Другие точки мира

Алария де Рош-Вилльер:

Каир, Египет 1917

"Здесь недаром страна сотворила
Поговорку, прошедшую мир:
- Кто испробовал воду из Нила,
Будет вечно стремиться в Каир".
Н. Гумилев.



Каир – уникальный и удивительный город, словно сошедший со страниц сказок «Тысячи и одной ночи», раскинувшийся на берегах водных владений Хапи. Столица Египта поглотила несколько городов разных эпох - древние Гелиополис и Вавилон Египетский, средневековый Фостат. Ее небезосновательно называют «столицей тысячи минаретов", "Воротами Востока".
Исламская часть, некогда окруженная мощными крепостными стенами, ныне сохранила лишь северные и южные ворота. Хаотичное переплетение лабиринтов узких витиеватых улочек и бесчисленных переулков, старинных мастеровых кварталов, выводящих к многочисленным шумным восточным базарам, величественным цитаделям, восхитительным по красоте мечетям с огромными куполами и высокими стройными минаретами.
Я остановилась в великолепном отеле в районе Аль Азхар, вобравшем в себя грацию и чары востока и европейский комфорт.
К моему превеликому сожалению палящее южное солнце не позволяло выйти на улицу и побродить по базару, окунувшись в мир тончайших шелков всех цветов радуги, знаменитых арабских ковров, золотых и серебряных украшений, приправ и несравненного арабского кофе.
Вечером в посольстве Великобритании должен состояться прием, на который меня любезно пригласил мой новый знакомый Вильгельм, заверивший, что для него будет честью сопровождать меня. Его таинственность заставляла меня строить догадки по поводу его возраста и места жительства, однако все мои предположения лишь забавляли вампира.
- Моя дорогая, вам не наскучили провальные гипотезы? – с усмешкой произнес он во время английского вальса, абсолютно не собираясь помочь мне наводящим вопросом либо незначительным фактом из своей биографии.
- Германия? – предположила я исходя из значения его имени, явно имеющего немецкие корни.
- Попытка увенчалась успехом, - ответил Вильгельм. – Сейчас я живу в Мюнхене.
Наверное, эта неожиданная встреча, обладающая своим шармом и магнетизмом, создавала то непревзойденное доселе ни с чем несравнимое ощущение, словно холод железа тонкого острия кинжала, ненавязчиво скользящего по нежной бархатной коже, того и гляди, мечтающего познать на вкус ароматные капли крови. Глядя на своего спутника в свете полной луны, я понимала насколько притягательно неведомое завтра, способное обернуться и песчаной бурей и необузданным цунами, однако никоим образом не штилем, последние годы безраздельно властвующим над моей вечностью.
Возможно это заблуждение, лишь эмоции навеянные близостью «роз пустыни», сотканных из соли и песка, образующих своеобразные кристаллы, которые очень напоминают этот цветок; величественными дюнами, взбираясь на гребни которых, видишь внизу золотой мир под невесомым бескрайним небом, залитым чистейшей лазурью, но растворяясь в желто-синем космосе завораживающего востока и арабской ночи совсем не просто сохранить равнодушие.
Ночь подходила к концу, а мы все еще не спешили возвращаться в отель, предпочитая гулять под небом цвета индиго, дышащим млечной прохладой алмазной россыпи звезд. Легкий свежий ветерок, играющий локонами, то забрасывая их на спину, то бросая пряди в лицо. И что самое необычное, тепло, волны которого разливаются где-то в душе, едва я вижу холодные опутывающие чарами глаза Вильгельма, словно читающего мою душу, подобно книге.
- И все же, какой лот вас привлекает больше всего? – задаю я вопрос.
- Я заплачу любую цену за письмена из гробницы правителя Восьмой Династии, - ответил вампир. – А каков ваш интерес, моя дорогая?
Немного помедлив, я все же открыла ему цель своего путешествия в Каир. Вильгельм улыбнулся, хотя его взгляд не предвещал ничего хорошего. Признаю, стоило опасаться, этого вампира, но в тот момент я была далека от психоанализа, поэтому верила его словам.
- Раз уж нам, во что бы то ни стало необходимо одно и то же, предлагаю не посещать аукцион, позволив свитку перейти в третьи руки, а затем судьба сама выберет, кому его преподнести, - предложил Вильгельм, и я согласилась, считая эту игру превосходной идеей, естественно полагая, что победа в нашем маленьком соревновании будет за мной.
Однако как я ошибалась…

...

Мириам Пушинка:

Польша. 1962 год.

Я смотрю в кроваво-красные глаза своего мучителя, на дне которых плещется тёмная вода сумасшествия, и радуюсь, что он не избрал более жестокий способ, чтобы убить меня. Он изо всех сил дёргает меня за перебитую руку, и я врезаюсь в его грудь, отчего наши соединившиеся тела издают грохот, больше похожий на звук камнепада.
- Мира, нельзя бегать от меня до бесконечности, хотя в нашем случае это вполне возможно! – шепчет Давид, зарываясь лицом в мои волосы и, пропуская их сквозь пальцы, всматривается в лунный свет, льющийся в окна старого особняка.
- Отпусти, - мой голос больше похож на жалобный всхлип, который вызывает у Давида злобный оскал и он прижимает меня к себе ещё сильнее, сжимая мою неподвижную руку стальными тисками и посылая по моему телу жгуче-непереносимую боль.
- Думаешь, я тут же внемлю твоей просьбе и так просто дам тебе свободу? – Давид качает головой, словно что-то объясняя неразумному ребёнку, и снова вдыхает аромат моей кожи, - Мира, ты стала моей навязчивой идеей и болезнью. Моей мечтой и моим кошмаром, предметом моего обожания и ненависти. Ты не можешь принадлежать никому другому, кроме меня. Я сам назначил себя твоим хозяином, и теперь ты станешь моей навсегда.
Резкая боль в правой ноге отзывается протяжным стоном, и Давид отталкивает меня от себя. Мне чудом удаётся устоять на здоровой ноге, и Давид подскакивает к стене, снимая с него факел.
- Уходи, беги, хозяин разрешает, - его сумасшедший смех рассыпается по полутёмному помещению унылой кухни, и я стою, замерев, не в силах поверить услышанному. – Беги, что же ты? – снова жуткий смех, потому что он понимает – мне не уйти далеко.
Он сует мне в руки факел и, хватая за волосы, тащит за собой на улицу, выкидывая за дверь.
- У тебя есть время до рассвета, на рассвете я выхожу за тобой. И больше шанса сбежать у тебя не будет. Беги, но знай, что ты моя. Пока я жив, ты не имеешь права принадлежать никому другому, кроме меня.
Дверь особняка закрывается за Давидом, и я устремляюсь в сторону леса, темнеющего в нескольких десятках метров от этой покинутой местности.
Каждый шаг отдаётся во всём теле болью, но я упорно бреду вперёд, вырывая для себя драгоценные секунды с каждым шагом. Сколько так проходит времени, я не знаю, возможно, пара часов, а, возможно, часа четыре.
Небо начинает светлеть, посылая мне сигнал о том, что Давид вот-вот придёт за мной. Найти меня для него не составит труда, а используя скорость, он скоро снова получит меня и больше не отпустит.
Вокруг только лес, стоит сплошной стеной и я даже не знаю, куда я двигаюсь…Как будто я потерявшийся в лесу ребёнок, который упорно не желает оставлять мысль о том, что ему удастся выбраться отсюда целым и невредимым.
В нос ударяет запах оборотня, вынуждая меня остановиться, и я замираю на краю небольшой лесной полянки. Мне навстречу выходит Авив, двигаясь медленно и осторожно, и я быстро выхватываю клинок, зная, что он ничем мне не поможет. Однако, его привычная тяжесть, которая ложится в оставшуюся невредимой руку, придаёт уверенности и сил. Это Давид способен одним своим присутствием парализовать всё моё тело, Авив же вызывает только ненависть, несмотря на то, что сейчас он может убить меня без особых трудностей.
Из моего горла вырывается кровожадное рычание, но Авив вдруг ведёт себя совершенно странно – подходит чуть ближе, отворачивается от меня и ложится на траву.
Он что, приглашает меня залезть к нему на спину? Его глухое урчание подтверждает мою догадку, а в карих глазах светится нетерпение. Я понимаю, что только с его помощью мне удастся ускользнуть от Давида. Впрочем, как с его помощью я могу снова оказаться в смертельном плену.
Я неловко влезаю к нему на спину, и он почти сразу устремляется вперёд. Мне остаётся только довериться врагу, довериться на то время, в которое он по какой-то причине решил мне помочь и вверить ему свою судьбу.
Потому что это единственный шанс остаться в живых и пока скрыться от кроваво-красных глаз ненавистного мучителя. Тех глаз, которые я увижу снова в тот момент, когда в моей жизни появиться он. Тот, кто станет способным изгнать мои воспоминания и страхи, всё то, что угнетало меня десятилетия, что пугало как ничто другое.
И в следующий раз мне будет за что бороться, просто потому, что я захочу быть свободной не только для себя одной…

...

