Четыре месяца спустя
Лекси
Я не успела заметить, как на улице настал октябрь, и погода стала по-настоящему осенней. Когда я возвращаюсь с работы домой, на улице уже почти стемнело. Включаю свет и выбираюсь из тренча. Тишину квартиры нарушает тихое мяуканье и навстречу мне бежит Франсин – пару месяцев назад я взяла кошку из приюта. Теперь общество Франсин скрашивает мои одинокие, длинные вечера.
- Привет, девочка. – Я беру кошку на руки, и она ластится ко мне, издавая размеренное урчание. – Проголодалась? – Я чешу Франни за ушком и иду с ней на кухню, чтобы насыпать корм в ее миску.
Пока Франсин занята ужином, я включаю автоответчик, на котором мигают два новых сообщения, и пока слушаю, наливаю себе бокал белого вина.
«Лекс, это я, Нора. Твоя подруга, если ты еще помнишь».
Я закатываю глаза на язвительный тон подруги.
«Хотела предложить тебе совершить что-нибудь безумное. Или просто сходить куда-нибудь вместе. Я волнуюсь за тебя. А мне это сейчас противопоказано. И вообще, игнорировать беременную женщину невежливо. В общем, позвони мне».
С бокалом вина я забираюсь на широкий подоконник, уложенный мягкими подушками, и рассеянно смотрю в окно, слушая следующее сообщение. Его оставила мама.
«Здравствуй, дорогая. Уже третий раз звоню тебе за эту неделю. Надеюсь, ты прослушиваешь мои сообщения». – Пауза. – «Знаю, ты говорила, что занята, но возможно ты передумала насчет того, чтобы приехать к нам в Париж. Но, чтобы ты не решила, в любом случае, мы с Анри ждем тебя на Рождество. Лекси, звони мне. Детка, я волнуюсь за тебя. Пока».
И Нора, и мама в своих сообщениях заявили, что волнуются за меня. Напрасно. Потому что я в порядке. Да, в последние месяцы я практически перестала общаться с ними, или с кем-либо. Но уединение – это то, чего хотелось мне все это время. К тому же, я убеждала себя, что Нора занята сейчас подготовкой к рождению второго ребенка и ей не до унылой подруги, которая переживает личную драму. А моя мама просто светится от счастья со своим французским женихом и ей не к чему видеть перед глазами подавленную и безрадостную дочь.
В общем, я находила себе кучу оправданий, чтобы не выбираться из своей раковины, в которую загнала себя после того, как Тайлер сообщил о болезни Мег и сказал, что не может бросить ее сейчас.
Я понимала, что он поступил правильно. Я слишком хорошо знала его, чтобы не удивляться такому решению. Но осознание того, что Тайлер был вынужден остаться с Мег и поддержать ее во время болезни не значит, что это было менее больно и тяжело.
Кажется, в то недолгое время, когда я была уверена, что мы вновь будем вместе, я поднялась слишком высоко в своих фантазиях, и потому падение оказалось таким сильным и болезненным. Единственное, что мне оставалось, это с головой уйти в работу. Наверное, только поэтому я еще выбираюсь по утрам из постели.
В моменты, когда тоска и обида становятся особенно сильными, я напоминаю себе, что Мег и Тайлер сейчас проходят через настоящий кошмар. У нее обнаружили глиому, одну из разновидностей опухолей мозга. Диагноз поставили на ранней стадии, но Мег потребуется длительное и глубокое лечение. Как сказал Тайлер, в Бостон она ездила на консультацию с одним из лучших в стране нейрохирургов. Лишь после того, как доктор подтвердил диагноз, Меган во всем призналась Тайлеру.
Сейчас Тайлер с Мег были в Бостоне, куда уехали на время лечения.
Я же… Я же просто живу дальше, как получается. Я знаю, что потеряла Тайлера. Наверное, на этот раз и, правда, навсегда. И хотя мое сердце каждый день при этой мысли рвется на части, я знаю, что в итоге справлюсь с этим. Просто мне нужно время.
