Дивье Поле

Полуденный колодец


Вокруг была разношерстная и шумная толпа. Словно ярмарка какая. Крикуны и глашатаи орали о каком-то пире и скорой свадьбе. Уж не про наше ли задание речь идет?

-Разумные вещи глаголишь, душа моя, - восхитился я мудростью Любавушки.

-Да какой же с меня королевич, Любавушка? Да еще и заморский? Я ни этикетам ихним не обучен, ни языкам каким. Акромя крепкого холопьего словца бранного да неприличного. Посоромлюся, Любавушка, при дворе, ой посоромлюся, - попытался я убедить свою Любавушку. - А вот на ристалище пойти могу. Мечом помахать, себя показать. Игнатий, ты как мыслишь? Проку мало от нас в хоромах да палатах, а на состязаниях можем и пригодиться Святазару.
-А с вас девоньки , мыслю я, поболе успеху во всех этих свадебных хлопатах будет. Кто, акромя вас в этом понимает? Может вы и смогёте к этой княжеской дочери Прекрасе пробраться, да словечко ей замолвить? - высказал я свое предложение. - Мысль то она верная, с одной стороны. А с другой неспокойно будет сердечку, коли Любавушка вдали от меня будет, - признался я в своих волнениях.

Признаться, я не особо понял, что случилось после того, как Даша Касьяновна выбила с ноги дверь в княжеские, как надо полагать по их шикарности, палаты. Но разбираться было некогда, тем более что нам тут и правда были совсем не рады.
От ужаса при виде здоровенных каменных фигур, что встретили нас внутри и отнюдь не хлебом-солью, я снова стал человеком. Но довольно быстро понял, что это категорически плохая идея, потому что никакого оружия у меня не имелось, а сражаться голыми руками с этими столбами - это уже не героизм, а идиотизм. Да к тому же Касьян - думать об этом громиле как о Даше получалось уже плохо - управлялся за двоих, да и Велимир не отставал. В общем, я так рассудил, что в кошачьем обличии буду гораздо полезнее. Только вот беда - как обратно стать котом так и не разобрался, а одного желания тут было явно маловато.
С досады от собственной никчемности я раздражённо топнул ногой. Тело завибрировало, но ничего не произошло. Тогда я подпрыгнул и ударился оземь обеими ногами, после чего почувствовал, что приземляюсь на четыре лапы. И снова - живём!
И вот, пока Касьян и Велимир махались с каменюками кто чем горазд, я активно мешался под ногами. У вражин, конечно же. Попробовал было цапнуть этих громил каменных зубами или когтями, но в итоге добился только того, что едва не лишился и того, и другого. Тогда я вспомнил, что я всё-таки кот и меня все любят. А значит, я могу растопить даже самое каменное сердце (только не Касьяново по ходу, видать его вовсе не имеется). В общем, стал я о ноги каменных воинов активно тереться и ласкаться, мурлыкая. Не Бог весть какая помощь, но все же отвлечь вражьи рожи я сумел, что изрядно замедлило их действия. А потом решил и вовсе пощекотать их хвостом и даже добился того, что каменюки начали хихикать. Боже, прямо как девицы от смущения, когда к ним целоваться лезешь. Жаль, насладиться этим не удалось, потому что объекты моих издевательств внезапно исчезли, а вместо них появились люди. Надо же, а я-то думал, что это просто тени какие-то мерещатся по углам, любопытствующим образом глядящие на наш махач. К их чести, местные оказались людьми правильными - выкатили нам пожрать и ещё барахла всякого, но не успел я принюхаться, как обнаружил, что Касьян уже куда-то топает - как обычно, без меня - ну и поплелся следом. А он, тем временем, снова хвать Варвару и шмыг в колодец. От возмущения я аж встал на задние лапы и упёрся руками в бока, размышляя, что это вообще за дела такие? Новое вероломство настроения моего не улучшило, тем более что после эпичной схватки моя мужская гордость была сильно уязвлена тем, что никакого геройства совершить во имя прекрасной... гм... дылды, не удалось. Да и куда это вообще годится, если будущая жена дерется лучше, чем ты? Неправильно оно как-то. Да и опасно для жизни.
Пока я стоял и размышлял в этом минорном ключе, рядом послышался шорох, от которого у меня встало все и сразу.
Мышаааааа! Ловить! Бежать! Терзать!
В общем, напрочь позабыв о человечьих своих печалях, сиганул я в ближайшие кусты, откудова шум этот доносился. Да и вообще, одно другому в конце концов не мешает - поймаю вот эту сочненькую мышку и подарю Касьяну - вот я, мол, какой добытчик и охотник!
Неведомо, сколько носиться бы мне за этой мышью в своих лучших порывах, но добыча моя взяла и шмыгнула в колодец, ну и я бездумно прыгнул следом. Мое счастье, что там была верёвка, за которую удалось в полете когтями все же зацепиться, но очередное "твою мяууууть" вырвалось таки раньше. И, конечно же, ни одной сволочи, желающей поймать мою волосатую тушу, рядом не оказалось, а потому, как всегда в этой жизни, пришлось делать все самому.

