Другие точки мира

Кристина:

5 февраля 1947 юго-восточная Азия - Ангкор
Это было чистой воды безрассудство, под стать приключениям Индианы Джонса, да только я не сразу сообразила, что в жизни так весело и просто не бывает. Отец не мог отказать любимой дочурке, которую и так слишком редко видел из-за учебы в закрытом пансионате. Поиски памятника великой цивилизации, застывшего в камне истории – звучит гордо!
Ангкор – легенда, похороненная в недрах тропического леса, оберегающего свои тайны.
Идеями моего отца, профессора антропологии Гарвардского университета, заинтересовалась графиня-француженка, предложившая покрыть все расходы с условием ее участия в походе. Трудно представить с какой радости она променяла высший свет, на эти дебри.
Мисс Алария де Рош-Вилльер оказалась изящной женщиной лет двадцати пяти с царственной осанкой, гордым и даже чуть презрительным холодным неприветливым взглядом. Признаться, я ее даже боялась, поэтому старалась лишний раз не тревожить и соблюдать этикет.
Плохая идея по своей воле нарушать покой влажных тропических джунглей, кишащих опасностями, но чтобы не обижать отца, я не ныла и даже пыталась показать подобие энтузиазма и зачарованности, уже на третий день, в душе мечтая вернуться в шумный Нью-Йорк.
Плохая примета ехать ночью в лес да еще связанной и в багажнике…
Вот так и я чувствовала, что очередное западло ожидает меня в этих дебрях, но все равно покинула лагерь. А дальше все случилось так стремительно: тигр, для которого я могла стать главным блюдом в меню, смесь страха и паники, лишившие меня возможности бежать и звать на помощь.
Не представляю, откуда взялась эта дикая кошка, хотя как же. Эти джунгли ее родной дом, а я здесь незваная гостья.
Когда, казалось бы, смерть уже так близка, начинаешь верить в чудеса. Неизвестно откуда появилась француженка, закрывая меня собой, и, протянув руку с пистолетом, без малейшего сожаления выстрелила в хищника, одним точным ударом убив его насмерть. На удивление холодна и собрана, словно не случилось ничего страшного, и кошка не могла растерзать и ее за компанию со мной.
Меня же наоборот била крупная дрожь. Похоже, меня накрыла самая настоящая истерика, потому что я никак не могла прекратить реветь. Француженка терпеливо гладила меня по голове, а ее завораживающий голос повторял какие-то успокаивающие слова.
Трудно поверить, но эта ледышка способна проявлять человечность.
- Все уже позади, не бойся, - кажется, я уже окончательно пришла в себя, раз до меня доходил смысл ее фразы. Она посмотрела на мое заплаканное лицо и… улыбнулась?... чудеса. – Давай спустимся к озеру и ты умоешься? – предложила она, на миг глянув куда-то вдаль беспросветных зарослей.
Я кивнула головой. Появляться в лагере в таком виде мне категорически нельзя. Отец не должен знать о встрече с тигром. Полбеды, если он просто отчитает меня, но ведь будет переживать, а это лишнее.
Не знаю, где вы выкопали здесь озеро, - уже хотелось пробурчать мне, когда впереди засияла водная гладь. Буквально через минуту мы вышли на берег, и тут я удивленно ахнула. Озеро оказалось идеально ровным прямоугольником, на противоположном берегу которого возвышалась «великая столица» кхмерской империи – Ангкор, утопающая в зелени лиан.
-Ангкор-Тхом, - с изумлением выдохнула я, разглядывая величественные сооружения. – Мисс де Рош-Вилльер, мы нашли затерянный город!
Француженка улыбалась, и даже по-детски всплеснула руками, не скрывая своего восторга за привычной мне маской отчужденности и льда.
- Лучше на «ты» и Алия, - ее слова меня удивили, но графиня не шутила.
- Хорошо…, - я помедлила. – Алия, - произнесла я, вернув ей улыбку.
В тот день она спасла мне жизнь, возможно изменив ход истории, чтобы через три года я попала в автомобильную катастрофу и, потеряв отца, обрела вечность. Кто бы мог подумать, что наши пути еще пересекутся и эта бессмертная леди, которой я восхищалась, считая своим ангелом хранителем, повстречается мне на пороге третьего тысячелетия.
Вампир, как и я.

...

Рой:

Где еще мужчине может быть так уютно, как не внутри женского лона. Нет муки слаще, и нет слаще музыки, чем стоны ее наслаждения.
Я втыкаю нож в стену возле головы Мири, завожу ей руки за спину и обхватываю запястья ладонью. Мои движения внутри нее не знают пощады и утоления, и секс уже превращается в безумную дикость. Я чувствую, как ее зубки прикусывают мою ладонь, в которую рвутся ее стоны. Убрав ото рта руку, я запускаю ее в волосы, собирая в горсть рыжие локоны, и притягиваю к своему лицу, чтобы дышать только ее запахом. Каждый мой толчок, сопровождающийся ее стоном, накатывает все новые волны удовольствия, которые собираются в тугую пружину. Руки Мири сжимаются в кулачки, а следом начинают судорожно сжиматься влажные стеночки ее влагалища, едва не сводя меня с ума, потому что каждый такой импульс дарит острейшее ощущение, и я вот-вот готов кончить вместе с ней. Но не так быстро. Я не затем проделал такой длинный путь, чтобы не насладиться Мири вдоволь.
Выйдя из нее, я поворачиваю ее к себе лицом и подхватываю за ягодицы, прижимая спиной к стене. Провожу членом по створкам ее лона, и она выгибается мне навстречу, и становится чертовски приятно знать, что она хочет продолжения, отчего на моих губах появляется довольная ухмылка. Двинув бедрами, я снова заполняю ее собой. Прикусывая губу, чтобы не застонать в голос, Мири прикрывает глаза.
- Посмотри на меня, - тихо прошу я, желая видеть ее глаза с бушующим багровым пламенем.
Мой темп становиться жестче и сильнее, напряжение нарастает до невыносимых пределов, и наше дыхание смешивается в одно, когда я наклоняюсь к ее лицу, что произнести.
- Подожди меня, девочка моя.
С горячим поцелуем нас накрывает разрядка, расходясь по телу волнами наслаждения, пока я жадно глотаю ее стон и с тихим рыком прикусываю мягкие губки. В такие моменты время замирает, и ты забываешь где находишься, и совершенно нет дела до того, что происходит вокруг. Хочется только слушать ее сбившееся дыхание и чувствовать рядом.
Придя наконец в себя, я опустил Мири на ноги и поспешил застегнуть джинсы, пока мой друг снова не начал рваться к этой девчонке, хотя это уже становилось неизбежным, потому что притягательнее всего женщина выглядит после секса, чуть растрепанная от твоих ласк.

Приподняв край платья, Мири оголила свою попку, снова начиная дразнить, и продолжила.

У меня в джинах кое-что вздрогнуло, подавая признаки новой готовности… нет, это никогда не кончится. Так, где мои сигареты, подумал я, хлопая себя по карманам.

