Я тебя нашла (Современный ЛР)

1 2 … 4

Навигатор по разделу • Справка для авторов раздела VIP • Справка для читателей раздела VIP

PoDarena: 28.03.22 06:02

» Глава 5

Ничего вы не понимаете. Совсем ничего. Вообще.
Ваня Тобольцев (Иня)

Таня пришла домой уставшая и задумчивая. Уставшая, потому что утром был эфир, а после него монтировали пилотную передачу с интервью. Завтра предстоит ехать на новое – к модному композитору, который пишет саундтреки к топовым отечественным фильмам. Таня начинала потихоньку двигаться в сторону смены профессионального формата. Летом будет музыкальный фестиваль, и на него, скорее всего, они полетят вдвоем. Период долгих прямых эфиров движется к завершению. Таня пару раз намекнула уже Женечке о том, что, наверное, пора искать еще одну девушку – на смену. Женя взгрустнул, но все же сказал:
- Я п-п-понимаю.
- Надо с этим не тянуть и попробовать устроить эфиры на троих, я буду страховать и обучать. А потом перейду на раз-два в неделю. Но я тебя не покидаю. Просто жизнь у меня меняется.
- Я п-п-понимаю, - снова сказал он.
После разговора Таня ушла на монтаж, просидела там четыре часа с одним перерывом на кофе. Вот поэтому домой она вернулась уставшая.
А задумчивая – потому что звонил брат и просил взаймы денег. На вопрос: зачем ему деньги – ответил, что на последнем концерте в клубе их кинули устроители и не заплатили. А он ребятам пообещал заработок хороший и вот теперь надо слово держать. Ваня озвучил сумму, и Таня растерялась. Ей казалось, что концертами Иня столько не зарабатывает. И у нее на карте столько нет. Во что ввязался брат? И почему ему нужны деньги?
Весь оставшийся вечер Таня была занята этими мыслями. Ваня, конечно, безбашенный, но не до такой же степени. Почему-то Таня была уверена, что в критические моменты брат может остановиться перед самой чертой. И тому были примеры. Когда, например, его одноклассники стали наркоманами, Ваня, при всей любви к веселой жизни, ни разу не притрагивался к запрещенным веществам и еще Таню просил не пробовать. И это не единственный пример. Так почему же сейчас ему понадобились деньги? В рассказ про нечистоплотных организаторов Таня не поверила.
А потом домой пришел Илья. Их с Ваней практика оказалась не совсем такой, как думалось в начале. Если в первые дни они работали в офисе, то потом двух друзей-практикантов отправили на стройку. И туда уже в костюме не поедешь. Поэтому Илья надевал свитер, джинсы, сапоги и неожиданно напоминал Тане геолога. Каждый раз, когда он возвращался вечерами домой, голодный, холодный и очень довольный, Таня, прижимаясь щекой к его колючему свитеру, хотела пропеть:
Держись, геолог!
Крепись, геолог!
Ты – ветру и солнцу брат!
Один раз даже исполнила, и Илья засмеялся.
В этот раз ей петь не хотелось, поэтому она просто смотрела, как Илья деловито снимает в коридоре куртку.
- Ты меня покормишь? Я страшно голодный!
- Да, конечно. Только, кажется, ужин я немного подпалила. Задумалась и... получилось почти барбекю
- О чем задумалась? – Илья быстро чмокнул ее в щеку и поспешил в ванную мыть руки.
Не о чем, а о ком. О Ване. Стояла, резала огурец и совсем не обращала внимания на мясо. Только характерный запах дал понять, что все – незапланированная хрустящая корочка обеспечена.
- Да так, - ответила Таня, – ни о чем особенно.
Илье, кажется, строительная практика действительно была интересна. Он с удовольствием ел импровизированное барбекю и рассказывал о том, какие бывают сваи и как круто работать на строительном кране.
Он что, и на кран лазил? А если бы он упал? А как же руки? И Таня еще думала, что он взрослее Вани. А тут… два мальчика дорвались до новых игрушек. Дома Модест Ильич стоит молчаливый, а Илья по кранам лазает. Кусок в горло не лез, и Таня лениво передвигала мясо по тарелке до тех пор, пока Илья не встал, не обнял ее своим колючим свитером и не сказал:
- Так, рассказывай, что случилось.
- Ты можешь мне одолжить немного денег?
Его ответ был кратким:
- Нет.
И совсем не таким, на который она надеялась. Это было неожиданно. Таня настолько уже успела свыкнуться, что они одно целое… и у ее родителей денежные вопросы всегда… впрочем, она подумает об этом потом, когда успокоится. Об этом обязательно надо подумать. Ведь она собирается за него замуж. А сейчас надо позвонить Женечке. Может, он согласится одолжить.
Таня ничего не ответила Илье, лишь пожала плечами и встала из-за стола. Взяла с подоконника телефон и направилась в гостиную. Только бы Женечка уже закончил заниматься йогой.
Но до гостиной Таня дойти не успела. Пиликнул телефон, возвестив о том, что на ее счет переведена сумма денег. Гораздо большая, чем она собиралась просить. Таня стояла в коридоре и смотрела на сообщение. А потом ее обняли со спины и сказали:
- Я не занимаю денег своей жене. Они у нас общие.
Тане стало стыдно. Потому что она усомнилась. Пусть на минуту, но все же… Она повернулась в его руках и начала говорить:
- Спасибо, я потом все вер...
И осеклась на половине слова. Не то произносит. Совсем не то.
- Пошли пить чай, - Илья поцеловал ее в макушку.

