Джена Шоуолтер "Потаенное наслаждение"

Elinna: 10.10.09 05:58

Спасибо большое за перевод!!

...

Тэри: 10.10.09 06:58

Клио БОЛЬШОЕ СПАСИБО.

...

Empreess: 10.10.09 09:46

После пятой главы могу ответить ЗА СЕКС!!! Девочки, МИЛЫЕ, да что Ж ЭТО делается! Я думала, только наши издательства кормят нас кастрированными лаф стори! ПРИМЕР действий испанской инквизиции, =откуда взялась ее ярость (у КЛИО -возбуждение), у КЛИО = меж ее ног его плоть восстала и затвердела (у испанцев данное предложение отсутствует) и т.д. = Хоть бы ГА-АДЫ значок поставили =так мол и так, - ДЛЯ ШКОЛЬНЫХ БИБЛИОТЕК=
И несмотря на...книга МАЗИКА - любимая в серии! КЛИО, в =ВОЗБУЖДЕНИИ= жду продолжения!

...

AFIR: 10.10.09 11:54

Я в прострации, не ожидала ТАКОГО от испанцев! Могет...может переводчик - импотент 87 лет и это исключение??? И ВООЩЕ, если ты в такой ЗАКОМПЛЕКСУХЕ, - переводи Остин, а к ДЖЕНовскому МАЗИКУ не лезь!
КЛИО =вОстОрг и тОмлЕнИЕ=

...

Kliomena: 10.10.09 12:38

AFIR, даю лекарство от томления!

...

Kliomena: 10.10.09 12:41

 » Глава 6

Аэрон скрутился на полу своей подземной темницы, ощущая, как ярость струится по венам. Ярость, причиной которой является он сам, боги, его демон. Рейес.
«Он должен был убить меня. Сейчас уже слишком поздно. Я хочу жить. Хочу испробовать на вкус смерть тех женщин»
Тьма поглотит его полностью, но он уже давно сдался на милость своего демона. Глаза воина ярко светились красным, отбрасывая багряные лучи в направлении его взгляда. Грязь и камни окружали его. Он был так глубоко погребен под землей, что мог слышать вопли проклятых, ощущать запах серы и гниющей плоти, доносящийся из-за Врат Ада. Он-то думал, что только Люциен имел доступ к загробному миру, но очевидно Рейес тоже знал сюда дорогу.
Гнев, его демонический спутник, с пеной у рта бился в голове Аэрона, отчаянно стремясь покинуть это ненавистное местечко. Желал действовать.
«Слишком близко к дому», - кричал демон. – «Я не хочу обратно»
- Нет, ты не вернешься обратно.
Аэрону не выжить без своего демона; они были единым целым, две неделимые половинки, что не выживут друг без друга. Аэрон уже не был готов умирать. Жажда собственной кончины определенно была минутным помешательством. Теперь он знал это. Он не может позволить, чтобы его убили, пока кровь тех четырех женщин не запятнает его ладони, покроет руки и заполнит рот.
Мэллори, Тинка, Джинджер и Даника.
Он улыбнулся, практически уже смакуя их смерти. Верховный титан Крон приказал ему перерезать им глотки и убедиться, что сердца их перестанут биться, а в легких не останется воздуха. Поначалу Аэрон полагал, что сможет противиться – невинны, они же ни в чем не повинны – но он не мог быть уверен. Позволять им жить казалось… отвратительным.
«Вскоре», - пообещал он себе, дрожа от предвкушения.
Он недавно убил. Знал это, чувствовал нутром, но память его туманилась. В голове вертелся образ распростертой на холодной земле пожилой женщины с засохшей кровью на висках. В глазах ее стояли слезы, а на правой руке виднелись порезы.
- Не делай мне больно, - умоляла она. – Пожалуйста, не делай мне больно.
В одной руке Аэрон сжимал кинжал. Другая рука воина превратилась в настоящую когтистую лапу, острую и смертоносную. Он подался вперед…
А затем, как и всегда, свет мерк пред его глазами. Что случилось после этого? Что он натворил? Он не был уверен. Наверняка воин знал лишь то, что не бросил бы работу на полпути. Не оставил бы жертву в живых.
«Хочу выбраться. Хочу на свободу! Хочу расправить крылья и лететь»
- Знаю, - Аэрон дернулся в цепях. Те звякнули и порезали его уже и так покрытые струпьями запястья, но не поддались. Он грозно оскалил зубы.
Чертов Рейес. Чертов демон Боли.
Аэрон не мог вспомнить, как Рейес победил и доставил его сюда. Мучительное «прости меня» все еще звучало в Аэроновых ушах.
Эти же слова Аэрон бормотал, стоя на окраине Будапешта, наблюдая за смертными, восхищаясь тем, как они проживают жизни, не беспокоясь о своей слабости и неизбежной смерти. Причем некоторые из них умрут от его руки.
Временами Аэроном овладевала требующая крови ярость, демон Гнева судил и казнил тех, кто заслуживал его изысканной кары. Насильников, растлителей. Убийц.
«Таких, как я»
Однако некоторые не заслуживали того, что он с ними сделал. Как те женщины.
Он нахмурился. Мысль не вязалась с царящим в его голове хаосом, так он мог думать до того, как боги озадачили его смертью женщин Форд.
Внезапно с дальней стены пещеры осыпался камень и оторвал его от раздумий. Внимание Аэрона метнулось к нему, глаза воина превратились в щелочки. Там появилась узкая дыра, сквозь которую виделась пара мерцающих красных глаз – демонические глаза, как и у Аэрона.
Воин предостерегающе зарычал. Он был скован и безоружен, но не беспомощен. У него имелись зубы. Если потребуется он загрызет врага.
Посыпались новые камни – дыра расширялась. Затем лысая, но покрытая чешуей голова протиснулась внутрь. Мерцающие красные глаза посмотрели направо налево перед тем, как остановиться на Аэроне. Острые, лоснящиеся клыки показались в дьявольской усмешке.
- Я унюхххал тебя, братишка, - создание шепелявило, а его раздвоенный язычок то и дело всовывался наружу. Голос звучал скорее счастливо, чем угрожающе.
- Я тебе не братишка.
Тонкие губы недовольно поджались.
- Но ты же Гнев.
Когти Аэрона удлинились.
- Да, это я.
«Ты знаешь его?» - спросил он у своего демона.
«Нет»
Камень осыпался вновь, когда появились чешуйчатые плечи, за которыми последовало короткое тельце.
- Подойди ближе и умрешь.
- Нет, не умру. Моя не умирает.
Создание оперлось на копыта и встало. Оно было таким маленьким, что достало бы Аэрону лишь до пупка. Это крошечное тельце содрогнулось, стряхивая пыль с зеленой чешуи.
- Почему ты так уверен?
- Мы друзззья.
- Нет у меня друзей. Кто ты? Что ты здесь делаешь?
- Хозззяин называл меня Легион до того как назвал Глупппым Идиотом, - оно подошло на шаг ближе, лучась легкомыслием. Улыбаясь, вновь демонстрируя клыки. – Хочешь сыграть?
Легион. Интересно.
- Один из тысячи кого?
- Миньоноввв.
Новый шаг.
«Прислужники Ада», - с отвращением сообщил Гнев. Бесполезный, безвольный, ничего не стоящий. – «Съешь его»
Аэрон подтянул колени к груди, готовясь атаковать.
- Остановись.
И зачем он это сказал? Он же хотел, что существо приблизилось. Хотел ним попировать.
Оно повиновалось, снова надув губки.
- Но мы теперь друзззья. Друзззья иногда ссстоят горой друг ззза друга. Я видел такккое.
Он не озаботился тем, чтоб опять указать существу, что они не друзья.
- Зачем ты здесь, Легион?
Сначала вопросы, потом ужин.
Предвосхищение осветило эти багряные глаза.
- Моя хочет поиграть. Ты поиграешь со мной? Пожалуйссста, пожалуйссста, пожалуйссста.
- Во что? – слюна потекла из уголка Аэронова рта, и он слизнул ее. Чем больше он думал о том, чтоб съесть своего врага, тем больше ему нравилась эта идея. Цепи давали ему некоторый радиус движений, чтобы он мог поймать противника, сам оставшись невредимым. Демон сделает решающий бросок. Однако с ним придется быть полюбезней. И все это благодаря кому? Чертову Рейесу. – В какую игру?
- Поймай демона! Хозззяин перестал играть со мной. Выбросил меня из дому, - оно опустило глаза и пнуло гальку копытом. – Моя сделала плохую, плохую вещь и больше не может играть с ним.
- Что именно? – спросил он прежде, чем понял это.
Появились клыки, пожевали нижнюю губу.
- Съел руку Хозззяина. Хочешь сыграть?
И возможно потерять руку? Обдумав это, воин пожал плечами.
- Сыграем.
Обмен равноценен.
- Отлично! – лапы восторженно захлопали, однако демон остался на месте. – Можем мы сменить правило?
Еще и правила имеются?
- Какое?
- Победитель никогда не сссможет побить меня камнями.
- Согласен, - Аэрон просто вонзит в него зубы.
Мрачно смеясь, Легион подпрыгнул в воздух. Он заметался от одной стены пещеры до другой, превратившись в простое пятно перед глазами Аэрона. Дважды демон просвистел мимо воина, счастливо кудахча, и Аэрон дважды тянулся к нему, чувствуя, как еще глубже впиваются его цепи. Создание не давалось в руки.
Аэрон замер и обдумал возможности. У него была ограничена свобода движений, а Легион двигался слишком быстро, чтоб за ним уследить. Ему лучше выждать, как плетущему паутину пауку, и воспользоваться другими чувствами.
Решившись, он прикрыл веки, приветствуя кромешную темноту. Положил руки на согнутые колени, надеясь, что со стороны кажется абсолютно спокойным.
Насмешливый хохот Легиона звучал в его ушах… ближе… ближе… Кончики пальцев оцарапали его лоб, но Аэрон не шелохнулся.
- Поймай меня, поймай меня, если сможешь.
Камни посыпались с дальней стены за секунду до того как смех стал громче и подул наполненный дымом ветерок. В любой миг… жди… жди этого… Нечто горячее коснулось его руки, и Аэрон резко сжал пальцы.
Вздох, писк. Легион противился его хватке, прекращая смеяться.
- Я победил.
Зубы Аэрона заострились, и он наклонил голову. Соприкосновение. Кислотоподобная кровь наполнила его рот, обжигая и оставляя язвы.
- Ой!
Кашляя и отплевываясь, Аэрон отпустил демона. Глаза воина распахнулись, но быстро превратились в узкие щелочки.
«Почему ты не сказал мне, что он ядовит?» - гаркнул он на демона Гнева.
«Не знал» - обиженно ответил тот.
- Ты укусил меня, - в голосе создания звучало обвинение. Обвинение и боль. Слезы наполнили его красные глаза.
- У тебя желчный вкус, ты отвратительный червь.
- Но… но… ты пустил мне кровь, - Легион потер шею, сквозь покрытые чешуей пальцы просачивалась черная кровь. – Ты же обещщщал не делать этого.
- Я пообещал не бить тебя, - неужели на извращенном языке демона эти слова …имели схожее звучание? Наверняка так и есть. Удивление затмило постоянную злобу и жажду смерти. – Я… - Что? Ты уже сожалеешь о сделанном? – Я думал, что так играют в эту игру.
- Ты думал неправильно, - Легион потянул носом и отвернулся. Он – Аэрон понял, что более не называет его про себя «создание» - прошагал в угол и, надувшись, уткнулся лицом в камни.
Боги милостивые. И как я попал в такую нелепую ситуацию?
«Миньоны, ну прям как дети малые», - прорычал демон Гнева, как будто сам он очень отличался от них.
- Я не знал правил, - сказал Аэрон, удивляясь тому, что в данный момент он размышлял гораздо адекватней, чем в последние месяцы, и не мог понять причины.
Легион глянул через плечо. Чешуйки его поблескивали как рубины в красном свечении демонических радужек Аэроновых глаз. Разве ранее его чешуя не была зеленой?
- Если мы хотим быть друзззьями, ты должен пообещщщать, что большшше не укусссишь меня. И не обидишшшь.
Друзья?
- Легион, я не хотел обидеть тебя, но…
- Видишшшь! – снова улыбаясь, маленький демон обернулся и захлопал в ладоши. – Ты больше не хочешшшь обижжжать меня. Мы ужжже друзья. Что жжже нам делать, что жжже нам делать? Хочччешь поиграть в другую игру?
Склонив голову на бок, Аэрон задумчиво осмотрел своего нового… друга.
- Я знаю, в какую игру мы можем сыграть.
- О, в какую? Какую? – хлопающие ладоши задвигались еще неистовей. – Моя хочет играть. Что ззза игра? Моя на этот раззз выиграет, я точччно знаю!
- Она называется «сломай оковы»

Парис, развалясь, лежал рядом со смертной женщиной на кровати гостиничного номера. Он был в этой комнате множество раз. Огромный матрас, белые стены, украшенные классическими картинами. Черный стол, золоченая лампа. Номер четырнадцатый в отеле «Зара». Но каждый раз он приводил сюда новую женщину.
Он не знал имени своей партнерши, да и не хотел его узнавать. Она была туристкой, и он больше никогда ее не увидит.
Он больше никогда не встречался со своими подружками по постели.
Обычно он уходил сразу же после секса. Промедление вызывало чувства, а поскольку он не мог переспать с женщиной дважды, чувства стали бы помехой.
Однако сегодня он остался. Сейчас женщина сладко посапывала у него под боком. Его же разум не знал покоя, тело было напряжено, но он не желал идти домой. У Мэддокса есть Эшлин, у Люциена Анья, а теперь Рейес заполучил Данику. Когда он видел их вместе, то тут же вспоминал женщину, которую он желал – женщину, которую он убил.
Сиена.
Восхитительно некрасивая Сиена с ее веснушками, толстыми стеклами очков и темными завитками волос. Худая, слишком худая, с едва заметной грудью. И все же она поймала его на крючок с самого начала. Он желал ее, очаровывал ее изо всех сил и соблазнял. А она так быстро предала его. Планировала предать его с самого начала.
Она состояла в рядах Ловцов, его злейших врагов, и воспользовалась его страстью, чтобы отвлечь и отравить, а затем сдать на милость сотоварищей. Затем они посади его под замок, заковали в цепи. Изучали его. Он едва не умер, и тогда им пришлось бросить Сиену в логово льва, так сказать, чтобы сохранить ему жизнь.
Демон Разврата не мог жить без секса. Чем дольше Парис хранил целомудрие, тем слабее он становился. Ловцы не хотели его смерти. Ведь как тогда они смогли бы изучать его способности? И как с его помощью смогли бы заманить других Повелителей на свою территорию? Более того, убив его, они бы выпустили на свободу его демона, дикого и жаждущего крови, сошедшего с ума без своего носителя.
Ловцам это было ни к чему. О да, они хотели отделить демонов от их хозяев, но не ранее, чем найдут ларец Пандоры. Пока же никто и на йоту не приблизился к его находке. Даже Повелители.
Итак, они прислали Сиену в его камеру. Она жестко оседлала его, именно так, как ему хотелось, и он восстановил свои силы – даже быстрее, чем обычно. Впервые за время их единства с демоном Разврата он дважды испытал влечение к одной и той же женщине.
Парис решил оставить ее при себе. Наказать ее, несомненно, но все равно удерживать ее рядом до скончания ее дней. Потому что на краткий миг он возомнил, что нашел женщину, которой под силу спасти его. Он больше не беспокоился о том, что она сотрудничала с Ловцами и полагала, что мир будет лучше без него и его друзей. Он думал лишь о благословенном счастье быть с одной женщиной снова и снова. Наслаждаться ею, узнавать ее. Возможно, даже полюбить ее.
Он наивно предположил, что им суждено быть вместе, что боги наконец-то решили положить конец его мучениям. Он устал каждый день искать новую женщину, устал заниматься любовью без настоящих чувств, не запоминая, кого он целовал и ласкал, никогда по настоящему не изучая их вкусы, потому что в памяти его мелькало слишком много разных лиц, тел, предпочтений и требований.
Потому он сбежал из тюрьмы Ловцов, прихватив с собой Сиену. Как солдат-новичок, он допустил, чтобы ее подстрелили. И не раз, не два, а целых три раза.
Она умерла в его объятиях.
Он должен был оберегать ее.
Минули недели, а Парис все не мог стереть ее образ из памяти. Более не мог возбудиться, если только не думал о ней.
Она хотела его. Она не хотела этого, но все же она желала его. Истекая влагой, она скользнула по его вздыбленной плоти. Несмотря ни на что, экстаз отразился в ее глазах. Она снова и снова стонала, произнося его имя. Его имя. Не чье-либо другое.
Невзирая на разделяющую их пропасть, они могли бы быть счастливы вместе.
- Но нет. Я позволил ее же дружкам подстрелить ее, - горько рассмеялся он. – Хорош воин, ничего не скажешь. Моя вина, это только моя вина.
- О чем ты? – сонным голосом спросила его партнерша. Она подкатилась к нему, положила руку ему на грудь.
Зараза. Он не собирался будить ее. Не хотел разговаривать с ней.
Парис спустил ноги с кровати и поднялся, оттолкнув ее.
- Ммм, - проговорила она, - славное зрелище, мне нравиться.
Скованными движениями он подобрал с пола свою одежду. К его рукам и ногам были прикреплены кинжалы, но он и не пытался их скрывать. Они возбуждали женщину.
Она промурлыкала его имя.
Игнорируя ее, воин оделся.
- Возвращайся в постель, - умоляла она. – Я снова хочу тебя. Ты нужен мне.
Похожие слова он слышал тысячи раз, и наверняка услышит еще тысячи тысяч раз. Он этой мысли он поежился.
- Мне нужно идти.
Она разочаровано вздохнула.
- Пожалуйста, останься. Я должна правильно начать день, а то, как ты погружаешься в меня… это так правильно.
В этот миг он даже не мог вспомнить, как она выглядит – а ведь он всего пару секунд назад смотрел на нее. Она – не Сиена, это все, что он знал. Его плоть обмякла, как вялый цветок, и ничто не изменит этого.
- Возможно, в другой раз.
Ложь, но самая мягкая из того, что он мог сказать.
Простыни зашуршали. Легкий стон сорвался с ее губ. Должно быть, она гладила себя, надеясь соблазнить его или же обрести разрядку. В любом случае его это не беспокоило. Тело его не реагировало.
«Такой ничтожной всегда и будет моя жизнь: трахаться и уходить. Я так жалок»
Он обожал женщин. Они были смыслом его жизни, и он всегда заботился об их чувствах, их самооценке. Но теперь у него просто не было на это сил.
- Парис, - прошептала, задыхаясь, женщина. – Замени мои пальцы своими. Пожалуйста.
- По-моему ты неплохо справляешься сама. Комната оплачена до конца ночи. Оставляю ее тебе.
- Оставляешь? – она подскочила, потянулась к нему. – Останься. Умоляю тебя.
- Забудь меня. Я уже забыл о тебе.
Он вышел из комнаты, из гостиницы, и ни разу не обернулся.

