Байки рыжей лисицы

Ну, пяткой в грудь себя колотить не буду. Тут ведь и правда, многое от человека зависит. Концовка переписывалась раз пять, наверное... Боюсь, еще одного раза, во всяком случае, в ближайшее время, они не переживет. Может, когда подрасту цуть-цуть как автор, попробую вернуться к этому тексту.

 » Вкус расставания и встречи

Вкус расставания и встречь



- Сволочь! Какая ты все же сволочь! - Татка хлещет меня по лицу собранными за время прогулки травами. - Могли бы ведь по-человечески расстаться! - орет она в истерике.

По губам пятнами растекается горький вкус полыни, а на языке еще остается ароматная сладость земляничного сока. Всего пару минут назад Татка кормила меня яркими мелкими ягодками, и ни о каком расставании не было даже и речи. Что изменилось? Да всего ничего: по совету мамы, откровенно не любившей мою девушку, я передал ей привет от общего друга-Андрея, пару недель назад укатившего в столицу на ПМЖ.

И вот я слушаю истеричные вопли Татки и не могу понять, что случилось.

- Кто тебе рассказал хоть? - чуть успокоившись спрашивает она, отбрасывая истерзанный веник. Рот уже переполнен полыневой горечью, и о земляничном послевкусии можно забыть. Вот тепереь все встает на свои места: Андрею Татка всегда нравилась, а меня он побаивался. Но перед отъездом мог и подкатить, на сладкое. А что, он теперь москвич, работа у него там, хату снял. Любая бы деваха из наших за ним на край света пошла бы.

- Поедешь, значит? - мрачно спрашиваю я. Скулы сводит то ли от травяного вкуса во рту, то ли от горькой обиды. Я ведь ей предложение делать собрался, даже колечко присмотрел. Вот забрал бы у бригадира деньги за прошлый месяц, и купил бы... А, чего теперь, Андрюха купит.

- А что ты, деревенщина, можешь мне дать?! - она снова срывается на крик, но я не собираюсь слушать ее вопли. И так все понятно. Отираю с губ подсыхающий сок, поворачиваюсь к ней спиной и ухожу, забирая чуть вправо от тропинки. Там ключ бьет, рот хоть прополощу.

Прохладная, чистая вода после Таткиного веника кажется сладковатой, но быстро смешиваясь со слюной и травяным соком, обретает все ту же горечь. Несколько раз набираю полный рот и сплевываю. Только после этого удается избавиться от послевкусия. Наверное, расставание с Таткой мне и запомнится земляничной сладостью, переходящей в горечь полыни.

У меня всегда так, лучше всего запоминается вкус. Глашка после себя оставила холодок ванильного мороженого, размазанного по моему лицу ее новым ухажером. Анька - соленый привкус ее слез, сцелованных уже по-дружески с ее щечек. Аньку бросал я. Хорошая она, да привязчивая. Еле отвязался. А лучше других помнился вкус вишневой помады Катюхи. Та тоже за лучшей жизнью в Москву подалась. Даже о Татке я так жалеть не буду, как о Катюхе.

Получается, что у каждого расставания вкус свой. И навсегда потом западает. Так что с Таткой мне еще повезло, вряд ли буду часто о ней вспоминать. Когда еще полыневым соком доведется напиться?

Улыбаясь таким мыслям, а что еще теперь остается, только глупо лыбиться, потихоньку топаю домой, порадовать маму. Открываю дверь, и в нос тут же бьет запах свежих блинов. Знать, мама решила меня утешить, предвидя горькую развязку сегодняшней моей прогулки. Еще раз улыбаюсь, предвкушая вкус мамкиных знаменитых на все село блинов, с не менее знаменитым яблочным вареньем моей бабки. Но вместо него мне перепадает почти забытая вишневая помада: словно маленький рыжий вихрь на меня налетает не пойми откуда взявшаяся Катюха.

