Джеймс А. Оуэн «В поисках "Красного Дракона"»

Мечта: 16.11.13 12:14

Спасибо за продолжение!

...

Lark: 18.11.13 11:58

 » Глава 17

Часть 5

Король Слез и Королева Печалей

Глава 17

Те, кто сплетают мелодии

Лицо старика стало пепельного цвета. Его мучитель так и не вернулся в пещеру, не приходили и дети, одетые в звериные шкуры. Старика больше не пытали и не били, тем не менее, он умирал.
Чтобы выжить, человеку нужна пища, вода, воздух и крыша над головой. Это всем известно. Но не все знают ( а если и знают, то не все верят), что еще одна жизненно необходимая вещь – духовная энергия.
Духовная энергия может исчезнуть на какое-то время без всякого отрицательного эффекта. Человек может отринуть ее по своей прихоти, хотя связь с ней все равно не обрывается безвозвратно. Но если духовная энергия покидает человека сама, тот слабеет. А энергии старика не было слишком долго.
-Бесполезно, - сказала женщина в зеркале. – Никто не придет.
-Верь, Медея, - умолял старик. – Ничто не кончено, пока не кончено.
-Логика ребенка, Питер, - закатило глаза отражение.
-Самая лучшая, - слабо ответил старик. – Она позволяет верить в то, во что нужно верить, какие бы доказательства этому ни противоречили. Дети всегда так делают, и это срабатывает чаще, чем ты можешь представить.
-Недостаточно часто, иначе ты бы здесь не висел.
-Это в тебе говорит взрослый цинизм, - усмехнулся старик. – И ты еще удивляешься, почему я от всего этого отказался.
-О да, - насмешливо бросила женщина, - это объясняет твою седину.
-Нет, - отвтеил старик. – Я наконец-то нашел для себя баланс. В том, чтобы быть Стариком, есть свои преимущества, но мне не пришлось отказываться от своих детских убеждений. Это позволяет мне не терять надежды.
Женщина в зеркале фыркнула:
-Твоя детская логика сильно напоминает мне веру.
-Ну разумеется, - улыбнулся старик. – В чем разница?
-Верить в то, что нельзя увидеть, глупо, Питер.
-И все же человек без тени и женщина, живущая в зеркальном отражении, захвачены в плен созданием, существующим преимущественно в виде бестелесного голоса. Я бы в это тоже не поверил. Но так случилось.
-Если бы ты вел себя по-взрослому, а не жил, как ребенок, возможно, все обернулось бы по-другому, Питер. Если бы ты вел себя, как Папа...
-Вот мой единственный папа, - перебил старик, указывая на отрубленную голову в глубине пещеры, - и хотя его нельзя назвать идеальным примером, он был рядом, когда мне это было нужно, и он дал мне знания, чтобы я мог выжить. Он никогда не бросал меня, Медея. Ты можешь сказать то же самое о своих детях?
Но ответа не последовало. Зеркало потемнело, и в пещере снова воцарилась тишина.

