*Стихотворения о Великой Отечественной войне

 » Поэты-фронтовики : Белаш Юрий

Юрий Семенович Белаш ( 1920-1988гг.) Войну начал рядовым, солдатом-минометчиком, закончил лейтенантом. Судьба берегла Юрия: он - один из немногих счастливчиков, доживший от медали "За оборону Москвы" до медали "За взятие Берлина". После войны Ю.С. Белаш закончил Литературный институт. Дебютировал в 1950 г. как рецензент в журнале "Знамя". Стихи начал писать спустя двадцать лет после окончания войны. Выпустил две книги: "Оглохшая пехота" (1981), "Окопная земля" (1985). Посмертно была издана книга "Окопные стихи" (1990). Ю.С. Белаш умер в 1988 году, умер в одиночестве, в своей холостяцкой квартире на Ломоносовском проспекте, "высотном блиндаже", зажав в руке таблетку нитроглицерина. В предисловии к "Окопным стихам" В. Кондратьев написал: "У Юры, как и у многих погибших на войне, нет могилы. Он завещал свой прах развеять с Воробьевых гор над Москвой. Те, кому дорога и близка его поэзия, могут пойти туда и помянуть настоящего солдата и настоящего поэта..."

О себе:

Я никогда не думал, что могу писать стихи.
Три строки я еще мог, попотев, накропать, а вот зарифмовать четвертую - было свыше моих сил. Белые давались легче, но и они, в общем, являли жалкий вид.
Провоевав три с половиной года на фронтах Отечественной войны, я поступил в Литературный институт имени А.М.Горького - с пьесой, затем перешел на критику, окончил аспирантуру - и занимался рецензированием и редакторской работой.
Видать, штудируя чужие книги и рукописи, я и сам кой-чему научился,- во всяком случае, в конце 1967 года написал свое первое стихотворение - "Слезы". Не преувеличиваю: это было столь неожиданно, что я долго не мог уразуметь, как же сие произошло...
С тех пор и пишу стихи. В основном - о войне: другие темы кажутся пресными. Конечно, о войне написано так много, что подчас представляется, что написано уже все. Но это не так. И особенно это ясно тем, кто был в окопах. А я был. Был сержантом в стрелковом батальоне, в нескольких сотнях метров от врагов и в нескольких сантиметрах от смерти. От того-то и пишу главным образом о бойцах и сержантах переднего края - о том, что детально знаю по собственному опыту.
Понятно, для литературной работы знание материала еще не все. Но при равных прочих условиях непосредственное знание жизненного материала, точное следование ему - на мой взгляд, основное, что надо поэту.
Вот я и старался - предметно, в прямом изображении - передать чувства и мысли моих, в большинстве своем, давно погибших фронтовых товарищей, обстановку переднего края, собственные впечатления военных лет. И когда я сейчас пытаюсь понять, а почему я так поздно стал писать стихи, то прихожу к мысли, что главная причина, пожалуй в том, что я, как ни странно, долго не мог постичь простую истину: поэзия должна быть познавательна не меньше, чем добротная проза.
Но лучше поздно, чем никогда...

Обида

Его прислали в роту с пополненьем.
И он, безусый, щуплый паренёк,
разглядывал с наивным удивленьем
такой простой и страшный «передок».

Ему всё было очень интересно.
Он никогда ещё не воевал.
И он войну коварную, конечно,
по фильмам популярным представлял.

Он неплохим потом бы стал солдатом:
повоевал, обвык, заматерел …
Судьба ему – огнём из автомата –
совсем другой сготовила удел.

Он даже и не выстрелил ни разу,
не увидал противника вблизи
и после боя, потный и чумазый,
трофейными часами не форсил.

И помкомвзвода, водку разливая,
не произнёс весёлые слова:
– А новенький-то, бестия такая,
ну прямо как Суворов воевал!..

И кажется, никто и не запомнил
ни имя, ни фамилию его, –
лишь писарь ротный к вечеру заполнил
графу «убит» в записке строевой.

Лежал он – всем семи ветрам открытый,
блестела каска матово в кустах,
и на судьбу нелепую – обида
навек застыла в выцветших глазах.

Евгений Долматовский В ОКОП ДОНЕС ИЮНЬСКИЙ ДЕНЬ УМЫТЫХ ЛИСТЬЕВ ШОРОХ...

В окоп донес июньский день
Умытых листьев шорох,
И пахнет юная сирень
Сильней, чем старый порох..

Хоть вдоль садов проходит фронт,
Но все цветет в сирени:
Село, и нежный горизонт,
И голубые тени.