Ее поцелуй так же сладок, как и три года назад, когда она от меня уезжала. Отрываюсь от нее, отстраняю слегка и пытаюсь рассмотреть. Она выглядит также, как там, на вокзале. Даже шифоновый шарф на шее тот же, или такой же.

- Ты как здесь? - ошарашенно спрашиваю я, утирая с губ ее яркую помаду.

- Да мимо ехала. Дай, думаю, зайду. Узнаю, не женился ли милый друг. А мамка твоя сказывала, что невеста твоя тоже в Москву подалась. Правда, что ли?

Настораживаюсь. Никогда Катька ревнивой не была, но вдруг?

- Может, и правда. Сам только узнал.

- А сам что, так и собираешься тут сидеть, в деревне своей?

- Да куда я... - неопределенно машу рукой я. Как объяснить, что и рад бы вслед за ними умчаться, да не чувствую в себе силы искать там работу, устраиваться. Это ж характер пробивной надо иметь. Вон, как у Андрея. Или как у Катюхи. Ни секунды не сомневаюсь, что уж она-то там уже обжилась. За три-то года.

- Ну как куда? Ой, да ты ж не знаешь. Я работу тебе нашла. Собирайся. Скучала я.
И снова прижимается ко мне. И снова я ощущаю вкус ее вишневой помады. Оказывается, встречи и расставания могут иметь одинаковый вкус.

За "Ну, и райончик" - +1 И за "Вкус расставания и встреч" тоже
А вот "Грязные животные" не совсем поняла. Кошак мутировал из-за загрязнения окружающей среды?
П.с. Вы, кстати, драбблами не увлекаетесь?

Рада, что понравились. Мне эти тексты очень дороги.[/quote]



А есть разница, откуда взялся кошак? Как по мне, так нет. Текст немного о другом.




Если я правильно понимаю, значение слова драббл, как зарисовка, не являющаяся самостоятельным и законченным произведением, то таки да, увлекаюсь. Есть такой грешок. Но я стараюсь их потом рассширять. Но кокнретно "Грязных животных" я считаю произведением законченным.

 » Полгода

Я просыпаюсь от прикосновения. На краю кровати сидит Сашка, и держит меня за руку.

- Марина, обещай, что ты не забудешь меня, не уйдешь, не бросишь! - в его словах я слышу отчаяние. Сердце сжимает непонятная тоска. Как он мог подумать, что я его брошу? Вскакиваю, кидаюсь ему на грудь:

- Ну как ты можешь так говорить? Я тебя никогда не забуду. Люблю тебя! - вскрикиваю я в порыве.

Скрипит дверь, в темную комнату врывается полоска света и голос мамы:

- Марина, ты опять? Перебудила своим криком и меня и папу, и Владик, не дай бог, проснется теперь.

Сашка отстраняется, отпускает мою руку и делает шаг в темный угол.
- Не верь никому, не слушая их. Я жду тебя!!!

В сторону мамы я даже не смотрю. Ну почему он всегда исчезает, когда приходят родители? Я бы доказала им, что он существует, что я не псих, что меня не надо лечить.

- Сил моих больше нет. Тебе не семь лет, чтобы водить дружбу с карлсонами. Я все понимаю, посттравматический период и все такое, но с этим пора заканчивать. Утром идем к Петру Алексеевичу, пусть назначает транквилизаторы. Разговоры тебе уже не помогают.

Мама со злостью хлопнула дверью. А я падаю лицом на подушку, захлёбываясь внезапно накатившимися слезами. Ну почему, почему, почему я должна выбирать между мамой и любимым человеком?

Почему они уверяют, что Сашка умер? Так быть не может. Вот же он: приходит ко мне, разговаривает со мной, прикасается ко мне. Но родители и знакомые раз за разом твердят, что в той аварии он погиб, а я сильно ударилась головой. Что я просто не могу или не хочу принять страшную действительность.

