Уравнение с четырьмя неизвестными (СЛР, 18+)

Таир бы с ней поспорил
Иногда, действительно становится страшно.

Как представила!!!
Мда, какой романтичный разговор после бурного секса!!! Как итог
Вот и опять сошлись Ли и Каа. И причина та же, почти. Ника, в отличии от Крис, девушкой Каминского себя не считает. Очень интересно, остановит ли Ли предыдущий итог или наоборот????
_________________

Спасибо! Только, показалась, мало "души" было при встрече Веры и Влада, просто горячий секс и выяснение типа "кто виноват?"

 » Глава 16

Аверс:
Я балансировал на грани сна, но поспать мне не дали. Двери открылись, и вошла докторша. О, что это была за докторша! Глаз не оторвать! Настоящая красавица, без дураков. Она подняла глаза от каких-то бумаг, вероятно от моей истории болезни, и приветливо улыбнулась мне:
— Добрый вечер! Меня зовут Юлия Владимировна, я сегодня дежурный врач. Как вы себя чувствуете? Голова болит?
— Добрый вечер, доктор. Спасибо, сносно. Голова практически не болит.
— Хорошо, будьте добры, сядьте, я посмотрю вашу рану.

Я сел. Докторша подошла вплотную, почти уткнувшись мне в лицо двумя сногсшибательными полушариями, туго обтянутыми белым халатом. Она пахла чем-то горьким, чем-то невероятно притягательным. Прохладные руки прикоснулись к моему лицу, слегка поворачивая мою голову, потом она стала аккуратно снимать повязку с головы.
— Доктор, — решил я пошутить по вечной привычке настоящего мачо, — я умру?
— С чего вы взяли? — улыбнулась она.
— Мне кажется, я умираю, а вы — ангел. Потому что таких невероятных врачей не бывает в реальности.
— Вы точно не умрете, нельзя умирать в таком неподходящем настроении, Агаларов, а то в рай не возьмут за прелюбодеяния.
— Называйте меня Таиром, доктор Юлия. Ужасно, если такая потрясающая девушка будет звать меня по фамилии.
— Вы слишком активно себя ведете для больного с сотрясением мозга и дыркой в голове, Таир, — она явно получала удовольствие от нашего разговора.

А мой проклятый мозг уже развернул перед моим внутренним взглядом картинки с этой самой докторшей в главной роли. Ну, неужели даже чувства к Нике не способны выбить из моих мозгов и моих штанов эту вечную охоту до хорошеньких личиков и кругленьких попок? Ужасно!
— У меня сотрясение мозга. Да. Но разве могут мозги перестать сотрясаться, когда на них смотрят такие необыкновенные глаза, как у вас? Я умру, и вы будете в этом виноваты!
— А ваша девушка знает, что вместо лечения вы тут практикуетесь во флирте с посторонними врачами? — поинтересовалась Юлия.
— Моя девушка? — я уже открыл рот, чтобы заверить ее, что никаких девушек у меня нет, но…
— Ваша девушка. Разве не она приходила сегодня к вам? Такая милая брюнетка?

Ну, что я могу ответить?
— Пожалуй, что это была моя девушка. Вы жестокая женщина, доктор Юлия! Вы разрушили нашу игру, вы растоптали мое зарождающееся чувство своим замечанием насчет девушки. Вам не жаль?
— Сейчас сестра сделает вам укол. Нет, мне не жаль, ваша девушка такая красивая, такая изящная, вам должно быть стыдно даже думать о ком-либо другом, кроме нее. Она так переживает за вас, должно быть! Старайтесь поменьше вставать, вам нужно лежать. А теперь укол и спать. Спокойной ночи, Агаларов!
— Я выклянчил бы у вас поцелуй на ночь, но боюсь не смогу после этого уснуть. Спасибо вам, милая доктор!

Она еще раз ослепительно улыбнулась и вышла. А я остался в обществе подушки и эрекции. Потрясающая баба! И язык — как бритва. И докторша, просто мечта фетишиста! Я перевернулся с боку на бок. Спать расхотелось. Но и думать о докторше не хотелось тоже. Хотелось побыть с Никой. Но вряд ли мне светило побыть с ней в ближайшее время.

Тут у меня возникла идея, и я приступил к ее немедленному осуществлению. Я поднял связь*, открыл Оперу* и зашел в фэйсбучек*. «вероника романова энск» Искать! Не то, не то… Вот она, Никеша. Фотографий немного, в основном на фото друзей. Я скачал себе пару самых клевых. О себе — только род деятельности. В ньюсах несколько поздравлений с днем рождения от каких-то людей. Кто у нее в друзьях? Серега. Лерочка. Больше никого не знаю. А нет, знаю. Виталик, режиссер. Еще пара знакомых лиц, актеры театра, очевидно. Я по-приколу кинул Нике инвайт* и вышел из фэйсбука. Полазил по PHP-шным сайтам, почитал новости. Пару минут разглядывал мои новообретенные Никины фотки и, наконец, уснул.

