Рыцарь-ворон

С праздником! Здоровья и творческих свершений! Ах все интереснее и интереснее! Значит воспитывались вместе с Филей. Ну-ну. Не зря Антоша его не любит, ох не зря! И кто бы там чего не говорил - Антоша - хороший мужик, хоть и с комплексами.

Лея, спасибо за продолжение, я уже напридумывала себе, кто мог изнасиловать Абигайль и является отцом Дика, но не хочу бежать впереди паровоза, поэтом с нетерпением жду продолжения!

Девочки, всех с праздником Весны!


Nyasha, тебя тоже с 8 марта!

Рада, что по-прежнему интересно

Да, какая-то черная кошка меж ними пробежала...

С комплексами??? Да что ж у меня все герои с комплексами выходят?? Была уверена, что как раз Антон их начисто лишен... Выходит, ошиблась?!


эвелина

Рада, что роман пробуждает фантазию, надеюсь, твои предположения оправдаются

Лея, большое спасибо за новое главу! Я ее почему-то только сегодня увидела)
С таким удовольствием читаю, очень нравится, как ты пишешь)
Антошка все милее моему сердцу
_________________

Лея, спасибо за продолжение!
Некоторые тайны приоткрылись, но до сих пор непонятно, кто отец ребенка
И Лайонелу действительно есть чем шантажировать Абигайль. Может, он еще и брата убил
А какой поцелуй был! И ведь был! Тянет их друг к другу!

спасибо за продолжение!!! действительно, кое-что проясняется. значит, рыцарь-ворон кто-то из своих))) будем ждать продолжения!!

Уважаемый Автор! Очень жаль, что от Вас давно нет никаких известий... Надеюсь, что у Вас все хорошо и мы скоро снова встретимся с Вами.

Присоединяюсь, Лея, очень хочется продолжения!!!!

ТРОЯ и все девочки, которые меня читают! Извините, плиз, за долгое молчание, Муз мой отлетел в неизвестном направлении, застряла, в общем. Когда будет прода и будет ли - не знаю. Очень надеюсь, что Муз вернется . Но пока - вот так. Прошу сильно не бить...

Очень жаль, я каждый день тему проверяю. Вдохновения тебе, буду ждать!
_________________

Может его печеньками задобрить? Или нектарчику налить? Ах, Муз, Муз! что ж ты бросил нас на самом интересном месте?

Пора бы уже героям поделиться своими скелетами в шкафах и разобраться в своих чувствах, а то читатели скоро совсем завянут.
Очень ждем продолжения.
Спасибо!
_________________

Да, да - ждем!)
Музу большого вдохновения!))
_________________

 » Гл.11 Между молотом и наковальней

Надя, Сонечка, хомячок, ТРОЯ, эвелина франк, Nyasha, Tarlana, Mira g, все девочки, - всем спасибо за поддержку и внимание к роману!
Очень хочется вас не разочаровать и дописать сей опус. Что и стараюсь сделать, даже в отсутствие Муза. Выкладываю продолжение.