***
Деньги надо отдавать. Этот вопрос Ваню мучил. Деньги надо отдавать и срочно. Где был его мозг, когда он позволил купить себе такую кучу одежды? Костюм этот, рубашки, галстук? Известно, где. Не было мозга. Была только она – Майя, Майя Михайловна, которая повела за собой, разговаривала с ним, заглядывала в примерочную, касалась. Мозг вышибло.
А теперь Ваня чувствовал себя альфонсом! Самым настоящим альфонсом, которому женщина (любимая!) накупила кучу тряпок. Надо срочно найти денег и все вернуть.
Он нашел. В выходные дал два концерта в клубе, выгреб все сбережения, но это была только четверть суммы. Попросил в долг у сестры. Таня деньги перевела. С ней он расплатится. Обязательно. Просто не так скоро.
Теперь главное – расплатиться с Майей. Майей Михайловной.
Ваня помнил, в какой день недели встретил ее в прошлый раз у консерватории вечером. Значит, и сегодня она преподает вечером. Все просто. Надо снять в банкомате с карты нужную сумму, купить конверт и дождаться ее у дверей.
Правда, вид неподходящий… Ваня не понимал, как, работая на стройке, умник умудрялся оставаться чистым?! Ване это не удавалось совершенно. Но вообще, он этой стройке был рад. Не сказать, что интересно. Вообще неинтересно. В проектном ему понравилось гораздо больше и в продажах, куда пойдут потом, наверное, тоже интереснее. Но это офис. А в офисе вероятность столкнуться с ее мужем гораздо большая, чем на стройке. Муж, наверное, на стройки не ездит вообще. Костюм запачкает, туфли и машину.
Пока Ваня ждал, стоя у консерватории, думал о том, как странно он воспринимает Илью Юльевича Королёва. Вернее, не воспринимает. Он не воспринимает его отцом умника. Почему-то. Совсем. Для Вани это прежде всего муж восхитительной женщины. Муж – это всегда право. Право на звонок, на совместный вечер, на совместный дом, на совместную постель. При мысли о постели было плохо. Но не думать об этом он не мог.
Стоял, думал и ждал. Дождался.
- Ванечка, добрый день! Снова гуляете? – она его увидела и заулыбалась.
Боже, какая женщина! Невероятная. Главное, мозг не потерять, как в прошлый раз. А она окинула его взглядом – да, было на что полюбоваться – заляпанные джинсы и не слишком чистые ботинки.
- Я смотрю, практика идет полным ходом?
- Да, практика получилась неожиданная, - хрипло ответил Иван, потом прочистил горло и вспомнил о вежливости. - Здравствуйте, Майя... Михайловна. Я к вам.
- Да? Что случилось? Слушаю вас, Ванечка.
Она само участие. Само внимание. Но это совсем не то, что ему нужно. Совсем не то!
- Вот, - Ваня вынул из кармана конверт с деньгами и протянул ей. - Вы мне очень помогли и спасибо вам за костюм и галстук. Я, как и обещал, отдаю долг.
Она внимательно посмотрела на конверт, а потом на него.
- Хорошо, - ответила кратко и взяла конверт.
- Ну, я пошел.
И надо было уходить. Надо. Но он стоял как пень и снова терял мозг. На щеке у нее едва заметная тонкая черточка от чернил. Интересно, что она писала? А шелковый платок красиво выглядывает из пальто. И помада яркая, как сочная малина. И совсем не вяжется с чернильной черточкой. Он сейчас сойдет с ума от ее близости и…
Она вдруг вздохнула и сказала:
- Пойдемте, Ваня, пить кофе.
- Да я это... не в костюме, - пробормотал он, чувствуя, как сердце бухнулось от радости. Не надо уходить! Можно еще побыть с ней!
- Тогда нам придется выбрать заведение без строго дресс-кода.
Через четверть часа они сидели за столиком, пили шоколад, который Майя Михайловна заказала сразу для двоих, и ели пирожные. Она, оказывается, сладкоежка. Это почему-то умиляло. И стирало между ними разницу в возрасте. Ему так казалось. Черточка на щеке и пирожное.
- Итак, Ваня, что случилось?
А вот голос и тон вопроса вдруг стерли эту иллюзию. Так разговаривают матери со своими детьми.
- Ничего. Я обещал вам вернуть все, вот вернул.
- Это очень хорошо, когда человек держит данное слово. А кроме этого?
От ответа спас телефонный звонок. Звонили ей. И так, как они сидели близко, Ваня слышал, что говорили в трубку.
- Май, - говорили там, - ты помнишь, что через два часа мы должны быть на ужине с партнерами?
- Да, конечно, я помню, - ответила она. - Я буду готова к половине восьмого. До встречи.
А потом в трубке еще что-то сказали, Ваня не разобрал, что именно, но она рассмеялась. А он назвал ее Май. Это было… интимно, и это был удар под дых. У нее совсем другая жизнь, совсем другая. С тем, кто называет ее «Май» и с кем она смеется по телефону. Она любит своего владельца заводов, газет и пароходов. И ей совсем не нужен Ваня. Совсем.
Она отключила телефон и посмотрела на Ваню, ожидая ответ на свой вопрос. А он больше не мог здесь находиться. Он умрет, если здесь останется. У него в ушах еще стояли его «Май» и ее смех.
- Ничего вы не понимаете, - сказал он, вскочив на ноги. - Совсем ничего. Вообще. И вы очень хорошая, очень хорошая. – Он неловко натягивал куртку. - Мне пора. И вам тоже.
С этими словами Ваня кивнул головой вместо прощания и вылетел на улицу.

***
Москва традиционно стояла в вечерних пробках. По прикидкам Майи, домой она должна попасть минут через тридцать. Если не повезет – сорок. Впритык.
Майя потянулась к сумочке, чтобы нащупать телефон – все равно стоять еще минут пять. Но нащупала конверт. Ее рука замерла, а потом медленно вытащила белый прямоугольник на свет.
Зачем она полезла в этот конверт, Майя потом так и не смогла себе объяснить. Ну не деньги же она собралась пересчитывать, в самом деле? Но вместо денег ее пальцы достали сложенный вчетверо лист бумаги.
Перестать
О тебе думать.
Перестать
По тебе скучать
Снежной ночью
Дождливым утром…
Как забыть
Эту темную прядь?
Эти руки?
И эти плечи?
Этот низкий гортанный
Смех.
Поцелуют
Чужие губы.
И тебя.
И меня.
От всех
Убежать?
Пожалуй.
Возможно.
От себя только вот
Нельзя.
Ты коснулась неосторожно
И навылет моя душа.
Эти руки,
И эти плечи,
Этот низкий гортанный смех
Поцелуют чужие губы.
Не при всех.
Не для всех.
В сердце снег.
Спустя минуту Майя положила листок на колени и некоторое время смотрела перед собой, в лобовое стекло. Вздрогнула от резкого звука автомобильного клаксона. Оказывается, их ряд тронулся. Поехала и она. До следующего светофора, где снова встали.
А там Майя отогнула солнцезащитный козырек и посмотрела на свое отражение. Ну что, поздравляю тебя, Майя Михайловна: в тебя влюбился мальчик, друг сына!
О, господи…
А она чего только не успела уже придумать, чтобы объяснить такое странное поведение Вани. На покупку костюма вроде согласился даже с удовольствием. А потом вдруг резко и быстро решил вернуть деньги. Дерганый, нервный. Слова эти странные напоследок. Майя думала о том, что, может быть, у Вани какие-то проблемы – с учебой, с девушкой. Да много ли надо в этом возрасте, чтобы на пустом месте создать вселенскую проблему. Даже мелькнула нехорошая мысль о наркотиках – но Майя ее поспешно отогнала. Нет, Ваня не похож на такого. На того, кто способен.
А он вон на что оказался способен.
Майя снова отогнула козырек и снова посмотрела на себя. Кризис старшего – или какого там – возраста Майя уже пережила. Она приняла себя, приняла изменения в своем теле и на своем лице. И несла свой возраст с гордостью. Как говорила Коко Шанель, возраст для женщины — не самое главное: можно быть восхитительной в 20 лет, очаровательной в 40 и оставаться неотразимой до конца дней своих. Да уж, вы, Майя Михайловна, совершенно неотразимы.
Снова засигналили, и она снова вернулась вниманием к дороге. Но мысли упорно уползали. Боже, как это странно, и неожиданно, и…
Майя нравилась мужчинам. Но кольцо на пальце давно и прочно оберегало ее от неудобных ситуаций. Была пара инцидентов, когда даже кольцо и фамилия «Королёва» не уберегли ее от чрезмерно настойчивых ухаживаний. Но и они в конце концов были исчерпаны, да и остались далеко в прошлом.
А сейчас… сейчас… и, главное, кто! Очаровательный юноша, которому Майя искренне симпатизировала. Друг ее сына. Ну совсем же мальчик еще! Это все равно, как если бы в нее влюбился Миша. Или Геночка - второй ее ученик.
Но, с другой стороны, он ровесник Юни, ему двадцать. Ее собственный сын через два месяца свяжет себя законными узами брака. Когда не влюбляться – сильно, горячо, отчаянно – если не в двадцать?
Майя свернула под поднятый шлагбаум. Вот так вот незаметно она приехала домой. А в мыслях она была в далеком декабре, когда сама вот так же влюбилась - сильно, горячо, отчаянно. И на всю жизнь.

