Любой обманчив звук...

Ночь, 13 октября 2035

- Стас, сирена, *атьтвою! - В дверном проёме голова Валеры.
Мы знакомы с ним ещё с уличных боёв. Прикрывали друг друга в ментовке, почти всегда вместе. Вот и в "Стар-секьюрити" пошли вдвоём. Вернее, он сюда устроился и меня потянул.
- Иду. Готов уже.
Валера кивнул и мы побежали в сторону выхода из фирмы. Сирена выла, топот ног грохотал по коридору. Мы погрузились в машины, надевая на ходу маски для защиты. Вызов на объект, находящийся под нашей охраной случался не так часто. Обычно никто не сунулся, зная, что объект "на пульте". Тем более, если видели, кем объект охраняется. В "Стар-секьюрити" работали хорошо обученные, отлично экипированные бойцы. Прошло всего десять месяцев с тех пор, как я туда пришёл, но обучили меня неплохо. Разговаривал я мало, привычка осталась с давних лет. После смерти матери, я замкнулся в себе, а отец не пытался мне помочь, потому что сам утонул в своей боли. Он всегда был морально слабее. И повторял мне, что я пошёл в мать - никогда не сдаюсь, не ломаюсь.
За мою угрюмость и немногословность за глаза называли меня Отшельником. Я не обижался, и тем не менее, никто не пытался ко мне так обратиться.

Мы прибыли вовремя. Бандиты, проникшие в дом директора местного завода, были обезврежены и погружены в машины для доставки в ментовку. Клиент сказал, что это месть бывшего заместителя, оказавшегося не таким уж умным, раз решил послать бандитов в дом уволившего его начальника. Менты разберутся, нам-то что. Мы своё дело сделали. Спросили только, кто нажал на кнопку вызова. Оказалось, жене директора не спалось, выглянула в окно, а там тени непонятные. Разбудила мужа, тот и нажал кнопку. Иногда бессонница может сослужить хорошую службу. Могли и не проснуться вовсе.

С улыбками принимали благодарности, когда кто-то крикнул:
- Смотрите, там!
Все посмотрели в окно. По земле стелился странный туман, будто огонь распространялся с бешеной скоростью.
- Что за хрень? - Озвучил общий вопрос Валера.
- Может, горит где-то рядом и это зарево? Ну, пламя отдаёт? - Выдвинул версию Вася.
- В голове у тебя отдаёт. Это туман.
- Туман не такой.
Я, как обычно, молчал, хотя офигевал не меньше остальных.
Нас накрыло внезапно, почему-то со спины. Должно быть, мы не видели всего масштаба этой хренотени. Все начали падать, я успел лишь подумать, что надо бежать, но ноги подкосились и сознание померкло.
Я не знаю, сколько находился в отключке. Встал и начал будить рядом лежащих. Сразу понял, что что-то не так. Приложил пальцы к сонной артерии. Точно. Пульса нет. Обвёл глазами всю комнату в поисках Валеры. В последний раз он был у окна. Теперь там Вася, лежит на чём-то. Грудь сдавило, словно тисками. Валера был единственным родным человеком для меня, был мне братом, которого у меня не было.
Вася вдруг зашевелился, послышался стон.
- *атьвашу!
- Валера! - Я подбежал, перепрыгивая через тела других, оттолкнул грузный труп Васи и подал руку другу. Тот сел и удивлённо оглянулся.
- Что за нафиг?
- Сам не знаю. Все мертвы. Кроме нас.
- По-моему, ты ошибся, братан.
- В смысле?
- По ходу не все мертвы. Костян, как самочувствие?
Я оглянулся. Костя вставал странно, будто сломанная кукла. Он вытянулся во весь рост и застыл так, не оборачиваясь к нам. Мы переглянулись с Валерой.
- Костян, ты в порядке? - Окликнул друг, потом шёпотом обратился ко мне, - слышь, может его оглушило?
Вдруг рядом с нами зашевелился Вася, лежавший до этого трупом. Он так же начал вставать рваными движениями, не глядя на нас.
- Стасян, мне это не нравится. Давай, дуем отсюда.
Мы поднялись и направились к двери, как Костя оглянулся и посмотрел невидящим, пустым взглядом. И вдруг бросился к нам.
Мы бежали скорее инстинктивно, не осознавая до конца всю опасность положения.
Но спастись удалось только мне... Костя догнал Валеру.

Сейчас
Прошло два года, а я никак не могу забыть тот день. Здесь все такие, как я. Каждый кого-то потерял. И что нас ждёт дальше, никто не знает. Но мы не сдаёмся. Потому что всегда есть надежда.

Я пошёл в нашу общую комнату, так называемую столовую и молча сел за стол.

Буду часа через два. Тушкать можно.

Накануне.

- Семёныч, кончай дурить! Выпускай уже.
- Что ты ерепенишься, Летягин? Лежи, отдыхай. Не находился ещё на поверхность? Тут тебе полный паёк, отдых. Чем не курорт?
- Чай у тебя дрянной, живодёр, да и… Не понимаешь ты, что мне надо туда. Надо. Мои ребята сегодня идут в ходку. Сигнал пришёл. Тебя, дурака, спасать пойдём, и таких, как ты.
- А меня спасать не надо. У меня тут всё схвачено. Место тепленькое, людей не так много, как в городской. Живи – не хочу. А мир, он уже не тот. Опасно там. Пока порядки наведут, уже закопают меня. И тебя, Летягин. Так что сиди смирно и жди. А, может, и ждать нечего. Туфта это, ваш этот сигнал. Вон он наш мир теперь. Подземный.
- Вот из-за таких как ты, Семёныч, люди в тоннелях вешаются. От тоски и безысходности. А я их спасти хочу. Выпускай, говорю!
- Для тех, кто в бронепоезде… Инструкция гласит: после укуса любого происхождения укушенный помещается в лазарет на двое суток, чтобы предотвратить заражение остальных членов коллектива. Вот так-то, Летягин. Так что сиди и не пиликай. Сутки прошли только. Мне тут карантин не нужен.
- Да сколько можно талдычить? Меня упырки уже кусали, а мне как слону дробина. Безвредные их укусы. Семёныч, будь человеком, а?
- Инструкция есть инструкция. Не я писал, не мне правила нарушать.
- Значит, как спиртом подторговывать из-под полы, так тебя правила не колышут, а как бойца выпустить к началу ходки, так тебе моральные принципы не позволяют. А, Семёныч?
- А ты в мои дела не лезь, мент! И ментовские свои замашки забудь. Здесь ты никто и звать тебя никак. Теперь ты – по ту сторону решётки. Сиди и не рыпайся, а то вколю димедрола. Будешь спать и слюни пускать. Ко мне не подкопаешься. Понял? Никто мне ничего не сделает. Мы, врачи, бесценны в этом Богом забытом месте. Незаменимы. А вот такие как ты, ментяра поганый, раз и нет тебя. Вышел.
- Чё завелся-то, Семёныч? Я ж по-хорошему прошу, а ты телегу погнал. Накати стопарик что ли, а то тоска совсем заела. Скучно тут у тебя. Хоть бы почитать что дал.
- Некогда мне читать, книг не держу. Всё вот тут, в голове. Все знания. Головой действую, а не сдуру в пекло лезу. Ты чего полез к упыркам-то? Жить надоело? На, держи вот. Неразбавленный.
- Да… Нечего рассказывать… Фух, убийственный спиртяга. А закусить… Нету закусить? А, ладно. Да что? Пошли мы, значится, в ходку, а эта дура малолетняя с нами. Вот куда лезет, а? Я ей говорю, чтобы сзади шла…
- Это Славка что ли? Она тут приходила кстати, пока ты в сортир ходил.
- Шутишь? А чего не подождала?
- Так я её отправил. Нечего с заражёнными якшаться.
- Да я не…
- Лан, Летягин. Байку закончи.
- А ты не перебивай. Так вот пошли мы в ходку, а эта малолетка вперёд рвётся. Я ей говорю, ты куда вперёд батьки? А ей хоть бы хны. И что ты думаешь? Пока то-сё, как выскочит громила из здания школы, ну я эту дуру и прикрыл собой. За руку упырок цапнуть успел. Болит, зараза…
- А чего возишься-то с ней? Ты ей в папки не набивался. Если мелкая, то пусть в Убежище сидит, а если вышла наружу – пусть сама по себе. Взрослая поди.
- Вот так и живёшь ты, Семёныч. Каждый у тебя сам по себе. Далеко с такой философией не уйдёшь.
- А куда мне идти-то, Летягин? Юморист ты. Вот мой лазарет, он же мой дом. Живу на отшибе, с такими вот как ты перекантуюсь и нормуль. Накатим ещё? За здоровьичко?
- Не, от такого спиртяги кони дохнут.
- А мы что, кони? Давай, боец. Хочешь, за ментов выпьем? Я ж не гордый…