***
Среда началась дикой головной болью. Мне снова сделали какие-то уколы, потом пришли родичи, потом заезжал Камильман, потом приходил Мойдодыр…

Потом началось интересное. Я как раз втихаря сходил покурить, башка кружилась, и я прилег, закрыл глаза. А когда открыл на звук открываемой двери, то сильно удивился. Пришла Лерочка-Сахарок. Какого черта?
— Привет, — улыбнулась мне Лерочка ослепительной, но откровенно дежурной улыбкой, — как ты себя чувствуешь? Что говорят врачи?
— Привет, — я пожал плечами, — говорят жить буду. А… Ты какими судьбами?
— Ну, я проведать тебя пришла, — снова вымученно улыбнулась Лерочка, — ладно, на самом деле я же HR. Мне нужна твоя подпись на заявлении и еще кое-какие вопросы.
Ну, слава богу! Я-то уж решил, что Лерочка пришла неровно дышать к моему бренному телу. Я подмахнул какие-то бумаги, как объяснила Лерочка, объясняющие мое отсутствие на работе, страховку и еще какие-то материальные компенсации, я не вникал. Затем она сгрузила на мою тумбочку очередные апельсины и собралась уходить:
— Ну вот, теперь пойду. Еще только один вопрос, — Захарченко глянула странно, даже враждебно, — Ли передает тебе привет.

Хренасе!

— И интересуется, не готов ли ты выйти из игры?

Как интересно!

— Передай ему, чтобы он сам готов был выйти из игры, а от меня он не дождется.

Лера ухмыльнулась и открыла сумочку:
— В таком случае, в качестве компенсации за причиненные неудобства Ли передает тебе вот это, — и мне на колени полетела сложенная в несколько раз бумага.

Я развернул лист. Это был плакат, извещающий о концерте группы Silver Solid. Что бы это значило?
— Что все это значит? — поинтересовался я у Лерочки.
— Я думаю, ты сообразишь. Мое дело — передать. Выздоравливай!

И она покинула мою палату.

Мне захотелось курить. Очень сильно захотелось. Я встал и побрел в курилку, даже не особенно ныкаясь от медсестер.

Итак, данных мало, но попробуем поразмышлять над теми, что у меня уже есть. Первое: Лерочка знает Ли. Потому она и «дружит» с Никой, что ведет работы по налаживанию отношений Ники и Ли. Потому она и крысится на меня. Может, Ли — ее брат? Или просто офигенный друг? Ну, не важно. Мне она про него, естественно, ничего не скажет. И это именно она донесла своему протеже, что у нас с Никой что-то происходит. Во всяком случае, некоторые вопросы нашли свои ответы.

Теперь вторая передача от Ли. Я вынул из кармана афишу и стал ее рассматривать. Во дворце спорта в прошлую субботу Silver Solid презентовала свой новый «Языческий альбом». Имена и фамилии музыкантов, цены на билеты, спонсоры… картинка: коловрат и горящие буквы. Нихрена не понятно! Я вернулся в палату и поднял сеть. Гугл выдал мне массу ссылок, но при беглом просмотре я так и не понял, что имел ввиду мудила Ли. В конце концов, я перешел по ссыле на официальный сайт и стал шарится по сайту. Собрались в таком-то году… Выпустили тот-то и то-то... Новый альбом после долгого перерыва… Послушать сингл… ну давай, послушаем…
«Вера моя крепка… Я тебя не боюсь…»
Хорошо поет этот, как его? Влад Каминский.
«Ведьма моя сильна…»
И тут я прозрел! Вера моя! Ведьма!

Я ткнул в раздел «Фото». Ах, ты ж сука! Блондин! Этот Каминский — блондин! Это он и есть Ли! И блин я вообще не понимаю, почему мы до сих пор во что-то там играем и тягаемся, потому что победить такого персонажа у меня нет шансов, никаких!
Я встал и принялся мерять палату шагами. Музыкант, при деньгах, морда сладкая… А я кто? Ну, морда, положим, у меня тоже сладкая, но я простой разраб, никто и звать никак, а тут целая рок-звезда, хоть и Энского разлива. Нахрена ему было так меня подставлять с наркотой? Стоп! Что-то здесь не вяжется. Я плюхнулся на кровать и потер свою сладкую морду кулаками. Что-то здесь не вяжется!

И тут пришел Васисуалий.
— Здорово, Птица! Как твоя черепушка?
— Нормально, — ответил я, пожимая руку друга, — скажи, что узнал хоть что-нибудь, а я скажу, что я узнал!
— Спокуха, Маха! Я Дубровский! Я узнал, и ты будешь валяться по полу от удивления, брат!
— Так удиви меня, Василий!
— Лёгко! По сводкам, Ли барыжит наркотой, но это мы знали и так. А теперь — тадам! Ли — это баба! Некто Лера Ли!

Ни! Хрена! Себе!

ЧТО?!

КТО?!

— Ты че-то как-то слишком сильно фалломорфировал, Птиц, — улыбнулся Васька, — ну девка, что ты, лесбиянок никогда не видел?
— Да дело даже не в этом Вась! Я просто знаю, кто это! Лера Захарченко, эйчарша с работы! Это просто звездец какой-то!

И я рассказал Ваське все, что мне удалось выяснить.

