Карен Рэнни "Дьявол в килте"

Хорошие новости! Очень жду новую главу!

Всем привет!Девчонки,я столько удовольствия получила !Спасибо!Какой хороший роман,жду продолжение с НЕТЕРПЕНИЕМ!!!

 » Глава 8

Девчонки, вы дождались!

Глава 8

Маршалл никогда не был свободен от демонов, даже находясь в Египетском доме – одном из самых любимых мест в Амброзе. Иногда их голоса кружили между статуями и обретали форму на каменном полу. Однажды Маршаллу показалось, что он видит некое существо с головой кошки, утягивающее его шарф за обелиск. В другой раз он увидел краешек бороды Аменхотепа (20), выглядывающий из дверного проема. В такие моменты Маршалл убеждал себя, что это те же самые видения и голоса, которые его обычно мучают. Это не древнеегипетские призраки или фантомы тысячелетней давности, это просто очередные проявления его безумия. Если бы он встал в центре каменного двора, то непременно увидел нечто, не принадлежащее этому миру. С ним наверняка заговорила бы сама земля, или же растения подняли бы свои стебли и сплелись в какую-нибудь фигуру.

На этот раз Маршалл увидел что-то – нет, кого-то, кто не должен был тут быть – и от этого кого-то исходил аромат. Он привык к слуховым галлюцинациям так же, как и к визуальным, но раньше он никогда не чувствовал аромат розового масла в утреннем воздухе поместья. Пыль – да, или странный кедровый запах, исходящий от некоторых мумий.

Впрочем, раньше он и женат не был…

Зачастую один день от другого Маршалл мог отличить только если случалось что-то из ряда вон выходящее: буря в солнечный день, неожиданный визит старого друга, боль, утихшая на несколько часов – все эти обычные в общем-то вещи вносили разнообразие и делали дни запоминающимися.

Для Маршалла это самое «из ряда вон» случилось сегодня на рассвете, когда он проснулся и не почувствовал привычной уже боли. Не было обычных кошмаров, которые мучили его каждую ночь. А если даже у него и были галлюцинации – он их не помнил.

Ни один из окровавленных, замученных людей не пришел к нему в эту ночь.

Никакой сломанной мебели. Никакой крови на полу или стенах. Никого, стоящего в дверях и желающего рассказать, что с ним происходило предыдущей ночью.

Неужели это женитьба так благотворно на него повлияла?

Было бы хорошо спать рядом с женой, но Маршалл боялся рисковать. Он мог вскочить посреди ночи и завыть на все поместье, словно банши (21). А то и того хуже – принять Дэвину за врага, которого нужно немедленно уничтожить – вот они, последствия его пребывания в китайском плену.

На протяжении семи месяцев его жизнь была расписана пекинскими тюремщикам до минуты. Каждый день, проведенный Маршаллом в плену, от рассвета до заката был в точности как предыдущий – упорядоченный и размеренный.

В первые недели своего заключения он был полон надежды, каждый день рассчитывая, что за ним кто-то придет. Стук каблуков за дверью давал надежду, что и он сам, и сорок человек его людей будут спасены. Как бы то ни было, они – эмиссары Короны, послы самой могущественной империи, которую когда-либо знал мир. Даже император Китая не смел игнорировать волю королевы Виктории.

Но тогда казалось, будто весь мир забыл про них, а Китай и Великобритания тем временем вели тайную молчаливую войну.

Через три месяца Маршалл привык к заключению, но стал подозрительно относиться ко всему новому. Каждый необычный звук вызывал тревогу. Каждое изменение распорядка в тюрьме означало, что умрет кто-то еще, или что китайцы придумали очередную пытку и хотят ее опробовать на одном из его людей. В его положении новое ни к чему хорошему не приводило. «Новое» больше не означало «хорошее». Все новое было еще хуже, чем старое.

С этой подозрительностью Маршалл вернулся в Амброз год назад, не сумев избавиться от нее за до сих пор.

Сейчас к новому в его жизни относились Дэвина и сам его брак. Маршалл не мог до конца понять, какие чувства он испытывает. Впрочем, ему казалось, что его размеренная упорядоченная жизнь теперь изменится.

