Лето в Эклипс-Бей

 » Глава 3

Ира, стоило только сплавить тебе свою работу, как я купила монитор. ( во вторник если быть точной) А так как делать все равно нечего, то вот...

Глава 3

Старомодный розово-лиловый Кадиллак плавно скользнул на парковку с величавостью круизного лайнера, входящего в порт. Ник только выключил мотор своего BMW. Его восхитили пластины, похожие на плавники - длинною не меньше мили - украшавшие багажник автомобиля. Каждый плавный изгиб и угол сверкал хромом.
- Таких больше не делают, - сообщил он Карсону.
Со своего места на заднем сидении Карсон вытянул шею, чтобы выглянуть из окна. – Это – машина миссис Ситон.
- Так оно и есть.
Копна очень сильно завитых седых кудряшек Эдит Ситон была еле различима. Ник подумал, видит ли она хоть что-то над рулем или ей приходится вглядываться сквозь него. Затем он снова напомнил себе, что она жила в Эклипс-Бэй всю свою жизнь. Она, наверное, узнает дорогу с завязанными глазами.
Он выбрался из серебристого BMW, помог Карсону вылезти с заднего сиденья, и обошел длинный хвост Кадиллака, чтобы открыть дверцу Эдит Ситон.
- Доброе утро, Ник, дорогой. Боже, вы с Карсоном здесь ранним утром. – Эдит выплыла из просторов огромной машины и улыбнулась ему. – Наслаждаетесь пребыванием в доме ваших предков?
- Да, спасибо, - сказал Ник. – Как продвигается торговля антиквариатом?

- Так же медленно как и всегда. – Эдит снова склонилась над передним сиденьем, чтобы забрать белую плетеную сумочку. – Что, наверное, хорошо, потому что я в последнее время так занята своей работой в комитете Летних Празднеств. – Она снова высунулась из машины с сумочкой в руке. – Одна дискуссия за другой, ну ты понимаешь. В данный момент на повестке дня - нужно ли ставить знак на перекрестке, где расположен «Тотал Эклипс».
- Я так понимаю, некоторым это не нравится?
- Конечно нет. Многие считают, что если поставить знак так близко к бару, будет создаваться впечатление, что «Тотал Эклипс» – что-то вроде официального участника нашего мероприятия. – Эдит издала негодующий звук. – И я с этим абсолютно согласна. Нам и в самом деле не нужно, чтобы отдыхающие и туристы думали, что это ужасное место считается респектабельным в нашем городе.
Ник улыбнулся. – Да ладно вам, Эдит. Эклипс работал с самого рождения моего деда. Трудно будет притвориться, что его не существует. Фрэд платит налоги, как и все остальные.
- Летние Празднества никогда не поддерживали подобные жалкие заведения, и рядом с баром не будет никакого знака, я за этим прослежу. – Она повернулась к Карсону. – Что там у тебя, милый?
- Я принес свои рисунки, чтобы мисс Брайтуэлл их посмотрела, - гордо заявил Карсон. И стал угрожающе размахивать тремя свернутыми рисунками, которые держал в руке. – Она выберет один из них для Выставки Искусств.
- Ах, да, Детская Выставка Искусств. Комитет Летних Празднеств просто в восторге, что мы смогли включить такое полезное, семейное мероприятие в программу этого года. Этот проект - просто блестящий вклад в Празднества. Нам всем очень приятно, что Октавия захотела его спонсировать.
- Я нарисовал Уинстона, - сообщил ей Карсон.
- Это так мило, дорогой. – Она подмигнула Нику, пока они шли к ряду магазинов напротив пирса. – В семье Харт что объявился еще один подающий надежды художник?
- Как знать, - ответил Ник.
- Рисование хорошо для хобби, - сказала Эдит, делая явное ударение на слове хобби. – У каждого должно быть какое-то занятие для развлечения. Например, ты же знаешь, Джереми нравится рисовать.
- Ему это всегда нравилось, - сказал Ник холодным голосом.
- Верно. Правда сейчас у него не так уж много времени на это с его новой должностью в институте. – Лицо Эдит лучилось гордостью. – Я удивлена, что вы двое до сих пор не виделись. Раньше вы с Джереми были такими хорошими друзьями.
Ник небрежно улыбнулся. – Как вы говорили, он, наверное, очень занят устройством на новом месте. – И свиданиями с Октавией.
- Должна сказать, твоя писательская карьера, видимо, идет хорошо. Я недавно видела твою последнюю книгу на полке возле кассы в Супермаркете Фултона.
Ник задумался, не было ли это тонким намеком. – Буду рад подписать для вас книгу, миссис Ситон.
- Спасибо, но не нужно, - весело отозвалась она. – Я не читаю такие книги.
Следовало бы уже научиться понимать намеки, когда их слышишь. – Ну конечно.
- Кто бы мог подумать, что ты станешь таким успешным писателем? – продолжала Эдит, несколько раз покачав головой.
- Не многие, - признал он. Амелия, например, не могла.
- И уйдешь из «Харт Инвестментс» после того, как твои дед и отец вложили в это дело свои сердце и душу. – Эдит снова прищелкнула языком. – В самом деле, это стало настоящим потрясением для всех. Когда я думаю о том, что пережил Салливан, после того как эта ужасная женщина разрушила «Харт и Мэдисон» много лет назад. Я хотела сказать, мы все считали, что ты будешь чувствовать себя ответственным за семейную фирму.
Ник вдруг понял, что чересчур сильно стиснул зубы, и заставил себя слегка расслабить челюсть. Это Салливан вложил в «Харт» сердце и душу. Его отец, Гамильтон, напротив, взял на себя управление только оттого, что оказался в ловушке из моральных обязательств и сыновнего долга. Гамильтон по личному опыту знал, сколько крови и пота потратил его отец на создание «Харт Инвестментс». Слишком рано в своей жизни он смирился с фактом, что не может отказаться от компании так, чтобы это не выглядело предательством по отношению к Салливану и всему, чего тот достиг. Но Гамильтон Харт был тверд, когда дело дошло до перекладывания этой удушающей тяжести долга на плечи своих отпрысков. Он отказался оказывать давление, какое оказывали на него, на своих троих детей, чтобы заставить их следовать по стопам их отца и деда. Жизнь слишком коротка, чтобы заниматься тем, что ты ненавидишь, - сказал он своей жене, Элейн. - Пусть они найдут свой собственный путь.
Самое лучшее в объединении «Харт Инвестментс» с «Мэдисон Коммершл», подумал Ник, это то, что его отец и мать наконец смогут свободно заняться собственными увлечениями. Гамильтон и Элейн планировали основать благотворительный фонд и управлять им. Они не могли дождаться, когда же избавятся от ответственности за «Х.И.» А что касается Гейба Мэдисона, к счастью, тот ничуть не возражал против того, чтобы стать у кормила власти. Управление деловой империей было его стихией.
Ник попытался отыскать способ сменить тему. Он выбрал одну, которую ему совсем не хотелось обсуждать, но которая точно отвлечет Эдит.
- Как у Джереми дела в институте?
Эдит тут же переключилась, в восторге от того, что разговор зашел о ее внуке. – На самом деле очень хорошо. Он говорит, что рад возвращению в Эклипс-Бэй после всех этих лет в Портленде. Развод был для него нелегким, ну, ты понимаешь.
- Понимаю.
- Но он снова ходит на свидания. Рада тебе сообщить. – Она доверительно понизила голос и подмигнула ему. – Встречается с Октавией Брайтуэлл.
- Я слышал об этом. – Знал же, что развитие этой темы ему не понравится, напомнил он себе.
- Такая приятная молодая женщина. Думаю, из них выйдет прекрасная пара, а как по-твоему?
Хуже пары не придумаешь, подумал Ник. Джереми и Октавия друг другу абсолютно не подходят. Это и дураку понятно. Но он не думал, что Эдит Ситон понравится, что ее назвали дурой, поэтому он постарался взять себя в руки, собрав в кулак логику и здравый смысл. Ему удалось смутно припомнить статью, на которую он как-то наткнулся, когда собирал материал для своей последней книги, «Линии Вины». По сюжету его герой, Джона Тру, выходит на след человека, убившего его бывшую жену.
- Говорят, чтобы оправиться после развода человеку нужно несколько лет. – Он попытался добавить в голос убедительные нотки. – Травма, понимаете. Требуется много времени, чтобы ее пережить, и эксперты советуют людям не заводить серьезных отношений в это время.
- Вздор. – Фыркнула Эдит. – Что могут знать так называемые эксперты, когда дело касается любви и брака? Кроме того, прошло уже полтора года, и я уверена, что Джереми не нужны еще шесть месяцев, чтобы оправиться. Ему просто нужна хорошая женщина, которая помогла бы ему все забыть. Думаю, знакомство с Октавией пойдет ему на пользу. Она вытащит его из раковины. Он был немного не в форме после развода. Я беспокоилась о нем.
При любых других обстоятельствах, подумал Ник, он бы избегал обсуждения развода Джереми так же как, избегал бы кобры на тропинке. Но тот факт, что Эдит считала Октавию подходящей на роль кандидатки на место бывшей жены Джереми раздражал его до такой степени, что он просто не мог его игнорировать.
- Удивлен слышать это от вас, - холодно начал он. – Лично я бы никогда не подумал, что у них много… - Его перебил резкий автомобильный гудок. Он посмотрел на улицу и увидел знакомый громыхающий побитый пикап. Невозможно не узнать водителя. Аризона Сноу, одетая в свою привычную камуфляжную рабочую одежду. Военный берет слегка косо в щегольской манере сидел на ее седых волосах.
Он в приветствии поднял руку. Карсон бешено замахал. Аризона помахала рукой в ответ, но не остановилась. У этой женщины была миссия.
Здорово быть профессиональным теоретиком заговора, подумал он. У тебя всегда есть миссия.
Пикап проехал дальше вдоль улицы и свернул на стоянку перед булочной «Летающая Тарелка».
Эдит вздохнула. – Думаю, ты слышал новость о завещании старого Тома Фургартона?
- Рейф говорил что-то насчет того, что Фургартон оставил все свои земные сокровищу Вирджилу Нэшу, Аризоне и группе людей, увлекающихся метафизикой Нового Века, управляющих булочной.
- Да. – Эдит покачала головой. – Глупейшая мысль. Только кто-то вроде Фургартона мог сделать что-то столь эксцентричное. Он был таким странным человеком.
Ник кивнул. – Да, он всегда был немного чудным, не так ли? Настоящий затворник. Он жил здесь в городе все время, что я рос, но сомневаюсь, что я видел его больше полудюжины раз в год.
- Говорят, что боязнь Фургартона покидать свой дом, лишь усугубилась с годами. Все так привыкли долго не видеть его, что никто даже не знал, что он умер, пока Джейк с почты наконец не заметил, что он почти два месяца газеты не забирает. Когда Шон Вэлентайн приехал посмотреть, что происходит, он обнаружил тело Фургартона на кухне. Сердечный приступ, вроде бы.
- Интересно, оставил ли он что-то ценное Вирджилу и Эй-Зед, и Герольдам, - задумчиво произнес Ник.
- Сомневаюсь. – Хмыкнула Эдит, когда они остановились перед дверью в «Древности Ситон». – Как говорит Шеф Вэлентайн, старая лачуга была забита скопившимся за сорок лет хламом. Настоящая «ловушка при пожаре», сказал он. Старые газеты и журналы навалены до самого потолка. Коробки, полные невскрытой почты. Картонные упаковки с вещами, заказанными по каталогам, которые он так и не открыл.
- Будет интересно узнать, какую теорию заговора выдумает Эй-Зед на этот раз, - сказал Ник с улыбкой. – Она чертовски изобретательна.
- Боюсь, Эй-Зед - славная женщина, хоть и сторонящаяся людей, но то, что она постоянно ошивается с ребятами из булочной ситуацию не улучшает. – Эдит повернула ключ в замке и шагнула в свой магазин. – Пока, вам обоим. Удачи с твоими рисунками, Карсон.
- До свидания, миссис Ситон. – Карсон изо всех сил старался быть вежливым, хотя уже бежал к двери соседнего магазина.
- Еще увидимся, - сказал Ник.
Они с Карсоном продолжили путь к входной двери в галерею «Брайт Вижнз». Вместо того, чтобы устремиться внутрь, Карсон остановился.
- Может, ты останешься здесь на улице, пока я покажу мои рисунки мисс Брайтуэлл, - с надеждой предложил он.
- Ну уж нет.
Карсон покорно вздохнул. – Хорошо, но обещай мне еще раз, что ты не скажешь ничего, что может ее рассердить.
- Я уже сказал, что сделаю все, что в моих силах, чтобы ее не раздражать. – Ник кинул взгляд сквозь витрину в выставочный зал. Через стекло был виден знак Открыто, но Октавии он не заметил. Наверное, она была в своей загроможденной задней комнате, решил он.
Он сжал рукой дверную ручку и повернул. Теперь уже знакомое чувство предвкушения прожгло его.
Дверь отворилась, открывая вселенную ярких цветов и света. Среди работ, висевших на стенах, было все - от ландшафтов до абстрактных изображений - но картины были развешены в такой необъяснимо волшебной манере, что в едином целом казались прекраснее, чем каждая в отдельности. Чувство единения и причастности пронизывало это место. Зрителя незаметно тянуло от одной картины к другой, затягивая все глубже в маленький космос.
Настоящее искусство показать картины в самом выгодном свете, подумал Ник. Октавия свое дело знала. Неудивительно, что она преуспевает. Трудно было не купить картину, когда ты попадал в эту галерею.
Карсон заспешил внутрь, обеими руками стиснув свои рисунки.
- Мисс Брайтуэлл? – крикнул он. – Где вы? Я принес мои картины.
Октавия остановилась в проеме двери за стойкой. Летящий подол длинной, пышной юбки самого бледного из возможных оттенков льдисто-голубого обернулся вокруг ее красивых икр. На ней была шелковая блузка под стать юбке. Крошечный голубой пояс, усыпанный стразами, обхватывал тонкую талию. Огненно-рыжие волосы были убраны с лица под бледно-голубой шарф, повязанный на манер банданы.
Люди в мире искусства должны были носить черное, подумалось Нику. Пока он не встретил Октавию, он всегда считал, что таково правило.
Как обычно, он почувствовал, как все внутри его сжалось при ее появлении. Он должен был уже привыкнуть к этому ощущению, подумал он. Но от вида Королевы Фей у него всегда на несколько секунд перехватывало дыхание.
Когда она поймала его взгляд, Ник почти мог видеть, как уже знакомая маска вернулась на место. Но когда она смотрела на Карсона, она вся сияла.
- Доброе утро, - сказала она, обращаясь скорее к мальчику, чем к мужчине.
- Здравствуйте, мисс Брайтуэлл. – Карсон расцвел от тепла ее улыбки. – Я принес мои рисунки, чтобы показать вам.
- Вы, наверное, заметили, что мы немного рано, - сухо сказал Ник. – И поэтому приехали без кофе и булочек. Карсон спешил.
- Мы принесем вам кофе и булочку сразу после того, как вы посмотрите мои рисунки, - заверил ее Карсон, он казался несколько встревоженным своей оплошностью.
- Жду не дождусь, когда увижу твои рисунки, - тепло сказала Октавия.
- Я взял три. – Карсон стащил резинку для бумаги со свернутых в трубочку рисунков. – Папа сказал, что мне надо дать вам выбрать. Но я уверен, что вам больше всех понравится портрет Уинстона. Я добавил еще меха.
- Давай развернем их и посмотрим.
Октавия подошла к длинной белой скамейке в дальнем углу зала. Они с Карсоном развернули рисунки и выложили их в ряд.
Октавия изучала каждый рисунок по очереди так внимательно, и выражение ее лица было таким серьезным и завороженным - словно, подумал Ник, она изучала картины для настоящей, профессиональной, помогающей стать известным выставки, вроде той, что она недавно устраивала для Лилиан в Портленде.
- Дом очень красивый, - сказала она через минуту.
- Это мы с папой внутри, - сказал Карсон. - Папа – тот, что больше.
Октавия мельком взглянула на Ника. Он мог бы поклясться, что она покраснела, прежде чем тут же снова посмотреть на рисунок.
Она откашлялась. – Да, я вижу.
- Это Дэдхенд-Коув, - сказал Карсон, показывая на следующую картинку. – Лилиан сказала, что я должен отдать его для выставки, но я думаю, что пейзажи – скучные. Только камни и вода. Посмотрите на Уинстона.
Октавия послушно подвинулась и стала разглядывать меховой серый шарик с торчащими ушами.
- Тебе очень хорошо удалось схватить самую его суть, - сказала она.
Карсон был доволен. – Я говорил Папе, что эта вам понравится больше всех. Я принес с собой карандаш. Могу добавить еще меха, если хотите.
- Нет, думаю, у него в точности столько меха, сколько нужно, - решительно заявила Октавия.
- Я вывешу его на выставке.
Карсон немного подпрыгнул от возбуждения. – А вы наденете на него рамку?
- Конечно. Я собираюсь надеть рамки на все рисунки для выставки. – Она посмотрела на него. – Ты забыл подписать его.
- Я сейчас. – Карсон вытащил свой карандаш, подошел к работе и стал выводить свою фамилию большими печатными буквами в правом углу рисунка. – Я чуть не забыл, - добавил он, не отрываясь от задачи, - Я обещал Папе, если вам понравится мой рисунок, сказать, что все будет нормально, если вы сходите с ним на свидание.
Оглушительное молчание воцарилось в галерее. Ник посмотрел на Октавию. Ее скрытое маской выражение не дрогнуло, но он увидел в ее глазах что-то, что можно было назвать раздумьем. Или это просто его воображение?
Не замечая напряжения, которое только что создал, Карсон внимательно сосредоточился на последних буквах своего имени.
- Извините, - пробормотал Ник.
- Ничего страшного, - тихо отозвалась Октавия.
И снова последовало недолгое, крайне неприятное молчание.
- Ну и? – спросила Октавия.
Он нахмурился. – Ну и что?
- Так вы собираетесь попросить меня о свидании снова?
- Хмм… - Его так не захватывали врасплох со времени учебы в старших классах. Он чувствовал себя полным идиотом. Оставалось лишь надеяться, что он не залился краской. Что-то изменилось в ситуации, но он был слишком растерян, чтобы понять, что случилось. Есть только один способ это узнать, подумал он. – Поужинаем сегодня?
Она замешкалась; искреннее сожаление проступило на ее лице. Он видел это выражение и раньше.
- Вы заняты, так? – сказал он невыразительно. Внутренности его сковало холодом. Он не мог поверить, что она так его подставила.
- Вообще-то я и правда обещала Вирджилу Нэшу приехать в дом Фургартона, после того как закрою галерею сегодня.
Ему и Аризоне Сноу нужно мое мнение о нескольких картинах, которые они нашли спрятанными в одном из чуланов Фургартона. Дело в том, что я не знаю, сколько времени мне на это понадобится.
Он расслабился. Может, она все-таки его не подставляла.
- Вечность, - сказал он.
- Простите, что?
- Вам понадобится вечность, чтобы только найти дом Фургартона, если только Вирджил не снабдил вас очень, очень хорошими инструкциями. Фургартону нравилось уединение. На дороге нет знака поворота, и проезд скрыт среди деревьев.
- О. – Ее красивые, рыжевато-коричневые брови изящно нахмурились. – Вирджил дал мне маленькую карту.
- Забудьте об этом, - просто сказал он. – Я заеду за вами, когда вы закроете галерею и отвезу на место. А позже мы сможем сходить куда-нибудь пообедать.
- Полагаю, это могло бы сработать, - согласилась она.
Голос ее прозвучал так чертовски обыденно, подумал он. Словно решение, которое она только что приняла, не было ошеломительным по своей серьезности. Словно оно не могло изменить судьбу и удел наций.
Ладно, он справится, если мир вдруг сойдет со своей оси. Что на самом деле его беспокоило, так это вопрос, почему это случилось. После шести отказов подряд, Королева Фей Эклипс-Бэй согласилась пойти с ним на свидание.
Счастливое число семь.
Нужно быть осторожнее в своих желаниях.
_________________

