Дэйра Джой "Ritual of Proof"

Прочитала аннотацию, подумала, что, не очень. Но всёже решила почитать на досуге.
За некоторым исключением, люблю книги целиком,так лучше впечатление и восприятие.
Взялась за эту книгу, думала, "с грехом пополам" за недельку одолею.
Прочитала на одном дыхании.
Девочки! СПАСИБО ЗА ВАШ ТРУД!

Книга изумительная , перевод великолепен , удовольствие от чтения непередаваемое!

И тихонечко, с надеждой , а когда будет заключение
_________________

Ура, вот здорово! Будем ждать!

Вот и я радуюсь и жду

 » Глава 16, 17

Ну, вот, долгожданное окончание!

Глава 16
- Живой?.. Конечно, живой. Каждая планета, которая поддерживает жизнь…
- Нет. Я имею в виду, что он по-настоящему живой. Разрядные шторма – это как Форус «связывается» с собой. Рудные камни уподобляются детям, хотя это чуждая людям взаимосвязь и трудная для объяснения. Форус обращается к своим детям. Всем своим детям.
Его дети? – Грин втянула воздух.
Это открытие поразило ее как удар молнии.
- Ты говоришь о том, что луна сама по себе является какой-то разновидностью грандиозной формы жизни?
- Да. Древним разумом.
- Но… это невозможно… Мы бы обнаружили интеллект…
- Не такого вида.
- Я тебя не понимаю.
- Ученые связывают такой разум с простыми природными ритмами. Даже Аркеус – часть его цикла.
- Ты сумасшедший? Такого не может быть! – И все же она вспомнила свои размышления о том, что порой казалось, что, хотя луна вращалась вокруг планеты, именно Аркеус был постоянным спутником Форуса.
Он решительно взглянул на нее.
- Ты действительно думаешь, что это так странно? Сколько раз ты слышала, как люди говорят, что мы должны жить в гармонии с нашей землей? Почему, ты думаешь, они так полагают? Интуитивно они чувствуют, что так поступать правильно. Сколько историй и легенд оставлено последующим поколениям еще со времен Исходоточки о таких местах?..
- Они – выдумка! Истории, чтобы стимулировать работу ума, вот и все.
Он затряс головой.
- В таких историях есть крупица истины. Не это ли их характерная черта?
Придя в ужас, Грин посмотрела вниз на грязь под ногами и тут же подняла ноги вверх.
- Оно думает? Смотрит на нас сейчас?
Джорлан тихонько засмеялся.
- Ничего подобного. Форус ощущает. Познавательный процесс – строго эмоциональный. Восприятия так сложны, так изощрены, так развиты и так удалены от нас самих, он обладает уникальным познанием, если ты пожелаешь так определить.
- Ну, а как бы ты обозначил это?
- Никак. Оно слишком трудно, чтобы передать в человеческих понятиях; ближайшее, что я могу найти, что его сознание – визуальное «осознание». Ничего похожего на твои эмоции. И вообще не эмоции человека. Ты не должна их путать. Они очень различаются. Все формы жизни здесь, за исключением по большей части нашего вида, сложным образом соединены с Форусом. Бланоки. Огнекрылы. Кли. – Поддразнивая, Джорлан приподнял бровь. – Даже твоя драгоценная Клу, хотя я ненавижу признавать это.
Грин отметила, что он произнес «твои» эмоции – не «наши». Насколько он был связан с этой внеземной формой жизни? Судя по тому, что он рассказал, каждый вид на Форусе был симбиотически связан друг с другом и с самой луной. Идея была такой чужеродной; живя здесь более тысячи лет, они не имели об этом понятия.
- Это трудно осмыслить. Как ты узнал все это, Джорлан?
Он пристально уставился на нее, ожидая, пока она сделает правильное заключение.
Ее губы приоткрылись, когда к ней пришел ответ.
- Ты – Сензитив.
- Да. Я связан со всем здесь, как и Форус со мной. Точно так же как джинто и бланок.
Это объясняло, почему бланоки прилетели в ее сад. Чтобы быть рядом с ним. Также это объясняло так много других вещей. Я никогда не видел джинто до этого, по крайней мере, своими глазами. Грин вспомнила его слова в тот день у реки. Она подумала, будут ли уровни, которые смогут разделить только он и Форус.
- Как в точности ты связан, Джорлан?
- Я «слышу» картины нашей жизни. Я часть всего, что есть Форус, но я независим. Порой я могу ощущать течение изменений.
Некоторые Сензитивы обладали сильными гипнотическими способностями. Кажется, Джорлан был одним из них. Может быть, и не только Джорлан. У Грин были подозрения, которые она должна была озвучить. Она сглотнула.
- Аркеус?
Мужчина склонил голову.
- Да, он такой же, как я.
- Это… это хорошо, Джорлан?
Его пальцы нежно погладили лицо женщины.
- Это очень хорошо, имя-дающая. В самом деле, очень хорошо.
- Почему?
- Форус обращается к нам, но мы не слышим его зова. В ходе жизни он приспособил себя и понял, что по прошествии длительного времени мы приспособимся к этому месту. В конечном счете, родились те, кто обладал определенной предрасположенностью, позволявшей контакт с формой. Так началась связь, которая продолжается семь сотен лет. Мы медленно изменяемся, понимая все больше и больше. Форус не вмешивается в нашу селекцию, но способность объединяться с Форусом может изменить наши жизни. В нем есть мудрость, источник, чтобы ощущать, знание, чтобы постигать – если у тебя есть способность переводить это в человеческие понятия. Такая мудрость могла бы быть бесценной для нас, как для биологического вида.
Грин думала об этом. Морщинка беспокойства пролегла на ее лбу. В нечестных руках такое знание могло к тому же оказаться слишком заманчивым для махинаций. Их общество в опасности? Как член Дома Лорд, она несла ответственность по защите колонии.
Джорлан вздохнул.
- Ты беспокоишься о возможной опасности. Я не могу солгать и сказать, что ее не существует, именно поэтому я храню секрет, как, предполагаю, делают и другие. Возможно, они боятся за свою собственную жизнь и безопасность, стань известна их высшая степень одаренности. Некоторые из нас могут с точностью указывать лучшие места для выращивания зерна, для добычи полезных ископаемых… и много больше, Грин. Беспринципные люди могут добиться, чтобы другие подчинялись его командам.
- Поистине. А у тебя есть связь с другими Сензитивами?
- Нет. До недавнего времени, я даже не знал, об их существовании.
Она вслух поинтересовалась, как и множество других до нее, почему все Сензитивы были мужчинами.
- Я точно не знаю, почему.
Еще кое-что пришло ей на ум.
- Клинки-метеоры! По этой причине ты можешь сражаться ими? Это какая-то твоя часть сущности Сензитива?
- Частично. Понимаешь, на самом деле они не клинки-метеоры, Грин. В действительности это – бритвенные камни.
Ее глаза расширились.
- Такого не может быть! Бритвенные камни смертельно опасны! Никто не может управлять их реакцией.
- Я могу. Бритвенные камни – истинные дети Форуса. Они не чужие этому миру, как думают ученые. Они - би-жизнь, получающаяся при разрядном цикле.
- Объясни, что такое разрядный цикл.
Джорлан замолк.
- Это слишком запутанно, чтобы передать словами. Достаточно сказать, что рудные камни являются большим, чем кажутся.
Грин заподозрила, что он чувствует себя не слишком уютно, когда делится такой информацией.
- Почему ты и Кли кричали в шторм?
Он ухмыльнулся.
- Мы праздновали неподвижное изменение жизни. Бытие всегда меняется, оставаясь при этом постоянным. Эмоциональное зрение – это дар Форуса, приносящий много радости. Молнии привносят характерную черту. Это способ Форуса для того, чтобы… - он поколебался, чтобы найти правильные слова, чтобы выразить свои мысли – чтобы изобразить огромную любовь ко всему этому.
Грин припомнила то, чему была свидетелем. Кли, прекрасные и свободные, устремляющие свои сердца, чтобы петь на ветру. И Джорлан, делавший то же самое. Она никогда не забудет, как его красота брала начало в его душе. Она была так благодарна, что была там, чтобы быть тому свидетельницей, чтобы пронести такой внушающий благоговение образ с собой навсегда.
Форус был больше, чем их домом; он был их убежищем в шторм. Каким-то образом это изменило ее мнение. Знание, которое она приобрела сегодня ночью, могло бы помочь ей совершить широко распространенные изменения. Если она переживет завтрашний день…
- Расскажи мне больше о бритвенных камнях. Как ты можешь обладать ими?