11. Между молотом и наковальней


Абигайль проснулась, но вставать ей не хотелось. Она рассеянно поглаживала рукой беличьи хвостики, пришитые к краям одеяла, и думала – сначала над тем, зачем уехал несколько дней назад в Лондон Лайонел; затем – с радостью и гордостью - над тем, что Дик все больше ладит с детьми, и даже стал у них кем-то вроде вожака... И, наконец, над самым главным, - над тем, что случилось вчера между нею и графом.
Как странно – де Турнель был ее мужем по-настоящему уже много дней, но все это время она все еще где-то в глубине души считала, что остается верной Родерику. До вчерашнего вечера, до того поцелуя...
Этот поцелуй оборвал последние нити, связывавшие ее с первым возлюбленным. Он открыл для нее какую-то новую, незнакомую Абигайль; и нельзя сказать, - и да простит ее, если это грех, Всевышний, - что это открытие вызвало неудовольствие.
А еще, оказывается, она имеет власть над де Турнелем. Над этим волевым, суровым, гордым норманном. Он не так равнодушен к ней, как пытается казаться. Удивительно... и так необычно.
Она поднесла руку к губам, вспоминая все подробности того поцелуя. Его язык у нее во рту... Кто бы мог подумать, что это окажется так приятно.
Неожиданно за дверью послышались поспешные шаги, и в спальню влетела Сара, - совсем непохожая на себя, раскрасневшаяся, со сверкающими глазами.
- Миледи!
- Что случилось?
- Ох, миледи!.. – Сара вдруг начала плакать. Даже не плакать – рыдать. Абигайль вскочила и подбежала к ней.
- Сара! Ради бога!.. Что случилось?
Но старая экономка не отвечала. Она уткнулась головой в плечо госпожи, пытаясь что-то произнести, - однако рыдания не давали ей вымолвить ни слова.
Абигайль не на шутку испугалась. Что с Сарой?!
И тут раздался детский голосок, заставивший ее вздрогнуть всем телом.
- Мама!
Нет, конечно, ей просто послышалось. Или это какой-то чужой ребенок, случайно поднявшийся в башню и зашедший в эту комнату. Он потерялся и зовет свою маму...
Она медленно повернулась на голос, - и ноги ее едва не подкосились. В дверях стоял ее сын.
- Мама, - повторил он.
- Боже всемогущий! Дик!!
Она бросилась к сыну и прижала его к себе; слезы так и брызнули из глаз. Ее сын заговорил! Хвала Всевышнему, заговорил!..
Она уже не надеялась на это. Не чаяла когда-нибудь услышать его голос, хотя в глубине души самым огромным ее желанием было услышать именно это слово - «мама». Такое простое, выговариваемое так легко всеми детьми... Но для Абигайль это было нечто волшебное, чего на свете не существует; это было как взлететь под облака, как увидеть в полной темноте, как ожить после смерти...
Она рыдала навзрыд вместе с Сарой; слезы ее капали на лицо Дика, на его темные кудри. Он стоял смирно, будто чувствуя, что не нужно сейчас вырываться, что эти материнские слезы не горькие, а сладкие, и несут в себе не печаль, а радость...
Чуть позже Абигайль бежала по ступеням вниз, во двор, разыскивая мужа. Она нашла его на конюшне; он сам седлал своего вороного, видимо, собираясь выехать.
Как ни были легки шаги Абигайль, он услышал их и обернулся. Лицо его было сосредоточено и, как обычно, сурово. Но это не остановило Абигайль. Она не раздумывая бросилась к нему, повторяя с восторгом:
- Дик заговорил, Дик заговорил!
- Правда, миледи? Я очень рад.
Знай Абигайль его чуть меньше, она бы решила, что ему все равно. Но она заметила, что лицо его немного смягчилось, в обычно холодном голосе проскользнули теплые нотки. Он был рад, в этом не было сомнений!
Ее душа вдруг потянулась к этому мужчине. И, прежде чем сама осознала, что делает, в каком-то безотчетном порыве, она обвила его шею руками, пригнула к себе его голову и поцеловала в губы.
Она не ожидала отклика, тем более такого быстрого; но он ответил, причем стремительно перехватил инициативу Абигайль, и она с радостью ощутила, что поцелуй становится таким же чудесным и захватывающим, каким был предыдущей ночью. Он крепко прижал ее к себе, его руки потянули ворот ее платья, губы сместились на шею. О, как же это было приятно – его горячее дыхание на нежной коже, прикосновения губ... Она будто начала воспламеняться; воздуха в груди не хватало, он казался Абигайль раскаленным.
