Ирэн Рэйн:
17.08.16 22:33
» Глава 2
I want to be honest,
I want to be bad,
I want to destroy you,
I want to move fast.
I want the attention,
I want all the cash,
I want all the ass,
Is it too much to ask?
I want to be faithful,
I want to be raw,
I want to be ignorant,
I want to know all.
I want die someday,
I want to live long,
I want what I ask for,
I get what I want.
I'm thinking we should ride
To a place that we don't know.
To a place where no one's seen us before.
I'm thinking you and I
Better just go with the flow.
Last thing that we should do is go slow.
Я хочу быть честным,
Я хочу быть плохим,
Я хочу уничтожить тебя,
Я хочу двигаться быстро.
Я хочу внимания,
Я хочу все эти деньги,
Я хочу все эти задницы,
Я слишком много прошу?
Я хочу быть верным,
Я хочу быть чистым,
Я хочу быть в неведении,
И я хочу знать все.
Я хочу умереть когда-нибудь,
Я хочу жить долго,
Я хочу то, что я прошу,
И получать то, что хочу.
Я думаю, мы должны уехать
К месту, которого не знаем.
Туда, где никто не видел нас прежде.
Я думаю, что тебе и мне
Лучше просто плыть по течению.
Последнее, что мы должны сделать – не торопиться.
The Neighbourhood – Lurk
Вы когда-нибудь задумывались, почему девушки влюбляются в плохих парней? Ведь, по идее, они должны искать кого-то, кто напоминал бы им отцов. Неужели те тоже когда-то были плохишами? И если да, то как разомкнуть этот круг?
Я лишился девственности в четырнадцать. Пубертатный период. Когда сперма капает чуть ли не из ушей и хочется тра*ать все, что шевелится. Или нет. Сразу вспоминается комедия про американский пирог. Кто-то шпилил грейпфрут, а кто-то – выпечку. Я, слава богам, обходился только рукой, ну а потом… Моей первой девушкой была какая-то старшеклассница. Это была разовая акция доброй воли, и я не обязан спустя время помнить ее имя. Никогда не был дураком и сразу понял, к чему она ведет, когда мы остались наедине после какой-то вечеринки. Я не стал говорить, что девственник, потому что посчитал, что ей необязательно это знать. Она, несомненно, догадалась, помогала мне всячески и в итоге осталась довольна. Уверен в этом. Она не захотела со мной продолжить только потому, что уезжала в другой город учиться. Зачем куда-то ехать? Зачем люди вообще куда-то переезжают?
***
Записка прилетела откуда-то справа. Я кинул короткий взгляд в ту сторону и, не увидев ни от кого реакции, развернул кусочек бумажки. «Эрик, сегодня в семь жду у себя. М.В.» Вот я не понимаю, она, что, фильмов про шпионов насмотрелась? В нашем классе только у Машки Васильевой такие инициалы. К чему эта шифровка? Написал короткое «Буду» и кинул обратно. Мне удалось сделать это так, чтобы учитель по информатике ничего не заметил.
Сидящий рядом Федька посмотрел на мою довольную рожу и нахмурился.
– Что? Опять не придешь на «репу»? – уточнил шепотом.
– Маха зовет к себе. Пойми, брат!
Он только фыркнул. Все знали, что Аленка, по которой тот сох уже несколько недель, встречается с тупоголовым спортсменом Артемом, и Федьке ничего пока не светит. Вот на фига ему такая шалава? Я не понимал. То ли дело вольная птица Машка. Квартира свободна с приятной периодичностью. Тр*хаться – одно удовольствие. Еще и покормит, если попрошу… Короче, какой дурак откажется от халявы? Я не был дураком, да и домашнюю еду видел редко. Отец обычно заказывал быструю доставку. А сам я мог сделать разве что яичницу да пельмени.
На перемене Федор, конечно, растрепал остальным, что репетиция отменяется из-за моих «потр*хушек», но парни отреагировали спокойно. Даже Юрка, у которого не было постоянной девушки, сказал, что ему все равно. Он не смог бы прийти, потому что маман заставила его показать город кузине.
– Эта та, которая не машина? – решил пошутить я.
– Ага. Слава.
– Все ее хотят, но добиваются единицы. – Тут я вспомнил о песне, которую все же написал, и вытащил свой блокнот из сумки. – Кстати, песня есть. Слушайте!
Я стал тихонько напевать, но даже допеть до конца не успел, перемена закончилась, и пришлось снова сесть за парты. Судя по реакции парней, песня им понравилась. Надо будет только расписать ноты и заставить их выучить свои партии, чтобы уже в гараже только собрать все воедино.
***
Есть люди, которые притягивают к себе несчастья. Эта девочка явно была такой. Магнит для приключений.
– Твою ж мааааать… – Я рассматривал свой испорченный пиджак и пытался стряхнуть с него налипшую морковь, порезанную кружочками, и макаронины. – Что это, бл*ть, за варево?
Я был так зол, что даже вначале не узнал деваху, которая умудрилась истратить на меня свой обед.
– Куриный суп… – не сказала – пропищала, как мышка. Серая такая. Даже не лабораторная. Бесполезная. – Простите…
Я видел, как на глаза, полные страха, наворачиваются слезы. Я видел, но не мог пожалеть ее и сказать, что ничего страшного не произошло. Было горячо и неприятно. Мокрая одежда липла к телу. Придется ехать домой переодеваться перед рандеву с Машкой.
– Смотри, куда идешь, курица! Это из тебя суп надо было варить! – Я окинул тоненькую фигурку взглядом. – Хотя нет. Тощая слишком.
Слишком жестоко, можете сказать вы. Перебор. Но я был так зол, что не обратил внимания на слезы обиды в ее глазах и поспешил исправить чужую оплошность. Махнув на прощанье парням, которые только стали заходить в столовую, отправился домой.
В такие моменты я остро жалел, что остался без матери, хотя никогда не нуждался в чужой заботе, готовил, убирал в своей комнате и стирал сам. Успел сделать несколько заданий по математике и развесить постиранную одежду в лоджии. Завтра в гимназию придется надеть все равно, даже если не высохнет. Хотя не должно. Открытая форточка впускала в квартиру потоки прохладного воздуха. Лишь бы снова не пошел дождь.
Машка встретила меня при полном параде. Прозрачная кофточка не скрывала кружевной лифчик, а короткая юбка – круглые коленки. Дурацкие мягкие тапочки с собачьими мордами завершали образ. Терпеть не могу девчачьи штучки.
– Ждала?
– Заждалась.
Ее самая соблазнительная улыбка не произвела на меня большого впечатления, но я улыбнулся в ответ. Мы оба знали, для чего она позвала меня и зачем, собственно, я пришел. Мы не стали терять времени, которого было в обрез. Ее родители уехали на какое-то светское мероприятие и обещали приехать к десяти. Она потянула меня в свою комнату, я закрыл дверь и завалил ее на кровать, покрывая лицо поцелуями. Тональный крем, которым пользовалась моя партнерша, был липким и противным на вкус. Спасибо, что не стала красить губы, уже знала, что я терпеть не могу сладкий вкус клубники или непонятной химической отдушки.
– Подожди… Подожди, неугомонный…
Она попыталась меня оттолкнуть, но я навалился всем своим весом, и ее попытка не удалась.
– Что? – Я глубоко дышал и с недоумением смотрел на одноклассницу. – Передумала?
– Нет… Спросить только хотела… После этого мы можем сказать всем, что встречаемся? Мне не терпится похвастаться перед девчонками.
С одной стороны, было обидно, что меня воспринимают только как приз, некий кубок, а с другой – у меня так звенели яйца, что мне уже было плевать, что и кому она расскажет после того, как я ее тра*ну. Правда, все равно. Лишь бы не заставляла держать ее за ручку и целовать в щеку при встрече. Терпеть не могу тональный крем.