— И самое главное: кто такой этот Каминский и для чего Захарченко показала мне плакат? Я никак не могу понять, чего она добивалась? Чтобы я подумал, что Каминский – это Ли? И что? Я вообще не вдупляю.
— Слушай, Таира, я бы на твоем месте забил на все на это, на Веру эту и на ее опасных любовниц, и на тайну покрытую плакатом. Тебе мало приключений, которые ты уже поимел по их милости? Тебе надо чтобы эта психованная извращенка тебя грохнула? Судя по тому, что она не пожалела на тебя сорок штук зелени, она запросто может не пожалеть и пули. Короче, на твоем месте я бы соскочил прямо сейчас. Напиши ей смс и откажись участвовать в гонках, это будет самый умный поступок в твоей ситуации.
— Ты не понимаешь, Васедло! Я люблю Веронику, — ух ты, я сказал это! Пофиг, что Ваське, все равно рот открылся, язык повернулся, а это показательно, черт побери! — я не могу соскочить, потому, что, во-первых, люблю Нику, а во-вторых боюсь, что эта, как ты верно заметил, психованная извращенка ей навредит. Мне край нужно эту Ли нейтрализовать. Я скорее сам ее грохну, чем соскочу, понимаешь?
— Ты маханулся на всю голову, Таир Эминович, честное слово! Что это еще за сопли? Люблю, трамвай куплю! Что у нее, у этой Веры? Поперёк? Свет клином, а? Ты дебил что ли, Таир? Шутки шутками, но ты реально ввязываешься в опасные игры. Я тебя как друг прошу – забей. Иначе в другой раз меня может не оказаться под рукой, и ты встрянешь так, что десять патологоанатомов не разберутся!
— А нехер меня пугать! Я тоже не девочка! Да, ты меня выкупил, за что тебе честь и хвала. Но если бы не ты, я бы сам себя выкупил, хату бы предложил и выкупил. Грохнет Ли меня? Да я сам ее замочу, и не закашляюсь! — брызгал я слюной на Ваську, — Я мужик, или ссыкло малолетнее? Я может всю жизнь только ее и ждал, эту Веронику! Может ты не догоняешь, как это, а я вот понял недавно. И теперь хер кто у меня ее отберет, тем более какая-то баба! Не хочешь мне помогать — я не задерживаю! Катись к хренам, ищи ту, у которой поперек! И советы свои засунь к себе в задницу, Сибирцев!
— Да я засуну, только кто тебя вытаскивать потом будет? Может Камильман? Или Вера эта? Пошел ты к хренам, Агаларов! Еще пырхает тут на меня! Конечно, Вася тупой, Вася черствый, а у Ромэо свет клином сошелся! Капец! Да на здоровье! Хочешь без башки остаться — милости просим! Потом не надо звонить и пищать «Вася, брат, мне дело шьют! Ах, спасите-помогите!»
— Да пошел ты на хрен, Сибирцев! Сколько я еще тебе должен за твои услуги, спаситель, сука?
— Да ты не расплатишься сроду, лошара! Рот закрой и слушай сюда! Тебе надо сыграть против нее ее же оружием! Мы ее посадим. Так, что она не откупится. Показательно посадим. С журналюгами, с шумом. Чтобы вытащить ее ни у кого не вышло. Я подумаю, как это обтяпать. А ты пей свои лекарства и поговори с этим музыкантом. Надо понять, каким боком он тут. Давай, лечись!
— Стой. Она, припустим, сядет. Одна фигня – она потом выйдет. Лет через восемь, когда у нас с Верой дети будут, и я буду уязвим для любой херни с ее стороны! Это не годится. Она должна отступиться сама. Она должна проиграть. Вероника должна выбрать меня. Надо думать в эту сторону.
— Смотри-ка, дети у них будут! — Васька улыбнулся и опустился обратно на стул, — хорошо, давай подумаем в эту сторону. Что у тебя есть такого, что лучше, чем у Ли? Ну, про твой горячий перец мы сейчас не говорим.
— У меня есть стабильность. Я нормально зарабатываю, надо мной не висит ни пуля, ни срок. Я молодой, здоровый мужик. Я, в конце концов, мечта сотни девок!
— А вот это, кстати, интересно! Можешь ты вызвать у Вероники ревность? Чтобы она испугалась тебя потерять?
— За нефиг делать! Только она еще рада будет, что от меня избавилась. Ладно, я кое-что придумал. Я обдумаю это как следует, а потом расскажу тебе. Давай, езжай уже, ты же занят очень, у тебя же поиски той, единственной, у которой поперёк!
Васька заржал, пожал мне руку и отбыл. Я завалился в кровать, открыл Никины фотки и стал обдумывать свою идею.

Реверс:
Юлия Добкина снова смотрела вслед девушке, только что покинувшей пятнадцатую палату. Но девушка была совсем другая.
— Все чудесатее и чудесатее, — пробурчала Юлия Владимировна себе под нос.

Она вошла в ординаторскую, долила в чайник воды из кулера, нажала кнопку. Потом ополоснула под краном черную кружку с белой надписью «Чтоб вы уже сдохли!» и положила в кружку пакетик чая.
Затем очень красивая девушка Жюли достала из холодильника бутерброды, упакованные в пищевую пленку, налила в чашку кипятка и села к столу. Есть у нее дурная привычка – разговаривать сама с собой.
— Ну и кто у нас может прояснить ситуацию? А, Жюли, мон амор? Кто тебе все расскажет? Только Порки! Срочно встретимся с Порки…

Поднял связь — вошел в интернет через GPRS (мобильную сеть).
Открыл Оперу — Opera, браузер, программа для просмотра сайтов.
Фэйсбучек — Facebook, социальная сеть.
Инвайт — приглашение дружить, запрос на включение в "друзья".