Ей вдруг захотелось большего, - захотелось, чтоб и грудь была обнажена, чтоб муж касался и целовал и ее. Соски даже заныли от этого желания, они просили ласки, как и все ее пылающее тело. «Боже, прости мне, если это грех, но я так хочу этого!»
Но он вдруг резко отстранился. Он отпустил Абигайль, и она бессильно прислонилась к столбу, поддерживавшему крышу конюшни, - ноги не держали ее.
- Миледи, мне нужно ехать, - сказал граф. – Если мы будем продолжать, то я уже не смогу остановиться.
- И не надо!
Разве это произнесла она, Абигайль? Нет, какая-то другая женщина. Абигайль никогда не смогла бы вымолвить такое. И какая-то другая, бесстыдная и порочная незнакомка, шагнула к де Турнелю, прижалась к нему, взяла за руку и потянула в глубину конюшни, в пустое стойло с рассыпанным по полу сеном.
Он, не сопротивляясь, последовал за ней... И вот они уже лежали на сене, и граф ласкал ее груди, которые она сама подставляла ему, целовал их и нежно покусывал розовые ягодки сосков; а его руки пробрались под юбки жены, и искусные пальцы вытворяли что-то такое невозможное с самыми укромными уголками тела Абигайль, что она то вскрикивала, то стонала, то умоляла не прекращать эту сладкую пытку... А вскоре она забилась под ним, и он губами ловил крики блаженства, вырывавшиеся из ее широко открытого рта...
И, когда он вошел в нее, с дикой яростью, какой еще не знала Абигайль, когда задвигался в ней глубокими сильными толчками, тело ее вновь откликнулось на этот страстный призыв, и она снова испытала наслаждение, с которым ничто не могло сравниться.
Потом они долго лежали, прижавшись друг к другу. Голова Абигайль покоилась на груди мужа, и молодая женщина слышала, как быстрыми сильными толчками бьется его сердце.
Она чувствовала себя необыкновенно счастливой. Какой чудесный сегодня день! Дик заговорил. И ее муж... нет, лучше она назовет его по имени – Антуан, - любит ее. Конечно, любит! Иначе не подарил бы ей такое сказочное путешествие в неизведанное.
Антуан. Энтони. Его так имя красиво звучит и по-английски, и по-французски...
- Я не думал, что моя холодная жена когда-нибудь растает. – Он провел пальцем по щеке Абигайль.
- А я не думала, что мой жестокий суровый муж может быть таким нежным и ласковым.
Она поняла, что сказала что-то не то. Хоть в деннике было и полутемно, но она почувствовала, как граф напрягся.
- Я умею доставлять женщинам удовольствие, - коротко кинул он. Это его «женщинам» больно укололо Абигайль, разрушив ощущение счастья. Она сразу вспомнила Мириам. Сколько было у него любовниц? А эта девушка-паж, - ведь она и сейчас день и ночь рядом с ее мужем. Удовлетворяет его, когда ему захочется.
Она резко села и начала натягивать на плечи платье. Прежняя Абигайль молча оделась бы и ушла, но эта не могла не ответить.
- Что ж, - холодно произнесла она. – Мне тоже досталось немного от вашего умения, милорд. Благодарю и за эту малость.
- Малость? – В голосе его послышался гнев. Он сжал ее запястье железными пальцами. – Вы называете то, что произошло между нами, малостью, миледи? Ваши стоны и мольбы о продолжении еще звучат в моих ушах.
Она с трудом выдернула руку. Щеки ее запылали, когда он напомнил ей о том, как бесстыдно она вела себя несколько минут назад. Как же ей захотелось сделать ему больно!
- Жаль, вы не слышали, как я стонала, когда была с Родериком, - едко бросила она. И тотчас испуганно прикусила язык, – он схватил ее за плечи и затряс, так же, как в ту ночь, когда явился к ней пьяный.
- Я уже говорил вам, миледи: забудьте своего первого мужа! Повторяю вам это в последний раз. Еще раз услышу это имя, клянусь, вам не поздоровится!
Он отпустил ее, рывком поднялся, натянул штаны и ушел. Абигайль же долго сидела в пустом деннике, переживая случившееся. Зачем, зачем она упомянула Родерика? Да, она хотела отомстить мужу. Но перегнула палку... А ведь день обещал быть таким прекрасным! Дик начал говорить!! Уже одно это было чудом...
Вторым чудом было то, что она испытала здесь. Но не грех ли это?
«Господи! Прежде всего, я должна была бежать в часовню и возблагодарить Тебя. Ведь Ты сделал так, что мой сын заговорил! А я... я бросилась к мужу. Вместо того, чтоб вознести Тебе молитву, я, как шлюха, соблазнила его. Мы с ним соединились, будто какие-то простолюдины, - на охапке сена, в конюшне! И Ты разгневался и наказал меня. Гнев Твой справедлив!»
И Абигайль разрыдалась.

