Ледяное сердце

Навигатор по разделу • Справка для авторов • Справка для читателей • Оргвопросы и объявления • Заказ графики • Реклама • Конкурсы • VIP

08 Май 2015 23:19

Уряяя) Долгожданное продолжение)

Дарья спасибки огромное) Flowers

___________________________________

--- Вес рисунков в подписи 128Кб. Показать ---

Где-то там, на границе миров, у одиноkого дерева, Вселенная видит свои skazo4ные сны...

by Кристюша

29 Май 2015 8:46

» Глава 5

Утро воскресения. Утро, когда можно спать до обеда. Единственное утро недели, когда можно ничего не делать, просто отдыхать, лежа в теплой кровати, но, увы, это не про меня. На часах только 8:06, а я уже вытащила свою тушку из теплой кровати и иду в ванную. Если Антона воспитывали, холили и лелеяли бабушка с дедушкой, то я жила сама по себе. Рано научилась готовить, убирать дом, рано стала ответственной, слишком рано повзрослела. Бабушка, хотя бабушкой её назвать нельзя, ей все пятьдесят семь. Маму Антона, Алёну, она родила в двадцать один. А вот Антона мать родила в девятнадцать. Со мной, конечно, никто это никогда не обсуждал, поэтому я знаю очень мало про их семью, поверхностно, только то, что подслушивала, когда они о чём-то разговаривали. Я никогда не считала себя частью этой семьи, не знаю почему, просто всегда было и есть чувство, что я в этом доме лишняя. Тем более, как можно чувствовать себя полноценным членом семьи, если ты ничего не знаешь про неё, когда с тобой разговаривают только по необходимости? Про семью папы я тоже знаю очень мало, только то, что у него есть старший брат, работающий в полиции, и то, что его родители умерли, когда дядь Пете было двадцать один, а папе девятнадцать. Антона и назвали в честь отца папы. Папа был Серебряков Илья Антонович, а Тоха у нас Серебряков Антон Ильич.

Время было 8:40, когда я уже готовила завтрак в кухне, а Андрей мирно храпел у себя в комнате. Руки после верёвок и вчерашней перепалки жутко болели, но это ничего, это стерпеть можно, но, когда я начинала их напрягать или что-то делать, они начинали кровоточить, поэтому я решила, что после того, как приготовлю завтрак, пойду к Ане, чтобы она нормально обработала раны и забинтовала мои кисти.

Подойдя к дому Артёма, я постучала в дверь. В ответ тишина. Я постучала ещё раз. Результат тот же. На третий раз я уже начала тарабанить в бедную дверь. После пяти минут тарабания, мне всё-таки открыл Артём, сонный, с растрёпанными волосами и в одних домашних шортах.

– Кто? – кажется, он совсем ещё не проснулся.
– Тёмочка, сначала спрашивают «Кто там», а потом дверь открывают, а не наоборот. Тебя не учили этому в детстве? Могу рассказать и показать.
– Чего? Я её и не открывал, – через пару секунд до него дошло, что дверь открыта, – какого чёрта? Твою мать, Кать, ты время видела?! Мы спим. А ты где?

Последний вопрос был адресован пустоте, так как мне надоело слушать его тираду и я, пользуясь своим низким ростом, вошла в дом.

– Какого чёрта, не знаю, а время около 9:20. Сейчас же уже не спите.
– Естественно, ты чуть дверь не выбила!
– Я? Ты посмотри на меня и докажи это.
– Что с тобой? С каких пор ты дерзишь и препираешься? Что происходит, Кать?

Хорошие вопросы. И правда, с каких пор? Никогда такого не было, даже, когда меня выводили из себя, я привыкла держать эмоции и язык на замке. Обезьянник так меняет людей или соглашение встречаться с Андреем?

– Не знаю. Нет, честно, без понятия. Может просто я никогда ни с кем не разговаривала, поэтому никто и не знает, как я могу разговаривать?
– Возможно.
– Всё возможно в этом бренном мире.
– Что?

Я ему не ответила, а только пошла по тому же маршруту, что и в первый раз. Зайдя в комнату, я увидела Аню, смотрящую телевизор.

– Доброе утро. Прости, что рано, просто дело срочное.

Хотя, какое у них теперь доброе утро? Всё-таки мозги после обезьянника у меня переклинили основательно, всё не просто плохо, всё ужасно.

– Оно уже не доброе. Добрым оно было бы часов так в двенадцать, а лучше в час.
– А, если я объясню и расскажу тебе, как провела ночь?
– Спала? – да уж, капец. Анна злиться, а это ничего хорошего не предвещает.
– Не совсем. Заглянула к дядь Пете.
– Кому? – блин, я же ничего про родственников ей не рассказывала.
– Ты должна знать Серебрякова Петра Антоновича. Шишку в органах.

Кажется, я её заинтересовала, она взяла пульт и выключила телевизор, но не повернулась.

– Слышала. О нём слышали все. Он твой дядя?
– Старший брат отца.
– Ну и, что интересного в том, что ты к нему заглянула? Вы же родственники, ничего удивительного.
– Не в наручниках же и не за решёткой.

Всё. Этот раунд я выиграла, Аня повернулась ко мне и посмотрела, как на ума лишённую, на что я лишь пожала плечами. Она может быть властной, эгоистичной иногда, злой, но, если заинтересовать её чем-то сверхинтересным или удивительным, то всё, её внимание обращено только к тебе. Наверное, из-за этого мы и начали общаться, я всегда чудила каждый раз что-то новенькое и удивительное.

– Ты была за решеткой?
– Крикни это на весь дом ещё, чтобы меня точно из школы поперли.
– Садись и рассказывай, тогда я прощу тебя за то, что разбудила в выходной день. Только за Тёму я не ручаюсь, он долго беситься может.
– Знаю.
– А теперь быстро села.

В такие моменты я чувствовала себя собачкой, которая нашкодила и её отчитывает хозяин. Но, не смотря на это, я села рядом с ней на диван и рассказала, и про Арсения, и про Лилит, и даже про Андрея. Если сначала она была удивлена, ошарашена, то под конец моего рассказа она выдала:

– Я ему голову оторву. Кабелю такому.
– Какому кабелю ты голову оторвать собираешься? – в комнату вошел Артём, уже причесанный, умытый и одетый в джинсы.
– Ты представляешь, что эта скотина, который Волков, сделал?!
– Я весь во внимании, – Тёма сказал это таким скучающим голосом, что сложилось впечатление, будто ему говорят про Волкова каждый день, но это было только потому, что он на меня злился и пытался показать, что ему фиолетово на всю ситуацию. Но я-то знаю, что будет, когда он узнает. Будет всё очень плохо и печально.
– Нет! – только и успела сказать я перед тем, как Аня начала рассказывать про условия нашего встречания с Волковым. С каждым её словом я сползала всё ниже и ниже. В итоге я сидела на полу и закрывала руками уши.
– Что, прости? Может, я еще сплю? Или просто ослышался? – спокойным голосом произнёс он, но было слышно, что он готов что-нибудь сломать.
– Ой, чёрт, Артём, я ничего не говорила, а ты ничего не слышал.
– Не-а, Анечка, я все слышал, я не глухой.

Я сидела и смотрела на интереснейший узор на ковре, но также я прекрасно слышала, что Артём подошёл ко мне слишком близко и сел на диван.

– Ну?
– Что, «ну»? Интересный у вас узор на ковре, мне очень нравится, где покупали? – я не понимала, что несу, просто говорила, то, что первое приходило в голову.
– Ты мне зубы не заговаривай тут.
– И не начинала. Просто узор действительно очень красивый.
– Серебрякова! Ты либо мне сейчас объясняешь, что произошло и говоришь хотя бы одну весомую причину, почему я должен остаться дома, а не сидеть уже на мотоцикле и ехать, либо заткнись и сиди тут. Все ясно?!
– Да.
– Я повторюсь. Ну?

Я посмотрела на Аню, она сидела, зажав рот рукой, и смотрела на меня извиняющимся взглядом. И что она мне теперь прикажет делать?

– Если ты не останешься дома, то тебя вышвырнут из школы и меня заодно.
– Значит, причин нет. Отлично, – он уже собрался встать, чтобы идти одеваться, но его остановил внезапный телефонный звонок. Вот только телефон звонил не у него и не у Ани, а у меня в кармане. Я достала сотовый и, несмотря на экран, ответила на звонок.
– Чего надо?
– А что так грубо? Где «Привет, милый»? Но ладно, потом разберёмся. Ты где шляешься?

Это было неожиданно, очень даже неожиданно. Я убрала от уха телефон и посмотрела на экран, на нём было написано «Мудачино». Номер меня заставила записать бабушка, мало ли что может случиться, а вчера, после того как он ушёл, я его переименовала из «Квартирант» в «Мудачино». Мудак и в Африке Мудак. Я вновь приложила телефон к уху.

– Вопрос тот же, чего надо?
– Я уже сказал, не тормози. Мне скучно тут одному. Так что где бы ты ни шлялась, возвращайся.
– А я тебе кто? Клоун?! Ты совсем ошалел?!
– Ой-ой, хватит орать мне в ухо уже, гном ты мой.
– Пошел к чёрту, малолетний.

Я сбросила вызов, положила телефон рядом с собой, закрыла глаза и попыталась успокоиться. Я привыкла, что все издеваются над моим ростом, привыкла к насмешкам любого рода и неважно от кого, но сейчас внутри все кипело, хотелось что-то сломать, а точнее оторвать голову Волкову, чтобы больше никогда не разговаривал.

– Мудак, придурок чёртов, кабелина поганая, ублюдок чёртов...
– Эй... тебя заносит, вот, возьми, – я открыла глаза и увидела перед собой подушку, мило поданную мне Аней.

Нет, этот переросток этого и добивается, чтобы я бесилась и злилась. Не дождётся, пусть сначала рак на горе свистнет. С этого момента никаких эмоций в сторону этого урода, немного успокоившись, я вспомнила, зачем вообще пришла.

– Я вообще-то не поговорить пришла.
– А зачем? – спросили в унисон Аня и Артём.
– Руки, – просто сказала я.

Я пошла за Аней в ванную. Была я здесь только второй раз, поэтому не знала где, что находится. Ванная у них была достаточна большая, развернуться в ней можно было, не то, что в нашей ванне на первом этаже. Я села на бортик ванной и стала следить за Анькой. Она несколько раз выходила, сначала принесла аптечку, точнее это была большая коробка из-под обуви с лекарствами, потом принесла футболку и бросила её мне.

– Это зачем, – поймав футболку, спросила я.
– Надевай, у неё рукавов нет, а у твоей они слишком длинные.

Аня была не намного выше меня всего на пол головы, мы были примерно одного телосложения, разница была в том, что у неё была грудь, а у меня практически нет.

– Это что? – спросила я, оттянув футболку вниз. Аня, не посмотрев на меня, ответила.
– Не бойся, она старая, мне уже мала, и одевала я её один раз всего, так что могу её тебе подарить.
– Я не о том. Я про рисунок.
– А, что с ним не так?

Посмотрев на старую вещь, она рассмеялась. Аня всё время носила яркие, выделяющиеся из толпы, вещи. Нет, конечно, смерть с косой, стоящая в крови, тоже выделяется из толпы, но на неё это совершенно не было похоже. Я легко могла носить такие вещи, а у неё бы не получилось, только из-за одного Артёма.

– Я ее купила назло Артёму. Он мне тогда сказал, что я одеваюсь слишком по-детски, вот я и купила её. Мне, конечно, потом её хотели запихать в одно место, но сжалились. – я не ответила, лишь усмехнулась. Аня начала обрабатывать мои руки, мы сидели в тишине минут десять, а после моя знакомая нарушила тишину: – Прости, я не знаю, что на меня нашло. Теперь будет худо всем?

Худо всем? Не всем, только Волкову. Ему пора собирать вещи и заказывать билет на самолёт, чтобы улететь в другую страну.

– Забей, побесится и перестанет. Ты же его знаешь. Он быстро остывает, главное первое время его надо держать в узде, чтобы дел не понаделал.
– Знаю, но и ты знаешь, как он относится к этим спорам и всему остальному, по крайней мере, которые связаны с тобой. Вы никогда не рассказывали, как познакомились, может, расскажешь?

Рассказать? Не сейчас, это должен сделать сам Артём, иначе мне оторвут голову прямо тут, не задумываясь.

– Конечно, как только ты расскажешь ему, как вы начали встречаться.
– Нет, никогда. Кать, ты обещала, что это будет только между нами.
– Ну, а, что? Ты давно была в него влюблена, а он на тебя внимания не обращал, хороший план я тогда придумала…
– Катя! Твой план чуть тогда не сорвался.
– Не сорвался же. И вообще мне тогда было всего тринадцать или четырнадцать. Могла меня и не слушать. Была бы ты сейчас не с Артёмом, а с Витей? Или как его там.
– Серебрякова!
– Молчу-молчу. Не кричи, а то твой ненаглядный прибежит, и тогда точно придётся рассказывать.

Тогда Артём был для меня Артём Борисович, просто учитель физкультуры, а Анька сохла по нему, не зная очень многого. Тёма взял с меня слово, что я никогда не расскажу Ане, почему они начали встречаться, а Аня взяла с меня слово, что я Артёму ничего не расскажу, и пока каждый из них думает, что это именно его инициатива.

– Когда свадьба? – предложение он сделал ей ещё месяцев восемь назад, она естественно согласилась, но по обоюдному согласию, они решили, что пока свадьбы не будет.
– Не у меня спрашивать надо, а у моего ненаглядного.
– Опять поругались?
– Нет, что ты, просто он ничего не говорит насчёт свадьбы, и я молчу.
– Ясно всё. Значит, опять я должна планы придумывать?
– Не обязательно.
– Должна, я это всё начала, я и закончу.

Аня как раз добинтовывала мою руку, поэтому быстро вскочив с ванной, я пошла к двери.

– Ты чего удумала?
– Увидишь, – я подмигнула ей и пошла искать Артёма.

План был просто дать Артёму по мозгам и всё.

– Тебе пять раз уже звонил «Мудачино», я взять хотел, но потом передумал. Оригинальное имя, я оценил.
– Тём, я сама разберусь с этим придурком. Надоем я ему очень быстро. И вообще, когда у тебя свадьба, дружок?
– Скоро, наверное. Что это на тебе? – посмотрев на меня, точнее на футболку, спросил он.
– Анина, но уже моя, она мне нравится. А свадьба у тебя на осенних каникулах, чтобы и ты был свободен, и я, а то наделаешь чего-нибудь. Так, что скажи своей невесте об этом. И никаких возражений. Я начала вашу историю, я её и завершу на прекрасной ноте, как свадьба. А теперь я пойду домой, а то «Мудачино» будет очень сильно орать, наверное. Я тебя предупредила, осенние каникулы. Пока.

Не дождавшись возмущений, я вышла из их дома и пошла к себе домой. Наушники в уши и всё отлично, подойдя к дому, я не увидела нашей машины, а значит, мои ещё не вернулись, а это значит, что мне нужно проводить воскресение не в одиночестве, как хотелось бы, а с моим «парнем». Лучше бы я сидела в обезьяннике или вылетела со свистом из школы. Зайдя в дом, я услышала, работающий телевизор.