 » Глава 4

Глава 4

Маленькая девочка с блестящими каштановыми волосами и большими, темными глазами вернулась.
Октавия обсуждала достоинства очаровательного морского пейзажа с парой туристов средних лет, когда увидела девочку на тротуаре за окном. Девочка появилась второй раз за эту неделю. В первый раз с ней была ее мать, красивая, но исполненная тихой решимости женщина, в которой безошибочно угадывалась мать-одиночка. Парочка зашла в галерею и долго рассматривала картины. Девочка казалась такой же завороженной работами, как и ее мать – необычный явление. Многие дети находили картины в высшей степени скучными.
Женщина вежливо поздоровалась с Октавией и стало ясно, что она пришла не покупать картины, а просто осмотреться. Она, очевидно, подготовилась к холодному приему, но Октавия заверила ее, что она может смотреть, сколько пожелает.
Женщина с дочерью переходили от картины к картине, шепотом серьезно обсуждая некоторые из них и проявляя мало интереса к другим. Они стояли перед великолепной абстрактной картиной, когда женщина взглянула на часы, тревожно нахмурилась и поспешила прочь из галереи вместе с девочкой. Женщина больше не возвращалась, но ее дочь снова оказалась здесь, она стояла у витрины и рассматривала яркое объявление о Детской Выставке Искусств.
На этот раз я ее не упущу, подумала Октавия. – Простите, - обратилась она к паре, задумавшейся над покупкой морского пейзажа. – Я вернусь через минуту.
Она быстро обошла стойку, наклонилась и выбрала большую упаковку карандашей из картонной коробки, которая почти опустела. Она взяла альбом для рисования из тонкой стопки.
С карандашами и альбомом в руке она быстро выпрямилась и выглянула в окно. Маленькая девочка все еще была там.
Октавия прошла через галерею, открыла входную дверь и шагнула на тротуар. Девочка обернулась, немного испуганная.
- Привет, - сказала Октавия. – Тебе бы не хотелось нарисовать картину для выставки искусств?
Девочка уставилась на нее. Но не сказала ни слова. – Каждый участник получает коробку карандашей и альбом для рисования, - пояснила Октавия. – Правило такое – рисунок должен быть на бумаге вот такого размера. – Она быстро пролистала пустой альбом. – Когда закончишь, приноси его сюда.
Взволнованный взгляд девочки переместился с лица Октавии на альбом для рисования и карандаши. Она убрала руки за спину, словно боясь, что может потерять контроль, протянуть руку и схватить все художественные принадлежности.
Она резко покачала головой.
- Анна?
Женщина, сопровождавшая девочку в галерею насколько дней назад, вылетела из «Древностей Ситон». И быстро завертела головой, осматривая тротуар в обоих направлениях слегка испуганным взглядом, который появляется у матери, когда она оборачивается и понимает, что ее ребенок исчез.
- Анна, ты где?
- Я здесь, Мам, - прошептала Анна.
Ее мать развернулась. Лицо ее озарилось облегчением. Это выражение быстро сменилось внезапным раздражением.
- Ты не должна вот так исчезать. – Она быстро подошла к дочери. – Сколько раз я тебя просила, говорить мне, куда идешь? Может, это и не Сиэтл, но здесь те же правила.
- Я просто рассматривала витрину, - сказала Анна тоненьким, едва слышным голоском. Она продолжала держать свои маленькие ручки крепко сцепленными за спиной. – Я ничего не трогала, правда.
Октавия оглядела приближавшуюся к ней женщину. Мать Анны выглядела лет на двадцать восемь, но стоило только взглянуть ей в глаза, и можно было добавить к ее возрасту лет двадцать.
- Здравствуйте, - сказала Октавия своим профессиональным тоном. – Я – Октавия Брайтуэлл. Вы были в моей галерее недавно.
- Я – Гейл Гиллинхем. – Нерешительно улыбнулась Гейл. – Извините, если Анна вам помешала.
- Вовсе нет, - весело сказала Октавия. – Я заметила, что она разглядывает объявление о Детской Выставке Искусств. И подумала, что она может захотеть принять в ней участие. У меня есть еще место для рисунков.
Гейл поглядела на Анну. – Спасибо, но боюсь, Анна очень стесняется.
- Какая разница? – Октавия посмотрела на Анну. – Многие художники очень стеснительны. Вот что я скажу, почему бы тебе не взять эти карандаши и бумагу с собой домой? Ты можешь нарисовать картину сама там, где никто не сможет увидеть твою работу. А когда она будет готова, просто попроси свою маму завезти ее в мою галерею.
Анна смотрела на карандаши и бумагу так, словно они были сделаны из чего-то волшебного, хрупкого, что могло раскрошиться, если она к ним прикоснется.
Октавия больше ничего не сказала. Она просто ободряюще улыбнулась и протянула карандаши и бумагу девочке.
Какое-то мгновение Анна не двигалась. Затем очень медленно вытащила руки из-за спины, потянулась и взяла принадлежности у Октавии. Крепко прижав их к груди, она сделала шаг назад и посмотрела на свою мать.
Лицо Гейл озарилось удивлением и восторгом, которые тотчас же исчезли. Через мгновение ее радость сменилась какой-то неуверенностью. Она помешкала, а затем, похоже, взяла себя в руки.
- Сколько я вам должна за карандаши и бумагу? – спросила она.
- Детская Выставка Искусства проводится галереей «Брайт Вижнз», которая ее и спонсирует, - сказала Октавия. – Все участники получают такие же принадлежности.
- О, понятно, - Гейл заметно расслабилась. – Поблагодари мисс Брайтуэлл за карандаши и бумагу, Анна.
- Спасибо, - повторила Анна едва слышным шепотом.
- Не за что, - ответила Октавия. – Жду не дождусь, когда увижу твой рисунок.
Анна покрепче стиснула принадлежности и промолчала. Она все еще выглядела так, словно ждала, что карандаши и бумага растворятся прямо в ее руках.
В тот же момент знакомый серебристый BMW въехал на маленькую парковку в конце ряда магазинов. В желудке у Октавии затрепетало. Она посмотрела на часы и увидела, что уже почти пять тридцать. Ник приехал вовремя.
Гейл благодарно улыбнулась Октавии. – Не знаю, нарисует ли Анна рисунок для вашей выставки, но ей очень нравится рисовать и раскрашивать. Так что карандаши и бумагу она точно изведет.
- Вот и отлично, - сказала Октавия. И посмотрела на Анну. – Но я очень надеюсь, что ты сделаешь особый рисунок для выставки. Если да, то ты сможешь выбрать цвет рамки.
- Вы наденете на него рамку? – в изумлении спросила она.
- Конечно.
- Так что он будет похож на настоящую картину? – Анна указала на картины в рамах, висящие в галерее. – Как вон те?
- Да, - сказала Октавия. – Он будет смотреться как настоящая картина, потому что будет настоящей картиной. Точь-в-точь как одна из тех, что в моей галерее.
Анна, казалось, потеряла дар речи от такой перспективы.
- Пойдем, Анна, - сказала Гейл. – Нам нужно заскочить в магазин, а потом ехать домой помочь бабушке с обедом.
- Хорошо.
Анна и Гейл направились к крошечному месту для парковки. Ник уже выбрался из машины и шагал к галерее. На нем была тенниска с длинными рукавами и вырезом лодочкой и джинсы. Плотно обтягивающая тенниска подчеркивала контуры его сильных плеч и плоского живота.
Он остановился, чтобы поздороваться с Гейл и Анной дружеским кивком и переброситься парой слов. Когда короткая беседа закончилась, Гейл с дочерью забрались в старый Шевроле.
Ник продолжил путь к галерее.
На тротуаре рядом с Октавией остановилась Эдит.
- Это так печально. – Эдит покачала головой и издала сочувственный звук, когда Гейл и Анна проехали мимо них вниз по улице.
Октавия помахала Анне, которая пристально смотрела на нее в окно машины. Девочка в ответ нерешительно приподняла ручку.
- Я так понимаю, вы говорите о Гейл и Анне? – Спросила Октавия, наблюдая за Ником.
- Да. Гейл – дочь Элмура и Бетти Джонсон, тех, кому принадлежат «Детский Сад Джонсона» и «Все для Сада». Она была такой красивой девушкой в старших классах. И умной к тому же. Уехала в колледж в Сиэтле. – Она помедлила и улыбнулась Нику, который остановился перед ней.
- Здравствуйте, миссис Ситон. Какой славный денек.
- Согласна. Я рассказывала Октавии, как Гейл уехала в колледж в Сиэтле и выскочила замуж за того парня-инвестора, который бросил ее через пару лет и сбежал с дизайнером, которая переделывала его офис.
- Боюсь, я не следил за сплетнями в то время, - произнес Ник резким тоном, явно желая сменить тему. – Я был слишком занят в Портленде.
- Гейл почти ничего не получила после развода, говорят, - продолжила Эдит, не обращая внимания на не слишком тонкий намек. – Поговаривают, что ее муж спрятал все деньги на одном из этих маленьких островов в Карибском море, объявил о банкротстве и покинул страну. Никогда не видится с дочерью, конечно же.
- Бедняжка Анна, - сказала Октавия.
- Готовы ехать? – многозначительно спросил Ник Октавию.
Она обернулась и увидела, что ее потенциальные клиенты все еще обдумывают покупку. – Еще пару минут.
- Гейл потеряла работу в Сиэтле пару месяцев назад, и теперь она вернулась в Эклипс-Бэй. Живет с родней, пока подыскивает себе работу. У нее туго с деньгами.
- Она ищет работу? – Октавия посмотрела в конец улицы. – Шевроле Гейл исчез за поворотом. – Вот зачем она к вам заходила?
- Да. К сожалению, пришлось сказать ей, что у меня просто недостаточно работы, чтобы нанимать помощницу. Я так понимаю, она уже пыталась устроиться еще в паре мест, но безуспешно.
- Хмм, - сказала Октавия.
_________________

