Простите, все переводить нет времени, вкратце - Питер Либерс серьезно травмировался на тренировке ПП, так что новый сезон, скорее всего, пройдет без него.
Кроме того, пары в межсезонье распадаются просто пачками - Крон-Пурье, Чок-Зарлейн, Рид-Джапаридзе и еще куча.
И по непроверенным слухам, к освободившемуся Платову якобы перешли Телегина-Молотов. С парой Жиганшина-Гажи (это те, которые поглумились над Вивальди
Двукратный олимпийский чемпион в танцах на льду, а сегодня один из лучших тренеров мира Евгений Платов рассказал «СПОРТглавреду» о своих учителях, учениках и о страхе неизвестности перед началом каждого сезона.
Выдающийся спортсмен и выделяющийся тренер. Поклонники любя называют его «дядей Женей», а спортсмены, попав в его группу, вряд ли когда-нибудь уйдут по собственной инициативе. На чемпионат мира в Москву не приехала его главная гордость – британская танцевальная пара Шинейд и Джон Керр. Но даже без зажигательных шотландцев стиль Евгения Платова продолжает читаться в выступлениях Эллисон Рид и Отара Джапаридзе из Грузии и Пенни Кумз и Николаса Баклэнда из Великобритании. Но и это не все его наработки. На технике двукратного олимпийского чемпиона сейчас катается один из сильнейших фигуристов мира японец Дайсуке Такахаши. Об этом и не только Евгений рассказал корреспонденту «СПОРТглавреда».
ШКОЛА ТРЁХ МАГНАТОВ
Даже не имея прямого наставника, вы ведь всё равно учитесь у других тренеров? Что-то используете в своей работе, а что-то, наоборот, категорически исключаете?
Я работал с такими великими тренерами, как Наталья Дубова, Наталья Линичук и Татьяна Тарасова. Пройдя через такую школу, можно проанализировать и взвесить, что хорошо, а что – плохо. Это три магната фигурного катания. Дубова – это всегда была техника. Линичук – и техника, и артистизм. А Татьяна Анатольевна Тарасова – это всё вместе плюс умение довести спортсменов до максимального пика в нужный момент, когда они выигрывают Олимпийские игры. И такое попадание в десятку – это главное, чему нужно учиться.
Бывают моменты, когда мы вроде бы всё знаем, но подвести спортсмена, почувствовать, что ему надо именно в этот момент… Может, ему достаточно тренироваться, и лучше отпустить его отдыхать. Это самое сложное. И это, что я почерпнул у Татьяны Анатольевны, работая вместе с ней два года. Мне повезло, что я не только катался у других наставников, но тренировал вместе с ними, стоя плечом к плечу. Это уже совсем другая, уникальная школа.
Но ведь наверняка есть моменты, которые вы не приемлете в своей работе? Накричать на спортсмена, выгнать со льда…
Новые технологии, Интернет насколько всё изменили! Молодые ребята в каких-то вещах знают больше, чем мы. В методиках тренировок тоже всё по-другому. В советской школе было принято всё делать из-под палки. Сегодня фигуристы всё знают и понимают сами. Кричать уже ни на кого не нужно, разве только для того, чтобы как-то «разбудить» спортсмена. Если он не то, чтобы не понимает, не хочет делать, пожалуйста, есть дверь, через которую можно уйти и больше не возвращаться. Системы из-под палки уже почти ни у кого нет. Она, как мне кажется, больше не работает. У себя я её убрал совершенно.
Есть дисциплина, построенная на уважении. Спортсмены должны меня уважать за то, что я им даю, что провожу время с ними, а не с кем-то другим. Они должны понимать, что я делаю это именно для них. Важно, чтобы они почувствовали, что я их друг, в трудный момент смогу стать за них стеной. Но при этом надо соблюдать небольшую дистанцию, нельзя входить в панибратство. Необходимо, чтобы они знали, что я могу и обнять, а могу и прикрикнуть, чтобы немного побаивались. Это очень тонкий тренерский момент, который поначалу не совсем получался.