– Ладно, только не мешай мне свободно жить. Буду приходить, как и раньше. Когда мне удобно.
Она взвизгнула и, похоже, не дослушала мои слова до конца, но мне было уже не так уж важно, потому что я наконец-то смог прикоснуться к обнаженной коже на ее животе и стянуть блузку.
***
Вернулся домой довольный, как кот, который до отвала наелся сметаны. Скинул вещи, которые пропахли духами Машки, и завалился в кровать. Взял блокнот, который никогда не убирал далеко. Вдохновение могло прийти когда и где угодно.
I want the attention,
I want all the cash,
I want all the ass,
Is it too much to ask?
Не знаю, почему мне было просто писать песни на английском. Удобно. На этом языке я мог сказать то, что не получалось на русском. Посидел на постели, поднялся, походил и снова сел. Строчки не складывались в голове. Мысли разбегались, как тараканы в какой-нибудь общаге на окраине Питера. Чем больше я сидел так, тем больше злился. Мне нужно было уже спать, но я не мог себя заставить закрыть глаза и перестать думать.
Я перебирал события уже вчерашнего дня и вспомнил о случае в столовой. Олененок, конечно, накосячила... И сильно. Облила меня и лишилась обеда. Худая такая, ее только кормить и кормить… Девчонка явно не заслужила того, чтобы я так грубо с ней обошелся, но с другой стороны, это послужит для нее уроком. Не будет подходить ко мне близко. Хорошие девочки не должны общаться с плохими мальчиками.
Я ошибался. Однажды мы станем самыми близкими друг другу людьми, и тема близости в наших отношениях будет подниматься еще не раз.
***
– Серов!
Черт, как же я ненавижу этот голос!
– Хватит спать, Серов! Неси сюда дневник, дорогуша. Чем ты занимаешься по ночам, что так часто спишь на моих занятиях? – Ражук даже не поняла, что спросила что-то смешное. Девчонки, которые уже с вечера были уведомлены о том, что я встречаюсь с Машкой, захихикали. Парни понимающе захмыкали. Я тоже ухмыльнулся и протянул учительнице дневник. Одной записью больше, одной меньше. – Скоро выпускные экзамены, и я постараюсь, чтобы ты их провалил.
– Зачем это вам? Хотите еще год видеть мою рожу?
Она зло фыркнула, но ничего не ответила. Вернувшись на место, потер лицо и попытался сосредоточиться на задании, но сидящий рядом Федька продолжал с кем-то переписываться по телефону, чем почему-то жутко меня раздражал.
– С кем ты переписываешься?
– С Юркиной сестрой. Прикинь, девчонка на два года нас младше, но уже знает, кто такой Кант и что играет «Металлика»
Я фыркнул. Подумаешь, достоинства. Да с таким братом, как Юрка, можно и не такое знать.
– И?
– Что? – непонимающе спросил Федька.
– Замутишь с ней?
Друг округлил глаза и покрутил пальцем у виска.
– Совсем, что ли? Она же еще девчонка!
Ражук косо посмотрела в нашу сторону, но промолчала. Я не стал никак комментировать Федькин выпад. Для меня сестер, подруг, любовниц друзей не существовало. Я просто не воспринимал их как девушек. Потому что знал, что подобные отношения могут испортить дружбу, а ею я дорожил больше всего в жизни.
– То есть у нее между ног поперек? Слушай, не заговаривай мне зубы! Ты просто не хочешь, чтобы она приходила к нам на репетиции.
– Не хочу. Потому что она будет мешать.
– Врешь. Не хочешь, потому что ее внимание сразу переметнется на меня.
Федька фыркнул.
– Ты неисправим, Эрик. Думаешь, что раз солист, то у остальных нет шанса? Да парни быстрее тебя остепенятся, вот увидишь!
– А я и не гонюсь за этим. Зачем мне семья, если есть музыка? – Я даже не допускал мысли, что у меня ее не будет.