 » Глава 5

Глава 5

Пара средних лет ушла спустя несколько минут, унося с собой новоприобретенный морской пейзаж, завернутый в коричневую бумагу.
Октавия включила сигнализацию, заперла дверь галереи и бросила ключи во вместительную сумку, которая висела у нее на правом плече.
Ник загадочно улыбнулся и надел солнечные очки.
Много бы отдала за возможность прочесть его мысли в этот момент, подумала она. Ну а впрочем, может быть ей лучше не знать, о чем он думает. От знания ей стало бы еще более неловко. Она все еще думала, не кончится ли эта вспышка безрассудства катастрофой.
Они вместе направились на стоянку. Дойдя до BMW, он открыл дверцу со стороны пассажира и придержал ее. Она быстро вгляделась в его лицо, пытаясь отыскать признаки скрываемого триумфа. Но не нашла. Если уж на то пошло, подумала она, он казался таким же настороженным, как и она сама.
А вот это уже интересно.
Она подобрала складки своей юбки одной рукой и скользнула на переднее сиденье.
- Что вы сделали с Карсоном?
- Он проводит вечер в компании Рейфа и Ханны в Дримскейпе, - ответил Ник.
- О. – Она вдруг поняла, что привыкла везде видеть Ника с Карсоном в последние две недели. – Он присоединится к нам за обедом позже? – Он улыбнулся. – Это мое свидание, а не Карсона. – Очень медленно он закрыл дверцу машины. Она смотрела, как он обходит машину спереди. Он двигался с легкой, плавной грацией, которая была одновременно непринужденной и сосредоточенной. Наверное, именно так двигалось большинство хищников с вершины пищевой цепи, когда собиралось схватить на обед газель, подумала она. Завораживающе, волнующе. Несколько угрожающе.
Ощущение глубокого чувственного восторга, нахлынувшее на нее, застало ее врасплох. Она все еще была под впечатлением от своего решения пойти с ним на свидание. До сегодняшнего вечера самый серьезный риск в ее жизни был связан с покупкой и продажей предметов искусства. Она полагалась на свою интуицию, когда дело доходило до риска, касающегося неизвестных художников. Но она всегда была осторожна, если дело касалось мужчин.
Ник сел за руль и закрыл дверцу. Обстановка в BMW внезапно стала слишком интимной. Она осознала, что задержала дыхание.
- Вам следует узнать пару вещей, - сказала она осторожно, когда он вставил ключ в зажигание. – Во-первых, если ваш дед вам еще не сообщил, Клаудия Баннер была моей двоюродной бабушкой. – Гробовое молчание.
Ник не включил мотор. Вместо этого он слегка поерзал на сиденье и положил правую руку на спинку. Он очень внимательно посмотрел на нее сквозь свои темные очки.
- Хотите снова от меня отделаться? – спросил он.
- Я – родственница Клаудии Баннер. Женщины, которая…
- Поверьте мне, я знаю, кто такая Клаудия Баннер.
- Кем была. Моя тетя умерла полтора года назад.
- Понятно, - Ник подождал мгновение. – Это правда? Не шутка какая-нибудь?
- Нет, это не шутка. – Она очень крепко стиснула сумку, лежащую на коленях. – Это все меняет? Хотите отменить свидание?
- Мой дед знает, кто вы?
- Да. Салливан и Митчелл - оба знают. Они выяснили это в ночь выставки Лилиан. – Она откашлялась. – Видимо, они не захотели рассказывать об этом никому больше.
- Угу. Видимо. – Он рассеянно постучал ключом по кожаной спинке сиденья. – Ну и ну.
- Это для вас такая проблема?
- Я думаю, - сказал он. – Дайте мне минуту.
- Послушайте, если вы так перепугались, я и сама могу добраться до дома Фургартона.
- Это не проблема, и я не перепугался. – Он снял темные очки и посмотрел на нее холодными, слегка прищуренными глазами. – Я просто нахожу эту новость несколько неожиданной, вот и все. Кроме того, возникает пара вопросов.
- Знаю. Я отвечала на некоторые из них Митчеллу, и могу сделать то же для вас. – Она выразительно посмотрела на часы. – Но не сейчас. Нам нужно ехать. Я обещала Вирджилу встретиться с ним и остальными в шесть.
- Верно. – Он повернулся обратно и повернул ключ в зажигании. Мощный мотор тихо зарычал. – Я все жду, когда мне на голову свалится второй кирпич.
- Второй кирпич?
- Вы сказали, что мне нужно узнать пару вещей. – Он посмотрел в зеркала и дал задний ход со стоянки.
- Я уезжаю из города в конце лета.
Он бросил на нее короткий взгляд, и она поняла, что новость была для него неожиданной.
- Уезжаете из Эклипс-Бэй?
- Да, я собираюсь продать галерею.
Казалось, он немного расслабился и понимающе склонил голову набок.
- Неудивительно, что галерея здесь не приносит дохода. Наверное, логично сосредоточить усилия на портлендском офисе.
Она смотрела на дорогу через переднее стекло. – На самом деле обе галереи благополучны. Но я собираюсь продать оба офиса.
- Заодно еще и бросаете галерейный бизнес.
- Не так все просто. – Она слабо улыбнулась. – Это не только бизнес. Боюсь, что это скорее призвание. Представить не могу, что оставлю искусство. Пару месяцев назад мне предложили место в большой галерее в Сан-Диего. Я не обязана объявлять им свое официальное решение до следующего месяца, но я намерена принять их предложение.
- Значит, Сан-Диего?
- Это еще не точно. У меня имеется еще предложение в Денвере.
- Ясно.
Несколько минут он ехал молча, осторожно прокладывая путь по маленькому деловому району, мимо пирса, единственной в городе заправки и булочной «Летающая тарелка».
- Звучит так, словно вы обрезаете множество связей одним махом, - наконец сказал Ник. – Разве это разумно?
- У меня нет никаких личных связей на Северо-западе. Я даже не переезжала в Портленд и не открывала галереи, пока не прошло два месяца со смерти тети Клаудии.
- Вы пробыли здесь всего немногим дольше года?
- Верно. Недостаточно долго, чтобы пустить корни. Меня ничто здесь не держит. – Пора принять правду, подумала она. Пора взять свою жизнь в свои руки.
Она выглянула из окна на просторы Эклипс-Бэй. Солнце садилось, расчерчивая облака, сгущавшиеся на горизонте, зловещими оттенками оранжевого и золотистого.
Ник вел машину не говоря ни слова, сосредоточившись на дороге, хотя на окраине города движения практически не было.
- Зачем вы приехали в Эклипс-Бэй? – наконец спросил он. – Зачем взваливать на себя все проблемы, связанные с открытием нового дела в маленьком городке вдобавок к еще одному в Портленде? Это нелегкое предприятие.
- Это трудно объяснить. Тетя Клаудия много рассказывала о том, что произошло здесь много лет назад. Воспоминания очень тревожили ее ближе к концу. Она чувствовала себя виноватой из-за своей роли в разрыве. Я обещала ей, что вернусь и посмотрю, не могу ли я сделать хоть что-нибудь, чтобы все исправить.
- Без обид, но что, черт возьми, вы собирались сделать, чтобы заделать трещину, ширившуюся на протяжении трех поколений? – сухо спросил Ник.
Она вздрогнула. Его очевидное неверие в ее способности что-то исправить по какой-то непонятной причине задело ее. Самое худшее, что он оказался прав. Она была дурой, когда считала, что может сделать что-то полезное.
- Я не знаю, - честно ответила она. – Я просто решила попытаться.
- Должен сказать вам, это звучит чертовски чудно.
- Полагаю, что так. Дело в том, что после смерти тети Клаудии меня больше ничто не держало в Сан-Франциско.
- Так вы там жили?
- Да.
- Что насчет вашей работы? – Он сжал руку на руле. – И кого-нибудь, кто был для вас важен?
- У меня имелось место в крошечной галерее, но ничего особенного. И у меня никого не было.
- Верится с трудом.
- Я встречалась кое с кем, до того как Клаудия заболела. Но между нами не было ничего серьезного, и мы разошлись, когда я стала все больше и больше времени проводить с моей тетей. Он нашел другую, а я, так сказать, впала в зимнюю спячку. К тому времени как я проснулась после похорон, у меня уже не имелось никакой личной жизни.
- А семья?
- Только не в Сан-Франциско. Мои родители развелись. Папа живет в Хьюстоне. Мама – в Филадельфии. У обоих другие семьи. Другие жизни. Едва ли нас можно назвать близкими.
- Поэтому вы просто сорвались и отправились в Орегон.
- Да. – Она наморщила нос. – Думаю, это звучит очень взбалмошно для Харта.
- Черт, да это звучит взбалмошно для кого угодно, даже для Мэдисона.
Это вывело ее из себя. Несмотря на его послужной список с женщинами, у него хватило наглости назвать ее чудной и взбалмошной.
- Мне нравится думать о себе как о свободном духе, - сказала она. Ей очень понравилось как это прозвучало, особенно когда она думала об этом сейчас. Свободный дух определенно звучало лучше, чем чудная и взбалмошная. И наверное, более загадочно и необычно. Она вскинула брови. – У вас с этим какие-то проблемы?
- Не знаю, - отозвался он. – Я никогда раньше не встречал свободных духов.
Он все еще обдумывал все возможные определения свободного духа десять минут спустя, когда свернул на узкую, немощеную дорогу.
- Знаете, думаю, вы были правы. – Октавия слегка наклонилась вперед, вглядываясь сквозь окно в деревья, выступавшие по обеим сторонам изрытой колеями дороги. – Я могла бы потратить часы на поиск этого поворота. Мистер Фургартон очевидно не считал, что его дом должно быть легко отыскать, не так ли?
Он пожал плечами. – Фургартон был очень странным человеком. Спросите любого.
Она мимолетно улыбнулась. – Иногда я думаю, что быть несколько странным или эксцентричным это необходимое условие для приобретения недвижимости в Эклипс-Бэй.
- Должен признаться, люди, с которыми мы должны встретиться, уж точно являются ярчайшими примерами этой местной традиции.
Он осторожно вел BMW все дальше меж деревьев и остановился на краю небольшой поляны.
Пикап Аризоны Сноу был припаркован у ближнего дерева. Старая спортивная машина Вирджила Нэша - рядом.
Серый, побитый погодой домик стоял в центре поляны. Казалось, он сейчас обрушится. Переднее крыльцо покосилось, окна заросли грязью. Старый дом казался таким обветшалым, словно собирался последовать в могилу за своим владельцем.
- Не похоже, чтобы Фургартон хорошо заботился о своем имуществе, - сказала Октавия.
Чисто женское неодобрение в ее голосе чуть не заставило его улыбнуться. Он подумал о ее аккуратненькой галерее с ее сверкающими стеклами окон и осторожно развешенными картинами. Внутри ее маленького сказочного коттеджа на утесе, наверное, было так же аккуратно и чисто.
- Фургартон был не самым выдающимся поклонником проектов по совершенствованию дома, - сказал он.
Он выключил мотор и выбрался из-за руля. Октавия не стала ждать, пока он продемонстрирует свои «первосвиданные» манеры, и вылезла с переднего сиденья сама.
Свободный дух.
Вирджил Нэш открыл входную дверь домика, когда Ник и Октавия направлялись к ступенькам крыльца.
- Он совсем не похож на типичного владельца магазина, торгующего порнографическими фильмами и книжками, так ведь? – очень тихо пробормотала Октавия.
Ник ухмыльнулся. – Вирджил совершенно точно один из них, и вам придется признать, что его магазин предлагает просто уникальные услуги обществу. Что-то вроде библиотеки.
- Что ж, наверное, все зависит от того, как на это посмотреть, полагаю. Есть в нем что-то такое, учительское? Может, свитер, потертый на поясе.
- Может и так.
Это верно, подумал Ник. С его сухопарой фигурой, седой бородкой и любовью к слегка потертым свитерам и жилетам, Вирджил хорошо вписался бы в преподавательское окружение. В нем чувствовалось что-то такое старомодное, почти куртуазное. Никто не знал, откуда он пришел или чем занимался, прежде чем приехать в Эклипс-Бэй. Его прошлое было окутано таким же туманом, как прошлое Аризоны Сноу.
Сколько все помнили, Нэш управлял «Книгами и Видео для Взрослых». Это учреждение было предусмотрительно расположено двумя сотнями ярдов ниже города, и поэтому было вне досягаемости городских реформаторов и высоконравственных членов городского совета.
Вирджил верил в старую поговорку о том, что место для недвижимости значит все.
- Ник, вот так сюрприз. – Вирджил шагнул на крыльцо. – Рад видеть тебя снова. Слышал, что ты приехал в город на лето.
- Мне нужен был перерыв. – Ник поднялся по ступеням и пожал руку Вирджила. – Я подумал, что Карсону понравится пляж.
- Хорошо, что ты привез Октавию сюда. – Вирджил печально улыбнулся ей. – Я уже потом подумал, что вам будет нелегко найти это местечко, вы ведь незнакомы с нашим городом и все такое.
- Вы были правы, - сказала она. – сама я, наверное, до сих пор искала бы поворот.
- Спасибо огромное за то, что приехали сюда посмотреть на картины. Мы очень признательны.
- Рада помочь, - ответила Октавия. – А где Эй-Зед?
- Я здесь, - звучным голосом сказала Аризона из-за стеклянной двери. – Вы знакомы с Фотоном?
- Да, конечно. – Октавия кивнула высокому мужчине в длинной, ниспадающей мантии, который стоял позади Аризоны. – Добрый вечер, Фотон.
- Да озарит свет будущего вашу ночь, мисс Брайтуэлл. – Фотон наклонил свою блестящую, бритую голову в направлении Ника. – Свет и мир вам, мистер Харт.
- Спасибо, - сказал Ник. – И вам того же, Фотон.
Еще один эксцентричный житель, подумал Ник. Фотон был лидером группы Нового Века, которой принадлежала булочная «Летающая Тарелка». Все они называли себя Герольдами Будущей Истории. Их философия была несколько туманной, но их способности к выпечке были просто выдающимися. Удивительные оладьи, мучные изделия и кукурузный хлеб, изготавливаемые в булочной, сыграли важную роль в том, чтобы успокоить волнения местных жителей о том, что Эклипс-Бэй заполонили сектанты.
- Входите. – Аризона распахнула стеклянную дверь. – Мы выставили картины в ряд в гостиной.
- Нам пришлось вывезти два пикапа всякого барахла, чтобы освободить для них место, - сухо сказал Вирджил.
Ник ухмыльнулся. – Вот куда девается все наследство, а?
- Можно сказать и так, - согласился Вирджил. – Очень мило со стороны Фургартона было подумать о нас, но мне начинает казаться, что от того, что мы его душеприказчики больше мороки, чем выгоды. Мебель в таком ужасном состоянии, что даже не стоит усилий выставлять ее на распродажу. Все кроме картин просто хлам. Лично я не жду затаив дыхание, что и эти рисунки чего-то стоят.
Ник прошел следом за Октавией в тесную темную гостиную. Она внезапно остановилась.
- О Боже, - сказала она. – Это и в самом деле поразительно.
- Это вы верно подметили. – Ник остановился позади нее и тихо присвистнул, увидев действительно поразительный беспорядок. – Термин «ловушка при пожаре» тоже приходит на ум.
Выцветшие журналы и пожелтевшие газеты падали с гор картонных коробок, поднимавшихся до самого потолка. Старые чемоданы были свалены в кучу в углу. Один из них открылся, выставляя на обозрение клубок старой одежды. Поверхность стола у окна была погребена под стопками скоросшивателей и папок, полных тетрадных листов.
Вдобавок к столу и стоящему рядом стулу, единственными предметами мебели в комнате были раскладушка и лампа для чтения.
Октавия послала Вирджилу, Аризоне и Фотону быструю веселую улыбку. – Только подумать, что все это теперь ваше.
Вирджил тихо усмехнулся. – Знаете, это – первый раз, когда кто-то был так внимателен, что не забыл обо мне в своем завещании.
- Недвижимость ведь чего-то стоит, - сказал Ник, пытаясь быть оптимистичным.
- Чего-то, - согласился Фотон, - но не многого. Нет вида на воду. Да и сам дом пора сносить. Водопровод в очень плохом состоянии и проводку не проверяли десятки лет.
Ника несколько удивила уверенная оценка Фотоном дома и земельной ценности. Он впервые задумался, чем этот парень занимался до того, как стал лидером Герольдов Будущей Истории. У всех есть прошлое.
- Погодите-ка, - сказала Аризона. – Здесь скрыто больше, чем кажется на первый взгляд. Есть только одна причина, почему Фургартон упомянул нас в своем завещании, он знал, что мы – единственные, кому он мог доверять. Он, должно быть, работал над чем-то очень важным в конце.
Ник обменялся понимающими взглядами с Октавией и Вирджилом. Он был почти уверен, что оба подумали о том же, о чем и он. А вот и пресловутые, не теряющие своей актуальности теории заговора Сноу.
Вирджил откашлялся. – Эй-Зед пришла к выводу, что Фургартон наткнулся на секретную операцию в Институте Политологии Эклипс-Бэй. – Он обвел рукой горы бумаг, окружавшие их. – Она считает, что он собирал все это в попытке раскрыть заговор.
- Большая часть всего этого просто прикрытие, конечно, - пояснила Аризона. – Фургартон, наверняка, прикинул, что если раскидать по дому достаточно старых газет и журналов, люди сочтут его просто психом. И не поймут, что он спрятал здесь результаты расследования.
- Прикрытие? – Октавия подняла древнюю изорванную версию Плейбоя и с хмурым интересом стала разглядывать крупную женщину на обложке. – Это конечно объясняет некоторые из этих журналов. И это определенно лучше чем читать в них статьи.
- Я возмущен вашим замечанием, - сказал Ник. – В дни нашей юности, мы с друзьями очень многому научились из этих журналов.
Она бросила на него лукавый взгляд. – Не думаю, что стану просить вас рассказать мне, чему именно.
- Изучение всех этих бумаг и журналов займет какое-то время, к несчастью. – Продолжила Аризона, игнорируя эту интерлюдию. - А мы уже и так заняты Проектом Вахтенного Журнала, не так ли, Фотон?
- Свет будущей истории покажет нам, как выполнить все, что должно быть сделано, в свое время, - сказала Фотон.
Он вышел из своей роли эксперта по недвижимости и вернулся в свою непостижимую безмятежность, заметил Ник.
Он посмотрел на Аризону. – Что за Проект Вахтенного Журнала?
- Мы с Фотоном побеседовали и решили, что единственный надежный способ убедиться, что никакая информация из моих дневников не будет уничтожена тайными агентами из Института, - это выложить ее в Интернет, - сказала Аризона.
- Я думал, что ты не доверяешь компьютерам, - сказал Ник.
- Я не люблю их, и это факт. Но нам надо двигаться в ногу со временем. Надо использовать технологии, если мы хотим опередить плохих парней. Герольды готовят Веб-сайт, и выводят туда данные из моих дневников и журналов, пока мы тут с вами разговариваем. Вообще-то все это не подлежит разглашению, но я уверена, что вы с Октавией будете держать рты на замке. А Вирджил тоже конечно будет молчать.
- Не скажу ни единой живой душе, - пообещал Вирджил.
- Болтун – находка для шпиона, - торжественно произнесла Октавия.
Аризона кивнула. – Чертовски верно.
- Ты вела все эти дневники и журналы годами, - сказал Ник. – У тебя, должно быть, их сотни.
- Герольды посменно работают над компьютером, который установили в моей Комнате для Военных Советов. Логистика никогда не была простой, скажу я вам. Да еще нужно как обычно приглядывать за булочной, пока мы выкладываем информацию в Интернет. Не хочу, чтобы кто-нибудь в Институте что-то пронюхал, прежде чем мы завершим Веб-сайт.
- Мы надеемся закончить Проект Вахтенного Журнала к концу лета, - сказал Фотон.
- А сейчас вам нужно рассортировать весь этот хлам вдобавок к разработке Веб-сайта и управлению булочной. – Ник покачал головой, поняв весь размах этой задачи. – Не завидую вам с этой работой. - Мы ее выполним, - заверила его Аризона, подходя к делу со своим привычным энергично-оптимистичным настроем. – Выбора нет. Будущее страны зависит от того, станут ли мои дневники доступными для встревоженных граждан этой нации. Интернет – единственный способ это сделать.
- Хмм, где картины, которые вы хотели, чтобы я посмотрела? – вежливо спросила Октавия.
- За тем рядом коробок, - сказал Вирджил.
Он повел ее, прокладывая тропу сквозь лабиринт картонных коробок и бумаг к дальнему концу гостиной. Ник и Октавия последовали за ним.
Четыре картины в старых деревянных рамах стояли у стены. В темноте Ник смог увидеть, что первые три были пейзажами. Четвертая выглядела так, словно на нее плеснули темной краской.
Вирджил включил лампу для чтения за кушеткой и направил луч света на картины. – Подозреваю, что они ничего не стоят, но мне бы хотелось услышать мнение эксперта, прежде чем сваливать их в кучу на распродаже домашнего имущества.
Ник следил за лицом Октавии, пока она изучала картины. На нем было то же выражение восторженного внимания, как когда она смотрела на рисунки Карсона. Она относится к этому всерьез, подумал он. Хотя принимая во внимание то, что двое из людей, которые просили ее мнения, были помешанными на теориях заговора, а третий был владельцем книжного магазина для взрослых, выказывать такое уважение выходило за пределы служебного долга.
Она медленно обошла все четыре картины и остановилась перед той, что выглядела так, словно ее рисовали кистью, которую окунули в хаос. Она долго смотрела на нее.
Затем села перед ней на корточки, не обращая внимания на то, что из-за смены положения ее длинные, бледные юбки подметают пыльные половицы. Она внимательно разглядывала то, что очень походило на каракули.
- Хмм, - сказала она.
Все замерли. Ник развеселился. Он мог чувствовать внезапное напряжение, которое вдруг возникло в комнате.
- Кто-нибудь знает откуда или как к Фургартону попал этот рисунок? – спросила Октавия, не отрывая глаз от картины.
Вирджил покачал головой. – Мы нашли его вместе с другими в чулане. Узнать как он ее достал не получится. А что?
- Не могу пока ничего сказать, потому что не хочу, чтобы кто-нибудь волновался.
- Слишком поздно, - сказал Ник. – Мы уже взволнованы. Это что-то ценное?
Аризона нахмурилась. – Выглядит так, словно художник выдавил содержимое нескольких тюбиков краски на холст и хорошенько размазал.
Вирджил улыбнулся. – Перед вами искусство середины двадцатого века
Фотон посмотрел на абстрактную картину с задумчивым выражением. – Чем дольше смотришь на нее, тем темнее она кажется. Это определенно исследование отсутствия света.
Ник посмотрел на него. – Вы так думаете?
- Да. – Фотон склонил блестящую голову. – Это всем известный факт, что человек стремится к свету и в то же время боится его власти.
Октавия медленно встала и повернулась лицом к остальным.
- Согласна с вами, Фотон, - тихо сказала она. – И если мы правы, это может быть работа Томаса Апсолла. Подпись абсолютно подходит. Он всегда подписывал свои работы в очень характерной манере. И его техника тоже почти уникальна. Очень трудоемкий метод, когда нужно накладывать один слой краски на другой.
- Вау, - сказал Ник. - Настоящий Томас Апсолл. Кто бы мог подумать? Подождите, скоро эта новость поразит мир искусства.
Она неодобрительно нахмурилась. – Очень смешно. Очевидно, вы не узнаете художника.
- Нет, не могу сказать, что узнаю.
- Я тоже. – Аризона выглядела полной оптимизма. – Этот Томас Апсолл, он известен или как?
- Он нарисовал почти все свои работы в пятидесятые годы, - сказала Октавия. – Его картины были не слишком популярны в то время, но в последние несколько лет они заинтересовали многих коллекционеров. Осталось немного его работ, потому что он уничтожил огромное количество в последний год своей жизни. Он умер в середине восьмидесятых, одинокий и забытый.
- Сколько, по-вашему, она стоит? – спросила Аризона.
Октавия поглядела на картину через плечо. – Если, и я подчеркиваю, если это и в самом деле Апсолл, на аукционе за него легко дадут пару сотен тысяч. А может, двести пятьдесят.
Все уставились на нее.
Вирджил глубоко вздохнул. – Пару сотен тысяч долларов?
- Да. Спрос на работы Апсолла сейчас высок и все растет. – Октавия окинула их предостерегающим взглядом и подняла руку. – Но для большей верности, я бы хотела узнать мнение о ней у одной из моих коллег, которая специализируется на абстрактном искусстве середины двадцатого века. Она работает в музее в Сиэтле. К сожалению, она в отпуске до следующей недели.
- Думаете, мы сможем уговорить ее взглянуть на картину, когда она вернется? – спросила Аризона.
- Да, за отдельную плату, - сказала Октавия. – Она консультант. Может, она даже захочет приобрести ее для музея.
- Это поднимает вопрос о том, что делать с ней, пока ваша коллега не приедет сюда, чтобы ее изучить, - сказал Вирджил. – Теперь, когда мы знаем, что она стоит две сотни или даже больше, мне не нравится идея оставить ее здесь.
- Я могла бы взять ее к себе домой, - ответила Аризона. – Моя система безопасности первоклассна. Но шпионы из Института следят за мной двадцать четыре часа в сутки. Если они увидят, как я принесу что-то отсюда к себе домой, они могут заинтересоваться. А я не хочу привлекать внимание сейчас, когда наш Проект Вахтенного Журнала находится в самой критической фазе.
- У меня есть система безопасности для картин в моей галерее, - медленно сказала Октавия. – Полагаю, я могла бы забрать Апсолла к себе в мастерскую на недельку.
- Хорошая идея, - согласился Вирджил. – У вас в мастерской с ней все будет в порядке. Эклипс-Бэй вам на обитель похитителей искусства с утонченными вкусами.
Фотон мягко улыбнулся. – Вы озаряете нас лучистым светом вашей доброты.

Глава 6
_________________

Саша, с возвращением! И каким! Сразу три главы!!! Здоровско! Интрига закручивается, ждем проду с нетерпением!
_________________

Саша, огромное-преогромное спасибо!!! Я даже про сессию забыла

_________________

Калли - вы супер.
Была бы президентом дала бы вам орден за героизм (несколько!!!)
Кренц одна из моих любимых.
Перевод не хуже чем у издательских переводчиков.
Скопировала и наслаждаюсь чтением.
_________________

 » Глава 6

Я и не знала, что меня так долго не было, что все успели соскучиться! Всем спасибки. Выкладываю еще три главы.Глава 6

Ряд магазинов вдоль улицы напротив пирса был мрачен и тих в этот час. Последние лучи летнего солнца скрылись за сгущавшимися облаками. Белые барашки плясали на синевато-серых водах залива.
Ник припарковался на маленькой стоянке. Когда он вышел из машины, резкий порыв ветра ударил в его ветровку. Приближается шторм, подумал он. Летние бури были не редкостью в это время года здесь на побережье.
Октавия уже выбралась с пассажирского сиденья. От сильного ветра волосы ее растрепались, а длинные, широкие юбки обвились вокруг ног. Она тихо рассмеялась, пытаясь подхватить юбки, чтобы те не задирались на бедра. Глаза ее сияли. У него создалось впечатление, что она впитывает энергию приближающегося шторма. Может, она улавливала ее для того, чтобы зарядиться своей сказочной магией или что-то вроде того. Это казалось логичным.
- Нам лучше поторопиться, - сказала она. – Дождь начнется с минуты на минуту.
- Вы правы.
С усилием он отвел глаза от ее развевающихся волос и юбок и открыл заднюю дверцу BMW. Он залез внутрь и достал картину. Октавия завернула ее в старые газеты, прежде чем оставить домик Фургартона.
Неся картину под мышкой, он дошел с ней до двери «Брайт Вижнз».
- Вы в самом деле считаете, что она стоит четверти миллиона? – спросил он.
- Между нами говоря? Да. Но все мы будем чувствовать себя гораздо увереннее, если узнаем еще одно мнение.
Одной рукой она продолжала бороться со своими юбками, в то время как второй попыталась достать ключи из наплечной сумки. Она открыла входную дверь и быстро шагнула в темноту магазина, чтобы ввести код, отключающий сигнализацию. Затем она щелкнула несколькими выключателями, чтобы включить свет.
- Кто бы мог подумать, что старый Фургартон владел таким ценным предметом искусства? – Он занес картину в магазин. – Он не был коллекционером. Вы видели, как он жил. Как, черт возьми, по-вашему, она к нему попала?
- Не имею представления. – Она провела его через выставочный зал к длинной стойке. – Как я вам уже говорила, работ Апсолла осталось немного. Удивительно, что одна из его картин была здесь на побережье все это время.
- Кто сказал, что мы - жители Эклипс-Бэй - не кучка искушенных любителей искусства?
- Уж точно не я. – Она открыла дверь мастерской и зажгла еще больше ламп. – Вы можете поставить ее туда, к тем картинам у дальней стены.
Он оглядел тесную заднюю комнатку. Ряды картин были составлены по пять и шесть у каждой стены. Пустые рамы всех форм и размеров были сложены в углу. Верстак был засыпан инструментами и матирующими материалами.
- Не хочу вас обидеть, - сухо сказал он, ставя картину, - но это место выглядит почти таким же захламленным как домик Фургартона.
- Мастерские в галереях всегда так выглядят.
Он выпрямился. – Находка ранее неизвестного Апсолла, должно быть, интересная тема для статей в каких-нибудь художественных журналах.
Она улыбнулась. – Я так и вижу заголовок. Любительница Заговоров, Лидер Культа Нового Века и Владелец Порно-магазина Наследуют Утерянного Апсолла.
- Будет интересно посмотреть, что они сделают с деньгами. – Он вернулся к месту, где она стояла в дверном проеме. – Ну, на сегодня хватит волнующих приключений в мире искусства. Вы готовы к ужину? Я бы отвез вас в Дримскейп, но там Карсон, и мы не сможем спокойно поговорить. Как насчет «Крэб Трэп»? Там не так хорошо как у Рейфа, но не так уж плохо.
- Вы понимаете, что если мы поужинаем в любом из местных ресторанов, завтра разговоров не оберешься?
- Ну и что? Харты привыкли к тому, что о них болтают в городе.
- Я знаю.
Ему вдруг запоздало пришло в голову, что она не привыкла быть объектом местных сплетен. – Послушайте, если это – такая проблема, мы можем поехать ко мне. У меня дома полно еды. Это просто необходимо, если рядом подрастающий паренек. Не могу сказать, что это будет то, что другие назвали бы деликатесами, но…
Она откашлялась. – Я купила свежую спаржу и немного филе лосося сегодня после обеда.
Свежую спаржу и лососину обычно не покупали без повода. Он обдумал возможности.
- Вы собирались пригласить меня к себе? – наконец спросил он.
- Если честно, то мне пришло в голову, что будет гораздо удобнее поесть там, а не перед аудиторией из множества славных и чрезвычайно любопытных жителей Эклипс-Бэй.
Он медленно улыбнулся. – Свежая спаржа с лососиной звучит просто здорово.

