МонаРи:
kara-karina писал(а):
Лена, не ругайся! 
Буквально пол страницы осталось. Этот В'лейн, мать его... Как же он изъясняется! Как только, так сразу тебе скину.
Буквально пол страницы осталось. Этот В'лейн, мать его... Как же он изъясняется! Как только, так сразу тебе скину.А поздно, я уже отослала.
Со ссылкой на 24 главу.
И нечего на Влейна бочку катить. ))) В моей главе по речи это был самый адекватный персонаж после Мак. А пальму первенства по заковыристости делят ТК и КММ.
Lady Bug:
МонаРи писал(а):
Отсюда
Цитата:
Потому как Бэрронс и благородство, а также прочие общечеловеческие моральные ценности... и Бэрронс... Это из антимира, в котором есть "Антилихорадка" )))Он же воспользовался заклинанием только потому, что он увидел сожаление и раскаяние в содеянном у нее в глазах, и все таки веря в какое то благородство с его стороны, думаю он решил бы после этого добиваться ее "честным" путем ))
это точно, поэтому и написала "в какое-то благородство", я очень наивно полагаю что за неск тысяч лет существования, не могло оно напроч исчезнуть
...даже если не из благородства, так я думаю из принципа, их в нем хоть отбавляй 
assa:
МонаРи писал(а):
поздно, я уже отослала. Со ссылкой на 24 главу.
Гыыы)))) Вот и моя 31 была с ссылками))))) Вот при вычитке геморрой лазать по предыдущему и вставлять))))
МонаРи писал(а):
Пы.пы.сы.: Господи, я ее ПОЧТИ закончила.
Счастливица!!!))) А я чёй-то не тороплюсь... Когда еще очередь дойдет. а тут лето на дворе! Лениво дома у компа торчать)
Я по вечерам минут по двадцать) Смакуя. обдумывая. перебирая варианты))) Одно удовольствие) К тому же у меня только Мак и Б. и НИКТО их не отвелкает разговорами)))) ыыыыы))))
МонаРи:
assa писал(а):
Гыыы)))) Вот и моя 31 была с ссылками))))) Вот при вычитке геморрой лазать по предыдущему и вставлять))))
Гы. При всем желании десяток-другой переводчиц не придут к единообразию без вычитки.
assa писал(а):
Счастливица!!!))) А я чёй-то не тороплюсь... Когда еще очередь дойдет. а тут лето на дворе! Лениво дома у компа торчать)
Я по вечерам минут по двадцать) Смакуя. обдумывая. перебирая варианты))) Одно удовольствие) К тому же у меня только Мак и Б. и НИКТО их не отвелкает разговорами)))) ыыыыы))))
Я по вечерам минут по двадцать) Смакуя. обдумывая. перебирая варианты))) Одно удовольствие) К тому же у меня только Мак и Б. и НИКТО их не отвелкает разговорами)))) ыыыыы))))
Мне бы тоже было лениво торчать у компа, если бы я не сгорала за час на этом безбожном солнце.
Ох, я тоже скучаю по диалогам Мак и ИБ.
В том "тортике" счас как раз так.))) Кааайф...
muzanna:
МонаРи писал(а):
Это да... Впору самой садиться писать.
Diacat писал(а):
Но где же оно новенькое?
Это да... Впору самой садиться писать.
ну.ну.))) ЭТО дело надо всегда самой делать.))))
______________
самая веселая тема .))) перевод наверное будет супер точный.))
Sinner:
» Глава 11
перевод - Zhulana, Serditovanatasha (Беседа с книгой), бета-ридинг - Whitney, сверка с оригиналом - Mad RussianВремя – это единственный истинный Бог, а я – вечна. Значит, я и есть Бог.
Твоя логика хромает. Время не вечно. Оно бесконечно. Прошлое, настоящее и будущее. Тебя еще не существовало, а оно уже было. Значит, ты не Бог.
Я создаю. Я уничтожаю.
Ты ведешь себя словно избалованное дитя.
Ты не можешь постичь главный замысел. Даже то, что вы, люди, называете хаосом, имеет четкую схему и конечную цель.
