Чёрная пантера с бирюзовыми глазами (фэнтези)

Оксанушка, привет!!!!! Огромное спасибо за новую главку!!!!! Жаль Кристиана, пережить гибель любимого человека очень больно.... А тут еще и собственный отец это сделал.....
Оксан, а когда мы узнаем о родных Рэнди?

Любава, привет!

Пожалуйста!

Надеюсь, разговор с Рэнди хоть немного поможет бедняге.
Алекса - на кол!!!!


Они появятся уже в следующей главе.
_________________

Irisska, привет!

Пожалуйста. Я рада, что вам понравилось.
_________________

 » Глава 27. Нежданно - негаданно

Глава ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
НЕЖДАННО – НЕГАДАННО

– Он убил мою девушку.

– Что?! – ахнула я. Всякое я могла ожидать, но убийство! Да ещё и девушку сына?! С ума сойти...

– Точнее – из-за него она покончила с собой. Для меня это то же самое, как если бы он выстрелил ей в сердце. Или свернул шею. В общем, для меня он – убийца!

– Что произошло? Конечно, если тебе тяжело вспоминать...

– Вспоминать? Я и не забывал. А этот его приезд... Славно вновь вскрыл старую рану... Ладно, слушай.

Кристиан уткнулся взглядом в свои ладони, лежащие на коленях, и заговорил, медленно, словно подбирая слова.

– Её звали Пенни. Пенелопа. Она очень стеснялась своего имени. Её отец увлекался произведениями Гомера, что-то связанное с его работой, вот и назвал.

– Пенелопа, – медленно, стараясь распробовать, произнесла я. – Красивое имя. Но я бы тоже его сократила.

– Её братьев зовут Одиссей, Ахилл и Гектор. Как они выжили в средней школе с такими именами – уму непостижимо. Но я отвлёкся. Я тогда как раз учился в Оксфорде, на медицинском факультете, на последнем курсе, а она пришла на первый. Она была хорошей, скромной девочкой. Я увидел её в библиотеке и влюбился. Но она шарахалась от меня, как чёрт от ладана.

– Почему? – удивилась я.

– Я же говорю – она была очень хорошей девочкой. Скромной, застенчивой, считающей себя непривлекательной. А я считался плейбоем. Потому что вокруг меня постоянно вились девушки. Считали, что я – красавчик, – он смущённо улыбнулся.

– Ты и есть красавчик, – негромко рассмеялась я. – Вы тут все красавчики, эта ваша видовая особенность.

– Ну, да, моей заслуги в этом нет. Но девушки действительно искали моего общества. Мне это льстило. Я встречался с ними, гулял, ходил в кино, в клубы, в кафе. Ну, в общем, туда, куда ходит молодёжь.

– На вечеринки, – понимающе кивнула я.

– Нет, Рэнди, вечеринок я как раз избегал.

– Почему?

– Слишком опасно. Это после перерождения на нас перестаёт действовать алкоголь, а сейчас я вполне способен опьянеть. И наркотики на меня тоже пока влияют. А на вечеринке можно даже не понять, что пьёшь спиртное, там даже самый безобидный напиток может быть втихаря приправлен алкоголем. А нам категорически нельзя терять контроль над сознанием, понимаешь?

– Ещё бы! Конечно, понимаю. Итак, на вечеринки ты не ходил, но с девушками встречался?

– Да. Но всё было... невинно. Я в то время всё ещё был...

– Девственником? – подсказала я.

– Да, – кивнул Кристиан. – Знаешь, когда нужно постоянно хранить тайну, привыкаешь сторониться людей, не сближаться ни с кем. И в то время я считал, что для физического сближения нужно хотя бы немного знать человека. Ведь при этом нельзя не приоткрыть часть своей сущности.

– Холодная кожа, – хмыкнула я, и Кристиан кивнул. – Мне это знакомо. Сама людей сторонилась. Итак, ты умудрился заработать репутацию плейбоя, оставаясь невинным. Круто!

– Знаю, звучит нереально, но так оно и было. Если девушке не удавалось завлечь меня в постель, она считала, что именно ей не повезло, и, чтобы «не терять лицо», она врала остальным, что у нас всё было. Так что слава бежала впереди меня, и Пенни, наслушавшись о моих похождениях, считала, что ничего хорошего из проявленного мною в отношении неё внимания не выйдет.

– Знаешь, я бы отреагировала точно так же.

– Вот когда мне аукнулась моя ничем не заслуженная репутация, хотя прежде это мне даже льстило. А Пенни мне очень понравилась. Очень. Я влюбился с первого взгляда, когда увидел её, несущую к столу в читальном зале стопку книг. Она не была красоткой, из тех, которые заставляют мужчин оборачиваться вслед. Нет, её красота была тихой, её нужно было рассмотреть. Господи, какие у неё были глаза! Огромные, светло-серые, они открыто смотрели на окружающий мир. В них отражалась её чистая душа. Мне сложно описать её, но ты просто поверь, что более светлого человечка мне встречать не доводилось.

– И что произошло?

– Мне понадобился почти месяц, чтобы она хотя бы стала со мной разговаривать. Преодолевать её недоверие пришлось гораздо дольше. Помогло то, что я заметил, что именно из предметов даётся ей наиболее сложно, и предложил свою помощь. И почти полгода прошло до нашего первого поцелуя.

– Вот это да! – я аж присвистнула, недоверчиво глядя на парня.

– Именно так. Да, не очень-то типично для «плейбоя». Но я готов был ждать сколько угодно. Понимаешь, я любил её.

– И что же случилось?

– Случился Алекс. Этот кобель, без малейшего представления о порядочности. Эгоист с моралью мартовского кота. Он вдруг заявился ко мне со словами: «Поживу у тебя недельку». Похоже, ему нужно было где-то перекантоваться, видимо, снова проигрался.

– Он игрок?

– Ага. Адреналинщик хренов! Скучно ему, видите ли! Ни войн, но крестовых походов, ничего, где можно пощекотать себе нервы.

– Войн, по-моему, и сейчас в мире хватает.

– Нет, это не то. Ему бы врукопашную. Или в блестящих доспехах, на боевом коне, впереди орущего войска, мчащегося в атаку на врага. А сейчас какие войны – перестрелки, взрывы, дым. Выпендриться и покрасоваться не получится. Вот и пристрастился к играм. Когда выигрывает, а когда и проигрывается в пух и прах. Дома свои закладывает, машины. Гейб раз и навсегда сказал ему – что тебе даю, трать как хочешь, сверх того не получишь ни цента. Денег нет – приезжай в Долину, еда и жилье бесплатные, но долги свои оплачивай сам! Крутись, как хочешь!

– И правильно! Нечего игроману потакать!

– Ну, да. И Алекс понимает, что Гейб не шутит. Конечно, кредиторов бояться ему нечего, сама понимаешь, им его не достать. Но для него страшнее другое – попасть в чёрный список и не иметь доступа в казино. Так что он проигрывает только то, что имеет, может вовремя остановиться, в долги не залазит. Видимо, и в тот раз проиграл своё жильё, и ему нужно было дождаться очередного перевода денег на карточку.

– И он приехал к тебе?

– Да. У меня же был свой дом, Гейб купил мне на время учёбы. Общежитие – не вариант, сама понимаешь. Если бы на более долгий срок – Алекс поджал бы хвост и притащился бы в Долину. Такое уже случалось, и не однажды. Но в этот раз он явился ко мне. И зачем я его только пустил?

– Может, потому, что он – твой отец?

– Да, ты права. Где-то в глубине души у меня ещё оставалась надежда, что в нём вдруг проснулись отцовские чувства. Наивный! Да скорее ад замёрзнет!

Кристиан в раздражении несколько раз стукнул кулаком по ступеньке, на которой сидел. Я положила ладонь на его стиснутую руку, останавливая, пока он не навредил себе.

– И что же произошло дальше?

– Он встретил Пенни. Она зашла ко мне позаниматься на моем компьютере, потому что её ноутбук сломался, а ей срочно нужно было дописать реферат. Я предлагал купить ей новый, но она отказалась. Я потом часто думал – если бы её ноут не сломался, если бы она согласилась принять другой в подарок, если бы так не торопилась доделать реферат... Столько этих «если бы», из-за которых она могла бы не прийти в тот день ко мне домой и не встретить Алекса. Но это произошло.

– Ты их познакомил?

– Да. Пришлось назвать его своим братом, как ты понимаешь, сходство говорило само за себя, откреститься от родственничка не получилось бы. Если бы я только знал...

– О чем?

– Что Алекс захочет её. Как новую игрушку. Флиртовать для него – как дышать, он очаровывает женщин одной улыбкой, да и не женщин тоже. Он начал заигрывать с Пенни, вначале, видимо, чисто автоматически, по привычке, и его весьма задело то, что она не поддалась на его шарм. А я очень ею гордился – ещё бы, противостоять обаянию Алекса дано далеко не каждому. Я же не знал, что соблазнить её станет теперь для него делом чести. Хотя, что я говорю, какая честь? Алекс и честь – понятия несовместимые.

– Но если она не поддалась его чарам?..

– Не чарам, Рэнди, обаянию. У Алекса врождённая способность очаровывать, у него невероятно мощная харизма. Большинство окружающие, тех, кто его не знал, чуть пообщавшись с ним, уже считают, что он едва ли ни ангел небесный. И остаются при своём мнении даже когда его больше нет рядом. Но поддаются не все. Пенни не поддалась.

– Я тоже. Алекс пытался и на мне испытать своё очарование, но у него не получилось. Кстати, он почему-то сказал, что такое с ним впервые, что раньше осечек не было. А ты говоришь, что было, и не раз.

– Рэнди, да ты, похоже, не просто на его обаяние не купилась, – Кристиан взглянул на меня с уважением. – А его дару не поддалась! Это просто невероятно!

– А разве это не одно и то же?

– Нет. Очаровывает он, как дышит. И те, кто попался на эту удочку, уверены, что он на самом деле милашка. А вот для тех, на кого его шарм почему-то не подействовал, у Алекса есть оружие посильнее, и применяет он его сознательно. Это чем-то схоже с приворотным зельем или гипнозом. И такому воздействию люди сопротивляться не в силах. И Пенни тоже не смогла.

– Вот козёл!

– Да. Однажды я пришёл домой раньше времени – забыл нужный конспект и решил сбегать за ним на перемене, – и застал их вместе, в постели.

– Какой ужас!.. И что ты сделал?

– Выгнал его, разумеется. Конечно, вытолкать его я не смог бы, слишком разные у нас «весовые категории», но я пригрозил ему позвать Гейба, если он не уберётся из моего дома немедленно. Гейб – единственный, кого Алекс боится. И не только из-за страха лишиться денег. Гейб гораздо сильнее Алекса физически.

– Уже не единственный, – пробормотала я и, встретив непонимающий взгляд, уточнила: – Меня он теперь тоже боится. Я ведь тоже сильнее него. Эх, – в бессильном раздражении я хлопнула ладонью по колену, напугав Лаки. – А я этого козла ещё и накормила! Если б знала...

– Откуда? Об этом никто не знает, только Томас. Мне нужно было хоть кому-то рассказать. Ты – вторая...

Теперь мне стали понятны те взгляды, которыми обменялись братья, узнав о приезде отца. Качая головой, я, похлопав по ноге, призвала Лаки лечь обратно и снова стала почёсывать его за ухом.

– Думаю, ты всё же должен рассказать про это Гейбу. Мне кажется, он догадывается, что в твоих отношениях с отцом не всё гладко. Просто не знает, что именно произошло. Расскажи ему, я уверена, что он переживает за тебя. В конце концов, он же тебя вырастил.

– Если бы ты знала, как я порой завидую Адаму! У него есть отец, которым он может гордиться, которого он может любить. А я своего лишь стыжусь и ненавижу.

– Мне жаль. Но ты же тоже можешь любить Гейба и гордиться им. Мне кажется, он тебе больший отец, чем Алекс.

– Да, – печально улыбнулся Кристиан. – Когда-то я звал его папой. А потом вырос, и это стало невозможным. Люди могли бы задаться неудобными вопросами, а это уже небезопасно.

– Я слышала, как Адам называл Гейба отцом. Думаю, порой это можно делать, особенно здесь, в Долине, где не нужно ни от кого скрываться. Просто попробуй…

– Знаешь, Рэнди, с тобой поговоришь – и никакой психотерапевт не нужен. Думаю, я всё же поговорю с Гейбом. Почему я должен скрывать, что натворил этот козел?

– Кстати, я не поняла... Ты говорил, что Пенни покончила с собой. Неужели потому, что он её бросил? Или потому, что ты не простил её?

– Я простил её, Рэнди. Даже не так – прощают, когда виноват, а её вины тут не было. Она была жертвой. То, что сотворил с ней Алекс, было равносильно изнасилованию.

– Ну, тогда я вообще ничего не понимаю!

– Дело в том, что она сама не смогла себя простить! Понимаешь, если Алекс просто задействует своё природное обаяние – люди приходят от него в восторг, и мнения своего не меняют. Когда же он применяет свой дар... После того, как он перестаёт сознательно воздействовать на жертву, морок спадает. И Пенни прекрасно понимала, что натворила, не осознавая, почему это сделала. Она не знала, что не контролировала себя, что была одурманена. Она понимала лишь, что переспала с едва знакомым человеком, что отдала ему свою девственность в моем доме, что предала не только себя, но и меня! Я думаю, она любила меня, Рэнди, и не смогла жить с тем, что натворила. В тот же вечер она покончила с собой, перерезав себе вены.

– Господи... – только и смогла прошептать я, чувствуя, как по моим щекам текут слёзы.

– Если бы я только знал, что она задумала, – Кристиан уронил голову на руки, его голос звучал глухо. – Если бы я только знал, я бы не отпустил её. Но она сказала, что ей нужно побыть одной, подумать...

– Ты ведь действительно не знал. Не вини себя!

– Она оставила записку, в которой просила у меня прощения. За то, что изменила… Было разбирательство, но меня никто не винил. Но это была моя вина – я же их познакомил. Я тогда едва с ума не сошёл. Забросил занятия, закрылся в доме, никого не хотел видеть. Потом приехал Гейб и вправил мне мозги.

– Ты же говорил, что он не знает...

– А он и не знает. Только то, что моя девушка мне изменила с кем-то другим, а потом тот её бросил, и она покончила с собой. Но не про Алекса. Мне было стыдно, это ведь я пустил его в дом.

– Это ему должно быть стыдно, а не тебе! Ты же не предполагал, что он так поступит!

– Нет, конечно нет! Но...

– Что – «но»? Виноват Алекс, не ты. И никаких «но»! Прости себя, ты ни в чём не виноват.

– Я постараюсь. Знаешь, этот случай сильно меня изменил. Я уже не был тем славным мальчиком, который считал, что для близости нужны чувства. Зачем? Чувства причиняют боль. Лучше просто брать, что предлагают, дарить в ответ наслаждение, а сердце спрятать в сейф и убрать ключ подальше. И я стал тем, кем меня до этого считали.

– Плейбоем? – усмехнулась я.

– Ну, да. Вокруг меня постоянно вились девушки, определённого сорта, разумеется, с которыми было легко закрутить романчик, и так же легко расстаться. И они с радостью встречали мои поцелуи. Это даже стало моей «приветственной фишкой». Я даже не осознавал, в кого превращаюсь, пока не поцеловал тебя без разрешения. И даже после того, как ты меня припечатала, я как-то не особо переживал. Конечно, знай я, что ты – девушка Гейба, что ты вообще чья бы то ни было девушка – я бы так не поступил.

– Я рада, что ты всё это осознал. Но если те девушки сами тебя хотели, если они относились к сексу с такой лёгкостью – почему бы и нет? Сейчас ты ещё можешь себе это позволить, после обращения придётся проявлять осторожность.

Я говорила это, вспомнив сетования Гейба на отсутствие опыта до обращения, что в итоге переросло практически в боязнь женщин. Пусть лучше парнишка наберётся опыта, после пригодится.

– Теперь ты знаешь всё. И почему я не могу видеть Алекса – тоже. Надеюсь, в следующий раз он появится в Долине не раньше, чем через двадцать шесть лет, когда привезёт очередного Мелкого. И уж я подгадаю, чтобы не оказаться здесь в это время. Я ведь надеялся, что он вообще пролетел в этот раз, и не приедет. Нет, ты не думай, малышки – просто прелесть, я рад новым сестрёнкам. Но было бы лучше, если бы они появились здесь сами. Без него.

– Ага, телепортировались, – хихикнула я. – Кстати, а почему ты вообще оказался здесь? Гейб же говорил, что ты должен был быть в Гарварде.

– Должен. Но я бросил учёбу. Не могу больше!

– Кристиан, получить хорошее образование очень важно для твоего будущего, – я сама чувствовала, что мой тон стал несколько… родительским, что ли… Да, не прожив тут и пяти суток, я уже стала мыслить, как остальные бессмертные. Неперождённый парень стал для меня кем-то младшим, требующим заботы и опеки. И к чёрту логику – неважно, что Кристиан на сорок лет старше и на полторы головы выше меня.

– Рэнди, у меня уже есть ТРИ образования! Куда больше-то?

– Три? Ничего себе.

– Ну, вообще-то это только бакалавриаты, так что есть, куда расти. Для магистратуры я, по мнению Гейба, выгляжу ещё слишком юным.

– А твоё мнение какое?

– В принципе он был прав. Просто сейчас я уже готов идти дальше, не хочу топтаться на месте, теряя годы на то, что мне не интересно.

– То есть, ты сейчас должен был бы учиться на кого?

– На юриста, – скривился Кристиан. – Это вообще не моё! Два года оттрубил – хватит, больше не могу! Думаю этот год поработать, а потом пойти в магистратуру.

– А какие ещё у тебя есть образования?

– Экономическое, медицинское и историческое. Последнее было забавным – по рассказам старших я, порой, знал об истории больше преподавателей. Экономическое в жизни всегда пригодится. Но я уже понял, что моё – это медицина. Попрактикуюсь у Джеффри, помогу ему в исследованиях, да и вообще – знаешь, какой у него опыт?

– Догадываюсь, – усмехнулась я. – И я рада, что ты выбрал свой путь. Вот только не понимаю, почему ты ничего не сказал Гейбу?

– Да я и сам не знал. Просто несколько дней назад проснулся и понял – всё, не могу, край! Собрал вещи и уехал. А потом всё завертелось…

– Господи, я только что осознала, что ты тут всего двое суток, а я – неполных пять. А кажется, что я полжизни здесь провела, да и тебя уже давно знаю. Просто столько всего произошло…

– У меня такое же чувство. Ладно, сестрёнка, спасибо, что выслушала, спасибо, что простила. Пойдём обратно, а то Томас, наверное, уже всё вкусное смолотил.

– Я принесу ещё, не волнуйся. Или сам сбегаешь.

Как оказалось, Томас всё же оставил половину вкусняшек брату. Когда мы вернулись в палату, он оторвался от планшета и засыпал меня вопросами.

– Как малышки? Что они сегодня делали? Им понравилась детская? А ты приведёшь их завтра?

Рассмеявшись такому энтузиазму, я постаралась как можно точнее ответить на все вопросы, которым, казалось, не будет конца.

Наконец, вроде бы полностью удовлетворённый моим рассказом, Томас довольно улыбнулся.

– Знаешь, это такое странное чувство, понимать, что стал старшим братом. Я всю жизнь был самым младшеньким в нашей семье, а теперь есть кто-то, для кого я стану старшим. Кого буду нянчить, учить, защищать.

– А как же Вэнди, Бетти и Эрик? Они младше, и они тоже принадлежат твоей семье.

– Это не то. Даже когда мы одновременно находимся в Долине – всё равно живём в разных домах, в разных семьях. Да, мы дружим, порой играем вместе, если понадобится, я встану на их защиту. Но это всё равно не то.

– Я тебя понимаю, – улыбнулся Кристиан. – Я испытал то же самое, когда ты у нас появился. Это, действительно, сильно отличается – появление родного малыша. Кстати, младшие сестрички – это и для меня тоже новый опыт. И пока я буду этот год жить в Долине – я тоже буду их нянчить, учить и баловать.

Вот я и получила тот ответ, на который надеялась. В этом уединённом сообществе слово «семья» – вовсе не пустой звук, как часто бывает у людей. Достаточно вспомнить, как дружно поднялись оборотни для спасения Каролины, как Митчелл примчался среди ночи, не задавая вопросов, услышав лишь одну фразу Гейба: «Ты мне нужен», как один из парнишек предложил свою кровь для Томаса. Да, малышки попали именно туда, где будут залечены все их прежние раны. И я была безумно рада этому.

Напоследок я решила поинтересоваться, как заживают раны Томаса.

– Джеффри перелил ему сегодня днём ещё немного твоей крови, для закрепления эффекта, – доложил мне Кристиан. – Он говорит, что это просто чудо какое-то – спустя сутки рана выглядит так, словно получена неделю назад. У тебя действительно волшебная кровь, Рэнди.

– Они с Джеффри всё свободное время проводят в лаборатории, изучая её и пытаясь понять, в чём секрет, – подхватил Томас. – Джеффри сказал, что скоро разрешит мне ходить. Скорее бы.

– Отдыхай, пока есть возможность, – я потрепала мальчика по вихрам. – Когда выздоровеешь, больше не сможешь так понукать Кристианом.

– И то верно, – усмехнулся Томас. – Ну, ничего, воспользуюсь по максимуму тем временем, что осталось. Кристиан, будь так добр, подай мне вон ту грушу.

Прикинув, что побыла тут уже достаточно, и малышек пора укладывать спать, я распрощалась с ребятами, оставив их в компании боевика и сладостей, и отправилась домой. За это время там почти ничего не изменилось, Гейб всё так же рылся в ноутбуке, близняшки выкладывали пазлы. К моему удивлению они успели собрать края картинки и ещё довольно большой кусок. Просто потрясающе!

Моё появление было встречено тремя совершенно одинаковыми улыбками.

– Девятый час, пора готовиться ко сну, – сказала я малышкам.

Те послушно вышли из-за стола, бросив печальные взгляды на недоделанный пазл. Вспомнив их рассказ про приют, я решила напомнить ещё разок, что в этом доме всё для них будет иначе:

– Пусть пазл лежит здесь, убирать его не нужно. Завтра сможете продолжить с того места, на котором остановились.

Сразу повеселевшие близняшки охотно пошли ко мне на ручки. Гейб, отложив выключенный при моём появлении ноутбук, вместе с нами вышел из гостиной и, легонько чмокнув нас всех троих по очереди, направился в сторону кухни со словами:

– Я приготовлю тёплое молоко.

Поскольку, несмотря на не совсем ещё позднее время, малышки вовсю зевали и тёрли глазёнки кулачками, я решила отложить тщательное купание в ванне с мытьём головы на завтра, и снова ограничилась быстрым душем, смыв с девочек последствия активных игр на свежем воздухе.

Когда я вынесла их, уже чистеньких и одетых в пижамки из ванной, Гейб дожидался нас с кружками тёплого молока. После того, как близняшки выпили его, я, предварительно чмокнув каждую в мягкую, сладко пахнущую щёчку, уложила их в кроватки и тщательно подоткнула одеяльца. Лаки улёгся возле кроваток, словно собираясь нести вахту. Я не возражала. Возможно, с ним девочкам будет спокойнее.

– Спокойной ночи, Кэтти, спокойной ночи, Кристи, – тихонько сказала я.

– Ночи, Рэнди, – двойное бормотание из кроваток.

– Спокойной ночи, Кристи, спокойной ночи, Кэтти, – это уже Гейб от двери.

– Ночи, папа, – послышалось не менее дружное из кроваток.

У меня перехватило дыхание. Похоже, малышки времени зря не теряли и уже задали Гейбу интересующий их вопрос. Сглотнув комок в горле, я прошептала:

– Ночник, как я понимаю, включать бессмысленно?

– Абсолютно, – хмыкнул Гейб и, едва мы вышли из детской, подхватил меня на руки и буквально помчался в сторону своей спальни.

– «Папа»? – уточнила я.

– Да, вопрос был задан, ответ получен, большего им не понадобилось. Кстати, «папа» и «Рэнди» как-то не очень сочетаются, с этим нужно что-то делать. Но определённо не сегодня, сейчас у меня на тебя другие планы.

– И что же это, интересно, за планы такие? – полюбопытствовала я, в то время как Гейб, поставив меня на ковёр возле своей кровати, быстро и деловито стаскивал с меня одежду. Я, кстати, отвечала ему тем же, снимая с него всё, до чего могла дотянуться.

– Догадайся с трёх раз, – падая на кровать и утягивая меня за собой, хмыкнул он в ответ.

После этого долгое время ничего членораздельного из наших ртов не вылетало. Не до слов нам было. Гейб снова и снова возносил меня на вершину, даря уже знакомое наслаждение и, не дав толком отдышаться, начинал всё заново. Было уже хорошо заполночь, когда он укутал меня в кокон из лёгкого одеяла и своих объятий, нежно поцеловал в макушку и прошептал:

– Поспи, моя девочка, силы тебе ещё понадобятся.

Я пробормотала в ответ что-то не вполне членораздельное, нечто среднее между «Спокойной ночи» и «Я тебя люблю», и тут же провалилась в крепчайший сон без сновидений.

Этой ночью Гейб не будил меня, видимо, решил дать отоспаться. Я сама проснулась на рассвете словно от толчка.

Я не понимала, что именно меня разбудило, это было очень странное ощущение, похожее на беззвучный зов или какую-то непонятную тягу. Инстинкт гнал меня наружу.