Оленька, спасибо за главу)))
пока так, может быть утром что-то еще напишу)))
_________________

Спасибо за продолжение.

Из всех этих товарищей только у Таира нормальная биография, крепкая интеллигентная семья, никого криминала. Пусть выбирает его )))

Ну Ли, решила столкнуть мальчиков лбами, мол пусть "бычки" между собой разберутся, а мы понаблюдаем. А у Таира мозг активизировался по завоеванию Ники, что же он придумал? И еще, мне очень понравилось, что Птица совсем не кровожаден: как узнал, что Ли девушка, так и не захотел согласиться с предложением друга отправить ее в тюрьму. Хотя здравый смысл в этом предложении есть, ведь как ни крути, а Ли преступница. Как бы не сложилась ее жизнь, не стоило связываться с наркотой. А тяжелыми жизненными обстоятельствами можно оправдать что угодно, но кому от этого легче?
Юля - ловка, сначала слегка завести мужика, а затем так легко переключить внимание Таира со своей персоны на Нику, как будто это он на нее не повелся из-за того, что у него девушка есть. Одно только она забывает - насильно мил не будешь, если Влад ее не хочет, то ей уже ничего с ним не светит. Он влюблен, сейчас его творчество на пике подъема. Неужели Юля, как преданная фанатка певца, не хочет его новых песен, роста популярности? Ей нужно разрушить его отношения, убрать с пути Нику, а дальше что? Похоже, девушка живет сегодняшним днем, и думает больше о собственном благополучии (ну как и все мы в принципе).
Очень жду продолжения!
_________________

Блин! Сахарок этот... Интриганка хре..ва! А Птиц-везде Птиц!!! Докторшу охмуряет, и при этом признается в любви к Нике!!! Жизнь бьет ключом..
Спасибо!

Так Владу наверное и звонит Она не готова поставить там точку.
Вероника как моя дочь в супермаркете, я вчера за дочкой наблюдала и Веронику вспоминала. Нет, она точно знает, что ей надо - кола, чипсы и т.д., а вот когда разрешаешь купить игрушку, но одну, ребенок завис.Она с квадратными глазами бегает по отделу, хватая коробки. Притащила, я спрашиваю что это, не знает, прочитали - ферма и ветлечебница, надо лечить лошадку, нет - такое ей не надо. Проблема выбора ее замучила, с глубоким вздохом она выбрала очередного петшопика, сказав, что и купить тут нечего.
А Таир прям полон решимости, уже совместных детей планирует, одним глазом на Жули поглядывая. Жули наверняка тоже хочет Влада.

Спасибо за продолжение.
___________________________________

НУ, Таир в своем амплуа? А кто не мечтает в разных позах, тот потерял ягоды в ягодицах

И уж вот то, что он в своих мечтах пару деток заделал вместе с НИкой, и рвется ее завоевывать, так это перезагрузка мозга у него какая-то, выздоравливает парень.

Но вот докторша, ядовитая до чужого счастья и кружка у нее под стать жизненному тонусу.

Спасибо за проду!
___________________________________

все благодаря тебе, каждая глава меня цепляет все больше и больше, и как следствие мой поток сознания, что чувствую, то пишу)

и мне нравится то, куда ведут тебя герои. и как)

Таир-Таирушка... вот чем мне Ли и Влад импонируют, так это тем, что для них есть Вера, Ника, и все. и никто больше не нужен. Птичка же не может сдержаться и не выпрыгнуть из штанов при виде очередной красотки. это у него как рефлекс, он говорит, что любит Веру, но при этом засматривается на Юльку. радует лишь то, что он сам это осознает. мне, к сожалению, пока не хватает глубины в этой сладкой морде)

хм, и снова всплывает Порки-информатор)

ччерт, а анонс не дает мне теперь спокойно уснуть) фантазия разыгралась, Scarran, раздразнила и в кусты) надеюсь, что продолжение не заставит себя долго ждать

Не смотря на мой неисправимый романтизм, перчатка с рукой и горшочек с шариком, меня мягко говоря настораживают
Ох Таирка, Таирка! Центр управления № 1 временами блокируется Но меня порадовало то, как он любовался Никиными фотографиями. Милаха!
Тадам!!! Занавес! Хотела бы я посмотреть на Птичку, когда он понял кто есть Ли И что же он задумал?
Вот интересно, Порки не случайно созвучно с парками
_________________

 » Глава 17

Аверс:
Я нажала «Позвонить». В трубке раздался длинный гудок, потом еще один и наконец:
— Слушаю.
— Я подумала об этом. И захотела тебе позвонить. Давай пойдем в ресторан. Я надену платье.
— Я люблю тебя, — прошептал Каминский в трубке.
Я закрыла глаза, пытаясь удержать охватившие меня эмоции. И зажала рот рукой.
— Я так люблю тебя, — прошептал Каминский мне в шею, прижимая меня к себе.
Я укусила себя за ладонь. И, слава богам, это хоть немного помогло…

Мы долго и нежно целовались в коридоре. Потом переместились в спальню и там окончательно и бесповоротно помирились.

