Лабиринты (СЛР, драма)

Миа, привет!
Это хорошо, что есть возможность общаться с автором. Интересно читать твои ответы на наши отзывы. Читая поворот пятый, я немного не туда ушла в своем понимании, так твои ответы мне очень важны, т.к.они открывают и разъясняют многое.
И я решила прочитать еще раз все с самого начала и до шестого поворота, захотела почувствовать целостную картину. Так не просто читаешь, а проглатываешь на одном дыхании. Это потрясающее произведение, бесподобно и превосходно написано. Так, читая все сразу, я лучше поняла поворот пятый, он совсем по-другому воспринимается, это глава (поворот пятый) просто необходима и именно такая, какая есть.
Великолепные герои. Я влюбилась в Вадима, мне безумно нравиться Ксения, мне импонирует бабушка и Костик и не куда уж не деться без Владика и его мамы и вредины Анны. Ты все верно чувствуешь в развитии сюжета, постоянно держишь в заинтересованном состоянии.

Очень хорошо, что у Ксении такая бабушка, которая не читает нотации и не дает советы, т.к. эта жизнь Ксении и она сама принимает решения, но она (бабушка) примет это решение, поймет и поддержит. А вот отношение мамы Ксюши ко всему мы увидим?
В этой главе очень интересные диалоги главных героев. Поворот шестой- это глава счастья для Ксении и Вадима пусть и с горькой ноткой, но счастья. Вадим здесь, рядом с Ксюшей, испытывает покой и счастье, как давно в его жизни этого не было и за это он ей благодарен.
Вадим четко осознает все о себе и свои поступки, и объективно оценивает свою жизнь. Пытается своими словами дать выбор Ксении, отпустить ее, оградить от себя, но не может уже без нее. Ксения сильная, целостная личность и мне нравиться, что она именно так относится к словам Вадима и сама делает выбор.
Анна, вот все же змея, но без таких никак и всегда они есть на пути, скандал хочет устроить, уж не Ксения ли будет в него втянута и не основную ли Анна ставку делает на Ксюшу в нем?

Потрясающая книга и эмоции, которые она вызывает. Я обязательно ее прочту, как только ты напишешь и нам выложишь с начала и до конца, чтоб ощутить всю ее целостно и очень бы хотела иметь в изданном варианте, чтоб вернуться к ней через года 3 , 5, т.к. может меняется мнение, реакция и чувства на одно и туже ситуацию в 18 лет, 25 лет, 30 лет… вот и хочу еще раз эмоционально прочувствовать .
Спасибо за твой творческий труд.

Юлачка, привет, моя хорошая!
Я очень и очень рада, что тебе хочется читать не только мой опус, но и рассуждения о том, как, зачем и для чего, сие действо создавалось, какими мотивами я руководствовалась. Я всегда открыта для читателей, потому как по-другому не представляю смысл размещения историй на форумах. Спасибо тебе за такую активность и желание приблизиться не только к героям, но и к автору. Вот чтобы я делала без таких читателей? ПисАла бы в стол, не иначе, да доставала мужа "обратной связью", которая сводится, обычно:"Да хорошо ты пишешь, солнышко! Красиво. мне нравится"

А мне показалось, что ты удивительно тонко поняла всё происходящее. Я даже ответ особо не расписывала, потому что добавить по сути было нечего.

А у кого-то идет, что называется, со скрипом и эмоции затягивают на дно апатии. Встречала разные мнения.

Именно! Эта глава показывает нам: Вадим сломался, пытается понять себя, не стесняется Ксюшу, потому как они уже давно стали единым целым; Ксения не бьется в истерике,н е обвиняет любимого мужчину во всех смертных грехах, а старается помочь, разбирается в причинах его неподвластных обычному пониманию поступках. Эта глава - точка обратного отсчета.

Конечно, в него влюбиться можно, но вот любить - дано не всем. Поначалу я его не любила так,к ак сейчас. Боялась. Мне было страшно, что если я его полюблю искренне и сильно, то мне будет слишком больно, когда в него полетят тапки с помидорами. Но нашелся один хороший человечек, который показал мне - не надо боятся, любовь бывает даже такая и у Ксении с Вадимом она была.

Мне иногда ей хочется по башке треснуть, честное слово. Пока она еще себя ведет хорошо, но дальше начнет совершать ошибки, которые приведут в сердце лабиринта. И делаю это намерено, дабы проиллюстрировать, как горе может влиять на поступки людей.

Мои любимые персонажи. Они многое сделают для Ксюши, но она так полностью и не раскроется перед ними.

Это да. Если мама - персонаж проходящий, то Владик и Анна в наши дни еще напомнят о событиях тех дней.


Ксюше хватило мамы, которая навязала жениха. Бабушка будет самым близким и понимающим человеком в ее жизни, а дальше прибавится еще один весьма неожиданный сторонник.

Нет. Мама Ксении - персонаж проходящий. Она не узнала о Вадиме, когда приезжала домой, так же не узнает позже. Тогда всё будет кончено. Родители Ксюши с восторгом примут ее новый выбор.

Я не смогла приступить к основным драматическим событиям, не дав героям счастье и передышку. Сама бы не справилась с поставленной задачей.

Вадим попробовал сыграть в благородство, но быстро понял, что это не его роль. Он любит Ксюшу, пытается исправить, но ведь всё тщетно, назад пути есть, а впереди - лишь неизвестность.

Нет. Анна себя проявит уже в наши дни, в тот миг, когда Ксения погружена в воспоминания на кладбище.

Спасибо огромное. Это так приятно и одновременно неловко слышать. Сижу и от смущения проваливаюсь под пол.

Совершенно верно. Полтора года назад, когда я только начинала работу над "Лабиринтами", то видела ситуацию под одним углом. Когда появились первые главы, то увидела новые грани. Сейчас же по особенному отношусь к героям, пытаюсь понять через них себя: что же я хочу сказать? Получилось ли? Буду надеяться, что да, раз герой, сотканный из противоречий, смог вызвать такие полярные чувства и отзывы.
Спасибо огромное!!!