- А вот это обиднау было, слушай! - заявил я, падая, в свою очередь, на Поликсеня. А что, ничего так у него тут на голове, удобно. Волосы мягкие, густые... И я выпустил когти, устраиваясь поудобнее.
_________________

ОПУСТЕВШЕЕ ГОРОДИЩЕ.
Когда Велимир вернулся, городище изменилось. Он был оглушен хором громких голосов, визгов ребятни и радостным смехом. Людей стало слишком много. Птицей он кружил над поселением, высматривая темноволосую макушку. Да где же она?! Яркий блеск привлек его внимание. Рада… Голову ее венчал тонкий обруч с сияющими звездочками, и вся она была будто видение. Велимир позабыл, как дышать. Он обернулся человеком, и тут же был окружен гомонящей толпой. Благодарные жители предлагали им подарки. Лишь на секунду Велимир задумался. Взгляд его скользнул по резным шкатулкам, наполненным украшениями. Старичок-златарь по-доброму улыбнулся:
— Зазнобе своей желаешь что-то выбрать?
Велимир кивнул:
— Желаю.
— Так выбирай! Такого теперича нигде не сыскать? Что деве твоей любо?
Велимир взглянул в ту сторону, где стояла Рада. Звезды запутались в ее волосах, точно на полотне ночного неба. Смотрел на нее, и виделась ему ночь, темная, горячая, тайная… В горле пересохло, стало жарко.
— Звезды…
Старик на секунду задумался, пожевал губы, а в следующее мгновение метнулся к еще одной шкатулке. Он долго в ней рылся, пока не выудил с самого дна ожерелье. По всей длине с него свисали звездочки, украшенные белыми и голубыми адамантами.
— Вот! Достойно самой княгини. Иди, порадуй свою ненаглядную.
Велимир поклонился деду и бросился за Радой.

Он нагнал ее у колодца. Подошел сзади, обхватил за плечи, коснулся губами виска, уже считая ее своей.
— А что ты меня не дожидаешься?
Она была такой красивой… Теплой, нежной. Велимир уткнулся носом в смоль волос. Они пахли луговыми травами, цветами. Аромат, который зачаровывал.
Сейчас ей украшение подарить или на потом оставить? Клубок вдруг резво покатился по истоптанной земле и нырнул в колодец.
Туда нынче лежит их путь? Подняв брови, Велимир следил за тем, как один за другим, недавние попутчики скрывались в каменном тоннеле. Ладно, если это единственный способ выбраться отсюда, тогда…
Он прижал Раду к своей груди, и вдвоем они прыгнули в сырой сумрак.

УТРЕННИЙ СУМРАК.
Хорошо было. И спокойно. Они лежали прямо на земле. Запах хвои оплетал дурманом. Рада сонно дышала ему в шею, посылая по всему телу дрожь. Открывать глаза не хотелось. Пусть бы это длилось вечно. Влажная от росы трава под головой, едва слышное уханье совы да горячие объятия.
Вдруг чье-то дыхание коснулось ушей, сверху на них легла длинная тень...

Велимир резко подскочил, все так же прижимая к себе Раду. Это не сон. Они лежали в глубоком овраге. Вокруг – никого. Мрачный серый рассвет накрыл собой виднеющиеся невдалеке избы и заборы. Рядом не было никого из прежних спутников. Велимир огляделся, толкнув Раду себе за спину. Впереди показались еще двое таких же удивленных путников. Кажется, они были на том поле, где все началось.
_________________

Утренний колодец

Отозвавшись на тихую просьбу Филимона, опустилась рядом с ним на землю. Сначала было страшно, что он начал слабеть под действием моего яда, но всмотрелась в его глаза: не было там болезненной мути. Взгляд чистый, ясный, со смешинкой. Может, и впрямь обошлось?