- Я связан со всем здесь, как Форус связан со мной. Я слышу образы нашего существования, так же как Кли, так же как огнекрылы. Я – часть каждого движения этого места, и все же я независим. Клинки-метеоры реагируют на мои действия, вместе мы создаем внешние очертания. Движения вы называете Гле Киан-тен. Ваши мастера интуитивно постигают секреты земли, но ни один синтезированный клинок никогда не сможет быть равным по силе природному. Понимаешь, формы и бритвенные камни происходят от самого Форуса.
- Как ты делаешь это?
- Я связан напрямую с источником, так я становлюсь его сущностью.
Она задумчиво разглядывала его. Его слова почти точь-в-точь отражали догмат Гле Киан-тен.
- Все Сензитивы могут делать так?
- Некоторые обладают способностью, но… кто-то может быть более опытен, чем другой.
- Почему?
- Не знаю. Думаю, он обладает чем-то, чтобы производить манипуляции некоторого сорта… - он казался искренне озадаченным.
Грин закусила губу и искоса взглянула на своего имя-носящего. Манипуляции…
Творения Санторини.
Могло ли это быть? В попытках улучшить их вид Санторини случайно создала более значительную, особую «связь» с этим «чужим» миром, который способствовал их выживанию? На самом деле, после экспериментов Санторини колония начала благоденствовать. Тем не менее, не был обнаружен ни один Сензитив Санторини.
- Этот манипулирующий фактор, о котором ты говоришь, существует сейчас?
На мгновение он закрыл глаза.
- Да.
- Он исходит от тебя? – Она задержала дыхание, ожидая его ответа.
Он снова на мгновение прикрыл глаза.
- Нет.
- Ты можешь рассказать мне что-нибудь еще?
- Источник манипуляций… может действовать в своих целях.
- Это хорошо или плохо?
- Не знаю. Форус не делает таких различий.
- Ты всегда знал о Форусе?
- Да, Грин. Я просто не знал о понятии Сензитив. Когда я был маленьким, я интуитивно понимал свое соединение. Оно всегда было со мной. Я никогда не думал, что побочным действием окажется повышенная чувствительность к физическому возбуждению. Спасибо тебе, что указала мне на это таким соблазнительным способом. – Его зубы вспыхнули белым в темноте ночи.
Она улыбнулась.
- С превеликим удовольствием, яркопламенный дракон. – Она уставилась вверх на звезды. – Мы должны возвращаться обратно. Уже поздно.
- У нас есть время. Давай останемся немного подольше. – Он перевернулся, кладя голову ей на колени.
Грин пробежала пальцами по шелковистым волосам. Она не хотела возвращаться тоже. Он смотрел вверх на нее, светлые глаза блестели на фоне тени его лица. Прекрасные и так сильно похожие на воды Форуса…
Она вздрогнула. Соединение. Оно отражалось в его глазах и всегда там было.
Каждый член экипажа на борту NEOFEM’а заметил и ощутил красоту этой земли. Несмотря на то, что луна была их приемным домом, все они любили ее. Она не всегда была добра, но неизменно таинственна. И ее объятия были безупречны.
- Что? – тихо спросил Джорлан.
- Ничего. – Большим пальцем она обрисовала маленький кружок на его виске. Должна ли она поведать Септибуналу то, что он рассказал ей? Это было ее долгом – проинформировать их о поразительном открытии. И все же, как они отреагируют?
Казалось, Джорлан интуитивно понял, что беспокоит ее. Его длинные черные ресницы на мгновение скрыли выражение глаз. После чего он пристально посмотрел на нее.
- Не отдаляйся от меня, Грин, - прошептал он. – Я не смогу вынести, если ты так сделаешь.
Она уставилась на него в шоке.
- Зачем тебе так считать? Я люблю тебя, Джорлан. Ты – Тамрин и отец моего наследника.
Его рука потянулась, чтобы обхватить ее шею. Он притянул ее лицо ближе к своему.
- Слой может посчитать нас запятнанными нашими способностями «видеть» мысли чужого вида.
- Абсурд. Твоя связь с Форусом делает тебя более человеком во всем. Уверена, что твое отличие от Форуса должно быть запечатлено внутри тебя - с этим тебе самому придется бороться, особенно если ты ощущаешь, что мы, как вид, не соответствуем.
Его лицо отразило восторг ее проницательностью. Грин незамедлительно определила единственную трудность существования человека в согласии с Форусом. Мужчина приподнялся, чтобы нежно коснуться ртом ее губ.
- Ты – моя связь, - хрипло пробормотал он.
Она улыбнулась.
- Я с трудом в это верю.
У Джорлана дернулись губы.
- Это правда. Когда ты открыла мой мир телесному, ты по-настоящему освободила мою природу Сензитива. Перенесла ее на совершенно иной уровень. Я интуитивно понимал многие вещи, но они не выстраивались в логическую цепочку внутри меня, пока ты не зажгла мое желание. Я всегда буду благодарен тебе за это, Грин.
- Благодарен, - невозмутимым тоном повторила она. – Изумительно.
Он ухмыльнулся, продемонстрировав две глубоких ямочки.
- Говорят, что сондрево обладает способностью порождать желание…
Она поняла, куда он клонит.
- Это не всегда самое лучшее.
- Ах, но порой так и есть. – Он повернулся с ее коленей, чтобы встать перед ней. – Посмотрим, каково твое желание? – Он схватил ее за руку.
- Почему мое? Почему не ты?
- Потому что мы уже знаем, каково мое желание.
Сильные руки потянулись к поясу ее платья, распуская маленькие завязки. Оно упало к ее ногам светлым облачком ткани.
Он расстегнул заколку, удерживающую ее волосы. Длинные темно-рыжие пряди каскадом упали на плечи и спину Грин, спадая до талии. Ее груди, ставшие больше с рождением Аркеуса, вздымались под шелковистой массой. Соски, розовые даже в таком свете, пронзали длинные локоны.
Джорлан смотрел на нее взглядом неприкрытого желания, такого неконтролируемого, что и в самом деле не было сомнений, что это была за страсть. К ней.
Он сбросил свою одежду под ее внимательным взглядом. Встав обнаженным перед ней, он обхватил ее руками и затащил под струящиеся ленты сондрева.
- Так это просто легенда, Джорлан.
- Да? – Он наклонился, чтобы прикусить краешек ее губы. Его сладко-мускусный вкус соблазнял ее на желание большего.
Но она всегда хотела этого мужчину больше и больше.
Именно это воздействие привлекало ее.
И она имела в виду не только его чувственность, которая являлась всего лишь некоторой его частью. Это было, как если бы они принадлежали друг другу. Как если бы каждая ее частичка соответствовала каждой его частичке. Будучи вместе, они сплетались и соединялись. Как молнии и камни.
Ленты-пушинки раскачивались над ее обнаженной плотью тысячей крошечных взмахов паутинки. С каждым порывом ветра они просеивались вокруг ее тела, покалывая кожу.
Джорлан привлек ее ближе к своему теплу, гладкой плоскости торса. Они оказались замурованы в мире прикосновений пушинок, принесенных ароматом ночной песни.
- Кажется, будто ты ласкаешь меня повсюду, Джорлан, - выдохнула она.
- Да, прошептал он, скользя тыльной стороной пальцев вниз по ее спине, запутываясь в волосах и лентах-пушинках.
Вдалеке бланок начал исполнять свою редкостную песню.
Грин закрыла глаза, замечая ночь, звуки, аромат и ощущение Джорлана возле себя.
- Это Форус, да? – поняла она.
- Да, - прошептал он. – Скажи мне, каково желание твоего сердца, Грин?
- Ты, - недвусмысленно ответила она.
- Тогда у тебя будет эта мечта. – Он прижался губами к ее лбу. – Прислушайся…
Он закрыл глаза и начал покачиваться, держа ее в руках, покачиваться на легком ветерке, покачиваться с мягкими лентами-пушинками.
Мускулистые руки сжались вокруг ее талии. Одна из ладоней прижалась к ягодицам, вжимая ее в него. Его жесткая длина, гладкая и бархатистая, скользнула по низу ее живота. Передвинулась над холмиком. Запульсировала у кожи.
Другая рука запуталась в волосах, когда губы мужчины легко коснулись шеи Грин. Он начал тихо утробно мурлыкать, покачивая их между ветерком и лентами-пушинками.
Когда кончики пальцев начали скользить по ее телу, так легко, так прекрасно, она поняла, что он связан с сондревом. Движения ветвей ночью на ветру стали его движениями. Они подчинялись не разуму. Они управлялись ощущением ночной песни Форуса.