 » Тупик третий

Я хотела остаться с тобой,
Я уже успела посметь…
Пахнет снегом прозрачная боль –
То ли даль, то ли высь, то ли смерть…

«Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город» - отстраненно продекламировал Вадим, застыв на мгновение около трапа самолета, вскинув голову к небу, в котором плыли грозовые тучи, медленно заполняя обозримое пространство.

Удушающая жара не давала сделать глоток воздуха, который превратился в желеобразную массу. Создавалось впечатление: его можно потрогать, зачерпнуть пригоршню и положить в карман, унести с собой. Солнце оказалось скрыто клубящимися облаками чернильного цвета; на горизонте фиолетовые всполохи молний вспарывали их брюхо, будто скальпель в руках умелого хирурга.

Повесив сумку с вещами на плечо, Вадим взял Ксению за руку, и они направились в здание аэропорта. У девушки в душе царила та же непроглядная тьма, что и в небе над столицей. Ей страшно было делать шаги, которые неминуемо возвращали ее в город, к повседневным делам и заботам. Вцепившись мертвой хваткой в руку Вадима, она упрямо заставляла себя двигаться вслед за ним, отчаянно борясь с подступающей паникой, ледяной рукой сжимающей сердце. Ксения хотела вернуться назад, в безмятежность южного лета, где все тревоги казались глупой выдумкой.

Здесь же, в Москве, девушке мерещилось с небывалой силой, что произойдет нечто неотвратимое, способное разделить всё ее существование на два неравномерных осколка прошлого и настоящего. Необъяснимое волнение не желало оставлять Ксению, как бы она ни пыталась взять себя в руки. Невероятным усилием воли она заставила себя улыбнуться Вадиму, который уверенно шел к выходу из аэропорта.

На автостоянке их поджидал довольный Костя Меркулов, игриво покручивая на пальце ключи от машины Метлицкого.

- Привет, граждане-отдыхающие. Куда едем? С ветерком прокачу!

- И тебе здравствуй. Накатался? Верни законному владельцу, - произнес Вадим, ухмыляясь.

Костя подошел к другу, поздоровался с ним за руку, взял сумку, понес к открытому багажнику.

- Вадик, а может быть ты, еще куда-нибудь уедешь? Мне понравилось, между прочим, на такой машине разъезжать. Все девчонки мои были, - продолжал веселиться Костя, закрывая багажник серебристого авто.

- А гаишники тоже? – игриво поинтересовалась Ксения.

- Конечно! Останавливали, осматривали, интересовались и с приветом Метлицкому отпускали.

- Слушай, а погодка давно такая? – неожиданно спросил Вадим, с прищуром глядя на небо, где все еще собирались темные облака, как страшное чудовище из сказки, поглощая дневной свет. – Душно, не верится, что последний день августа.

Метлицкий расстегнул ворот светлой рубашки еще на три пуговицы, забрал ключи из рук Кости, подошел к водительской двери иномарки.

- Третий день никак гроза не начнется, - произнес друг. – Парит жутко, в Москве вообще дышать нечем.

- Заметно, - произнес Вадим, усаживаясь за руль.

- Может, я поведу? – спросил Костя, глядя на друга, который сидя за рулем, прикрыл глаза.

- Нет уж, - усмехнулся Метлицкий, тут же сбрасывая с себя небывалое оцепенение. – Хватит с тебя, а моя ласточка уже успела соскучиться. Ты ж, как улитка ползаешь, а она скорость любит.

- Ладно, будь по-твоему, - махнул рукой Костя, усаживаясь на переднее сиденье рядом с водителем.

Ксения, пожав плечами, молча села назад, не влезая в разговор между мужчинами. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри девушки ожил страх. Он, как дикий зверек, пойманный в клетку, кричал, бесновался, вонзал свои острые зубки в сердце. Не понимая, что происходит, Ксения смотрела за дорогой, которая проносилась за окном серой лентой. Вадим, не изменяя своим привычкам, гнал автомобиль на полной скорости, подрезая проходящий мимо транспорт.

Эй, Ксюха, чего кислая такая? – обернувшись, спросил Костя.

- Не хочу в Москву. В Крыму хорошо было, - вздыхая, ответила девушка.

- Я ж предлагал тебе остаться, - буркнул Вадим. – Так нет же, захотела вернуться, а теперь, оказывается, там было хорошо. Женщины! Никогда не понимал, почему у вас семь пятниц на неделе.

- Вадим, - хотела запротестовать Ксения, но ее перебил Костя:

- Вадик, что за разговоры про «остаться»? Ты и так уже собрание перед началом сезона пропустил. Худрук в бешенстве, рвет и мечет. Лучше тебе завтра перед ним предстать, да написать объяснительную, почему работу прогуливаешь. Я сказал, что ты на съемках, которые Ялтинская киностудия начала без извещения твоего места работы. Но, сам понимаешь, выяснится правда быстро.

- Кость, не начинай. Сам знаю, что и как мне делать, как с таким хмырем разговаривать.

- Вадик, не бузи! Это тебе не наш Семенов, с которым можно было договориться полюбовно. Этот сожрет и не подавится. Грозился тебя со всех ролей поснимать и в массовку отправить.

- Угу, - буркнул Метлицкий, еще сильнее придавливая педаль газа. – Посмотрим еще, кто куда отправится.

Дальше разговоры о работе не заводились, потому, как Вадим дал ясно понять другу, что советы терпеть больше не намерен. Ксения заметила в зеркале заднего вида, как Метлицкий сжал челюсти, и на его щеках заиграли желваки. Это был первейший признак взвинченного состояния, поэтому Костя предпочел перевести разговор в более безопасное русло, вспоминая новости из жизни общих знакомых.