- Боюсь, - негромко шепнула я, но не удержалась и погладила его по щеке. – Я очень боюсь причинить тебе вред. А ты отравы не боишься? Не берут тебя яды совсем?
Но на такой поворот я не особо надеялась: слишком хорошо, чтобы быть правдой!
После появления Наделенной силой, я огляделась, но Емельяна с Любавой не заметила рядом с колодцем. Видимо, разошлись наши пути. Мысленно пожелав бывшим спутникам удачи и везения, я следом за Филимоном подошла к колодцу.
Филимон быстро придумал, как нам вниз спуститься.
Очутились мы на краю обрыва, а в обрыве том – черные остовы домов торчат, да ветер жутко завывает, будто на погосте.
Нервно передернув плечами, я огляделась, нет ли здесь другой дороги. Очень уж не хотелось в эту мертвую долинку спускаться. Смотрю, на краю оврага старичок сидит: седой, как лунь, спина сгорбленная, глаза слезятся.
Подошли мы к старичку, поприветствовали, и поведал он нам свою кручину: когда-то здесь была большая деревня. Теперь же всё вымерло, только души неупокоенные от двора ко двору носятся, да страшным воем завывают.
Давным-давно налетело на деревушку лихо злое, да всех жителей погубило, один лишь только молодец в живых остался. Только теперь не может он домой вернуться, ибо на деревне заклятие страшное наложено. Место проклятым сделалось, а сам добрый молодец с края обрыва сойти не может. Постарел, волосы белыми, как снег сделались, а ни шагу ступить прочь не в силах.
Но есть возможность одна избавить деревню от проклятия. Спуститься надобно только вниз, не боясь ничего…
По опустевшим дворам шныряет всякая нежить - кикиморы-пустодомки да умертвия разные. Гиблое это место, страшное. Надобно найти общинную избу, да в ней пир накрыть для всех неупокоенных душ. Сварить медовухи, браги хмельной, пирогов напечь, да угостить всех, кто избавиться от проклятия хочет.
Выслушав историю, я взглянула на Филимона:
- Видимо, Макошь хочет, чтобы мы избавили деревню от проклятия. Я не знаю, что требуется для браги, а вот для медовухи точно нужен мед, причем гораздо больше, чем у нас с собой. Скажи, мил человек, - обратилась я уже к старику, - а где ваши деревенские бортничали обычно?
- А вон там, - указал рукой старичок в сторону недалекого лесочка, расположенного на краю обрыва. – Там борти стоят на ближней поляночке. Тропка только заросла уже, думаю.
- Ну, уж поляночку-то в лесу я отыщу, - сразу повеселела я от перспективы уйти от жуткой деревеньки на лесные просторы. – Пойдем, - я взяла Филимона за руку, и мы направились к лесу.
Правда, далеко мы не отошли, дорогу нам перегородила лощина. Пришлось спускаться. Хорошо хоть деревня проклятая в стороне осталась, чуть виднеется околица в сером рассветном сумраке.
На дне оврага мы повстречали еще путников: беловолосого мужчину и тихую девушку, как-то странно отводившую взгляд.
- Доброго здоровьичка! – негромко поприветствовала я их, невольно косясь на недобрую деревеньку. – Вас сюда тоже Макошь послала? Я – Елисава, а это – Филимон. Мы за медом идем. Вы уже старичка видели? Давайте только наверх поднимемся, не нравится мне тут!

Полуденный колодец

Игнатий с Ольгой, похоже, тоже не хотели расставаться. И я их понимал.
Привык я уже как-то к Любавушке за эти пару дней, хоть и кажется, что уж тут прошло то времени, а вот. Может общие проблемы объединяют, а может и быт. Не знаю. А вот что точно знаю, так это то, что терять ее не хочу ни в этом сказочном мире, ни в реальном.
Сказано - сделано.
-Игнатий, а можа и не треба нам своих девонек-то самих оставлять? Ведь обидеть могут, а кто за них заступится? Да и какие из нас с тобой воины, коли рядом нет мудрой да заботливой советчицы? Мы ж без них как буньки на воде - пропадем. Решено! - ударил я раскрытой ладонью по колену. - Никуда я Любавушка тебя одну не пущу! За тобою пойду! Хоть в терем высокий, хоть в колодец глубокий. Пошли к дочке княжеской, глядишь я и там на что сгожусь.

Утренний колодец


- Отчего же, берут, - не стал отпираться Фил. - Но и я от них не отказываюсь. Слово я заговоренное знаю, пестициды, гербициды всякие. А слово мое крепкое. Проверить не желаешь?