...

Kliomena: 10.10.09 12:41

 » Глава 7

Проснувшись одна в постели Рейеса, четко помня события очередного бурного кошмара, Даника поняла, что не может этого сделать. Не может остаться здесь, несмотря на все причины. Не с Рейесом. То, что она была рядом с ним, влияло на нее очень сильно, и не в хорошем смысле этого слова.
Каждый раз, шпионя за ним, она должна была испытывать ненависть. Ненависть и ярость и желание отомстить. Но каждый раз, смотря в темные бездонные омуты знания и боли, которыми являлись его глаза, она испытывала… нечто другое. Она тонула, частицы ее умирали, а затем быстро возрождались ради него. Него. Не ради ее семьи, ее собственного спасения. Ради него.
Как она так могла позабыть о своей цели? Как? Забыть о похищении, о ничтожестве своей жизни после него, как она могла все еще стремиться к Рейесу? В его объятия? Жаждать его утешения? Наслаждаться этим? Как он сумел проникнуть в ее самые потаенные фантазии и всколыхнуть ее животные потребности?
Не зная, что делать, она выбралась из кровати и выбежала из спальни. Она забралась довольно далеко, затем вернулась, опасаясь встретиться за поворотом с одним из Рейесовых дружков. Ноги наконец-то отказались слушаться, и она остановилась здесь на лестничной площадке.
Обхватив себя руками, девушка пыталась согреться. Холод вернулся с полной мощью, и она дрожала. Единственное, что могло ее согреть, это объятия Рейеса.
- Даника!
Вспомни про черта – вернее, демона. Голос Рейеса послышался в коридоре позади нее, панический и острый как лезвие бритвы. Она прижала голову к перилам, чувствуя, как усталость и головокружение одолевают ее. Ей надо бежать. Она осталась на месте. Как последняя дурочка, она жаждала увидеть его.
- Даника! – голос раздался намного ближе.
Она не удосужилась отвечать. Он довольно скоро найдет ее. Незачем помогать ему.
- Дани…
Имя ее оборвалось на середине, когда порыв воздуха коснулся ее затылка. Должно быть, он внезапно остановился. Она не могла видеть его, даже краем глаза, но могла до мозга костей прочувствовать исходящий от него жар. Господи, какой он горячий. Ее дрожь утихла.
Затем он внезапно оказался сидящим рядом с ней, прижался бедром к ее ноге. Электрические разряды прошлись сквозь все клетки ее тела. Девушка задохнулась.
Долгое время они просто сидели в тишине.
Наконец-то она взглянула на него. Ее взор скользил от его покрытых грязью ботинок до порванных джинсов. Вверх по мощным рукам, что лежали на коленях. Три глубоких пореза красовались на коже. Кровь выступила из них и засохла.
Он смотрел на ступеньки, но должно быть ощутил ее взгляд, поскольку запрятал руки за спину, перенеся тем самым вес на локти и отодвинув лицо из поля ее зрения.
- Ты опять поранился, - проговорила она, пытаясь подавить волну обеспокоенности.
- Ерунда.
- Ерунда, - фыркнула девушка. – Ты самый неуклюжий из всех, кого я когда-либо встречала. Ты всегда в порезах и кровоподтеках.
Воин помолчал, затем спросил:
- Ты думаешь, как сбежать от меня?
- Да.
Незачем было отрицать.
- Почему?
- А то ты не знаешь!
- Нет, я имел в виду, почему ты остановилась?
Боясь правды и устав плести паутину лжи, она полностью проигнорировала вопрос.
- Почему вы с друзьями хотите убить мою семью? Ты никогда не говорил мне о причине. Насколько мне известно, мы не оскорбляли вас, не совали нос в ваши дела и вообще…мы не заслужили этого.
Он тяжело вздохнул.
- Нет, вы не сделали ничего такого. И я не хочу убивать тебя.
Она не знала, говорит ли он правду. Но все же отреагировала. Сердце ее пустилось в неистовый бег, колотясь так сильно, словно стремилось вырваться из груди. Голос его звучал хрипло, он выговаривал слова с трудом.
Ком встал в горле Даники, его пришлось проглотить, чтобы заговорить.
- В прошлый раз ты не это говорил мне. В прошлый раз…
- Не будем ворошить прошлое. Оно прошло и с ним покончено.
- Нет. Не покончено, - злоба нарастала в груди девушки, жаркая и готовая поглотить ее, в то же время придающая силу. Она ударила себя кулаком по колену. – И никогда не будет.
- Не делай себе больно, Даника, - произнес Рейес так же сердито, как и она.
- Смешные слова ты говоришь. В прошлый раз ты запугивал меня. Утверждал, что я умру, если ты найдешь меня. Что ж ты нашел меня.
Он наклонился к ней, его глаза внезапно заглянули в самые потайные уголки ее души. Темные, знойные, высеченные из оникса радужки, казалось, жили своей жизнью.
- Да, я говорил это. Но с тех пор я доказал, что не могу причинить тебе ни малейшего вреда.
Истина. Будь он проклят. Ее чувства к нему смягчились, и она ничего не могла с этим поделать. Отвернись. Он вновь подавляет твою волю, заставляет менять мысли. Разрушает тебя. Девушка уставилась на ступеньку под своими ногами. Пушистый красный ковер словно поджидал ее, такой плотный, что она вряд ли смогла бы продавить его до мраморного пола под ним.
- Твои друзья все еще хотят моей смерти.
- Хотят? – мужчина рассмеялся, но звук его смеха не понравился Данике. – Нет. Никто не желает твоей смерти, но они сделают то, что должны.
- А они должны убить меня?
Теперь он замолчал.
- А ты? – настаивала она. – Ты им позволишь?
Новый вздох.
- Разве я хоть раз причинил тебе вред?
Нет.
- Что ты знаешь о моей семье, Рейес? Моя бабушка… - она умолкла, почти давясь словами, - пропала более двух недель назад.
Рейес взял ее за руку, переплетясь пальцами.
Всхлипнув, она отняла руку.
- Мы же договорились. Никаких прикосновений.
Его кожа слишком горяча, а ее тело слишком чувствительно. От этого секундного контакта ее прожгло до мозга костей. Соски тут же затвердели.
- Я не знаю, что с твоей бабушкой, но я… знаю кое-кого, кто знает.
Даника засмеялась таким же отвратительным смехом, как и ранее Рейес.
- Ага. Точно.
- Я правду говорю. Не стал бы я врать в таком вопросе.
Серьезность его тона не убедила ее. Сами слова сделали это. Трижды она спорила с ним, и он ни разу не солгал, ни приукрасил правду. Он всегда говорил прямо, пусть и причиняя этим боль. Нутро девушки свело от слабой надежды… и страха. Что она узнает, посетив эту безымянную личность? Что ее мать, сестра и бабушка живы-здоровы или что они умерли в ужасных муках?
- Отведи меня.
Приказ. Она повернулась к нему лицом. Их дыхания смешались, теплые и мятные. Она глубоко вдохнула. Так глубоко, что испугалась, не стал ли он частью ее.
Он с самого начала был частью тебя.
Нет. Я отказываюсь верить в это.
- Я не отведу тебя к нему, но допрошу его ради тебя.
- Черта с два, - ей захотелось схватить Рейеса за плечи и встряхнуть, но наверняка знала, что одно единственное прикосновение к нему лишит ее силы воли. – Я пойду с тобой.
- Я…- он потер тыльную сторону шеи. – Нет.
- Ты не отговоришь меня и обещаю, что будет драка, если ты попытаешься удержать меня.
Длинный усталый вздох.
- Ладно. Но сначала ты поешь. Ты едва на ногах держишься.
Он окинул ее спокойным, лишенным любых эмоций взглядом.
- Я должна знать, что с ними. Мне кусок в горло не полезет, пока этого не произойдет.
Он покачал головой прежде, чем девушка успела договорить.
- Это не обсуждается. Ты поешь, примешь душ, и только тогда мы пойдем.
- Не указывай, что мне делать! Я не та глупышка, которую ты взял в плен в прошлый раз. Я не буду покорно слушаться тебя.
- Ты такой видела себя раньше? Покорной?
Она недоверчиво взглянула на него.
- А ты нет?
- Нет. Я видел сильную, гордую женщину, что сделает все необходимое для спокойствия и благополучия своей семьи.
Не реагируй. Не смей реагировать.
- Я была слаба и испугана. Теперь я знаю, как защитить себя.
Огонь в ее голосе практически приглашал его узнать это из первых рук. Глупо с ее стороны, поскольку сил у нее сейчас, как у новорожденного. Но она хотела, чтобы он знал, что она сможет дать сдачи, посмей он обидеть ее.
Он понимающе кивнул, но его задумчивое выражение лица не изменилось.
- Я слышал о смертном, которого ты убила.
«Смертный» сказал он, мгновенно напомнив о существующей меж ними пропасти. Затем в голове ее завертелись черные и красные вспышки, в ушах раздался болезненный всхлип, асфальт оцарапал ее ладони и колени, удар карандашом, эхом прокатился предсмертный вдох, и ей стало плевать на отличия меж ними. Она просто хотела, чтоб Рейес забрал ее в безопасное место.
- Даника.
Почему-то просто произнеся ее имя своим хриплым голосом, он был способен вырвать ее из омута ненавистных воспоминаний. Девушка сглотнула и тряхнула головой.
- Я не сожалею о том, что сделала.
Она надеялась, что говорит правду, поскольку сейчас вряд ли могла быть уверенна в своих ощущениях.
- Я рад.
Конечно же… стоп. Он сказал, что рад?
- Почему?
- Он хотел причинить тебе вред. Ты просто оборонялась. Мне бы очень хотелось оказаться там в ту минуту.
- Ну, я не достаточно хорошо защищалась, - горько произнесла она, потом чертыхнулась. Вспоминать последующие события и проведенное у Ловцов время вряд ли назовешь мудрым ходом. Кроме того у нее есть задание поважней. – Откуда ты узнал о том, что случилось? Уже выдан ордер на мой арест?
Она говорила так тихо, что сама едва различала свой голос, но он незамедлительно ответил.
- Никакого ордера. Никто не знает. Но то, что я собираюсь рассказать тебе, Даника, нельзя больше говорить никому. Ты ненавидишь нас. И не без причины. Потому делиться с тобой важной информацией весьма глупо с моей стороны. И все же я хочу, чтобы ты знала, почему мы сделали то, что сделали.
Внезапно ей стало страшно сделать новый вдох – или остановить его, или позволить ему продолжать. Какими ужасными секретами он собирается с ней поделиться? Приходилось ли ему приносить в жертву девственниц при свете полной луны? Была ли она следующей? Что ж, срочное сообщение. Она не девственница.
Он глубоко вдохнул, чрезвычайно медленно выдохнул. Отвел глаза.
- Я говорил тебе, что живущие здесь воины – не люди. Однако я не уточнил, что каждый из нас одержим… хм… демоном, - в голосе его звучал стыд. – Люциен – помнишь его? – одержим духом Смерти. Он приходит, когда вы, смертные, умираете.
«Знаю», - едва не выпалила девушка, но успела прикусить язык. Разве что Стефано сказал, что они превратились демонов, а не то, что они просто одержимы ними. Все же плечи ее опустились от родившегося в душе облегчения. Забавно, что его признание принесло ей облегчение. Теперь ей не придется скрывать свое знание.
«Что ты делаешь?» - завопил внутренний голос. – «Он не знает, что ты знаешь, и пусть так и будет»
Облегчение весьма неуместно. Потому… как же ей отреагировать на подобное признание? Смехом? Воплями?
- Демоны, - судорожно пытаясь вдохнуть, произнесла она.
Что же еще ей сказать?
- Да.
- Я… я подозревала, - сказала она, выбрав полуправду. – В прошлый раз я видела необъяснимые вещи. Сверхъестественные вещи.
Он кивнул, и ее облегчение возросло в два раза.
- Я не хочу, чтобы ты боялась нас, - сказал он. – Мы демоны, да, но мы не причиним тебе вреда. Не более того, что уже натворили, - добавил он.
Не очень похоже на обещание утешения, но ей в любом случае хотелось узнать его, может быть даже сознаться, зачем она здесь, чтобы он решил эту проблему за нее. Дуреха. Насколько нежным станет Рейес, узнав правду? Что она здесь затем, чтобы разузнать про него все возможное, чтобы потом эту информацию использовать против него.
Ты делаешь это ради своей семьи. Не забывай.
- Я не видела его в ту ночь.
Опять облокотившись, чтобы создать между ними дистанцию, Рейес с любопытством осмотрел ее.
- Не видела кого?
- Люциена. Когда умер тот человек, я не заметила Люциена, - вопросы роились в ее голове с такой же скоростью, как тепло Рейеса покидало ее тело, оставляя ее замерзать и дрожать. – Ты сказал, что он был там и видел, что я сделала.
- Тот смертный умер не на улице, а через три дня в больнице. Однако даже если бы он умер той ночью, ты все равно не увидела бы Люциена. Он способен невидимым пребывать в мире духов, выполняя свои обязанности.
Она должна была заставить его продолжать. Это именно та информация, которую жаждет Стефано. От одной этой мысли в груди шевельнулось чувство вины. Вины? Почему? Рейес с его бандой заслуживают уничтожения.
- Как такое возможно? Как он находиться в мире духов? Что он видит?
- Это вопросы не ко мне.
Продолжать настаивать, означало вызвать подозрение. Правильно? Ее голова не соображала достаточно хорошо.
- Ты сказал, что все вы одержимы. Как-кой демон владеет тобой?
Он замер, слишком неестественно выпрямив спину.
- Напавшие на тебя люди были Ловцами.
- Лоцами, - повторила девушка. Рейес проигнорировал ее вопрос, точно так же как это порой делала она. Возможно, это и к лучшему, что он не ответил. В данный момент она могла почти что вообразить, что все это очередной сон, что семья ее в безопасности, а ее волнует лишь то, успеет ли она закончить в срок картину для клиента. Она почти могла представить себе, что Рейес обычный мужчина, который пытается очаровать ее. Почти. – Эшлин некогда упоминала их, но в то время мы не знали, кто они такие.
- Это группа людей, которая жаждет нашей смерти. Они полагают, что мир станет лучше без нас.
- И это правда? – не смогла не спросить она.
Его глаза потемнели.
- До тех пор, пока у смертных будет свобода выбора, мир не будет идеален. Мы не принуждаем их творить зло. Они делают это по своему собственному желанию, - горечь звенела в каждом произнесенном слоге. – Однако Ловцы не принимают во внимание эту истину. Гораздо проще обвинять во всех бедах то, чего они не могут понять.
Его слова имели смысл, но она не позволила им отвлечь себя. Ставки слишком высоки.
- Ну, ты по своей воле охотился на мою семью. Почему? Скажи мне на этот раз. Я заслужила знать правду. Почему вы преследуете нас? Какое отношение все это имеет к моей семье? К тебе?
- Даника…
- Умоляю тебя. Скажи!
Он потер себя по груди точно там, где билось его сердце.
- Боги приказали Аэрону… помнишь Аэрона?
Девушка содрогнулась, несмотря на то, что сердце неистово колотилось от того, что она была в шаге от получения ответов. Она ни за что не забудет этого мужчину. Вскоре после ее – первого – похищения, Аэрона выбрали для того, чтоб доставить ее в город за лекарствами на подружки Мэддокса – как могла женщина настолько утратить разум, чтобы связаться с одним из этих воинов, она не понимала, хотя позже общество Эшлин ей понравилось. Он снял свою рубашку, демонстрируя покрытое ужасными татуировками тело, и она запаниковала, решив, что он собирается насиловать ее. Понятно, что она сопротивлялась, когда он попытался приблизиться, и ему едва не пришлось избить ее.
Рейес успокоил ее – каким образом она до сих пор не понимала – и она наконец-то позволила Аэрону прикоснуться к себе. Крылья расправились у него за спиной, и он пронес ее над Будапештом. Они летели. Чтоб найти ее сумку и принести больной Эшлин тайленол.
Даника вспоминала, как раздумывала над странностями этих мужчин, о том, что они являлись невероятно причудливым сплетением древности и современности. Они ничего не знали о медицине, но у них был плазменный телевизор и игровая приставка. Они одевались как старинные воины, обвешиваясь с ног до головы оружием, но один из них постоянно посещал местный ночной клуб. Они нянчились с Эшлин, но хотели уничтожить ее, Данику. Эти противоречия приводили ее в растерянность. До сих пор.
- Да, я помню Аэрона, - наконец-то подтвердила девушка.
- Боги приказали ему уничтожить тебя и твою семью.
У нее глаза полезли на лоб, поверить в такое?
- Ты лжешь. Во-первых, богов не существует. Во-вторых…
- Демонов тоже, несомненно, не существует.
Она открыла рот и закрыла, пытаясь подобрать подходящий аргумент. Стефано воспользовался точно такой же логикой. Она была уверенна, что им обоим вряд ли бы понравилось то, насколько похож ход их мыслей.
- Боги существуют, и они на самом деле желают твоей смерти. Чем быстрее ты поверишь этому, тем быстрее ты сумеешь защитить себя.
- Ладно. Но почему? Я не сделала ничего дурного. Моя семья тоже.
- Мы не знаем причины. Я надеялся, что ты сможешь пролить свет на эту тайну.
- Извини, но нет, - она опять засмеялась, и на этот раз звук напоминал скрежет стекла по доске для мела. – Я ходила в церковь каждое воскресенье. Всегда старалась быть доброй с людьми и никому умышленно не причинять вреда. – Девушка помолчала, пока пред глазами ее возникал образ умирающего человека. – Сейчас я уже не могу этого утверждать, не так ли? Пока я не встретила тебя и твоих товарищей, я наивно полагала, что являюсь вполне достойной личностью.
- Так и есть.
Она прищурилась.
- Ты ничего не знаешь обо мне, и я не хочу, чтобы ты узнавал. Я хочу, чтоб ты, черт тебя возьми, отвел меня к человеку… - понимание внезапно обрушилось на нее, и гнев превратился в шок. – Это Аэрон, правда?
Рейес неохотно кивнул.
Ее едва не стошнило при мысли о новой встрече с крылатым воином, но она повторила:
- Я хочу, чтобы ты отвел меня к нему.
На лице Рейеса по-прежнему было спокойное выражение.
- В моей комнате тебя ждет поднос с едой. Ты знаешь, что должна сделать в первую очередь.
Ррр! Он не поддастся на ее уговоры. Мужчина так и лучился решительностью.
- Ладно, - согласилась она, не тратя больше время попусту. – Я поем.
Она схватилась за перила и поднялась на ноги. Колени ее тут же подогнулись.
Рука Рейеса обхватила ее за талию и удержала на месте. Рука горячая, как клеймо.
Она зашипела на него. Шипение было безопасней мурлыканья.
- Я же сказала, не трогать меня.
Но не отодвинулся от нее, а схватил на руки, прижимая к своей крепкой груди. Его сердце сильно и уверенно билось у ее плеча.
- Отпусти, - девушка залилась краской, различив дрожь в своем голосе. – Просто отпусти меня. Пожалуйста.
- Боюсь, что уже никогда не смогу отпустить тебя.