— Из бесед с Синсар Дабх
Глава 11
Я стою на балконе, всматриваясь в темноту. Снег кружится вокруг моего лица и падает на волосы. Поймав несколько снежинок, я начинаю их рассматривать. Мне, девушке, выросшей в одном из штатов Глубокого Юга(1), совершенно непривычно было видеть так много снега, да еще и столь необычного.
У этих снежных хлопьев была довольно сложная кристаллическая структура, а некоторые вдобавок имели по краям бледную окраску. Мне попадались зеленые, золотые и черные, как зола, снежинки. Они не тают от тепла моей кожи. Должно быть, эти снежинки плотнее обычных или, может, это у меня слишком низкая температура, нежели у нормального человека. Когда я сжимаю руку, чтобы все-таки заставить хлопья растаять, то одно из них врезается в мою ладонь своими острыми краями.
Прекрасно. Теперь еще и снег стал острым, как бритва. С каждым днем благодаря эльфам в моем мире происходит все больше и больше изменений. Пришло время для еще одного.
Время.
Я задумываюсь над тем, сколько же я провела здесь времени. С тех пор, как я приехала в Дублин в начале августа, время стало странной категорией. Мне достаточно одного взгляда на календарь, чтобы подтвердить то, что мой мозг и так уже знает, — прошло шесть месяцев.
Но из этих шести месяцев я потеряла весь сентябрь, проведя, как мне тогда показалось, полдня в мире Фейри. Ноябрь, декабрь и часть января — эти месяцы были просто вырваны из моей жизни, так как я находилась в безумном сексуальном забвении. А теперь вторая часть января и февраль промелькнули как несколько дней, пока я была в Зеркалах.
В общей сложности за последние шесть месяцев по той или иной причине четыре из них прошли совершенно незаметно для меня, и я даже этого не почувствовала.
Мой разум понимает, что со смерти Алины прошло шесть месяцев.
Но мое тело не верит ни одному слову.
Мне все еще кажется, что с того момента, как я узнала о смерти сестры, прошло только два месяца. Что Хэллоуин, когда меня изнасиловали Принцы, был всего лишь десять дней назад, а после похищения моих родителей прошло четыре дня. И такое ощущение, что всего тридцать шесть часов назад я убила Бэрронса и смотрела, как он умирает.
Мое тело не поспевает за моим разумом, а сердце словно переживает смену часовых поясов. Все эмоции смешались, потому что мне кажется, что все произошло за короткий промежуток времени.
Я откидываю влажные волосы с лица и делаю глубокий вдох, наслаждаясь прохладным ночным воздухом. Сейчас я находилась в спальне одного из многочисленных укрытий Дэррока в Дублине. Этот пентхаус, возвышавшийся над городом, был оформлен в таком же пышном стиле Короля-Солнца Людовика XIV, как и дом номер одна тысяча двести сорок семь на улице Ла Ру. Дэррок явно любит окружать себя предметами роскоши. Как и еще один человек, которого кого я знаю.
Знала.
«Снова узнаю», — поправляю я себя.
Дэррок рассказал, что у него много таких безопасных квартир, и он никогда не проводит в одном и том же месте две ночи подряд. Как мне их найти, чтобы получить хоть какую-то зацепку? Меня ужасает мысль, что я проведу с Дэрроком столько времени, что сумею переночевать в каждом его убежище.
Мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Я смогу пережить это. Я знаю, что смогу. От этого зависит будущее моего мира.
Я разжимаю кулаки и провожу руками по бокам. Даже спустя несколько часов после прикосновения принца Невидимых моя кожа все еще хранит отпечаток его ледяных рук. Я отворачиваюсь от холодной, снежной ночи, закрываю французские двери, ведущие на балкон, и разбрасываю по комнате пульсирующие, как влажные багряные сердца, руны. Посетив темное озеро, я узнала, что буду в безопасности, если размещу по одной руне на каждую стену и положу их на порог и на подоконники.
Я поворачиваюсь и смотрю на кровать, пребывая в оцепенении, которое преследует меня в течение нескольких последних часов. Шаркая ногами, я прохожу мимо нее в ванную комнату, где брызгаю на лицо холодной водой. Такое ощущение, что мои глаза опухли и полны песка. Я смотрюсь в зеркало. Женщина, которую я вижу в отражении, пугает меня.