Господин с большим сердцем сидел в единственном ряду – на диване гостиной. Впрочем, на ее появление встал. Многозначительно посмотрел на часы.
- Пробки?
Ах, если бы только они.
Майя окинула мужа взглядом. Безупречен, как всегда. Ее муж, к огромному счастью Майи, принадлежал к той категории мужчин, что с возрастом становятся только лучше. Как коньяк.
А ей сегодня мальчик стихи написал.
Господи…
- Как обычно, - Майя поцеловала Илью в щеку и направилась к спальне. - Я уложусь в двадцать минут.
- Не торопись, - донеслось ей в спину. - Даже если немного опоздаем, сошлемся на пробки.
Как хорошо, что можно сослаться на пробки…
Майя приготовила на сегодняшний вечер платье – элегантное, цвета электрик. Но вместо него достала из шкафа черную брючную двойку и белую блузку-рубашку.
Майе хотелось спрятаться. Спрятать свою женскую сущность. Хотя бы за строгим, почти мужским костюмом.
Как это все не вовремя, некстати и…
Пальцы слушались плохо, волосы не собирались в пучок, пуговицы не лезли в петли, швенза никак не желала застегиваться. Именно в этот момент в спальню заглянул муж.
- У тебя все в порядке?
Да как тебе сказать, милый…
- Да, все никак не могу выключить голову из учебного процесса, - Майя решила, что раз уж он тут, то грех не попросить о помощи. – Застегни сережку, пожалуйста, что-то у меня не получается.
Илья подошел сзади, Майя почувствовала касание его пальцев - у уха, шеи. А что будет, если я скажу, что у тебя появился молодой соперник, милый? Майя едва подавила нервный смешок. Едва слышно щелкнул английский замок серьги, а ее щеки коснулись теплые твердые губы.
Это будет глупость и хулиганство, не соответствующие ее возрасту. А еще эти слова сделают неприятно всем – ее мужу, этому милому мальчику, да и ей самой. А вот что надо сделать – это придумать. Придумать, как…
Майя погладила гладкую худую щеку.
- Спасибо. Пойдем.
… придумать, как ей себя вести с этим мальчиком – так, чтобы все сгладить, не задеть его чувства и, главное, чтобы никто не догадался. Об этом она думала весь ужин – улыбаясь, произнося приличествующие случаю слова, отпивая из бокала и поднося к губам вилку.
Поздним вечером, лежа в постели, муж долго гладил ее по голове, перебирая волосы и зарываясь в них пальцами. И молчал. Фиалково, лилово, почти фиолетово.
А Майя лежала на его плече и думала о том, что когда столько лет прожито вместе, то можно даже ничего не сказать – но молчание поменяет свой цвет. Она уснула на его плече, положив руку Илье на грудь.