Еще хуже она себя почувствовала, когда, придя к себе после долгой молитвы в часовне, увидела на сундуке чашу с напитком. Ее, конечно, принесла Мириам, - девушка-паж больше не следила за женой своего господина, потому что Абигайль ни разу не выразила протеста и всегда беспрекословно выпивала всю чашку.
Но сейчас Абигайль так разъярилась, что, не задумываясь, выплеснула питье в окно. Ее неожиданно посетила – и покоробила - мысль, доселе не приходившая в голову: что де Турнель сообщает Мириам о каждом своем сношении с женой. Как же это отвратительно - сознавать, что любовнице твоего мужа всегда известно, когда он с тобой лег!
Вылив питье, Абигайль не села, а, как тигрица в клетке, начала метаться по комнате. Проклятый напиток разрушил благостные чувства, которые вызвало в ней пребывание в доме господнем. Кажется, окажись Мириам сейчас рядом, - Абигайль просто набросилась бы на нее с кулаками.
...В таком состоянии и нашел ее Лайонел.
- Миледи. – Он низко поклонился, прижав руку к сердцу. Абигайль присела на скамью у окна, и показала ему на вторую, стоявшую напротив. Но молодой рыцарь не последовал ее приглашающему жесту и остался стоять. Он сказал тихим, но зловещим голосом:
- Я вернулся из Лондона с новостями, миледи.
- Вот как? – довольно равнодушно спросила она. - Что же случилось, сэр Лайонел? Королева наконец-то в положении?
- Нет. Новость касается вас, миледи. И вашего мужа.
Абигайль насторожилась, но постаралась не показать этого.
- Говорите же, в чем дело, сэр. У меня много дел.
- Я узнал кое-что о прошлом де Турнеля. – Он помолчал немного, пока Абигайль не подняла на него встревоженный взгляд. И тогда выложил свою новость: - Это он напал шесть лет назад на Фэрфакс. Граф лично возглавлял отряд.
Абигайль стиснула руки. Она подозревала это – с того самого момента, как увидела, какое лицо было у мужа, когда он смотрел на развалины Фэрфакса. Но... неужели это он был тем вороном? Нет-нет, конечно, Лайонел что-то перепутал. Он или ошибается, или клевещет на графа.
- Вы хотите сказать, что мой муж – рыцарь-ворон? – спросила она, и голос ее невольно задрожал.
- Я этого не утверждаю. Поскольку вместе с де Турнелем в захвате вашего замка участвовал и де Буажи. Они были тогда лучшими друзьями, и вместе совершили немало грязных дел. Нападали на замки и селения, грабили, убивали, насиловали.
При последнем слове Лайонела Абигайль вся сжалась. С трудом она смогла задать вопрос:
- В таком случае... рыцарь-ворон – это или граф, или герцог? Не так ли?
- Да, миледи. Несомненно, это один из них.
- Откуда у вас эти сведения?
- Из самого надежного источника. Я разговорил одного из людей де Буажи, который тоже принимал участие в походе на Фэрфакс. Он рассказал, что предводителем был де Турнель.
Абигайль молчала, обдумывая услышанное и пытаясь справиться с внутренней дрожью. Ее муж захватил и сжег Фэрфакс! Его люди вдоволь похозяйничали там, прежде чем сжечь замок. Конечно, по его приказу. И это он... или же герцог де Буажи - был вороном.
Нет, Лайонел явно не лгал. Осталось только выяснить, кто же был вороном – де Турнель или де Буажи.
Однако Абигайль вдруг поняла, что не хочет знать правду. Когда-то она готова была отдать все, что имела, душу продать дьяволу, лишь бы выяснить это. Но теперь... теперь все изменилось. Что, если ее муж окажется вороном? Она связана с ним неразрывными узами. Она принадлежит ему. И от этого никуда не деться.
Если же ворон – де Буажи... Что ж, пусть Бог накажет его за содеянное. Но не она. Она не сможет.
Рыцарь-ворон никогда не умрет от ее рук или же по ее приказу. У нее на то есть очень важная причина. Самая важная в жизни.
- Вы молчите, миледи, - произнес Лайонел. – Скажите же хоть что-нибудь.
- Что я могу сказать вам?
- Вспомните. Тогда, на той поляне, мы поклялись отомстить. За ваш Фэрфакс. За Родерика. Я принес вам весть о том, кто такой рыцарь-ворон. Значит, пришла пора нашего мщения.