- Ксень, а ты знаешь, Владик Самохин собирается жениться, свадьба назначена на октябрь, - как бы невзначай произнес Меркулов.

- Да? – удивленно вскинув бровь, спросила девушка. Новости о бывшем женихе давно стали для нее незначительной информацией, как о случайном знакомом или обычном однокурснике. – И на ком же, если не секрет?

- На Майе Борисовой, - сделав большие глаза, произнес Меркулов. – Племянничек решил получить хорошую должность, жена позарез как нужна.

Вадим присвистнул, а Ксения рассмеялась. Ушлая провинциалка своего не упустила, взяла в оборот нужного жениха, которому необходима жена, как символ надежности и социального статуса. Одно лишь для Ксении оставалось загадкой, как же родители Самохина приняли девушку, которая не была коренной москвичкой и желанной партией?

Уже въехав в центр столицы, на подъезде к повороту на улицу, где жил Вадим, их остановил инспектор ГАИ. Метлицкий резко нажал на тормоз, высунул голову в открытое окно и нетерпеливо барабанил пальцами по рулю, ожидая, пока милиционер подойдет поближе.

- Командир, знаю, превысил! Дома давно не был, спешу, - произнес актер, доставая права из переднего бардачка.

- Да ладно вам, Вадим Юрьевич, - сказал молодой сержант, - все знают, как вы ездите.

- Ого, пользуюсь популярностью у доблестных служителей правопорядка? – усмехаясь, спросил гаишника Метлицкий.

- Вашу машину весь город знает, а я фильмы смотрел, - явно смущаясь, проронил парень. – Только я вас пропустить не могу, движение перекрыто, сейчас ожидается правительственный кортеж. Я бы пустил, да вон в той машине, - милиционер указал на видневшуюся около тротуара белую «Волгу», - сидят люди, смотрят, ну… Вы поняли.

- Да мне тут до дома три поворота ровно, - недовольно пробурчал Вадим. – Пусти, а? Я тебе потом контрамарку на спектакль достану.

- Да не могу я! – пару секунд подумав, парень произнес: - А вы через переулки поезжайте. В основном объезде уже машины скопились, а так быстро проскочите. Только внимательно смотрите, в некоторых ремонт идет, а табличек нет.

- Понятно, - процедил Вадим. – Ну бывай, командир.

Машина резко сорвалась с места, оставив следы протекторов на сером асфальте. Вадим резко развернул автомобиль, едва вписавшись в поворот, скрылся в узком московском переулке. Он знал город детства, как свои пять пальцев, но давно уже не пользовался старыми маршрутами, где как такового качественного асфальта еще не было. Совсем недавно здесь начали менять дорожное покрытие, чтобы открыть полноценное движение, немного разгрузить улицы от скопления автотранспорта, который еще каких-то десять лет назад был скорее роскошью, чем средством передвижения.

За окном автомобиля мелькали липы и клены, еще не успевшие надеть осенний наряд из желтых листьев, старые здания, являющиеся сердцем города, который со временем приобрел уродующие лицо дома-коробки и гигантские высотки. Именно в этой части Москвы Ксения ощущала себя дома, любила атмосферу и воздух, в котором улавливался аромат изначального, вечного, постоянного.

Почему-то сейчас девушка вспомнила, как они с Вадимом возвращались домой пешком из театра, любовались старинной архитектурой, ощущали дыхание времени, которое застыло, словно бабочка в янтаре, среди маленьких двориков и переулков, где росли деревья – молчаливые свидетели самых разных событий.

В тот момент ей казалось, что в самом центре Москвы спрятан сказочный мир, в который можно попасть, сам того не ведая, ощутить в нем удивительную гармонию и безмятежность. Тогда Ксения знала, что Вадим рядом с ней, никуда не уйдет, и он не позволяет ей присутствовать в его странной, непостижимой жизни, а желает разделить свое одиночество с ней.

Сейчас же девушка не могла понять, что же ее гложет на самом деле: то ли возвращение в реальность, смена ритма жизни, то ли езда по путаным переулкам в железной коробке с мотором. Поморщившись от нехороших мыслей, владеющих ее разумом, вот уже который день, Ксения сосредоточилась на мельтешащих за окном старинных зданиях.

Метлицкий немного сбавил скорость, уверенно вел машину по петляющим улочкам, где встречные автомобили практически не встречались. Духота стояла невыносимая, окна были раскрыты, но освежающий ветерок не появился в салоне даже при быстром движении.

Небо нависало над домами, медленно влача разбухшее от грозовых облаков брюхо, готовое разорваться в любой момент, оросить землю скопившейся там влагой. Тьма окутывала покрывалом улицы, автострады и тротуары, угрожала всполохами молний, гром недовольно урчал, но не проявлял себя в полную мощь. Однако чем ближе к дому подъезжал Вадим, тем больше чувствовалось напряжение, разряженный озон в воздухе, послышались сильные раскаты грома. Темные небеса были готовы разродиться ливнем, выпустить его на волю из вздувшегося чрева.

Ксения вздрогнула, когда небо прямо над ними с ужасным грохотом раскололось напополам острой молнией. Впервые в жизни рука атеистки была готова сложиться в щепоть, чтобы сотворить суеверный и неумелый крест, тем более, Метлицкий проезжал мимо церкви, сверкающей позолотой куполов и белыми стенами, разительно контрастирующими с фиолетовым цветом туч, свинцовым коконом затянувших небосвод.

Тревога била в набат, призывая остановить машину, закричать в полный голос, попросить Вадима уступить место за рулем Косте. Помотав головой, Ксения судорожно сглотнула, сжала ручку на двери так, что костяшки пальцев побелели. Метлицкий смеялся, разговаривая с другом, но девушка потеряла нить и смысл их беседы, всё больше утопая в нахлынувшем на нее предчувствии беды или опасности. Она никак не могла понять, отчего же ее сердце бьет в тамтамы, выпрыгивает из груди. Воздух в легких закончился и никак не хотел поступать обратно.