***
Андре Пожидаев. Хотя по паспорту, Таня была уверена, Андрей. Но Андрей не интересно.
- У меня французские корни, - сказал мэтр киномузыки.
Впрочем, по мнению Тани, мэтром он если и был, то только в своих собственных глазах. Ну, еще свиты. И фильмы, к которым он писал музыку, хоть и были кассовыми, но одноразовыми. Пересматривать их не хотелось. Зато мэтр. И ведет себя соответственно. Интервью переносили три раза из-за сильной занятости композитора. Вернее, в первый раз из-за занятости, во-второй из-за важной встречи, в третий – мастеру занедужилось. Поэтому на встречу Таня прибыла уже с большим предубеждением. Ехала она с Толиком (звукооператором) на его машине и морально готовилась к тому, что интервью будет непростым. Если уже такое начало. И самое главное, Тане было с чем сравнивать. Вернее, с кем. С Ильей. Его график работы был плотный и расписан на год вперед. Но он никогда, НИКОГДА не позволял себе подобного поведения. У Ильи всегда все было четко. Это не только самодисциплина, это еще и уважение к другой стороне.
Таня очень надеялась, что четвертая попытка встречи с Андре Пожидаевым окажется результативной. Мэтр отдыхал на даче и никак не мог приехать в Москву, поэтому они тащились к нему. За сто километров от столицы.
Дом мастера саундтреков находился за высоким забором. Внутри оказалась настоящая усадьба с колоннами и гипсовыми львами около лестницы. Куда деваться! Сам композитор с французскими корнями встретил гостей в домашнем. То ли в пижаме, то ли… Таня не поняла, в чем именно, зато это было атласным, и весь принт ткани состоял из логотипов одной очень люксовой фирмы. Таня же была в джинсах, кожаных ботинках и ярком бирюзовом джемпере. Волосы убраны в привычный высокий хвост. Андре оказался довольно молод, лет тридцать пять. Он с интересом посмотрел на Таню и лениво скользнул взглядом по Толику.
Потом провел всех на стеклянную веранду.
- Я распоряжусь, чтобы нам подали чай с цветами гибискуса. Вы пока налаживайте аппаратуру, а я проведу… - с этими словами он посмотрел на Таню.
- Татьяна, - напомнила она свое имя.
- А я проведу вас, Татьяна, по дому, если не возражаете.
- Не возражаю, - улыбнулась она.
Дом был похож на прижизненный музей себе любимому. Гостиную украшали афиши в рамках. Афиши тех фильмов, к которым Андре написал музыку. Таня на секунду представила подобное в доме Ильи. И не получилось. Наверное, афиши к концертам Ильи где-то хранятся. Наверное, такое собирает его мама. И это понятно. Ее собственная мама бережно хранит все Танины детские грамоты и танцевальные награды. Но это совсем другое.
Таня застыла перед афишами.
- Да, - довольно заметил Андре. – В этой жизни мне кое-что удалось. А вот это…
Он подвел ее к стене с фотографиями.
- Это Канны. Вы, Татьяна, бывали когда-нибудь на кинофестивале в Каннах?
- Нет, - ответила она и почувствовала его ладонь на своей пояснице.
Вроде мимолетное касание. Но отчего-то оно таким не показалось.
- А я был приглашен. Представлял там нашу картину.
«Которая с треском провалилась,» - закончила про себя Таня.
- А в Венеции вы бывали? – послышался следующий вопрос, и рука вдруг оказалась на ключице.
- Вы предлагаете? – Таня повернулась и посмотрела мэтру в глаза.
- Вы хотите? – он тоже смотрел в глаза.
- Очень, - она широко улыбнулась. – Но планирую поехать туда с мужем. – И сняла со своего плеча мужскую руку. – Мне кажется, Анатолий готов к записи.
Андре бесцеремонно перехватил ее руку и начал разглядывать кольцо.
- Мужа нет, зато есть спонсор, да, Танечка?
- Есть жених, - она сладко улыбнулась в ответ. – Не отпустите руку, начну кричать. Толик, между прочим, в юности занимался боксом.
В общем, интервью началось не сказать, что удачно. И продолжалось в том же духе. Андре Пожидаев не любил, когда им пренебрегали. Разговор получался тяжелым, пафосным и изобилующим множеством специфической терминологии. Мэтр не думал о радиослушателях, он думал о том, чтобы унизить Таню, показать ее невежество. Но жизнь с таким соседом, как Модест Ильич, бесследно не проходит. На каждое его «каландо» (1) у нее в запасе имелось «аль нинте» (2), на каждый его кинофестиваль – ее музыкальный фестиваль. И в конце - вопрос о творческих планах.
- Не желаете ли вы попробовать себя автором балета? Ведь сейчас так много современных постановок?
- Это интересная тема, - ответил Андре. – И у меня есть несколько идей. Проблема во времени. В данный момент я занят сочинением музыки к масштабному фантастическому фильму. Главный режиссер этой картины…
Но тут позвонил Илья.
- Я у зеленых ворот в кирпичном заборе. Выходи.
- Сейчас буду, - ответила Таня и отключила телефон.
А потом обратилась к Андре.
- К сожалению мне пора. Я слышала об этом фантастическом блокбастере и знаю, кто там режиссер. Должно получиться зрелищно. Мы смонтируем интервью и направим вам на согласование. Спасибо за беседу. Беседа получилась очень насыщенной. – Она поднялась с кресла. – До свиданья.
Анатолий занялся сбором аппаратуры.
- Так резко?
- За мной жених приехал.
Мэтр встал с дивана. Было видно, что ему очень хочется отпустить Таню царственным жестом, но любопытство взяло верх. Кто же этот жених? И Пожидаев, накинув на атласную пижаму пуховик (в таких же логотипах), отправился провожать гостью.
Зеленый спортивный «мерседес» стоял у ворот. В «мерседесе» сидел Илья. Увидев Таню и хозяина дома, он вышел из машины. В свитере, джинсах и сапогах. Практика на стройке еще продолжалась. Мэтр смотрел на свитер Ильи, Илья – на пуховик мэтра.
- Познакомьтесь, - бодро сказала Таня, вся эта ситуация почему-то ее позабавила. – Андре Пожидаев - композитор. Илья... - тут она подумала и добавила, - тоже композитор.
Илья демонстративно потер руку о штаны и протянул для пожатия:
- Здравствуйте, коллега. Прошу простить мой внешний вид - я только что со стройплощадки.
- Творческая встреча с гастарбайтерами? – поинтересовался мэтр, давая понять, что такой композитор ему не знаком.
- Да, - Илья лучезарно улыбнулся, открывая перед Таней дверь машины. - Обсуждали вашу музыку.
- Там есть, что обсуждать, согласен, - и тут Пожидаев полез в карман пуховика и вынул оттуда… визитку! - Если вы вдруг захотите, что бы я послушал и отрецензировал вашу музыку - звоните.
Таня отвернулась. Она не могла удержаться от улыбки и боялась, что сейчас расхохочется. Мэтр даже не представлял, кто сейчас стоял перед ним. А ведь композиторы должны знать виртуозов современности. Во всяком случае, ей так всегда казалось. Илья был невозмутим.
- Спасибо, тронут. Боюсь, недостоин, но ваша доброта будет согревать мне сердце.
И после этого быстро сел в машину, неловко взмахнув рукой и выронив визитку в лужу. Весна. Кругом грязь и лужи.
- Как ты выдержала его полтора часа? – спросил он, целуя в губы.
- С трудом. Поехали отсюда.
- С удовольствием. Пока не отрецензировали.
Таня расхохоталась, а Илья нажал на газ.
Пока они выезжали с дачного поселка, Таня вертела на пальце помолвочное кольцо, думая о том, как хорошо, что у нее есть жених. Добрый, умный, хороший человек. Талантливый музыкант. А самое главное – он настоящий. И еще она думала о том, что очень счастлива.
Илья будто прочитал ее мысли и, когда они выехали на главную дорогу, сказал:
- Кстати, мама мне сегодня скинула варианты мест для проведения свадебного торжества. Я сказал, что мы с тобой посоветуемся.
- Хорошо, - тихо ответила Таня. - Уже пора думать, да?
- Да. Два месяца пролетят незаметно. Место проведения - это всего лишь один из аспектов, но начать можно с него.
Таня кивнула.
Она хотела замуж. Но предсвадебная подготовка ее немного пугала. Это же надо выбрать место, заняться списком гостей, меню, свадебным платьем. Как хорошо, что они решили устроить праздник в узком кругу, и как хорошо, что они с Ильей не останутся наедине с грядущими хлопотами. Помогут Майя Михайловна и мама.
- Знаешь, я хочу, чтобы зал или что мы выберем, украсила мама. Ты просто не видел ее проекты, а она действительно очень классный дизайнер.
- Конечно, дорогая, - раздалось невозмутимое с водительского кресла.
И Таня смеясь, фыркнула. Дорогая. Как будто они уже лет двадцать женаты.

