По ту сторону звезд (интеллектуальный триллер 18+)

«И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их», (Бытие, 1:27)

Ардханари или Ардханаришвара - андрогинное индуистское божество, объединённая форма Шивы и его супруги Парвати, также известной, как Деви, Шакти и Ума.

У многих народов мира существовали антропогонические, объясняющие происхождение людей, мифологические сюжеты, в которых изначально двуполый перво-предок был разделен на две половины, мужчину и женщину.

Андрогин - дословно, «мужчина(муж)-женщина» – человек, обладающий внешними признаками обоих полов, либо лишённый каких бы то ни было половых признаков.

Сам термин «андрогин» был введен древнегреческим философом Платоном (428/427 – 348/ 347 гг. до н. э.), внесшим неоценимый вклад в античную мифографию. Именно он, отчасти преследуя собственные цели, был создателем популярной легенды «о двух половинках», ищущих друг друга по свету.

Платон. Фрагмент из диалога «Пир»:

"Раньше, однако, мы должны кое-что узнать о человеческой природе и о том, что она претерпела. Когда-то наша природа была не такой, как теперь, а совсем другой. Прежде всего, люди были трех полов, а не двух, как ныне, - мужского и женского, ибо существовал еще третий пол, который соединял в себе признаки этих обоих; сам он исчез, и от него сохранилось только имя, ставшее бранным, - андрогины, и из него видно, что они сочетали в себе вид и наименование обоих полов - мужского и женского. Кроме того, тело у всех было округлое, спина не отличалась от груди, рук было четыре, ног столько же, сколько рук, и у каждого на круглой шее два лица, совершенно одинаковых; голова же у двух этих лиц, глядевшие в противоположные стороны, была общая, ушей имелось две пары, срамных частей две, а прочее можно представить себе по всему, что уже сказано. Передвигался такой человек либо прямо, во весь рост, - так же как мы теперь, но любой из двух сторон вперед, либо, если торопился, шел колесом, занося ноги вверх и перекатываясь на восьми конечностях, что позволяло ему быстро бежать вперед. А было этих полов три, и таковы они были потому, что мужской искони происходит от Солнца, женский - от Земли, а совмещавший оба этих - от Луны, поскольку и Луна совмещает оба начала. Что же касается шаровидности этих существ и их кругового передвижения, то и тут сказывалось сходство с их прародителями. Страшные своей силой и мощью, они питали великие замыслы и посягали даже на власть богов, и то, что Гомер говорит об Эфиальте и Оте, относится к ним: это они пытались совершить восхождение на небо, чтобы напасть на богов. И вот Зевс и прочие боги стали совещаться, как поступить с ними, и не знали, как быть: убить их, поразив род людской громом, как когда-то гигантов, - тогда боги лишатся почестей и приношений от людей; но и мириться с таким бесчинством тоже нельзя было. Наконец Зевс, насилу кое-что придумав, говорит:

Андрогин. Чернофигурный сосуд. Др. Греция

- Кажется, я нашел способ сохранить людей, и положить конец их буйству, уменьшив их силу. Я разрежу каждого из них пополам, и тогда они, во-первых, станут слабее, а во-вторых, полезней для нас, потому что число их увеличится. И ходить они будут прямо, на двух ногах. А если они и после этого не угомонятся и начнут буйствовать, я, сказал он, рассеку их пополам снова, и они запрыгают у меня на одной ножке.

Сказав это, он стал разрезать людей пополам, как разрезают перед засолкой ягоды рябины или как режут яйцо волоском. И каждому, кого он разрезал, Аполлон, по приказу Зевса, должен был повернуть в сторону разреза лицо и половину шеи, чтобы, глядя на свое увечье, человек становился скромней, а все остальное велено было залечить. И Аполлон поворачивал лица и, стянув отовсюду кожу, как стягивают мешок, к одному месту, именуемому теперь животом, завязывал получавшееся посреди живота отверстие - оно и носит ныне название пупка. Разгладив складки и придав груди четкие очертания, - для этого ему служило орудие вроде того, каким сапожники сглаживают на колодке складки кожи, - возле пупка и на животе Аполлон оставлял немного морщин, на память о прежнем состоянии. И вот когда тела были, таким образом, рассечены пополам, каждая половина с вожделением устремлялась к другой своей половине, они обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, умирали от голода и вообще от бездействия, потому что ничего не хотели делать порознь. И если одна половина умирала, то оставшаяся в живых выискивала себе любую другую половину и сплеталась с ней, независимо от того, попадалась ли ей половина прежней женщины, то есть то, что мы теперь называем женщиной, или прежнего мужчины. Так они и погибали. Тут Зевс, пожалев их, придумывает другое устройство: он переставляет вперед срамные их части, которые до того были у них обращены в ту же стороны, что прежде лицо, так что семя они изливали не друг в друга, а в землю, как цикады. Переместил же он их срамные части, установив тем самым оплодотворение женщин мужчинами, для того чтобы при совокуплении мужчины с женщиной рождались дети и продолжался род, а когда мужчина сойдется с мужчиной - достигалось все же удовлетворение от соития, после чего они могли бы передохнуть, взяться за дела и позаботиться о других своих нуждах. Вот с каких давних пор свойственно людям любовное влечение друг к другу, которое, соединяя прежние половины, пытается сделать из двух одно и тем самым исцелить человеческую природу.

