Спасибо тебе, хозяйка, за отличный прием... Пора и честь знать...
Девочки, приятного вам дня... или его остатка...
Серый туман. Оглушающая тишина. Я брела в полном одиночестве. Впереди маячили силуэты, то появляясь, то исчезая в тумане. Мне хотелось знать, что происходит, и куда все направляются. Но при моем приближении люди сразу же исчезали. Только один старик остановился и оглянулся. На мою попытку приблизиться, он лишь покачал головой, и, развернувшись, продолжил свой путь. Я побрела за ним.
Вдруг налетел ветер и сбил меня с ног. Туман преобразовался в огромную лапу и стал надвигаться на меня. Мне хотелось закричать, но с губ не сорвалось ни звука. Попытка отползти в сторону не увенчалась успехом. Лапа словно знала все мои мысли наперед и подалась в ту же сторону. Я снова попыталась кричать и призвать хоть кого-нибудь на помощь.
Как - будто услышав мои мольбы, старик снова остановился, оглянулся и пристально посмотрел на меня. Глаза в глаза. Мудрые бесцветные глаза смотрели прямо в душу. Лапа схватила меня за талию и потащила назад. Я брыкалась и пыталась вырваться. Видя мои мучения, старик медленно направился ко мне. Я уперлась ногами в землю и попыталась сделать шаг вперед. Вытянув руки вперед, я беззвучно молила старика о помощи: кричала без слов и плакала без слез.
Из последних сил делаю еще шаг. Еще немного и я смогу дотянуться до старца. Он протягивает сою руку. Я хватаюсь за нее, словно за якорь. Его рука холодная, костлявая, вся в морщинках. Подойдя ко мне ближе, он слегка сжал мою руку, поцеловал меня в лоб и, отступая, отпустил мою руку. В голове пронеслось «Это мой подарок».
Меня снова потянуло назад. Отчаявшись выбраться, я перестала сопротивляться и безвольно повисла на моем мучителе. Стоило мне расслабиться, как меня припечатало к… стене? к полу? Я совершенно перестала ориентироваться в пространстве.
Вокруг что-то изменилось. Появился звук. Он нарастал и нарастал. Сначала был просто гул, который постепенно превращался в разные голоса. «Жива… аппарат… давление… подключай… дыхание…». «Кто-то умирал? Кто жив? Неважно, главное что жив…» - это были последние мысли, что пронеслись в голове перед тем, как я шагнула в черную пустоту.
Несколько дней я то приходила в сознание, то снова проваливалась в беспамятство. Каждый раз, приходя в себя, я видела заплаканное и уставшее лицо мамы, которая держала меня за руку и шептала, что все будет хорошо.
Через неделю я окрепла достаточно, чтобы начать задавать вопросы по поводу произошедшего. Но все только отмалчивались и старались перевести разговор на другую тему. А я потихоньку начинала звереть.
Еще через пару дней меня навестил Вася. Товарищ, друг и брат – как он сам себя называл. Оглядев меня, он нахмурился. Два сломанных ребра, выбитая челюсть, синяк на пол лица, вывихнутая лодыжка и сотрясение мозга. Вряд ли все это придавало мне очарования. Я в ответ только хмыкнула.
- Может, ты мне объяснишь, что здесь происходит, и почему все отмалчиваются как партизаны?
- Сейчас придет врач, он все тебе объяснит. – Он сел на край кровати, взял меня за руку и сильно сжал ее. – Прости, что не пришел раньше. Нужно было разобраться кое с чем. – Он протянул руку и погладил по распухшей щеке. Было так приятно, боль понемногу отступала.
- Я бы все равно не узнала, что ты был здесь. Я только вчера пришла в себя окончательно. Вроде. Честно говоря, я не представляю, сколько дней я уже тут.
- Девять дней, ты здесь девять дней.
- О…
В палату вошел врач. Пожилой мужчина с мудрыми и добрыми глазами. А в них – сочувствие и понимание. Меня это сразу же насторожило.
- Как вы себя чувствуете? Жалобы есть?