Спустя три часа.

- Ментяра, ментяра. Только и знаешь, что ментов недобрым словом вспоминать.

Похлопав по плечу спящего доктора, Андрей Летягин, изрядно шатающийся после распития спирта крепости не менее шестьдесят процентов, покинул хлипкое помещение лазарета. Пока Семёныч проспится, можно успеть добраться до своих и подготовиться к выходу. Как в голову-то дало. Где там свет в конце тоннеля? Где родная "Заводская"?
А давно ли родной стала? Вот уже два года, как живут они под землёй, а кажется, что и все десять. У всех своя история, свой путь в Убежище. У Летягина Андрея, опера по профессии и по натуре, она мало отличается от других...

Обычный день, один из серых монотонных будней, тесный кабинет на пять работников, очередной глухарь. Мысли о разведывательной операции, да о матери, которая прикована к инвалидному креслу. И не знаешь, то ли сиделку нанять, то ли в дом престарелых отправить. А матери в глаза смотреть стыдно за такие мысли, но и работу не бросишь. Ленка ушла сразу, надоело безденежье и старая ворчливая свекровь. Он её не судил, но и понимать отказывался. Обещали же, что в горе и в радости. Жизни красивой он не дал, но и с голову не помирали. А что поздно домой приходил, так не по бабам шлялся, а мир очищал от скверны, маньяков, воров, убийц.
А беда пришла, откуда не ждали. Летягин первый к машине пошёл, когда пришла пора на задания отправляться. Отечественный автопром надёжностью не отличался. Машина долго заводилась. Это его и спасло. Нутром почуял, что надвигается страшное, неизведанное. Спинным мозгом почуял, обернулся. Все куда-то бегут, кричат. Паника. Думал, что теракт, взрыв, но дыма нигде видно не было, только люди кричали и бежали, кто куда. Гудели клаксоны, машины врезались друг в друга, создавая невообразимо длинную пробку. А со всех сторон наползал багровый туман, и сразу было ясно: вот она – угроза. Этот туман, который поглощал людей, дезориентируя их и валя наземь. Надо бежать. Срочно искать какое-то место для эвакуации. Спасти как можно больше людей. Но куда? В дома нельзя, туман проникнет и туда. В метро.
- Сюда, скорее сюда! – кричал Андрей, хватая сопротивляющихся людей за руки, вырывая их из оцепенения. – Живее-живее!
А люди, утонувшие в багровой мгле, встали вдруг и в рваном, дёрганном ритме пошли в стороны, набрасываясь на других… Взгрызаясь в них…

Двадцать пять человек тогда спас, среди них Мирослава. Мелкая. Славой просила звать, но не мог Андрей девушку называть мужским именем, а на Миру она отзываться не хотела. Мелкая, колючая. Упрямая. Спасу с ней никакого. Прицепилась, как клещ. Хотела, чтобы охотницей научил быть. Не сиделось ей спокойно. Отказал. Так эта дура мелкая пошла в другую группу, там всему научилась и к своим вернулась. А он-то думал, куда делась...
Летягин сплюнул на землю, двинув по мелкому щебню ногой. Показались огни его станции, куда он дошёл по переходу. Поднял голову, чтобы посмотреть, что на перроне творится. Штатские ходили между палаток, расставленных по всему периметру перрона, о чём-то тихо переговаривались, пили чай. Если кто из детей вдруг шумел, на него все цыкали. Андрей покачал головой. Что это за детство такое дрянное? Не пошумишь, не похулиганишь. Не повезло ребятне. Но есть надежда, теперь есть. Если бы только сигнал оказался спасением. Если бы, если бы…
Раньше Летягин в Бога не верил, атеистом был, да и благодарить за жизнь поганую не хотелось никого. Но после того, как сам спасся и других спас, чудом оказавшись у входа в метро, поверил, что кто-то за ними приглядывает. Вот и сейчас надежду Всевышний дал. Надежду, что выберутся все на поверхность, снова станет живой планета, родной, без зомберков, без аномальных зон, и дети будут мечтать не о том, чтобы стать охотникам и бойцами, а врачами, учителями и космонавтами. За это они все и боролись.

- О! Товарищ Летягин собственной персоной. Откинулся уже?

На перроне встречал бывший боец "Сапсана", Гадалкин Серёга. Не выдержал напряга, ушёл из группы, непонятно чем стал заниматься. А сейчас обдолбанный какой-то. Клея что ли нанюхался? Точно. По глазам видно. Да и сам весь грязный, на бомжа похож. А был ведь нормальный мужик. И что с собой творит? Летягин поднялся на перрон с помощью протянутой руки Серёги и вполголоса проговорил:

- Ты что творишь, рожа твоя наркоманская? Бросай это дело, возвращайся в строй.
- Типун тебе на язык, Летяга! Туда не вернусь. Никогда. Нет. Нет.

