Лори Хэндленд "Темная луна"

Irish: 25.03.14 00:19

Попыталась найти в тексте. Там вообще о колледже речь.
Но есть вот такая фраза

То есть, в то время, как она призналась Нику в любви и тут же исчезла, ей было больше двадцати. И ещё там есть, что она видела Ника много раз до того, как влюбилась.
В общем, время до Ника у неё было.

Так была другая причина?
А я тут уже нарисовала для себя романтическую версию, первая любовь, эмоции через край дали толчок и вирус ликантропии проявился.
Облом, да?

Вот да, это тоже любопытно. Ник же на полном серьезе считает Мандэнауэра сумасшедшим.
Интересно, если бы Элиза что называется грудью встала на защиту Ника, оказала сопротивление Эдварду, не подчинилась бы его приказам, он бы её пристрелил? Как далеко она вообще может зайти, если в чем-то не согласна с Мандэнауэром? Ведь эти её мысли

говорят, что были такие случаи. А тут Ник, его она будет защищать.

...

Кьяра: 25.03.14 20:38

Ну...

Так у нее пока нет причины оказывать Эдварду сопротивление, да еще физическое. Она ведь и сама умом понимает, что Ника надо отослать, чтобы он не узнал о ее сущности. Да и на нее оборотни охотиться будут, рядом с ней опасно, зачем же любимого человека подвергать опасности? Но если бы Манденауэр всерьез решил Ника пристрелить, она бы точно его грудью защитила (уже ж пыталась при встрече со всей командой заслонить), а жизнью она не очень дорожит. Как она там думала

А Манденауэр слишком умен и слишком давно ее знает, чтобы к силовым методам прибегать. У него другие рычаги воздействия есть.
А вот наш ФБРовец не из таких, чтобы просто уйти, тем более под давлением.

...

Irish: 26.03.14 12:39

Согласна, жизнью Элиза не дорожит. Но в то же время, она и не должна смерти искать. Просто на всякий случай. Ведь исследования в общем-то продвигаются. Медленно, но верно. Вот от жажды есть лекарство, от ликантропии до момента превращения. У неё должна оставаться надежда на нормальную человеческую жизнь.
А тут Ник объявился, и все по-прежнему между ними. Да и защитить его надо ото всех, ты совершенно права. А как это сделать, если убьют?
Поэтому мне кажется, если возникнет противостояние между Элизой и Мандэнауэром, думать, где черта и когда остановиться, придется Элизе.
Уж очень убедительно автор описала отвращение к ней Эдварда. Меня это настолько впечатлило, что я забываю, что он действительно не дурак. И переживаю, как бы он не пристрелил Ника или Элизу.
Смешно, правда? Боюсь, что убьют главных героев ЛР.

...

LuSt: 28.03.14 07:19

 » Глава 13

Перевод ЛаЛуна
Бета-ридинг LuSt
Редактирование Bad Girl, Кьяра

Ни луны, ни леса, только мы вдвоем. Мне по-прежнему хотелось сорвать с Ника одежду, но его глотке ничто не угрожало.
Я поцеловала его, чтобы проверить: возможно ли, что это амулет пробуждал во мне безрассудную страсть? Но поскольку фигурка лежала в углу, а не в кармане, следовало честно ответить «нет».

Тем не менее тотем вел себя как-то странно.
— Почему ты не сказала, что это он сделал тебя той, кто ты есть?

Я замерла с высунутым языком, который все еще находился во рту Ника. Медленно вернув язык на место, подняла голову, откинула спутанные пряди с лица и вздохнула. На этот раз Ник не стал меня удерживать, когда я встала с его колен.

Передо мной стоял Эдвард. Джесси и Уилл застыли в дверном проеме.
— Черт, — тихо выругалась я.

Уилл казался смущенным. Равно как и я. А вот Джесси, похоже, от души веселилась. Лично я не находила в этой ситуации ничего смешного.
Ник тоже встал.
— О чем это он?

Эдвард повёл слегка пожелтевшей бровью в мою сторону. Я нахмурилась. Ему не стоит озвучивать правду.
Так как лучшая защита — нападение (я научилась этому у настоящего мастера, которого сейчас лицезрела), я перешла в наступление.
— О чем вы только думали, когда связали его и запихнули в кладовку?

Джесси и Уилл выпучили глаза.
— Он меня раздражал.
— Да вас чуть ли не полмира раздражает.
— Три четверти, — уточнил Эдвард и презрительно фыркнул.
— Сэр… — начал Ник.

Я наступила ему на ногу.
— Сама разберусь.
— Ты сидела на нем верхом! — обвинил меня Эдвард. — О чем ты думала?