– Ну, и где ты была? – услышала я голос за своей спиной, когда пыталась незаметно пройти на второй этаж.
– А тебе какая разница? Я в клоуны не нанималась, развлекай себя сам.
– Отвечать вопросом на вопрос неприлично.

Я закусила нижнюю губу и вдохнула как можно больше воздуха, чтобы хоть немного успокоиться. Повернувшись к нему лицом, я произнесла:

– Неприлично заставлять с тобой встречать путем шантажа, а отвечать вопросом на вопрос прилично, в сложившейся ситуации. Так что иди и продолжай смотреть телевизор.
– Милая футболочка, в ней вся твоя суть. Сама мёртвая, бесчувственная, так ещё и смерть носишь, всё с тобой понятно. Я-то думал, что одноклассники преувеличиваю, но нет, они даже преуменьшили, но условия сделки не меняются.

Внутри всё кипело, хотело зарядить ему хорошую пощёчину, наорать и заткнуть, но этого не будет. Внешне, как и всегда я была, как скала.

– Мне плевать, что думаешь ты, плевать, что думают одноклассники, они ваше право. Я давно перестала замечать любые нападки от любого человека.

Сказав это, я пошла к себе в комнату. Она была звуконепроницаемой, это был единственный плюс, я могла делать, что угодно и этого никто не слышит, так же и в обратную сторону. Я не слышу их, они не слышат меня.

Чтобы убить время, я села за стол и начала рисовать понятные только мне узоры, но спустя двадцать минут, листок был скомкан и выпрошен в мусорку. Точнее это был уже листок пятнадцатый, я могла нарисовать небольшой набросок, но, когда начинала обводить, вырисовывать, то руки начинали дрожать, а в голове образовывался вакуум, раньше такого никогда не было. Читать, можно было не начинать, это было очевидно, поэтому пришлось выйти из комнаты и пойти в гостиную, попытаться посмотреть телевизор. На моё удивление Андрея в гостиной не было, а телевизор был выключен. Да, и в доме было тихо, ушёл, значит ушёл.

Воскресение, а значит смотреть по телевизору нечего, поэтому я включила DVD и вставила диск с каким-то фильмом. Вот только какой-то умник перепутал все диски и сейчас на экране показывались серии первого сезона «Сверхъестественное». Я когда-то начинала смотреть, поэтому и купила диски с первыми сезона, но не осилила и половины, даже не помню почему. Пора дать этому сериалу второй шанс. Взяв пульт, я включила первую серию и удобно устроилась на диване. Но, увы, мне не дали досмотреть даже первую серию.

– Чего смотришь? – я промолчала, пыталась просто его не замечать, – о-о-о, это я люблю, только смотреть негде.

Я бы так и продолжала его игнорить, но, когда он положил свою голову мне на ноги и начал устраиваться поудобнее, я не выдержала:

– Ты совсем ахринел?! Мало того, что не даёшь мне смотреть, так ещё и улегся на меня! Убери свою тупую голову с моих ног! – я начала сталкивать его на пол, но куда мне с этой глыбой тягаться, когда ему надоели мои никчёмные попытки, он просто перехватил обе мои руки и сказал:

– И кто кому мешает смотреть? Успокойся и сиди, смотри, без каких-либо действий и слов.

Я вырвала свои руки из его и попыталась успокоиться, но не получилось, не получилось успокоиться, а вот сидеть спокойно получалось до того момента, пока он не перевернулся на спину и не начал смотреть на меня.

– Что? – ещё спокойно спросила я.
– Ничего, – так же спокойно ответил он.

Я старалась дышать спокойно, старалась перебороть себя, чтобы не задушить его прямо сейчас, пока он лежит спокойно, но, увы, не получилось. Конечно, душить, а тем более убивать я его не собиралась, но очень хотелось. Царапать я его тоже не собирала, но, когда я положила свою ладонь ему на глаза, закрывая их, он взял и дёрнулся, а мои ногти, который сегодня я собиралась состричь, прошлись ему прямо возле глаза.

– А-а, – вскрикнул он и вскочил, потирая больное место.
– Прости, но ты сам виноват, – встав с дивана, я включила «задний ход» и постепенно, маленькими шагами начала идти к двери.
– Сам виноват?! Ты сдурела?

Мои шаги стали немного больше, так как он встал и начал надвигаться на меня.

– Я не хотела, честно. Ты сам дёрнулся. Кто тебя просил это делать?
– Точно сдурела, убежишь, тебе повезёт, а нет, считай ты труп. Мне как завтра в школу идти прикажешь?!
– На машине. Подумаешь, пару царапин, тебе не привыкать. Считай все девки твои.

Зря я это сказала. После этого я побежала, а он за мной. Я пробежала круга три от гостиной до кухни и наоборот, если бы я направилась на второй этаж, к себе, то я бы просто не добежала. Его физическая подготовка была лучше, а так будет изматывание противника бегом. Вот только, когда я опять пробегала мимо столика с любимой вазой бабушки, то задела её, и она с грохотом разбилась.

– Твою мать, – это было последнее, что я сказала, перед тем, как он почти схватил меня, я не нашла ничего умнее, чем выбежать на задний двор, через гостиную. Выбежать я успела, а вот пульт от телевизора полетел прямо в окно, разбивая его.

«Мне хана» – пронеслось у меня в голове, а потом я опять побежала. Нет, конечно, изматывание противника бегом это хорошо, только вот он ничерта не выдыхался, а вот я была уже на исходе. Я поняла, что пропала, когда возле входной двери почти упала, а Андрей, воспользовавшись этим, схватил меня локтем за горло. Я-то хотела продолжить бежать, но, когда моё горло встретилось с его локтем, начала только кашлять и задыхаться. Не знаю, что он собирался делать дальше, но голос Антона его остановил:

– Какого черта происходит?!

Хороший вопрос. Я подняла голову, чтобы посмотреть на Волкова, только вот он также растерянно смотрел на меня.

– А вы рано, – после бега и скорее всего волнения, изрек Андрей.
– Рано? Что происходит? – а это уже была бабушка. Инстинкт самосохранения включился сам собой.
– Это всё он.
– Знаешь, ты не в том положении, чтобы во всем обвинять меня, – сказал он тихо, чтобы слышала только я.
– Инстинкт самосохранения, ты уж прости, – также тихо ответила я.
– Я все поняла.

Что?! Что она там поняла?

– Что всё?
– Что вас нельзя оставлять одних дома. Больше этого не будет, что ещё наделали?
– Ничего, – в унисон ответили мы, но, конечно, не считая разбитой вазы, окна и пульта, который учился летать.

– Точно?
– Где пульт? – спросила я Андрея.
– Не знаю.
– Что значит «не знаю»?! Это ты его в окно пульнул! – уж слишком громко сказала я, Антон ржал, у бабушки были глаза навыкате.
– Так, значит, хорошо. А ты разбила вазу!
– Это ты за мной гнался по всему дому!
– А ты меня поцарапала!
– А ты сделал из меня подушку!
– А ты… ты…
– А, ну, замолчали. Антон, а ты что ржёшь? Это ты настоял на том, чтобы Андрей остался следить за Катей. В этом есть и твоя вина.
– Прости, бабушка. Я не хотела. Всё получилось случайно.

От железной хватки Андрея я освободилась ещё на начале споре, поэтому сейчас стояла и смотрела на бабушку.

– Что за футболка? – я посмотрела вниз и поняла, что всё ещё одета в «смерть».
– Анька отдала, – я чувствовала себя виноватой, но, что поделаешь, если они сами оставили меня одну, ходячее недоразумение, с каким-то придурком.
– Хорошо, кроме пульта, окна и вазы ещё что-то?
– У меня нет, – поспешно ответила я. Андрей молчал, – Волков, у тебя же тоже?
– Не совсем, – теперь мне страшно, – я неудачно вписался в угол, точнее я поскользнулся на пульте, который и улетел, в общем там два окна.

Господи, нам конец.

– Идите, ищите пульт. Мне плевать где, главное чтобы нашли!

Не дождавшись даже наших кивков, бабушка ушла в дом, за ней, качая головой, зашёл дедушка с Машей, а Антон ржал, но тоже ушёл.

– Господи, за что?
– Сама виновата нефиг было царапаться.
– Нефиг было из меня подушку делать!
– Я не виноват, что ты такая толстая, весь диван заняла!

Что?! Вот скотина!

– Скотина. Иди пульт ищи.
– Я?! Ну, нет, мы идем искать его вместе!
– Ты сейчас полетишь за ним!
– Ты виновата!

Я посмотрела на него убийственным взглядом, а он, поняв мои намеренья, побежал, я, конечно, за ним. Участок у нас был большой, поэтому на заднем дворе у нас был среднего размера бассейн. Бабушка и дедушка всегда возмущались и кричали, что он не нужен, что это пустая трата денег и места. Плавать я не умела, точнее, умела, по-собачьи. Вот сейчас уже я не вписалась в поворот и, поскользнувшись, полетела прямо в бассейн. Последнее, что я увидела, это было дно бассейна, об которое я хорошенько пригрелась головой.

– Я умерла? – спросила я первое, что пришло в голову, когда открыла глаза и увидела голубое небо. Голова трещала.
– Не дождёшься, – бабушка, как все печально, – ты чудом голову себе не пробила.

Класс, а у меня такое чувство, что я её не просто пробила.

– Отлично.

Дальше все было спокойно, относительно, бабушка весь вечер ворчала, дедушка качал головой, Антон смотрел телевизор, поедая попкорн, Андрей доставал что-то сверху, стоя на стуле. Я же с больной головой, сидела и смотрела телевизор с Антоном, одна Маша была счастлива.

– Какая у тебя вообще цель в жизни?

Неожиданный вопрос. Цель в жизни? А она у меня есть? Воскресный вечер получался слишком скучным, а тут ещё и такие вопросы. Надо разряжать обстановку. С невозмутимым видом я произнесла:

– Секс.

За двадцать секунд тишины, наверное, случилось все возможное. Антон подавился поп-корном, Андрей, который стоял на стуле, пытаясь что-то достать, пошатнулся и упал, у бабушки с дедушкой упали на пол столовые приборы, а Маша как веселилась, так и продолжала это делать. Я закусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.

– Прости? – всё-таки произнесла бабушка.
– Сериалы, еда, книги, сон, а вы о чём подумали?

Я посмотрела на них невинным взглядом, а вот такого взгляда, как у них я ещё не видела. Не выдержав, всё-таки рассмеялась, хватаясь за живот и постепенно сползая с дивана на пол.

– Разрядила обстановку, блин, – раздался голос брата с боку.

– Я спать, день сумасшедший, и надеюсь, что вы пульт найдёте, а не будете ходить и переключать вручную.

Как только голова коснулась подушки, я заснула.

29 Май 2015 14:48

Уря!) Уря!) Уря!)

Долгожданное продолжение) Very Happy

Спасибо огромное Дашенька) Flowers

___________________________________

--- Вес рисунков в подписи 128Кб. Показать ---

Где-то там, на границе миров, у одиноkого дерева, Вселенная видит свои skazo4ные сны...

by Кристюша

30 Май 2015 17:54

Спасибо за продолжение,очень понравилось!!! Very Happy

Страничка в закладке.

13 Июл 2015 22:09

» Глава 6

Честно сказать, я так и не поняла, что произошло. Вот я лежу в тёплой постели, мирно посапываю, а в следующую секунду меня кто-то вытаскивает из комнаты, бурчит себе под нос мат. Так как я всё ещё спала, то совершенно не понимала значение слов, кажется, Волкова:

– Вот она, если разбудите меня ещё раз, то закапаю во дворе! Я всё сказал и иду спать.

Я стояла, покачиваясь, с закрытыми глазами. Мозг отказывался проснуться не то, что работать. Ему нужен был сон, а лучше очень много сна.

– Кофе, чай? Лучше кофе. Точно, – сквозь пелену сна услышала я смутно знакомый голос. Собрав всю силу, которая у меня была или осталась, я произнесла:
– Сколько время?
– Шесть утра, как раз для того, чтобы попить кофейку и проснуться.

Шесть утра, будильник у меня стоит на 6:40, не понимая и не соображая ничего, я пронесла какую-то чушь:

– Мне можно спать ещё сорок минут. Я баеньки в тёплую постельку.

Я повернулась и сделала несколько маленьких шагов, заставляя себя открыть глаза, чтобы не упасть с лестницы и не врезаться куда-нибудь.

– Так я и думал, прости меня, Екатерина.

В следующую секунду я закричала, нет, даже не закричала, а завизжала на весь дом.

– Какого чёрта?! Я вас, мать вашу, предупреждал! Вам жить надое… – теперь я точно была уверена, что это Волков, сон сняло моментально. – Ты почему мокрая? Все нормальные люди моются без одежды и в ванной или душе, ну никак не на кухне. Что происходит?!

Мне вот тоже интересно, какого чёрта, меня в моём же доме обливают ледяной водой посреди кухни в шесть утра. Кто же такой смертник?

– Слушайте, время шесть, может, вы не будете так шу… Ух, нихера себе, что тут твориться?
– Антон, прекрати ругаться, но вопрос остался тот же.

Мне вот тоже интересно, что же всё-таки произошло.

– Кофе? Я много заварил.
– Да, конечно, всё равно спать больше не пойдём.

Класс. Просто замечательно. Сегодня будет весёлый денёк, если он начался с обливания меня водой.

– Кать, ты сходи, переоденься, а то заболеешь ещё, – услышала я осторожный голос бабушки.

Что же, сегодня произойдёт убийство. Я пошла к себе, точно зная, что, как только высушу волосы и переоденусь в школьную форму, убью придурка, который это сделал.

Я сразу же пошла в ванную, чтобы хоть немного согреться после приёма ледяного душа. Немного согревшись, я вышла из-под струй горячей воды. Вставая напротив зеркала и беря расчёску, чтобы расчесать мокрые волосы, я услышала будильник, который требовательно звонил, сообщая, что пора вставать.

Высушив волосы феном и переодевшись в школьную форму, я подошла к небольшому зеркалу, стоящему недалеко от двери в ванную. Я практически не пользовалась косметикой, точнее вообще не пользовалась, поэтому, смотря на себя, я видела девчонку с мешками под глазами, с усталым взглядом и бледным лицом. Только сейчас я поняла, что не в состоянии ругаться на кого-то. Долго созерцать себя я не могла, время поджимало, я могла просто опоздать на первый урок из-за недосыпа, поэтому, схватив телефон с наушниками и рюкзак, я пошла вниз, надеясь, что там никого нет, но, увы.

– Ты куда? А завтрак?
– Я могу опоздать. И с каких это пор вас волнует, ем ли я?
– Кать, не начинай. Сядь и поешь как человек.
– Нет, спасибо. Я опаздываю, пока.