Оказались они на этот раз неподалеку от жуткой деревни. Что ж им везет на нежить всякую. У озера хоть живой была, а здесь и вовсе мертвечиной несет. Вдохнул воздух и закашлялся, никак отплеваться не мог, так и стоял на языке гнилостный вкус тлена, аж глаза заслезились. Может поэтому и не особо слушал старичка, что задание нам объяснял. Уразумел только, что поляну надо накрывать.
Елисава быстро сориентировалась, что нам дальше делать, взяла меня за руку и повела по заросшей тропинке. А ладошка у нее узкая, шелковая, прохладная как веточка с молодыми листочками. Пока уходили в сторону от деревни, Фил старался поближе к девушке держаться, вдыхал ее лесной запах и очищались легкие от смрада. Чаще всего попадался венок. В общем опять он себе весь нос расцарапал.
Шел он по тропинке и бурчал:
- Что за дела, нашли шеф-повара. Я что, на сдельной оплате здесь? Начальник пищеблока? Ну я понимаю яды благородные варить: капельку ртути да килограмм цианида какого-нибудь. Вот это вещь. А тут? Бражку да медовуху варить.

Услышал слова Елисавы, задумался:
- Ну в принципе тоже можно из меда сообразить, чтобы по сараям за зерном не шариться. И обязательно, я настаиваю, продистиллировать.
И опять Фил впал в угрюмую задумчивость.
- Ну что такое, всем другим парням мечи-кладенцы, да луки самострельные раздали. А мне? Вручили котелок и вперед с песней к мартену становись. А я между прочим кулинарных техникумов не заканчивал.
За своими причитаниями он пропустил момент встречи с напарниками. И с ходу поинтересовался:
- Здрасьте, а вы готовить умеете?
И тут же мысленно дал себе пинка. Расслабился. А если бы они на нежить нарвались?

Сбоку зашуршали кусты и на полянку вышел еще один парень. Высокий, статный, с открытым ясным лицом, в светлой рубахе, перевязанный кушаком. Ну чисто Лель из Снегурочки.
-Опа, еще один попутчик. Никто не помнит, сколько нас на задание направлялось?
Нелюб потянул носом. От пары, встреченной первой, пахло как положено. Он еще раз принюхался, а мужчина похоже оборотень. Птица? Пернатыми от него разит. С девушкой труднее, но что-то знакомое есть. Что-то кошачье. Фил аж мурлыкнул от неожиданности.
А вот от новоприбывшего не пахло ничем. И это было странно.
- Ты кто такой будешь? - спросил, задвигая Елисаву себе за спину.

Вечерний колодец

Хоть и холодно было кругом страсть как, и ступать на снег в поршнях своих не хотелось, но дальше висеть на Касьяне Варя не осмелилась. А ну опять, как тогда на мосту, сущность его мужицкая о себе знать даст? Не то, чтобы Варвара против была: мужчина он видный, а уж как кулаком своим идолов расписывал в доме княжеском – залюбуешься. Но полюбоваться – одно, а все остальное предпочитала она в более для этого располагающих местах. Уж точно не посреди поля снежного, где того и гляди сугробами их заметет.

И как оказалось, вовремя от великана в сторонку отошла. Потому как на него сверху как раз и свалилось… нет, не сугроб, – вила рыжеволосая.

Ну надо же. А Варя думала, что одна она так верещать умеет, нет, видно и для Сени путешествие по колодцу неожиданным оказалось. Вон как вопит, аж уши заложило.

Прислушалась к словам ее, да головой покачала. Плохи дела. И еще хуже то, что и сама она не отказалась бы сейчас в палату. Хоть с Морганой, хоть с Артуром. Да с кем угодно, но вот программистов никаких точно не надо. Даже о проекте, ради которого и пришла на выставку, забыть была готова, лишь бы выбраться отсюда.

Об отсутствии витара Варя точно жалеть бы не стала. Хоть и помог он им и в крепость попасть, и каменья старинные за стену вынес, но на том и спасибо. И пусть… летит себе… стороной. Понимала, что некрасиво помышлять так, но со страхом своим к пернатым, хоть и оборотням, ничего поделать не могла.

А место заснеженное и пустынное не таким уж пустынным оказалось: верно заметила Поликсения, здесь не только они, но и парочка незнакомая. Откуда пришли, куда идут? Неужто такие же попаданцы? Или нормальные, местные? Но спросить Варвара не успела, еще один старый знакомый вслед за Сеней пожаловал.

Глянула она на шерстку пушистую, что с волосами вилы смешалась, да позавидовала. Сейчас бы прижать мохнатость эту к груди, и согреться немного, а то уже мурашки по телу бегают.