Когда мы пришли в эти апартаменты, Дэррок захотел со мной «поговорить». Но я знаю, чего он хотел на самом деле. Он проверял меня. Показывал мне фотографии Алины. Заставил меня сидеть рядом с ним и смотреть на них, слушать его истории, пока мне не начало казаться, что я вот-вот сойду с ума.
Я закрываю глаза, но лицо сестры будто выжжено на обратной стороне век. И там же, рядом с ней, я вижу лица моих родителей. Я сказала, что меня не волнует, что случится с ними в этой реальности, потому что я собираюсь создать новую, но правда состоит в том, что их судьба мне не безразлична в любом мире. Я просто стараюсь не думать об этом.
Я не буду спрашивать Дэррока, что случилось с моими родителями после того, как меня затянуло в Зал Всех Дорог, да и он вряд ли поспешит делиться информацией.
Если бы он сказал, что они тоже мертвы, не знаю, что я бы делала.
Подозреваю, что это очередное из его испытаний. И я его пройду.
«Вот это моя девочка», — хвалит меня мой воображаемый отец.
«Выше голову, ты справишься. Я верю в тебя, детка. Сис-бум-ба(2)!» — говорит он и улыбается.
Несмотря на то, что папа не одобрял мое желание стать чирлидером(3), он все же возил меня на пробы, а когда я прошла свой первый отбор, то попросил одного из своих клиентов, работающего в кондитерской «Petit Patisserie», испечь мне торт в форме пары розовых и пурпурных помпонов.
Я сгибаюсь пополам, как будто меня ударили в живот, мой рот кривится в беззвучном крике, который я в последнюю секунду успеваю подавить.
Совсем рядом находится Дэррок с принцами. И я ни единым звуком не рискну выдать свое горе.
Папочка был моим личным чирлидером, он всегда говорил умные вещи, которые я редко слушала и никогда не понимала. Теперь я понимаю, что это было неправильно. Я должна была больше уделять внимания развитию своей личности и меньше — своему внешнему виду. Правильный вывод, но он был сделан задним числом.
По моим щекам струятся слезы. Я отворачиваюсь от зеркала, мои колени подгибаются, и я, тяжело дыша, падаю на пол ванной комнаты и давлюсь рыданиями, свернувшись калачиком.
Я сдерживалась так долго, как только могла. Но горе захлестывает меня, я буквально тону в нем. Алина. Бэрронс. Мама и папа. Я больше не могу сдерживаться.
Я пихаю в рот кулак, чтобы не закричать.
Меня никто не должен услышать. А иначе Дэррок узнает, что я не такая, какой притворяюсь. Какой я должна быть, чтобы изменить мой мир.
Тогда, сидя рядом с ним на кушетке, я рассматривала сестру на всех этих фотографиях. И каждый снимок напоминал мне, что в детстве, на каждом совместном фото она обнимала меня, защищая и оберегая.
На фотографиях, показанных Дэрроком, она выглядела счастливой. Танцевала. Разговаривала с друзьями. Осматривала достопримечательности. Он забрал так много фотоальбомов из ее квартиры, что там практически ничего не осталось. Как будто ничтожные пару месяцев, проведенные с ней, дали ему больше прав на ее имущество, чем мне — той, которая любила ее всю жизнь!
Глядя на ее фотографии, мне нельзя было даже дотронуться до лица сестры в присутствии Дэррока, чтобы не выдать свои чувства и не показывать слабину. Мне нужно было уделять все внимание ему. Все это время он внимательно наблюдал за мной своими сверкающими медными глазами, подмечая каждый нюанс моей реакции.
Я знала, что совершу смертельную ошибку, — и это будет моя последняя ошибка — если недооценю древний, блестящий ум, таящийся за этими холодными глазами с металлическим блеском.
Через некоторое время, показавшееся мне годами мучений, он стал выглядеть уставшим, начал зевать и сонно потирать глаза.
Я уже и забыла, что у него человеческое тело, у которого есть предел возможностей.
То, что ты ешь плоть Невидимых, вовсе не значит, что тебе не нужно спать. Такая пища сильно стимулирует твой организм, как кофеин или speed(4), но через некоторое время ты точно так же сильно начинаешь уставать. Я подозреваю, что это главная из причин, почему он не ночует на одном месте два раза подряд. Ночь — это то время, когда Дэррок наиболее уязвим. Представляю, как это раздражает — быть сначала Фэйри, не нуждавшемся ни в чем целую вечность, а потом получить человеческое тело, которому нужен отдых.