Не дождавшись какого-либо ответа от бабушки, я быстро обулась и вышла из дома. Я шла, слушая музыку, вот только не знаю из-за чего именно, из-за того, что я не выспалась или из-за вчерашнего падения, но голова вновь начала болеть. Музыка только усугубляла положение. Вытащив наушники, я пошла дальше, пытаясь забыть про боль.

– Катя? – услышала я откуда-то с боку, повернув голову, я увидела Лилит и Еву.
– Привет, а вы тут чего делаете?
– Живём вообще-то, – усмехнувшись и показав большим пальцем себе за спину, произнесла Лилит.
– А-а, ну да, конечно.

Я уже сделала пару шагов вперёд, как меня опять окликнули.

– Кать, подожди.
– Ты что-то хотела? – подождав Лилит, спросила я.
– Нет. Да ладно, сразу к делу. К тебе сегодня Арсений заходил?

Что? От удивления я даже забыла про головную боль, а голова поняла, кто же облил меня водой.

– Вроде того, припёрся в шесть утра, облил ледяной водой, но мы не говорили. Я ушла, даже не зная, что это был он.
– Облил? Вот придурок.
– Придурок? Тебе не идет ругаться. Ты такая…
– Какая? Расфуфыренная кукла? Не стесняйся.
– Что? Я не это хотела сказать. И ты не похожа на расфуфыренную куклу. Скорее на миленькую куколку…

Я почувствовала слабый удар локтём под рёбра.

– Эй, я тебя поняла. Просто все смотрят на миленькое лицо. Никто не хочет общаться со мной, именно со мной. Все хотят общаться со стеснительной, милой девочкой, которая будет вестись на всё, что ты ей скажешь.
– Не суди книжку по обложке?
– Наверное.

Я не заметила, как за нашей «беседой» мы начали идти. Я была удивлена словами Лилит, но отчасти понимала. Только у меня всё наоборот, никто не хочет со мной общаться из-за моих закидонов. Все просто считают, что я странная девчонка, от которой неизвестно, что можно ожидать, но никто не пытается просто поговорить. Все смотрят на внешность, но порой она оказывается обманчивой.

– Я тебя понимаю, но у меня всё наоборот.
– Из-за того, что ты странная?
– Если я странная, то какого лешего ты со мной сейчас разговариваешь?
– Ты мою сестру видела? Странностями меня не отпугнёшь, тем более, ты не такая, какой тебя описывали твои одноклассники.
– Да? И какая же я?
– Ещё не знаю, но обязательно это выясню и даже не буду спрашивать у тебя разрешения. Может ты и считала, что тот вечер был единственный, но, увы, для меня это не так.
– Мне начинать бояться?
– Можно.
– Разрешаешь?
– Конечно.

Это было странно, но если я решила, что хочу хоть немного изменить свою жизнь, то нужно с чего-то начинать. Так, почему это не может быть дружба со своей полной противоположностью? Может всё-таки стоит попробовать? Это будет мой первый шаг к немного другой, неизвестной мне жизни. Вдруг мне понравится? Вдруг я смогу переступить через себя? Хотя, как можно изменить свою сущность? Как можно взять и в одночасье изменить всё, что строил на протяжении многих лет? Как можно разрушить эту стену, которую я выстроила возле себя, отдаляясь от людей? Я знаю только одно – она никогда не исчезнет, но ведь её можно немного разрушить, поломать, сделать маленькое отверстие, чтобы посмотреть на мир другими глазами? Да или нет? Как всё стало сложно.

– Хорошо, но это будет проблематично.
– Переживу как-нибудь такую трагедию.

Только сейчас я начала осматривать рядом идущего человека. Лилит была одета в короткую юбку и полупрозрачную блузку, а на ногах были туфли на не очень высоком каблуке, но даже на таком каблуке она была немного выше меня.

– Что?

Наверное, я слишком открыто её рассматривала, если она что-то говорит. Да уж, дожилась я.

– Ничего, просто смотрю. Интересно.

Лилит только кивнула, а я поняла, что за моими размышлениями и нашей беседой мы уже дошли до школы. Я уже хотела пойти на третий этаж, в кабинет химии, как девушка схватила меня за руку и потащила в сторону женского туалета. Я ничего не успела спросить или возразить, как оказалась в этом самом туалете, а она пояснила:

– Из-за Евы я проспала и не успела толком накраситься. Не идти же мне так? – она показала рукой на своё лицо и начала копаться в сумке, вероятно, ища косметичку.
– Мне этого не понять.

Прислонившись к стене и откинув голову назад, я закрыла глаза. Голова так и не перестала болеть, моё состояние только усугублялось, но что же, будем терпеть, всего шесть уроков. В крайнем случае, пойду к Ане.

– Ау, земля вызывает Катю. Хватит летать в облаках. У нас какой урок?
– Прости, задумалась. Химия.
– Какой идиот составляет это расписание? Понедельник, первый урок – химия. Жуть. Я думала хоть немного поспать.

Я лишь пожала плечами. В кармане завибрировал телефон. Достав его, я ответила на звонок, не смотря на экран.

– Да?
– Ты где шляешься? Химичка совсем с ума сошла.
– Волков? Скоро придёт. Откуда столько заботы?
– От верблюда. Советую поспешить, иначе я даже боюсь представить, что будет.

Я покачала головой и убрала телефон в карман. Надо спешить, кажется.

– Что Волков хотел?
– Сказал, что химичка совсем с катушек слетела…

Продолжать мне не пришлось, Лилит опять схватила меня и потащила уже на химию.

– Ты новенькая, тебе ничего не будет.
– Не будет? Смеёшься, что ли? Мне пары уроков с ней хватило.

Войдя в кабинет, я поняла, что химичка действительно сходит с ума. Такого ещё не было, чтобы 10 «Б» сидел, положив руки на парту, как в первом классе, так ещё и смотрел в учебник, внимательно все повторяя.

– О-о, отлично, явились. Лилит, проходи, садись, а ты, Серебрякова, без дяди в школу не приходи!

Чего? Может я оглохла?

– А, что я сделала-то?
– Опоздала на шесть минут, а сейчас стоишь и препираешься?

Что? Кажется, у меня начинается мигрень с такой жизнью и учителями. Я, конечно, знала, что меня не любят, а просто терпят, но не до такой же степени?

– Но я тоже опоздала. Почему только Катю наказывают? – встряла Лилит, зря. Ой, как зря.
– Иди и сядь, не связывайся.
– Ага, щаз, – вот это характер.
– Потому что ты тут всего-ничего, а Катя десять лет. Я всё сказала. Лили садится, а Катя за дядей.
– Почему за ним-то? – вот этого я действительно не понимала. Он мне не опекун, встречаюсь я с ним пару раз в год, на праздниках.
– Потому, что разговаривать с твоими бабушкой и дедушкой бесполезно. Иди!

Я вышла из кабинета. Сказать, что в шоке, так это ничего не сказать. Ну, и что это было? Может я слишком сильно пригрелась головой, и у меня галлюцинации уже? Достав телефон и найдя нужный номер, я позвонила, трубку он поднял почти сразу же.

– Катя? Ты чего звонишь? Что-то случилось?
– Эм… я не знаю, тебя в школу вызывают. Сейчас.
– Прости? А причём тут я? Звони бабушке или дедушке. Они за тебя отвечают, а не я.
– Нет, химичка хочет тебя лицезреть. Может, объяснишь?
– Скоро буду.

И он бросил трубку. Я, наверное, ещё минут пять тупо смотрела на свой телефон, пять минут стояла, оперевшись о стену, с закрытыми глазами.
– Стену подпираем? Если ты от неё отойдёшь, она не упадёт.

Я даже не стала открывать глаза и так знала, кто стоит передо мной. Даже ведя жизнь социопата, можно найти и врагов и, к моему огромному разочарованию, «поклонников». Хотя я даже не знаю что ему от меня нужно, никогда с ним не разговаривала, никогда его не замечала, как и остальных своих одноклассников, что из своего класса, что из параллельных, но, увы. Всегда найдётся какой-нибудь уникум, который может испортить всю размеренную и выстроенную на многие годы схему жизни. Вот только сейчас есть одно «но». Относится ли это к Вите с его «любовью» или это уже относится к Андрею с его шантажом. Кто из них больше испортит мне жизнь? Господи, с каких пор у меня вообще есть такие мысли?

– Так-с, наушников нет, а значит ты меня слышишь.

Чёрт, вот интересно, если его игнорировать, он испарится?

– Поговори со мной. Открой глазки.

Увы, не испарится. Сейчас я очень хотела, чтобы дядь Петя пришёл, а разговорчивый ушёл. Я почувствовала какое-то шевеление, но не обратила на него внимание.

– Ну же. Катя…

Зря я не обратила внимания, я услышала эти слова совсем рядом со своим ухом, а его дыхание обожгло мои шею и ухо. Я хотела подать голос и желательно бы ударить его куда-нибудь, но за меня это сделал мой дядя. Сказал, бить детей ему нельзя.

– Что здесь происходит?!

Ну, всё, Витечка, ты – труп.

– Извините… я не хотел… или… а почему вы тут? Кто-то что-то сделал?

Нет, моего дядю можно испугаться, но не до такой же степени? Надеюсь. Я открыла глаза и повернула голову в сторону родного дяди и, если бы я его не знала, то тоже бы испугалась.

– Ты что творишь? Тебя в школу вызвали, а не на допрос к очередному заключённому!

Он просто посмотрел на меня, а внутри всё сжалось. Вот, блин, когда он в обычной одежде, я его боюсь не так сильно с его грозным взглядом. Он единственный кого я боялась, точнее не боялась, а просто остерегалась. Но даже сейчас в его форме на выход и с грозным взглядом что-то было не то. Что изменилось за один день или же я просто не заметила этого в субботу.

– Ты его знаешь?

Витя подошёл ко мне как можно ближе и спросил это так, чтобы слышала только я.

– Это мой дядя.
– Дядя?!

Он хотел сказать что-то ещё, но его перебили.

– Кажется, у тебя сейчас урок, так иди на него!

Вити убежал, сверкая пятками. Как будто его и не было тут до этого.

– Не смотри на меня так, пожалуйста.
– Кто это?
– Ты про Витю? Один неотёсанный болван, – конечно, я очень смягчила, но вся школа знала о его идиотской «любви» ко мне.
– Мне стоит волноваться?
– Нет, – быстро ответила я и покачала головой, чтобы убедить его в этом или убедить в этом себя? Сейчас это не важно. – Так, ты мне объяснишь, почему именно тебя хочет видеть моя химичка?
– Ты переводишь тему?

Возможно.

– Нет, конечно. Как ты мог такое подумать. До конца урока осталось минут пятнадцать. Так что тебе…

Я не успела договорить, так как он сам пошёл в кабинет химии. Нет, вот и что это всё значит? Я не решилась идти за ним, осталась в коридоре, ждать их. Они вышли и отошли в сторону, начиная что-то очень бурно обсуждать, вот только я уверенная, что это было не моё опоздание. Я подошла к ним и озвучила свою версию происходящего.

– Вы встречаетесь.
– Ты ей сказал?
– Я?! Я ничего не говорил.

Начинается… сейчас они ещё и ругаться начнут.

– А ну цыц. Никто мне ничего не говорил. Это слишком очевидно. Просто я сразу этого не заметила. Ты в форме на выход. Одеваешь её в очень редких случаях, чаще всего по праздникам, ты побрился и скорее всего даже подстригся. А вы, Тамара Вадимовна, слишком… эм… буйствовали. Знаете, мне всё равно, что вы творите. Это не моё дело. Вот только я очень прошу, не впутывайте меня в свои разборки. У меня нет никакого желания встречаться с директором в этом учебном году. Было бы, я сделала бы что-нибудь оригинальное. Вроде высказалась. Надеюсь, мы пришли к соглашению, что меня вы, Тамара Вадимовна, трогать не будете. Хорошо?

Они стояли в шоке. Оба. Вот, блин. Неужели мне проблем в жизни мало?

– Кивните, что ли.

Они кивнули. Здорово. Просто класс. До конца урока уже осталось минут пять, а значит можно сразу идти на географию. Я развернулась и пошла в сторону нужного кабинета. Пусть сами разбираются, не дети уже. Интересно, а сколько ей вообще лет? Никогда не рассматривала учителей и не интересовалась ими.

Подойдя к кабинету, я села на ближайшую скамейку. Сейчас начнутся вопросы. Даже, если я не общаюсь ни с кем из одноклассников, то, когда им что-то интересно, можно залазить под парту и не вылазить оттуда.

– У тебя урока нет? – конечно, кого могли еще пораньше отпустить, как не моему братца.
– А тебе-то что?
– Вот именно, Антох, какая тебе разница? Пошли уже. Не трать время на малолеток.

Господи, начинается. Я посмотрела на Антона, а он в свою очередь на меня. Как обычно сейчас промолчит, развернётся и уйдёт.

– Вань, заткнись, ладно? – моя челюсть валялась где-то в районе пола. Нет, такого ещё не было. Если сначала он обращался к своему дружку, то теперь он обращался непосредственно ко мне. – Я вопрос задал. Ответ где?
– В заднице у твоего дружка.
– Кать, не начинай только.
– Да кто начинает? Ты спросил, я ответила. В чём проблема? Иди уже, а то вон щас, у него от недокурения дым из ушей повалит.
– А кто сказал, что мы курить?

Я посмотрела на брата и покачала головой. Нет, сегодня у меня точно мигрень с ними начнется.

– Чего ты престал ко мне?
– Вот именно, Тох.
– Так надоели вы мне. И один и вторая.
– А то тут причём? Это вы ко мне подошли, а не я к вам. Я сидела, никого не трогала.
– Так, чтобы по этой школе не пошли какие-либо сплетни. Катя, это Иван – мой непутёвый друг, – я посмотрела на его друга. Виски сбриты, а чёлка спадала на лоб, узкие джинсы, чёрные туфли, симпатичное личико, глаза серого цвета, чёрная рубашка, не застегнутая на первые две пуговицы, высокий, хотя скорее слишком высокомерный и гордый, – Иван, это Катя – моя младшая сестра.

Вот нравится мне смотреть на их реакцию, когда они узнают, кто я Тохе. Сначала непонимание, потом осмотр меня с ног до головы, следом круглые от удивления глаза, ну а после – стандартные вопросы.

– Кто?! Она?! Не верю. Ты говорил, что твоя сестра младше тебя на год, а тут явно не год.
– Иван, мне паспорт тебе принести? Я в десятом классе. Больше я тебе ничего не скажу. Верь не верь, мне как-то плевать.

Такой реакции я ещё не видела у дружков брата. Этот Иван сел рядом со мной и протянул мне руку. Я как-то с недоверием посмотрела на него, и он пояснил:

– Давай начнём сначала. Был не прав, вспылил. Очень каюсь. Иван Костров, – я опешила, такого прежде не было. Я посмотрела на брата – он стоял в таком же немом шоке. По взгляду Вани я поняла, что он не отстанет.
– Хорошо, Екатерина Серебрякова, – я протянула руку в ответ. Он пожал её и отпустил. Хорошо, на этом мы закончим, надеюсь. Что-то пять минут тянутся слишком долго. Где чёртов звонок?
– А парень у тебя есть?

