Обреченная быть счастливой (СЛР 18+)

Добрый день, примите пожалуйста в читатели.
_________________

Lunchik v,добро пожаловать!

Всем привет!
Лиля повзрослела, и последние годы наложили свой отпечаток, любовь к Лебедеву давно прошла, и она стала интересоваться мужчинами. И так действительно бывает, по-дружески относишься к кому-то, а потом вдруг в один миг глаза открываются, и ты видишь в этом человеке интересного мужчину и начинаешь испытывать к нему совсем другие чувства, интерес, влечение и т.д. Примеров тому множество. Так произошло и с Лилей. Тем более, что Федя действительно сильно изменился за годы их разлуки. Ну и осознание его ревности тоже подтолкнуло ее по-новому на него взглянуть. И она влюбилась. А в офисе ведь никто не знает об их прежней дружбе!
И как всегда, Федя уже готов помочь - и с жильем, и с разводом.
Вот интересно, что Лиля тоже способна на вспышки гнева и ярости. Почему же она не давала им выхода, когда жила с Александром. Настолько была влюблена и ослеплена им?
Леночка, спасибо за новую главу.
___________________________________

 » Глава 10

Глава 10
Федя не преувеличивал: это была маленькая квартирка, но мы с Лебедевым жили еще в меньшей, поэтому, она оказалась роскошью для нас с доцей. В спальне стояли деревянная односпальная кровать и шкаф, а в зале диван, журнальный столик. Как говорится не густо. На кухне, правда, были современная плита и холодильник, но ни стола, ни ящичков. Федька стоял немного смущенный, а Тори бегала из комнаты в комнату с криками радости.
- Мне этого хватало тогда, но как же смотрится убого сейчас.
- Да ты что, все необходимое есть, а так как я буду платить только кварплату, то смогу все нужное купить. - Я была в восторге и не собиралась этого скрывать. - Завтра же пройдусь по комиссионным магазинам …
- Никаких комиссионных, мы купим все в нормальных магазинах.
- Федя, я ни копеечки у тебя не возьму, ты и так сделал для меня невозможное, но мы с Тори можем пригласить тебя на новоселье и угостить вкусным ужином.
Федя одобрил такое решение недовольным кивком, и уже в этот же день мы завезли свои пожитки. Вместе с Тори взяли тряпочки, моющие средства и отмыли всю квартиру, натерев до блеска пол и окна. Уставшие, но довольные собой, мы свалились на раскладной диван, на единственную чистую простыню, одолженную у Марины.
В субботу, с утра пораньше, мы с дочуркой, пошли за покупками. Первое, что мы купили, - это новое постельное белье, полотенца, занавески в комнаты и на кухню. В комиссионном магазине мы приобрели два кресла в хорошем состоянии, кухонный стол с четырьмя табуретками и два кухонных ящика, один из которых вешался на стену. Также я не устояла перед письменным столом и крутящимся стулом для Тори. Что уж там говорить о таких нужных покупках как: мыло, порошок, моющие средства, стаканчик для зубных щеток в виде микки мауса, чашки, ложки, тарелки, коврики и еще много чего. Для того чтобы все дотащить нам пришлось нанимать такси, а мебель обещали подвезти вечером. Я не считала потраченных денег, но куча необходимых вещей, сделала нашу квартирку уютной.
Когда Федька пришел в воскресенье к нам на ужин, он подумал, что ошибся. Мы с Тори и еще с ребятами, которые помогли все расставить, превратили его квартиру в настоящий дом.
- Все, переезжаю к вам, у меня дома и вполовину не так здорово, как здесь. - Тори от радости завизжала и бросилась к нему на руки.