Рой:

Можно ли когда-нибудь насытиться женщиной? Я всегда думал, что можно, но с недавних пор начинал в этом сомневаться.
Я начал свои нежные исследования с твердых сосков, обводя их языком и лаская губами. Пальцы Мири зарываются в мои волосы и притягивают к ней ближе, словно в знак того, как приятна ей эта ласка. Мои губы скользят вниз, прокладывая дорожку поцелуев по гладкому животу и останавливаясь возле центра ее естества. Я шире раскрывая для себя ее ножки и удерживаю ладонью, провожу языком вокруг клитора, касаюсь его то чуть сильнее, то легким движением языка, пока не слышу ее стон. Доведя Мири до пика удовольствия, я оставляю ее там томиться, так непростительно жестоко, и это лишь начало моего наказания. Я снова поднимаюсь к ее лицу, прикасаясь губами к нежной шейке, и продолжаю свою пытку, но теперь уже нежными поглаживаниями пальцев, которыми проскальзываю в ее влажное лоно. Мои движения внутри нее глубоки и отрывисты, они двигаются в такт ее стонам и желаниям ее тела. Я пристально вглядываюсь в ее лицо, чтобы уловить тот момент, когда она снова подойдет к краю, я наслаждаюсь ее удовольствием, едва сдерживаясь, чтобы не послать к черту свой контроль. Но когда Мири закрывает глаза, я требую подчиниться моему желанию, сжимая в ладони гость ее огненные волосы под цвет той неудовлетворенной страсти, что бушует сейчас в ее глазах.
- Смотри на меня!
Мири подчиняется, открывая глаза и позволяя мне уловить тот момент, которого я ждал. Я снова оставляю ее тело томиться в неудовлетворенном желании, наказывая этим как ее, так и себя самого. Я провожу влажными пальцами по ее губам, которые втягивают их в рот, начиная облизывать, и отчего у меня перехватывает дыхание.
- Молодец, девочка... Попроси меня, - тихо шепчу я ей в ушко.
Мири медлит, заставляя меня изнемогать от желания и ожидания ее совершенно простых слов, а в ее глазах я замечаю всполохи злости.
- Попроси меня! – повторяю я, от нетерпения сильнее сжимая ее волосы в своей руке, и слышу в ответ не такую уж неожиданную фразу.

В довершению к этому Мири начинает брыкаться в попытке выбраться из-под моего тела и кусает за ухо. Ее злость и возмущение возбуждает еще сильнее, чем согласие и покорность. Но Мири удается уйти не так далеко, всего на какие-то дюймы. Поймав ее за талию, я укладываю ее на живот и вытягиваю рука над головой.
- Ты сама напросилась...
Уже не в состоянии себя сдерживать, я меняю тактику с точности до наоборот. Я слегка приподнимаю ее бедра и вхожу в нее резким толчком, слыша в ответ восторженный стон. Руки Мири сжимают в кулаках одеяло, и я начинаю двигаться, то резко заполняя ее до упора, то выходя совсем, но лишь чтобы снова вторгнуться в ее узкое лоно, дарящее мне массу приятных ощущений. Все внимание, все чувства сосредотачиваются там, где снова и снова сливаются наши тела. Я двигаюсь в разном ритме, заставляя Мири каждый раз под меня подстраиваться и выгибаться навстречу. Мои руки то стискивают ее бедра, то ласкают ее грудь, и в унисон друг другу наши тела достигают разрядки.
Не торопясь вставать с кровати и отпускать Мири, я продолжаю накрывать ее своим телом, но когда она приходит в себя, это уже становиться для нее проблемой.
- Рой, слезь с меня, - требует рыжеволосая кошка.
Я хитро улыбаюсь, сожалея о том, что она не видит сейчас моего лица. Я все еще продолжаю находиться внутри нее и не собираюсь покидать, и Мири вряд ли догадывается сейчас о моих намерениях. Моя рука властно сжимается на ее ягодице, а губы целуют обнаженное плечо.
- Не так быстро, - тихо отвечаю я ей, устраивая на ее коже пляску языка.
- Рой! – предупреждающе звучит ее голос, что я откровенно игнорирую.
Моя рука протискивается между ее бедрами и кроватью, добираясь до заветной чувствительной точки женского тела, начиная новую ласку, на что слышу короткое грязное ругательство и короткий судорожный стон, и Мири уже перестает мне сопротивляться. Ее тело быстро загорается, по мере того, как начинаю снова твердеть в ней я, и мы снова продолжаем гонку за экстазом, долгую и мучительно приятную.
- Рой, слезь с меня, иначе я за себя не отвечаю, - протестует Мири после очередной порции удовольствия.
Я приподнимаюсь, но все равно не даю Мири оставить меня в одиночестве. Ее резвая попытка выбраться из кровати заканчивается тем, что она снова оказывается подо мной, но уже лицом, и моя плоть, снова напряженно набухающая, упирается в ее лоно. Поймав ее взгляд, я успеваю понять, что он несет в себе силу ее дара. Но не тут-то было. Моя ладонь быстро закрывает ей глаза, и я шепчу над ее губами.
- Даже не думай о том, чтобы это сделать, иначе потом за себя не ручаюсь я, и поверь, злости во мне будет куда больше, чем всего остального.
- Рой, хватит, отпусти меня.
- Нет, - твердо отвечаю я, приподнимая бедра и снова входя в нее.
Крепко прижимая затылок Мири к кровати, моя рука продолжает лежать на ее глазах, которую начинают царапать острые коготки, когда с ее рта вырывается очередной стон, щекоча мои губы дыханием. Кончик ее языка пробегает по пересохшим губам, невольно касаясь и моих, и я обхватываю ее рот в глубоком поцелуе. Я снова начинаю в ней двигаться. Ее бедра раскрываются мне навстречу, а ее руки перемещаются на мои плечи, впиваясь сильно и основательно, со всей страстью и злостью. Делая опрометчивый поступок, я убираю руку с ее лица, уверенный, что сейчас она вряд ли захочет применить свой дар. Но я ошибаюсь в одном, то что Мири может захотеть перехватить инициативу. Она обхватывает своими прекрасными ножками мой торс и толкает меня на спину. Не ожидая такого подвоха, я быстро оказываюсь под ней, и рука Мири хватает меня за горло так крепко, что еще небольшой нажим, и она вырвет мне кадык с корнем. Более понятливее сейчас выразить свое недовольство было не придумать, и мои глаза встречаются с ее огнем из гремучей смеси похоти и злости.
- Может, сначала закончим начатое, а потом ты меня спокойно покалечишь… может быть.
Сжав в ладонях ее бедра, я приподнял и опустил на себя. Захват Мири слабеет, но свой стон она поспешно проглатывает, чтобы не показать его мне.
- Нет, - твердо отвечает Мири, пытаясь с меня слезть. – Хватит. А будешь настаивать, я применю дар. Я предупредила.
Мири успела доползти до края кровати, когда мои руки поймали ее бедра и потянули к себе.
- Да что же это такое… - начала шипеть рыжая кошка под мой веселый смех.
Она пытается развернуться и ударить меня по лицу, в результате чего оказывается лежащей спиной на кровати с заломанными руками. Но на этом кошка не думает сдаваться, делая попытку ударить меня в самое святое всех святых, а именно в пах, и мне лишь чудом удается увернуться. Мой смех обрыается коротким криком ай, когда ее зубы впиваются мне в плечо, отчего я упускаю из рук ее запястья. Освободив руки, Мири так сильно меня отталкивает, что я влетаю в стену над кроватью, приземляясь на мягкий матрас. Мири уже одной ногой слезает с кровати, когда я успеваю схватить ее за лодыжку другой ноги и дернуть на себя. Споткнувшись, она упирается руками в пол, при этом пытаясь выдернуть свою ножку и ударить меня ею же.
- Рой, отстань, я уже не шучу.
- Ой, можно подумать, я испугаюсь сейчас, - ответил я, сползая на пол, причем прямиком на Мири.
Устав от буйных церемоний, я хватаю Мири за бедра и ставлю на четвереньки, накрывая собой и повторяя своим телом эту первобытную, животную позу. Я хватаю горсть ее волос, наматываю на руку и тяну на себя.
- Мы еще не закончили.
Мое тело снова вторгается в ее, грубо, резко, глубоко, но для распаленных страстью тел это лишь усиливает ощущения. Мири выгибает спину, подаваясь бедрами ко мне и разом лишая трезвого мышления, и мы снова тонем в головокружительном удовольствии. Мы ловим общий ритм, слышим общее прерывистое дыхание ему в такт, и одни ощущения на двоих. Я и не замечаю, как секс переходит черту простого секса, пусть грубого, но важного уже одним ощущением этого слияния. Мне кажется, что я еще ни одну женщину не хотел вот так… чтобы хотеть ее всецело, чтобы желать чувствовать всем свои существом, не переставая и так долго, пока она не начнет молить остановиться.
В который раз уже за день испытав вместе с Мири сумасшедшие ощущения, я нежно глажу ее по волосам, ласково касаюсь щеки, провожу пальцами по припухшим губам и шепчу на ушко.
- А теперь, я отпущу тебя только тогда, когда ты меня нежно об этом попросишь…

...

Мириам Пушинка:

Борьба против него, борьба с самой собой, борьба с тем, чего я желаю…И я терплю полный провал, падая в бездну своего удовольствия и принадлежащей только мне ласки. Прикосновения к моему телу – это как прикосновения к моему сердцу, сквозь всё то, что окружало его непробиваемой стеной. Один он смог дотронуться до него, не прилагая особых усилий и всё равно оставляя после себя нежное послевкусие трепета и осторожности. Взлёт и падение, новая борьба, отмеченная чуть большим следом власти с его стороны и злости с моей. Это как скольжение на острие ножа – который накреняют то в одну, то в другую сторону: опасность пораниться перемежается попытками удержаться на его остро-опасной и болезненной грани. И в то же время – глаза в глаза, не сдаваясь продолжаешь гнуть свою линию – потому что сдавшись ты упадёшь вниз, немилосердно изранившись об острое лезвие ножа.
Наши занятия любовью – в стиле эклектика – где ведущий дизайнер – мужчина. Смешение всех ритмов и оттенков, скоростей и чувств, ощущений и движений. Где-то чуть ярче мазок кистью, где-то бледнее, а вот здесь расставить акцент так, а не иначе. И на протяжении всего единения – непрерывная борьба, где не может быть одного победителя. Мы снова поразительно быстро меняемся ролями, перебрасывая друг другу главный приз – удовольствие, которое дарит нам изучение друг друга – то мучительно-нежное, то остро-жёсткое.
Рой умело разжигает во мне страсть и ярость, чтобы потом обрушить на них водопад нежности, которая выбьет почву из-под ног, заставляя забыть о том, как сильно мне хотелось его когда-то прибить. Он то отпустит прочь, даруя ложное и несуществующее ощущение зыбкой свободы, то притянет назад, на первое время зля меня тем, что я скована по рукам и ногам. Чтобы впоследствии, когда я снова получу эту ненужную мне свободу, я могла тосковать по его умелым и необходимым мне ласкам.
И снова текут минуты, то ускоряя, то замедляя свой и наш темп, проносятся мимо, чтобы больше никогда не вернуться, но оставить после себя неизгладимое впечатление и воспоминание. Как давно я не ощущала этого желания, чтобы время застыло и не шло так быстро, несмотря на то, что я даю понять Рою, что мне не хочется больше быть с ним. Несмотря на то, что я вру ему, что мне хочется его покинуть и прекратить всё то, что приносит такое наслаждение.