Как у людей меняется мнение, когда они узнают о тебе что-то интересное.

– Есть.

Мне он не поверил, повернул голову к Антону и вскинул бровь.

– А я откуда знаю-то?
– Я про свою сестру знаю всё, а ей пятнадцать. Она без моего ведома и шагу не делает. Конечно, её это бесит, она много кричит и возмущается, но зато я знаю, кому вставлять пистон.
– Это забота или надзирательство? – спросила я, так между тем.
– И то и другое. Просто мне так спокойнее.
– Ну, это не про него, – и свершилось чудо, прозвенел звонок, из классов хлынули ученики, – советую сейчас идти покурить, иначе не успеете.

Сказав это, я встала и пошла в кабинет, иначе бы моя голова развалилась пополам. Я старалась игнорировать головную боль, но с каждой секундой это становилось всё сложнее и сложнее. Положив голову на парту, я закрыла глаза и наслаждалась тишиной.

– Твой дядя фараон?!

Так, начинаются вопросы, а значит, отдохнуть у меня не получится.

– Да, он самый. И скажи это всем, а то одно и тоже повторять не хочу.
– А, если…
– Нет, ваши задницы я не буду вытаскивать из ещё большей задницы. Я даже сама не использую эти «связи». Это тоже передай остальным.

Даже если бы он что-то ещё спросил, я бы ему не ответила, но к моему счастью он отстал. Зачем надо было в форме приходить, нельзя было в штатском прийти, что ли?

– У тебя проблемы? – это была Лилит.
– Нет, проблем нет. Я опоздала всего на шесть минут. Какие проблемы?
– Связанные с гитаристом, – а теперь Арсений подал голос. Гитарист? Чёрт.
– Ты что-то знаешь?
– Он опять ходит с гитарой. Так что не сложно догадаться. Тем более это уже традиция.
– Помоги мне. Ты мне должен, я тебя с утра не убила.
– А почему ты думаешь, что…
– Сеня!
– Не знаю, что тебе предложить. Тебе повезло, что он учится в параллельном, а не с нами.
– Ты меня утешаешь или издеваешься?
– И то и другое. Ладно, пойдём. Есть одна идейка, но она тебе не понравится, и ты не сможешь прятаться каждую перемену.
– А прятаться где?
– В курилке. Он туда не ходит. Он же святоша. Идёшь?

А у меня есть выбор? Либо сидеть в курилке, либо слушать очередную композицию, придуманную Витей.

– Иду.

Так называемая курилка – это была заброшенная теплица, недалеко от школы. Директор прекрасно знал, что там делают учащиеся, но ничего не говорил. Даже приходил туда, отдавал приказы и уходил. Я туда никогда не ходила, но зато Антон ходил. Что он курит, знали, наверное, все, кроме бабушки и дедушки. Для них он святой.

– Ты что тут забывала?! – как только мы зашли туда на меня обрушились сразу три озадаченных голоса.
– Долгая история. Сколько до урока, а то тут долго не протяну.
– Шесть минут, а потом две по двадцать минут.
– Ты издеваешься или утешаешь?!
– Я же сказал, и то и другое.
– Убью, сволочь.

Он промолчал, но посмотрел на меня очень насмешливым взглядом. Гадёныш малолетний.

Всё бы хорошо, но, когда гитарист появился в поле зрения, я испугалась.

– О-о, я забыл, сегодня же серенада. Поржем опять.
– Костров, заткнись, – рявкнула я. Это бесило. Им смешно, а мне вот прячься и мучайся.
– Ты чего бесишься? Он же не тебе её петь собирается, – я посмотрела на него убийственным взглядом. – А вот это очень неожиданно.
– Нет, блин, я тут просто так прячусь от жизни хорошей. Заняться больше нечем.
– Привет, – услышала я голос гитариста.

Голова болела, мозги не работали. Он как-то сказал, что, если у меня есть парень, то он отстанет. Парень вроде есть. Стоит вон рядом кулаки сживает. Стоп, а, как он тут оказался? Когда успел? Какой выход? А, если получится? Господи, убей меня на месте, чтобы я не мучилась.

Все получилось само собой, если бы я думала головным мозгом, а не спинным, то нашла бы выход и получше, но нет, головной мозг отказывался работать.

Любой нормальный человек, особенно девушка, представляет свой первый поцелуй далеко не в шестнадцать лет и не в курилке перед кучей придурков, но в моей жизни никогда не бывает ничего по-человечески.

Наверное, при первом поцелуе все что-то чувствуют, но я ничего не почувствовала, хотя нет, чувствовала, почему-то это был стыд и шок Волкова и остальных, но он быстро отошёл. Всё закончилось так же внезапно, как и началось, это прекратил ни он, ни даже я, а школьный звонок. Пора собирать мозги в кучу и валить отсюда подальше. Я выбралась из цепких ручонок Волкова и пошла в школу. Сначала я шла, а, когда ушла из поля зрения курилки, побежала.

Осознание того, что я сделала, пришло только в кабинете географии, в середине урока. Голова начала болеть ещё сильнее. Я просто не могла думать о чем-то кроме этой чёртовой боли. Сил терпеть не осталось. Не знаю, что сказала мне географичка, когда я встала, быстро собрала вещи и вышла вон из класса. Я собиралась идти к Ане, а потом желательно домой, поспать. Дойти я не смогла только потому, что к головной боли прибавилось головокружение, и я села на первую попавшуюся лавочку.

– Почему он? – голова и так жутко гудела, а этот голос свалился на меня очередной болью в висках.
– Отстань от меня, тебя это не касается, – ответила я сквозь ноющую боль, встав с лавочки, я попыталась уйти.
– Я задал вопрос, – он, схватив меня за локоть, дернул на себя, и я вновь впечаталась в стену затылком. Боль вновь дала о себе знать, и я поморщила, но этот дебил этого не заметил.
– Что ты хочешь от меня? – тихо спросила я, чтобы лишний раз звон в ушах не вернулся.
– Почему он?! Я за тобой два года таскаюсь, подарки, записки, сюрпризы, а ты выбираешь какого-то ублюдка.
– Мне плевать на твои подарочки и всё остальное. Оставь меня в покое, я сто раз тебе говорила, что я никогда не буду с тобой не то, что встречаться, я даже общаться с тобой не буду.
– Почему он?

Голова гудела, если бы не он, я бы уже давно взвыла от боли. В мою больную голову пришло только «Мудачино».

– Потому что Мудачино.
– Что?
– Что слышал. Отстань от меня уже!

Я вырвалась из его железной хватки, когда он только стал таким смелым? И пошла не в направлении Ани, а в направление выхода из школы. Не знаю, шел ли он за мной, но выйдя за забор школы, я прислонилась к нему спиной и достала телефон. Я была не в состоянии самостоятельно дойти до дома. Я набрала первый попавшийся контакт.

– Катя? Ты чего звонишь?

Стас.

– Заберёшь меня? А то я помру, честное слово.

Сил не осталось, я закрыла глаза, кое-как убрала телефон в карман джинс и начала чувствовать, что теряю сознание. Чёрт, только не сейчас, через пять, десять минут, но не сейчас. Мои мысли не были услышаны, а вот сознание всё равно потерялось в темноте. Последнее, что я почувствовала, как меня кто-то подхватывает, а дальше полная темнота.

13 Июл 2015 23:11

Дашенька с возвращение!)

Спасибочки огромное за столь прекрасное и долгожданное продолжение) Flowers

___________________________________

--- Вес рисунков в подписи 128Кб. Показать ---

Где-то там, на границе миров, у одиноkого дерева, Вселенная видит свои skazo4ные сны...

by Кристюша

13 Июл 2015 23:56

NinaVeter писал(а):

Дашенька с возвращение!)

Спасибочки огромное за столь прекрасное и долгожданное продолжение) Flowers

Вам огромное спасибо Smile

Скоро выложу 7 главу и так слишком долго дурака валяла Smile

14 Июл 2015 15:11

спасибо, спасибо, спасибо!!!

22 Июл 2015 13:15

» Глава 7

Когда я начала приходить в сознание, то в нос сразу же ударил запах больницы, запах препаратов, запах смерти. Для меня синоним слова «больница» - смерть. Каждый раз, когда я в нее попадала, то кто-то умирал. Я практически не болела, поэтому в больницах бывала редко, очень редко. Первый раз, попав в нее, мне сказали, что мама и папа уехали и больше не вернуться ко мне, второй раз умерла Сара. Она была моей единственной подругой, которая была рядом и поддерживала меня, как может поддержать десятилетний ребенок. Она была милой, веселой девчонкой с карими глазами и черными волосами, мы были ровесницами. Кто-то скажет, что в шесть лет, что в десять невозможно ощущать все остро, но я с легкостью могу сказать, что это не так. В любом возрасте смерть ощущается остро.

Я точно помню глаза бабушки, когда она мне говорила, что мама и папа уехали, я точно помню ужас в глазах Сары, когда она побежала за своим любимым котом на проезжую часть, помню, как машина врезалась в нее, помню оглушающий крик Сары. Я помню все, но всем говорю, что ни помню ничего, а они верят, ведь детский мозг мог просто стереть воспоминания, заблокировать их. Никто не знает, что это я отпустила чертого кота, из-за меня Сара побежала за ним, из-за меня она умерла, но этого никто не узнает. Это всегда будет со мной. После ее смерти я окончательно закрылась от людей, меня пытались водить к психологам, психиатрам, но ничего не выходило, поэтому они просто опустили руки, а я росла, росла одна, сама по себе.

Я попыталась открыть глаза, моя попытка увенчалась неудачей, веки отказывались подниматься. Я попыталась пошевелить хоть какой-нибудь частью тела и у меня вышло. Я легонько пошевелила левой рукой и тут же почувствовала дискомфорт. Было ощущение, что в руку что-то засунули, а, если я нахожусь в больнице, то не сложно было догадаться, что это была игла, а, если игла, значит капельница. Живот завязался в узел. Мне стало плевать, что со мной, даже стало плевать, что я нахожусь в больнице. У меня был один вопрос: «Сколько я нахожусь там, где нахожусь?»
Все - таки открыв глаза, я повернула голову и увидела иглу, вставленную мне в вену, трубку по которой текла какая-то жидкость, ну, а потом саму капельницу со стеклянной емкостью. Кажется, все не просто плохо, а все ужасно. Я попыталась хоть немного привстать, но скрип, открывающейся двери, и резкий голос меня остановили.

- Не шевелись! – через секунду этот голос, уже намного спокойнее, спросил, - Пить хочешь?

Хочу? Только сейчас я поняла, что ни во рту, ни тем более в горле не было никакой жидкости. Я кивнула, а он помог мне попить. Как я ненавидела такое состояние. Как я ненавидела быть беспомощной, слабой, уязвимой.

- Ничего не хочешь рассказать? - я почувствовала, что матрац прогнулся еще сильнее под тяжестью тела Стаса.

Что я могу ему рассказать? Я даже не знаю, что со мной и сколько я здесь нахожусь. Слабым голосом и еле слышно, я произнесла:

- Почему я здесь?
- О-о-о, эта часть мне больше всего нравится. Это я хочу у тебя спросить, Почему ты здесь. Тебе повезло, что я шел возле школы. Иначе бы не знаю, что произошло.

Опять эта фраза «Тебе повезло». Да, мне вообще по жизни везет. Иногда удивляюсь своей удачливости.

- Почему я здесь? – тот же вопрос и тот же слабый голос.
- У тебя переутомление и легкое сотрясение мозга. Вот объясни мне, как можно получить сотрясение, сидя в доме на жопе ровно?! – Я его не видела, но чувствовала, что он начал злиться.

Сотрясение?! Что же это такое? Черт, что теперь делать-то?!
Как? Упади в бассейн и узнаешь.

- Это случайность.
- Случайность?! Ты видишь, к чему привела твоя «случайность»?!
- Стас, не начинай, пожалуйста. Сколько я здесь?
- Сейчас 14:25, среда.

Среда? Был только понедельник. Черт. Я была в отключке два с половиной дня. Интересно это тоже очередное счастье?

- А…
- Я никому ничего не говорил. Я знаю тебя.
- А…
- Три-четыре недели. Это сотрясение, а не порез.
- А…
- Это витамины, от них тебе ничего не будет. Только будешь похожа на наркомана со стажем.

Достал. Так и хотелось встать и убить его, но слабость и игла в вене мешали это сделать.

- Раздражает.
- Что?
- То, что ты заканчиваешь за меня предложения. Теперь я понимаю Артема. Меня отпустят домой?
- Нет, - резко, жестко и с какой-то ненавистью отрезал он,- Если тебя отпустить домой, у тебя не будет никакого постельного режима! Поэтому ближайшие три недели ты проведешь здесь под присмотром опытных врачей! Это не обсуждается.
- Стас…
- Я все сказал! - Он резко встал и вышел из палаты.

Господи, ну, и, что мне теперь делать? Какую он наплел историю бабушке с дедушкой? Что теперь будет? Что мне сделает Волков за исчезновение? Хотя, зачем переживать, если всем просто до высокой колокольни на меня. Это факт. Я к этому привыкла. Только Стас и Артем пытаются обо мне заботиться. Даже тогда, когда я ограждаюсь от них.

- Здравствуй, как себя чувствуешь?

Тишину в палате разрушил голос медсестры, которая пришла, скорее всего, поменять или убрать эту чертову капельницу. Я повернула голову и посмотрела на нее. Наигранная улыбка, тоскливые серые глаза.

- Никак, вы пришли убрать эту штуку?
- Да, но ненадолго. Скорее всего, вечером тебе ее опять поставят.
- Значит, буду наркоманом со стажем, - повторила я слова Стаса, но в этих словах не было ни капли веселья или намека на шутку.

Наконец вытащив иглу из моей вены, медсестра попросила согнуть руку в локте и вышла. Я смогла сесть, хотя слабость во всем теле осталась. Рядом с кроватью стоял мой рюкзак, поставив его на кровать, я начала в нем копошиться, найдя телефон в самом дальнем углу, достала его и разблокировала. На экране высветились пропущенные вызовы от «Мудачино», «Антон», «Арсений» и от какого-то неизвестного номера. В общем счете пропущенных было шестьдесят штук. Такого в моей жизни еще не было. Мне нужно было узнать, что Стас наплел родственникам. Антону я звонить не стала, не думаю, что ему хоть что-то рассказали, а вот Волков, как я успела понять добивается того чего хочет. Набрав номер Андрея, и положив телефон к уху, я стала ждать его ответа. Он не заставил себя долго ждать, уже через четыре гудка поднял трубку.

- Чего-то хотела или просто так звонишь, поиздеваться?

Голос был холодным и безразличным, он злился. Вот только на что ему злиться? Мы встречаемся только из-за его же шантажа. Знаю я его меньше месяца. Мы, по сути, чужие люди.

- Эм…просто.

Как-то не очень убедительно произнесла я.

- Ясно.

И наступила тишина. Ни я, ни он ничего не говорили. Я просто не знала, как у него спросить, что наплел Стас.