Башкой замотал, дико стал глазами вращать. На них внимание стали обращать. Пришлось уволочь Серёгу в угол, встряхнуть так, чтобы мозги на место встали.

- Короче, если за ум не возьмёшься, я тебя сдам живодёру. Понял?!
- Всё тебе сдать да сдать, мент поганый, - начал было Серёга, но Летягин угомонил его точным движением в лобешник. Оттащил в его палатку и бросил спать. После разберётся, где Серёга клея достал. Куда катимся? Вот куда? Снова сплюнул и убыстрил шаг.
Закурить бы, да бросил. Дыхалка ни к чёрту, а ему на поверхности все ресурсы нужны, чтобы упырков мочить. Ни с кем больше не заговаривая, добрался до своей каморки, вошёл в тесное помещение с небольшим шкафом и одноместной койкой. Роскошь по меркам Убежища. Сел в потёмках на койку, стянул камуфляжную куртку с намерением завалиться и поспать перед ходкой. Насторожился. Что-то было не так.
Похлопал рукой по кровати, нащупав тело. Мелкая. Только её тут не хватало.

- Эй, красотка. Петухи уже пропели, просыпайся и вали к себе. Ночлежка закрывается.

Мирослава села резко, щуря глаза в сумраке помещения. Летягин смотрел, как тусклый свет тенями ложится на спутанные волосы, большие глаза и пухлые губы девушки, выцепил взглядом знакомую футболку. Свою. Спадающую вниз с плеча. Оголилась верхняя часть груди. Мирослава с вызовом посмотрела на него, а Летягин ответил таким же взглядом.

- Проспаться мне надо, малая. Иди к себе. Потом скажешь, что хотела.

Она знала, что спорить с ним бесполезно. Шумно дыша, выпуталась из покрывала, натянула джинсы, сверкнув голыми бёдрами и округлостью попки, провела рукой по волосами и сделала шаг к выходу. Летягин не удержался, поймал за руку, но Мирослава не повернулась.

- Правда, устал. Разбудишь, когда собираться надо будет?
- Сам встанешь. Или пусть тебя та будит, с которой шлялся!

Сказала, как отрезала и буквально выскочила из темного помещения. Усмехнувшись, Летягин расшнуровал берцы, скинул их на пол и закинул тело на узкую койку. Уснул моментально, успев, однако, подумать о том, что от подушки пахнет одуряюще сладко. И что мелкая – ревнивица.
_________________

Октябрь 2035. Синедольск

В то утро Саша проснулся позже обычного. Да и было с чего так долго валяться в постели. Тело приятно гудело после ночной тренировки в одиночестве, а вот голова была ясной как никогда. Полумрак от тяжелых штор, конечно, мог бы поспособствовать дальнейшему сну, но на день было слишком много планов, чтобы позволить себе и дальше валяться в постели.
Встав с кровати, Саша шустро размялся и, зевнув, потянулся, так что, наверное, захрустели все кости. Повисел на перекладине, что несколько лет назад собственноручно закрепил почти у самого потолка, напялил спортивный костюм и отправился на кухню. Живот жалобно урчал от голода, требуя свою долю пайки.
Саша машинально взял со стола пульт от плазмы и нажал на кнопку. Пока набирал из-под крана воду в чайник, не сразу сообразил, почему в комнате по-прежнему тихо. По экрану плазмы плыла надпись «Нет сигнала».
- Черт! – Саша зажег конфорку и поставил чайник на плиту, затем подошел к телеку, что висел на стене, и проверил штекер. Для верности вынул кабель и снова вставил его на место. Безрезультатно.
- Cнова эти проклятые кабельщики, - в сердцах нажал на пульте кнопку выключения и отшвырнул несчастный прибор на диван. Медленно выдохнув, вышел из кухни. Пока закипала вода, решил умыться и привести себя в порядок.
Тихие шаги по ламинату эхом разносились в пустой квартире. Малая на учебе, а потому он пока предоставлен самому себе и никто не посягнется на его любимое времяпрепровождение – музыка на всю катушку. Он любил, чтобы биты прошибали насквозь, получая это этого заряд небывало бодрости и энергии. Благо, стены имеют хорошую шумоизоляцию, так что соседи вряд ли прибегут с громкими воплями немедленно отключить стереосистему.
С такими мыслями Саша по дороге в ванную, завернул в холл и на всю громкость врубил любимую тему.