Когда следующим утром настойчивый стук в дверь будит меня, я неохотно выбираюсь из постели и, кутаясь в одеяло, иду открывать. Я ничуть не удивлена, увидев за порогом Нору. Подруга окидывает меня долгим, изучающим взглядом.
- Ну, радует, что ты жива. Учитывая, что ты не отвечаешь на мои звонки, я уже предположила худшее, - сухо произносит подруга и, не дожидаясь приглашения, важно марширует в квартиру.
- И тебе доброе утро, - бормочу я, закрывая дверь за ней.
- Одевайся, мы идем на прогулку, - нетерпящим возражением тоном распоряжается Нора, сканирующим взглядом осматривая мой дом.
Что она ожидала увидеть?
- Что? – Я кисло морщусь при слове «прогулка». – Нора, какого черта ты будишь меня в субботу в… - я смотрю на часы, - половине одиннадцатого.
- Тебе просто необходимо выбраться в люди. – Она выразительно выгибает свои брови на меня. – Я дала тебе время погоревать наедине с собой, но теперь все, хватит. Пора возвращаться к жизни. И срочно необходимо сделать что-то с этим. – Нора легонько дергает меня за прядь волос.
- Что не так с моими волосами?
Я хмурюсь.
- Ты давно была у своего стилиста? Можешь не отвечать. – Подруга закатывает глаза. – Я уже позвонила Марко и записала тебя на двенадцать, так что иди и приведи себя в порядок. – Она указывает пальцем в сторону ванной.
- Знаешь, я в порядке. – Я с легкой улыбкой смотрю на нее, потому что точно не хочу, чтобы она беспокоилась обо мне. Это не то, что она должна делать в данный период своей жизни. – Я взрослая женщина и я справлюсь с тем, что мой любимый мужчина не со мной. Я не делаю глупости, я не кончаю жизнь самоубийством и я совершенно точно не собираюсь возвращаться к наркотикам. – Я красноречиво смотрю на Нору и по тому, как ее щеки розовеют, понимаю, что мое предположение оказалось верным – она и правда испугалась, что я могу вернуться к наркотикам.
- Рада это слышать, но то, что ты заперла себя в своей квартире и не хочешь ни с кем общаться, так же вызывает беспокойство. – Она мягко смотрит на меня, чуть склонив голову. – Я не собираюсь бросать тебя, хочешь ты этого, или нет. Я твоя подруга и я переживаю за тебя. А теперь иди и умойся, потому что следы от твоей подушки все еще на твоем лице. – Нора смеется. – Я пока сварю кофе.
Мне ничего не остается, как послушаться. Через полчаса я полностью собрана и после чашки с кофе, мы с Норой выходим на улицу.
- Извини, я дерьмовая подруга, - виновато произношу я, после того, как Нора показывает мне снимок с ультразвука. Она на четвертом месяце и животик лишь слегка начал формироваться.
Мы зашли в кафе пообедать после того, как мой стилист Марко целый час колдовал над моими волосами. Я долго не знала, чего хочу, и в итоге решила, что пусть будет удлиненное каре. Вот так радикально.
- Ладно, ты прощена, - усмехается Нора, но тут же серьезно смотрит на меня. – Ты не должна извиняться, тебе сейчас нелегко. Я понимаю.
Я делаю попытку улыбнуться и слабо пожимаю плечом.
- Это ерунда по сравнению с тем, через что сейчас проходит Мег… и Тайлер.
- Это ужасно. И так неожиданно. – Нора хмурится. – И это случилось именно в тот момент, когда ты и Тайлер вновь решились сойтись. – Она замолкает и расстроено качает головой.
- Я ничуть не удивлена. – Я быстро моргаю, потому что чувствую, как наворачиваются слезы. Я не часто позволяю себе плакать. Иногда, только когда я в душе и когда шум воды может заглушить рыдания. Да, я живу одна, и моих слез все равно никто не увидит, но я решила поставить себе лимит на слезоизвержение. Потому что если я буду плакать столько, сколько хочу, а порой это очень много, я просто окончательно и бесповоротно расклеюсь.
- О чем ты? – Нора непонимающе смотрит на меня.
- О ситуации в целом. – Я глубоко вздыхаю, ища слова, чтобы описать свои чувства. – У нас с Тайлером всегда так было. Стоило случиться чему-то хорошему в нашей жизни, как тут же происходило нечто плохое, что это перекрывало. Так что когда я обрадовалась, что мы сможем быть вместе после такого долгого расставания, я должна была знать, что случится нечто очень нехорошее. – Я морщусь, понимая, что мои слова прозвучали довольно эгоистично. – Да, я знаю, что болезнь Мег – это само по себе страшная вещь, и это не просто способ разлучить нас с Тайлером. Мне жаль, что это происходит с ней, но просто… - Я в растерянности замолкаю, не находя нужных слов, но Нора, которая знает меня лучше, чем кто-либо, опережает меня:
- Просто тебе обидно, что он не с тобой. – Она понимающе смотрит на меня.
Я смущенно закусываю губу.
- Это ужасно? Что я думаю так, когда Мег борется с такой страшной болезнью?
Подруга качает головой.
- Нет, во всяком случае, не для меня. Ты женщина, которая любит, и ты знаешь, что он любит тебя, но при этом вы не вместе по определенным причинам. Вполне логично, что ты чувствуешь так. Ты задета, любая была бы задета.
- А может, я преувеличиваю его чувства ко мне? – Я неуверенно развожу руками. – Может, если бы они были сильней, его бы ничто не остановило?
Нора хмыкает и закатывает глаза.
- О, Лекси, это не так. Дело не в том, что его чувств недостаточно. Вся причина в том, кем является Тайлер, из какого теста он состоит. – Она слегка улыбается. – Он слишком… преданный, и верный. И ты всегда знала, что он такой. Он чувствует свою ответственность перед Мег, и теперь, когда она столь серьезно больна, он не может оставить ее. Это из-за его принципов, и того, во что он верит. Он должен помочь ей, даже если из-за этого ему придется поступиться своим счастьем.
Подумай, если бы он поступил иначе, смогла бы ты принять это спокойно, без мысли, что он делает что-то не верно? Что ваше воссоединение произошло как-то неправильно?
Я молчу, но в душе понимаю, что Нора права. Знаю, что Тайлер никогда бы не сделал этого иначе. Но от этого не становится легче. Это как замкнутый круг, из которого нет выхода.
- Знаешь, это ведь не конец, - после паузы говорит Нора. – После того, как Мег станет лучше, и все будет позади, вы с Тайлером сможете быть вместе.
Из моих губ вырывается смешок, но я тут же зажимаю рот ладонью.
- Прости. Но это невозможно. – Я вскидываю брови и со скепсисом смотрю на Нору. – Мы не можем сходиться, и расходится остаток жизни. – Я махаю рукой. – Это подвешенное состояние вытягивает все соки. Я не хочу жить в ожидании, что когда-то, однажды, возможно Тайлер сможет без чувства вины уйти от Мег. И говоря откровенно, никто не знает, насколько серьезно ее состояние, и чем вообще все может закончиться. – Я облизываю пересохшие губы, не озвучивая, что Мег может и не побороть болезнь. – Я не знаю, как могут складываться наши отношения после всего этого. Если все же Тайлер захочет быть со мной, то эти отношения потребуют огромных усилий. Я не уверена, что мы справимся. Тяжело восстанавливать то, что было разрушенного много лет назад. А вдруг ничего не получится? Что, если мы с ним все еще влюблены в образы тех, кем мы были пять лет назад, а потом с разочарованием поймем, что стали другими, незнакомцами, которые не могут быть вместе? – Я быстро качаю головой. – Риск слишком велик, чтобы сидеть и ждать… сама не зная, чего.