«Только не бросай трубку, Волков» - крутилось в моей голове. Мне просто на просто нужно было задать простой вопрос. Когда я собралась с духом, то меня перебили.

- Вот мне интересно. Я, конечно, понимаю, что мне ты не то, что не доверяешь, ты меня терпеть не можешь из-за некоторых моментов. Мне плевать, что тобой движет так поступать, но я тебя совершенно не понимаю. Женская логика ли это или еще что-то, если честно мне плевать, но ты могла написать хотя бы СМС, что уезжаешь. Ты вообще представляешь, что было с твоими бабушкой и дедушкой, когда им позвонили со школы и сказали, что ты ушла и слова не сказав?! Просто встала и ушла! Естественно не знаешь…
- Андрей…
- Я не договорил! Ты можешь думать не только о себе, хоть иногда?! Плевать тебе на меня, Сеню, Лилит, Антона, но ты можешь подумать хотя бы о бабушке с дедушкой!

Дальнейших его слов я не слышала, так как сбросила вызов и швырнула телефон обратно в рюкзак.

Было обидно, паршиво, но главное было то, что он был прав. Во всем. Ну, почти. Мне не плевать на всех, на многих, но не на всех. Я могу относиться к человеку отстраненно, холодно, но, если ему нужна помощь, то я помогу. Вот такой я странный человек. И первое мнение Андрея обо мне точно такое, какое я создавала на протяжении многих лет.

Я всю жизнь притворяюсь каким-то другим человеком, никто не знает обо мне фактически ничего. После смерти Сары, я никого не подпускала к себе слишком близко, всегда держала дистанцию. Сначала держала, а потом вовсе перестала общаться и обращать внимание на людей. Так я и живу шесть лет, но сейчас мне хочется измениться, хочется завести друзей, хочется чувствовать хоть что-то к кому-то. Только вот я сама все испортила. Сейчас все на меня злятся и думают точно так же, как Волков, что мне просто плевать.

Вновь достав телефон из рюкзака, я убедилась, что Андрей мне не перезванивал, это было и хорошо. Я открыла пропущенные звонки и была почти уверенна, что неизвестный номер, это номер Лилит.

«Пора менять свою жизнь» - с этими мыслями я провела пальцем по экрану, набирая номер. Спустя пару гудков мне ответили.

- Да? Кто это?

Ха, даже так.

- Катя.
- О-о-о, неожиданно. Что-то хотела?

На заднем плане у нее играла музыка, но, скорее всего, это была не ее музыка. Слишком громкая так еще и тяжелый рок. Голова начала болеть только, услышав такие басы.

- Да, только ты можешь уйти куда-нибудь, где по - тише и не людно.
- Ага, в туалет.
- Я серьезно.
- Я тоже.

Пора начать говорить правду.

- У меня сотрясение, так что твоя музыка на заднем плане не улучшает ситуацию.

Я думала, сейчас начнутся вопросы или хотя бы требование объяснить, но вместо этого я услышала открытие и закрытие двери, и, что самое главное тишину.

- Ты в больнице, - скорее утверждение, чем вопрос.
- Ну-у, вроде как.
- Почему не сказала?
- Была в отключке все это время.
- То есть в отключке?
- То и значит, я очнулась максимум час назад.
- Но все думают, что ты на курорт уехала.

Ух ты. Как Стас замахнулся.

- Ага, с пятиразовым питание и надзором. Слушай ты серьезно в туалете?
- Это единственное место в доме, где тихо и без людно.
- Ладно, кажется. Пусть все дальше думают, что я на курорте, хорошо?
- Хорошо, но я не понимаю почему.
- Ты не представляешь сколько мне надо было сил, чтобы тебя набрать.

Она хотела что-то сказать, но я ее перебила, так как в палату зашла девушка лет тридцати пяти, в белом халате.

- Я перезвоню позже, врач пришел, кажется.
- А Стас сказал, что тебе некому звонить, так как никто не знает. Как ты себя чувствуешь?
- А Вы для начала кто? Если на вас белый халат – это не делает вас врачом.

Длинные волосы были собраны в хвост, глаза были карего цвета и сосредоточены, а халат был наглухо закрыт. Она достала из кармана стетоскоп, повесила его на шею, а потом и бридж на котором было написано, что она заведующая отделением, и зовут ее Александра Максимовна.

- Понял не дурак, был бы дурак не понял. Чувствую? Хренова.
- Настолько плохо?
- Голова немного гудит. Вот и все.
- Не тошнит, не рвет? Просто голова болит?
- Эм…да. Станет рвать, вы узнаете об этом первая, обещаю.

Я понимала, что это обычные для врача вопросы, а вот для меня это все было в новинку. Она еле видно кивнула, подошла и села на кровать.

- Поднимай футболку, послушаю тебя.

Дальше все было по стандарту, послушала, померила давление, сказала, чтобы я ни о чем не спрашивала, иначе Стас настучит мне по голове. Когда она, наконец, покинула палату, я взяла телефон и хотела позвонить Лилит, но меня остановили. Парень лет двадцати, который залетел ко мне, промямлил что-то вроде «Только не сдавай» и залез под кровать. Это больница или дурдом? Скорее, дурдом.

- Слушай, к тебе не заходил паренек лет двадцати, с выбритыми висками?

Голос медсестры вывел меня из состояния шока.

- А он не из психиатрии?

Спросила я первое, что пришло мне в голову.

- Нет, но мы подумываем его туда перевести.
- Нет, не заходил. Зайдет, я вам скажу.
- Хорошо, отдыхай.
- Вылазий, она ушла.

Он вылез из-под моей кровати и самым наглым образом забрался на нее с ногами. Я хотела возмутиться, но что-то меня остановило и вместо того, чтобы возразить я стала его рассматривать. Светлые волосы, «модная» прическа с выбритыми висками, серые глаза, прямой нос, пухлые губы. Он был красив, очень красив и это настораживало. Не знаю, кто дернул меня за язык. Больная голова или то, что я спала двое суток, но сначала я сказала, а потом поняла, что ляпнула:

- Ты на гея похож. Ты в курсе?

Я только хотела извиниться за свой длинный язык, как следующие его выражение повергло меня в шок.

- Настолько заметно? Хотя только ты это и заметила. Я – Рома, а ты?

Меня удивило это спокойствие и добрая, озорная, почти мальчишечья улыбка, которая не спадала с его лица, как только я начала говорить. Мне бы так научиться относиться к людям, легко и непринужденно.

- Екатерина. Ты серьезно гей? Просто я ляпнула это так из-за прически. Ну, и всего остального. Ты слишком красив, - я заметила, как его глаза начали блестеть так же, как и улыбка, - ну, вот опять. Лучше мне заткнуться.

- Да, нет. Говори, мне не многие такое говорят. Тех людей, которых я знаю не в счет, они любят подлизываться, а от тебя идет правда.

М-да, знал бы ты, какая от меня исходит правда. Я уже и не помню, когда последний раз говорила ее.

- Первое впечатление всегда ошибочное.
- Не думаю, мелкая.

Как он меня только, что назвал? Мелкая? Были бы силы, убила бы эту смазливую рожицу.

- Не называй меня так.
- По сравнению со мной, ты мелкая.

Вот опять.

- Тебе сколько лет?
- Недавно исполнилось девятнадцать.
- Ну, а мне шестнадцать в январе было. Три года не такая уж большая разница.

Стандартная реакция. Ничего нового.

- Шестнадцать? Но ты…ты…
- Маленькая, плоская с глупым, наивным лицом?

Закончила за него я.

- Я этого не говорил.
- Но подразумевал.
- Прости?
- Забей. Все нормально, я привыкла.
- Ладно, мелкая. Дайка свой телефончик. Обещаю, есть его не буду.

Я протянула ему телефон, он в нем что-то потыкал и вернул назад.

- Станет скучно, звони, пиши и я приду. Я тут надолго, а ты?
- Недели три – четыре.
- Я тут уже месяц. Увидимся, мелкая. И без возражений.

После этого он встал и вышел, а я так и не поняла фраза «И без возражений» относилась к тому, что мы увидимся или к тому, что он называет меня «Мелкая».

Я посмотрела свои контакты и почему-то не удивилась, когда увидела новый номер с именем «Ромочка». Я закатила глаза, но переименовывать не стала, пусть будет.

Следующие три с половиной недели для меня прошли очень скучно. Сначала я спорила со Стасом, что мне можно находиться дома, но он стоял на своем, а как только я начинала говорить про то, что эта Vip палата слишком дорогая, он очень сильно начинал злиться и кричать, поэтому я просто плюнула на это. Я только попросила привести мне мои альбомы и карандаши, чтобы не сойти с ума в четырех белых стенах. Иногда мне действительно казалось, что я нахожусь в какой-то псих больнице, не хватало только смирительных рубашек.

За эти недели произошло не много, но я сдружилась с Лилит, которая приходила ко мне вместе со Стасом, ибо без него ее не пускали ко мне. Рома, как и обещал, приходил ко мне, точнее прятался у меня под кроватью, а потом развлекал меня. С ним я чувствовала себя свободно и легко, сначала меня это очень пугало, но потом я как-то смирилась с мыслью, что этот девятнадцатилетний ребенок от меня не отстанет. Он даже заставил с ним сфоткаться под предлогом, что это на долгую и светлую память. Первые сорок минут мы спорили, а потом я сдалась.

И вот теперь стоя в коридоре с рюкзаком на плече, я ждала Стаса, который забирал мою выписку. В душе теплилась надежда, что он придет, ведь больше мы с ним не увидимся, в этом я была точно уверенна.

- Ну, что, идем?

Ко мне подошел Стас и ждал, когда я все таки пойду.

- Конечно.

Вот и все. Каких-то двадцать минут пешком, и я буду дома. И вся моя рутинная жизнь вернется ко мне. Выйдя из больницы, я заметила знакомый мужской силуэт. Не обращая внимания на афигевшего Стаса, я подошла к Роме и сказала:

- Не знала, что ты куришь.
- Ну, все бывает в этом бренном мире.

Я закатила глаза и уже скорее по привычке, чем от злобы произнесла:

- Придурок.
- Стерва.
- Скотина.
- Сучка.
- Козел.
- Дура.
- Ублюдок.
- Я тебя ненавижу.
- О-о, это взаимно, Ромео.

Как – то я заглянула в Ромин паспорт и долго ржала над его настоящим именем, на что он с гордым видом произнес, что в двадцать один он ко всем чертям поменяет имя, чтобы я издевалась над ним поменьше.

Стас, который стоял максимум в четырех шагах от нас, потерял свою челюсть.

- Если бы это была не ты, я бы тебе давно уже шею свернул.
- Да-да, придумай что-нибудь новенькое, а то каждый день одно и то же. Ладно, мне домой пора. Пока, что ли.
- Пока, что ли.

Он был выше меня на полторы головы, поэтому я встала на носочки, обвила его шею одной рукой и поставила подбородок ему на плечо, а он положил свою руку на мою талию. Это тоже был как бы ритуал. Настолько привычный, что мне стало как-то паршиво от того, что больше никто меня так не обнимет, не поцелует в макушку и не назовет меня «Мелкой».

- Ладно, Мелкая, тебе пора.
- Тебе тоже.
- Пока.
- Пока.
- Слишком банально.
- Пошел к черту, придурок.

Он рассмеялся, а я просто улыбнулась. С ним я научилась это делать хоть иногда. На этой фразе мы разошлись, он пошел в больницу, а я к машине Стаса, чтобы закинуть туда вещи и пойти пешочком домой.

- Что это было? Я тебя в больницу положил, а не на курорт.
- Ну, все думают, что я на курорте. Так что никто не в обиде.
- Кто он?
- Друг.
- Друг? Кать, ему лет двадцать.
- Девятнадцать. Не волнуйся, больше я с ним не увижусь. И прошу, не разговаривай со мной про это три с половиной недели. Забудь про них и все.

Я не стала дожидаться его ответа, просто всунула наушники в уши, включила музыку и пошла домой, а по щеке все - таки скатилась слеза, которая означала, что три недели свободной жизни закончились. Прощай, Рома, здравствуй, паршивый дом, в котором меня все ненавидят.

22 Июл 2015 15:14

Дашенька приветище)
Спасибочки огромное за долгожданное и такое потрясающее продолжение) Flowers

___________________________________

--- Вес рисунков в подписи 128Кб. Показать ---

Где-то там, на границе миров, у одиноkого дерева, Вселенная видит свои skazo4ные сны...

by Кристюша

09 Авг 2015 12:23

» Глава 8

Октябрь это время, когда деревья раздеваются, а люди одеваются, когда природа готовится к спячке, а человек пытается проснуться после трех месяцев жары и отдыха. Практически все к началу или середине октября втягиваются в рабочие будни, в свой обычный режим жизни. Для меня всё всегда было просто. Школа, дом, летом только дом. Я расписала свою жизнь, но, увы, все мои планы полетели к чёрту, ведь практически месяц я пропустила и теперь не могу втянуть в обычную школьную жизнь. Да и в свою обыденность. Не получается, моя жизнь просто летит коту под хвост.

Обычно к первым числам октября глаза уже сами собой открывались в 6:40, а в 7:20 я уже выходила из дома, чтобы не опаздывать. Сейчас уже одиннадцатое число, а встаю я с кровати только в семь, если не позже, с огромным трудом и стонами. Мозг и организм никак не могут привыкнуть жить без таблеток и капельниц, и из-за этого я теперь опаздываю на первые уроки минимум на 10 минут. Из-за больницы я расслабилась и вот он, чёртов результат этого «отдыха». Мало того, что практически весь сентябрь я пропустила так ещё и эти опоздания. Раньше хотя бы Маша меня будила, а сейчас из-за того, что я пропала на три с половиной недели и никому ничего не сказала, мне объявили бойкот. За то время, что я дома ещё ни один из членов этой семьи не сказал мне ни слова. Кроме бойкота и моих «просыпав», всё было как обычно.

Хотя из школьных слухов, которые мне каждый день рассказывает Лилит, я узнала, что рассталась с Волковым, а точнее он меня бросил из-за того, что я опять же пропала и неизвестно с кем и чем занималась. Теперь по школе ходит много слухов «чем», а особенно «с кем» я могла чем-нибудь таким заниматься. Первые пару дней хотелось врезать всем и каждому за их перешёптывания и косые взгляды, а потом я смерилась, хотя, как можно смериться с тем, что вся школа считает тебя шлюхой? Скорее я просто перестала замечать эти взгляды, но желание всех убить у меня осталось, так как из-за моих опозданий теперь не только учащиеся шептались, но и учителя откровенно глумились надо мной. Наверное, первым порывом у Лилит было убить Волкова, а если не убить, то очень сильно покалечить или вырвать язык, чтобы перестал вякать всякую чухню, но я её переубедила.

На часах уже 8:05, а я только подхожу к воротам школы, это могло означать одно, что я опять опоздала. Я чувствовала себя как наркоман, которому нужна доза, чтобы жить нормально, мне же просто нужна была не доза, а витамины, которые мне капали каждый день в больнице. Порой мне так и хочется сходить к Александре Максимовне, чтобы она мне выписала какое-нибудь лекарство, какой-нибудь допинг, чтобы я была похожа на человека, а не на бледный овощ.