Рейес принес Данику обратно в свою комнату и осторожно опустил ее на край кровати, чтобы не перевернуть поднос. Она не смотрела на него, отползая прочь. Сосредоточилась на еде, выбирая один из сэндвичей. С индейкой и пшеничным хлебом. Откусив несколько кусочков, девушка положила в рот парочку виноградин.
С блаженным выражением лица она прикрыла веки.
Он сделал шаг назад, сжимая в ладони кинжал, а затем спрятал руки за спину, чтобы всадить кончик лезвия в запястье. Хорошо, так чертовски приятно. Все это время он наблюдал за ней. Она не испугалась его признаний про демонов, как он опасался. Он ожидал ужаса, воплей, даже недоверия. Вместо этого она восприняла все спокойно и не потребовала доказательств.
Это означало, что она уже знала об этом.
Что еще Ловцы рассказали ей?
Кроме того что она ненавидит его и его друзей, Рейес внезапно испугался, что Ловцы убедили Данику послужить для них в роли Наживки. А если она выступает в роли Наживки, то это означает, что она разрешила накачать себя наркотиками. Вероятно для того, чтоб он не заподозрил ее в сотрудничестве с Ловцами. Это опечалило его, то, что ей пришлось пойти на подобную низость.
Было ли ее заданием отвлечь его и провести врагов в крепость? Или просто разузнать о нем как можно больше? Из-за ее недавних вопросов он заподозрил последнее. Она хотела знать про способности Люциена. Узнать демоне Рейеса. Расскажет ли она все, чем он с ней поделился, Ловцам?
Если что-то стряслось с ее семьей, то она, несомненно, предаст его. Разве в праве он винить ее? Нет, не в праве, но также он не мог заглушить боль от мысли, что она пойдет – уже пошла – против него.
Мэддокс едва не убил Эшлин из-за подобных подозрений. А если другие подумают, хоть на миг, что Даника может быть Наживкой, она потребуют, чтобы Рейес сию же секунду уничтожил ее – или они сделают это сами.
Не беря во внимание эти последние пару месяцев, он не сражался с Ловцами тысячи лет. Все же он прекрасно помнил начало их кровавой вражды. Битвы и смерть, крики и разрушение. Их, его. Он подозревал каждую тень, в каждом незнакомце видел потенциального убийцу.
Рейес не жил в страхе, поскольку даже тогда был воином до глубины души. Он был горделив и заносчив и уверен в своем успехе, и в битве и с женщинами. Он безжалостно убивал, брал на ложе каждую приглянувшуюся женщину, демонстрируя им наслаждение болью, абсолютно не беспокоясь за последствия.
Некоторые стирали своего следующего партнера в порошок, некоторые предпочитали, чтобы избивали их. Все они становились одержимыми жаждой боли, как и он.
Он не поступит так с Даникой и не позволит своим друзьям причинить ей вред. Несмотря на ее мотивы. Он так усердно старался ее спасти, так сильно нуждался в ней, что уже не представлял, что сумеет жить без нее. Вместо этого он завоюет ее привязанность, чтобы она не предала его, или же не позволит ей контактировать с Ловцами.
«Решено», - кивнул он. Он просто не мог позволить ей уйти. Она… облегчила его страдания, понял воин. Каждый раз, когда она была рядом, его потребность в боли значительно уменьшалась. Ни разу он не ощущал побуждения прыгнуть с крыши крепости. Ни разу не жаждал почувствовать, как ломаются его кости и превращаются в клочья его органы. Казалось, что он мог довольствоваться парой-тройкой позеров. Восхитительно.
- Спасибо. За еду, - неохотно процедила Даника. Она положила еще одну виноградину в рот и пережевала.
- Всегда пожалуйста, - краска уже вернулась к ее щечкам, и дрожь в руках пропала. Грязь по-прежнему была на ее лице, но сеточка голубых вен, которую он разглядел ранее, исчезла. – Когда доешь, то примешь душ.
Она напряглась, но не повернулась к нему лицом.
- Это пустая трата времени.
- Неважно.
- Аэрон что откажется беседовать с грязнулей? – бросила девушка. – Я и не думала, что у демонов такие высокие требования к личной гигиене.
- Я хочу, чтоб тебе было уютно, - вздыхая, сказал он. – Чтобы ты была в хорошей форме и при здравом рассудке. Тебе понадобятся все твои силы. Душ поможет в этом.
Это смягчило ее.
- Ладно, но я не пойду в душ, пока ты будешь в этой комнате.
- Жаль, - пробормотал он.
Наконец-то ее ярко-зеленые глаза впились в нее взглядом.
- Что это было?
Стоило ей глянуть на него, не важно, с каким выражением лица, желание немедленно вскипало в его крови. Даже сейчас его плоть затвердела, а руки зачесались, чтоб прикоснутся к ней. Нельзя. Ты же сам знаешь.
- В шкафу есть одежда. Выбирай все, что нужно.
По-прежнему взирая на него, девушка укусила виноградинку.
Он возбудился еще сильнее. Мог запросто вообразить как эти острые, белые зубки вновь впиваются в его плоть. Боль… наслаждение… смешанные в единую ловушку. Его ангел вознесет его на небеса.
Его ангел? Опасное желание, но он ничего не мог с собой поделать. Все внутри него вопило о том, что она принадлежит ему. Что им суждено быть вместе.
Он сомневался, что она согласится, и это к лучшему.
Если она тоже захочет его, то как он сможет ей отказать? Как сможет не овладеть ею? А если овладеет, то как сможет жить со знанием того, что уничтожил ее? Демон Боли растлит ее, она будет жить только затем, чтобы причинять боль.
Как ни печально, но мрачные размышления не сумели подавить его возбуждение.
- Я скоро вернусь.
Взгляд Даники опустился на его ширинку, и она поспешно отвела глаза, краснея. Подавилась виноградом.
- Конечно. Нет проблем. У тебя сколько угодно времени.
Если она когда-нибудь познает мощь его нужды в боли и то, что он совершенно сходит с ума без нее… если передаст это знание Ловцам… Как ни кинь – всюду клин.
Ему стоит быть начеку. Как бы он не желал ее, как бы ни стремился облегчить ее страдания, ему надо быть осторожным с ней. Это желание уменьшить мучения вместо того чтобы их причинять было очень странным.
Вздыхая, он направился к двери.
- Рейес, - позвала девушка.
Воин остановился, обернулся к ней.
- Да.
- Я знаю тебя, - сказала она, внезапно стыд прозвучал в ее голосе, - но на самом-то деле ничегошеньки не знаю о тебе.
- А ты хочешь узнать больше?
Она неохотно кивнула.
Ей было по-настоящему интересно или она хотела выведать информацию для Ловцов? Он полагал, что его не волнуют ее мотивы, в данный момент ему хотелось, чтобы она по-настоящему интересовалась им. Хотела узнать его. Потому, что он был ей не безразличен.
- Что бы ты хотела узнать обо мне?
Она пожала плечами, водя пальцем по черному стеганому одеялу. Щеки ее залил прелестный румянец.
- Как давно ты живешь здесь? Какое у тебя хобби? Есть ли у тебя дети? О чем твои мечты и надежды?
«Достаточно невинно», решил он.
- Я живу здесь гораздо дольше, чем ты вообще живешь на свете. Есть у меня одно хобби: оружие – мастерить его, чистить, коллекционировать. Детей нет, - он всегда боялся причинить им вред. Хуже того, хоронить их, поскольку те наполовину были бы смертными. Он жалел Мэддокса, который однажды мог познать эту печаль. – Я мечтаю о… - тебе. – Мечтаю о спокойствии, о жизни без боли.
- Что…
- Я дал тебе достаточно ответов, чтоб ты спокойно могла находиться в моей комнате. Время тебе отправляться в душ. Я вернусь через полчаса. Будь готова. Мы разузнаем все, что сможем, о твоей семье.
- Двадцать минут, - их взгляды встретились и утонули друг в друге. Ее был полон решимости и … ненависти? К нему? К Аэрону? – Приходи через двадцать минут.
Он кивнул, уже соскучившись по ней.
- До встречи.

...

Kliomena: 10.10.09 12:42

 » Глава 8

Рейес шагал по отдельному коридору Люциена, стараясь избежать встречи с другими воинами. Он был на грани, тело так и пылало страстью. Ему потребовалось собрать в кулак все свои силы, чтоб покинуть Данику. В данный момент вода вероятней всего стекала вдоль изгибов ее тела, собираясь в пупке перед тем как скользнуть в нежные завитки меж ее ног.
Он гадал, какова же она на вкус. Сладкая, как ангелок, на которого она походила? Или порочная, как дьявол в ее глазах? Его демон тоже гадал, вышагивая по коридорам его разума, практически рыдая от любопытства.
-… отдай Уильяму соседнюю с нами спальню, - требовала Анья, голос которой послышался из-за двери.
Рейесу пришлось напрячь слух – его демон с каждой минутой кричал все громче. Даника.
- Я не хочу, чтобы он был здесь, женщина, - ответил Люциен. – Он должен уйти.
- Я общаюсь с твоими друзьями каждый чертов день, - надулась она. – Можешь потерпеть моего друга, по крайней мере, недельку.
- Твой друг пытался убить тебя.
Раздался свист, словно она подбросила что-то в воздух.
- Это в прошлом. Я с трудом вспоминаю, что делала пять минут назад, не говоря уже о событиях недельной давности.
- Ты ненавидишь его.
- Что ты несешь? Я люблю его. У нас давнишние отношения. Он мой первый настоящий друг со времен Олимпа.
- Женщина. Он также пытался убить меня, и я помню, как ты вопила, что будешь наказывать его до скончания его паршивой жизни.
- Разве может быть для него худшее наказание, чем пребывание рядом со мной? Стоп, я не то имела в виду. Слушай, все сложилось как нельзя лучше, потому я хочу дать ему шанс.
Люциен предупреждающе зарычал.
- Воины убьют его. Тебе повезло, что они еще до сих пор не сделали этого.
- Зачем им уничтожать мужчину, который отвлечет мое внимание от них?
«Двадцать минут», - напомнил себе Рейес, и тогда он снова сможет быть рядом с Даникой.
«Даника». За этот жалостливый всхлип он не смог винить своего демона.
Хотя ему не хотелось прерывать эту беседующую парочку, все же он постучал в дверь.
Голоса резко оборвались. Послышались шаги. Через секунду дверь распахнулась, и перед ним появился нахмуренный Люциен. Анья выглянула из-за его плеча и улыбнулась.
- Эй, Болюнчик, - сказала она. Ее руки обвились вокруг Люциенового торса, а снежно-голубые ноготки принялись оцарапывать кожу как раз над сердцем. – Что стряслось?
Зеленоглазый монстр-зависть засопел у него над ухом, и ему стало стыдно за себя.
Даника.
- Я готов отвести тебя к Аэрону, - произнес он.