Думала, что нуждалась в ком-то — в Нике — и в чём-то — в сексе, — но не могла поделиться таким откровением с шефом.
Эдвард перевел взгляд с меня на Ника.

— Тебя отзывают в Вашингтон.
— Что?
— Здесь твоя работа закончена. Убирайся.
— Вы простите, если я не приму ваши слова на веру?

Эдвард сверкнул глазами и швырнул Нику свой телефон. Я успела пригнуться, иначе аппарат угодил бы мне промеж глаз. Трубка отскочила от груди Ника и грохнулась на пол.
— Звони своему начальнику, — рявкнул Эдвард. – Я уже с ним связался.

Ник поднял телефон и набрал номер, а затем переместился к окну, чтобы слышать собеседника. Джесси и Уилл подошли ближе.
— Он тот самый, верно? — потребовал объяснений шеф.

В комнату как будто ворвался порыв холодного ветра. Моя разгоряченная от возбуждения кожа покрылась мурашками. Я понимала, о чем говорит Эдвард, но все-таки переспросила:
— В смысле?
— Я не идиот, Элиза. Я его проверил. Он окончил Стэнфорд вскоре после твоего побега.

— Интересно, — встряла Джесси. — Ты сказала, что изменилась, но умолчала, при каких обстоятельствах. — Она принялась разглядывать спину Ника. — Секс вполне мог послужить толчком.
— Я никогда не... — я замолчала на полуслове, но все прекрасно поняли, что я хотела сказать.

Уилл кашлянул и потупился. Джесси с усмешкой спросила:
— Никогда, значит? Неудивительно, что ты с приветом.
— Я не с приветом!
— Если не секс, то что тебя изменило? — спросила она.
— Любовь.

Наконец-то ухмылка слетела с лица Джесси. Они с Уиллом переглянулись. Один взгляд Уилла достался и мне, и он был полон сочувствия. Ненавижу быть жалкой.
Когда человек влюбляется, в его организме происходят определенные гормональные сдвиги. Я считала, что эти перемены и послужили причиной моей трансформации в возрасте двадцати двух лет.

Впрочем, мой случай не показателен для обычных оборотней, которых меняет укус. Мы с ними разные, и потому мой случай не слишком пригодился для исследований. Столько труда, и такая крошечная рыбка.
— Теперь вы знаете, — яростно прошептала я, покосившись на Ника, который с такой же горячностью говорил что-то в трубку. — Я влюбилась, покрылась мехом и...

Голос сорвался, и я не сумела договорить. А вот Эдвард такой проблемы не ощущал.
— Она вернулась в Монтану, где ей самое место.
— Ты не смогла ему рассказать... — начала Джесси.
— Разумеется. Ты хотела бы жить с оборотнем?

Джесси и Уилл опять обменялись взглядами.
— Возможно.
В ходе провальной операции с волчьим богом случилась небольшая путаница: кто человек, а кто нет?
Какое-то время Джесси считала Уилла монстром. Однако это не мешало ей с ним спать.

Уилл протянул руку и коснулся щеки Джесси.
— Вот только не надо, — проворчал Эдвард.

Джесси метнула на него раздраженный взгляд.
— У Ли и Дэмьена всё хорошо.
— Как скажешь.

Стоило согласиться с Эдвардом. Ли и Дэмьен любят друг друга, но у них далеко не всё хорошо. Дэмьен проживает каждый день и каждую ночь, помня о том, что ему довелось совершить. Ли хочет детей, но не может родить от любимого человека.

— Я ушла от Ника, — вновь заговорила я, — а он так и не узнал причину. Он меня ненавидит.
— Да, именно так это и выглядело с того места, где я стояла, — бросила Джесси.
Я прищурилась, но Джесси лишь рассмеялась.

— Элиза. — Эдвард поманил меня длинным костлявым пальцем. Я подошла и встала рядом с ним возле кухонного стола. — Ты знаешь, зачем он здесь?
— Пропавшие люди, — я пожала плечами. — Анонимный донос. Кто-то копает под нас, и мы с вами знаем, кто именно.
— Всё намного серьезнее. Фамилии не показались тебе знакомыми?
— Я не успела их прочитать, а потом потеряла листок.

Во вздохе Эдварда мне послышались презрение и нетерпение.
— Взрыв базы, нападение Билли. Я была слегка занята.
— Тебе следовало его убить, пока была такая возможность. Неужели я всё должен делать сам?
— Я не позволю вам причинить ему боль.

Мы смотрели друг другу в глаза, пока подошедший Ник не швырнул телефон Эдварду, вложив в бросок больше сил, чем требовалось.
— Не знаю, что вы сказали и кто за вами стоит, но вам удалось их запугать. Меня отзывают в столицу.
— Счастливого пути, — пожелал Эдвард.
— Но меня вы не запугаете. Я никуда не еду.