Попытавшись успокоить неспокойное сердце, Ксения положила ладонь на плечо Вадиму, тут же столкнулась с ним взглядом в зеркале заднего вида и замерла. Ее память жадно забирала в свои недра его синие глаза в обрамлении темных ресниц, разлет бровей, косую ухмылку, челку, непослушной волной падающую на лоб.

Вадим повернул в следующий проулок, не глядя на дорогу, обернулся к Ксении. Он ухмыльнулся, одной рукой накрыл ее руку, которая была, будто ледышка.

- Ксю, ты чего дрожишь? – спросил Метлицкий, нахмурившись. – Грозы боишься?

Девушка кивнула в ответ, не зная, как объяснить свою панику, возникшую на пустом месте, едва она вышла из самолета и увидела чернильные пятна облаков, жадно проглотившие солнечный свет, сделав небо хмурым и неприветливым.

Говорят, что беды никогда ничто не предвещает. А что, если наоборот? Что если ее сердце сейчас разрывается от нехорошего предчувствия события, которое невозможно предотвратить? Что если, этот миг, который ее память так неистово забирает – последнее из возможного в ее жизни? Ответов не было, лишь душа встрепенулась, замерла и оледенела, как стекло на морозе, покрывшись изморосью узоров.

Следующие минуты Ксения наблюдала, словно на замедленном воспроизведении. Один миг растянулся на часы, а минуты стали годами…

Костя что-то закричал, попытался развернуть Вадима, заставить смотреть его на дорогу. Но тот по-прежнему был увлечен Ксюшей. Его горячая ладонь сжимала дрожащую, как лист на ветру, руку девушки, а глаза смотрели с неизбывной тоской, сожалением и нежностью. Через секунду Метлицкий резко отвернулся, вцепился в руль, попытался управлять автомобилем, на скорости несущегося к громаде бульдозера, который преграждал переулок. Последняя фраза Вадима была: «Держись» - непонятно, кому конкретно адресована.

Раздался скрежет металла, визг тормозных колодок, звон бьющегося стекла, которое лопнуло, будто яичная скорлупа, обсыпав осколками пассажиров. Ксения не заметила, что случилось с Костей и Вадимом, ее отбросило назад, она ударилась головой о ручку на пассажирской двери, погрузившись в тяжелую яму забытья.

Темнота медленно отступала, перед глазами плясали разноцветные пятна, свет слепил, казался невыносимым, в ушах стоял хрустальный звон. Ксении показалось, что она очнулась от кошмарного сна, который видела вот уже несколько дней. Сейчас Вадим прижмет к себе и она заснет у него на груди, слушая мерные удары сердца.

Но вместо Метлицкого перед ней был бледный, словно саван, Костя. Он что-то говорил, но девушка не могла разобрать слов. Спустя несколько мгновений сознание вернулось к ней полностью, придавливая бетонным катком реальности. Девушка поняла, что лежит на земле рядом с машиной, ее трясет Меркулов, но Вадима нигде нет.

Озираясь по сторонам, пытаясь отогнать страшную догадку, Ксения хотела спросить, что же произошло, но ватный язык не слушался ее, заплетался, не давая вымолвить и звука.

- Ксюша, ты слышишь меня? – в который раз задал вопрос Костя.

- Да, - произнесла девушка, удивляясь, что хриплый голос может принадлежать ей.

Она сделала попытку подняться, но ноги отказывались слушаться, подгибались, и вновь сила тяготения приковывала тело к земле. Ксения сидела на грязном асфальте, Костя примостился рядом, дрожащими руками достал пачку сигарет, попытался закурить, но зажигалка не поддалась непослушным пальцам. Меркулов скомкал так и не зажженную после нескольких попыток сигарету, выбросил на землю, пристально посмотрел на девушку.

- У тебя кровь, - тихо произнесла она, указывая на рассеченную бровь друга. Кровь сочилась из ранки по щеке, шее и оставляя след на вороте светло-зеленой рубашки.

- Не важно, - отмахнулся Костя. – Как ты?

- Нормально. Вадим пошел за помощью? – дрогнувшим голосом спросила девушка, понимая уже, какой ответ услышит.

- Ксюш, - проронил Меркулов, хотел прижать ее к себе, но она увернулась, резко поднялась, игнорируя иголки боли, вонзившиеся в голову, подошла к обратной стороне машины, где находилась водительское место.

- Ксеня, стой, - спохватился друг, но было уже поздно.

Крик застрял в горле, будто в капкане. Спазм сжал сердце, и оно замедлило свой бег, будто делая одолжение владелице, билось через раз - тихо-тихо и незаметно. Ксения увидела развороченный перед автомобиля, вздувшийся и неестественно вывернутый капот, и какую-то деталь огромной строительной махины, выбившую лобовое стекло и вошедшую в салон туда, где было водительское кресло.

Девушка молниеносно подбежала к двери, рванула ее на себя, но она заклинила, не хотела поддаваться напору. Закричав, Ксения все дергала и дергала проклятый механизм, пока не заметила Вадима, голова которого была отброшена на бок, а рубашка залита багряной кровью.

Взвыв подстреленным зверем, она упала на колени, обхватила себя руками и поняла, что всё закончилось. Всё. Легкие отказывались дышать, а сердце, взорвавшись, взлетело на воздух, оставив после себя зияющую рану в груди. Слезы горячим дождем текли по щекам, но Ксения не ощущала ничего. Ее тело вмиг стало чужим и непослушным. Она продолжала смотреть вперед, ожидая, что Вадим встанет, скажет, что эта была несмешная и нелепая шутка.

