если ты имеешь в виду, что я разнесла палату? У меня ее не было, я была простой смертной. Вот:
Два месяца я пробыла у мамы, пребывая практически в полном одиночестве. Близкие люди дали мне время зализать свои раны в одиночестве. Все свое время я посвящала прогулкам по лесу или по берегу озера, что находилось в паре километров от маминого дома.
Отвлекаясь на окружение, я старалась загнать все свое горе внутрь, запереть его в самой темной комнате души и повесить на дверь огромные амбарные замки и надеялась, что никто и никогда больше не сможет эти замки снять…
Я изматывала себя физическими нагрузками и прогулками, чтобы не оставалось сил ни о чем думать, чтобы хоть как-то поспать ночью. Это не всегда срабатывало. Очень часто мне снились кошмары, от которых я просыпалась с истошным криком и вся в слезах. Мама первое время прибегала проведать меня, но потом перестала…
Видеть сожаление и сочувствие в маминых глазах было отдельным наказанием. Она пыталась меня растормошить, привести в чувства. И чем больше она прикладывала усилий, тем хуже становилась я. В то время я походила на живую мумию, обозленную на весь белый свет. Но в первую очередь на себя…
***
В тот день Вася нашел меня у озера. Он приехал с какими-то бумагами, которые настоятельно рекомендовал мне обязательно почесть. Я видела, что он приехал не просто так, знала, что он хочет поговорить. Но хотела ли я этого разговора?
- Мне жаль, - сказал он, подходя ближе. – Мне жаль, что так получилось. Жаль, что к этому была причастна моя жена. – Я отвернулась от него и уставилась на водную гладь озера. – Я ничего не знал, ни о чем не подозревал. Но даже если бы знал, то тебе в таком положении ничего не стал бы говорить.
По мне прокатилась теплая волна гнева. Я сжала кулаки. Все чувства рвались наружу, и я осознавала, что начинаю терять контроль над собой.
- Я тебя ни в чем не виню, - я развернулась к нему. – Мне уже давно говорили об интрижках мужа, но я была слепа. Я его так любила… Он был всем для меня… – Мой голос срывался. По лицу потекли слезы. Вася изумленно уставился на меня.
- Твои глаза… Твои глаза снова сменили цвет… Как тогда, в больнице.
Но я уже ничего не слышала. Я просто кричала. – Я сама во всем виновата. Только я во всем виновата.
Снова стало жечь в груди. Боль нарастала. Я закрыла глаза и… оказалась на другом берегу озера, возле груды камней, которые мне вчера приглянулись.
Тяжелым мешком я осела на песок. Боль стихла. Я постаралась расслабиться.
Вдруг передо мной материализовался Вася. Взвизгнув, я стала отползать назад.
- Я так и знал, что все не так просто. Смена цвета глаз, выброс энергии, а теперь еще и телепортация. Старейшина был прав. – Он казался удовлетворенным произошедшим.
Я во все глаза смотрела на него и продолжала отползать от него.
- Я ничего не делала… я ничего не знаю… я так не могу… - я шептала и шептала, не задумываясь над словами.
- Дюся, родная, перестань, успокойся. Я тебе все объясню. – Васяня осторожно протянул ко мне руку, словно боялся спугнуть загнанное животное.
От старого прозвища, нежного и знакомого голоса я перестала ползти, замерла и, наконец-то, впервые за два месяца, разрыдалась.
Вася поднял меня, отнес к камням и усадил к себе на колени. Я уткнулась ему в шею и вдохнула знакомый запах. Слегка покачиваясь, он гладил меня по волосам и молчал, давая мне вдоволь поплакать. Я плакала и плакала, казалось, что кто-то забыл закрыть кран со слезами.
Я оплакивала все сразу: разбитые надежды, утраченное будущее, свою наивность и доверчивость. Я плакала от безысходности. И от стараха.
Не знаю, сколько мы так просидели. Полчаса? Час? Поток слез стих, на душе немного полегчало, но разболелась голова. Словно почувствовав мое состояние, Вася заглянул мне в глаза, что-то прошептал и провел по голове. Боль прекратилась. Удивленно подняв глаза, я увидела умиротворенный и понимающий взгляд мудрого человека. И когда мой друг и товарищ успел так измениться, что сделало его таким?
- Что со мной, Базилька? – Голос оказался охрипшим и слабым.
И он стал рассказывать.
Он назвал себя носителем положительной, белой магии. Другими словами – он белый маг. Белый - потому, что его действия направлены на помощь людям, они угодны Богу. Снять заклятье, сделать оберег, вылечить хворь и все в таком же ключе. Ко всему прочему он потомственный маг. Его папа, дядя Коля – целитель, а мама, тетя Света – мастер амулетов и оберегов. Все они состоят в Общине таких же, как он, белых магов. У общины есть Старейшина и Совет, который состоит из трех кругов: на первом – два мага, на втором – три, на третьем – четыре. Ни один маг не может предпринять ничего серьезного без одобрения Совета или личного согласия Старейшины.
- И сколько вас таких? – не удержалась я от вопроса.
- Много, родная, нас очень много. Все что написано в сказках, ну почти все – это правда, просто не все это видят и замечают.
Он ненадолго замолчал. А потом продолжил рассказ.
- В противовес белым магам существуют темные, которых все привыкли называть колдунами.
Колдуны бывают природные и добровольные, но разницы между ними никакой, кроме того, что последних труднее распознать в толпе и не так легко уберечься от них. Природный колдун, по некоторым поверьям, имеет свою генеалогию: девка родит девку, эта вторая принесет третью, и родившийся от третьей мальчик сделается на возрасте колдуном, а девочка ведьмой. В наше время образ ведьмы немного изменился, так что девочек таких мы называем просто колдуньями.
Впрочем, помимо этих двух категории колдунов, существуют, хотя и очень редко, колдуны невольные. Дело в том, что всякий колдун перед смертью старается навязать кому-нибудь свою волшебную силу, иначе ему придется долго мучиться, да и мать-сыра земля его не примет. Поэтому знающие и осторожные люди тщательно избегают брать у него из рук какую-нибудь вещь, даже самые близкие родные стараются держаться подальше, и если больной попросит пить, то не дадут из рук, а поставят ковшик так, чтобы он сам мог до него дотянуться.
Он замолчал, давая мне возможность самостоятельно сделать выводы.
- Ты хочешь сказать, что я и есть невольная? - Ошарашено прошептала я. Теперь все встало на свои места.
- Я так думаю и Старейшина со мной согласен. – Он чуть сжал меня в объятиях. – Только не могу понять, откуда это у тебя. Мы навели некоторые справки. В последние несколько месяцев никто из темных у нас в городе не умирал, да и среди знакомых твоих таковых не было и нет. А если бы это было у тебя от рождения, мы бы почувствовали это…
Зато я прекрасно поняла откуда. «Спасибо тебе, старче, за подарок. Теперь со злости я могу разнести всю округу или оказаться непонятно где» - подумалось мне.
- Все не так плохо, родная. Для «невольного» колдуна возможно покаяние и спасение: их отчитывают священники и отмаливают в монастырях, для «вольных» же нет ни того, ни другого.
Я неуверенно хмыкнула.
- Для меня это не имеет значения. Я никогда не была близка к Богу. В монастыри и церкви я хожу только на экскурсии. Интересуюсь ими исключительно как памятниками архитектуры. Я не верю в Бога, Вась, и ты об этом прекрасно знаешь. – Немного помолчав, я добавила, – я идеальный кандидат для темных сил… - На это Вася только устало вздохнул.
- Милая, я знаю, что тебе сейчас страшно. Ты не знаешь, как с этим быть, не можешь контролировать свою силу. Малейший всплеск отрицательных эмоций и ты опасна для окружающих. – Я напряглась в его руках. Вася снова стал гладить меня по волосам, успокаивая. – Но я могу тебе помочь. Наша община может тебе помочь.
Я подняла глаза в немом вопросе. Как тут можно помочь?
- Есть способы контролировать тебя или забрать твою силу насовсем. – Я отвернулась от него и засмотрелась вдаль. Как быть в таком случае? Отказаться или просто ограничить? Вася видимо понял мои сомнения. - Но я бы хотел просто ограничить тебя. Ты не спросишь почему? – Я молчала. Он усмехнулся. – Во-первых, не всегда изгнание происходит гладко, некоторые просто сходят с ума или превращаются в послушный овощ. А во-вторых, некоторые магические приемы могут быть полезны. К примеру, перемещение может тебе пригодиться. Удобная штука, знаешь ли.
Я кивнула. Но не понимала, с чем именно я соглашалась. А Вася продолжал рассказывать:
- С древних времен есть заклинание, которое способно ограничивать силу колдунов. Правда лет двести наша община такого не делала. – Он сделал паузу, чтобы я осмыслила сказанное, а затем продолжил. - Если ты согласишься, то Старейшина приготовит, скажем, колечко или браслетик для тебя и назначит тебе учителя, который научит тебя некоторым вещам. Ну, скажем, как правильно перемещаться, или использовать силу для собственной защиты. – Вася поднял мою голову так, чтобы я смотрела в его глаза, и серьезно добавил, - Но ты должна понимать, что никто из нас не станет тебя учить заклинаниям, которые могут кому-нибудь навредить.
Я снова согласно кивнула. Мне бы самой не хотелось никому вредить.
Мне не нужно было много времени, чтобы раздумывать над предложением Васи. Я боялась, боялась себя и того, что могу натворить. Меня растили в любви и доброте, учили доверять и прощать. Я никогда не была жестоким человеком, никогда не старалась нарочно сделать другим больно. Сейчас мне было под силу сделать это неосознанно. И если Вася или его Община может как-то оградить от этого, сдерживать или контролировать меня, то я, конечно, согласна.
- Ты можешь стать моим учителем? Я бы не хотела никого другого.
- Вообще-то я еще слишком молод для учителя. Но я спрошу. Посмотрим, что я смогу сделать. – Вася обнял меня покрепче, положил подбородок мне на макушку и вздохнул.
Так мы просидели еще некоторое время, а потом он просто перенес меня к дому мамы, отдал мне принесенную папку и исчез. Смотреть, что в папке, не было никаких сил. Поэтому я просто поднялась к себе, быстро разделась, забралась под одеяло и провалилась в сон.