***

Джон считал, что единственная проблема, связанная с выработкой плана действий, от которого будет зависеть судьба двух миров, основанного на решении ребенка, заключается в том, что детям, в общем-то, наплевать на судьбы мира.
Детям нравится бегать со всех ног; лазать по яблоням; рассказывать несмешные шутки и все равно смеяться. Им не наплевать на то, что они дети. Что, в общем-то, закономерно, не считая того факта, что судьба двух миров действительно зависела от мнения ребенка. Все это Джон объяснил бы Джеку, если бы удалось уговорить бывшего профессора, а теперь мальчикшку, слезть с Джонни Яблони.
-Ты же учитель, Джон, – напомнил Чарльз. – У тебя что, нет опыта общения с детьми?
-Я преподаю в колледже вообще-то, - обиделся Джон. – Так и так, мы с тобой оба отцы, нэ? Что ж так трудно-то?
-Я и не говорил, что будет легко, - засмеялся Дедал.
Джон повернулся к Эвин:
-У тебя есть сын. Можешь заставить Джека сосредоточиться хоть на пять минут, чтобы мы тут все выяснили?
-С тех пор, как я разговаривала с сыном по душам, прошло довольно много времени, - вздохнула Эвин.
-Почему? – удивился Джон.
-Все началось уже давно, - пояснила Эвин. – Мой сын решил, что он мужчина, который в один прекрасный день станет королем, и поэтому как-нибудь обойдется без всей этой материнской чепухи. Кажется, ему было пять. С тех пор он больше не позволял мне себя целовать. Считал, что неправильно выражать чувства перед «своими подданными». Разумеется, «подданными» были его товарищи из Паралона, учителя и Туммлер. Но мальчик настоял на своем.
Джек свалился с дерева и неловко приземлился аккурат рядом с Чарльзом, который подскочил от испуга.
-Мне нужно время, чтоб к этому привыкнуть, - сказал он.
-Почему? – удивился Джек. – Я по-прежнему ваш Джек, Джекси, Джек-Джек. Я все еще я. Я могу думать, рассуждать, помнить – боже правый, какая ж у меня шикарная память!
Джон ухмыльнулся. Друг был переполнен энергией десятилетки, это уж точно. А вот то, сможет ли это его мировоззрение, одновременно новое и старое, дать им нужные знания, было под вопросом.
-Джекс, расскажи-ка нам, - начал Дедал, - если бы ты был Хью и Уильямом и тебя бы бросили здесь родители, что бы ты сделал?
Джек на минуту задумался:
-Наверное, я бы построил дом на дереве. – Он придвинулся к Эвин и прошептал, заслонив рот ладошкой: - Тут кругом индейцы.
-Так, а после дома на дереве? – стоял на своем Дедал.
-Я бы поискал еды и годной для питья воды... – решил Джек.
-Ответ истинного взрослого, - заметил Джон.
-А потом я бы пописал, - закончил мысль Джек.
-Ох, бога ради! – воскликнул Чарльз.
-Дальше? – продолжал допрос Дедал.
-Я бы задумался, и, наверное, мне стало бы интересно, почему взрослые заставляют детей делать то, что те не хотят делать.
-Может, потому, что взрослым виднее, что лучше для детей? - предположил Чарльз.
-Это стереотип, - отмахнулся Джек. – Зачастую взрослые делают то, что им взбредет в голову, не задумываясь, хотят ли этого их дети, нужно ли им это, а раз взрослым все равно, то кого волнует?
Эвин при этих словах нахмурилась, но промолчала. Джон и Чарльз переглянулись, не зная, о чем еще спросить. Джек притворился, что кладет яблочное семечко в рот – в основном, чтобы напугать Дедала, - а потом с ухмылкой бросил его на землю.
-Ну, чего приуныли? Давайте поиграем. Вы знаете какие-нибудь игры? Спорю, что да.
-Джек, ну правда, нам надо обсудить много важных вещей, - сердито урезонил его Чарльз.
-Я тоже так думал, - сказал Джек, - а теперь понимаю, что ошибался. Нет ничего важнее веселья!
-Есть много вещей важнее веселья! – воскликнул Джон. – Надо спасать пропавших детей! Мы должны узнать, что стало с Кораблями-драконами! Надо решить очень много важных вопросов!
-Ну, - рассудил Джек, который уже забралася обратно на Джонни Яблоню и теперь висел на ветке вниз головой, - разве взрослые не этим должны заниматься?
-Тут он прав, - тихо вмешался Берт. – Как, вырисовывается картинка?
-Взрослые никогда не обращают внимания на то, что говорят дети. – Джон был подавлен. – Вот и мы недооценили это.
-Джек... слушай, Джек, - заговорил Чарльз, расхаживая вокруг яблони. – Можешь слезешь, чтобы мы все как следует обсудили?
Джек заткнул уши пальцами:
-Лалалалала! – закричал он. – Я тебя не слышу! Я тебя не слышу!
Чарльз почесал голову:
-Мы его не дозовемся, если он даже не слышит, что мы говорим.
Джон прищелкнул пальцами:
-Точно! Вот наш шанс!
Главный Хранитель обратился к Дедалу:
-Когда Лора Липучка прилетела к нам в Оксфорд, она рассказала, что Питер заткнул ей ушки воском. Зачем он это сделал?
-Это старая уловка Питера, - пояснил Дедал, - она уходит корнями к основанию Убежища. Это чтобы не...
Он умолк и задумчиво потер подбородок.
-Это чтобы не поддаться чарам панфлейты [48], - наконец сказал он. – Но зачем Питер заткнул уши собственной внучке? Он ей ничем не угрожал.
-Что вы имеете в виду под «чарами»? – уточнил Джон.
Дедал сложил руки за спиной и опустил голову.
-Они неумолимо переплетаются с историей «Арго», Пропавших Мальчишек и, наконец, с самим Питером, - сказал он.
-Флейта Пана всегда обладала властью влиять, убеждать, зачаровывать. Но из всех, кто слышал ее голос, противиться черем не могли только...
-...дети.

