Другие точки мира

Париж. Франция


Недолгая немая сцена, последовавшая после моего приветствия, закончилась довольно быстро и вот уже мы знакомились с теми, с кем я ещё не имела чести быть знакомой. Кажется, Алария действительно не разделяет восторгов от того, как её облапал этот мужлан, и я понимаю её – лицо его, довольно слащавое, не вызывает ничего, кроме желания перевести свой взгляд на что-то более достойное.
- Тая, а ты сама не хочешь нарисовать что-нибудь не менее высокохудожественное? – задала неожиданный вопрос Аля.
Кажется, её задумка мне стала ясна, и я кивнула в ответ. Быстро воспользовавшись своим даром и загипнотизировав Беллу для того, чтобы та не мешалась нам, мы направились на второй этаж. Аля применила дар в сторону Фэса и теперь он вышагивал впереди нас очень милой марионеткой-переростком, сам не зная, чем это всё окончится. Я достала из шкафчика краски и кисти и поделилась с Аларией, которая уже приказала Танджеру снять рубашку.
Итак, чтобы нам такое изобразить? Смех сам прорвался наружу, но я постаралась сдержать его, потому что ещё не раз посмеюсь сегодня над незадачливым горе-ловеласом.
«За ВДВ», - написала я на спине ровные буковки, в то время, как ни один мускул вампира не дрогнул. Раз ему приказано стоять, он будет стоять до победного. Я отошла назад и склонила голову набок, рассматривая художество. Потом шагнула вперёд и пририсовала солнышко, старательно выводя каждый из пятидесяти лучиков. Снизу шла подпись: «Не забуду мать родную!». Впереди у него красовались купола, которые заботливо нарисовала Аля. Вот теперь картина была ясной, и её вполне можно было выставлять к остальным шедеврам.
Ну и последний штрих – новое задание для Танджера, - выйти в зал и, раздеваясь, спеть песню. Мы спустились с ним вниз, и тут он показал нам чудеса стриптизёрской ловкости. Танджер пел «Мурку», попутно стягивая с себя штаны, потом просунул их между ног, ухватив за концы, и стал тереться об них с искусством заправского танцовщика гоу-гоу.
Я смеялась, прикрыв рот ладонью и тем смешнее было смотреть на то, как округляются глаза посетителей, которые уже оторвались от созерцания полотен и уставились на танцора, не донеся бокалов с напитками до рта. Ботинки Тана улетели в разные концы выставочного зала, и на ногах его остались только носки, почему то высокие, почти до колен и полосатые. И вот на последнем аккорде песни, всему залу явился Тан-младший, а семейники вампира повисли на хрустальной люстре. Тан принялся отплясывать джигу, уже перейдя на вольное исполнение.
«Голубой вагон бежит качается», - горланил он, прыгая по залу, в то время, как некоторые дамы, прикрывая ладонями рот, не знали, плакать им или смеяться. Их глаза попеременно опускались вниз, то ли они любовались носками парня, то ли, совершенно не носками.
Наконец, парень вернулся к нам, и Аля снова применила дар. Интересно, как она так часто применяет его, моего использования обычно хватает на раз, но и дар у меня более разрушительный.
- А сейчас ты продолжишь концерт, а потом забудешь всё: и то, что ты пролил на меня шампанское, и то, что тебя разрисовали я и Тая. Ты нас вообще не видел и не знаешь.
- Ясно, - снова кивнул вампир и помчался дальше, теперь переходя на хит «Сам ты – Наташа». Бубенцы тряслись в такт его скачкам.
- Ты как? – повернулась я к Але, сдерживая смех, - Выглядишь неважно, думаю, тебе нужна кровь.
Сама по себе я знала, что спасти от полного упадка сил может полноценный ужин, оставалось решить, как восстановить силы Али.

Моя милая крошка разрешила меня побить. И куда спрашивается катиться этот безумный мир? Я уже начал представлять себе свое избиение, как вдруг раздался голос:

Вот пруха пошла! К нам приближался букет фрезий или фуксий. Черт знает, как правильно называется цвет этого кошмарного платья. Неужели никто не сказал этой цыпе, что от цвета этого платья ее кожа выглядит нездорово-желтой? И вообще как-то не вяжется ее фигура с кроем данной тряпочки. Платье отдельно, фигура отдельно. Красотка в черном высвободилась из моих рук и обернулась к своей знакомой.

- Танджер, - пришлось представляться, все-таки я чел.. ээ-э-э вампир, а не хрен собачий.
Белла тоже представилась. Э-э-э куда это они ее отсылают? И почему она слушается их без возражений? Эй, а куда это я иду? Нет, это не порядок, что мое тело меня совсем не слушается. Ноги стоять! Вот блин и что будет дальше? Эй, не трогайте мою футболку, она совсем новая. Честно украденная. Вампирши на пару стали разрисовывать меня. И с чего эти дурочки подумали, что я русский? А ладно!
А ничего у девочек получилось, красиво. Девочки хотят шоу? Девучки его получат.Я вошел в зал и начал:

How do you do, my Murka? How do you do my darling?
How do you do, my Murka, and goodbye...
You was sold forever all our malina
And it is reason you must die.

Очень скоро на мне остались только трусы и носки. Когда я скинул носки, меня отпустило. Но не прекращать же такое шоу! Подобравшись ближе к красотке в черном, я стащил и трусы. Мгновенно схватил эту ведьмочку в объятья и запечатал ей рот глубоким поцелуем. Отпустив девочку я тут же телепортировался. Уходить надо красиво.

Сначала мне показалось это встреча совсем безобидной,но после того как незнакомка стала пытаться меня загипнотизировать,это мне таковым не казалось.Я сделала вид как будто подчинилась,потому что хотела посмотреть,что эти двое вытворят.Уже через несколько минут я могла лицезреть Тана ,разукрашенного и напевающего песни.Да это было веселое зрелище.Поняв,что Тан не вернется я успешно ретировалась с выставки.

»» 09.07.11 22:48 Club «Vintage»

Мне едва исполнилось десять, когда родители впервые взяли меня в Париж. И, пожалуй, самым запоминающимся из всего увиденного стал для меня обыкновенный бродячий цирк, дававший представление на базарной площади. Основанные на эксцентрике и комичности номера приводили в восторг не только городскую толпу. Помнится, тогда меня поразили рискованные акробатические трюки и огнеглотание, но жемчужиной стали дрессированные животные, во всем слушавшиеся своих хозяев. К чему я все это?
За последние десять минут у меня появились все основания всерьез полагать, что те далекие времена моего смертного детства вернулись, причем в какой-то извращенной форме, абсолютно не вызывавшей восторга.
Кажется, я напоследок вложила в свой взгляд слишком много дара, окончательно вытеснив волю вампира, окончательно превращая его в марионетку. «Шоу», которое он закатил прямо посреди зала, мягко говоря, превзошло мои ожидания. Клоуна не отпускало, и он перешел на другие малознакомые мне композиции, бегая вокруг гостей, с ужасом шарахающихся от Тана.
Как и предполагалось, в конце шоу маэстро окончательно расстался со всеми предметами своего гардероба, на полной скорости проскочил мимо нас с Таей к какой-то женщине в черном платье в стиле Коко Шанель. Крепко обняв ее, одарил дамочку глубоким поцелуем и растворился, словно его и не существовало. Ошарашенная женщина лет сорока оглядывалась по сторонам, видимо, считая, что наглец должен на ней жениться после такого, но его уже, увы, нигде не было.