Жизнь без боли.
Слова Рейеса продолжали звучать в голове Даники после того, как за ним закрылась дверь. Что он хотел этим сказать?
Она могла бы вечность размышлять над этим, но сомневалась, что сумеет найти ответ.
Наконец-то наевшись и восстановив силы и снова чувствуя себя человеком, она быстренько порылась в шкафу Рейеса, с огромным удивлением найдя там женскую одежду. Ее размера. Что за черт? Вытащила две рубашки и принялась рассматривать, держа на вытянутой руке. Они бы не подошли накачанному воину, потому это исключало то, что Рейес любил носить женскую одежду. Или же у него была подружка одного веса и роста с Даникой – почему от этой мысли в животе у нее похолодело? – или он купил их специально для нее.
Поскольку здесь были мягкие футболки, свитера и линялые джинсы, напоминающие те, что она взяла с собой в отпуск, то девушка заподозрила последнее. Зачем ему это было делать?
Неужели ей по-настоящему интересен ответ?
Опять сглотнув, она выбрала рубашку и пару брюк. Не решилась рассматривать нижнее белье, просто схватила первые попавшиеся под руку трусики и бюстгальтер.
Поспешила в душ, где ароматы мыла и шампуни напоминали ей о Рейесе. Хвойные, пьянящие, окутывающие ее теплым коконом.
Он демон. Не стоит забывать об этом.
Когда в дверь постучали, девушка была одета в серую футболку, черный свитер и стильно порванные джинсы, а влажные волосы спадали по ее спине. Краска частично смылась, придавая ее гриве немного дурацкий вид, который она не хотела бы демонстрировать Рейесу.
«Плевать на то, что он подумает обо мне», - решила она.
Сейчас не время для тщеславия.
Она потерла щиколотки, чтоб убедиться, что кинжалы, которые она сняла со стены и там прикрепила, надежно держатся. Так и было.
- Входи, - позвала она. Поставила ноги на ширину плеч, готовясь к схватке, если Рейес передумал вести ее к Аэрону.
Дверь распахнулась, и к ее изумлению в комнату вошла женщина. Она охнула, привлекая к себе взгляд цвета меда. Через секунду женщина бросилась к ней с радостной улыбкой.
- Даника!
- Эшлин.
Тоже улыбаясь, впервые за, казалось, целую вечность, Даника раскрыла объятия и приветствовала свое лучшее воспоминание об этом месте: ее дружбу с Эшлин. Будучи пленницами в этой крепости, они быстро нашли общий язык.
Счастливо вздыхая, они обнялись. Даника знала, что скучает по подруге, но до этой минуты не осознавала, что так сильно.
- Я думала о тебе каждый день, - сказала Эшлин, крепко сжимая ее. – Что это ты с собой сотворила? Как ты?
- Маскировка. И честно говоря, бывало и лучше. А как ты?
- Не сердись, но я восхитительно провожу свои дни, - отодвигаясь, красавица отсмотрела ее с ног до головы. Ее улыбка сникла, превратившись в озабоченную гримасу. – Ты чересчур сильно похудела, и у тебя круги под глазами.
- Ты же потрясающе выглядишь. Вся сияешь. Эти мужики на самом деле хорошо о тебе заботятся.
- Как о королеве, - Эшлин помолчала, снова ее изучая. – Могу я что-нибудь для тебя сделать? Что тебе нужно?
- Билет домой. Моя семья. Рейесова башка на тарелочке с голубой каемочкой. Кроме этого ничего.
Улыбка вернулась на личико Эшлин, и на это раз она имела оттенок женской мудрости.
- Рейес не так уж плох. С ним трудно, но он хороший.
Она переплелась пальцами с Даникой и подвела ее к кровати.
- Слушай, я не хочу, чтоб ты волновалась ни о чем пока ты здесь. Сейчас все по-другому. Это больше не закрытый мужской клуб. Здесь поселились Анья и Камео, и они помогают держать мужиков в узде. Ты уже познакомилась с ними? Нет? Что ж, они тебе понравятся. Вместе мы придумаем, как спасти твою семью. В этом я не сомневаюсь. И ребята тоже помогут. У них золотые сердца, ты поймешь это, узнав их ближе.
- Не хотелось бы сваливать это на тебя, Эш, но они – демоны. Настоящие, самые взаправдашние демоны из пекла.
- Да, я знаю.
Даника уставилась на нее, не уверенная правильно ли она расслышала.
- Ты знаешь? И все равно остаешься с ними? По своей воле?
- Да, - Эшлин взглянула на нее из-под полуприкрытых ресниц. – Вообще-то, поздоровайся со следующим поколением демонов. У нас с Мэддоксом будет ребенок, - практически мурлыча от удовольствия, она погладила свой слегка округлившийся животик. – Не могу дождаться!
- Ох, Эш. Прими поздравления, - Даника была искренне рада за подругу, и желала ей всего самого наилучшего. – Ты уверена, что Мэддокс будет…
- Он будет замечательным отцом, - заверила ее Эшлин.
Если я не посодействую в его уничтожении. Она закрыла глаза при осознании новой сложности. Причинив вред Мэддоксу, она навредит Эшлин, одной из самых чудесных особ, что ей встречались. А как насчет ребенка? Что Ловцы сделают с невинным дитям демона?
- Что случилось? Ты побледнела.
- Голова болит, - солгала она, потирая виски.
- Бедняжка. Ты так много пережила за последние месяцы. Это, по крайней мере, я могу исправить. Однажды ты летала в город за тайленолом для меня, и сейчас я сделаю то же самое для тебя, - Эшлин опять ее крепко обняла. – Вообще-то, в кухне есть пару таблеток – Мэддокс на днях пополнил запасы на всякий случай – я скоро вернусь.
Кровать скрипнула, и раздались шаги.
Тиски сжимались.
Я увязла по горло. По самое горло.
Она не могла раздумывать над возможностью разрушения жизни Эшлин, ее тошнило от самой мысли об этом.
Но у Даники не получилось обдумать то, как ей достичь своей цели, не разрушив жизнь Эшлин. Двери спальни открылись во второй раз, ударяясь о стену. Девушка широко раскрыла глаза, когда незнакомый воин вступил в комнату. Высокий и мускулистый, как и остальные. Но в то время, как они казались жестокими, дикими, у незнакомца был абсолютно американский видок: квадратная челюсть и карие глаза милого щенка.
Она вскочила на ноги.
- Кто ты? Что тебе надо? Где Рейес?
- Я Сабин, - ответил он, и она поняла, что никогда не слыхала более нахального тона от мужчины. Он прикрыл за собой дверь, но не подошел к ней ни на сантиметр ближе. – Я пришел порасспросить тебя. И понятия не имею, где Рейес.
- Тогда можешь проваливать, - у нее руки зачесались схватить один из кинжалов. Спокойно, оставайся на месте. Нет причин выдавать свой секрет. Еще рано. Ты же тренировалась. Знаешь, что делать, если он нападет: целься в горло, глаза и пах. Именно в этом порядке.
Вместо того чтобы уйти, Сабин прислонился спиной к двери и скрестил свои мощные руки на груди. Он был красив грубоватой красотой. Должно быть, женщины сохли по нему. Она же предпочла бы вырезать ему сердце.
- Ты один из них.
Мужчина сделал шаг вперед, запнулся и ступил обратно. Почему?
- Один из кого?
Она была удивлена его спокойствием. Взгляд воина был таким острым, что запросто разрезал бы ее пополам.
- Демонов.
- Рейес рассказал тебе, что мы демоны?
- Да.
Темные глаза засветились угрозой.
- Сомневаюсь, что он был бы настолько глуп. Хочешь узнать, что я думаю? Ты не так давно провела немного времени с Ловцами. Бьюсь об заклад, что это они тебе сказали.
- И что из того?
- А то. Интересно то, что тебе не понадобилось спрашивать у меня кто такие эти Ловцы и к чему они стремятся.
Проклятье! Девушка как можно выше вздернула подбородок.
- Опять же мне сказал Рейес.
И он же сказал тебе никогда не повторять это. Ррр! Я не буду испытывать вину за то, что сдала его его же дружку. А этот демон не заставит меня чувствовать себя виновной в том, что меня выкрали Ловцы.
- Что они приказали тебе сделать с нами, а? Расскажи мне, и, возможно, я оставлю тебя в живых.
Ее кровь постепенно холодела, льдинки кристаллизовались внутри вен. Она, несомненно, побледнела.
- Они попросили меня убить вас, - процедила она, стараясь держаться как можно ближе к правде. Так больше шансов не проколоться.
Его гнев сменило удивление, словно он не ожидал, что она признается в подобном.
- Ты намеренна попытаться?
Ее глаза сузились в тонкие щелочки.
- Зависит от того, что я узнаю о своей семье.
С тем же выражением лица он вытащил из кармана нож и тряпку. Медленно начал начищать острое лезвие отточенными движениями.
- Я никому не позволю навредить моим друзьям. Никогда.
Желчь подступила к горлу девушки.
- А я не позволю никому причинить вред моей семье, - пожалуйста, Господи, пусть с ними все будет в порядке. – Это оружие должно напугать меня? – что же оно сработало. Мерзавец. Не то, что бы она решила сдаться. – Тебе понадобится нечто более действенное. – Пожалуйста, не надо.
- Они следят за тобой, ты знаешь? – обыденно проговорил он, будто бы она ничего не сказала. – Ловцы никогда не оставят тебя в покое. А если ты предашь их, чтобы помочь нам, в чем я глубоко сомневаюсь, они изловят тебя и будут мучить. Если конечно от тебя что-то останется, когда я с тобой закончу.
- Так мне в любом случае конец? – снова рассмеялась она тем неприятным смехом. Счастье, которое она испытала при виде Эшлин, показалось далеким воспоминанием. – Срочное сообщение. Я уже об этом догадалась, осел.
Его губы изогнулись. От веселья? Раздражения?
- Ты должна знать, что пытки Ловцов покажутся тебе детской забавой в сравнении с тем, что я сделаю с тобой, если ты, и правда, удумаешь пойти против моих друзей. Они не злые, они не источник всех проблем мира и заслуживают счастья.
Нечто в его ровном тоне поразило его.
- А ты нет?
Он опять проигнорировал ее. Рейес и его компашка преуспели в этой науке. Она начинала понимать, что они отвечают только на угодные им вопросы и пропускают мимо ушей все остальное.
- Ты должен знать, что семья это все для меня, и я снесу башку любому бессмертному, который просто подумает причинить им вред.
- Ты говоришь как Ловец, - сказал он, качая головой. – В таком случае отруби их головы и можешь послать прощальный поцелуй своему милому миру. Их демоны обретут свободу, неся хаос, который никто из вас даже вообразить себе не в силах.
- За спасение моих близких я заплачу любую цену.
- То же самое касается и моих, - в голосе воина прозвучало новое предостережение. – Хотя я охраняю своих.
Моя семья в бегах из-за меня. Они предстали перед мысленным взором, и она побелела. Все это ее это вина? Может быть, ей стоило сделать больше, усердней бороться во время плена.
Если они умрут, это будет на ее совести.
Слезы внезапно обожгли глаза девушки. Слезы стыда и ужаса. Она в ответе на это. Она так испугалась, когда Люциен и Аэрон вторглись в ее номер, что просто оцепенела. Не закричала. Позволила им связать себя, схватить свою семью и привезти сюда.
Как она могла быть такой… пассивной?
Сабин окинул ее абсолютно непонимающим взглядом.
- Возможно, ты сама обо всем позаботишься? Избавишь меня от хлопот.
То есть, возможно, она сама убьет себя.
Он плохо ее знал. Даника никогда бы не наложила на себя руки. Слишком живо она помнила переживания своей семьи после того, как это попыталась сделать ее бабушка. Она помнила заплаканное лицо матери, которая тихо плакала в темном углу комнаты. Помнила лживые слова, которые стыдливо все ей говорили. С бабушкой произошел несчастный случай. Ей потребуются пару месяцев на выздоровление.
За закрытыми дверями они говорили совершенно другое. Почему она такое сделала? У нее чудесная жизнь, незачем ее обрывать.
Когда сейчас Даника думала об этом, ей казалось смешным слышать это от своего отца. У него была чудесная жизнь, но вскоре после этого инцидента с бабушкой, он собрал вещички и начал новую. Боже, откуда эти гнетущие мысли?
Внезапно хлопнула дверь, заставляя ее подпрыгнуть на месте. В комнату ввалился хмурый Рейес, а за ним по пятам следовал испуганный Люциен. Вид ее прекрасноликих врагов заставил ее дыхание сбиться, а сердце пропустило удар.
«Враг», - напомнила она себе. Сколько еще раз ей придется это делать? Почему это не укладывается в ее голове? Девушка попробовала отвести глаза, но взгляд ее оказался прикован к уродливому порезу на его щеке.
Должно быть эти двое подрались. На лицах обоих красовались синяки, кровоточащие порезы и избитые губы. Кожа мужчин была перепачкана болотом. На футболке Рейеса виднелись багряные пятна, словно его основательно избили.
Я не буду волноваться за Рейеса.
Они принесли с собой аромат роз и… тухлых яиц? Девушка недовольно сморщила носик. Фу.
Рейес заметил Сабина и нахмурился еще сильнее. Он переводил взгляд с воина на Данику и обратно. Ярость сверкала в его лице, когда он направился к Сабину, сжимая кулаки.
- Что ты здесь делаешь?
Мужчины встретились нос к носу.
- Кому-то надо ее допросить, - сказал Сабин, поднимая брови. – Ты отказался это сделать, потому я решил помочь.
- Ты не должен был приходить к ней сюда.
Тела их напряглись, поигрывая мускулами. Если б Данику так не терзали страх и отвращение, зрелище доставило бы ей удовольствие.
- Она жива, не так ли? Так в чем проблема?
Рейес облизал губы, даже в этом движении выказывая угрозу.
- Ты в порядке?
- В полном, - сухо ответил Сабин. – Спасибо, что спросил.
- Не ты. Даника, ты в порядке? – Рейес не отводил своего смертоносного взгляда от Сабина.
Физически?
- Все хорошо, - горло тисками сдавило при этих словах.
Рейес оттолкнул Сабина, и воин попятился назад.
- Не смей больше и близко к ней подходить.
Даника задохнулась, ожидая, что прищуренный воин бросится на Рейеса, и оба они будут кататься по полу, борясь за превосходство. Он не сделал этого. Щелкнул челюстью, проведя языком по зубам.
- Я сделал тебе услугу, парниша. Ты бы лучше поблагодарил меня.
Даника шагнула к ним. Что она собиралась сделать или сказать, она и сама не знала. В конечном итоге ей не пришлось думать об этом. Люциен очутился перед ней, загораживая дорогу.
- Довольно, - сказал он им. – Сабин, готовь свою команду. Утром мы отправляемся в Рим.
- Это еще не конец, - произнес Сабин.
- Знаю.
Усталый вздох.
- Почему изменились планы? – спросил Рейес.
- Исследования завели нас в тупик, - ответил ему друг. – Мы вернемся в храм, может быть, удастся найти что-нибудь на месте.
Предвкушение зашипело и растеклось по загорелой коже Рейеса. На самом деле вспыхивая, делая его похожим на нить накаливания в электрической лампочке. Его темные волосы даже встали дыбом. От предвкушения? От мысли остаться с ней наедине? Затем глаза Даники полезли на лоб. Какая разница? Сверхъестественные вещи происходили здесь сплошь и рядом. Очень скоро нормальная жизнь станет для нее чем-то из прошлого, из далекого прошлого.
А ты когда-либо была нормальной?
Когда она была маленькой, девочки из ее класса хотели быть Барби. Даника желала стать ангелом. Она столько раз воображала, что у нее есть крылья, что она взлетает над площадкой для игр и сражается со злом. И все же, когда настоящее зло оказалось на ее пороге, она не вступила в бой. Она свернулась калачиком и с рыданиями стала звать мамочку.
Больше никогда.
- Это еще не конец, - опять сказал Сабин, и вышел из комнаты. Дверь со стуком закрылась за ним.
Даника сглотнула. Одна с Рейесом и Люциеном. Не смей пугаться. Девушка вздернула подбородок.
Рейес неспешно обернулся к ней. Темные глаза притягивали, черты лица напряжены.
- В твоих глазах стояли слезы, когда я вошел, – нерв дернулся в его виске. – В чем Сабин заставил тебя засомневаться?
Это подергивание обычно свидетельствовало о бушующем в его душе урагане. Может быть, она не знала многое о нем, как она сказала ранее, но уж это она запомнила.
- Сомневаться?
Рейес натянуто кивнул.
- Он заставил тебя в чем-то сомневаться.
- Нет. Он предупредил, чтобы я не смела обижать тебя.
- Он не стал бы озвучивать сомнения. Ты должна была слышать их в своей голове.
- О чем ты толкуешь? Единственная вещь, в которой я сомневалась… - Боже милосердный. Она задохнулась. – Это его демон? Его сила? Заставлять людей сомневаться в себе и своих поступках? Переживать о том, что они сделали или могли бы сделать?
Новый кивок.
Все мрачные мысли, что возникли в ее голове в присутствии Сабина, эхом отразились в ее голове.
- Вот гад! Убью его.
Девушка с ревом бросилась к двери. Она догонит его и…
Рейес поймал ее за руки и держал так, пока она не успокоилась.
- Что он использовал против тебя?
Он медленно поднял руки вверх и нежно взял в ладони ее личико.
Дрожь пробежалась по спине Даники. Она не могла отпрянуть. Он предлагал утешение, и она с радостью принимала его. Теплые, мозолистые и шершавые ладони воина давали ей именно то, в чем она нуждалась.
- М-моя семья. Это я виновата.
Он отрицательно мотнул головой.
- Ты не виновата. Виновны боги, мы, кто угодно, но не ты.
Слезы опять обожгли ей глаза. Казалось теперь она только этим и будет занята: начинать плакать, после чего брать себя в руки.
- Я же не сопротивлялась.
Он сжал ее сильнее. Не причиняя боли, но нежности больше не было.
- Мы – воины. К тому же бессмертные. Мы научены убивать, причинять боль. Что бы ты могла сделать против нас?
- Больше, чем сделала, - просто ответила она. Боже, как же приятно вот так находиться в его объятиях. Почему она вообще хотела лишить себя этой радости?
- Это ничего бы не изменило.
- Теперь этого не проверишь, - как чудесно было бы уткнуться лицом в изгиб его шеи? Вдохнуть его запах? Оставаться на месте оказалось самым тяжелым испытанием в ее жизни. – Не так ли?
Губы мужчины медленно изогнулись в улыбке.
- Ты упряма.
Его улыбка прожгла ее до костей. Каждый раз, находясь рядом с ней, он хмурился, сердился, сыпал проклятьями, но никогда не улыбался. Лицо воина восхитительно преобразилось, глаза посветлели до оттенка теплого меда.
Новая волна дрожи прокатилась вдоль спины девушки, и она заставила себя оторваться от него. Довольно на сегодня стимулов. Она больше не позволит себя утешать, ведь от этого она смягчается, испытывает страстный голод.
«Ты отказывала себе в этой радости, потому что знаешь, что это уничтожит тебя», - напомнила себе Даника.
Останься она рядом, она бы потянулась к нему, прижалась к нему всем телом. Может быть, даже запустила руки в его волосы и целовала бы, пока хватило воздуха.
Он опустил руки и вздохнул. Данике пришлось впиться ногтями в свои ладони, чтобы вернуться к реальности. Реальности наполненной болью и отчаянием. Целеустремленностью. Не время для романтики. Особенно с Рейесом.
- Вот тай-ленол, - запинаясь, сообщила вошедшая в комнату Эшлин. На раскрытой ладони женщины лежали две красно-белые таблетки. Другой рукой она сжимала стакан воды. – Простите. Я не хотела прерывать вас.
- Все в порядке, - заверил ее Люциен, пока Рейес пятился прочь от Даники.
Проклятье, она и забыла, что Люциен все еще был в комнате.
- Спасибо за лекарство, - сказала она Эшлин, радуясь отсрочке. Подойдя ближе, она взяла таблетки. Возможно, раньше голова у нее и не болела, но сейчас в висках пульсировало. Большим глотком воды она запила таблетки.
- Эшлин,- сказал Рейес, - спасибо, что заботишься о моей… о Данике.
- Всегда пожалуйста, - Эшлин окинула взглядом обоих воинов так, словно гадала, что же здесь происходило, но не хотела вмешиваться не в свое дело. – Прости, что так долго ходила. Я столкнулась с Мэддоксом, ну и… Я могу что-то еще для тебя сделать?
Даника покачала головой. Часть ее хотела вцепиться в свою подругу и покинуть эту комнату, ни разу ни обернувшись.
- Все в порядке.
- Извините, что опоздала. Эшлин рассказала мне…- еще одна женщина вошла в комнату, высокая, светловолосая и необычайно прекрасная. На ней было короткое голубое платье с низким вырезом на груди и босоножки с высокой шнуровкой такого же цвета. Взор ее небесно-голубых глаз скользнул по спальне, и она улыбнулась. – Круто. Тайные сборы. Я – Анья, между прочим.
- Приятно познакомиться, - ответила ей Даника. Эшлин упоминала ее, но не сказала, кому из воинов принадлежит эта женщина. Кто бы это ни был, он явно хорошо о ней заботился. Даника не встречала более счастливой женщины.
Люциен вздохнул.
- Что у тебя на уме, Анья? Так ты улыбаешься только тогда, когда что-то задумала.
Испещренный шрамами Люциен ее мужчина? Ух-ты. Красавица и чудовище, ничего не скажешь.
Восхитительно-красивая женщина намотала прядь своих волос на палец, бросив на воина вызывающий взгляд.
- Просто хотела завязать девичью дружбу, вот и все, - ее магнетические глаза вернулись к Данике. – Эти мальчики хорошо относятся к тебе, сладкая?
- Я…я…
Она не знала, что ответить. Так и было, за исключением Сабина, но в этом ей не хотелось признаваться. С каждой минутой появлялось нечто новое, что умаляло ее желание идти против этих людей. Этих демонов.
- Если что, скажи доброй старой Анье, и я самолично вырежу их сердца, - сказала Анья. – Даю слово. Не то, чтобы мне можно было доверять. Ложь – мое хобби. Люциен, милый, ты еще долго? Я хочу устроить Уильяму приветственную вечеринку, и ты мог бы помочь мне с приготовлениями.
Люциен закрыл глаза и тряхнул головой так, словно не мог поверить своим ушам.
- Я обдумываю бал-маскарад на тему ночных созданий.
Анья меняла темы быстрее, чем Даника успевала понимать, но Эшлин ловила все на лету.
- Никаких вечеринок. Не в то время, когда ларец и артефакты, и Ловцы, и Бог знает что еще, поджидает нас за углом. Даника, позовешь меня, если что, ладно? Что угодно.
С этими словами она увела сопротивляющуюся Анью из комнаты.
Такие милые женщины. И умные. Так что же они делали с этими воинами? Что я делаю с этими воинами?
Даника вздохнула.
О каких это артефактах упоминала Эшлин?
- Я готова, - произнесла девушка, возвращаясь к главному вопросу. – Где Аэрон?
Рейес и Люциен переглянулись с мрачным выражением лица.
- Что? – настаивала она.
Рейес снова повернулся к ней.
- Здесь, - сказал он. – Аэрон здесь в крепости.
Предвкушение охватило все клеточки ее тела.
- Веди меня к нему, - она должна знать. К лучшему это или к худшему, но она должна знать. – Сейчас же. Пожалуйста. Я хочу увидеть его.
- Он в оковах, но тебе нельзя близко подходить к нему. В его случае «в оковах» не означает «беспомощен». Обещай, что будешь держаться на расстоянии.
В этот миг она пообещала бы ему звезду с неба достать.
- Я обещаю.
Но если Аэрон откажется отвечать на ее вопросы, Даника полагала, что она может набросится на него. Возможно, даже вписать вторую жертву в свой список. Вот если б ее бывший инструктор самообороны мог видеть ее сейчас.
Рейес поглядел на потолок, словно прося у неба напутствия.
- Хорошо. Пошли. Надеюсь, ты получишь желаемые ответы.

