diamond:
17.05.23 01:42
Девочки, спасибо за перевод новой главы!
Герои постепенно сближаются и Оливия делится с Тадом глубоко личным.
Она рассказывает о причинах несостоявшейся свадьбы и о смерти её бывшего жениха.
А ещё о том, что её продолжает кто-то преследовать, пишет записки с угрозами и роется в её багаже.
Ну, а Тад не на шутку озаботившись её безопасностью, выставил себя перед ней больным клаустрофобией.
И похоже Оливия ему поверила!
A:
27.05.23 18:56
Девочки, огромное вам спасибо за эту историю! С нетерпением жду продолжения!
Syringa:
19.06.23 03:33
Давно хотела прочитать этот роман. Девочки, жду с нетерпением продолжение перевода!!
Karmenn:
23.06.23 09:15
» Глава 6
перевела Karmennотредактировала Sig ra Elena
украсила Анна Би
К радости Пейсли и неудовольствию Тада, на следующий день, когда они вылетали из Сан-Франциско в Сиэтл, в самолете обнаружился Клинт Гарретт.
- Не напрягайся, - ухмыльнулся Клинт. — Меня пригласила Ливия.
Тад посмотрел на Приму.
- С чего бы?
Ему не понравился сатанинский блеск в ее глазах.
— Потому что он мне по душе, но еще больше по душе видеть, как сильно он тебя раздражает.
Клинт пожал плечами.
— Хороший повод пригласить.
— Как долго ты собираешься меня преследовать? — спросил Тад.
- Не так чтобы очень. У меня наметились кое-какие дела на следующей неделе. – Клинт, не обращая внимания на попытки Пейсли привлечь его внимание, вытащил компьютер и просмотрел видео о проигрыше «Стилерз». – Раз уж у тебя выдалось чуток свободного времени...
К счастью, как только они добрались до Сиэтла, Клинт свалил, хотя Тад знал, что тот вернется. У них же состоялась официальная фотосессия, которую Анри намеревался использовать как часть общенациональной рекламной кампании. В сопровождении фотографа, его помощника, стилиста и Пейсли они отправились на стадион «Сихокс», где пару часов снимали различные сценки. На любимом снимке Тада они с Оливией позировали между стойками ворот, оба в вечерних нарядах с выставленными напоказ часами. Тад в смокинге небрежно прислонялся к воротам. Оливия, с замысловатой прической и черными полосками под глазами, одетая в черное платье, держала футбольный мяч, как микрофон, и изображала пение в него.
После они направились на север, в Сиэтлскую оперу, и на пустой сцене экспериментировали с сюжетами, отсылающими к «Кармен». Стилист одел Оливию в тщательно продуманное алое платье, которое подняло ее грудь, и уложил волосы так, что они падали на обнаженные плечи. Тада облачили в белую рубашку, распахнутую до середины груди, узкие черные брюки и черные кожаные сапоги. В их лучшем кадре он лежал на боку на полу сцены, подперев голову согнутой в локте рукой, а другой рукой демонстрировал часы, балансируя футбольным мячом на ладони. Оливия нависала над ним с запрокинутой головой, простирая руку с «Каватиной-3». Волосы Оливии развевались от работающего за кадром вентилятора. На заднем плане Анри включил запись ее исполнения знаменитой «Хабанеры» для создания настроения.
Пока играла музыка и Оливия экспериментировала с разными позами, Тад все ждал, что она начнет подпевать себе, но, к его разочарованию, она этого не сделала. Вокальные упражнения, которые он слышал каждое утро, превращались в его голове в стриптиз, и Тад все больше и больше становился одержимым некой идеей насчет ее пения. Спеть только для него.
Анри пришел в восторг от фотографий. Они так сильно отличались от любой из прошлых кампаний Маршана, которые представляли собой не что иное, как хорошо сфотографированные крупные планы часов с разных ракурсов.
- Это будет экстраординарно! О них будут говорить все. Это будет наша самая успешная кампания.
Тад сомневался, что Мариель Маршан согласится.
Было около полуночи, когда они добрались до отеля. В номере Тад обнаружил розовую атласную коробку на журнальном столике в гостиной. Он откинул крышку, посмотрел на содержимое и подошел к смежной двери.
- Открой.
— Убирайся, — отозвалась Оливия с другой стороны. — Я слишком устала, чтобы драться с тобой сегодня вечером.