Но ведь он приходит ко мне каждый день. Он просит не верить никому, просит не уходить от него, не оставлять одного. Держит за руку, зовет куда-то... Разве я могу от него отвернуться?

Транквилизаторы... Я видела, что они делают с людьми. Тут немудрено забыть ни то, что Сашку, себя саму.

- Сашка, - тихонько зову его я. Совсем шепотом, чтобы снова не разбудить маму. Ее тоже совсем не хочется волновать. - Саша, - тишина. Он уже ушел, исчез. Как же так! Он ведь так мне нужен.

Утро началось тяжело. Я проплакала всю ночь, и только-только задремала на рассвете. А в семь в комнату уже врывается мама:
- Вставай, соня. Я уже созвонилась с Петром Алексеевичем. Он ждет нас через час - полтора. Собирайся.

Сил сопротивляться нет. Нет, я твердо решила, что никакие таблетки пить не буду, но от визита к психиатру, очевидно, отвертеться не удастся.

- Здравствуй, Марина, - тихим, спокойным, проникновенным голосом говорит Петр Алексеевич. Последние месяцы мы виделись с ним часто. Минимум раз в неделю. Он старался убедить маму, что мои "фантазии" - последствие травмы и нежелание принять реальность. Что все само пройдет, когда я немного успокоюсь. Мама верила. До последнего времени.

- Здравствуйте, Петр Алексеевич, - дрожащим голосом говорю я. А как только за мамой закрывается дверь - Петр Алексеевич настаивал на приватности наших бесед - кидаюсь перед ним на колени: - Я не хочу пить таблетки, я не буду их пить. Скажите ей, я нормальная. Нормальная.

- Тише-тише, девочка моя. Ты так взволнованна. Тебе нужно успокоиться. Ты права, ты абсолютно нормальная. Просто тебе сейчас плохо, ты нуждаешься в помощи. Ну, посмотри на себя, это ведь уже почти истерика. Я не буду назначать тебе транквилизаторы, но успокоительный укольчик мы сейчас сделаем, да?

Я неуверенно киваю. От его укольчиков мне и правда становилось легче. Петр Алексеевич достал шприц и сделал укол. Обычно я после этого он наливал мне чай, и мы продолжали общаться. Но в этот раз меня потянуло в сон.

На грани сна я слышу, как открывается дверь и в кабинет входит мама.

- Как она? - голос мамы очень тихий, я едва слышу ее.

- Спит, можете не шептать, она нас не слышит. Мне кажется, вы правы, пришло время медикаментозных решений.

"Сволочь! Не смей!" - хочу крикнуть я, но губы не слушаются, а глаза продолжают слипаться. Голоса мамы и врача становятся все тиши, я уже не слышу, о чем они говорят. Меня окутывает тишина и покой.

- Маринка! - отчаянный крик Сашки врывается в сковавший меня полог тишины. - Нет! Ты не можешь просто уйти! Я не смогу без тебя! Борись! Борись!

В его крике столько боли. Оглядевшись, я понимаю, что все еще нахожусь в кабинете психиатра. Петр Алексеевич о чем-то говорит с мамой. А у окна стоит Сашка. Его лицо бледное, как выбеленная скатерть. Он смотрит на меня перепуганными глазами, тянет руки.

- Марка, вернись, пожалуйста!

Я тихонечко встаю с кушетки, чтобы меня не услышали мама и врач, и медленным шагом подхожу к окну. Я лишь на секунду отвернулась, посмотреть на маму. Вот сейчас я ее позову, он повернётся и увидит Сашку. И, наконец, поймет, что он настоящий. Что я его не придумала. Я уже открываю рот, чтобы позвать ее, но вновь поворачиваюсь к окну. Сашки нигде нет.

- Марина! - вскрикивает мама, заметив, что меня нет на кушетке. - Ты пришла в себя, как хорошо. Ты потеряла сознание из-за переживаний. Так бывает. Вот, мы приготовили тебе таблеточки, они помогут тебе.