Услышала я заботливый голос Тайры, все это время стоящей рядом со мной.
Кровь? Я окинула взором зал. Слишком рискованно, да и жажду можно контролировать. Эта боль верной спутницей, почти тенью преследовала нас из века в век. Она стала такой родной, что в самых легких проявлениях даже не мешала. Но чем сильнее становился голод, тем больше сил уходило на сдерживание своей вампирской темной стороны, которую не интересовало ничего кроме алого наркотика, который она до ломки желала получить. Эта ломка оттесняла разум, выпуская на волю первобытные инстинкты хищников, бесшумных ночных убийц.
Сейчас же, темные, почти черные глаза выдавали, что моя «батарейка» почти на исходе. Ко всему еще и на дизайнерском платье красовалось пятно от шампанского. Просто превосходное продолжение вечера. Может еще для пущего эффекта с потолка на меня упадет несущая плита? Своеобразная кара небесная.
- Пока способна здраво рассуждать и не вижу обед в каждом проходящем мимо смертном, - предельно честно ответила я. – Вот только наряд, кажется, безвозвратно испорчен, как и сам вечер. Фортуна меня предательски покинула.
- Думаю, пятно можно замыть, - девушка чуть склонилась надо мной. – Оно же совсем маленькое. На ткани всего пара капель.
Тоненький внутренний голосок отчаянно умолял поехать домой, видимо зная, что вечер на этом не заканчивается и дальше будет только веселее. Но кто ж станет его слушать? Поэтому приведя в порядок мое платье, мы с Таей вернулись в зал.
- Может, все же поохотимся? - предложила Тая, вглядываясь в мое лицо. – Как в былые времена,- с нотками ностальгии произнесла она.
- Здесь слишком много свидетелей, к тому же присутствуют Волтури, - ответила я. - Но думаю, мы придумаем, как развеять тоску.
Знакомая лишь улыбнулась, и мы стали рассматривать картины.
_________________

Франция. Париж



Собираясь посетить это мероприятие, я даже не предполагала, насколько забавным оно может стать. Мало того, я не думала, что стану невольной виновницей творящихся представлений. Так происходит довольно часто в наших жизнях, что нам совершенно не стоит загадывать что-то наперёд. Через полчаса я могу выйти на улицу, направляясь в сторону отеля, и со мной может снова произойти что-то из ряда вон выходящее.
Возможно, Танджер и сам испытывал удовольствие от того, что вытворял, иначе как можно было бы объяснить то, с каким упоением он скакал по залу. Мало того, совершенно неожиданно он метнулся в сторону пожилой женщины в чёрном платье и, вцепившись в неё со всей силой, прижал её к голому торсу и впился ей в губы глубоким поцелуем. Мне Тан напомнил вошедшего в транс вождя племени, который не ведал, что творил. И если бы он нашаманил нам дождь, я бы уже и этому не удивилась.
После того, как он исчез в неизвестном нам направлении, мы с Алей направились в сторону дамской комнаты, где привели её платье в божеский вид. Правда от предложенной охоты Алария отказалась, а вот во мне проснулся жуткий голод. Если мне придётся применять дар в ближайшее время, боюсь, что я сама упаду без чувств, как и моя жертва, потому что я действительно очень давно не ела. Горло пересохло, и мне уже не мог помочь ни один бокал шампанского или вина на свете. Только жгучая живительная лава, имя которой – кровь – могла излечить от этой невыносимой жажды. И всё же не зря внутри каждой из нас живёт леди, и мы теперь просто делаем вид, что охота подождёт. Это событие и так окрасилось в креативные красные краски, если здесь ещё совершить убийство, боюсь, что хозяевам выставки это не понравится.
Мы прошлись по залу, любуясь картинами, а я ещё и присмотрела себе полотно, которое бы достойно смотрелось в моём небольшом поместье в Англии. Тем более, что в программе вечера предполагался аукцион, на котором я и могла бы приобрести картину.
- Скажи, пожалуйста, а ты знаешь организаторов этой выставки? – спросила я, повернувшись к Аларии.
Девушка пожала плечами, рассматривая заинтересовавшее меня полотно, с видом знатока. Хотя, так оно и было, она знала толк в искусстве и могла посоветовать мне что-то. Или наоборот отговорить от покупки картины.
- Немного. Рой, ммм, - она немного замялась, - Хороший знакомый моей подруги Мириам. А Афенодора Волтури, кажется, подруга моей подруги. – Она махнула рукой, давая понять, что не стоит углубляться в хитросплетения отношений.
- Волтури, - я призадумалась, - Кажется, знакомая фамилия.
- Ну, да, - снова пожав плечами, ответила Аля, переходя к следующей картине, - Одна из старейших семей вампиров.
- Ясно. Как думаешь, стоит приобрести что-нибудь здесь? Мне кажется, предыдущая картина будет уместно смотреться в гостиной особняка в Девоне?
- Ты всё ещё живёшь там? – снова повернулась ко мне Аля.
- Разумеется, родовое гнездо, думаю, ты меня понимаешь.
Алария снова кивнула, неспешно проходя к следующей картине, а я улыбнулась своим воспоминаниям о том, как мы познакомились с Алей.

Тихо потрескивают свечи. И охота была выбираться в Большой мир? Света от камина и свечей хватает, чтобы более-менее разглядеть большую комнату, уставленную старой, можно сказать древней мебелью. Берлога специально обставлялась для меня лет семьдесят назад. Все поверхности покрывает толстый слой пыли. В старом поместье нет этих новомодных приборов. Ни телевизора, ни телефона, даже радио нет. Не хочу жить в современном мире. Нет, не так вообще не хочу жить. Что я в этой жизни не видал? Да вот крестьянская живучесть никак умереть не дает. А может это христианское воспитание? К черту! Однажды все-таки соберусь с духом и скажу этому миру последнее прости. Зажился я на этой земле. Все, кого любил – умерли, все, кого ненавидел – тоже. И душа моя умерла. Некого ни любить, ни ненавидеть.
В камине потрескивает огонь. Ставлю на решеточку турку, и по комнате расплывается восхитительный, пьянящий аромат. За всю свою долгую жизнь я приобрел единственное человеческое пристрастие, но очень сильное. Пристрастие к хорошему кофе. Слава богу, есть еще кто-то, кто не забывает обо мне. На кухне оставлен запас отличного кофе разных сортов. Оставлен огромный запас свеч, с десяток больших канистр с керосином для ламп, в сарае сложены расколотые дрова для камина. Заботятся блин.
Через приоткрытое французское окно виден заброшенный сад. Из всего, что там растет, я выкорчевываю только сухостой. В остальном на двух акрах земли хозяйничает природа. Правда лет пять назад я специально раздобыл йогурт и обмазал им все камни. Зато сейчас они покрыты шикарным мхом.
Мой кофе сварился. Снимаю его с огня и наливаю очередную чашечку. Первый глоток кофе – горький, как жизнь, второй – сладкий, как любовь, а третий – таинственный, как смерть. Сколько времени я сижу в этой комнате? Дня три-четыре? И никуда мне не хочется идти. Это мой огромный уютный гроб. А в голове вертится:

Заплатили
за любовь, за нелюбовь, за каждый выстрел.
Отстрелялись --
от мишеней лишь обрывки по углам.
Это осень.
Облетает наша память, наши мысли,
наши смыслы,
наши листья и другой ненужный хлам.

В одну кучу
все заботы, все находки, все потери,
чиркнуть спичкой,
надышаться горьким дымом и уйти.
Все, что было
не по нам, не по душе и не по теме,
не по росту,
не по сердцу и совсем не по пути...

Стылый ветер
выдувает из души осколки жизни,
пробирает
незаметно, как по нотам, по костям.
Это осень.
Облетает наша память, наши мысли,
наши смыслы,
наши листья и другой ненужный хлам.

Шебуршение за окном. Это что еще за новости? Не могут меня одного оставить. С другой стороны ведь никто не знает, что я здесь. Так кто там появился? Надо бы сходить посмотреть. Собака. Обычная дворняжка. Ей, как и мне, не хватает чистоты крови. Ну, иди же, иди ко мне. Господи, какая же ты худая. Голодная? Ну ничего. Щас посмотрим, может где завалялась какая-нибудь еда. Иду на кухню и начинаю лазить по шкафам. Вот блин ничего, кроме запасов кофе. Ага, банка какой-то тушенки. Надеюсь съедобная. Ну что приятель, пойдем к камину лопать. Ставлю миску с тушенкой около камина, и пес набрасывается на еду, как будто не ел с неделю.
- Ну вот и хорошо. Мне бы тоже надо подкрепиться. Дождешься меня? Я принесу тебе что-нибудь вкусненькое.
Дождется. Собака – существо верное, не то что эти прямоходящие. Напяливаю джинсы и блейзер. Я готов покушать, а весь мир мой шведский стол.


Где-то в Большом городе.