— Сочувствую, но все равно открывай.
Она послушалась, но с хмурым видом.
- Что?
Помада стерлась, волосы торчали дыбом из-за всех этих дневных спреев, гелей и помад. Таду нравилось видеть ее неряшливой. Это делало ее менее грозной. Более... податливой что ли. Он показал ей атласную коробку.
- Просто предположение, но, думаю, что это предназначено тебе, а не мне.
Внутри находились четыре очень дорогих аромата: «24 Faubourg» от Гермес, «Balade Sauvage» от Диор, ограниченное издание «Chanel N°5» и «Lost Cherry» от Тома Форда. Оливия взяла карточку.
— Руперт, — вздохнула она. - И от большинства духов у меня болит голова.
- Именно то, что твой Руперт творит со мной. Тебе не кажется, что это уже выходит за все рамки?
- Любители оперы отличаются от других фанатов. - Оливия взяла коробку и понесла ее в свою комнату. - Осчастливлю завтра горничных.
Тад покачал головой и пошел в свою спальню, но когда начал скидывать обувь, то заметил, что на сумке, которую он носил с собой на плече, расстегнута молния. В сумке лежали его обычные вещи: пара книг, гарнитура, запасная пара солнцезащитных очков и ноутбук. Но теперь ноутбук, который всегда находился в отдельном отсеке, был засунут между экземпляром романа Джонатана Франзена, который Тад обещал себе как-нибудь прочитать, и хроникой высадки союзных войск в Нормандии, которую он на самом деле прочел. Он проверил свой чемодан и набор для бритья. Казалось, ничего не тронули. Тад позвонил портье. Судя по ошибочной доставке духов, он заподозрил, что в отеле перепутали его номер с номером Оливии. Человек, который копался в его чемодане, посчитал, что тот принадлежит ей.
На следующий день, когда они летели в Денвер, Тад обдумывал разговор с управляющим отеля перед их отъездом. Посыльный, который доставил коробку с духами, был давним сотрудником. То же самое и с горничной, которая обслуживала их этаж. Управляющий объявил, что оба вне подозрений, и Тад не стал спорить. Нечистые на руку горничные и служащие долго не продержались бы. Кто-то еще побывал в его комнате.
Видеозаписи с камер наблюдения оказались бесполезными из-за вечеринки, которая проходила в другом номере на этаже. На зернистом видео при таком количестве людей, то приходящих, то уходящих, невозможно было рассмотреть что-либо дельное. Менеджер тактично предположил, что Тад, возможно, непреднамеренно переложил вещи в своем чемодане, не запомнив, что это сделал.
— Возможно, — согласился Тад.
Чушь. Ему нравилось держать свою дорожную кладь в порядке.
Незадолго до посадки самолета Тад подошел к Приме.
- Поскольку мы не должны заступить на дежурство до понедельника, у тебя есть планы на Денвер?
- Спать, работать, есть салат.
— Замечательно, но у меня идея получше. Один из моих товарищей по команде сдает мне свой дом недалеко от Брекенриджа. Это красивая местность, и если хочешь проехаться по округе, можно отправиться на экскурсию, вместо того чтобы торчать на беговой дорожке в отеле.
— Кто там будет?
- Только я.
— А, малыш боится оставаться один?
— Теперь ты ставишь меня в неловкое положение.
Что правда, то правда, ему не хотелось сейчас оставаться наедине с собой, и к тому же лучше, чтобы она находилась под его присмотром.
Оливия улыбнулась, а затем посерьезнела.
— Что же на самом деле?
- Не заставляй меня в очерной раз признаваться в своих комплексах.
- Нет у тебя никаких комплексов. Да ты сродни греческим богам.
— Я был бы польщен, будь в твоих словах хоть капля убежденности.
- Ты знаешь поговорку. Встречают по одежке, провожают по уму. - Тад подавил смешок. Она с подозрением сощурила прекрасные глаза. – Это что, из-за секса, которого явно не будет, или ты все еще одержим Рупертом?
- Да. Из-за Руперта, тех писем и телефонного звонка. Кроме того, кто-то забрался в мою сумку и, как подозреваю, в твой багаж. Что касается секса... Почему ты так уверена, что этого не произойдет? Такой симпатичный, чувствительный парень, как я, и переутомленная оперная певица, как ты... Кажется вполне возможным.