Однако время шло, и ничего не менялось – тьма, нависшая над городом, гром и молнии, липкая духота, пустой переулок со старыми зданиями, которые смотрели на происходящее пустыми бельмами окон, щерились ртами входных дверей. Техника, оставленная рабочими, разбитая машина, в недрах которой был заперт дорогой человек, которого… Которого больше нет. Нет больше лукавой улыбки, синих глаз, челки, падающей непослушной волной на лоб, нет больше мужчины, который стал для Ксении целой вселенной, миром и храмом. Ушла мятущаяся неприкаянная душа, улетела в прозрачную стынь, оставив после себя лишь тело, которое становилось холоднее с каждой секундой.

Сотрясаясь в рыданиях, девушка не могла поверить в случившееся, не принимала очевидных вещей, но реальность была непреклонна, она пронзала истерзанную душу острым жалом, давила со всех сторон. Ксении показалось, будто мир сузился до одной точки, а пространство сдавило ее тисками, навалилось каменной лавиной, лишая жизни, ставшей ненужной, чужой и ненастоящей.

- Ксюша, - Костя поднял девушку с земли, прижал к себе, - ну зачем ты это увидела, не надо было тебе смотреть.

- Надо достать его, помочь, - сквозь слезы проговорила девушка. – Костя, пусти меня!

- Не пущу! Не поможешь Вадику уже ничем. Всё! Удар был такой, что ему едва голову не снесло, - едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, произнес Меркулов, но тут же справился с собой. – Ксюш, тебе надо идти.

- Нет! Он не умер!

- Ксюша! Послушай меня!

- Нет, не верю! Пусти меня!

Ксения стала вырываться, кричать, но мужчина крепко держал ее, терпеливо ожидая, пока ее истерика закончится. Когда девушка обмякла в его руках и вновь беззвучно заплакала, то Меркулов произнес:

- Ксюш, послушай внимательно. Сюда приедут скорая, милиция. Я вызову, обязательно. Не надо, чтобы тебя видели рядом с Вадиком, связывали ваши имена вместе. Сообщат твоим родителям, на место учебы, тебя по товарищеским судам затаскают. Я спасти тебя хочу, дурочка.

- Что? – не понимая, о чем говорит Костя, проронила Ксения.

Она уже не плакала, но не понимала, что же от нее хотят и где Вадим, где же он так долго, почему не идет за ней, не говорит, что всё будет хорошо

- Ксеня! Уходи! – почти закричал Костя.

Девушка хотела вновь подойти к машине, но друг не позволил ей. Он развернул ее к выходу из проулка, твердо сказав: «Иди».

У Ксении не было сил и желания спорить, она медленно побрела, не зная, куда ведет новая улица, на которой она оказалась. Людей практически не было, а случайные прохожие не обращали внимания на девушку, медленно бредущую по узкому тротуару, держащуюся рукой за кирпичные стены домов.

Ксения упрямо шла вперед, видя перед собой лишь Вадима, ощущая его поцелуй на губах, который, как оказалось, стал последним. Легкое касание чувственных губ в самолёте перед посадкой к ее приоткрытым губам. А теперь его нет нигде в этом мире, осталось только тело, но и оно скоро станет землей, рассыпчатым прахом.

Метлицкий играл с судьбой, смеялся над ней, и она не преминула возможностью показать, кто же здесь полноправный хозяин. Старуха с косой, ухмыляясь, легко перерезала нить, забрав мятущуюся и непокорную душу с собой, обездолив тело, лишив его возможности ходить, говорить, жить.

Ксения пришла в себя на скамейке в скверике около пруда, который скрывали плакучие ивы. Они наклонились к воде, перешептывались листвой под порывами ветра, решившего вернуться в город. Гром прозвучал гулом иерихонской трубы, молния растерзала небо, порвала в клочья клубящиеся облака. Первые капли дождя упали на тротуар, но девушка продолжала сидеть на скамейке, смотреть, как прохожие пытаются укрыться от стихии.

Ветер растрепал волосы Ксении, пыль попала в глаза, но она даже не зажмурилась. Ей казалось, что это правильно, уйти здесь и сейчас. Молния ударит в дерево, она упадет на нее, заберет туда, где нет ни боли, ни тоски, ни отчаяния. Хлынувший ливень не смог привести девушку в чувство. Она продолжала сидеть на месте, смотреть, как плети ив змеями взвиваются в воздух, а хлещущий дождь смывает пыль душного города.

Ксения закрыла глаза, позволяя соленым слезам смешаться с пресной водой, льющейся с разверзшихся небес. Предчувствие её не обмануло – случилось непоправимое, и ничего не изменить, не повернуть время вспять. Зачем ей куда-то идти? Она останется здесь, позволит темноте, подступающей со всех сторон, забрать ее, подарить иллюзию безмятежности, которой уже никогда не будет в жизни. Вадим ушел навсегда, он ушел навеки, наконец-то, обретя долгожданный покой.

Девушка не чувствовала, что промокла до нитки, не слышала шума дождя, не ощущала косых струй, больно хлеставших тело. Она даже не поняла, что силы ее оставляют, разум погружается во тьму, а сердце замедляет бег…

Миа, привет! Вот и настало время для самых драматических глав. Когда читала её , то ощущение беды прямо летало в воздухе! Ты суперски передала это словами, было чувство что сама там присутствую и хотелось закричать" нет! Не надо! Остановитесь, подождите!", но увы. БРАВО! я так не смогу!
___________________________________

Миа. Читать начала на работе, не смогла. Начала вновь. Вот ведь как. Предчувствие, хотела остановить,но судьбу не обмануть...Глаза в глаза, рука, горячая, живая,на твоей, и ...Все.Конец. Страшно, больно.Как жить дальше, да ей и не нужно, сейчас, это дальше.
Для Вадима такой уход, на гребне, не сломанному, не раздавленному, наверное так и надо. Не знаю, очень тяжело, сравнение с Мастером Булгаковским, немного облегчает боль. Там, далеко, душа свободна. Только хочется здесь..
Миа, спасибо.

Мила, привет.


