Ch-O:
15.09.16 06:33
Nadin b:
15.09.16 12:22
lor-engris:
15.09.16 20:40
bazilika:
15.09.16 22:17
lor-engris:
16.09.16 22:55
llana:
19.09.16 00:55
lor-engris:
20.09.16 17:00
Марфа Петровна:
20.09.16 22:39
lor-engris:
21.09.16 17:42
lor-engris:
29.10.16 01:25
ервое сентября – полноценный праздник только для первокурсников. Вчерашних школьников еще могут порадовать торжественной линейкой, воздушными шарами, напутствиями и почти искренними улыбками преподавательского состава, чтобы бедные дети не сразу поняли, куда они попали, и повременили с побегом хотя бы до первых семинаров.
Студентов уже курсом старше радовать было без надобности, так что Катю ждал полноценный учебный день. С порога – и зубами в гранит науки: поточная лекция по уголовному праву, четвертый этаж, аудитория №405. Как говорится, добро пожаловать, дорогой друг Карлсон! Спасибо, что выбрали именно наш подоконник.
Аудиторию, несмотря на непривычно внушительные размеры корпуса, Катя нашла быстро. Правда, сама аудитория заметно разочаровала. Вместо просторного светлого зала с трибуной и «амфитеатром» – длинный узкий кабинет с теряющейся где-то вдали интерактивной доской. Парты, стоящие почти вплотную, как в школе. Микрофона для лектора, судя по всему, не предусмотрен или его достают исключительно по праздникам. Вдруг еще достанут? Ибо как можно что-то уловить из противоположного конца аудитории, для Кати оставалось загадкой. Она поспешила занять парту на уровне «золотой середины». Благо, нынешние третьекурсники не слишком торопились на первую в этом году пару и можно было спокойно выбрать место, исходя из личных предпочтений.
Народ подтягивался медленно. Определить по внешнему виду, кто из них «гражданский», кто «международник», а кто, как она, «уголовник», не представлялось возможным, поэтому Катя достала потрепанный библиотечный учебник, вытащила из него закладку с подсолнухами и углубилась в чтение, лишь изредка поднимая голову на хлопанье двери. Разглядывать однокашников совсем уж откровенно она не решалась, хотя посмотреть было на что.
Жанна, чья дальняя родственница окончила юрфак в прошлом году, объяснила Кате систему. Их факультет считался одним из элитных. Примерно на четверть «бюджетников» вроде нее – счастливцев, которым в свое время удалось наскрести проходной балл повыше и урвать бесплатное место, – приходилось три четверти студентов платной формы обучения. Будущие главы судов, прокуратур и следственных управлений, вице-губернаторы, депутаты и предприниматели, они в большинстве своем получали образование «для галочки» и, переступив порог вуза в сторону выхода, уверенно следовали к заранее уготованным местам. Сейчас, в беззаботную пору студенчества, их модные телефоны насвистывали не менее модные иностранные мелодии, а в настолько стильных и дорогих костюмах-«тройках» красовались манекены, которые, уперев руки в модельные бока, снисходительно глядели с витрин бутиков на главной улице. Сплошные укладки, идеальный и с виду простой макияж, брендовые сумочки и кожаные портфели, строгие туфли, на которые ей, Кате Лужиной, пару лет пришлось бы откладывать повышенную стипендию, не тратя оттуда ни копейки.
Некоторые студенты, правда, предпочитали обычные кеды, джинсы и удобные толстовки, а на первых партах сгорбились скромные фигурки провинциалов «целевого направления» (за их обучение платила конкретная областная организация; она же предоставляла и место работы, но с условием вернуться и отработать пять обязательных лет). Однако контраст ощущался.
«Это ничего не значит, – успокоила себя Катя. – Я приехала сюда учиться, а не сумками мериться. Нельзя судить о книге только по глянцевой обложке, а на приличный костюм сама со временем накоплю. И на туфли, и на духи, и на салон красоты каждую неделю, а не только раз в году, ради выпускного... – Она вздохнула и вернулась к учебнику. – Главное проявить себя».
За семь минут до начала пары за Катину парту кто-то без церемоний плюхнулся.
– Лужина Екатерина Юрьевна, вторая группа, у-пэ-эс? – На нее в упор уставились требовательные глаза за прямоугольными очками-лупами.