- Лайонел, но мы по-прежнему не знаем, кто именно тот злодей. Да и можно ли верить человеку, который рассказал тебе это? Не наплел ли он тебе сказку?
- Нет. Он говорил правду. Я задал ему много вопросов, и на все получил исчерпывающие ответы.
- Кроме одного. Почему он не знает, кто – Буажи или мой муж – был рыцарем-вороном?
Лайонел пожал широкими плечами:
- Он являлся рядовым воином и не был близок к предводителям. К тому же, сами знаете, рыцари в походе часто даже едят и спят в латах и шлемах.
Он был прав. Абигайль глубоко вздохнула. Затем сказала:
- Я отказываюсь от мести.
- Что вы говорите, миледи? Вы хотите стать клятвопреступницей?
- Предпочитаю стать ею, нежели мстить не виновному.
- Но они оба виноваты, - горячо возразил молодой рыцарь. – Они оба разорили и сожгли ваш замок. Возможно, они оба причастны и к гибели Родерика.
- Лайонел, хватит, - твердо произнесла она. - Даже если б я знала точно, кто рыцарь-ворон, я бы не стала мстить. Я не могу мстить... отцу своего сына.
- Отцу своего сына? – расхохотался вдруг Лайонел. – Абигайль, да брось! Сколько их было – поимевших тебя в ту ночь в Фэрфаксе? Трое, пятеро, десятеро?
- Как ты смеешь? – возмущенно вскричала она. – Он был один! Один!
- Не смеши. Ты молодая и красивая девушка, - и всего один обладал тобой? Так не бывает. В захваченных замках женщины достаются всем, кто их захочет. Смотри: у тебя щеки краснеют. Я прав, я же знаю. Конечно, тебе было бы легче, если б только рыцарь-ворон взял тебя. Все-таки в нем течет непростая кровь, он дворянин. Поэтому ты занимаешься самообманом: якобы тебя изнасиловал только он. Но на самом-то деле их было несколько. Признайся, наконец, в этом.
- Я ни в чем не намерена признаваться, - отрезала Абигайль. – Ты перешел границы, Лайонел. Уйди немедленно.
- Ну уж нет. Никуда я не пойду. – Лайонел шагнул к ней и навис над нею. Красивое лицо его исказилось и побагровело от злобы. - Я знаю, почему ты отказалась от мести. Ты спишь с этим мерзавцем-норманном. Да, представь, мне все известно. Ты спишь с ним, и уже давно. И, как я вижу, в его грязных объятиях ты забыла и о сожженном Фэрфаксе и его несчастных защитниках, и о своем подло убитом женихе.
- Уйди! Я не хочу тебя видеть! – крикнула она.
- Норманнская шлюха – вот кто ты!
Он вдруг схватил ее и прижал к стене.
- Шлюха,- повторил он хрипло.
- Лайонел!! Я буду кричать, если ты не отпустишь меня!
- Кричи. Пусть прибегут люди. И я расскажу им, что их хозяйка на самом деле лгунья. Что она вовсе не была женой сына барона Карлайла, а выдумала это, чтобы никто не узнал о ее позоре. И что Дик - не сын Родерика, а ублюдок какого-то норманна.
- Ты обещал молчать! Дал клятву!
Он осклабился:
- Ты тоже давала клятву, милая. Но отступилась от нее. Вот и я следую твоему примеру.
- Тебе никто не поверит!
- А это мы посмотрим. Знаешь, я давно заметил: люди куда охотнее верят во всякую грязь.
Он повалил ее на пол, одной рукой, как клещами, сжав запястья, а второй пытаясь залезть ей под юбку. Абигайль забилась под ним, но он был очень тяжел и силен, и все ее усилия были напрасны. – Ну же, раздвинь ноги, как ты делала для своего поганого муженька и тех, других...
- Убери руки от моей жены, ты, ублюдок.
Лайонел замер. Абигайль повернула голову и увидела в дверях бледного от ярости, хотя внешне и спокойного, де Турнеля. Сзади него стояла Мириам.

Лея, привет
Ё-мое, ну как тут не нервничать, когда такие страсти бушуют? Ломаю голову, кем может приходиться Мириам графу. Неужели и вправду любовница? Подозрения насчет причастности Турнеля к давнему набегу витали в моей голове, ага Но, тем не менее, доказательств пока нет, даже у Лайонела. Только слова. А последнего - кастрировать и еще раз кастрировать Гнилой тип
Кувыркание супругов на сене вышло ох каким горячительным И Дик заговорил - ура, ура, ура!
Лея, большушчее спасибо за обновление
П.с. И кажется, щас будет мордобитие ... *потирает ручки* ...