***

-Все началось со старых богов, - продолжал Дедал. – Романтики придали историям более цивилизованный вид и задним числом сделали наши образы отличными от того, что они были призваны символизировать. Не было никаких разодетых в тоги Цезарей и Клеопатр; все они были грубыми. Примитивными. И тот, кто воплощал это в полной мере, кто вышел из самой Матери-Геи, оплетенный корнями, перемазанный землей, кто так никогда и не отскреб с себя грязь, его породившую, был Пан.
-Его подвиги и проказы в буквальном смысле стали легендами, но самая известная история, связанная с ним, включает в себя происхождение его знаменитой флейты. Жила-была прекрасная нимфа по имени Сиринга [49], любимая всеми обитателями леса и всех их презиравшая. Она считала их ниже себя, а раз так, что проку обращать на них внимание?
-Однажды, возвращаясь с охоты, Пан увидал ее среди деревьев и сразу же влюбился. Сиринга отвергла его и убежала прочь. Пан кричал ей вслед слова, восхвалявшие ее изящество и красоту, но она не остановилась, а бежала все быстрее и быстрее. Он погнался за ней до берега реки. Там он настиг ее, и Сиринга успела лишь позвать на помочь своих сестер, водяных нимф.
-Как только Пан схватил ее, нимфы превратили Сирингу в камыш, и Пан впал в бешенство. Он метался по берегу, крича от ярости, когда внезапно его внимание привлекла тихая, печальная мелодия.
-Это был камыш, в который превратилась Сиринга. Когда дул ветер, камыш издавал звук, приятный уху Пана. Поэтому он взял несколько побегов тростника и смастерил инструмент, который назвал сирингой – панфлейтой – в честь той, которую он преследовал и потерял.
-Но Пан еще не свел счеты с нимфами. Одна из тех, кто защитил Сирингу, была восхитительной танцовщицей с милым, прекрасным голосом. Ее звали Эхо [50].
-Как Колодец, - вскинулся Чарльз.
-Не как Колодец, - поправил Дедал. – Эхо – и есть Колодец, ну или уж точно стоящая в нем вода.
-Как и ее сестра, Эхо отвергала любовь всякого мужчины. Это еще больше рассердило Пана – ему дважды отказали те, кто нисколько не считался с его статусом бога. Чтобы отомстить, он приказал своим приближенным убить ее.
-Эхо разорвали на части и разнесли по всей Земле, и все, что от нее осталось – только голос. В качестве наказания за его поступок боги, ведомые покровительницей земли Геей, восстановили стихию нимфы и позволили ей жить в виде источника живой воды. Они даровали Эхо способность отражать сказанные ей слова и исполнять заветные желания говорящих.
-Затем боги лишили Пана ей ценнейшего сокровища – флейты, которую он сделал из тела Сиринги. Флейту отдали смертному, которого позвал на великое приключение Ясон.
-Она попала к Орфею.

