Мне снился сон. Такой реальный, настоящий, но тем ни менее, я понимала, что сплю. Или мне просто казалось, будто я смотрю старую запись.
Не знаю точно.
Мне семь или восемь лет. Трудно определить. Я сижу в нашей маленькой гостиной старого дома, в котором живу с мамой. За окном темно, скорее всего, уже поздняя ночь. Но я не сплю. Мне кажется, что под моей кроватью кто-то есть, и я боюсь оставаться в своей комнате. А к маме нельзя, мама не одна и если я потревожу ее, она очень разозлиться.
Мама всегда злиться, когда я не сплю и выхожу из своей комнаты, когда у нее гости.
Но я все же ослушалась и спустилась вниз, чтобы посмотреть телевизор. С ним мне не так страшно, потому что так я не чувствую себя совсем одной.
Из мамочкиной комнаты я слышала ее смех, когда на носочках пробиралась к лестнице. Надеюсь, завтра у нее будет хорошее настроение, и мы сходим в зоопарк. Мама уже давно обещала, что мы сходим, но каждый раз у нее находились более важные дела.
Мне сильно захотелось молока и, хотя я боялась, что могу привлечь маму и ее нового друга своим шумом, все же пошла на кухню и взяла себе стакан молока с печеньем, а после, стараясь не дышать, вернулась в гостиную. Звук на телевизоре уменьшила до минимума.
Пусть мамочка думает, что я послушалась ее и легла спать, и тогда может быть, мы все же пойдем в зоопарк.
Я сижу долго, смотря одну передачу за другой. Но спать мне не хочется. Я боюсь, что если усну, то монстры, которые живут под моей кроватью, заберут меня к себе.
Мамочка сказала, что если я не буду слушаться ее, то монстры обязательно утащат меня в свое подземелье.
Я боюсь монстров, но все равно иногда не слушаюсь мамочку.
На лестнице послышались шаги, но я знала, что это не мамины. Она ходит шумно и торопливо. Эти же были спокойными, не суетливыми, и под ними наша старая лестница не скрипела так ужасно.
Это был мамин новый друг. Он вошел в комнату и заговорил со мной. Прежние мамины друзья никогда не разговаривали со мной, только делали вид, что меня нет.
Он другой. Взрослый, но моложе остальных. Те настоящие старики. У него добрые глаза и голос приятный, не такой противный и резкий, как у других.
Он мне нравится. Но мне грустно, потому что я знаю, что больше его никогда не увижу. Мамочкины друзья редко появляются больше одного раза.
Он называет свое имя, но я никак не могу его расслышать. Его губы открываются, но я не слышу. Будто на одно короткое мгновение мой слух пропал.
Я рассказываю ему про монстров, которые живут у меня под кроватью, и он убеждает, что монстров не существует.
Я ему верю. Он не похож на обманщика. Впервые я думаю, что мамочка, возможно, все выдумала, чтобы я послушно себя вела.
А потом он говорит, что ему пора идти. Мне грустно, и я хочу попросить его побыть со мной еще чуть-чуть. Я не хочу оставаться одна. Одной быть не весело и грустно.
Но я молчу, потому что если мамочка нас увидит, то разозлиться, а мне очень страшно, когда мама злиться на меня. И поэтому я молча смотрю, как он уходит, как дверь нашего маленького дома закрывается за ним и знаю, что больше никогда его не увижу.
Я прижимаю своего плюшевого медведя к груди, вновь возвращаясь к развлекательной викторине на экране.
Если герои реальны, то я знаю, как выглядит один из них.
***
Я проснулась с пульсирующей головной болью. Не знаю, который сейчас час, но за узкими окнами подвала темно. Тусклая лампочка под потолком служила единственным источником света. Я не стала ее выключать, потому что здесь мне и так не по себе, а уж в полной темноте…
Морщась, спустила ноги с кровати, направившись в ванную. В горле пересохло и хотелось в туалет.
Цепь тащилась следом, но к ней я уже стала привыкать.
Не должно ли это настораживать?
Сделав свои дела, я уставилась на свое отражение в небольшом зеркале. Выглядела я, по меньшей мере, ужасно. Лицо осунулось, вокруг губ залегли глубокие линии – хотя может это лишь игра моего воображения? – глаза украшали темные тени. Волосы спутались и напоминали мочалку. Губы пересохли и потрескались.