Встав с кровати, я стянула с неё покрывало, отчего Гейб завозился на кровати, слепо пытаясь меня нащупать, и, завернувшись в него, вышла на балкон через распахнутую дверь. Поскольку темноты для меня не существовало в принципе, я лишь по наличию луны на небе и лёгкому красноватому свечению над горизонтом поняла, что ещё совсем рано, едва начало светать. Мой взгляд, словно магнитом притянуло вправо. Над горизонтом виднелись пять крохотных пятнышек, которые быстро приближались, увеличиваясь в размерах и постепенно превращаясь в крылатые фигуры. И то, что это были не птицы, я поняла сразу и без сомнений.

Вернувшись в спальню, я быстро стала натягивать вчерашнюю одежду, раскиданную по полу. К счастью, в этот раз она уцелела, что-то мне подсказывало, что времени на то, чтобы сбегать в свою комнату и шарить там по шкафу и комоду у меня не было.

– Что случилось? – Гейб уже проснулся и сидел на кровати, с недоумением наблюдая за моими метаниями.

– Одевайся, Гейб, – бросила я, прыгая на одной ноге, стараясь попасть другой в штанину. От какого-то непонятного волнения меня всю трясло, и всё буквально валилось из рук. – Похоже, у нас гости.

Не задавая больше вопросов, Гейб мгновенно оделся, после чего, отведя мои трясущиеся руки, сам зашнуровал мои кроссовки. Игнорируя дверь, мы оба просто выпрыгнули с балкона и, стоя на подъездной дорожке, наблюдали, как пять огромных крылатых созданий опускаются в полусотне футов от нас.

Пятеро гигантов были невероятно похожи на меня в моем «нечеловеческом» обличье. Огромные чёрные крылья, как у летучих мышей, острые «эльфийские» уши, длинные когти на руках и ногах. На ногах-то мой взгляд и споткнулся, заметив странность, которую я не разглядела на видео. Пальцы ног были невероятно длинными, и большой палец противопоставлялся остальным. Ещё две хватательные конечности, наверное, очень удобно, – отметила я краем сознания. Интересно, у меня было так же?

В этот момент гости дружно обратились, приняв человеческий облик. И я поняла, что их было не пятеро, как показалось мне вначале, я семеро. Просто крылья тех, кто стоял впереди, загораживали мне обзор. А теперь я ясно видела, что стоящий позади мужчина, единственный темноволосый в этой компании, держал на руках молодую женщину, а стоящий рядом с ним парень – мальчика лет пяти-шести, который, похоже, дремал.

И это моментально меня успокоило. Если раньше у меня мелькало подозрение, что незваные гости могли иметь не самые мирные намерения, то теперь они отпали сами собой. Вряд ли кто-то станет отправляться куда бы то ни было с враждебными намерениями, взяв с собой женщину и ребёнка.

Видимо, Гейбу пришла в голову та же мысль, поскольку крепко обнимавшая меня рука слегка расслабилась.

Какое-то время мы стояли молча, внимательно рассматривая друг друга. Сильнее всего моё любопытство возбудил один из мужчин, стоящих впереди. В отличие от остальных, чьи волосы были пострижены относительно коротко, его рыжие волосы крутыми кудрями свободно падали на плечи, а со лба и с висков были подняты и забраны в небольшой хвостик на макушке.

Ростом он был почти с Гейба, впрочем, все пятеро были настоящими гигантами, такими же, как оборотни. Но, в отличие от оборотней, среди которых не было ни одного внешне старше тридцати лет, и рыжий, и тот, темноволосый, что держал на руках женщину, выглядели заметно старше, где-то между тридцатью пятью и сорока годами. Остальные трое были младше, на вид – примерно как Кристиан. Человеческий взгляд принял бы их за тройняшек, но мой-то был гораздо острее, и я поняла, что лишь двое, стоящие впереди – близнецы, а тот, что держал на руках малыша – чуть постарше.

Все мужчины были босиком и обнажены по пояс, что было вполне логично, учитывая их трансформацию. Я вспомнила, как сегодня, после того, как я обратилась, чтобы укусить Алекса, моя рубашка на спине обрела пару «модных» разрезов, точнее – дыр, а у кроссовок просто оторвалась передняя часть, и мне пришлось быстро переодеваться и менять обувь после того, как я уложила девочек на дневной сон. Хорошо быть мужчиной – можно просто ходить полуобнажённым. А вот мне такие спонтанные обращения противопоказаны, если я не хочу однажды оказаться в весьма пикантном виде.

И поскольку мужчины были «топлесс», я прекрасно разглядела украшения, висящие у них на шее. У всех, кроме рыжего, медальоны были одинаковые, не особо крупные, и висели на коротких цепочках. Медальон же рыжего был гораздо крупнее, где-то с мою ладонь, и висел на длинной толстой, оригинального плетения, цепи. Узор на нём был точно таким же, что и на остальных – переплетение золотых нитей, в которых угадывалась крылатая фигура, и два сапфира, расположенные у неё на месте глаз.

Медальон рыжего выглядел старинным, а остальные – его более современными копиями. Видимо, это какое-то фамильное украшение, которое есть у всех членов семьи.

Потратив на рассматривание медальона около секунды, а на изучение фигур – ещё пару, я решилась, таки, внимательнее взглянуть на лица гостей. И мысленно ахнула. Если сделать поправку на пол и возраст – это было то же самое лицо, которое я регулярно видела в зеркале. Мои глаза, необычного синего цвета, которого я никогда не встречала у людей, черные брови и ресницы, при волосах любого цвета, родинка над правым уголком рта.

Особенно заметно моё сходство было с парнями, поскольку у них ещё и волосы были точно такого же цвета, что у меня – светло-каштановые, яркие, и я точно знала, что на солнце они будут отсвечивать рыжим. И у малыша, и у женщины волосы были такого же цвета, но лица ребёнка я не видела, а женщина была совсем не похожа на остальных.

Узкое лицо, светлая, с лёгкой россыпью веснушек кожа, светлые же, под цвет волос, брови и ресницы, – не накрашенные, мимолётно отметила я, – а зеленовато-карие глаза были полны слез и, не отрываясь, пристально смотрели на меня.

В этот момент мужчина, держащий женщину на руках, опустил её на землю и оберегающим жестом приобнял за плечи. Мне пришло в голову, что мы с Гейбом стоим в точно такой же позе. Стоящие чуть впереди расступились, позволив этой паре подойти к нам.

– Ну, здравствуй, Рэнди, – хриплым от волнения голосом произнёс мужчина, и я тут же поняла, кто он такой.

– Энди? – при звуках его голоса малыш тут же завертел головой, увидел меня и, спрыгнув с рук парня, кинулся ко мне с радостным воплем: – Энди!

– Джереми? – ахнула я. Вот так сюрприз! Подхватив лёгонького и такого горячего мальчонку на руки, я осторожно обняла его. – Привет, Реми!

Потом улыбнулась тому, кто помог мне спасти жизнь Томасу.

– Здравствуй, Коул. Рада наконец-то увидеть тебя живьём.

– Мы тоже очень рады видеть тебя... живой, – сглотнув перед тем, как произнести последнее слово, ответил мне Голос. Я не совсем поняла его фразу, меня удивил выбор слова, но я решила не заморачиваться. И в этот момент женщина сделала шаг вперёд и прикоснулась ладонью к моей щеке.

– Доченька...

Я ахнула и отшатнулась, крепче прижавшись к Гейбу. Мне была необходима его поддержка.

– Почему! – выкрикнула я, чувствуя, как из моих глаз брызнули злые слезы. Рука Гейба тут же крепче прижала меня к себе. – Почему вы отказались от меня? Неужели я настолько была вам не нужна?

Женщина прижала руку к губам, стоящие в её глазах слезы потекли по щекам. Коул тут же прижал её к себе, ласково гладя по волосам и нашёптывая что-то успокаивающее. Потом поднял голову, печально посмотрел на меня и произнёс:

– Не говори так, Рэнди. Мы никогда не отказывались от тебя. Тебя у нас украли!
_________________

Ух это ведь прилетели мама, папа (Коул) и братья, вот это сюрпрайз. Оксана, спасибо за новую главу. С нетерпением жду продолжение
___________________________________

Спасибо за продолжение!
До чего грустная история у Кристиана , и рассказал он ее только брату.
Алекс поражает своим бездушием. И зачем ему столько детей?
И, наконец, скоро мы узнаем кто есть Рэнди. Жду

Спасибо ... Скоро все тайны откроются... А для Рэнди это все серьезно... для нее это очень тяжелый разговор будет. Наверное. Так как вопросы ее давно мучили.

pahistahis, привет!

Мама, папа, братья и кое-кто ещё.

Пожалуйста.

Уже в пятницу.
_________________

IrinaAlex, привет!

Пожалуйста!


Ему просто нужно было хоть кому-то довериться. Остальным не решался - он же себя во всем винил.


А они для него не дети, а вроде как коллекционные экземпляры, имущество, что ли... Он же "создаёт новую расу".


Осталось совсем чуть-чуть. В следующей главе откроются практически все секреты.
_________________

Irisska, привет!

Совсем скоро. Прямо в следующей главе.

Она столько лет жила в болью в душе и вопросом "Почему? Почему меня бросили? В чём я провинилась?". И не так-то ей легко будет перестроиться...
_________________

Оксана, огромный и пламенный от меня привет!!!!! Ты не перестаешь удивлять и радовать нас новыми, такими замечательными главами!!!!!Я каждую жду с нетерпением, особенно сейчас, так как раскрывается прошлое Рэнди. Как же хорошо, что вся ее семья пришла к ней! А Джереми ей кем приходится? Тоже братом?
Оксан, очень, очень хочется продочки!!!!

Любава, привет!
Мне очень приятно это слышать. Спасибо, что читаешь.

Это далеко не вся её семья, лишь самые ближайшие родственники.

Да, он её младший брат. Отсюда и их связь.


Прода будет уже в пятницу.
_________________

 » Глава 28. Подмена

Глава ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
ПОДМЕНА

Украли? Он сказал – украли? Нет, всё равно не сходится! Если меня украли – почему меня никто не искал?

– Мне известна другая версия, – выдавила я сквозь зубы. – Украденных детей ищут. Брошенных – нет.

– Думаю, Коул, тебе стоит рассказать по порядку всё, что нам удалось выяснить, – забирая у меня из рук Джереми, сказал рыжий. – Иди-ка сюда, малыш, твоей сестрёнке сейчас будет немножко не до тебя. Давай дадим ей время прийти в себя. А мы с тобой пока познакомимся вон с той собачкой.

– Его зовут Лаки! – воскликнул Джереми.

Обернувшись, я увидела пса, с любопытством глядящего на гостей из распахнутых дверей дома. В этом доме входные двери вообще практически никогда не закрывались, как, впрочем, и почти все окна. Оборотни любили свежий воздух и, к тому же, не мёрзли.

– Пёс ведь не опасен? – уточнил у меня рыжий.

– Нет, – машинально ответила я, хотя мысли мои были далеко. – Лаки любит детей.

– И ещё он любит, когда ему чешут за ухом, – Джереми тянул рыжего за собой к псу, который, радостно виляя хвостом, выбежал к ним навстречу и с восторгом принял вышеназванную ласку, не забывая облизывать мальчику всё, до чего мог дотянуться.

– Думаю, нам стоит пройти в дом и там побеседовать, – предложил Гейб.

Все дружно закивали и потянулись к входной двери, как мне кажется, радуясь возможности сгладить неловкую ситуацию хоть каким-то действием.

Видя, как Гейб направился было в сторону гостиной, я вспомнила про законы гостеприимства и спросила:

– Кто-нибудь хочет есть?

– Пока нет, – покачал головой Коул.

– Говори за себя, пап! – возразил ему старший из парней.

– Вообще-то мы ещё не завтракали, – подхватил один из близнецов.

– И не отказались бы слегка перекусить, – продолжил другой, напомнив мне манеру изъясняться малышек. Интересно, все близнецы продолжают фразы друг друга?

– Если вы действительно мои родственники, то я представляю себе размер этого «слегка», – бормотала я, направляясь в сторону кухни. – Нам сюда.
За спиной я услышала сдавленные смешки и звук шагов. Судя по всему, за мной шли не только парни.

Зайдя на кухню, я стала шарить в кладовке и холодильнике, стаскивая на рабочий стол всё, что могло понадобиться для приготовления обильного завтрака. Хорошо, что можно было сосредоточиться на чём-то привычном, занять глаза, руки и, главное, мозг. И немного продышаться от неожиданной встречи с родителями, которые утверждали, что вовсе не бросали меня, хотя последние десять лет я была уверена в обратном.

Мне хотелось поскорее узнать, что же произошло на самом деле, но в то же время – было слишком страшно. Страшно узнать, что всё, во что я верила, на самом деле – ложь. Я едва выжила после прошлого подобного открытия. Теперешнее могло принести с собой новую боль.

Поэтому я сосредоточилась на парнях – уж они-то точно ни в чём передо мной не виноваты. С ними я могу разговаривать совершенно свободно, без предубеждения.

Кстати, холодильник вновь был полон под завязку. Видимо, Гейб сделал вчера заказ на недостающие продукты. Заглянув в морозилку, я увидела с дюжину ведёрок с мороженым, причём ванильного было не меньше половины. Взглянув, наконец, на гостей, усевшихся за стол, я поинтересовалась у братьев, избегая встречаться взглядом с родителями:

– Кто что хочет на завтрак? Предлагаю на выбор – оладьи, омлет с грибами или глазунью с беконом.

– Омлет! – воскликнул один из близнецов.

– Глазунью, – одновременно с ним выкрикнул второй.

– А я, пожалуй, не откажусь от оладий, – чуть позже внёс свою лепту старший.

– Отлично. – Я пожала плечами, плюхнула на разделочную доску большой кусок копчёной свинины и ткнула пальцем в того из близнецов, который заказывал глазунью. – Ты – режь бекон. Ты – вот миска, вон там, в углу – корзина с яйцами, вот венчик, сообразишь, что делать? А ты бери другой венчик, сейчас будешь взбивать тесто для оладий.

Гейб расхохотался. Громко, от души. Немного успокоившись, обратился к парням:

– Ребята, если не хотите остаться голодными, лучше делайте, как она говорит. И не вздумайте произнести вслух слова: «Это женская работа», иначе будете потом ещё и посуду мыть. Руками!

Парни послушно встали и стали делать то, что я им велела.

– А мне что делать? – поинтересовался Гейб.

– Нарежь хлеб для тостов, – выкладывая и наливая всё необходимое для оладий в миску и передавая её старшему из парней, предложила я. – Джереми любит тосты со сливовым джемом. Кстати, у нас есть сливовый джем?

Гейб встал, вышел в кладовую и, вернувшись, поставил на стол небольшую баночку, явно домашней консервации.

– Люси снабжает своими джемами всю Долину. Они у неё гораздо вкуснее фабричных.

– А что делать мне? Не хотел бы я остаться без завтрака, – послышался голос Коула, которого вся эта ситуация, похоже, забавляла.

Я рискнула взглянуть на своих родителей, чего избегала с тех пор, как мы зашли в дом. Я не знала, как себя с ними вести. Они утверждают, что не бросали меня, но мне всё равно сложно так сразу принять их. Обида слишком прочно пустила во мне свои корни.

С другой стороны – передо мной сидит тот, кому Томас обязан жизнью. Пожалуй, лучше пока думать о нем именно так – как о Голосе. С Голосом мне было легко общаться, думаю, стоит продолжать в том же духе.

Немного подумав, я вывалила перед ним длинную связку сосисок.

– Просто снимай с них шкурку и складывай вот в эту кастрюлю.

Я поставила на плиту разогреваться три сковородки и стала шинковать шампиньоны для омлета.

– А я могу чем-нибудь помочь? – раздался у меня за спиной робкий женский голос. Мысленно вздохнув, я, не оборачиваясь, покачала головой.

– Кухня – не самое безопасное место для человека. Мы сами справимся.

Спустя некоторое время всё было готово. Я пригласила всех к столу, в том числе и рыжего с Джереми. Взглянув на мальчика, потом на высокие стульчики девочек, я отбросила эту идею. Сбегав в гостиную, я принесла оттуда подушечку потвёрже и, обернув её кухонным полотенцем, положила на стул, чтобы мальчику было легче дотягиваться до стола.

Гейб в это время сбегал наверх и, вернувшись, сообщил, что малышки крепко спят и просыпаться в ближайшее время явно не собираются. Ещё бы – сейчас даже шести часов утра не было.

Я слегка позавидовала им, поскольку спала этой ночью максимум часов пять, а то и меньше, но выбора у меня не было. Здесь была моя незнакомая семья, и удрать наверх, чтобы подремать ещё пару часиков, мне не удастся.

Когда все расселись за столом и приступили к еде, Гейб вспомнил, что вообще-то мы так и не сделали того, что полагается делать при знакомстве.

– Разрешите наконец-то представиться. Я – Габриель Форест, Миранду вы знаете, по крайней мере – её имя. Насколько я понимаю – вы и есть тот самый Коулберт Кэмерон, который пришёл на помощь Миранде и спас моего брата Томас?

– Всё верно, – отложив вилку, Коул пожал протянутую руку. – А это моя жена Элли и наши сыновья: Роб, Гил, Герб и Джереми.

Каждый из представленных парней помахал ладонью в момент произнесения своего имени, давая понять, кто из них кто. Итак, Гил – это тот, который заказал глазунью, а Герб – омлет. Кстати, на их тарелках было поровну и того и другого.

– Гил? – задумчиво пробормотала я. – Это от какого имени сокращение?

– Гилберт, – пояснил парень и ткнул вилкой в сторону брата. – А вот он – Герберт.

– Роб... Роберт? – уточнила я, взглянув на старшего. Тот кивнул. – Ро-берт.

Я снова взглянула на близнецов.

– Гил-берт. Гер-берт. – Мой рот непроизвольно растянулся в улыбке. – Коул-берт!

– И Аль-берта, – улыбнулся мне рыжий. – Когда эти двое поняли, что являются наполовину тёзками, они решили, что все их дети тоже будут «бертами».

– А как же Джереми? Он же не «берт»!

– Я – Бертрам, – отрываясь от тоста со сливовым джемом, причём джема на тосте было чуть ли не на дюйм, просветил меня мальчик, сморщившись при этом, словно от отвращения.

– Когда мы узнали, как именно родители назвали малыша, мы упросили их не издеваться над ребёнком, – видя моё недоумение, пояснил Роб. – Джереми – его второе имя, и мы зовём его только так.

– А ты должна была стать Хьюбертом! – смеясь, воскликнул Герб, но, заметив, что никто из родных не поддержал его веселья, растерянно продолжил. – Ну, то есть, так назвали того мальчика, – его голос упал почти до шёпота, – которого схоронили...

– Я так понимаю, мы подошли к тому, о чём вы хотели нам рассказать? – отложив в сторону нож и вилку, спросил Гейб.

– Да, – кивнул Коул, сделав то же самое, – пожалуй, пора.

Я поспешно проглотила недожёванный кусок и вцепилась пальцами в бедро сидящего рядом Гейба, похоже, порвав ему брюки. Но мне нужно было за него держаться, просто необходимо. Мгновенно поняв это, Гейб опустил руку под стол, отцепил меня от своей ноги и, взяв мою ладошку, крепко переплёл наши пальцы. И от этого мне стало чуть полегче, я словно бы черпала у него силы, необходимые мне для тяжёлого разговора.

Я заметила, как Коул притянул к себе жену, а рыжий, чьё имя я так и не узнала, взял на руки Джереми и, со словами: «Ты совсем носом клюёшь, пойдём-ка, поспим немного, ночью-то толком не получилось», вынес его из кухни.

– Итак, – начал Коул, – двадцать пять лет назад мы ждали нашего четвёртого ребёнка. Точнее – сына. Уж извини, Рэнди, но за шесть поколений нашей семьи у нас лишь однажды родилась девочка. Ты – вторая.

– Я ещё считал, что у нас девочки редко рождались, – пробормотал Гейб.

– Я не знаю, сколько их у вас, но у нас определённо меньше. Итак, мы ждали ещё одного сына, даже имя выбрали для мальчика.

– А как же УЗИ? – удивилась я.

– А оно ничего не показывало. Врач ещё смеялся, говорил, что, наверное это всё же девочка, уж больно стеснительная, очень тщательно всё прячет. Но мы считали это лишь шуткой. Поначалу всё шло хорошо, особенно в сравнении с предыдущей беременность, когда моя жена вынашивала близнецов. А потом случилась беда.

– Я никогда не забуду тот день, – вступила в разговор Элли. Мне сложно было осознать, что она – моя мама, мне проще было думать о ней как об Элли, жене Голоса. – В тот раз мы пришли на обычный плановый осмотр. Мне ещё тогда показалось, что доктор чем-то взволнован, но я не придала этому значения – мало ли у кого какие обстоятельства и настроения бывают.

– Это должно было нас насторожить. Наверное, – вновь заговорил Коул. – Но мы тогда лишь предвкушали возможность увидеть на экране нашего малыша Хью. И сначала всё шло вроде бы хорошо. А потом врач вдруг стал во что-то всматриваться на экране, вскочил, забегал, куда-то позвонил, велел срочно готовить операционную.

– Я так испугалась, просила сказать, что с моим малышом! А врач сказал, что у нашего мальчика обвитие пуповиной, и он может умереть в любой момент, если не принять срочные меры.

– Мальчика? – хором воскликнули мы с Гейбом.

– Да, он сказал именно «мальчика», – печально кивнул Коул, – я это хорошо запомнил. Он уже тогда всё спланировал.

– Он сказал, что если не извлечь ребёнка немедленно, он погибнет, – стирая ладонью текущие по щекам слезы, вспоминала Элли. – Я так испугалось, ведь было ещё очень рано. А он сказал, что сейчас семимесячные дети прекрасно выживают, а вот обвитые пуповиной...

– Нас особо-то и не спрашивал никто, – вздохнул Коул. – Всё происходило так быстро и так страшно. Элли увезли на операцию, а меня с ней не пустили.

– Я думал, в то время отцов уже пускали на роды? – нахмурился Гейб.

– Да, и я присутствовал при рождении всех своих сыновей. Но не в тот раз. Врач сказал, что случай не рядовой, там патология, возможно, понадобится реанимация... В общем – я ему поверил. Почему я не должен был ему верить? Я ждал, и мне даже показалось, что я слышал плач младенца... Позже я убедил себя, что просто слышал плач какого-то другого малыша из детского отделения – вы же знаете, какой у нас слух. Это не мог быть наш ребёнок, потому что через некоторое время вышел этот врач и сказал, что он сделал всё возможное, но наш мальчик погиб ещё до того, как его успели достать. И реанимация не помогла.

– И мы поверили, – всхлипнула Элли. – И схоронили того малыша, которого принёс нам этот врач. Мы ведь думали, что это наш сын.

– Меня даже не насторожило отсутствие у младенца нашей семейной родинки. – Услышав это, я коснулась пальцем тёмного пятнышка над губой. – Да-да, именно её. Эта родинка есть у нас у всех, как ты видишь, но, в конце концов, малыш родился почти на два месяца раньше срока. Я никогда не интересовался, в какой момент внутриутробного развития у детей появляется этот знак. У нас никогда не было недоношенных детей.

– Тот мальчик был доношенным, – пробормотала я. – Ну, по крайней мере, в моей медкарте значилось именно это: четыре фунта три унции (*около 1900 грамм), один фут, пять дюймов (*около 43 см), но при этом – тридцать девять недель внутриутробного развития. Практически полный срок.

– Неужели кто-то на это купился? – покачал головой Гейб.

– Как видишь, – хмыкнула я. – Моя приёмная мать знала о подлоге, точнее – участвовала в нём, а остальные вряд ли этим особо интересовались. Кому это могло быть нужно-то? Ну, родилась я мелковатой, и что? Бывает. Наверное…

– А вы? Неужели не заметили, что вам принесли доношенного младенца? – недоумевал Гейб.

– Вы когда-нибудь теряли ребёнка? – Коул одарил Гейба тяжёлым взглядом.

– Нет. К счастью – никогда, – покачал тот головой.

– Не приведи вам Господи такое испытать. Мне, знаете ли, в тот момент было не до измерений. Да и потом, младенчик тот был для меня как пушинка. Уж не знаю, как вам, а для нас что четыре фунта, что четырнадцать – без разницы.

– Для нас вообще-то тоже, – буркнул Гейб. – Извините.

– Я долго не могла оправиться от горя, – прошептала Элли. – Не спала ночами, всё перебирала распашонки и пинеточки, которые так и не дождались своего хозяина. Часами просиживала на кладбище возле могилки Хью.

– Она почти перестала есть, превратилась в тень самой себя. Если бы не эта троица, – Коул кивнул в сторону притихших сыновей, – боюсь, что я потерял бы мою Элли.

Он взял руку жены и прижал к своей щеке, а потом поцеловал ладонь. И этот жест что-то надломил во мне, я почувствовала, как по моим щекам хлынули потоки слез, руша возведённую в моём сердце стену.

Передо мной сидели мои родители, которые не бросали меня, как я привыкла думать. Они любили меня, и не были виноваты в том, что меня у них забрали. Так почему же я продолжаю отстраняться от них?

Да, это сложно – внезапно обрести родителей, семью, но разве это не замечательно? Может, нужно приложить хоть немного усилий и сделать шаг навстречу?

Я аккуратно высвободила свою руку из ладони Гейба, встала, обошла стол и, подойдя к своей маме, осторожно положила руку ей на плечо. Она порывисто повернулась ко мне и, обняв меня, прижалась щекой к моей груди и разрыдалась в голос.

Чувствуя текущие по щекам слезы, я осторожно, помня об её человеческой хрупкости, обняла её одной рукой, а другой робко погладила по голове.

В это время рядом со мной буквально рухнул на колени Коул, обняв нас обеих. Судя по тому, как вздрагивало его тело, он тоже плакал, только беззвучно. А потом вокруг нас сгрудились ещё трое молодых гигантов, присоединяясь к нашим объятиям, и я, наконец, окончательно осознала, что вернулась домой.

Я не знаю, сколько мы так простояли, пока не послышался голос рыжего.

– Ну-ка, дайте, наконец, и мне обнять мою новообретённую внученьку.

Кокон из тел вокруг меня постепенно распался, и я оказалась лицом к лицу со своим дедом, как я поняла. Он выглядел не старше Коула, но меня чем-то подобным было не удивить. Я с улыбкой пошла в его распахнутые объятия.

– Так, значит, ты мой дедушка? – решила я всё же уточнить. – И как тебя зовут.

– Меня зовут Дэниел, можно просто Дэн, и я – родоначальник этой семейки. – Он хитро подмигнул мне. – Но ты можешь называть меня просто дедулей, хотя, формально, я не совсем твой дед.

– А кто?

– Ну, если тебе нужны подробности, то я твой пра-пра-прадед. Жутковато звучит, верно?

Возможно, неделю назад для меня это и вправду прозвучало бы жутко, но теперь я лишь пренебрежительно дёрнула плечом.

– У брата Гейба восемь поколений потомков, – и нарочито небрежно уточнила, – у его младшего брата.

– Вот как? – мне показалось, или в глазах Дэна мелькнуло что-то похожее на уязвлённое самолюбие. – Ну, в любом случае, он, скорее всего младше меня.

– Возможно. А сколько тебе, дедуля?

– Мне уже более полутора тысяч лет! – гордо заявил Дэн.

– Только-то? – хмыкнула я. – Моему Гейбу уже более трёх тысяч.

– Дед, успокойся, – усмехнулся Коул. – С принцем Габриэлем тебе не сравниться.

– С принцем? – удивлённо переспросил Гейб.

– Это из сказки, которую Рэнди придумала для Джереми, – пояснил Роб. Напряжённый момент миновал, и все вновь рассаживались на свои места за столом, причём близнецы уже что-то накладывали себе на тарелки.

– Про принцессу Миранду, заблудившуюся в лесу, и заколдованного принца Габриэля, – подхватил Гил.

– А ещё – про злую и уродливую ведьму Линду, – продолжил Герб, потом взглянул на меня. – Отец сказал, что ты разделалась с этой Линдой в реале. Круто!

– Понятно, – улыбнулся Гейб и обратился ко мне. – Потом расскажешь и мне эту сказку?

– Обязательно, – улыбнулась я в ответ, а потом повернулась к Коулу. – Ты говорил, что тебе нужно что-то выяснить. И как, выяснил?

– Да. Знаешь, когда у Джереми появился невидимый друг по имени Энди, мы несколько удивились, но не так чтобы очень. Решили, что малыш каким-то образом связался с кем-то, не принадлежащим к нашей семье. Ведь обратной связи не было, ты не могла сама с ним связываться?

– Нет, – покачала я головой. – Он всегда первым обращался ко мне. Я лишь слышала его и отвечала, позвать не могла.

– Могла, но просто не умела, – покачал головой Дэн.

– Вот это-то нас и сбило с толку, – продолжил свой рассказ Коул. – Мы даже ни на секунду не заподозрили, что ты одна из нас. А поскольку Джереми с самого раннего возраста знал, что не должен никому рассказывать, кто мы такие, то ничего страшного в этом общении мы не видели.

– А вы вообще-то кто такие, – спросил Гейб, и до меня дошло, что я сама опять забыла задать этот вопрос. – То есть, я понимаю, что вы тоже оборотни, но в кого вы обращаетесь? Для вас есть какое-то название?

– Вы не знаете? – ошеломлённо переспросил Коул. У остальных были такие же выражения лиц. Мы с Гейбом синхронно помотали головами. – Мы – гаргульи. Слышали о таких?

– Гаргульи? – удивлённо протянула я, пытаясь сопоставить красавцев, спустившихся с небес, с уродливыми каменными фигурами, «украшавшими» крыши старинных домов.

– Гаргульи! Ну, конечно! – воскликнул Гейб. – И как я сразу не догадался? Конечно же, я слышал о вас. Но я думал, что вы исчезли.

– Они и исчезли, – подтвердил Дэн. – Улетели домой.

– Они?

– Настоящие гаргульи. Это длинная история, но если в двух словах, то те, о ком ты слышал, были инопланетянами, покинувшими нашу планету полторы тысячи лет назад, а я – ребёнок одного из них от человеческой женщины. И родоначальник новой, земной расы.

– Так я что, инопланетянка?

– Да, в ничтожно малой степени. Кстати, они не могли обращаться, не имели человеческого облика. Это исключительно наша прерогатива.

– Так, ясно… Это, конечно, безумно интересно, и немного позже я устрою тебе подробнейший допрос с пристрастием, но сейчас мне хотелось бы дослушать рассказ Коула.

– А на чём я остановился? – задумался тот.

– На моём общении с Джереми.

– Ах, да… Так вот, тогда у нас и мысли не возникло, что ты – одна из нас. А вот когда ты связалась со мной…

– Но как? Я же этого не умею!

– Ты была в отчаянии и просто бросила клич в пространство, а я его услышал. Видишь ли, мы все, внутри семьи, можем общаться телепатически. Это не чтение мыслей, это скорее – разговор по телефону, мы слышим то что нам мысленно говорят. Эту связь отец устанавливает со своим ребёнком сразу же после рождения. Дети учатся этому постепенно. И я даже не представляю, как Джереми умудрился связаться с тобой, но он это сделал. А вот ты этого делать не умела. И когда в тот раз ты просила о помощи, то словно бы посылала радиосигнал в никуда. А я его принял. Не знаю, почему мне это удалось? Возможно потому, что ты в тот момент переродилась, и это сделало твой сигнал более направленным? А может потому, что ты – моя дочь?

– Может быть как то, так и другое, – подхватил Дэн. – Но, в любом случае – Коул смог с тобой связаться.

– И слава богу, – сказала я. – Иначе Томас мог погибнуть. Неизвестно, сколько бы он продержался бы, успел бы Джеффри его спасти?

– Я рад, что успел. И когда я понял, что ты – одна из нас, я был в шоке. Я не знал, как такое вообще возможно. У меня было единственное предположение – кто-то из членов семьи по какой-то непонятной причине скрыл от нас наличие жены и ребёнка. Но мне и в голову не могло прийти, кто ты такая на самом деле!

– А когда вы это поняли? – поинтересовался Гейб.

– Вчера утром, когда связался с ней, чтобы выяснить, наконец, откуда же она взялась.

– Я просто не успела тебе рассказать, – повинилась я перед Гейбом. – Я тогда сразу к Томасу пошла, потом Алекс, близняшки, как-то всё закрутилось. Извини, я просто забыла.

– Всё нормально, Миранда, не переживай. Денёк вчера и правда был колготной.

– Так вот, – снова взял слово Коул. – Первые смутные подозрения у меня возникли, когда Рэнди рассказала про подмену и мёртвого младенца. А уж когда она назвала дату и место своего рождения…

– Двадцать восьмое декабря тысяча девятьсот девяносто пятого года, – негромко, чуть нараспев произнесла Элли. – Эта дата навечно выжжена калёном железом в моём сердце и выбита на могильном камне, под которым лежит малыш Хью.

– А когда я увидел тебя в зеркале, у меня развеялись последние сомнения. Конечно, твоё лицо показало мне то, что я и так уже знал – ты принадлежишь к нашей семье. Но твои волосы однозначно указали на то, что ты – моя дочь. Наша дочь. Таких совпадений не бывает.

– А почему именно волосы?

– Видишь ли, мы все, по каким-то странным причудам природы, наследуем внешность наших отцов. Взгляни на нас с Дэном – за исключением волос мы выглядим близнецами, согласись.

– Ну, не близнецами, конечно, разница есть, и заметная, но да, вы действительно похожи.

– Если мы побреемся налысо – люди не смогут нас различить, уверяю тебя…

– Имейте в виду – я на такой эксперимент не подписывался! – тут же воскликнул Дэн.

– Тебя никто и не заставляет, – успокоил его Коул и вновь повернулся ко мне. – Дедуля немного тщеславен, и очень гордится своей шевелюрой. Простим старичку эту малую слабость.

– Но у меня ДЕЙСТВИТЕЛЬНО роскошная шевелюра, согласитесь!

– У Гейба красивее, – пожала я плечами.

– Я и не сомневался, – ухмыльнулся Коул. Потом вновь повернулся к Дэну. – Ты что, и вправду надеялся, что та, которая нашла свою половинку, согласится, что ты в чём-то её превосходишь?!

– Ни на что я не надеялся, – буркнул тот. – Просто сказал, что не собираюсь стричься, вот и всё.

– Коул, вы, похоже, снова отвлеклись от темы, – вступил в разговор Гейб. – Так что там насчёт волос?

– Ах, да. Волосы мы наследуем от матери. Всегда. Исключений не было ни разу. А как вы можете видеть… – и он показал сначала на меня, а потом – на свою жену, словно бы предлагая нам самим сделать вывод.

– Да, вы правы, один и тот же оттенок, – кивнул Гейб.

– Ну, так вот, когда я это увидел – сомнений у меня уже не осталось. Твой рассказ про подмену младенцев расставил всё по своим местам. Но мне нужно было последнее подтверждение, и поэтому я отправился в Портленд.

– Вы говорили, что живете в пригороде Нью-Йорка, верно?

– Когда? Ах, да, это когда доказывал, что я не шизофрения? Верно. До Портленда всего миль триста, так что я рванул на крыльях. Обычно мы избегаем летать днём, но… Сами понимаете…

– Понимаю. Я бы и сам не выдержал. Мой родственник совсем недавно две недели шлялся по центральным штатам в облике пантеры – искал свою похищенную семью.

– Он их нашёл? – взволнованно спросила Элли.

– Не он. Миранда. Сначала дочь, потом жену. Собственно, так она к нам и попала – привезла нам малышку Вэнди, которую спасла от похитителей.

– Но кто решился на такое? Они угрожают остальным? – нахмурившись, спросил Дэн. Он мгновенно преобразился, исчезла маска легкомысленного, кокетливого шутника. Сейчас передо мной сидел настоящий глава семьи, родоначальник, истинный вождь.

– Нет, пока нет. Тогда произошла случайность, которая впредь не повторится. Сейчас один из моих родственников выясняет, что это была за организация. Она довольно законспирирована, но Эндрю уверяет, что уже нащупал нужные ниточки.

– Они ищут и ловят людей-«мутантов», – пояснила я. – Да не на тех нарвались. Думаю, вам тоже стоит быть настороже. Мало ли…

– И не только нам, похоже, – Коул и Дэн понимающе переглянулись.

– А кому ещё? – мне стало любопытно, что означает этот взгляд.

– Я так понимаю, если вы до сих пор существуете, – задумчиво протянул Гейб, – то и вампиры, по-видимому, тоже?

– В точку! – хмыкнул Коул.

– Вампиры существуют? – ахнула я.

– Не просто существуют, – хмыкнул Дэн. – Один из них умудрился украсть у нас мою любимую пра-правнучку Дани. Её назвали в мою честь, кстати!

Вот и вернулся душенька Дэн. Он, видимо, кокетничает, как дышит. При этом у меня даже в мыслях не было сравнивать его с Алексом. Тот был насквозь гнилой, а этот… Ну, не знаю, настоящий, цельный… И явно готовый на всё ради своей семьи. Кстати, что он там про украденную вампиром родственницу говорил-то? Что-то у нас разговор про сплошные похищения зашёл.

– Вампир украл вашу внучку? Но разве вы не можете её спасти.

– От кого спасти? Он собственного, горячо любимого мужа? – рассмеялся Коул. – Видела бы ты, как она рычала на своего отца и готова была сразиться со всей семьёй, защищая своего вампира. Которого, собственно, никто и так трогать не собирался. Кто ж рискнёт попытаться разлучить половинок-то? Только безумец.

Так, похоже, тут тоже какая-то интересная история. И, наверное, длинная. Обязательно узнаю её, но позже.

– Я верю, что безумцев среди вас нет, но всё же… Ты нашёл того доктора?

– Да. Это было не сложно. Он остался в той самой больнице и за прошедшие годы дослужился до главврача.

– И он во всём признался?

– Разумеется. Не сразу, конечно, а после того, как я подержал его за ногу, стоя на карнизе одной из высоток. К счастью, вчера было воскресенье, он был дома, выкрасть откуда его было весьма легко. Так что он полностью признался в том, как продал за деньги нашу дочь богатой пациентке, у которой родился мёртвый ребёнок. Взятка детской медсестре – и всё прошло, как по маслу. Обеим женщинам он сделал кесарево, причём той, другой, под именем моей жены и наоборот. Этот гад прекрасно знал, что Элли должна прийти на приём в этот же день, он всё спланировал. Мёртвого мальчика отнесли в детское отделение, как нашего, откуда его и вынесли нам. А тебя сразу записали ребёнком той женщины.

– Господи, какой кошмар! – Гейб покачал головой. – И какое счастье, что практически всех наших ребятишек принимает Джеффри. Хотя, если вспомнить близняшек…

– Близняшек? – хором воскликнули Гил и Герб. А я уж было подумала, что они разучились разговаривать.

– Моих сестрёнок. Мы нашли их лишь вчера, уже четырёхлетними. Малышкам нелегко пришлось за эти годы. Натерпелись. И хорошо ещё, что их особенность посчитали просто заболеванием, и та организация ими не заинтересовалась.

– Особенность? – поднял брови Дэн.

– Наши дети рождаются холодными и растут в три раза медленнее, чем человеческие.

– Поразительно! Доминик тоже такой! – воскликнул Роб. Ага, и у этого голос прорезался.

– А кто такой этот Доминик? – тут же заинтересовался Гейб.

– Сынишка Дани, – ответил Дэн.

– От вампира? – ахнул Гейб. – Но разве они могут размножаться?

– Как оказалось – могут, – ухмыльнулся Коул. – Мы сами были в шоке. Просто у него это… редко получается, как я понимаю. И детёныш у них получился прелюбопытный…

– Подождите-подождите! Бог с ними, с вампирами, что мы вообще о них знаем? Но сама Дани… Я думала, что я… что она… что женщины нашего вида бесплодны. А если она родила… Значит, только я?..

– Господи, да с чего ты вообще такое в голову взяла? – воскликнул Коул.

– Потому что у меня нет!.. – воскликнула я и осеклась. Не говорить же об этом перед шестерыми мужчинами, пятеро из которых хоть и приходятся мне родственниками, но всё равно – мужчины, причём едва знакомые. Это не Джеффри, с которым я могу говорить о чём угодно, в том числе и о функционировании своего организма. Или о НЕ функционировании.

– Доченька, если у тебя нет внешних признаков… – Элли многозначительно взглянула на меня, – это ещё не значит, что у тебя нарушения и внутри тоже.

– Наши тела идеально здоровы, – подхватил Коул. – А бесплодие – это болезнь, нарушение, патология. Поэтому у тебя его быть просто не может.

Мне показалось, что с моей спины упал тяжёлый груз, который я несла, не замечая, но почувствовала его тяжесть, лишь освободившись от него. Моя неспособность родить Гейбу ребёнка хоть и не была где-то среди моих постоянных и первостепенных мыслей, но всё равно сидела где-то в уголке и время от времени напоминала о себе. Я отгоняла её доводами, что у Гейба уже есть дети, что нам с ним всё равно растить всех его будущих братьев и сестёр, что все бессмертные женщины бесплодны. И вдруг узнать, что это не так!..

Я почувствовала, как из моих глаз хлынули слёзы облегчения. В следующий момент я уже сидела на коленях Гейба, в его объятиях.

– Что случилось, Миранда? – покачивая, фактически баюкая меня, испуганно шептал он.

Извернувшись в его объятиях, я крепко обняла его и зашептала в ухо.

– Ты понимаешь, что это значит? Я смогу родить тебе ребёночка!

Если кому-то интересно побольше узнать о "небесных" и земных гаргульях, о родителях Дэна и его потомках, о происхождении вампиров, а так же о "похищенной" Дани и её муже-вампире, предлагаю вам прочесть мой фанфик "Никогда не спорь с судьбой" . Я описала там всё очень подробно, и не стала здесь повторяться.
_________________

Оксана, спасибо за новую главу. Такая трогательная встреча, обо всем поговорили. И все таки Миранда как большой ребенок, так переживала что бесплодна, а наверное забеременеть она может в определенное время ( типа течки ) и потом они с Гейбом еще мало времени вместе. И все переживания Миранды от того что ее не воспитывали настоящие родители. Она ведь считала себя человеком, а потом монстром, и только сейчас начинает узнавать кто же она. Я тут представила, какие же дети у них с Гейблом будут, интересная гремучая смесь: гаргулья , пантера ( а у Миранды еще и инопланетяне в родичах. Получается зеленая , крылатая пантера с антенками . Но картинку я нашла

___________________________________

Хи... а вдруг при знакомстве с братьями Рэнди, они увидят в девочках свои пары... Интересно... А так вроде, объяснения про прошлое, прошло хорошо.
Спасибо за продолжение!