- Ни в коем случае. Я слишком ненадежна, чтобы заводить роман с таким горячим футболистом, как ты. Однако мне претит идея провести выходные взаперти в отеле. Что еще более важно, перед отъездом Мариель заказала мне спа-салон на две ночи.
— Звучит не так уж плохо.
– За исключением того, что этот спа-центр вроде тренировочного лагеря, где вас поднимают в четыре утра на десятимильную прогулку, а затем кормят только редисом и поят лишь водой.
- Мариель — еще та заноза в заднице.
- Вот во что превращаются женщины, которые не едят досыта.
Когда Пейсли узнала об их планах, она попыталась напроситься к ним в компанию, но Тад отказал.
- Кто вообще знает, водится ли в том месте вай-фай? Не стоит так рисковать.
Анри выказал недовольство тем, что представители бренда ускользали от его бдительного надзора, но Тад заверил, что они вернутся к своим обязанностям утром в понедельник, и Анри сдался со своей обычной любезностью. Через час Тад и Прима ехали на арендованной машине на запад, в сторону Брекенриджа.
Многомиллионный дом его товарища по команде из бревен и камня имел четыре разных уровня, извилистую подъездную дорожку и большие окна с потрясающим видом на горы. Они разгрузили купленные по дороге продукты и переоделись. Когда же снова собрались на кухне, Тад невольно вытаращился на Приму.
- Что не так?
— Ты и в джинсах?
- Кто не носит джинсы?
- Я не знаю. Ты?
Она засмеялась.
- Ты просто идиот.
Они позаимствовали толстые куртки и зимние ботинки, откопав их в недрах гардеробной, и отправились по более низкой тропе, надеясь избежать глубокого снега. Оливия обернула шею теплым шарфом и натянула на уши повязку. Ее «конский хвост» болтался поверх воротника куртки, в воздухе клубился пар от ее дыхания.
После напряженной недели Тад не чувствовал необходимости говорить, как и она. Ему нравилось слушать хруст снега под сапогами, шелест ветра в осинах и далекий шум водопада. Когда они подошли к обледенелым камням, он протянул руку, но Оливия проигнорировала его помощь и преодолела камни с уверенной грацией атлетки. Принимая во внимание все ее танцевальные и двигательные навыки, Тад предположил, что она такая и есть.
Поскольку снег стал слишком глубоким, чтобы идти дальше, они просто стояли и любовались горным пейзажем. Тад не мог припомнить, чтобы когда-либо был с женщиной, которая так уютно чувствовала себя в тишине — ирония судьбы, учитывая ее профессию, — и именно он в конце концов нарушил молчание:
- Если тебе захочется вырваться на свободу с одной из твоих любимых арий, я буду рад послушать.
Она плотнее натянула шарф на шею.
- Воздух слишком холодный. Мы все безумно защищаем наши голоса.
Тад заметил. Она пила много воды, но никогда со льдом, и держала в спальне включенный увлажнитель воздуха. Также предпочитала довольно отвратительные травяные чаи. Однако он решил однажды заставить ее спеть для него. Слушать ее на ю-тубе приятно, но ему хотелось приватного выступления.
- Я готовлю кучу салата, — сообщила Оливия в тот вечер. — Если хочешь чего-нибудь еще, будьте паинькой и не ешь это при мне.
Во время похода у Тада разыгрался аппетит, но после всей тяжелой еды на этой неделе поесть салат звучало неплохо, особенно с учетом того, что он тайком положил в тележку курицу-гриль. Тем не менее, он не был бы мужчиной, если бы не запротестовал.
— Ты умеешь по-настоящему обломить, ты в курсе?
- Если бы ты умирал столько раз, сколько я на сцене, так бы не веселился.
- Резонно. - Он открыл бутылку красного и налил два бокала. – Расскажи, чем тебя привлекла опера?
- Мои родители преподаватели музыки на пенсии, и я выросла с музыкой в доме.
Пока Оливия собирала продукты, которые они купили, из холодильника, ее джинсы туго натянулись на заднице. Это была отличная задница. Такая, которую хотелось сжать в руках. Такая задница…
Он потерял нить разговора.