Приподняв край свитера, я обнаружила отчетливые синяки на бедрах и талии – следы его рук. Отодвинула широкую горловину – такие же следы имелись на груди. Умывшись холодной водой, я воспользовалась найденной тут же щеткой и, кривясь от неприятных ощущений, привела волосы в сносный вид.
Впрочем, для чего? А вернее – для кого? Кого волнует, как я выгляжу? Меня больше нет, а ему чем хуже, тем лучше. Потому что отчетливо проступающие на моем лице страдания только питают его болезненное желание причинить мне муки.
Я не хотела видеть то, в кого превратилась. Это замученное, затравленное существо в отражении не вызывало ничего, кроме жалости и недоумения.
Как я дошла до такого?
Вздрогнув, я швырнула щетку в белоснежную раковину и, отвернувшись, опустилась на кафельный пол. Если мой разум еще не подводит меня, я была здесь ровно сутки. Но по внутренним ощущениям казалось, долгие недели, если не месяцы.
Сколько мне придется пробыть в этом месте? Сколько я выдержу, пока не сойду с ума?
После того, как он ушел сегодня, мне казалось, что я уже перешагнула за грань разумного. Долго лежала на полу, в состоянии прострации, полного безучастия к своей судьбе. Не знаю, откуда взялись силы все же собрать себя в кучу, но я заставила себя подняться.
Мне казалось, что меня раздробили на миллион осколков, и как не склеивай, цельной больше не буду. Всегда будет не хватать нескольких кусочков, без которых прежней не стать. Что-то умерло во мне и, осознавая это, мне хотелось безудержно, безостановочно плакать.
Самым страшным было не то, что он посадил меня в этот подвал, сделав своей пленницей; не то, что пользовался моим телом против воли. Худшим были его слова и его голос; то, как он звучал. Так, словно я не была живым человеком, не имела чувств, которые могли быть задеты.
Нет, для него я просто бездушный, бесправный предмет, у которого не может быть своих желаний.
Как он и сказал, я сосуд, в который он будет спускать свою сперму.
Грубо, отвратительно, но так оно и есть.
Правда, против которой не попрешь.
Этим же днем он еще раз вернулся, только чтобы завести мне обед, а после тут же уехал, даже не взглянув на меня. Впрочем, я никак не отреагировала на его появление, сжавшись в углу кровати, не мигая глядя в одну точку.
Я не стала есть, и пакет с обедом так и остался там, где он его положил. Чувствовала, что если съем хоть кусочек, то непременно вырву. Меня тошнило, и голова кружилась. Я довольно долго просидела, склонив голову над унитазом в рвотных позывах, но в итоге меня так и не стошнило.
Замерзнув, я поднялась с пола и, пересилив себя, вновь посмотрела на свое отражение. Мой потускневший взгляд, выражение запуганного зверька на лице мне не нравились. Они вызывали во мне отвращение.
Я вызывала в себе отвращение тем, что так быстро смирилась со своей участью.
Ну, нет! Нет, я никогда не была слабачкой. Возможно, я не смогу одолеть его физической силой. Да что там, наверняка. Но и уничтожить себя не дам. Чтобы он там себе не задумал, чтобы не решил на мой счет, у него не выйдет.
Сегодня я дала слабину и теперь стыдилась этого. Я должна бороться. Ради своих близких. В конце концов, я не одна в этом мире, хотя порой так кажется.
Но самое главное - я только сейчас это признала, глядя в глаза той девушке, которую не узнавала в зеркале – я должна бороться ради себя. И я буду.
Стиснув зубы, я кивнула своему невзрачному отражению.
Буду держаться, и противостоять ему до тех пор, пока бьётся мое сердце, пока мои легкие вдыхают кислород, пока кровь бежит по моим венам.
Следующим утром Адам пришел вновь с очередным бумажным пакетом. Бросил недовольный взгляд на мой нетронутый обед, но промолчал.
Я делала вид, что мне нет дела до его появления. Сидела на диване, поджав под себя ноги, и выглядела безучастной к его присутствию. На самом деле, стоило его шагам послышаться на лестнице, все внутри меня перевернулось от нехорошего предчувствия.
Он обещал, что наш вчерашний разговор не закончен. Пройти еще раз через такое было настоящей пыткой. Если он захочет повторить, я вынуждена буду подчиниться.
Он прошел к креслу, в котором допрашивал меня вчера и опустился в него, наблюдая за мной.
- Ты решила умереть от голода? – негромко спросил мужчина, слегка выгнув одну бровь. – Мне не нужен твой труп, Грейс. – Короткая пауза. – То, что я буду делать с тобой, требует хоть какой-то твоей энергии, иначе ты будешь ни на что негодна.
- Будь я мертва, тебя бы и это не остановило, разве нет? – прямо посмотрев на него, осмелилась съязвить я.
Глаза Адама сузились, но во взгляде не было угрозы. Скорее казалось, словно он оценивает меня.
Он ждал, что я окончательно пала духом и сломалась после того, что он сделал вчера? Что ж, я и сама так считала, но быстро опомнилась и взяла себя в руки.
Я ведь еще не мертва, верно? А значит еще не поздно выбраться из того дерьма, в которое меня окунули.
- Съешь это.
Наконец он перестал испытывать меня своим пристальным взглядом, протянув мне пакет.
Чувствуя сильное раздражение – а как иначе, если мной полностью руководит долбаный псих! – я все же съела испанский омлет и выпила кофе. Когда я закончила, Адам достал из кармана куртки мой мобильный, но отдавать мне его не торопился.
- Твоя подруга очень надоедлива, - досадливо покачал головой мужчина. – Она постоянно звонит тебе, и даже сообщение, что я отправил от твоего имени, ее не успокоило. Поэтому сейчас я дам телефон, чтобы ты позвонила ей. Скажи, что ты со мной и что все в порядке. – Адам протянул мобильный мне, но не спешил разжимать руку. – Но Грейс, если ты попытаешь выкинуть какой-нибудь фортель, я сделаю тебе больно. Очень больно.
Он предупреждающе посмотрел на меня своими холодными, почти прозрачными глазами и сомнений у меня не осталось.
- Ты поняла меня?
Я кивнула.
- Да.
- Тогда звони. – Он вложил мобильный в мою ладонь. На миг наши пальцы соприкоснулись, но я тут же отдернула их, действуя инстинктивно.
Я не хотела, чтобы он касался меня.
Думаю, Адам это заметил, но виду не подал.
- И помни, без сюрпризов.
Странно было держать в руках телефон – свой путь к спасению и не иметь возможности должным образом воспользоваться им. Только в кино я видела, когда герои попадали в такие ситуации.
К сожалению, моя жизнь – это не фильм. Тут нет повторных дублей, если уж неудачный, то никто не даст тебе возможности его перезаписать. И если попал в задницу, то изволь из нее выбираться со всеми неприятными последствиями.
Я просмотрела историю пропущенных звонков. Лорен и правда обо мне беспокоилась, от нее было более пятидесяти звонков за последние два дня. Эмми так же звонила, но без фанатизма Лорен.
Хотела прочесть входящие сообщения и посмотреть, что Адам отослал от моего имени, но он смотрел на меня таким настороженным взглядом, готовый выхватить трубку в любой момент, поэтому я просто набрала номер Лорен и стала ждать.
Мое сердце колотилось как бешенное, пока шли гудки. Я хотела придумать способ дать ей понять, что попала в беду, но не знала, как это сделать, чтобы он ничего не заподозрил. Скоро Лорен ответила и времени на разработку плана не осталось.
- Грейс?!
Голос подруги звучал облегченно-встревоженно. Она и в самом деле переживала за меня, и от этого мое горло сдавило нервным спазмом.
Неужели я думала, что обо мне и правда никто не станет беспокоиться, если я пропаду?
- Привет! – Я предприняла попытку придать своему тону беззаботности, чтобы моя ложь с Лорен сработала. – Прости, что не ответила сразу на твои звонки, - затараторила я, чтобы избежать ее расспросов. – Просто… Я была занята. – Я бросила короткий взгляд на Адама, в напряжении наблюдавшего за мной.