Впервые на моей памяти Эдвард от удивления потерял дар речи.
— У меня есть неиспользованный отпуск. И я в него ухожу. Этот город располагает к... отдыху.
— Джесси, — отчеканил Эдвард. — Избавься от него.
— Нет! — Я так завопила, что все подскочили.

Метнув в меня грозный взгляд, Эдвард вновь обратился к Джесси:
— Убедись, что он покинул город. Если потребуется, собственноручно посади в самолет.
— Она не может заставить меня уехать, — возразил Ник.

Джесси вытащила пистолет и наставила его в область паха упрямца.
— Хорошо. Она может.

Ник посмотрел мне в глаза, и разделявшие нас годы словно исчезли. Нас ожидало светлое будущее, в котором не было места монстрам, а смерть не таилась за каждым углом.
Потом Ник заговорил, и чары рассеялись:
— Пойдем со мной. Он тебе не нужен.

Как сказать. Эдвард позаботится, чтобы я нигде не сумела найти работу. А без сыворотки я меньше чем через неделю начну сокращать численность населения.
За сохранность моей тайны больше нельзя поручиться — бог знает, кто или что уже на меня охотится, — и одна на воле я просто умру, как и любой, кто подойдет ко мне слишком близко. В крайнем случае я убью, а потом убьют меня. Выбор, признаться, невелик.
Я не могу взвалить эту ношу на Ника. Он понятия не имеет, что происходит вокруг — черт, он даже не знает, что происходит здесь и сейчас, — и я должна проследить, чтобы так продолжалось и дальше.

Эдвард наклонился и прошептал так, чтобы его услышала только я:
— Он знает имена убитых тобой, Элиза.
Сердце, казалось, остановилось. Время замерло. Мир исчез, и в комнате остались только я, Ник и проблема, о которой не хотелось говорить.

В числе моих тайн не только склонность выть на луну. Эдвард, будучи Эдвардом, ценил прагматичный подход. Я была идеальным оборотнем: опасным и в то же время без демона. Мне нашлось применение не только в научных исследованиях. Некоторых монстров не мог убить даже мой непобедимый шеф. А я могла, и убивала.
Так почему же я колебалась? Хотела, чтобы Ник обнаружил, что я тот самый разыскиваемый им убийца? Нет, лучше смерть.

Но, невзирая на все опасности, трудности и заботы моей повседневной жизни, я хотела уйти с Ником больше, чем чего-либо другого за долгое-предолгое время.
Говорят, первая любовь оставляет след в сердце. Даже если потом мы влюбляемся в других, рожаем детей, живем своей жизнью, та любовь навсегда остается с нами. Мы помним ее вечно.

Чувства к тому единственному человеку окутаны золотистой дымкой самых лучших и вместе с тем худших дней жизни, и очень часто такие сильные эмоции никогда не повторяются. В моем случае это верно вдвойне, ведь кроме Ника у меня никого не было.

Но что чувствует Ник? Он, безусловно, хочет меня, но о любви не промолвил ни слова. Даже если ему не все равно, сможет ли его любовь вынести мое проклятие и мои преступления? Не уверена.

Когда-то мы шепотом мечтали о жизни вдвоем: о браке, карьере, детях. В ту пору этим мечтам не суждено было сбыться, как не суждено и сейчас. Даже если удастся найти лекарство, посмею ли я привести ребенка в этот мир, помня о том, как поступала? Зло не заканчивается вместе с оборотнями. Оно существует везде и всегда.
Ребенок невинен и беззащитен. Что, если ему или ей придется платить за мои грехи? Что, если когда-нибудь кто-то расскажет ему или ей всю правду обо мне?
Превозмогая тоску и страх, я заставила себя дать ответ.

— Я не могу.
— Ты слышал ее, агент. — Джесси указала пистолетом на дверь. — Пошли.
С брезгливым смешком, глубоко ранившим меня в сердце, Ник в сопровождении Джесси покинул квартиру.
Ни разу не оглянувшись.

Один взгляд Эдварда, и Уилл выскользнул на крыльцо и принялся возиться с замком, который я сломала.
— Он считает этих людей пропавшими, — сообщил Эдвард. — Если тела не найдены, он никогда не докажет обратного.
— Что ж, теперь я совершенно спокойна.

Эдвард поджал губы.
— Это не тема для шуток, Элиза.
— Я разве смеюсь? Ник — последний человек на земле, которому я хотела бы огласить список своих прегрешений. И как он пронюхал? Вам полагается заметать следы.
— Я думал, что замел, — проворчал Эдвард. — Остается вопрос: кто его подослал?
— Мы знаем, кто.
— Монстры? Скорее всего. Они хотят нас отвлечь.
— Я определенно отвлеклась.