***
Дом затихал. Этот процесс длился уже какое-то время. И уже давно не слышно детских голос, криков, споров, грохота упавших вещей. Даже Ванину гитару почти не слышно.
Сначала они стали реже бывать дома – друзья, развлечения, учеба, потом работа у дочери. Теперь же она и вовсе ушла. Ушла совсем, в другой дом, к своему мужчине. Через какое-то время уйдет и сын. И дом затихнет совсем. Кажется, это называется синдром опустевшего гнезда.
Иван Тобольцев тряхнул головой. В конце концов, во всем можно найти свои плюсы. Например, убрать часть оборудования, которого скопилось за годы преизрядно, и которое он предпочитал держать под рукой, а не в студии – в Танин шкаф. Там теперь есть необходимое место. И освободить в спальне Дуне место под ее всякие штучки – баночки, скляночки и прочий милый женский скарб.
В шкафу Ивана ожидал сюрприз. Сюрприз висел на плечиках и нагло диссонировал со всем скудным теперь содержимым шкафа. Иван вытащил костюм на свет божий. Тонкая шерсть, шелк подкладки, безупречный крой. Тобол повертел костюм вправо-влево. Размер мелкий. На Ваньку или… на Таниного жениха.
Эта загадка занимала Ивана Тобольцева весь день, но человек, который мог пролить свет на эту тайну, оказался страшно занят. Когда Иван вечером вернулся в их теперь тихий дом, Дуня сидела в гостиной в компании с ноутбуком. На появление мужа лишь махнула куда-то в направлении кухни – дескать, ужин там – и снова уткнулась в монитор, на котором красовалась схема какого-то помещения. Все ясно. Вы меня не ждали, а я пришел. Ваш дедлайн.
Что такое срочная работа, Иван понимал прекрасно. Поэтому наказал себе проявить терпение и пошел на кухню. Заварил чаю, сделал бутерброды, положил к ним на тарелку пару конфет и понес в гостиную - кормить ударницу дизайнерского труда. А то с нее станется не есть ничего с обеда.
- Спасибо, Ванечка! – Дуня все-таки отреагировала на его появление. Но больше – на бутерброды. Тут же вцепилась в один из них и принялась жевать. А Иван, чтобы не мешать дизайнеру-в-дедлайне, сунулся на балкон. Подышать холодным воздухом, проветрить голову. Ему вдруг стало казаться, что этот непонятно чей костюм – к чему-то не слишком хорошему. В последнее время так получалось, что все непонятное на поверку оказывалось не слишком приятным. И этот сюрприз явно из их числа.
Спустя пять минут к нему присоединилась Дуня. Встала рядом, облокотилась о перила.
- Ваня, холодно, иди в дом. Что ты там стоишь?
Он обнял ее, прижал к себе ее мягкое теплое тело.
- Тут не холодно, тут свежо.
Дуня сама еще плотнее прижалась и положила голову ему на плечо. Стало быть, работу свою срочную завершила. Или сделала паузу. Один черт, спросить сейчас можно.
- Скажи-ка мне, Дульсинея, а что, наш новый родственник потихоньку перевозит свои вещи к нам? Или у него в шкафах места не хватает?
- Ты про что? - спросила Дуня таким осторожным тоном, что Иван сразу понял – подозрения его были не беспочвенны.
- Я... искал кое-что. И заглянул в Танин шкаф. А там дорогущий итальянский костюм и галстуки шелковые. Ну не Ванькино же это?
- Ванькино, - со вздохом констатировала жена.
Вот тебе раз!
- Как? Откуда? Зачем? – вопросы из Ивана посыпались щедро, а потом он сообразил, что разговор предстоит не из двух фраз, и взял Дуню за руку. - Так, пошли в дом.
В гостиной Дуня устроилась на диване, с видом пай-девочки сложила руки с алым маникюром на коленях и таким же пай-девочковым тоном спросила:
- Хочешь, бутерброды сделаю?
Уже и бутерброды в ход пошли. Значит, дело совсем труба.
- Спасибо, я уже попил чаю с бутербродами. Дульсинея, не томи.
- В общем, у Вани практика, - руки на коленях дрогнули, левая полезла заправлять за ухо прядь. - И для работы в офисе нужен костюм. У него какая-то важная итоговая курсовая должна быть по этой практике. Экономическая. Ты хотел, чтобы твой сын взялся за ум - он взялся.
Последнее прозвучало вдруг вызовом. Дуня нервничала, а Иван не понимал причин этой нервозности. Нет, они, конечно, знатно встряхнулись после этой встречи с новыми родственниками. Но Ванька-то тут при чем?
- Я очень рад, что взялся. Дуня, но ты же не хуже моего знаешь, сколько стоит такой костюм. Откуда у него такие деньги?
- Ну... - жена пожала плечами. - У него их нет.
Очень информативно!
- Это ты купила? – Иван выдал первую пришедшую в голову версию. Он не узнавал Дуню. Она, которая всегда выступала за открытый разговор, сейчас явно уходила от прямых ответов.
- Нет. Мне кажется... – она как-то страдальчески наморщила лоб, - мне кажется, что он взял денег взаймы.
Дальше Иван смог только выругаться. На самой выразительной части русского наречия. Сидеть на месте было невозможно, он встал и начал мерить их небольшую гостиную широкими шагами. Что за чертовщина происходит?! Занимать деньги - и на что?! На костюм?!
- Час от часу не легче! А с нами посоветоваться он не мог?! Если для практики нужен костюм - купили бы ему костюм, не вопрос. Но зачем для этого лезть в долги, ведь не обязательно было покупать костюм премиум класса!
- Не обязательно, - покорно согласилась с ним Дуня. Иван развернулся, чтобы убедиться, что это говорит именно его жена. Вот эти вялые, ни о чем слова – и Дуня?
Щелкнул дверной замок, Иван обернулся. В арку гостиной было видно, как разувается Ваня – какой-то как в детстве чумазый и непривычно мрачный. Ботинок не хотел слезать с ноги, и он что-то буркнул себе под нос. Потом поднял голову, увидел отца, и так же мрачно буркнул:
- Привет.
У юноши роскошный итальянский костюм в шкафу висит, а он ходит как бомж! Тобол привалился к дверному косяку.
- Ты с практики такой красивый?
- Да, - неохотно ответил сын. – А что?
А то!
- Мне просто интересно, что эта за компания такая - в которой то в итальянских костюмах из натуральной шерсти с шелком, то в грязи по колено.
Иван старался говорить спокойно. Может быть, ничего страшного не происходит. Может, мальчик просто влюбился – и хочет произвести впечатление. Парень вырос, и у него есть свое понимание жизни и своего места в ней.
- Строительная. То бумажки перекладывать, то глину месить. Скоро сметы считать буду, - сын был явно не в духе. Наверное, устает - с непривычки к работе.
- Ну ладно, - вздохнул Иван. – Иди, мойся... строитель.
Сын скрылся за дверью ванной, а Иван вернулся в гостиную, сел рядом с женой на диван. Да, так уж выходит, что перед тем, как затихнуть, дом прилично трясет от всевозможных перемен. И дорогой костюм, и практика, и какой-то совсем вдруг по-взрослому хмурый сын – это все неизбежные приметы перемен.
- Да, - вдруг неожиданно произнесла Дуня. Так, словно продолжала какой-то свой внутренний монолог. - Его устроил... наш будущий родственник. Если именно об этом ты хочешь узнать.
Под грифом «наш будущий родственник» у Ивана числился Танин жених. Это он, что ли, отличился?! Он же у нас музыкальная звезда. Но что-то такое уже заворочалось на дне памяти, что-то, что Ивану явно не понравится, он это знал, чувствовал, но все же надеялся, что...
- Его устроил на практику.... Илья?
- Один из...Танин жених.
Танин жених – с этим он уже смирился и был готов услышать. Но «один из»… Конечно, как пианист мог устроить Иню в строительную компанию? Здесь не обошлось без его папаши.
Прошлое вернулась так стремительно, будто было не тридцать лет назад, а вчера. И разговор тогда еще практически незнакомой девушки с каким-то неведомым, но необъяснимо сразу же взбесившим его Илюшей. Илюша, который занимается строительством. У которого, как позже выяснилось, есть собственный строительный бизнес. И у которого сейчас проходит практику сын Ивана.
Да неужели?!
- Не хочешь ли ты сказать... что Иня работает... у его отца?..
- Это очевидно, - пожала плечами супруга.
Иван все узнает как обычно самый последний, в то время как Дуне «все очевидно»!
- Это очевидное невероятное! И это просто какой-то...
На произнесении последнего малолитературного пассажа в гостиную вернулся умытый сын.
- Вы ругаетесь?
Это был такой детский и наивный вопрос, что Иван понял, что с определением «взрослый» он явно поторопился. Словом «ругаетесь» этот весь узел не объяснишь.
- Нет, - Иван резко встал с дивана. - Иди на кухню, мама тебя покормит. А я пройдусь, голова болит.
На то, чтобы привести совсем не болящую, но гудящую как колокол от всевозможных мыслей голову, потребовалось полтора часа. Ничего умного Иван не придумал. Но, по крайней мере, злиться перестал.
Ну, почти.