Узкие, плохо освещенные переулки. Грязь, вонь. Люди не должны жить в таких условиях. Они и не будут жить, после встречи со мной. Тот наркодиллер, которого я только что выпил сам плотно сидел на игле. И теперь у меня ТАКИЕ ощущения. Мало мне кровушки досталось. Ох, мало. Надо бы найти еще кого-нибудь. А вот и моя жертва – сутенер обирает проституток. Ладно дождемся пока парень не закончит свою работу.
Вот теперь все. Я сыт. Надо бы набрать еды для моего нового друга. Ага, нашел зоомагазин. Закрыто? Не проблема. Перемещаюсь внутрь магазина. Так большой пакет собачьего корма, упаковка собачьих консервов и специальный шампунь. Надо же вымыть псину.




Сидя у камина ощущаю себя долбанным аристократом. Попиваю кофе. Рядом лежит чистый и сытый пес. Ну что еще надо от жизни? И тут с улицы слышится шум вертолета. Наш хозяин решил нанести визит. Это интересно. Чего вдруг ему захотелось меня увидеть? Надо бы сварить ему кофе. Все равно больше нечего предложить. Беру самую большую турку, засыпаю кофе, заливаю водой и ставлю на решетку в камин.

Кофе разлит по чашкам. Приветствия сказаны. Сидим и молчим. Что же все-таки ему от меня нужно? Ведь не просто так он сюда выбрался? Ну что ж пусть если ему нужно начинает первый.
- Ты, я смотрю, так ничего и не делаешь? Все сидишь и смотришь в камин? И сколько можно так проводить время?
Он правда этого не понимает. Не понимает, что под тихое потрескивание дров приходят самые сладкие воспоминания.
- Если ты все равно сидишь и ничего не делаешь, то у меня есть предложение, как с пользой использовать твое свободное время.
Ну, конечно, с пользой. Это он в папашу такой меркантильный. И чего его мать, эта милая, нежная, доверчивая девочка, в нем нашла? Ну, все равно все они давно умерли. И собеседнику моему уже за 60. Да-да он родился сразу после войны, значит за 60. Еще лет двадцать и его не станет. А я ведь помню его совсем малышом. Вот так всегда время течет-течет сквозь меня и не понятно чем же его можно остановить.
- И что ты мне предложишь?
И вот он изложил мне свой план. С минуту я сидел с раскрытым ртом. Даже в самую больную голову ТАКОГО не могло прийти. Не могло и все. Кто-то явно с ума сходит.
- Ты в своем уме. Ты что мне предлагаешь? Кто это вообще все это придумал? Нет, ты мне скажи кто этот сумасшедший? – я вгляделся в его глаза и начал кое-что подозревать. – А ведь это твоя идея. Ты из ума совсем выжил? Нет, это ж надо ТАКОЕ придумать!!!
- Успокойся. Я не сумасшедший. И это твое воспитание – мы своих не бросаем. И подумай хорошенько – у тебя будет чем заняться.
- Нет!!! Я в этом участвовать не буду. И я считаю твою идею не просто плохой, я считаю ее ужасающей.
- Ну тогда я не буду оплачивать налог на твои развалины. И они пойдут с молотка. А ты ведь знаешь, что происходит с вещами со сменой собственника. И, может быть, подключу Эшли, пусть она тебя хорошенько попросит.
Шантажист! И ведь знает куда бить. Ладно, на налог денег можно в принципе и наворовать, но что делать с десятилетней вымогательницей, которая так умиленно хлопает ресничками? И ведь это я сам научил ее прабабку Сильвию этому приему. А теперь все это оружие обернулось против меня.
- И что ты собираешься привести всю эту компанию сюда? – если б взглядом можно было убивать, то этот наглый посетитель был бы мертв.
- Ну, не сразу. Дом нуждается в ремонте. Сад тоже переделаем. Наверно, работы затянуться месяца на два. И я очень тебя прошу на это время куда-нибудь переселиться, – он покосился на собаку, - с твоим другом, естественно.
- Выгоняешь?
- Нет, что ты. Можешь пока пожить в моей квартире в Нью-Йорке. – Я поморщился. – Ну не хочешь там можешь подобрать себе жилье по своему вкусу.
- Перестань хвастаться деньгами, я знаю что вы все богаты.
- Ты даже не представляешь, НАСКОЛЬКО мы богаты. И не волнуйся, мы не бросим тебя одного. Сюда переедет Паола. Ты помнишь Паолу? Ну, не важно. Познакомитесь заново. Ладно, обо всем с тобой договорились. Ты ведь к завтрашнему утру освободишь помещение?
Он встал и ушел. Вскоре заработал мотор вертолета и этот звук стал удаляться. Я опустился на пол возле моей псины.
- Ну, что дружок выгнали нас отсюда? И куда нам теперь податься?

Смысл жизни в том, что она имеет свой конец. Жизнь может быть прекрасной и насыщенной, пресной и скучной. У жизни есть единственный неприятный момент, она пролетает подобно одному мгновению. Но Кафка ошибся на мой счет. В один день, я получил то, чего веками добивались безумные алхимики, придворные чародеи, и сильные мира сего. Я обрел бессмертие, тогда когда я, абсолютно в нем не нуждался.

Франция. Май 1418год.

Я покинул Гасконь в начале мая с небольшим отрядом в полсотни. И уже двадцать восьмого числа, отослал курьера к отцу в Париж сообщив о своем прибытии Шартр. Утром следующего дня, я намеривался направиться в Иль-де-Франс и влиться в войска своего брата Жана. Зная нынешнюю обстановку в столице, путь от Шартра до которого мы прошли практически беспрепятственно, мог быть опасен. Разбросанные, небольшие группы войск, Жана Бесстрашного, сновали по старой римской дороге, рыскали возле Труа, и вверх по Сене. Диктатура отца, не совсем нравилась парижанам, жизнь по распорядку не прельщала многих и можно было сказать, что Бернард четвертый, был обречен на заговор, против своей персоны. Отец слыл высокомерным, заносчивым, и жестким человеком, не терпящий прекословий. О его грозном нраве ходили легенды. Если вражда, то до последней крови. Если дружба, то до исходного вдоха. Он одновременно считался, как последним оплотом Франции и малолетнего дофина, так и ее разорителем. Его любили и боялись. Уважали и ненавидели. Чтож, наверняка это стезя всех выдающихся личностей. Думал я, закинув руки за голову, лежа на соломенном тюфяке, чердачного помещения, в трактире «Золотая подкова.» Завтра после вечерни, в предместьях церкви Сен – Жермен, мня ожидала еще одна встреча устроенная отцом, с папским легатом, мне предстояло переговорить с ним, о так сказать моем противоестественном перевоплощении.
Случилось так, что я не очень подобающе вел себя в округе Ажена. Тамошний епископ был крайне сердит на меня и предав анафеме обвинил в колдовстве. По делом. Но мне было нелегко с собой совладать, хотя я очень старался и боролся с этим бедствием, как только мог. Но неутолимая жажда, влекла меня на новые, ужасающие мой разум деяния. В особенности на меня накатывала волна страха, когда я просыпался в постели какой-нибудь красотки с бледным обескровленным лицом и одеревеневшим за ночь телом. Бернард выпросил для меня прощение у папы. В ту пору церковь терпела не лучшие дни и за предложенное золото Риму, папа простил бы тебя на месте, будь ты хоть чертом лысым.
- Боже, за что?- прошептал я упираясь лбом в пахнущую плесенью стену.- Неужели я так много грешил?