Мне кажется, я подсела на Каминского, как на наркоту. Когда я с ним, я забываю… слишком сильно забываю о себе самой. И когда я с ним, мне хочется претворять в жизнь все эти сахарные глупости. Даже купить платье. Что это? Волшебная палочка? Да, я вижу его, и ноги подкашиваются от желания, в этом все дело. Слишком ярко. Слишком хорошо. Идеальный секс. Секс до небес. И кое-что еще. Его манера говорить по телефону. Прядь, упавшая на глаза. То, как он настраивает гитару. То, как он, чертыхаясь, натягивает узкие джинсы. Как он ест. Как он встряхивает волосами, прежде чем собрать их. Его голос. Его запах. Все то, из чего состоит Влад Каминский, змей-искуситель Каа, мальчик Слава. Бог ты мой, неделю назад он был просто мальчиком Славой. А сегодня я лежу у него подмышкой, полумертвая от бесконечного и фееричного секса, и не могу заснуть. А он спит, и пахнет полынью. Надо узнать, какая у него туалетная вода, божественный запах. Его светлые волосы щекочут мою шею. Его цепочка врезалась мне в щеку. Его дурацкий перстень со львом поблескивает в свете уличных фонарей. Он, он, он… я задыхаюсь рядом с ним. Я слишком много думаю о нем. Я не хочу! Я НЕ БУДУ! Я завтра позвоню Ли. Или поеду к Агаларову и изнасилую его прямо в больнице. Мне нужно перебить ЭТО. Срочно!

***
Я притащила свое измученное тело на работу и даже заставила себя разобрать почту. Потом сдалась и побрела в реструм за кофе. Три порции экспрессо я бодренько слила в одну большую кружку, вооружилась сигаретой и вышла в курилку. Спать хотелось нечеловечески, тело болело и ныло, хотелось лечь и выспаться во всех позах и в гордом одиночестве.

Утро у меня было туманное. Каминский подскочил, как ошпаренный и, матюкаясь, принялся бегать по квартире и одеваться. На мой невнятный вопрос насчет что случилось, он объяснил, что у него через пол-часа важная встреча по фармоборудованию, а он проспал, и все, пипец, и вот мне ключи, и пусть бы я спала дальше. От слов про ключи шкура на мне поднялась от ужаса. Я вскочила, как ошпаренная, плеснула в лицо водой и выбежала из квартиры чуть не раньше, чем Влад. Каминский поймал меня в подъезде, и за руку вывел наружу. Я прощебетала:
— Ну, пока, — и дернулась к своей машине, но Каминский не повелся, он привлек меня к себе и железным тоном высказал мне:
— Ты сейчас поедешь на работу сама, только потому, что мы проспали, поняла? Еще ты сейчас возьмешь ключи, и нечего закатывать глаза. Тебя забрать после работы?
— Нет, я хочу домой. Влад, я хочу побыть одна, я устала! И прекрати совать мне ключи!
— Хорошо, я не настаиваю. Увидимся завтра на репе. И после репы ничего не планируй — Solid едет в тур по пяти городам, в пятницу стартуем, меня не будет дней десять. Ты же понимаешь, что мне нужно набраться вдохновения перед туром, да? И возьми уже, черт побери, ключи, Вероника!
— Не возьму.
Очевидно, я так это сказала, что Каа сдал назад. Он пожал плечами, поцеловал меня, и мы бегом разбежались к своим машинам.

Я отхлебнула кофе, глаза мои двигались бессистемно, перепрыгивая с соседнего здания на желтый клен, с клена на телевышку вдалеке, с телевышки – на парковку. О, а вот и тот, кто поможет мне перебить бесконечную сладость Влада. Вернее, та. Девушка со вкусом горького шоколада. На парковку вкатилась маленькая Chery QQ противного зеленовато-желтого цвета, и из нее выпрыгнула Лерочка Захарченко в своем рабочем виде – каблуках, мини и кудрях. Я вынула телефон и набрала ее:
— Привет. Это я.
— Привет, — ровным голосом отозвалась она.
— Я хочу к тебе в гости. В пятницу вечером.
— Я поняла. Тебя забрать после спектакля?
— У меня нет спектакля в эту пятницу.
— Хорошо, я заберу тебе после работы.
Ни единого вопроса, ни единого возражения, ни единого слова, только согласие и слишком явная радость в голосе. Не слишком ли опасную я выбрала игрушку на вечер пятницы, а? да пофиг! Все сгодится, лишь бы только не думать о Каминском.

Я дожила до вечера, и даже не уснула, и даже выправила несколько багов, и даже шутила с мужиками. Мойдодыр уехал пораньше с намерением посетить Таира в больнице. Я передала ему привет.
Наконец, рабочий день кончился. Я поставила свой личный рекорд по протискиванию в плотном трафике и оказалась дома. Дома все было каким-то пыльным, странным и чужим. Я выбросила ведро увядших цветов, распахнула окна в сырую сентябрьскую ночь и уснула.