- Дядя Федя, правда, здорово? Мы с мамой сами придумали, целый день вчера покупали все, а сегодня расставляли. Ты еще не видел мою комнату, у меня теперь своя, мама будет спать в зале на диване, а ты где будешь спать?
Федька так лукаво посмотрел на меня, а потом так невинно выпалил несколько слов, от которых я залилась краской.
- Мне бы очень хотелось спать с твоей мамой, как ты думаешь, она разрешит?
- О-о-о, - это вырвалось неосознанно, но после его слов по моей коже поползли тысячи мурашек от возбуждения.
- Дядя Федя, она не будет против, она очень добрая.
- Тори, быстро мыть руки и на кухню, умная какая, пусть дядя Федя с тобой спит, - возмутилась я, хоть готова была провалиться сквозь землю от смущения, а доця все не унималась.
- Но ты же сама говорила тетя Марине, что хочешь, чтобы дядя Федя…
- Марш руки мыть, - прикрикнула я на нее. - А ты, быстро на кухню! - Я наставила палец на Федьку, как дуло пистолета, - и ни слова больше, ясно?!
Федя с довольной ухмылкой последовал за мной, причем ни капельки не раскаиваясь из-за своих слов.
- Так что ты там Марине про меня говорила? – невинно поинтересовался он.
Неужели он думает, что я так и расскажу ему, как мы с Маринкой перемывали ему косточки, как я говорила, что хочу его так сильно, что аж судорогой живот сводит. А когда его вижу с другой дамой, то готова разорвать ее на части от ревности.
- О том, какой ты самовлюбленный мужлан, - ляпнула я, чтоб досадить ему.
А этот образец мужественности лишь многозначительно хмыкнул.
Нам было безумно весело, Тори просто не слазила с его рук, так и заснула, прижавшись к его груди. В тот момент я ей позавидовала, мне самой хотелось вот так просто прильнуть к его надежной груди и почувствовать биение его сердца.
- Давай уложим ее, она уже сопит как сурок, - тихо прошептал Федя и легко подхватил ее на руки.
Когда Жаров положил ее в кроватку, она даже не шелохнулась, я заботливо укрыла ее одеяльцем и тихо прикрыла за нами дверь.
- Мне, пожалуй, тоже пора, поздно уже, - Федя остановился возле двери, и взялся за ручку. - Я чудесно провел время, Тори настоящая егоза.
- Нам тоже было хорошо, спасибо. Она от тебя в восторге.
- А ее мамочка?
Жаров прижал меня к себе и не давая опомниться завладел моими губами. Что это было за ощущение! Такого полного наслаждения я никогда не чувствовала. Когда его язык проник мне в рот и вовлек мой в страстный танец, то с моих губ сорвался стон, все тело начала бить сладостная дрожь. Он оторвался от меня, тяжело дыша, его глаза были почти черными и в них, я прочитала такое желание, что у меня закружила голова.
- Это было даже лучше, чем я ожидал, - прохрипел Жаров.
- Феденька, я не могу…
Не успела я это сказать, как он отпрянул от меня, словно обжегся, а его лицо искривила гримаса презрения.
- А простите, - зло прошипел он, - я ж и в подметки вашему мужу не гожусь, а тут осквернил своим прикосновением.
- Федя, подожди…
Но Федя уже уходил, так и не узнав, что я пыталась ему сказать, так и не узнав как сильно хотела его любви, как опасалась, что ничего не почувствую, рассказать, что из-за того самого идеального Лебедева перестала быть женщиной, а главное я боялась утратить его – моего Феденьку. Безмолвный крик отчаяния рвался из моей истерзанной души. Как не потерять того, от которого ты когда-то отказалась, как вернуть те ужасные слова, которые уже нельзя забрать? Но завтра будет новый день, и я постараюсь исправить все, что натворила. Федя знай: у тебя просто нет шансов, второй раз я тебя не отпущу!