Утро следующего дня началось с пения петуха. Тусклый рассвет лишь только пробивался сквозь темный покров небесного свода, спеша озарить землю, ласковым весенним солнцем. Мы неспешно оседлали коней и отправились в путь. Дорога была пуста, и к полудню мы добрались до деревеньки Пежу, которая находилась в несколько лье от Парижа. Остановившись напоить коней, мы двинулись к ближайшему колодцу.
- Вы Арманьяки, не так ли?- спросил подбежавший ко мне, взъерошенный точно воробей мальчишка.
- Пошел вон, а не то схлопочешь!- прикрикнул на мальчика командир моего отряда, Эжен.
- Заткнись Эжен!- рявкнул я, а затем обратился к пареньку- Что ты хотел спросить, повтори?
- Вы ведь Арманьяки, не так ли?- улыбнулся во весь щербатый рот мальчик.
- А если и так, то что?- прищурив глаза, спросил я.
- А то господин, уж если вы Арманьяки, то вам не следует ехать в Париж.
- Это почему же?- растягивая слова, насторожился я.
- По одной простой причине, уважаемый сеньор. Если вы Арманьяки, то Бургиньоны несомненно надерут вам задницу!- весело рассмеялся мальчишка и бросился на утек. Но Эжен оказался проворнее, он в миг догнал мальца и схватив его за волосы, приставил клинок к тонкой шее.
- Позволь я отрублю ему голову!- бешено заорав, обратился ко мне Эжен. Мальчишка вопил что есть дури, по его чумазому лицу потекли, образуя грязные дорожки, крупные слезы, горошины. На крыльцо одного из ближайших домов выскочила женщина, вытянув впереди себя натруженные руки, она принялась умолять, пощадить ее сына.
- Простите меня господин! Я сказал это по глупости, месье! Не убивайте меня!
- Почему ты решил недоносок, что Бургундцы надерут задницу Арманьякам?- криво улыбнувшись, я в плотную подошел к перепуганному мальчонке и осторожно убрал руку Эжена, отводя клинок от шеи.
- От того господин,- поспешно заговорил он,- что вчера, по этой самой дороге, Жан Бесстрашный прошел на Париж во главе своего войска.
- Брось его! Брось!- крикнул я Эжену, поспешно запрыгивая в седло.- Надеюсь достигнув Парижа, мы войдем в него без препятствий. Молись Эжен, пресвятой деве Марии, что бы ворота дружелюбно распахнули нам свои створки!
Эжен, отшвырнув мальчишку, словно тряпичную куклу легко вскочил в седло, лошади сорвались с места в лихой галоп, вздымая клубы пыли, унося нас к Парижу.

Иль-Де-Франс.

- Как ты мог такое проглядеть? Где были твои глаза?!- Я старался говорить тише, но голос, надломленный и громкий, сам собою взметался к куполу, походного шатра. Жан стоял склонившись над картой и неровно барабанил пальцами по столу.
- Так,- ровно и с каким то жутким спокойствием, произнес он.- В Нормандию соваться не лучший вариант, там повсюду английские псы.
- Проклятый английский прихвостень, раздает Францию, считая ее своею собственностью, Бесстрашный уже вовсе не смахивает на великого герцога запада, его поведение можно засчитать как предательство! А эта баварская шлюха, совсем распустилась в своем бесстыдстве, желаю ей, заработать сифилис!- воскликнул я переполненный праведным гневом, мне хотелось рвать и метать, посадить всех врагов на остро заточенный кол, или растянуть на дыбе.
- Оставь Изабо в покое, у нее нет будущего. Послушай Рене, как тебе такой вариант? Если мы отойдем в Мулен вместе с дофином, а немного погодя, отправимся в Бурж. – Прервал мою гневную речь брат. Жан оторвался от карты и взглянул куда то поверх моей головы.
- А как же отец?- тихо спросил я, понимая, что сейчас его спокойствие граничит с безумием.
- Ему уже врятли поможешь, говорят лично Кабош- мясник сдирает с него кожу лоскутьями. Теперь главное дофин, Рене. Мы не можем, не имеем права его потерять - это наш козырь, последний в этой борьбе.
- Я проберусь в Париж и выкраду его!- горячо возразил я.- Мы не должны оставлять его тело, на растерзание этим свиньям!
- Что ты такое говоришь?! Как черт возьми, ты себе это представляешь?! Город наполнен под завязку бургундскими свиньями, которые в данный момент, вкупе с цехом мясника, истребляют наших сподвижников. Итак, даже если повезет и тебя не прикончат прямо на улицах этого клятого города. Как ты собираешься увести из под носа этих варваров главного их врага, на котором в данный момент можно отыграться и списать все козни на его счет?! Они стерегут отца пуще, чем смог бы сам цербер. Не хватало еще, мне потерять тебя и Бернара. Перестаньте наконец руководствоваться своим сердцем, когда нужно мыслить разумом. Это не игра брат. Сейчас решается судьба всей Франции, а борьба за трон как известно, не бывает без серьезных потерь. Давай решим, что отец просто посвятил себя отечеству.
- Все равно не понимаю, как ты можешь сохранять спокойствие, когда нас просто истребляют как скот?!- в бешенстве выкрикнул я, сметая остатки ужина с трапезного столика.
- Мы пока еще живы.- пробормотал Жан себе под нос, покосившись на раскиданные объедки..
- Я уже давно как мертв.- уже спокойнее изрек я.
- Перестань! Ты мешаешь мне думать.- отмахнулся Жан и немного помолчав добавил.- Кстати, к тебе пришел какой то монах. Говорит, вы должны были встретиться в Сен-Жермен, но ты не явился по известным причинам. Рене, ты ударился в религию? А что, тебе бы пошла сутана, или красная мантия кардинала. Заручились бы поддержкой Рима в конце концов.- горько усмехнулся Жан.- Я велю его позвать. Меня не будет некоторое время, так что вы можете поговорить без свидетелей.

Время текло, я устало сидел на табурете уронив голову на столешницу, с каждой приходящей секундой меня принялась одолевать жажда, создавалось ощущение, что гортань превратилась в ничто иное, похожее на раскаленный горн. Но теперь я знал, в каком месте ее утолить, для себя я уже все решил.
Монах вошел не слышно, но мой острый слух уловил легкий шорох одежд еще до того, как он приблизился к шатру. Я поднял голову и вгляделся в полумрак. И теперь отчетливо, будто при дневном свете увидел этого, худого, невысокого человека, с легким напылением седины в волосах. Монах вошел, шурша сутаной. Подойдя поближе, он встал справа от меня, сложа руки в молитвенной позе. Аллилуйя. – Подумал я про себя.
- Мир вам, сын мой. Я искал с вами встречи.- мягким, мелодичным голосом с едва заметным итальянским акцентом проговорил святоша.
- Я не ваш сын!- огрызнулся я чувствуя каждой клеточкой как во мне закипает злость.
- Хорошо. Пусть будет так, как вы хотите.- вздохнул монах и склонил голову на бок.- Мое имя Лука Вирджини, но оно вам мало, что скажет. – Улыбнувшись представился монах.- И я знаю кто вы.- добавил он. Мои брови поползли в верх, я широко улыбнулся, и скорее всего, святому отцу моя улыбка показалась не очень приятной, так как он слегка побледнел, его лицо приобрело более серьезный вид.
- Как интересно.- протянул я, и уже резче добавил .- Я тоже знаю, кто я.
- Так давайте поговорим о вашем…хм… положении?
- Вы сможете мне помочь? Сможете вернуть прежнего меня?- угрожающе спросил я.
- Нет.- коротко ответил святой отец.
- Тогда что вам нужно? Давайте сразу к делу. Чего ходить вокруг да около?
- Мы могли бы помочь друг-другу.
- Это каким же интересно узнать образом? Не от вас ли я только что слышал, что вы бессильны в моей проблеме?- налив бокал бургундского усмехнулся я.- Хотите?- предложил я монаху.
- С удовольствием.- кивнул тот в ответ, принимая бокал из моих холодных пальцев.- Мы могли бы сотрудничать…нет, нет, не перебивайте, хотя бы выслушайте меня. Во благо процветания Франции вы могли бы немного помочь нам, другими словами, поработать на нас. Вы же любите свою родину ни так ли?
- Франция, спросила с меня слишком много. Приведите более достойный повод помогать вам, месье монах.
- Значит ли данный ответ, что вам безразлична судьба Французского государства и дела, за которое Бернар четвертый подвергся изощренным пыткам?- поставив полупустой бокал с бургундским, вопрошал он.
- Понимайте как хотите.- отмахнулся я показывая, что разговор окончен. Странный монах, назвавший себя Лука Вирджини, казалось все понял и направился восвояси, но у самого выхода он вдруг обернулся и вперил в меня сверлящий взгляд, маленьких глазок.
- Позвольте спросить монсеньор? Судьба Франции вам столь же безразлична, как судьба некой Лютеции де Монман, дочери славного барона Сезара де Монман.
Я резко вскочил с табурета, легко опрокинув стол, в секунду оказался возле Луки Вирджини, и схватив за горло, поднял его тщедушное тело от земли.
- Папа не посмеет тронуть ее даже своим мизинцем, с головы Лютеции не должно упасть ни одного волоска. Так и передайте его святейшеству. Иначе я как ни будь нанесу ему визит, после которого он врятли сможет оправиться.- нарочито тихо, с расстановкой, произнес я.
- Есть силы выше папы.- прохрипел Лука.- И я тут не причем, я только передаю чужую волю.
Я медленно разжал пальцы отпуская монаха, тот мешком упал мне в ноги и стал исступленно откашливаться.
- Вы совершите ошибку, Рене… если сейчас откажитесь. Вас выследят и убьют, но прежде уничтожат тех, кто хоть сколько вам дорог.- сквозь кашель, говорил монах.- Вы…вы не сможете постоянно находиться поблизости с мадмуазель и тогда дело может кончиться плохо, для вас двоих. Вспомните у вас есть помимо Лютеции, братья и сестры. Вы желаете им зла? И еще, вам обещают отпущение грехов до конца ваших дней, за вашу душу будут неустанно молится и возможно господь простит вас.
- Чем я провинился перед господом?! В том что стал таким, кем нынче являюсь?!- вскипел я.
- Да.- коротко ответил монах. Это «Да» прозвучало будто приговор к казни через повешенье.
- Если вы примите предложение.- вставая и отряхивая сутану, с нажимом произнес монах.- То вам и вашим близким гарантированна защита. Соглашайтесь пока есть время, все станет намного проще.
- Хорошо, я подумаю.- устало кивнул я, мне захотелось побыстрее закончить этот разговор. Монах все понял и нырнул за занавески шатра, но я успел схватить его за руку.- Послушайте падре, что вы там плели на счет сил, что выше папы? Что это за силы?
- Выше папы только Бог, сударь. – улыбнулся Лука и вырвав запястье добавил.- Всему свое время, сын мой.
Монах растворился в темноте, еще немного постояв, провожая его спину, я прошел в глубь шатра и повалился на походную кровать, закинув руки за голову.
- Я вам не сын.- тихо повторил я фразу с которой началось наше знакомство.