***
Вариантов оказалось четыре: большой старинный ресторан в центре Москвы, пятизвездочный отель, который предоставлял в аренду для празднеств один из своих залов и номер для новобрачных, элитный загородный клуб с прудом и парком и небольшой, но очень уютный ресторан за пределами Садового кольца, зато с прилегающей территорией и лужайкой, на которой летом организовывают открытое кафе с живой музыкой. Чем больше Таня изучала предложенные варианты, тем больше останавливалась на этом небольшом, но судя по фото – уютном ресторане. Там даже шатер можно при желании установить, красивый, белый. Мама точно что-нибудь необыкновенное придумает.
Остальные места были очень красивые, но, когда Таня представляла себя в них – становилось некомфортно. Конечно, со временем она привыкнет. Как привыкает ко всем этим дорогим платкам и дорожным наборам. Но свадьбу, все-таки, в первую очередь хочется сделать уютной.
Таня еще раз просмотрела на экране планшета все предложенные места и пошла искать Илью. Илья сидел перед роялем и… разглядывал планировку какого-то здания. Разглядывал так, будто собирался сейчас все увиденное сыграть. Он, такой непохожий на Ваню, был сейчас удивительно на него похож способностью совмещать несовместимое.
Услышав звук шагов, Илья поднял голову от плана и посмотрел на Таню.
Та протянула ему планшет с фото:
- Ты все это видел?
- Нет, - он пожал плечами.
- Почему?
Она очень удивилась. Ведь эти файлы Илье прислала Майя Михайловна, и Таня была уверена, что послание от мамы Илья изучит точно.
- Тебе неинтересно?
- Не особенно, - Илья начал сворачивать план. - И потом, я доверяю вкусу своей мамы.
Тут Таня удивилась еще больше. Вкус у его мамы, конечно, хороший, но…
- Но ведь это наша свадьба, а предложенные места очень разные.
- Наша, конечно, - Илья поднялся на ноги, подошел к Тане и обнял ее. - Места разные, это верно. Поэтому давай выбирать. Если тебе не понравится ни одно из них - будем искать что-то другое.
- А если понравится все?
Илья рассмеялся:
- Тогда кинем жребий.
- Такой ответ тянет на поцелуй! – И Таня его поцеловала.
Илья мог быть разным. Она помнила свое интервью на радио с ним, его закрытость и холодную иронию. Потом она много раз наблюдала подобное с другими людьми – с которыми ему нужно было сохранить дистанцию или поставить собеседника на место. Это получалось у Ильи очень легко. Но ни разу после того случая Илья не повел себя так с Таней. Ни разу он не повел себя так с Иней. И Таня уже представила, как они кидают жребий. Это должно быть очень весело. Жаль, что не кинут.
- Если честно, - призналась она, – мне понравилось одно место. Вот это.
Она быстро нашла фото ресторана с лужайкой.
- Но нам надо будет туда съездить и все посмотреть самим.
Илья изучал фотографии.
- Это отличный выбор для лета, - согласился он. - Главное, чтобы погода не подвела. Конечно, давай съездим, только в выходные.
И в выходные они туда поехали. Стояла прекрасная мартовская погода. Снег старательно таял. Образуя на дороге лужи. В лобовое стекло летели капли первого дождя, на улице гулял ветер. Перед тем, как выйти из машины, Таня натянула капюшон. День был абсолютно точно не для прогулок.
Зато ресторан оказался что надо. Фото не обманули. Внутри было очень уютно, но все же достаточно просторно, чтобы собрать гостей. Прилегающая территория даже с учетом мартовской непогоды казалась ухоженной. Им все понравилось, осталось только проверить, насколько хороша кухня. Поэтому решили остаться здесь пообедать.
Когда заказ был сделан, а официант принес комплименты от повара в виде гренок и соуса, Таня решила все же уточнить один вопрос:
- Мы же не будем приглашать много людей, правда?
- Конечно, нет. Разве ты этого хочешь?
Кажется, Таня его все-таки удивила. Во всяком случае, взгляд такой, будто она сказала что-то неожиданное.
- Не хочу, - подтвердила Таня, которая боялась, что из свадьбы сделают великосветский прием с учетом вариантов загородного клуба и дорогущего отеля. - Только родители, Ваня, Женечку надо, твоего чудесного профессора, - потом Таня вздохнула и добавила, - еще твоему продюсеру обещали.
- Примерно так. Хотя от нас, наверное, еще будут родственники со стороны отца с семьей. И, пожалуй, все.
- А у меня бабушка, - и тут Таня широко улыбнулась, представив свою бабулю на этом событии. - Тебе еще предстоит с ней познакомиться.
Илья абсолютно точно уловил в Танином голосе подвох, но ничего не спросил. Правильно, сюрприз будет.
- И кормят здесь вкусно! – подытожила она, когда принесли горячее.
Заказ состоял из порции мяса и порции рыбы на пробу, а также из разных салатов и десертов.
- Ты замуж выходить тут будешь, а не есть, - Илье было смешно.
- А другие будут есть! И меню - немаловажная часть праздника, - аргументировала Таня назидательным тоном, но ей почему-то тоже стало смешно.
И это действительно замечательное место.
О котором она рассказала по телефону маме пару часов спустя, когда Илья высадил Таню у дома, а сам поехал на занятия с профессором. Ведь из-за строительной практики музыка страдать не должна.