Зайдя в стены школы и подходя к раздевалке, чтобы снять куртку, я заметила людей, которых тут не должно было быть, а именно бабушку и дедушку. Я хотела тихо и мирно пройти мимо, но у меня не получилось этого сделать.

– Катя, так и знал, что ты опять опоздаешь. У тебя это вошло уже в привычку. Сначала вообще не ходить, а теперь опаздывать. Десять минут это уже норма.
– Простите, Павел Петрович, я просто проспала.
– Так же, как и вчера и позавчера и до этого…
– Да, я просто сильно устаю и всё.
– Нам нужно серьёзно с тобой поговорить.

Душа упала в пятки вместе с сердцем, которое так и норовило выпрыгнуть из грудной клетки.

– О чём?
– Пройдёмте ко мне в кабинет. Это будет долгий разговор.

Теперь меня начала бить мелкая дрожь. Мне конец, сейчас либо меня вышвырнут из школы, либо сдадут в детдом, либо отправят к матери. Второй вариант мне нравился намного больше, чем третий.
Войдя в кабинет директора, я не стала даже осматриваться, ведь через день в течение многих лет ходила сюда на исправительные беседы, которые мне, конечно, не помогали, а только усугубляли положение.

– Катя, где ты была на протяжении трёх с половиной недель?
– На курорте, – на автомате ответила я.
– А если правду?

Какую правду? Нет правды, ушла и сказала, что не вернётся.

– Это правда.
– Хорошо, тогда закатай, пожалуйста, свои рукава.

Вот теперь душа, сердце, желудок, да, и вообще все внутренние органы находились у меня в пятках. Вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Если бы я действительно была на курорте, то мои вены были целые, а сейчас они были больше похожи на ситечко, а для них это могло означать только то, что я колюсь, а это совсем плохо. И… стоп, в мою голову только пришла суть моей же мысли, они считаю, что я колюсь, а, если я колюсь, значит, я наркоман. Твою же мать. Всё. Это действительно аут и конец моей жизни.

– Для чего?

Я всегда говорила чётко, даже, когда боялась, но сейчас голос дрогнул.

– Ты нервничаешь. Ну же, чем быстрее начнём, тем быстрее закончим.
– Вы считает, что я колюсь или что?
– Закатаешь рукава – узнаем.
– Я хочу объяснений. Я их заслужила. Вы меня наркоманкой почти назвали.
– Хорошо. Ты исчезла на длительное время. Неизвестно, где была, чем занималась, и только один человек якобы знал, что ты на курорте. Как только ты вернулась, стала опаздывать, скатилась с отличницы до практически двоечницы. Бледная, черные круги под глазами, ты больше похожа на зомби, чем на нормального человека. Даже раньше ты походила на человека гораздо больше. У меня только один вариант – наркотики.

Круто, какая логическая цепочка. Я себя так чувствую, но я не наркоман. Никогда бы им не стала. Я даже не курю. Они от меня не отстанут. Я сняла пиджак, расстегнула пуговицу на рукаве и начала его закатывать. Как только я закончила это делать, тут же сказала:

– Это не то, что вы думаете, а ещё у меня есть право на телефонный звонок и адвоката.

На пару минут повисла гробовая тишина. Они молчали, потому что были в шоке от увиденного, а я молчала, потому что боялась. Кто мне сейчас поверит, что это следы от медицинских игл капельниц?

Сейчас у них есть только голые факты, сейчас никто из них не будет углубляться в правду.

– Какой телефонный звонок, Серебрякова? Как ты это объяснишь? – он жестом показал на мой уже опущенный рукав.
– Телефонный звонок. Один. И вы всё поймёте. Это не то, о чем вы думаете. Клянусь. Это не то, чем кажется. Поверьте мне, хоть раз, пожалуйста.

Бабушка и дедушка всё это время молчали, а сейчас они вместе с директором покачали головой, давая понять, что у меня нет права голоса. Мне захотелось разрыдаться. Вот прямо на этом стуле перед ними. Что мне теперь делать? Только Стас может подтвердить, что я была в больнице, но и ему сейчас никто не поверит. Есть ещё лечащий врач, но на неё тоже рассчитывать нельзя. Теперь меня только куда-нибудь сдадут. В нарко-клинику, например. Хотя я ни разу в своей убогой жизни не курила, даже не пробовала.

Мои раздумья прервал скрип двери и серьёзный, слишком серьёзный, голос директора.

– Саша.
– Отец.

Ледяное приветствие, казалось, что в воздухе вот-вот повиснут сосульки. Голос был точно такой же, как и у Александры Максимовны, но проблема в отчестве или я совершенно ничего не понимаю, либо я настолько идиотка.

Я видела, как Павел Петрович хотел что-то сказать, но когда мой лечащий врач увидела меня, то тут же перебила его.

– Катя? А ты что тут делаешь?
– Не поверите, сижу и молюсь, чтобы меня тут не убили.
– Не паясничай. Я серьёзно.
– Я тоже. Ах, да. Совершенно забыла сказать, вот они считают меня наркоманом. Это первая причина, почему я здесь. А вы? По мне так ваше отчество и его имя не подходят друг к другу.
– У меня отчество отчима. Я не знала про отца ничего, – потом она перевела на своего отца взгляд и таким же ледяным голосом произнесла, – ты тут совсем с катушек съехал? Она, по сути, не похожа на наркомана. Хорошо, сейчас немного и похожа, но это пройдёт. После курса препаратов, которые она пропила, я вообще удивляюсь, как её организм живет без них.
– А ничего, что я всё слышу и ещё можно мне тех чудо таблеток? А то я еле поднимаюсь с кровати и опаздываю.
– Ты издеваешься? Если да, то я тебя еще на месяц в клинике запру.
– А витаминок, может, каких-нибудь?
– Катя!
– Поняла-поняла. Справляйся, Катя, мол, сама. Сколько я ещё, как овощ буду ходить?
– Ещё недельку, может больше. В зависимости от тебя самой и твоего организма. Катя, выйди, мне нужно поговорить с ними наедине. Иди на урок и, если уж так хочется таблеток, кушай аскорбинки.

Теперь уже издевалась она. Аскорбинки у меня сейчас вместо завтрака, обеда и ужина. Не отвечая, я подошла к двери, положила руку на ручку и уже хотела открыть дверь, как услышала:

– И ты вообще знаешь, что такое еда? Тебе есть надо. Посмотри на себя: похожа на скелет. Тебя вообще кормят?
– Скорее это я всех кормлю, – пробубнив это, я вышла из кабинета.

Какое ей дело, как я выгляжу и ем ли я? Ем, иногда, когда сильно приспичит. Достав телефон и посмотрев на время, я поняла, что на первый урок я опоздала окончательно, на каких-то тридцать восемь минут. Я пошла сразу же на литературу, которая находилась на втором этаже. Подойдя к кабинету и опустив свою пятую точку на скамейку, я тут же услышала звонок с урока. Учащиеся стазу начали выходить, а я достала телефон и начала смотреть на чёрный экран, только, чтобы никто ко мне не лез.

– Ну, и где справедливость? Где она?
– И тебе доброе утро. Не знаю, жизни очень несправедливая штука.

Я даже не стала спрашивать у Лилит, что произошло, ведь она и так все выложит на блюдечке с золотой каёмочкой.

– Эта стерва поставила мне тройку за домашку. Только из-за того, что поняла, что я её списала. Вот только не я её списала, а у меня её списали.

Это было правдой, она была не очень умна в точных науках, а вот английский она знала на «ура». Хотя мои оценки благодаря больнице опустились ниже плинтуса, и все специально меня засаживают, чтобы я попрощалась с золотой медалью, но я все равно пытаюсь выйти на прежний уровень, а именно стать в глазах учителей странной зубрилкой с пятёрками. Все учителя удивлялись, как такая, как я может учиться на «отлично» и очень прилежно. А причина была в одном, я хотела получить золотую медаль и свалить, куда подальше, в универ, чтобы не встречать на улицах знакомые лица. Ну, а еще с жизнью без друзей и увлечений появляется много времени, которое я и тратила на одну учебу.

– Ну, и кто же на этот раз у тебя списал?
– Шестаковский. Представляешь. Мне тройку, а ему молодец. Убью гада при первой же возможности.
– Он тебе нравится, а ты ему. Вот вы и беситесь, отыгрываясь, друг на друге.
– Не начинай только. Эта поганая скотина мне не нравится, у меня к нему даже симпатии нет.
– Да, да, конечно.
– Я серьёзно, Кать.
– Хорошо, тогда почему любой наш разговор сводится к Арсению? Почему ты всё время сверлишь его взглядом и проклинаешь? Даже сейчас.
– Я не сверлю его взглядом, а строю план мести. И он мне не нравится, Серебрякова.
– И правда, он тебе не нравится, ты в него влюбилась, причем по уши.
– Екатерина Серебрякова, что ты такое несёшь?!
– Лилит, я ничего не несу, а говорю точные вещи. Если бы это было неправдой, ты бы просто пропустила это мимо ушей, а ты бесишься. Очень сильно. Аж сейчас дым из ушей повалит.
– А ты у нас психолог?
– Собираюсь стать. Только семейным.

И тут я прикусила язык. Чёрт. Я никому, никогда не говорила, кем хочу стать, да и вообще никому ничего не говорила.

– Правда? А я вот не знаю, кем хочу стать. Почему психолог?

Начинается. Как можно ответить на этот вопрос? Я сама не знаю на него ответ. Просто однажды мне захотелось стать психологом. Мне начало нравится наблюдать за людьми и анализировать их поступки, это очень странно, но я никогда и не была нормальной.

– Просто. Я не знаю. Пошли в кабинет, а тут становится слишком людно.

Она только кивнула. До большой перемены, которая была после третьего урока, все было спокойно. Лилит больше ничего не спрашивала, только рассказывала. Я никогда не ходила в столовую, а вот когда начала общаться с ходячим бедствием, это делать приходиться, есть, я не ем, а вот место занять это надо. Я уже сидела за столом и ждала пока Лилит купит себе еды, как какой-то придурок столкнулся с другим придурком и чай, который нёс первый, полетел весь на меня. И ладно бы у него был один стакан, так нет, их было два. И вот спустя пять минут, я стояла в женском туалете, оттягивала белую рубашку, которая была уже не белой, а насквозь пропитана чаем.

Что вот теперь делать? Идти на урок я в таком виде не собиралась, но и домой мне никак нельзя. В голову пришла одна мысль, но я не была уверена, что она сработает, ведь Аня с Артёмом тоже со мной не разговаривали, но попытка не пытка.

– Ань, не прогоняй сразу, – сказала я, только войдя в кабинет.
– Ладно, не сразу, можно постепенно.
– Ань, пожалуйста.
– Что? – она всё-таки отвлеклась от написания чего-то в каком-то журнале. – Что с тобой случилось, чёрт возьми?

Ну да, я бы, наверное, спросила тоже, если бы увидела такую картину: волосы на половину у меня были мокрые, рубашка целиком была пропитана чаем, ну, и джинсы, но их видно не было.

– Столовая, чай, два придурка.
– Я не знаю, что тебе предложить. Серьёзно. Это не из-за того, что я с тобой не разговариваю. Даже у меня есть капля совести в такой ситуации.
– Может у тебя есть одежда какая-нибудь? Любая.
– Не думаю, что тебе она понравится.
– Мне нужно на уроке, Ань. Нужно. Пожалуйста.
– Не думала, что доживу до этого момента. Он исторический.
– А-а-а-нь.

Она подошла к шкафу, я прекрасно знала, что там, скорее всего, платье, но мне было как-то плевать. Сейчас я напялю даже платье.

– Вот, – она протянула мне простое черное платье и показала жестом идти переодеваться.

На переодевания у меня ушло всего-навсего минут пять, я не стала смотреть в зеркало, которое весело возле двери. Прошла мимо, вышла и увидела афигевший взгляд Ани.

– Ахринеть, оно на мне так не сидело, как на тебе сейчас. Ты не пойдешь в таком платье и кедах. Иди, возьми туфли.
– У тебя всегда с собой целый гардероб?
– Нет, мы собирались в ресторан, но теперь я не могу в него влезть. Так что забирай. Дарю. Прям сердце кровью обливается, оно было моим любимым. Кать, что у тебя с венами?

Я знала, что она спросит, а я должна ответить. Теперь обязана.

– Капельницы, я в больнице была.

Она ничего не сказала, только подошла ко мне и начала поправлять платье, туфли я надела пока она говорила, как любит это платье.

– Ну, что же, Серебрякова, посмотри на себя. Только пиджак напяль свой.

Я подошла к двери шкафа, в котором было зеркало и, если честно, не узнала себя. Сейчас я действительно была похожа хоть на девочку, а не на парня. Платье действительно сидело на мне, как влитое и самое главное, оно скрывало недостаток того, что груди у меня не было, но оно было коротким, слишком коротким, так как любит Аня. А небольшой каблук и распущенные волосы усугубляли ситуацию. Мне только оставалось навести марафет и идти на трассу.

– Ничего себе. Я похожа на шлюху. Не отрицай этого.

И в этот момент мне зарядили хороший подзатыльник.

– Ты выглядишь, не как шлюха, а как девушка. Я же говорю исторический момент, когда я еще это увижу. Зря телефон в куртке оставила. Что у тебя сейчас?
– Физ-ра.
– Я что, зря старалась?
– Нет, у меня освобождение.
– Тогда вали на свою физ-ру и скажи Артёму, что бойкот исчерпан, а то он так и норовил позвонить тебе.

Я ничего не стала ей отвечать. Идти было неудобно, не из-за туфлей, не из-за платья, а просто потому что я не привыкла так ходить. Не привыкла держать спину ровно, не привыкла идти с высоко поднятой головой, просто для меня это было в огромную новинку. Я никогда не надевала платья, может, когда была совсем маленькой, а в трезвом сознании никогда. Я даже на выпускной не пошла из-за платья, ну, и из-за своих одноклассников, и людей в целом.

Я вошла в зал через раздевалку, чтобы меня видело меньше народу. Не привыкла я, когда на меня пялятся не из-за сплетен, а из-за того, что это просто я. Ну, или из-за того, что выгляжу я, как шлюха. Что вновь возвращает нас к сплетням.

Войдя в зал, я сразу увидела Кострова, а это могло означать только то, что у нас совмещенный урок с одиннадцатым классом. И не просто с одиннадцатым классом, а с классом моего брата. Вот что сегодня за день? Играли они в баскетбол, этот вид спорта был у нас основным, в волейбол мы практически не играли. Ваня хотел сделать пас, но мячик выпал у него из рук, а я поспешила к Артёму, но на каблуке не очень побегаешь.