Я решаю, что убью его ночью. Когда он будет спать. Но только после того, как получу от него все, что мне нужно. Я разбужу его, пока он будет сонным, как самый обычный человек, улыбнусь и проткну его сердце копьем.
«Это тебе за Алину и Иерихона», — скажу я.
Кулак больше не помогает сдерживать рыдания.
Они прорываются наружу тихими стонами. Я тону в своей боли, на меня обрушиваются фрагменты воспоминаний: вот Алина, прощаясь, машет рукой у ворот в день ее отлета в Дублин; вот мама и папа, они взяты в заложники и привязаны к стульям, мои родители ждут спасения, которое не придет; а вот тело Иерихона Бэрронса, распростертое на земле.
Каждый мускул в моем теле сокращается от боли, и я не могу дышать. Моя грудь горит, словно грудная клетка сминается под тяжелым грузом воспоминаний.
Я по-прежнему пытаюсь сдержать всхлипы. Если я открою рот, чтобы вдохнуть воздух, то они сорвутся из моих уст. Я теряюсь: рыдать и дышать? Или не рыдать и задохнуться?
Мое зрение тускнеет. Если я потеряю сознание, сдерживая дыхание, то, по крайней мере, один раз точно громко закричу.
А что, если Дэррок подслушивает возле моей двери?
Я выуживаю из памяти воспоминания, чтобы прогнать боль.
Выйдя из состояния при-йи, я с ужасом поняла, что помню в мельчайших подробностях все, что мы с Бэрронсом делали в постели, хотя то, что со мной сделали принцы, и дни, проведенные в аббатстве, остались лишь смутными воспоминаниями.
Теперь я благодарна судьбе за это.
Я могу использовать их, чтобы удержаться от крика.
«Ты покидаешь меня, радужная девочка».
Нет! Это не то!
Я быстро перематываю.
Вот. Он впервые пришел за мной, дотронулся до меня, был внутри меня. Я позволяю себе расслабиться, прокручивая каждую деталь любимого воспоминания.
Через какое-то время я уже могу убрать кулак. Напряжение в моем теле ослабевает.
От воспоминаний в моем теле начинает распространяться тепло, и я начинаю дрожать, сидя на холодном мраморном полу ванной комнаты.
Алина холодная. Бэрронс тоже холодный.
И я должна быть холодной.
* * *
Когда я, наконец, засыпаю, холод захватывает мои сны. Моя дорога пролегает через зубчатые ущелья, выдолбленные в скалах из черного льда. Я знаю это место. И эта дорога мне тоже знакома, будто я проходила здесь много раз. Какие-то создания наблюдают за мной из пещер, вырезанных в мерзлых стенах.
Я бросаю взгляд на красивую, грустную женщину, которая прямо передо мной скользит босиком по снегу. Она зовет меня. Но каждый раз, когда она открывает рот, холодный ветер уносит ее слова.
«Ты должна», — слышу я перед тем, как порыв ветра крадет остальные слова.
«Я не могу», — кричит она.
«Поспеши»! — бросает женщина через плечо.
Я бегу за ней в моем сне, пытаясь услышать, что же она говорит. Протягиваю руку, чтобы поймать ее.
Но она спотыкается на краю бездны, теряет опору и исчезает.
Я вглядываюсь в пустоту, оглушенная и испуганная.
Мое сердце разрывается от невыносимой утраты, будто я сама умерла.
Резко проснувшись, я, задыхаясь, вскакиваю с пола.
Я все еще стараюсь вспомнить сон, когда мое тело начинает конвульсивно дергаться и двигаться.
С ужасом я смотрю, как мои ноги поднимают меня и выводят из ванной комнаты. Мои ступни шаг за шагом пересекают комнату, а руки открывают балконные двери. Невидимая сила толкает мое тело в темноту за пределы багровой защитной линии.
Я действую не по собственной воле. Я это понимаю и не могу остановиться. Здесь, на балконе, я совершенно беззащитна. У меня даже нет копья, потому что Дэррок забрал его перед тем, как принцы обыскали меня.
Я вглядываюсь в неясные контуры крыш, ожидая и одновременно страшась следующего приказа. И прекрасно понимаю, что выполню его, так же, как и предыдущий.