- Наверно беседа вышла что надо. – входя произнес Жан, окидывая взглядом царящий беспорядок.
- Да, не из лицеприятных.- согласился я разглядывая пляшущее пламя в масляном светильнике.
- Сегодня в полночь мы отбываем в Мулен. Ты с нами?- помолчав спросил он.
- Нет я задержусь. Возникли дела. Я прибуду позже.
- Береги себя.

Наше время. Выставка «Темные грани.»

Я слушал ее внимательно, облокотившись спиной на резные перила балкона. Все было до боли знакомо. Все было просто и банально. Вот откуда тоска в глазах. Я иногда представляю себе саму жизнь, как нечто материальное. Жизнь, это женский род. Значит ли это то что, жизнь, женщина? Определенно так. Она походит на женщину, по всем критериям. Жизнь коварна, и неизвестно, что она выкинет в следующий момент. Вот недавно, ты беззаботно радовался жизни, и тут, бац, она дала тебе такую затрещину, что от нее с трудом можно оправиться, или не оправиться вовсе. Жизнь как хренова садистка, любит наказывать. А ты как чертов мазохист. Жизнь тебя долбит, а ты ей радуешься, любишь ее. Иногда жизнь надоедает, но это когда тебе уже совсем не до нее. Кто-то сказал, что жизнь как зебра, то полоса белая, то черная. У Елены наверняка сейчас второе. Но это поправимо, жизнь имеет свойства запудрить тебе мозги, новыми впечатлениями, новыми возможностями. Главное, что бы кто то был рядом тогда, когда жизнь надоедает своими излишними наказаниями. В этот момент нужен тот, кто шагает с тобой рядом, в ногу. Поддерживает тебя, когда ты спотыкаешься, на том или ином жизненном отрезке. Способен ли я не дать Елене спотыкнуться вновь, и полететь подобно птице с переломанным крылом, с очередной высотки? Честно отвечу, нет. Я даже смогу стать новым фактором к суицидальным мыслям. Но я почему то не мог, взять и раствориться в ее жизни, как дым. Собою, Елена напоминала, мне ту далекую, и ушедшую любовь, которую я сам разрушил, словно шалый малыш песочный замок, а на последок втоптал в дерьмо.
Мы немного послушали наши мысли. Затем я оторвался от перил и подошел ближе к Елене, смахнул слезу с ее щеки, она взяла меня за руку. Я не ожидал такого жеста, вздрогнул и неровно сглотнул. Она помолчала, затем снова продолжила, голос был слегка сдавленным, я понял, что Елена пытается удержать запруду слез. Вот-вот, и они польются из этих прекрасных глаз. Выпустив мою руку, она отошла к краю балкона.


Елена закончила свою исповедь, и повернувшись ко мне лицом, взглянула на меня поблескивающими в тусклом свете фонарей, влажными глазами. Сказать по чести, я чувствовал себя исповедальником, не иначе. Я не умел и не любил успокаивать, но сейчас нужно было что то сказать, задать какой нибудь вопрос. Фраза: Не переживай, все наладиться. Здесь явно не рулила.
- И что ты, намериваешься делать теперь?- спросил я, глядя как она пытается справиться с волнением, навязанным ей, воспоминаниями.-Как собираешся жить дальше?

»» 11.07.11 01:12 Club «Vintage»

Прага. Ну, здравствуй старый город. Кто сказал, что города не имеют души? Очень даже имеют. Вот Прага мой друг уже 200 лет. Именно друг. Берлин – мой учитель, Венеция – моя любовница, Рим – это оплот веры. А Прага – друг. Хороший друг, который может и угостить пивом, и устроить на ночлег. А еще и может оставить без гроша в кармане. Я иду по старой брусчатке Вацлавской площади и узнаю и не узнаю старые места. Все-таки хороший город Прага. Если бы только люди его не портили…


Ночевать под мостом мне не привыкать. И этот мост не какой-нибудь старый, исхоженный туристами. Чисто функциональный мост. И я, наверное, не первый кто ночует здесь. Весело горит костерок, собака положила мне голову на колени. Что еще надо, чтобы пережить темное время суток?
- Эх ты, псина. Вот я тебя помыл, расчесал, накормил и ты уже меня любишь. Это двуногие платят за подобные услуги деньги и забывают о тех, кто работал на них. Но ты ведь не такой, ты привязываешься намертво. И готов пожертвовать жизнью ради хозяина. И какой это дурак среди вампиров решил, что жизнь таких вот бессловесных тварей стоит жизни разумных подонков. Такими темпами через сто лет животные совсем вымрут. И что эти «вегетарианцы» будут делать? Вот и я не знаю. Ладно спи, дурашка.
Я смотрю на звезды. Люди считают их вечными. И по сравнению с продолжительностью их жизни – они действительно вечные. Хотя все больше людей не смотрят в небо, не считают звезды, не следят за их движением. И для чего они живут? Заработать побольше денег? Купить курятник попросторнее? Завести себе машину еще лучше, чем у соседа? Вот я сижу и смотрю на звезды и на душе светло и легко. И ничего в этот миг мне больше не надо. Вот так.