Всё к тому и шло, тем более, планировалось заранее. Теперь время депрессии будет еще на протяжении нескольких глав...

Хотелось обстановку накалить, сделать предчувствие Ксюши осязаемым, чтобы вместе с ней увидеть и пережить последние мгновения, когда Вадим еще жив, когда он рядом. Самой хотелось крикнуть: "Ну что ж ты делаешь?!" Однако пришлось действовать по плану. Так должно было быть. Только после того, как герой стал реальным, я в него поверила, прочувствовала, убивать его было очень тяжело и болезненно. Ни единой слезинки не проронила, а вот с головной болью еще сутки промаялась. Все эмоции остались здесь. Выгорела дотла.

Сможешь, главное стараться и не останавливаться на достигнутом, переписывать по сто раз, пока не будешь довольна. Умение и навык на пустом месте не появляется. Ты мои первые опусы читала? Сумеречные? Кажется да, я тебя в "Возьми мое сердце видела". Вспомни, что там было три года назад, и что теперь - небо и земля. Но в самом начале я собой жутко гордилась, вспоминать теперь смешно и стыдно

sveta, спасибо большое, что нашла в себе силы, дочитала и оставила отзыв.

Интуиции мы не привыкли доверять, отмахиваемся, как от назойливой мухи. Очень часто путаем с нервами и больным воображением, которое пугает на ровном месте, рисует страшные опасности там, где их нет. Ксюша ощутила буквально кожей, что сейчас что-то случится...

Я это видела вместе с ней. Впервые, именно на этом моменте увидела отчетливо лицо Вадима, его глаза, ухмылку... Остановиться уже не могла, шла до победного, как задумывала изначально, когда еще Ксюша и Вадим были просто фигурами на том фоне, который рисовало воображение.

Ей сейчас вообще ничего не надо. Никого и ничего. Не поняла окончательно, не поверила, пребывая в шоке, побрела, куда глаза глядят, не понимая, почему Вадима нет рядом...

Я тоже подумала, что так надо - без больниц, капельниц, без раздавленного мужика, который залезет в очередной "штопор" и уже из него не выйдет. Случайность, нелепая ошибка, одна секунда, решившая всё, один миллиметр, забравший жизнь. И вдогонку сотня " а если бы" и "вот если..."

Почему-то захотелось выдержать главу именно в этих тонах. Вообще, Булгакова обожаю, не только из-за его сюжетов, а сколько из-за полета авторский мысли и слога, который очень сложно экранизировать, облекать в картинку и движение. Плюс, Вадим-то у меня бунтарь по натуре. Я в его уста вложила любимые строчки, как бы, уже сразу предрекая его уход, намекая на это читателю. Ну и сама атмосфера Москвы, грозы... Муж смеялся, когда я ему зачитывала отрывки. Мол, а за всем этим наблюдает Воланд с крыши и смеется

Вот именно! Хочется "здесь", "сейчас" " и "чем позже, тем лучше". но увы...
Теперь готовимся к особо депресушным главам. Ксения из транса будет выходить ооочень долго.

Миа, привет!
Что сказать?
Слов нет.
Как не готовь себя морально к смерти, а она всё-равно будет неожиданностью, и к ней никогда не будешь готов.Вот знали мы читатели, что влезли в драму, что главного героя ждёт трагический конец. И что?Легче от этого?Нет.Также больно, также плохо и горько.
Почему-то прочитала и подумалось, что мне не хочется рассуждать о сюжете, о Ксении, о Вадиме. А захотелось поблагодарить тебя за описания. Описания предгрозового города, описания чувств героини "до" и "после". Меня честно говоря до мурашек поразили многие фразы. А некоторые моменты показались очень поэтичными(казалось бы-куда уж до поэзии?).Очень сильно. Я прям сжималась вся внутри от ощущений,даже подташнивать от волнения начало.Вот так.
Что касаемо драматизма. Почему-то кажется, что Ксеня сломается, не представляю как она переживёт похороны, тем более, что в сложившихся обстоятельствах она его даже оплакать нормально на людях не сможет. А как нам свыкнуться с мыслью, что полюбившегося героя больше нет. Будем держать за Ксению кулачки. Думаю именно на похоронах она и познакомится с Андреем. Но не будем забегать вперёд.
На самом деле, Мий эмоций очень много, но я как всегда, блин косноязычие своё преодолеть не могу. Пойду лучше валидольчика приму.
Спасибо.
_________________

Хочу не много похвастаться, загляни
___________________________________

Аля, солнце, привет.
Спасибо огромное тебе за отзыв. Очень рада, что ты со мной и в горе, и в радости, которые выпадают на долю моих героев.

И в жизни так же: видишь, что человек обречен, понимаешь, что невозможно пойти против незыблемых законов природы, но вот душой смириться никак не можешь.
Так и здесь. Я знала, что буду "убивать" Вадима, но когда пришло время, то писала быстро, но так, что сама оставалась в этих строках.

Одно дело знать, а другое - своими глазами увидеть и убедиться, прочувствовать, как это. Больно, страшно, и тревожно на душе. Я бы сказала "мотрошно". Вот, подобрала слово из бабушкиного арсенала

Не могла я Вадима "убить" на ровном месте, без погружения в атмосферу, без терзающих сердце эмоций, которые сгорели и разлетелись пеплом. После этой глав я еще сутки маялась с головной болью, пыталась внутренне согреться. Плюс, еще сказалась годовщина трагических событий в моей семье. Всё наложилось одно на другое. Наверное потому я вспомнила Булгакова, попыталась выдержать его стилистику, чтобы было "красиво" и побольше трагизма. Если получилось, то я безмерна счастлива. На тот момент я "Лабиринтами" буквально жила.

Ой-ой! Ты меня так не пугай, солнц! Такая эмпатия редко встречается, сама такая же, поэтому понимаю, какое эмоциональное состояние будет после....