Каждая ее часть стала чувствительной к его обнаженным прикосновениям, его беззаботным ласкам. Только лишь его член сильно пульсировал у низа ее живота. Трепещущая связь.
Тыльная сторона его пальцев слегка задела ее соски. Грин почувствовала, как и ее волосы скользят по вершинкам тоже. Длинные пряди плавно сдвигались по его рукам. Эротический вид. Очарованная, она следила, как он ласкает ее тело легкими взмахами прикосновений.
Огнекрылы, порхающие вокруг сондрева, образовали позади Джорлана ореол. Его темные полосы скользнули вперед, сияя темнее, чем ночь. В этом волшебном освещении сосредоточенные, чеканные черты были более прекрасны, чем она смогла когда-либо описать.
Она никогда прежде не видела у него такого выражения лица. Он полностью отдался своей душе Сензитива, позволяя эмоциям, контакту овладеть собой.
Его ладони опустились вниз по ее ногам как легчайшие поцелуи, взлетая вверх туда, где он прижимался к ней.
- Ты прикасаешься как сондрево, Джорлан.
- Я? - он нежно подул на ее губы – сдержанный ветерок, заставивший покалывать краешки ее рта.
- А сейчас ты прикасаешься как гроза, мой имя-носящий.
Грин прикрыла глаза, чтобы насладиться ощущениями, которые он передавал ей.
- А это?.. – медленно протянул он почти у ее рта.
Грин почувствовала, как кончики его черных ресниц щекочут ее губы. Ее рот приоткрылся от изысканного, утонченного прикосновения.
- Великолепно, - выдохнула она.
Теплое дуновение дыхания, выдохнутого через нос, покалывало ее шею и ключицы.
Внезапно Грин ощутила, что падает назад.
Ее глаза распахнулись, и она вцепилась Джорлану в плечи.
- Что ты делаешь?
Он тихо засмеялся.
- Верь мне, имя-дающая. – Они повалились на скрученную груду лент у основания дерева. Воздушные отростки смягчили падение.
Грин утонула в блаженстве.
Легкий матрац укачивал их обоих. Свисающие ленты продолжали покачиваться возле них занавесью осязательного удовольствия. Сквозь нити повсюду сновали крошечные порхающие огоньки.
Это была самая великолепная ночь, подумала Грин. Самый великолепный мужчина.
Джорлан полностью опустился на нее, телом одновременно прохладным и горячим. Прохладная кожа от ветерка, жаркое дыхание от желания.
Грин повсюду чувствовала мягкое соприкосновение.
Джорлан пробежался ресницами по ее ротику еще раз, после чего обмахнул ими по ее щекам. Она никогда не представляла, как невероятно эротичными могут быть мужские ресницы. Он провел ими вниз по ее ключицам, по груди. Затрепетали на вершинках. Грин выгнулась, прижимаясь к нему. Издавая тихие стоны, не желая портить ночь. Шелестели ленты-пушинки.
Ресницы защекотали округлый изгиб ее живота. Крошечные взмахи возбуждали каждое нервное окончание. Он стегнул ресницами по лодыжке и своду стопы. Сделав так, он прижался поцелуем сбоку к лодыжке и подъему ноги. Рот был влажным, ресницы – сухими, покалывающими. После чего она ощутила, как эти перышки-ресницы легко проносятся вверх по всей длине бедра, как ряд крошечных иголочек. Грин обнаружила, что она чрезвычайно чувствительна к таким дразнящим прикосновениям.
Она засмеялась, изогнувшись в его хватке.
- Ты щекочешь меня, дракон!
Его зубы поймали нежную кожу высоко с внутренней стороны ее бедра. Он потянул, прежде чем медленно отпустить из острой хватки пойманный приз.
- Я хочу щекотать тебя… и бросать в дрожь… и… - Горячий язык лизнул чувствительный участок. Быстрыми, легкими, влажными прикосновениями.
Грин задохнулась.
- … пробовать тебя на вкус…
Крошечными ласками языка он сделал ее легкой как перышко также быстро, как пальцами и ресницами. Когда Грин попыталась отшатнуться от него, он воспользовался возможностью обернуть несколько лент-пушинок вокруг ее запястий.
Грин заморгала, когда поняла, что он и в самом деле имел наглость связать ее! Лорду!
Он внимательно разглядывал ее веселящимся взором, пылающим лазурным прищуром. Оскорбленное выражение ее лица было тоже совсем легко прочитать.
- А сейчас это воистину интересно. – Он тихонько засмеялся.
- Думаю, ты должен…
- Сделать так? – Он накрыл ее рот своим собственным, даря ей такой глубокий и крепкий поцелуй, что Грин захныкала в талантливые уста.
После чего он продемонстрировал ей, как язык может стать похожим на прикосновение перышка к шелку. Он омывал ее тело водоворотом самых легчайших прикосновений. Кончик его языка, трепещущий на вершинках ее грудей, проникающий между лент-пушинок сондрева чтобы влажно раздразнить ее соски. Грин вскрикнула, отправляя стайку огнекрылов в тревожное бегство. Охваченный ее реакцией, он потянул возбужденную вершинку сжатыми губами и сильно пососал.
После чего вернулся к своему плану, используя только свой ласкающий язык, касаясь каждого ее кусочка, пока она не заметалась перед ним в беседке пушинок. Выкрикивая его имя.
Призывая его войти в нее.
И только после того, как он развел ей ноги и долго и медленно облизывал серединку ее нижних губ, только после того, как толкнул ее на грань покачиванием кончика своего языка по каждой точке этой линии, где он еще раз сжал губы и сильно пососал, только тогда он вошел в нее.
Он перекатил их в гнездышко лент. Ленты-перышки были повсюду над ним: на спине, в черных волосах.
Но вошел он в нее совсем не легким как перышко выпадом.
Он вошел жестко, быстро, сильно.
И задержался в глубине.
Грин страстно желала сделать вдох, побежденная исключительным размахом его проникновения. Охваченная силой его любви.
Он тихо утробно замурлыкал. Тот же самый грубый, хриплый звук, который он использовал раньше. Мелодия.
И тогда она почувствовала, как он просачивается в нее. Не было другого способа описать это. Он был связан с ней. Именно так, как соединялся с сондревом, с Кли, и с самим Форусом.
Ощущение было всепоглощающим. Последней разумной частью своего мозга, частью, которая помнила ответственность за своих сестер, он подумала, какое это могло быть угрозой для всех женщин. Но мысль долго не продержалась.
Такой сексуальный экстаз, который за всю свою жизнь она никогда не испытывала, обрушился сквозь нее. Он был совершенен. Он был в каждой ее частичке. Он был Джорланом по самой сути.
Она чувствовала его жизнь, его ритм, его изначальные эмоции, его страсть.
Грин закричала в полном экстазе.
Поверх нее, Джорлан поднял ее ноги себе на плечи, проникая в нее в позиции, с которой, она была уверена, не сталкивалась ни одна Лорда. Он решительно толкнулся бедрами в нее и потерся, продолжая обострять ее отклик. Ее ногти оставляли след на его руках.
Джорлан низко застонал. Он никогда в своей жизни не испытывал такого вида связи! Такой полной.
Такой окончательно завершенной!
- Грин, - судорожно прохрипел он, не в состоянии сказать больше. Он отбросил волосы со лба, сосредотачивая на ней свой затуманенный страстью взгляд. Испарина выступила у него лбу.
Выражение лица Грин было крайне изумленным.
- Ты знал, что это может быть так?
Он кивнул. Стиснув зубы, закрыл глаза, когда дрожь осознания прошла сквозь него.
И ее.
Грин чувствовала его каждой клеточкой своего тела.
- Почему ты никогда не говорил мне?
- Было-не-время, - выдавил он.
- А сейчас? – Она застонала, когда он изогнулся внутри нее.
- Сейчас – да.
До того, как она смогла спросить почему, он начал двигаться в ней. Равномерно поднимаясь, он скользил то внутрь, то наружу. Равнины, усеянные Кли… поля хакки, сгибающиеся под теплым дождем…визгокрылы, спускающиеся для ночной охоты… новорожденный человечек, делающий свой первый вдох…
Мускулы на его плечах и спине перекатывались от искусных движений. И по внешнему виду и по сути непохожих на характерные для Гле Киан-тен. Внезапно подул прохладный ветерок, накрывая их пряной прохладой.
Вздох Форуса.
Цветы сондрева вспорхнули на свободу, проливаясь на них розовым и пурпурным дождем. Укрывая пряным приветствием.
- Я всегда буду любить тебя, Грин. Вечно.
Он взорвался внутри ее. Аркеус, встающий на востоке… корабль, высаживающийся на равнине… в листьях, вечно плывущих вниз по реке…
И она взорвалась с ним.
Последним, что она увидела, прежде чем впасть в дрему, был Аркеус, движущийся с востока на запад.