Видео

Спасибо дорогой маме за ее любовь к Джексону, ведь именно благодаря этому Алекс заболел танцами на всю жизнь. И он до сих пор помнил тот день, когда мама плакала, узнав, что кумир ее юности покинул этот бренный мир. Казалось бы, разве мог двухлетний малыш запомнить что-то из своего столь сопливого детства? А он помнил до сих пор.
Танцующей походкой и под громкое «воу!» Саша направился в ванную, вплетая в четкие биты свои пластичные движения. Настроение было отличное. Оставалось лишь надеяться на то, что ничто не сможет омрачить этот настрой до завершения не только сегодняшнего дня. Саша был уверен, что и до окончания конкурса все будет зашибись.
Едва стихли последние звуки композиции, как Чернецов услышал настойчивые и монотонные удары во входную дверь. Все же соседи решили испортить ему такое замечательное утро.
Напустив на себя самый серьезный вид, Чернецов приглушил звук, подошел к двери и прислонился к глазку.
- Что за херь? – потрясенно прошептал он, не веря собственным глазам.
По ту сторону двери, не переставая ни на секунду с остервением молотить в дверь и царапать металлическую обшивку ногтями, стояла Лорик. И не одна, а в компашке более десятка человек. И это только навскидку. Вой, который вырывался из их глоток, был слышен даже через массивную толщину двери. Взгляд остекленевших глаз, что вперились в дверь на уровне глазка, был безумен.
- Что за херь!? – уже выкрикнул Саша, чувствуя, как зашевелились волоски на всем теле, потому что понимал, что происходит что-то жуткое и страшное. То, что не поддается логическому объяснению. Веселье, которое жило в нем всего несколько секунд назад, испарилось, уступив место леденящему страху. Не за себя. За Лору, которая была явно не в себе. И которую нужно было срочно заволочь в квартиру! Он не может стоять вот так и пялиться на нее через дверной глазок! Он должен помочь ей, должен выяснить, что случилось, что произошло!
- Так, спокойно, - глубоко вдохнул и шумно выдохнул, попытался взять себя в руки, понимая, что на счету каждая секунда промедления. – Думай, думай!
Быстро метнувшись на кухну, схватил кухонный топорик, вырубил стереосистему и подошел к двери снова. Руки колотились, адреналин в крови зашкаливал.
Права на ошибку нет – у него всего одна доля секунды, чтобы за шкирку втащить Лору в квартиру и затем успеть захлопнуть дверь. И ни одной миллисекунды на промедление.
Крепко сжав зубы, взялся за ключ и, насколько только было возможно, тихо повернул его. Гул за дверью чуть попритих – видимо, компашка насторожилась, ожидая, когда ее впустят внутрь.
Крепко зажмурившись и до боли в ладони сжав пальцами рукоять топорика, Саша тихо выдохнул и взялся свободной ладонью за дверную ручку.
«Всего секунда», - так и билось в голове.
Все, что происходило дальше, было похоже на какой-то чудовищный сон. Резко распахнув дверь, отскочил в сторону и освободившейся рукой резко втянул внутрь Лорика. Так что она отлетела к противоположной стене и, отключившись, тихо сползла на пол бесформенной кучей. Махая топориком, Саша с утробным рычание месил куда попало компашку, которая рванула было за Лорой. С трудом успев захлопнуть дверь, Чернецов, дрожа от напряжения всем тело, привалился спиной к деревянной обшивке преграды, которая сейчас отделяла его с сестрой от тех тварей, что выли на лестничной площадке.
- Твою мать… Твою мать. Твою мать!!!
Отбросив окровавленный топорик в сторону, Саша прижал пальцы к вискам и постарался унять озноб, который сотрясал все тело. Взгляд уперся в лицо Лорика, которая все еще пребывала в бессознательном состоянии. В один шаг оказавшись рядом с сестрой, опустился на колени, проверяя дыхание. Вроде жива, хотя и выглядит ужасающе: кожа непонятного оттенка, словно выжженая, черты лица заострены и резки.
- Лорик, - мягко потормошил сестру в напрасной попытке привести в чувство. – Лорик, ну же, очнись, детка!
С тревогой вглядываясь в любимые черты лица, Чернецов молился всем богам на свете, лишь бы только Лорик пришла в себя и очнулась такой же, какой была раньше – веселой щебетушкой, которая вечно подкалывала брата, выводя из себя.
С шумом выдохнув, Лора выгнулась в его руках дугой и замерла. А потом вдруг стремительно раскрыла глаза и вцепилась в него мертвой хваткой. Звук, который доносился из ее глотки был омерзителен, как и смрад, который выходил из ее рта. Лорик раньше не отличалась особой физической силой, но сейчас была готова разорвать Сашу на куски.
Совершенно сбитый с толку, Алекс изо всех сил вырывался из мерзких лап этой твари, которая мало походила на жизнерадостную Лору. Отчаянно изгоняя из своей головы мысли о том, что это просто фантастический сон, он почувствовал, как его правую щеку обожгла вспышка дикой боли. Тварь, дотянувшись одной лапой до топорика, что валялся неподалеку, полоснула его по лицу, а теперь заносила руку для повторного удара в явном намерении отключить своего противника.
Это был предел. Перехватив занесенную над ним когтистую лапу, Саша сгруппировался и отбросил недосестру в сторону, так что она впечаталась во входную дверь. Но отключаться не торопилась.
Со всех ног кинувшись в сторону кухни, Саша поскользнулся и распластался на ламинате. Шумный свист позади подгонял, вынуждая двигаться на пределе собственных возможностей. Так быстро, насколько только это было возможно, Чернецов поднялся рванул вперед – только там, на кухне, теперь можно было отыскать хоть какое-то спасение от той опасности, которую сейчас представляла его сестра.
Но, черт побери, он не мог просто взять и воткнуть в нее нож или что-то еще! Она ведь его сестра! Точнее то, что всего несколько часов назад было его сестрой! Здесь нужно действовать по-другому.
От осознания безнадежности ситуации, Саша остановился на пороге кухни и двинулся в противоположную сторону – навстречу твари, что мерзко шаркая ногами очень быстро направлялась к нему.
Горько улыбнувшись, Чернецов резко крутанулся в воздухе и сделал подсечку. Так что Лорик всей своей массой рухнула на пол, глухо ударившись головой о твердый ламинат. У него есть несколько мгновений, чтобы обездвижить тварь. Крепко связал ее толстым шнуром для белья по рукам и ногам, заткнул рот импровизированным кляпом из кухонного полотенца и доволок в комнату Лорика, швырнув ее на кровать. Принес из ванной аптечку, достал лошадиную дозу барбитала и вколол его монстру, что шипел и возился на кровати перед ним.
- Прости, малышка, - Саша говорил скорее себе, - так нужно. Так нужно.
Сам же устало свалился в кресло напротив, колотясь от пережитого и от тех эмоций, что сейчас шквалом обрушились на его. Уронил голову в раскрытые ладони и глубоко вздохнул, приходя в себя, насколько только можно было быть в адеквате во всей этой хрени, что творилась вокруг. Боль в щеке дала о себе знать. Оторвав от лица ладони, Саша уставился на запачканую собственной кровью руку.
Что происходит? Что стряслось с Лориком и остальными, превратив их в монстров, что до сих пор выли за дверью, стараясь вынести ее к чертям? И как выбраться из квартиры, которая из обители спокойствия вдруг превратилась в ловушку?
Нащупав в кармане телефон, хотел набрать Макарыча, но сеть отсуствовала, а потому эта идея умерла так же быстро, как и родилась.
Оставалось лишь одно – дождаться, пока твари за дверью отступят и попытаться сгонять к студии. Возможно, что-то удастся выяснить.
Подлатав щеку и заклеив ее пластырем, Чернецов затаился до того момента, пока лестничная площадка не опустела.
Как ни тяжело было оставлять сестру в подобном состоянии и как не корил потом себя Саша, то утро было его последним в родном доме. Уходя вечером, чтобы разведать ситуацию, он больше так и не вернулся туда, где вырос.
Его домом стало метро, куда судьба загнала всех тех, кому посчастливилось выжить.
Его семьей стал тощий котенок Заморыш, которого он подобрал у здания своей танцевальной студии.
Жизнь преподнесла охрененный подарок в виде будто напрочь вымершего города, который просто кишел тварями, так похожими на то, какой стала его Лора.

Октябрь 2037. Синедольск. Станция "Заводская"

Каждый свой день Саша начинал с тренировки. Но не боевых искусств или чего-то еще. Его тренировкой были танцы. Два долгих года он упорно и настойчиво продолжал заниматься, поддерживая себя в форме. И, надо сказать, танцы не раз спасали ему жизнь. Вроде бы, какой прок от нижнего или верхнего брейка или же от прыжков в воздух? Но различные танцевальные элементы не раз выручали его, давая фору. Сбитый с толку зомберк терялся в пространстве всего на секунду, но и этого было достаточно, чтобы нанести смертельный удар тесаком и снести нафиг башку твари.
Жизнь – сложная штука, а потому выживает в ней лишь тот, то умеет быстро реагировать.


