Другой рай... (СЛР, 18+)

1 … 13 … 127

Навигатор по разделу • Справка для авторов раздела VIP • Справка для читателей раздела VIP

Charisma: 29.10.15 23:32

» Глава 2

Ее хватило на два дня. Субботу и воскресенье, когда отец и мать были дома. Марина шутила и веселилась, даже выбралась с подружкой купить ткани, бисера, разных украшений… Всей семьей они посмотрели «Хранителей снов», пока лепили пельмени. Вадик и его предательство ушли куда-то далеко. Так далеко, словно их и не было никогда. Разбираясь в себе, анализируя, вспоминая все сказанное отцом, девушка пыталась понять, хотя бы для себя, любила ли она Реутова или не любила. Но так и не могла дать четкого ответа. Марина привыкла к нему. К тому, что он рядом, что спокойный и уверенный в себе…
Первое время была без ума от него. Без ума, но голову никогда не теряла. Да и как с ним, правильным, который вел четкий, размеренный образ жизни, было ее потерять? Иногда ей даже казалось, что их секс тоже был по расписанию. Уложить, приласкать, лечь сверху, несколько движений, откинуться, поцеловать в щеку… все. Нет, не то, чтобы она прям так уж жаждала экспериментов, просто иногда хотелось сумасбродства… Безумия, когда в стороны летит одежда, и ломается мебель… Но Вадик был не способен на такое.
У него все было по плану. Еще год, чтобы купить трехкомнатную квартиру. До тридцати лет построить карьеру. А после тридцати купить дом, и можно подумать о детях. Марине же отводилась роль хранительницы домашнего очага, которая бы ждала мужа с работы и церемонно целовала в щеку. А она только кивала и улыбалась. Если Вадик так решил, значит, так будет правильно. Он мужчина, ему виднее. Девушка привыкала думать так, как думает он. Она позволяла заменять свои мечты его идеями, и приспосабливалась к нему, к его распорядку… Но ведь привычка не может быть любовью.

Утром понедельника все было как всегда. Она проснулась, позавтракала с родителями и, проводив их на работу, взялась исполнять очередной заказ, да только работа не ладилась. Милая розовоглазая девочка с пеной пепельных локонов, которую она рисовала на эскизах, на деле превращалась в агрессивное нечто с красными глазами… Отложив наполовину разрисованную голову куклы, девушка пошла на кухню, надеясь, что кофе сможет улучшить состояние. Так и было… до тех пор, пока не позвонила обеспокоенная портниха, до тех пор пока Корсакова не сказала в слух, что свадьбы не будет.
- Как жаль… Даже не знаю, что сказать. Печально это все. Очень печально. Но какие ваши годы! Все происходит так, как должно быть… Не печальтесь! Платье, если вы не будете забирать, я могу продать…
- Да… Продайте… Ни к чему оно уже, - сквозь сжавший горло комок проговорила Марина.
- Хорошо, задаток я вам верну…
- Хорошо…
Попрощавшись, Марина положила трубку и замерла, глядя в экран – шел встречный вызов Вадима. Со вчерашнего вечера было не менее сотни звонков, но все они оставались без ответа. Не хотелось ей с ним говорить, да и не о чем больше. Слушать нелепое «Я все объясню» она совсем не хотела. Что… ну что он мог объяснить? Почему врал ей, выходя из дому с посторонней девицей? Почему он обнимал эту самую девицу, а она хихикала? Марина, конечно, блондинка, но не совсем дура, чтобы не сложить два плюс два. Она ничего не хотела больше слышать, а ложь тем более. Хватит.
А сколько раз он говорил, что у него встреча с важными людьми? Сколько отменял их свидания ради такой встречи? Сколько раз он на самом деле встречался с кем-то, а сколько был с той девицей?
От этой внезапной догадки внутри все сжалось, и к глазам подступили слезы. Сколько бы Вадим врал, если бы она так не вовремя не приехала? 3ачем было все это начинать? Свадьба, одна подготовка которой отняла у нее уйму сил, про средства Марина совсем не думала… Для нее замужество было чем-то если не священным, то близким к этому. Она хотела раз и навсегда! Чтобы было красиво, чтобы запомнилось…
3апомнилось. Хихиканье девицы на заднем плане, когда Вадим говорил, что у него очередной деловой ужин. Его растерянный, виноватый взгляд, когда Марина стояла перед ними… Три года отношений, куча планов, ее мечты о будущем, связанные только с ним - все рухнуло в один миг.
В какой-то момент она даже начала ругать себя. Ну, вот на кой черт надо было переться в тот день к Вадиму? Посидела бы в ателье, подождала бы, и все было бы хорошо… И была бы дурой, ничего не ведающей…
- Никогда не соглашайся на лишь бы что, потому что и жить будешь лишь бы как!
Так всегда говорила ее бабушка, Ираида Степановна. Но об этих словах, которым обычно всегда следовала, Марина забыла, когда приняла предложение Вадима. Не то, чтобы он был лишь бы что, нет, просто сейчас она понимала… Все понимала.
Сделав еще одну чашку кофе, девушка побрела в свою комнату, посмотрела на часы – до прихода родителей еще времени уйма. Подумав, Марина полезла к книжной полке и, отодвинув сборники рассказов Эдгара По и Рея Брэдбери, достала пачку сигарет… Это было ее маленькое баловство, когда надо было хоть как-то расслабиться. Достав из ящичка с атласными лентами зажигалку и прихватив чашку, она вышла на балкон… Вот там-то ее и «накрыло»…
Курила, плакала, плакала, курила, и так по кругу, пока не закружилась голова. Жалела себя. Ругала себя. Давилась дымом, оставляющим во рту привкус вишни, и растирала по щекам слезы. Пыталась саму себя убедить, что все к лучшему, что все еще впереди, но снова срывалась и ревела…
Вечером, когда пришли родители, девушка, взяв себя в руки, готовила ужин. Тщательно вымыв волосы и оттерев себя в ванной, она надеялась, что избавилась от запаха дыма, хотя запах по сравнению с глазами, превратившимися в опухшие щелочки, был ничем. Она честно пыталась улучшить положение вещей посредством крема. И он, конечно, помог, но не так, чтобы не осталось никаких следов. Отец, только увидев ее, засопел и, развернувшись, ушел переодеваться. Мама же молча обняла и прижала к себе. Судорожно вздохнув, девушка спрятала лицо у нее на плече и замерла.
- Ничего… Плакать надо, надо выплакать все и жить дальше, - под судорожные вздохи говорила Наталья Георгиевна.
Но больше Марина не плакала. Не хотела жалеть себя, и слез не было, только горечь внутри осталась, да легкая пустота…
Вопреки ожиданиям за ужином царила оживленная беседа. Сергей Александрович, не напрягаясь, находил новые и новые темы для разговоров, в которых так или иначе приходилось участвовать всем. Он выглядел легко и непринужденно, и только Наталья Георгиевна, пристально глядя на него, замечала, как ходили желваки, и как белели костяшки пальцев, а поникший вид дочери только подливал масла в огонь. Когда Марина отошла к раковине, Наталья накрыла руку мужа своей и легко сжала, взглядом пытаясь подбодрить его. Но это было не так просто.
Она очень любила свою дочь. Когда надо было, смело шла на защиту своего ребенка, не останавливаясь ни перед чем. Но любовь Сергея как к ней, так и к дочери была на грани фанатизма. Наталья могла смеяться и подшучивать над этим, но знала, что слова про простреленные ноги не всегда просто слова, знала, что если понадобиться, будут не только ноги прострелены… Муж был без ума от дочери с того самого дня, когда взял в руки маленький сверток с розовым бантом, а Марина была воистину папина дочь. Он сам ей мазал зеленкой сбитые колени и бинтовал порезанные пальцы, показывал приемы, необходимые для самообороны, и - самое страшное для Натальи - отвел в тир. Когда мать узнала об этом, чуть не убила его: подумать только, девочку отвести в тир! Но муж ей только резонно ответил:
- В жизни все пригодиться, мать!
Наталья, правда, сильно сомневалась, что дочери может пригодиться все то, что давал ей отец, но не мешала им. Никогда не мешала, только иногда тормозила, когда мужа немного заносило на виражах. Но это не всегда удавалось. Если Сергей задавался какой-то идеей, то его целеустремленности позавидовало бы стадо бизонов.
- Вот что, дочь, собирай на завтра манатки, со мной на работу пойдешь! – когда они пили чай, прогудел Сергей Александрович.
Поперхнувшись, Марина изумленно уставилась на него:
-Чего? Папа, да у меня же заказ…
- У меня столько бумаг накопилось, а в конце недели проверка, а я не успеваю ничего…
Чтобы не засмеяться, увидев на лице мужа выражение мальчика из церковного хора, Наталья отправила в рот кусок бисквита и опустила глаза. Как же это было похоже на Сергея. Не в силах изменить сложившуюся ситуацию, он просто взял ее под свой контроль. Теперь он не оставит дочь одну, наедине со своими мыслями, и возможно, это правильно.
Марина пыталась возражать, но воспитание не позволяло отказать отцу, когда он так просил. Девушка согласилась и утром была готова к нужному времени.
Она честно делала все, что от нее требовалось, но понимала, что работы-то особой нет. Со всеми бумагами удалось разобраться еще до обеда, а потом Марина просто сидела в уголке. Она делала наброски для новых кукол и старательно пыталась не обращать внимания, что почти весь младший офицерский состав ничего не мог без полковника Корсакова и бесконечно сновал туда-сюда. И только после того, как один лейтенант, забежав в кабинет, простоял секунд тридцать, соображая, что же сказать, а потом, круто развернувшись, убежал, подозрительно прищурилась на отца. Тот, вытаращив глаза, смотрел на дверь.
- Папа, ничего не хочешь сказать?
- Хочу… Хочу сказать, что, видимо, наши доктора халтурят на медосмотрах!
- То есть этот кастинг на шоу «Давай поженимся» не твоих рук дело?
Медленно повернув голову, Сергей Александрович изумленно уставился на дочь:
- Да как ты подумать такое могла!?
- Ой, действительно, как я могла такое подумать, - засмеялась девушка, качая головой.
- Ничего не знаю! – нервно подергав воротничок, проговорил Сергей Александрович и опустил глаза в бумаги.
Отложив рисунок, Марина встала со своего места и, подойдя к отцу, поцеловала его в щеку. Грустно улыбнулась, зайдя за спину, обняла за плечи и прижалась щекой к полысевшей макушке:
- Пап, я понимаю все, не дура, но я прошу тебя… Не надо… Я верю, что парни ваши хороши все, как на подбор, но не надо сейчас, дай мне отдышаться…
- Ох, надо было мне поговорить с ним! По-мужски поговорить! Может быть, и отчалил бы пораньше! – накрыв ее ладошку своей, проговорил мужчина, и Марина даже могла представить, как он насупился
- Пап, не надо… Все так, как должно быть.
- Не должно так быть! И плакать ты из-за него не должна! Не стоит он не то что твоих слез, ногтя он твоего не стоит! – вскипая, проговорил отец.
- Я и не буду больше плакать. Обещаю, пап.
На следующий день она уже по своей воле пошла на работу с отцом, прихватив свою сумку с красками. Марина была молчалива. Воткнув в ушки наушники, она под аккомпанемент фортепиано разрисовывала куклу, приказывая себе не выбирать темные депрессивные цвета, а брать светлые, легкие... вместо ровных пепельных прядей брать легкомысленные бледно-розовые кудряшки… а платье шить не из белого эластика, а из тонкого шифона, создавая нечто воздушное и очень похожее на земляничное мороженое. Когда к концу недели она сдала готовую работу, заказчица, мама шестилетней девочки, была просто на седьмом небе от радости:
- Это оно! Это именно то, чего я хотела!
Женщина была довольна, только Марина не испытывала удовольствия, глядя на свою работу. Нет, все было сделано добротно, на совесть, с максимальной самоотдачей, но Корсакова знала, что может лучше. Куда лучше. Просто чего-то не хватало. Не хватало сил. Не хватало духу. Легких не хватало, чтобы воздуха вдохнуть.
Она делала все, как всегда. Стирала белье, убирала в квартире, готовила ужин, делала своих кукол, да только все как во сне. Потому что надо, а не потому, что хочется…
Пару раз на горизонте возникал Вадик с нелепыми попытками что-то объяснить, но Марина и слушать его не стала. Пожелала всего хорошего, да и все. Словно и не было ничего. И чувствовала она себя так, словно не было ничего. Словно потеряла не жениха, а постороннего человека. Она осознала, что он был ей чужим. Она это приняла, но легче не стало, только пустота внутри усилилась.
Так прошла еще неделя. Еще одна неделя как во сне. Честно, если бы ее спросили, что она делала все это время, Марина бы не смогла точно ответить. Что-то делала. Что-то рисовала. Что-то шила, а что… На работу с отцом она больше не ходила. Там девушка чувствовала себя лишней, и постоянно снующие вокруг люди только прибавляли раздражения. Она сидела дома. Пыталась смотреть фильмы, читать книги, но вскоре и это наскучило. Все наскучило и даже начало раздражать.