Дэвина Макларен Росс. Дэвина. Он несколько раз повторил ее имя в тишине комнаты, и каждый раз оно звучало так, будто в нем было заключено какое-то волшебство.

Дэвина.

Женщина, которой не было дела ни до его положения в обществе, ни до его прошлых достижений. От нее исходила энергия, ее глаза сияли, а щеки порозовели от энтузиазма.

Да она почти кричала на него!

«Вам было хорошо со мной прошлой ночью?»

Да. Он был поражен. Восхищен.

Даже странно так забивать голову мыслями о собственной жене. «Жена» – Маршалл попробовал на вкус это слово, несколько раз произнеся его вслух в тиши кабинета. Дэвина была совсем не такой, какой он ее представлял. Впрочем, в последнее время его жизнь была полна неожиданностей, не последней из которых было его безумие
Он словно до сих пор видел ее стоящей во дворе – напряженная поза и вызов во взгляде, за которым, впрочем, крылся страх. Дэвина нарочито задрала подбородок и в упор уставилась на мужа, всем своим видом говоря, что собирается быть его женой во всех смыслах этого слова.

Он-то посылал своего поверенного за котенком, а тот добыл ему тигрицу. Впрочем, удивление Маршалла было кратковременным. Котенок или тигрица – значения это не имело. Дэвина Макларен Росс собиралась стать препятствием на его жизненном пути. Она будет его отвлекать. И прошлая ночь это слишком хорошо доказала.

Одно дело – держать ее подальше от себя с помощью равнодушия. Но что делать с его собственным интересом к ней?

Из всех возможных вариантов развития событий, которые Маршалл мог предвидеть, Дэвина не вписывалась ни в один. Их отношения не были теплыми и в то же время не походили на вынужденное сожительство двух малознакомых людей. Их первая встреча оказалась неловкой и в то же время запоминающейся. А их первая ночь стала незабываемой.

Какого черта он разрешил Дэвине уйти?

Когда-то он мог приспособиться к любой ситуации, мог разговаривать с кем угодно и о чем угодно. Он говорил на шести языках, ругался на десяти и острил на любом из них.
Маршалл годами верил в изменчивость больше, чем в постоянство. Он сбивался со счета, пытаясь сосчитать, сколько женщин уложил в постель, и даже под страхом смертной казни не смог бы вспомнить их всех.

Жизнь была полна удовольствий – лучшая еда, лучшее вино, самые красивые женщины. Ему во всем сопутствовал успех, хотя Маршалл и не прилагал к этому каких-то особых усилий. Он просто был собой: очаровательным, любезным и утонченным. Он был красив, титулован, богат, хорошо образован, и его репутация была безупречной.
Китай положил конец и светской жизни Маршалла, и его бесконечному гедонизму. Гордость вынуждала его проводить ночи в одиночестве, потому что галлюцинации могли начаться в любой момент, а уж сплетни о его безумии и пристрастии к опиуму не заставят себя ждать.

Даже женившись, он каждую секунду должен был быть начеку.

Но несмотря на эти сомнения, Маршаллу очень хотелось поцеловать Дэвину этим утром, провести руками по ее волосам, зарыться в них пальцами, распустить ее убранные в прическу локоны и посмотреть, улыбнется ли она его дерзости. Ему хотелось поцеловать жилку на ее шее и убедиться в том, что сердце жены бьется так же часто, как его собственное.

И вместо этого он прогнал ее. Здравомыслящий Маршалл. Мудрый Маршалл. Безумный Маршалл. Он уставился на стол, но видел не пресс-папье, а лицо Дэвины.

«Я была бы не против повторить это».

Бесцеремонно вытолкав Дэвину из своих мыслей, Маршалл вернулся к работе. Некоторое время спустя он встал и потянулся. Окна его кабинета выходили прямо на Иглу Айдана, причем обелиск был так близко, что открой Маршалл окно – дотянулся бы рукой. Он помнил предупреждение рабочих, что обелиск будет воздвигнут слишком близко к Египетскому Дому, и если упадет на него, то здание будет разрушено. Но Маршалл приказал рабочим не прекращать свое дело, потому что так хотел его отец. Обелиск стал Айдану достойным памятником. В течение жизни его родители не могли быть вместе, но соединились в смерти. Мать умерла в мае, а отец вслед за ней, в июне. Айдан так и не дожил до того момента, когда его наиболее ценное приобретение займет достойное место.