- ... слушала джаз, рок, классику, все подряд. - Оливия выпрямилась, обломав ему удовольствие. - Мне нравилось пародировать оперных певцов. Я наряжалась в какие-нибудь нелепые костюмы и делал вид, что пою, преувеличивая все — жесты, вибрато, драматизм. Но когда мне было около четырнадцати, я перестала высмеивать оперу и начала всерьез пытаться подражать певцам. Вот тогда и начались мои формальные уроки. Мне повезло обучаться у замечательных педагогов, и я влюбилась в пение.
Тад протянул ей бокал вина.
- Вот одна из многих вещей, которые я не понимаю в опере... У нас намечается двухнедельный перерыв в Чикаго между окончанием наших обычных турне и нашим последним выступлением, большим гала-концертом в Чикагской муниципальной опере. По крайней мере, у меня есть двухнедельный перерыв. Ты же будешь на репетициях. Разве такую большую постановку, как «Аида», не требуется репетировать больше двух недель?
- Гораздо больше. Но не для опытного исполнителя. Я столько раз пела Амнерис в «Аиде», что мне не нужны шесть недель репетиций. Хватит двух, чтобы приспособиться к актерскому составу и ознакомиться с любыми изменениями в постановке. - Оливия указала на него своим бокалом. - А ты? Что тебя привлекло в футболе?
Тад открыл кран и сунул салат под холодную воду.
- Я всегда занимался спортом и был в нем хорош, что дало мне серьезные материальные блага. Трудно быть скромным, когда ты хорош во всем. - Он хотел рассмешить ее. Вместо этого она смотрела на него с чем-то, что почти походило на сострадание. — Но не так хорош, как Клинт Гаррет. - Тад ни за что не позволил бы ей копаться в его душе. - Всегда есть кто-то лучше, верно? Даже в твоем случае.
- Мне нравится конкуренция. Это заставляет меня больше работать, и не только над своим голосом. Хочу быть лучшей во всем — в языках, танцах, актерском мастерстве. Я классический ботаник.
Она казалась почти смущенной, признавая свою амбициозность, но ничто не восхищало Тада больше, чем добротная рабочая этика. Он начал было рассуждать по этому поводу, и тут заметил, что Оливия замерла. В одной руке она держала забытый помидор и смотрела в пространство, ее губы сжались, в глазах притаилась грусть. Тад задался вопросом, не подумала ли она о своем бывшем женихе, парне, который не смог конкурировать на ее уровне.
- Ты никогда не должна извиняться за то, что пытаешься быть лучшей, — сказал он.
Оливия одарила его улыбкой, которая вышла не совсем искренней.
- Не должна.
Поставив тарелки на колени, они ели в большой комнате и наблюдали, как над горами загораются звезды. Тад сидел недалеко от нее на диване. Оливия тайком на него посматривала. Он оказался не из тех мужчин, которые считали сексуальным таращиться на женскую грудь или незаметно шарить глазами. Вместо этого он прислонился к диванным подушкам со своей обычной ленивой грацией, положив лодыжку на противоположное колено, а руку вытянув на спинке. Оливия знала много красивых мужчин, но, несмотря на его остроты по поводу внешности, она ни разу не поймала его на том, чтобы он украдкой смотрел на себя в зеркало, и это ее интриговало.
Вместо того, чтобы включить телевизор, они разговаривали, когда им хотелось, и слушали джаз. Она познакомила Тада с новой вокалисткой. Он познакомил ее с саксофонистом, которого только что открыл для себя. Но когда он переключил плейлист с джаза на ее новый альбом, Оливия запротестовала.
- Выключи. Все, что я слышу, когда слушаю, — это мои ошибки.
Тад видел восторженные отзывы об альбоме, поэтому сомневался, что там было много ошибок, но достаточно насмотрелся видеозаписей своей игры, чтобы понять: вместо своих успехов он мог видеть только упущенные возможности.
* * *
Только когда Оливия собралась ко сну, вдруг стала ощущаться неловкость. Тад не мог припомнить, чтобы когда-либо проводил столько времени рядом с такой желанной женщиной, не переспав с ней. Все в Оливии кричало о сексе: груди, ягодицы, эта завеса блестящих темных волос. Затем ее ум и дерзость. Тад хотел ее. Секс с Оливией Шор не давал ему покоя со времен приключений в пивном баре «Феникс». Он не мог точно вспомнить, когда в последний раз ему приходилось делать первый шаг, но что-то в Оливии заставило его сунуть руки в карманы, а не попытаться ее обнять. Она была такой свирепой и сильной — готовой мстить за обиды и убивать эгоистичных любовников своими мощными ариями, но Тад видел и ее уязвимость. У него возникла тревожная мысль — мысль, которую до этой самой секунды он и допустить не мог, иначе как в курьезной манере. Что, если он не ее поля ягода?