Ты далеко. Тебя здесь нет.
Но для тебя я снова
Собрал трепещущий букет,
Прохладный и лиловый.

В снарядной гильзе он стоит
В землянке батальонной,
Холодным пламенем горит,
Как будто спирт зажженный.

Придут усталые друзья, –
Им тут светлее станет.
Любовь моя – сирень твоя
Сияет и не вянет.
___________________________________

Чугунов Владимир " Светлана"

Я друзей обманывать не стану,
Сердце не грубеет на войне:
Часто дочь трехлетняя Светлана
Мысленно является ко мне.

Теплая и нежная ручонка
Норовит схватиться за рукав.
Что скажу я в этот миг, ребенка
На коленях нежно приласкав?

Что нескоро я вернусь обратно,
А возможно, вовсе не вернусь…
Так закон диктует в деле ратном:
«Умирая, все-таки не трусь!»

Может быть, в журнале иль газете,
Что хранили быль наших времен,
Дочь моя, читая строки эти,
Гордо скажет: «Храбро умер он!»

А еще приятней, с нею вместе
Этот стих короткий прочитав,
Говорить о долге, славе, чести,
Чувствуя, что был тогда ты прав

Я друзей обманывать не стану,
Сердце не грубеет на войне:
Часто дочь трехлетняя Светлана
Мысленно является ко мне.

Евгений Винокуров МОСКВИЧИ

В полях за Вислой сонной
Лежат в земле сырой
Сережка с Малой Бронной
И Витька с Моховой.

А где-то в людном мире
Который год подряд
Одни в пустой квартире
Их матери не спят.

Свет лампы воспаленной
Пылает над Москвой
В окне на Малой Бронной,
В окне на Моховой.

Друзьям не встать. В округе
Без них идет кино.
Девчонки, их подруги,
Все замужем давно.

Пылает свод бездонный,
И ночь шумит листвой
Над тихой Малой Бронной,
Над тихой Моховой.
___________________________________

Арсений Тарковский СУББОТА 21-Е ИЮНЯ

Пусть роют щели хоть под воскресенье.
В моих руках надежда на спасенье.
Как я хотел вернуться в до-войны,
Предупредить, кого убить должны.
Мне вон тому сказать необходимо:
"Иди сюда, и смерть промчится мимо".
Я знаю час, когда начнут войну,
Кто выживет, и кто умрет в плену,
И кто из нас окажется героем,
И кто расстрелян будет перед строем,
И сам я видел вражеских солдат,
Уже заполонивших Сталинград,
И видел я, как русская пехота
Штурмует Бранденбургские ворота.
Что до врага, то все известно мне,
Как ни одной разведке на войне.
Я говорю — не слушают, не слышат,
Несут цветы, субботним ветром дышат,
Уходят, пропусков не выдают,
В домашний возвращаются уют.
И я уже не помню сам, откуда
Пришел сюда и что случилось чудо.
Я все забыл. В окне еще светло,
И накрест не заклеено стекло.
___________________________________

Марк Львовский

Ушёл из жизни ветеран,
Но от обид, а не от ран,
Где та страна, в которой жил,
Что защищал, что он любил?

Он трудно жил при жизни той,
Ему теперь: "Кто ты такой?",
"Медали можно ведь купить!",
Как он такое мог простить?

Другим путём идёт страна,
Ему подачка не нужна,
Дожил без денег до седин,
И обходился без машин.

А раны старые болят,
Он помнит лица тех ребят,
Что уходили на войну,
Не видя первую весну.

И вот уходят старики,
Подчас от боли и тоски,
Хотя есть внуки и семья,
Они - история твоя!
___________________________________

Тушнова Вероника. Ночная тревога

Знакомый, ненавистный визг…
Как он в ночи тягуч и режущ!
И, значит, снова надо вниз,
В неведенье бомбоубежищ.

И снова поиски ключа,
И дверь с задвижкою тугою,
И снова тельце у плеча,
Обмякшее и дорогое.

Как назло, лестница крута,-
Скользят по сбитым плитам ноги;
И вот навстречу, на пороге —
Бормочущая темнота.

Здесь времени потерян счет,
Пространство здесь неощутимо,
Как будто жизнь, не глядя, мимо
Своей дорогою течет.

Горячий мрак, и бормотанье
Вполголоса. И только раз
До корня вздрагивает зданье,
И кто-то шепотом: «Не в нас».

И вдруг неясно-голубой
Квадрат в углу, на месте двери:
«Тревога кончилась. Отбой!» —
Мы голосу не сразу верим.

Но лестница выводит в сад,
А сад омыт зеленым светом,
И пахнет резедой и летом,
Как до войны, как год назад.