Маршалл снова сел за стол и пододвинул к себе кипу бумаг.

В последние годы жизни отец стал просто одержим своей страстью к Египту. Даже после его смерти в Перт продолжали приходить корабли с его приобретениями, и Маршаллу ничего не оставалось делать, как просто размещать их на складе. По возвращении из Китая он стал перевозить в Амброз египетские сокровища отца. Каждую неделю в поместье приходила повозка из Эдинбурга, и каждый раз Маршалл был удивлен тем, что купил или же просто вывез из Египта отец.

Сколько Маршалл себя помнил, Айдан всегда был заворожен культурой этой страны. Он изучал записи Шампольона о Розеттском камне (22) и общался с учеными, которых интересовала эта тема. Отец постоянно говорил – и нередко в присутствии матери – о том, что хотел бы прожить всю свою жизнь в Египте.

Впрочем, мать Маршалла ничего на это не говорила. Она просто приподнимала правую бровь и так смотрела на мужа, что и живой фараон мигом превратился бы в мумию.

Когда-то Маршалл был таким же стяжателем, как и отец, но его пленила Азия и Дальний Восток. Позже он перестал любить все то, что было связано с востоком, и больше не хотел, чтобы хоть что-то напоминало ему о путешествии в Китай и о пленении.

«Я была бы не против повторить это».

Маршалла не удивляло, что он периодически слышит голос Дэвины в голове. Ее заявление удивило, даже шокировало его, но вместе с тем это возбуждало. Дэвина хотела, чтобы Маршалл был ее мужем. Наверное, она убедила себя, что в Маршалле Россе, графе Лорне, есть что-то привлекательное, что-то достойное восхищения.

Если это так, то ему придется разочаровать свою жену. Ни в нем самом, ни в его характере не было ничего такого, что помогло бы стать хорошим мужем. Дэвина явно считала его тем, кем он на самом деле не являлся. Все, что он мог дать ей – это титул и богатство. И все это ему нужно было передать своим детям. Только ради этого Дэвина появилась в Амброзе. Возможно, прошлой ночью ему удалось подарить ей ребенка, а значит, его последующие визиты в ее покои не нужны.

«Мои родители обожали друг друга».

Боже, святая наивность… Дэвина хотела того же и от их брака. Что она скажет, узнав всю правду о муже?

Возможно, ей вовсе не стоит знать этой правды.

Дэвина была красива, а Маршалл – одинок. Брак дал ему возможность уложить в постель очередную красивую женщину. Она была ему нужна на время, но из-за этой временной слабости сейчас он чувствовал себя странно уязвимым.

– Мы учимся принимать однажды познанное, – сказал он вслух.

Аменхотеп снисходительно улыбнулся из своего угла.

Не так давно Маршаллу казалось, что Аменхотеп ходил – галлюцинация, которая довольно сильно на него повлияла. Что там Дэвина говорила о мужестве? Нет, мужество совсем не было похоже на шоколад, оно обладало кислым привкусом ржавого металла, от него саднило язык, кислота проникала в желудок. Мужество было врагом умиротворенности. Мужество заставляло бороться за жизнь, в то время как гораздо проще было сдаться.

«Я была бы не против повторить это». И вот она снова здесь, в его сознании.

Что он мог ответить на это? «Я тоже, Дэвина. Если бы я был нормален. Я тоже, если бы я не боялся, что вещи вдруг начнут двигаться, а ты превратишься в двухголовую гидру, а потом начнешь хохотать надо мной, и на твоих полных губах будет пузыриться красная кровь?»

***

Да, этот брак будет совсем не таким, каким она себе его представляла... Дэвина была удивлена, ошарашена, восхищена, очарована, заинтригована, раздражена и разочарована – и все это за какие-то двадцать четыре часа. Что принесет ей второй день замужества?

Дэвина боялась думать об этом.