Атмосфера беспокоила его, но хоть убейте, он не мог понять, что было не так. С виду все было идеально.
Ужин прошел отлично. Он занялся лососем, пока Октавия готовила спаржу и резала хрустящий хлеб. Они потягивали из бокалов шардонэ, пока сообща трудились на ее уютной, аккуратной кухне. Они свободно разговаривали, чувствуя себя так же комфортно, как могут двое, которые готовили вместе бесчисленное количество раз.
Словно они уже стали любовниками, подумал он. Глубокое ощущение интимности обволакивало их, и это начинало его беспокоить. Это ощущение полностью отличалось от того, что он испытывал с другими женщинами в прошлом. Это не было приятное, несерьезное, сексуальное возбуждение, которое он чувствовал в похожих ситуациях раньше. Он не понимал все возрастающего напряжения, от которого так скребло на душе.
Может, это была не самая лучшая его идея. Правда, оглядываясь назад, он был уверен, что выбор у него был невелик. Если охотишься на королеву фей, приходится рисковать.
Он стоял у раковины в ее сверкающей белой кафельной плиткой кухне и мыл кастрюлю, в которой тушилась спаржа. Рядом с ним Октавия с полосатым полотенцем на левом плече, встала на цыпочки, чтобы поставить тарелки в шкаф. Когда она подняла руки над головой, ее груди натянули тонкую ткань ее блузки.
Черт. Он снова смотрит. Раздраженный, он сосредоточился на мытье кастрюли.
Она закрыла дверку шкафа и потянулась к кофейнику. – Черный, верно? Без сливок и без сахара?
- Верно.
Она налила кофе в две чашки и ушла в гостиную. Он вытер руки, бросил мокрое полотенце на вешалку, и последовал за ней, не в силах отвести глаз от гипнотизирующего покачивания ее бедер.
Что, черт побери, не так с этой сценой? – задумался он. Именно так все и должно было выглядеть, точно так, он надеялся, все и будет на этой стадии.
Она свернулась на уголке дивана, поджав одну ногу под себя, изящно держа в руках кружку. Огонь, который он развел чуть раньше, потрескивал в камине.
Она улыбнулась ему, и он тотчас же почувствовал, как каждый нерв и мускул его тела перешел из состояния боевой готовности к боевым действиям. Его охватило почти непреодолимое желание поднять ее с дивана, отнести в темную комнату в конце коридора и опустить ее на кровать. Он медленно согнул и разогнул одну руку, чтобы восстановить контроль.
И так было весь вечер, словно он шагал по краю обрыва в яростный шторм. Одни неверный шаг, и он упадет в глубокую воду. Не помогало и то, что снаружи как из ведра лил дождь и бесновался ветер всего каких-нибудь сорок минут назад.
Он прошел в гостиную к каменному камину, поднял железную кочергу и помешал угли. Пламя и так было сильное, но ему нужно было хоть чем-то занять руки.
- Мне понравились ваши книги, - сказала она. – У меня есть все четыре в серии.
- Я заметил. – Он отложил кочергу, выпрямился и посмотрел на книжную полку, где между тяжелыми зелеными стеклянными книгодержателями стояли его романы. – Мы, авторы, подмечаем подобные детали.
Книгодержатели выглядят дорогими, подумал он. Дельфины, играющие в прибое. Настоящий предмет искусства из стекла, это вам не дешевые, практичные книгодержатели, найденные на барахолке.
В коттедже были и другие благородные, дорогие детали. Ковер приглушенных зеленых и золотых тонов с экзотическим узором лежащий на полу из твердой древесины перед темно-зеленым диваном. Кофейный столик из тяжелого зеленого стекла, покрытый рябью и похожий на каплю застывшей лавы. Пара абстрактных картин в рамах на стенах.
Не те предметы мебели, которые вы ожидаете увидеть в летнем домике или домике для отдыха, подумал он. У него возникло ощущение, что она все здесь так украсила, чтобы чувствовать себя здесь как дома. А теперь она собирается уехать навсегда.
- Расскажите мне, - сказала она, - Это было трудно решение – оставить «Харт Инвестментс», когда вы решили серьезно заняться писательской работой?
- Принять решение было просто. – Он сел на диван и взял свою кружку с кофе. – А вот выбраться из семейного бизнеса оказалось несколько сложнее.
- Готова поспорить, что так и было. Вы – старший, и по всеобщему мнению, в вас проявился талант к инвестированию.
Он пожал плечами. – Я – Харт.
Она коротко улыбнулась ему. – На вас, должно быть, очень сильно давили, чтобы вы стали у руля, после отставки вашего отца.
- Мои родители были понимающими и всячески меня поддерживали. – Он сделал глоток кофе и медленно поставил кружку. – Но Салливан взорвался, словно гора Сент-Хеленс.
- Представляю. «Харт Инвестментс» было творением вашего деда. Все здесь знают, через что он прошел, чтобы встать на ноги и построить новую компанию после того как тетя Клаудия… - Она замолчала. – После того как «Харт и Мэдисон» разорилась.
Он обеими руками обхватил кружку. – Пап пытался защитить меня от взрывной волны, но никто не мог сдержать взрыв. У нас с Салливаном было несколько раундов на боксерском ринге, прежде чем он наконец осознал, что я не собираюсь сдаваться и менять свое решение.
- Наверное, это были нелегкие времена.
- Да уж. – Он сделал еще один глоток кофе. – Но мы их пережили.
- Нужно отдать должное крепости ваших семейных уз.
- Угу. – Он больше не хотел говорить об этом периоде своей жизни. Он был слишком тесно связан со смертью Амелии. Он оглядел комнату. – Такое ощущение, что вы планировали остаться здесь на какое-то время.
Она приподняла одно плечо, словно собираясь пожать им. – Планы изменились.
Он не смог придумать, что еще к этому добавить, поэтому попробовал другую тему. – Слышал, вы встречаетесь с Джереми Ситоном.
- Мы пару раз обедали. – Она глотнула свой кофе.
Он посмотрел на нее. – Не возражаете, если я спрошу, между вами что-то серьезное?
Она поджала губы и слегка склонила голову набок. Задумалась. – Я бы описала наши с Джереми отношения как дружеские.
- Дружеские. – Что, черт возьми, значит дружеские?
- У нас с Джереми много общих интересов.
Он кивнул. – Искусство. Джереми рисует.
Она с вежливым участием поинтересовалась. – В чем тут проблема?
- Это вы мне скажите. – Он очень осторожно отставил свою кружку. – Джереми сочтет проблемой наш сегодняшний ужин?
- Сомневаюсь. – Она выглядела удивленной вопросом. – Но если он что-нибудь скажет, я объясню ему ситуацию.
- Как именно вы собираетесь объяснить ее?
- Скажу, что мы – просто друзья. Он поймет.
- Просто друзья, - бесстрастно повторил он.
- Что еще? – Она тоже поставила свою кружку и выразительно посмотрела на часы. – Боже мой, уже так поздно, не правда ли? Завтра рано утром мне нужно ехать в галерею, чтобы надеть рамки на некоторые из детских рисунков, и я уверена, что вы беспокоитесь о Карсоне.
- Выпроваживаете меня?
- Это был такой тяжелый день, - произнесла она в качестве извинения и поднялась.
- Точно. – Он не спеша встал.
Она сунула ему в руки его черную ветровку и открыла перед ним дверь. Не переставая улыбаться. По-дружески.
Он вышел на парадное крыльцо. Буря быстро кончилась, оставив после себя свежий, все еще влажный воздух.
- Осторожнее за рулем, - сказала она.
- Хорошо.
Он натянул свою куртку, но не потрудился ее застегнуть. Он засунул руки в карманы и стал, вглядываясь в ночь. Он мог слышать далекий рокот волн, разбивающихся о низ утеса под коттеджем.
Он медленно повернулся к Октавии.
В свете ламп на крыльце, ее волосы отливали тем же цветом, что и пламя в камине внутри. Он мог чувствовать окружавшую ее магию.
С него хватит. Теперь он знал, что было не так в этой сцене.
- Вы должны кое-что понять, прежде чем мы сделаем следующий шаг, - сказал он.
- И что же?
Он сделал два шага назад по крыльцу, сократив расстояние между ними. Он держал руки в карманах куртки, не позволяя себе к ней прикоснуться.
- Чем бы это ни обернулось, - ровным голосом сказал он, - это точно не просто дружба.
Она моргнула. Губы ее приоткрылись, но с них не сорвалось ни слова.
И прекрасно, потому что ему не хотелось говорить.
Он поцеловал ее, все еще держа руки в карманах, немного наклонившись вперед, чтобы завладеть ее ртом. Она не уклонилась и не отступила назад, но он почувствовал дрожь, охватившую ее.
Он осторожно углубил поцелуй.
Ее рот смягчился под его губами. Ему показалось, что она пытается распробовать его; а может быть, проверяет. Или она себя проверяла?
Она издала тихий, невероятно эротичный звук, и кровь его закипела в жилах. Дыхание участилось.
Он медленно поднял голову. Чтобы прервать поцелуй ему понадобилось всерьез воспользоваться всей своей силой воли.
- Определенно не просто дружба, - сказал он.
Он развернулся, спустился по ступенькам и забрался в свою машину.

Вскоре он въехал на недавно заасфальтированную, благоустроенную парковку Дримскейпа и поставил BMW на свободное место рядом с «Порше» Рейфа. Он бросил взгляд на часы, выбравшись из машины. Близилась полночь. Ресторан был закрыт уже больше часа. Машины, остававшиеся на парковке принадлежали постояльцам. Их было немало.
Дримскейп процветал с самого дня открытия. Вдобавок к туристам, гостиница привлекала постоянных клиентов из Института и Колледжа Чемберлена.
Он поднялся по ступенькам на широкую веранду, окружавшую нижний этаж гостиницы. Парадная дверь отворилась, как только он протянул руку, чтобы нажать на маленький звонок.
- Я услышал мотор, - сказал Рейф. – И понял, что это ты. – Он отступил в сторону, пропуская Ника в холл. – Хочешь кофе?
- Нет, спасибо. Только что пил. – Он кивнул лысеющему мужчине средних лет, который выглянул из офиса за конторкой портье. – Добрый вечер, Эдди.
- Привет, Ник. Приехал забрать своего паренька?
- Да.
- Как твое свидание с очаровательной мисс Брайтуэлл? – спросил Рейф.
- Без комментариев.
Рейф окинул его сочувствующим взглядом и закрыл дверь. – Неужели так плохо? Знаешь, я тут подумал, она ведь не в твоем вкусе.
- Без комментариев значит без комментариев. Я думал, что вы, Мэдисоны поддерживаете политику неразглашения-любовных-тайн.
- Эй, мы ведь теперь семья, забыл? – Рейф ухмыльнулся. – Я просто стараюсь проявлять братский интерес к твоим личным делам, вот и все.
- Братский интерес, черт побери, ты просто… - Он замолк, увидев Ханну, появившуюся в проходе, ведущем к центральному коридору и солярию.
- Да, насчет времени, когда ты приехал, - сказала она.
- Сейчас не так уж и поздно, - сказал Ник, испытывая странную настороженность. – То, что вы, старая супружеская пара, рано ложитесь спать не значит, что остальные обязаны быть такими же занудами.
- Здорово подмечено. – Рейф вскинул бровь. – Еще даже полуночи нет, Золушка. Что ты делаешь здесь так рано? Я же говорил, что мы будем рады оставить Карсона на ночь, если тебе повезет.
Ханна посмотрела на Рейфа испепеляющим взглядом. – Ты сказал это ему? Ты в самом деле сказал нечто столь вульгарное?
- Он – Мэдисон, - напомнил ей Ник. – Он был рожден вульгарным. Нам остается лишь молиться, что твои первоклассные гены Хартов победят его ужасную генетическую наследственность, когда вы двое решите начать делать детей.
Ханна странно посмотрела на него. Рот Рейфа изогнулся, но он воздержался от замечаний. У Ника появилось ощущение, словно он что-то пропустил.
- Ну? – Сказала Ханна голосом, который ясно давал понять, что она нарочно сменила тему и всем остальным лучше ее поддержать. – Как твое свидание с Октавией? Вы хорошо провели время? Где вы двое ужинали?
Он изучающе посмотрел на сестру. В последнее время что-то в ней изменилось. Он не мог сказать ничего определенного, но ему казалось, что она скрывает какой-то особый секрет. Брак определенно пошел ей на пользу, подумал он. Но с другой стороны, за ярчайшим исключением его самого, брак был на пользу всем Хартам в целом.
- У нее, - бесцветным голосом ответил он.
- О, Господи, - пробормотал Рейф. – Вы поехали к ней домой, и она выставила тебя за дверь, когда не было еще и одиннадцати. Это плохо. – Он покачал головой. – Я рад бы дать тебе маленький братский совет, как вести себя на первом свидании с милой леди, Харт. Это самое малое, что я могу сделать, мы ведь – семья и все такое.
- Ты можешь взять свой полезный совет насчет свиданий в гриль-бар «Тотал-Эклипс» и засунуть его «туда, где не светит солнце».
- А мы сегодня прямо кидаемся на людей, не так ли? Ну ладно, но это – твоя потеря, приятель.
С него хватит, решил Ник. Он посмотрел на Ханну. – Где мой сын?
- Крепко спит в библиотеке. – Выражение ее лица смягчилось. – Уинстон за ним приглядывает. – Она помешкала. – Он казался обеспокоенным твоими отношениями с Октавией.
- Уинстон обеспокоен моей личной жизнью?
- Нет, не мой пес. Твой сын. Он несколько раз за этот вечер упоминал, что боится, как бы ты не разозлил ее.
Рейф вздохнул. – Видимо, даже малыш Карсон заметил, что тебе не хватает мастерства в общении с леди.
- Мой сын прежде всего Харт, - сухо сказал Ник. – Его главная забота – убедиться, что ничто не встанет на пути к его нынешней цели.
- И эта цель заключается в том, чтобы?
- Чтобы на Выставке Детского Искусства повесили его портрет Уинстона.
- Достойная цель, - сказала Ханна. – И я уверена, что портрет просто потрясающий. Уинстон ведь замечательный натурщик. Но какое отношение имеет твое свидание с Октавией к выставке картин?
Ник скорчил гримасу. – Карсон боится, что если я выведу Октавию из себя, она может отказаться повесить его портрет на выставке.
- Уважительная причина для тревоги при сложившихся обстоятельствах, - весело изрек Рейф.
Ханна выглядела ошеломленной. – О, я правда не думаю, что она может перенести свою враждебность на маленького мальчика. Она не из тех людей, которые так поступают. Октавия очень милая.
- Так, - сказал Рейф немного чересчур непринужденно, - что именно ты делаешь, чтобы так раздражать милую леди, Харт?
- Знаете, - сказал Ник, еще раз взглянув на часы, - уже и впрямь очень поздно, не так ли?
- Да, - согласилась Ханна, развернулась на каблуках и исчезла в длинном, центральном коридоре.
Ник и Рейф пошли за ней. Все они остановились у входа в уютную, заставленную книгами комнату. За окнами виднелись темные просторы залива. Свет в библиотеке был приглушен. Тихо играла музыка. Множество удобных, мягких кресел было занято гостями, которые потягивали послеобеденные напитки и кофе и тихо разговаривали.
В углу на горе подушек растянулись две маленькие фигурки. Несколько детских книжек были раскиданы на ковре рядом с ними. Почти все с рассказами о собаках.
Ник пересек комнату, посмотрел сверху вниз на Карсона, одетого в джинсы, кроссовки и трикотажную спортивную рубашку. Мальчик крепко спал, одной рукой обхватив Уинстона. Шнауцер поднял голову с лап и поглядел на Ника умными глазами.
- Спасибо, что присмотрел за ним, Уинстон. Дальше я справлюсь сам.
Ник почесал Уинстона за ушами, а затем поднял сына.
Освободившись от своих обязанностей няньки на это вечер, Уинстон поднялся и потянулся. Он вежливо посопел у туфель Ника, а затем потрусил к Ханне.
Карсон немного пошевелился и поудобнее устроился на руках у Ника. Он не открыл глаз. – Пап?
- Пора домой.
- Ты ведь не рассердил ее?
- Я очень старался ее не сердить.
- Хорошо. – Карсон снова заснул.
Все вместе они направились к входной двери и вышли на широкую веранду. Уинстон скромно скрылся в кустах. Ханна накинула черную ветровку – миниатюрную версию той, что была на Нике – на фигурку спящего мальчика.
- А у нас новость, - тихо сказала она.
- Что случилось? – спросил Ник.
- Мы беременны.
- Эй, это же здорово. – Он улыбнулся и легко поцеловал ее в лоб. – Поздравляю вас обоих.
- Спасибо.
Рейф обнял Ханну и притянул ее поближе к себе. Его гордость и счастье были очевидны. – Ты – первый, кто узнал об этом. Остальных мы станем обзванивать завтра.
Ник улыбнулся. – Это чувство ни с чем не сравнить.
- Да, по-моему, я понял это, - сказал Рейф.
Ник опустил глаза на Карсона, надежно устроившегося у него на руках. – Просто хотелось бы, чтобы их всегда можно было так же легко защитить.
Они постояли минуту. Никто не произносил ни слова.
Немного погодя Ник покрепче прижал сына к себе и спустился по ступенькам. Внизу он ненадолго остановился и оглянулся. – Чуть не забыл. У меня тоже есть новость..
Ханна ободряюще улыбнулась. – Что за новость?
- Октавия Брайтуэлл – родственница нашей местной легенды, Клаудии Баннер. Оказывается, Клаудия была ее бабкой.
У Ханны отвисла челюсть. – Ты шутишь.
- Не-а.
- Что, черт побери, она делает здесь, в Эклипс-Бэй? – спросил Рейф.
- Я не думаю, что она сама знает ответ на этот вопрос. Она сказала что-то насчет того, что приехала посмотреть, нельзя ли сделать хоть что-нибудь, чтобы возместить ущерб, который причинила ее бабка. Но мне кажется, что все гораздо сложнее.
- Что ты хочешь сказать? – ответила Ханна.
- Насколько я понял, после смерти Клаудии полтора года назад она просто плыла по течению. Ни близких. Ни родни нигде. Приезд сюда, чтобы исправить то, что сделала ее бабка, дал ей цель в жизни. Но она говорит, что собирается уехать из города в конце лета, потому что ей ясно, что Харты и Мэдисоны покончили с враждой сами.
- Да, ничто не вечно, не правда ли? – лаконично сказал Рейф. Выражение его лица стало серьезным. - Мой дед знает, кто она?
- Она сказала, что Салливану и Митчеллу все стало известно в ночь выставки Лилиан. Очевидно, они решили держать эту информацию при себе.
- Видимо так, - кивнул Рейф.
Они вместе подождали на веранде, пока Уинстон закончит свои дела в сыром кустарнике. Ханна смотрела, как BMW исчезает в ночи.
- Что, по-твоему, тут творится? – наконец спросила она.
- Будь я проклят, если хоть что-нибудь понимаю. – Рейф сжал руками перила. – Может, все так, как сказал Ник. Может, Октавия приехала в Эклипс-Бэй чтобы исполнить последнее желание ее тетки, а потом обнаружила, что исправлять нечего.
- У Ника относительно нее серьезные намерения. Это точно. Октавия непохожа на других женщин, с которыми он встречался последние несколько лет. Да и он ведет себя странно. Интересно, он уже заводил с ней Серьезный Разговор?
- Ничего не знаю об этом, но одно могу сказать точно. Проклятие еще не снято. Ник не остался у нее на ночь.
- Эти разговоры о проклятии - полная чушь. Причина, по которой Ник никогда не проводит ночи со своими любовницами, заключается в Карсоне. Ему не хочется оставлять его одного с нянькой на всю ночь.
- Оправдание не слишком, - категорически заявил Рейф. – Ник и правда не оставляет Карсона с няньками на всю ночь, но тебе не хуже меня известно, что мальчик иногда остается на ночь с семьей. Поверь мне, у Ника не возникло бы серьезных проблем с тем, чтобы остаться в постели с какой-нибудь женщиной до завтрака, если бы он захотел. Если тебе интересно мое мнение, он просто этого избегает.
- Думаю, ты прав. Проснуться с кем-то утром – это немного не то. Гораздо интимнее, что ли. Наверное, он боится, что если проведет с ней ночь, у женщины может сложиться неверное представление, несмотря на Серьезный Разговор. Он изо всех сил старается избегать серьезных отношений, с тех пор как умерла Амелия.
- Одно дело заняться жарким сексом и уехать затемно, - согласился Рейф. – Другое – смотреть в глаза женщине за завтраком. Это переводит отношения на совершенно новый уровень.
Ханна улыбнулась и похлопала себя по животу. – Точно так и вышло с нашими отношениями. Но зато ты умеешь готовить. Это – совсем меняет дело.
Уинстон взбежал по ступенькам и подошел к входной двери. Рейф повернув голову, увидел, как пес исчез в холле.
- О-оу, - сказал он.
- Что-то не так?
- Только что понял, что мы оставили дверь открытой.
- И что?
- Эдди все еще за стойкой. Он, должно быть, слышал все, о чем мы разговаривали с Ником несколько минут назад. Чувствую, что теперь он знает, кто на самом деле Октавия Брайтуэлл. Наверное, ждет не дождется, когда перво-наперво расскажет обо всем этом на почте завтра утром.
Ханна застонала. – Ты прав. О-оу.
- Что за черт. Это должно было произойти рано или поздно. В конце концов, в Эклипс-Бэй невозможно долго хранить тайну.
- Верно. – Ханна минуту пожевала нижнюю губу. – И все же, я думаю, нужно первым делом позвонить Октавии завтра утром и предупредить ее. Она ведь нездешняя. Она не готова к тому, что случится, когда наступит завтра.
Рейф улыбнулся, но ничего не сказал.
Она подняла брови. – Что?
- Мне вдруг пришло в голову, что Октавия не такая уж и посторонняя.
- Что ты имеешь в виду?
- Она – ведь родственница Клаудии Баннер, помнишь? – Он крепче обнял Ханну и подтолкнул ее спиной к открытой двери. – Ее семья была втянута во все это с самого начала. Точно так же как Мэдисоны и Харты.
_________________