- Ты видела, сколько раз я тебе звонила? – укоризненным голосом спросила Лорен. – Господи, Грейс, мы уже не знали, что и думать. Ты так неожиданно исчезла, и Дин была сам не свой. – Лорен на мгновение замолкла, а я прикрыла глаза, подавляя рвущиеся рыдания. – Что между вами произошло?
Теперь ее тон звучал сочувственно, и от этого было еще хуже. Я не заслуживала жалости за то, как поступила с Дином.
- Ты была права, Лор, - с трудом справляясь с дрожью в голосе, вздохнула я. – Я не должна была давать ему ложную надежду. Я ошиблась. – Я вновь быстро взглянула на Адама, но его лицо было совершенно бесстрастным. – Это было чертовски глупо.
- Что между вами произошло? – с несвойственной ей осторожностью поинтересовалась Лорен.
Адам выразительно посмотрел на меня, давая знак заканчивать.
- Не хочу говорить об этом по телефону, - уклончиво ответила я. – Просто знай, что я… - Мне не просто было сказать, что со мной все хорошо. Потому что это было не так. – Я в порядке.
- Ты с Эллингтоном?
Туманные ответы никогда не срабатывали с Лорен. Ох, если бы я только дала ей возможность зацепиться пусть за самую маленькую подсказку. Но я должна была очень внимательно следить за своими словами, иначе он заставит меня жестоко за это ответить.
Я не хотела дать ему новый повод сделать мне больно.
- Да, с ним, - сухо и лаконично ответила я.
- Но как так вышло?
- Лор, я, правда, не могу сейчас говорить, - я специально придала своему голосу оттенок нетерпения. – Когда увидимся, я тебе все расскажу. И передай Эмми, чтобы не беспокоилась обо мне.
Я отключилась, чувствуя, словно у меня отобрали спасательный жилет, а я в самом центре штормового моря. Я пообещала Лорен, что расскажу ей все подробности при личной встрече, но как я могла знать, состоится ли она когда-нибудь?
- Мне нужно позвонить бабушке, - тихо сказала я, когда Адам протянул руку за телефоном. – Она будет волноваться, когда я не приеду к ней сегодня, а ей нельзя этого делать.
Я старалась говорить очень кротко, потому что мне очень, очень надо было, чтобы он разрешил мне позвонить бабуле. Пока она будет уверена, что я в полном порядке в университете, мне легче будет держаться здесь.
Я видела колебания на лице Адама, но он все же кивнул, соглашаясь.
- Только быстро, - предупредил мужчина, пока я ожидала, что трубку в доме бабушки поднимут.
Наконец Кимберли подошла к телефону, и я попросила отнести трубку бабуле.
Я давилась беззвучными слезами, и изображаемая радость в моем голосе причиняла мне вполне реальную боль. Но я лгала напропалую, уверяя бабулю, что у меня куча заданий и я не смогу приехать к ней в ближайшие несколько дней.
Любимый голос ба уверил меня, что нет в этом ничего страшного. Что я должна заниматься, потому что я, как сказала бабушка, всегда была ответственной, серьезной девочкой. Это почти окончательно добило меня, и когда я завершила звонок, мои глаза уже блестели от слез.
Бабушка была обо мне лучшего мнения, но оно не соответствовало действительности.
Если бы я, правда, была ответственной и серьезной, то никогда бы не попала в такую ситуацию. Никогда бы угодила в его руки, не потеряла бы осмотрительности, не растворилась бы в нем, не желала его близости.
Не, не, не! Одни сплошные не по своей глупости и легковерности.
Стараясь не встречаться глазами с Адамом, я вернула ему телефон. Было так паршиво и гадко на душе, и единственное, чего хотелось, это забраться под одеяло с головой и повыть всласть.
- Это была игра для меня? – Вскинув на меня бровь, ровным голосом спросил Адам. – Твои слова Лорен?
Я глубоко вздохнула, не сразу сообразив, о каких словах речь.
- Какие именно?
Его губы едва дернулись в усмешке.
- Ты, правда, считаешь, что совершила ошибку с этим парнем? Или сказала так лишь потому, что я слышал?
Я вяло хмыкнула.
- Знаешь, мне все равно, слышал ты или нет, - честно сказала я. – Я сделала это, потому что так чувствовала. Не все крутиться вокруг тебя, хотя ты так и не думаешь.