...

Kliomena: 10.10.09 14:23

 » Глава 9

Когда Рейес был воином богов, он сражался с порожденными небесами тварями, о которых теперь остались лишь слухи и упоминания в книгах и мифах.
Цербер – трехголовый пес, стоявший на страже врат Ада.
Химера – помесь человека и зверя.
Гарпии – наполовину женщины, наполовину безумные птицы. Все они оставляли его истекать кровью в агонии. Но тогда боль еще не доставляла ему удовольствие.
С первых дней жизни в древней Греции его демон закусил удила и заставлял устраивать резню и калечить. Когда люди, наконец, начали давать отпор, повсеместно воцарились война и разрушение. Он терял органы, лишался частей тела, отращивал их заново лишь для того, чтобы снова потерять, пару раз чуть не лишился головы.
И все же никогда не испытывал столь сильного страха как сейчас. Даника скоро встретится лицом к лицу с Аэроном. С тем, чей демон заставляет его убить ее с той же безжалостной настойчивостью, что вечно изводила Рейса.
С тем, кто явно пытался отгрызть себе руку, чтобы вырваться из сковывавших его цепей. К счастью, он разделался лишь с поверхностным слоем мышц, когда появились Люциен с Рейсом.
Что, если Аэрон сумеет освободиться, пока Даника будет неподалеку?
Что если его силы многократно возрастут и он мгновенно переломит свои запястья, рванется вперед с обнаженным клыками… Прекрати!
Рейес хотел сгрести Данику в охапку и унести ее из крепости, но ей были нужны ответы, потому он был готов ей их дать.
Это было так естественно. Ставить ее желания выше своих.
Он спустился по лестнице к нижнему этажу подземной темницы, Даника следовала за ним, а Люциен завершал шествие. Они совершили путешествие от тепла домашнего уюта через легкую неухоженность к полной заброшенности.
Каменные стены здесь обсыпались, и обломки, устилавшие пол впивались в подошвы его ботинок. Рейес даже не смог бы сказать по чему он шел, были то деревянные доски или мрамор, слишком много камней и пыли было вокруг. К нему вернулось чувство вины, еще более сильное. Как я мог так поступить со своим другом?
Ну и что, что тот, настоящий Аэрон, не хотел убивать женщин.
Ну и что, что Аэрон предпочел бы смерть.
Он не заслуживал таких страданий, запертый и связанный, как будто от него избавились. Одноразовый: использован и выброшен. В место, которое Анья сочла еще более мрачным, чем тюрьму Тартара.
Проклятие Богам, за то, что они превратили Аэрона в убийцу, а Рейеса в его тюремщика!
К счастью никого из воинов поблизости не было. Они были слишком заняты подготовкой к предстоящей поездке в Рим. Рейес не был уверен, что будет принимать в ней участие. Он хотел найти ларец Пандоры и избавиться от Ловцов раз и навсегда, но он не хотел таскать за собой Данику по всему миру.
Она снова могла сбежать. Он мог и не найти ее. Ловцы могут решить, что лучше ее убрать, и начать преследовать ее.
Все больше и больше он начинал думать, что все его существование зависит от ее. Он не понимал, почему так происходит, ему это не нравилось, но это было так. Он все еще удивлялся тому, что когда он был рядом с ней, они оба, он и его демон, успокаивались.
Даника закашлялась.
Заворачивая за угол, он бросил на нее взгляд через плечо. Она махала рукой перед лицом. Пыль словно нимбом окружала ее волосы. С некоторых прядей смылась краска, открывая дразнящий проблеск белокурых локонов. Он вспомнил, что увидев ее впервые, подумал, что ее волосы похожи на солнечные лучи, яркие и сверкающие.
– Хочешь вернуться в мою комнату? – спросил он. – Я буду очень несчастным, если ты заболеешь.
Она одарила его преувеличенно хмурым взглядом, полным холодной усмешки.
- Все, я откашлялась. Жить буду. Пошли дальше.
Сердитое мужское ворчание эхом отразилось от стен.
– Я больше не хочу играть в «Запястья-и-Кровь». Сказал же, прекрати.
По крайней мере, Аэрон не кричал.
Рейес свернул еще за один угол, и их взорам открылась зарешеченная камера. Он резко остановился, расставив руки так, чтобы Даника не смогла пройти мимо него. На долю секунды ее грудь задела его предплечье, мягкая и полная, и ее влажные волосы хлестнули по его коже.
Он с трудом сдержал проклятье, она отпрянула назад, как если бы ее толкнули. Внезапно он ощутил, как все его тело охватывает раскаляющее добела пламя. Ее аромат заполнил его обоняние: запах грозы и невинности.
– Стой здесь. – Хрипота в собственном голосе смутила его. Он не был против того, чтобы другие - даже сама Даника - узнали, что он желает ее. Это невозможно было скрыть. Но он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, насколько сильным было это желание. Подобное знание может быть использовано против него.
– Почему я не могу идти дальше? – спросила она.
Он был приятно удивлен тому, что ее голос дрожал.
– Я хочу взглянуть на него первым, посмотреть изменилось ли его настроение с того момента, как я его здесь оставил. – И посмотреть, исцелились ли его запястья, и его рукам больше не грозит расстаться с телом, но об этом Рейес предпочел умолчать.- Если он относительно спокоен, ты можешь подойти к решетке. Ты ни в коем случае не будешь входить в камеру. Поняла?
– Да.
–Ты можешь задать ему пару вопросов, но не оскорбляй и подстрекай его… гнев.
– Окей, я поняла. Держись подальше и говори повежливей. Давай, наконец, приступим.
Но он по-прежнему стоял на месте.
– Когда ты увидишь его, постарайся не выглядеть напуганной. Я не позволю ничему плохому случиться с тобой.
– Ага, а я завтра сосчитаю до бесконечности. Дважды. Если ты не уберешься с дороги, то получишь.
Рейес взглянул на Люциена, который следил за ним с суровым выражением лица.
– Останься с ней. Пожалуйста.
Даника что-то проворчала по этому поводу. Он не думал, что она злится на то, что он хочет ее защитить и не доверяет ей самой о себе заботиться. Она действительно достигла точки кипения и нуждалась в ответах.
Люциен кивнул.
Рейес отвернулся от них. Больше, чем вдохнуть глоток воздуха, он хотел посмотреть на Данику, успокоить, подбодрить ее, обнять ее. Но стоит ему разок взглянуть на нее, и он не сможет остановиться от того, чтобы проделать все это. Он был не в состоянии покинуть ее.
Сжимая в одной руке кинжал, а ключ – в другой, он открыл дверь. Петли скрипнули как разрываемый металл. И скрипнули снова, когда он закрыл дверь. Аэрон сидел на корточках возле стены, погруженный в тень. Он перестал бормотать в тот момент, когда заметил Рейеса.
Рейес изучал своего друга, надеясь обнаружить признаки того воина, которым он был, а не монстра, которым он стал. Глаза по-прежнему были широко открытыми и голодными. Зубы по-прежнему оскалены и сжаты. Все еще монстр, но вместе с тем, также и мужчина, которого Рейес любил как брата. Знакомые татуировки прокрывали Аэрона с головы до ног.
Рейес не знал, почему Аэрон украсил себя татуировками с красочными изображениями того, что он, возможно, желал бы никогда не делать - убивать, калечить, разрушать. Рейес никогда не спрашивал, а Аэрон никогда не сам не заводил об этом разговор. О некоторых вещах было слишком больно говорить. Он хорошо это знал.
–Убирайся, – рявкнул на него Аэрон.
Команда была произнесена внятно, и не сливалась с голосом его демона. Рейес удивленно моргнул. Исчезла ли у воина жажда крови, хотя бы немного?
– Я вижу ты в здравом уме. – Взглянув на скованные запястья мужчины, Рейес увидел, что они по большей части исцелились. – Ты обезумел, когда я и Люциен появились в пещере. Мне жаль, если я причинил тебе страдания, пытаясь держать тебя здесь.
– Освободи меня. У меня есть работа, которую я должен сделать.
– Две недели назад, ты был признателен за то, что тебя посадили под замок. Ты ненавидел то, что был обязан сделать, и просил меня убить тебя.
– Больше не признателен. – Аэрон сел поудобнее, прижав колени вплотную к груди. – Эти женщины должны умереть.
Нет, жажда крови не покинула его.
– Так они все еще живы? Все четверо? – Ему передалось напряжение, исходившее от Даники. Между ними сохранялась дистанция, да, но он все еще ощущал томящее напряжение.
Вина вспыхнула в глазах Аэрона. Вина – ужасная и прекрасная одновременно. Прекрасная, потому что Аэрон еще частично сохранил власть над своим сознанием, все еще боролся. Ужасная, поскольку возможно это означало, что одна – или больше - женщин уже мертвы.
Рейес он едва сдержал разочарованный стон. Он отчаянно надеялся на хорошие новости. Сейчас он мог только молиться, чтобы им удалось спастись.
– Аэрон. Расскажи мне про этих женщин.
Молчание.
– Пожалуйста, – готовый умолять, если потребуется.
Снова молчание.
Нет, не тишина, понял он мгновение спустя. На фоне тишины раздавалось мягкое, угрожающее рычание.
– Ответь ему! – выпалила Даника.
Аэрон затих, даже перестал дышать. Его глаза остекленели, налились пылающей яростью, которая закрыла собой любой след вины. Затем, без предупреждения, он бросился вперед. Его крылья внезапно широко раскрылись, появившиеся из щели на его спине, черной паутиной, разорвали последние клочья, что некогда были его рубашкой и заполнили собой всю камеру. Их острые как бритва шипы царапали стены.
Рейес не собирался сдаваться. Аэрон хотел нападать, что ж, он позволит ему напасть на него. Лучше он, чем Даника.
Цепь, надетая на шею Аэрона, дернулась и натянулась, и лицо воина оказалось в нескольких дюймах от лица Рейеса. Так близко, что он ощутил исходивший от него сернистый бриз. Он побывал так близко к Аду, что разносил его запах в течение многих дней. Рейес почти желал, чтоб его демон не вспомнил, как туда добраться, позволив ему похоронить Аэрона в первом попавшемся месте.
– Девчонка, – прокричал Аэрон. Его руки подобрались к шее Рейеса и туго сжались. –Хочу ее.
– Моя, – удалось выдавить из себя Рейесу. – Расскажи мне об ее семье.
– Умри!
– Скажи мне.
Он услышал, как ахнула Даника. Понял, что слышал, как Люциен крикнул ему короткое предупреждение.
– Скажи мне. – Просьба, которую едва ли можно было расслышать. Он бросил свой кинжал, не желая использовать его против друга для самообороны, и схватил за руки Аэрона. Если это необходимо, чтобы получить от него ответы, что ж он позволит этому продолжаться.
Но вскоре он почувствовал как ладони Аэрона все крепче и крепче сжимаются вокруг его шеи, сильнее и сильнее, ему становилось слишком хорошо. Боль была слишком опьяняющей. Его демон замурлыкал от счастья.
Еще.
– Она должна умереть, – прорычал Аэрон.
– Она … ни в чем не виновата.
– Неважно.
– Когда-то это было важно. – Прежде, чем Рейес смог добавить что-нибудь еще, его разум затуманился, головокружение накрыло его как волны океана, стремящиеся к берегу.
Ты должен защищать Данику.
Когда ему удалось оторвать руки Аэрона от своей шеи, его трахея была сломана, и словно тысячи иголок вонзились ему в горло. Кислород почти не поступал через нее. Кровь лилась, смешиваясь с осколками костей, и текла прямо в его желудок, режа и калеча все на своем пути.
Это должно было убить его. В любом случае ненадолго.
Его глаза закрылись в блаженстве, но разум протестующе кричал.