***

-Как же в итоге флейта оказалась у Питера? – удивился Берт. – В таком случае, подразумевается, что тут больше связей с Крестовым Походом времен Ясона, нежели просто название островов.
-Так и есть, - кивнул Дедал. – При Орфее «Пан» превратился в нарицательное имя. Обозначение обязанности, вида. Орфей стал первым «Паном», игравшим на панфлейте, и хотя он был искусен в обращении с лирой, именно божественный инструмент снова и снова спасал аргонавтов.
-После того, как Ясон предал Медею, аргонавты рассеялись по разным уголкам Земли. К тому моменту Геракл уже не был аргонавтом, как и Тесей. Аргос, корабел, умер. А остальные продолжали жить свободными от порочного наследия Ясона. Из всех аргонавтов лишь Орфей поддерживал связь с Медеей. Он был кем-то вроде дядюшки для ее детей и тайно помог ей, когда она рассказала о своем плане спрятать мальчиков от отца.
-Чего он не понял, так это того, что Медея намеревалась бросить сыновей здесь. Она не оставила их свосем на произвол судьбы, а построила себе дом на одном из близлежащих островов, но видела детей очень редко из страха, что Ясон сможет их обнаружить.
-Что за баба, - бросил Чарльз.
-Скорее ведьма, - вставил Джон.
-Золотые слова, - похвалил Берт.
-Она и правда была ведьмой, - согласился Дедал, - и по имени, и по поступкам. Она зачаровала драконов, охранявших Золотое Руно, победила бронзового гиганта Талоса, когда он напал на «Арго». Если бы она не была ведьмой, аргонавты бы сто раз погибли. Она знала это, и на этом основывалась ее ненависть к Ясону.
-Бедные мальчики, - промолвила Эвин, которая все это время молча слушала рассказ Дедала. – Чтобы отомстить их отцу, она обрекла их на судьбу хуже смерти. Вечное одиночество.
-Об этом же думал и Орфей. Он умолял Медею забрать их куда угодно, но не сумел убедить, а она была слишком могущественна, чтобы он смог пойти против ее воли. И тогда Орфей нашел другой путь. Он стал искать мальчикам товарищей, которых можно было бы привести сюда, в Подмир.
Джон потихоньку начал осознавать, куда клонит изобретатель.
-Он использовал флейту, да?
-Да. Он отправился в мир – в ваш мир – и выманил детей, чтобы те стали дузьями сыновьям Ясона. Пропавшими Мальчишками. Вот откуда пошла история о детях, похищенных из постелей посреди ночи при помощи тихой музыки, которую никто из взрослых вроде бы не слышал. Дело не в том, что они не могли ее слышать – просто она предназначалась не для них. И ребятишки просто исчезли неизвестно куда.
-Орфею хорошо удавалось скрывать свои делишки, - тяжело вздохнул Берт. – Мне многое известно о мифах и легендах, но прежде мне не доводилось слышать, что он как-то связан с пропадающими детьми.
-Под своим именем точно нет, - сказал Дедал. – Но и дети знали его под другим именем. Они сами придумали его и создали свою собственную мифологию. И в шепоте под одеялом, в самых темных уголках детской они знали, что если ночью слышишь музыку, это значит, что Король Сверчков пришел за тобой.
Берт побледнел и тяжело опустился на траву:
-Король Сверчков, - выговорил он дрожащим голосом. – Это... это Пан?
-Изначально он был Орфеем, - пояснил Дедал, - но после него многие становились Паном, и миф о Короле Сверчков переходил к ним вместе с именем.
-У Одиссея было два сына от чаровницы Цирцеи, и один из них на какое-то время стал Паном перед тем, как покинуть Подмир. Также несколько поэтов и, по крайней мере, один художник из вашего мира носили это имя. А потом пришла пора, когда Пропавшие Мальчишки решили сами искать себе друзей, и с тех пор Пан был уже не взрослым, а ребенком.
-И благодаря Колодцу Эхо он мог всегда оставаться молодым, - подвел итог Чарльз. – Идеально.
-Так дети были заколдованы и приведены сюда против своей воли? – уточнил Джон. – Мне это совсем не нравится.
-Питер не верил в это, - сказал Эвин. – Он считал, что дети сами должны решать, идти сюда или нет, их нельзя силой принуждать становиться Пропавшими. Орфей научил его использовать флейту, он научил и предшественника Питера, Пака, но Питер никогда не использовал ее, как другие. Он искал детей и шептал им слова по ночам, и если они хотели, он приводил их сюда. Но никогда против их воли.
-Увидев, какую власть имеет флейта, другие дети среди Пропавших – в частности Хью и Уильям – оказались недовольны тем, что их могут заставить делать что-то против их воли. И тогда Питер придумал затыкать уши воском, чтобы не поддаваться музыке. Поскольку все они были детьми, он даже превратил это в игру.
Эвин опустила голову и тихо выругалась, припомнив что-то. Джон и Чарльз обменялись понимающими взглядами с Бертом, и почти бессознательно все посмотрели на Джека, который радостно носился по саду с другими ребятами.
-Это первое, чему они здесь учатся, - сказал Дедал. – Дети представляют, что за ними пришел Король Сверчков, так что они затыкают уши и прячутся среди деревьев и скал. Питер придумал «безпасную» базу, и один за другим дети должны добраться до «дома». Первый, кто справится, должен вытащить затычки из ушей и крикнуть что есть духу...
-Три-три – нет игры, - в один голос закончили Джон и Эвин.
Услышав эти слова, все дети в саду сразу же бросили свои игры и дружно прокаркали воронами.
-Эй! – крикнул Джону Джек. – Ты выиграл! Молодец, Джон!
-Питер видел свое звание Пана как благородную миссию, которая поможет защитить детей, - продолжал Дедал, - чтобы с ними не случилось то, что стало с Уильямом и Хью.
-Это серьезное дело для ребенка, - заметил Берт, - и очень зрелая позиция.
-Согласен, но Питер – исключительный человек. За все столетия он первый пришел сюда по собственной воле, и он единственный ребенок, который смог сам попасть в Подмир.
-Я этого не знала, но ничуть не удивляюсь, - сказала Эвин.
Дедал усмехнулся воспоминаниям.
-Именно для него я сделал первые крылья, чтобы помочь Питеру летать, - сказал он не без гордости. – Он ведь хромает, помнишь? У него была сила, и он совершил такой великий поступок, добравшись сюда, что я счел своим долгом помочь ему двигаться так же свободно, как и другие дети.
-И после этого ты продолжал делать крылья для Пропавших Мальчишек, - сказал Берт.
-Ну, вы же знаете детей. Как только они увидели, что у Питера есть штука, которой у них нет, они все дружно захотели крылья.
-Эй! – К ним подбежал Джек. – А мне достанется парочка?
Дедал присел, чтобы оказаться на уровне лица мальчика:
-Как посмотреть, - сказал он. – А ты Пропавший?
В ответ Джек просто рассмеялся побежал к другим детям.
Джон скрестил руки на груди и повернулся к Чарльзу:
-Думаю, кто-то завладел флейтой. Это обясняет все произошедшее: предосторожность, которую Питер предпринял в отношении Лоры Липучки, предупреждение в «Истории» Бэкона и особенно пропажу детей. Если кто-то использовал панфлейту против них, они просто не смогли противиться. И никто из взрослых даже не догадывался, что происходит, пока не стало слишком поздно.
-Питер был последним хозяином флейты и он один из всех живущих знал, как ею пользоваться, - сказал Дедал. – Могу лишь предположить, что его схватили вместе с детьми, потому что мы его так и не нашли, а секрет он бы ни за что не выдал.
-Разве он не мог тоже попасть под чары? – удивился Чарльз. – Раз флейта действует на детей.
-Не на всех детей. Только на тех, у кого открыты уши.
Джон прищелкнул пальцами:
-Вот зачем Королю Сверчков понадобились заводные люди – чтобы хватать тех детей, кто не попал под чары флейты.
-Детей, неподвластных чарам, и их предводителя, - мрачно заметил Берт.
-Питер многие годы не был ребенком, - сказал Дедал, искоса взглянув на Эвин. – В конце концов он решил, что пришло ему время повзрослеть. И он не жалел о своем решении. Он обожает свою дочь, Элис Синий Чепчик, и еще больше – ее дочь, Лору Липучку.
-Тогда его увели силой, - решила Эвин. – И последнее, что он сделал, - послал Лору Липучку за помощью.
-Тогда мы обязаны ему помочь. – Джон стукнул себя кулаком по ладони. – Это наш долг. И начать надо с поисков того музыканта, который все это учинил.
-Какие мысли, Джон? – спросил Берт.
-Такие, что если он может жить тысячи лет, - ответил Джон, указывая на Дедала, - а вместе с ним и Хью с Уильямом, то другие из того времени тоже могли выжить. А мы знаем, что один человек умел использовать флейту и без труда мог заставить детей плясать под свою дудку.
-Это Орфей. Я думаю, именно он наш враг.
_________________________________________
[48]Панфлейта - многоствольная флейта, состоящая из нескольких (2 и больше) пустотелых трубок различной длины. Нижние торцы трубок закрыты, верхние — открыты. Название флейты Пана происходит от имени древнегреческого бога Пана, атрибутом которого являлся подобный инструмент; оригинальное греческое название — сиринга
[49]Сиринга - блокбастер, основанный на "реальных событиях" греческой мифологии. Сиринга была наядой из нонакринских гамадриад, известной своим целомудрием. Дочь Ладона, речного бога из Аркадии. Спутница Артемиды. В неё влюбился Пан и преследовал её, поэтому она превратилась в болотный тростник. Из тростника Пан сделал себе многоствольную сирингу, отсюда пошла традиция называть такую сирингу флейтой Пана.
[50]Эхо - основано не на "реальных событиях" греческой мифологии. персонаж античной древнегреческой мифологии.

По одной легенде, Эхо была влюблена в лесное божество Пана, и у них была общая дочь — Ямба, в честь которой назван стихотворный размер ямб. Истолкование Эхо как подруги Пана есть у Полиэна. По Феокриту, Эхо — «чадо эфира и голоса», возлюбленная Пана; либо дочь Пана, которая помогла ему победить врагов. По версии, была влюблена в Сатира.

По наиболее известному рассказу, Эхо была нимфой, которую прокляла жена верховного бога греческого пантеона Зевса Гера. Эхо отвлекала Геру, когда Зевс изменял той с нимфами (либо это наказание постигло Эхо за то, что однажды она отвлекла Зевса своим разговором).

По воле Геры, Эхо была лишена собственного голоса и не могла начинать разговор первой. Более того, она могла лишь повторять последние слова заговорившего с ней. По легенде, Эхо влюбилась в Нарцисса, однако, не будучи способной говорить с ним, умерла от неразделенной любви, и от неё остался лишь её голос и кости, ставшие камнями. В мифе о нимфе Эхо отразились попытки древних объяснить физическое явление эхо, заключающееся в многократном отражении звуковых волн.

...

KattyK: 18.11.13 12:03

Ларк, спасибо за продолжение!
И хотя название навевает тоску, обязательно сегодня прочитаю главу.

...

Мечта: 18.11.13 12:55

Спасибо за главу!

...

Lark: 18.11.13 16:48

 » Глава 18

Глава 18

Тени истории

Последовав предложению Дедала, Хранители и Пропавшие Мальчишки вышли из сада и вернулись в более безопасные пределы Убежища. Зубчатые башни окружали и сад, и огороды, но все присутствующие почувствовали себя лучше, оказавшись за более тесным кольцом стен.
Джек продолжал демонстрировать и другие изменения от своего перевоплощения. Он словно забыл, каково это быть взрослым, за исключением тех моментов, когда разговор касался тех сокровенных знаний, доступных только ему. Тогда Джек речитативом выдавал детали и при этом походил именно на того, кем он и являлся: на профессора Оксфорда в теле десятилетнего мальчишки.
По дороге назад они снова прошли мимо Колодца Эхо, и там Дедал спросил Джона и Чарльза, не передумают ли они теперь, когда стало ясно, что Джек цел и невредим.
-Спасибо, не надо, - отказался Джон. – Нам хватит и одного взрослого ребенка.
-Но вы сами видите, что он не лишился способности рассжудать и образования, - настаивал Дедал. – Просто теперь все это проходит через призму более юного мировоззрения.
-Извините, - снова заговорил Джон, обменявшись озадаченным взглядом со слегка обеспокоенным Бертом. – Думаю, я лучше сосредоточусь, оставаясь Стариком.
-И я, - ответил Чарльз, когда изобретатель обратился к нему с тем же вопросом. – Наверное, мне захочется вернуться как-нибудь, когда все это останется позади, и попробовать – но, боюсь, не сейчас.
-Ну, как хотите, - сказал Дедал. На его лице немного четче выступили желваки. – Я-то думал, это может помочь. На многие вопросы надо найти ответы.
-Согласен, - кивнул Джон. – И первый из них – почему забрали не всех ребятишек?
Дедал остановился и повернулся к ним:
-То есть?
Джон указал на носившися поблизости детей.
-Пелвис Петрушка, Мэгги Дерево-и-Лист, Фред Козел. Все здешние дети. Почему их не забрали, как остальных?
-Может, они тоже заткнули уши воском, как Лора Липучка? – предположил Чарльз.
-Нет, - покачал головой Берт. – Она рассказала нам, что за теми пришли Заводные люди, помните? Воск защитил бы ребят от панфлейты, но не от Заводных людей.
-Оу, - поник Чарльз.
-В тех детях, которые остались здесь, случайно нет ничего необычного? – спросил Джон у Дедала. – На Архипелаге никого не осталось, там забрали всех. Что касается этих ребятишек, которых оставили, должно быть что-то, что выделяет их из других.
Дедал с минуту подумал.
-Не скажу. Возможно, враг получил то, что хотел: захватил Питера.
-Не похоже, - возразила Эвин. – Это не вяжется со всем остальным, что мы видели.
-Да, - подтвердил Джон. – Мы... – Он умолк и обернулся. – Чарльз? В чем дело?
Долговязый издатель остановился примерно в двадцати футах позади всей компании и разглядывал играющих детей со странным выражением на лице.
-Чарльз? – позвал его Берт. – Что-то не так.
-Все так, - ответил Чарльз, не отводя взгляда. – Но кто-нибудь заметил, что у Джека две тени? – закончил он дрожащим голосом.