Произносит Рой, нежно пробегая по моим губам пальцами, прикосновения которых моё тело помнит так остро и глубоко. И мгновение нежности и отдыха для меня отлетает прочь, заменяя себя желанием протестовать. О! Такие фразы о просьбах способны произвести на меня только такое впечатление, потому что моя кошачья натура, желающая гулять сама по себе, всегда будет одерживать надо мной верх.
Я быстро оказываюсь сверху, впиваясь в губы Роя поцелуем и терзая его в страстной ласке. Чуть сильнее прикусываю его губы, ласкаю его язык своим язычком, то отступая назад, то снова врываясь в ставшее таким привычным тепло его рта. Он снова готов быть внутри меня, чем я и пользуюсь, садясь над ним на корточки и обнимая его за шею. Быстрое движение бёдрами вниз и он снова заполняет меня до упора, а наши стоны сливаются в один в паре миллиметров от губ друг друга. Начинаю быстро двигаться, ловя глазами его взгляд и применяя дар. В его глазах разливается злость, в моих – некая доля превосходства. Быстрые движения вверх вниз, пять минут, десять, двадцать…Может, час…Дыхание сбивается, когда я шепчу в его полураскрытые губы:
- А теперь, я отпущу тебя только тогда, когда ты меня нежно об этом попросишь…
Улыбка касается моих припухших губ, и я ловко поднимаюсь на ноги, снимая дар.
- Пойдём, погуляем по Фесу, сегодня довольно пасмурная погода…

Старый город, чудесный аромат, тепло пробивающегося сквозь облака солнца, и рука в руке…Так тихо и спокойно, и так удивительно привычно, хотя мы знакомы всего несколько дней. Что будет дальше? Завтра…Да даже сегодня, через пару часов. Что будет с нами? Разве нужно задумываться об этом сейчас? Строить планы, которые имеют обыкновение рушиться, говорить друг другу что-то большее, чем есть у нас на самом деле, давать обещания, которые совершенно не нужны и неважны…
Тёплый ветер, тишина на окраинах города, и снова ощущение его близости. Быстрые поцелуи, лёгкие касания сквозь невесомую одежду, напоминания о том, что было у нас несколько часов назад. И закат у моря, когда последние лучи красного солнца горят на его коже миллионами искр. Как маленькая вселенная с мириадами звёзд. Такая близкая и далёкая, моя и чужая – целый космос.
Звонок мобильного разрывает тишину и я поднимаю трубку, следя глазами за тем, как солнце медленно опускается в воду, окрашивая воду в оранжевый цвет, и не выпуская ладони Роя из руки.
- Да, Виктория, слушаю.
- Мисс Дарк, мне удалось добыть для вас Ярость Дракона. Жду вас в Лас-Вегасе на старом месте завтра к вечеру.
Один телефонный звонок и мне нужно срочно улетать в Лас-Вегас, чтобы забрать у Виктории меч, который пополнит мою коллекцию холодного оружия.
- Что-то случилось? – спрашивает Рой, подходя вплотную и по-хозяйски обвивая руку вокруг моей талии.
- Нет, - качаю я головой в ответ, - Ничего, кроме того, что мне нужно срочно улетать отсюда.

Мы покидаем город, а за окном такси проплывает такой родной Фес. Мы покидаем его тихую пристань, а меня покидает ощущение спокойствия, поселяя в душе странную тревогу. Что будет у меня впереди, знает только будущее, раскинувшееся передо мной в дымке молчаливого призыва. И это неважно, потому что я привыкла жить тем, что имею здесь и сейчас. Рой задумчиво смотрит в окно, и я тоже погружаюсь в размышления, не замечая, как мы достигаем аэропорта. Несмотря на то, что желание позвать Роя с собой крепнет с каждой секундой, это глупо. Глупо и бессмысленно. Я никогда не буду чувствовать себя в безопасности вне Феса, никогда…
Мы выходим из такси и попадаем в здание аэропорта. Я покупаю билет до Лас-Вегаса, а куда берёт билет Рой, даже не смотрю. Потому что эта информация меня никак больше не касается. Быстро прохожу регистрацию на рейс и перед последним контролем, куда Рой со мной не пойдёт, пробегаюсь лёгким прощальным поцелуем по его губам и шепчу:
- До встречи…когда-нибудь…в другой жизни…
И всё равно, рука против всяких доводов здравого смысла оказывается в кармане его пиджака, положив туда записку со стихотворением и моим номером телефона, быстро написанную в отеле.

Разлука бьёт, как острие ножа,
Безжалостно кромсая плоть мою,
И замирает трепетно душа,
Застыв у бездны этой на краю.

Но чтобы ни случилось с нами дальше,
От осознанья мне намного легче,
Что скоро без обмана и без фальши,
Разлуку мы заменим новой встречей…

Я оторачиваюсь от Роя и прохожу в сторону последнего контроля.
Уже сидя в удобном кресле первого класса, когда самолёт начинает движение по взлётной полосе, я понимаю, что мою душу острыми когтями рвёт осознание, что я теряю что-то очень дорогое. Но я ничего не имею права сделать…Просто потому, что я – Живущая с грустью…

...

Алария де Рош-Вилльер:

Каир, Египет 1917

Шахматы - это особый мир отдыха и вдохновения, мир борьбы планов и страстей, сочетающий искусство и науку, неведомое переплетение логичностей и нелогичностей, которые составляют основу нашей жизни. С определенной точки зрения наша вечность представляет собой разыгранную по всем канонам шахматную партию. И намного приятнее ощущать себя вольным ферзем, чем одной из безликих пешек.
За игрой время летит быстрее, отмеряя секунды и минуты аукциона, который мы с Вильгельмом договорились не посещать, предоставив все права удаче, привыкшей вершить судьбы, сегодня возвышая тех, кто завтра будет унижен, а того, кто ныне пребывает внизу, колесо Фортуны в грядущем вознесет на вершину славы. Таков ее закон.
Миттельшпиль партии с маневрами, стремительными атаками и контратаками, тактическим соперничеством за ключевые пункты уступил место эндшпилю, заключительной стадии, когда большинство значимых фигур разменяно и резко возрастает роль пешек и короля. Ничья – слишком просто, поэтому я упрямо ищу выход из сложившейся ситуации, а Вильгельм, предугадывая мои действия, оставляет все меньше белых фигур на доске, медленно расправляясь с остатками моей некогда могущественной армады.
- Моя дорогая, я понимаю, что шахматные законы существуют для того, чтобы их нарушали, однако не могу поддаться вам, - с ленивой усмешкой произнес Вильгельм, сделав ход, загоняющий моего многострадального короля в угол игровой доски. – Шах.
Я ухожу от прямой атаки, оставляя свои фигуры на растерзание, но лишь для того чтобы «проходной пешкой», достигнуть последней горизонтали и превратиться в фигуру, ферзя, способного переломить ход эндшпиля и сокрушить армию противника. В два хода новоиспеченная белая королева добирается до черного короля, покушаясь на победу.
- Властитель умер, - объявляю я, поставив мат королю противника.
Не мощь армии, не качество оружия, а сила духа и тактика обеспечивают победу. Это неоднократно доказано великими полководцами как Александр Македонский, основатель Персидской империи Кир, Чингисхан. И люди, и бессмертные рождены для сладостных побед, а не для поражений, однако лишь вера и упрямство помогают в достижении цели.
- Что ж, моя дорогая, поздравляю, - Вильгельм довольно спокойно и достойно принял поражение в поединке, что должно было насторожить меня, однако в тот момент, ощущая победные фанфары, я не способна была на детальный анализ его поступков.
И лишь великие полководцы без колебаний разыгрывают гамбит, жертвуя малым ради получения инициативы, желаемого результата. Не зря Вильгельм выбрал именно шахматы, позволив мне выиграть, чтобы усыпить мою бдительность, подарив честную победу в обыкновенной игре, дабы показать свою лживую сторону в погоне за тем, ради чего мы оба и приехали в страну фараонов и песков.
Световой день подходил к концу и багровый огненный шар солнца, уходя на покой за горизонт, бросал на чарующий восточный град последние косые лучи, скользящие по причудливым башенкам и стенам цвета песка на тропическом морском пляже. С наступлением сумерек в Каире оживали древние сказания о коврах-самолетах, проклятых не смертных богатствах, скрытых от человеческих глаз, лампах, в которых обитают могущественные джины, исполняющие самое заветное желание своего повелителя.
Он притягивал и манил своими загадками, равно как и Вильгельм, во всех красках описывающий крестовый поход в Иерусалим, словно он сам являлся его участником, осаждающим неприступные стены. Хотя отрицать такую вероятность было бы крайне неразумно, ведь я по-прежнему ничего о нем не знала.
Внезапно нашу беседу прервал незваный гость, доставивший Вильгельму резной сундучок местной ручной работы. Они перекинулись парой фраз на арабском языке, знанием которого я, увы, не могла похвастать, поэтому смысл ускользнул он меня, однако в сердце закралось недоверие. Оставшись в одиночестве в гостиной, я не удержалась от соблазна и открыла сундучок, увидев на дне не что иное, как предмет нашей игры, свитки из гробницы, выставленные на аукционе.
Захлопнув крышку, я отошла к окну, расположенному глубоко в стене, что позволяло незамеченной наблюдать за улицей. Чуть слышно скрипнула дверь, вырывая меня в реальность из мира злостных мыслей и искренней обиды. Вильгельм остановился у меня за спиной и тихо спросил:
- Что-то случилось?
Без лишних слов я выпустила гнев на волю гневу, с размаху изо всей силы ударив его по лицу. Звук пощечины разнесся по комнате, нарушая тишину комнаты. Вильгельм усмехнулся.
-Дорогая моя, разве вас не учили, что любопытство может погубить?
Смерив его взглядом полным презрения, я направилась к двери, однако уже через пару шагов он нагнал меня и, схватив за руку, дернул на себя. Не ожидая таких действий, я не удержала равновесия и чуть не упала. Резко развернувшись к нему, я попыталась вырвать ладонь, однако безуспешно.
- Отпусти меня, - прошипела я, ощущая, как внутри закипает истинная ярость.
- Не советую злить меня, - нарочито спокойно произнес он, совсем не запугивая, а лишь предупреждая.
Угроза показалась мне сильнее её исполнения.
В следующий миг Вильгельм собрал в руку мои локоны, приблизив меня к себе, а затем швырнул на стену, отчего по ней побежали трещины. Хищник медленно подошел к своей жертве, пресекая попытку бегства, хотя этого я как раз и не собиралась делать. Похоже, его забавлял мой гнев. Других эмоций я прочитать не успела. Оттолкнув его от себя, чтобы он встретился с противоположной стеной гостиной, я оказалась двери и уже почти выскользнула из комнаты, когда она захлопнулась у меня перед носом, зажав край платья из венецианского гипюра.
Вильгельм скрестил руки на груди и оперся спиной на тяжелую дубовую дверь, не собираясь выпускать птичку из комнаты на свободу. Дернув край наряда, я порвала юбку, отделанную кружевом. Он чуть наклонил голову на бок и кривовато улыбнулся, ожидая моих действий.
- Превосходно, - ответила я и подхватила со стола подсвечник, открывая сундучок с письменами из гробницы. – Хочешь распрощаться с ними? – огонь слегка лизнул край свитка.
-Моя дорогая, ты блефуешь крайне неумело, - он снова оказался рядом и провел пальцем по моей шее вниз к ключице.
Тем временем другая руку коснулась подсвечника, затушив пламя, скользнула по моей ладони, поднялась до локтя и рванула изувеченное платье, позволяя ему упасть у моих ног, оставляя меня в тугом корсете. Жадно посмотрев на меня, словно я, по меньшей мере, являлась его собственностью, Вильгельм впился мне в губы, терзая их в грубом поцелуе, заставляя отвечать ему, как бы я не пыталась сопротивляться.
Я решила сыграть его оружием и позволила углубить поцелуй. Его ошибкой, свойственной многим самоуверенным вампирам, стал обыкновенный интерес и чувство превосходство. Я не сильна в блефе? Что ж.… Однако, ты поверил, что я сдалась под напором твоей страсти. Желая увидеть в моих глазах признание его господства, он встретился с взглядом, отнимающим волю, превращающим его в мою игрушку, меняя нас ролями.
- После следующей нашей встречи в живых останется только один, - прошептала я, сбрасывая его руки со своей талии. – И кстати, свитки я заберу с собой, фортуна благосклонно преподнесла их мне.