Идут на дно аэростаты,
Покачиваясь в синеве.
И шумно ссорятся ребята,
Ища осколки на примятой
Белесой утренней траве.

Вадим Шефнер ВОЕННЫЕ СНЫ

Нам снится не то, что хочется нам,-
Нам снится то, что хочется снам.
На нас до сих пор военные сны,
Как пулеметы, наведены.

И снятся пожары тем, кто ослеп,
И сытому снится блокадный хлеб.

И те, от кого мы вестей не ждем,
Во сне к нам запросто входят в дом.

Входят друзья предвоенных лет,
Не зная, что их на свете нет.

И снаряд, от которого случай спас,
Осколком во сне настигает нас.

И, вздрогнув, мы долго лежим во мгле,-
Меж явью и сном, на ничьей земле,
И дышится трудно, и ночь длинна...
Камнем на сердце лежит война.

1966
___________________________________

Константин Симонов

Кукла

Мы сняли куклу со штабной машины.
Спасая жизнь, ссылаясь на войну,
Три офицера - храбрые мужчины -
Ее в машине бросили одну.

Привязанная ниточкой за шею,
Она, бежать отчаявшись давно,
Смотрела на разбитые траншеи,
Дрожа в своем холодном кимоно.

Земли и бревен взорванные глыбы;
Кто не был мертв, тот был у нас в плену.
В тот день они и женщину могли бы,
Как эту куклу, бросить здесь одну...

Когда я вспоминаю пораженье,
Всю горечь их отчаянья и страх,
Я вижу не воронки в три сажени,
Не трупы на дымящихся кострах,-

Я вижу глаз ее косые щелки,
Пучок волос, затянутый узлом,
Я вижу куклу, на крученом шелке
Висящую за выбитым стеклом.
___________________________________

 » Поэты-фронтовики: Чугунов Владимир

Чугунов Владимир Михайлович- родился 5 мая 1911г. на станции Иланской Красноярского края в семье железнодорожного врача. С 6 лет остался без отца. Ещё подростком начал трудовую деятельность. Работал на шахте Анжеро-Судженска сначала коногоном, затем забойщиком. Был коногоном, забойщиком, а после окончания Анжерского горно-промышленного училища — машинистом врубовой машины. Поступил в Томский геологоразведочный институт. В 1936—1937 годах жил и работал в Новосибирске. В 1938 году переехал в Казахстан.
Писать стихи начал ещё в детстве. Работая на шахте, печатался в газетах «Борьба за уголь», «Большевистская смена», «Советская Сибирь», «Красное знамя». Редакция «Борьбы за уголь» даже пригласила Чугунова на постоянную работу.
Работая в Новосибирске, печатался в журналах «Сибирские огни», «Будущая Сибирь», в различных сибирских газетах. Помимо стихов писал рассказы, очерки, повести. Многое так и осталось в рукописях.
В 1939 году увидел свет первый стихотворный сборник В. Чугунова «Горючий камень»
Ушел добровольцем на фронт. Воевал в составе 585-го стрелкового полка 213-й стрелковой дивизии 7-й гвардейской армии на Воронежском фронте. Командовал стрелковым отделением, взводом. В минуты затишья продолжал писать стихи о подвигах фронта и тыла.
Командир взвода лейтенант Владимир Михайлович Чугунов погиб 5 июля 1943 года (32 года), поднимая взвод в атаку, в сражении на Курской дуге. Похоронен в братской могиле в селе Безлюдовка Шебекинского района Белгородской области.

***

Все распри сводятся на нет
Артиллерийской перестрелкой.
Сияет ярче дружбы свет,
И места нет корысти мелкой.

Мы в дни войны сошлись втроем —
Равно бедны, равно богаты,—
Грустим, смеемся и поем
Под потолком крестьянской хаты.

А завтра в бой!
Быть может, смерть
Свершит над кем-нибудь расправу.
Он упадет на землю в травы,

Но жаворонок будет петь,
Цвести ромашки, незабудки
И многодумный лес шуметь…
С судьбой теперь плохие шутки:
Здесь очень просто умереть.

И если первым буду я
Судьбой отвергнут от событий,
То вы, товарищи-друзья,
Меня в час встречи вспомяните.

А коль возьму над жизнью власть,
Ток животворных сил почуя,
Всю поэтическую страсть;
В четыре строчки заключу я.

1 мая 1943
с. Первомайское

Татьяна Черновская СТИХИ О ПОЧТАЛЬОНКЕ

Ей пятнадцати нет. Девчонка.
Невысока и очень худа.
Письмоносица, почтальонка,
По прозванию Нюрка-беда.