Потопала ногами, пытаясь от холода спастись, - поднялась пыль снежная кругом. Взвились снежинки, в узоры причудливые складываясь, а когда утихли, успокоились, как будто яснее стало, и рассмотрела Варя, что вдали, почти у самого горизонта, не сугробы огромные намело, как казалось прежде. Замок там стоял, да такой, что впору в рассудке своем здравом усомниться. Изо льда сотканный, огромный и мрачный.

Может и правда, от холода и голода галлюцинации у нее начались?
Указала рукой туда, да к остальным обернулась.
– Это еще кто-то видит? Или я умом тронулась?

Полуденный терем

Как из колодца прямиков в саду оказались, так шагали мы бодро, и вдруг все разом остановились и переглянулись - по глазам видать было у каждого, что не хотелось никому из огня да в полымя. Все же и в этом мире человеческого в нас, видать, больше было, чем от персонажей компьютерной игры. Отдохнуть требовалось хоть чуток, дух перевести.
А если бы нас с Емельяном сейчас волей судьбы разделили, как бы я себя чувствовала? Вот же в паре с нами не Филимон с Елисавой оказались, а другие парень и девушка. Вдруг бы и Емельян куда делся...
Мысль мне откровенно не понравилась.

- Ну, это ты, конечно, загнул насчет «не обучен» и «посоромлюся», -сердито откликнулась я на пламенную самокритичную речь Емельяна, - но я с тобой согласна - нечего тебе делать в королевичах среди кандидатов в женихи не пойми к какой Распрекрасе.

«Среди моих успехов в свадебных хлопотах только успешное расставание с женихом за две недели до свадьбы», - горько усмехнулась я про себя, внезапно поняв, что во мне все больше и больше переплетались и перемешивались мое здешнее и настоящее «я».
- Я, конечно, могу попытаться хоть сенной девицей прикинуться, скоморохом перед публикой сплясать, если это нам как-то поможет. Только... - я покосилась на Емельяна, не пожелав вслух произносить, что расставаться с ним мне совсем не по нраву. - Только ведь вон Ольга в мужском платье ходит, и я тоже могу в парня обрядиться и твоим оруженосцем притвориться, - проворчала я.

- Вот и правильно, - деловито кивнула я, старательно пряча радость, - а то точно пропадете без женского догляду. Вляпаетесь куда, а нам с Ольгой вас потом выручать. Так и до Дивьего поля не дойдем.
Я оценивающе взглянула на Игнатия и Ольгу. Боевые, по всему видать, ребята. Игнатий воин настоящий, боец бравый, а Ольга хоть и хрупкая девушка, но этак лихо у нее хлыст за пояс заткнут и глаза горят огнем. Эти точно за себя постоять сумеют и Святозара научат и родину и Прекрасу любить, и на ристалище отважно сражаться. Ну, а если я не права, то все равно выбора особо у нас тут нет. Что в тереме, что рядом с Святозаром - сплошной риск и неизвестности.
- Емельян, надо бы нам для начала понять в каком из теремов княжна заперлась. Хоромы-то княжеские вон какие огромные, и теремов там несколько, - обратилась я к спутнику. - А прежде чем туда соваться, мне бы хотелось переодеться и умыться, а то я похожа на чудище лесное.
И тут послышался девичий плач. Доносился откуда-то поблизости, а кто плачет не видно среди ветвей и листвы.
- Пошли, узнаем, кто там слезы льет, - понизив голос, предложила я Емельяну.
Прошли мы немного вдоль вглубь сада и увидели девушку в простом сарафане. Сидела она под яблоней и горько плакала. Вздрогнула при нашем появлении, вскочила на ноги и хотела бежать.
- Не бойся нас, не убегай, - поспешно обратилась я к девице. - Расскажи, о чем плачешь. Может, поможем как.
- Не поможете вы. Да и не из-за себя я плачу, а из-за нашей княжны. Хорошая она, а вот счастья ей не видааааать... - и девица снова заголосила, вытирая слезы косой. - Выдадут замуж за урода какого-нибудь, немытого да пузатого, у которого бородища в крошках и капустой воняет.
Переглянулись мы с Емельяном.
- Емель, а пусти в ход эти свои штучки, которыми ты ну... с женщинами умеешь, - приподнявшись на цыпочки, зашептала я ему прямо в ухо. - Только смотри, не очень-то... лихачествуй, - и я тихонько дернула его за рукав. - Может, узнаем у девицы, в каком тереме Прекраса сидит и как туда лучше пробраться. Скажем девице, что помочь можем ее княжне и ее возлюбленному Святозару. Как думаешь?