***
Но не все бывает так легко как кажется. Жаров превратил мою жизнь в ад. Нет, он не обижал меня, слова дурного не сказал, да вообще включил опцию игнор, зато как улыбался и заигрывал со всеми дамами, такой себе обаяшка. А меня просто от ревности раздирало, мне хотелось закричать: - Ты – мой! - а приходилось сдерживаться из последних сил, чтобы не разрыдаться. Особенно меня бесила Жанна, они не только вместе уезжали из офиса, но и обязательно обедали, а она с видом довольной кошки чуть ли не съесть его хотела. Сомнений не было они может, и не были любовниками когда-то, но теперь - сто процентов.
Как я выдержала целый месяц, мне просто памятник надо было поставить. На работе мне приходилась замазывать толстым слоем тонального крема мешки под глазами, но даже это не спасало. Я ходила измученная, уставшая, вместо того, чтобы спать по ночам, терзала себя мыслями о сплетенных телах Феди и Жанны. Мое дикое воображение рисовало такие картины, от которых дрожь по телу пробегала, но под утро на месте Жанны я уже видела себя и ощущала его руки у себя на груди, животе, тяжесть его сильного тела и возбужденная забывалась тревожным сном, чтобы через несколько часов услышать проклятый будильник. Правда, в это самое ужасное утро я просто его не услышала и проспала. На работу я опоздала на целых полчаса, и все бы хорошо, но только я прокрадывалась на рабочее место, как дверь кабинета Жарова открылась и хозяин собственной персоной застал меня на месте преступления. Я чертыхнулась в полголоса, но он услышал.
- Так, так, что тут у нас, Лебедева решила, что может опаздывать на работу, - Федя вышел в приемную. - Я надеюсь, вы понимаете, что это не приемлемо в моей фирме. У вас есть объяснение своего опоздания.
- Я проспала, - жалобно пропищала я, но тут Жанна подала свой голосок.
- А ты старайся спать пораньше ложиться, а не кувыркаться с мужиками до утра.
От ее реплики волна такой ярости накатилась на меня, но я сдержалась, увидев какое жесткое стало лицо у Феди.
- В следующий раз вы будете наказаны, Лебедева! - рявкнул Жаров и исчез в кабинете, а стервочка-Жанна с улыбкой победителя направилась к своему столу.
- Ну и противная же ты, Жанна, - ничего не выражающим голосом сказала я и уставилась в пустоту.
День был до того неудачный, что я делала опечатку за опечаткой, и мне то и дело возвращали на переделку документы, даже Олег Валерьевич с тревогой поглядывал на меня. А как Жанна старалась достать меня: то она промурлычет, что-то Жарову по селектору, то расскажет мне, как бы невзначай, какой он замечательный. Я старалась не смотреть на нее и не слушать, но ее ядовитые шпильки в мой адрес долетали до меня, пробивая мое, с трудом восстановленное, равновесие. Видимо, этого ей было мало, она, покачивая своими сногсшибательными бедрами, прошествовала ко мне и, облокотившись на мой стол руками, прошептала так тихо, что только мне было слышно.
- Ну что, Лебедева, неужели ты думала, что такая дешевая шлюшка как ты сможет заполучить его?
- Куда уж мне до такой профессионалки как ты, - огрызнулась я и попала точно в цель, Жанна разъярилась.
- Ты всерьез решила, что он женится на такой как ты, да еще с ублюдком на руках.
Когда меня оскорбляют, то это такое дело, но когда затрагивают мою обожаемую Тори, пощады не ждите! И тут со всей силой я залепила ей такую пощечину, от которой она пошатнулась, но тут же разрыдалась, и к моему ужасу побежала прямо в объятия к Жарову. Воистину Федя появляется в самые ненужные моменты.
- Лебедева! - рявкнул мой грозный босс, так что стены задрожали. - Я жду ваших объяснений и извинений перед Жанной.
Я молчала не в силах наблюдать, как он утешает «несчастную» жертву насилия, а та, словно лиана, обвилась вокруг него с язвительной улыбочкой.
- Я жду!
- Вы не дождетесь от меня объяснений, а что касается извинений, то мне не за что извинятся! Если бы все можно было вернуть, то я бы сделала все так же! - гордо ответил бунтарь внутри меня.