Париж, Монмартр


Я стояла у окна и все еще боролась с собой. Всего пара капель крови способна свести с ума, лишить рассудка. Заставить тебя убивать, лгать, предавать, лишь бы кровь заструилась по венам, принося такое недолговечное освобождение. Я была настолько глупой, когда решила будто смогу удержать свою сущность. еще один порез, ушиб, и прощай, француз.
Единственный приемлемый выход. Нет, не съесть его. Отправить домой. К родным. Вернуть ему его жизнь.
Я обернулась, чтобы сказать, чтобы прогнать...Но зазвонил телефон. Машинально ответила.
- Да.
- Привет, Милли. - раздался веселый голос Кэр. Он привел меня в чувство.
- Привет, Кэри. Как ты там? - прислушалась, Лариус был на кухне. У меня перед глазами сразу стали красивые картинки.
Утро, солнце заливает кухню, отражаясь от блестящих поверхностей. Через открытое окно влетает щебет птиц, изредка доносятся голоса, потому что слишком рано для богемы. Свежий воздух заполняет кухню, и в лучах раннего солнышка танцуют пылинки. Тонкий аромат тостов с клубничным джемом плывет по кухне...
Замечтавшись я позабыла про телефон и про Кэр и про свое решение.
- Я лечу домой. В Форкс. Не хочешь со мной?
- Форкс? - там Эммет. Вот проведаю друга и завезу наконец бокалы. - Хорошо! Вылетай я к тебе приеду. Жди. - я как раз закончила разговор, когда в комнату зашел Лариус.
- Я пойду. Поздно уже. Да и собраться надо, если будем тут жить. - Лариус очаровательно опустил глаза, но потом посмотрел так, что будь я человеком, коленки бы задрожали от такого взгляда.
Я подошла к нему и крепко обняла, понимая, что это последний раз когда мы видимся. его теплые руки опустились мне на талию и прижали к себе, и я всем телом ощутила его жар, почувствовала как кровь несется по его жилам, услышала лихорадочный стук сердца. В голове тут же помутилось, стоило мне представить как я впиваюсь ему шею...Но и это отрезвило меня.
- Я буду скучать. - прошептала я, отрываясь от него.
- Я завтра вернусь. Не скучай. - Лариус улыбнулся и вышел из квартиры.
- Да. Вернешься. Но меня не будет.
В последний раз вдохнула его запах, сжимая кулаки, чтобы не броситься следом. Преувеличенно медленно развернулась, в последний раз обошла квартиру, запоминая и вышла за дверь, закрывая ее на ключ.
Я непременно сюда вернусь. Эта квартирка запала мне в душу, и я не смогу ее бросить. Как и свое имение в Англии.

Под покровом ночи, быстро пробежалась по магазинам, выбирая бокалы. Но таких, чтобы мне понравились не было. Чуть ли не весь Париж оббегала. Не везет мне. Неужели придется в Венецию лететь? Хотя....почему бы и нет???улыбнувшись своим мыслям и предвкушая поездку, вышла из магазина.
Набрав полную грудь ночного воздуха, почувствовала приближение вампиров. Так-так. Знакомые запахи. Майкл, тот самый вежливый вампир и...
- Тайра! - воскликнула я, приближаясь к ним стремительно, но все же сдерживаясь, ведь мимо шныряли люди, несмотря на такой поздний час. - Какая встреча! Рада тебя видеть! - я обняла девушку. Крепко и сердечно. Когда-то мы здорово повеселились, наблюдая как фанат фильма Ван Хельсинг пытался окропить нас святой водой и вонзить кол в сердце.
- Милс! Сколько лет!! Где тебя черти носили?? - мы стояли и разглядывали вдруг друга. Будто что-то изменилось. Но что может измениться в чертах вампира? Но все же мы продолжали смотреть друг на друга, улыбаясь глупыми улыбками.
Тут Майкл деликатно кашлянул.
- Я прошу прощения, что прерываю такую потрясающую сцену, но мы стоит посреди дороги и тот джентльмен настроен весьма и весьма решительно. - и вампир указал пальцем на машину и выскочившего из синего "рено" водителя.
- Не проблема. - слегка улыбнувшись пошла к мужчине, уже готовому устроить скандал. Опустив очки на нос, посмотрела в его глаза, захватывая в плен его волю. - Ты сейчас сядешь в машину, уедешь и забудешь обо всем, что здесь видел.
- Да. - его едва слышный шепот слился с проезжающей мимо машиной.
Повернулась и нашла взглядом Тайру и Майкла, они разглядывали витрину с ювелирными украшениями.
- Девочки и мальчики, у вас планы есть на ближайшую недельку-другую? - спросила я, лукаво улыбаясь.
- Нет. - они синхронно качнули головами.
- Тогда приглашаю вас с собой! У меня Венеция, а затем Форкс.
- Форкс?? А где это? - удивленно спросила Тая.
- Есть одно место. Подруга моя там живет.
- Симпатичная? - поинтересовался Майкл, улыбаясь.
- Очень. Но тебе не достанется. - показав язык, взяла вампиров за ручки и потащила в аэропорт.
Как не странно настроение у меня улучшилось. Может из-за хорошей компании. Или из-за того, что я теперь знала, Лариус будет жить своей жизнью, без всяких вампиров со всеми вытекающими.

Венеция

- Смотрите какая красота! - я приложила к лицу грустную маску. Белую, с одинокой черной слезинкой.
- Я думаю, тебе больше пойдет эта. - Майкл перевернул палочку на концах которой были две разные маски. Грустная и счастливая.
- Все может быть. - улыбнувшись убрала маску, положив на прилавок. - Беру.
- И я тоже! - Тая положила красную маску с черными перьями рядом с моей.
- Дамы, я плачу. - рассмеялся Майкл и отдал кредитку продавщице, взиравшей на него как на бога.
- Так, мне нужны бокалы. Самые качественные и красивые. - думая вслух сказала я, как только наша троица вышла из магазина.
- Венецианское стекло. - оценила Тайра. - Я знаю одно место.
- Веди нас! - и легонько подтолкнула девушку вперед.
- А зачем бокалы? - нагнувшись спросил Майкл, подхватывая меня за руку.
- Должок отдать надо. - хитро улыбнувшись, пошла за Таей.

Под вечер мы, прилично нагрузившись, всякой ерундой, плыли по каналу и рассуждали что можно вытворить в таком крохотном городке как Форкс. Ночное небо отражалась в темных водах, волны тихо плескались о борта гондолы, а гондольер тихо напевал песенку на итальянском. Эх, романтика.

Через два часа наша дружная компания держала путь в Форкс, расположившись в первом классе и попивая горячительные напитки.

»» 12.07.11 04:20 Club «Vintage»

Париж, Франция

По обыкновению светское мероприятие затевается для того, чтобы приятно провести свободное время и пообщаться со старыми друзьями, окунуться в мир роскоши и шика, возможно даже софитов. Мы любим создавать идеальные планы, казалось бы, продумывая каждую мелочь, а затем с горечью наблюдаем, как рушится воздушный замок и наши ожидания не оправдываются. Значит ли это, что стоит жить лишь сегодняшним днем, как завещал Остап Бендер, привыкший решать проблемы по мере их поступления? Полагаю, нет. Всему, особенно нашей вечности жизненно необходимы далекие цели, влекущие нас за собой. И пусть они будут очень далеки и на первый взгляд практически нереальны. Но ведь никто и ничто не в силах запретить нам мечтать. Это самое светлое, что остается в наших заблудших в лабиринтах внутреннего мрака сердцах, давно переставших биться.
Мы с Тайрой чинно прогуливались вдоль полотен, которые я еще не видела. По большей части это были пейзажные зарисовки с лазурным полупрозрачным небом, дышащей жизнью зеленью полей и лугов. И все это разбавляли средиземноморские деревья. Тая рассматривала картины, выбирая какую же купить на аукционе.

Я обернулась на предыдущее творение кисти и масляных красок, находя его довольно красивым и подходящим для поместья моей знакомой.
- Ты всё ещё живёшь там? – я снова посмотрела на девушку, напоминавшую мне фарфоровую куколку с копной густых блестящих волос, собранных в аккуратную прическу.