Какой абсурд. Он же Тад Уокер Боумен Оуэнс. Ни одна женщина никогда не выступала в лиге выше его собственной. Он ведь звезда. А что Оливия..? Оливия Шор была суперзвездой.
Резко пожелав спокойной ночи, Тад направился наверх.
После ужина Оливия включила джакузи на уединенном балконе перед хозяйской спальней, где она остановилась, и теперь от воды в холодный ночной воздух поднималась пелена пара. Мышцы приятно ныли после похода. Несколько дней назад она обливалась потом в жару в Фениксе, а теперь смотрела на снег. Удивительная страна. Оливия разделась, открыла дверь и в одних шлепанцах осторожно прошла по обледенелому настилу и медленно погрузилась в горячую воду. Холодный воздух хлестал по лицу, а тепло окутывало тело. Она изучала чернильное, усеянное звездами небо. Это был бы идеальный момент, если бы она только могла избавиться от чувства вины, которое отказывалось ослабить хватку.
Сцена у могилы Адама была настолько из ряда вон выходящей, что ей самое место на театральной сцене. Когда его сестры, с ног до головы одетые в черное, возлагали два последних цветка на его гроб, Коллин, старшая из них, подошла к Оливии с искаженным горем лицом.
— Ты убила его. - Ее слова сначала звучали не более чем шепотом, но постепенно становились громче. — Ты довела его. Заставила его поверить, что у вас есть будущее, а ведь ты заботишься лишь о себе. С тем же успехом ты могла бы нажать на спусковой крючок!
Присутствующие уставились на них. Некоторые отступили. Другие придвинулись ближе, не желая упустить ни слова. Другая сестра Адама, Бренда, бросилась к Коллин, ее лицо зеркально отражало горе сестры. Оливия стояла парализованная, не в силах защитить себя от сказанной вслух правды, пока Рэйчел не потащила ее от них к машине.
- Ты не можешь допустить, чтобы это достало тебя, — сказала Рэйчел.
Но как же иначе?
Оливия подпрыгнула, когда раздвижные двери спальни открылись и оттуда вышел Тад.
— Я постучал пару раз, но ты как будто не слышала. – Он был обернут полотенцем ниже пояса, а ноги засунуты в кроссовки. Оливия смотрела на его обнаженную грудь.
- Вернись к своему компьютеру и своим загадочным телефонным звонкам. Сейчас моя очередь.
- Никто не любит джакузных грубиянов. - Тад уронил полотенце, чтобы показать темно-синие трусы-боксеры. — Отвернись, если не хочешь, чтобы они свалились.
Оливия определенно хотела посмотреть, и будь она другой женщиной с другой профессией, то могла бы позволить себе наслаждаться всем, что мог предложить этот восхитительно сексуальный мужчина, но отношения с Адамом вызвали достаточно разрушений в ее жизни. Все, чего хотел Тад Оуэнс, — чтобы мир увидел в нем добродушного парня, живущего футболом, но ее-то не обмануть. Каждый инстинкт, которым она обладала, подсказывал, что он далеко не так прост, как притворялся, а сложности - последнее, что ей сейчас нужно в жизни.
Оливия подождала несколько секунд, пока Тад опустится в воду, прежде чем посмотреть. С утра у него отросла щетина на подбородке, свечение от воды подчеркивало зелень его глаз, а вокруг широких плеч поднимались струйки пара. Прилив жара, пронизывающий ее тело, исходил вовсе не от температуры воды.
Тад прислонился к краю ванны.
— Я уже было собирался идти в душ, когда увидел тебя внизу.
Вероятность, что он видел, как она бредет обнаженной по настилу, обеспокоила, хотя Оливии нравилось ее тело. Нравился рост, придававший ей внушительность на сцене, и сила, которая позволяла выдерживать долгие выступления. Поп-звезды, которые полагались на микрофоны, могли позволить себе быть тонкими, как рельсы, но голоса оперных певцов без усиления должны доноситься до публики через весь оркестр. Хотя эпоха тучных оперных певцов закончилась, но субтильные истощенные тела тоже не могли справиться с оперными ариями. Тем не менее, эти сверхтонкие тела, вероятно, то, чем лакомился Тад Оуэнс.