 » Глава 7, 8

Глава 7

Все взгляды обратились к ней, когда она вошла в булочную «Летающая Тарелка» чуть раньше девяти следующим утром. И все тут же незаметно отвернулись.
Даже если бы Ханна не потрудилась позвонить ей утром и предупредить, подумала Октавия, она прожила в Эклипс-Бэй достаточно долго, чтобы знать, что означает такое особое внимание.
Появились новые слухи, и она оказалась в самом их центре.
Она прекрасно понимала, что произойдет, если она согласится на свидание с Ником Хартом, напомнила себе Октавия. И тот факт, что теперь всем известно, что она - родственница Клаудии Баннер лишь добавлял остроты в ту кашу, что заварилась в Эклипс-Бэй.
Она замерла в проеме дверей и сделала глубокий вдох. Харты и Мэдисоны ежедневно имели дело с этой проблемой. Тетя Клаудия бы и глазом не моргнула. Если они смогли это пережить, значит и она сможет.
Она вежливо улыбнулась небольшой группе людей и двинулась дальше, прокладывая дорогу меж столиками. Путь к стойке показался ей очень длинным, но она его все же одолела.
- Доброе утро, - сказал она Герольду в яркой мантии, которая ждала, когда она сделает заказ. – Кофе со сливками, пожалуйста.
- Да прибудет свет будущего сегодня с вами. – Украшения Герольда – анк и медальон в форме скарабея - мягко звякнули, когда она приветственно подняла ладонь. – Ваш кофе будет готов через минуту.
Дверь снова отворилась, как раз когда Октавия вручала деньги Герольду. Ей не нужно было оглядываться через плечо, чтобы узнать, кто вошел в булочную. Неожиданно охватившее ее возбуждение говорило само за себя.
- Здрасьте, мисс Брайтуэлл, - крикнул Карсон из дальнего угла зала. – Папа сказал, что видел вас здесь.
Она обернулась, держа в руке стаканчик. Мучительная тоска охватила ее при виде Ника с сыном. В своих подобранных по цвету черной ветровке, джинсах, тенниске и кроссовках, Карсон был элегантной уменьшенной копией своего отца. Но сходство было гораздо глубже, подумала она. Уже сейчас в Карсоне ощущались задатки сильной воли, ясного ума и той спокойной чуткости, которые были фирменными знаками Ника. Было и еще кое-что. Карсон вырастет мужчиной, на чье слово можно положиться, потому что честность была в природе семьи Харт.
Каков отец, таков и сын.
Она подавила внезапный наплыв эмоций безжалостным усилием воли. У Ника и Карсона есть все, что нужно, в том, что касается семьи. А она уезжает в конце лета.
- Доброе утро, - сказала она Карсону. Она взглянула на Ника и почувствовала, как жар его взгляда затронул ее нервные окончания, вызывая небольшие взрывы. – Привет.
- Доброе утро, - сказал он.
В его тихом приветствии присутствовала легко заметная интимность, неясная, томная нежность, которую, она была уверена, отметили все в булочной. Она поняла - с такой сильной уверенностью, что ей пришло в голову, уж не развились ли у нее телепатические способности - что он думал о поцелуе на ночь на ее крыльце.
Не то, чтобы у нее было право жаловаться. Она тоже думала об этом.
Вообще-то она провела большую часть ночи, вызывая его в памяти, анализируя, обдумывая каждый нюанс и вспоминая собственную реакцию. Она изучила этот поцелуй так, как изучала бы картину, которая завладела ее вниманием и заставила ее захотеть заглянуть поглубже.
Ее реакция была слишком острой, и она это знала. В действительности же, ночная одержимость подробностями того случая на крыльце заставляла ее чувствовать себя очень неловко этим утром. Можно подумать, что это – ее первый настоящий поцелуй. А это уже совсем ни в какие ворота не лезет. Вот что случается, когда почти два года не заводишь ни с кем отношений. Женщины склонны слишком остро реагировать на то, что засуха наконец кончилась. Им нужно иметь хоть какие-то перспективы.
Ник и Карсон подошли к стойке. В глазах Ника были смешинки и еще что-то. В них было сочувствие.
Он с легким интересом огляделся вокруг. – Не волнуйтесь об этом. Стало известно, что вы – родственница Клаудии Баннер, и что нас видели вместе в моей машине прошлой ночью.
- Да, я знаю. Первым долгом этим утром мне позвонила Ханна, чтобы предупредить.
- Об этом забудут через пару дней.
Она была не так уж уверена в этом, но решила, что сейчас не время и не место спорить по этому вопросу. – Конечно.
- Дайте мне минуту, чтобы взять кофе для себя и немного горячего шоколада для Карсона, - сказал он. – А затем мы проводим вас до галереи.
Прежде чем она смогла возразить или согласиться, он стал диктовать заказ Герольду.
Карсон смотрел на нее, пока они ждали кофе и шоколад. – Вы уже вставили в рамку мой рисунок?
- Я собиралась сделать это сегодня утром. – Она улыбнулась ему. – Хочешь помочь мне?
Он задохнулся от восторга. – Да.
Ник забрал стаканчики и бумажный пакет от Герольда и, еще раз быстро оглядев булочную, направился к двери.
- Ну ладно, вы двое, - сказал он уголком рта с невозмутимым спокойствием маршала с Дикого Запада. – Давайте-ка выбираться из этой Передряги.
- Мисс Брайтуэлл собирается сегодня надеть рамку на Уинстона, - сообщил Карсон. – Я буду помогать.
- Здорово, - сказал Ник.
Карсон развернулся и помчался вперед, совершенно не обращая внимания на плохо прикрытое любопытство, охватившее всех в зале.
- Харт с головы до ног, - пробормотала Октавия.
- О, да.
На улице начинали рассеиваться остатки утренних облаков. День обещал к полудню стать теплым и солнечным.
Магазины напротив пирса стали открываться на день. Октавия заметила, что на «Сувенирах Бухты», «Доме Сладостей» и «Древностях Ситон» горят огни.
- Похоже, я немного припозднилась сегодня утром. – Она остановилась перед дверью «Брайт Вижнз» и скользнула ключом в замок.
Карсон и Ник последовали за ней в галерею и подождали, пока она выключит сигнализацию и включит свет.
- Где мой рисунок? – спросил Карсон.
- В задней комнате вместе с остальными, - ответила Октавия. – Но сначала нужно допить наш шоколад и кофе, прежде чем мы начнем надевать рамку. Не хочу, чтобы что-нибудь пролилось на рисунки.
- Хорошо. – Карсон занялся своим шоколадом. Он казался очень сосредоточенным на опустошении своего стаканчика в рекордное время.
- Помедленней, - тихо сказал Ник.
В голосе его не было никаких грозных ноток, обратила внимание Октавия; никаких скучных нотаций о хороших манерах. Просто совет, произнесенный со спокойным, мужским авторитетом.
Октавия подождала, пока все три стаканчика не оказались в корзине для мусора, и наконец открыла дверь мастерской.
- Ну хорошо, - сказала она, - давай займемся подходящей рамкой для Уинстона.
Ник дошел с ними до дверей задней комнаты. Бросил взгляд на часы.
- Почта уже должна прийти. Я сбегаю за ней, пока вы работаете над картиной. Увидимся через несколько минут, ладно?
- Ладно. – Карсон не повернул головы. Его внимание было поглощено матирующими материалами и рамками, которые Октавия раскладывала на верстаке.
- А вы наденете на мой рисунок золотую рамку, мисс Брайтуэлл? Думаю, Уинстон будет здорово смотреться в золотой.
- Мы посмотрим и золотую и черную, чтобы узнать, какая смотрится лучше, - сказал она.
- Видно, я здесь не нужен, - сказал Ник. – Увидимся позже.
Через несколько секунд дверь галереи закрылась за ним. Октавия и Карсон, поглощенные своим занятием, ничего не заметили.

Митчелл Мэдисон набросился на него из засады, как только он зашел на почту.
- Слышал, что у тебя было свидание с Октавией Брайтуэлл прошлым вечером, - бросил он.
- Слухи не удержишь.
- Вы вместе ездили к Фургартону, забрали какую-то старую картину, а затем поехали к ней домой. Это так?
- Да, сэр. Вы хорошо осведомлены.
- А теперь слушай сюда. – Митчелл приблизил свое лицо к лицу Ника. – Я думал, что ясно дал понять Салливану, что не буду стоять в сторонке, пока ты водишь Октавию за нос.
- Ваши соглашения с моим дедом – конечно ваше личное дело, но я, наверное, должен вам сообщить, что обычно не спрашиваю у Салливана, приглашать ли мне женщину на свидание. Я не думаю, что вы можете винить его за то, что мы с Октавией вчера поужинали.
Митчелл зловеще прищурил глаза. – Вот как?
- И еще, просто чтобы внести ясность, я не называю то, что было вчера вечером у нас с Октавией, словами «водить за нос».
- Как же, черт возьми, ты это называешь?
- Свиданием. Взрослые люди, не связанные другими отношениями, часто этим занимаются.
- По мне, это звучит похоже на «вождение за нос». – Митчелл выпятил подбородок. – Она сказала тебе, что Клаудия Баннер была ее двоюродной бабкой, и что Клаудия умерла?
- Думаю, сейчас об этом знает весь город.
- Плевать я хотел на весь город. Меня интересует только то, что происходит между тобой и Октавией.
Ник прислонился к одному из старомодных кассовых аппаратов, скрестил руки и посмотрел на Митчелла с мрачным интересом. – Не возражаете, если я спрошу, с каких это пор вас так заботит моя личная жизнь?
- С таких что у тебя репутация обольстителя, который бросает подружек и заводит с ними Серьезные Разговоры, чтобы они с самого начала знали, что ты не относишься к ним серьезно. Черта с два я останусь безучастным и позволю тебе так же обойтись с внучкой Клаудии Баннер. У этой девочки нет семьи, чтобы за ней присмотреть, так что этим буду заниматься я. Обращайся с ней хорошо, или будешь отвечать передо мной. Этот вопрос мы прояснили?
- Безусловно. А теперь могу я забрать свою почту?
Митчелл нахмурил брови, но неохотно отошел с дороги. – Знаешь, Харт?
- Что?
- Если у тебя остались хоть какие-то мозги, женись снова. Угомонись и найди своему парнишке мать.
- Если мне когда-нибудь понадобится совет Мэдисона относительно моей личной жизни, я обязательно вас спрошу.