Вытащив клинок, я поплелся за Мири, но догонять ее не стал, позволив себе снова понаблюдать за ее обворожительной походкой. Правда знание об отсутствии на ней «важной части гардероба» спокойствия мне не прибавляли. Так и подмывало подойти ближе, залезть рукой под юбку и провести ладонью по мягким округлостям. Значит, она считает, что я получил от нее все, чего хотел? А это вряд ли, еще не все, и пока пределов я не наблюдал, да даже не собирался об этом сейчас задумываться.
В отеле перед тем как отпустить Мири в лифт, и пользуясь тем, что в холе никого не было, я притянул ее к себе, залезая рукой под юбку, сжал ладонью ягодицы и прикоснулся в легком поцелуе к ее шейки.
- Я подожду тебя здесь, иначе мы из номера выйдем не очень скоро.
- А разве я предлагала тебе посетить мой номер? – спросила хитрая лиса. – Я сказала, что можешь проводить меня до отеля.
- А мне не нужно особое приглашение, - ответил я и протянул ей клинок.
- Это я уже поняла.
Мири зашла в лифт, оставив меня мучится в ожидании около получаса. Во время ожидания я решил проверить сообщение на сотовом, и среди них одно оказалось от Эма: "Рой, я только хотел спросить не знаешь ли ты где твоя сестра? Перезвони мне по возможности". Я набрал его номер.
- Эм, привет! А что случилось?
- Ничего. Разве обязательно что-то должно случиться?
- А зачем тебе тогда моя сестра? - хитро спросил я. - Давай-давай, колись. Я так и не выпытал ни у кого, что между вами происходит.
- Рой, тебе об этом знать не обязательно.
- Как не обязательно? Я брат или где?
- Так скажи мне, брат, где сейчас твоя сестра?
- Ээээ... ладно, убедил, на пока. Где сейчас Дора, я не знаю, мы не созванивались после того, как она уехала. Дать тебе ее номер телефона?
- А ты думаешь его у меня нет и я не пробовал ей звонить?
- Хм, тогда это сложный вопрос, где ее искать.
Мы еще немного потрепались по телефону и сошлись на том, что если я что-нибудь узнаю о Доре, то сразу ему позвоню.
Когда вернулась Мири, на ней было длинное платье без бретелек, воздушная юбка которого скрывала от меня стройные ножки, и это было не честно, потому что чем больше я не буду их видеть, тем больше соскучаюсь, но говорить об этом Мири я не стал. Мы вышли на улицу и окунулись в арабскую роскошь Марокканской столицы.

...

Мириам Пушинка:

Твой взгляд пронзает и меня пьянит,
Я отвечаю танцем и движеньем,
Меня неистово сейчас к тебе манит,
Гораздо большее, чем просто притяженье.

Я отхожу, маня тебя с собой,
И делаешь ты шаг за мной невольно.
В твоих глазах - опасности прибой,
В моих - опаска, чтоб не сделал больно.

Ещё всего один шажок назад,
И ты со мною вновь шагаешь рядом,
Кого теперь с тобой из нас спасать,
Когда любовь в груди сочится нежным ядом?

Твои слова, как самый сладкий мёд,
Лишь для тебя ко мне открыты двери.
К тебе я делаю шаги - теперь вперёд,
Боясь и предвкушая, всё же верю.


****
Кошка любит, когда её дразнят. В её сущности ярким пятном светится любовь к охоте. Но она не любит получать добычу здесь и сейчас, для неё важна игра – чуть отпустить свою жертву, махнуть мягкой лапкой, сбивая её с ног, ласково-опасно мяукнуть, выпуская коготки, и, подхватив свою добычу, подбросить её в воздух, чтобы при падении на землю, снова накрыть её мягкой лапкой. Чуть прикусить зубками, показав, что при случае, эти зубки могут принести гораздо большие увечья.
Кошка любит, когда её дразнят, и всё же в не меньшей степени любит дразниться сама. Отойти на пару шагов, изогнуться в спинке, показать свою красоту, гибкость и грацию. Облизать мордочку, демонстрируя розовый язычок, лукаво взглянуть на хозяина, и, распушив хвост, пойти дальше.

Человек часто забывает о том, что общаться можно не только вербально. Слова способны донести только то, что сам ты хочешь сказать, но они не всегда соответствуют действительности. Можно прикрыть ими истинные чувства, увести того, кому лжёшь, в такие дебри неправды, из которых потом будет сложно вывести его, каким бы светлым маяком ни были твои последующие слова.
Движения, жесты, мимика – вот то, на что нужно обращать внимание в первую очередь. Можно прошептать в тишине «Я хочу тебя», а можно показать своим телом, как именно страстно ты желаешь того, кому оно предназначено. Твоё тело, движения, твой взгляд способны сказать всё тому, кто должен тебя понять. Искусству танца на Востоке уделяется большое внимание – танец должен уметь донести красоту и изящество твоего тела, суметь возбудить, увлечь, соблазнить, заставить дрожать от нетерпения, желания, вожделения обладать только тобой. Желать одну лишь тебя.

Я направляюсь в сторону отеля, и отмечаю тот факт, что Рой идёт следом. До меня доносится слабый запах сигарет и я понимаю, что очень хочу курить, но всё же продолжаю идти впереди Роя. Соблазнительная походка, покачивание бёдрами, цокание каблучков...И он точно знает, что помимо платья на мне ничего нет.
Не успеваю я сделать шаг в сторону лифта, как Рой снова притягивает меня к себе, возвращая ощущение спокойствия вперемешку с новой волной желания и проводит рукой по обнажённой попке и целуя в шею лёгким поцелуем, который скорее похож на касание крыльев бабочки.

Как интересно. Чисто мужское, самонадеянное решение, которое он принимает сам, не спросив даже меня, но, чёрт подери, мне это даже нравится. Мири, Мири, ты не будешь собой, если покажешь ему это.
- А разве я предлагала тебе посетить мой номер? Я сказала, что можешь проводить меня до отеля.

Он протягивает мне клинок, вызывая этим жестом воспоминания о том, как именно он был использован в последний раз и я поспешно забираю его, пока предложение Роя не выходить из номера не стало моей навязчивой идеей. Странно, но я хотела его не меньше, чем до того, как он предъявил на меня свои права у той стены. Да и не только хотела...
- Это я уже поняла. - Быстро отвечаю я, входя в лифт и поднимаясь на нужный мне этаж.
Так странно, но когда я переодевалась в номере и приводила себя в порядок, меня охватило странное ощущение, что я боюсь спуститься вниз и не увидеть там Роя. Я провожу намеренно дольше времени, надевая длинное платье и босоножки и укладывая растрёпанные во время занятий любовью волосы.
Спускаюсь вниз и с облегчением выдыхаю, встречаясь взглядом с голубыми глазами своего вампира.
Мы выходим из отеля, ни слова не говоря друг другу, и я уже знаю, что именно в Фесе стоит посмотреть в первую очередь.

Мы с Роем идём по Фесу, не спеша разглядывая его незамысловатую архитектуру, которая всё же близка мне, как никакая другая. В воздухе разливается аромат тишины и темноты, сдобренный запахами корицы, елея и сладостным ароматом ночи. Ночью Фес не спит – на Медине всегда можно наблюдать неиссякаемый поток людей – горят зажжённые в стенах факелы, кидая причудливые отблески и тени вокруг, многоголосая и разноязычная толпа движется непрерывным потоком, унося с собой одни эмоции и принося другие. Небольшой рынок как будто колышется и переливается, звеня расшитыми золотом тканями. Звучит музыка, иногда прерываемая возгласами закутанных с ног до головы в ткань женщин. Это сердце Феса, которое бьётся всегда – независимо от времени суток и года.
- Ты бывала здесь уже? – тихо спрашивается меня Рой, оглядывая Медину.
Контраст между более-менее цивилизованными районами Феса и Мединой поражает даже меня, привыкшую и полюбившую эту внезапную смену обстановки.
- Ты имеешь в виду в Фесе или на Медине? Хотя, какая разница – я ухмыляюсь, чуть ускоряя шаг при виде небольшого пёстрого рынка, раскинувшего свои прилавки возле одной из стен Медины. – Я жила здесь некоторое время. Лет пять или шесть. И постоянно возвращаюсь сюда – можно сказать, что здесь мой дом, несмотря на то, что родилась я и выросла в Хацоре.
Не успевает мой спутник ответить на мои слова, как мне в голову приходит грандиозная идея.
- Подожди меня здесь, - я беру Роя за руку и останавливаюсь с ним возле стены, рядом с прилавком, на котором разложены декоративные мечи и сабли – Я очень быстро.
Не дожидаясь его вполне закономерного протеста, я устремляюсь в сторону прилавков с тканями, с присущей мне вампирской скоростью выбирая наряд для танцев – прозрачное изумрудное одеяние, состоящее из короткой юбки и ничего не скрывающего верха, и дополняю свою покупку большим тёмно-зелёным шёлковым платком, расшитым узорами золотого цвета. Больше всего времени занимает процедура вплетения в волосы нескольких золотых нитей с колокольчиками и монетками. Наряд дополняют несколько массивных браслетов, смотрящихся на хрупких запястьях и лодыжках немного сюрреалистично. И вот я, быстро переодевшись в купленную одежду в одной из крошечных примерочных, возвращаюсь к воротам Медины. Как по заказу начинает играть подходящая моим планам песня , и я начинаю двигаться в такт музыки под взглядами нескольких заинтересованных мужчин и под его взглядом.
Невесомый шёлк скользит по коже, лаская её подобно прикосновениям любимого – нежно, трепетно, страстно, - спускается по телу вниз, пробегает ручьём по бархатистой коже, возвращается назад, снова прикрывая то, что только что было открыто взору. Крошечные колокольчики и монетки, которыми расшиты невесомые кусочки ткани, едва прикрывающие соблазнительные изгибы тела, звенят в такт движениям – поворот, рыжие волосы летят, обрушиваясь на спину огненным водопадом, звеня вплетёнными в них нитями с крошечными монетками, бёдра изящно двигаются в такт мелодии – где-то плавно, где-то чуть резче. Подхожу к Рою, его руки тянутся ко мне, но у меня совершенно другие планы – поднимаю ножку, маленькая ступня упирается ему в грудь, чуть толкаю его назад, и он отходит, глядя мне в глаза в предвкушении того, что будет дальше. Отхожу от него, лишая возможности дотянуться до меня руками, почувствовать касаниями то, что он видит перед собой. Быстро снимаю платок, повязанный вокруг бёдер – лёгкая шёлковая ткань летит, повинуясь движению моей руки, мягким облаком приземляется в руки Роя, открывая его взору то, что было полуприкрыто ею – длинные стройный ножки, бёдра, на которых повязаны крошечная юбочка, воспаляющая воображение, заставляющая представлять прелести, скрытые маленьким кусочком ткани.
Участь Роя постигает мужчину, стоящего рядом с ним – моя ножка, звеня браслетом, поднимается вдоль его ноги, он перехватывает её ладонью, медленно поднимая вверх и целуя кожу в паре сантиметров от браслета. Опускаю ножку вниз и отхожу прочь.
Невесомые шаги ведут меня к высокой колонне, которая заканчивается крошечной площадкой – я люблю удивлять и хочу танцевать на ней. Забраться на неё, используя свои возможности вампира, было бы слишком неожиданно для жителей Феса. Я оказываюсь на канате, натянутом в паре метров над землёй, ловя восхищённые возгласы мужчин снизу. Прохожу по нему вперёд, вращая бёдрами, и поворачиваюсь к Рою, кивая на мечи рядом с ним. Он безошибочно угадывает моё желание и, подхватив меч, бросает его мне. Подхватываю его в воздухе и снова поворачиваюсь лицом к колонне, кладу меч на ключицы, чуть откидываясь назад, и прогибаюсь почти до земли, поднимая одну ногу вверх. Выпрямляюсь, шагая вперёд, попутно скинув меч на землю, и быстро достигаю колонны. Молниеносное движение – и я стою наверху колонны, на крошечной площадке, которая вмещает лишь только две моих босых ступни. Развожу руки в стороны, двигаясь в такт музыки, стоя на одной ноге, поднимаю вторую вверх и, придерживая её рукой, полностью выпрямляю, открывая взорам мужчин внизу свои аппетитные формы. Резкий поворот под звуки замолкающей музыки и я лечу вниз, слыша ропот толпы. Легко приземляюсь вниз, ловя взгляд Роя, который оказывается рядом через несколько мгновений, накидывая мне на плечи платок:
- Ну что, натанцевалась? – голос окрашен нотками пылающей злости, и я киваю головой в ответ. Слабая улыбка касается моих губ, и я отвечаю, как ни в чём не бывало:
- Проводишь до отеля?

...

Эсме:

Слушая мерный гул двигателей самолета и отрешенно наблюдая в иллюминатор искрящуюся снежную поверхность, такую чистую, такую безмятежную, я вдруг отчетливо поняла, какую глупость я совершила. За столько лет рядом с Карлайлом я давно должна была привыкнуть к тому, что груз ответственности, лежащий на его плечах, никогда не становится легче. И даже если порою его незаменимость, в которой активно убеждали его окружающие, можно было уверенно поставить под вопрос, я знала, что он не откажется добавить к тяжести этого груза пару-тройку тонн... не задумавшись ни на секунду о том, что он вправе отказаться. И мой внезапный отъезд лишь прибавит ему огорчения, горечи непонимания, но никак не повлияет на его готовность по первому зову поспешить туда, где он нужен. Мое бегство походило на выходку капризного ребенка, обиженного тем, что родители не уделили ему достаточного на его взгляд внимания. Что ж, есть и хорошая новость: еще не поздно все исправить.
Сразу по прибытии в аэропорт я взяла билет на обратный рейс. Я не стала звонить Карлайлу, решив, что правильнее будет сказать, глядя ему в глаза, те слова, которые я ощущала потребность высказать: что ничто не может быть более важным для меня, чем быть рядом с ним и дать ему ощущение надежности, уверенности и поддержки. Приняв это решение, я ждала объявления о регистрации своего рейса, мысленно отсчитывая секунды и надеясь, что рейс не будет задержан.

...

Многодетный папа Карлайл:

В аэропорту я начал набирать номер телефона Эсме. Душа так и разрывалась от всех тех слов, что я хотел ей сказать: что я люблю ее, любил и всегда буду любить, что только рядом с ней мне кажется, будто у меня бьется сердце и только вдали от нее оно будто обливается кровью...
"Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети" в 1234 раз сообщила мне неизвестная девушка...
Однако я не переживал, я знал, что я на верном пути! Как только я увижу ее я заставлю ее забыть обо всех обидах и недоразумениях и все снова станет отлично...
Приземлившись на Аляске я взял напрокат машину и поехал к подруге Эсме, у которой та обычно гостила...
- О! Карлайл! Привеет! Как дела? - она заглянула мне за плечо, - а где Эсме??
Так мы и стояли минут пять глядя друг на друга пока до нее доходило, что Эсме со мной нет, а до меня - что Эсме по-видимому не доехала до своей подруги...
Расстались ы мягко говоря в растерянности.
Я снова набрал номер Эсме - "Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети" услышал я в 1235 раз.
Я вернулся в аэропорт совершенно не понимая, что мне дальше делать...

...

Эсме:

Пройдя регистрацию на обратный рейс (а чтобы дождаться ее, понадобилось все мое благоразумие и терпение), я заняла свое место в самолете и смогла наконец отбросить напряжение и расслабиться. В голове у меня настойчиво завертелись слова старой незатейливой песенки:

- Где бы ни был ты, друг, твердо помни о том:
Там, где сердце твое, там и будет твой дом.
И куда бы судьба не пыталась швырнуть,
Знай, где должен ты быть и держи туда путь.

О да! - сказала я себе мысленно, - я точно знаю, где я должна быть и куда зовет меня мое сердце. Именно туда я незамедлительно и отправляюсь.

- С каждым, друг мой, когда-то бывало порой:
В суете не спешил ты вернуться домой.
Но любая беда стороною пройдет,
Пока есть у тебя тот, кто любит и ждет.
Так оставь все сомненья свои позади
И прислушайся к сердцу, что бьется в груди:
И в тумане невзгод, и в отчаянья мгле
Лишь любовь нас спасает на этой земле.

...

Многодетный папа Карлайл:

Я послонялся по фойе и кругу на 15 мне пришла в голову гениальная мысль... Я подошел к сотруднику паспортного контроля, представился и объяснив, что должен был встретить жену, но не могу ее найти, а телефон не отвечает... Он посмотрел на меня поверх очков:
- Видел-видел, не очень-то она хочет с вами встречаться, только сошла с самолета и бегом в кассу, за обратным билетом, рейс улетел 10 минут назад...
Я был готов расцеловать его, но боюсь я не улетел бы отсюда долго... Пришлось вежливо поблагодарить служаку и рвануть в туже кассу за билетом на следующий рейс..
- Через сколько??? - я уставился на девушку в окне.
- Предположительно через 8 часов, погодные условия к сожалению не позволяют лететь согласно расписания...
Я был в отчаянии... да я пешком быстрее доберусь! Что делать... С одной стороны мне не хотелось привлекать к себе внимание... С другой... ждать столько времени! Ведь прилетев домой и не найдя меня там ... Эсме может подумать, что я тоже обиделся! Стоп! Ведь есть же телефон! Я сунул руку в карман... Но телефона там не было... Что за черт!Я ощупал себя с ног до головы... Телефон как-будто испарился...

...

Мириам Пушинка:

Израиль. Назарет. 1938 год.

Порой бывает так, что самая незначительная мелочь способна повлиять не только на восприятие мира в целом, но и на всю твою дальнейшую судьбу. Впившаяся в твоё сознание, которое восприняло эту мелочь слишком остро, она будет вести в игре под названием "жизнь" долгие годы, заставляя посмотреть на абсолютно обычные вещи сквозь призму совершенно иного восприятия. Обыкновенные вещи уже не кажутся обыкновенными, отмеченные лёгким но въедливым туманом того, что так остро и надолго вцепилось и вошло в твой разум. Оглядка - вот то, что будет отныне сопровождать тебя по жизни - заставляя подозревать, не доверять, не верить. Потому что опаска быть обманутым и поставленным на колени станет идти за тобой по следам. Будет дышать тебе в затылок, напоминая своим лёгким дуновением о том, что тебе нужно бояться, нужно не раскрываться, всегда быть начеку, иначе в победители запишут не тебя, а твоего врага. И ты сам не будешь подозревать - что твой враг, - ты сам, но тот, разума которого не коснулась какая-то незначительная мелочь, оставившая отпечаток.

Ненависть, сквозящая внутри, разъедающая каждую клеточку жгучей кислотой, несущаяся по телу подобно извергающейся из жерла вулкана лаве. Ты могла бы помочь и сыграть на моей стороне, если бы не была такой слабой. Такой слабой и огромной одновременно - потому что в тебе львиная доля страха. Жутчайшего, отвратительно-липкого, сковывающего всю меня страха. Страха от той опасности, которая сквозит по пространству между мной и им. Пространству, которое тает с каждым шагом.
- Мира! - раздаётся его голос и мне кажется, что я слышу его возле самого уха, хотя между нами несколько метров, а Давид не кричит - он просто говорит это на бегу, нежно-страшным полушёпотом. Его голос долетает до меня, леденя и без того застывшую кровь. Я пытаюсь прибавить скорость, но понимаю, что и так бегу из последних сил.
Яркая луна на небе исчезает за облаками и мы бежим по ровной долине вперёд в полнейшей темноте. Я знаю, что впереди только пропасть, знаю, что мне не убежать, также как это знает Давид. Но продолжаю бежать вперёд и вперёд, потому что не могу остановиться от охвативших меня ненависти и страха. Давид начинает отставать и я сворачиваю вправо, потому что это мой единственный шанс убежать.
Над равниной раздаётся жутчайший смех моего преследователя и его крик:
- Авив!
Мне наперерез мчится огромный рыжий волк и вынуждает меня свернуть в сторону обрыва. Давид снова набирает скорость и снова мчится за мной параллельно с Авивом загоняя меня в ловушку. На ходу вытаскиваю клинок, зная, что он мне всё равно ничем не поможет и сегодня Давид получит то, чего добивается давным-давно - меня.
- Стой! Не подходи! - мой голос срывается на судорожный всхлип, едва я достигаю одинокого дерева, стоящего на самом краю огромной пропасти. Даже все мои возможности вампира не гарантируют мне того, что я выживу, если спрыгну вниз.
- Мира, Мира, - качает головой Давид, ухмыляясь и подходя ближе и добавляет, поворачиваясь к Авиву, - Ты можешь быть свободен, больше ты мне не нужен.
Волк отходит прочь, а Давид подлетает ко мне, грубо хватая за шею и впечатывая своим телом в дерево. Одна рука выкручивает моё запястье, лишая клинка, вторая до хруста сжимает шею. Безжалостные губы впиваются в мой рот, причиняя отвратительные ощущения.
- Ты всё равно стала моей Мириам, - рычит он мне в губы, проникая рукой под длинную юбку и заставляя содрогнуться от омерзительных касаний.
- Ненавижу тебя, - мой хрип с трудом вырывается из сдавленного горла, - Ненавижу и не хочу.
Давид снова смеётся, продолжая шарить по моему телу рукой.
- Мне и не нужно, чтобы ты меня хотела. Ты такая аппетитная, Мира, такая вкусная. Поверь мне, ты ни у кого не вызываешь ничего большего, чем желание. Ты очень желанна, точнее желанно твоё тело, но не ты.
Снова мерзкий поцелуй, грубые касания, болезненные в своей нетерпеливости и злости, треск разрываемой одежды, животный хрип Давида и моё безумное отвращение к нему и ко всем мужчинам в его лице.
- Не трогай меня, - я пытаюсь вырваться, но получаю в ответ удар за ударом по лицу, от которого голова мотается в разные стороны. Хватка Давида только усиливается, а новый поцелуй после ударов становится ещё беспощаднее предыдущих.

- Оставь Мири в покое! - разносится над равниной старческий властный голос и руки Давида сами по себе отпускают меня. Я не устаю удивляться той власти, которую имеет над Давидом старый Танах.
- Иди ко мне, девочка, - зовёт меня Танах и я быстро подбираю клинок и бегу к нему, на ходу пытаясь прикрыть порванной юбкой оголённые ноги.
Старик обнимает меня одной рукой и отворачивается от Давида, словно разом потеряв к нему интерес.
- Он ничего не успел тебе сделать, Мири? - голос старика раздаётся возле самого уха и я мотаю головой. Если бы я могла плакать, я бы сейчас рыдала от поселившейся во мне злости и ненависти - ненависти ко всем мужчинам.

Дома у Танаха пахнет лавром и я вдыхаю этот запах, позволяя ему изгнать из памяти всё то, что тревожило и мучило меня.
- Почему на Давида не действует мой дар? - мой вопрос скорее носит риторический характер, потому что я знаю, что старый Танах не знает на него ответа. Вместо того, чтобы в очередной раз удивиться вместе со мной, старик горько улыбается и качает головой.
- Внученька, уезжай, беги отсюда. Беги в Фес - там Давид не найдёт тебя.
На моём лице скорее всего написано удивление.
- Почему именно в Фес? - спрашиваю я у Танаха.
Он хмурит седые брови, потому что моё любопытство не знает границ.
- Просто послушай меня и уезжай. Давид будет искать тебя.
Я с сомнением качаю головой, ещё не зная, что моя следующая встреча с Давидом произойдёт гораздо раньше, чем я думала.

...

Рой:

Прогуливаясь по ночным улицам Феса, мы пришли к одной из главных площадей города. Здесь было оживленно и шумно, полным ходом шла торговля под арабскую музыку и с сопровождением песен и плясок.
- Ты бывала здесь уже?

Я открываю рот, чтобы ей ответить, как Мири воодушевленно меня перебивает.

Она ускользает к прилавку с тканями и всякими женскими штучками. Понимая, что мне там делать нечего, я остаюсь ждать, разглядывая декоративные мечи и сабли. Все-таки умеют арабы делать хорошие режущие предметы, только настоящие и достойные внимания просто так на базаре не купишь.
Увлекшись разглядыванием всякой ерунды, я едва не выронил одну из них, когда появилась Мири. Она вышла в сопровождении восточных мотивов, двигаясь в такт музыке, и ее новый наряд взбудоражил мою фантазию. Сквозь голоса толпы и музыку, я слышал как шелк ткани скользит по шелку кожи, слегка шурша, слегка дразня прикоснуться к ее атласной кожи своей рукой. Каждое движение ее бедер завораживало, отдаваясь в ушах звоном монет и колокольчиков. Рыжие волосы ласкали плечи, шелковистой волной следуя за каждым поворотом ее головы. Я не сразу осознал, что задержал дыхание. Передо мной словно танцевала первая наложница арабского короля… первая и единственная.
В изящном танце Мири подплывает ко мне, и я потянулся за ней, чтобы прижать к себе эту неземную красоту. Но у нее оказываются другие планы. Она поднимает ножку, упирается ею мне в грудь и слегка отталкивает назад. Ну что ж, посмотрим, что будет дальше. А дальше было на что посмотреть. Мири снимает с бедер воздушный платок, и шелк плавно приземляется мне в руки, а взорам всех присутствующих открывают стройные ножки, слегка прикрытым тканью, которую едва ли можно назвать юбкой, скорее повязка для бедер, и я уже начинаю забывать о том, что вокруг нас люди. Но Мири мне быстро об этом напоминает.
Она подходит к мужчине, который стоит рядом со мной, и ее ножка начинает скользить по его ноге. От резкой смены эмоций меня передергивает. Сказать, что я разозлился, это не сказать ничего, а участь несчастного была для меня решена. Но мою злость в этот момент ощутил на себе лишь шелк, который затрещал в моих руках. Но я не собираюсь прерывать ее представление, терпеливо наблюдая, как доживающий-свои-последние-часы пачкает губами бархат ее кожи. Неожиданный приступ ревности застиг меня врасплох, потому что не часто я испытывал подобное по отношению к девушке, которая не принадлежала мне, и что могло значить лишь одно – какая-то часть меня уже нарекла ее себе, и потому никто другой не смел к ней прикасаться. Но все это подсказывали мне чувства, тогда как разум крутил пальцем у виска, задавая мне вопрос – с чего это ты вдруг?
Отойдя от мужчины, Мири продолжает свой соблазнительный танец, который перемещается на канат. Люди вокруг восторженно хлопают в ладоши ее ловкости и бесстрашию, когда у меня все происходящее вызывает легкий привкус любопытства и интереса «что дальше?» Без слов Мири просит меня подать ей меч. Взяв его с прилавка, я кидаю ей, с удовольствием наблюдая что она с ним проделывает в соблазнительном акробатическом этюде. Добравшись по канату до высокой колонны и еще раз продемонстрировав всем присутствующим свои прелести, Мири ловко спрыгивает вниз.
- Ну что, натанцевалась? – спрашиваю я Мири прохладным тоном, подойдя к ней и набрасывая на плечи платок.
Мне в ответ была подарена скромная улыбка, как бы говорящая за нее, что она тут не при чем, и так же невидно мне задается вопрос.

- Только через его труп, - сказал я, кивая на мужика рядом со мной, которому выпало счастье (правда с несчастливыми последствиями) прикоснуться к Мири. – Раз он тебе так приглянулся, съешь его, и мы пойдем в отель.

...

Мириам Пушинка:

Ревность проистекает не из любви. И даже не из страсти. Ревность проистекает из чувства обладания. То, что ты сам для себя считаешь своим, ставя на нём оттиск собственности, и станет предметом твоей ревности. Будет настойчиво мучить тебя, находясь далеко, и ещё больше мучить, находясь близко. Ты будешь стараться всегда держать предмет своей ревности в поле зрения, бушуя внутри каждый раз, когда кто-либо сократит установленное тобой же самим расстояние. Установка границ до предмета твоей ревности действует, если он принадлежит тебе на правах собственности. Если ты заявил свои права на него не только перед самим собой, но и перед всем миром. В противном случае, ревность будет не только необоснованно-мучительной, она будет носить абсолютно бесправный характер, не имея никаких условий для существования.


Рой кивает в сторону мужчины, который так неосторожно принял мою опасную игру, и усмешка касается моих холодных глаз, освещая их жестоко-хищным блеском.

Меня обуревают разные эмоции, и среди них я абсолютно чётко улавливаю три: я в восторге от того, что мне удалось вывести Роя на ревность, мне передалось его желание видеть этого мужчину мёртвым и ещё - дикая радость от того, что сам Рой предоставил мне возможность продолжить дразнить его ревностью. Он уже успел прикоснуться к возможности обладания мною, успел решить для себя, что на данный момент я принадлежу ему и мне это даже нравится. За те десятилетия, что прошли с последней нашей встречи с Давидом, Рой был первым, кто вызвал такие чувства - желание чтобы меня брали, несмотря на моё противостояние. В случае с Роем противостояние стало игрой. Не было жуткого страха, как в том случае, когда Давид применял силу и грубость. С Роем его грубость на девяносто процентов носит ощущение осторожности и нежности...И ещё моё ответное желание получать эту сладкую жестокость снова и снова.
Я встречаюсь с моим вампиром глазами и улыбаюсь, едва кивая головой на его предложение. Отхожу от него, делая пару шагов назад и теперь уже встречаюсь глазами с парнем, который смотрит на меня со смесью вожделения и опаски, и сейчас мы проверим, какого из этих двух абсолютно верных чувств больше. Призывно улыбаюсь парню, грациозно поворачиваясь к нему спиной и ухожу с площади, тотчас слыша за собой шаги парня, а через пару секунд и тихие шаги Роя.
Мы проходим несколько десятков метров и я сворачиваю влево - в сторону освещённого факелами сводчатого коридора, где в этот момент безлюдно и царит такой необходимый полумрак. Чуть замедляю ход, и моя жертва оказывается рядом, почти сразу же хватая меня за руку и разворачивая лицом к себе. Рой замирает в темноте, не дойдя до коридора несколько шагов и теперь стоит, неразличимый ни для чьих глаз, кроме моих. Подталкиваю парня к стене, пока он не упирается спиной в свой каменный плен. Его рука обхватывает моё оголённое бедро и приподнимает, двигаясь к округлым ягодицам. Мой язык пробегает по его губам, из которых через несколько минут навечно уйдёт жизнь, а потом проникает в ароматное и аппетитное тепло его рта. Выгибаюсь, как кошка, прерывая поцелуй и скольжу губами по щеке к шее. Рука парня по-хозяйски прижимает меня к себе, лаская мою прохладную кожу горячим теплом и не менее горячими касаниями. Присаживаюсь возле него на корточки быстро спуская с него брюки и пробегаю поцелуями по его животу. В ответ слышу его стон, который переходит в жалобный всхлип, едва мои клыки вонзаются в его тело, протыкая тонкую кожу в паху, там, где так сладко бьётся пульс. Его руки сжимают свою смерть в последних объятиях, впиваясь пальцами в мои плечи, стараясь оттолкнуть от себя ту, что несёт его гибель, капля за каплей забирая его жизнь.
В мой рот бьют солоноватые струйки живительной влаги, горячими потоками растекаясь по телу. Ладонями поглаживаю его руки, вцепившиеся в меня мёртвой хваткой, словно пытаясь успокоить его и через несколько секунд его опустошённое тело с глухим стуком падает возле меня. Легко вскакиваю на ноги, несколько капель крови ещё блестят на моих губах. Подхожу к Рою, резко притягивая его голову к себе и впиваюсь в его губы поцелуем, почти сразу ощущая его язык во рту, который по-хозяйски собирает вкус нашей общей с ним жертвы. Сплетаю свой язычок с языком Роя, то отстраняясь, прикусывая его губу и тут же зализывая укус, то снова позволяю углубить поцелуй.
Так же мгновенно отстраняюсь от него, поворачиваясь спиной и, ни слова ни говоря, направляюсь в сторону отеля.

...

Алария де Рош-Вилльер:

Лас-Вегас
Самым мудрым считается тот, кто умеет подчинить свои чувства велению рассудка. Разгневаться может и глупец и мудрец, но глупец, ослепленный гневом, становится рабом своего гнева. В пылу бешенства он сам не ведает, что творит, и все его поступки ему же оборачиваются во зло.
Гнев может изменить, превратить в монстра, создать раба своей ярости, вылепить кого-то другого, кем вы доселе не являлись. И тогда единственной видимой стороной этого гнева будет тот человек, которым вы стали, но есть надежда, что этот человек однажды утром проснется и поймет, что он может продолжить свой жизненный путь. И как знать, вероятно, однажды поутру хватит сил подойти к зеркалу и, посмотрев в глаза своему отражению, снова найти в бездушном хищнике себя.
Я до сих пор не осознала истинную причину своего гнева. Странные слова Эммета? Задели? Нет, насмешили, ведь это с самого начала была лишь игра и холодный расчет. Внезапный отъезд Илидана, бросившего меня с нефритовым цветком в этом… как его… Форксе? Наоборот, это моя возможность уехать, ссылаясь на дела. Отсутствие ключа от базы данных банка Эй-Би-Эн? Бред, это не способно вывести меня из равновесия. Но все же что-то сыграло свою роль, и лишь сейчас я начинала понимать, какую глупость натворила. Что, впрочем, не мешало мне с улыбкой смотреть в иллюминатор на огни ночного города.
- Мисс де Рош-Вилльер, - стюардесса склонилась надо мной. – Вам еще что-нибудь принести?
- Благодарю, не нужно, - ответила я и перевела взгляд на своего спутника, смиренно отдыхающего в соседнем кресле.
А это и правда оказалось совсем не сложно, хотя длительный гипноз выжал из меня слишком много сил, а значит совсем не лишним будет обед, состоящий из одного блюда – человеческой крови. И я была уверена, что свою жертву я выпью до дна, подведу черту под ее жизнью.
Не представляю, с какой радости я захватила с собой этого оборотня в Лас-Вегас. Видимо, чтобы не было скучно. Да и если честно, я не чувствовала в нем особого сопротивления. Его воля упорхнула в считанные секунды, а дальнейшее всего лишь моя прихоть.
Вся моя вечность – потакание собственным капризам.
Заставить Нейта выпить снотворное? Легче легкого. И вуаля. Лас-Вегас, город развлечений. Он скоро проснется, и потребует ответы, пожалуй, тогда и начнется самое интересное, то чего я так ждала. Кажется, он начинает просыпаться, и я уже вижу его удивленные глаза.
- С приездом, - я невинно улыбнулась и поднялась со своего места.
- Стой, - Нейт вскочил следом за мной, но нагнал только возле паспортного контроля, резко развернул к себе. – Может, все же объяснишь мне, что происходит? – истинное бешенство в его глазах несказанно веселило меня.
- Мисс де Рош- Вилльер? – в голосе администратора звучала обеспокоенность.
Еще один рыцарь, считающий меня хрупкой розой. Желаешь помочь – поделись запасом крови.
- Все в полном порядке, - заверила я человека, оторвав руку оборотня от своего плеча. – Мы с мужем поссорились, но уверяю вас, он любит меня больше всего на свете, поэтому мы помиримся. Правда, дорогой? - я снова перевела взгляд на Нейта.

...

Маргарита:

Интересно, перестал бы ты так роскошно ухмыляться, если бы знал, что уже минуло десять секунд, как ты мог лишиться своей головы, а я бы стала обладательницей изысканного трофея. Нет. Я не стану спешить. Финальную точку твоего существования чуть позже поставит твоя же собственная самоуверенность. Я хочу испытать удовольствие куда более глубокое, чем может принести тривиальная расправа над тобой, глупый мальчишка. Твоя природа - пир для гурмана вроде меня. Твой огонь в жилах как бушующая страсть, напор которой я ощущаю так, как акула улавливает в морском течении запах крошечной капли крови. Такой темперамент среди вампиров встречается мне слишком редко, в тебе слишком много жизни и энергии хлещущей через край, чтобы игнорировать это, а тем более упускать возможность испробовать его ошеломляющий вкус и не насытится ими. Видимо даже древнейшим из нас свойственно окунаться в это иллюзорное безумие человеческих страстей, подчинятся им, на миг забывая кто мы есть на самом деле.
Ты торжествуешь, беззастенчиво и лениво. Твои глаза горят от предвкушения, когда ты наталкиваешься на моё спокойствие. О, знал бы ты чего мне стоит находиться рядом с тобой, изображая спокойствие, когда все внутри кипит, а тело жаждет прикосновений. Мой сладкий мерзавец, как можно быть таким наивным? Ты разбудил зверя после долгой спячки, не задумываясь о том, что он безумно голоден, что у него могут быть и собственные ненасытные желания. Ненависть и животная похоть. Забавное переплетение, но упиваюсь им, как и близостью твоего тела, отчетливым запахом порока дурманящим сознание, с изуверским наслаждением отмечая низость и циничность собственных инстинктов, таких первобытных и диких, требующих идти на поводу у собственной природы. Я наслаждаюсь им ничуть не меньше, чем нашим противостоянием, в котором итог схватки может быть всегда непредсказуем. Это будоражит нервы, придаёт вкус к жизни. Не так ли?
А этот красноречивый взгляд, полный неприкрытого торжества, он обещает мне, что со мной расплатятся сполна. Агрессивный, сильный, мощный, что ни говори восхитительно красив и идеально раздет. Заострившиеся черты лица делают тебя более хищным, да ты и улыбаешься так, как улыбается хищник, загнавший свою жертву в ловушку, из которой есть только один выход, сделать шаг навстречу своему загонщику. Я обещаю тебе нечто похожее на покорность, поскольку я знаю, что мой порог невозврата пройден, и я не смогу остановится, не смогу помешать тебе упиваться этой победой.
Легкое прикосновения руки к внутренней поверхности бедра, нежное скольжение ладони вверх, и резким движением ты срываешь последний кружевной покров с моего тела. Кожа вспыхивает жаром, впившаяся в кожу ткань отдаёт болью и возбуждением, перед глазами пляшут чёрно-красные огни, а внизу всё стягивает спазмом. Две пары затопленных яростной похотью глаз столкнулись, ведя бессловесную битву, куда более ожесточенную, нежели вели до этого.

- Выдыхаешь ты, подтверждая свои слова вторжением в моё тело, не отрывая взгляда, резко до упора, так что перехватывает дыхание и не остается сил для язвительного комментария и недовольно шипения, только лишь ускользающая реальность и горячая дрожь, волнами растекающаяся по телу. Ногти вонзаются в твои плечи, раздирая спину,как раздирает мир, сузившийся до пульсации в соединении наших тел. Я закусываю губу, умоляя все силы мира помочь, удержать протяжное "Даааа", но оно рвётся наружу, бьётся на языке и кажется слишком необходимым. Мое тело само раскрывается тебе, отдается, бросает вызов. Оно, подмятое и разбуженное темпераментом, больше не имеет памяти, гордости и чувства ненависти. Вцепившись пальцами в волосы, притягиваю твоё лицо к себе, зло кусая холодно-горячие губы, когда бёдра сами рвутся вверх, ногами обхватывая сильнее торс, и с твоего лица слетает маска, оголяя жажду не меньшую по силе, чем моя собственная.

...

Рой:

Я уже и забыл какой навязчивой и многогранной способна быть ревность, и с какой легкостью от нее рождается злость.
На мои слова Мири ничего мне не отвечает, а на ее губах показывается загадочная улыбка хитрой лисы. Она разворачивается и подходит к парню. Ее взгляд для него несет в себе приглашение, а тело обещание, и парень уже идет за ней. Я следую за ними тенью вглубь полумрака, с трудом сдерживаясь, чтобы не свернуть ему шею, когда он властно разворачивает Мири к себе. Но это было бы слишком легко и просто, оборвать его жизнь и отказать себе в этой любопытной игре. Ты сам ее подтолкнул в руки этого идиота, - думал я про себя, - так что теперь заткнись и смотри… и непременно наслаждайся ее сладко-горьким коварством.
Я встаю у стены, опираюсь об нее плечом и достаю сигарету. Мири толкает парня спиной в стену. Я прикуриваю, смотря как его грязные руки притягивают ее к нему и сжимаются на оголенных ягодицах. Сигаретный дым застревает в горле, из которого вырывается мат, когда язычок Мири касается его грязных губ. От внутренних ощущений меня начинает подбрасывать, и совсем не в приятную сторону. Она с ним что, рушила тут сексом заняться на моих глазах? - недоумевал я, уже с дикой злостью смотря на то, как Мири об него трется и опускается на корточки. Что она делает, мать твою? – ругался я, смотря как она… расстегивает его брюки! На пару секунд я отворачиваюсь с тихой усмешкой сквозь злость, что вызывается пониманием, как изощренно ей удается меня изводить. Успокаивают только мысли о том, что я с ней за это сделаю. А пока, я достаю новую сигарету и смотрю, как она кусает его, чтоб его, в пах, но уже одна ее поза относительно него вызывает во мне желание кого-нибудь сейчас растерзать, и только страх и паника парня удерживает меня на месте, начиная приносить мне злорадное удовольствие.
Наконец, его сердце перестает биться. Мири встает на ноги и шагает ко мне, сытая и довольная своим поступком и превосходством. На ее губах искрятся алые капли крови, в цвет пылающим глазам, и я удивляюсь сам себе, ощущая, как заводит меня ее тяга к смелым играм над открытым огнем, как заводит смесь своей злости и желания, этого желания обладать ею так, как не будет обладать никто другой. Подойдя вплотную, она резко притягивает меня к себе и впивается в губы поцелуем со сладчайшим привкусом крови недавней жертвы. Ее дерзость, движения язычка и губ распаляют еще сильнее, и я уже почти начинаю забывать о том, как был зол на нее несколько минут назад, но прекрасно помня, что же хотел с ней сделать.
Прервав поцелуй, Мири разворачивается и шагает в сторону отеля, призывно покачивая бедрами, и этот призыв игнорировать было просто невозможно.
До отеля мы дошли в молчании и поднялись на ее этаж. Все тихо и мирно, и мною терпеливо, пока за нами не закрылась дверь ее комнаты.
Поймав Мири за руку, я толкаю ее спиной в стену и зажимаю своим до предела возбужденным телом. Ее руки ложатся на мои плечи, не отталкивая, а держась за них. Глаза в глаза с искорками взаимной злости и открытого вызова на губах, которые ничего не произносят, они снова жадно сливаются в коротком поцелуе, с привкусом моей злости и возбуждения, который заканчивается чуть более сильным укусом на ее нижней губе.
- Даже не знаю, что же хочу сейчас с тобой больше всего сделать за такое представление, которое ты мне устроила, - говорю я ей.
- Тебе понравилось?
- Очень, - отвечаю я с долей сарказма, пока руки скользят вверх по ее спине и расстегивают застежки расшитого бюстгальтера. – Только в голову почему-то приходят мысли о том, как бы тебя за это наказать?
- Так и трепещу, - отвечает мне с улыбкой нахалка.
- Правильно делаешь.
Я подхватываю Мири под ягодицы и заставляю обвить свои прелестные ножки вокруг моего торса. Вместе с ней захожу в спальню, укладываю на кровать и опускаюсь вниз по ее телу, стаскивая с нее то немногое, что обтягивает ее шикарные бедра, пока она попутно стаскивает с меня футболку, и снова возвращаюсь к ней, жадно оглядывая каждый дюйм своих владений, и губы сами тянутся к ее белоснежной коже. Спешить уже не хотелось, хотелось тщательно всю ее опробовать и насладиться каждым моментом, проведенным с этой рыжей кошкой. Ах да, еще хотелось как-нибудь ее наказать.

...

Алария де Рош-Вилльер:

Александрия, Египет 1917
Пассажирское судно из Франции прибывало в далекий арабский порт точно по расписанию, на заходе солнца, когда багровая ладья бога Ра отправляется в свое ночное путешествие по подземному Нилу, освещая загробный мир. Даже на берегу ощущалась близость величественной пустыни, завораживающей своими миражами и окутанными вековыми загадками пирамидами в Гизе.
Я вышла на палубу и, стоя в тени, наблюдала за последними лучами, скользящими по водной глади и пристани. Впервые судьба завела меня в Египет, страну лотосов и скарабеев, самым причудливым образом вобравшую в себя лучшее от каждой эпохи, строя и культуры.
Я выглядела как обыкновенная аристократка того времени: светло-песочный прогулочный костюм, состоящий из узкой длинной юбки и жакета с лацканами, украшенного брошью в форме розы; белая блузка, покрытая ручной английской вышивкой; шляпа, отделанная вуалью. На вид нежная кремовая кожа, словно всю жизнь избегающая попадания прямых солнечных лучей, бездонные темные глаза, чуть задумчивые и отрешенные, густые темные локоны, собранные в довольно простую прическу – пожалуй, я мало походила на заурядную путешественницу.
На пристани меня ожидал эксперт музея Метрополитен, в обязанности которого входила оценка реликвий, найденных в гробнице одного из самых мрачных правителей Восьмой Династии, при которой начался закат Древнего Царства. Я желала купить несколько предметов того времени, дабы увеличить и разнообразить мою коллекцию старины.
Наверное, вечность делает нас зависимыми от своих прихотей, истинные ценности меркнут, а иллюзорные, ожидая этой слабины, спешат занять свое место, предъявляя свои права.
- Мадам де Рош-Вилльер, - эксперт склонил голову в приветственном жесте.
- Мадемуазель, - снисходительно поправила я.
Всего на миг в его глазах промелькнуло непонимание, но он умело скрыл его.
Да, мне настолько наплевать на правила этикета, что я путешествую без сопровождения, а это абсолютно не присуще молодой незамужней леди, но мне это даже нравится. И мне совершенно безразлично Ваше мнение о моем воспитании.
Оставив свои мысли при себе, я лишь улыбнулась и последовала за работником одного из самых больших музеев мира, расположенного в Нью-Йорке. Раскопки производились недалеко от Каира, в окрестностях пирамид Гиза, аукцион тоже проходил в столице, которую называли «Победоносной», поэтому меня ожидала железнодорожная поездка из одного города в другой.
Пока ладья Ра не вернулась из загробного мира, быстрый поезд унесет меня в Каир – жемчужину арабского мира, восточная часть которого пестрит беспорядочными узкими улочками и сотнями старых мечетей, служащих ориентирами в городских лабиринтах. И уже завтра вечером я буду блистать на званом приеме, очаровывая одним взглядом, убивая одним сладким поцелуем.
Однако едва мы с экспертом музея Метрополитен прибыли на перрон, мои планы в одночасье рухнули. Хотя в тот миг я еще не осознавала этого. Лишь удивленно смотрела на еще одного поклонника старины, которого мне любезно представили как Вильгельма.
Черные, как смоль, густые волосы, спускающиеся до плеч, четко очерченные скулы и губы, черные, пронзительные глаза с интересом рассматривающие меня, возможно чуть холодно и цинично. Высок, достаточно широк в плечах, статен, грациозен – вампир. В нем было что-то дьявольское, но именно эта его загадочность и порочность притягивали, как магнит.
- Признаться, совершенно не ожидал такого поворота событий, - произнес Вильгельм, когда поезд тронулся со станции. – Я представлял себе молоденькую девушку с ароматной аристократической кровью, словно призывающей вонзить в ее шейку клыки, - шепотом усмехнулся он, однако мне показалось, что это далеко не шутка. – Но я даже рад такой приятной встрече.
- Вы ищите что-то конкретное или коллекционируете предметы старины? – спросила я, желая перевести тему.
- Да, я предполагал купить один древний свиток, ради которого, собственно говоря, и приехал в эту солнечную английскую колонию, - как и все вампиры, он не питал страсти к солнцу, запрещающему разгуливать по улицам в светлое время суток.
Как ни странно, однако именно из-за ветхого куска папируса с древними иероглифами я и покинула Париж, в котором жила последние 5 лет. Ведь эти письмена содержали легенды о вампирах и оборотнях, которые для меня были столь интересными. Как и многие из нас, я хотела разгадать тайну нашего существования.
Я абсолютно не представляла кто он, этот Вильгельм, каким даром обладает и сколько ему лет, хотя выглядел он на тридцать с натяжкой. Просто ощущала в нем силу, притягательное могущество, которое впоследствии и стало моим наказанием. Он привык играть окружающими и собой. И эту страсть, сама того не желая, я переняла у него.
И что самое главное, до встречи с ним я считала любовь лишь шуткой, гормонами и химией, однако он стал мне по-настоящему дорог, а в мои планы это совсем не входило, и даже напугало меня, бесстрашного бессмертного вампира.