А какие козыри есть у Евгения Платова, по его же собственному мнению, за счёт которых он выигрывает даже у тренеров, которые буквально штампуют чемпионов мира и Олимпийских игр?
Если бы ещё выигрывать на самом деле… Но у меня фигуристы совсем молодые. О козырях сложно сказать, это решать вам. Я всегда очень критически отношусь к тому, что делаю. Так было когда я катался, так осталось, когда начал тренировать. Не скажу, что совсем скромничаю, но и восхвалять себя не люблю. Но если у меня есть плюс, то это то, что я ещё сам могу стоять на коньках и показывать какие-то вещи. Не всё! С новыми правилами уже не всё. Но показать линии, позы, руки я могу. Хотя стараюсь даже это уже не делать: когда показываю и достаточно красиво, ученики расстраиваются из-за того, что не могут повторить. Мол, я уже не катаюсь, а делаю, а у них не получается. Но глядя на те технические элементы, которые они делают, скажу, что не хотел бы возвращаться. Если бы стал лет на 20 моложе, мог вернуться и выйти на старт – не согласился бы.
Настолько возросла травмоопасность?
Кататься стало намного сложнее. На дорожках колени просто отваливаются. А все эти вращения, твизлы! У девочек прогибы в спине влекут за собой много травм. Бывает, что девочки лезвиями от коньков подрезают себе волосы. Мы называем это движение «hair cut». А сколько раз резали руки! Даже на твизлах – взялся рукой за лезвие, и уже могут быть раны. У меня с этими новыми правилами всегда с собой аптечка со специальными пластырями, антибактериальным кремом. Режемся, тут же заматываем. На тренировках пальцы часто сразу заклеиваем пластырем, как Майкл Джексон.
«МУРАШКИ» НЕИЗВЕСТНОСТИ
Бывает, что боитесь перед постановкой программы? Страх из-за возможного отсутствия идеи или неизвестности результата?
Боитесь?! У любого хореографа или тренера, ответственного за пару, в это время такие штуки в животе происходят, будто мы первый экзамен сдаём! Никогда не знаешь, получится хорошо или нет. Мы практически начинаем новый сезон, и уже такое предвещание мурашек по телу! Что делать, как? Воспримут ли это, будет ли этот элемент работать? Я обожаю этот процесс! Он настолько трепетный и неизвестный… Ты как перед бездной – прыгаешь туда и не знаешь, будет ли там вода или ты разобьёшься о скалы. Сколько было примеров, когда приходилось всё менять по ходу сезона. Тебе кажется, ты выбрал гениальную музыку, а она не работает. А иногда берёшь что-то непонятное, и это воспринимается на «ура». Не угадаешь.
А когда брали Muse для Шинейд и Джона Керр первый раз…
…было страшно. Второй раз были более или менее уверены, ведь это уже срабатывало.
Работу с Шинейд и Джоном усложняло то, что они брат и сестра. Любовь-морковь им не поставишь. Muse мне посоветовала перформанс-директор из английской федерации. У меня в списке iPod около шести тысяч песен, но этой группы не оказалось. Когда послушал эту вещь, она меня так заворожила. Поспешил рассказать ребятам, но они эту группу уже знали. Они ведь британцы.
«Ruled by Secrecy» мы сначала рассматривали как композицию для показательного танца. Каждую тренировку заканчивали под эту музыку, и она нам не надоедала. Мы настолько ею прониклись и она нам так понравилась, что решили попробовать сделать произвольный танец. Волновались жутко, но получилось. Это была моя любимая программа.
Иногда позволяете вмешаться в процесс постановки программ другим людям?
Я люблю сам ставить, но при этом открыт для других. С последней программой Шинейд и Джона помогал Пётр Чернышёв. Меня ребята сами спросили, не буду ли я против, если они его пригласят. Петя ведь мой друг, и я с удовольствием согласился. Он у нас такой художник, обязательно внесёт что-нибудь новое. Идея и всё начало были его. Мы только немного добавляли и переставляли. Жаль, что они не смогли выступить с ней на чемпионате мира.