***
Четверг был прекрасен. Выспавшись и плотно позавтракав, я была готова на все запланированные мной подвиги. Особенно на главный — отказать Каминскому после репы. Я обдумывала этот момент все утро – может, просто не ходить на репетицию? С какой стати? С какой стати какой-то Каминский отберет у меня репетицию? Нет, я пойду. Мы порепетируем, а потом я уеду домой. Или к Лильке, чтобы вернее не получить срывающего с петель мои двери Влада. В общем, оставался крохотный вопрос: как я скажу ему, что сегодня ничего не будет? Перед тем, как он уедет в свой гребаный тур на десять гребаных дней? Как я скажу, и как мне удастся помешать ему запихнуть меня в пыльный прокуренный туссон и отвезти на Посольскую, и делать со мной все те вещи, от одной мысли о которых у меня подгибаются ноги? Как? А хрен знает.

Я оттрубила смену, стараясь погружаться в работу поглубже и не думать о репе, вечере и Владе. Мне это почти удалось. Наконец, время подползло к шести и я закоммитилась. Машина моя сиротливо стояла между двух пустых мест – таирового и коробочкиного. Я села за руль, и какое-то время собиралась с мыслями. Я все еще могу позвонить Виталику, сказаться больной и укатить к Лильке. Но я не сделала этого, я поехала на Пушкинскую.

И как в романах: мы встретились. Я надела каменное лицо, вежливо поздоровалась и движением бровей обозначила свое нежелание ничего демонстрировать труппе. Каа, а точнее Славик, опустил плечи, но принял правила игры. В последнее время он такой покладистый, просто ужас.

Мы прогнали несколько сцен, Виталик покривился, но, к всеобщему удивлению, наши со Славиком сцены остались почти не тронуты вечным Дроботовским «Стоп! Прекратили рвать кулисы!»
А потом Виталик возвестил:
— Репетиция окончена, всем спасибо, все свободны до следующей недели!
И я вплотную подошла к тому самому объяснению, которое мне предстояло. Я быстренько переоделась в цивильное и собралась было малодушно сбежать без всяких разговоров, но надеялась я зря — Влад схватил меня за локоть на выходе из ДК.
— А почему ты на машине?
— А почему нет? Ты же не спрашивал вчера моего мнения. Так что я ведь не обязана, верно? Я никому ничего не обещала.
— Вера, хорошая моя, ты этого не сделаешь! У меня тур, у меня полная голова проблем, у меня Пашка пьет по-черному, у меня заказ на оборудование нарисовался, и вот только обидки на то, что я не спросил твоего мнения мне сейчас жизненно необходимы! Прошу тебя, садись в машину. Я не видел тебя сутки, у меня ломка, ты понимаешь?

У меня тоже ломка. Именно поэтому я сдвинула брови и аккуратно вынула свой локоть из его пальцев:
— У меня планы, Влад. Всего тебе хорошего, пусть твой тур будет мегауспешен. Пока!
Каминский состроил такое лицо, будто у него болят зубы:
— Я не знаю, почему ты это делаешь, но это жестоко. Тебе еще будет стыдно за это. Я сейчас поеду в «Роджер», нажрусь, и в субботу в Райске вместо концерта будет вялое музицирование бодунных уродов из Энска. И все это будет на твоей совести, Вера!
— Это будут только твои проблемы, Влад. Я все сказала. До встречи.

И я решительно двинулась в сторону своей машины. Подошла, поглядела в темное стекло: Каминский стоял, заложив большие пальцы за петельки джинс, и смотрел мне в спину. Я села за руль. Он стоял. Я завела мотор. Он стоял. Я раздраженно ударила кулаком по рулю и выскочила из машины. В два прыжка я оказалась около него и всадила кулаки в его широкую грудь:
— Не смей меня принуждать! Никогда и ни к чему! Слышишь? Я не поеду с тобой, не поеду!
Влад легко коснулся моего лица кончиками пальцев. Глаза-льдинки смотрели, казалось, прямо сквозь кожу, прямо туда, где я двумя руками держала себя за горло, заставляя отказаться, уехать уже и не устраивать мелодрам. Я развернулась и снова села в машину. Не поднимая глаз на все еще неподвижно стоящего Каминского, я вырулила на проезжую часть и влилась в поток. В последнюю секунду я малодушно кинула взгляд в зеркало заднего вида. Каминский стоял и смотрел мне вслед. Я… нет.

***
Когда я ввалилась к Лильке вся в соплях, сестра сразу поняла, что со мной:
— Эй, что это за узник ПМСа? Давай ка, умой морду, попей чаю и спать-спать. Не хочу ничего слышать, все, что ты сейчас хочешь навесить мне на уши — это чистый ничем не замутненный «играй гормон». Спать, спать!
И я безропотно попила чаю, сожрала в одно лицо целую плитку шоколада и свернулась клубочком на лилькином надувном матрасе. Проверила календарик в телефоне – действительно, ПМС, не иначе – день «Х» запланирован на воскресенье. Ну, во всяком случае, на мои пятничные планы это не повлияет. С этой мыслью я и уснула.