***
Звонок дочери застал Дуню в фотостудии. Для обработки нужных фото домашний компьютер не годился, а фото требовались Дуне для оформления интерьера.
Иван загрузил с флешки необходимые кадры и начал колдовать. Дуня обожала эти моменты. Любила его внимательный, все подмечающий взгляд, и как он пробует различные фильтры, ищет нужный цвет, добавляет или убирает резкость. А потом получается готовый конечный вариант.
Таня позвонила, когда сохраняли первый из запланированных пяти кадров. Ваня открыл второй файл, а Дуня приняла звонок.
- Мам, привет, - голос дочери был слегка возбужденный.
- Привет, - ответила она.
- У меня новости! Мы определились с местом свадьбы. Это небольшой ресторанчик, очень красивый с вкусной едой. Еду мы попробовали за обедом. И там еще есть лужайка. Мама, там просто здорово!
Ее дочь счастлива. Ее дочь готовится к свадьбе. Как быстро несется время! Неужели это все действительно происходит?
- Фотографии места пришлешь?
- Конечно! Нам его Майя Михайловна нашла, и я хочу, чтобы мы туда съездили вдвоем с тобой, я тебе все покажу. И еще я хочу, чтобы декорацией этого места занялась ты. Потому что никто лучше тебя не сделает, правда! Все так классно получается.
Дуня молчала.
- Мам? Ты меня слышишь? – голос в трубке начал беспокоиться.
- Слышу.
- Что-то не так?
- Нет-нет, все так. Конечно, - Дуня аккуратно вздохнула, чтобы не было слышно дочери. – Конечно, мы с тобой съездим и все посмотрим. И, конечно, я всем займусь, не переживай.
- Мамочка, ты чудо!
Дуня улыбнулась.
- Ты тоже чудо, передавай привет Илье.
- Обязательно!
Когда разговор закончился, Дуня некоторое время стояла неподвижно. Осмысливала. Это место нашла Майя Михайловна, а декорировать будет она. Если Майя Михайловна искала место, это о чем говорит? О том, что она планирует принять деятельное участие в подготовке события. Наверняка, там могут быть собственные планы по поводу дизайна, флористики и всего прочего.
Телефон запиликал посыпавшимися фото. Проблема на ровном месте. Хотя в их случае ровных мест не предвидится.
Дуня пролистала фотографии, послала дочери смайлик с поцелуем и направилась к Ивану, который сосредоточенно обрабатывал очередной кадр.

- Звонила Таня, сказала, что они выбрали место для свадьбы.
Муж, не отрываясь от экрана компьютера, едва заметно вздохнул:
- Отлично.
Дуня обняла его со спины и тоже посмотрела на экран. Там был мост и осенние листья в лужах. Черно-белое фото, листья должны были на нем выделяться цветными пятнами.
Иван вздохнул еще раз, поэтому Дуня погладила мужа по голове и поцеловала в щеку.
- Надеюсь, это не в Лондоне, - добавил он.
Дуня улыбнулась:
- Нет, это в Москве. По словам Тани, небольшой уютный ресторанчик с лужайкой и хорошей кухней.
- Лужайка - это прекрасно. На лужайке должны хорошие фото получиться. Если погода не подведет.
- Ну вот видишь, - Дуня говорила едва слышно на ухо, - классный фотограф у нас уже есть. И она попросила еще помощи классного дизайнера.
- О? У тебя есть такой на примете? – Иван продолжал сосредоточенно обрабатывать фото.
- Представь себе.
- Ну вот и отлично, - он на пару секунд отпустил мышку и похлопал Дуню по руке. - Сделаем им скидку - по-семейному.
- Ваня! – голос получился строгий, таким она в детстве говорила с детьми.
Но Иван и вел себя сейчас как ребенок, обиженный и трудно принимающий происходящее.
- Я Ваня.
Он прилег щекой на ее руку, которая покоилась на его плече, и настала пора Дуни вздохнуть.
А на экране появлялись цветные осенние листья.
- Попробуй вот здесь вытянуть желтый - она указала свободной рукой на угол фото, а потом наблюдала за процессом. - Отлично.
- Госпожа дизайнер, надень на свадьбу красное платье, порадуй фотографа.
Вот разве можно сердиться на этого человека? Дуня легла щекой на его макушку:
- Я очень тебя люблю, Ваня.

***
- Илюша, что у тебя с руками?
- А что у меня с руками?
Виктор Рудольфович не стал больше ничего говорить, он встал со стула и взял правую руку Ильи в свои большие мягкие ладони.
- Что ты сотворил с руками?! – выдохнул педагог.
- Да ничего особенного, я… - Илья высвободил руку и стал ее разглядывать. Все в ней как всегда, кажется. По крайней мере, Илья не видел причины, по которой всполошился профессор.
- Ты по мячу стучал в выходные, что ли? - продолжал допытываться Виктор Рудольфович. – Рука ну совершенно деревянная!
Ах вон оно в чем дело… Ну было дело. Не мячом, конечно. И не в выходные. Но на практике на строительных площадках столько всего интересного, что Илья не удержался. Раз. Или два. Или больше.
- Я сейчас прохожу практику по… второму образованию. На стройке.
- На стройке?! - ахнул профессор с таким видом, будто Илья сказал ему, что практикуется в цирке, в номере с засовыванием головы в пасть льву или крокодилу. – Я надеюсь, ты там не упражняешься с лопатой или отбойным молотком?
Ну, в лопате, скажем, нет ничего интересного. А вот отбойный молоток…
- Ты с ума сошел! – Самойленко, кажется, все прочел по его лицу. – Илюша, ты как маленький! Сколько раз я тебе повторял про руки, а?! Так, напомни, где ты учишься? Или как называется организация, где ты проходишь практику? Я напишу письмо за подписью ректора. Они там с ума сошли, что ли? Такие руки, они вообще в курсе?!
Илья представил себе это письмо. За подписью ректора консерватории. На имя господина Королёва И.Ю. С требованием освободить от практики Королёва И.И. И смех удалось сдержать с большим трудом.
- Виктор Рудольфович, я все понял. Не надо письма. Я сам все решу.
- Точно?! – подозрительно уставился на него преподаватель.
- Точно, - вздохнул Илья. – Честное Королёвское.
- Ну смотри! – Самойленко погрозил своему ученику пальцем, чего уже очень давно не делал. – Как ребенок, честнее слово… Давай-ка что-нибудь попроще… – и он зашуршал нотами.