Психологически очень тяжело, когда всё ложится на твои плечи, когда ты сам должен всё делать, ставить программы… Когда кто-то помогает, уже легче. Для англичан Пенни Кумз и Николаса Баклэнда программы делал в основном Филип Эскью. Я только немного менял, полировал. Филип неоднократно становился чемпионом Англии. Он женился на маме Пенни и они живут вместе. Теперь он не только её отчим, но ещё и хореограф.
НА ТЕХНИКЕ ПЛАТОВА
Джон с Шинейд всегда были безумно любимы зрителями, но судьи всегда жадничали с оценками. Для вас всё же важнее результат в виде медали или то удовольствие и удовлетворение, которое спортсмены испытывают, работая с вами?
Удовольствие – это шикарно, замечательно и приятно! Но у нас всё-таки спорт. Нельзя говорить, что Шинейд и Джона судьи не воспринимали или не любили. Просто по началу, когда я их взял, были очень большие недоработки в плане линий и точности движений. Они уже были состоявшимися спортсменами, и понадобилось около трёх лет, чтобы исправить эту кашу. Вы знали, что они практически сами дошли до десятки чемпионата мира? У них был тренер, Джоан Слэйтер. Мы ласково называли её «бабушка». Ей больше 70 лет. Понимаете, когда человек уже в возрасте, необходимо какое-то новое веяние, надо брать хореографа. Они этого не делали. Кроме того, Джоан жила в Уэльсе, а Шинейд и Джон – в Шотландии. На машине дорога занимала пять-шесть часов. Они приезжали на пару дней, тренер их корректировала и они возвращались обратно. Неделю-две работали сами. Родители снимали всё на камеру. Так и тренировались.
Когда они поняли, что эта система не работает, федерация Великобритании обратилась ко мне с предложением поработать с Шинейд и Джоном. Я с радостью согласился. А когда приехал в Англию на семинар помочь их федерации и спросил у Джоан, где ребята, она не знала. У нас такого вообще не может быть. Я даже сейчас знаю, где они и что делают. Тренер должен всё знать про своих спортсменов, но вместе с тем давать им свободу.
Мы уже точно больше не увидим выступлений Шинейд и Джона?
В шоу они, конечно, будут кататься. Но Шинейд получила серьёзную травму, ей сделали операцию. Всё прошло успешно, сейчас она разрабатывает плечо. У них в июле должно было быть первое шоу, вроде бы в Японии.
Будете и дальше помогать им в постановке программ?
Если будет надо. Они будут свободными художниками. Джон мне тоже помогает. Когда Шинейд получила травму, я его посадил техническим специалистом. Дал бумажку и попросил следить за всем, что происходит на тренировке.
У нас шикарная обстановка на катке. Все фигуристы подрабатывают. Даже Отар и Пенни. Они ставят программы маленьким детям. Очень важно, что они пробуют себя в роли тренеров. В советское время такого не было. Мы только иногда немного помогали. Сейчас всё иначе, и они в восторге. Они понимают, как сложно быть тренером. Научить – это не так просто! Иногда ученика хочется убить, а этого нельзя показывать. Нужно просто улыбнуться.
К вам обращался украинец Павел Химич. Почему всё-таки не получилось работать вместе?
Он хороший парень с достаточно неплохой техникой. Что-то могло получиться. Но важно вовремя найти правильную партнёршу, чтобы они смотрелись вместе, чтобы у обоих получалось. Такой девочки не нашли, и Паша уехал искать свою судьбу в Англии. Но, возможно, он будет заниматься чем-то ещё.
А у вас ведь мог получиться замечательный союз. У него всегда было много интересных находок в выборе музыки, идеи программы и костюмов…
Он другой. Интересный. У него даже мышление немножко отличается, не такое, как у остальных ребят.