Смахивая слезы, она пошла обратно к Амброзу. Удивительно, но прежде пустой особняк на этот раз оказался полон слуг. Двух из них она увидела сквозь большое окно.
Вместо того, чтобы вернуться в свою комнату, – для этого пришлось бы пройти мимо слуги и подняться по лестнице мимо горничной, усиленно вытирающей пыль – Дэвина села на одну из скамеек во дворе и сделала вид, что ее ужасно интересуют ветки над головой.

– Ваша светлость, – позвала ее Нора, – вам не следует сидеть на ярком солнце.

Юная служанка неожиданно показалась девушке хорошей компанией и напомнила о доме.

– Деревья дают достаточно тени и защитят меня от солнца, – откликнулась та. – Да и долго я тут не останусь. Ты не знаешь, проснулась ли уже моя тетя?

Девушка замялась, не зная как ответить:

– Извините, ваша светлость, но разве вы не знали? Миссис Роул покинула Амброз около часа назад.

Повернувшись, Дэвина взглянула на Нору:

– Нет, – нарушила она теткин запрет ничего не говорить слугам. – Я не знала. Она не просила что-нибудь передать? Не оставила мне записку?

Вид у Норы был растерянный, впрочем, как и у самой хозяйки. В утешение Дэвина похлопала горничную по руке:

– Ничего страшного, Нора, тебе ничего за это не будет.

Горничная сделала реверанс. Никогда раньше она не кланялась так низко и не приседала так долго. Уж не новое ли положение Дэвины так повлияло на служанку? Или просто Норе стало ее жалко? Бедняжка Дэвина Макларен, пробывшая замужем всего один день. Дэвина чувствовала себя потерпевшей кораблекрушение обитательницей крохотного островка посреди бурного океана.

– Я принесу ваш зонтик, ваша светлость.

– Не стоит, я возвращаюсь в свою комнату, – сказала Дэвина, вставая.

Слуг становилось все больше, и все они что-то подметали и убирали рядом с окнами, натирали стоящие у окон столы, хотя на них и так не было ни пятнышка. Неужели им было настолько интересно взглянуть на нее? Разве у них нет других дел?

Когда девушки поднимались по ступенькам, Нора обернулась к Дэвине:

– В семейной гостиной накрыт завтрак, ваша светлость. Сегодня утром мне показали дом, думаю, я не дам вам заблудиться.

– Спасибо, Нора, – отозвалась Дэвина. – Но, кажется, я не голодна.

Она повернула голову, заметив несколько пар любопытных глаз. Одна из женщин в темно-синем наглухо закрытом платье с рядом черных пуговиц спереди и длинными рукавами довольно долго без улыбки смотрела на Дэвину. Ее светлые волосы были слишком блестящими, а губы слишком яркими – вряд ли их цвет был естественным. В руках женщина держала большой гроссбух. Дэвина успела догадаться, кто это, прежде чем Нора сказала:

– Это миссис Мюррей, экономка. Она очень строгая.

– Если она с таким интересом меня разглядывает, нелишне ей было бы представиться. Вообще-то, ей нужно было представиться мне, как только я стала женой хозяина этого поместья.

Нора взглянула на нее, но ничего не ответила.

– Ладно, не в ту же секунду. Но через какое-то время это непременно нужно было сделать.

– Я и не думала защищать эту женщину, ваша светлость, но вы вышли замуж менее суток назад.

Дэвина ничего на это не ответила, подумав, что сама несколько перегнула палку.

– Иди и приведи ее ко мне, Нора. Надо покончить с этими любопытными взглядами и догадками прямо сейчас.

Впрочем, Норе не пришлось идти за экономкой, оказалось, что миссис Мюррей пришла в голову та же идея. Она шла к ним по безукоризненно чистому деревянному полу, окидывая внимательным взглядом надсмотрщика весь холл. Если бы служанка, отвечающая за чистоту этого зала, лишь немного пренебрегла своими обязанностями, ей здорово досталось бы от экономки – подумалось Дэвине.

Женщина остановилась, не дойдя до них пару метров и крепко прижав к себе гроссбух – видимо, она считала это хорошими манерами.

– Ваша светлость, – сказала она, – добро пожаловать в Амброз.

Нахальство этой фразы просто поразило Дэвину, вмиг ощутившую сильное раздражение. Да кто такая эта миссис Мюррей, чтобы приветствовать ее в поместье?