- Чувствую, что жить буду, наверное. Жалобы только на одно – мне никто ничего не говорит. Что здесь вообще происходит? – Доктор как-то странно посмотрел на Васю. Второй кивнул. Я перевела взгляд с одного на другого и прошептала, – пожалуйста, расскажите что случилось.
Врач кивнул Васе на выход и тот послушно покинул палату. Сочувствующий взгляд доктора настораживал и нервировал. По телу прокатилась теплая волна и, как ни странно, взбодрила меня. Врач вздохнул и начал:
- Если говорить коротко, то мы вообще не надеялись, что вы выживете. Клиническая смерть, вы были мертвы три минуты. После таких ударов головой… - он прервался и покачал головой, - а у вас всего лишь сотрясение. Это чудо.
Я откинулась на подушки и пыталась вспомнить, что же такое случилось, что привело меня на тот свет. Мои размышления прервал доктор, который продолжал:
- Но, к сожалению, мы не смогли спасти ваших малышей. Выкидыш был неизбежен.
Выкидыш??? Дети??? Но…
***
Я торопилась домой, поэтому вместо общественного транспорта решила вызвать такси. Меня выписали неожиданно, и я собиралась устроить мужу сюрприз. Жаль, что в последнее время я все больше времени проводила в больнице на сохранении, и так мало времени оставалось нам с мужем.
Четвертый месяц беременности. Двойня. Беспокойная двойня. Поэтому, чтобы обойтись без осложнений, я проводила одну неделю месяца в больнице.
Подъехав к дому, я быстро расплатилась с таксистом и буквально вспорхнула на свой этаж. Настроение было отличное, я даже что-то напевала себе под нос. Потому, наверное, войдя в квартиру, я не сразу обратила внимание на непонятные звуки, которые доносились из спальни. Я насторожилась. Может муж заболел и ему нужна помощь.
На пороге спальни я замерла. Мужу было хорошо, очень хорошо. Как и его напарнице. На меня нашло ледяное спокойствие.
- Интересно, - ровным голосом сказала я. Парочка замерла. Девушка обернулась, и я потеряла дар речи, узнав ее. Подруга мне давно намекала, что между Мишей, моим мужем, и Мариной, Васиной женой, что-то есть. Но любовь слепа. Я ничего не замечала или просто не хотела замечать. А вот сейчас они предстали во всей красе.
- Что ты здесь делаешь? – проорал на меня муж и потянулся за одеждой. Марина только замоталась в простыню и нагло уставилась на меня.
- Я вообще-то здесь живу. А вот что она здесь делает? – я кивнула на девушку.
- Тебя это не касается, ты вообще должна быть в больнице.
- Вот, - я развела руками, - сюрприз хотела тебе сделать, и, похоже, мне это удалось. Причем это будет сюрпризом не только для меня. Да, Мариш?
- Только посмей, - прошипела она.
- И кто меня остановит? Ты? – я развернулась и пошла к двери.
Оставаться в этой квартире не было никакого желания. Надо позвонить маме и попроситься к ней на время. Я полезла в сумку за телефоном, набрала номер мамы, но ответить не успела. Меня схватили за плечи и с размаху впечатали в стену.
- Давай, звони своему любовничку… Думаешь я не знаю про него? Не рассказывай мне сказочки про вашу дружбу с детства. В них никто не верит. – Миша выплевывал обидные слова в лицо. – Я вообще сомневаюсь, что это мои дети. – С этими словами он больно нажал на живот. Я взвизгнула.
- Мне больно, - заорала я и пнула его по ногам.
На мгновение он отпустил меня. Я открыла дверь и выбежала на лестничную площадку. Вызывать лифт было бесполезно, успеет поймать. Рванула к лестнице, но убежать не успела. Миша схватил за руку и развернул к себе. Он уже потерял всякий контроль над собой. Сильно толкнув меня к стене, стал что-то орать.
Я ничего не понимала и не слышала. Все мои мысли и ощущения были сосредоточены на ноющем животе. «Лишь бы не потерять деток…» - только это тревожило меня в настоящий момент.