Ксюшу и кирпичом не добьешь! вот честно, она теперь начнет уходить еще в дальше в лабиринт, вместо того, чтобы довериться близким людям и всё сделать по-другому. В этом я свою героиню не поддерживаю, хотя целенамеренно обыгрываю ситуацию подобным образом. Хочу показать, как мы сами роем себе яму, когда можно воспользоваться принципом Окамма: самое простое решение - самое правильное.

Переживет, тем более, мы ее видели у памятника Вадиму тридцать лет спустя. Однако, всё будет не так, как можно представить.

Саш, ты здесь абсолютно права! Проблема в том, что Ксения не может свое горе выплакать, говоря проф. языком, она не имеет права "горе отработать", так, чтобы в дальнейшем избежать травм и последствий. Неотработанное горе так аукается людям, что еще на их детях сказывается.

Вадим - любимый герой? *растеклась карамельной лужицей* Сердце запело! Обычно слышу мнение, что не надо Вадима жалеть, без таких жизнь ярче и лучше А мне за героя безумно обидно, самой выть на луну хочется, с Ксюшей в унисон. Я до сих пор не могу привыкнуть, что его нет. В последнюю из имеющихся глав-таки его "впихнула". Пусть косвенно, в воспоминаниях и снах, но Вадим существует.

Не забегай вперед! И меня не дразни, всё выболтаю

Да какое "косноязычие"? Замечательный, эмоциональный и подробный отзыв! И не переусердсвуй с нервишками и валидолом. Муж от компа отлучит, заметив твое состояние, что я без любимой ПеЧеньки делать буду?


Мила,

Люд, заглянула Красота неземная! Надо будет тоже кого-нибудь напрячь и себе такую облогу организовать. И к "Небу", и к "Лабиринтам".
Ты если что, свистни, кто тебе такую красоту делал.

Миа, это моя знакомая с одного сайта. Я в почту дам свой эмейл, а ты напиши мне. а то забанят.
___________________________________

А как жешь???Я вот ещё в "Небе" радость с тобой с удовольствием разделю))

даже не представляю. Уж если мы читатели всё это через себя так пропускаем, каково же авторам??

Это ваше-кубанское??В копилочку приберу))

Очень получилось. Правда. И Булгаков очень к месту.

Я просто очень тревожный человек. Волнуюсь часто по пустякам. Пару раз предчувствие не обмануло. И знаешь, Мий-это действительно до тошноты. Мои предчувствия к счастью не к таким летальным исходам относились, но мне это очень знакомо-ощущение неизбежного,бессилия...Это ужасно((

Вот я примерно это и имела ввиду. Просто уж очень сильное было чувство. Вряд ли удастся Ксении пережить такую любовь второй раз. Время конечно лучший доктор, но как говориться лечит без анестезии. И судя по тому, что мы видели спустя 30 лет, тяжело ей было...А то состояние и шок, в котором она находится после аварии. Как бы к специалистам прибегать не пришлось(утрирую).

Интрига))

Я люблю сложных героев, в том числе "не принцев" и не героев- любовников. Он ведь настоящий у тебя получился-живой.

*зарделась,раскраснелась, глазки потупила*
_________________

Миа... я просто растеряла все слова... сижу, смотрю на окно для ответов и не могу собрать мысли в кучу, чтобы хоть что-то выдавить из себя... какое-то оглушающее опустошение...
знаешь, вот я вроде бы и всё понимала о Вадиме, да и не представляла его нянчащим внуков, вроде бы исход его жизни был уже обозначен, но ты это преподнесла с особым трагизмом... не знаю, может и не то слово... просто как-то на надрыве вся глава, липкое чувство страха, предчувствие чего-то необратимого... и это при том, что я не прониклась так Вадимом, как Ромкой. мне понятен образ жизни Вадима, его характер, поступки, но нет родства душ что ли... а вот читать все равно было больно... но, может быть, это была больше боль за Ксюшу... Костя по-умному поступил. а Ксеню дико жаль... конечно же она не могла не понимать, что их с Вадимом отношения не вечны, но лишиться любимого таким образом - для нее это слишком тяжелый удар... да и в любом случае, наверняка, она надеялась, что у них еще есть время... хоть немного... да и, Миа, твое описание, оно делает картину не просто реалистичной, а объемной, живой... вот этот взгляд прощальный, это единение душ, невысказанные слова, предчувствие, скручивающее все внутренности в тугой узел... тебе удалось это передать великолепно... наверное, именно поэтому и такая тоска захлестывает... как отголосок боли Ксюши... да и ей больнее еще от того, что некому рассказать, выплакать горе... иногда это страшнее всего... если честно, я ее жизнь теперь вообще смутно представляю... нет, я понимаю, что она молода и жизнь продолжается, и время лечит, но... первая любовь очень часто не так легко и забывается, а уж такого мужчину, как Вадим, не так и просто забыть... Ксюша испытала с ним огромный спектр всевозможных чувств и ощущений... да и такого харизматичного человека не так-то просто затмить... ох, нет, не представляю как она будет теперь строить свою жизнь... доверюсь тебе.
Дорогая, то, что ты пишешь, не может оставлять равнодушным.

Мила, ага, спасибо за наводку. Чуть позже напишу

Аля,


Я помню, знаю и очень-очень ценю!

У читателя есть эффект неожиданности. читаешь малость офигиваешь, от того, что же ентот аффтар курил и зачем он всё это делает
Автору хуже приходится: придумал сюжет, продумал детали, начинаешь работать над героями, они оживают, воспринимаются реальными людьми, но сюжет-то палвно движется к той самой кульминации, которая планировалась изначально. И уже изменить нельзя, ведь логика повествования нарушится и читателя не обманешь. по себе знаю. Вижу, когда автор передумал, решил схалтурить и герою жизнь сохранил, или угасшие уже чувства оживляет. Поэтому я медленно с Вадимом двигалась к летальному исходу, через Ксюшу пыталась показать, как это...