Но присутствие Норы и вечный голос тетушки в ушах напомнили ей о правилах приличия. «Злость – это настолько же сильное чувство, как и страх. Если ты дашь кому-то понять, что он тебя разозлил, ты сама вручишь этому человеку оружие против тебя».

– Спасибо, миссис Мюррей. Мне сказали, что вы – здешняя экономка. Как давно вы работаете в Амброзе?

– Уже несколько лет, ваша светлость, – ответила та.

Какой приятный у нее голос. Она что – специально тренировала его? Впрочем, голос был очень высокий и мог в любой момент сорваться на визг. И улыбка тоже профессиональная: легкая, обаятельная, совершенно очаровательная. Миссис Мюррей, наверное, часами репетировала ее.

– Да? Правда? – откликнулась Дэвина. – Как интересно.

– Совершенно с вами согласна, ваша светлость.

Дэвине задала бы ей добрую сотню вопросов, будь эта женщина старше и менее привлекательной. Или если бы блеск ее голубых глаз не так сильно раздражал.

– Мне понадобится несколько горничных, – потребовала Дэвина. – И пара слуг.

– У нас сейчас очень много гостей, ваша светлость, и все слуги заняты, помогая им.

Дэвина приподняла бровь:

– И у вас нет никого, кто смог бы помочь мне, миссис Мюррей? Или его светлости?

– Гости уезжают этим утром, ваша светлость. Если вы подождете всего пару часов, все слуги Амброза будут в вашем распоряжении.

– Мне не нужны все слуги Амброза, – отрезала Дэвина. – Мне нужно всего несколько горничных и пара слуг.

– Могу я поинтересоваться, зачем они вам, ваша светлость?

Дэвине хотелось ответить очень грубо. Ей хотелось дать понять этой женщине, что она находится не в том положении, чтобы задавать вопросы или отказывать. Но вместо этого Дэвина натужно улыбнулась:

– Мне нужно, чтобы кто-нибудь снял китайский шелк со стен в моей спальне.

Миссис Мюррей явно удивилась. Ее приятная улыбка сползла с губ, а глаза перестали сиять.

– Но эти шелковая обивка на стенах очень дорогостоящая, ваша светлость…

– Вы не одобряете мое решение, миссис Мюррей?

– Кто я такая, чтобы одобрять или не одобрять ваши решения, ваша светлость? – отозвалась женщина, но ее взгляд говорил об обратном. Ей совсем не нравилось это решение, и это почему-то несказанно порадовало Дэвину.

Неужели она всегда была такой мелочной? Мстительной? Ревнивой? Или этот брак выявил все ее самые неприятные качества?

Две женщины зло смотрели друг на друга какое-то время, и Норе стало не по себе. Горничная стала переминаться с ноги на ногу, как будто собиралась развернуться и убежать, если бы ей представился такой шанс.

– Так значит сегодня, после обеда, – все еще улыбаясь, сказала Дэвина. – Не хочу лишать наших уезжающих гостей помощи слуг.

Слуги бывают способны довольно сильно докучать собственным хозяевам. Простыни могут внезапно стать жесткими, как будто их слишком сильно накрахмалили. Еда будет едва теплой, а не горячей. Вода для принятия ванной будет слишком холодной. А при любой попытке выяснить, что происходит, у слуг будет невинный вид и скорбь во взгляде. Дэвина не собиралась давать миссис Мюррей возможность поднять бунт в Амброзе.

– Спасибо, миссис Мюррей.

Женщина кивнула, в этот раз даже не присев в реверансе. Просто повернулась и пошла прочь, а Дэвина окликнула ее вслед:

– Возможно, мы с вами сегодня сможем обговорить меню на эту неделю?

– Я обсуждаю меню только с графом, ваша светлость, – экономка ответила не оборачиваясь, будто она обращалась к деревянным панелям стен.

Дэвина смотрела ей в спину, осознавая, что война началась.

***

Тереза Роул смотрела на записку в руках. У нее ушел почти час на то, чтобы сочинить эти несколько строк. Если бы она оставила записку в Амброзе, Дэвина сильно удивилась бы, прочтя ее. В этой записке не было и следа от той легкомысленной женщины, какой ее знала племянница.