УТРЕННИЙ СУМРАК.


Велимир оглядел новых знакомых. Да, они точно были на том поле.
— Я – Велимир. Это – Рада.
Что-то в этом месте было не так. Но вот что именно, Велимир никак не мог понять.
— Даже если не умеем, придется срочно научиться.
Вот только если деревня давно заброшена, придется повозиться, чтобы добыть снедь.
Солнце совсем не торопилось показываться над горизонтом. А ведь рассвет уже должен был давно наступить. Страшное место… Чем раньше они управятся, тем быстрее смогут убраться отсюда. Раз их новые попутчики берут на себя выпивку, то Велимиру с Радой придется позаботиться о том, чтобы пирующие не захмелели слишком быстро.
— Встречаемся в деревне.
Он взял Раду за руку и повел за собой, под сень высоких деревьев, покрытых рассветной росой.
— Пока я буду охотиться, набери ягод, каких-нибудь кореньев… – Он перешел на привычный командирский тон, невольно становясь тем, кем был в прошлой жизни. – И вот еще что… – Велимир вытащил сверкающее даже в сумраке ожерелье. Звездочки-самоцветы лукаво подмигивали. – Это тебе.
Он встал позади Рады и, не дожидаясь ее разрешения, застегнул украшение. Подрагивающими пальцами убрал волосы, перекинул ее на плечо. Не сдержавшись, наклонился и поцеловал основание шеи, лизнул нежную шелковистую кожу. Ее вкус тут же ударил в голову. Какова же она там, внизу? Но сейчас нельзя…
— Я буду присматривать за тобой сверху.
Не позволяя себе задерживаться подле нее, Велимир уже привычно обратился птицей – на этот раз соколом, и взмыл в небо. Невидимой силой его тянуло к Раде. Она была необыкновенной, невероятной. В ней было что-то колдовское, завораживающее. То, чему он никак не мог сопротивляться. И не хотел.
Стараясь не упускать Раду из виду, Велимир высматривал неосторожных животных, кружа над острыми макушками.
_________________

Орала Варя громко. Прям вот очень. То держи её, то отпусти, то снова держи. Не спуск в колодец, а какая-то съёмка славянского порно-фэнтези. Хотя, что и говорить, Касьяновы влечения тела были очень не прочь в подобном поучаствовать. А вот я... Эх, я уже совсем не понимала, где я, а где этот бугай-двоедушник. Если так дело дальше пойдёт, и впрямь будем мы с Игорем Елисеевичем вступать в ансамбль "Голубая луна", ну или станем бисексуалами. Что в принципе не так и плохо.

- Зачем-зачем... Клубок нас сюда потащил, - почесала я макушку. - А может, и права ты... Хватайся за меня, сейчас взад полезем.
По правде, сильно сомневалась я, что Касьяновой силы хватит на то, чтобы мне взобраться обратно, при этом таща на спине Варвару. Вот же столкнула жизнь с девицей - судьба у неё что ли такая, на мне сидеть. Жаль только, что не так, как могло бы быть, не будь я Дашей.
Но не успели мы начать наш "переход Суворовых через Альпы", как сверху на меня свалилась... Поликсения. Мать-перемать! На мне такие изящные мужики ещё не лежали. Я аж крякнула от неожиданности, когда Ксюха проговорила:

А вот это она зря... Хорошо Игоря рядом нет, он бы ей рассказал про Нейманов и прочие скрипты.
- Пипец. Не думал я, что такое удовольствие получить можно, если на мне такой женственный мужик лежит, - философски изрекла я, случайно (клянусь, случайно!) проходясь ручищами Касьяна по прелестям Поликсении. Ну, а что? Будет потом, что вспомнить, когда она мужиком обратно заделается. - Ладно, вставай давай, пока мы тут тройничок не организовали под эгидой Голубой луны. Варе обидно будет.
И снова не успела я подняться, как на нас сверху спланировал Елисей Игоревич.

- Эй, мужики! - воззвала я к лежащим сверху. - Я понимаю, что МЖМ нынче в моде, только тут у нас не такой уж и МЖМ и не такая уж и мода. Вставайте давайте, пока я добрый.
Стряхнул с себя и Полю, и Игоря и за дело принялся. К Варе подошёл, ибо заприметила она что-то, а там и стало ясно, что именно. Зимняя пустыня, где мы оказались, и не пустыней вовсе была. Целый дворец тут нарисовался, да такой, что королева Елизавета в Букингемском дворце сдохла от зависти и старости вместе взятых.