...

Мириам Пушинка:

Лас-Вегас
Что такое совершенство? Идеальность форм и линий? Высшая форма бытия? Грань, которую ещё никто не переступал?
Что идеально для одного - обычно для другого, и уже не совершенно. А, может, всё совершенство в обычности? Ведь тот, кто не стремится к большему, получая удовлетворение от нормы и будет считать эту норму совершенной. Абсолютно идеальные форма и содержание скучны до безобразия, как скучна статичная классика, неизменная, вне времени и пространства. И уже совершенство не кажется столь притягательным, потому что пороки и изъяны так сладки и доступны. Запретность вкупе с доступностью - абсолютно уникальный по своему содержанию коктейль, который стирает все мечты об идеале, оставляя их в разделе грёз. То, что запретно, но может стать твоим, то, что доступно и в то же время так далеко, то, что порочно и несёт в себе такой сладкий след изъяна - это и есть абсолютная реальность. Всё остальное совершенство - а совершенство у каждого своё.

Лас-Вегас встречает меня ясной и прохладной погодой, и первые шаги в этом городе начинают стирать ту восточную сказку, в которой я побывала только-только. Совсем другой аромат - собранности и опаски, многолюдности и одиночества. Какой-то совершенно иной - неуловимый и в то же время ясный - я одна и вокруг снова проступают оттенки опасности.
Телефонный звонок вырывает меня из ощущения тревоги, едва я достигаю отеля Bellagio Hotel and Casino, в котором обычно останавливаюсь здесь, прилетая на встречу с Викторией.
- Да, Виктория, нет, ещё не знаю, перезвоню через полчаса.
Взяв ключи от номера у портье, я поднимаюсь на третий этаж и набираю номер помощницы. Сегодня я получу Ярость Дракона - катану, о которой мечтала несколько лет.

Холодное оружие - это совершенство силы и мастерства. Это уникальность, созданная руками человека. Это - искусство, в котором сквозит красота и изящество, переливаясь на идеальных гранях и спрятавшись в стали, которую слой за слоем наносил мастер при изготовлении оружия. Оружие с вековой историей, повидавшее на себе кровь и смерть притягательнее в разы.
Виктория открывает совершенно простой на вид чехол, в котором лежат такие же простые ножны и даёт мне полюбоваться на катану некоторое время. Я достаю её с трепетом и таким сладким ощущением предвкушения.
-Это катана императора Го-тоба, изготовленная для него мастером Масамунэ в 1217 году, семь слоёв стали - конструкция Сосю китаэ...- рассказывает мне Виктория то, что я знаю и без неё.
Я выхватываю катану из ножен и встаю в позицию в соответствии с наукой кэндзюцу, которую знаю в совершенстве. Киваю на декоративное блюдо на стене и Виктория ловко снимает его со стены и подбрасывает в воздух. Быстрый взмах катаной и блюдо разлетается на ровные половинки, которые со звоном приземляются на пол.
Я вкладываю катану в ножны и протягиваю Виктории чек. Она выходит из номера без лишних слов, а я убираю оружие в сейф. Всё-таки, сюда я приехала не зря...

За окном ночь вступает в свои права, но мне совершенно не хочется улетать отсюда домой, несмотря на билет на Форкс с открытой датой. Я надеваю короткое платье и туфли на шпильках и выхожу из отеля направляясь в клуб, чтобы развлечься. Танцы, алкоголь, небольшая доля игры - вот то, что влечёт меня сегодня.
В клубе занимаю место возле стойки бара и заказываю себе Дайкири, лениво оглядывая окружающих и ловя несколько взглядов со стороны противоположного пола. Через пару минут на свободный стул рядом со мной приземляется девушка, в которой я с удивлением узнаю Аларию. Она тоже осматривается кругом, и замечает меня. Я склоняю голову набок, посылая ей улыбку и отпивая глоток напитка, поданного барменом.
- Какая удивительная встреча, Алария, - произношу я отставляя напиток в сторону и подпирая кулачком щёку.
Определённо, отдых в Лас-Вегасе станет интереснее, чем я рассчитывала, если только моё первое впечатление об этой великолепной шатенке совпадёт с реальностью...

...

Нейт:

Лас-Вегас

Это было первое, что я услышал, открыв глаза. Мимо проскочила Алария и я понял, что мы в самолете, но как мы здесь оказались и куда прилетели я не знал. Пришлось срочно догонять девушку, потому что она явно знала больше меня. Побегать пришлось не слабо, она явно двигалась быстрее чем обычный человек. Неужели не боится раскрыть себя, или я успел пропустить выход вампиров из тени?
-Стой, - я резко развернул ее к себе, кипя от возмущения и бешенства.– Может, все же объяснишь мне, что происходит? - не помню, чтобы давал кому то право помыкать собой. Почему ж мне так везет на вампирш с даром гипноза?
Его еще мне не хватало!
Конечно, пока я еще не сорвался...
-мое удивление длилось всего секунду, потом я решил отыграться на той, кто позволил себе управлять мной. Крепко прижав к себе девушку, я прошептал нарочито громко, чтобы этот балбес администратор обязательно услышал
-Конечно дорогая, обожаю любить тебя в самых неожиданных для этого местах... Кажется мы еще не пробовали на стойке администратора, - я видел как менялся цвет лица администратора, медленно становясь бордо-красным, а вампирша сжала пальцами мою футболку, явно не от нахлынувшей вдруг страсти, но оно того стоило. Обняв Аларию за шею, я двинулся к выходу
-Надеюсь дорогая ты позаботилась заказать заранее номер и машину, думаю мне стоит исполнить супружеский долг как можно скорее, - я едва сдерживался, чтобы не засмеяться вслух
-Черный лимузин, - прошипела она - Люкс, отель Bellagio
-А ты неплохо подготовилась...жаль я не помню свадебной церемонии, думаю, она была просто шикарна... - я подошел к машине и шофер тут же галантно распахнул перед нами дверку. Алария явно задумалась о моих словах поэтому пришлось подтолкнуть ее немного, хлопнув по соблазнительной попке.
Стоило захлопнуться дверце, отгораживая нас от остального мира, как девушка едва не кинулась на меня, пришлось снова заключить ее в объятия. Так было больше шансов добраться до отеля обоим.
Отель был просто шикарный, но я так и не успел его толком разглядеть, это неуемное создание, снова попыталось воспользоваться своим даром и вдруг совершенно неожиданно отключилась сама. В первые я видел вампира в бессознательном состоянии, и единственное что ей могло помочь по моему разумению, конечно кровь. Вот только, как бы все это устроить?
Из машины Аларию я вынес на руках, чем безумно удивил шофера, тот видимо решил, что она потела сознание совсем по другому поводу, разубеждать его у меня не было ни времени ни желания. Администратор отеля любезно помог мне, стоило только назвать фамилию девушки. Не зря я запомнил ее в аэропорту...
В номере пришлось искать сначала место, куда положить девушку, спальня с кроватью нашлась почти сразу. Потом я отыскал бокал и нож для колки льда в баре гостиной , порезать себя было не так просто, а если учесть что одного раза оказалось мало, вобще едва возможно. Но все же, спустя полчаса и море моих стараний, я снова был в спальне, теперь уже с бокалом крови.
Вампирша осушила его за мгновение и я все ждал, когда она начнет плеваться, осознав,что выпила не совсем человеческую кровь...

...