Эдвард окинул меня беспокойным взглядом.
— Ты уверена, что он не знает о случившемся в Стэнфорде?

Я мысленно перенеслась на семь лет назад: радость первой любви обернулась болью, потом смятением и наконец муками превращения. Я была одинока и очень напугана.
Тогда я проснулась в своей комнате, нагая и окровавленная. Вспомнила, что произошло, и кого я убила. К Нику я не приближалась, а если он видел, как я во весь опор несусь по кампусу, то вряд ли меня узнал. Никто не сумел бы.
Я позвонила Эдварду и пряталась в общежитии, пока он не приехал и не забрал меня, оставив специалистов по зачистке.

Следующие несколько месяцев я провела на карантине. Бесконечная череда врачей, психиатров и терапевтов колола меня, тыкала и задавала вопросы.
Я была другой, но никто не знал, в чём причина, и поэтому мне предоставили выбор: работать на ягер-зухеров или отведать серебряной пули. Более сложный выбор, чем может показаться.

После потери Ника и крушения надежд на наше с ним общее будущее я не хотела жить, но в то же время чувствовала, что на мне лежит ответственность. Я хотела искупить вину и могла бы это сделать, создав лекарство от вируса.
— Элиза?

Я моргнула. Эдвард всё ещё дожидался ответа. Уилл по-прежнему стоял возле двери. А Ник навсегда ушел из моей жизни. Опять.
— Нет, — твердо сказала я. — Он ничего не знал тогда и ничего не знает сейчас.
— Уверена?
— Почему бы вам самому не рассказать? Ваши сыщики приезжали в Стэнфорд. Что они обнаружили?

На мгновенье мне показалось, что Эдвард сейчас развернется и уйдет, но он соизволил ответить:
— Волка никто не видел. По крайне мере никто из живых.

Эдвард никогда не позволит мне забыть о содеянном. Словно я могла бы такое забыть.

— До сих пор не понимаю, почему вы держали меня в неведении и сказали правду лишь тогда, когда не осталось другого выбора, — пробормотала я.
— Ты хотела бы жить в постоянных думах о том, кем можешь или не можешь стать? Хотела бы знать, что каждый раз, когда я был рядом, в моем кармане лежала серебряная пуля с твоим именем?
— Нет, сэр. И сейчас бы без этого знания прожила.

— Одного только не понимаю: как эти люди связаны между собой? – сменил тему Эдвард.
— Через меня, — предположила я.
— Это мы с тобой знаем, но как их сумел связать кто-то еще?
— Полагаю, если поймём «как», то поймём и «кто», и тогда вычислим предателя.

Эдвард сжал кулаки. Больше полувека он руководил ягер-зухерами, и прежде его никто не предавал. Не хотела бы я оказаться на месте того, кто сделал это сейчас.
Манденауэр бесшумно подошел к двери.
— Они уехали?

Уилл подскочил.
— Да.
— Думаю, мне лучше проследить и убедиться, что федерал подчиняется Джесси.
— Она сама может справиться.
— Может. — Эдвард глянул на меня. — Но я хочу подышать свежим воздухом.
Громко топая, он спустился по лестнице. Через пару секунд заработал двигатель его любимого черного «кадиллака».

— Эй. — Уилл вошел в квартиру. – Все нормально?
Не совсем, но Уилл ничем не мог помочь, поэтому я кивнула.
— Манденауэр порой может быть... — Казалось, он старается подобрать подходящее слово. — Неприятным.
— А мне показалось, он просто язва.
— На то есть все основания.

Я понимала это как никто другой. Следовало проявить снисходительность — шеф вел тяжелую жизнь.
— Он едва может на меня смотреть, — пожаловалась я. — Никогда не мог, потому что всегда знал правду.
В детстве я не понимала, почему Эдварду так не терпится от меня избавиться. Его пренебрежение больно ранило, но и воспитало во мне стремление всем угождать. Я была любимицей учителей, лучшей ученицей в классе, и нравилась всем.
Кроме него.

— Если это как-то тебя утешит, скажу, что ко мне Манденауэр тоже не слишком благоволит.
Я поглядела на Уилла.
— Что в тебе может не нравиться?
— Спасибо, — поблагодарил он с очаровательной улыбкой. — Я, дескать, отвлекаю Джесси от важной работы. Это сводит его с ума.
— Эдвард просто завидует, ведь он одинок.
Впрочем, как и я.