Катя машинально кивнула. «Уголовно-правовая специализация» звучит солидно, только когда ее произносишь медленно, с расстановкой – и полностью. Или вот так, по начальным буквам, но никак не «упсы» или «Пупсы мои, первый курс, пройдите в сто вторую аудиторию!!!».
– Будем знакомы. – Ей протянули пухлую ладонь с короткими темно-бордовыми ногтями, лак на которых местами успел облупиться. – Немова Зоя, зам старосты и иногда профорг. Диктуй мне номер телефона и давай сотню на белые розы.
– Зачем белые розы? – удивилась Катя.
– По-другому «семейку» Собакиной просто не сдать, – вздохнула Зоя. – Мы же бюджет. С розами есть хоть какой-то шанс на успех, так что с сентября сбрасываемся.
– У меня нет с собой сотни, – сказала Катя, которая принципиально не собиралась заинтересовывать кого-то материально.
Она сразу для себя решила, что лучше побегает и постоит под дверями, чем будет покупать знания и липовые оценки. Легкий путь не всегда верный, а ей с этими знаниями жить и работать.
– Печально. Тогда просто диктуй телефон, сотню завтра отдашь, – смилостивилась зам старосты и нацелила на Катю оранжевую ручку с синим кончиком. – Я записываю.
Катя продиктовала, и Зоя Немова с самым ответственным выражением круглого лица занесла эти данные в ежедневник с российским гербом на обложке.
Студенты вокруг продолжали галдеть. Уже началась пара, а преподавателя в аудитории по-прежнему не наблюдалось. В отличие от многих здесь присутствующих, Катю этот факт искренне огорчал: уголовное право заочно стало одним из ее любимых предметов.
– Ну и как тебе у нас? – нарушила молчание Зоя. – Озвучь первые впечатления.
– Еще не знаю, – честно призналась Лужина. – Пока вроде нравится.
Зоя многозначительно шевельнула бровями. «Это пока».
– А кто у нас староста? – Катя закрыла учебник и убрала его обратно в рюкзак.
– Мандрик, но ему позавчера вырезали аппендицит, так что увидитесь нескоро. Вообще в группе двадцать один человек. В прошлом голу было тридцать, но кто-то ушел, кто-то перевелся, двое – в «академе» по беременности (ты, кстати, не собираешься? Правильно, нечего там делать). Преподы по большей части нормальные, сдать самим реально. Есть, конечно, звезды экрана вроде Эс-Эс. Вот они да, дерут шкуры по полной программе...
Подперев голову рукой, Катя слушала словоохотливую Зою и мотала на ус. Не считая плохого запаха изо рта и возникшего в первый момент, ничем не объяснимого чувства не-симпатии, зам старосты была даже милой. Продиктовала свой номер телефона, разрешила звонить в любое время, обещала съездить вместе в главный корпус и зарегистрировать Катю в электронной библиотеке, код доступа к которой без «правящего чина» пришлось бы узнавать в деканате с десяти до одиннадцати – во время пар. Умоляла не стесняться и задавать любые вопросы.
«Мы, бюджетники, должны держаться вместе», – утверждала она.
И Катя наивно верила, хотя потом, уже попробовав жизнь на вкус и поближе узнав Немову, больше склонялась к версии, что Зойке просто не хватало опекаемого объекта. А теперь объект появился и за его счет можно лишний раз утвердиться в собственной важности.
– Скажи, а в общем группа у нас дружная?
– Ну-у, это смотря с чем сравнивать. – Зоя демонстративно наморщила нос и понизила голос до шепота: – Дружная, если дружить грамотно. Знать, с кем это делать можно, с кем – нужно, а кого лучше сразу обегать за километр, чтобы не сожрали.
– Например?
Катю всё больше напрягала эта витавшая в воздухе дискриминация. Но ведь информации много не бывает, верно? Конфликты с какой-нибудь «звездой» первой величины ей совершенно без надобности, а вот найти друзей по интересам – почему бы и нет?
Немова будто бы только того и ждала: поправила очки, как прицел на снайперской винтовке, и взором профессионала оглядела аудиторию.
– Значит, смотри. Близко не подходить, не заговаривать и желательно не дышать рядом...
Казалось, солидное досье у заместителя старосты «упсов» есть на каждую мало-мальски отличившуюся личность. И не только в группе – во всем их немаленьком потоке. Фамилия, имя, группа, специальность, форма обучения, кто родители, где живет, что любит, что носит, на машине какой марки катается... Объему ее памяти можно было бы позавидовать, используй Немова свою феноменально цепкую память в благих целях.