К концу следующей недели к ней, наконец, пришла внезапная идея. Сначала она показалась абсурдной и не имеющей смысла, но потом, чем больше Марина думала, тем больше понимала, что, возможно, это сейчас единственный выход дня нее. Возможно, так она сможет хоть немного заполнить пустоту и обрести равновесие. Возможно, так она сможет отдышаться. Только вот, что на это скажут мама и папа… Они ведь явно не одобрят и отговаривать начнут!
Все выходные девушка думала, как поговорить обо всем с родителями. Вряд ли они поймут ее и найдут идею Марины такой блестящей. Раз сто она набиралась смелости, чтобы пойти и поговорить, но дальше двери своей комнаты не доходила. 3амирала, сжимала руки в кулачки, ругала себя за нерешительность. Приказывала себе быть сильной, быть уверенной, ведь она офицерская дочка! Но девушка не знала, не представляла, как облечь свои мысли в слова и как не отказаться от задуманного. Марина боялась, что если родители начнут отговаривать, то она не выдержит и сдаст позиции. И продолжит тихо бороться с депрессией, стараясь не подавать виду, что ей офигеть как плохо.
Утром понедельника, когда вся семья за завтраком обменивалась планами на грядущий день, Марина без особого аппетита тыкала вилкой капустный салат и смотрела то на одного, то на другого родителя.
– У меня сегодня комиссия… Как бы это пережить… 3наешь, я уже согласна на то, чтобы ты парочке людей ноги прострелил! – хихикнула Наталья Георгиевна, разливая по чашкам чай.
- Что, все так плохо?
- Да все у нас в поликлинике хорошо, но тебе ли не знать, что если человек хочет докопаться, то все равно найдет, до чего…
- Да уж… Придворных лизоблюдов всегда хватает…
Сердце колотилось, как сумасшедшее. Руки дрожали. От волнения у Марины пересохло во рту, и порывисто схватив стакан с соком, она сделала несколько больших глотков. Внутренний голос кричал: «Или сейчас или никогда!» И она решилась. Сделала глубокий вдох, отставила стакан и ровно проговорила:
- Мам, пап, я хочу уехать.
Все. Сказала. Выдох и быстрый взгляд на застывших родителей. В образовавшейся тишине звук упавшей из рук Сергея Александровича вилки был как выстрел.
- Куда это… ты собралась ехать? – внезапно охрипнув, по слогам произнес Сергей Александрович.
- К бабушке. Ее квартира все равно пустая стоит, - опустив глаза, ответила Марина.
Опять пауза, которую на этот раз рискнула нарушить Наталья.
- Но почему? Мы тебя притесняем в чем-то?
- Нет, мам! Что ты такое говоришь…
- Тогда почему тебе чепуха всякая в голову лезет?! Какого черта тебе надо уезжать куда-то к черту на кулички из родного дома?! Это из-за этого чумного что ли? Да я с ним…
- Пап, не надо… мне просто необходимо сменить обстановку… Я… Я не могу здесь… Я задыхаюсь тут, понимаешь? Дайте мне хоть какое-то время… хоть пару месяцев… Я ведь не далеко, всего три часа на машине…
Она не хотела плакать, не хотела таким образом на жалость давить, но не получилось. Противные слезы сами лились из-под ресниц и стекали по щекам крупными каплями. Она не слышала, о чем говорили отец и мать, а только спрятав лицо в ладошках, всхлипывала. Сил сдерживаться больше не было. Она должна уехать отсюда. Иначе просто с ума сойдет в этом городе…
Вечером состоялся серьезный разговор. После долгих уговоров родители все-таки сдались.
- Поезжай, если так решила, не на цепь же нам тебя сажать… Взрослая уже! Все проблемы с переездом я беру на себя! – мрачно проговорил отец и ушел курить.
Представив, как это будет выглядеть, Марина живо так увидела крытый «Урал» с парой-тройкой солдат и быстро замотала головой:
- Папочка, не надо! Не морочь себе голову! Я найму машину в компании грузоперевозок, и все будет хорошо!
- Ну уж нет! - путаясь в тюле, громогласно провозгласил Сергей Александрович. - Коль мы согласились на твои требования, то и ты давай на наши соглашайся! Иначе хрен тебе на постном масле, а не переезд! Ишь ты, чего удумала! Голову не морочь! Двадцать один год морочил, пеленки твои, ползунки стирал да выглаживал! Бутылочки кипятил! А сейчас возьми и перестань голову морочить!
- Но, папа…
- А ну, цыц! Я сейчас Михалычу позвоню и все порешаю…
- О, Господи, - прикрыв ладонью глаза, простонала Наталья Георгиевна. - Пусть хотя бы в «гражданке» ребят пришлет, чтобы людей не пугать! - крикнула она вслед мужу, который, схватив телефон, скрылся в глубине квартиры.