Я допускала, что Адам разозлиться, но он постоянно находит повод, чтобы выйти из себя. Да, я не хотела, чтобы он причинял мне боль, но еще больше я не хотела, чтобы он думал, что окончательно одержал верх надо мной.
Не знаю, почему сейчас, но вдруг я ощутила прилив внутренних сил, невесть откуда взявшихся. Вскинула голову, прямо отвечая на его пристальный взгляд. В глазах Адама мелькнуло недоумение, правда, он тут же справился с ним.
Но я видела его озадаченность, и мне было этого достаточно.
- Да, я жалею, что совершила то, за что сейчас сижу в этом подвале, - твердым голосом начала я. – Я сожалею, но не потому, что нарушила твое правило. – Я поднялась, сверху вниз глядя на мужчину, который не отводил от меня внимательного взгляда. Обхватив себя руками, прошлась по ковру. – Мне жаль, что я использовала Дина, потому что он не заслужил такого отношения. Этот парень всегда искренне, по-доброму относился ко мне. Он никогда не пытался причинить мне вред, и я никогда не сомневалась в его намереньях. Он был открытым со мной. То, чего ты никогда не делал. – Я с горькой усмешкой посмотрела на молчавшего Адама. – Его чувства ко мне понятны, и они настоящие. А я воспользовалась этим и да, из-за этого я раскаиваюсь.
Но не жди, что я стану раскаивается перед тобой. – Я покачала головой. – Этого не будет.
Ну вот, мое стремление быть кроткой и покорной разлетелось в пух и прах. Я все же не выдержала и поддалась своему темпераменту.
Ну и пусть. Зато высказавшись, я почувствовала определенное облегчение и напряжение, в котором пребывала последние пару дней, немного отпустило меня.
Наконец Адам поднялся и не спеша подошел ко мне. Мои инстинкты кричали мне отстраниться от него, но я и не подумала двинуться с места, когда он протянул свою руку и положил мне ее на горло.
- Почему ты не…
Он замолчал, в неприкрытой растерянности смотря в мои глаза. Я не знала, что он хотел сказать, но очевидно, что он передумал и не стал продолжать фразу.
- Ты знаешь, что твоя жизнь в моих руках, - прищурившись, медленно произнес он. – Думаешь, я остановлюсь, если захочу убить тебя?
Его глаза были холодны, но в них не было злости. Скорее изумление, которое он пытался скрыть.
И тогда я сделала то, на что немногим ранее не решилась бы.
Что ж, мое положение делало меня отчаянной.
Я подступила к нему еще ближе и убрала волосы с плеч, открывая шею. Ему бы не составило труда задушить меня.
Наши взгляды скрестились, как при поединке.
- Ты можешь убить меня, - ничуть не дрогнувшим голосом произнесла я. – Но ты не захочешь. - Медленно покачала головой и тише повторила: - Ты не захочешь.
Нахмурившись, Адам молчал. Казалось, что впервые ему нечего сказать. Впервые я поставила его в тупик.
Чувствовала ли я радость? Нет, даже видя его растерянность, я ничего не чувствовала внутри.
- Ты перестала бояться, - после затянувшегося молчания усмехнулся он. В его глазах светилось некое восхищение. – Почему ты перестала бояться?
Он чуть отступил, окидывая меня каким-то новым взглядом.
Я молчала. Не думаю, что я перестала его бояться, но если он так решил, пусть так и будет. Я, правда, не знала что лучше, чтобы он думал, что я по-прежнему его боюсь, или больше нет.
Я все еще была его пленницей в этом подвале, на цепи, без каких-либо прав. Я все еще хотела выбраться отсюда. Хотела, чтобы эти дни стали далеким, страшным сном.
Но я больше никогда не хочу думать, что он сломал меня. Не хочу, чтобы верил, что ему это удалось.
Слова бабушки придали мне силы. Она верит в меня. Всегда верила. И я не могу сдаться сейчас.
Пока я жива, все еще можно изменить.
- Ты думаешь, тебе больше нечему бояться? – усмехнулся вдруг Адам, когда я так и не ответила. – Думаешь, что как бы ты не выводила меня из себя, я никогда не применю того, что будет выше твоих пределов? – Его губы искривились в снисходительной улыбке. – Тогда ты лучшего мнения обо мне, чем я того заслуживаю.