Агась. Я там букву упустила. Моя бабуля обычно гооврит так: "Шо та на дущи моторошно"

Я рада, очень рада, что не зря на классика замахнулась и не схлопотала тапку.

Понимаю тебя, Саш, прекрасно. У тебя тонко настроенная интуиция - исключительно женская черта, которая иногда путается со страхами и тревогой. Но есть люди, которые умеют отличать пустые переживания от того, что бьет в набат, требуя предпринять действия.

Ксения - сильная, очень сильная. И это с ней сыграет злую шутку. Она замкнется в себе, не попытается "излечиться", не отпустит прошлую любовь, так и не приобретет новую у себя в душе. Пусть не такую по накалу страстей, но хотя бы любовь к мужчине, а не к образу, навсегда оставшемуся в памяти.

Я тоже люблю разных героев, главное, чтобы они вписывались в контекст сюжета и соответствовали заявленному жанру. И я очень очень рада тому, как ты приняла Вадима. Он такой, сотканный из противоречий, но кто сказал, что таким не место на земле и в женском сердце?

Та ладно тебе! Прекращай глупостями заниматься

Кофик, приветик, солнышко мое!
Спасибо тебе огромное за отзыв к самой изматывающей, тяжелой и драматичной главе, которая буквально выпила меня до донышка, заставила анализировать поступки не только героев, но и свои собственные, пытаясь выцепить ошибки, попробовать их понять и, если возможно, исправить. Наверное, я слишком серьезно отношусь к своей самиздатовской писанине, которая обычно создается ради развлечения или со скуки. Но вот не могу по-другому! Везде привыкла видеть иные смыслы, во всем пытаюсь сохранить профессионализм и те знания, которые крепко засели уже на подкорках мозга.


точное и ёмкое определение! Именно это я чувствовала. Тепрь ты понимаешь, почему я не смогла Ромку убрать из жизни Лизы раз и навсегда. Второго такого сюжета я бы не вынесла.

Как я уже говорила Саше, когда предполагаешь - одно, а когда всё наблюдаешь своими глазами, узнаешь мелкие детали, - то здесь идет уже совсем иное. Надрыв был во мне, когда я себе говорила "надо", и не могла вот так сразу, взять и перечеркнуть всё. Теперь ты понимаешь, для чего нужна была "ялтинская" глава, что я хотела выждать. Для себя и для моей Ксюши.

Именно так. Я в напряжении описывала этот момент, когда случится то, что уже никак не исправить.

Я себе не ставила цели, чтобы все мои читательницы за Вадиком на край света пошли. Мне хотелось просто дать и такому неоднозначному герою право на существование, чтобы он отличался от других мужчин, которые обычно доминируют в любовных романах. Да, и Ромка - товар штучный (не скромно, знаю! только не мои слова, решила воспользоваться недавно отхваченным комплиментом), но он, как прибой, омывающей своей любовью. А с Вадимом, как на пороховой бочке, как на вулкане. Но это ведь еще не значит, что таким мужчинам не место ни на земле этой грешной, ни в сердце женщины. И спасибо тебе огромное, что поняла мою задумку, почесала за ушком всех тараканов, которые угнездились в голове у моего Вадика

Ты же вед смотрела на мир глазами героини, не героя. поэтому больнее, разумеется, за нее. А ей, в свою очередь, жаль тот мир, который рухнул со смертью Вадима. Психологическая подоплека горевания - принятие нового мира, без того человека, к которому было эмоциональное отношение. Мы жалеем себя в лице потери другого - близкого и бесконечно любимого. Но нам жаль не саму физиологическую оболочку, а те чувства, которые нам давал ушедший человек.

Костя - друг, товарищ, брат, и ангел-хранитель Ксении на протяжении многих лет. И не надо ее жалеть. Сейчас ее надо поддерживать.

Вот именно! Всё случилось слишком быстро... Рок, фатум, судьба, стечение обстоятельств... Как ни назови - итог один. Вадима больше нет. И сил нет свыкнуться с этой мыслью. И я не смогла "убить" Вадима в больнице, в ванной, со шприцем в руках, алкогольным отравлением... Слишком пакостно и мелко. И еще одно... Эта машина дважды покалечит душу Ксении. Сейчас и тридцать лет спустя. Вспомни пролог и то, что говорила Ксюша на могиле Вадима

Спасибочки! Я таю и даже носом шмыгаю. Это так... так... старалась, пыталась выразить то, что внутри бьется и клокочет... и ты это замечаешь, чувствуешь... Лучшего результата уже достичь будет сложно.

В это момент я отчетливо впервые увидела лицо Вадима, его глаза, форму губ. До этого было размытое пятно.

У нее будет возможность выплакаться, поговорить с близкими людьми, но моя дурочка сделает всё по-своему и рядом не будет того, кто умел ее активность направлять в нужное русло...

А я, наоборот, представляла очень даже отчетливо, только от этого не легче....

Абсолютно верно! Как же ты права!

Тем более, если кто будет специально пытаться это сделать...

Ириш, спасибочки тебе огромное за отзыв, за то, что принимаешь меня, моих героев. и вообще, за созвучность и родство душ

Небольшой бонус и дополнение к главам
Я намеренно не раскрывала личность Вадима, не лезла к нему в душу и голову. О нем можно судить лишь по поступкам, словам, по тому, что Ксюша видела лично.
Но я не могу не поделится тем, что меня вдохновляло на создание, давало мотивы для поведения героя.

Эта песня моего любимого исполнителя (вообще-то, это девушка по имени Майя, но раз образ и псевдоним на сцене мужской, то отсюда и род сильной половины человечества). На клип особого внимания можно не обращать. Самое нейтральное и лучшее видео, что смогла отыскать.
В этой песне есть всё: боль Вадима, готовность к неизбежности, сожаления, попытка понять себя и исправить хоть что-то...