Оливия разозлилась на себя из-за осознания, что думает о том, как профессиональный спортсмен-плейбой оценит ее тело. Однако все же любопытно.
- Как ты думаешь, что самое привлекательное в женщине? Тело, мозги или сила?
- Все вышеперечисленное.
— А если бы ты мог иметь только одно?
- Позволь мне отметить, что это ты первая сводишь женщин к одному единственному атрибуту.
Она улыбнулась.
— Я рассуждаю теоретически.
— Тогда как насчет того, чтобы поменять местами вопросы? Что тебя больше всего привлекает в мужчине? Тело, мозги или сила?
- Ладно, я поняла.
- Я думаю, у любого есть определенные физические черты, которые его привлекают. – «Густые темные волосы, широкие плечи, идеальный профиль». - Что меня привлекает действительно, так это люди, у которых есть страсть, — добавил Тад. - В работе, в увлечении. Будь то спасение тигров или приготовление отличного соуса для барбекю. Мне нравятся люди, которые хотят высосать из жизни все соки.
Он продолжал ее удивлять. Оливия точно поняла, что он имел в виду, потому что чувствовала то же самое.
- К чему страсть у тебя? - спросила она. — Или ответ слишком очевиден?
То, как Тад колебался, заставило ее заподозрить, что он собирается выдать еще какую-нибудь остроту, но тот снова ее удивил.
- Быть лучшим. Как и ты. Что ж еще?
Она наблюдала за ним с Клинтом Гарреттом. Видела, как сильно он обижался на Клинта, но она также слышала достаточно их разговоров, чтобы понять, что он полон решимости сделать Клинта лучшим игроком. Оливия задавалась вопросом, как он разрешит этот внутренний конфликт. А может, и нет.
Они замолчали, но эта тишина не была такой комфортной, как раньше. Может, дело в темноте, ласковом прикосновении воды к ее коже. Может, в этих мускулистых плечах, возвышающихся из воды. Она представила, как скользит к нему. Прижимает ладони к его груди. Его руки приближаются к ее груди. Она вообразила…
- Я выхожу.
Полотенца она с собой не захватила, только шлепанцы. Он лучше подготовился. Оливия перегнулась через край и схватила полотенце, которое Тад там оставил.
— Я принесу тебе еще одно.
- Будешь в вечном долгу.
— Ты же не собирался меня соблазнять.
Как только слова вырвались, она уже пожалела, что их произнесла.
- Эй, это ты постоянно поднимаешь тему секса.
Она резко погрузилась в воду, сжимая вокруг себя полотенце.
- Лжец. Ты вспоминаешь об этом каждый раз, когда фланируешь передо мной без рубашки.
— Я ни разу не фланировал…
— И когда смотришь на меня с таким лицом.
Оливия выбралась из джакузи.
— Я ничего не могу поделать со своим…
— И моргаешь этими зелеными глазами.
Его голос возмущённо повысился:
— Я и глазом в жизни не моргнул!
Она протопала шлепанцами по заснеженному настилу.
— Каждый раз, когда ты… ты… — Оливия схватилась за дверную ручку спальни.
Дверь была заперта.
Lady O:
23.06.23 10:21
Karmenn писал(а):
перевела Karmenn
отредактировала Sig ra Elena
украсила Анна Би
отредактировала Sig ra Elena
украсила Анна Би
Огромное спасибо за продолжение!
Очень интересное общение героев. Затронуто много личных тем.
Karmenn писал(а):
Дверь была заперта.
В доме еще кто-то есть?
эля-заинька:
23.06.23 11:18
Спасибо за продолжение!
Natali-B:
23.06.23 14:51
Karmenn писал(а):
Глава 6
перевела Karmenn
отредактировала Sig ra Elena
украсила Анна Би
перевела Karmenn
отредактировала Sig ra Elena
украсила Анна Би
Карми, Лена, Аня, спасибо за новую главу!
ароника:
23.06.23 16:52
Большое спасибо!
Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме
Полная версия ·
Регистрация
· Вход
· Пользователи
· VIP
· Новости
· Карта сайта
· Контакты
· Настроить это меню
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение