Челси М. Кэмерон "Все по-настоящему"

1 … 12 … 52

Справка для читателей переводов

Lorik: 27.02.16 17:47

» Глава 4

Перевод - Lorik
Редактура - Araminta
Оформление - Araminta

– Просыпайся, принцесса, – шепчет мне в ухо мужской голос, который я с трудом узнаю.
Медленно открываю глаза и изумленно смотрю на грудь, на которой не помню как заснула. Задираю подбородок и встречаюсь взглядом с парой изумительных золотисто-карих глаз.
– Привет, – мягко говорит Джетт, а я осознаю, что лежу прямо на нем.

В какой-то момент во время просмотра фильма он передвинулся подо мной и откинулся назад, подняв наши ноги на диван, так что мы оказались лежащими лицом к лицу. Мои сиськи сплющены его грудью, и, в первую очередь, именно это заставляет меня попытаться с него слезть.
– М-м-м, привет, – отвечаю я.

Стараюсь отодвинуться, но мне некуда упереться руками. В конце концов просто пробую с него скатиться, а Джетт пытается мне помочь, и все заканчивается тем, что я не удерживаюсь на диване и с грохотом приземляюсь на пол, ударившись затылком о кофейный столик.
– О боже, с тобой все в порядке?
Он что, смеется?
– Ай! – откликаюсь я.
Вот теперь я проснулась. У меня болят бедро и голова. Джетт наклоняется и ставит меня на ноги.

– Ты издеваешься. – Я ощупываю затылок.
– Ничего подобного, – уверяет меня он, пытаясь сдержать смех.
– Придурок, – бурчу я, но Джетт меня не отпускает.
– Что болит? – спрашивает он, наконец проявляя немного заботы.
– Затылок. И я ушибла бедро, ударившись о пол. Явно будет синяк.

Джетт обходит меня сзади и нежно раздвигает волосы, чтобы осмотреть место, где скоро набухнет шишка. Я снова чувствую покалывание во всем теле, и боль совсем немного утихает. Этот парень лучше «Тайленола». И вдруг я чувствую что-то теплое прямо там, где пульсирует боль. Могу поклясться, он только что меня поцеловал.

– Теперь бедро? – тихо говорит он.
Можно ли умереть от предвкушения? Потому что, по-моему, я только что умерла. Джетт приседает. Клянусь, меня хватит инфаркт, если он сделает то, что, кажется, собирается.
А потом он очень нежно оставляет легчайший из поцелуев на моем бедре. О БОЖЕ, КЛЯНУСЬ, Я ЧУВСТВУЮ ПРИКОСНОВЕНИЕ ЕГО ГУБ СКВОЗЬ ТКАНЬ ДЖИНСОВ И ТЕПЕРЬ ТОЧНО УМРУ.

Не вставая, Джетт поднимает на меня взгляд с ох каким серьезным выражением лица.
– Теперь не болит, – немного задыхаясь, произносит он, и я понимаю, что если немного повернусь, то он окажется лицом к лицу с моим… скажем так, нижним этажом. Ну, не то чтобы у меня там было лицо. Но вот губы имеются, факт...
Джетт встает и снова начинает смеяться, отрывая меня от размышлений о наличии или отсутствии лица у моих гениталий. Не уверена, почему, но я присоединяюсь к его веселью, потому что… ну, не хочу быть единственной, кому не смешно.

– Который час? – интересуюсь я.
Он наклоняется в сторону, чтобы посмотреть на DVD-проигрыватель.
– Почти час.

Джетт потягивается, его рубашка ползет вверх, и я понимаю четыре вещи:
1) на животе у него тоже есть татушки;
2) это очень красивый живот;
3) мне хочется прикоснуться к этому животу;
4) я должна сопротивляться своему желанию.

Не могу удержаться, чтобы не опустить глаза ниже, и натыкаюсь взглядом на резинку трусов, которые выглядывают из-за пояса джинсов. Непонятно, боксеры это или плавки. Или тот странный гибрид. В мужском нижнем белье столько заморочек. Хотя, наверное, это просто мелочи по сравнению с женским бельем. Стринги, бикини, шортики, трусики с завышенной талией…

– Видишь что-то интересное? – спрашивает он, прекратив потягиваться, и до меня доходит, что все это время я на него пялилась.
– Нет. В смысле, да. В смысле, что?
Я отвожу взгляд и молюсь о том, чтобы поменяться местами с кем-нибудь, кто сумеет лучше контролировать глаза и рот.
Джетт молча качает головой.

Пытаюсь удержаться и не сморозить еще какую-нибудь глупость, когда с грохотом открывается входная дверь и в гостиной появляется парень, который выглядит так, словно должен позировать для календаря под названием «Мускулистые красавчики» или вроде того. Он просто ходячая гора мускулов, и его кожа тоже покрыта татуировками, но более абстрактными, вроде туземных племенных рисунков. Я поднимаю глаза на его лицо, и оказывается, что оно не настолько жесткое, как я себе представила, хотя это не значит, что его челюстью нельзя нарезать стекло.

Увидев меня, незнакомец от удивления разевает рот. Могу поклясться, что слышу за спиной стон Джетта.
– Самое, черт бы его побрал, время, старик!
Парень в три шага пересекает комнату и тянет к себе Джетта для одного из этих мужских рукопожатий-объятий, которые призваны показать привязанность друг к другу, но не СЛИШКОМ большую, потому что они же мужики, и обнимаются они как мужики.

– Это не то, что ты думаешь, и вообще-то ты должен был встретить меня в… – пытается сказать Джетт, но еще чей-то голос у дверей привлекает наше внимание.
– Хави, я думала, ты сказал, что мы поедем гулять.
Девушка, на которой такое короткое платье, что его даже нельзя назвать платьем, опирается на притолоку, не обращая внимания на то, что мы с Джеттом на нее пялимся.
– Да, детка, так и есть. Мне просто надо было захватить презики.

Вот теперь рот открывается у меня.
– Не могу же я позволить своим ребяткам отправиться в самоволку и кого-нибудь обрюхатить, ты же понимаешь, о чем я? – подмигивает он мне и уходит в свою комнату.
Нет. Я не понимаю, о чем он. Оборачиваюсь к Джетту, но он молча пожимает одним плечом.
– Это Хавьер.

Как будто его надо представлять. Я снова перевожу взгляд на девушку у двери. Фу! Считается, что платье должно быть достаточной длины, чтобы хотя бы прикрывать вагину, но, очевидно, спутница Хавьера не последовала этому правилу и теперь старательно пытается одернуть подол, в то время как платье УСИЛЕННО сопротивляется. В итоге девушка сдается, и я быстро отвожу взгляд. Не хочу выяснять, есть ли там у нее лицо или нет.

– И как же тебя зовут, дорогуша?
В конце концов Хавьер обращает все свое внимание на меня, и девушка у дверей раздраженно вздыхает, показывая, что ей не нравится, когда ее игнорируют.
– Ш-Шеннон. Я Шеннон.
«Пожалуйста, не ляпни какую-нибудь глупость, пожалуйста, не ляпни какую-нибудь глупость».

– Оч-ч-чень приятно с тобой познакомиться, Шеннон. – Его слова полны двусмысленности.
– Мы не занимались сексом, – выпаливаю я. – В смысле, не то чтобы ты подумал, что мы им занимались, но мы не занимались. Я бы не стала делать это здесь… – Хавьер прерывает меня, положив руку на плечо.
– Ого! Притормози-ка, успокойся.

Он похлопывает меня по плечу и подмигивает. Мне безумно хочется проглотить язык, чтобы не вымолвить больше ни единого слова. Я даже СМОТРЕТЬ боюсь на Джетта. Или на девушку у двери.
Хавьер наклоняется и шепчет мне на ухо:
– Не кантовать, дорогуша.

На секунду он застывает, словно принюхивается ко мне. Его-то запах я точно слышу. Такое ощущение, будто он искупался в этом кретинском дезодоранте, которым душится половина парней в кампусе. Фу!
Хавьер отступает и облизывает верхнюю губу, как в каком-нибудь эротическом фильме. Чувак, серьезно?
– Хави?
Девушка у двери топает ногой, и он наконец-то обращает на нее внимание.
– Да, детка, иду.
Хави обнимает спутницу и засовывает язык ей в ухо, схватив рукой за попку. Девушка хихикает, и они вываливаются из квартиры.

– Ну-у-у-у вот. Это Хавьер. Извини.
Я наконец поднимаю на Джетта глаза.
– Он… занятный?
Звучит как вопрос. И это не лучшее слово для описания Хавьера. У меня в принципе нет слов, чтобы его описать, как и у Джетта.

– Что он тебе сказал?
Джетт возвращается к дивану, делая вид, что ему все равно, хотя мне ясно, что ему очень хочется узнать, о чем шла речь.
– «Не кантовать». Что это значит?
Я снова сажусь рядом с ним, на этот раз старательно избегая кофейного столика.
Джетт прячет лицо в ладонях, трет глаза и снова смотрит на меня. У него усталый вид.
– Понятия не имею, – отвечает он, но по его интонации слышно, что он прекрасно все понимает.
Вот только мне некогда выяснять, о чем речь.

– Слушай, мне пора. Я могу, м-м, вызвать такси.
– Нет-нет, не надо. Я тебя отвезу, если хочешь. – Его голос звучит почти печально.
– Я хочу сказать, мне вовсе не хочется уходить. Просто я чувствую себя немного странно, вторгаясь в твою жизнь.
Я собираюсь встать, но он хватает меня за руку.
– Тебе не обязательно уходить, останься.
Его восхитительные глаза просят меня задержаться.
– Ладно, – не задумываясь соглашаюсь я и сажусь обратно. Ух ты, это было быстро.
Ну и что теперь?