_________________

Октябрь 2037. Синедольск. Станция "Заводская"

Чёртова нога! Опять ныла. «К погоде», - подумал Лис и улыбнулся. Правда, кривую линию, в которую сложились его губы улыбкой трудно назвать.

Никто из окружающих не знал его настоящего имени. Да и он уже стал забывать свою настоящую биографию. Кто, откуда, зачем...
У него никогда не было семьи. Сначала детдом, потом военные казармы, потом «горячие точки», а потом, потом случилась полная задница. Привыкший ко всему, что связано с войной, со службой в спецназе, Лис не был готов к тому, что предстало перед ним после тех событий: трупы женщин, детей, стариков. Мир уже никогда не будет прежним и это надо принять. Но принять оказалось сложнее всего.

Каким ветром занесло его сюда, в этот русский город… Служба. Он был в охране одного из сильных мира сего, когда Багровая волна навсегда изменила жизнь Лиса, жизнь всей планеты Земля.
Дана хлопочет на кухне, переговариваясь с Леонидом Сергеевичем. Сейчас заглянет сюда, в «мастерскую» и начнет свой привычный инструктаж. Кто бы мог подумать, что одиночка Лис встретит это рыжеволосое чудо среди хаоса и крови. Дана…

Когда он покидал их комнату, она еще спала. Не имея пока возможности совершать вылазки с другими бойцами, Лис занимался изготовлением так называемых «ловушек», которые расставлялись на подступах к «дому». Так Лис называл их убежище, в котором нашли приют выжившие и способные противостоять зомберков и радиации.

Если честно есть особо не хотелось. Увидев, что Дана делает кофе. Я подошла к ней
- А кофе можно?
Мой взгляд скользнул на молчаливого Стаса. Я видела как он сел за стол. Всегда такой серьезный и молчаливый. Мы мало общаемся, но, что-то в нем мне определенно нравилось.
- Дан, давай мне две кружки. Понесу коллеге - кивнула я в сторону Стаса.
Мы с ним оба были бойцы группы. За эти годы я была рада своей физической подготовке и выносливости, это часто спасало в непредвиденных ситуациях. Дана протянула мне кружки и я приземлилась на свободный стул рядом со Стасом. Протянув ему кофе произнесла
- Доброе утро. Как спалось не спрашиваю. Теперь врятли можно хорошо поспать - я сделала глоток кофе - Готов к вылазке?

- Держи, - чуть улыбнулась Дана и, передав кружки Кэт, взяла для себя.
- Как спалось, Змейка? - вкрадчиво прошелестело за спиной.
- Твоими молитвами, Борис, - яда в голосе Даны хватило бы на то, чтобы отравить всех зомберков Синедольска и ещё осталось бы про запас.
Парень никак не мог понять, почему Лис выбрал в ученики не его, а какую-то рыжую девку, и, сделав самый простой вывод, теперь пытался заново самоутвердиться.
- Не надумала ещё бросить Лиса? Если что, так я всегда… - дыхание стало громче и ближе, а на плечо нагло опустилась рука. Но прежде, чем пальцы сжались в хвате, Дана вывернулась, осторожно опустила на стол кружку с кофе и отступила на шаг.
- Руки не помыл, а лезешь, - брезгливо наморщила нос.
Бывший претендент на место бойца завёлся с полоборота:
- Думаешь, если с Лисом спишь, так что-то можешь?!
Чёрные кольца беззвучно опали на пол, незаметное движение кисти – конец кнута с гранёным наконечником метнулся вперёд атакующей змеёй, захлестнул ногу. Рывок – и тяжёлое, не ожидавшее подвоха, тело грохнулось на пол.
- В следующий раз бить буду по позвоночнику. Ломается с одного удара.
Взяв свою кружку, Дана обошла Бориса, как грязную лужу.
«Вовремя напомнил. Лис не идёт. Что-то случилось?»
_________________

Фух, всё. Пошёл доламывать комп и писать пост.
п.с Посты у всех просто нереально крутые!!! Как будто книгу читаю.

Кирилл никогда не гнушался так называемой "женской" работы. Если уж на то пошло, ещё когда погоны с них не сняли и был он майором, так вообще обладал всеми навыками: и еды сготовить, и зашить, что нужно и не нужно, и стирку устроить. Это потом за пару лет расслабился. Лена готовила много и вкусно, кормила их с Катюшей разносолами. Кир мотнул головой, прогоняя непрошенные картинки. Споро начал готовить, не разглагольствуя и не отвлекаясь на разговоры.

Поначалу Кирилл думал возмутиться и отказаться, но не стал. Сегодня была совсем не обычная вылазка, и Кир, хоть и старался всеми силами прогнать мысли о том, что его близкие могли спастись и находились с теми, кто посылал им этот непонятный пока сигнал, всё равно раз за разом возвращался к ним. Но сначала он собирался сделать одно дело, а если Сергеич с ним собрался - так и ладно. Вдвоём быстрее управятся.
- Договорились, - коротко согласился он, кивая. - Только ты, Сергеич, вопросов мне не задавай, идёт? Что смогу - расскажу сам, - тихо попросил он.

Сосредоточенно готовя оладьи, Кирилл размышлял об их нехитром житье-бытье. К группам он не присоединялся, всегда ходил один, ну, если Кайза не считать, конечно. Зато исправно приносил Диане и Юле ценные сведения: об Аномальных зонах, о складах с продуктами, куда можно было пройти, используя укрытия. Девочки наносили их на карты, и Кир считал свою миссию выполненной. А сам искал, искал, искал...

- Готово, - наконец, сообщил он, ставя на стол тарелку, наполненную оладьями. Сам взял кружку чая и уселся на металлический выступ в одной из бетонных стен. Покачал головой, видя наглую морду пса, выглядывающую из-под стола.

- Доброе, - откликнулся Кир, кивая девушке. Миниатюрная и ловкая, настоящий боец. Всё стало другим, и нет больше разницы, кто держит тесак, а кто - сковороду. Их жизнь стала другой, и прежней никогда уже не станет.

Начали собираться ребята из групп, и Кирилл тепло здоровался со всеми. Эти люди - настоящие герои. Возможно, сегодня они принесут ту весть, которую все так ждали долгих два года.
- Привет. Оладьи, суп, - Кир кивнул на стол и вдруг добавил: - Поешь. Сегодня день у нас всех тяжкий будет.

Ей все же удалось подремать. Вполглаза, но этого хватило, приспособилась…
Диана встала, пошла в уголок, задернутый занавеской. Без нормального душа, конечно, жить тяжело, но в наше время это роскошь, доступная разве что небожителям.
Вода, много раз пропущенная через фильтры, пованивала хлоркой, кожа от нее покрывалась иногда мелкой сыпью, но что делать. Она аккуратно обтерлась до пояса, совершила интимные процедуры, поменяла носки, надела свежий спортивный лифчик, трусики. Все черного цвета. Одежда как для вылазки, все закрытое, из гигроскопичных материалов, надежное. Обувь разношенная, точно по ноге.