***
Пятничный дух витал в нашей area с самого утра. Все шлялись по комнатам, бесконечно курили, размазывали свои несчастные дела и задания, и я в том числе. Ближе к обеду прискакала Лерочка. Я называю эту девушку тем именем, какой образ в данную секунду она представляет наблюдателю. Так вот, явилась Лерочка. Весело щебеча глупости, она утащила меня в курилку. Мы покурили, потрепались ни о чем, а когда вышли из курилки в коридор, Лерочка схватила меня за локоть:
— Ты не хочешь помыть руки, Ника?
— Нет, с чего бы?
— Мне кажется, нам НУЖНО помыть руки, — и она распахнула передо мной дверь туалета. Я пожала плечами, вошла и открыла воду. Лерочка тоже вымыла руки. Старательно, с мылом. Долго. Так долго, пока не убедилась, что кроме нас в туалете никого не осталось. И тогда она перекинулась в Ли.

Ли схватила меня и буквально затолкала в кабинку. И там, в тесной кабинке офисного туалета, посреди рабочего дня, Ли в каблуках и макияже, Ли в шкуре Лерочки, очень быстро и очень профессионально показала мне небо в алмазах. Она закрыла мой рот своим, поймала мой финальный стон, дождалась, пока судорога удовольствия отпустит мое тело и только тогда отпустила меня. Я снова увидела эту ее улыбку, улыбку победителя. Вот кто настоящий альфа-самец. Вот кто не признает поражений. Вот кто запросто прижал меня к стене офисного сортира, и я даже не пикнула, завороженная исходящей от нее силой. Я подумала, смогла бы я отказать ей, если бы это она уезжала сегодня в тур? И смотрела бы она на меня так, как смотрел Каминский? Или просто заставила бы меня?
Ли приложила палец к губам, послушала немного, а потом выскользнула из кабинки. Я нажала на кнопку смыва и тоже вышла. Судя по всему, наше уединение никто не нарушал. Мы снова вымыли руки, я умылась, Ли накрасила губы. Потом прошептала мне:
— Я приеду в шесть, — и упорхнула.

А я пошла в курилку, выкурила еще одну сигарету и медленно и вальяжно побрела на рабместо. До шести оставалось не так уж много времени.

Я вышла на крыльцо, поискала взглядом машинку Лерочки, но не нашла. И полезла за сигаретой. Когда я подняла глаза, то увидела, как по подъездной дороге вкатилось на территорию нашего бизнес-центра черное чудовище фирмы Kawasaki. В черном и кожаном прикиде, за темным поляризованным стеклом шлема ни один человек в мире, ну, во всяком случае, в офисе, не узнал бы Лерочку Захарченко. Я выбросила окурок, надела протянутый Ли шлем и неуклюже влезла на байк за ее спиной.
Мы покатались около часа, от чего я получила не менее острое удовольствие, чем давеча в туалете. Город летел мимо нас, мы летели мимо города, мотоцикл рычал и вибрировал у меня между ног… В общем, все было кайфово и романтично, как и в прошлый раз. Но только теперь меня не одолевали мысли о личности Ли. Теперь я точно знала, что ждет меня под черной кожей ее куртки.

В конце концов, Ли свернула в район Холодного Яра, застроенный частным сектором. Оказалось, что живет она не в квартире, а в доме. Вернее, ей принадлежит половина дома. И куцый дворик, львиную долю которого отъел огромный гараж на две с половиной машины. Ли загнала мотоцикл в этот гараж, заперла ворота и повела меня в дом. Странный это был дом. Через крошечную прихожую, обильно наполненную дверями, мы попали сразу в огромное помещение, метров сорок квадратных. Потолка не было, дубовые балки сходились аркой высоко над нами – это крыша? Стены были покрыты серой штукатуркой, но определить это было не просто, потому что каждый миллиметр стен был покрыт рисунками. В рамках, налепленные на скотч или кнопкой пришпиленные, перекрывающие друг друга, нарисованные прямо на стенах – рисунки заполняли все, заслоняли собой весь мир. Кроме них в комнате как будто ничего не было, хотя там была и стильная мебель, и мольберт, и даже камин. Рисунков было много. И особенно много было рисунков меня. Как будто в комнате с зеркалами – со всех сторон на меня смотрела Ника Романова: в карандаше и акварелью, темперой, гуашью, тушью… Ника за компом и Ника в столовой, Ника курит, Ника смеется, Ника ест, Ника пьяная танцует на корпоративе… и Ника кончает. Огромная, наверное А1 формата, картина – мое лицо, искаженное страстью. Красками, в темных тонах. Завораживающая. Гипнотизирующая. На ней была не совсем я, а совсем ведьма.
— Нравится? — спросила Ли, безошибочно определив, какая из ее работ привлекла меня.
— Ты потрясающе талантливая, Ли! Это… Великолепно!
— Возьми себе, если хочешь, — и я почувствовала, как ее ладони заскользили вдоль моих боков, а дыхание стало шумным и прерывистым.
— У тебя есть другая комната, Ли? Я не могу здесь, слишком много зрителей, — прошептала я, прижимаясь к ней, как будто неосознанно пытаясь спрятаться.
— У меня в спальне тоже много рисунков. Но если ты хочешь, я сниму все до единого.