Но свою руку вы приложили не только к тренировкам танцоров, но и одиночников, не так ли?
Я сотрудничал с французом Брайяном Жубером. Японец Дайсуке Такахаши тоже катается на моей технике. Он тренировался у Татьяны Тарасовой как раз в то время, когда я с ней работал. Как-то Татьяна Анатольевна попросила меня что-то такое показать на льду, чтобы он не смог повторить. Я начал выкаблучиваться. Такахаши посмотрел и пошёл делать дорожку. Серпантин, как сейчас помню. Мы всё это снимали. Он выходит – и падает. Потом поднимается, бежит дальше и снова падает. За дорожку упал три раза, но всё делал, не останавливался. Я тогда сказал Татьяне Анатольевне, что если Такахаши будет прыгать четверной, то станет чемпионом мира. Он делает всё, что говорят, не спрашивая, зачем, не сетуя на усталость. Он как машина. Жаль только, что в Москве на чемпионате мира отвёрточку забыл.
Разное случается…
Это точно. На чемпионате мира 1995 года у меня одновременно отвалилось два каблука на тренировке. А на следующее утро должен был быть произвольный танец. Я еду и не понимаю, почему не могу сделать свои па, почему меня болтает во все стороны. Потом как посмотрел... Один каблук вообще отлепился, а второй ещё держался на соплях. Меня тогда спас Джон Тёрнер, на всю жизнь его запомню. Он из Англии. Он взял мои коньки и поехал чинить. А это была суббота, всё закрыто. Он нашёл какой-то завод, длинные шурупы, болты. Насквозь просверлил мне изнутри ботинок, через конёк всё закрутил. Я прихожу часа за полтора до соревнований, а его всё нет. Думал, не судьба. Из-за травмы мы пропускали весь сезон, прям как канадцы Тесса Вирче и Скотт Мойр. Чемпионат мира был первым и единственным стартом. Но за полчаса до выступления Джон прибежал весь в поту, сам трясётся. Благодаря ему мы тогда и выступили.
КОНТРОЛЬ КАЧЕСТВА
А от вас часто уходят спортсмены?
Было несколько случаев. Но это было в ситуациях, в которых невозможно было остаться: когда теряли партнёра, больше не было финансовых средств или по желанию федерации. Но ни разу не было такого, чтобы со мной ссорились люди, портили взаимоотношения и теряли контакт. Практически никто не уходил по своей воле. Но даже когда у меня забирали пару, было очень обидно. Такое ощущение, будто от меня что-то отрывали. Ты работаешь со спортсменами каждый день с утра до ночи, их видишь больше, чем своих жену и родителей – и потом этот кусочек отрывают. Особенно тяжело, если были хорошие отношения.
Ещё одна ваша отличительная черта — совсем небольшая группа.
Мне не раз говорили о том, что я занимаюсь ерундой. Говорили, что нужно открыть школу, набрать людей, чтобы было много пар. Это ведь так здорово, и финансово прекрасно! Вот только мне это не нужно. Я получаю удовольствие от того, что у меня маленькая команда и я уделяю ей максимум внимания. В прошлом году у меня набралось шесть пар разного возраста. Ещё и Майя Усова, мой хореограф, уехала в Москву. Я остался один и понял, что не потяну. Это ужасно.
Сейчас у меня есть хореограф и четыре пары. Считаю, это предел. Может быть, в силу того, что я люблю работать исключительно на качество. Количество меня просто убивает. Ты и сам устаёшь, да ещё и понимаешь, какой конвейер у тебя получается. Другим это удаётся и очень неплохо. Но это не мой случай, я себя знаю. Не то, чтобы я не хотел переработать. Просто мне доставляет удовольствие, когда нормально отработаешь с тремя-четырьмя парами и потом идёшь отдыхать. И всё вроде бы как работает в качество.
А что вы думаете по поводу слухов о возможном запрете вернувшимся в Россию тренерам работать с иностранцами?