– Артем Борисович, отпустите меня домой, – Артём повернул ко мне голову, хотел уже что-то сказать, но рот у него так и остался открытым.
– Господи, избавь этот мир от дибилов. Скажешь хоть слово по поводу моего вида, и я засуну тебе конус в задницу, который стоит в подсобке, – я сказала это очень тихо, ибо он мой учитель, а не друг.
– Что случилось? – еле выдавил из себя этот идиот.
– Столовая, два придурка, чай. Всё? Отпустите меня домой.
– Не могу, и ты это знаешь. Так, ну и что у нас игра встала, я не понял?! Продолжаем играть, быстро!
– Тут не только игра встала, а ещё кое-что.
– Лилит, твою мать!
– Подруга, это правда. Ты посмотри на них.
– Никогда!

Я резко развернулась и пошла назад в раздевалку. Там от меня будет больше толку. Вот и как идти домой? Чёрт, твою мать. Лучше бы я была в мокрой рубашке. А ещё алгебра, на которой я должна присутствовать в обязательном порядке.

– Подруга, я в афиге. Тебя не было минут двадцать, а ты уже…
– Пожалуйста, помолчи. Мне ещё так на алгебру идти и домой. А ты стоишь, издеваешься.
– Не правда. Просто все в шоке.
– Иди в задницу, ладно?
– Не пойду…
– Кать, ты совсем ах…афигела?!

О-о-о, Антон стал со мной разговаривать. Стоило только вырядиться шлюхой.

– Если у тебя есть запасные рубашка и джинсы – не откажусь, – спокойно ответила я.
– Это женская раздевалка, вы что тут забыли?! Особенно этот?

Значит тут ещё либо Волков, либо Костров. Они их ненавидела почти равносильно.

– Ты как домой пойдёшь?!

Сколько заботы. Интересно, а что будет, если я с парнями вдруг ходить начну?!

– Ногами по асфальту. Только думаю, вот что ноги от каблуков устанут.
– Я иду с тобой, а Андрей отгонит машину.
– У меня прав нет.
– Не важно. Ты меня поняла?
– Поняла-поняла. Только вот знаешь чего не пойму?! С чего такая забота?! Мозги кто-то промыл?! Или нет, ты привык видеть меня парнем. Именно. Толстовки, рубашки, джинсы, а тут такое. Ты просто не знаешь, как себя вести! А я вот знаю. Веди себя, как обычно. Я привыкла расти без брата. И твоя «забота» мне не нужна была тогда, не нужна и сейчас!
– Я все сказал!
– Отлично.

Я схватила рюкзак и вылетела из раздевалки, так быстро, как могла. Алгебра прошла спокойно, почти, не считая взглядов одноклассников и одноклассниц. Все было спокойно. Антон, как и сказал, стоял и ждал меня возле школы. Я же прошла мимо него. Это была не гордость, а правда. Он никогда не заботился, не говорил со мной, а тут его вдруг осенило, что я вообще существую. Дошли до дома мы молча. Машина стояла возле дома целая, а значит Волков добрался нормально. Зайдя в дом и сняв куртку, я услышала голоса. Те голоса, которые не хотела бы слышать никогда больше в своей жизни.

– Я хочу забрать дочь!
– Зачем она тебе объясни мне?! Ты её ненавидишь. Это факт.
– Это тебя уже не касается. Я её мать и имею право забрать её.
– Если ты её родила, это не означает, что ты её мать!
– А что это означает? Что её мать – моя любимая сестрёнка, которая давно мертва?! Что из неё вырастет без внимания?
– Ты как-то не задумывалась об этом в течение шестнадцать лет её жизни! Она славная, добрая и отзывчивая девочка! Ты её не получишь обратно, ясно?!

Я на вещь похожа, что ли? Из этого диалога я поняла, что мать хочет забрать меня, но зачем ей это? Она была рада избавиться от меня. Что сегодня за дебильный день?!

– Мама, она моя дочь и я имею право её забрать!

Мама?! Что за фигня происходит?! Я явно ничего не знаю об этой семейке.

– Что происходит?! И не надо мне говорить про то, что я выгляжу, как шлюха, и без вас знаю. Тем более от тебя я уже об этом наслушалась сполна. Это первый и последний раз, у меня было ЧП, – я начала говорить всякую ересь, ей богу, но в конце я всё-таки смогла сказать изначальную свою мысль. – Я не хочу возвращаться обратно к тебе! И что тут происходит, в конце-то концов?! Я имею право знать!

Я хотела знать правду, но также я знала, что она причинит мне боль. Разрушит одну стену из тысячи, которую я строила между разумом и воспоминаниями. Узнаю правду, вспомню прошлое. Всё связано. Правда – это всегда боль. Правда всегда убивает и сжирает изнутри. Правда – это то слово, которого я всегда боялась.

09 Авг 2015 21:52

Дашенька огромное спасибочки. за прекрасное, долгожданное продолжение)))
___________________________________

--- Вес рисунков в подписи 128Кб. Показать ---

Где-то там, на границе миров, у одиноkого дерева, Вселенная видит свои skazo4ные сны...

by Кристюша

24 Авг 2015 20:41

» Глава 9

Прошло уже минут пятнадцать, но никто из нас так и не двинулся с места или попытался что-то сказать. Мы просто стояли в тишине и смотрели друг на друга. Я слышала только тяжелое дыхание Антона, который стоял у меня за спиной. Радовало только одно: Маша сейчас в садике, и идти за ней ещё не скоро.

Я посмотрела на мать и вспомнила, почему начала выкрашивать волосы в разные цвета, прокалывать брови, нос, губу. Только в начале лета на моём лице было шесть серёжек, не считая проколотых ушей. Я всячески старалась изменить внешность, только чтобы не быть похожей на мать. Это была навязчивая идея, что пока я хоть внешне на неё похожа, то я это она. Мать была не намного выше меня, сантиметров на шесть-семь, с яркими голубыми глазами и короткими рыжими волосами. Однажды я проснулась и решила, что не хочу так выглядеть. Сходила в салон перекрасила волосы, кажется, в синий. Цветов было столько, что я просто не помню, какой из них был первым, в тот же день я проколола правую бровь и нос. Тогда мне было тринадцать или четырнадцать и, когда я в таком виде пришла домой, не знаю, как осталась жива. Было много криков, истерик и даже слёз, но мне было всё равно. Сейчас я понимаю, что это было глупо и по-детски, но тогда это мне было нужно как воздух.

Я сама себе доказывала, что ни капли не похожа, как кого-то. Ну, а потом понеслось, левая бровь и губа. Цвет волос менялся очень стремительно, только все привыкнут к одному, как я прихожу с другим. В конечном итоге только директор вызывал меня к себе каждый день и начинал свою лекцию про то, что в таком виде ходить нельзя. Исключить он меня не мог, хотя бабушка пыталась его уговорить, чтобы я поумнела, ведь я была первой в рейтинге школы, лучшие оценки, первые места на всяческих олимпиадах. Только об этом знала я, учителя и директор. Ведь, если бы кто-нибудь из главных узнал, кто лучший ученик во всех школе, то у дядечки случился бы сердечный приступ.

А в начале этого лета перед первым экзаменом я просто вытащила из лица все серёжки и волосы перекрасила в красный цвет. Лучше он, чем зеленый. Перед первым экзаменом я как обычно рано встала, чтобы приготовить завтрак и уйти, но, спустившись вниз, я увидела всё семейство в сборе, они хотели мне что-то сказать, но, когда увидели, проглотили все слова. Такая же реакция была у них, когда я пришла первый раз. Так мы и разошлись, я на экзамен, а они на работу, не сказав друг другу ни слова. А вот в конце августа решила вернуть рыжий цвет, чтобы не попадать к директору в последние годы обучения.

Сейчас смотря на мать, я вновь хочу перекраситься в какой-нибудь странный цвет. Желтый, например, но этого не будет. Я ведь уже не ребёнок. Мне ведь уже не тринадцать и не четырнадцать, мне почти семнадцать, хватит этих детских психов и закидонов.

– Что у вас тут за собрание? – отвлек меня от мыслей голос дедушки, ему никто не ответил, и он вошел в гостиную. – Вика?! Что ты тут делаешь?

Я усмехнулась, кажется, не только я «рада» видеть мать.

– Я смотрю, и ты рад меня видеть, дорогой папочка. Я, конечно, знала, что для вас меня не существует, но не до такой же степени?
– А до какой? Что ты тут забыла?
– Я выросла в этом доме вообще-то, в гости пришла. Нельзя?
– Нельзя, – это вырвалось само собой, но не только у меня, ещё и у Антона, бабушки и дедушки.
– Даже так? Отлично. Но учтите, я сделаю то, что сказала.
– Не думаю. Может, всё-таки расскажете, что вообще происходит? С каких пор тут все стали родственниками? Я у вас никогда, ничего не спрашивала.
– Не спрашивала? Тебе совсем память отшибло?

Что? Вот теперь я совсем ничего не понимаю.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Хорошо. Хочешь значить? Слушай. Родилась я, когда твоей любимой бабушке было девятнадцать лет. Какое может быть воспитание, когда мать сама ещё ребенок. Через два года родилась Алёна. Её-то холили и лелеяли. Она жила, как принцесса, а я как обычно в её тени. Так всегда младших детей любят сильнее. Это было нормально, я никого не трогала, не трогали и меня. Училась, старалась, успевала жить нормальной жизнью, не то, что некоторые сейчас. Когда мне исполнилось девятнадцать, ко мне подошла мама и сказала, что у них с семейством Серебряковых соглашение, что, когда они умрут, их младший сын, то есть Илья, должен жениться на старшей дочери, то есть на мне. Сначала я обрадовалась, ведь любила Илью. Он был единственным, кого я любила тогда. Я вышла замуж в девятнадцать, Илья тоже. Алёне было тогда семнадцать, она была мала, ну, мне так казалось. Кто тогда мог знать, что они встречаются? Я, например, не знала и была замужем за ним около двух лет. Мы жили, точнее я жила, а он терпел меня. Мы практически не приходили сюда, но в тот день зашли в гости, и что ты думаешь, Катенька? Я была на третьем месяце, хотела сказать Илье, думала, что всё нормализуется, но оказалось, что моя любимая младшая сестрёнка пошла по стопам матери и родила Антона в девятнадцать, когда она узнала, что беременная, бросила Илью, не объясняя причин. Но ты, Антон, очень похож на отца и, когда он тебя увидел, всё понял. Вышла замуж я в девятнадцать, а развелась в двадцать один. Дальше ты все знаешь.
– Ой, да не строй из себя жертву…

Дальнейших слов я не слышала, просто смотрела в одну точку и пыталась переварить новую информацию. Не знаю от чего, но на душе стало так паршиво, что захотелось выть так, как воет брошенный пес или волк на луну.

Я почувствовала, что кто-то берёт мою руку и переплетает свои пальцы с моими. Я повернула голову и подняла взгляд – этим «кем-то» был Антон, а мне настолько было паршиво, что я даже не стала отдергивать. Не знаю, что именно он показывал или искал. Либо он показывал матери, что я никуда с ней не пойду, либо, как и я от новой информации, искал хоть какую-то поддержку даже в моем лице. Следующие слова матери не просто вернули мне слух и восприятие действительности, но и повергли меня в ещё больший шок.

– Кстати, мама, а за кого по договорённости Катя замуж выходит? С кем у вас очередная договорённость? С Волковыми, кажется. Она же должна продолжить традицию, так ведь, мамочка?

Я почувствовала, как Антон сильнее сжал мою руку, мне было почти больно, но я не обращала на это внимание. Ведь этого не может быть. Бабушка не могла так поступить, не могла. Они не могли так поступить со мной, просто не могли. Да, я заноза в заднице, да, я ходячая неприятность, да, я действую на нервы, но, чёрт, они не могут так со мной поступить. Или всё-таки могут?

Сзади послышался грохот, я обернулась и увидела Волкова, который стоял и тупо пялился на нас, а у его ног были осколки от, скорее всего, какой-нибудь кружки. Не знаю, что увидел Андрей, но он поднял руки в жесте «сдаюсь» и сказал:

– Тох, я ничего об этом не знаю. Честное слово. Вообще первый раз об этом слышу, а приехал только, чтобы отучиться последние два класса. Ведь аттестат из штатов тут никому не нужен. И я сейчас всё уберу, а ещё я не подслушивал, просто пить захотел.
– Вовремя, однако, – прорычал Антон. Что с этим человеком вообще творится? Кто подменил моего брата?
– Это правда. Андрей здесь только ради учёбы. У нас ни с кем нет договорённостей, больше нет.
– То есть раньше были? Это вообще как?
– Была, но теперь нет, поэтому живи спокойно.

Я не стала отвечать, но от осознания того, что я должна была выйти за Андрея по какой-то договорённости, внутри всё сжималось. Хорошо, что весь этот бред теперь не относится ко мне. Я бы никогда на это не согласилась, меня надо было треснуть по голове или сильно напоить, чтобы я сказала «да» в ЗАГСе, да, чтобы просто согласилась на этот весь бред.

– Волков, прошу, не трогай ничего, я сама всё уберу, а то мне вашей готовки хватило. Только переоденусь.

Я не стала ждать ответа, взяла рюкзак, который валялся всё это время возле моих ног, и пошла наверх, в свою комнату. Как только я закрыла за собой дверь и оказалась в безопасности от лишних глаз, слов, людей, спина сама собой оперлась о дверь, а тело начало оседать на пол. В конечном итоге я сидела на полу, обнимая ноги руками и уткнувшись лицом в колени. Платье, которое и так ничего особо не скрывало, задралось ещё больше, но это меня мало волновало. Мозгом я понимала, что всё в принципе нормально, ничего такого не случилось, но вот морально от всей этой ситуации я устала.

Собрав последние силы, я встала, подошла к шкафу, открыла его и достала футболку, которая была на три размера больше и вообще была мужской, а именно Тохина. Я часто забирала у него вещи. В основном это были футболки, но была у меня и одна его толстовка, которая просто лежала и ждала времени, чтобы я её надела. Немного подумав, я положила футболку на место, а достала эту самую толстовку. Надев её, я поняла, что она мне доходит практически до колен, а рукава пришлось закатать много раз, чтобы можно было увидеть руки. Она полностью скрывает мою грудь, которой собственно и нет. Если ещё накинуть капюшон и собрать волосы в хвост, то разница между девушкой и парнем полностью исчезает. Вот ещё одно доказательство того, что я никогда не выйду замуж. Конечно, это глупо так думать, но это было правдой. Надев шорты, я вышла из комнаты, очень надеясь, что мать ушла.

Когда я спустила вниз, не нашла вообще никого. Это было даже хорошо, спокойно убрав то, что разбил Андрей, я зашла на кухню и поставила кипятить чайник. Мне жутко захотелось чая. Не успела я сесть на стул, как позади меня раздался гневный голос:

– А я её искал. Катя, блин, знаешь, сколько я её искал?!

Когда я беру вещи брата, то ему об этом не говорю, именно поэтому происходят такие ситуации.

– Нет, – осторожно ответила я.
– И не надо. Отдавай мне мою толстовку. В ней по улице ходить надо, а не по дому. Тем более она новая.

Ну, начинается. Если бы я ё не взяла, он бы про неё забыл и всё.

– Мне прямо сейчас её снять? Или потерпишь десять минут?