– А отец?
– А что отец? Придет время, и он заведет новую семью. Не стар еще.
Наш диалог остановил окрик учительницы. Пришлось прервать дискуссию, но на перемене мы продолжили.
– То есть ты хочешь сказать, что никогда не женишься и не заведешь детей? – Федьке бы в разведку. Умеет задавать вопросы.
– Да уймись ты, Федька. Какая семья в семнадцать лет? Дай погулять!
Друг оставил новые вопросы при себе. Наверное, он понимал, что моя привычка жить в одиночестве, ради себя и только так, как я сам хочу, еще сыграет со мной злую шутку. Человек – существо социальное, ему необходимо общение. Мужчине необходима женщина, и наоборот. Мне же в тот момент ничего не нужно было. У меня было все: музыка.
***
Несколько дней пролетели незаметно. Я наконец-то смог написать слова песни, но мотив от меня уходил, скрывался в чужих нотах и звуках. На очередной репетиции, сидя на потертом диванчике, я размышлял о том, что скоро мы перестанем собираться здесь, для этого у нас будет теплое светлое помещение, хорошая аппаратура, неограниченность во времени. Я мечтал о том, что «Окрестности» станут раскрученной группой, встречаемой везде овациями, любимой слушателями, с огромным количеством фанатов. Мечтал, что мы записываем альбом, ездим с туром, что отец гордится моими успехами. Представлял толпы поклонниц в номерах гостиниц, много выпивки и секса, драйва и новых песен. Мне необходимо это. В этом смысл моей жизни.
– Как твоя сестра? – Клим редко заговаривал первым, и я невольно прислушался к его диалогу с Юркой.
– Нормально. Освоилась. Мама души в ней не чает. Я даже ревную немного.
– А в гимназии?
– Она отличница. Учеба здесь не вызвала затруднений. Закончит этот год и пойдет в десятый. Хочет стать врачом, представляешь? Я ей говорю, что этим много денег не заработаешь, а она мне, что не в этом смысл жизни. Мелкая такая, а уже рассуждает, как взрослая... Подруг у нее теперь полный дом, особенно Юлька часто приходит. Мне она, правда, не очень нравится, потому что постоянно витает в облаках и пристает с просьбами поиграть, но главное, что Славке с ней весело. По крайней мере, из ее комнаты постоянный шум: то кино смотрят, то музыку слушают, то уроки вместе делают.
– А музыку какую? Ты, надеюсь, прививаешь ей хороший вкус? – вмешался Федор. – Я тут с ней про «Металлику» общался. Понимает толк…
– Ах, вот почему она потом ко мне с расспросами лезла! Но ты прав, исключительно рок слушает. В основном, альтернативный. Я даже иногда пугаюсь такой привязанности к этому жанру. Ведь девочки должны любить попсу, ну там, любовь-морковь, а она… Постоянно ловлю ее на просматривании той записи с новогоднего концерта, помнишь? Сидит на полу и, полуприкрыв глаза, впадает в транс. Говорит, что от голоса Эрика у нее мурашки по коже мигрируют.
Я не мог пропустить свое имя.
– Что же она скажет, когда пообщается со мной лично. – Я подвигал бровями. – Может быть, ты нас уже познакомишь?
Юрка зло уставился на меня.
– Даже не думай, Эрик. Чтобы потом твоя Машка ей голову откусила? Нет уж. Да и не по зубам она тебе. Сама не поведется… И я не позволю тебе ее испортить.
Я знал, что у меня слишком плохая репутация, особенно для молоденьких девочек, поэтому не обиделся.
– Не бойся, я не трону твою сестру. Для меня гораздо важнее, чтобы мы продолжали дружить и играть вместе.
Я писал новую песню и почему-то представлял незнакомую девочку Славу. Ее образ накладывался на воспоминания о девчонке с куриным супом. Я не мог знать тогда, что это один и тот же человек. Я не мог знать, но должен был догадаться.
...