В конце концов они остановились на золотой металлической рамке. Про себя Октавия думала, что черная лучше подчеркивала серый мех Уинстона, но Карсону больше понравилась яркая.
Когда они закончили, она поставили рисунок к остальным, которые приготовила для выставки.
- Уинстон выглядит просто здорово, - довольно сказал Карсон. – Жду не дождусь, когда же будет Выставка. Я боялся, что вы не захотите повесить мою картину, потому что Папа вам надоедал.
- Ты шутишь? – Она вывела Карсона из мастерской в галерею и закрыла за собой дверь. – Я бы никогда не позволила своим личным чувствам помешать мне повесить красивый рисунок вроде твоего. Это плохо влияет на бизнес.
- Прадедушка говорит, что любой бизнес – всегда очень личное дело. Просто люди не любят это признавать.
- Все знают, что твой прадедушка настоящий гений, когда дело касается бизнеса.
- Ага. – Карсон выглядел очень довольным. – Он говорит, что я тоже буду гениальным бизнесменом. Он говорит, что через несколько лет я буду управлять своей собственной компанией.
- А тебе этого хочется?
- Конечно.
Она подавила улыбку. В его словах не было и тени сомнения. – Здорово уже в таком раннем возрасте знать, кем ты хочешь стать.
- Угу. – Маленькие бровки Карсона слегка нахмурились. – Спасибо, что сходили на свидание с Папой вчера ночью.
- Не за что.
- Последнее время он вел себя немного странно.
- Мне жаль это слышать.
- Это не ваша вина. – Теперь выражение лица Карсона стало внимательным и очень серьезным. – Просто все твердят ему, что он должен найти себе новую жену, чтобы у меня была новая мама.
- Давят на него.
- Ага. Вот и дядя Рейф с дядей Гейбом говорят то же самое. Я слышал, как Дедушка говорил Бабушке не давить так на Папу, но она и тетя Лилиан, и тетя Ханна, все говорят, что он нуждается в давлении.
- Хмм.
- Они думают, что Папа не хочет жениться снова, потому что все еще грустит, из-за того что моя мама на небесах и все такое.
- Ну, может, это правда, - мягко сказала она.
- Может быть. – Карсон явно сомневался. – Я не помню ее, а Папа помнит. Он говорит, что она была очень красивой и очень любила меня.
- Я уверена, что она тебя очень сильно любила, Карсон.
- Да, и все говорят, что Папа любил ее. Но я не думаю, что именно поэтому он не хочет жениться снова. Он однажды сказал мне, что если ты кого-то теряешь, это не значит, что ты больше никого не полюбишь в будущем..
Это – опасная территория, подумала она. Пора сменить тему.
- Карсон, может, нам лучше поговорить о чем-нибудь другом.
Он не обратил на это внимания, полный решимости высказать то, что собирался. – Знаете, я думаю, папа просто еще не нашел леди, которая ему действительно очень-очень нравилась бы?
- Вполне возможно. – Она обошла стойку и вытащила лист бумаги. – Я пытаюсь решить, как развесить детские рисунки. Я подготовила маленькую карту галереи. Хочешь помочь мне выбрать лучшее место для Уинстона?
- Хорошо. – Он забрался на стул. – А что насчет вас, мисс Брайтуэлл?
Это заставило ее остановиться. – Меня?
- Вы когда-нибудь встречали человека, который вам действительно очень- очень нравился и за которого вы хотели бы выйти замуж?
- Пока нет. – Она подняла карандаш.
- Думаете, что когда-нибудь встретите?
- Может быть. Надеюсь, что так. Мне бы очень хотелось, чтобы у меня был сын, похожий на тебя.
- Да? – Карсон выглядел польщенным. – Вы могли бы завести своего собственного ребенка, если бы вышли замуж.
- Да. – Давно пора сменить тему. Она подтащила план галереи поближе, чтобы они оба могли его видеть. – А теперь, прежде всего нам нужно помнить, что все рисунки должны быть вывешены на правильной высоте, так чтобы люди любого возраста могли хорошенько их рассмотреть.
Он исследовал план. – Не слишком высоко.
- Верно. – Она набросала несколько рисунков на плане выставки. – Я думала подобрать их по возрасту художника, но сейчас решила, а может лучше вместо этого разместить их по сюжету
- Хотите сказать, что повесите все рисунки животных вместе?
- Именно. – Она сделала еще несколько знаков на листе бумаги. – Вдобавок к твоему портрету Уинстона, у меня есть много рисунков с лошадьми и одна или две с коровами.
- А собак кроме Уинстона у вас нет, ведь так? – поспешно спросил он.
- Пока нет.
- Хорошо. Значит, моя будет лучше всех.
- Кажется, здесь витает дух соперничества.
- А?
- Всем известно, что Харты очень целеустремленные. Им нравится побеждать.
- Прадедушка говорит, что победа гораздо лучше поражения.
- Почему-то меня это не удивляет. Я подозреваю, что это ваш фамильный девиз. И он конечно в чем-то справедлив. Но такая точка зрения упускает, что не все ситуации можно рассматривать в рамках «выиграл-проиграл».
- А?
Она улыбнулась. – Не обращай внимания. Просто мысли вслух. Дело в том, что Детская Выставка Искусства – это не соревнование. За лучший рисунок не будет никакой награды.
- О. – Он пожал плечами и тут же забыл об этом. – Можно задать вам вопрос?
- Какой?
Карсон поднял глаза от плана здания. – Вам нравится мой папа, мисс Брайтуэлл?
Она удивилась, но без промедления ответила. – Да.
- Сильно?
- Достаточно, чтобы пойти с ним на свидание, - осторожно сказала она.
- Вы ему тоже нравитесь. Очень. Вот почему он звонил вам столько раз. Он не хотел разозлить вас или что.
- Карсон, я правда думаю, что не…
- Он никогда не приглашал леди на свидание так много раз, после того, как она отказала ему раз или два.
Она наморщила нос, против воли приятно удивившись. – Подозреваю, что я могла невольно возбудить те хищнические инстинкты Хартов, о которых мы только что говорили. – Возбудить, наверное, не совсем правильное слово в данных обстоятельствах, подумала она. – Пусть лучше будет вызвать.
- А?
- То отношение к победе, которое мы обсуждали минуту назад. Возможно, твой отец решил, что убедить меня пойти с ним на свидание, это что-то вроде игры. Ему хотелось победить, поэтому он продолжал приглашать меня, пока я не сказала да.
- О. – Карсон подумал над этим какое-то время, а затем покачал головой. – Нет. Я не думаю, что все так. Папа говорит, что ему не нравятся люди, которые играют в игры.
- Мне тоже не нравятся. – Она решительно повернулась к плану здания. – Думаю, что картины с домами будут хорошо смотреться на двух панелях в центре зала. Как по-твоему?
Дверь галереи отворилась. Она быстро подняла глаза, ожидая увидеть Ника, возвращающегося с почты. Но это был Джереми Ситон, который неторопливо вошел в выставочный зал.
Он был хорош собой, хоть и несколько угловат. Его светло-каштановые волосы были коротко подстрижены в том консервативном стиле, который так подходил институтскому служащему. Его одежда осталась той же, что и была во времена работы в Академии: брюки цвета хаки, застегнутая на все пуговицы рубашка с открытым горлом и дорогие на вид мягкие кожаные туфли.
- Доброе утро, Джереми. Что-то подсказывает мне, что ты услышал об Апсолле.
- Да. Не смог устоять, чтобы не придти и увидеть его своими глазами. – Он быстро, непринужденно улыбнулся ей, а затем посмотрел на Карсона. – Я тебя знаю. Ты – сын Ника Харта, верно? Ты все больше походишь на своего папу с каждым днем. Готов поспорить, что ты меня не помнишь. Мы редко встречались последнюю пару лет. Я – Джереми Ситон.
Карсон покачал головой. – Я не помню.
- Я так и думал. Ну да неважно. В старые времена мы с твоим папой все время были вместе.
Карсон выглядел заинтригованным. – Вы знали Папу, когда он был маленьким?
- Точно. Мы вместе играли в бейсбол. А когда немного подросли, также вместе играли в пул в «Тотал-Эклипс».
- А что вы еще делали? – нетерпеливо спросил Карсон.
Джереми с задумчивым видом потер подбородок. – Насколько мне помнится, огромное количество времени мы колесили по Бэйвью Драйв по ночам в пятницу и субботу, хвастая своими машинами и пытаясь покрасоваться перед девчонками. Здесь в Эклипс-Бэй было не так уж много интересных занятий в те дни.
- И все еще не так уж и много, насколько я могу судить, - сказал Ник, возникая в дверном проеме. – Привет, Джереми. Давно не виделись.
Октавия могла бы поклясться, что температура в галерее стремительно упала, по меньшей мере, градусов на двадцать или тридцать. В воздухе ощущался холодок.
Джереми опустил руку и развернулся с нарочито важным видом и вежливым выражением лица. – Харт. – Голос его оставался спокойным, но вся теплота из него испарилась. – Слышал, что ты приехал в город на лето.
- А я слышал, что ты приехал сюда на постоянное место жительства и получил работу в Институте, - сказал Ник таким же лишенным всякого выражения тоном. – Совсем оставил науку?
В галерею хлынули ядовитые потоки тестостерона. Может быть, Ник и Джереми и были хорошими друзьями в прошлом, подумала Октавия, но что-то в их отношениях разладилось.
- Просто подумал, что хотелось бы попробовать что-то иное, - сказал Джереми. – Каждый нуждается в переменах время от времени. Как идет писательская работа?
- Отлично.
- Сегодня утром слышал на почте, что ты надеешься на помощь Октавии в каком-то особом изыскании для своей следующей книги, - холодно сказал Джереми.
- Ты достаточно долго прожил в Эклипс-Бэй, чтобы понимать, что не стоит прислушиваться к сплетням, ходящим на почте.
- Мне совсем не хотелось бы думать, что в сплетнях, которые я услышал сегодня, есть хотя бы толика правды.
- Если разобраться, не имеет значения, есть ли в них хоть какая-то правда или нет, - сказал Ник. – В любом случае, это – не твое дело.
Замешательство и что-то, похожее на тревогу, появилось на личике Карсона. Как точно она понимает, что он чувствует, подумала Октавия. Эта неприятная маленькая сцена зашла слишком далеко.
- Апсолл у меня в мастерской, Джереми, - бодрым голосом сказала она. – Заходи за стойку, и я покажу его тебе. Ты ведь разбираешься в искусстве. Интересно было бы узнать твое мнение.
Ни один из мужчин даже не взглянул на нее. Они смотрели друг на друга, словно два льва, замершие над поверженной зеброй.
Мне точно не идут полоски, подумала Октавия.
Она откашлялась. – Джентльмены, если вы хотите продолжить беседу, вы можете выйти на улицу. Я бы хотела напомнить вам, что здесь ребенок. Предлагаю найти какое-нибудь уединенное место, где вы могли бы выставлять себя полными идиотами не на публике.
Это отвлекло их внимание. Оба мужчины повернулись к ней. Огонь в их глазах разморозил бы замороженную пиццу в две секунды.
- Умираю, так хочу увидеть Апсолла, - невыразительно произнес Джереми.
- Прошу сюда. – Она развернулась и вернулась в комнату за стойкой. Джереми последовал за ней. Ник остановился в дверях. Но не вошел в комнату. Карсон застыл у его бока.
- Что такое Апсолл? – спросил Карсон.
Октавия немного торжественно развернула картину. – Вот, - сказала она, - это Апсолл. Я думаю.
Карсон посмотрел на головокружительный взрыв цвета на холсте. – Здорово. Как будто художник уронил большое ведро краски, и она выплеснулась сюда.
Губы Ника дрогнули. – Лучше даже я бы не сказал.
Джереми промолчал, внимательно разглядывая холст. После нескольких минут тщательного осмотра, он присел на корточки перед картиной и стал рассматривать мазки в углу холста.
- Ну? – спросила Октавия. – Что ты думаешь?
- Это определенно его стиль. У Апсолла была очень характерная манера наложения краски на холст.
- Да. Именно так он добивался такой невообразимой глубины цвета. Это, конечно, может быть копия, но на ней грязь и пыль, как будто накопившиеся за десятки лет.
- Что означает, что даже если это и копия, ее сделали много лет назад.
- А работы Апсолла не были популярны до нашего времени, - сказала Октавия. – И не было никакого смысла кому-то тратить время и силы на подделку одной из его картин много лет назад.
- Это могла быть работа его почитателя или ученика, - сказал Джереми с сомнением. – Какова вероятность того, что настоящий Апсолл пролежал в старом доме Фургартона столько лет?
- Я – конечно, не специалист, - сказал Ник из дверей. – Но следуя твоей логике, Ситон, каковы шансы, что у Фургартона имелась отличная копия работы неизвестного художника?
Джереми даже не взглянул на него. – Как ты уже сказал, ты – не специалист.
- Но в этом Ник прав, - твердо сказала Октавия. – Находку хорошей копии объяснить было бы ничуть не легче, чем находку оригинала. С учетом обстоятельств, я склонна верить своему чутью. Думаю, это – настоящий Апсолл. Но я все равно собираюсь узнать еще одно мнение, просто чтобы удостовериться.
Джереми выпрямился и засунул руки в карманы брюк. Он продолжал рассматривать картину еще одну долгую минуту. Затем вдруг резко кивнул.
- Думаю, ты права, - сказал он. – Это – Апсолл. А значит, Аризоне Сноу, Вирджилу Нэш и Герольдам неожиданно улыбнулась удача.
- Похоже на то. – Октавия снова завернула картину.
- Кто бы мог подумать? – Джереми покачал головой. – Настоящий Апсолл, спрятанный в Эклипс-Бэй.
Ник улыбнулся с холодным удивлением. – Кто сказал, что Эклипс-Бэй – не центр мирового искусства.

Глава 8

На Эклипс-Бэй надвигалась еще одна летняя гроза. Не мелкий моросящий дождичек, вроде того, что пронесся по городу прошлой ночью и все залил. Этот шторм обещал быть по-настоящему грозным. Он незаметно надвигался и отступал, набираясь энергии моря и дожидаясь темноты.
Октавия остановилась на дальнем конце небольшого пляжа и уставилась на мерно шумящую воду. Начался отлив. Гнетущее предчувствие вернулось.
Пару дней назад она убедила себя, что правильнее будет оставить Эклипс-Бэй в конце сезона. Но сейчас она уже была не так уверена в этом. Странное чувство, что она не может уехать, пока не сделает то, за чем приехала сюда, снова завладело ей.
Может, у нее слишком разыгралось воображение? Или она уже ищет повод отложить день, когда оставит позади Эклипс-Бэй и Ника и Карсона Харта?
Ее охватил озноб. Это было неправильно. Такое объяснение было слишком опасным, а она никогда не рисковала. Как говорила тетя Клаудия, она стремилась действовать наверняка, и неумение рисковать было ее главным недостатком.
Знаешь, что я хочу, чтобы ты сделала после моей смерти? Я хочу, чтобы ты выбралась из кокона и учинила скандал. Развлекись. Рискни хотя бы раз. Жизнь ведь так чертовски коротка. Неужели ты хочешь дожить до моего возраста, не имея за спиной ничего интересного?
Ну ладно, она немного рискнула прошлым вечером, и чего она этим добилась? Она приготовила ужин для Ника Харта. Большое дело. Она выставила его из коттеджа, прежде чем смогла узнать, интересовал ли его сумасшедший, жаркий секс с ней до такой степени, чтобы он дал себе труд завести с ней Серьезный Разговор. Вот тебе и игра наверняка.
Она вышла на прогулку, чтобы отделаться от беспокойства, после того, как вернулась домой из галереи, но ходьба не помогала. Было очень заманчиво обвинить в своем настроении надвигающуюся грозу, но она знала, что существуют и другие причины. Одной из них было воспоминание о напряжении между Ником и Джереми, которому она стала свидетелем сегодня чуть раньше.
Почему она позволила едва прикрытой враждебности между этими двумя привести ее в такое смятение? Какое ей дело до того, что они поссорились. У нее есть свои проблемы. Она должна продать бизнес. А для этого необходимы план и осторожность. И кроме того, нужно еще и продумать свой отъезд из Эклипс-Бэй. Для начала, она позаботится о том, чтобы увезти отсюда все те вещи, которые взяла с собой. Какой черт заставил ее привезти в коттедж столько личных ценностей? Ей следовало оставить их в своей квартире в Портленде.
Но квартира в городе всегда вызывала в ней ощущение того, что это временно. А вот коттедж здесь, в Эклипс-Бэй, она пыталась превратить в дом.
Просто уйма проблем.
И Ник Харт.
Бесспорно. Ник Харт был большой проблемой.
Что в нем такого, что притягивает ее? Он ведь не в ее вкусе. Гораздо больше общего у нее с Джереми Ситоном, если хорошенько подумать.
Это никуда ее не приведет. Все эти размышления были пустой тратой времени и сил, и никогда, судя по ее опыту, не заканчивались ничем хорошим. Отрицательные эмоции накапливались, становились все сильнее и мрачнее.
Пора взять себя в руки. Собраться. Вести себя как взрослый человек.
Она развернулась и решительно зашагала по пляжу.
Она почти добралась до начала крутого подъема, когда сильное первобытное чувство, что она не одна, обожгло ее.
Она быстро подняла голову, и у нее перехватило дыхание, когда она увидела Ника, стоящего на вершине утеса. Зловещие ранние сумерки, вызванные приближающимся штормом добавляли ему загадочности. Его темные волосы растрепались от завывающего ветра. Черная ветровка была расстегнута, открывая взгляду черные свитер и джинсы под ней. Какая жалость, что поблизости нет фотографа, подумала она. Этот снимок идеально подошел бы для задней стороны обложки одной из его книг.
На бесконечно долгое мгновение ее словно сковала какая-то могучая сила, она была не в состоянии пошевелиться, едва дыша. Но острое возбуждение пронзило ее, приподнимая мелкие волоски на ее спине и руках. Нужно привыкнуть к этому ощущению, подумала она. Ник Харт всегда так на нее действовал.
С усилием она заставила себя двигаться, несмотря на странно заряженную атмосферу, и начала подниматься вверх по тропинке. Она осторожно взбиралась, чувствуя, как ветер треплет ее длинную белую юбку.
- Похоже, синоптики зря не обратили внимания на эту грозу, - сказал Ник, когда она добралась до верха. Он посмотрел на пугающие волны, видневшиеся на горизонте. – Будет гораздо сильнее, чем прогнозировали.
- Да. – Она придержала волосы, чтобы они не падали ей налицо. – Что вы здесь делаете, Ник?
- Я привез ужин. – Тон его был небрежным почти безразличным, но в глазах было что годно, только не безразличие. Опасные молнии сверкали в синих глубинах.
- Если у вас нет других планов?
У нее были другие планы, подумала она. Но ни один из них не звучал и вполовину так заманчиво, как ужин с Ником. Или так же безрассудно.
- Вы приготовили ужин? – спросила она, пытаясь выиграть для себя время, чтобы обдумать положение, прежде чем сделать что-то действительно отчаянное, например, пригласить его к себе.
Губы его изогнулись в лукавой улыбке, открывая зубы.
- Подумайте, зачем мне потеть над горячей плитой весь день, когда у меня есть шурин, который владеет и управляет рестораном?
Она поймала себя на том, что улыбается, несмотря на невидимые искры в воздухе. – Хороший вопрос.
- Я привез корзину для пикника, доверху набитую лучшими деликатесами Рейфа. Интересуетесь?
Развлекись. Рискни хотя бы раз. Жизнь ведь так чертовски коротка…
Она сделала глубокий вдох, втягивая в себя пьянящую свежесть надвигающегося шторма. – Вы шутите? Если готовил Рейф, я более чем заинтересована. Я в восторге.
- Знаете, я всегда знал, что этот парень однажды станет приносить пользу, даже несмотря на то, что он – Мэдисон.
- Где Карсон?
- В Дримскейпе.
- Так вы отыскали себе еще и бесплатных нянек.
- Думаю, я оказываю Рейфу и Ханне одолжение, позволяя им попрактиковаться.
Она немного наклонила голову. – А им нужна практика?
- Да. У них будет ребенок. Но никому не говорите, хорошо? Они еще не всем из семьи сообщили.
- Ребенок. – Ее охватило радостное чувство. – Это чудесно. Замечательно. А когда?
- Ээ, вам придется спросить об этом Ханну. Я забыл узнать дату.
- Как вы могли забыть спросить, когда родится ребенок?
- Я просто забыл. Ну, подайте на меня в суд.
- Мужчины.
- Эй, я ведь привез ужин. Думаю, для начала и этого достаточно для создания образа ЧП, как по-вашему?
- Образа ЧП?
- Чувствительного Парня.

Она раскладывала содержимое корзины для пикников на стеклянной поверхности обеденного стола, пока Ник разводил огонь. Рейф превзошел самого себя, подумала она. Тут была масса аппетитных блюд, включая прекрасное овощное пюре, приправленный карри картофельный салат, засыпанный свежим зеленым горошком, холодная спаржа в голландском соусе, маленькие ароматные пирожки с начинкой из креветок и лапша в имбирном маринаде. А еще здесь было множество домашних солений, греческие оливки и хрустящий хлеб из «Летающей Тарелки». Бутылка пино нуар с этикеткой первоклассной орегонской винодельни завершало меню. На десерт были крошечные малиновые пирожные.
- О Господи, - восхищенно прошептала она. – Это фантастика. Просто великолепно. Подумать только, а я-то собиралась приготовить на ужин салат из овощей. Рейф – просто чудо.
- Довольно о Рейфе, - сказал Ник, зажег спичку и поднес ее к щепкам. - Давайте поговорим обо мне.
- Что насчет вас?
- Я требую благодарности за выбор вина.
- Ну что ж, полагаю, я могу это устроить. – Она взглянула на этикетку. – Очень хорошее вино.
- Спасибо. – Он поднялся, пересек комнату и взял у нее бутылку. – Хотел, чтобы вы знали, я перебрал почти все бутылки красного в погребе Рейфа, пытаясь его отыскать.
- Грязная работа, но кто-то же должен ее выполнять, верно?
- Вы – чертовски правы.
Он отнес пино нуар на кухню, нашел штопор и несколькими ловкими и осторожными движениями достал пробку.
Через секунду он разлил вино в два бокала. Один из бокалов протянул ей, а свой поднял в небольшом салюте.
- За Ханну и Рейфа, и их ребенка, - провозгласил он.
Она улыбнулась и поднесла бокал к губам. – И за окончание вражды Хартов и Мэдисонов. Пусть все живут долго и счастливо.
Он помедлил, не донеся бокал до рта, и медленно опустил его. – Звучит, как будто вы прощаетесь.
- И это так, в некотором роде. – Она сделала глоточек вина. – Последние несколько месяцев были несколько странными…
- Да, Эклипс-Бэй немного чудной городок, не так ли?
-… но думаю, что я уже довольно долго плыву по течению.
- Вы имеет право недолго подрейфовать, если потеряли кого-то, кого любите, вы ведь понимаете.
- Понимаю. Но тетя Клаудия первой сказала бы мне заняться своей жизнью. – Ей совсем не хочется развивать эту тему, поняла она. Она отвернулась и открыла шкаф, чтобы вытащить несколько стеклянных тарелок, которые там хранились.
- Не возражаете, если я спрошу, из-за чего была эта сцена в галерее сегодня?
- У меня есть шансы отделаться от ответа, спросив, «Какая сцена?»
- Нет. – Она оглянулась на него через плечо, достав тарелки из шкафа. – Но полагаю, вы могли бы сказать мне не лезть не в свое дело.
Он прислонился к кафельному кухонному столу и где-то минуту изучал кроваво-красное вино в своем бокале. Она знала, что бы он ни собирался сказать ей, это будет совсем не «правда, вся правда и ничего кроме правды».
- Мы с Джереми давно друг друга знаем. Мы были вроде как приятелями и немного соперниками в добрые старые времена в Эклипс-Бэй. Слегка соревновались, у кого машина лучше и…
- Встречались с девушками нестрогих правил? – небрежно закончила она.
- Девушки нестрогих правил, как ни скорбно это признавать, всегда были редкостью в Эклипс-Бэй.
- Какая жалость. Продолжайте, что случилось с вами и Джереми?
- Пару раз мы ввязывались в авантюры. Вляпывались в неприятности. Устраивали небольшие дебоши. В колледже мы продолжали общаться, и нас обоих забросило в Портленд. Он получил должность преподавателя в колледже, а я с сознанием долга пытался выполнять свои сыновние обязанности в «Харт Инвестментс». А потом…
- Что потом?
Он пожал плечами и выпил еще вина. – Потом он женился. Я женился тоже. Все изменилось.
- Вы потеряли друг друга из виду?
- В жизни всякое бывает, разве не так?
- Мне кажется, что вас не просто развела судьба. – Она пронесла тарелки мимо него в гостиную. – Сегодня у меня создалось впечатление, что между вами серьезные трения. Что произошло, что вызвало их?
- Это все вчерашние новости. – Он последовал за ней и устроился в кресле у окна. Выражение его лица ясно говорило о том, что он собирается сменить тему. – Как продвигаются дела с Детской Выставкой Искусств?
Что ж, у нее не было никакого права требовать от него ответов на вопросы, она вообще не имела никакого права их задавать, подумала она.
Она послала ему ярчайшую из улыбок и присела на подлокотник дивана. Вышитый подол ее длинной белой юбки обвился вокруг ее лодыжек. Едва заметно покачивая одной ногой, она подкрепилась еще одним глотком вина.
- Очень хорошо, - сказала она, опуская бокал. – Я абсолютно довольна. Думаю, у меня будет примерно сотня участников. Неплохо для маленького городка вроде этого.
- Да. – Он украдкой взглянул на ее слегка покачивавшуюся лодыжку. – Неплохо.