Первый раз об этом слышу. Но меня иногда убивает то, что у меня российский паспорт, я гражданин этой страны, но не работаю на неё. Я хочу помогать своей стране. Мне не наплевать на неё, хоть я и уехал в Америку. Когда у меня была парочка российских спортсменов, я получал наслаждение от того, что тренирую и говорю на родном языке. И было так здорово, что чемпионат мира в этом году принимала Москва. Меня ещё помнят, знают и, надеюсь, любят. Было много фанатов, которые подходили взять автографы, сфотографироваться. Практически невозможно было пройти. Я всё это очень люблю и ценю, и никогда не откажусь от этого. Но я выбрал для себя страну, где мне нравится жить. К сожалению, это не позволяет работать с русскими спортсменами. Для меня очень тяжело приехать к ним. Им далеко ко мне. Поэтому мы, работающие за границей, называем себя свободными художниками. Я могу тренировать любого спортсмена из любой страны, и это нормально и правильно. Нет запрета. Я сам себе режиссёр, сам себе художник. Но если бы я работал в Москве, не думаю, что взял бы иностранца. Мне бы совесть не позволила.
ЖАЖДА СКОРОСТИ
У спортсменов из детства остаётся больше положительных или отрицательных воспоминаний?
У кого как. У меня только положительные и светлые. Первые тренировки, девять вечера, родители тебя уже никуда не хотят вести, а ты говоришь: «С вами или без – я всё равно поехал!» И летишь на каток на троллейбусе. Темноты немножко тоже есть, были разные моменты, переход от тренера к тренеру. Но детские воспоминания – это что-то особенное! И этот запах… У катков, как и у манежей, он свой. Это был 1977 год, одесский дворец спорта и этот запах льда, фреона… Мне это настолько нравилось, это ощущение такого кайфа!
Меня всегда поражала скорость. В своё время Одесса гремела, и к нам постоянно приезжали на сборы великие мастера. Никогда не забуду группу Станислава Жука. Нам было лет по девять, мы только начинали кататься. Не вспомню, кто именно тогда приехал, но это были парники. И они начинают разминку, делают широкий шаг: шаг, моухок вправо, влево, выехали – и так пронеслись мимо меня! Меня ветром обдуло и прилепило к борту. Тогда понял, что попади я под ноги этому человеку, меня бы точно не стало. Меня это скорость насколько убила, что подумал: «Вот как надо кататься, какой же это кайф!»
Что ещё в фигурном катании есть прекрасного до безобразия, а что – ужасного?
Прекрасное то, что у нас соединены искусство и спорт. Где вы ещё такое увидите? Разве что спортивная и художественная гимнастика. А у нас ещё есть коньки, всё летит. Что ужасно? То, что нас оценивают. У нас нет секунд… Хотя есть! В поддержках. Контролёры сидят с секундомерами. Но если судья выражает своё мнение, это уже субъективно. Однако последний чемпионат мира был одним из тех немногих, если не единственным, где всё было честно. Других вспомнить не могу. Не знаю, что произошло, ведь у нас судейство такое, что волосы дыбом встают. А в Москве так точно сработали.
ПОБЕДА ЧЕСТНОСТИ НАД СУБЪЕКТИВИЗМОМ
Совпадают ли судьи и зрители в своих желаниях? Хотят ли они видеть одно и то же?
Думаю, да. Никто не отменял красоту танца, какие бы ни были правила. Вспомните чемпионат мира. Канадцы и американцы (Тесса Вирче/Скотт Мойр и Мерил Дэвис/Чарли Уайт. – Прим. авт.) выступили так, что я не выдержал и встал. Я никогда этого не делаю, у меня есть свои каноны, меня очень сложно чем-то удивить. Но это было идеально! Тесса со Скоттом долго были травмированы, не совсем готовы и под конец сникли, поэтому и проиграли. Но каким было начало! Я видел их на первой тренировке, и тогда это было далеко от истины. Они мастера, собрались и откатали.