Спальня не была такой потрясающей, как гостиная, но моих портретов там действительно было много. И не только моих. Я сразу поняла, что это — Криса. Темноволосая, худая, с легким безумием в глазах. Ли нахмурилась и вырубила лампу. Стало темно, стало не различить, кто смотрит на нас со стен. Стало не до этого…

Я много внимания уделяю пальцам. Наверное, моя бисексуальность так проявляет себя. Я тащусь от пальцев, если они знают, что делают. Пальцы Каминского не вспомнились мне ни разу за эту безумную, изматывающую ночь. Зато пальцы Ли завладели моим умом так же прочно и сладко, как завладели моим телом. Она целовала меня — мою шею, мою грудь, мой живот – и губы ее оставляли на коже ожоги. Она трогала меня — мою спину, мои бедра, мою задницу— и ее прикосновения были слаще, чем поцелуи. Ее рот спускался все ниже, пока не добрался туда, где его уже ждали. Очень ждали. Я видела небо в алмазах, кажется, все время, пока ее невероятный язык и ловкие пальцы хозяйничали у меня между бедер. Она лизала, покусывала, теребила и делала со мной еще тысячу вещей, не имеющих названия, но имеющих вполне закономерный итог: я выла от удовольствия, меня трясло от удовольствия, я кончала, как заведенная! Мои жалкие попытки ответных ласк почему-то тоже действовали, и Ли, великая и ужасная Ли, хрипло вскрикивала и подавалась вперед, насаживаясь на мои пальцы, сильно и болезненно сжимала меня бедрами, выгибалась дугой, ведомая моим языком на вершину мира. И, черт возьми, я снова попросила пощады! Если бы я не попросила, она бы, нисколько не устав, продолжала это до утра, не меньше. А я маленькая и хрупкая, у меня ограничен запас сил и прочности, мне снова казалось, что секс в ближайшие десять лет не будет меня интересовать. Я уже знала, что это неправда, но…

В общем, Ли покормила меня каким-то вкуснющим салатом с морепродуктами, разложила на оттоманке в гостиной и сообщила, что я могу спать, а она хочет нарисовать меня с натуры, раз уж у нее есть такая возможность.
Ли в длинной, заляпанной красками футболке, стоящая у мольберта – сама так и просилась на картину. Я лежала, курила, и спать мне не очень хотелось. А хотелось кое-что понять, и я спросила:
— Почему ты подставила Таира?
— Потому что он мог обидеть тебя и мешал мне. Мне проще было его убрать, чем потом исправлять все, что он мог наделать.
— Тогда почему ты отдала ему деньги?
— Он спас мне жизнь.
— И как ты будешь действовать дальше?
— Никак. Он больше не играет никакой роли. Он больше не интересует меня.
— Почему?
— Потому, что появился Каа.
— Откуда ты знаешь про Каа?
— Ты же знаешь, кто я? Я все всегда узнаю.
— И что ты сделаешь с ним?
— Ничего. Я ничего не сделаю Каа. После Крисы я не могу ничего ему сделать. Я отступлюсь. Если ты выберешь его – достаточно будет одного твоего слова – и я исчезну.
— Ты же не признаешь поражений, Ли…
— Я не дура, Ника. Я все понимаю. Ты другая. То, что восхищало и привлекало Крису, тебя пугает и отталкивает. И ты никогда не выберешь женщину. Нет, не ты. Я знаю, что у меня нет шансов. Я радуюсь каждой секунде, я ловлю каждую каплю счастья быть с тобой, но я не дура.
— Если так, почему же ты подставила Агаларова? Вдруг я выберу его?
— Не выберешь. У Агаларова нет шансов. Агаларов — пустой. Смазливый, обаятельный, но пустой. А Каа полон содержания. Если бы не мое прошлое, если бы не моя натура, я взяла бы Каа себе. Но у него между ног имеется один предмет, одна мысль о котором выворачивает меня на изнанку. Но это к слову. Ты хочешь еще что-нибудь спросить?
— Каа толкнул тебя в спину?
— Это возможно. Он так тебе ответил? Я не стану спорить. Это возможно. А теперь помолчи, я рисую губы.
И я замолчала.

Реверс:
Влад Каминский прикрыл глаза, делая вид, что спит. Автобус мерно покачивался, Пашка похрапывал на соседнем сидении. Райск приближался. Вероника удалялась.
Что это было? За что она так с ним поступила? Десять дней ломки и мыслей про Нику. Десять дней дурацкого тура, в который его никто не провожал, кроме самодовольной Жюли и Земляковых. Десять дней мучительных попыток заснуть, десять дней без нее.
Каминский вынул телефон и начал набирать смс: «я все равно сделаю с тобой все, что запланировал, только это будет после тура. ты пожалеешь, что» Удалить. Еще раз: «я вернусь и сделаю все, чтобы ты» Удалить. «я заставлю тебя лезть на стену и умолять меня не останавливаться» Удалить. «Я люблю тебя и скучаю. Каа». Отправить.

эх, звезда ты наша, читаю (втихаря, партизаню) и балдею)) ..и думаю, это же насколько нужно было "покорежить" психику, чтобы боятся привязанности к другому человеку..а Ли меня приятно удивила..
_________________

Ника уже привыкла к роли роковой дамы, столько претендентов на ее внимание, вот и капризничает. )