– Я правда очень за него извиняюсь. Хави – классный парень, просто манеры иногда отстойные. И еще у него проблемы с чувством такта. В том смысле, что он не знает и не хочет знать, что это такое.
– Ага, очень похоже на Хейзл. – Я не собиралась ее упоминать, но это было вроде как неминуемо. – Мою соседку. Она меня сегодня так выбесила. Хейзл – моя лучшая подруга, но иногда она чертовски действует на нервы. Сегодня она зашла слишком далеко.
Я снова чувствую, что вот-вот расплачусь, но проглатываю слезы. Джетт посылает мне сочувственный взгляд, от которого хочется куда-нибудь спрятаться.
– Друзья иногда могут быть жестокими, правда?
Я киваю.
– Им сходит с рук то, что ты не простил бы незнакомцу.
– Как я тебя понимаю.

И тут мы начинаем разговаривать. О друзьях, о соседях, о том, что нам не по вкусу, о детских травмах и просто каких-то моментах из жизни. Он снова заставляет меня хохотать. Начав смеяться, я не могу остановиться.

Мы общаемся, пока во мне снова не просыпается чувство голода. Мы идем на кухню, вытаскиваем кучу всевозможных продуктов и делаем самые непредсказуемые начос[1] в мире. Плавленый сыр «Велвита», черная фасоль, помидоры, остатки цыпленка, пепперони, кайенский перец, лук, острый соус.
– Выглядит одновременно отвратительно и восхитительно, – говорю я, когда мы засовываем нашу бурду в духовку.
– И все-таки мне кажется, что хот-доги добавили бы изюминки, – заявляет он, устанавливая таймер и опираясь на кухонный стол.
– Тогда получилось бы слишком много мяса, – кривлюсь я.
– Теперь это так называется?[2]
Услышав эту ужасную шутку, я закатываю глаза:
– Ага, а незрелый у нас Хавьер.

Джетт снова улыбается, и мне приходится бороться с огромным желанием лизнуть его лицо. Понятия не имею, откуда мне в голову пришла эта мысль. Раньше у меня никогда не возникало стремления лизнуть чье-то лицо. Временное помешательство?
– У меня что-то на физиономии?
Ну вот, я опять попалась на разглядывании, пока раздумывала над проблемой лизания лиц.
– Не-а, ничего нет.
Мне удается соврать не моргнув глазом. Похоже, у меня получается все лучше и лучше. Просто нужно немного практики.

Когда начос уже почти готовы, у Джетта звонит телефон. Услышав звук дыхания Дарта Вейдера вместо мелодии звонка, я до смерти пугаюсь, но тут Джетт берет трубку.
– Привет… Нет… Нет. НЕТ. Ты пьян. Пока. – Он смотрит на телефон и качает головой. – Клянусь, если мне снова придется вытаскивать его пьяную задницу, я свяжу его, разрисую ему членами все лицо несмываемым маркером и наделаю миллион фоток.
– Хавьеру?
– Да. Он пока не окончательно напился, но еще один бокал – и он начнет плакаться о коте, потерявшемся, когда Хави было десять. Если мне снова придется это выслушивать, я за себя не ручаюсь.
Джетт стонет и переводит взгляд на духовку.
Звенит таймер.

– Мне, наверное, лучше отправиться за ним. У Хави уже есть штраф за вождение в нетрезвом состоянии, и еще один ему не нужен.
– О, хорошо. Я только вызову такси. Нет проблем.
Джетт смотрит на меня, и я тоже это чувствую. Мне не хочется уходить. Несмотря на всю ту чушь, что я сегодня несла, мне нравится быть с ним. Да, конечно, я знаю парня всего несколько часов, но иногда ты встречаешь кого-то – и бац! Вы понимаете друг друга с полуслова. А если вы понимаете с полуслова извращенное чувство юмора друг друга, то еще лучше.
– Если хочешь, мы можем забрать его по дороге, а потом я заброшу тебя домой. Подвезти тебя – самое меньшее, что я могу сделать.
Он уже меня подвез, впустил в свой дом, поддался мне, когда я заставила его смотреть «Дрянных девчонок», поцеловал меня в затылок и бедро и приготовил мне начос. Еще немного – и я буду у него в долгу, или по крайней мере мне придется послать ему благодарственную открытку.

– Пожалуйста, – просит он, оборвав мои возражения.
– Ладно, но ты просто меня подвезешь, или же я окажусь у тебя в долгу.
Я что, флиртую с ним? Это прозвучало игриво? Я в этом совершенно не разбираюсь.
– Думаю, я не буду иметь ничего против, – говорит он низким голосом, слегка улыбаясь. И мир перестает вращаться. Или, по крайней мере, у меня такое чувство.
– О, так ты хочешь, чтобы я была у тебя в долгу?
Откуда это, черт возьми, взялось? Ладно, слово не воробей…
Он прикусывает уголок губы, и тут снова звонит его телефон.
– Ладно, нам пора.

Примечания:

[1] Закусочное блюдо мексиканской кухни; хрустящие кукурузные чипсы, запеченные с сыром и перечным соусом. Подается со сметаной, овощами, оливками (возможны вариации) и соусом гуакамоле (авокадо с чесноком).

Начос

[2] Популярная в США шутка, намекающая, что девушка сказала что-то пошлое.
----------------------------------------------------------