Многие говорят, что с новыми правилами танцы скучно смотреть. Да, сначала так было. Новое познаётся не сразу. Нам понадобилось около пяти лет, чтобы понять, как сделать дорожки по-настоящему интересными. Вспомните, как всё начиналось: фигуристы 45 секунд делали серпантин. Технический контролёр смотрел на каждый шаг, а бедные судьи – друг на друга. Но ведь научились! Уже нет скучных программ. Да, не будет «Болеро» и «Мемориала», но будет что-нибудь другое. Какое шикарное танго было у Мерил Дэвис и Чарли Уайта! Может, все эти элементы немного и подкашивают, зато у нас появились критерии. Теперь все смотрят, сделает фигурист твизл или нет. Посмотрите, что произошло с французами Натали Пешала и Фабьяном Бурза. А маленькие американцы, Майя и Алекс Шибутани, откатались просто потрясающе и попали на пьедестал.
Шибутани катались чисто, но без особого блеска…
Они ещё юниоры. Шикарные юниоры, но как мастера не смотрятся. Французы сильнее. Но американцы показали чистое, гениальное, лёгкое катание. А Натали с Фабьяном грубо ошиблись.
Чтобы получить четвёртый уровень на дорожке, нужно на одной ноге чисто сделать четыре элемента. С каждой ошибкой понижается уровень. У французов первая скобка должна была выполняться на самой крутой дуге. В этот момент фигурист должен стоять абсолютно на середине конька, именно там должен быть центр тяжести. А Фабьян неправильно въехал и его кинуло назад. Конёк повернулся, а он – нет. Центр тяжести остался в другой стороне, практически на другом катке. Они потеряли на этом падении порядка 10-11 баллов. С такой ошибкой они честно проиграли. Хотя разрывы были минимальны, третье и четвёртое места разделили лишь 25 сотых балла! Любой судья мог поставить немного больше, и французы с таким падением были бы третьи. Но всё было так честно, наконец-то справедливо.
Чемпионат в Москве выделялся не только судейством. Верили, что в такой короткий срок настолько здорово удастся организовать соревнования?
Это была жуть. Мы сидели у телевизора, смотрели на весь ужас в Японии. Это катастрофа. Я обожаю эту страну, всегда еду туда с большим удовольствием. У них уникальная организация. Они, как муравьи, как запрограммированные машины. И когда всё отменилось… Было очень сложно готовиться к чемпионату, которого уже практически не существовало. Но когда российское правительство и ISU подтвердили, что турнир примет Москва, мы очень обрадовались. Я понял, что если кто и сможет быстро и качественно его провести, то только Россия.
ISU обратилась ко всем спортсменам и тренерам с просьбой не судить организаторов, если будут какие-то недоработки. Все понимали, что подготовить чемпионат меньше, чем за четыре недели, практически невозможно, что будут какие-то провалы. Но когда приехали, то в течение первых дней только говорили «Вау!» Россия сделала всё, чтобы провести чемпионат на фантастическом уровне. И наши зрители – они лучшие. Выступают наши конкуренты, а они поддерживают, хлопают в такт музыке.
Не скажите. Вспомните болельщиков в Финляндии. Правда, там и акустика на арене сыграла свою роль.
Согласен, в Финляндии тоже хорошие болельщики. Но они всё равно не сравнятся с нами. Наши зрители культурно образованы. Они ходят в театры, на балет. И когда они видят, что это откровенная туфта, они не хлопают, а когда видят классную программу… В Москве здорово выступать. Но в Киеве, думаю, не хуже.
КИНОМАН, ХУДОЖНИК, РЕЖИССЁР
Чтобы быть актёром на льду и режиссёром для льда, необходимо ли какие-то вещи в повседневной жизни воспринимать более чутко, чем остальные люди? Другими словами: художник должен быть голодным, художник должен быть несчастным?