— У него никогда никого не было? — спросил Уилл.
— Может быть, очень давно. Еще до оборотней.
— Оборотни были всегда, Элиза.
Точно подмечено. Обучаясь ремеслу ягер-зухеров, я проштудировала море литературы, задаваясь вопросом, как стала такой и что меня ожидает в будущем.

Самое раннее изображение человека-волка обнаружили на стене пещеры. Многие историки полагают, что первое письменное упоминание об оборотне встретилось в книге пророка Даниила, где отмечалось, что у царя Навуходоносора в течение четырех лет проявлялись симптомы ликантропии.
Греческая и римская мифологии пестрят легендами об оборотнях, и эти рассказы пережили Средние века и дошли до наших дней. Разумеется, большинство экспертов настаивают, что в основе этих историй лежат суеверия и душевные расстройства, но мы считаем иначе.

Последний резкий рост численности монстров случился из-за нацистов. Кто еще, кроме Гитлера и его приспешников, обезумел бы настолько, что решил наштамповать армию оборотней?
Во время Второй мировой войны Эдвард был лазутчиком. Его миссия заключалась в поиске и уничтожении всего, что создал Йозеф Менгеле — врач, поставивший тысячи опытов на евреях, цыганах и представителях прочих неугодных Гитлеру рас, — в тайной лаборатории в Шварцвальде. Тем не менее Менгеле выпустил монстров на свободу прежде, чем Эдвард успел ему помешать. С тех пор шеф неуклонно следует тому самому приказу.

— Думаешь, Манденауэр был женат до войны? — не отступал Уилл.
— Не знаю. Однажды, когда он заболел... — Я замолчала.

Примерно месяц назад Эдвард вернулся на базу и заперся в своем отсеке. После целого дня молчания я отважилась к нему постучаться, а когда шеф не ответил, снесла дверь с петель.
Эдвард метался в бреду. Сначала я подумала, что его укусили, но следов укуса не обнаружила.
Оказалось, что у него всего лишь грипп — опасная болезнь для старика, но меньшая из всех грозящих ему опасностей.

Поглядев на ждущего продолжения Уилла, я поняла, что не могу договорить. Когда Эдвард болел, я за ним ухаживала. Он бредил в основном на немецком, которого я не понимала, но произнес одно имя.
Мария.

Никогда не слышала, чтобы его голос звучал так ласково и нежно. Очевидно, Эдвард любил эту женщину, но кто она и куда подевалась, так и осталось загадкой.
Я не могла поделиться этим ни с Уиллом, ни с кем-либо другим. Я — заместитель Эдварда, и хотя он питает ко мне отвращение, из-за чего я одновременно грущу и злюсь, к обязанностям я всегда подходила серьезно. Я хранила тайны Эдварда так же свято, как он берег мои.

— Не важно, — сдался Уилл, словно понял мое замешательство. – Надо принести из машины какой-нибудь багаж?
— Вообще-то нет.
— О, верно. Прости.
— Есть повод обновить гардероб. Хотя сомневаюсь, что куплю здесь подходящие вещи.

— Скорее всего, нет. Фэрхейвен — крошечная точка на карте. Здесь нет ни озера, ни туристов. Город приходил в упадок долгие годы, пока не вымер окончательно.
— И кто же живет в таком захолустье?
— Те, кому нравится одиночество, — пожал плечами Уилл. — Здешняя дорога вела к базам отдыха на озере Верхнее. Фэрхейвен не более чем перевалочный пункт между теми местами и Милуоки. Путешественники останавливались здесь, чтобы перекусить, размяться, затариться в магазине. Иногда даже оставались ночевать. А затем построили современное четырехполосное шоссе, которое обошло город стороной.
— Внезапная смерть.
— Именно. Многие жители уехали. Некоторые остались. — Уилл на минуту задержал на мне взгляд. — Бьюсь об заклад, кое-что из одежды Джесси придется тебе впору.

Пришлось изрядно напрячь извилины, чтобы успеть за резкой сменой темы беседы.
— Нет, спасибо.
Джесси, кажется, не из тех, кто любит делиться.

— Можно заказать вещи по Интернету. Их доставят экспресс-почтой.
Эта мысль пришлась мне по душе. Не очень-то удобно ходить в тонкой футболке без бюстгальтера, не говоря уж об отсутствующем нижнем белье. Пригодилась бы и шуба, не прорастающая сквозь кожу при свете луны.

— Можешь воспользоваться моим компьютером. — Уилл шагнул к двери, но удивленно обернулся, когда я нырнула в кладовку.
Сначала я не увидела амулета и испугалась. Могла ли фигурка уйти или просто исчезнуть? Почему бы и нет, если она умела самостоятельно шевелиться и рокотать?