Итак, каждый из нас половинка человека, рассеченного на две камбалоподобные части, и поэтому каждый ищет всегда соответствующую ему половину. Мужчины, представляющие собой одну из частей того двуполого прежде существа, которое называлось андрогином, охочи до женщин, и блудодеи в большинстве своем принадлежат именно к этой породе, а женщины такого происхождения падки до мужчин и распутны. Женщины же, представляющие собой половинку прежней женщины, к мужчинам не очень расположены, их больше привлекают женщины, и лесбиянки принадлежат именно к этой породе. Зато мужчин, представляющих собой половинку прежнего мужчины, влечет ко всему мужскому: уже в детстве, будучи дольками существа мужского пола, они любят мужчин, и им нравится лежать и обниматься с мужчинами. Это самые лучшие из мальчиков и из юношей, ибо они от природы самые мужественные. Некоторые, правда, называют их бесстыдными, но это заблуждение: ведут они себя так не по своему бесстыдству, а по своей смелости, мужественности и храбрости, из пристрастия к собственному подобию. Тому есть убедительное доказательство: в зрелые годы только такие мужчины обращаются к государственной деятельности. Возмужав, они любят мальчиков, и у них нет природной склонности к деторождению и браку; к тому и другому их принуждает обычай, а сами они вполне довольствовались бы сожительством друг с другом без жен. Питая всегда пристрастие к родственному, такой человек непременно становится любителем юношей и другом влюбленных в него".

В Средние века образ андрогина активно эксплуатировался средневековыми алхимиками и стал в эзотерике одним из ключевых символов.

Другой двуполый образ и символ, так же известный с античных времен – Гермафродит – имеет абсолютно иное смысловое значение. Он представляет собой две изначально самостоятельные части, которые сплавились в неделимое единое целое.

Гермафродит - сын Гермеса и Афродиты, юноша необычайной красоты, который вырос и был воспитан наядами в пещерах горы Ида. В пятнадцать лет Гермафродит отправился в путешествие по Карии, где его увидела нимфа Салмакида и влюбилась. Когда юноша купался в озере, нимфа набросилась на него, крепко обняла и попросила богов навеки соединить ее с возлюбленным.

В более поздней мифографической традиции, место действия было перенесено в Галикарнас, где бытовало поверье о волшебных свойствах источника Салмакиды и Гермофродита - всякий, кто пил из него, становится изнеженным и женоподобным.

Публий Овидий Назон (43г. до н.э. – 17/18 г. н. э) «Метаморфозы»
Publius Ovidius Naso "Metamorphoses", 285 - 388:

Славой известна дурной, почему, отчего расслабляет
Нас Салмакиды струя и томит нам негою тело, -
Знайте. Причина темна: но источника мощь знаменита.
Тот, что Меркурию был богиней рожден Кифереей,
Мальчик наядами был в идейских вскормлен пещерах,
Было лицо у него, в котором легко узнавались
Сразу и мать и отец; и носил он родителей имя.
Вот, как только ему пятнадцать исполнилось, горы
Бросил родимые он и, оставив кормилицу Иду,
По неизвестным местам близ рек блуждать неизвестных
Стал, на утеху себе умеряя труды любознаньем.
В грады ликийские раз он зашел и к соседям ликийцев,
Карам. Он озеро там увидал, чьи воды прозрачны
Были до самого дна. А рядом - ни трости болотной,
Ни камыша с заостренным концом, ни бесплодной осоки.
В озере видно насквозь. Края же озерные свежим
Дерном одеты кругом и зеленою вечно травою.
Нимфа в том месте жила, но совсем не охотница; лука
Не напрягала, ни с кем состязаться она не хотела
В беге, одна меж наяд неизвестная резвой Диане.
Часто - ходила молва - говорили ей будто бы сестры:
"Дрот, Салмакида, возьми иль колчан, расписанный ярко,
Перемежи свой досуг трудами суровой охоты!"
Дрот она все ж не берет, ни колчан, расписанный ярко,
Перемежить свой досуг трудами не хочет охоты,
То родниковой водой обливает прекрасные члены
Или же гребнем своим киторским волосы чешет;
Что ей подходит к лицу, глядясь, у воды вопрошает;
То, свой девический стаи окутав прозрачным покровом,
Или на нежной листве, иль на нежных покоится травах,
То собирает цветы. Однажды цветы собирала
И увидала его и огнем загорелась желанья.
Быстро к нему подошла Салмакида, - однако не прежде,
Чем приосанилась, свой осмотрела убор, выраженьем
Новым смягчила черты и действительно стала красивой.
И начала говорить: "О мальчик прекраснейший, верю,
Ты из богов; а ежели бог, Купидон ты наверно!
Если же смертный, тогда и мать и отец твой блаженны,
Счастлив и брат, коль он есть, и также сестра, несомненно -
Благо и ей, и кормилице, грудь дававшей младенцу,
Все же блаженнее всех - и блаженнее много – невеста,
Если ее ты избрал и почтишь ее светочем брачным.
Если невеста уж есть, пусть тайной страсть моя будет!
Нет - я невеста тебе, войдем в нашу общую спальню!"
Молвив, замолкла она, а мальчик лицом заалелся,
Он и не знал про любовь. Но стыдливость его украшала.
Цвет у яблок такой на дереве, солнцу открытом,
Так слоновая кость, пропитана краской, алеет,
Так розовеет луна при тщетных меди призывах.
Нимфе, его без конца умолявшей ей дать поцелуи,
Братские только, рукой уж касавшейся шеи точеной, -
"Брось, или я убегу, - он сказал, - и все здесь покину!"
Та испугалась. "Тебе это место вполне уступаю,
Гость!" - сказала, и вот как будто отходит обратно.
Но озиралась назад и, в чащу кустарника скрывшись,
Спряталась там и, присев, подогнула колено. А мальчик,
Не наблюдаем никем, в муравах луговины привольной
Ходит туда и сюда и в игриво текущую воду
Кончик ноги или всю до лодыжки стопу погружает.
Вот, не замедля, пленен ласкающих вод теплотою,
С нежного тела свою он мягкую сбросил одежду.
Остолбенела тогда Салмакида; страстью пылает
К юной его наготе; разгорелись очи у нимфы
Солнцу подобно, когда, окружностью чистой сияя,
Лик отражает оно в поверхности зеркала гладкой.
Дольше не в силах терпеть, через силу медлит с блаженством,
Жаждет объятий его; обезумев, сдержаться не может.
Он же, по телу себя ударив ладонями, быстро
В лоно бросается вод и руками гребет очередно,
Виден в прозрачных струях, - изваяньем из кости как будто.
Скрытое гладким стеклом или белая лилия зрится.
"Я победила, он мой!" - закричала наяда и, сбросив
С плеч одеянья свои, в середину кидается влаги,
Силою держит его и срывает в борьбе поцелуи.
Под руки снизу берет, самовольно касается груди,
Плотно и этак и так прижимаясь к пловцу молодому.
Сопротивляется он и вырваться хочет, но нимфой
Он уж обвит, как змеей, которую царственной птицы
К высям уносит крыло. Свисая, змея оплетает
Шею и лапы, хвостом обвив распростертые крылья;
Так плющи по древесным стволам обвиваются стройным,
Так в морской глубине осьминог, врага захвативший,
Держит его, протянув отовсюду щупалец путы.
Правнук Атлантов меж тем упирается, нимфе не хочет
Радостей чаемых дать. Та льнет, всем телом прижалась,
Словно впилась, говоря: "Бессовестный, как ни борись ты,
Не убежишь от меня! Прикажите же, вышние боги,
Не расставаться весь век мне с ним, ему же со мною!"
Боги ее услыхали мольбу: смешавшись, обоих
Соединились тела, и лицо у них стало едино.
Если две ветки возьмем и покроем корою, мы видим,
Что, в единенье растя, они равномерно мужают, -
Так, лишь члены слились в объятии тесном, как тотчас
Стали не двое они по отдельности, - двое в единстве:
То ли жена, то ли муж, не скажешь, - но то и другое.
Только лишь в светлой воде, куда он спустился мужчиной,
(Сделался он полумуж, почувствовав, как разомлели
Члены, он руки простер и голосом, правда, не мужа, -
Гермафродит произнес: "Вы просьбу исполните сыну, -
О, мой родитель и мать, чье имя ношу обоюдно:
Пусть, кто в этот родник войдет мужчиной, отсюда
Выйдет - уже полумуж, и сомлеет, к воде прикоснувшись".
Тронуты мать и отец; своему двоевидному сыну
Вняли и влили в поток с подобающим действием зелье".

В настоящее время гермафродитами, по имени персонажа древнегреческой мифологии называются организмы, обладающие признаками мужского и женского пола, в том числе и имеющие как мужские, так и женские половые органы. Гермафродитизм — одновременное или последовательное наличие у организма мужских и женских половых признаков и репродуктивных органов. Различают естественный гермафродитизм, присущий различным видам животных и растений (однодомность) и аномальный (патологический) гермафродитизм нормально раздельнополых животных, интерсексуальность и гинандроморфизм.