Впрочем, той ветреной дамы на свете вообще не существовало, просто Терезе нужно было создать образ женщины, все помыслы которой занимают только модные платья и прически.

Ей не раз хотелось открыться Дэвине, показать себя настоящую, но было слишком опасно показывать кому бы то ни было свое истинное лицо, даже племяннице.
Слезинка скатилась по щеке, и Тереза аккуратно смахнула ее кончиком пальца, чтобы не закапать лиф платья.

Обретет ли Дэвина счастье в этом браке? Это ведомо одному Богу, но Тереза сделала все от нее зависящее, чтобы защитить племянницу. Мир вокруг был жестоким, но Тереза не хотела, чтобы Дэвина познала это слишком рано.

Девчонка натворила дел, совершив непоправимое, в результате чего разразился скандал, чуть было не погубивший ее навсегда. Но, устроив брак Дэвины и графа Лорна, Тереза как могла спасла ситуацию.

Господь всемогущий, Тереза надеялась, что инстинкты ее не подвели.

Она откинулась на подушки. Карета принадлежала графу Лорну и по удобству во много раз превосходила ее собственную. Хорошие рессоры пружинили, и теперь не так ощущались кочки и камни на дороге. Колеса были чем-то подбиты, и карету не трясло, а мягко покачивало.

Если бы Терезу не раздражало то, что ее так неожиданно вызвали в Лондон, она смогла бы насладиться этой поездкой на вокзал Уэверли (23). Впрочем, надо ставить общественные интересы превыше личных и подчинять собственные эгоистичные помыслы более высоким целям. Маршалл Росс понимал это и в нужный момент смог проявить патриотизм.

Желания и мечты Терезы были не так важны, как дела Короны. В своем письме она попыталась объяснить племяннице, что ей помимо собственного желания пришлось уехать в Лондон. Но как можно было Терезе говорить о самопожертвовании и долге, если она всю жизнь притворялась эгоистичной и взбалмошной женщиной?

Империя превыше всего. Общественный интерес важнее личного. Справедливость должна восторжествовать. А Терезе придется изображать из себя дурочку до тех пор, пока ее миссия не будет выполнена.

Незаметно для служанки Тереза порвала записку на клочки, а затем на еще более мелкие кусочки и ссыпала их на дно сумочки.

______________________________________
(20) Аменхотеп I (правил в 1527–1506 до н. э.) – второй египетский фараон XVIII династии. Вел широкую строительную деятельность во славу египетских богов.
(21) Банши (баньши) – привидение-плакальщица, фигура ирландского фольклора. Женщина, которая, согласно поверьям, является возле дома обреченного на смерть человека и своими характерными стонами и рыданиями оповещает, что час его кончины близок.
(22) Розеттский камень - камень, найденный у г. Розетта в XVIII веке при завоевании Наполеоном Египта и давший ученым ключ к переводу древнеегипетских иероглифов на европейские языки. Жан-Франсуа Шампольон, французский историк-ориенталист и лингвист, основатель египтологии, провел расшифровку текста Розеттского камня в 1822 году, и таким образом стало возможно чтение иероглифов и дальнейшее развитие египтологии как науки.
(23) Уэверли – железнодорожный вокзал Уэверли в Эдинбурге является крупнейшей железнодорожной станцией города и второй по величине железнодорожной станцией Великобритании, уступая только лондонскому вокзалу Ватерлоо.
_________________

Спасибо!



_________________

СПАСИБО!!!

_________________

"Он говорил на шести языках, ругался на десяти и острил на любом из них" .

А с женой поди полкниги прочитаем, пока найдет общий язык...

Переводчики! Спасибо огромное!

Спасибо за продолжение...

Спасибо!

Спасибо!!!
___________________________________

Девочки спасибо за новую главу!!!!!!
___________________________________

Девочки, спасибо!!! Будет чем заняться на выходных!!!
_________________

спасибо
_________________

Огромное спасибо за продолжение!!!!
_________________

Спасибо за продолжение!!!
___________________________________

Уррррааааа!!! Прода!!!! Спасибо!!!
_________________