Теперь я — марионетка. И кто-то дергает меня за веревочки.
Как будто подтверждая мои мысли или просто насмехаясь надо мной, мои руки резко поднимаются в воздух и машут над головой, а затем безвольно опускаются по бокам.
Затем я вижу, как мои ноги начинают отстукивать веселый тустеп. Мне очень хочется, чтобы все происходящее оказалось сном, но это, к сожалению, не так.
Я танцую на балконе, двигаясь все быстрее и быстрее.
И только я начинаю гадать, не стану ли я той девушкой, что затанцевалась до смерти, мои ноги останавливаются.
Тяжело дыша, я крепко цепляюсь пальцами за перила из кованого железа. Если этот неизвестный кукловод решит, что сейчас мне нужно спрыгнуть с балкона, то черта с два я сдамся без боя.
Кто со мной это вытворяет? Дэррок? Но зачем ему это? И может ли он так сделать? Неужели он настолько могущественен?
Температура воздуха так резко падает, что мои руки примерзают к перилам. Я отдергиваю их, лед, сковавший мои ладони, раскалывается и падает в темноту, звеня по мостовой.
На перилах остаются лоскутки кожи с моих пальцев. Я отхожу от перил, твердо решив, что не позволю заставить меня совершить самоубийство.
«Я никогда не причиню тебе боли, Мак», — тихо напевает Синсар Дабх в моей голове.
Я резко втягиваю воздух. Он такой холодный, что обжигает горло и легкие.
— Ты только что сделала это, — рычу я сквозь стиснутые зубы.
Явственно чувствуется ее любопытство. Она не понимает, как ранила меня, ведь кожа заживет.
«Это не боль».
Я застываю. Мне не нравится этот тон. Он слишком вкрадчивый и полон обещания. Я отчаянно стараюсь добраться до темного озера, чтобы противостоять ей и успеть защитить себя, но между мной и водной пропастью возникает стена, и я не могу ни обойти ее, ни пройти сквозь нее.
Синсар Дабх заставляет меня встать на колени. Сжав зубы, я борюсь против нее при каждом движении. Она толкает меня, и я падаю на спину. Мои руки и ноги двигаются, будто я изображаю снежного ангела. А потом я оказываюсь прижатой к холодным металлическим перекладинам.
— Вот это, Мак, и есть настоящая боль, — мурлычет Книга.
Я захожусь в агонии. Не знаю, как долго она меня мучает, но все это время я мучительно осознаю одно: Бэрронс не спасет меня.
Он больше не будет орать, возвращая меня в реальность, как сделал это в прошлый раз, когда книга сокрушала меня на улице, «пробовала меня».
Бэрронс не принесет меня в магазин, когда все закончится, не сделает мне какао и не завернет меня в теплый плед. Он не заставит меня смеяться, требуя ответить кто я такая, и не вынудит страдать, как в тот раз, когда я украла его воспоминания и увидела Бэрронса сломленным от горя с умирающим ребенком на руках.
Пока Книга держит меня распластанной на холодной стали балкона, пока каждая клеточка моего тела горит, а мои косточки методично дробятся одна за другой, я цепляюсь за воспоминания.
Я не могу добраться до озера, но зато способна обратиться к внешним оболочкам моего разума. Синсар Дабх, по-видимому, тоже способна на это, она проверяет мои мысли, словно ощупывая мой разум. Изучает меня, как однажды сказала она. Что же она ищет?
Я говорю себе, что это надо пережить, ведь на самом деле она не увечит мое тело. Она только играет со мной. Синсар Дабх пришла ко мне сегодня. А я охочусь за ней. И по какой-то причине, находящейся вне моего понимания, она охотится за мной. Может быть, именно так она себе и представляет черный юмор?
Нет, она не собирается убивать меня. По крайней мере, не сегодня. Думаю, я ее забавляю.
Она только хочет вызвать у меня желание умереть. Погодите-ка, мне знакомо это чувство — я и так уже живу с ним какое-то время.
Через какой-то промежуток времени, показавшемся мне вечностью, боль, наконец, начинает уходить, и я встаю на ноги.
Мои руки хватаются за перила, а верхняя часть тела сгибается над ними.