Я повернулась к нему, скрестила руки на груди и посмотрела взглядом а-ля «Иди ты нафиг, милый брат».

– Потерплю.
– Отлично.
– Ну, и отлично.
– Не начинай.
– Злыдень.

Не знаю, что он мне ответил, так как была уже на пути к комнате. Переодевшись ещё раз уже в футболку и бриджи, футболка была его же, но это уже мелочи жизни. Её я точно не отдам. Пусть валит лесом, если что-то не устраивает.

– На, злыдень, – я кинула толстовку и попала прямо ему в лицо.
– Спасибо огромное, футболка тоже моя.

Надоел. Собственник чёртов.

– Антон, иди лесом, её я тебе не отдам. Так же, как и остальные.
– Остальные? Их много?

Чёрт. Язык – враг мой.

– Штук шесть. Мало, очень мало.
– Шесть? Катя, заведи себе парня и тырь футболки, толстовки и рубашки у него, а не у меня.
– Завести? Ты так говоришь, будто за парнем сходить так же легко, как в магазин за хлебом или подобрать котёнка на улице. Парень – это не домашнее животное и не продукт питания, которые продаются в магазинах и бегают по улице. Тем более с парнем куча проблем, то не делай, то не носи, с теми не разговаривай. Оно мне надо? И вообще, зачем мне парень, если у меня есть ты? Мне пока хватает. Хотя могу ещё Артёма попросить.

Договорив, я взяла свой чай, который заварила, пока общалась с братом и пошла наверх. Тем более лимит общения с ним я превысила. Что может быть лучше, чем горячий чай и хорошая книга? По моему мнению, ничего. Вот и сейчас сидя на кровати, читая «Виноваты звёзды» и поглощая горячий чай, я была практически счастлива. Вот только моё счастье нарушил скрип двери и наглый голос Андрея:

– Почему мужские вещи?

Я подняла на него взгляд, вскинула бровь, отвечать не хотелось, но я это сделала:

– Тебя стучать не учили? И вообще в мою комнату никто не заходит, так что попрошу на выход.
– Я просто спросил. Не знаю, чего Антон так боится тебя потревожить. Ответь и я уйду.
– А ты не ахринел ли? Вали из моей комнаты!

Я начинала злиться, он выводил меня только одним взглядом. Я начинала злиться и беситься только от того, что он смотрит и ехидно улыбается, а сейчас он ещё и наглеет.

– Ответь.
– Ты попугай, что ли? Тебя покрывалом накрыть и ты уснёшь и заткнёшься? Если да, то я быстро.
– Ну, рискни, гном.

Урод поганый. Чёртов мажор. Я взяла первое, что попалось мне под руку, и кинула в него. Конечно, рядом со мной лежали только подушки, поэтому от мягкой подушки, попавшей ему в голову, он совершенно не пострадал. Пусть катиться лесом. Я уткнулась в книгу и начала демонстративно его игнорировать. Он в свою очередь начал ходить по моей, чёрт возьми, по мей комнате и рассматривать всё, что попадется ему на глаза. Выколоть бы ему их, чтобы ходил с палочкой и собакой-поводырём.

– Красиво рисуешь, – с моей стороны он получил тишину, – ты в курсе, что, когда злишься, у тебя глаза начинают гореть и пылать. Мне это нравится. В такие минуты ты мне нравишься больше. Взгляд ледяной королевы тебе не идёт, – моя грудь начала подниматься чаще от глубокого дыхания, но и в этот раз я промолчала. – Хорошо, можешь меня игнорировать, и пришел я не ради мужских вещей, – кто бы сомневался, придурок, – я хочу, чтобы ты знала. Это не я.
– Что не ты? – это вырвалось как-то само собой. Я не хотела ему отвечать, но слова вырвались раньше, чем я смогла подумать.
– Не я сказал, что мы расстались и так далее. Не знаю, кто это сделал, но когда узнаю…
– Не надо, ладно? С какого такого чуда я должна тебе верить? Ты – мудак. Это факт. Ты пока меня не переубедил в обратном. Да и сомневаюсь, что сможешь.
– Да, я мудак, ублюдок, придурок, ты меня ненавидишь и всё то, что ты вообразила в своей маленькой голове, но я этого не делал. Никогда бы такого не сделал. Это глупо и по-детски.

Я посмотрела на него, но вот он не смотрел в мою сторону, он рассматривал какой-то старый рисунок, висевший на стене.

– Ладно, не делал и не делал. Это ничего не меняет. Я тебе не верю, не доверяю, и это никогда не изменится. Я не собираюсь наступать на грабли, которые вижу.
– Знаешь, это глупо. Ты ведёшь себя, как ребёнок. Твоя жизнь скучная, серая и пресная. Именно это никогда не изменится, а вот всё остальное поменять можно. Когда-нибудь ты начнёшь доверять людям, начнешь верить. Вот только будет слишком поздно, ты уже никогда не выплавишь из своей рутины.

Потом он вышел. Просто взял и вышел. Он меня сейчас жизни учить вздумал? Кто бы его жизни поучил, индюка напыщенного. Внутри что-то щёлкнуло, наверное, это была одна из преград, отвечающих за гнев. Сейчас он не просто меня вывел или разозлил. Сейчас внутри было другое чувство, это был ни гнев, ни злость, это была ненависть. Да, я ненавидела этого напыщенного мажора, который только и думает, что о себе, да, и как вывести меня из себя. Только в его присутствии я зажигаюсь, как спичка, только он заставляет меня чувствовать. Именно он начинает переворачивать мою жизнь с ног на голову. Здесь и сейчас был сделан первый шаг к этому.

Телефон на тумбочке начал петь стандартную мелодию, которая означала, что мне кто-то звонит, но я не спешила брать трубку, я всё так же сидела и смотрела на дверь, через которую вышел этот недоразвитый мажор.

– Алло, – это было первое, что я сказала звонившему, ведь даже не посмотрела кто мне звонит.
– Ты сама любезность, – сердце пропустило удар, а губы сами расплылись в улыбке, только я узнала голос. Этот голос невозможно забыть.
– У меня был хороший учитель.
– Ну вот не надо мне тут ля-ля. Этому я тебя не учил. Только мухлевать в карты, и то ты этого не освоила.
– Ты в этом так уверен? Знаешь, ты слишком самонадеян.
– Самонадеян? В мой лексикон добавилось очередное слово, а что оно означает?
– По гугли. Ну, или посмотри в словоре. Тебе давно уже пора начинать развиваться.
– Я развиваюсь…
- Играя в видео игры? Тебе девятнадцать, а ведёшь себя, как ребенок, Ромочка. Чего ты хотел, дитё малое?
– Дитё малое хочет пригласить тебя в ресторан.

Мой рот открылся в немом «У тебя совсем крыша поехала».

– Не хочу в ресторан.
– Ну, а куда у нас хотят взрослые тетеньки?
– Ты – придурок, мне шестнадцать, а не шестьдесят. В кино хочу.
– А ты стерва, я же молчу. Ну, а мне девятнадцать, а ты говоришь, что я дитё малое. Хорошо, кино так кино. Тогда с тебя ужин. Я голодный.
– Сам ты ублюдок. И ты дитё это ты. Не я совал себе ватные палочки в уши. Вечером никого не будет, так что так и быть, покормлю тебя. Уговорил.
– Сучка ты. Ими же уши чистят.
– Не пятнадцатью сразу. В каждом ухе.
– Зато весело было.
– Ладно, когда кино?
– Одевайся и подходи к кинотеатру. Я там уже буду.
– Хорошо, пока, сучок.

Я сразу сбросила вызов, иначе бы Рома меня убил через телефон. Как там сказал Андрей? Что я не выберусь из рутины? Значит, пора выбираться из неё. Через пятнадцать минут на мне были надеты светлые джинсы и толстовка. На этот раз это была моя белая толстовка с какой-то надписью. Сняв телефон с зарядки и попутно вставляя в него наушники, я вышла из комнаты. Как и думала, на кухне сидели уже все члены семьи и Андрей. Каждую субботу они все дружно сваливают, поэтому этот вечер я провожу в полном одиночестве.

Уже почти выйдя из дома, меня остановил голос бабушки:

– И куда ты собралась? Ты не в курсе, что нужно хотя бы предупреждать, что уходишь?
– С каких это пор? Раньше я спокойно уходила и приходила, и никого это не волновало. Что же изменилось?
– Не начинай только. Куда ты собралась?
– Не начинать? Это ты начинаешь. Тебя не касается, куда я иду.

Надо было просто сказать, что иду в кино, но сначала Волков, а теперь этот допрос.

– Касается. Я задала простой вопрос. И хочу получить на него ответ.
– К Роме. ВсЁ? Выполнила свой долг? А теперь я уйду. Пока.

Я вылетела из дома, как пробка из-под шампанского в Новый год. Мне не хотелось там находиться, не хотелось ни с кем разговаривать, мне хотелось в очередной раз уйти в себя, чтобы никто не трогал. Это было единственное, чего мне хотелось на самом деле.

Дошла до кинотеатра я достаточно быстро. Он находился немного дальше школы, прямо напротив клуба Стаса. Подходя к огромному зданию, я сразу видела знакомый силуэт. Он стоял ко мне спиной. На нём была куртка, темные джинсы и, кажется, бейсболка.

Подойдя к нему, я стянула с него бейсболку и надела себе на голову. Он же резко повернулся ко мне лицом и сказал:

– Твою мать, мелкая. Ты издеваешься? Подкрадываться ко мне так ещё и со спины.

А что в этом такого? Такое впечатление, что он мастер спорта какой-нибудь.

– Я тоже рада тебя видеть.
– Блин, Кать…
– Да, что я такого сделала? Могу домой пойти.
– Прости. Просто никогда больше так не делай, ладно?
– Ладно-ладно, истеричка, ё-моё.
– Пойдём.

Пошли мы на «Бегущий в лабиринте», конечно, Рома ожидал от меня какой-нибудь другой фильм, но я хотела сходить на этот. Зря я что ли читала книги? Как только начался фильм, я перестала воспринимать хоть что-то. Просто сидела и смотрела. Когда фильм закончился, и в зале включили свет, я повернулась к Роме и хотела спросить у него, как ему фильм. Вот только спрашивать было не у кого, так как Рома сидел и спал. Нормальные люди будят, потрепав за руку или просто что-то сказав, а я дала этой спящей красавице хороший подзатыльник. Ну, а что? Зато он сразу открыл глаза и начал осматриваться.

– А я предлагал ресторан, – сказал он, потирая ушибленное место, – обязательно было меня бить? Больно вообще-то.
– Обязательно было засыпать?
– Я заснул на середине, не надо мне тут ля-ля.
– Пойдём, спящая красавица.
– Я есть хочу. Кать, давай хоть в кафе посидим, пожалуйста.

И так он нудил всю дорогу, пока я не сказала, что сейчас у меня дома никого и я его покормлю, как только мы дойдём до моего дома.

– Руки мой и садись.

Пока он мыл руки я достала из холодильника плов и разогрела его в микроволновке.

– Ты уверена, что это съедобно?
– Нет, блин, отравить тебя хочу.

Он посмотрел на стоящую перед ним тарелку с опасением, но, кажется, есть он хотел больше, чем жить. Спустя буквально шесть минут, тарелка была пуста, а Рома сидел довольный, как кот.

– Афигеть, это вкусно. А кто у вас из семьи готовит?
– Я. Больше никто сюда не подходит.
– Это лучше ресторана. Хотя сервис немного хромает.
– Что?! Вот ты жук. Я сейчас тарелку тебе на голову одену!
– Нет, я не прав, сервис тут парализован и ползает.

Я хотела уже бросить в него полотенце, которое было ближе всех, но меня остановил звонкий голос Волкова:

– Шарипов?! Ты, что тут забыл?

Рома повернул голову и уставился на Андрея, как баран на новые ворота.

– Ем. Точнее ел. А ты, что тут делаешь? Ты же за границей был.
– Живу.
– Живёт? – этот вопрос был адресован уже мне.
– С конца лета. А вы знакомы?
– Понимаешь, мелкая, этот город маленький, поэтому тут либо все друг друга просто знают, либо родственники.
– Вы родственники, – скорее утверждение, чем вопрос.
– Соображалка у тебя, мелкая, работает. Это хорошо. Двоюродные братья.
– Говори за себя, Шарипов.
– Волков, рот уже закрой. Тепло не трать. Надоел. Повзрослей ты, наконец.
– Эй, стоп. Давайте вы ругаться будете в другом месте.
– А ты вообще, на чьей стороне?
– Чего? Ни на чьей я стороне, Волков. Ром, давай в другой раз…
– Я – Волков, а он Рома. Ясно всё.

Он скрестил на груди руки. А во взгляде было столько гнева, что я невольно под ним поёжилась.

– Я лучше пойду. Я позвоню, мелкая.

Я услышала, как захлопнулась входная дверь, и тут меня прорвало. Я просто не могла остановиться.

– Да, что с тобой не так-то?! Ты не представляешь, Волков, как я сейчас тебя ненавижу. Я, конечно, знала, что ты еще тот ублюдок, но не до такой же степени?! Что ты тут вообще за сцену устроил, придурок?! Как только ты появился в этом доме, моя жизнь начала меняться. И меняется она только из-за тебя. ТЫ заставляешь меня чувствовать, то чего я не ощущала уже давным-давно. Я. Тебя. Ненавижу. Оставь меня в покое уже.

После я ушла наверх, точнее убежала. Потому что понимала, что начинаю говорить лишнее. Как только я оказалась в безопасности, за закрытой дверью. Я упала на кровать, уткнулась лицом в подушку и пыталась успокоиться, но у меня ничего не получалось. Только после того, как я швырнула подушку куда-то в район двери. Злость начала отпускать. Осталась только усталость. На кровати подушек не осталось, поэтому я положила голову прямо на матрац и попыталась заснуть, чтобы этот день поскорее закончился. Я хотела, чтобы закончилась эта тупая непонятно откуда взявшаяся злость и ненависть.

25 Авг 2015 2:56

Дашенька благодарю за прекрасное, долгожданное продолжение) Very Happy

___________________________________

--- Вес рисунков в подписи 128Кб. Показать ---

Где-то там, на границе миров, у одиноkого дерева, Вселенная видит свои skazo4ные сны...

by Кристюша

25 Авг 2015 8:00

Спасибо за продолжение!!!

27 Ноя 2024 2:28

А знаете ли Вы, что...

...Вы можете скачать любую тему форума целиком в zip-архиве в виде версии для печати. Подробнее

Зарегистрироваться на сайте Lady.WebNice.Ru
Возможности зарегистрированных пользователей

♥ Нам понравилось:

В теме «Ревнивая жена (ИЛР)»: Глава 34 » Изабелла приехала к послеобеденному чаю. Ронни не знала, откуда подруга находила для неё столько времени, но она... читать

В блоге автора Юлия Прим: Кара для Кира. Часть 4.4- 4.5

В журнале «Little Scotland (Маленькая Шотландия)»: Единорог в мифологии, искусстве и геральдике

Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме