Эпоха Средиземья

"Солнце клонилось к закату… Командор Миргаш сидел в командирском шатре и продумывал дальнейшие действия, когда внутрь вошли посланные им накануне разведчики. Зулфагх - так звали командира разведчиков, подошел к Командору и, отсалютовав, начал свой доклад:
- Возле Эстельдина были замечены несколько наблюдательных постов следопытов, но это еще не все… Нами были замечены подходившие к городу разношерстные отряды, состоящие из эльфов, гномов и людей. Судя по всему, узнав о нашем присутствии здесь, они начали готовиться к войне.
- Это все?
- Мой командир, это все сведения, которые мы имеем на данный момент, но у нас есть для вас небольшой сюрприз.
- Опять небось захватили с какой-нибудь фермы девчонку поразвлечься? – буркнул Миргаш, - так знайте же, мне сейчас не до развлечений!
- Вы правы лишь в одном – это действительно молодая женщина. Но я не думаю, что кто-нибудь из наших действительно хотел бы с ней развлекаться…
- И что же это, позволь тебя спросить, за женщина?
- Она из тех, кого называют Хранителями мудрости, опасная ведьма!
- И чем же она так опасна, мой доблестный боец?
- Ну, ходят слухи, что они способны зачаровывать голосом, творить смертоносные заклинания…
- Она сделала хоть что-нибудь из вышеперечисленного?
- Нет, но…
- Тогда отставить панику. Ведите ее сюда!
- Слушаюсь!
Зулфагх рыкнул что-то своим бойцам и двое разведчиков ввели в шатер девушку. Руки у нее были связаны за спиной, во рту находился кляп. Ее бросили на колени перед Командором.
- Эх, как тебя скрутили-то! – расхохотался Миргаш, обращаясь к пленнице, затем сказал разведчикам, - вы все свободны.
- Но мой командир, она может быть опасна!
- Мне лучше знать, что опасно, а что нет, так что обойдусь без ваших подсказок.
- Но…
- Вон!
Бойцам не осталось ничего другого, кроме как подчиниться. Командор и пленница остались наедине.
Первым делом, он снял с нее путы и вытащил изо рта кляп. Затем усадил на шкуру тура и сам сел напротив.
- Для начала, представимся. Мое имя – Миргаш, я командую тем сбродом, лагерь которого ты могла видеть, – он усмехнулся.
- Меня зовут Гвелита, я странствующая Хранительница мудрости.
- И что же занесло тебя в эти земли?
- Я исследовала некоторые редкие растения неподалеку от Эстельдина, когда меня схватили орки и приволокли сюда.
- И почему же ты не сразила их молнией или еще какой колдовской штучкой, вас ведь этому учат, не правда ли?
- Ну… - она замялась, - на самом деле, такое могут творить лишь искуснейшие Хранители, я же – всего лишь ученица.
- А ты не знала о том, что здесь назревает заварушка? Ведь знала же, не будь я урук! И все равно приехала за какими-то там «Редкими растениями». Что-то тут нечисто! Или выкладываешь мне все, как есть, или я отдам тебя на потеху ребятам.
- Будет не слишком мудро отдавать меня твоим ребятам, почтенный.
Миргаш расхохотался:
- Да что ты можешь знать о мудрости, девчонка? Уже не первую сотню лет живу я на этом свете, и могу сказать, что уж точно знаю не меньше всяких там «Хранителей».
Он подошел и заглянул ей прямо в глаза.
Она, не отводя взгляда, ответила:
- Никто не сомневается в твоих познаниях, но и я не такая уж дурочка, как тебе могло показаться. После того, как я тебе все расскажу, что помешает отдать меня на потеху солдатне?
- Знаешь, что Гвелита, - он первый раз обратился к ней по имени, - не зря ведь я ношу прозвище Идеалист. Если ты расскажешь мне все прямо, без утайки, клянусь, ни одно рыло в этом лагере тебя не коснется. Включая, - он усмехнулся, - мое собственное.
- Урук, меня учили, что вашему народу нельзя доверять. Но, - она чуть помедлила, - в твоих словах есть что-то такое, от чего невозможно тебе не поверить.
- Вот и отлично, если будешь умницей, то в тот час, когда мы снимемся с лагеря, я отпущу тебя на все четыре стороны.
Она странно взглянула на него и начала свой рассказ:
- Следопыты заплатили мне за помощь. Я собирала лекарственные растения для лечения раненых, в том числе и так называемую королевскую травку, ацелас.
- Ну, вот это уже больше похоже на правду. А теперь скажи мне, много ли войск собралось в Эстельдине?
- В то время, как я покинула город, а это было четыре дня назад, там было больше воинов, чем во всем твоем лагере. Тебе не взять Эстельдин, как бы ты этого ни желал.
- Знаю. Особенно, если учесть, что наша основная армия увязла в битве за Эттенские высоты, в ближайшее время нам не видать Эстельдина, как своих ушей.
- Командир, с тобой очень интересно вести беседу, но не позволишь ли ты мне отдохнуть? Я очень устала в дороге, да и твои парни обращались со мной… не слишком ласково.
- Я прикажу отвести тебе отдельную палатку. У входа будет стоять пара часовых, так что сбежать лучше не пытайся. И еще – тебе я не командир.
- Хорошо, Миргаш, я не буду пытаться бежать.
Если бы какой-нибудь следопыт мог увидеть орочий лагерь в этот момент, он бы увидел, как молодую девушку ведут в отдельную палатку, а ангмарский Командор сидит у входа в свой шатер в глубокой задумчивости.

На следующее утро в лагерь вернулся отряд, посланный на добычу продовольствия с ближайших ферм. Одного бойца товарищи несли на грубо сделанных носилках. У входа в лагерь их встретил сам Миргаш.
- Что случилось с этим воином?
- Проклятые следопыты устроили нам засаду на ферме, трое наших пали, один, как вы видите, ранен.
- Сколько их было?
- Четверо. Одного мы захватили в плен и допросили с пристрастием.
- И где же он?
- Мой командир, он не выдержал наших допросов и скончался. Но успел сказать, что недалеко на взгорье следопыты устроили командный пункт, с которого ведут управление своими разведчиками и подобными засадами.
- Кто-нибудь из вас сможет провести туда воинов?
- Он описал лишь некоторые приметы, но я думаю, что смогу, - сказал воин, которого звали Гузнакх.
- Хорошо, этой ночью мы покажем следопытам, что они слишком много о себе возомнили. А теперь, покажите мне раненого бойца.
Поднесли раненого, Миргаш осмотрел его и молвил:
- Его раны тяжелы, не думаю, что кто-нибудь из нас смог бы исцелить их. Но у меня есть знакомая, которая, может быть, справиться. Приведите сюда пленницу!
Минутой позже привели Гвелиту. Командор обратился к ней:
- Гвелита, у меня есть для тебя работа. Этот боец скоро умрет, если ему не помочь. Могу ли я рассчитывать на твою помощь? Ведь вас, насколько я знаю, учат врачевать раны.
Она очень странно взглянула на него и тихо спросила:
- Разве вы не съедаете своих раненых вместо мяса животных?
Миргаш громко расхохотался, вслед за ним начали ржать и остальные воины. Сквозь смех он сказал:
- Как же, конечно съедаем! А если я сильно проголодаюсь, то отрублю и сожру собственную руку!
Этой фразой он спровоцировал новый взрыв хохота. Когда же он, наконец, взглянул на нее, то увидел, что она покраснела и опустила глаза. Он подошел, погладил ее по голове и успокаивающе сказал:
- Нет ничего страшного в твоих словах. Враги обычно распускают друг о друге подобные слухи. Наши бойцы тоже порой такого расскажут о людях и эльфах, что аж жуть берет. Видимо, не зря я подобным сплетням не верю.
- Но я ведь, наверное, так обидела вас…
- Нас не так-то легко обидеть. А теперь иди и осмотри раненого!
Она осмотрела и сказала:
- Раны серьезны, но думаю, что смогу исцелить их. Принесите мою котомку.
Когда просьба была выполнена, она растерла некоторые травы и заварила их в котле. После этого, омыла раны бойца отваром и рекомендовала штатному лекарю делать подобные действия трижды в день, заверив, что через пару недель лежащий здесь боец будет как новенький.
Когда к ней подошел сам Миргаш и протянул ей букет цветов, все воззрились на него с изумлением. Никогда еще он не делал ничего подобного.
- Я знаю, что среди ваших мужчин принято дарить девушкам цветы. Я не человек, но не примешь ли ты этот скромный дар?
Она молча взяла цветы. Кто знает, что творилось у нее в голове в это время?

День прошел в обычных делах. Вечером Миргаш собрал лучших воинов всего отряда у себя. Он решил посоветоваться перед тем, как пытаться что-либо предпринять.
- Итак, бойцы! Как вы все знаете, мы собрались здесь чтобы решить, позволим ли мы дальше этим следопытам отстреливать наши команды по сбору провизии и шпионить за нами?
В ответ прозвучало грозное гудение, из которого вырывались фразы вроде: «Смерть грязным таркам!» или «Покажем им, кто здесь главный!»
Командор подождал, пока все успокоятся, и продолжил:
- Решение принято практически единогласно. Теперь пусть скажет Гузнакх, о том, сколько народу собралось на том посту.
Поднялся Гузнакх:
- Мой командир, по добытым мною сведениям, там не менее десяти следопытов, все отборные воины. Возможно присутствие представителей других народов.
- Ясно. Я возьму с собой десять отборных воинов из вашего числа и трех варгов, полезных в разведке и неукротимых в бою. Я бы взял больше, но это несомненно заметят птицы, союзники следопытов, и доложат им.
Когда сборы были закончены, был уже поздний вечер. Отряд выдвигался к цели. Внезапно, уже у входа в лагерь, когда Миргаш говорил вдохновляющую речь, часовые привели к нему Гвелиту, изъявившую желание срочно видеть его.
- Что тебе нужно? – мрачно спросил командир, - видишь ли, у нас тут война, и мне некогда отвлекаться на всякие мелочи.
- Миргаш, в моей котомке было оружие, кинжал, изготовленный гномами в подгорных кузницах, который они подарили мне за помощь в уничтожении когтероев. Пусть его принесут.
- Вот как? – глаза урука полыхнули алчностью, ведь обладать настоящим гномьим клинком мог позволить себе далеко не каждый, - что ж, пусть принесут, посмотрим, что это за оружие.
Через несколько минут интендант лагеря принес кинжал и с отвращением передал его командиру. Тот заметил, что что-то здесь явно не так и спросил:
- У тебя рожа, будто ты хлеба обожрался. Что там у тебя опять не заладилось?
- Командир, эта штука… жжется!
- Что за бред ты несешь? Дай-ка сюда этот кинжал.
Он взял кинжал и почувствовал легкое жжение.
- Да, а кинжальчик-то не гномий. – Он обернулся к Гвелите – и ты еще называешь себя Хранительницей мудрости? Тут ведь и ежу ясно, что гномы дали тебе не свое оружие, а какой-то эльфийский кинжальчик, который, видать, завалялся в их оружейных, вот они тебе его и отдали. Как видишь, наши бойцы не могут держать в руках это оружие, оно, видите ли, жжется, но для меня это жжение слабовато.
Он сунул кинжал за голенище и снова обратился к пленнице:
- А теперь иди и подумай над пробелами в своих познаниях. Парни, уведите ее!

Той ночью на посту следопытов случилась кровавая резня. Орки собирались внезапно напасть и перерезать спящих врагов, но часовые обнаружили их раньше. В результате битвы, почти все следопыты были убиты, лишь один из них ускользнул в Эстельдин. Но и от всего ангмарского отряда остались лишь двое: сам Миргаш и волчица, известная как Кархост. Миргаш благодарил судьбу за то, что та столкнула его с Гвелитой, ибо лишь благодаря ее кинжалу он был жив – когда он сразил очередного врага, на него бросилась воительница, судя по светящимся глазам – эльфийка, и выбила меч у него из руки. Отражая удары щитом, он уже готовился встретить смерть, когда вспомнил про кинжал. Внезапно, со страшной силой отбив ее удар, Миргаш выхватил кинжал и всадил ей в грудь. Он увидел изумление в ее глазах прежде, чем они закрылись навсегда. Осмотрев поле боя, он вместе с Кархост отправился в обратный путь.
Ближе к утру, когда они вернулись в лагерь, он велел привести Гвелиту в его шатер. Увидев Миргаша в боевом снаряжении и со свежим шрамом на лице, она испугалась, но он обратился к ней спокойным тоном:
- Я лишь хотел поблагодарить тебя за кинжал. Он спас мне жизнь этой ночью.
Командор подошел к пленнице и протянул ей раскрытую ладонь. Та вздрогнула от удивления: то было кольцо из чистого золота с великолепным бриллиантом и восхитительное берилловое колье. Еще никто и никогда не делал ей таких дорогих подарков.
- И это мне?
- Это очень малая плата за спасенную жизнь, и я прошу принять ее.
- Откуда ты это взял?
- Она была в лагере и хотела убить меня, но, как видишь, - он усмехнулся, - я оказался слишком живуч для всяких там эльфийских воительниц, особенно если я вооружен эльфийским же кинжалом.
Если бы какой-нибудь следопыт мог увидеть то, что происходило в шатре командира в тот момент, то увидел бы странную сцену – молодая девушка в порыве чувств обняла командира орков, а тот гладил ее по голове.

Через две недели Миргаш сказал Гвелите:
- Мы скоро снимаемся с места, пришел приказ о нашей передислокации в район Эттенских высот. Тебе нечего делать там, куда меня направляют.
Она взглянула на него и молвила:
- Хорошо… И что же мне делать?
- Я дам тебе продовольствие и снаряжение. Думаю, дорогу в Эстельдин ты найдешь и придумаешь, чем оправдаться перед следопытами, а дальше… Тебе решать.
- Хорошо. Спасибо за все.
- Не за что тебе меня благодарить, Гвелита.
- Миргаш… Мы никогда больше не встретимся, даже находиться будем по разные стороны, но я прошу: береги себя.
- Жизнь все расставит по своим местам. Удачи.

Прошли долгие годы после этих событий, и вот, однажды вечером, когда уважаемая целительница Гвелита Айзенхолд сидела у камина своего дома в Бри, ее десятилетний сын рассказывал ей, как они сегодня играли в битву людей и орков:
- А соседский Том был тем самым орочьим вожаком Миргашем, а я был главным следопытом, сошелся с ним в схватке и сразил его!
- Один на один?
- Конечно! Ты ведь знаешь, какой я сильный.
- Знаю, сынок, знаю… - она помолчала и продолжила с грустной улыбкой – только не думаю, что кто-нибудь из следопытов был бы способен сразить его в поединке…
- Но ведь ты говорила мне, что мой папа был великим воином, это значит, что я тоже буду великим воином и стану служить королю Объединенного Королевства!
- Верно, так оно и есть.
- Но ты никогда не говорила, как звали моего папу.
Она задумчиво посмотрела на него и сказала:
- Да, ты достаточно взрослый чтобы это знать. Посмотри на себя, на то, как ты отличаешься от сверстников, и я думаю, ты все поймешь…
Он, несмотря на свой небольшой возраст понял, о чем она говорит, и спросил:
- Он был не из нашего народа, верно?
- Верно, мой любимый сынок…
Если бы какой-нибудь прохожий заглянул в окно дома Гвелиты Айзенхолд в тот час, то увидел бы женщину, с грустной улыбкой рассказывающую какую-то историю прижавшемуся к ней сыну."