- Поверь, мое мнение о тебе не может быть хуже, - прошептала я, взглядом давая понять, что думаю о нем.
- Грейс, Грейс. – Его рука переместилась на мое лицо и погладила по щеке. Я не поверила этой ласке. Чувствовала, что после нее последует нечто плохое, но я не собиралась впадать в панику.
Чтобы он не придумал, я это вынесу.
- Ты совершенно ничего не знаешь обо мне, - пробормотал он у моего уха. – И ты ошибаешься, если считаешь, что тебе больше не надо меня бояться.
Я не сопротивлялась, когда он снял с меня шерстяное платье-свитер и подвел к стене, из которой торчали два металлических кольца. Достал из кармана джинсов два отреза шпагата и привязал ими мои руки к кольцам. Металл был холодным и неприятно касался кожи. Кажется, я начала дрожать, но мысленно приказывала себе не паниковать и сохранять спокойствие.
Мой страх будет для него слишком большой наградой.
Он уже подвешивал меня на цепях и заставлял висеть несколько часов подряд. Не думаю, что в этот раз может быть хуже.
Я очень на это надеялась.
Мои руки были надежно привязаны к кольцам, но боли я не испытывала. Закончив с веревками, Адам отошел от меня на несколько шагов, и слегка наклонив голову, окидывая меня медленным взглядом с головы до ног.
- Это истинное удовольствие, видеть тебя такой.
Он усмехнулся, нагло глядя в мои глаза. Я ни словом, ни взглядом не выразила, что думаю по этому поводу.
- Думаю, это следует оставить на память, - заметил мужчина, достал из кармана смартфон и навел его на меня, фотографируя.
У него явно пунктик с этими фотками. Я только надеялась, что эти кадры не попадут в интернет. Впрочем, если я хоть что-то знала о нем, то могла не переживать по этому поводу.
О нет, делиться снимками, где я раздетая, униженная и покоренная им он не станет.
Закончив фотографировать, он отложил телефон и стал раздеваться. Сначала избавился от свитера, после снял серую футболку, но джинсы оставил.
Ясно, сначала решил поиграть, прежде чем перейти непосредственно к делу.
Мои глаза оставались безучастными, когда я смотрела на обнаженный торс Адама. Сложен он был превосходно, но если бы не занятия в спортзале, не было бы этих сексуальных рельефных мышц и отчетливо проступающих кубиков пресса.
Прежде, глядя на его тело, я всегда в тайне мечтала быть накрытой им. Не раз во время занятий сексом – точнее сказать траханьем – я настолько теряла голову от сумасшедшего удовольствия, что оставляла борозды от ногтей в его упругой, гладкой коже. Когда моя фантазия заходила слишком далеко, а голову затуманивало возбуждение, я представляла, как вылизываю языком это умопомрачительное тело с головы до ног.
Идиотка!
Адам подошел ко мне, и я приготовилась, что сейчас он сделает что-нибудь отвратительное, причинит мне боль ударом по лицу или сдавит так, что появятся новые синяки. Старалась дышать ровно и глубоко. Рано или поздно он наиграется, и со мной все будет в порядке.
Я справлюсь.
Но он не стал меня бить, выкручивать или применять что-либо из приемов садиста. Едва касаясь, провел пальцами по коже в местах, где остались его следы, словно завороженный рассматривая синяки.
- Нравится своя работа? – не скрывая презрения, спросила я.
Он поднял глаза на меня, долго смотрел, ничего не говоря, но потом все же нарушил молчание:
- Это не самое худшее, что я мог сделать с тобой, - без тени насмешки, серьезно произнес он.
Едкий ответ замер на моих губах, когда я всмотрелась в его глаза. В них не было его обычного раздражения, ярости или чрезмерного, непоколебимого превосходства. Но я видела печать обреченности, уверенности в неотвратимости. Будто было что-то гораздо страшнее, что он мог сделать со мной.
Что-то, чего он и сам боялся.
Это открытие поразило меня.
Адам боится? Боится того, что собирается сделать со мной, или того, что только хочет? И если уж он сам испытывает страх по этому поводу, то не стоит ли и мне начать?