– Помоги ему! – закричала Люциену Даника. Она сжала решетку, холод охватил ее душу. Ей еще никогда не было так холодно. Сейчас она не могла видеть Рейеса. Даже мельком. Этот ублюдок Аэрон, закрывал его своими смертельными черными крыльями. – Помоги ему. – Никто из ее инструкторов не мог подготовить ее к демонам, которые атакуют других демонов, и она не знала что делать. – Пожалуйста.
– Он выживет. – Люциен вынул из-за пояса пистолет и проверил магазин.
– Никто не выживет после такого, – сказала она, замечая оружие.
Ее первой мыслью было, что он собирается застрелить ее. Второй, что если бы это входило в его планы, он бы уже это сделал.
– Аэрон, отпусти его, – окликнул его Люциен.
– Нет! – проревел воин.
Момент был упущен. Люциен напрягся, тихо пробормотав:
– Это что еще такое? – И вытащил из кармана пулю. Он вставил несущий смерть патрон в магазин.
Данику сотрясала била дрожь, и она не могла ее остановить.
– Что если ты случайно застрелишь Рейеса? – Ей нужно, чтобы Рейес… что? Был жив, конечно. И определенно невредим. Две недели назад он защитил ее, а сегодня принял удар Аэронова гнева, теперь она будет его защищать. В этот момент он был единственной ниточкой связующей ее с жизнью. Это должно быть было причиной, почему вдруг он стал важен для нее.
– Я же сказал, что он выживет.
Мог ли он? Хотя… Он был бессмертным, он был демоном, но обладал ли он абсолютным иммунитетом и к пулям? Каждый раз, когда она видела Рейса, он был поранен и истекал кровью. Ясно, что он мог исцеляться. Но что если бы Аэрон отрезал бы ему голову, пока он был без сознания? Стефано сказал ей, что самый верный способ убить бессмертного -это отрубить ему голову. Абстрагируясь от слова «самый», можно предположить, что есть и другие способы.
Ее безумный взгляд сфокусировался на Аэроне, который, казалось, все еще держал Рейеса в смертельной хватке. Разъяренный воин сейчас не двигался, голова его была опущена, и ни один звук не доносился от него. О, Господи. Что это означает?
– Просто… просто дай мне его отвлечь. Я уберу его подальше от Рейеса, и тогда ты сможешь застрелить Аэрона.
Петли заскрипели, когда она открыла зарешеченную дверь.
Люциен схватил ее за руку, останавливая ее.
– Оружие не для Аэрона, – он жестом указал на угол камеры.
Даника проследила взглядом туда, куда он показывал. Там, в углу, было что-то тусклое, высотой до пояса… нечто. Ее глаза расшились от ужаса. Зеленая чешуя покрывала его обнаженное тело. Его зубы были длинные, как сабли, с них капала слюна и у него были заостренные уши. Ярко красные глаза светились, так же как у Аэрона, перед тем как он атаковал Рейеса.
– Насколько я знаю, я не перемещал сюда эту тварь, – сказал Люциен. – И это не наш друг.
Что это могло быть? И почему у нее было ощущение, что она уже видела это раньше? Наблюдала за ним? Удивленно хмурилась его ужимкам?
– Демон. – Люциен сказал это так, как будто она задавала эти вопросы вслух.
Возможно, и задавала. Люциен прицелился.
– Не стреляй рядом с Рейесом. – Задыхаясь от волнения, сказала она.
– Я буду осторожен. – Люциен посмотрел на нее с удивлением, как будто не мог поверить, что она защищает воина, похитившего ее.
Тело Аэрона опять начали сотрясать судороги, почти конвульсии. Он снова начал рычать, как животное во время еды. Что он делал? Она отпустила решетку, перешла через ограждение и ее ногти впились в ладони. И хотя ее трясло от холода, пот потек по ее спине.
Стоя здесь и ничего не делая, она чувствовала себя совершенно бесполезной.
Бум.
Даника услышала звон. Однако за этим звоном она смогла разобрать жуткий смех. Встревоженная, она следила за тем, как это создание скачет по стенам камеры и даже вьется по потолку.
– Давай поиграем. Это весело.
Я уже видела это раньше, снова подумала она. Но где? Ночные кошмары? Ее глаза округлились. Да, конечно. Ей постоянно снились сны про Ад и демонов, так что возможно это и есть причина, она уже представляла себе существо вроде этого.
Люциен прибавил еще пулю, выстрелил опять.
Еще больше смеха.
Аэрон выпрямился. Кровь текла из его рта и оставляла пятна на его руках. Даника от ужаса прикрыла рот тыльной стороной ладони, взглянув на Рейеса впервые, с тех пор как Аэрон перестал его душить. Он тяжело упал на пол, неподвижный, его шея была… расплющена.
Она должна быть счастлива, должна быть счастлива.
Однако не была. Слезы обжигали ее глаза. Она должна была ненавидеть этого мужчину за все, что он ей сделал. Должна, должна, должна. Но в этот момент слова ничего не значили для нее. Нагнувшись, она сомкнула пальцы на одном из украденных ею клинков, не беспокоясь о том, что теперь ее кража будет раскрыта.
Аэрон должен умереть, и она должна его убить. Это было так просто. Он был сумасшедшим убийцей. Он ранил Рейеса – не убил, его нельзя было убить – и хотел навредить ей. Хуже того, он, возможно, причинил вред ее бабушке. Ясно, что пока он жив, ее семья никогда не будет в безопасности. Да, он должен умереть. Сейчас или никогда.
Решившись, она, наконец, вошла в камеру. Люциен был слишком занят, пытаясь прицелиться в демона, чтобы это заметить. Она попробовала продвинуться вперед. Аэрон, прищурившись, пристально смотрел на нее, следя за каждым ее движением.
– Легион, – сказал Аэрон. – Ты мне нужен.
Чешуйчатое создание прыгнуло к нему на плечо и крепко его обхватило.
– Моя здесь. – Костлявые пальцы ласкали голову Аэрона. Оно шептало Аэрону на ухо слова, значения которых Даника не понимала. Нежные слова, ласковые.
Тело Аэрона расслабилось, его мускулы больше не напрягались, готовясь к атаке. Красный огонь в его глазах погас.
Люциен остановился перед камерой.
– Даника, – окликнул он. – Вытащи Рейеса оттуда. Его тело не вынесет больших разрушений.
Даника продолжила дюйм за дюймом продвигаться вперед. Когда она добралась до Рейеса, то прижалась к нему. Ни на мгновение не отрывая взгляда от Аэрона, она положила пальцы на шею Рейеса, надеясь почувствовать его пульс.
Но его не было.
Не паникуй. Он был слишком полон жизни, слишком силен, чтобы умереть здесь, вот так. Ведь правда? Он отчаянно нуждался в медицинской помощи.
– Люциен, ради Бога, помоги вытащить его отсюда.
– Он будет в порядке, а я не желаю потерять из виду демона, оказавшегося на свободе.
Проклятие! Она не могла оставить его здесь. Действительно, еще немного и от него бы ничего не осталось. Спасти Рейеса или попытаться причинить вред Аэрону? Она не должна думать об этом. Она вцепилась в плечи Рейеса, держа нож плашмя, она не бросит его, и попыталась вытащить его. Когда Рейес будет вне опасности, она сможет напасть на Аэрона, не опасаясь за него. Но большое тело Рейеса оказалось слишком тяжелым, и она могла лишь продвинуться на шаг, не останавливаясь, чтобы отдышаться.
Аэрон выпрямился, его колени подогнулись, принимая его вес, его руки изготовились к атаке. Он мог напасть в любую минуту.
– Он был твоим другом, – сказала она, подтаскивая к своим ногам Рейеса еще на несколько дюймов.
– А ты – нет, – ответил Аэрон.
– Да, я – нет.
Он оскалился, злой, жуткий.
– Хочешь сделать мне больно, маленький человечек?
– Да. – Не было нужды лгать. Она была уверена, что правда светилась в ее глазах. – Я хочу уничтожить тебя.
– Попробуй.
– Чтобы ты не очень переживал из-за того, что планируешь сделать со мной? Нет уж, уволь. Не сейчас, когда Рейесу нужна помощь. Но как только ты окажешься на свободе, ты мой.
По какой-то причине этот разговор, казалось, успокоил его так же, как эта маленькая тварь все еще шептавшая ему на ухо.
– Я тебя пугаю?
– Ты? Пугаешь меня? Больше никогда. – Еще один дюйм. Еще чуть-чуть и она протащит плечи Рейеса через дверь.
– Тогда почему ты не подойдешь ко мне?
– Разница между нами в том, что я забочусь о ком-то еще больше, чем о собственных желаниях.
Он моментально утратил свою ухмылку.
–Ты не можешь заботиться о Рейесе.
Она не хотела, знала, что не должна. Но… Шаги позади избавили ее от необходимости отвечать.
– Другие идут сюда. – Наконец Люциен соизволил помочь. Он приблизился к ней, обхватив ее за шею прежде, чем она успела ему помешать. Только что она обнимала Рейеса и в следующую секунду она уже в его спальне.
На нее нахлынуло головокружение. Когда Люциен освободил ее, она поняла, что не в состоянии стоять самостоятельно. Она потеряла равновесие и упала на колени. Поежилась от удара, но была слишком расслаблена, чтоб ощутить боль.
– Какого черта ты со мной сделал?
– Оставайся здесь, – сказал Люциен.
Пытаясь подняться, девушка глянула на него.
– Я не…
Не удостоив ее ни словом более он исчез. Ублюдок! Она не могла, не оставила бы Рейеса там одного с тем… тем… животным. Стоило убить тварь, когда была аткая возможность. Решившись вернуться, она поползла к двери. Наткнувшись на пару ботинок, она едва сумела встать.
– Я же сказал тебе оставаться здесь.
Пошатываясь, вновь ощущая волну головокружения, Даника ошарашено всхлипнула. Люциен снова появился, мужественный, бескомпромиссный. Он шел к постели, неся на руках Рейеса. Он осторожно положил все еще неподвижного воина на матрац. Пружины заскрипели.
Даника бросилась к той стороне, где лежал Рейес.
– Позаботься о нем, – произнес Люциен слова, и в его голосе чувствовалась угроза.
– Я… Обязательно. – Последнее слово она произнесла с печальным вздохом. Он снова исчез.
Почти боясь посмотреть, она медленно повернула голову. Ее взгляд остановился на Рейесе и ее желудок судорожно сжался. В нем было так много граней: похититель, спаситель, демон, мужчина. Но он все еще оставался для нее загадкой, все еще был тем, кто одновременно угрожал ее жизни и спасал ее. И сейчас он был здесь. Поверженный. Его горло было размозжено, его адамово яблоко не выступало под кожей и потемнело.
Его грудь была мертвенно неподвижна.
Слезы, что так часто обжигали ее глаза за сегодняшний день, теперь полились ручьями по щекам. Как некто столь сильный может быть таким… Сквозь пелену слез ей показалось, что она видит как шевельнулась его грудь, как сжалось его горло. Пожалуйста! Пусть это не будет обманом зрения.
Девушка приложила ладонь к его груди над сердцем, ощущая сбивчивые удары. Она услышала свист, и это оказался самый лучший звук в ее жизни.
Он был жив!
Рыдая, она упала на колени. Она сжала его руку, чувствуя слабое пожатие его пальцев. Ее потрясла сила испытанного облегчения. Непрошенного. Потому что это означало, что она никогда не сможет выдать этого мужчину. Этого демона. Ни сейчас, ни потом. Аэрона да. Сабина да. Но не его, никогда. Даже для того, чтобы спасти свою семью.
– Я здесь, Рейес.
Его веки приоткрылись.
– Не пытайся говорить. Просто знай, что я здесь. Я позабочусь о тебе. – Единственной проблемой было то, что на самом деле она не имела медицинских навыков и не знала что делать. Она пыталась сдержать истерический смех.
Однажды она уже оказывалась в подобной ситуации. Когда болела Эшлин. Торгуясь за жизни матери, сестры и бабушки, она солгала, сказав Рейсу, что она целительница, и лечила Эшлин, так хорошо, как только могла.
Эшлин выкарабкалась. А Рейес?
Темные зрачки расширились. В них не было боли; они были подернуты…удовольствием? Конечно же нет. Их взгляды встретились за миг до того, как он опустил веки. Девушка вздохнула.
Губы Рейеса шевельнулись, но ни звука не слетело с них.
- Ты сделаешь себе больно, – сказала она. – Я же говорила тебе, чтобы ты не разговаривал. Мы…
– Не возвращайся к Аэрону без меня, – сумел выговорить он. – Обещаю, – его ладонь накрыла ее ладони, – защищать тебя.
Опять, он хотел защищать ее. Так запросто он сломал ее защиту и превратил ее в преданного щенка.
- Я обещаю.

...