В зной и в слякоть, в метель со стужей
С сумкой кожаной наперевес
Разнести Нюрке почту нужно
По пяти деревенькам окрест.

Дома двое младших братишек,
Мать болеет почти уж год.
Слава Богу, отец с фронта пишет -
Ждут и верят, что он придет.

Он придет, и все будет как прежде,
Как в далеком-далеком вчера.
Не лиши только, Боже, надежды…
И опять на работу пора.

Ребятишкам - картошка в печке,
Ей с утра - с сумкой наперевес.
А что впроголодь…Бегать легче
По пяти деревенькам окрест.

В деревнях - старики да дети,
Бабы - в поле, то сеют, то жнут.
Почтальонку вдали приметят
И с сердечной тревогой ждут.

Треугольник - живой! Удача!
Коли серый казенный конверт -
Замолчат, закричат, заплачут…
И померкнет в глазах белый свет…

Защемит у девчонки сердчишко
От людского горя и бед…
Тяжела эта сумка слишком,
Если там от беды привет.

Вести черные - похоронки,
Горя горького череда.
Письмоносице, почтальонке
Без вины дали имя - Беда.

Малолетка еще, девчонка -
Только в косах полно седины.
Письмоносица, почтальонка,
Разносящая вести с войны.
___________________________________

Владимир Высоцкий

Полчаса до атаки
Скоро снова под танки,
Снова слышать разрывов концерт.
А бойцу молодому
Передали из дома
Небольшой треугольный конверт.

И как будто не здесь ты,
Если почерк невесты,
Или пишут отец или мать,
Но случилось другое,
Видно, зря перед боем
Поспешили солдату письмо передать.

Там стояло сначала:
"Извини, что молчала. Ждать не буду".
И все. Весь листок.
Только снизу приписка:
"Уезжаю не близко
Ты спокойно воюй и прости, если что".

Вместе с первым разрывом
Парень крикнул тоскливо:
"Почтальон, что ты мне притащил?
За минуту до смерти
В треугольном конверте
Пулевое ранение я получил".

Он вскочил из траншеи
С автоматом на шее,
От осколков беречься не стал,
И в бою под Сурою
Он обнялся с землею,
Только ветер обрывки письма разметал...
___________________________________

Иосиф Уткин ЕСЛИ Я НЕ ВЕРНУСЬ, ДОРОГАЯ...


Если я не вернусь, дорогая,

Нежным письмам твоим не внемля,

Не подумай, что это — другая.

Это значит… сырая земля.

Это значит, дубы-нелюдимы

Надо мною грустят в тишине,

А такую разлуку с любимой

Ты простишь вместе с Родиной мне.

Только вам я всем сердцем и внемлю,

Только вами и счастлив я был:

Лишь тебя и родимую землю

Я всем сердцем, ты знаешь, любил.

И доколе дубы-нелюдимы

Надо мной не склонятся, дремля,

Только ты мне и будешь любимой,

Только ты да родная земля!
___________________________________

Шершер Леонид

***
Мне кажется сейчас, что знаю я
Всех, кто живет в моей большой стране.
Я знаю их в лицо, я знаю голос их.
Я подойду к окну — и слышу далеко,
Я выйду в поле — вижу далеко, —
И всюду близкие мои живут.
Как выросла сейчас моя семья,
Как возмужала. Как окреп народ.
Сироты есть уже. Но сколько рук,
Готовых взять их, вынянчить, согреть.
Есть старики, чьих сыновей уже
Сразила пуля злая наповал.
Но твердою и верною рукой
Благословляют младших сыновей.
Девчонка, столько раз сводившая с ума
Мальчишек, столько раз
Казавшаяся нам пустой,
Ведет в атаку взвод
И падает в крови. И полк стоит
Над ней, склонив знамен высокий шелк.
И плачут мальчики, которых столько раз
Сводила эта девочка с ума.
И мы, пожалуй, только лишь сейчас
Вдруг узнаем, кто с нами рядом жил,
Кого встречали мы, спросив: «Ну, как дела?»
И уходили прочь. Как мы могли
Не чувствовать, не замечать, не знать!
Нельзя жалеть любви нам для друзей,
Нельзя, нельзя судить по мелочам.
Как ошибался я! И только лишь сейчас
Мне кажется, друзья, что знаю я
Всех, кто живет в моей большой стране.

1941

Юлия Друнина

Качается рожь несжатая.
Шагают бойцы по ней.
Шагаем и мы – девчата,
Похожие на парней.
Нет, это горят не хаты -
То юность моя в огне…
Идут по войне девчата,
Похожие на парней.
___________________________________