***

Остальные вытаращились на мальчика. Чарльз оказался прав. Когда Джек обегал длинную каменную скамью, играя в «Монстра и Лягушек» с другими детьми, его тень следовала за ним, как положено, а вторая – с опозданием на миг.
Джон задрал голову, ища другой источник света.
-Возможно, этому есть очень простое объяснение, Чарльз, - с улыбкой начал он. – В прошлый раз у Джека вообще не было тени. Едва ли на сей раз он себе это компенсировал двумя.
-Второго источника света нет, - заметил Берт, - а не то у всех было бы по две тени.
И то верно. Другие Пропавшие Мальчишки играли поблизости от Джека, но только у него была двойная тень.
Эвин окликнула его, и он подбежал к друзьям, тяжело дыша.
-Быстро ты, - сказал Чарльз.
-Меня все равно осалили, - пожал плечами Джек. – Хочешь поиграть со мной, Поппи?
При упоминании своего прежнего имени Эвин покраснела.
-Нет, спасибо, Джек. Когда у тебя появилась вторая тень?
Джек с недоумением посмотрел на девушку, а потом заглянул себе за спину, крутясь на месте, как собака, что ловит свой хвост.
-А, эта? – бросил он таким тоном, будто его спросили, почему у него два уха и один нос. – Она таскается за мной с тех пор, как я заглянул в Колодец.
-И что, по-твоему, она хочет? – спросил Джон.
-Ну, это легкотня. Она хочет, чтобы я пошел за ней.
-Пошел за ней? – удивился Дедал. – Что же ты раньше не сказал?
-Потому что меня тогда еще не осалили! – закатил глаза Джек.