Глава 17
Дважды за ночь Джорлан безуспешно пытался убедить Грин не встречаться с Клаудин. Раздраженный, он наблюдал, как она падает в их постель дома, чтобы отдохнуть пару часов.
Еще раз он попытался перед самым рассветом.
- Грин…
- Ни слова больше! Я должна сделать это ради тебя и Аркеуса. Это мой долг – заботиться о вас. Я люблю вас обоих и должна убедиться в вашем благополучии.
- И я тебя люблю, но никогда не ждал бы этого от тебя! Ты не можешь встречаться с этой спесивицей на дуэли – даже на половинном клинке[1]! Грин, ты неопытна. Она назвала это дуэлью вооружения. Что если она выберет клинки-метеоры? Признай, что она очень искусна с ними.
- Полагаю, у второй стороны найдется, что сказать. Ее честь непоправимо пострадает, если она умышленно выберет оружие, в котором противник может не обладать сноровкой. Самое вероятное, что она выберет половинный клинок.
Джорлан не был так уверен.
- Ты хороша с половинным клинком?
- Я – политик, - расплывчато ответила она.
- Он разочарованно выдохнул.
- У тебя не останется шансов против нее!
Ее янтарные глаза затуманились.
- Возможно, и нет. Но не стоит сейчас на этом сосредотачиваться.
Джорлан понял, что не сможет отговорить свою упрямую имя-дающую от дуэли. Он вспомнил ее слова, произнесенные до того, как они покинули сондрево.
- Я желаю только лишь того, чтобы суметь навсегда запомнить каждое прекрасное, нежное слово в точности так, как ты говорил его мне сегодня ночью. Я хочу, чтобы это время никогда не потеряло своей остроты или смягчило свое воздействие.
Он ответил ей:
- Ты запомнишь все потому, что это – внутри тебя, Грин, и оно стало частью тебя. Как и меня.
Джорлан понял, что он не сможет, не позволит Грин пойти на такой риск. Инстинкт защитника тоже был присущ мужчинам, и Джорлан в полной мере обладал им.
Наперекор вялым протестам, он отвлек Грин, позволив себе любить ее снова. Когда она погрузилась в усталый сон, он выскользнул из постели.
Надев одежду, он подошел к своему шкафу и тихо открыл секретное отделение на дне.
Обернув клинки-метеоры вокруг талии, он спрятал их под туникой.
Он собирался сделать то, на что любой мужчина должен был иметь право. Он собирался защитить свою семью.
Он тихо закрыл за собой дверь.
Ресницы Грин слегка вздрогнули, когда Джорлан широкими шагами решительно шел к двери.
Под их сенью понимающе вспыхнул янтарный блеск, после чего они опустились.