Первое, чему ее научил Штефан – следить за собой в оба. Носок не того размера, обувь плохая – все. Запнешься, упадешь, и бойцы не успеют, станешь кормом для тварей.
Он многому ее учил тогда. Спасибо командиру за науку.
Сев на койку, она стала изучать свежую карту. Кирилл, молодец, позаботился, выдал ей и Юле из «Гюрзы» всю информацию.

Центр. Так, там как всегда, три большие стабильные аномальные зоны.
На юге и западе несколько пятен, все время смещаются, и дело не в ветре. Вмешиваются другие факторы, знать бы еще, какие…
Хорошо бы знать, что вообще собой представляет Волна. Эксперимент? Возможно.
Вопросы. Вопросы. Одни вопросы без ответов.

Диана прислушалась к себе. Желудок глухо буркнул. Бедненький, неужто есть захотел.
Организм, гад, упирается, жить хочет. А вот ей как-то стало фиолетово в последнее время.
Нехорошо это, и лучше Штефану не заикаться. Перегнет через коленку и отшлепает.
Он такой.

Карта. Может, маршрут проложить на восток, и через старый коттеджный поселок "новых русских"? Это крюк, конечно, к порту так идти дальше, но…
Зараза. Пусть командир решает.
_________________

Профессор Жюи зябко поежился. Накинутый на рубашку вязаный кардиган не слишком согревал, но ничего другого Гаспар не захватил с собой, когда бежал вместе с другими, спасаясь от багровой волны. За два года подземной жизни кардиган вытянулся и протерся на локтях. Еще у него была теплая куртка, которую ему принесли бойцы после одной из вылазок наверх, и удобные слаксы. Обуваться приходилось в армейские ботинки, но профессор не выказывал недовольства, хотя они безбожно натирали ему пальцы.
Чашка горячего чая не помешала бы сейчас…
Гаспар торопился записать последние результаты наблюдения за крысами. Как биолог, он отлично знал, что крысы наравне со свиньями и обезьянами физиологически и интеллектуально близки к человеку. А если крысиный геном модифицировать, можно вывести суперкрыс. Вот только как это поможет спасти человечество? Некоторые коллеги профессора Жюи предлагали скрещивать крыс и людей, но научное сообщество сочло это неэтичным. Гаспар вспомнил предполагаемый портрет существа, которое должно было появиться в результате скрещивания, и его передернуло от отвращения. Клонировать выживших?.. Увы, подобные лаборатории уничтожены.
Почему он и другие люди не испытали на себе воздействие багровой волны? Если группе, которая готовится к вылазке наверх, удастся раздобыть иглы-скарификаторы, то Жюи возьмет анализы крови у всех выживших...

Лето 2035

- Ба, да я поел уже! Ну яичница, лук. Сало у деда в холодильнике нашлось. Не голодный я.
- А на рыбалке что, час всего будешь? Захочешь есть - и нечего! Нет, возьми пирожков.
Наталья Сергеевна пыталась впихнуть в руки внука внушительный кулёк с пирогами, а сама бросала кругом взгляды, чтобы в случае чего устроить мини-диверсию и спрятать еду в Штефовом рюкзаке, уже собранном для рыбалки.
- Ну хорошо, бабуль. Но только штучки три. И так тащить много.
- Так выложи чегось. Зачем набрал столько?
Штефан покачал головой, сдерживая улыбку и сдаваясь. Забрал ароматно пахнущий кулёк и сунул его в рюкзак.
- Ладно, ба. Пойду я. Если дед соберётся ко мне, пусть приходит. Я на плотине буду.
- Ага. Соберётся он. Пусть картошку окучивает.
- Да я сам. Времени-то до конца отпуска ещё много.
- Нет уж. Он и так вчера Малахова весь день смотрел. Пусть работает.
Рассмеявшись, Штеф чмокнул бабулю в морщинистую щёку, одёрнул скачущего вокруг него Рема, и вышел из дома.
Посёлок Шмелёво - самое любимое место на Земле. Кругом леса, одетые в изумруд листвы, выкошенные поля, по которым так славно утром пробежаться босиком, а над головой - чистое лазурное небо. Штефан проводил здесь каждое лето своего детства, а когда вырос - все дни летнего отпуска. Частенько брал с собой Рема и они шли на плотину. Рыбы в реке было не особо много, но Штефа это не огорчало - он просто садился на чуть подгнившие доски и смотрел на бурлящую водой реку. А рядом сидел Рем.
Возвращались они под вечер. На сапогах оставались капли от росы, пёс весело скакал кругом Штефа, ловя припозднившихся бабочек, а его хозяин молча шёл, слушая просыпающихся цикад...

Осень 2037

Кивнув, Штеф принялся помогать, хотя зашедшие в столовую девчонки взяли на себя львиную долю работы и споро приготовили чай и кофе.
- Сегодня сбор после того, как поедим, - обратился Штефан к участникам своей группы. - Обсудим вылазку, расскажу затею одну. Маршрут на карте с Дианой проложим. Время будет его изучить.
То, что все в группе и без того знали свои обязанности, а карта была изучена вдоль и поперёк, Штефа не волновало. Если нужно, они повторят маршрут и правила хоть тысячу раз, если у них от этого появится на миллиардную часть больше в шансах выжить.
- Едим плотно, но без фанатизма. Не хочу, чтобы какая-нибудь тварь приняла нас за фаршированных уток.
Он поставил перед собой тарелку и принялся за еду, не прибавив больше ни слова.