Конечно же, мне была знакома ее привязанность к тому уголку, который при жизни считался нашей родиной, принося покой и придавая сил. Где бы мы ни находились, какой бы край не стал нам дорог, ничто не может сравниться с домом. А за свое бессмертие нам довелось повидать немало стран и городов.
Особенным городом для меня стала Вена, столица Австрии, во время моего пребывания там, называвшейся Австро-Венгерской монархией. А ведь именно там мы с Тайрой познакомились…

Вена, Австро-Венгрия 1886

Этот город я одинаково ненавидела и любила. Бывают же такие контрасты. Впервые я посетила эту блистательную столицу, будучи человеком, а теперь, спустя более чем полвека приехала в ипостаси вечного создания ночи. И оба раза целью моего визита стали знаменитые венские балы.
Венский бал являл собой самую красивую неизменную традицию , зародившуюся еще в 19 веке. Причем каждый бал считался великим событием, ждали которого целый год, ведь на нем собиралась вся венская и европейская аристократия, короли и монархи соседних стран. А после события бала обсуждались довольно таки долго, обрастая множеством сплетен. Быть приглашенным на бал самой королевой считалось большой честью, и отказы не принимались. А стать дебютанткой бала - танцевать полонез на открытии - было мечтой каждой юной принцессы.
Трудно признать, однако со времен смертной жизни для меня мало что изменилось: я по-прежнему мечтала оказаться прекрасной принцессой в сказочном бальном платье и танцевать всю ночь напролет в окружении знаменитостей. Детские грезы не ржавеют.
Наверное, поэтому я так радовалась, получив заветное приглашение на венский бал маскарад, который должен был состояться в королевском дворце Хофбург, зимней резиденции австрийских Габсбургов. Этот бал самый, пожалуй, легендарный и загадочный из всех событий такого масштаба и размаха. Главным атрибутом является наличие интригующих масок в стиле оперетты "Летучая мышь" у девушек, которые приходили на бал одни либо в сопровождении. До полуночи дамы в масках сами выбирали и приглашали кавалеров на танец. А ровно в полночь, как в сказке, маски снимались, и кавалеры получали право пригласить понравившуюся девушку на танец.
Я нарядилась Снежной Королевой, что в полной мере соответствовало моему настроение и ощущению. Даже спрятавшись под маской, вампиру свойственно приковывать к себе внимание смертных, внушая им непреодолимую тягу с отголосками страха. Как все же забавно, когда на тебя смотрят с опаской и интересом, потому что их влечет то, что находится под маской.
Бал близился к концу. И последний танец я подарила эрцгерцогу, зная, что после того, как я сниму маску, он предложит мне выйти на балкон (причем по своей воле). А это, к сожалению, и станет для него последним, что он успеет сделать за свою жизнь. Но мои планы потерпели фиаско, едва я столкнулась с другой вечной, которой видимо тоже захотелось отведать королевской крови.
Она выглядела как богиня греческого пантеона, облаченная в невесомые белые ткани. Темные локоны кудрями обрамляли правильный овал лица, а темные глаза казались необычайно большими и прелестными. Вампирша сделала реверанс, применяя всю свою нечеловеческую грацию.
- Могу я пригласить вас на танец? – спросила она, глядя из-под густых черных ресниц.
- К моему превеликому сожалению я обещал последний танец Снежной Королеве, - ответил он, на что я лишь улыбнулась девушке, слегка обнажая острые зубки.
Однако мое везение оказалось недолгим. Следом за вампиршей к нам подошел церемониймейстер, сообщивший, что эрцгерцога желает видеть король.
- Прошу меня простить, - он слегка склонил голову. – Я найду вас позднее.
- Мы будем ожидать вас на балконе, - произнесла я.
Едва мы вышли из залитого светом зала в прохладу ночи, как началась самая настоящая словесная баталия. Пышные карнавальные костюмы мешали ей перерасти в иную форму, именую рукоприкладством. Поэтому со стороны казалось, будто мы всего лишь оживленно говорим.
- Думаю, вам стоит выбрать другой объект, - заметила я, останавливаясь у перил.
- Это угроза? – она подошла ко мне.
- Скорее дружеское предложение, - довольно сдержано ответила я.
- Смертного хватит на двоих, - отозвалась она. – А кроме компромисса ничего более не могу предложить.
- И откуда же родом столь мудрая и щедрая мадемуазель? – с нотками иронии отрезала я, привыкшая идти на поводу своих капризов, но никак не делиться тем, что по праву могла считать своим.
- Мое родовое гнездо в Англии. Возможно, вы слышали о семье Райд. Меня зовут Тайра, - она взглянула в ночное небо, алмазным покрывалом нависавшее над головой. – А вы?
- Алария де Рош-Вилльер, - слегка кивнув, ответила я. – Я француженка.
- Рада знакомству, - вампирша протянула руку, которую я пожала. – Так что же делать с нашей жертвой? – спросила она, памятуя, что эрцгерцог скоро вернется.
- Пускай живет, - я с улыбкой вынесла приговор и Тайра меня поддержала.
_________________

Париж
Мы всё ещё прогуливались по выставочным залам, когда я почувствовала запах человека. Голод, и без того слишком сильный, стал абсолютно непереносимым, горло обожгло пламенем, а о своём воспитании пришлось забыть. Осталась только жажда и инстинкт охотника, бьющие через край.
- Аля, я отойду ненадолго, - стараясь как можно реже дышать, произнесла я, понимая, что придётся как-то исхитриться и покинуть выставку, - Могу я тебя попросить кое о чём?
- Думаю, вполне можешь, - кивнула Аля.
Я достала из сумочки чековую книжку и выписала чек на крупную сумму.
- Вполне возможно, я не успею на аукцион, не могла бы ты приобрести мне то самое полотно, что меня так заинтересовало?
Аля кивнула, забирая чек на предъявителя.
- Как ты его заберёшь у меня?
- Не знаю, пусть пока побудет у тебя, вот моя визитка, - я протянула прямоугольник плотной бумаги, - Позвони мне, если это будет не очень беспокойно для тебя.
- Нет, всё в порядке, - заверила меня Аля, и я отошла, пока на этом культурном мероприятии не случилось убийства ни в чём неповинного человека.
Но удача сегодня была явно не на стороне этого смертного, и я наткнулась глазами на источник приятного аромата уже в соседнем зале, который пересекала, чтобы добраться до выхода из здания.
Один глубокий вдох дал мне понять, что я не выдержу и сорвусь, так велико было искушение. Всё то, что произошло после, пронеслось перед глазами со скоростью света. Я только успела ринуться к девушке, которая стояла напротив высокого парня-вампира, как через несколько секунд оказалась на улице, прижатой спиной к стене, в то время, как парень удерживал меня, навалившись всем телом.
- С ума сошла? – прошипел он мне в лицо.
- Пусти, - захрипела я в ответ, пытаясь скинуть с себя его руки.
Свежий воздух сделал своё дело, и голод потихоньку отступил, стал более приглушённым.
- Пусти, я не стану на неё нападать, - снова попыталась я скинуть с себя парня.
Он видел, что я голодна и не так сильна, как если бы была сыта и через пару секунд колебаний, отошёл от меня.
Я потёрла горло, которое рука парня сжимала с завидной силой.
- Прекрасное обхождение с дамами, - с сарказмом заявила я, начиная двигаться по тёмной безлюдной улице.
- Кто бы говорил! – в тон мне ответил парень, приноравливаясь к моему шагу.
Он что, собирается со мной?
- Очень милая идея, водить дружбу с людьми! – снова парировала я.
- Тебя забыл спросить, - фыркнул он.
Мы шагали в сторону моего отеля, причём шагали вдвоём.
- Послушай, ты вполне можешь оставить меня одну, я не стану нападать на твою знакомую. – Попыталась скинуть «хвост» я.
- Не выйдет, я тебе не верю.
Я сделала глубокий вдох и продолжила идти к отелю. Пусть топает рядом, раз уж ему так этого хочется.
- Мне нужно поесть, - прошептала я, улавливая аромат человеческой крови из полутёмной подворотни. – Подожди здесь.
Через несколько минут я вышла обратно к ожидающему меня Майклу, оставив за собой в подворотне стылый труп молодого парня. Я была сыта, довольна и полна сил.
- Чёрт, платье испортила, - покачала я головой, замечая пару капелек крови.
После того, как мы с парнем дошли до моего отеля, я повернулась к нему.
- Я собираюсь улетать отсюда, так что можешь быть спокоен или можешь вернуться к своей девушке, - постукивая ноготками по перилам лестницы, проговорила я.
- Ну, вот улетишь, и я вернусь, - ответил парень.
Я надменно улыбнулась ему и направилась в отель. Приняла душ, сменила платье на удобный костюм, немногочисленные вещи оставила прямо в номере, а в сумочку положила только самое необходимое. Когда я спустилась вниз, парень ждал меня на том же месте.
- Тайра, - ослепительно улыбнувшись ему, представилась я.
Он немного замялся, но всё же ответил на предложение познакомиться.
- Майкл.
Мы снова зашагали по городу, мне было очень интересно, не начнёт ли он спроваживать меня поскорее, поэтому такси я ловить не стала, просто шла по улочкам прогулочным шагом.
Майкл оказался терпеливым, а вот мне всё начало действовать на нервы. И едва я решила возмутиться, как почти что столкнулась с Милли, моей подругой.
Милли была всегда легка на подъём, поэтому я совершенно не удивилась тому, что через некоторое время мы все, включая Майкла, оказались в Венеции. Почему он полетел с нами, я не знала, и мне было всё равно на это обстоятельство, потому что я полагалась только на себя и на то, что происходило со мной. Но мне была приятна компания, поэтому мы очень весело провели время в Италии.
После того, как нам наскучило и это времяпрепровождение, мы направились в небольшой городок Форкс, где у Милли был свой дом.
Милли и Майкл подружились, и мне было приятно наблюдать за подругой, которая нравилась Майку. Это был уверенный парень, и мне казалось, что Милли его очень заинтересовала. Поэтому я лишь только наблюдала издалека, искренне радуясь за подругу и надеясь на то, что и у меня когда-нибудь в жизни произойдёт романтическая встреча с каким-нибудь симпатичным темноволосым вампиром.