Алиса:

Время словно замерло. Дыхание остановилось. С ума сводящие губы Дэймона и аромат переворачивали все мое сознание и нутро.
Секундное действие и мы на кровати. Горячие поцелуи, обжигающие ледяную кожу. Ни малейшего сопротивления с моей стороны, а лишь желание помочь любимому скорее освободить друг друга от одежды. Нет смысла больше скрывать свои чувства, свое желание и быть бунтаркой. В данный момент.
С каждым прикосновением друг к другу разум затуманивался, возбуждение переходило все границы, проходя по телу мелкой дрожью.
Долгожданное слияние тел, прерывистое дыхание, нежный еле слышимый шепот Дэймона, уносящий далеко за пределы сознания и негромкие стоны (дабы не смущать друзей, находящихся в доме).
Волны удовольствия, уже несдерживаемые стоны, впивающиеся коготки в спину любимого. Слияние губ, заглушающее порыв кричать от наслаждения...

****

Целовать тебя в шею
Оставаться следами
Безупречного цвета
Переспелой рябины.*

- Думаю, продолжим позже, хорошо Лисенок? Не мешает и подкрепиться. Что скажешь?
- Мммм, - я потянулась, выгибаясь в спине. - Да, я проголодалась... - Одним движением уложив Дэя на лопатки, села сверху. Нежно целуя торс и поднимаясь к губам. - А местное население нельзя пригласить в гости или здесь впечатляющий бар? - Последний поцелуй пришелся в губы и продлился дольше положенного... Хотя, теперь у нас не было границ и рамок.
- Лисенок, местное население немного диковатое, - пальчики любимого прочертили несколько дорожек вверх-вниз между моих лопаток и остановились на бедрах. От чего бабочки в животе запорхали своими крылышками. - Согласись моя хорошая, приятнее когда еда полна решимости свалить, но ты-то знаешь, что она никуда уже не денется. Разве это не добавляет аппетита? - Выдохнул Дэй еле различимым шепотом в самые губы.
- У меня кое-что другое вызывает аппетит, - я провела кончиком языка по губам, - и немного другой аппетит. - Так же еле различимым шепотом выдохнула я.
- Я в этом даже не сомневался. - Большой палец руки любимого прошелся по моим приоткрытым губам, после последовал поцелуй, а затем уже я оказалась прижата спиной к кровати. - Но сейчас будет уместнее собраться и спуститься вниз, пока кое-кто, - он кивнул в сторону лестницы, - не вышиб дверь и не потащил нас спиной по-дружески волоча на обед.
Обхватив ножками талию любимого, я рассмеялась:
- В следующий раз, я буду выбирать место нашего отдыха. Там не будет таких милых и безмерно добрых друзей! - Последнюю фразу я сказала повернув лицо к двери и как можно громче. Лицо Дэя оказалось в моих ладошках и я слегка прикусила его нижнюю губу, поглаживая большими пальцами по лицу.
- Конечно будешь, хорошая моя. - Когда он называл меня своей все внутри таяло и плавилось от этих звуков. Он с силой сжал меня в своих объятиях. - Только не здесь и не сейчас. - Легкий поцелуй в уголочек губ, к довершению ко всему.
Спорить. возражать и капризничать, как ранее, даже не пришло мне в голову.
- Тогда давай собираться, - промурчала я, сквозь поцелуй.

Что теперь между нами?
Я не сдам, я не сгину!
Мой моторчик рывками
Мой моторчик рывками звенит!*


*****


- Даже не знаю, как местное, немного диковатое население справится с собой. при виде такой красоты как я! - Пошутила я открывая двери бара. - Только попробуй сказать, сейчас какую-нибудь гадость! - Ткнула я пальцем в грудь Лина, при этом скорчив шутливо-грозную мордашку, а после помогла прикрыть уже открывшийся рот.
Далее послышался дикий ржач, а "любовь" Лина, кажется, становилась все сильнее ко мне.
Не успели мы присесть за столик, Лин пригласил меня потанцевать. Я не смогла отказать себе в удовольствии, в очередной раз поглумиться над ним. Крепко поцеловав Дэймона, я оторвалась лишь тогда, когда услышала недовольное ворчание Лина.
- Я не на долго, - прошептала одними губами я любимому.
Танцпол был не велик, а Лин для своих размеров, на удивление очень грациозно двигался. Дэй и Майк времени даром не теряли. Они уже сидели в обществе девушек.

Тишина атакует,
Мы в секунде от неба.
Поздно бабочкой в стекла,
Я же вижу ты хочешь.*

Я украдкой поглядывала на любимого. Он что-то рассказывал девушкам. Хитрый взгляд, надменная ухмылка. Наши взгляды встретились. Люблю...

Что теперь между нами?
Никогда не забудешь
Горький мед и цунами
Горький мед и цунами*



___________
* - гр.Ночные снайперы - Цунами.

...

Алария де Рош-Вилльер:

Я одним махом выпила содержимое бокала, даже не задумываясь, была ли это кровь человека или животного и где мой милейший попутчик ее раздобыл. Видимо, слишком устала, чтобы задавать вопросы, особенно с учетом нестерпимой саднящей боли, буквально раздирающей горло, словно опаляя его огнем.
Единственное проклятие вечности – это зависимость, физическая потребность в крови. Одна лишь она дарит мнимое величие и истинный покой, сводя с ума своей сладостью и одновременно привкусом соли и металла. Ее аромат лишает рассудка, выпуская на волю охотника, безжалостное, жестокое создание ночи, коим в душе и является каждый из нас, бессмертных холодных убийц. Право же, при таком дивном букете качеств грешно прикидывается ангелом во плоти.
Кровь — это деньги души, монеты жизни. Она — всего лишь способ продать жизнь. Пить чью-то кровь значит — целиком забирать эту жизнь себе.
В бокале оказалась далеко не излюбленная вторая группа резус отрицательный, однако и животному она тоже не принадлежала. Горячая жидкость ярко-алого цвета застряла в глотке, едва я осознала, кому она принадлежала. В смятении, близком к испугу, я подняла глаза, заглядывая в лицо Нейту, ища ответ на немой вопрос, который… о глупость… не хватило смелости задать. Зачем?
- Ты решил меня отравить? – сдавленным голосом прошипела я.
- И это я слышу вместо «спасибо», - кажется, он даже не удивлен, будто и ожидал такого ответа, лишь забрал у меня из рук пустой бокал и направился в гостиную.
Я медленно поднялась с покрывала, ощущая на губах приторно-сладкий вкус, чем-то напоминающий мне шоколад. Кровь горячей лавой растекалась по венам и артериям, возвращая утраченные из-за длительного гипноза силы. Я последовала за ним в гостиную, абсолютно не представляя, что именно движет мной в этот момент. Отнюдь не жажда, которую стало намного проще держать под контролем, чтобы за миг не преодолеть расстояние между нами и не впиться ему в губы, незаметно для жертвы превращая поцелуй в последние в его жизни сладостные, страстные мгновения.
Возможно, я и являлась хищницей без страха и упрека, однако, что-то далекое, напоминающее обрывки человеческих эмоций, наверняка благодарности, шевельнулись в груди. Ненавижу ощущение неуверенности, которое с лихвой выдает едва заметная дрожь в голосе. Да и с чего бы? Ведь я не просила рыцаря о доблести и самопожертвовании. Но все же…
- Может тебе заказать что-нибудь в номер? – с трудом узнавая собственный голос, нерешительно спросила я.
- Не отказался бы, - он кивнул головой в знак согласия.
Вернувшись в спальню, я набрала администратора и сделала заказ, абсолютно не представляя, какие у него кулинарные предпочтения, но уверена, как любой мужчина, он сторонник мясных блюд, в отличие от девушек, живущих за счет низкокалорийных салатов.
Жажда лишь притупилась, но не пропала бесследно, а значит, совсем скоро в груди разгорится новый пожар, который сможет потушить только кровь. Будет жаль, если в тот момент рядом окажется Нейт, потому что всего один укус убьет его, а ведь оборотень и так натерпелся моего эгоизма, когда я по велению собственной прихоти привезла его в Вегас.
На город наползла ночь, накрывая своим крылом мировую столицу развлечений. Стрелки часов показывали половину первого, время, когда Вселенная бурлит злом и опасностью. Тьма и мрак размывают границы между добром и злом, наистраннейшим образом перемешиваясь в умах людей, вызывая в них самые необычные желания, которые они стремятся реализовать, отправляясь в очередной клуб.
Нейт остался в гостиной, ожидая заказ, и кажется, бесцельно переключая каналы. Я же расстегнула пуговицы пиджака, бросив его на пол возле кровати и юбку-карандаш – позволив ей упасть с бедер, оставляя меня в тонком черном кружеве, переступила через темную ткань юбки, живописно раскинувшуюся на полу, и направилась в ванную. Прикрыв дверь, подошла к зеркалу, выбирая наряд и макияж в клуб. Хотя впрочем, какая разница? Вампирам, равно как и известным гейшам, свойственно очаровывать свою жертву одним взглядом.
В том же виде я вышла из ванной в свою спальню и увидела там оборотня, развалившегося на моей постели. Как же я могла о нем забыть?
-Ты здесь что-то потерял? – я чуть сузила глаза и скрестила руки на груди.
- Дорогая, а я уж было решил, что ты опять в обморок упала, - лениво усмехнулся он, чуть удивленным взглядом скользнув по линиям моей фигуры, будто я являлась его трофеем.
В его глазах плясали бесята оценки и желания, что начинало выводить меня из себя, но в последний миг я сдержалась от необдуманного поступка и даже снизошла до того, чтобы оставить при себе колкие фразы. У меня были дела поважнее перебранки с ним. Хотя признаться его «женушка» неприятно резануло слух. Какого черта я вообще пошла на поводу сиюминутного порыва? Да еще в аэропорту назвала его мужем? Полагаю, для того чтобы теперь выслушивать едкие фразочки. Умница, Алия, прими мои поздравления. Подхватив свои вещи, я развернулась и без лишних слов вернулась в ванную, дабы одеться и не соблазнять его своим внешним видом и не искушать судьбу, иначе… даже не представляю, что сказать администратору отеля, если в моем номере обнаружится обескровленный труп.
Последний раз глянув на свое отражение в серебристую гладь зеркала, удостоверилась в идеальности своего внешнего вида. Нейт тем временем переместился в гостиную, и, похоже, местная кухня пришлась ему по вкусу. Вероятно, и я сегодня подберу кого-нибудь достаточно аппетитного, чтобы скоротать долгую зимнюю ночь, которая недавно вступила в права.
- Мне нужно уходить, - произнесла я ледяным тоном, соизмеримым с безжизненной арктической равниной.
- И мне, пожалуй, пора, - он поднялся с кресла. – Дорогая, спасибо, что подбросила в столицу развлечений и даже позаботилась об обеде. Приятно тебе провести время, - бросил оборотень, направляясь к лифту, а я последовала за ним.
Мы вошли в лифт, и я нажала первый этаж, молча разглядывая свой маникюр, стараясь думать о чем-нибудь положительном, однако получалось это плохо, потому что Нейт, то и дело бросал на меня косые взгляды. Что ж, алмаз нигде не спрячешь, а дорогая искусная оправа лишь придает ему элегантности и утонченности.
И уж чего я абсолютно не могла предугадать, так это того, что лифт остановится между вторым и первым этажами, иначе точно отправилась бы пешком. Перспектива застрять в ограниченном пространстве, да еще и в такой чудной компании не казалась мне радужной, хотя клаустрофобией я не страдала. Мой недовольный вздох рассмешил его.
- Какая-то ты нервная, - усмехнулся Нейт, и, сделав несколько шагов, оказался рядом со мной, нарушая личное пространство, что в корне не устраивало мое и без того ущемленное самолюбие.
- Да что ты? – язвительная фраза разнеслась по кабине, когда я подняла на него глаза, только сейчас осознавая опасную близость, что вызывало легкую волну негодования.
Впрочем, неожиданности на этом не закончились, потому что в следующий миг Нейт коснулся моих губ, обжигая поцелуем, стремительно перерастающим в поединок огня и льда, потому что никто не желал уступать, терзая друг друга в столь сладостной пытке. Моему стихийному поступку и нет разумного объяснения, равно как и оправдания, но на свое счастье я не обременяла себя поисками ни того, ни другого.
Тем временем неполадку устранили, и лифт прибыл на место назначения, что естественно не укрылось от внимания оборотня, сразу же разорвавшего поцелуй.
- До встречи, дорогая, - он подмигнул мне и вышел из кабины.
Я вылетела следом за ним, утопая в неистовой ярости, мысленно продумывая способы изощренной мести, в коей получила красный диплом. Сетуя на собственное безрассудство, которое может стоить мне вечности, я направилась в сторону бара. Еще раньше, чем обнаружилось свободное место, я знала, что буду строить пирамидку из пустых стопок из-под текилы. Жажда отошла на второй план, что вносило свои коррективы в привычный распорядок, а это всегда выводило меня из себя.
Насколько оказывается тесен мир, если две бессмертные встречаются в одном городе, предпочитая один и тот же бар. Рыжеволосая Бастет улыбнулась мне и отсалютировала коктейлем.