Это точно. Когда всё в сытости и зажиточности, то несколько испорчено и не очень хорошо получается. Но спортсмены, не только фигуристы, это другие люди. У нас отличаются ощущения, мировоззрение. Любой нормальный человек, который травмируется, будет лежать в больнице несколько месяцев. Мы за две-три недели встаём на ноги, выступаем и завоёвываем медали. У нас другой подход, менталитет, мы более сфокусированы. Помогает ли что-то в жизни?.. Не думаю. Спортсмен уже сам по себе более или менее уникальный человек. Чтобы понять музыку, всегда ходим и на балет, мюзиклы, шоу, в оперу. Всегда подхватываем идеи. Тем более я живу рядом с Нью-Йорком, где Бродвейское шоу. Мне ещё очень помогает творить кино. Я его обожаю.
Какое именно?
Смотрю буквально всё подряд. Часто ходим с семьёй в кинотеатры. Обожаю «Оскар», всегда жду его с огромным нетерпением. Стараюсь смотреть все фильмы-номинанты, делать свой рейтинг. И в этом году «Король говорит» - это фильм номер один! Он гениален! Очень люблю исторические фильмы, фантастику. Она отвлекает от повседневной, ужасной жизни, от этого круговорота. Везде стреляют, убивают, и не только в российских фильмах, но и в американских. А тут фантастика, фантазия.
Если выбирать между «Оскаром» и европейскими фестивалями, предпочтение будет отдано первому?
Да, может, потому, что я давно живу в Америке, это всё близко, ты практически всех знаешь. А среди европейских – практически никого.
Фильмы, представленные на европейских фестивалях, далеко не всегда подходят для массовых просмотров.
Естественно, но иногда люблю смотреть и их. Мне интересно знать, какой фильм победит на Каннском кинофестивале, какая там будет музыка. И это не потому, что нужно для профессии. Это хобби.
А вам не кажется, что европейцы иногда слишком много внимания уделяют социальной тематике, как будто ощущая вину, что не помогли в своё время, не вмешались? Один из примеров – победитель 60-го Каннского кинофестиваля «Четыре месяца, три недели и два дня», где события фильма разворачиваются в Румынии времён правления Чаушеску. И это не только в кино. Тема советского времени актуальна во многих сферах.
Многие хотят охаять то время и тот строй. Тогда много чего произошло, но ведь были и свои прелести. Мне кажется, все улыбались. Сейчас всё перестраивается, капитализм, один человек ездит на «Роллс-ройсе», а ты не можешь себе купить велосипед. Эта разница убивает. Если поднять уровень страны, то и люди снова будут больше улыбаться. Нельзя получать зарплату и с трудом ею оплачивать коммунальные услуги. Это несерьёзно. Ни одна страна в мире так не живёт. При коммунистическом строе мы не знали, как лучше, не знали, что может быть и по-другому. Нам дали этот кусочек – и мы рады, все улыбаются.
ОДЕССКИЙ ГОВОР И КАЗАЦКАЯ ДУША
Так кто вы? Украинец, россиянин, американец, европеец? Или просто одессит? Кем вы себя ощущаете сегодня?
Хороший вопрос, я и сам задавал его себе. В своё время украинская федерация не смогла нас нормально спонсировать, и мы уехали. Москва нас взяла под своё крыло, и я невольно оказался россиянином. Получил прописку, паспорт. И когда всё разделилось, оказался на их стороне. В принципе, я должен быть украинцем, потому что родился там. Но, задав себе этот вопрос, понял, что больше чувствую себя россиянином.
У меня папа русский, из Новочеркасска. Там все Платовы были. Это донские казаки, их там было 90 процентов. Так что он у меня чистейший кацап. А ещё он думает, что мы потомки атамана Платова. Мама у меня тоже русская. Правда, у неё есть немножко польских и белорусских корней, но не украинских. Поэтому больше ощущаю себя россиянином.
Но я ведь родился в Одессе, обожаю этот город. Я одессит! И какой-то частью чувствую, что украинец, хоть у меня и нет этих кровей. Но, прожив 12 лет в Москве, почувствовал себя москвичом. Выровнялся язык, исчезло «шо»…
А было?