* * * * *

Все шло нормально, пока буря со всем неистовством не обрушилась на землю. Она домывала последние тарелки, когда свет дважды мигнул и погас.
Внезапная темнота на мгновение парализовала ее. Руки ее застыли в мыльной воде. – О, черт.
- Не волнуйтесь, - сказал Ник где-то рядом. – У нас постоянно выключается свет во время сильных гроз. Полагаю, у вас нет запасного генератора?
- Нет.
- А фонарика?
Она прочистила горло. – Вообще-то, у меня действительно есть фонарик. Хороший, большой красный фонарик со специальной сильной лампой и удобной ручкой, который я купила прошлой зимой после сильного шторма. Это – продвинутая модель современных технологий. Такая мощная, что ее можно использовать, чтобы подавать сигнал бедствия, если потеряешься в море или в горах.
- Чувствую, что есть какое-то но.
- Но я забыла купить к нему батарейки.
Он тихо рассмеялся в темноте и остановился прямо позади нее. – Говоришь, как настоящая городская девчонка. Не беспокойся, у меня есть фонарик в машине.
- Почему-то меня это не удивляет.
Он протянул руки и стиснул края кафельного стола по обе стороны от нее. В темноте она особенно остро ощущала жар его тела за спиной. Неожиданно и в коттедже, и снаружи стало вырабатываться столько электричества, что она удивилась, как это свет не загорелся снова. Наверное, нужно вытащить руки из мыльной воды, подумала она. С женщиной может приключиться нешуточный бытовой несчастный случай в подобной ситуации.
Ник приблизил губы почти к самому ее уху. – Я был бойскаутом. Знаешь, что это значит?
- Это как-то связано с бережливостью и аккуратностью?
- Неправильный ответ. – Он сжал мочку ее уха зубами.
- С необходимостью носить милую униформу?
- Еще одна попытка. – Он прикоснулся ртом к ее шее.
- Это имеет отношение к тому, чтобы всегда иметь запасные батарейки под рукой?
- Теплее. Гораздо теплее. – Он поцеловал ее в шею. – Это значит всегда быть готовым ко всему.
- О, да. – Она вытащила руки из мыльной воды и схватила кухонное полотенце. – Я слышала об этой вашей готовности ко всему.
Клетка его тела стала еще туже, так что ее ягодицы удобно прижались к его бедрам. Она тут же поняла, что он возбужден. Ее тело отметило эту информацию и откликнулись выбросом адреналина. Пульс зачастил. Пальцы слабо задрожали. Не от страха, подумала она. От возбуждения.
- Я серьезно отношусь к этому девизу. – Он скользнул губами по плавному изгибу ее шеи чуть ниже мочки уха. – И не только когда дело касается вещей вроде батареек для фонариков.
Она была благодарна кромешной тьме, царившей на кухне. По крайней мере, он не мог увидеть, как у нее вспыхнули щеки.
- Ты такая вкусная, - прошептал он. – Лучше, чем эти маленькие малиновые пирожные, который были у нас на десерт.
Голос его стал хриплым, и она была тому причиной. Все женское в ней ликовало. Снаружи завывал ветер. Здесь в темноте кухни, напряжение било через край.
Он еще раз поцеловал ее в шею, рот его скользнул по ее подбородку. Ее наполнили наслаждение и волнующее предвкушение.
Вот почему она старалась соблюдать дистанцию, вспомнила она. Именно по этой причине она была так осторожна последние несколько недель, так усердно придумывала поводы отклонить его приглашения. Она знала, что так все и будет: опасно, непредсказуемо и очень рискованно.
А еще невероятно опьяняюще и возбуждающе.
Он, должно быть, почувствовал реакцию ее тела, потому что снова подвинулся, прижимаясь ближе, так что она смогла почувствовать его, твердого и мускулистого, всем своим гораздо более мягким телом. От этого контраста чувства ее обострились. Вот вам секреты инь-ян в действии.
Теперь клетка его тела стала такой тесной, что она едва могла пошевелиться. Он поймал ее в колдовскую ловушку, откуда у нее не возникало никакого желания вырваться.
Настойчивое, тянущее ощущение прошлось по внутренним сторонам ее ног и стало накапливаться внизу живота. Она уронила кухонное полотенце и стиснула край стола, чтобы не упасть. Ее голова откинулась ему на плечо. Она ощутила его силу и мощь и сказала себе, что не поддастся почти непреодолимому желанию замурлыкать.
- Не думаю, что нам в ближайшее время понадобится фонарик, - прошептал он. – Мы можем сделать это в темноте.
Он отпустил стол и наконец положил руки на нее. Его пальцы смокнулись вокруг нее, развернув ее к нему. Он неистово сжал ее в объятьях. Его рот накрыл ее губы с надежностью захлопнувшейся стальной двери банковского сейфа.
Необузданный хаос снаружи внезапно вихрем закружил здесь, в ее маленькой кухне. Одна за одной восхитительные волны накрывали ее, оставляя дрожащей от желания и ожидания. Она хотела его, осознала она. Ей нужна эта ночь с Ником. Она имеет на это право.
Она чуть не рассмеялась вслух. Разве ей плохо удается логическое мышление, ведь нет же?
- Расскажешь мне, что тебя так рассмешило? – выдохнул он ей в волосы.
- Поверь мне, это не смешно.
Она обвила руками его шею и поцеловала со всей иссушающей, едва сдерживаемой жаждой, которая так выводила ее из равновесия последние несколько недель.
Он поднял ее на руки и понес в гостиную. Яркие угли в камине заливали комнату сказочным золотистым светом. У нее закружилась голова, и ноги вдруг оторвались от пола. В следующее мгновение она поняла, что лежит на ковре перед камином.
Он опустился следом за ней на пол, нависнув над ней, перекинув через нее свою тяжелую ногу, вдавливая ее в толстую шерсть своим весом. Она сунула ладони под его свитер, пытаясь дотронуться до его обнаженной кожи.
Он расстегнул ряд пуговок на ее белой, льняной блузке, а затем принялся за следующий ряд застежек, тех, что были на ее длинной, белой юбке.
- Это все равно что раскрывать подарок на день рождения, - сказал он, дойдя до ее талии. – Приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы просто не разорвать обертку.
- Как я тебя понимаю, - сказала она, пытаясь высвободить его из свитера.
Он тихо рассмеялся и сел рядом с ней. Сведя руки на поясе, он ухватился за низ свитера и стащил его через голову одним плавным движением.
- Так гораздо лучше. – Она одобрительно улыбнулась при виде его залитых светом камина плеч. – Гораздо, гораздо лучше.
Зачарованная игрой его мышц, она протянула руку и запустила пальцы в жесткие волосы, покрывавшие его грудь. Он резко втянул в себя воздух и застонал.
Он снова занялся пуговицами, расстегивая одну за другой, пока не добрался до подола ее юбки.
- Это - лучший подарок, который я получил за долгое, очень долгое время. – Он положил руку на обнаженную кожу над поясом ее белых кружевных трусиков. Осторожно сжал пальцы. – Он определенно стоит ожидания.
Прикосновение его большой, теплой ладони к ее животу послало по ее телу волны желания. Она вздрогнула, чувствуя себя желанной и невероятно привлекательной под его руками.
Он склонился над ней, снова завладев ее ртом. Пальцы его переместились, скользнув вверх по ее ребрам, и остановились прямо под грудью. К тому времени, как поцелуй закончился, на ней уже не было лифчика.
Он обхватил губами один сосок и потянул. Он ахнула и впилась ногтями в рельефные мускулы его спины.
Время перестало иметь значение. Бушующая ночь окружала их, изолируя от всего остального мира. Она смутно слышала, как за стеной коттеджа неистовствовал ветер, но здесь в этом уютном, волшебном месте была другая реальность, мир, где каждое движение вызывало все новые и новые чудеса и открытия.
Ник нашел тугой, пульсирующий узелок, эпицентр маленькой бури внутри нее, легко погладил пальцами и смочил его росой ее тела. Одновременно скользнув в нее двумя пальцами и нежно исследуя.
Без предупреждения, накапливавшаяся энергия, порождавшая такое восхитительное напряжение, взорвалась. Она не успела даже вскрикнуть от удивления, прежде чем с головой погрузилась в бездонный омут.
Когда чуть позже она всплыла на поверхность, она задыхалась и ликовала от наслаждения.
Ник казался удивленным ее реакцией. Его рот слегка изогнулся. – Ты в порядке?
- О, да. Да, конечно, я в полном порядке. – Она медленно прошлась пальцами по его груди и животу, пока не сжала его тяжелую, возбужденную плоть. – Лучше не бывает. А ты?
Он улыбнулся медленной, эротичной, полной предвкушения улыбкой, которая послала по ее телу крошечные электрические искорки возбуждения.
- Очень скоро будет просто отлично, - пообещал он.
Он медленно устроился между ее бедрами. В свете камина его лицо было напряженным и застывшим от усилий, которые он прилагал, чтобы не потерять контроль. Одной рукой он осторожно направил себя в нее.
Он оказался больше, чем она ожидала. Несмотря на невыносимые жажду и готовность, ее испугало тянущее ощущение наполненности.
- Ник.
Он замер на полпути.
- Не смей останавливаться сейчас. – Она обхватила его голову обеими руками, запустив пальцы в его волосы, и приподнявшись прижалась к нему.
Он прошел остаток пути, до конца наполнив ее. Когда они слились, он оперся на локти и посмотрел на нее сверху вниз. В лице его были желание и страсть, и что-то еще, слишком странное и непонятное для нее, чтобы описать словами. Но она узнала силу яростных, неукротимых волн чистой энергии. Она почувствовала их всей душой, потому что они увлекали за собой и ее.
Ник начал двигаться, поначалу плавно скользя. Но когда она крепче сжала ноги на его талии, он издал хриплый, резкий звук и стал врываться в нее ритмичными сильными, быстрыми ударами, которые он, казалось, не мог контролировать.
Она почувствовала силу его разрядки в каждом мускуле его тела, услышала ее в гортанном стоне удовлетворения.
Когда он упал на нее, она едва могла дышать. Она погладила его по спине, от плеч до самых бедер. Он был скользким от пота. И от него исходил такой жар, что можно было подумать, что его лихорадит.
В конце концов, подумала она, все было изумительно.

Немного позже ее разбудил сквозняк. Она поняла, что холодом тянет от входной двери. Ник уходит.
От потрясения она проснулась. Она с трудом поднялась на ноги, прижимая к себе шерстяную шаль.
- Я здесь. – Он закрыл дверь. – Я только принес фонарик из машины. – Оставлю его здесь, на столе в прихожей.
- О, спасибо. – Может, она поспешила с выводом, решив, что он уже бежит от нее.
- Никаких проблем. – Он посмотрел на часы. – Уже за полночь. Я, наверное, пойду. – Так он все-таки уходит. Сгорает от нетерпения, так хочет поскорее смыться. Гнев и боль пронзили ее. Ну? А чего же она ожидала? Это – Ник Харт, в конце концов. Всем известно, что он не остается на завтрак. Не то чтобы она совсем не знала, во что ввязывается, когда чуть раньше упала в его объятия.
Но все же ей было гораздо больнее, чем она ожидала. Вот почему она предпочитала избегать риска, подумала она. Существовали веские, серьезные причины, не позволять причинять себе такую боль.
Ник пересек небольшое расстояние, разделявшее их и легко поцеловал ее.
- Мы с Карсоном заглянем в галерею, когда приедем в город за почтой.
Он развернулся, не дожидаясь ее ответа, перекинул куртку через плечо и направился обратно к двери.
- Это очень мило с твоей стороны, - пробубнила она.
Он замер, положив одну руку на дверную ручку. – Какая-то проблема?
- Ты ничего не забыл? - ровным голосом спросила она.
- Например?
- А как же Серьезный Разговор.
Он стал вдруг пугающе спокойным.
- Ты знаешь о Серьезном Разговоре? – осторожно спросил он.
Она начинала жалеть, что вообще открыла рот. Может быть, ей хватило бы ума этого не делать, если бы только она не выпала из приятных мечтаний, увидев, как он одевается и направляется к двери.
- Все знают о Серьезном Разговоре, - сердито сказала она.
- Вот как? – Голос его звучал раздраженно. – Не стоит верить всем сплетням обо мне.
- Хочешь сказать, что Серьезный Разговор – выдумка?
Он открыл дверь, впуская еще один порыв влажного ветра. – В данный момент у меня нет никакого желания обсуждать подробности моей личной жизни.
- Почему нет? – Она выставила подбородок. – Не мое дело?
- Да, - решительно отрезал он. – Не твое. Но только чтобы прояснить ситуацию, я хотел бы напомнить, что у нас уже состоялся Серьезный Разговор.
- Да неужели? – спросила она ледяным голосом. – Что-то не припоминаю.
- Значит, у вас небольшие проблемы с памятью, леди.
- Не смей увиливать. – Она встала, прижимая шерстяную шаль к горлу, остановилась прямо перед ним и ткнула указательным пальцем ему в грудь. – Ты не заводил со мной Серьезного Разговора. Я бы не забыла о таком.
- Нет, - холодно согласился он. – Я не заводил его. Это сделала ты.
Услышав это, она застыла на месте.
Уставившись на него. – Прости, что?
- Ты не помнишь? – Он вышел на темное крыльцо. – Ты ясно дала понять, что ты – свободный дух, и что ты уезжаешь в конце лета. Мне показалось, что ты не ждешь ничего кроме короткого романа.
- Постой-ка, я ничего подобного не говорила. Ты приписываешь мне слова.
- Поверь мне. – Он щелкнул фонариком и стал спускаться по ступенькам. – Я узнаю Серьезный Разговор, если таковой услышу.
Какое-то время она была слишком ошеломлена, чтобы говорить. А к тому времени, когда она пришла в себя, он уже сел в машину и уехал в ночь.
Она вдруг поняла, что ее босые ноги очень замерзли.
_________________

Сашуль!Такой подарок! Тоже поддерживаю Фро!На нашем форуме переводы всех девочек лучше , чем у переводчиков.

Калли, замечательно! Прочитала все новые главы! Перевод - высший класс! И роман мне очень нравится. Такие страсти! Переживала вместе с Героями. Это потому что ты очень хорошо передала дух романа, стиль Коэнц.
Ник все-таки ушел. Значит еще не совсем проникся чувством к Октавии или весь в сомнениях. Даже разозлился.Спасибо, что выложила сразу так много. Очень хорошо читать большой материал, а не маленькие отрывочки.
Калли, ты- молодец, спасибо большое!

Калли, отличный перевод. Сразу столько глав. Спасибо!
_________________

Может мои слова и звучат как лесть, но на самом деле я действительно так думаю. Вон и Луз меня поддерживает!
_________________

Калли, отлично! Блеск! И конечно Опоссум!
_________________

Саша, спасибо за прекрасный перевод! Нравятся мне Харты-Мэдисоны+Октавия
_________________

 » Глава 9

Глава 9

- Что, по-твоему, происходит? – спросила Лилиан на другом конце провода.
- Думаю, у них роман. – Ханна выглянула в коридор, чтобы убедиться, что никто не подслушивает ее разговор с сестрой.
Довольная тем, что офис остался в их с Уинстоном распоряжении, она закрыла дверь и снова уселась на стул перед конторкой. Уинстон, растянувшись на животе на коврике, настороженно наблюдал за ней.
Было ясно, что он почувствовал ее беспокойство.
- Ты уверена, что у них роман? – спросила Лилиан.
- Да. Тебе надо было видеть его прошлой ночью, когда он приехал забрать Карсона. Что бы ни происходило между этими двумя, это что-то серьезное.
- Он уже заводил с ней Серьезный Разговор?
- Не думаю. Я напрямую спросила его, и вместо того, чтобы отшутиться, как он обычно делает, он пришел в ярость.
- Он разозлился?
- Да. Он в некотором роде попросил меня не лезть не в свое дело. Поверь мне, прошлой ночью он был не в настроении.
- Хмм.
- Я знаю, - сказала Ханна. – Точь-в-точь моя реакция.
Обе немного помолчали, задумавшись. Ханна выглянула в окно. Воздух был свежим и чистым после сильной грозы. Залив - неестественно спокойным. С того места, где она сидела, были видны Рейф и двое садовников, разгребавшие ветки, поваленные сильным ветром.
- Он не позволял себе увлечься ни одной женщиной всерьез со смерти Амелии, - спустя какое-то время произнесла Лилиан.
- Знаю. Мне нужно твое мнение как профессионала.
- Я оставила брачный бизнес, помнишь? Теперь я – художник.
- Но должны же были у тебя остаться хоть какие-то инстинкты. Твое чутье, когда дело доходит до сводничества, всегда было поразительным.
- Мои инстинкты не так уж и хороши, когда дело касается этих двоих, - честно призналась Лилиан. – Я пыталась прояснить ситуацию еще в ту ночь, когда увидела их вместе на моей выставке здесь в Эклипс-Бэй. Но ничего не добилась. Совсем ничего.
- Это значит, что они – плохая пара?
- Нет, это значит, что я просто ничего не могу сказать наверняка. Это сложно объяснить, но между ними и моим чутьем словно какой-то невидимый стеклянный щит. Я не смогла пробраться за него. Что бы ни происходило между ними, для меня – это еще большая загадка, чем для тебя.
- Лично я надеюсь, что она создана для Ника. Мне очень нравится Октавия, и Карсон ее обожает.
Это привлекло внимание Лилиан. – Карсону она нравится?
- Да. Я никогда не видела его таким с другими женщинами, с которыми встречался Ник. Можно подумать, что он и сам пытался заняться сводничеством.
- Интересно. – Лилиан коротко обдумала это. – Конечно, если честно, то у Карсона никогда не имелось особой возможности познакомиться с какой-нибудь подружкой Ника.
- Потому что Ник всегда старался скрыть эту часть своей жизни от Карсона. Но на этот раз все по-другому. Вот тебе мое мнение. Уже один тот факт, что Ник дал Карсону завести личные отношения с Октавией – явный показатель того, что тут дело нечисто. Ты не согласна?
- Может быть. Это зависит.
- От чего?
- Ну, может, Ник не нарочно позволяет Карсону узнать Октавию поближе. Может, просто так сложились обстоятельства. Эклипс-Бэй – городок небольшой. Ник просто не может завести здесь тайную интрижку. Невозможно держать свою личную жизнь в секрете в этом городе.
- И никто не знает об этом лучше, чем сам Ник. И все же он решил провести лето здесь, и мне кажется, что он активно потворствует тому, чтобы Карсон привязался к Октавии. Готова поклясться, они находят повод заглянуть в ее галерею каждый день, когда ездят в город за почтой или в магазин за продуктами.
- Ладно, согласна, это не похоже на обычный модус вивенди Ника в том, что касается женщин и его личной жизни, - задумчиво согласилась Лилиан. – Это может быть важным. Ты уверена, что у них еще не было Серьезного Разговора?
- Почти полностью уверена. Может, это значит, что он наконец готов оставить позади потерю Амелии.
- Давно пора, - сказала Лилиан.
- Эй, он – Харт. Когда Харты влюбляются, они втрескиваются по уши.
- Хмм.
- Что? – Ханной вдруг завладела тревога. Она обменялась озабоченным взглядом с Уинстоном, который резко поднялся, пересек небольшое расстояние между ними и положил голову ей на колени. – Ты ведь не веришь, что Ник и вправду превратился в Бессердечного Харта?
- Я думаю, - осторожно сказала Лилиан, - что в его отношениях с Амелией было гораздо больше проблем, чем он когда-либо рассказывал.
- Я знаю, что ты никогда не считала их хорошей парой. Но абсолютно идеальных браков не существует. И это не значит, что Ник не любил Амелию.
- Да. Не значит, - согласилась Лилиан. – Но я всегда задумывалась, было ли это именно его решение уйти из «Харт Инвестментс», что выявило изначальную слабость этого брака. Если бы Амелия была жива, они могли бы найти выход из положения. Хотя бы ради Карсона. Она любила его так же сильно как и Ник.
- Да. Амелия была хорошей матерью. – Ханна потрогала свой все еще плоский живот. Она еще не привыкла к изумлению, которое сопровождало понимание маленького чуда, происходящего в ней. – Никто никогда не сказал бы иначе. Особенно в присутствии Ника.
- Верно. Но если я права, и в их браке были серьезные проблемы, это объясняет, почему Ник стал так осторожно избегать серьезных отношений в годы после смерти Амелии.
- Защищается? Думаешь, он боится совершить еще одну ошибку?
- Он – Харт. Считается, что мы не должны облажаться, когда дело касается любви и брака, помнишь? Мы всегда принимаем верные решения.
- Если в прошлый раз он принял неверное, на это раз он может вдвойне осторожничать.
- Да, и совершенно обоснованно. В конце концов, на этот раз он должен защитить не только себя. Он должен думать еще и о Карсоне.
Ханна мгновение помешкала. – Кстати о детях…