Kliomena: 10.10.09 14:24

 » Глава 10

Рейес постепенно приходил в себя, но нервы его уже были на взводе благорадя нескольким странным ощущениям.
Во-первых, он чувствовал тяжесть на своей груди. Теплую, такую теплую и мягкую. В то время как привык просыпаться раскрытым и слегка замерзшим. Во-вторых, аромат свежести и чистоты послегрозового неба наполнял его обоняние, пьянящий и эротический. Он жаждал этот аромат всеми фибрами своей души, зная, что тот может свести его с ума. В-третьих, он не хотел покидать этот райский уголок.
Демон Боли не соглашался с ним.
Демон Боли метался в узилище его разума, рычал. Рычал так громко, что Рейесу пришлось заткнуть уши. Тяжесть на его груди сместилась в сторону, забирая с собой это восхитительное тепло и нежность.
Рев в голове возрос, и воин поежился.
- Ты в порядке?
Голос ангела, абсолютно точно подходящий аромату. Даника.
Рев превратился в надрывное мяуканье, богатый тембр ее голоса успокаивал зверя.
Что такого было в ней? Что делало ее столь непохожей на других женщин?
Эшлин облегчила страдания Мэддокса. Анья возродила в Люциене желание любить. Обе женщины приняли воинов такими, какими они есть, со всем багажом.
Даника усиливала боль Рейеса и сводила его с ума. Она никогда не примет его. Но даже если чудо и свершится и она сможет это сделать, он никогда не сможет взять ее, поскольку демон Боли тут же вопьется в нее своими когтями. Изменит ее.
Для них нет будущего вместе.
Однако это знание не могло уменьшить его нужду в ней. Опять же он гадал почему. Она красива, умна и смела, но и другие женщины обладали подобными качествами. Не так ли? В данный момент он не мог думать ни о ком кроме той, чьи ясные очи пронзили глубины его души. Ни о ком кроме той, чьи шелковистые волосы так чудесно ласкали его кожу. Ни о ком кроме той, которая видела его на пороге смерти и отказалась отступиться от него.
Только Даника.
Имя ее прошелестело в его мыслях, и он открыл веки.
Первым, что он заметил, был льющийся из-за черных гардин, утренний свет, рисующий желтые пятна везде, куда бы он ни посмотрел. Вполне нормально. Затем размытый ореол появился пред его глазами, пряди светлых волос защекотали по ребрам. Мягкие полушария груди прижались к его боку.
- Ты в порядке? – опять спросила Даника. Обеспокоенность читалась в ее полусонном взгляде. Сквозь густую завесу ее ресниц он смог рассмотреть ярко-зеленый – его новый любимый цвет. – Тебя изрядно побили прошлой ночью.
- Прошлой ночью? – его голос хрипел, каждое слово царапало глотку. Восхитительное ощущение. – Твои волосы. – Он дотянулся и пропустил пару прядей меж пальцами. – Опять светлые.
- Я снова приняла душ, и остатки краски смылись полностью.
- Мне нравится.
Девушке стало неловко, и она прикусила губу.
Тело его моментально согрелось еще немного. Ох, если б только эти зубки вновь его укусили.
- Прошлой ночью? – напомнил он.
- Аэрон. В его камере.
Воспоминания нахлынули, картинки сменяли друг друга, и он рывком сел.
Он отвел Данику в подземную темницу. Вошел в камеру Аэрона. У Аэрона был весьма виноватый вид при упоминании семьи девушки, словно он уже убил кого-то из них. Затем Аэрон напал на него, и демону Боли это понравилось.
Унижение играло свою симфонию внутри него: стук его сердца, жар в крови, мурлыканье его демона. Он упивался этим, а Даника была там, видела, как он получал удовольствие от столь жестоких действий.
Устыдившись до глубины души, он закрыл глаза, склонив голову на руки.
«Она не знает», - заверил он себя.
Иначе она бы не сидела столь спокойно на его кровати, не разговаривала бы с ним. Она бы спала ругательствами на подобие «извращенец» и «ненормальный».
Некоторые женщины могли смириться с особенностями его удовольствия. Но большинство их не могло этого сделать.
В течение нескольких лет Рейес находил себе партнерш в БДСМ клубах. Они становились любовниками. В тайне. Тем женщинам нравилось быть связанными, порезанными, а он любил причинять боль. И когда он приказывал им делать то же самое, они с радостью и по своей воле ранили его.
Но познав страсть на его ложе, женщины впадали в неистовый стресс, переставали посещать клубы. Веками он привык полагаться только на самого себя, на свои руки, одна из которых резала его, в то время как другая сжимала его член.
Потом на него снизошло нечто наподобие прозрения. Конечно же, те женщины имели предрасположенность к насилию. Именно потому они так запросто причиняли боль ни в чем неповинным людям после того, как побывали в его постели.
Поэтому он сделал новую попытку, на этот раз воспользовавшись Парисовым советом на счет учительниц воскресных школ и библиотекарш. Первые пару раз он просил их надеть шпоры и всаживать их ему в спину. Обо всех других вещах он не любил вспоминать.
- Ты больной, - кричали некоторые. – Иди лечись, извращенец.
Если б только они продолжали сопротивляться ему.
Через некоторое время и они начинали жаждать боли. Себе, тысячам остальных. Когда он замечал голодный блеск в глубине их глаз, он прерывал отношения, надеясь, молясь о том, чтобы они опять стали самими собой. Этого не происходило.
Нежные пальцы коснулись его брови, смахивая упавшие на глаза волосы. Прежде подобная ласка вызывала у него отвращение. Физически он ничего не чувствовал, потому жест просто напоминал ему о том, чего он никогда не сможет получить. Лишь сильно царапающее ногти или впивающиеся в плоть зубы могли порадовать его.
Здесь, сейчас, с Даникой, он по-прежнему ничего не ощущал физически, но великодушный жест потряс его эмоционально, и он счел его столь же мучительным, как и укус. Она никогда раньше так к нему не прикасалась.
Твой демон заражает женщин, которых ты желаешь. Взять Данику равноценно тому, что предать проклятью ее душу. Не забывай.
- Рейес?
Он моргнул, медленно концентрируя взгляд на девушке.
- Да.
- Я потеряла тебя.
- Извини. С тобой все в порядке? – спросил он.
- Да.
Она убрала руку, и они оба – он и демон – захотели протестующе закричать. Он удивленно сморгнул. Демон огорчился? Ему не хватает нежного прикосновения?
- С Аэроном было… создание.
- Да, - кивнул Рейес. – Я помню.
- Ты видел подобное раньше? Знаешь, откуда оно взялось?
- Не видел, но знаю, что оно явилось из Ада, - демон Боли узнал его, поскольку тот был его … братом во зле. Рейес повернулся лицом к Данике. – Не переживай о нем.
Она побледнела, становясь белее первого снега. О чем бы она ни подумала – мысль была неприятной.
- Почему ты не бился с ним?
- С маленьким демоном?
- Нет. С Аэроном. Я видела, как вы сражались ранее. Ты не боялся. Ты был силен и…- она сглотнула, словно остальная часть признания причиняла ей боль, – ловок. Но на этот раз ты просто стоял там. Позволял ему причинять тебе вред.
Рейес полностью выпрямился, не отрывая от нее взгляда. Девушка лежала на боку, подогнув ноги. Опиралась на локоть, а волосы роскошной шелковой волной спадали по плечам. На ней по-прежнему были надеты джинсы. Джинсы, которые он выбирал для нее. Он почувствовал гордость и удовлетворение, поскольку потратил много часов, делая покупки для нее, исполненный надежды однажды увидеть ее в выбранной им одежде.
У нее столь нежные черты лица. Она точно сошла с небес, и он бы не удивился, если б это оказалось правдой. Маленький, дерзкий носик, округлые щечки херувима. Рубиновые блестящие губы.
Как всегда при виде ее в груди его шевельнулась боль.
Демону это понравилось, понравилась боль и пустота. Рейес криво усмехнулся. Возможно, он будет просто взирать на Данику до донца ее слишком короткой человеческой жизни. Его демон будет всегда насыщен.
При мысли о ее смерти боль возросла, запульсировала.
- Ну? – сказала она.
О чем там она его спрашивала? Он мысленно прокрутил весь их разговор.
Ах, да. Аэрон.
Секретное удовольствие Рейеса. У него были добрые намерения, пока демон не взял верх.
- Я делал ему больно много раз. Он мой должник.
- Нет, - покачала головой Даника. – Не потому ты так поступил.
Он нахмурился. Она ни за что не догадается о настоящей причине.
- Тогда почему же?
- Ты хотел ответов. Ради меня. И думал, что только так сможешь их получить.
Хорошо, может быть она и смогла бы. До сих пор она верила только в плохое о нем. Неужели она… смогла бы она смягчиться к нему?
- Вы с Аэроном все еще друзья? – в голосе ее звучал металл. Он бы многое отдал за то, что она смягчится к нему.
- Да. Так и есть, - он надеялся. Он любил Аэрона. По-настоящему. Но Даника… Он все еще не был уверен в своих чувствах к ней, в том, что на самом деле она означала для него. Только то, что она означала нечто такое, чего не должно быть, а он не мог пресечь эмоции, которые она в нем вызывала.
Не мог получить ее.
- Хватит, - решительно сказала она, отвернулась от него. Уставилась в потолок.
Его брови недоуменно приподнялись.
- Хватит чего?
- Не знаю. Этого блеска в твоих глазах, когда ты смотришь на меня, он… он утомляет меня.
- Ничего не могу с собой поделать.
Пауза.
- Между нами не может ничего быть, Рейес.
В конце предложения ее голос зазвучал надломлено.
- Знаю.
Она обхватила себя руками.
- Что я здесь делаю?
- Не мог же я оставить тебя с Ловцами.
Правда.
- Возможно, так тебе и стоило поступить.
В этот момент он вне всяких сомнений понял, что Ловцы просили ее сработать Наживкой. В животе мужчины образовалась парочка твердых комков, который принялись сталкиваться друг с другом. С ней придется быть начеку. Всегда начеку. Не открывать ничего такого, что может навредить его друзьям. Ему придется наблюдать за ней, заботиться о том, чтоб она не попыталась впустить этих ублюдков внутрь крепости или не поведала им, куда направляются воины. И зачем.
Но он не мог ее отпустить. Не мог убить, несмотря на то, что это было бы самым разумным решением. Несмотря на то, что его товарищи потребуют этого, узнай они правду. Они уже подозревают, иначе Сабин бы не приходил в Рейесову комнату с расспросами.
Насколько сильная опасность, которой он подвергает их, позволяя ей жить? Имеет ли это для него значение? «Я такой дурак». Возможно, он действительно любит ее.
Демон Боли легкомысленно рассмеялся при этой мысли, поскольку любовь приносила свои особенные страдания. Очень и очень много страданий. Для сердца, для души. Они причиняли физическую боль, слишком сильную, невыносимую.
Рейес нахмурился.
- Не упоминай о Ловцах при моих друзьях, - напряженно приказал он.
Она рассмеялась. В отличие от демона в ее смехе не было ветрености. Смех звучал натянуто и вымучено.
- Не смогу, даже если б и хотела.
- И почему это?
- Они уехали.
Его удивление сменил гнев, и воин вскочил на ноги. Каменный пол опалил босые ступни холодом. Он шагнул к шкафу.
- Когда?
- Этим утром.
- Все.
- Кроме того, который носит имя Торин. Может еще парочка осталась. Я не упомню всех твоих дружков.
Останавливаясь в дверном проеме, Рейес ущипнул себя за переносицу. Раньше он был бы в ярости за то, что его оставили. Сейчас же то, что он чувствовал к Даннике, оказалось сильнее желания отыскать ларец Пандоры.
- Они приходили за тобой. Увидев, что ты еще не восстановился полностью, они просили передать тебе сообщение.
Нервы задергались под каждым из глаз мужчины, пока он поворачивался, чтобы посмотреть ей в лицо.
- Ну? Передавай.
Даника вздернула подбородок. Вызывающий жест, он заметил, что она часто так делала, словно готовилась покорить мир.
- Тот, которого называют Сабин, сказал передать тебе, чтоб ты перестал вести себя как котенок и выполнил свой долг. Что там в Риме? Кто-то упомянул некий храм.
Рейес проигнорировал ее вопрос и опустил взгляд, чтоб скрыть проблеск ярости, что наверняка светился в его глазах. На щиколотках и бедрах больше не было оружия, но джинсы на нем остались. Они были расстегнуты. В то время как его тешила мысль, что Даника раздевала его, ему не понравилось, что она могла забрать его оружие.
Он ненавидел то, что спал мертвецким сном. Она могла сделать что угодно – возможно и сделала что угодно – а он не знал. Хмурясь, он поспешно застегнул молнию и повернулся обратно к шкафу. Вытащил сшитые из бархата ножны для кинжалов и пистолетов, увидел, что все на своих местах.
Хорошо. He придется обыскивать ее.
- Я ничего не крала у тебя, - резко бросила девушка.
- Хорошо.
Не то, чтобы он поверил ей. Он взял в каждую руку по пистолету, потом проверил магазины. Заряжены. Ему стоит быть более осторожным теперь, когда с ним живет Даника. Нельзя держать оружие заряженным. Воин нахмурился еще сильнее, заложив сзади за пояс оружие, и повернулся к ней.
Она опасливо наблюдала за ним, побледнев как первый выпавший снег. Боль в груди вернулась, и он прикусил щеку. Богов надо наказать за то, что одарили одну женщиной такой красотой.
- Собрался куда-то? – поинтересовалась она.
- Может быть.
Его взгляд скользнул по стенам. Двух кинжалов не хватало, хотя она и постаралась прикрыть следы своего воровства, поменяв углы наклона соседнего вооружения.
Он не винил ее, не собирался отбирать их у нее. Он был изумительно… возбужден мыслью, что эта женщина вооружена. Идиот. Она наверняка хотела, чтоб его кровь залила весь пол, собираясь в лужицы между камнями.
Дрожь охватила воина от подобной идеи. Ей придется ранить его, чтобы пролить кровь, и лишь боги ведают, какое это будет наслаждение. Желай она твоей смерти – она бы отрубила тебе голову прошлой ночью.
- Почему ты не убежала от меня, пока имела такую возможность? – спросил он.
Она хлопнула себя по лбу и упала назад на подушки.
- Даже не знаю. Такая вот я дура!
- Почему не причинила мне вреда?
- Опять же, не знаю. Понятно? Ты мой заклятый враг. Я должна была бы быть способна перерезать тебе глотку, без проблем. Я же тренировалась, знаешь ли?
Он моргнул.
- Перерезать мне глотку?
- Да. Я брала уроки. И не только самообороны. Я училась, как победить врага и беспрепятственно уйти после этого, - она смахнула пушинку с ноги. – Я больше никогда не буду беспомощной.
Я помог разрушить ее невинность, и мне даже не пришлось коснуться ее. Позор.
Рейес прислонился плечом к дверному проему гардероба.
- Не стоит так огорчаться. Возможно, ты просто не смогла заставить себя причинить вред беспомощному человеку. Это делает тебе честь.
- Да, но ведь ты не человек.
Нет, не человек. Он – демон, и напоминание причиняло боль. Достаточно сильную, чтобы следующие слова слетели с его языка.
- Я в сознании. Пробуй теперь.
- Пошел ты, - рявкнула она.
- Пробуй.
- Катись в ад к чертям.
- Пробуй, Даника. Докажи себе, что можешь меня победить.
Она выстрелила в него взглядом, как двумя лучами лазера, что прорезали кожу и кости.
- Чтобы дать тебе шанс причинить мне вред? Нет, уж спасибо.
- Я не двинусь с места. Даю слово.
Он цокнула языком.
- Ты хочешь, чтоб я причинила тебе боль?
Она не могла поверить этому, но он понял, что подталкивал ее именно к этому. Он хотел, что она спрыгнула с кровати и напала на него. Хотел, чтобы ее ногти глубоко впились в его кожу, зубы погрузились в шею. Он жаждал боли. От нее. И только от нее. Он жаждал наслаждения, и только так он мог его получить. Несмотря на то, что отлично знал о том, что ее невинность в прошлом. Разве будет вред от того, что они зайдут немного дальше?
- Если не собираешься нападать на меня, тогда поцелуй, - произнес он. Воин дрожал, не в силах более отрицать свою потребность в ней. Раз он не может получить желаемой боли, то возьмет нечто иное. Ее вкус. Он сомневался, что это удовлетворит его, но решил не переживать по этому поводу.
Она всхлипнула, и он не понял от ужаса или же … от предвкушения. Потом заметил, как напряглись соски девушки, и уже знал наверняка. Предвкушение.
В груди появилось давящее ощущение, словно ее сжимали стальные тиски.
- Поцелуй меня, - сказал он, таким низким, спокойным и нуждающимся тоном, что сам едва смог расслышать себя.
- Пошел к черту, - повторила она, уставясь на его губы. Однако на этот раз в ее голосе не было тепла. Лишь грубая страсть.
- Если ты не придешь ко мне, тогда возможно мне стоит подойти к тебе.
Она не возразила. На коже девушки высупили пупырышки, дыхание стало поверхностным, а пульс на изящной шее пустился в бешеный пляс. И все же глубоко в душе он подозревал, что если поцелует ее, то она возненавидит его. Еще сильнее, чем сейчас. Она не хочет испытывать к нему желание, будет стыдиться того, что ее влечет к ее тюремщику, одному из тех, кто в ответе за теперешние бедствия ее семьи.
Все же он осознал, что приближается к ней.
Она выпрямилась, в глазах засветилась паника.
- Зачем ты это делаешь?
Собираясь с мыслями, он остановился на середине комнаты. В груди вновь заныло, демон впитывал эту боль, упиваясь каждым мигом.
- Я должен знать.
- Что. Что ты должен знать?
- Твой вкус.
Новый шаг.
- И что будет, когда ты узнаешь его? – прохрипела она.
- Я перестану гадать. Перестану мечтать о тебе каждую ночь, думать о тебе каждую минуту все дни напролет. – Еще шаг. – Полагаю, ты тоже гадаешь. Полагаю, ты мечтаешь обо мне и гадаешь. И ненавидишь себя за это. Ненавидишь меня за это, но не можешь остановиться.
Она замотала головой, солнечноцветные локоны затанцевали по плечам, лаская ее изящную шею. Это он хотел так касаться ее, щекотать ее. Хотел подарить ей наслаждение, даже если сам ничего не ощутит.
Наконец-то он признался сам себе. Она отличалась от всех знакомых ему женщин. Хотя они и были живыми созданиями, но все же не были по-настоящему живы. А Даника была. Она была квинтэссенцией жизненных сил. Возможно, на один благословенный миг он сможет впитать эту жизненную мощь и отыскать удовольствие в акте нежности. Возможно, она сможет дать ему дар освобождения – без боли, страданий и агонии. Хотя бы раз.
- Я не хочу тебя, - выдохнула она.
- Лгунья.
Не сделай он этого – его будут преследовать сомнения «что если?» до конца вечности.
Еще два шага и он оказался возле кровати. Девушка не отползла прочь. Она подтянула колени к груди и обхватила ноги руками. Ее маленькие белые зубки вновь прикусили нижнюю губку.
- Как я говорил ранее, ты могла покинуть этот дом, эту комнату, но ты не сделала этого.
- Временное помешательство.
Ее взгляд скользил по лицу воина. Что она искала, она и сама не знала.
- Слишком много времени. Я долго спал.
- Ну и что? Это не означает, что я хочу тебя целовать. Это не означает, что я хочу твоих объятий, касания твоей кожи к моей.
Пресветлые небеса.
- Что же тогда это означает?
Ее полные губы приоткрылись, и язык девушки прошелся по ним, оставляя влажный след.
- Нечего сказать?
Медленно, очень медленно, он наклонился вниз.
Медленно, очень медленно, она отодвинулась, увеличивая расстояние меж их губами. Когда ее спина прильнула к матрасу, ей не осталось путей к отступлению. Но она не отвернулась, не оттолкнула его.
Наконец-то он оказался в миллиметре от нее. Оперся ладонями по сторонам от нее. Пряди ее волос ласкали его кожу. Боги, какая мука. Мука быть так близко физически и знать, что этот поцелуй это все, что им позволено…
«Еще», - молил его демон. – «Пожалуйста, еще»
Рейес был напряжен до крайности, все нервные окончания его тела пробудились к жизни.
- Что это означает? – настаивал он.
- Ты слишком много болтаешь, - Даника подняла на него взгляд, столь же острый, как и ее тон. Требуя. Желая. – Сделай это. Покончим с этим. Давай.
Он хотел бы, чтобы все было так просто. Сделать и больше никогда не думать об этом. Никогда больше этого не хотеть. Никогда не хотеть ее. Возможно, даже забыть ее, чтобы если Аэрон потребует ее смерти, Рейесу было бы плевать. Не жаждать смерти себе самому.
- О чем ты думаешь? – спросила Даника, на этот раз более мягко.
Боги, как же она прекрасна. Даже раздраженная она лучилась такой прелестью, что на нее больно было смотреть. Длинные густые ресницы, а возле правой брови темнела единственная веснушка.
- Ты уже… ты передумал насчет поцелуя?
- Нет, - разве он мог, если желал этого сильнее, чем прихода нового дня? -
Ты можешь не дать еще одного шанса. Хочу насладиться каждым мигом.
- Если мы собираемся сделать глупость, то с ней лучше скорее покончить. Будешь потом смаковать.
Явно устав ожидать его, она взяла в ладони его лицо и притянула к себе. Воин упал на нее, и она шумно выдохнула. Он глубоко вдохнул, втягивая каждую молекулу в свои легкие, клеймя себя ее сущностью.
- Это ничего не означает, - проговорила она.
- И даже менее того, - солгал он.
- Я буду ненавидеть себя потом.
- Я ненавижу себя сейчас.
Она открыла рот, чтоб ответить, но он прильнул к ее губам и проглотил слова.

...

KattyK: 10.10.09 14:30

Я, наверное, повторюсь, но история Рейеса и Даники - самая любимая для меня из всей серии про Повелителей.
Хотя интересно, что за героиня будет в пару Аэрону . (об этом узнаем в 2010 году)

У Джены есть и другая серия. Так что Клио, у меня к тебе вопрос: намереваешься ли ты восполнить пробел и переводить эту другую серию? Там кажется, речь идет об Атлантиде.
Ну, разумеется, после того, как закончишь переводить эту книгу, маленький рассказ про Нику и Атласа и только появившуюся историю Са(э)бина.

...