...

Мириам Пушинка:

Дикая страсть способна на многое: воспламенить за секунду, пустив по телу лаву ощущений из огня, одержать верх над разумом, затуманивая все иные чувства, заставляя совершить самые противоречащие твоему "я" поступки. Страсть хороша, но это пожар, а жизнь огня известна наперёд: возгореться из крошечной искры, сжечь всё кругом, питаясь тем, что есть рядом, ярко озарить мир вокруг своим светом и угаснуть, не найдя новой пищи для своей яркости. Если повезёт - глубоко под пеплом останутся чуть тлеющие угольки, подув на которые можно возродить новое пламя. Но если костёр был ярок - он мог сжечь и их, оставив после себя только горсть мёртвого , серого, безликого пепла. Пепла, который ветер развеет тотчас, как коснётся его своим могучим и вечным крылом.
Совсем иной срок у медленной и мучительной нежности. Лёгкие касания, невесомое изучение, осторожное исследование - вот то, что сопровождает её, пока её горячий уголёк тлеет в твоём сердце. Иногда она способна, как и страсть, охватить с головой. Но она не торопится гореть, оставляя себе право прожить долгую и яркую жизнь.
Грамотное сочетание этой нежности и страсти способно согревать своим присутствием жизнь на протяжении всего её времени - то осторожно опуская вниз, то так же вознося вверх. Иногда падение может казаться болезненным и неожиданным, но на смену ему придёт яркий взлёт, который с лихвой перекроет все неприятные ощущения от того, как именно ты упал на землю.

Мы доходим до отеля в полном молчании и меня охватывают настолько противоречивые эмоции, что я даже забываю о том, во что именно я одета. Среди главных эмоций ярким лучом сверкает одна - мне хочется получить от Роя какую-то сногсшибательную реакцию. Например, злость , в которой он покажет, что я ему хоть как-то небезразлична. Но нет, он терпит все мои выходки, и иногда мне начинает казаться, что все его эмоции от моих поступков, такие, как ревность или злость, - лишь плод моего воображения. У меня в груди уже начинает разливаться жар - оттого, что мои ожидания не оправдались.
Охваченная этими эмоциями, я не сразу понимаю, что мы уже в моём номере и Рой вошёл в него вместе со мной. Он хватает меня за руку и прижимает к стене, не давай мне возможности ускользнуть и возмутиться его присутствием здесь. Снова поцелуй, без лишних слов - злой, больше похожий на череду нетерпеливых укусов, последний из которых выплёскивается злостью, когда Рой сильно прикусывает мою нижнюю губу.

Если бы ты знал, как мне хочется получить от тебя за это представление сполна, получить от тебя, почувствовать хоть на сотую долю то, что я хочу чтобы ты мне показал.
Вместо того, чтобы сказать ему о том, чего бы мне хотелось в данный момент я невинно интересуюсь:
- Тебе понравилось?

Мне послышалось, или в его голосе действительно есть доля сарказма? Может быть, всё дело в том, что он видит меня только как свой сексуальный объект? Но мало предъявить свои права только сексом - иные поступки вне его способны сказать гораздо больше.
Он быстро снимает с меня верхнюю часть невесомого костюма и отбрасывает его в сторону.

Уже неплохо, это даже начинает становиться любопытным: какое же наказание мой вампир придумал мне на этот раз?
- Так и трепещу, - улыбаюсь я ему в ответ, предвкушая то, что он приготовил для меня теперь.

С этими словами он подхватывает меня под ягодицы, и я обхватываю его ногами, позволяя унести себя в комнату положить на кровать. Мысли о чём-то ином, кроме желания быть с Роем сейчас и получить от него наслаждение, которое он способен подарить, вылетают из моей головы, как только он снимает с меня оставшуюся одежду. Руки сами тянутся к его футболке, стаскивая её и отправляя в какой-то из углов комнаты.
Поцелуи лёгкие и разжигающие желание до немыслимых пределов. Его губы спускаются на грудь, захватывая поочерёдно то один то другой сосок губами и обводя их языком. Я притягиваю его голову к себе ещё ближе, зарываясь пальцами в волосы, а его рот спускается ниже и в следующую секунду я чувствую как его язык обводит клитор, то усиливая нажим, то пробегая по нему невесомо-ласкающими движениями. Его руки лежат на моих бёдрах, не давая им закрыться, когда наслаждение от его ласк угрожает перерасти во взрыв. С моих губ срывается мучительный стон, и в этот момент Рой прекращает пытку, так и не дав мне нужной разрядки. В его глазах почему то полыхает неведомый огонь, и я даже не знаю, к какому разряду его отнести. Вожделение? Страсть? Злость?? Он снова целует мою шею, прикусывает ушко зубами и ласкает его языком внутри.
Рука Роя проскальзывает между нашими телами, касаясь моего лона, в которое он поочерёдно вводит два пальца и я выгибаюсь дугой навстречу его руке. Его движения внутри резкие и отрывистые, они извлекают из моего тела стоны, то входя на полную глубину, то замирая на входе. Взгляд голубых глаз направлен в сторону моего лица и я знаю, что он хочет - он хочет уловить момент, когда я не смогу больше сдерживаться. Я прикрываю глаза и Рой хватает мои волосы в горсть, приближая своё лицо к моему:
- Смотри на меня! - в голосе отчётливо слышен приказ и я открываю глаза, снова попадая в плен небесного цвета. Наконец, когда разрядка так близка, он убирает руку, которая только что дарила мне неземное блаженство и пробегает пальцами, чуть солоноватыми на вкус по моим губам...Я не сдерживаюсь и втягиваю один из них в рот, встречая на его лице радостную ухмылку.
- Молодец, девочка...
Затем наклоняется к моему уху и шепчет:
- Попроси меня.
В моих широко распахнутых глазах светится удивление от такой быстрой смены эмоций - от нежности до багряной злости. А Рой снова зажимает в кулаке мои волосы, не давая подняться и снова произносит:
- Попроси меня!
Я изворачиваюсь, придавленная тяжестью его тела и рычу в его ухо:
- Пошёл к чёрту!!
Изгибаюсь, умудрившись дотянуться до его уха и больно прикусываю его. Пользуясь его замешательством, выскальзываю из-под него и тут же расплачиваюсь за свои действия: Рой переворачивает меня на живот и вытянув мои руки над головой, прижимает их к кровати. Я чувствую его возбуждённый член возле моей попки и слышу возле уха его рык:
- Ты сама напросилась...

...