Петр Алексеевич протянул маме стандарт таблеток.

- Нет! Я не буду пить ваши противные таблетки. Я нормальная, слышите!

- Марина! - снова я слышу голос Сашки. На этот раз откуда-то снизу. Выглядываю в окно. Сашка стоит на асфальтовой дорожке под окном Петра Алексеевича. - Иди ко мне! Я жду тебя!

- Марина, не делай глупостей! - просит врач.

Что же делать? Кому верить? Как Сашка так быстро спустился? Может, я, правда, его выдумала?

- Я жду тебя! Не верь никому!

Да нет же, вот он, нас разделяет всего-то шесть этажей. И он никогда не назовет меня сумасшедшей. Вскакиваю на подоконник одним движением и делаю шаг к Сашке.

Я еще успеваю заметить, как рвутся к окну мама и Петр Алексеевич, но Сашка ждет меня внизу. Прикрываю глаза и....

***

Когда я снова открываю глаза, вижу над собой больничный потолок и растерянное, но улыбающееся лицо Сашки.

- Марка, Марочка... - чуть слышно шепчет он, по щекам текут слезы. Потом поворачивается к двери палаты: - Татьяна, позовите врача. Марина в себя пришла!

- Почему ты плачешь? - спрашиваю я.

- От счастья. Я полгода ждал, когда ты придешь в себя.

- Полгода? Что случилось?

- Ты не помнишь? Вы с родителями на дачу ехали. Фуру на встречку вынесло. Родители и брат твой на месте погибли, прости. А ты вот в коме лежала. Я каждый день приходил. Сначала не пускали, я же не родственник, да и нельзя в реанимацию. А потом вот сжалились. Я все звал тебя, звал. И ты вернулась.
И Сашка снова сжал мою руку, как сжимал ее долгих полгода...

Полгода - хороший, неожиданный рассказ с грустинкой. Спасибо))

Спасибо, мне он самой очень нравится. Впрочем, другие я сюда и не выкладываю.

Не, имею в виду объем 100-150 слов и неожиданную концовку.
Выверты с подсознанием в "Полгода" напомнили что-то этакое... Роман назывался, по-моему, "Кома". Автора, к сожалению, не помню. Там главная героиня попала вроде бы в аварию, точно не скажу, но быстро оправилась. Жизнь продолжилась, встречи-расставания, словом, потекли будни. А я всё не могла понять, почему у романа такое название. А в финале выяснилось На самом деле героиня всё это время пребывала в коме, а подсознание "вернулось" к близким и даже познакомилось с парнем и влюбилось. Если не вру, конечно. Но в общих чертах примерно так.

В таком случае смысл "миньки" я не поняла

Прямоходящий - это на двух лапах? Значит, мутант и есть Да еще лапами убирает тину со спины. Значит, существо разумное, не иначе как результат хомосапиенсной жизнедеятельности

Ну, значит, не так понимаю я значение этого слова. Инет такой инет, на каждом сайте свой словарь. Потому всегда и уточняю что в конкретном случае имеется ввиду под конкретным словом. Я люблю неожиданные концовки, но они у меня не всегда получаются. Но сча выложу одну, думаю, это то, что вы имели ввиду.



Да тема-то, в общем, распространенная. Есть еще такой фильм: Между небом и землей. Но там девушка, будучи в коме, в виде призрака вернулась в свою квартиру и донимала нового жильца. Потом он ей помогал найти себя, влюбился, ну и там завертелось... А этот рассказ писался для дного сообщества.... по заданной теме: разговор человека со своим вооброжаемым другом.



Да просто там все со смыслом: в чужом глазу соринку заметишь, в своем бревна не замечаешь. "И это нас они называют грязными животными"...

 » Теперь я готова

По заявкам читателей совсем коротенький текст с неожиданной концовкой.