»» 10.07.11 21:38 Club «Vintage»

Дальше события стали развиваться с такой стремительностью и по такому непредсказуемому вектору, что все мое существо захватило какое-то странное отупение. Поняв, что повлиять на ситуацию я никаким образом не могу, я погрузился в полудремотное состояние, которое совершенно не свойственно вампирам. Когда я оказался в какой-то комнате с обшарпанным столом, без окон и с противно мигающей люминесцентной лампой на потолке, я понял, что сейчас начнется допрос, но меня это совершенно не трогало. Меня занимали изменения, происходившие с моим организмом. Казалось время вокруг меня превратилось в густой сироп. Все мои реакции замедлились настолько, что, казалось даже для человека они слишком заторможенные.
Я с трудом повернул голову, когда услышал, что дверь открылась. К столу направлялись двое. Когда один из них заговорил, я тут же узнал голос человека, говорившего со мной в машине.
- Мистер Каллен, я полковник Макаров. Руковожу операцией по обезвреживанию преступной группы под руководством Грегори Смайта. Вы и Ваши спутники можете обладать ценной информацией, поэтому мы пригласили Вас к нам, для дачи показаний.
Я вскинул брови, казалось это заняло целую минуту!
- Пригласили? Это в России такие понятия о приглашении, или только ваша структура грешит подобными подменами понятий? - слова давались с трудом.
- Мы должны были сохранить в тайне нашу операцию, если бы Алексу и Виктории было предложено давать показания в установленном порядке, то об этом непременно узнал бы мистер Смайт, и операция, которая готовилась без малого 2 года, могла бы оказаться под угрозой. Слишком много поставлено на карту.
- Ну и брали бы Алекса, а причем тут я и моя жена??
- Мы находимся в крайне уязвимом положении, мистер Каллен, любые свидетельства, даже незначительные, помогут нам. Я говорю с вами откровенно, потому что наслышан о вас, как о очень порядочном ... - мой собеседник замялся, - вампире. Нам нужно знать все, от первого до последнего слова, что вы знаете о деятельности этой организации, с какой целью вы были сегодня в офисе мистера Смайта и что он вам предлагал.
Не имея ни малейшего желания прикрывать совершенно незнакомого мне человека ценой спокойствия Эсме, я рассказал все, что знал. Полковник внимательно слушал, задавал по ходу наводящие вопросы, уточнял.
По окончании допроса, Макаров поднялся:
- К сожалению, мы не можем сейчас отпустить вас и вашу жену, но это ради вашей же безопасности. Вас проводят в вашу камеру.
Когда он был на пороге, я задал один единственный вопрос:
- Я могу увидеться с женой?
- Нет, - полковник обернулся в дверном проеме, заняв его практически целиком. - Терпение, скоро вы увидитесь, даю слово.
Меня отвели в камеру. В моем теперешнем состоянии я даже не мог точно сказать, сколько времени я там провел, час или сутки, а может месяц... Время превратилось в непредсказуемого противника.

Сижу и смотрю на звезды и все думаю как, ну как я оказался в такой ситуации? Все это случилось за долго до моего превращения. В моей душе все эти события переплелись в сплошной комок страдания, боли и радости, счастья и горечи, пребывания на небесах и низвержения меня в ад. И все началось в одном древнем замке, где я родился. Только с родители мои были отнюдь не владельцы этих земель, а простые слуги. Моя мать была судомойкой на кухне, а отец чернорабочим. С девяти лет я стал прислуживать на кухне за стол и кров. И никто не знал моего имени. Для всех я был Мальчик с кухни. Но у меня была тайна – мне очень-очень нравилась дочка хозяев. Это была маленькая прелестная принцесса, на два года младше меня. Правда она меня совсем не замечала, но в душе моей она была самой прекрасной девочкой на свете.


1726 год

В этот день я впервые напился вусмерть. Сегодня день свадьбы нашей молодой хозяйки. Я знаю, что она никогда бы не стала моей. Я знаю, что наши хозяева не так богаты, как окрестные лорды. Я знаю, что эта свадьба не что иное как сделка. Но мне все равно больно. Я люблю ее так давно, что уже не помню когда началась моя сумасшедшая любовь. Я живу и всегда буду жить только ради моей госпожи. Пусть она даже не знает о моем существовании, пусть. Я хочу, что бы она была счастлива с этим своим богатым мужем.

1730 год

Молодая хозяйка приехала домой. Моя любовь вернулась. Но боже мой, что этот ее негодный муж с ней сделал? Ее ясные глаза погасли, не слышался больше ее звонкий смех. В глубине глаз затаилось какое-то горе. Среди слуг ходят сплетни о неверности супружеским клятвам как господина, так и госпожи. Но разве этот ангел может быть в чем-то виноват? Одна из моих сестер стала прислуживать госпоже. Другую приставили к двум ангелочкам, детям молодой хозяйки. И все же есть что-то хорошее из того, что мадам вернулась домой. Она обратила на меня свое внимание. Я уже не работал на кухне, я был конюхом. И сопровождал мадам на верховые прогулки. Через две недели мы стали любовниками, а спустя два месяца выяснилось, что моя девочка забеременела. О Боже мой она плакала и сетовала на судьбу, она проклинала меня и свою жизнь в «этом захолустье». И что самое тяжелое она прогнала меня из замка. Но я не мог далеко уйти. Я жил недалеко от замка, и мои сестры приносили мне новости о состоянии здоровья госпожи. Время от времени я наведывался в ближайший город, чтобы ограбить какого-нибудь подгулявшего человека. Я копил деньги. Я знал, что у моего ребенка никого не будет, кроме меня. И я готов был красть и убивать ради этой еще не рожденной крохи.

1731 год

Родилась моя дочь. Это был ангелочек с золотыми кудряшками и небесно-голубыми глазками. Как и ожидалось ее мать сразу отправила служанку отнести ребенка в деревню и отдать в какую-нибудь крестьянскую семью. Только я ее никому не отдам. Еще у одной моей сестры родился ребенок и она согласилась выкормить и мою дочь.


Мда. Тогда я был безмерно счастлив. Я любил свою девочку. Да я делал ради нее ужасные вещи. Я крал. Два раза я убил тех, кого обворовывал. Но все грехи смывались с моей души, когда моя малышка обхватывала меня за шею руками и шептала:
- Я люблю тебя, папочка.
Но счастье не вечно. Через пять лет после рождения крошки я превратился в чудовище. Но и в груди этого чудовища еще жили какие-то чувства. Я все-таки вырастил мою малышку Эмили, выдал ее замуж за хорошего человека, увидел ее одиннадцать детей. И смотрел, как она стариться, как жизнь по капле уходит из нее. И наконец, именно я закрыл ее глаза, именно я похоронил мою единственную дочь. И надо было оборвать все связи с этой семьей, но я не смог. Люди устроили на земле ад кромешный. Войны, революции, и опять войны. Я спасал своих потомков по всей Европе. Иногда растил маленьких детей, оставшихся без родителей. Иногда перебрасывал целые семьи подальше от войн. И вот теперь у меня столько потомков, что я не могу их сосчитать. Члены семьи ведут скрупулезный подсчет моих потомков. Но я никогда особенно не интересовался статистикой. Я просто помогал им всем чем мог.
И вот я попался. Эти идиоты – мои потомки решили, что из меня получиться отличный воспитатель подрастающего поколения нашей семьи. Они решили подпустить к своим детям вампира! Куда катиться мир!