- Ты бы была в ужасе, если бы я раскрыл тебе немногое из того, что порой мне хочется сделать с твоим телом, - негромко пробормотал он, проведя своим длинным указательным пальцем вниз по моей груди, ребрам и животу, который невольно напрягся. – Считаешь меня монстром, который мучает тебя, испытывает, подвергает страданиям? – Его губы изогнулись в невеселой усмешке. – Да, я монстр, и я получаю удовольствие, ломая тебя, заставляя тебя покорятся, не оставляя другого выбора.
Но, Грейс, я никогда не теряю контроль. – Он постучал пальцем по своему виску, с ярким блеском в серых глазах следя за моим выражением на лице. – Я срываюсь и схожу с ума. Но если бы я полностью перестал контролировать себя… - Он запнулся, покачав головой. – Так что синяки – это меньшее, что может быть.
Невольно, я тяжело сглотнула, чувствуя трепет в теле от его слов. Я верила ему. Верила, что могло быть хуже. И я не хотела, чтобы он полностью отпустил себя, делая все, чего желает его порочная душа.
Не знаю, что заставляло его желать этого. Но не могла не замечать, что он пытается бороться с этим.
- Сейчас я покажу тебе, - отступив от меня, вкрадчиво сказал Адам. – Самую поверхность, но это даст тебе отчетливо понять, что я даже не приблизился к крайней линии.
Я уже откровенно дрожала, от страха и к своему возмущению от любопытства. Нездорового, чертова любопытства! По всей логике я не должна была хотеть, чтобы он показал мне тот хаос, что творился в его голове. Но, мой разум уже не раз мне изменял, когда дело касалось Адама. Вот и сейчас я затаила дыхание, ожидая, что же он собрался делать.
Это был шанс заглянуть в его душу, или что было там, внутри его оболочки. Я столько раз пыталась, хотела понять его. И сейчас мне представилась такая возможность.
Адам взял свою куртку и что-то вынул из нее. Он стоял спиной ко мне, и я не могла разглядеть, что это за предмет. Вытянула голову, сгорая от любопытства.
Сильнейшее волнение охватило меня, отчего я даже перестала чувствовать свои ноги.
Все затихло, как перед надвигающимся штормом.
Адам развернулся, и я наконец-то увидела, что было в его руке. Это был складной нож, лезвие которого он вынул, вернувшись ко мне.
Нож?!
Черт возьми, зачем ему нож?!
Я дернулась, расширившимися глазами наблюдая за ним.
- Ты решила, что я дошел до края в своем желании наказать тебя, навредить тебе, - хрипло заговорил Адам. Его зрачки стали такими широкими, что закрыли почти всю радужку. – Это не так, Грейс. Все может быть еще хуже.
- Я верю! Я тебе верю! – закричала я, когда он поднес нож к моей груди. – Давай остановимся на этом. – Я облизнула пересохшие губы, испуганно глядя на него. – Я поняла, что ты имел в виду. Пожалуйста, не надо больше.
Адам глухо хмыкнул, с обреченным взглядом серых глаз посмотрев на мое затравленное лицо.
- Нет, ты не поняла. Но я хочу, чтобы ты увидела.
Я перестала дышать, когда холодное лезвие коснулось кожи между моими грудями. Он надавил, сделав поверхностный порез в пару миллиметров. К моему удивлению, боль была терпимой. Главное, чтобы ему не показалось мало.
Я испытала кратковременное облегчение, когда он сложил нож и отложил в сторону. Но когда из ранки выступила кровь и побежала вниз, образуя тонкую дорожку вдоль моей грудной клетки и живота, я готова была впасть в настоящую панику.
Что, черт возьми, он собрался делать с этим?
И уже в следующую секунду я знала ответ. Наклонив голову, он притянул меня за бедра к себе, языком слизывая дорожку крови. Тело Адама вибрировало от возбуждения и удовольствия, пока он смаковал моей кровью.
О Господи!
Это все реально? Это, правда происходит со мной?
Я закусила губы, чтобы не закричать. Это было полное помешательство. Настолько сумасшедшее, что просто в голове не укладывалось.
Он всех своих девушек резал, а потом слизывал их кровь? Или только мне такая «честь» выпала?