Заметив какой-то блеск в дальнем углу, я подошла и подняла с пола тотем.
— Хочу показать тебе эту вещицу.

Я зажала крошечного волка между большим и указательным пальцами. Уилл подошел поближе, нахмурился и достал из кармана очки. Несколько секунд он внимательно изучал амулет, затем перевел взгляд на меня.
— Твой?

Я пожала плечами.
— Кто нашел — тот и владелец.
— Он создавался не по твоему заказу?
— Нет, — покачала я головой. — Зачем?

Уилл еще больше нахмурился; на его лбу и вокруг рта залегли резкие складки.
— Разве ты не заметила, что этот талисман чертовски сильно напоминает тебя?

...

Каори: 28.03.14 09:02

Давно не забегала, а тут столько всего произошло.
Правда в этой книге больше грустного с самого начала, а смешного меньше.
Я думаю, что Ник, конечно, никуда не уехал.
Личный тотем, так кто же такое Элиза, вот даже интересно стало. А Ник, как он все воспримет.

...

Irish: 28.03.14 12:03

Юля, Ластик, Таша, Света, спасибо за продолжение!

Пока до меня дошло, что это говорит Эдвард, стооолько мыслей в голове пронеслось.
Сначала решила, что это слова Ника. Тут же удивилась, неужели он знает, что Элиза оборотень? И думает, что это как-то связано с Мандэнауэром.

Удивилась, как это Элиза с высунутым языком в поцелуе, а у Ника получилось что-то сказать. Тут же подумала, что на Хэндленд немного непохоже, так лопухнуться.
Ан нет, это Эдвард, как всегда наезжающий на Элизу, лишь бы наехать. Ну какая разница, в кого именно она влюбилась?
Сам вопрос подразумевает, что Эдвард знал - замешан молодой человек. Только он наверняка думал, что дело в сексе. А тут такая красивая история, любовь.
Очень понравилась глава, но совершенно нет времени, на работу пора.

...

Кьяра: 28.03.14 12:11

Ну, как какая? То, что вот этот мужчина не просто заезжий ФБРовец, а дорогой для нее человек. И Ник просто так по приказу начальства не уедет, надо что-то посерьезнее придумать.

...

LuSt: 28.03.14 13:16

Нет-нет, переспит она уж точно не ближе к концу ))) И не исцелит ее секс :(
У Хэндленд тоже любовь снимает проклятье - вспомни Дэмьена, как его исцелили. Правда, там любовь была не к нему, а колдуньи к ребенку.

...

Tricia: 28.03.14 22:45

Как интересно всё закручивается! Предатель в нашем лагере. А вдруг это не человек, а устройства, передающие данные, жучки просмлушки и т.д.?
Тотем меня озадачил. Раз похож на Элизу, значит тот, кто вырезал знал Элизу в лицо, знал, что она оборотень и хотел, чтобы она слетела с катушек? Или?
Спасибо за продолжение!

...

Кьяра: 28.03.14 22:59

Ну, пока тотем ничего плохого не сделал, наоборот, от Билли помог избавиться, а то хана была бы героям нашим. А что кто-то знал, что Элиза оборотень - так в них же стреляли серебряной пулей после взрыва. Только зачем стрелял, а потом тотем подбрасывал?

...

Irish: 29.03.14 03:18

Это же первый раз упоминается, что Мандэнауэр с Элизой кого-то подозревают? А то с меня станется и забыть что-нибудь важное...

Так Эдварду ведь наплевать, дорогой он там или нет.
Но я не об этом хотела сказать. Торопилась, не смогла как следует мысль сформулировать. Мандэнауэр повел себя как разъяренный отец обесчещенной девушки. Наверняка он восемь лет считал, что Элиза не превратится вообще. И для истории великий ягер-зухер Мандэнауэр мог записать где-нибудь, что если беременную мать укусит оборотень, то на ребенка это не окажет никакого воздействия. Можно спокойно оставлять младенца в живых и даже не наблюдать за ним. А тут такой облом. И Элиза толком ничего не рассказала, скорее всего. Вот он и решил, что виной всему секс и Ник.
А тут виновата сама Элиза и её эмоции. И вовсе не обязательно, что у кого-то другого вирус ликантропии активизировался бы. Если бы Элиза прожила свою жизнь без страстей, Эдвард никогда бы не узнал, что в организме человека, родившегося как Элиза, вирус просто спит. И половое созревание ничего не меняет. Нужен взрыв эмоций. Может, для кого-то другого это была бы не любовь, а большое горе, или боль, или страх, мало ли что в жизни может случиться.

Вот опять. Теперь я окончательно поверила, что Мандэнауэр таких убивал. И, если бы не Элиза, та же участь постигла бы и Ника.
И говорит он об этом уже после того, как Элиза призналась, что любит Ника.