Сильно сжав пальцы, я фиксирую ноги. Собираю каждую капельку энергии, чтобы мои кости снова могли стать целыми и крепкими. И, пристально вглядываясь в крыши домов, еще больше укрепляюсь в своем намерении.
Я не умру.
Если я сегодня умру, то мир останется прежним, а это неприемлемо. Слишком много людей погибло. И еще больше погибнет, если я не сумею ничего изменить. Поддерживаемая необходимостью защищать что-то более значимое, чем саму себя, я собираю волю в кулак и бросаюсь, как реактивный снаряд, к озеру в моей голове.
Я врезаюсь в стену, которую Синсар Дабх возвела между мной и моим оружием.
На ней появляются наитончайшие трещинки.
Даже не знаю, кто больше удивлен — я или Синсар Дабх.
Внезапно она разозлилась.
Я чувствую ее ярость, но эта агрессия была вызвана не тем, что я разрушила созданную ею стену. Причина совсем иная.
Как будто я сама взбесила ее.
Она… разочарована во мне?
Я нахожу это невероятно тревожным.
Моя голова наклоняется, и меня заставляют посмотреть вниз.
Там стоит человек, выделяющийся темным пятном на сияющем снегу, у него под мышкой зажата книга.
Человек откидывает голову и смотрит на меня.
Я проглатываю крик.
Я узнаю этот плащ с капюшоном, который мягко кружит за спиной, развиваясь на легком ветерке. И волосы тоже мне знакомы.
Но больше я ничего не узнаю, потому что — если это и правда Фиона, которая раньше работала в магазине Бэрронса и была любовницей Дерека О’Банниона — ее кожа была содрана заживо. Весь ужас в том, что она от этого не умерла, так как О’Баннион приучил ее есть Невидимых.
Инстинктивно я потянулась к копью. Разумеется, у меня его не оказалось.
— Пощади! — кричит Фиона. Ее ободранные губы обнажают окровавленные зубы.
Я гадаю, осталось ли во мне сострадание? Неужели я потянулась за моим копьем, потому что мне стало жалко ее?
Или потому, что я ее ненавижу, так как она обладала Иерихоном Бэрронсом до меня и гораздо дольше, чем я?
Книга еще больше начинает злиться на меня.
Я чувствую, как выплескивается ее гнев, наполняя улицы Дублина. Необъятный, но явно сдерживаемый Книгой.
При этом я уверена, что мне это гнев не причинит вреда.
Почему же она себя контролирует? Почему не разрушает все вокруг? Я бы обязательно все разрушила, если бы она осталась на достаточно длительное время, чтобы я смогла использовать ее. А потом я воссоздала бы новый мир.
Внезапно Книга превращается в Тварь, отбрасывающую тень чернее темноты. Она увеличивается, растет и становится все больше и больше, пока не оказывается на уровне моих глаз.
Она парит передо мной в воздухе, изменяясь, как серия кадров между своим внушающим ужас обликом и освежеванным лицом Фионы.
Я крепко зажмуриваюсь.
Когда я открываю глаза, то возле меня никого уже нет.
___________________________________________________________
1 - Юго-восточный регион США; обычно в него включают штаты: Южная Каролина, Джорджия, Миссисипи, Луизиана, Алабама
2 - “Sis-boom-bah” – американизм, сленг; приветствие, характерно для зрелищных игр (особенно футбола)
3 - cheerleader – участник группы поддержки спортивной команды
4 - speed – амфетамин. Стимулятор центральной нервной системы. Он не вырабатывает энергию, как пища, скорее пускают в дело энергию, которая уже есть в организме. Он является наиболее близким синтетическим аналогом психостимулятора кокаина
tatianaki:
СПАСИБО ЗА ПЕРЕВОД НОВОЙ ГЛАВЫ, НО ХОТЕЛОСЬ БЫ УЗНАТЬ, КОГДА ВЫЙДЕТ ПОЛНОСТЬЮ ПЕРЕВОД КНИГИ. ХОТЯ БЫ ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО.
KattyK:
Так, глав 54, у нас сейчас почти август - 11 глава выложена (выкладка началась в марте (2-3 главы в месяц)). Вот и считайте. К тому же не забываем про всякие форс-мажоры.
Света, Наташа, Оля, Мэдди, Лена - большое спасибо за продолжение!