Ну ладно, может, она приняла все слишком близко к сердцу.
Ну так пусть подаст жалобу, подумала Октавия.
Она въехала на парковку в конце ряда магазинов и выключила мотор. Женщина имеет право злиться, когда приходит в себя после потрясающего секса и обнаруживает, что мужчина, с которым она только что занималась вышеупомянутым потрясающим сексом направляется к двери.
Он мог хотя бы сделать вид, что ему жаль оставлять ее в такой неприличной спешке. И как он смеет обвинять ее в том, что она завела с ним Серьезный Разговор? Верно, она упоминала о том, что уезжает из города в конце лета раз или два. Но это совсем не то.
Она выбралась из машины, бросила ключи в сумочку и захлопнула дверцу. Она чувствовала, что теряет терпение и самообладание, и этим утром ей очень хотелось обвинить во всем Ника. В чувствах ее царил сумбур, и сегодня они так часто менялись, что она знала, что не может начать в них разбираться.
Однако одно было неоспоримо. Она прекрасно осознавала, что в этой ужасной ситуации ей некого винить кроме себя самой, и это, конечно же, лишь делало положение еще более раздражающим. Она знала, во что ввязывается, когда приняла решение рискнуть с Бессердечным Хартом.
Ей казалось, что вдобавок к злости, этим утром она также чувствовала себя сильной и решительной. Энергичной. Смелой. Твердой. Дерзкой.
Она остановилась посреди тротуара, пораженная внезапным озарением.
Все казалось резче и четче сегодня. Она остро ощущала кожей яркое солнце и видела ослепительный свет над заливом. Ей очень хотелось поскорее открыть галерею и вставить в рамки оставшиеся рисунки детей.
Да, она чертовски злилась на Ника Харта, но даже злость казалась ей правильной – странным образом очищающей, хоть она и не могла объяснить, каким.
Она была почти у двери галереи, когда запоздало вспомнила о фонарике Ника. Она оставила его на заднем сидении.
Со стоном она развернулась и пошла обратно на парковку, чтобы взять его.
На этот раз она заставила себя закрыть дверцу машины очень аккуратно.
Чтобы вести себя как взрослая женщина.
Электричество не отключилось в самом сердце Эклипс-Бэй, заметила она. Огни внутри галереи зажглись, когда она щелкнула выключателем, и система безопасности все еще работала. Она ввела код, чтобы отключить ее и обошла стойку, чтобы открыть дверь в заднюю комнату.
В тот момент, когда она шагнула внутрь, она поняла, что что-то не так.
Ей понадобилась пара секунд, чтобы сообразить, что же изменилось.
И тут она поняла.
Апсолл исчез.

* * * * *

Он не мог сообразить, в какой момент все пошло не так прошлой ночью.
Он все еще размышлял над ужасным завершением того, что начиналось как великолепный вечер, когда следующим утром въехал на парковочное место рядом с белой малолитражкой Октавии и выключил мотор.
- Эй, смотри, - возбужденно сказал Карсон с заднего сидения. – Полицейская машина.
Ник повернул голову и нахмурился, увидев знакомую эмблему крошечного полицейского участка Эклипс-Бэй на дверце джипа, припаркованного у обочины. – Это машина Шефа Вэлентайна. Наверное, какие-нибудь неполадки в охранных системах магазинов после грозы.
- Сюда едет Эй-Зед, - добавил Карсон.
Ник вышел из BMW и стал смотреть, как Аризона паркует свой пикап, пока Карсон вылезал с заднего сидения. Когда она выбралась из грузовика и направилась к ним, он в приветствии поднял руку.
- Доброе утро, Эй-Зед, - сказал Ник.
Карсон помахал рукой . – Привет, Эй-Зед.
- Доброго утра вам обоим. – Под залихватски сдвинутым военным беретом, выражение лица у Аризоны было как у фронтового командира, готовящегося к действиям.
- Думаю, вы уже слышали, что у нас произошла небольшая неприятность.
- Проблемы из-за вчерашней грозы? – спросил Ник
- Полагаю, можно сказать и так. Мне только что звонила Октавия. Похоже, агенты из института воспользовались грозой как прикрытием, чтобы нанести нам удар прошлой ночью.
- Что, прости?
Аризона кивнула в сторону машины Шона. – Вижу, Вэлентайн уже работает, но сомневаюсь, что он много сможет сделать. Институт полностью одурачил его и всех других представителей власти здесь в городе.
Еще одна машина въехала на стоянку. Вирджил Нэш вышел из машины и направился к ним.
- Доброе утро, Ник. Карсон. – Вирджил посмотрел на Аризону. – Фотон уже здесь?
- Я сказала ему оставаться в булочной и присматривать за делами там. Происшедшее здесь прошлой ночью можно рассматривать как попытку отвлечь наше внимание от Проекта Вахтенного Журнала, так чтобы они могли залезть в наш компьютер.
В силу давней привычки, Ник автоматически отмел привычный заговорщицкий бред и ухватился за единственное зернышко правды в нем.
- Что за происшествие? – спросил он резко. – Что случилось здесь прошлой ночью?
Аризона выпятила подбородок. – Люди из Института проникли в галерею и стащили нашего Апсолла.
Ник посмотрел на Вирджила за разъяснением.
Вирджил выглядел не особенно оптимистичным. – Мне тоже позвонили. Вот почему я здесь. Похоже, Апсолл пропал.
- Октавия. – Ник схватил Карсона за руку и направился к магазину.
- Что-то не так, Пап?
- Не волнуйся, - крикнул им вслед Вирджил. – С Октавией все в порядке. Картины уже не было, когда она утром приехала.
Ник не обратил на него внимания. Он продолжал идти к магазину, двигаясь так быстро, что Карсону пришлось бежать, чтобы не отставать.
- С Октавией все хорошо, Пап? – обеспокоенно спросил Карсон.
В этот момент они подошли к открытой двери «Брайт Вижнз». Ник замер, увидев внутри Октавию. Первым делом он отметил, что на ней не было какого-нибудь из ее обычных льдисто-бледных сказочных платьев. Вместо этого она была одета в короткий джемпер ярко-фиолетового цвета. Под него была надета золотисто-желтая футболка с вырезом «лодочкой» и рукавами до локтей. На запястье ее был широкий янтарный браслет и еще больше янтаря было на ее щиколотках и горле.
Когда она махнула рукой, он заметил, что она накрасила ногти ярко-малиновым лаком, который сверкал в утреннем свете. Он опустил взгляд и увидел, что ее пальчики выглядывают из пары красных кожаных сексуальных шлепанцев. Она и ногти на ногах накрасила. Наверное, рано встала, подумал он. Но ведь и он вскочил с кровати ни свет ни заря, не в силах спать после почти бессонной ночи.
Октавия посмотрела на него. В глазах ее горел огонь.
- Да, - тихо сказал Ник Карсону. – С Октавией все хорошо.
Шон Вэлентайн поднял глаза от заметок, которые делал в своем блокноте. И коротко и дружелюбно кивнул Нику. – Утро доброе, Харт. – Его хмурое лицо просветлело, когда он заметил Карсона. – Привет, Карсон. Как у тебя сегодня дела?
- Здрасьте, Шеф Вэлентайн. У меня все отлично, - с восторгом сообщил Карсон.
Детям всегда нравился Шон, заметил Ник. Он не знал точно, почему. Вэлентайн не был Офицером Дружелюбие. Лицо его было очень усталым. Да, Шон был спокойным, умелым профессионалом, но он всегда выглядел так, словно ожидает плохих новостей. А дети, словно смотрели сквозь эту мрачную маску и видели под ней что-то еще, что-то, что им нравилось и вызывало у них доверие.
Ник заметил, что Октавия тоже наблюдает за тем, как Шон здоровается с Карсоном. На ее лице появилось внимательное, задумчивое выражение, словно она тоже увидела в Вэлентайне что-то, что ей нравилось и вызывало доверие.
Когда она перевела взгляд на Ника, однако, одобрение тотчас же исчезло с ее лица.
Он заслужил только холодный оценивающий взгляд. Она смотрела на него так, как могла бы смотреть на картину, которая не совсем отвечала ее стандартам.
Вот, дерьмо. Самый худший из всех сценариев. Это плохо. Очень, очень плохо.
- Привет, Ник, - сказала она без всякого выражения. Но когда она посмотрела на Карсона, голос ее вновь потеплел. – Доброе утро, Карсон. Мне нравится твоя рубашка.
Карсон заулыбался. Он опустил глаза на темно-зеленого динозавра, изображенного на его трикотажной рубашке. – Спасибо. Это велосираптор. Мне его купил папа.
- Понятно.
- Велосираптор может разорвать вас на куски за несколько секунд, - радостно заявил Карсон.
Октавия кивнула. – Я это запомню.
Ник встретился глазами с Шоном. – Что здесь происходит?
- Октавия говорит, что картина, которую Старик Фургартон оставил Эй-Зед, Нэшу и Герольдам, пропала. – Шон потер затылок. – Настоящая загадка, как это произошло. Похоже, что она была заперта в задней комнате, а сигнализация была включена как обычно.
В дверном проеме замаячила Аризона. – Обойти стандартную систему безопасности – это детские игрушки для агентов Института. Без обид, Карсон.
- Хорошо, - сказал Карсон, по-видимому, не обидевшись.
Шон глубоко вздохнул. – Я не думаю, что мы можем обвинить кого-нибудь из Института, Эй-Зед. Я знаю, ты убеждена, что эти ребята хотят свергнуть правительство и править миром из своего тайного штаба здесь в Эклипс-Бэй, но у них нет никакого приличного мотива красть картину.
- Тебе нужен мотив? – Аризона шагнула к стойке. – Я дам тебе мотив. Они знают, что мы с Герольдами планируем использовать нашу долю прибыли с продажи картины, чтобы финансировать наши расследования. Последнее, что нужно от нас этим людям – это чтобы мы могли расширить границы наших возможностей. Если это – не мотив, я не знаю, что тогда.
В дверях появился Вирджил Нэш и вежливо кивнул всем. Он повернулся к Октавии. – Апсолл – единственная картина, которую украли?
- Да, - сказала Октавия. – Это была самая и, наверное, единственная ценная картина здесь. Кто бы ни взял ее, должно быть, знал, что делает.
Ник посмотрел на картины, висящие на стенах и покачал головой. – Не думаю, что это можно утверждать.
Все уставились на него.
- Что ты имеешь в виду? – Спросила Октавия. – Обычного человека, скорее, привлекли бы какие-нибудь изображения залива. Или вот эта. – Она махнула рукой в сторону картины, висевшей у нее за спиной. – Акварель с чайками. Нетренированному глазу Апсолл кажется мрачным и довольно унылым.
- Наверное, это оттого что он – мрачный и унылый, - сказал Ник.
Она послала ему снисходительную улыбку. – Что лишь показывает, как много вы знаете об искусстве, но ничего не объясняет.
Шон немного приподнял брови, услышав ее резкий тон, но ничего не сказал. Вместо этого он посмотрел на Ника с некоторым любопытством. – Что заставляет тебя считать, что тот, кто взял картину, не обязательно должен быть экспертом?
- Слухи о том, что Фургартон оставил после себя ценную картину и что Октавия собирается узнать мнение о ней эксперта вчера облетели город еще до полудня, - мягко произнес Ник. – Не нужно быть гением, чтобы сообразить, что картина хранится в мастерской, и ее будет нетрудно узнать. Все болтали о том, какая она уродливая.
Октавия, похоже, не слишком обрадовалась этому краткому умозаключению. Она вызверилась на него. – Как ты объяснишь то, что у вора были ключ и код, отключающий сигнализацию?
Ник бросил взгляд на двери. – Обычно изготавливают несколько дубликатов ключей. И когда последний раз меняли код сигнализации?
Она побарабанила малиновыми ногтями по стойке. – Его не меняли с тех пор, как братья Уиллис установили систему, когда галерея только открывалась.
Вирджил нахмурился. – Здесь несколько месяцев работала ваша помощница. У нее могли быть и код, и ключ.
- Конечно, - согласилась Октавия. – Но я не думаю, что мы можем повесить эту кражу на Норин. Она уехала из города со своим бойфрендом-художником еще в прошлом месяце, помните?
Шон казался задумчивым. – Кто-нибудь здесь знает, где теперь Норин и ее бойфренд?
Октавия покачала головой. – Она только сообщила мне по телефону, что увольняется, и уехала. Но сейчас, вы мне напомнили, есть и, хмм, кое-что еще.
Все посмотрели на нее.
Она скорчила гримаску. – Несколько дней назад я нашла обрывок бумаги, на котором был написан код, его приклеили в одном из ящиков стола. Норин не могла его запомнить.
- А значит, очень многие могли иметь доступ к коду, - сказал Шон. – Включая и бойфренда-художника.
Аризона фыркнула. – Тратишь время, Вэлентайн. На столе повсюду отпечатки пальцев ребят из Института, я тебя уверяю.
Шон захлопнул блокнот. – Одно известно точно, Эклипс-Бэй вовсе не кишит опытными первоклассными ворами, да и того, что можно было бы назвать большим рынком сбыта краденных предметов искусства, у нас тоже нет. Кто бы ни украл картину, наверняка, уже увез ее в Портленд или Сиэтл, чтобы попытаться продать.
- Верно. – Октавия с несчастным видом склонилась над стойкой. – Это было бы логично.
- Мы можем надеться лишь на то, что парень выдаст себя при продаже Апсолла.
Шон продолжил. - Я обзвоню людей из полицейских департаментов Сиэтла и Портленда и скажу им, чтобы высматривали пропавшую картину.
- Отличная идея. – Обрадовалась Октавия. – Я тоже свяжусь с друзьями из мира искусства сообщу, что всплыл неизвестный ранее Апсолл.
- Хорошая мысль, - сказал Шон. И направился к двери. – Думаю, пока что это все. Я попозже еще загляну.
- Хорошо, - сказала Октавия. – Спасибо, Шон.
- Ага. Увидимся, ребята.
Короткий хор прощаний полетел вслед за Шоном, вышедшим на тротуар. Ник последовал за ним.
Они вместе дошли до машины Шона.
- Я могу тебе чем-нибудь помочь, Харт? – тихо спросил Шон.
- Просто хотел спросить, что, по-твоему, на самом деле случилось с картиной.
Шон открыл дверцу со стороны водителя и остановился. – Хочешь мое мнение?
- Наверное, при данных обстоятельствах оно наиболее полезно.
- Прошлый опыт говорит мне, что тому, кто украл картину, скорее всего, хорошо известно положение дел. Он знал, что картина ценная, он знал, где она хранится, и он знал, как отключить систему безопасности.
- Что означает, что у него был доступ к коду и ключу.
- Как ты уже заметил, насколько сложным это могло быть? Ему могли даже не понадобиться ни ключ, ни код. Система, которую братья Уиллис установили для Октавии достаточно хороша для Эклипс-Бэй, но не слишком современна. – Шон взглянул на витрину «Брайт Вижнз». – Не нужно быть физиком-ядерщиком, чтобы ее обезвредить, особенно посреди ночи во время сильной грозы, когда кругом нет никого.
Ник проследил за его взглядом и отрицательно покачал головой. – Это не Эй-Зед и не Вирджил.
- Нет. Хотя должен сказать тебе, что в данной ситуации любой нездешний коп стал бы серьезно присматривать за ними обоими. У обоих есть мотив. Зачем делить прибыль с картины на троих, когда можно заполучить весь пирог?
Ник пожал плечами. – Думаю, придется согласиться, что чужаку они оба показались бы немного загадочными.
- Скорее чертовски подозрительными. Никто не знает ничего о них, или о том, кем они были до приезда в Эклипс-Бэй. Пару лет назад мне стало любопытно и я решил немного копнуть.
Ник взглянул на него. – Что-нибудь узнал?
- Ни черта. Словно никто из них не существовал до приезда в этот город.
- Не знаю, можно ли на них полагаться, но о них ходят кое-какие слухи, - сказал Ник. – Мой дед однажды сказал мне, что думает, что Нэш одно время работал на правительственную разведку, что могло бы объяснить, почему все записи о его прошлом уничтожены. И многие считают, что Эй-Зед сменила имя, потому что так глубоко увязла в своих теориях заговора. Но никто из них не вор. Порядочные, честные граждане, хоть и по-своему странные.
- Склонен согласиться.
- Значит остаются Фотон и его блаженная шайка пекарей.
- Ага. И между нами говоря, эта банда в самом верху моего очень короткого списка подозреваемых. – Шон сел за руль и закрыл дверцу. Он немного прищурился на утреннее солнце. – Я собираюсь проверить биографию некоторых их этих Герольдов. Но об этом никому ни слова. Я хочу проделать все без шума. Если пойдет слух, что эта братия под подозрением, кто-нибудь из местных может тут же на них ополчиться.
- Знаю. В округе все еще есть ребята, которые думают, что они основали в своей булочной секту.
- Думаю, я также разыщу Норин Перкинс и ее нового бойфренда и тоже задам им несколько вопросов.
- Зачем? Их ведь даже нет в городе?
- Просто все тщательно проверяю.
- Ладно. Увидимся позже.
Шон завел мотор джипа и поехал вниз по улице.
Ник пошел обратно к «Брайт Вижнз». Шагнув внутрь он замер. Октавия, Аризона, Вирджил и Карсон: все смотрели на него с выжидательным выражением.
Он оглядел окружившие его заинтересованные лица. – Я что-то пропустил?
Карсон едва сдерживался. – Подожди, пока услышишь реально классную идею Эй-Зед, Пап.
Нику удалось, с большим трудом правда, сдержать громкий стон. Он поймал взгляд Октавии, ожидая от нее хоть немного понимания, может, даже сочувствия, несмотря на напряжение между ними. В конце концов, всем известно, что любая классная идея, принадлежащая Аризоне Сноу – это будущая катастрофа.
Но в лице Октавии не было ни капли сострадания. Какой бы ни была эта реально классная идея, она задумалась над ней всерьез.
В отчаянии, Ник повернулся к Вирджилу.
- Попытка не пытка, - произнес Вирджил, поглаживая бородку.
- Это – наш единственный шанс, и это – факт, - довольно заявила Аризона.
Ник оглядел каждого по очереди. – И почему у меня такое неприятное предчувствие?
Октавия откашлялась. – Вирджил прав. Скорее всего это не сработает, но нам и впрямь нечего терять. Я – за.
- Ура! – Карсон захлопал в ладоши.
- За что именно вы за? – настороженно спросил Ник.
- Что нам нужно так это профессиональный частный детектив, - объявила Аризона.
- Это должен быть кто-то, кому мы можем довериться. Будущее Проекта Вахтенного Журнала зависит от этого.
- Собираетесь нанять частного детектива? – Ник усмехнулся. – Удачи. Не думаю, что в Эклипс-Бэй они водятся.
Аризона хитро ухмыльнулась. – Один есть.
- Правда? – Ник поднял брови. – И кто же?
– Ну хватит смеяться, Пап. – Карсон слегка подпрыгнул. – Эй-Зед имеет в виду тебя.
- Ага. – Аризона покачнулась на пятках своих сапог. – Насколько мне известно, ты подходишь на роль настоящего частного сыщика больше всех здесь в Эклипс-Бэй.
_________________