Я воспринимаю эти слова как приказ убить. Элиза знает Мандэнауэра всю свою жизнь, она бы не испугалась, если бы не было оснований.
Элиза ради Мандэнауэра в лепешку расшибиться готова. А он только и делает, что манипулирует ею.

И уже через несколько секунд

Но Ник-то уже ушел, дело сделано.
А вот эта фраза, вообще финиш

Такое ощущение что, если бы мог, вообще бы в клетку посадил.
Мое мнение об Эдварде упало ниже плинтуса.

Интересно, что это за боль и смятение? Может какая-нибудь девица вмешалась, наговорила Элизе про Ника всякого разного...

Любопытно, кого. Может ту девицу и загрызла. Отомстила за поклеп, так сказать.

Ого, здорово. Оказывается амулет не просто подброшен именно Элизе, он ещё и изготовлен специально для неё.

Может быть специально выстрелили серебряной пулей. Теперь Элиза знает, её природа вовсе не секрет.
Взрывом уничтожены запасы лекарства, а амулет усиливает возможности Элизы, как оборотня. А что, если это и есть цель, лишить Элизу лекарства и многократно увеличить её способности оборотня. Вдруг тогда ей понравится? И она станет оборотнем, который знает всё-всё-всё про ягер-зухеров. А этот таинственный предатель наверняка знает как Эдвард относится к нашей героине, как она на самом деле одинока. Неплохой вроде бы план по вербовке нового члена стаи.

...

Принцесса Пиратов: 29.03.14 12:33

Спасибо!!!

...

Кьяра: 29.03.14 19:11

В этой фразе "мы знаем, кто именно", по-моему, имеются в виду оборотни вообще. А предатель должен быть кто-то очень-очень свой, так как он знает не только то, что Элиза оборотень, но и имена тех, кого она убила, а этого кроме Манденауэра никто и не должен знать.
Я про Манденауэра совсем не такого страшного мнения. Как-то очень сомневаюсь, что он действительно убивал любопытствующих. В конце концов воздействовать на их начальство гораздо проще, чем скрывать убийство, тем более ФБРовца. И даже если представить, что он мог убить, то неужели Джесси могла это сделать? Вот ей сказали "Избавься" и она пошла и убила ни в чем не повинного человека? Мне кажется, что Элиза все это слишком обостренно воспринимает.
А почему восемь? Она в 22 года обратилась. И я не думаю, что Эдвард хотел что-то для истории записать. Какова вероятность, что оборотень укусит беременную женщину на последнем сроке беременности на глазах человека (иначе откуда будут знать про укус).

Почему же только ради Манденаэра? А ради победы над злом, ради того, чтобы они не убивали других? Разве Джесси и Ли делают не то же самое и вовсе не ради Эдварда?
Если бы Манденауэр был плохим человеком, Элиза бы его не любила, а она его любит. Да, он суровый, очень закрытый и очень одинокий человек. Может, он потерял кого-то очень дорогого в прошлом и старается теперь никого близко не подпускать, а Элиза думает, что он ее лично ненавидит.

Словами "Если тела не найдены, он никогда не докажет обратного" он Элизу утешает, что раз тела не найдены, Ник не считает их убитыми, значит, не узнает, что Элиза их убила.
А что в Монтане ее место - так это действительно так, ей же очень трудно было бы жить в другом месте, когда она может внезапно обратиться. А здесь ее тайна сохранена и она еще и пользу приносит, искупая, в том числе, в своих глазах грех убийства кого-то при первом обращении.
Ну, это мое такое видение характера Манденауэра. Вот интересно, автор в этом романе хоть чуть чуть побольше о нем расскажет? А то все домыслы одни наши, пока никакой конкретики.
А Нику про Элизу никто не мог наговорить, ведь для него она исчезла внезапно, он ее любил и искал, сам так говорил.
Ой, ну я и разболталась!

...

Irish: 30.03.14 00:04

Так он ведь ждал, что она обратится в период полового созревания. В безлюдном месте жили больше года, пока у Элизы месячные не началась. А потом уехали, Элизе в это время было 14 лет. И позднее Мандэнауэр даже отпустил её в колледж одну. Я предположила, что поверил в нормальность девочки. А через восемь лет она обратилась.