- Мириам, какими судьбами в город грехов? – я залпом выпила текилу, ожидая ее ответа.
Еще при первой встрече я почувствовала в ней родственную душу, а прежде такого со мной не случалось. Мы с ней из одного теста, не страшащиеся опасностей, играющие своей вечностью, как кошка с клубком ниток, нас невозможно приручить, потому что воля наше кредо.
Буквально через какой-то час мы смеялись как закадычные подруги, знакомые не одну сотню лет, опустошая содержимое бара, ловя на себе восхищенные взгляды мужчин, внимание которых лишь льстило нам обеим, ведь за свою жизнь, став вампирами, мы начали по-другому воспринимать многое, однако искоренить в себе человека, превращаясь в истинное создание ночи, так и не получилось.
- Смотри, какой красавчик, - хихикнула я, указывая на мужчину. – Он не сводит с меня глаз.
- О нет, - не согласилась Мириам. – Он смотрит на меня.
- Только честный спор определит, чья фортуна позубастее, - предложила я. – Выиграет та, которая соберет больше визиток, не используя свой дар.
Она усмехнулась, принимая вызов. Эта забава пришлась ей по душе. Мы поднялись со своих мест и разошлись в разные стороны, договорившись о встрече на этом же месте через час.

...

Алек:

В поисках необходимой информации, касательно отпрысков вездесущего семейства Калленов, пришлось провести в Форксе еще несколько месяцев. Трудно, весьма трудно ловить что-то там, где информации ноль целых, ноль десятых.
Однако в этом-то и заключается прелесть всего мероприятия. Пара звонков, несколько как бы невзначай брошенных взглядов, мягко сказать, не сулящих ничего хорошего и все готовы в доску расшибиться, чтобы "нарыть" все возможное из невозможного.
Ничем не выдавая своего присутствия, останавливаюсь в номере все того же "Twilight Hotel". Дни пролетают весьма скучно и однообразно. Вестей от Джейн никаких.
Не проходит и недели, как "тепленький" отчет попадает ко мне в руки. Собрав все необходимые документы, прошу управляющего отправить их по указанному адресу в Вольтерру. Думаю Аро эта информация пригодиться.
Сам не долго думая, вновь отправляюсь в Париж. Навязчивая мысль о том, что я что-то упустил, не дает мне покоя. В сотый раз невидимой тенью скольжу по знакомым улочкам, стараясь уловить хоть какой-то намек, зацепку, улику... Пусто. Чёрт, видимо придется возвращаться ни с чем.
Вечер неторопливо опускается на Монмартр, окутывая прохожих ночной мглой, смешанной со снежной метелью, расшитой ледяным ветром. Замечательная погода...
Предчувствие чего-то необычного заставляет насторожиться и присмотреться к проходящим мимо безликим людским массам. Внимательно всматриваюсь в лица прохожих. Одни шарахаются, словно от чумы, другие, съежившись, кутаются посильнее в шарфы и меховые воротники, третьи просто отводят взгляд, непроизвольно вжимая голову в плечи. Весёленькая картина. Улыбка едва касается моих губ. Это могло бы быть очень забавно, если бы не повторялось изо дня в день, из года в год, из века в век... Ну чего нас бояться. Да, убиваем, да пьем кровь, да живем не всегда в рамках убогих человеческих приличий, но ведь каждый развлекается как умеет... и любит.
- Простите, - машинально извинившись, девушка направляется дальше вдоль мостовой, бросив на меня едва уловимый взгляд алых глаз. Алых...- решение приходит само собой.
- Прощу, если скажите кто вы такая, мадемуазель и ни на охоту ли вы собрались в одиночестве?
- Вероника. - Коротко и ясно .
- Алек Волтури. - Отвечаю я скорее из корыстных побуждений, нежели из любезности. Нужно сразу расставлять все точки над i дабы не дать непосвященным совершить какую-либо глупость.
- Волури? Я слышала о вас мсье. - Голос переходит в шепот.
- Значит вы наверняка желали бы познакомиться поближе. - То что эта фраза была сказана как утверждение, а не вопрос было понятно без объяснений.
- Думаю Повелители будут довольны, получив новый весьма аппетитный экземпляр для изучения. - Окидываю девушку взглядом.
- Почему бы и нет, - ответ снова неоднозначный. Так и хочется спросить, "а почему бы и да"?

***
Перелет как всегда практически неразличим и мновенен. Время, удивительная штука. Вероника немногословна. Хотя я тоже не любитель поговорить, так что её общество оказывается весьма комфортным.
- С прибытием в Вольтерру, мадемуазель. - Наигранно предлагаю руку, помогая Веронике сесть в машину. Перекидываюсь с шофером парой фраз.

...

Мириам Пушинка:

Физическая боль бывает непереносимой лишь до тех пор, пока услужливое сознание не отключит само себя, чтобы не воспринимать её. Это сохраняет разум и сердце от смерти, потому что боль способна убить.
Но что делать с болью душевной, которая стала твоей частью, въелась в каждую клеточку тела, разлилась по венам сжигающим всё вокруг огнём? Её не отключить, как бы тебе этого ни хотелось, а между тем она продолжает сжигать и убивать тебя - медленно, мучительно верно. Как будто в тебя вложили горящий уголь, который разрастается с каждой минутой, распаляется в пожар, уничтожая всё на своём пути. И так хочется спрятаться от всех, сжав грудь руками, обхватить себя, чтобы хоть на секунду потушить то пламя, что бушует внутри, чтобы снова почувствовать себя живым...ощутить, что ты можешь сделать вдох, но ничего не помогает.
Такая боль не проходит бесследно, она оставляет глубокий кровоточащий рубец, она оставляет о себе постоянное болезненное воспоминание и страх, что она может повториться. Ужас, от того, что она снова может вторгнуться в твоё сердце. Это как идти по битому стеклу - тебя будут сопровождать кровь и боль, режущая и острая. Это как идти по битому стеклу вечно...Способно ли что-то излечить сердце от этой боли? Наверное, только полная заморозка, без права на восстановление. А нужно ли оно будет кому-то после этого? Наверное, нет...

Мы с Аларией говорим на самые разные темы и я ощущаю, как напряжение вкупе с болезненностью, которые я испытывала последние несколько часов, исчезают. Может, тому виной изрядная доля спиртного, которое так незаметно уничтожается за приятной беседой. А может, весёлый смех и непринуждённость атмосферы...Вот только в памяти всё равно - голубые глаза, которые так сильно хочется увидеть...Так сильно, что пальцы сжимаются на ножке бокала с коктейлем, угрожая переломить её напополам.
Заинтересованные взгляды мужчин вокруг наконец обращают на себя наше внимание и Аля показывает на симпатичного представителя противоположного пола, который наблюдает за нами уже минут десять.