Автор рисунка - Анастасия Лазарева

Теперь я готова к битве. Враг силен и хитер, но и я сейчас достаточно сильна, чтобы встретиться с ним лицом к лицу и победить. На мне удобная одежда, не сковывающая движений, лицо скрыто маской, чтобы никто не узнал меня. За спиной развевается плащ. В руках - две легкие сабли: врагу не спастись, не уйти от моего праведного гнева.
Последний взгляд в зеркало. Конечно, никаких сабель, масок и плащей нет и в помине. Но ведь так хочется побыть супергероем! Маргарита Васильевна, главный бухгалтер небольшой фирмы, поправила непослушную челку и села за стол, воевать с годовым отчетом.

Амазонка на картинке классная И тесачки у неё тоже ничего Порубит в крошку что угодно, даже годовой отчет
Мерси

Долга я думала, что про эту амазонку напсать. У нас тогда конкурс был миниатюр по картинкам. Я на две писала. Кстати, а можно сюда как-нить звуковой файл прицепить к сообщению? А то эти тексты у меня еще и в озвученном варианте есть. Хотела прицепить.

 » Вам котенок не нужен?

Посреди комнаты стояло ведро с водой, а рядом - небольшая спортивная сумка, в которой что-то возилось и пищало. Высокий, худощавый мужчина склонился над сумкой, открыл ее и достал оттуда небольшой пушистый комочек, который отчаянно цеплялся за пальцы. Выругавшись, мужчина вновь закрыл сумку, а затем взял комочек другой рукой за шкирку, и тот возмущенно вскрикнул:
- Мяу!
- Чего разорался? Сейчас все уже закончится. Все равно же передохнете, без мамки и без хозяйки. А я с вами возиться не буду.
- Мяу! - еще раз пискнул котенок.
В этот момент человек вдруг схватился свободной рукой за сердце и невольно разжал пальцы, которыми держал котенка. Тот бухнулся на пол и, что было сил, рванул в угол, за шкаф. На плечо умирающего легла чья-то ссохшаяся рука.
- Пришло твое время, - прошептала темная фигура за его спиной, поправляя на плече косу. Мужчина странным образом раздвоился: его тело упало на пол, опрокинув ведро, а что-то эфемерное, полупрозрачное встало рядом с пришедшей за ним Смертью. Смерть взяла его за руку, но тут из-за шкафа раздался жалобный писк. В ответ мяуканье послушалось и из закрытой сумки.
Отпустив руку умершего, Смерть наклонилась над сумкой и открыла замок. Оттуда наружу тут же высунулись три пушистые мордочки.
- И что с вами делать? - сконфуженно спросила Смерть. Затем обернулась к своему подопечному:
- Один живешь?
Тот кивнул:
- Жену выгнал пару дней назад, теперь один.
- А чего выгнал-то?
- Да ну ее... - неопределенно отозвался мужчина.
- Не хочешь, не рассказывай. А эти откуда?
- Да кошка у нее была. Умерла в родах. А этих жена выхаживала. А мне они на кой? Утопить хотел.
Смерть осуждающе покачала головой и задумалась: «Когда еще найдут этого. Хорошо, если жена явится ненароком. Тогда быстро. А иначе только на запах. Столько котята не продержатся. Но не забирать же с собой. Куда они мне? Нет, ну это неправильно. Избежать быстрой смерти только для того, чтобы мучительно умирать тут от жажды и голода…».
Закрыв обратно молнию, Смерть вскинула сумку на плечо. Затем встала и подошла к шкафу:
- Ну, где ты там, глупый? Я тебя не обижу.
Надо сказать, голос у Смерти был грубый, скрипучий, в общем, доверия не вызывающий. Однако котенок, просительно мяукнув в последний раз, позволил себя достать и юркнул в сумку к братьям и сестрам.
Хозяин квартиры с удивлением смотрел за происходящим.
- И что ты… Вы будете с ними делать? - растерялся покойный, слегка робея перед высокой гостьей.
- Да если б я знала, - голос Смерти был неуверенным.
- Ну и брось тут, чего возиться? - неопределенный ответ Смерти и ее явная слабость перед четырьмя живыми комочками придали мужчине уверенности.
- Это я тебя сейчас тут брошу, будешь знать. А эти серые еще и провиниться-то ничем не успели, как бросить? Отдам кому-нибудь.
- Кому ТЫ отдашь котят? - покойный скептически посмотрел на свою спутницу.
- Ну, себе оставлю, чего привязался? Правда, что ли, хочешь по квартире бесплотным духом ходить?
- Нет уж, увольте. Она мне и при жизни не очень-то нравилась.
- Пошли тогда.
Смерть снова взяла мужчину за руку, и они вышли из квартиры.