Я даже пропустила момент, когда Миша замахнулся. Только почувствовала жалящее прикосновение к щеке. От неожиданности, потеряла равновесие и полетела вниз по лестнице. А в голове одна мысль – «только не дети…». Последним ощущением был сильный удар о пол нижней площадки. А потом темнота…
***
Я ошарашенно смотрела на доктора, не способная проронить ни слова. «Этот подонок убил наших детей. Моих детей…» - промелькнуло у меня в голове. В душе закипал гнев, а в груди собиралась боль, которая с каждой минутой становилась все сильней. Я опустила глаза и уставилась на сжатые кулаки.
- Прошу вас, уйдите, – прошептала я. Видимо поняв мое состояние, доктор молча вышел из палаты. Внутри у меня все бурлило от ярости.
Последние пять лет жизни я посвятила мужу. Даже работала дома, чтобы нормально вести хозяйство. Вести дом так, как хотел Миша. Вся моя жизнь была построена вокруг его интересов. И вот такая благодарность: обвинение в измене и…
Тихонько скрипнула дверь. Я подняла глаза и увидела Васю. Он взглянул на меня и глаза его распахнулись от испуга.
- Что с тобой? – Его голос сорвался. – Что с твоими глазами?
- Уйди, оставь меня одну. – Я буквально шипела от еле сдерживаемых чувств, а срываться на единственном близком мне человеке совсем не хотелось. – Я не могу сейчас с тобой разговаривать. - Я стала раскачиваться, словно укачивая саму себя. Видя мое состояние, Вася тихонько вышел за дверь.
Боль в груди усилилась и стала почти нестерпимой. Я свернулась калачиком на кровати. Но и это не помогло. «Отпусти» - пронеслось в голове. Голос показался знакомым. «Расслабься и отпусти боль» - повторил тот же голос.
Я перевернулась на спину и, застонав от боли, мысленно представила, как отпускаю боль, и она утекает через мое тело. Вокруг раздался звон и треск. Но мне уже было хорошо и не больно. Перед глазами проплыло лицо старца из тумана.
В этот раз в черную бездну я шагнула почти с удовольствием.
Проснулась я среди руин, которые когда-то были моей палатой. Искореженная аппаратура, разбитые стекла, поврежденная мебель. Только я была в целости и сохранности, лишь одежда превратилась в лохмотья.
- Что случилось? – прошептала я, увидев над собой обеспокоенного друга с одной и врача – с другой.
- Может у тебя лучше спросить, что тут случилось? – Видно было, как Вася пытается не сорвать на крик. – Как ты умудрилась разнести палату за пару минут?
- Мне было больно, вот тут, - я прижала руку к груди. – Потом я отпустила боль. И все.
Доктор нахмурился, приняв меня за душевнобольную. Еще бы, на фоне таких новостей слететь с катушек проще простого. А вот Вася посмотрел на меня как-то странно, с интересом что ли. Но вслух ничего не сказал.
Меня разместили в одиночной палате в самом конце коридора и оставили совершенно одну. Единственными посетителями были мама и Вася. Доктор приходил только утром и проводил осмотр только в присутствии мамы, создавалось впечатление, что он боялся остаться со мной наедине. Медсестры вообще шарахались от меня, как от прокаженной.
Выписали меня через три дня. Складывалось ощущение, что они просто торопились от меня избавиться. Но чувствовала я себя вполне сносно. Не давали покоя только сломанные ребра, но и они заживали, как говорится, как на собаке.
Ехать к себе в квартиру совсем не хотелось, поэтому попросила Васю отвезти меня за город, к маме. Мама не возражала. Я снова поселилась в комнате, в которой жила до замужества. Вернулась в исходную точку.
С мужем видеться я вообще не хотела, поэтому заниматься разводом я позволила моей подруге-адвокату, наказав ей отсудить у ненаглядного все, что получится - по максимуму. Что она и сделала, пригрозив ему судом за нанесение тяжких телесных повреждений. Все имущество, что было у нашей семьи, оказалось в моем единоличном владении. И все это имущество я постепенно распродала, закрыв тем самым дверь в прошлую жизнь.
В новую жизнь я взяла с собой только мой любимый ноутбук и две пары желтых пинеток, как напоминание о том, что уже никогда не вернуть…