Ещё как! Меня так перевоспитывали в Москве! «Та шо такое?» – и сразу подзатыльник. Но я обожаю одесский говор. У меня там есть хорошие друзья и когда приезжаю в Одессу, сижу за столом, то просто откровенно хохочу. А когда едешь в троллейбусе… «Так шо, вы сходите?» - «Та сходят с ума! Я выхожу». Сажусь в Одессе в троллейбус – и получаю море удовольствия. Это супер!
Теперь домом стали США?
Всё получилось случайно, никто не планировал эмигрировать. Но тогда не было никаких условий, страна разваливалась. Помните, одно время вообще не было бензина? Заправляться нужно было в два часа ночи и стоять в очереди часа по три. У нас в «Олимпийском», в Москве, даже нельзя было лёд залить – не было бензина для «Замбони». После Олимпийских игр уехали тренироваться в Америку. Там нам дали условия, бесплатный лёд с утра до ночи, зал, питание, проживание. Мы были, как у Христа за пазухой. И так получилось, что Америка стала моим вторым домом, и там мы готовились к Олимпиаде 1998 года.
А какой-то излишней американизации на себе не ощущаете? И действительно ли Штаты настолько стереотипны, как это принято считать? Фальшивые улыбки…
Я лучше буду мило улыбаться, чем ходить с миной на своём лице и плевать на пол. Мне эта страна очень нравится. Но я каждый год езжу в Одессу, по несколько раз бываю в Москве. Нельзя сказать, что я уехал в Америку и стал американцем. Хотя моя практически жена (мы помолвлены) итальянская американка. То есть эти корни у меня уже тоже вросли.
Понимаете, США – это страна, где в основном всё делается для людей, а не против них. Я привёз родителей в Америку, купил небольшой домик. Они счастливы: живут там, ездят на машине. Я ничего не имею против других стран, но в Америке старикам почёт и поклон, все удобства. Там даже строятся специальные коммьюнити. Именно там я и купил домик. У них свои бассейн, бильярдная, теннисный корт, на котором и я играю, баскетбольная площадка, специальные беседки. Каждый день что-то проводится: игра в покер, бридж, поездка на автобусе в Атлантик-Сити, Нью-Йорк. Цена – практически нулевая. Где лучше жить старикам? Посадить их в Одессе на их пенсию, где люди мучаются, несчастные до слёз? Где борются за прибавление трёх копеек к этим пенсиям? Ну как так жить?
Пока страна не выйдет на нормальный уровень, так всё и будет происходить. В Америке средний уровень поднят. Если у тебя есть свой маленький бизнес, даже небольшой, достаточно открыть маленькую лавку, ты живёшь нормально. У тебя есть дом, машина и ты отдыхаешь по выходным, ездишь на океан. Вот поэтому мне нравится жить в этой стране. И мне нравится то, что люди улыбаются, искренне или нет. В жизни надо больше улыбаться.
США вобрали в себя много культур, но особняком здесь стоит, наверное, Нью-Йорк?
Америка вообще колоритная. Канада более спокойная, с более размеренной жизнью, маленькими деревушками. Она не перенасыщена. В Америке, наоборот, очень много людей. Особенно там, где мы живём, в Нью-Джерси. Но есть прекрасные штаты, например, Флорида. Я очень люблю Нью-Йорк. Наверное, потому, что обожаю Москву. Сейчас она перенасыщена, всё стало по-другому. А если вспомнить её лет 10-15 назад, когда не было так много машин, можно было выехать и долететь по этим шикарным проспектам, куда угодно. Это прекрасно!
А Нью-Йорк чем хорош? Ненавижу Куинс и Бруклин, но обожаю Манхэттен. Эти авеню и стриты, бродвейские шоу, свет, там настолько всё культурно. Город вычищен, там так приятно. Это центр культурной жизни.
), че-то как-то грустненько вышло...