Было до смешного легко получить доступ в поместье Д’Анбеэ. Очевидно, несносная Графа даже не думала, что кто-то осмелиться вторгнуться в ее крепость.
Джорлан не удивился, обнаружив ее в личном кабинете, радостно осматривающей массу оружия, очевидно пытающуюся решить, что лучше всего использовать против Грин. Что-то, приемлемое для Высшего Слоя, и в тоже время выгодное с точки зрения ее умений.
Она энергично взялась за пару крестовых клинков, пробуя их прикосновение. Она была дамой, которой нравилась тяжесть оружия на себе. Джорлан мог бы восхищаться этим, будь она любой другой женщиной.
Крестовые клинки были длинным, тяжелым оружием, которое предназначалось для использования в ближнем рукопашном бою. Они были любимым орудием диких Южных племен, чьи женщины вершили правосудие быстро и без просьб о помощи.
Она обернулась на его мягкий шаг, рассчитывая увидеть слугу.
- Я же сказала тебе, что не желаю, чтобы меня тревожили! Как ты посмел войти без моего… - Она остановилась, когда узнала Джорлана. Ее тонкая бровь изучающе приподнялась.
После чего холодные глаза жадно вспыхнули ошибочным предположением. Она посчитала, что Грин отправила его успокоить ее. Глупая Маркель! Она завладеет этим бархатным лепестком и, все равно, примется за Грин.
Джорлан прислонился к столу и скрестил руки на своей черной тунике. Лениво поставил одну лодыжку в ботинке перед другой. Подражая ей, тоже выгнул одну бровь.
- Полагаю, я отважусь на многое, Графа.
Клаудин откинула голову и расхохоталась.
- Отваживайся на все, что тебе хочется, Джорлан. Я смогу убедиться, что задача усмирения тебя – восхитительна.
Он беспечно смахнул воображаемую ниточку с рукава.
- На самом деле, на уме у меня совсем другой вызов.
Клаудин прогулялась до шкафчика с хамиири. Подняв бутылку ликера, она отлила себе в маленький бокал.
- Я бы предложила тебе, мой дерзкий лепесток, но я никогда не пью со слугами.
Его веки опустились.
- Какой позор… для тебя.
Она раздула ноздри.
- Говори, зачем пришел, чтобы мы могли покончить с этим. Полагаю, ты собираешься умолять о моем милосердии к Грин и предложить себя за нее. Что бы ты ни сказал, не изменит моих условий. Полная сдача мне. Полное согласие с моими желаниями.
Он склонил голову набок.
- Полное согласие?
Она покружила хамиири в бокале, скривив рот в безнравственной ухмылке.
Его лицо потемнело от поднимающейся ненависти. Кто дал этой женщине считать по-своему? Что заставило ее думать, что у нее есть право разрушать жизни людей просто для того, чтобы любой человеческой ценой получить желаемое?
Клаудин была худшим образчиком их общества. Она принуждала его бабку, неоднократно пыталась разорить Грин и угрожала его сыну. Титулованная Лордин, испорченная своим несомненным могуществом, без совести и отсутствия необходимости отчитываться пред кем-то.
Сегодня ночью она собиралась свести счеты. С ним.
Он оторвался от стола и начал медленно двигаться к ней.
- На самом деле, на уме у меня кое-что совершенно другое.
- У тебя? – Ее глаза вульгарно пожирали его, пока он подходил ближе. Красивый, мускулистый, в полном расцвете. – Я вся… внимание.
Он мимоходом поднял край туники, позволяя ей увидеть край молотов на клинке-метеоре.
- Мой вызов за Грин.
Вид клинка-метеора на нем был так необычен, что потребовалось несколько мгновений, чтобы его возмутительное предложение дошло до сознания.
Она захихикала.
Как молния, она оказалась на нем. Ее руки поймали противника в локтевой захват. Сверкая глазами, она выхватила изогнутый крестовый клинок из-за пояса и прижала его к горлу Джорлана.
- Глупый мальчишка, видишь, как бестолков какой вызов? Я уже победила тебя! Я воин платинового разряда! Оставь женские дела женщинам. Было бы жаль растратить такой лакомый кусочек на такое ребяческое представление о преданности.
Джорлан повернулся умелым маневром, тотчас же освободившись из ее захвата. Схватив запястье, держащее клинок, он быстро крутанул ее, фиксируя в своей хватке. Вскоре собственный крестовый клинок Клаудин был у ее горла.
Ее глаза в удивлении распахнулись.
- Очень хорошо, Джорлан. Вижу, твоя бабка потворствовала тебе во многом. Итак, тебя учили драться, но управляться с клинком-метеором - совсем другая задача. Только самые искусные воины могут делать это. Подумай дважды о своем вызове – у меня ты не уцелеешь.
Джорлан внезапно освободил ее, сбросив с себя.
Не отводя глаз, он развернул клинок-метеор, сняв его с пояса. Он мастерски стал волнообразно двигать его возле запястья, позволив молоту раскачиваться впереди, приводя веревку в безукоризненную степень натяжения, чтобы начать выполнение форм.
- Подумай снова. Это ты не уцелеешь, Клаудин. – Его аквамариновые глаза сузились от ненависти за каждое преступление совершенное ею. – Поверь этому.
- Больше тысячи лет ни один мужчина не проливал кровь на Форусе. Ты будешь первым? Ты действительно хочешь попытаться намочить землю женской кровью? Сделай так, и ты не проживешь достаточно долго, чтобы порадоваться этому. Септибунал казнит тебя как аномалию.
- Я готов пойти на этот риск.
Клаудин не была дурой. Она признала его мастерство в обращении с оружием. Она была странно возбуждена тем фактом, что должна подчинить его силой, чтобы выиграть. Внезапно она страстно пожелала сразиться с ним.
Закончив, она не проявит к нему милосердия. Она была уверена, что освобождение победы было бы таким же мощным, как и любое другое.
Так было всегда.
А после того, как она убьет драгоценного Джорлана, к ней придет Грин. Маркель никогда не позволит такому оскорблению своего дома пройти мимо. В прошлом утомительное чувство чести Грин Тамрин всегда становилось губительным изъяном, который великолепно укладывался в ее планы.
Джорлан был бы подходящим отвлекающим маневром.
Ее целью всегда была Тамрин.
- Пройдем? – Она отперла дверь, ведущую прямо в сады. Клинки-метеоры редко использовались в помещении. Их смертоносная траектория требовала вращения на высокой скорости. В бою мужчине с ростом Джорлана потребуется размах около двадцати шести футов, чтобы должным образом выполнить многие движения. Проводимая таким образом дуэль на клинках-метеорах являлась смертельным танцем ужасающей красоты. Такие сражения были редки из-за немногочисленности обладающих мастерством взяться за такой бой. Реакция должна быть абсолютно инстинктивной, координация – точной.
Клаудин отошла от него, начав раскачивать свой клинок-метеор небольшими круговыми движениями – прелюдией к бою. Ее шаги были уверенными на вымощенной камнем террасе.
- Я нанесу тебе первый удар, мой нахальный лепесток, просто для того, чтобы показать, какой вежливой я могу быть. – Насмехалась она, уверенная в своей победе еще даже до того, как они начали.
- Как великодушно с вашей стороны, Графа, - Джорлан хлестнул широкой свободной дугой клинком-метеором над своей головой – необычное первое движение.
Тем не менее, выбросив вперед запястье, он не застал ее врасплох, как надеялся. Шары со свистом пронеслись по воздуху только для того, чтобы быть внезапно отбиты вверх клинком, который пересек его бросок.
Веревки их оружия сплелись вместе с разрушительной силой.
Оба дуэлянта отдернули оружие, мастерски распутывая его прежде, чем оно нанесло ущерб любой из двух сторон. Ученики часто погибали в бою от такого маневра даже до того, как начиналось само сражение.
Они оба отшвырнули клинки-метеоры по окружности в противоположные стороны.
- Неплохо для новичка, - Клаудин отступила вправо, упав на одно колено и выполнив безупречную боковую дугу. Ее клинок резанул в стремительном зигзаге прямо возле него.
Джорлан тут же перекатился влево. Одной из многих опасностей битвы с клинками-метеорами была зона поражения. Поскольку радиус поражения был таким огромным, опытная мечница[2] могла разрушить практически все на своем пути в радиусе равном более чем двум своим ростам. Конечно же, в пылу сражения конечные формы были превосходной стратегией.
Джорлан бросил свой клинок в поперечный перехват, ловя ее. Он резко отдернул запястье в надежде вырвать у нее оружие. Не сработало, она была слишком хитрой для этого. Слишком опытной. Она быстро крутанула руку и хлестнула свой клинок вокруг его плеча. Одна из его частей задела его тунику, разрезая ткань.
Быстрый, безболезненный в начале порез стал через мгновение ручейком крови, просочившемся через его одежду. Глаза Клаудин злобно сверкнули.
- Мне всегда нравился вид красного на черном. А тебе?
- Я никогда слишком не заботился о сочетании, Лордин. – Джорлан упал на землю, чтобы избежать ее клинка, приближающегося опасно близко к его голове. Он перекатился на спину и хлестнул своим клинком с положения на земле. Клаудин узнала сложную форму, называемую Взлет Бланока. Она удивилась тому, как он мог выучить ее. Веревка налетела на одно ее колено. Графа могла только лишь наблюдать, как она захлестывает вокруг ее ноги, врезаясь в противоположную лодыжку, когда противник дернул запястьем, чтобы освободить обвившиеся клинки.
Порез был неглубок, но Джорлан надеялся, что текущая кровь сделает ее шаг неуверенным.
Он не колебался в том, чтобы убить ее. Всю свою жизнь эта женщина была бы постоянной угрозой Грин и его сыну.
Великолепно обученный воин, Клаудин быстро оправилась от его удара. Она почти поймала его рикошетом.
- Должна сказать, Рейнард, что в тебе намного больше жизни, чем в моих трех предыдущих имя-носящих всех вместе. Как жаль, что твоя бабка не соблюла наш договор. Знаешь ли, мы можем все еще это исправить.
Она поймала его запястье великолепным движением, известным как Сплетение Ночи. Джорлан знал, что у него есть лишь мгновение, чтобы сохранить руку. Он швырнул себя во вращение, отдергивая свой клинок-метеор и подставляя веревки своих собственных молотов.
Маневр остановил поражающее действие. Клаудин должна была отступить или подвергнуться опасности потери своего оружия.
- Меня зовут – Тамрин, - прошипел он ей в ответ. – И всегда буду! Твои бывшие имя-носящие - они не были так опытны с клинками-метеорами? Именно так ты убила их? – Джорлан ощутил кровь, стекающую под туникой вниз по руке. Это скоро повлияет на его точность. Бой клинков-метеоров было лучше заканчивать быстро.
Клаудин засмеялась.
- Не будь таким дурачком. Ни один мужчина никогда не будет сражаться с женщиной. Ни один мужчина, за исключением тебя. На самом деле от них было весьма легко избавиться. Бедняги были так удивлены в последние мгновения. Ну а чего они ожидали?
- Поражен, что ты признаешь это. – Джорлан прислонился к лиственному фону. Там его черная одежда затруднит для нее его вид.
- Ты не выживешь, чтобы рассказать об этом, мой лепесток. Последний, бедный Харинджер буквально умолял меня сохранить ему жизнь. Я швырнула его в гнездо ткачертов. Он визжал часами.
Тихий вздох ужаса раздался в кустах, за Джорланом. Но, он не мог даже на мгновение отвести взгляд от Клаудин для того, чтобы посмотреть, что там.
Он был слишком занят, отклоняя ее стремительные удары. Форма, известная как Грозовой Разряд, была трудной для уравновешивания.
- Я устала от этой игры, Джорлан. Давай покончим с ней.
- Ты хочешь, чтобы я подставил свою шею тебе для срезания?
Она дьявольски оскалилась.
- Обещаю быть быстрой.
- Вот почему я не верю в это? – Он заметил крошечный просвет и быстро ринулся вперед, вырывая клинок-метеор из ее хватки сильным вращением руки.
Клаудин отшатнулась назад, ошеломленная, что он смог сделать это.
- Как ты и говорила, покончим с этим сейчас, так? Я проявлю к тебе милосердие при одном условии…
Клаудин самодовольно усмехнулась.
- Ты ничего не забываешь? – Ее руки потянулись к изогнутым клинкам на поясе, вытягивая их из ножен. – Только один уйдет отсюда сегодня ночью, мой пламенный экс-носящий вуаль. И это буду я.
- Ты ничего не забываешь?
На мгновение Клаудин выглядела озадаченно. Пока не увидела, как он обвивает клинок-метеор, забранный у нее, вокруг другого своего запястья.
Она фыркнула.
- Никто не владеет двумя клинками! Никто, за исключением Золотого Мастера, а, говорят, она – вымысел, таинственный воин, познавший, в конце концов, пути Гле Киан-тен!
- В самом деле. – Он начал вращать двойными клинками, попеременно скрещивая их в воздухе.
- Говорят, она тайно управляет нами с женской мудростью, что ее сила не имеет себе равных, поскольку это сила, рожденная знанием когда уступить, а когда – сразиться. Это не можешь быть ты!
- Я так никогда и не говорил. – Молоты щелкнули и он приготовился к своему последнему удару. – Возможно, ты решила, что это была бы ты?
Он догадался правильно. Взбешенная, Клаудин ринулась к нему с изогнутыми клинками, метнувшись в убийственный путь.
Она перерубила один из молотов до того, как второй нашел свою цель и глубоко погрузился в ее спину, разваливая ее от шеи до пояса.
Джорлан вырвал у нее второй клинок, ловя в свои объятия до того, как она упала.
Он не нашел радости в убийстве. Он был первым мужчиной за более чем тысячелетнюю историю Форуса, пролившим кровь.
- Что заставляет тебя так ненавидеть Грин? – прошептал он больше для себя, чем для кого-то иного.
С последней частицей силы Клаудин Д’Анбеэ открыла глаза. Изогнув сардонически губы, она произнесла свои последние слова:
- Ненавидеть ее? Глупый… лепесток… что… заставляет… тебя… неизменно… считать… что… я… ненавижу… ее?
Ошеломленный, Джорлан опустил ее тело на землю, даже не желая думать о смысле ее слов.
Легкий шорох сзади вынудил его повернуться на пятках, стиснув оружие рукой.
Сияние огнесвета озарило маленькое личико, в молчании пристально смотревшее на тело на земле.
Девочка, красивый ребенок примерно двенадцати лет с длинными черными волосами и серыми глазами. Дочь Клаудин.
Она разглядывала его блестящими серыми глазами, глазами, которые ярко сияли потрясением и отвращением. Джорлан сглотнул. Он не знал, что Клудин имела дочь. Девочка видела, как ее мать умерла на его руках. Он протянул ей ладонь, чтобы предложить хоть какое-то утешение.
С рыданием она повернулась и убежала в ночь.
Его плечи горестно опустились.
Девочка слышала признание вины своей матери, в этом он был уверен. Он вспомнил ее тихий вздох ужаса. Она была свидетелем, который посмотрит на это происшествие либо как на ужасное преступление, либо просто жестокое обращение. Как она поступит с ним?
Не имеет значения. Грин и Аркеус были в безопасности.
Возвращаясь в Тамрин Хаус, Джорлан обнаружил листву особого растения, которое искал.
Он прижал лист к себе под рубашкой.
Кровотечение на руке почти сразу же прекратилось. К тому времени, как он вошел в спальню, рана зажила так, как будто бы ее никогда и не было.
Сбросив одежду, он молча скользнул между шелковых покрывал.
Грин все еще крепко спала.
Аватар не стала бы будить ее на рассвете. Привлекая ее ближе в свои объятья, он забылся беспокойным сном.