Дверь подъезда со скрипом приоткрылась, и на пороге появился парень с букетом цветов. Высокий, но полноватый, он походил на смешного плюшевого мишку, и всегда стеснялся своей внешности. Как же он удивился, когда узнал, что девушка его мечты хочет с ним встречаться. Вот и спешил парнишка на ее день рождения, поздравить. Только мысли его были не слишком веселыми.
«Я так и не придумал, что ей подарить. Разве можно с одними цветами? Букет красивый, конечно, но что он по сути? Веник. Завянет и забудется. А хотелось подарить что-то такое…».
Вдруг парень увидел, как на площадку перед лифтом прямо сквозь дверь квартиры выходит высокая тощая фигура, в объемном балахоне и… с косой. С самой настоящей косой. А вот что совершенно не вязалось с привычным обликом Смерти, так это синяя спортивная сумка, висящая на боку. Следом за Смертью на площадку выскочил тощий мужчина. Парень его знал, тот всегда и на всех ворчал. Только сейчас он был какой-то прозрачный.
- Что вылупился, недоносок, - по привычке огрызнулся мужчина, но вспомнив, какое жалкое зрелище являет собой сейчас, осекся и покраснел.
Парень несколько раз быстро моргнул, а потом неожиданно для самого себя выпалил:
- Здравствуйте!
- Ну, здравствуй, коли не шутишь, - в голосе Смерти были различимы нотки удивления. Еще бы, никто и никогда с ней первым не здоровался. Это ж надо было так увлечься этими пушистыми, чтобы начисто забыть о маскировке. - Цветы красивые, кстати. Ты к девушке?
- Если отпустите… День рождения у нее, - почти шепотом ответил парень.
- Иди, сдался ты мне. Я вон за этим пришла.
Парень бочком начал продвигаться к следующему пролету.
- Стой! - внезапно воскликнула Смерть. Парень аж побелел, пальцы судорожно сжали букет. - Ты что дарить-то будешь?
- Да вот, - неопределенно развел парнишка руками, - не придумал. Она котенка хотела, - внезапно вспомнил он.
- О! Это я удачно зашла, - усмехнулась Смерть и зачем-то полезла в сумку. Слегка повозившись, она выудила на свет того самого котенка, что так удачно избежал смерти в ведре с водой. Заглянув под хвост счастливчика, Смерть протянула его пареньку: - Вот, держи. Мальчик. Шустрый и сообразительный. От сердца отрываю.
«Кажется, умирать все-таки не придется», - промелькнуло в голове у парня. Он схватил котенка, буркнул: «Спасибо», и пулей взлетел наверх. Через минуту оттуда донеслась приглушенная трель звонка. Затем бухнула дверь, послышались теплые приветствия и поздравления, сдавленный писк подарка и радостный девичий визг.
- Вот видишь, а ты говорил, что раздать не смогу, - обратилась Смерть к своему попутчику. - Этого взяли, и остальных пристроим. Пошли, что ли?
И они двинулись вниз по ступенькам, прочь из подъезда.

Попробовал бы кто-нибудь отказаться Хочешь-не хочешь, а возьмешь котёночка. И даже двух От сильного испуга
Мерси

Это к вопросу о предложении, от которого нельзя отказаться.