Ну как же без этого, Света? Ведь у него команда ягер-зухеров, он набирает новых охотников, пусть даже и не очень часто. Но ведь их учить надо. Ягер-зухеры должны знать об оборотнях как можно больше, неужели Эдвард учит их прочитав по памяти пару лекций? Конечно, должны быть и записи. Лично я представляю это себе именно так. Каждый из ягер-зухеров всегда отчитывается о выполнении своих заданий, а тем более, если происходит что-то необычное. Мандэнауэр должен это проанализировать, сообщить всем другим охотникам и включить в курс начальной подготовки новых ягер-зухеров. Как-то так. Ведь работа-то смертельно опасная.
Мне вот ещё интересно, новое лекарство, которое помогло Ли, раздали охотникам? На всякий случай?

Я склонна предположить, что Эдвард не давал ей общаться с кем-нибудь, потому что ждал её обращения. И всегда носил при себе серебряную пулю, персонально для Элизы. Так что любить ей было просто некого, кроме Эдварда.

Ой, ну я с ней полностью солидарна. Ненавидит и презирает. И вздрагивает, и старается не прикоснуться, а если уж случилось такое, брезгливо вытирает руку о штаны. Как тут усомниться в выводах Элизы?

Ну да, так и есть. Только сказал он об этом, когда Ник уже ушел. А в тот момент, когда Элиза должна была принять решение, идти ей с ним или нет, Эдвард сказал, что Ник знает имена убитых ею людей. И больше ничего, пока Элиза не приняла решение. А ведь из текста понятно, что Элиза убила сама только одного человека сразу после превращения. Если Эдвард говорит во множественном числе, то это люди, или оборотни, убитые по его приказу.
Именно поэтому я и написала, что Элиза готова для него в лепешку расшибиться. Разозлилась на Мандэнауэра за это множественное число.

Да, я согласна, она была не против помочь. Считала это своим долгом и старалась приносить пользу. Так почему он воспользовался именно этими, необходимыми для общего дела, убийствами, чтобы заставить её принять то решение, которое кажется правильным ему?

По большому счету так оно и есть.
Согласись, одна и та же фраза может восприниматься по-разному даже одним и тем же человеком, в зависимости от того в каком настроении этот человек находится. Да ещё смотря кто сказал. Вот так и тут, обстановку автор накалила, судьбой Элизы меня разжалобила, Эдварда заставила произнести слова "ей самое место". И всё, я готова ему глаза выцарапать с воплем "женщине место не только на кухне".

К начальству проще, наверно. Элиза говорит где-то что обычно он обращается. Думает, что один звонок Мандэнауэра и Ник вылетит с работы. Но и выводы свои я тоже не на ровном месте придумала. Вот, во второй главе:

Я поняла это как убийство именно людей, не монстров. За то, что досаждали.

Расскажет, наверное. Первый намек уже был, про женское имя, произнесенное в бреду.
Мне даже кажется, что автор просто обязана это сделать. Сильно уж она сгустила краски вокруг судьбы Элизы. И Мандэнауэр здесь совсем нехорошо выглядит. Ему оправдание в глазах читателя очень даже понадобится. В моих глазах так точно нужно оправдание. Потому что мне совсем не нравится, что я теперь прямо-таки не люблю Мандэнауэра.

Я очень рада. Пиши ещё. )

...

Кьяра: 30.03.14 01:54

Ну, раз просишь, то продолжим наши полуночные беседы. Пока у переводчиков вызревают новые главы, будем развлекать себя сами.

Элиза жила вместе с Эдвардом с 12 до 14 лет, а в остальное время училась в закрытой школе (что понятно, Манденаэр ведь дома не сидит, все на охоте больше) и колледже, так что он ее в изоляции
не держал, и она была ей было с кем дружить. И почему обязательно любить Эдварда? Подростки и против родных родителей часто бунтуют "Да что вы понимаете", а тут, в общем-то, чужой человек. И она его и любит, и уважает.
Какие лекции? Разве он какой-то теории учил Джесси и Ли? Так, вводный курс, кто такие оборотни и как их убивать.
А дал ли он лекарство всем охотникам - так когда бы он успел? Это у нас от книги до книги ого-го сколько времени проходит, а тут история с Джесси и волчьим богом произошла 2 месяца назад, а с Дэмьеном и Ли, наверное, и месяца не прошло.

Уж где-где, а на кухне-то Элиза и не бывает.
От Ника она отказывается не из-за Манденауэра, это ее решение, потому что она оборотень, потому что рядом с ней опасно и т.д. И не Эдвард шантажирует ее убитыми ее людьми - она сама себе этого простить не может, как и Дэмьен всегда об этом помнит.
В общем, каждый из прочитанного делает свои выводы. Мы считаем, что автор обязана нам все рассказать про Манденаэра, а вот что она сама думает не известно. Вот до 22 главы дочитала, а пока ничего про это нет. Эдвард, как и в прошлой книге, где-то отсутствует.
Надеюсь, это не спойлер, а то Ластик мне

...