Синедольск, осень 2035 года

Кто бы мог подумать, что это неловкая тушка может так быстро бегать. Что она вообще может бегать!
Сработал инстинкт, погнавший прочь, но когда тело начало уставать (а случилось это довольно быстро), то светлая голова принялась подкидывать разумные идеи - а в чем смысл происходящего? Почему, собственно, она бежит? Почему ее преследуют? Нет же никаких причин! Или она что-то не помнит? Что было в том коктейле?! Что делать? Звать на помощь? А может они вообще не за ней бегут!
Впереди метрах в ста по улице тоже кто-то бежал. Задыхаясь, Марина открыла, было, рот, чтобы окликнуть человека, но не успела. Наперерез ему еще более стремительно двигались двое, мужчина и женщина, и в их схожих повадках, в лишенных каких-либо излишеств движениях наблюдалось только одно - намерение. Именно так - намерение, выраженное лишь в одном. В обнаженной, ничем неприкрытой, будто вывернутой наизнанку ярости.
Человек, настигнутый преследователями, издал пронзительный вопль, а Марина, окончательно сбив дыхание застрявшим в горле криком, в этот самый миг, как по команде инстинктивно свернула в сторону. Она не видела, куда побежала, просто боковым зрением заметила не загороженный заборами просвет между домами и побежала.
Ныряя в проход, оглянулась - преследовавшая ее группа безумцев, еще вчера звавшихся однокурсниками, разделилась. Большая часть рванула на крик пойманного человека, остальные, человек десять-двенадцать, все еще бежали за ней.
Уже понимая, что все творившееся не поддается никакому трезвому объяснению, Марина больше ничего не анализировала. Сейчас она только лихорадочно оглядывалась в поисках варианта как оторваться от погони. Кричать «Отвалите! Что вам от меня нужно!» казалось самым глупым из возможных способов остановить безумие.
Изо рта вырывались уже не вздохи, а рваные хрипы. Сбитая напрочь дыхалка не справлялась с тем, чтобы обеспечить мозг кислородом, и в глазах замелькали красные «мушки».
Или это что-то реально красное парило перед лицом? Пыль какая-то...
Когда очень хочется жить и, несмотря ни на что, такой вариант исхода хоть в малейшей степени возможен, то судьба каким-то образом посылает сигнал в подсознание, указывая нужное направление. Физиология и фатум объединяют усилия и дают шанс.
Марина неслась к парковой зоне, отделявшей коттеджный поселок от шоссе. Там, среди деревьев прямо по направлению ее бега сверкала гладь пруда. Оставалась малость - обогнуть пруд и направляться к метро, до которого совсем уже недалеко. Ну, сравнительно недалеко для истекающей потом, задыхавшейся тушки, перебиравшей ногами на одном упорстве.
Преследователи не отставали, более того - они догнали, ухватив за незастегнутую куртку и сдернув ее с плеч. Марина вскрикнула в панике, из последних сил рванулась вперед и упала...
Помнит, как катилась кубарем с покатого берега прямо в пруд, как ледяная вода накрывает с головой и она судорожно втягивает ее, кашляет. Руки колотят, взбаламучивают воду, помогая тяжелому телу всплыть, сделать так необходимый глоток воздуха...
Когда голова показалась на поверхности и в легкие прорвался спасительный вдох, Марина с изумлением поняла, что ее больше никто не преследует.
Те, кого она считала однокурсниками, стояли совсем недалеко, зайдя по грудь в воду... и не двигались. Они не пытались выйти из воды, не пытались плыть за Мариной. Просто замерли с остекленевшими глазами.
Девушка развернулась, не мешкая больше ни секунды, и неловко поплыла к противоположному берегу. Еще не поняла, спаслась ли и от чего, но знала, что те, кто оставался позади, преследовать ее больше не будут.

Синедольск, октябрь 2037
метро, станция «Заводская»

Нет, спать нет смысла. Надо собираться, идти в столовую, посидеть со всеми пред выходом на поверхность, выпить кофе.
Марина наклонилась, зашнуровала ботинки, поднялась, притоптывая ногами. Провела по волосам руками, отбрасывая пряди со лба, одернула полы кожаной куртки - все, готова. По дороге в столовую надо бы завернуть в закуток, где женская часть населения убежища сушила свое бельишко и забрать кое-что из своих вещичек.
Ботинки ступали неслышно по кафельному полу коридора, тишину нарушал только ритмичные звуки, доносящиеся из технического помещения, отведенного для тренировок.
Марина подошла, приоткрыла дверь, заглянула внутрь.
То, что выделывал командир их отряда, как нельзя лучше иллюстрировало то, почему их маленькое подразделение называлось «Гюрза». Это даже не танец, а гипнотизирующая демонстрация владения телом, завораживающий каскад незаметно переходящих одно в другое гибких, быстрых и уверенных движение.
Марина засмотрелась, забыв, зачем и куда шла. Глядя на Александра, вспомнила, что сама совершенно не умеет танцевать. Точнее, умеет, но пока была «пятитонкой» похвалиться своей слоновьей грацией желания не возникало. А нынешней стройной и миниатюрной Марине танцевать уже не довелось, да и вряд ли когда придется.
_________________

Всем, кто находился в подземелье, сон не приносил удовольствия. Отдых для тела - не более того. Разум включал кошмарные сны, мучившие образами былого. Мне два года снилась только чернота, из которой я безуспешно пытался выбраться. Просыпался я с явным облегчением, что мои блуждания закончились.
В глубинах метро искусственный свет был тусклым из-за экономии источников энергии, поэтому я всегда рвался наружу: мне жизненно важно глотнуть порцию реального солнечного света. Считайте это моим пунктиком.
Войдя в кухонный отсек, застал почти всех, кто собирается наверх.

Поздоровавшись, я налил себе кофе и сел за стол рядом с Кэт и Змейкой. Есть не хотелось, поэтому я покачал головой, отказываясь от предложенных оладий.

Поежившись словно от холода Юля стянула потуже края плюшевой олимпийки и обхватила себя руками за плечи. Холодно не было, но и полностью согреться здесь под землей как-то не получалось. Получится ли когда-нибудь?
Почувствовав что мысли начинают набирать ненужный оборот девушка решительно тряхнула головой и сосредоточилась на своем занятии. Перед глазами мерцал монитор ноутбука, на дисплее которого застыло изображение карты города, которое она казалось уже помнила наизусть.
Ходячий навигатор блин.
На карте разными цветами и метками были обозначены места освоенные их группами обеспечения за два года . Черные флажки у мест где были обнаружены компании зомберков, домиками обозначены укрытия в которых можно спрятаться на время, еще как-то места с запасами воды, провизии, чтобы легче ориентироваться при последующих вылазках. Значки можно было отключать и включать в зависимости от потребности. Были на карте и аномальные зоны, только увы польза от этой информации была сомнительной, ведь они возникали там где их не было, и пропадали из мест обозначенных на карте. Словно двигались по городу. Но командой было решено все места фиксировать, вдруг обнаружится закономерность их передвижения. Увы были и неразведанные территории, в основном на окраине города, где не доходили ветки метро, но приходилось довольствоваться чем есть.
Юля склонилась над своими записями и данными полученными от картографов других бригад еще раз сверяя все ли правильно нанесла на электронную карту. Она уже проверяла но хотела убедиться еще раз что ничего не пропустила. Завтра все смогут обновить у себя в телефонах карты, а для командиров еще и распечатают по штуке.
Прядка волос вырвавшись из-под заколки упала вниз. Глаз защекотало. Моргнув пару раз девушка не отрывая взгляда от записей привычным жестом сняла заколку и подобрав одной рукой мешающие прядки заново заколола сбоку над виском.

Легла девушка под утро. Было почти четыре. Взглянув на время Юля плотнее закуталась в одеяло, прячась от воспоминаний которые навевало это время суток. Но усталость вскоре взяла свое и девушка уснула.