- Не тронулась. И я вижу. Или у нас с тобой коллективные галлюцинации.
Я сделала шаг вперёд и обернулась к остальным. На Игоря старалась не смотреть. Вообще-то не самый удобный вид у обоих был для выяснения отношений, но прям чувствовала я, что скоро оно, это выяснение, случится.
- Идёмте.
И зашагала в сторону дворца.

белые ходоки Мерзнущие в колодце


- Руки! При себе держи. Чай не девка я трактирная! - аааа, меня мужие-немужик лапает! Задушу разработчиков собственноручно. Если, нет, когда выберусь.



Легок на помине! И не так уж легок!
- Эй, комок шерстяной, когти втяни, а то шубу из тебя сделаю! Брысь с меня! - да бл*, запутался еще в лямках это торбы. - Могу еще хвост подпалить.

- Никогда. Никому. Не. Рассказывай. Об. Этом! - интересные ощущения от мужских рук на теле. Зато теперь примерно понятно, что Катя чувствует. Но дальше проверят не собираюсь.

Ха, Терминатор какой деловой.
- Слышь, рыжий, колбасу будешь? Натуральная поди, - порывшись в мешке, нашел хлеб, колбасу и сыр что ли. Да блин, ну как уже замерзло все. А, щас, Поликсения чего-то пошептала и подогрела еду. - Держи.
- Кася, а провиант я потащу? Девушкам тяжести таскать нельзя! - и всучил мешок бугаю. - Бутерброд хочешь? Поищи там сам.

Странное место, ветер дует, а звуков нет. В тишине человек быстро с ума сходит. И от холода тоже быстро умирает. Были бы ткани синтетические, замерз бы уже насмерть, а так платье из такани домотканной плотной ничего так, но лучше костюм от Columbia.
- Эй, сладкая парочка, - обратился я к Варваре и Касьяну, - мы что забыли во дверце Снежной Королевы? Кая? Вы так шустро туда рванули.

От всего, что делал Велимир, с ума она сходила. Прошлое, что сейчас дымкой забвения подернуто было, тусклым становилось, неправильным. Как же сладко было верить в то, что с ним все иначе будет. Как-будто сама себя в клетку загнала, где власть над нею у него одного.

Что делал он, что говорил, все в ней след неизгладимый оставляло. Не было для нее никого больше в мире, только как с чувствами своими совладать, если они так огромны, что кажутся больше вселенной?

Сладко спала Рада, обняв руками Велимира, и снились ей сны, что она за правду была принять готова. Сидела Рада напротив мужчины, только совсем иначе ее звали, совсем не Радой. И его иначе… Но был перед нею ее Велимир. Смотрела она на его губы, и все, чего хотела, целовать их, но знала, что нельзя, потому как отпустить себя не могла все это время. Почему же думала, что с ним можно? Почему ему хотелось верить? Почему сама верила в то, что нужна ему будет?

Рада проснулась, понимая, что лежит на Велимире, что к себе ее прижимает, как-будто она его драгоценность, и так странно от этих дум на душе сделалось! Она вдохнула его аромат, не насытиться им было, упиваться им желала. Дым и дождь, что с неба серебристыми нитями падал. Такими же точно, как и волосы его. Не сдержалась, по светлым прядям провела пальцами, улыбнулась. Ее черно-смоляные пряди поверх его лежали и такими непохожими были, другими совсем.

Но ни слова сказать не успела, когда их сон нарушили пришлые. Велимир задвинул ее себе за спину, и было в этом жесте что-то сладкое, от чего прямо в сердце кольнуло и тепло разлилось.

Она молча глаза опустила, не хотела, чтобы чужаки ее облика чурались. Не хотела, чтобы Велимир увидел, какая она на самом деле.

Они оказались в странном овраге, рядом темнели в сумерках остовы почти разрушенных домов. Рада подернула плечами, как от озноба, осматриваясь. Всюду только страх и смерть, что она могла увидеть своим острым взором.

Велимир с пришлыми договорился, что они разделят свои обязанности меж собой, и Рада благодарна ему была за это. Не хотелось ей, чтобы кто-то рассматривал ее, как-будто выставлена она была на всеобщее обозрение. И когда ушли Филимон и Елисава, хотела Велимира отблагодарить, но он сделал то, чего никак не ожидала. Заступил ей за спину, и надел на шею Раде украшение, что достойно самой королевы было.