Занятие с педагогом, как обычно, подарило второе дыхание. Илья вообще в последнее время чувствовал необыкновенный прилив сил – и это несмотря на очень плотный график занятий, гастроли, записи, практику у отца и огромные перемены в личной жизни. Но Илье казалось, что ему все, ну просто все по плечу.
Илья устроился за рулем и достал телефон. Ему все по плечу, но подготовку к свадьбе лучше все же доверить гораздо более квалифицированным в этом вопросе людям.
- Maman?
- У нас да повестке дня французский? – раздался из трубки смех. – Что, ты переключился с Кейджа на Дебюсси?
- Весна, maman, весна. Время романтики и французского.
- И свадеб.
- И свадеб, - покладисто, как хороший сын, согласился Илья.   – Мы с Таней определились с местом.
- Прекрасно, - обрадовалась мама. – И что же это?
- Последний вариант. Ресторан с лужайкой.
- Отличный выбор! – согласилась мама. – Я сама металась между загородным домом отдыха и этим рестораном. Значит, займусь им.
- Да, займись, пожалуйста. И Таня хочет, чтобы оформлением свадьбы занялась Евдокия Романовна, ее мама, она же дизайнер, помнишь? Ты же не против небольшой помощи?
- Нет, конечно, - после небольшой паузы ответила мама. – Буду рада.

***
Евдокия Романовна.
Ее мама.
Она же дизайнер.
А еще она женщина, которую когда-то любил твой отец. Только ты об этом, слава богу, не знаешь. И не должен узнать. Поэтому… Конечно, я не против, сынок.
Пусть она оформляет свадьбу. Раз уж, как все говорят, она прекрасный дизайнер.
Майя слегка растерянно оглянулась, словно не совсем понимала, где она. В паре метров супруг беседовал со своим деловым партнером. Судя по жестам, разговор подходил в концу. А вокруг – картины, вазы, статуэтки. И инсталляции, куда же без них. Персональная выставка какого-то очередного гения – сейчас же нет просто талантливых, одаренных или хотя бы очень трудолюбивых людей, каждый непременно гений. А хозяйка этой модной галереи современного искусства – дочка того самого партнера, с которым только что завершил разговор Илья.
- У меня две новости. Хорошая и... вторая.
- С какой планируешь начать? – Илья протянул ей бокал с шампанским и, взяв за локоть, отвел в сторону. Полюбоваться «Этюдом номер четыре».
В этом этюде Майя не находила ничего. Ни смысла, ни эстетики, ни даже экспрессии. Просто мазня. Но вслух этого она, разумеется, никогда не скажет.
- Это явно писалось под Кейджа, - все же не удержалась от комментария Майя, а потом отвернулась от картины. - Выбирай сам.
- Давай с хорошей.
Правильный выбор. Лучше всего начинать с хорошего. Майя даже слегка улыбнулась и пригубила напиток.
- Дети определились с выбором места свадьбы. Это «Московский дворик».
- Неплохое место, - кивнул Илья. - Я позвоню и узнаю, что с бронью, и сразу договорюсь, что на выходные ресторан будет занят.
Какое-то время они оба делали вид, что рассматривают этот… этюд. Картиной его язык назвать не поворачивался.
- А вторая новость та, что дизайном свадьбы будет заниматься Евдокия Тобольцева, - озвучила Майя вторую новость. Хорошей ее язык тоже не поворачивался назвать.
Муж едва заметно наклонил голову в сторону – словно с этого ракурса в этюде открывались новые неведомые грани.
- Да, что Кейдж, что картина... на любителя, - тоном профессионального критика подвел итог своим наблюдениям Илья. А потом повернул лицо к ней. - Это было ожидаемо.
Лицо было бесстрастным. Они же в галерее. На публике. Куча знакомых. Но на Майю от этого бесстрастного лица и ровного ответа накатило вдруг издалека и, казалось, давно забытое желание.
Утроить им тут всем… цыганочку с выходом.
Но вместо этого Майя Михайловна Королёва пожала плечами.
- Для кого как.
Узкие губы слегка дрогнули в краткой улыбке – но тут их уединение нарушили. Подошли знакомые, которые пришли сюда по той же причине – засвидетельствовать уважение отцу владелицы галереи. Им тоже надо было изображать интерес к экспозиции, и они тоже   от этого порядком устали. Мужчины обменялись энергичным рукопожатием, Майе поцеловали руку, произошел обмен дежурными фразами.
Спустя примерно пять минут супруги Королёвы обнаружили себя возле гипсовой композиции, более всего напоминающей корабль с ногами.
- Не переживай, - негромко проговорил муж. - Дуня отличный дизайнер. Она сделает все гораздо лучше, чем это оформлено здесь. Я в этом уверен.
О да. Комплименты… даже не Евдокии Тобольцевой, а Дуне… Дуне! – это именно то, что Майя сейчас хочет услышать. Это же именно то, что ее сейчас волнует больше всего – чтобы дизайн свадьбы был безупречным. Это самое важное. Как. А не кто.
Черт бы все подрал, включая этого гипсового уродца.
- Я доверяю твоему вкусу.
А что? Не соврала ведь.
- Май, посмотри на меня.
Почему бы не исполнить эту милую просьбу, сказанную тихим напряженным голосом? На Майю смотреть в любом случае приятнее, чем на корабль с ногами. И она повернула голову.
Смотри. Считывай. Думай.
Я не справляюсь. Иногда я думаю, что справляюсь. А потом вдруг мне хочется устроить всем цыганочку с выходом.
- Все будет хорошо.
А потом ее виска коснулись твердые губы.
Майя неосознанно тронула висок пальцами. Она не верила. За столько лет… единственный публичный поцелуй был на свадьбе. Все касания, интимнее, чем прикосновения рук – только за закрытыми дверями. И вот теперь… она дожила до поцелуев в галерее современного искусства. Они вместе… дожили.
Майя воровато оглянулась. Кажется, на них никто не смотрит и никому нет до них дела.
Мужа она поцеловала в губы.
- Смотри. Ты пообещал.
И сколько бы ни проходило времени, по-прежнему, самое красивое – когда у него улыбаются глаза.

(1)    - Итальянский музыкальный термин. Указывает на постепенное уменьшение как темпа, так и громкости музыки.
(2)    – Динамика в музыке. Буквально «до ничего», до тишины.

Я тебя нашла (Современный ЛР)

» Глава 5

» Глава 6

» Глава 7