Ей повезло больше многих. Юля поняла это выслушав десятки историй других, тех кто рассказывал, уставившись взглядом в один из предметов однообразной обстановки технического блока. Были и такие что замыкались в себе, и слова из них было не вытянуть.
Ее не пытались убить ни собственные мать с братом, ни друзья, ни близкие, ей не пришлось убивать никого из знакомых. Ей повезло. Она оказалась одна в незнакомой толпе на пригородном вокзале в тот злосчастный рассвет.


Со стороны кухни вкусно пахло.
- Всем привет! - поздоровалась девушка войдя.

Прихвалив готовивших завтрак девушка взяла себе кофе и порцию оладушек и присела поесть.
- Я ночью полностью обновила карты, - жуя сказала она, - они готовы.

буду поздно
по делу можно легонько тушкать

Октябрь 2037

В последнее время она всё чаще замечала за собой, что при всём контроле и самодисциплине, к которым привыкла с раннего детства, её посещают мысли о убивающей надежду безнадёжности и накатывает страшное безразличие. Порой, выходя с отрядом наверх, она, словно смотрела на себя с высоты, равнодушно следила за скользящей по разрушенному городу чёрной тенью и мечтала умереть... Непосильная ноша давила, выбаливая душу, кромсала нутро и воспоминия на мелкие кусочки. Убийца...
В семнадцать, она была любимой папиной принцессой - самой юной в истории олимпийских игр чемпионкой по стрельбе из лука. Хотя больше всего любила спортивное ориентирование. Но отец и сам был в своё время чемпионом - лучником и любимая дочь, достойно продолжила дело его жизни. Отец - её тренер, её герой, единственный в жизни родной человек. Казалось, он всегда будет рядом, всегда даст совет, поддержит, успокоит... В какие только заброшенные места планеты они не ездили на соревнования. Он учил её выживать, выживать, выживать... Будто знал, что совсем скоро это будет единственным и самым ценным умением на земле... Два года назад она была счастлива, любима, полна конкретных планов, радужных ожиданий и надежд.
Джой... Память о прошлой жизни. Джой...Память об отце.
Багровая волна застала их с отцом в аэропорту. И прошлого не стало. Они летели на соревнования в Перу. Хорошо, что не успели сдать багаж. Первое время ужасно трудно было разобраться в том, что произошло, понять. Как и принять весь ужас происходящего до сих пор. Принять, что до дома им не то что не добраться, а даже выйти на поверхность-опасно для жизни. ОНИ были повсюду... К тому времени живых в огромном аэропорту осталось всего четверо: двое пацанов-Кулибиных, они летели в Москву на симпозиум юных дарований, и она с отцом. Отец спас их всех, затащив в коллектор и на целых 12 часов замерев, пока эти твари убивали живых людей. Он стал их защитником, учителем, героем... Они прятались в камерах хранения, в подземных бункерах, потом создали под землёй маленькую лабораторию и выходили на поверхность только чтобы найти выживших и пополнить запасы. Выживших не было никого. Еды и зоберков тьма. Тогда они стали охотниками. Почти год они убивали чудовищ, изучили повадки, слабые места.
Кулибины, со смешными кличками - Скрин и Шот, придумали и сматерили нечто невообразимое. Оружие, разносящее голову мертвеца на мелкие куски. Почти бесшумный взрыв. Бесгумный-это очень важно, потому что твари реагировали на малейший звук и кидались убивать. А доставить чудо капсулу в слабое место можно было только стрелой. Кроме ножей и луков у них не было иного оружия. Четырнадцатилетним мальчишкам и восемнадцатилетней девушке не отрезать голову взрослому зомби, пули бесполезны. Отец сделал каждому из них луки и в оперение стрелы был вмонтирован капсюльный отсек. Как только стрела проходила сквозь шею или голову чудовища, капсула взрывалась, превращая нелюдя в безголовое ничто. Ведь, как оказалось, только обезглавив, можно было уничтожить тварей окончательно.Без малого год они были единым целым. Превратившись в маленький смертоносный отряд.
Однажды Шот, сконструировавший рацию, словил сигнал и они узнали про других выживших. Отец установил связь с отрядами "Гюрза" и "Сапсан". Но аэропорт находился слишком далеко от мест дислокации отрядов. Далеко от метро. Они месяц переоборудовали мощный каток под самоходный танк. Им нужно было только добраться в назначенное время до засекреченной станции метро и спуститься вниз. Там их подхватят друзья. Загрузив огромный каток под завязку боеприпасами для луков, водой и продовольствием, их маленький отряд отправился в опасный переход. Двигаться совсем бесшумно на громоздкой конструкции не получалось, но они двигались. Очень, очень медленно, когда в радиусе километра не было никого. Как только зомберки появлялись, их убежище превращалось в безмолвную груду металла. Они уже были совсем рядом с метро, когда, в очередной раз остановив машину, увидели маленького мальчика с мячом.
Господи, словно картинка из прошлого, он играл один на пустынной улице. Отец уже был почти рядом, когда со всех сторон на ребёнка стали двигаться безмолвные тени. Приказав не выходить из машины и стрелять только оттуда, он побежал наперерез нелюдям и, схватив мальчика уже бежал назад, когда на них набросилась толпа. Шот и Скрин, не слушая её приказов, выбежали на помощь. Отец перекинул ребёнка Шоту и достал из ножен меч, прокладывая себе дорогу к дочери. Шот, как мяч, перекинул живую подачу Скрину и тоже вступил в бой, уже стоя спиной к спине с отцом. Скрин подкинул лёгкого пацанёнка к ней наверх и Джой поймала малыша, мгновенно закрыв свой люк. Отец с парнями уже были совсем рядом, на время или навсегда выводя зомберков из игры и, продвигаясь к катку, подстраховывали друг друга, когда новая волна зомбов выползла на шум, заслонила собой обзор, а когда отступила, с земли поднялось три новых чудовища.
Джой, до крови закусив губу, хладнокровно выпустила три стрелы из амбразуры.
Три взрыва раздались практически одновременно убивая у неё внутри то, что заставляло жить и бороться... Автоматически она задраила все люки и замерла, обняв ребёнка. Через три дня продолжила путь, вся закаменев от горя и боли. По сию пору эта боль точит её. Уже год почти она Охотник в отряде Штефана "Сапсан".

Сейчас

Джой сидела за маленьким столом и вставляла разрывные капсулы в оперение стрел. Предстоит новая вылазка и она должна быть готова. Закончив со стрелами,откинулась на спинку стула и, прикрыв глаза, окинула помещение быстрым взглядом.
Леонид Сергеевич возился с завтраком и хоть есть совсем не хотелось, Джой поднялась на его голос и подошла.

- Помощь ещё нужна? - Голос был хриплым, как после сна, хоть она почти не спала.- С добрым утром. - На автомате поздоровалась со всеми.
Скупая улыбка в сторону пса и его хозяина.
- Вкусно пахнет.
_________________