- Вы слышали о Графе Д’Анбеэ? – Матерс суетилась вокруг Джорлана, накладывая ему чашу вкусного сногглехаундского пудинга.
- Нет, не слышал. Хотя я знаю, что Грин не была призвана на дуэль. – Его рука накрыла на столе ладошку имя-дающей.
Она улыбнулась ему, отвечая Матерс.
- Ее обнаружили мертвой в своих садах. Говорят, был очевидец.
Джорлан сглотнул и тихо прокашлялся.
- Да?
- Оказывается, Графа упражнялась в движениях в саду, когда клинок рванулся назад и разрезал ей спину.
Джорлан попытался не слишком громко выдохнуть.
- Мерзкие штуки, их клинки-метеоры. Терпеть их не могу. – Передернулась Матерс.
- Нет ничего плохого в добром клинке! – проворчала Аватар, бросая Хьюго комок пудинга. Сногглехаунд перехватил его в воздухе, исполнив бестолковое короткое сальто восторга. Не зря пудинг был назван в честь этих зверьков.
- Скажи это несчастной Графе. – Джорлан пристально смотрел вниз на тарелку.
- Несчастной? – брызнула слюной Матерс. – Я скажу, что это провидение! Это омерзительная выскочка. Благодарю Основательницу, что моя Лордин в безопасности! - Матерс промокнула глаза краем скатерти, заставив Аватар неодобрительно нахмуриться.
- Не могу сказать, что мне жаль, что я не должна встречаться с ней лицом к лицу, – тихо заметила Грин. – Полагаю, что я, без сомнений, обязана этому клинку-метеору долг благодарности за его поступок, которым он защитил мою семью. Если кто-то действительно воспользовался оружием, я тоже бы обязательно поблагодарила этого человека за демонстрацию такого бесстрашия.
Джорлан внимательно следил за ней краем глаза, но ничего не сказал. Он вернулся к поеданию своего пудинга.
- Кто свидетель? – спросила Аватар.
- Родная дочь Д’Анбеэ, - ответила Матерс. Она поставила «сопящий» десерт[3] перед Аркеусом, который радостно загукал до того, как схватить и сунуть его себе в ухо.
Нахмурившись при виде несвоевременного утреннего десерта и размышляя, как удержать Матерс от того, чтобы испортить ее сына, Грин поправила ручку малыша и направила ее к его ротику. Аквамариновые глазенки округлились, когда восхитительный вкус достиг органов чувств Сензитива.
Он благодарно загулил.
Грин захихикала. Сын своего отца, все правильно.
Аватар подавилась соком лимо.
- Дочь Д’Анбеэ? Как ужасно для молодой женщины быть этому свидетелем!
- Да, так и есть. Девочка заявляет, что мать выгнала ее из кровати, чтобы заставить наблюдать за своей тренировкой с клинком-метеором. – Матерс покачала головой. – Говорят, что Д’Анбеэ постоянно придиралась к бедной девочке. А сейчас она исчезла и, вроде как, никто не может ее найти. Считают, что она сорвалась в Западные Регионы: караванная проводница заявляет, что она видела кого-то, отвечающего описанию девочки, едущего верхом в одиночку в направлении запада. Она подумала, что это странно и окликнула ее, но малышка не обратила внимания и ускакала прочь.
- Одна? – Грин нахмурилась. – Это очень опасное путешествие для такой юной девочки.
- Для любого. Кроме того, этим утром Септибунал получил подписанное признание от выскочки Оппера. Кажется, Д’Анбеэ тоже держала его в руках! Страшное дело, с какой стороны ни посмотри. По крайней мере, ее ребенку будет позволено сохранить свои титулы и земли, хотя не говорится, как она отреагировала на это все или вернется ли когда-нибудь, чтобы потребовать их. – Матерс забрала поднос и поспешила из комнаты.
Джорлан издал вздох облегчения. Девочка не выдала его. За это он в долгу перед ней. Он захотел, чтобы был какой-нибудь способ, которым он смог бы отплатить ей – но понимал, что его не было. Хотя он не сожалел о том, что случилось с Клаудин, он испытывал огорчение из-за того, что девочка была свидетельницей признания и смерти своей матери. Он помолился, чтобы у нее все было хорошо.
Мужчина наклонился и смахнул несколько крошек с подбородка малыша. Сын одарил его сонным взглядом, храбро пытаясь держать свои глазенки открытыми. Джорлан с любовью улыбнулся ему. Аркеус почти заснул. Порой гиперчувствительность к ощущениям творила такое с Сензитивами. Казалось, замечательный вкус «сопящего» десерта был слишком ошеломляющим для его младенческого вкуса.
- Ну, Маркель, думаю, схожу-ка я, проверю наши запасы. – Аватар встала. – Почем знать, когда нам потребуется что-нибудь на рынке. – Она подмигнула Грин и покинула комнату.
Грин захихикала. Она знала, старушка убралась, чтобы снова встретиться со смотрителем кухни Рейнардов.
Внезапно комната показалась неестественно тихой. Грин заметила, что Аркеус внезапно задремал, а Джорлан молча поглощает свой завтрак.
В тишине комнаты она произнесла:
- Благодарю тебя, мой яркопламенный дракон.
Он пристально уставился на нее из-под полуопущенных век.
- За что?
Она отплатила его осторожному взгляду своим понимающим.
- За то, кто ты есть. За то, что полностью отдаешься этому скреплению. За то, что являешься намного большим, чем просто имя-носящим. За твою любовь. И больше всего за твою силу.
Однако, он ждал. Ждал чего-то большего. Грин потянулась за рукой мужчины, переплетая свои пальцы с его.
- Ты - по-настоящему моя вторая половинка, Джорлан, и я никогда не смогла бы жить без тебя.
Наконец-то. Этими несколькими словами, она передала ему самый бесценный дар на луне Форус! Признание его равенства.
Его аквамариновые глаза засияли так ярко, что осветили ее душу.