- Ты опять это делаешь, - разочарованно произносит Нора.
- Делаю что?
- Прячешь голову в песок. – Она хмурится и сжимает губы в жесткую линию. – Ты поступила так после того, как вы потеряли ребенка, и ты вновь так поступаешь. Лекси, любые отношения требуют усердной работы. – Она терпеливо смотрит на меня. – Думаешь, у нас с Реем не бывает проблем? Да если бы мы оба не прикладывали огромных усилий, то давно бы разбежались. Всегда проще убежать, а не разбираться с трудностями. Но если остаться и встретится с проблемами лицом к лицу, в итоге можно многое получить.
- Да, но что, если я больше не верю, что я и Тайлер должны быть вместе? – Я поддаюсь вперед, чтобы нас не слышали за соседними столиками. – Что, если на самом деле, мы не должны? Возможно, смерть Томми была четким указателем на это?
- Лекси, это глупо. – Нора протягивает руку и накрывает ею мою ладонь. – Ты же знаешь, что смерть Томми была несчастным случаем. Твоей вины здесь нет. Ничьей вины. И это точно никакой не знак о том, что вам с Тайлером не стоит быть вместе. Это страшно, то, что случилось тогда, но такое происходит. К сожалению, ни одна женщина не застрахована от того, что плацента может отслоиться преждевременно.
Слова Норы как всегда звучат разумно. Иной раз я не представляю, чтобы делала без нее.
Я встряхиваю головой и быстро махаю руками.
- Зря я вообще заговорила об этом. Не тогда, когда ты в ожидании малыша. – Я делаю попытку улыбнуться. – Будущей матери не стоит вести такие разговоры. Извини, тебе сейчас не к чему мои проблемы. Расскажи лучше, вы с Реем уже придумали имена?
Я очень храбрюсь, чтобы Нора не видела, в каком на самом деле подавленном состоянии я нахожусь. Я рада, что у нее скоро появится ребенок. Они с Реем на седьмом небе от счастья. Но я ничего не могу с собой поделать и не думать о том, что если бы тогда все пошло, как положено, наш с Тайлером сын уже бы ходил в школу. В моей жизни не было бы наркотиков, аварии и расставания с Тайлером.
Я верю, что если бы Томми остался жив, именно все так и было.
За год до расставания
Тайлер
- Что ты делаешь?! – Я с ужасом смотрю на Лекси, которая, словно обезумев, крошит бейсбольной битой детскую мебель и стены в комнате, которую мы готовили для Томми.
Я только что вернулся домой, когда услышал грохот и застал ее в приступе гнева. В последние месяцы, как не стало Томаса, у Лекси все чаще бывали припадки злости и агрессии.
- А на что это похоже?
Она лишь на мгновение злобно взглянула на меня, прежде чем продолжить бить по детской кроватке, от которой почти ничего не осталось.
Я давно уже хотел вывезти отсюда детские вещи, но Лекси категорически мне запрещала. На самом деле, я почти не удивлен, что в итоге она устроила здесь погром. В глубине души я нечто подобного и ожидал.
- Все это уже не пригодится нашему сыну, верно? – Она криво усмехается, но ее глаза полны темноты и ярости. – Хочу, чтобы все это превратилось в груду щепок и не маячило перед глазами.
Она вновь размахивается, собираясь ударить по стене, на которой изображены мультяшные животные, но я перехватываю биту и, отшвырнув ее, обхватываю Лекси, заключая ее в кольцо своих рук. Она пытается вырваться, но я крепко держу ее.
- Прекрати. – Мой голос звучит успокаивающе, когда я прошу ее, но мое сердце колотится, как сумасшедшее, и мне едва удается контролировать свое дыхание. – Разрушив все эти вещи, тебе не станет легче.
Лекси молчит, продолжая вырываться, потом резко успокаивается, и с шипением сквозь стиснутые зубы требует:
- Отпусти меня! Ей Богу, Тайлер, отпусти меня, либо я за себя не ручаюсь.
Ее голос звучит холодно и в нем столько решимости, что мне ничего не остается, как разжать руки. Оказавшись на свободе, Лекси быстро отшатывается и тяжелым взглядом смотрит на меня. Мы стоим напротив друг друга, наше дыхание тяжелое и частое, но это не от страсти, как было когда-то, а от волны негативных эмоций, которые мы слишком часто вызываем друг в друге.
Последнее время, все, чтобы я ни делал, лишь раздражает Лекси. Я знаю, что она винит меня в том, что меня не было с ней, когда ей было больно и страшно. Что я не был там, когда ей сделали экстренную операцию. Ребенка извлекли, но он уже был мертв к тому моменту. Как позже объяснил нам доктор, произошла преждевременная отслойка плаценты, и хотя операция была седлана довольно оперативно, ребенка спасти не удалось. Врачи едва спасли саму Лекси, потому что она потеряла слишком много крови.
С момента смерти Томми прошло уже более трех месяцев, но мы все еще переживаем эту потерю. И если я стараюсь держаться ради Лекси, то ее состояние вызывает постоянное беспокойство. Мы все, включая ее родителей и Нору, настаиваем на помощи психотерапевта, но Лекси упорно отказывается. Я предлагал ей ходить вместе к врачу, но она и слышать не желает.
- Какого черта ты вообще лезешь ко мне?! – визгливо кричит Лекси, и я чувствую, как круг отчаянья плотнее вжимается вокруг меня. Мы зашли в тупик, и я не знаю, где найти выход. – Почему бы тебе просто не отвалить от меня?
- Ты этого хочешь? – тихо спрашиваю я, даже не делая попытки приблизиться к ней.
- Ты проявляешь чудеса сообразительности! – язвительно бросает она и, окинув меня презрительным взглядом, выходит из комнаты.
Я знаю, что поведение Лекси – ее реакция на боль. Она замкнулась в себе, не желает никого видеть и отказывается выходить из квартиры. Я много раз пытался уговорить ее сходить со мной куда-нибудь. Просто прогуляться в парке, побыть среди людей. Но все бесполезно.
Я стою несколько минут в полной растерянности, не зная, как нам быть дальше. Потеря Томми не просто подкосила нас: кажется, она нас убила. То, что когда-то держало нас вместе… Я больше не чувствую этого.
- Так не может больше продолжатся, - надломленным голосом говорю я Лекси, выйдя из комнаты, так и не ставшей детской.
Она забилась в угол дивана, яростно нажимая кнопки пульта, но при этом глядя сквозь телевизор.
- Мы должны что-то с этим делать. Иначе… Как долго мы сможем так жить? – Я развожу руками, желая донести до нее смысл своих слов. Она не смотрит на меня, но я знаю, что слушает.
- Ты не можешь хоронить себя, когда столько людей волнуется за тебя. Позволь нам помочь тебе. Если ты не хочешь моей помощи, тогда разреши сделать это Джону и Оливии.
Родители Лекси поддержали ее после того, что случилось. Они приехали сразу же, как узнали о случившемся. Они взяли на себя все вопросы с больницей, и оплатили все счета, которые не покрыла страховка. Мать Лекси оставалась с нами еще месяц после того, как Лекси выписали. Она ухаживала за ней, когда я был на работе, и стала поддержкой не только для дочери, но и для меня. Что стало для меня полной неожиданностью.
- Мне не нужна ничья помощь! – ощетинивается Лекси, поднимаясь с дивана и вновь принимая оборонительный вид. – Все, что мне надо, это чтобы меня оставили в покое. Ты можешь сделать это? – Она кривится. – Хотя бы это можешь сделать для меня?
Я в отчаянье смотрю на нее. Я не узнаю в ней ту девушку, которую когда-то так глубоко полюбил. Я и сейчас люблю ее, всем своим сердцем. Но когда она такая, это очень тяжело.
Лекси исчезает в спальне, и я решаю ее не трогать, но через пятнадцать минут она выходит, сменив домашние спортивки и майку на узкие джинсы и топ. Ее волосы собраны в хвост, а на губах блестит блеск, которым она воспользовалась впервые за последние несколько месяцев.
- Куда ты? – Я стараюсь не радоваться раньше времени. Возможно, она, наконец, согласится выйти из квартиры и немного развеяться.
- Просто хочу пройтись, - коротко отвечает она. – Ты ведь вроде этого хотел.
- Ладно, подожди меня, я сейчас…
- Нет. – Она вкидывает брови и качает головой. – Я хочу пойти одна. Не против?
- Лекси, уже поздно. Я не хочу, чтобы ты бродила в одиночку в такой час.
- А ты кто, мой папочка? – Она подступает ко мне, с насмешкой в глазах. – Я сказала, что иду одна. И если ты не хочешь, чтобы я еще что-нибудь сломала сегодня, то не будешь мне мешать.
Из моего рта рвутся слова, которые ей определенно не понравятся. Я хочу встряхнуть ее как следует, наорать на нее и сказать, что она – не единственная, кто должен справляться с тем дерьмом, которое вылилось на нас. Но я сжимаю зубы и соглашаюсь.
Я не знаю, насколько еще хватит моего терпения и понимания. Боюсь, что в конце мы просто сведем с ума друг друга.
Лекси
Я не знаю, почему решила пойти к нему. Но когда вышла на улицу, ноги сами понесли меня в его сторону.
Было уже поздно, и я не знала, дома Дэниел, или нет. Сегодня пятница и вполне возможно, что он развлекается в ночном клубе с очередной красоткой.
Я больше не могла оставаться в одной квартире с Тайлером, потому что всякий раз, видя его, я чувствую боль, горечь и злость. Это убивает меня.
Я просто хочу сделать что-нибудь безумное. Что-нибудь, что заглушит эту ноющую пустоту в сердце. Мне нужно совершить что-то такое, что напомнит мне, что я все еще жива.
- Привет. – Я неуверенно смотрю на Дэниела, когда он открывает дверь на мой звонок. Он удивлен, хоть и пытается это скрыть.
Мы виделись в последний раз, когда он приходил ко мне в больницу. И я не была уверена, что он будет рад мне.
- Лекси? Что ты тут делаешь?
Я слышу музыку и веселые голоса в глубине квартиры, и думаю, что пришла не вовремя. Но отступать поздно.
- Я не знаю. – Я смущенно пожимаю плечами. – Мне просто захотелось прийти к тебе. Если я не вовремя…
- У меня небольшая вечеринка. Если хочешь, я скажу всем расходиться. – Он смотрит на меня так, будто и правда готов ради меня разогнать всех.
- Нет, не надо. Вечеринка – то, что надо.
- Ты уверена? – Он выглядит сомневающимся.
Я быстро киваю.
- Да.
- Ладно. Проходи.
Он проводит меня в квартиру: она у него большая и довольно стильная, как для холостяка. Минимум мебели и все очень функциональное. Людей человек тридцать, и очевидно, все хорошо проводят время. Дэниел берет меня за руку и ведет куда-то вглубь квартиры, не останавливаясь, чтобы познакомить меня со своими друзьями, которые с любопытством поглядывают на нас.
Он открывает дверь какой-то комнаты, и когда мы входим, я понимаю, что это его спальня. Здесь много серых оттенков, отчего комната кажется холодной.
- Так что произошло?
Он внимательно смотрит на меня, когда дверь за нами закрывается, и мы остаемся одни.
Я дергаю плечами, не зная, что ответить. Как я объясню ему, что выбрала его, чтобы забыть о своих проблемах. Убежать от Тайлера и всего, что он ассоциирует. Боюсь, что Дэниел решит, что я использую его.
И будет прав.
- Ладно, не важно. – Он кивает. Потом притягивает меня к себе, но не спешит целовать. Смотрит в мои глаза и тихо спрашивает: - Это то, чего ты хочешь?
Я едва не смеюсь, потому что он второй, кто задает мне этот вопрос за этот вечер. Чего я хочу? Я уже не знаю, чего я на самом деле хочу.
- А ты, все еще хочешь меня? – Я смотрю на него снизу вверх. – Как когда-то, или…
Он не дает мне договорить, и заглушает рот поцелуем. Я отвечаю и стараюсь прогнать мысль, что совершаю ошибку, что делаю нечто неправильное. Я вспоминаю все то, за что злюсь на Тайлера; все те горькие эмоции, что он во мне вызывает, чтобы перебороть себя и захотеть Дэниела. Захотеть так, как он меня хочешь.
Я закрываю глаза, когда он снимает с меня топ, когда его пальцы расстегивают мои джинсы и он относит меня на кровать.
Я чувствую, как он возбужден, и убеждаю себя, что смогу это сделать. Его поцелуи приятны, его прикосновения не вызывают во мне отвращения. Мне стоит просто преодолеть последний барьер, и я смогу.
- Я долго этого ждал, - хрипло шепчет он, расстегивая свою рубашку. Он отстраняется, чтобы раздеться, и я закрываю глаза рукой, потому что образ Тайлера, когда я смотрю на Дэниела, стоит передо мной.
- Смотри на меня, - требует он, убирая мою руку от лица. – Я хочу, чтобы ты видела, что это я. Чтобы ты понимала, что это я. – Он с блеском в глазах оглядывает мое тело, и хотя на мне все еще нижнее белье, мне кажется, что я полностью голая.
Черт, это не так просто, как я думала!
- Зачем ты делаешь это? – Он, очевидно, что-то улавливает в выражении моего лица, потому что хмурится. – Чтобы насолить ему?
- Тебе обязательно все знать?! – внезапно раздражаюсь я. – Я сама пришла к тебе. Почему все должно быть так сложно? – Я приподнимаюсь на локтях и возмущенно смотрю на него. – Почему ты просто не можешь сделать это? Это всего лишь секс.
Он долго смотрит на меня, потом отстраняется и встает с постели.
- Что не так? – спрашиваю я, когда он начинает одеваться.
- Ты не хочешь этого. – Он криво усмехается, но я вижу уязвимость в его глазах. – Ты думаешь, мне больше трахнуть некого? Считаешь, что я все это время просто хотел тебя поиметь? – Его голос в раздражении повышается. – Черт возьми, Лекси, для траха у меня женщины, которые ничего для меня не значат. Если ты еще не поняла, ты нечто большее. Могла бы стать большим. Но сейчас не подходящее время это выяснять. – Он садится рядом со мной и запускает руку в волосы. – Я не хочу пользоваться твоим состоянием. И не хочу, чтобы ты использовала меня. – Он смотрит мне в глаза, и я смущенно отвожу взгляд.
Дэниел хмыкает.
- Разберись с тем, что у тебя там происходит. И если потом ты будешь этого хотеть, приходи ко мне.
Я долго смотрю на свои сцепленные пальцы, чувствуя его взгляд на себе. Потом делаю глубокий вдох и решаюсь поднять голову.
- Можно мне сейчас остаться?
Он улыбается.
- Конечно. Ладно, пошли, напьемся.
Дэниел поднимается и тянет меня за собой.
Болезнь Мег - очередное, серьезное препятствие для Лекси и Тайлера.
Диана,спасибо за продолжение! 