- Даю вам время до вечера. Жанна, пойдем приложим лед к твоему лицу, - и он увел ее, заботливо поддерживая, словно, тяжело больную.
Это был удар ниже пояса, и Федька нанес его так, что сил бороться и доказывать ему что-то, просто не было. Мы были знакомы с детства, и он знал, что я ни разу в жизни не подняла ни на кого руку, а он предположил самое худшее и заранее вынес свой приговор – виновна!
Я больше не могу работать с ним, каждый день находиться на вытянутой руке от него и не иметь право прикоснуться, разгладить складочку между его бровями, когда он напряжен. Это стало мукой, а сегодняшнее представление, устроенное Жанной, доказало, что Жаров меня не простит. На мне, наверное, какое-то проклятие лежит: двое мужчин, один - нещадно бил, а второй - просто не любит. Видно, я была рождена не под счастливой звездой.
У меня туман стоял перед глазами, когда я постучалась к Олегу в кабинет.
- Олег Валерьевич, можно войти, - мой голос звучал глухо.
- Лиличка, заходи, я тоже хотел с тобой поговорить, а что у тебя?
Я протянула ему заявление об увольнении. Он пробежался по нему глазами и, не веря, посмотрел мне в лицо.
- Ты хочешь уволиться? Но ты ведь всего месяц работаешь. А какая причина?
- Там указано.
- По личным обстоятельствам, по каким таким обстоятельствам?
И тут моя плотина слез прорвалась и я зарыдала, громко всхлипывая. Бедный Олежек подскочил со стула, не зная, что делать, начал наливать воду в стакан, но его руки так дрожали, что он оставил эту затею.
- А я ведь даже не успела поздравить вас с рождением сына, - зарыдала я еще пуще, - и все этот Жаров, черт его возьми.
- Он тебя обидел? - забеспокоился Олег.
- Нет.
- Может, оскорбил как-то?
- Нет.
- Тогда я ничего не понимаю, - директор по кадрам как подкошенный упал на свой стул. - Давай мы успокоимся, и ты мне все расскажешь?
Я выпила стакан воды и почувствовала себя немного лучше.
- Давай сначала, - потребовал Олег Валерьевич.
- Я уже успокоилась, правда, извините, мне так неловко, - когда слезы застилали глаза было проще, а сейчас краска стыда стала заливать мне лицо. - Вы подумали, что я истеричка, да?
- Ничего подобного, ты действительно хочешь уволиться?
- Да. Я устала от неприязни Федора Андреевича, от его постоянных нападок. Я каждый день возвращаюсь домой как выжатый лимон.
- Ты действительно неважно выглядишь. Но не руби с плеча, давай поступим так: ты возьмешь несколько дней отпуска, хорошенько отдохнешь, подумаешь. Ты ведь понимаешь, что должна еще две недели отработать, и когда выйдешь на работу, тогда и скажешь свое решение. Если ты передумаешь, мы просто порвем это злосчастное заявление, договорились?
- Спасибо, я действительно нуждаюсь в отдыхе, но вряд ли что-то изменит мое решение.
- Кто знает, а сейчас я тебя отпускаю домой, сегодня среда, увидимся ну, скажем в понедельник, хорошо? – я кивнула, - вот и отлично, уж очень не хочется терять хороших сотрудников.
Было всего два часа дня, когда я добрела домой. Тори нужно было забирать в шесть, поэтому я свалилась на диван и дала волю слезам. Я понимала, что теперь мы уже и здесь не можем жить, было такое ощущение, что нам вообще нигде не было места, через две недели нам снова придется отправляться в путь. Ох, как же это все осточертело.
С трудом заставив себя подняться с дивана, на котором пролежала два часа плашмя, я доковыляла на кухню и выпила крепкий кофе. Он привел меня в чувство, но не настолько, чтобы жизнь стала прекрасной. Возвращаясь из садика, Тори скакала вокруг меня как зайчик, рассказывая о своих проделках и друзьях. Вот бы мне быть столь беззаботной и энергичной!
Я понимала, что скоро мне придется искать новое жилье или вообще переехать в другой город, где все повторится сначала. Так почему же мы нигде не можем найти кусочек, совсем маленький, самого обычного счастья, почему моя девочка должна кочевать с места на место, меняя друзей, привычную обстановку и людей, которых она успевает полюбить? Вот и сейчас, если мы уедем из города, для нее будут потеряны тетя Марина, дядя Олег и, конечно же, обожаемый дядя Федя.
Мне вспомнилась песня Алены Винницкой про луну: она всю жизнь плывет по небу одна и ожидает чуда. Так и мы с Тори, словно эта луна, одинокие в этом мире, все время ждем, что нам улыбнется судьба и укроет своей благосклонностью, продолжая бесконечный путь.
Тяжелее всего для меня было снова терять Федю, но уже не как друга, а как возлюбленного, желанного мужчину. Видно на мне такая карма лежит - без счастья, без любви прожить эту бессмысленную жизнь. Однако одно я знала точно: моя дочь будет счастлива! Я сделаю для этого все возможное.
Пока Тори мирно спала в своей кроватке, которую ей скоро придется покинуть, я искала в журналах, газетах, всевозможных информационных буклетах жилье и работу. Требовались все: от кондукторов до почтальонов, но никак не юристы, с таким мизерным опытом работы, какой был у меня. Правда, был большой спрос на секретарей, но их зарплата была столь маленькой, что денег даже на снятие одной комнаты в квартире не хватит. Оказалось, что кондуктора зарабатывали больше и к своему ужасу я стала думать и о такой работе.
На следующий день я позвонила, и как ни странно, договорилась выйти на новую работу через две недели кондуктором в трамвае, но квартиру или даже комнату найти за деньги, которые я могла выделить на нее, не нашла. Мне казалось, что Федя вряд ли бы выгнал нас со своей квартиры, но знать, что он когда-то спал на этом диване, купался в ванне, было невыносимо. Никогда не знаешь наперед, кого полюбишь, а кого возненавидишь, но его жаркие глаза не давали забыть о себе, возникая передо мной в самые неподходящие моменты.
Есть такая поговорка: где тонко, там и рвется. Так и у меня: чем меньше денег, тем больше их нужно. В холодильнике продукты таяли на глазах и ничего не оставалось, как отправиться на рынок. Со мной такого никогда не было, но мне приходилось выискивать дешевое, торговаться за каждую копейку. Сделать это, когда перед тобой стоит бабушка, продавая несчастный пучок петрушки, было просто немыслимо, но именно у такой дряхлой старушки я и нашла приют. Она стояла в конце рынка, торгуя вязаными носками, салфеточками и еще чем-то, но меня привлекла табличка, висевшая на ее шее: «Сдам жилье, недорого». Не задумываясь, я спросила, где и за сколько она может сдать комнату мне с дочерью.
- Всего за двести, деточка, - ответила старушка, - это недалеко в частном секторе.
Сначала меня удивила цена, почти бесплатно, но попытка - не пытка, и я пошла следом за бабушкой. Когда она остановилась у покосившегося деревянного заборчика, я подумала, что бабулька ошиблась: передо мной стояла маленькая кирпичная халупка. Мне нужно было сразу сказать, что такой вариант не подходит, но я как завороженная пошла дальше по земле заросшей сорняками и кустами.
- Знаю, доченька, что это выглядит ужасно, но я прожила здесь больше десяти лет, а потом меня забрала к себе дочь и вот мой дом пустует уже год, - рассказывала старушка. К моему удивлению ключ беззвучно повернулся, дверь легко поддалась и мы проникли в малюсенький коридорчик.
- Я долго не соглашалась переехать, поэтому дочь с мужем помогли мне переклеить обои, привести домик в порядок.
Мы оказались в комнате, которая была столь мала, что в ней помещались лишь диван, тумбочка и стул. Вторая комнатка была еще меньше, как маленький коридорчик, но с небольшим окошком. В ней стояла кровать на сетке, такие делали еще, наверное, лет сто назад на ней лежал матрас, а возле окошка прижался маленький столик и стул.
Кухня была почти два на два метра, в ней могли находиться сразу не больше двух человек. В углу я увидела раковину, холодильник «Донбасс», газовую плиту, еще древнее этого дома и, я не поверила своим глазам печь, да, да именно, печь, которую использовали для обогрева дома.
В принципе нам это подходило. Все было убого, но вполне пригодно для жилья. Садик находился близко, и даже вдалеке я различала дом, где мы еще жили.
- Это нас устраивает, - сказала я бабушке, - но я не понимаю, почему такая цена?
- Это как раз то, к чему я хотела уже перейти, - старушка смутилась, - понимаете, за неуплату у меня отрезали газ и отключили горячую воду.
- Но…
- Электричество в полном порядке, я дам вам электрическую плитку совершенно новую на две конфорки, воду можно греть, а зимой я топила печь, так что не замерзнете.
В ХХI столетии топить печь! Но какой я имела выбор - или платить в четыре раза больше или приспособиться к таким условиям.
- Я согласна, - вымученно улыбнулась я, - когда можно въехать?
- За три-четыре дня я вымою все, повешу новые шторки, добавлю кое-какие вещички, которые увезла, чтоб не украли. Но вы не переживайте, у нас хороший район, таких случаев почти не было, просто когда дом пустует, то это привлекает - легкая нажива, сами понимаете.
Я промолчала, не сказав, что вряд ли тут есть чем поживиться. Всего за день по счастливой случайности я нашла дом и работу, хоть какую-то, но и на том спасибо. Осталось пережить две недели, постоянно находясь в поле притяжения Жарова, а потом мы исчезнем из его жизни, так же как и появились.
Федя сразу заметил отсутствие Лили на рабочем месте. Сначала он рассердился, подумав, что она опять опаздывает, но когда к обеду Лиля так и не показалась, ворвался в кабинет Олега, громко хлопнув дверью.
- Лебедева снова опаздывает, она слишком много себе позволяет, - кричал Жаров, даже не понимая, что повысил голос на своего друга и партнера. - Ты отвечаешь за поведение сотрудников, я требую объяснений.
- Если ты перестанешь кричать, - невозмутимо ответил Олег, - я сообщу тебе, что дал ей несколько выходных дней, в понедельник она снова приступит к работе.
- Ты не имел права этого делать, не посоветовавшись со мной, я все же тут начальник.
- С каких пор я должен докладывать тебе о своих поступках, - спокойно возразил Олег. - По-моему ты забыл, что она моя подчиненная, и только я решаю, что с ней делать. А ты, собственно, чего ведешь себя как умалишенный, орешь на работников, срываешь злость на мне? Похоже, ты переработался. А что касается Лебедевой…
- Мне все равно, что с ней. Пусть хоть уволится, - перебил его Жаров. Олег молча улыбнулся, подумав, что Федя кривит душой и как только ему станет известно о ее уходе, он запоет по-другому.
Уже все в офисе заметили странное поведение шефа, что уж говорить о бедной Жанне, которая больше всех попадала под его горячую руку. А уж ей не стоило растолковывать, что Федор Андреевич испытывает тот яд, называемый ревностью, и уж никак не к ней. Чем больше он кричал на нее, тем больше она злилась на Лебедеву, которая вышла на работу в пятницу к большому удивлению Олега Валерьевича.
- Ты решила выйти на работу. Я так полагаю, что ты изменила решение, - Олег был рад, что я остаюсь, но мой ответ окончательно разбил его надежды вдребезги. Он смутно догадывался о тех чувствах, которые испытывали друг к другу два упрямца, и в силу всех страстей, витающих вокруг них, не смогли их разглядеть.
- Нет, уже через две недели я выхожу на новую работу. У меня одна просьба к тебе.
- Сделаю все, что могу, - кивнул Олег.
- Можешь никому не говорить, пока я не отработаю две недели.
- Но к чему такая таинственность, ведь я должен подыскивать на твое место другого человека.
- Я хочу уйти тихо, всем будет только лучше от этого.
Олег больше ничего не сказал, но дал понять, что сделает все, что сможет, и я была ему благодарна. Недавно Марина рассказала мне их историю, и я в некоторых местах не сдержалась и вместе с ней разрыдалась, настолько она были трогательная. В отличии от меня у Марины не было ни матери, ни отца, они погибли у нее на глазах, когда ей было пять лет. До пятнадцати она жила в детском доме, где с ней случилось еще одно несчастье, отразившееся на всей ее еще такой недолгой жизни. Олег спас Марину от нее же самой, заслужив ее безграничную любовь и непоколебимую веру в него. Их историю знал только Жаров, они были преданными друзьями, и я понимала, какую жертву требую от Олега, чтобы он скрывал, что-то от Феди.
Почти неделю Федя игнорировал меня, сохраняя молчание. Мои нервы были натянутой струной, и каждый раз мне хотелось броситься в его объятия.
Во вторник мы с Тори въехали в наш новый приют. Дочь уже не прыгала от восторга, я заметила ее печаль, она также устала от переездов, но ни слова не сорвалось с ее уст. Казалось, что в свои шесть лет она вобрала мудрость взрослого человека. Бабушка добавила в коридорчик комод, где мы сложили немногочисленную одежду, а в комнатах появились дорожки на полах, а в ванной тазик и резиновый коврик. На кухне стояла новая электроплита, на окнах – занавески. Все сверкало чистотой и хоть смотрелось убого, но нам не привыкать.
Из одной комнатки мы сделали уютную спальню для Тори. На стену возле кроватки повесили вышитое покрывало, которое нам подарила тетя Зина, на столик встала красивая лампа, приобретенная в детском магазине, вращающийся стульчик занял свое место рядом со столом. А на окошко мы наклеили забавных нарисованных зверюшек, также, на пол лег цветной детский ковер, который забрали из квартиры Жарова. Комната преобразилась и уже не было видно ни потертого деревянного пола, ни облупленной побелки на потолке.
В своей комнате я ничего не меняла, мне было все равно. Каждую ночь я просыпалась, пытаясь заглушить рыдания подушкой, утром глаза были опухшими. Говорят, слезы дают облегчение, но не в моем случае, изо дня в день мне становилось все хуже и хуже. Я не понимала, чем моя дочь заслужила такую судьбу, может напрасно я ушла от мужа, ведь там мы хоть жили в достатке. Но прежний страх за дочь все пересилил, и я снова убедилась, что все сделала правильно.
Осталось пережить пять дней, а потом всю жизнь без Жарова. Я представляла его образ: как он стремительным шагом входил в кабинет, что-то говорил Жанне, как оттуда доносился глухой смех, но к сожаленью, двери заглушали бархатистость его глубокого голоса и только ему присущую вибрацию. Потом вечерами я все эти мгновения раз за разом прокручивала в голове; порой мне казалось, что он хотел заговорить со мной, остановившись возле моего стола, я с замиранием сердца ждала его слов, но Федя стремительно уходил, оставляя за собой едва уловимый аромат одеколона.
В последний день работы я зашла к Олегу, и он с тревогой отдал мою трудовую книжку, несколько раз отдергивая руку, словно сомневаясь в правильности своего решения.
- Лиль, ты уверена? – увидев мой кивок, он тяжело вздохнул. - Марина, приглашает тебя в гости, ты ведь еще не видела нашего малыша.
- Не видела. Как вы его назвали?
- Ванечкой, мы хотим, чтоб ты стала его крестной.
- Это большая честь для меня, но …- я улыбнулась, а глаза начали пощипывать, - но мы, наверное, скоро уедем. Ваш малыш заслуживает, чтобы его баловала крестная мама, заботилась и засыпала подарками, а как же я смогу это сделать, если буду далеко.
- Когда ты уезжаешь?
- Еще не знаю, пока мы съехали с квартиры Жарова, - я протянула ключи, - пожалуйста, передай ему с моей искренней благодарностью, и скажи, что мы… Нет ничего больше не надо говорить.
- Ну что же, тогда завтра у нас, - Олег встал и провел меня до двери. - Мне кажется, что у тебя все будет хорошо, такая женщина как ты просто не должна быть одна.
Что было ответить ему? Я уже не верила, что когда-нибудь буду счастлива, хотя мимолетная надежда иногда и проскальзывала в моем измученном сердце, но наступал новый день и мечты одна за другой в очередной раз разбивались как стекло на осколки, а надежда меркла как звезды на рассвете.

***

Ванечка – сынишка Олега и Мариночки - был само совершенство: темный пушок покрывал его маленькую головку, губки бантиком, забавно выдвинутые вперед, делали его невероятно милым, а глазки, словно два маячка, излучали невинный мягкий свет, самый искренний и неподражаемый.
Марина светилась, после рождения сына она, казалось, стала еще красивее, беременность и роды совсем не обозначились на ее фигуре. Вот только в глазах была усталость, но это ни в коей мере не делало ее менее счастливой. Ее чувства к мужу и сыну были написаны на лице, и мне стоило большого труда, чтобы не разрыдаться от радости за них. Тори была в восторге от малыша и не отходила от него ни на шаг, улюлюкая ему, тихонько покачивая колыбельку.
- Где ты остановилась? - спросила меня Марина, когда мы остались одни.
- Сняла у бабушки маленький домик, вполне нормальный.
- Может, поживете у нас.
- Не говори глупостей, нам с Тори очень уютно там и к садику близко. Ты не против, если я оставлю твой домашний телефон воспитательнице, на всякий случай, а то вдруг…
- Я не против, только не сгущай краски. Олег говорил, что ты нашла новую работу?
- Нашла.
- Какую?
- Это не так интересно, лучше расскажи про сына, - я намеренно увиливала от вопроса, хотя ничего позорного в моей работе не было и все же мне было немного стыдно.
- Почему ты не хочешь рассказать о работе? – не поймалась на уловку Марина, - Я надеюсь, это хоть безопасно?
- Конечно, работа как работа.
- А Жаров как отнесся к твоему увольнению?
- Он еще не знает, все выяснится для него в понедельник. Думаю, он даже не заметит. Последнюю неделю Федя проходил мимо меня как - будто я пустое место.
- Я так не думаю. Почему ты ему не откроешься? Ведь любому понятно, что он к тебе неравнодушен. Не понимаю, к чему эти жертвы.
- Марина, ну что ты такое говоришь! – я возмутилась, хороший вариантик она мне предлагает, чтоб Федя просто рассмеялся мне в лицо, ха, никогда! – И еще, не говори, где я остановилась, даже Олегу.
- К чему такая таинственность! – Марина фыркнула, но кивнула.
Олег нанял женщину, которая занималась работой по дому и готовила еду, из-за этого у них с Мариной было настоящее сражение. И если обычно Олег проигрывал, то на этот раз он настоял на своем.
- Я все буду делать сама! - кричала Марина.
- Не будешь! – невозмутимо и очень спокойно отвечал ее муж.
- Я не хочу чужого человека в доме, - не успокаивалась она.
- И все же я не хочу, чтобы ты падала от усталости.
- Я буду много отдыхать с Ванюшкой.
- Это не возможно, он еще слишком беспокойный, чтобы дать тебе нормально поспать. И мне будет спокойней на работе, если ты не будешь одна.
- Так ты это делаешь для своего спокойствия, - снова завелась Марина.
- Не будь упрямицей! Неужели ты не хочешь все свое время посвятить сыну, - Олег улыбнулся, заметив ее колебание. - Ему ведь так нужна мамочка, а мне моя любимая, не обремененная ничем и никем, кроме сына и мужа.
Марина, ворча поудобнее устроилась у мужа на груди, все еще приводя неубедительные аргументы, но когда рука мужа легла на ее полную молока грудь, то она уже мурлыкала от удовольствия, позабыв о споре, готовая согласиться на невозможное.

Удивительно, что в наше время встречаются такие нежные, можно сказать, даже платонические чувства!
спасибо, я в читателях!!!

Елена, спасибо за продолжение!

Прям пошли мексиканские страсти и жуткая ревность с обеих сторон
Когда же появится Лебедь? Пора уже распутывать этот клубок отношений и эмоций
___________________________________

большое спасибо автору. читаю с большим удовольствием.

Спасибо большое за главу!

Огромное спасибо за продолжение!!!

Кстати, да. Я тоже считаю, что Лебедев должен объявиться, она будет искать защиты у Феди, а потом хэ.
Лен, рада, что ты это так воспринимаешь. Написано, как всегда, хорошо. Только история у меня не вызывает эмоций. Но я дочитаю обязательно. Может быть, концовка удивит
___________________________________

спасибо за продолжение.
_________________

Спасибо за продолжение. Встреча с мужем тоже произойдет случайно, как с Жаровым?
Сегодня еще глава будет?

Принимайте в читатели!
Федя как был тормозом, так и остался...

И стоило только неправильно понять слова, как все полетело в пропасть. В понедельник Федя будет рвать и метать
Слишком долгое затишье, скорее всего перед бурей. Лебедев, наверно уже, на финишной прямой.
Лена, спасибо за продолжение!
___________________________________

Привет всем!
Лена, спасибо за новую главу!
Всегда знала, что недосказанность ни к чему хорошему не приводит! И ладно бы - между ними были километры, а то на расстоянии пары шагов друг от друга!
Он не так понял ее слова. Не дал даже ничего добавить - ушел, напридумав себе много всего.
Лиля же ему уже рассказала о жизни с мужем и о том, почему сбежала от него. Неужели этого мало, чтобы понять, что чувств к мужу не осталось? Зачем "накручивать себя" тем, чего нет на самом деле? Гордость и недопонимание - самые большие ошибки в этом случае. Одна ревнует и не хочет зайти и объяснить, другой - ревнует и не хочет услышать! И кому от этого хорошо?
Вот у Иры эмоций нет, а меня наоборот - избыток!
___________________________________