Kliomena: 10.10.09 14:46

 » Глава 11

Боже Милостивый. Как я жила без этого?
Даника запуталась пальцами в шелковистых волосах Рейеса, крепко впиваясь, оцарапывая ногтями кожу черепа. Его язык оказался таким горячим, со вкусом мужской страсти. Его тело точно гранит поверх ее нежных изгибов.
По непонятной причине он прижал ладони к кровати и приподнялся так, что только их губы соприкасались. Нет. Нет, нет, нет. Она желала почувствовать тяжесть его веса, его жар, его силу и напряжение.
Ей не стоило этого желать. Ничто не должно иметь значения помимо ее семьи, ее свободы. Все же с момента, когда она увидела лежащего без сознания Рейеса, почти мертвого, она не могла думать ни о чем кроме него. Неправильно, так неправильно. Хотя как это могло быть неправильным, если впервые за последние месяцы она ощутила покой? Как это могло быть неправильным, если она чувствовала себя по-настоящему живой?
«Еще чуть-чуть», - подумала девушка.
Едва любопытство будет удовлетворено, едва она наверняка удостоверится, что вкус этого мужчины – о Боже, его вкус – не влияет на нее сильней, чем вкус любого другого, она сможет оттолкнуть его.
Позднее она будет вести себя как умная женщина, какой ее воспитала мать. Она будет вести себя ответственно, найдет способ удачно допросить Аэрона. Она покинет эту крепость, чтобы никогда не вернуться.
- Даника, - прошептал Рейес, - ангел.
Ангел?
- Не останавливайся.
Его губы были мягкими, его едва заметная щетина царапала ее щеки. Каждый раз, когда он поворачивал голову, погружаясь языком глубже, сильнее, и оцарапывая еще немного, импульсы наслаждения пробегали к ее соскам и развилке бедер.
Она застонала, не в силах сдержаться.
- Тебе нравится мой поцелуй? – поинтересовался он. – Я не делаю тебе больно?
- Нравиться. Не больно.
Сжимая напряженные мышцы его плеч, она думала, что не будет возражать против капельки боли. Она жаждала, чтобы его зубы вцепились в нее, а тело придавило ее. Погрузилось в нее.
- Я рад.
Его язык проскользнул мимо зубов, и приласкал ее небо.
Так приятно, но все же она нуждалась в большем. Возможно, ей нужно все, что он может дать. Она определенно желала, чтобы он потирался об нее – почему он этого не делает? Желание немного поугасло. Почему его голос звучал так спокойно? Так… бесстрастно?
Вопросы остудили горячие языки ее пыла, и она начала замечать и другие мелочи. Она развела ноги, но он не прильнул в предложенную колыбель. Она вцепилась в него, отчаянно прося о большем, а он оставался отстраненным, касаясь ее только языком. Она снова и снова вздыхала, его же дыхание было размеренным.
Даника вжалась в подушку, отпрянув от Рейесовых губ. Она по-прежнему тяжело дышала; он – дышал совершенно нормально. Она подняла глаза, не ведая, что и подумать.
- Ты начал это, - сердито произнесла она. Он затеял это, но по-настоящему не принял участия. – Почему? И не плечи чепухи про желание положить конец потребности во мне. Ясно, что ты не хочешь меня.
Говоря это, она чувствовала, как нарастает ярость в груди.
Его глаза распахнулись. Обычно они были такими темными, что казалось, что зрачки поглотили радужку. Сейчас же они искрились и переливались, подобно бурлящему океану чувств… оттенок багрянца обрамлял черноту.
Глаза демона.
Она сглотнула. Напоминание о зле внутри него устрашило ее. А все же желание осталось. Тело ныло и испытывало страстный голод. К нему, только к нему. Почему?
Чем больше она пыталась убедить себя, что он такой же, как и все мужчины, тем сильнее она убеждалась в обратном. Он был Рейесом, сплавом мужчины и демона, влекущим и отпугивающим ее одновременно. Он был плюсом и минусом в одной чувственной обертке, а вкус его поцелуя в одно и тоже время переносил ее на вершину небес и в глубины инферно.
Он пришел из ее ночных кошмаров, но превратился в ее фантазию, летящую на прозрачных крыльях сквозь каждую частичку ее естества. Он был единственным, кого она желала, и тем, от кого должна была бежать.
Что по-настоящему она знала о нем, помимо того что он одержим демоном? То, что все остальные казались блеклыми и слабыми в сравнении с ним, поникшие гвоздики вокруг одинокой розы с шипами. Никто другой не разжигал в ней подобного огня. Она так долго замерзала, и только он сумел согреть ее.
Совершенно ясно, что это тепло пьянило, увлекало дальше по этой тропе искушения. Не сам Рейес. Да, она обвиняла тепло. Пока что. Альтернатива слишком пугала ее.
- Просто слезь с меня, – дивясь собственному спокойствию, проговорила девушка.
- Я действительно хочу тебя, - ответил он, и в голосе слышалась мука, словно ему иголки забивали под ногти.
- Лгун, - повторила она его обвинение, упираясь ему в плечи.
Он не поддался. Нахмурился.
- Остановись, ангел. Ты не хочешь, чтобы я отпускал тебя.
Ангел. Он опять назвал ее ангелом. Там, в подземелье, он даже назвал ее своей. Она старалась не смягчиться. Мужчины и раньше называли ее нежными словечками, но ни один не произносил их с таким «ты принадлежишь мне и только мне» подтекстом.
- Ты не знаешь, чего я хочу, - буркнула она, - а меня ты определенно не хочешь.
Будь рад этому, ты идиот.
Стыд отразился в его жестких чертах. Стыд и скорбь. Его взгляд упал на ее плечо, туда, где на футболке зияла дыра, открывая кожу.
- Я хочу тебя. Богами клянусь в этом.
Когда он говорил это, его тело соприкоснулось с ее. Он не был возбужден. Ее щеки запылали. Когда он впервые пришел к ней, его пенис был таким твердым и набухшим, что выпирал через ткань джинсов. Единожды вкусив ее, он сник. Разве я так ужасно целуюсь?
- Не заставляй меня снова просить тебя убраться, - сказала она. – Не знаю, в какую ты играешь игру, но это было ошибкой. Мне надо…
- Никаких игр, - пылко перебил ее мужчина.
Она продолжила так, слово он не встревал.
- Мне надо вернуться в подземелье, по-быстрому, а это пустая трата времени. Я должна поговорить с Аэроном.
- Сначала, ты выслушаешь меня.
- Рейес. Слезь. Сейчас же!
- Мы поговорим, Даника.
Она глянула на него.
- Заставь меня, и я сделаю тебе больно.
Его глаза опять закрылись, пряча вспыхнувшие в них эмоции. Его ресницы напоминали манящие пальцы, зазывающие ее погрузиться в мир теней и темного искушения.
- Я не могу… не буду…
- Подземелье. Аэрон. Все остальное не имеет значения. Время разговоров истекло. Время поцелуев тоже. Как мы и хотели, с этим покончено. Я больше не буду гадать, каков ты на вкус.
К сожалению, она знала, что будет мечтать об этом поцелуе до скончания своих дней. Будет думать, что могло бы быть, фантазировать, чтобы случилось, если б он по-настоящему хотел ее.
- Даника, я…
Он опять умолк, а ее захлестнула волна болезненного любопытства.
- Что? – сердце колотилось в груди. – Просто скажи, чтобы я смогла уйти!
Он открыл глаза, в зрачках которых танцевало пламя. Он прижался к ее лицу, нос к носу. Раскаленное добела дыхание обжигало ее кожу.
- Ни слова больше. Я должен кое-что тебе сказать.
В эти месяцы ее желания полностью игнорировались. Ее чудесная жизнь провалилась в тартарары. Все кого она любила, покинули ее. Рисование – ее путь к здравому смыслу – стало недоступным.
Так просто она не сдастся.
- Ни слова, да?
Ты тренировалась сражаться. Знаешь, что делать.
С замиранием сердца Даника распластала ладонь на холодном матрасе. Пот выступил на коже. Когда в прошлый раз она защищалась, то убила человека. Будь осторожна на этот раз. Ей не хотелось наносить этому мужчине непоправимый вред. Только немного поранить.
- Я не хотел этого тебе рассказывать, надеялся, что с тобой все будет по другому, но я не могу позволить тебе думать, что я не хочу тебя.
Не слушай его голос и медоточивые слова. Действуй.
- Я…
Даника ударила.
Вложив всю силу в кулак, она заехала ему по носу. Хрясть. Теплая кровь брызнула на нее. Рейес застонал. Но это прозвучало не как стон боли, поняла девушка, а наслаждения – экстаза, который она жаждала услышать, пока его язык танцевал у нее во рту.
Шок от этого стона пригвоздил ее на месте.
Что. За. Черт?
Рейес медленно повернул голову и опять посмотрел на нее. Кровь уже остановилась, хрящ встал на место. Ее глаза распахнулись. Он был бессмертным воином, да она знала это. Он быстро исцелялся. Это она также подозревала после вчерашнего. Но как она могла предсказать то, что неистовая нужда возникнет в его глазах из-за того, что она сломает ему нос?
Его пенис быстро набухал, именно так как она желала этого ранее, словно клеймо меж ее одетых в джинсы бедер. Что бы она почувствовала, будь они без одежды? Девушка сглотнула, а Рейес облизал губы так, словно внезапно смог ощутить ее там на вкус.
Дрожь пробежала вдоль позвоночника. Их тела соприкасались, ее соски против силы его грудной клетки, ее мягкость против его мощи воина, и электрический ток заискрился меж ними. На миг, на один лишь миг, родилось ощущение боли, а после боль разлилась наслаждением внутри нее.
Рейес отпрыгнул прочь, и эта порочная молния моментально исчезла. Он отошел и остановился у дальней стены, лоснящаяся головка его плоти выглядывала над поясом ставших слишком тесными джинсов.
- Рейес, - неуверенно произнесла она. Снова ощущая нужду, испуганная и озадаченная.
- Я хочу тебя, но не смогу взять, пока ты не причинишь мне боль.
Хриплое признание, казалось, резало его горло. Его стыд вернулся. И чувство вины. И надежда?
- Я могу испытывать удовольствие только через боль.
Она медленно села, ее затуманенный мозг отказывался воспринимать то, что он говорил.
- Не понимаю.
- Вчера ты спросила, каким демоном я одержим. Что ж, мой демон Боль. Он заставляет меня желать физических страданий, и чем сильнее они, тем лучше. Телесные мучения – единственный источник моего наслаждения.
Точно так же как и для нее в тот единственный миг.
Нет, не в единственный.
Правда обрушилась на нее как ушат ледяной воды посреди идеального дня. Так уже бывало ранее. Вчера, когда она проснулась в Рейесовой постели. Она укусила его, и это понравилось ей.
- Твой демон может войти в меня?
Живот свело. Это ведь невозможно. Правда?
- Нет, - ответил он, но взгляд его стал пристальней.
«Не думай об этом сейчас. Ты запаникуешь, утратишь цель»
- Ты говоришь мне, что для того, чтобы быть с тобой, я должна причинять тебе боль?
Снова и снова.
Он кивнул. Во рту девушки пересохло. Если она привяжется к нему – если? – и отдастся ему, что от нее потребуется? Ей придется царапать его, щипать, кусать?
- А другие женщины… ранили тебя?
Он опять мрачно кивнул.
Даника сжала кулаки, ногти впились в простыни. В этот момент ей не пришлось взывать к силе воли, чтобы кого-то обидеть. Мысль о Рейесе с другой женщиной вызвала в ней такую яростную ревность, какой она не испытывала ранее.
- И это срабатывало?
- На некоторое время. Боль есть боль, не зависимо от причины ее возникновения.
- Ты все еще…-
«…путаешься с теми мелкими шлюшками?» - про себя договорила девушка.
- Ты все еще ищешь таких женщин?
- Уже много лет не ищу.
Ярость и ревность переросли в нечто новое.
- Хочешь, чтобы я поранила тебя?
Сможет ли она?
Удивительно, но он покачал головой. Темные пряди взметнулись у висков.
- Я жажду боли, не буду лгать, и хотел бы, чтобы именно ты причиняла ее мне. Но…
Он облизнул губы, отводя взгляд в сторону.
- Но что?
- Я никогда не позволю тебе делать этого.
- Почему? – вопрос сорвался с языка прежде, чем она успела проглотить его. Не желая видеть сожаления, что осветило его черты, она оторвала взгляд от его лица – и осознала, что таращится на свежие порезы на руке мужчины. Он все это время резал себя.
Содрогаясь, она обхватила себя руками. Вот в чем он нуждался – в кинжале, протыкающем его вены. Она-то всегда считала его неуклюжим.
Девушка безрадостно усмехнулась. Он вовсе не был неуклюж. Какой же она была глупой.
- Это изменит тебя, - признался он, - и не в лучшую сторону. Ты совершенна, такая как ты есть сейчас.
«Не реагируй. Игнорируй его слова»
Разговор повернул в опасное русло, и вряд ли нечто хорошее ожидало в ее в конце. Иначе она утратит разум, будет умолять позволить ей дать ему необходимое и испытывать отвращение к себе за это, или он продолжит отвергать ее, тем самым унижая. Прочь от него.
- Ты сказал, что хотел. Мне… мне надо поговорить с Аэроном. Я потратила впустую слишком много времени. Я должна найти свою семью.
Непроницаемая маска скрыла Рейесово лицо.
В груди девушки родилась боль. За него? За себя? За то, что могло бы произойти?
- Что я за человек, если продолжу ставить свои интересы превыше их? Они могут быть в опасности, могут переживать и бояться за меня.
- Я снова поговорю с ним, а ты можешь послушать, - парировал Рейес.
- Но…
- Ты же видела, как разъярился Аэрон, просто услышав звук твоего голоса. Я буду говорить с ним. Поняла?
Она нехотя кивнула. Информация, которой владел Аэрон, была слишком ценной, чтобы продолжать этот нелепый спор.
- Ты позволишь мне отправиться за ними? Если он скажет, где они?
- Боюсь, что я никогда не буду в силах отпустить тебя.
Он уже во второй раз говорил ей это, но на этот раз шепотом и ей пришлось напрячь слух, чтобы расслышать. Осознав их, она едва не вскочила с кровати, чтобы ударить его. Только знание того, что это ему понравиться, удержало девушку на месте.
- Попробуй меня удержать здесь, - рявкнула она. – Увидишь, что случиться.
- Ты не поняла. Я помогу тебе их отыскать, - произнес он, - и буду сопровождать тебя, где бы они не находились.
Если они живы. Невысказанное предположение зазвенело меж ними.
- Взамен ты не выдашь моих друзей Ловцам. Даже Аэрона.
Все до единого отголоски жара улетучились с ее щек, оставляя их холодными. Он знал. Вероятно, знал с самого начала.
- Я… я…
- Тебе не стоит рассказывать мне, что они тебе наговорили, о чем просили и что ты им пообещала. Это неважно. Если я буду знать, то это может стать причиной твоей смерти, - он повернулся к ней спиной. – Согласна на обмен?
Ловцы поклялись помочь в поисках ее семьи, защитить ее. Но они простые смертные, люди, как и она. Они ненавидят Рейеса и других Повелителей, желают им отомстить и пойдут на все ради победы. Даже переступят через нее, если это потребуется.
Они просили ее о помощи, чтобы она проникла в крепость и собрала информацию. Пока что она не приступила к выполнению своего обещания. Для этого не было ни времени, ни возможности. Рейес отвлекал ее.
Теперь же он просил ее переметнуться на его сторону и довериться врагам.
- Ты согласна? – потребовал ответа воин.
- Согласна, - проговорила она, но не была уверенна в истинности своих слов.
По расписанию сегодня ночью у нее должен состояться телефонный разговор со Стефано, и она сделает все необходимое, использует кого угодно, чтобы разыскать свою семью. Для их безопасности она убьет всех до единого Рейесовых друзей, возникни такая необходимость.
И разрушит жизнь Эшлин. И Аньи.
В животе шевельнулась тошнота. Боже, уравнение усложнялось с каждым убегающим часом.
Она уже доказала, что не может уничтожить Рейеса.
И это было не страшно. Он не причинит вреда ее семье. Или причинит? Если она будет действовать против его друзей, он запросто превратится из милого защитника в смертоносного демона. Что будет означать, что он также умрет.
Проклятье!
- Ты не предашь нас, даже если твои близкие мертвы? – настаивал он.
Неужели ее намерения были написаны у нее на лбу? Девушка прикрыла глаза.
- Я согласна, понятно? – снова сказала она, и на этот раз слова дались ей с трудом. Грядущие дни могут стать самими худшими в ее жизни, разбивая ее мечты, уничтожая ее семью… и отбирая у нее этого мужчину, которого она и желала, и опасалась.
Рейес кивнул.
- Тогда приступим.

...

Kliomena: 10.10.09 14:49

Ох, Катюш, а кроме Атлантиды еще есть серия про внеземных товарисЧей...

Пока тихо молчу. Повелителями бы разобраться. Специально про Сабина не читаю, чтобы не утратить интерес к переводу!

...

KattyK: 10.10.09 14:56

Я тоже не читала, хотя она меня в компе появилась как только вышла.

...

Moonlight: 10.10.09 14:56

Kliomena, большое спасибо за перевод книг этой замечательной серии! Читаю с огромным удовольствием ваш великолепный перевод!

...