Движения Грин Тамрин были точны.
Внутренняя сила управляла таинственной последовательностью поз, порождающих мощную абстракцию на выстланных камнях.
Затихающие движения в рассеянном предрассветном сумраке подражали шороху ветра, пока все в доме спали.
Это было самое лучшее время, нечем не нарушаемое время. Время, чтобы возродить ее проницательность. Время, чтобы очистить ее разум.
Самое лучшее время для переоценки.
Сквозь деревья доносилось эхо смертельного треска парных клинков-метеоров. Запущенное рукой мастера, их неминуемая траектория вобрала в себя скорость и силу движения в классическом положении Гле Киан-тен. Плетеные веревки образовывали арки и растягивались. Как любовники, они двигались вместе, когда первый лучи, символизирующие начало дня, увенчали горизонт.
Лес зашелестел, вдыхая в том же самом пульсирующем ритме. Природа задрожала в ожидании, когда наступит рассвет, возвещая величие незатейливо живого существа.

Утренняя песня Форуса.
Воспевала великолепную гармонию Золотого Мастера.
Она была тенью.
Она была оружием.
Она была ветром, который мог измениться.
Снова и снова проходил обряд, складываясь в танец смертельной красоты. Взмах. Наклон. Поворот. Прыжок. Мастерство никогда не заключалось просто в выполнении обрядов, оно было в обряде выполнения.
Она была связана не с Форусом, а со схожим знанием, берущим начало из его источника. Ее невидимый танец заключался в понимании того, когда необходимо шагнуть, а когда – остановиться.
Когда сражаться и когда ждать.
И когда позволить другим закончить раунд для блага всего дела.
Все обернулось так, как она и надеялась.
Угроза была уничтожена. Страсть разоблачена. Гордость сохранена. Новая жизнь наступила, чтобы принести радость. И, в конце концов, всем своим детям непредвиденно открыла себя древняя, вышедшая из моды любовь.
Тем не менее, было еще что-то необычное, пока что не обнаруженное…
Но Аркеус был почти готов взойти.
Поэтому Маркель из рода Тамринов приготовилась слушать эту наступающую утреннюю зарю, чье звучание не имело значения.