Катя попыталась незаметно сменить тему, однако Зою не так-то просто было сбить с проторенной дорожки, а сворачивать неприятный разговор Катя тогда еще не умела. К тому же, она боялась обидеть одногруппницу. Кому захочется отталкивать человека, проявившего к тебе участие просто так, по собственной инициативе?
– ...третья парта – Лаура Манукян. – Зоя незаметно указала на красивую кареглазую брюнетку с длинными черными ресницами, выразительными дугами бровей и сложным переплетением кос.
На откровенное тыканье пальцем смелости не хватило, и Катя сделала неутешительный вывод: Лаура – очередной кандидат в команду «Не влезай, убьет».
– Международник, коммерция. Армянка наполовину, другая половина русская. Та еще стерва. Отец у нее – какая-то большая шишка в Ереване, но здесь тоже ведет дела, вон с ее отцом...
На этот раз Немова показала еще незаметнее, одними бровями. Блондинка с короткой стрижкой удобно устроилась на уголке парты напротив Лауры и чуть покачивала ногой. В отличие от почти идеальной Манукян, блондинка выглядела... обычно. Большой рот, чуть вздернутый нос. Рядовая студентка в джинсовой куртке, даже, кажется, макияжем себя не утруждала.
Рядом с ней, но уже как положено, на стуле, устроился один из самых симпатичных парней в этой аудитории и вообще когда-либо виденных Катей Лужиной вживую.
«Он что, специально волосы укладывает? Странно. Но смотрится красиво».
Все трое что-то обсуждали и периодически хихикали.
– Забудь про Толика, – уловила бессловесный сигнал Зоя и тяжко вздохнула. – Он, конечно, милашка, и фамилия у него Суворов, но, Кать, если хочешь дожить до диплома, – не смотри на него, не дыши и не давай списывать, что бы взамен ни пообещал. Сонька тебя без хлеба сожрет и не подавится. Поверь, эта – может. За Толечку и двор стреляет в упор.
– Ревнивая? – Катя мысленно посочувствовала парню со знаменитой фамилией.
Ревность, по ее мнению, унижала человека. Ревнуешь – значит, не уверен в себе и любимом. Дергаешься постоянно, подозреваешь, принюхиваешься к рубашкам, а на всех более-менее привлекательных особей своего пола смотришь волком: вдруг уведут сокровище. Разве не глупо?
Как говорила Жанна, побренчав на гитаре и затянувшись сигаретой, «Просто тебе некого было ревновать, подруга. Поймешь со временем».
– А смысл ей ревновать? – развела руками Немова. – У них же всё расписано и решено... Что, не веришь? Зря. Толик с виду альфач, а на самом деле у него ни копейки. Приехал, как ты, с такой же... периферии. Всё ждет, когда можно будет на Соньке жениться. У нее уже сейчас – отдельная квартира в центре, а что дальше будет... Правда, я слышала, ей отец условие поставил: мол, сначала институт закончи и работу найди. Нет, ну ты представь! – Зоя покатилась со смеху. – Вот ты – Соня Рязанская, зачем тебе искать работу? Может, она любимый «Мерседес» разбила? Или «Бентли»...
– Не надоело людям кости мыть, а, Заноза? – вмешалась кислого вида девушка с парты впереди, выдернув из уха вторую розовую бусинку наушников. – Весь поток в курсе, с кем Лилька Иванова за зачеты спит, и что теперь? Это Лилькино дело. А ты, деревня, – она посмотрела на Катю, и та, не выдержав презрительного взгляда, уставилась на свои руки, – слушай больше. Родные мозги есть? Вот и пользуйся. Она такого насоветует – не расхлебаешь потом.
Окончательно сгореть от стыда Лужиной помешало появление преподавателя.
Студенты встали, сели. Начался обратный отсчет...
Или он начался гораздо раньше?
Зоя, которую назвали Занозой, так и осталась сидеть рядом с Катей, продолжая шептать ей на ухо всякую ерунду и сверля взглядом обладательницу розовых наушников. А впереди Соня Рязанская, пока Толик Суворов играл под партой в ее телефоне, старательно записывала лекцию.
Наядна:
29.10.16 09:07