Мне было абсолютно всё равно, на кого из нас смотрит парень...Абсолютно всё равно до тех пор, пока Алария не заявляет, что он смотрит именно на неё. Тогда извечная женская сущность берёт надо мной верх и я отвечаю:
- О, нет! Он смотрит на меня!
Аларию этот ответ совершенно не удовлетворяет и она предлагает азартное решение этого вопроса:

Я улыбаюсь, предвкушая интересную забаву и встаю со своего места одновременно с Аларией, договорившись встретиться с ней здесь через час. Не успеваю я отойти и пару метров, как на мою талию ложится мужская рука, а возле уха раздаётся шёпот:
- Потанцуем, рыжая? - я не успеваю воспротивиться, как мы начинаем двигаться под ритмы зажигательной мелодии. Чуть отклоняюсь назад, и рука парня, поддерживающие меня под спину, помогает мне вернуться в прежнее положение, в то время, как вторая его рука проводит от шеи к животу. Что ж, он неплохой танцор. Нажатие моих пальцев на его плечи становится гораздо более сильным, чем это положено такой девушке как я и в глазах парня светится удивление. Недалеко от нас Алария уже забирает свою первую визитку и, помахав ей в воздухе, двигается дальше. Однако, моя жертва, видимо решила, что я - это всерьёз и надолго. По крайней мере на всю сегодняшнюю ночь уж точно. Я мило улыбаюсь ему и выскальзываю из его объятий. По крайней мере, здесь ещё уйма мужчин, которые могут послужить гораздо более верным источником визиток, чем этот парень. Он двигается следом за мной и я быстро достигаю бара и сажусь за стойку рядом с симпатичным и одиноким мужчиной. Тот мгновенно переключает своё внимание с бокала коньяка на меня и задаёт вполне ожидаемый вопрос:
- Угостить вас выпивкой?
Я подпираю щёку кулачком и загадочно смотрю на своего собеседника. Сегодня лёгкая ночь, в которой необязательно знать имён друг друга, набросив на общение лёгкую завесу тайны.
- Если вы будете столь любезны, пожалуй и я отвечу любезностью и выпью с вами.
Через пару минут передо мной материализуется новая порция Дайкири и я поднимаю тост:
- За знакомство!
Взгляд ярко-голубых глаз моего нового знакомого заставляет сжаться моё безмолвное сердце.
- За знакомство! - незнакомец поднимает в ответ бокал коньяка и отпивает глоток, не сводя с меня глаз. - Давно здесь?
Не успеваю я ответить, как он нагибается ко мне и проводит пальцами по моему декольте, якобы поправляя кулон, и намеренно дольше задержавшись горячими пальцами на ложбинке между грудей.
Я оставляю его жест без внимания, бросая взгляд на часики.
- Довольно давно, - я встаю со стула, подхватив со стойки свой бокал, - По крайней мере, настолько давно, что мне пора идти.
Поворачиваюсь к нему спиной и почти сразу слышу его голос:
- Меня зовут Майкл Вейден, вот моя визитка, если понадобятся услуги адвоката...Или если вы снова будете нуждаться в бокале Дайкири или том, чтобы вам поправили кулон - я готов вам в этом помочь.
Я мило улыбаюсь, забирая у него свой трофей и отхожу в сторону, окидывая взглядом клуб.
Почти через час в моей руке зажаты уже восемь визиток и теперь я направляюсь к месту встречи с Аларией.
Чуть пофлиртовать, невинно похлопать глазками, где-то соблазнительно закинуть ногу на ногу, где-то поправить "случайно" задравшееся платье - и у тебя в руках номера телефонов владельца ресторана, банкира, дипломата, пары адвокатов и врачей, и даже владельца бюро ритуальных услуг, который обратился как нельзя по адресу.
Ночь уже в разгаре, а у меня настроение почти в норме и всё благодаря моей новообретённой подруге, которая так удачно зашла в этот клуб в одно время со мной. Мы встречаемся в условленном месте за три минуты до окончания назначенного времени и Аля демонстрирует мне свой "улов".
- Девять визиток. А как дела у тебя?
Я досадливо морщусь, протягивая в руке восемь квадратиков и в этот же момент мой первый "танцор" протягивает мне ещё одну визитку.
- Извините, если у вас будет время, или если вам нужны услуги адвоката, вы можете обратиться ко мне.
Я забираю у парня визитку и поворачиваюсь к Але.
- Не поверишь, это третий адвокат на сегодня. Неужели так похоже, что мне нужны их услуги?
В ответ раздаётся смех Аларии.
- Во-первых, у нас боевая ничья, а во-вторых, не тебе одной - у меня четыре адвоката.
Наш смех разносится по клубу и я снова смотрю на Аларию:
- Ну, что будем делать дальше?
- Как что? - восклицает сногсшибательная шатенка, - С таким количеством адвокатов нам остаётся только одно - совершить преступление!

...

Деметрий Абрикосов:

С губ Маргариты слетело протяжное “да”, ее пальцы зарылись в мои волосы, притягивая к ней, и на губах я почувствовал ее укус, с такой же бесконечной злостью, какой была и жажда, ее и моя, уже наша общая. Она раскрывается мне сама, подаваясь бедрами навстречу, обхватывая ножками крепче торс, и позволяя наносить все новые и новые мучительно-приятные удары в ее тело, до самого упора и предела чувств. Я дрожал от злости и вожделения, почти ненавидя ее за то, что она со мною сделала, что разбудила во мне этого жаждущего зверя, что я преобладал ей подчиняясь.
Я отвечал на зов ее манящего тела, которое пело для меня песнь Серены, и где были самые сладостные звуки - это стоны ее наслаждения. Она кричала подо мной, принимая каждое сильное или протяжное движение моих бедер. Вонзаясь в спину ноготками, она нещадно раздирала кожу, напоминая о недавних пытках. Но как же я ошибался, думая, что получив Маргариту, я смогу упиться своей местью. В коварных объятьях этой фурии я начинал забывать обо всем, кроме привычного гнева и непривычного вожделения. Я стал брать столько же, сколько и отдавал, я подчинялся желаниям ее тела, хотела ли она, что бы я двигался чуть сильнее, или чуть более мучительно. Я выбивал из нее стоны, которые глотал с ее губ, я испивал ее невыносимое наслаждение, исследуя языком все глубины язвительного рта. И я уже злился на Маргариту за одно то, что мне ее было так недостаточно.
Но стоило ей попросить меня двигаться еще быстрее, чтобы скорее прекратить эту муку, как я быстро покинул ее уютное лоно, рыча сквозь сжатые зубы от бешеной по ней нехватки, сжимая в кулаках и разрывая ткань покрывала, терпя глубокие царапины острых ноготков от плеч до локтя, но упиваясь бардовыми всполохами негодования в глазах Маргариты. Не дав ей того, чего хотела моя богиня, я увидел в ее глазах то, чем каралось мое неповиновение - в ее глазах я видел свою... смерть, ни больше ни меньше, или же новую муку перед ней. Но куда уже было мучительнее, чем это ощущение бесконечного желания с бордовыми всполохами злости, которые искрились между нами, танцуя на коже электрическим разрядом тока от напряжения наших тел. Это была самая изощренная пытка из всех, какую только могла сотворить природа.
Тонкие пальцы Маргариты снова зарылись в волосы на моем затылке, и она крепко сжала их в кулаке, тихо сказав:
- Вернись ко мне... сейчас же.
И это был беспрекословный приказ, которому никто не собирался подчиняться, по крайне мере, не так скоро. Обхватив ладонью ее запястье, я надавил пальцем на основание ладони, врезаясь в кожу, делая ей больно, но заставляя меня отпустить. И когда рука Маргариты поддалась, я притянул к себе ее пальцы, обхватывая их губами, скользя языком меж них и следя за ее реакцией, за игрой эмоций на красивом лице, и за тем, как мой приговор сменяется помилованием, по крайне мере, сейчас. Опустив голову и продолжая смотреть в ее глаза, я обхватил губами так манящий к себе сосок. Плавные движения языка и губ, чуть резкие движения сжатых на нем зубов, и я опять услышал ее восхитительный стон, с новым рыком срываясь сам же, и снова вонзаясь в ее так жаждущее меня лоно… преобладая подчиняясь.
- Привыкла управлять и властвовать? - спросил я, резко меняя положение наших тел, переворачиваясь на спину и сажая на себя неудовлетворенную фурию, скользя ладонями от бедер по совершенным изгибам спины, и снова вниз, сжимая в ладонях упругие ягодицы. - Тогда давай, властвуй, пока я готов тебе это сейчас позволить.

...

Тайра:

Лас-Вегас встречал меня довольно тёплой погодой. Город грехов, город соблазнов. Что привело меня сюда я и сама не знала. Для меня вообще нормально - вдруг сорваться с места и умчаться куда глаза глядят, поэтому я не имею привязанностей нигде.
Я подъехала на такси к великолепному отелю, по дороге лениво оглядывая город, в который привела меня судьба. Множество людей, огней, машин и казино. Всё то, что скрасит моё одиночество в ближайшее время. Шофёр что-то увлечённо рассказывал мне всю дорогу, но я почти не слушала его. Мне были неинтересны его человеческие дела. Я была сыта и как еда он для меня интереса тоже не представлял.
Он припарковал такси возле отеля и помог мне выйти из машины, а затем вытащил чемодан, который тут же подхватил служащий отеля и понёс его в сторону высоких стеклянных дверей. Я немного задержалась расплачиваясь с шофёром и когда обернулась к отелю, сделав шаг к его дверям, со всего маху налетела на что-то большое и твёрдое.
- Вот чёрт! - вырвалось у меня, когда кредитки вылетели из бумажника, рассыпавшись по земле, а я сама удержалась на ногах только благодаря тому, что меня подхватили сильные мужские руки.
Я подняла взгляд, встретившись глазами с высоким парнем-волком и быстро присев на корточки, принялась собирать рассыпавшиеся кредитки. Парень присел рядом и протянул мне пару дисконтных карт, которые улетели чуть дальше.
Я сложила карты в бумажник и положив его в сумочку, поднялась на ноги. Потом окинула парня взглядом и протянула руку.
- Тайра. Можно просто Тая. Приятно вреза...то есть, познакомиться.

...

Хайди Клум:

Вашингтон.