Я дрожала, пока его язык ласкал мою грудь и живот в своей извращенной, безумной манере. Мое дыхание участилось, и внезапно я отчетливо ощутила знакомую пульсацию между ног.
Нет! Нет, нет, нет! Только не это. Я не могу заводиться после того, что он делал со мной. Не от такого! Это мерзко, отвратительно, грязно и полностью нездорово.
И все же, вопреки всему меня это завело.
Я готова была плакать. Слезы навернулись на моих глазах от чувства беспомощности, отвращения к себе.
Я такой же урод, если это хоть немного меня завело.
Адам выпрямился, пылающим взглядом встречаясь с моими блестящими от слез глазами. Его губы были красными от моей крови, а в глазах стояла такая неприкрытая похоть и тьма, что я непроизвольно всхлипнула.
- Я хотел этого с первого дня, как увидел тебя, - как в бреду пробормотал он, взявшись пальцами за мой подбородок и притянув к себе, поцеловал.
Нет, заклеймил своими губами. Язык, горячий, с привкусом моей крови как полный обладатель ворвался в мой рот, в дикой схватке сталкиваясь с моим языком.
Я не сразу сообразила, что отвечаю ему. А когда опомнилась, ужас холодной волной захлестнул меня.
- Нет, я не хочу, - отвернувшись от него, жалко протянула я.
Я так боялась. Боялась не Адама, и даже не его желаний, а себя.
Я предавала себя, потому что вновь откликалась на него. И не просто, а на ужасные вещи, которые он показал мне.
Я готова была зайтись в истерике. Неужели я так низко пала, что могу испытывать сексуальное желание от того, что его рот в моей крови?!
- Ложь! – Адам прижался к моему лбу в быстром, лихорадочном поцелуе. – Ты хочешь. Черт возьми, Грейс, тебя это завело.
Казалось, он и сам удивился моей реакции.
Я чувствовала абсолютное, поглощающее унижение.
Может он не так уж не прав, называя меня похотливой сукой?
Разве нормальная девушка смогла бы возбудиться от его дикой выходки после того, какой тварью он был?
Со мной определенно что-то не так!
Слезы унижения стекали по моим щекам, когда Адам отвязал мои руки от колец и перенес меня на кровать. Я закрыла глаза и отвернула голову, когда он начал ласкать меня между ногами. Нежно, с небольшим напором, не желая ранить.
Я захлебывалась в глубоком отчаянье, но мое тело словно жило своей жизнью. Оно словно забыло о том, что эти руки еще недавно терзали его. Оно откликалось на его прикосновение, жаждало их. Молило о них.
Я не заметила, как изогнулась навстречу ему. Наши тела касались друг друга, и не успевшая высохнуть кровь с каждым нашим движением окрашивала его и мою кожу. Бледно-красные пятна не давали забыть, в какой тьме живет Адам.
Тьме, которая слишком близко подобралась ко мне.
В какой-то момент всего этого безумия он вошел в меня, и я издала длинный стон.
Я не могла контролировать свое тело, и я не могла контролировать свой разум. Поэтому я просто отпустила ситуацию. После у меня будет много времени биться головой от раскаянья.
Позволив себе расслабиться, я начала отвечать на действия Адама, подхватив его ритм. Я позволила себе получать удовольствие от его поцелуев, от чувства его тела во мне.
Да, он был психом на всю голову, и да, он приводил меня в ужас. Но по какой-то необъяснимой причине только он, со всем своим сумасшествием мог вознести меня на небеса.
Впрочем, так же само он низвергал меня в сущий ад.
Наш оргазм случился одновременно, но Адам не сразу вышел из меня. Несколько мгновений мы лежали в сплетении, и разобрать, где чье сердцебиение и дыхание не представлялось возможным.
Когда же он скатился с меня, то не стал подниматься и одеваться. Лег рядом, повернув голову в мою сторону. Я тоже повернулась, наблюдая за тем, какими спокойными и мирными стали его глаза.
- Нас обоих удерживает цепь, - на удивление ровным голосом произнесла я. – Просто твоя цепь не видимая.
Промолчав, Адам прикрыл веки, а я отвернулась, чтобы он не видел, как из уголка моего глаза скатилась одинокая слеза.
Прочитала! Эмоции зашкаливают! Глава шедевральная! 