Что же он с ней делал… С ума вознамерился свести? Зачем прикасался губами к ее коже, зачем в ней будил все то, что ему одному отдать была готова? Чем сможет она его удивить? Тем, что неумела во всем, что мужчинам понравиться может?

Рада поджала губы, когда Велимир снова взмыл вверх, в сумраке утреннем среброкрылым соколом растворяясь. Зоркий взгляд его на себе чувствовала, и от этого не по себе ей было.

Отвернувшись, принялась Рада искать коренья и ягоды, как Велимир наказал. Темным облаком волосы ее лицо от сокола скрывали.

Только бы не увидел того, что разрушит чары, что над ним власть имели. Лишь обманом его заманить в сети свои могла, и готова была сейчас на все, только бы Велимир с нею был. Миг или час, не важно то было. Лишь бы он рядом был.

Однако какие нынче мужики в образе рыжих девиц пошли! Ну просто сама невинность и скромность! Даже интересно стало, как Поликсеня в реальности выглядит. Чисто из научного интереса, конечно!
- Я подумаю, - пообещала я Поликсюхе. - Может, и не расскажу.

Тоже мне... нашёлся девушка. Но что поделать? Мешок я взяла и стала рыться в нём в поисках провианта. Всё же расход калорий и энергии у мужчин был в разы больше. Вот и я ощутил/а это на своей собственной шкуре. Обмен веществ зашкаливал, жранья нам так и не давали. Так что сумка в моих руках была использована по прямому назначению.
Порывшись в её недрах, я извлекла бутерброд. Себе забрала булку, Елисею колбасу протянула.

- Как что? - жуя хлеб, вопросила я. - Я тут понял, что если графика игры являет нам какое-то место, значит, нам туда и надо. Так что... добро пожаловать во дворец.
С этими словами я толкнула хрустально-ледяные двери, которые, на удивление, легко распахнулись перед нами.
- Ну, дамы вперёд, - поклонилась я Поликсении, с улыбкой во взгляде сверкнув на неё глазами. Интересно, на хер меня пошлёт или в двери войдёт?

Утренний колодец


- Зато твой котелок вам всем у озера жизнь спас, когда нужно было змей отпугивать, да и сейчас сгодится против проклятия, а у того же Емельяна при себе сколько оружия было? Сильно оно ему помогло против Озерника или змей? Выходит, что котелок – важнее меча! – совершенно серьезно ответила я, на миг прижавшись щекой к плечу Филимона.
Нашел из-за чего расстраиваться, в самом деле! Меча ему недодали. А толку-то от этой железки –лишь за кусты цепляется.
При знакомстве с Велимиром и Радой Филимон как-то все принюхивался странно, а поведя носом в сторону тихой девушки, неожиданно мурлыкнул по-кошачьи. И мне это почему-то не понравилось. Я повнимательнее присмотрелась к Раде, но ничего особенного не увидела: красивая девушка, но Любава не хуже. Однако к Любаве Филимон так не принюхивался и не мурлыкал ничего.
Я так крепко призадумалась, что ни слова не проронила, покуда не ушли наши новые знакомцы.
Зато вместо них мужчина какой-то появился. С виду пригожий, только непонятно, кто таков. Впрочем, мне ли мужчин бояться?
Однако Филимон шустро оттер меня подальше от путника:


Мне тоже это интересно знать было, так что я с любопытством выглянула из-за спины Филимона.

Утренний колодец

Велимир с Радой оказались крайне неразговорчивыми. Ага, ну может так и надо, и даже так лучше всего. Мало ли кто по лесам шатается или может у Фила глюки начались и нового пришельца видел только он. Изображать одного воина в поле не хотелось, так что схватив Елисаву за руку, припустил по еле заметной тропинке.

Издалека послышалось гудение и потянуло запахом дикого меда, нелюб изменил направление и вскорости они добрались до деревьев с дуплами, из которых по примеру Винни-Пуха им и предстояло добыть мед. Погони не было, в чем Фил убедился, но продолжал оставаться максимально собранным, навострив уши и нос.

Елисава принялась обходить поляну, что-то негромко напевая речитативом. Она же лесная дева, сообразил Филимон, может и с лесными пчелами ей удастся договориться? Нелюб старался не делать лишних резких движений, чтобы не раздражать местных обитателей, которые и так уже грозно жужжали, встревоженные внезапным вторжением. Он сунул руку в карман и достал камушки. Ба, да это те самые, которые он стащил на озере. Фил принялся их вертеть, рассматривая и недоумевал, чем же они ему так приглянулись. Камни как камни, небольшие, с розоватым отливом, и в каждом было отверстие.