В честь того, что она была первой женщиной с огненным сердцем и мудростью понимать, этот танец, которому мы следуем, навсегда является нашим истинным ритуалом доказательства.
И он никогда не сможет быть представлен на суд какой-либо страны. Только лишь на суд нашей духовностих[4].

Примечания:
1. Половинный клинок (half-blade-small weapon) – небольшое оружие.
2. Мечница (Bladeswoman-a female proficient with the meteor-blade) - женщина, искусная во владении клинком-метеором.
3. «Сопящий» десерт (snuffle treat-makes you snuffle, but it tastes good) - заставляет вас сопеть, но на вкус - пальчики оближешь!
4. Духовность, в оригинале higher self - a person's spiritual self, as the focus of many meditation techniques, as opposed to the physical body, т.е. духовная составляющая личности, как сосредоточие многих медитативных техник, как противопоставление физическому телу.
_________________

УРА!!! Elfni, Фиби, спасибо вам огромное за ваш труд!!!
Теперь можно насладиться чтением перевода целиком!!!

Большое спасибо за доставленое удовольствие!

Девочки, спасибо !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
А теперь Читать

спасибо большое за перевод

Elfni, Фиби поздравляю с окончанием перевода!!!
Огромное спасибо за удовольствие доставленное чтением вашего перевода!!!

СПАСИБО!

Elfni, Фиби СПАСИБО вам за перевод!!!
Мне повезло, прочла сейчас роман целиком, не пришлось мучиться в ожидании очередного переведенного кусочка. Ну Очень необычные герои.
Интересная книга+Замечательнай перевод= море удовольствия и положительных эмоций. Что может быть лучше???
СПАСИБО!!!

спасибо за феноменальный перевод и удовольствие от прочтения его!!!!!!!!!!!!!

ПОТРЯСАЮЩИЙ ПЕРЕВОД!!!!!! Огромное СПАСИБО!!!! Теперь можно сесть и не спеша насладиться
_________________

Elfni, огроменное спасибо
Ты настоящий друг, а не просто поросячий хвостик ))
_________________

Огромное спасибо