Я бы хотела, чтобы мне все это снилось. Чтобы звуки притупились, чтобы сознание наконец-то оставило попытки услышать его дыхание или хотя бы шаги за стеной, выхватывая при этом совершенно холодные и бессмысленные разговоры, стук каблучков в коридоре или взрывающиеся пузырьки белой пены, покрывшей гладь воды.
Как странно было лишь несколько дней назад принимать ванну с моим Милордом, и как сейчас этого не хватало. Не хватало его уверенных рук, его малиновых глаз, его запаха… Не хватало его.
Моя рука прошлась по мокрым волосам и легко легла на белый керамический бортик. Пора вклеить обратно эту своего рода вырванную из жизни страницу с отпечатком грусти и признать, что я нуждаюсь в нем, как ни в ком другом. Нет, не так. Маркус мне не нужен. Нет. Он мне необходим. Однако, есть одно большое «но»: он мне никогда не поверит. Наверняка он сумеет найти тысячу и один логичный и стройный ряд доводов в пользу того, что я сама не знаю, чего хочу. И я ему поверю в силу своей слабости.
Легкие вновь наполняются воздухом, и я опускаю ресницы, надеясь, что, открыв глаза, все пройдет, что мир опять станет простым и понятным, но нет… Но ведь способы избавиться от этого? На ум почему-то приходит моя сестра. Челси. Челси умеет ослаблять связи между людьми. Интересно, она сможет помочь мне, если ее попросить «ослабить связь» с милордом? В любом случае, это можно будет сделать только по прибытию в Вольтерру, а пока ….

Небольшой придорожный бар почти на окраине города – что может быть лучше? Что может быть интереснее, чем сидя за барной стойкой водить пальчиком по тонкой стеклянной ножке бокала, периодически бросать взгляд на самого кудесника, готовящего чудесные смеси алкоголя и тем самым «восстанавливать» свою уверенность в себе? Могу я позволить себе услышать несколько комплиментов в свой адрес и убедиться, что мой дар еще со мной?
- Вы к нам надолго, мисс?
- Я здесь проездом.
- Уезжаете из города?
- Возможно, - я с любопытством наблюдала, как он в очередной раз взял стакан для виски и в тридцатый раз начал его усердно протирать полотенцем. – Жизнь такая штука, что никогда не знаешь, куда тебя занесет…
- Такая потрясающе красивая женщина как вы, скорее всего держит свою жизнь под контролем и прекрасно знает, чего хочет и куда держит путь….
Если бы сейчас не открылась дверь, если бы не дернулся звонкий колокольчик на двери, если ли бы вошедший не был мне знаком, я бы поведала, что действительно знаю, чего хочу, а вот с контролем в последнее время просто беда. Однако, нежданный посетитель пришел не просто так сюда, и я это прекрасно понимала. И сейчас самым благоразумным будет как можно быстрее положить на стойку купюру номиналом намного больше, чем стоит так и не выпитое вино, и попытаться проскользнуть среди столиков в направлении кухни и затем через черный ход прямиком на улицу, где необходимо направиться обратно в отель, надеясь, что вампир не станет следовать за мной.
Если идут за тобой, то выйдя из помещения, сразу начинаешь прислушиваться. Шаги тогда странно и гулко, и остро звучат в глубине переулка, отражаясь от стен домов, большого зеленого металлического мусорного бака болезненным эхом. Любой человек сразу почувствовал бы липкую паутину страха, поглощающую далекие звуки и завывания ветра, потерявшегося в целлофановых пакетах. Но я не человек. Щелчок. Инстинктивно все тело поворачивается назад, но тут же сознание пронзает мысль, что каменная кладка слишком сильно давит тебе на спину, а рука на моей шее грозит переломом позвоночника или свернутой шеей.
— Боишься? — вампир покачал головой из стороны в сторону, пока мои глаза с насмешкой следили за этими движениями. Массивные пальцы в перчатке сжались на коже сильнее, открыв путь нестерпимой боли, оставляя привкус опасности. Когда обладаешь почти безграничной силой повелевать другими, знаешь всех своих самых опасных противников по именам. И забавно, что они появляются в такие моменты. Иммунитет к внушению в купе с неимоверной силой, и я обречена на проигрыш. Алехандра явно знала, кого посылать следить за исполнением ее сделки с Маркусом.
- Мне есть чего бояться? - с трудом шепчут мои губы, и его хватка чуть ослабляется. - Ксин, ты стал прихвостнем у амазонок? С каких пор?
- Не задавайся, Хайди. Одно неверное слово, и твой Милорд получит пазл из твоих кусочков.
- Он явно будет не слишком рад этому. Так что отпусти меня, и я никому не скажу, что ты себя плохо вел, - с явным глумлением произнесла я, глядя на вампира китайского происхождения. На самом деле для китайца он был слишком высок и слишком мускулист, но, видимо, это все побочные эффекты его предыдущей жизни на плантациях.
А потом был стон. Скорее всего, мой. Он разрывает перепонки ушей, ввергая сознание в круговорот времени и пространства. Перед глазами встают совсем обычные образы, но их смысл теряет свои рамки, разрастаясь в нечто глобальное и бесформенное: космические часы, стрелки которых отсчитывают секунды каждой человеческой жизни, лестница в небо, как эскалатор, все идущая и идущая снизу вверх, старые потертые фотографии, пробегающие всю жизнь. Прошло минут пятнадцать, сознание опять вернулось в свою телесную клетку, чтобы услышать глухой голос:
- Не зли меня. Я не стану с тобой церемониться. Это было последнее предупреждение.
И я не могу ответить, потому что еще не совсем пришла в себя, поэтому лишь послушно молчу, с ядовитой злостью всматриваясь в красные глаза.
- Неужели думала, что сбежать будет так просто?
- А я бежала?
- Иначе что ты тут делаешь?
- Ну ты мне вряд ли поверишь, если я скажу, что заказала столик и чудесный ужин?
- Именно, ты - лживая тварь, а я не идиот , чтобы тебе верить.
- Последний пункт вызывает большие сомнения…
Знаете, что случается, когда постоянно дергаешь тигра за усы? Правильно. Откушенные руки случаются. В моем случае случаются дырки в стене по соседству с моей головой. И не важно, что это заставляет тебя вздрогнуть, поскольку ты точно знаешь, что сейчас тебе ничего не сделают: было бы крайне глупо нападать на Волтури.
- Закрой свой рот и полезай в машину.

На самом деле, я была не так беспомощна, как думал мой надзиратель. Да, в пустом переулке преимущество на его стороне, но когда тебя окружают люди или тем более вампиры, а ты способен манипулировать их сознанием, то все меняется. Можно в любой момент заставить прохожих броситься под черное бмв и получить секундную возможность улизнуть, чтобы найти Бьянку, которая уж точно может урезонить своего слишком самоуверенного брата. Тем не менее, бездействие сейчас было для меня лучшим вариантом, со смиренным безразличием наблюдая за мелькающей за окном улицей.
- Не дергайся, Хайди. Я всего лишь возвращаю вашему клану то, что ему принадлежит, - раздается рядом тихое шипение китайца, как только я выхожу из машины. И, конечно, как это обычно и бывает, на «ценном грузе» лучше держать свою руку. И все равно, что кости плеча еще немного и сломаются, ведь, если что, «груз» имеет способность к регенерации.
Поднимаясь в лифте, мне почему-то показалось все это так неправильно. И Ксин действительно не блистал умом: зачем мне было бы бежать от того, что так необходимо? Ведь, как я уже выяснила ранее утром, Маркус был мне необходим, хотя еще не до конца понимала зачем. Зато с другой стороны, Милорд таки увидит, что условия его сделки соблюдаются самым наилучшим образом.
- Дальше я могу сама, спасибо, что подвез, - с издевкой проворковала я у двери в номер Маркуса.
- Нет, я должен убедиться, что ты снова в его поле зрения. Открывай.
Некоторые личности настолько непробиваемы в своей упертости, что мне ничего не оставалось, кроме как закатить глаза.
Мой Повелитель сидел в кресле, повернув голову в сторону окна. Какие мысли он перебирал, мне было абсолютно не важно. Важнее была тонкая узкая полоска заходящего солнца, которая падала в комнату, иглой скользила по нежной белизне незагорелой кожи на его щеке. И почему-то мне подумалось, что солнце не имеет права прикасаться к нему, потому что это должна быть только моя привилегия. Но это так странно – соревноваться с тем, что появилось во Вселенной намного раньше меня. И наверное, именно поэтому на моих губах появилась легкая улыбка, а вовсе не потому, что часть меня ликовала, что снова может его видеть.
- Специальная доставка от Мори, - все тем же глухим голосом проговаривает мой конвоир, прежде чем с силой толкнуть меня в сторону кресла. Ну а поскольку силище у этого гигантора было человек на двадцать, то я, конечно же, полетела прямиком на ковер, прямиком в ноги Маркуса, как какая-то уличная собака. И я точно знала, что он сделал это специально, чтобы унизить меня. Спустя мгновение я осторожно подняла взгляд на мраморное лицо Маркуса, и прежде, чем там отобразилась хоть какая-то эмоция, быстро встала и легким непринужденным движением отряхнула подол своей шелковой юбки.
- Господин Ксин нашел меня в одном из баров на окраине города, и посчитал, что это своеобразная попытка бегства, - с наигранным выражением благожелательности сказала, и, сложив руки на груди, секундой позже добавила: - Пошлите Алехандре цветы, а то такие усилия ее подчиненных увидеть то, чего нет, просто поразительны...

...

Кэролайн:

Лас-Вегас




Самолет шел на посадку. Миллс, читала книгу в течении полета, Джина Переговаривалась с Молодым человеком, что присоединился к нм почти перед взлетом. Парень был человеком. Его счастье что я сыта. Шасси коснулось земли. Во мне поднялась волна радости.. Я предвкушала отдых и развлечения. Я вспомнила о волке, которого я столь неожиданно покинула, в Форксе. Примет ли он билет в Вегас оставленный мною для него у администратора.
Самолет остановился и пассажиры стали спускаться по трапу. Джина и Парень были уже впереди. Я легонько толкнула Миллс в бок, -

-Дорогая уже прилетели, книга столь интересная?
.- ответила подруга.
спустя час мы разошлись по своим номерам в лучшем отеле Вегаса. Договорившись встретиться позднее.

...