***

Друзья закрылись в мастерской Дедала, забрав с собой и Джека. Лора Липучка тоже пошла с ними, а остальные Пропавшие Мальчишки легли спать.
-Мне не надо так часто спать, если только я долго не летаю, - пояснила она. – А дедушка всегда говорил: «На том свете отоспишься». Не знаю, что это значит, но если то же самое, то я лучше останусь с вами.
-Ну разумеется, дорогая. – Чарльз взял ее за руку. – Мы бы не чувствовали себя в безопасности без нашего талисманчика.
Вторая тень Джека то и дело металась, словно ей неудобно было быть привязанной к человеку, у которого уже есть одна. Она не реагировала, когда Берт и Джон попытались ее коснуться, но ее аж скрутило, когда то же самое проделал Дедал.
-Хм, - хмыкнул изобретатель. – Не знаю, мне оскорбиться или нет, что я отбрасываю тень.
-Куда она тебя зовет? – спросил Джон, когда все расселись на стульях.
-На запад, - ответил Джек. – Уверен, что на запад. Вот что любопытно, - добавил он, поглаживая себя по рукам. – Похоже на холод, который пробирает в комнате с привидением, только она не холодная, а теплая. Горячая.
-Что ты думаешь? – спросил Берт Дедала, который помешивал что-то в котле. – Это хороший знак или дурной?
-Я думаю, это вообще не знак. По-моему, это очередное послание. И его нельзя оставить без внимания. Отделить свою тень – это не для малодушных. Если тень уйдет слишком далеко от тела, человек ослабеет, может, даже умрет. Так что тот, кто послал ее сюда сейчас, к Джеку, должно быть, отчаянно пытается направить вас куда-то.
-Что находится к западу от Убежища? – спросил Джон.
Дедал повернулся, его лицо было подсвечено огнем, горящим под котлом.
-Остальной Подмир. Путь Улисса, Данте, Ясона. И возможно... только возможно – ответы на ваши вопросы, Главный Хранитель.
Изобретатель протянул Джону книгу, которую они читали в прошлый раз в мастерской.
-Это «История», написанная одним из ваших предшественников, - пояснил Дедал. – Одна из старейших. Написана пасынком Гомера, поэтом Стасином [51], тысячи лет назад. В ней вы найдете все, что нужно знать о том, как пересечь районы Подмира.
-Сначала эти края назывались Отунно, и это имя относилось ко всему, что здесь находится, но каждый отдельно взятый отстров полон своих препятствий, которые необходимо преодолеть.
-Приливы могут быть чудовищными, вы сами видели, когда бежали с Кроатона. Населенные внешние острова из первого района сами по себе не являются архипелагом, они просто выступают из приливного потока. В отлив мы можем хоть пешком между ними ходить, но когда надвигается волна, как вы сами убедились, преодолеть ее невозможно.
-Можно? – не расслышал Джон.
-Невозможно, - повторил Дедал. – Некоторым путешественникам, побывавшим здесь, прилив казался рекой. Одни прозвали ее Стикс, другие – Лета. Имена приходят и уходят, а прилив остается.
-Мы называем его «Атлас пожал плечами», - вставила Лора Липучка.
-Я бы не стал его за это укорять, - заметил Чарльз.
-В любом случае, - продолжал Дедал, - приливы в Подмире не связаны с луной, как в вашем мире. Они приходят по календарю, каждый день. Так что когда настанет утро, вода отступит.
-И Бертон с кроатонцами смогут перейти сюда, - подвел итог Берт. – Ясненько. Надо уходить до того.
-Кроатон и Убежище входят в первый район, - пояснил Дедал. – Второй состоит из острова Центра-Терра [52], королевства озер и черных лесов. Он был прибежищем ведьм и чародеек, теперь пустует, но там водятся огромные звери. Будьте осторожны и следите за предупреждениями в «Истории».
-Также во втором районе расположен остров Хулумулу [53], прибежище пиратов. Его необходимо пересечь, чтобы добраться до следующего района, но лучше обходите его по краю и избегайте встреч с его обитателями, если сможете.
-В третьем районе всего один остров – Ликсус [54], остров автоматонов. Если вы быстро пройдете его, бояться вам нечего.
При этих словах Джон и Чарльз удивленно переглянулись, оба думая об одном: автоматоны? Как Заводные люди?
Чарльз уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но умолк, когда Джон едва заметно покачал головой. Что-то во всем этом было не так. Только Джон был не уверен, что именно.
-Четвертый район, - продолжал Дедал, - тоже состоит из одного острова – Фалуна [55], Великой Ямы. По правде говоря, это даже не остров, а расщелина в земле, где добывают руду для поставки сырья жителям Ликсуса. Вы должны пройти прямо через центр Ямы. Но хочу предупредить: путь этот опасен не физическим риском.
-В пятом районе находятся седьмой и восьмой острова. Первый – Ээя... [56]
-Остров Цирцеи, - перебил Чарльз. – Из «Одиссеи».
-Именно. – Дедал был немного удивлен. – Если вы так много знаете, то уже понимаете, какие опасности могут там подстерегать.
-За Ээей находятся Бродяжьи острова, единственные полностью заселенные края, начиная со второго района. Первыми поселенцами были беглые греки, а еще через несколько веков – группа путешественников, искавших спасения от черной чумы, они попали сюда примерно в период Средневековья в вашем мире.
-Они радушно приветствуют путешественников, а те, кто умеет рассказывать истории, вообще окружаются великим почетом, словно особы королевских кровей.
-Итак, - суммировал информацию Джон, - если нам удастся пробраться мимо ведьм, пиратов, механических людей, пересечь Великую Яму, избежать Цирцеи, мы окажемся в месте, где нас будут почитать за умение плести истории. Восхитительно.
-Взгляни на это с другой стороны, - сказал Берт. – После всего у нас никогда не будет недостатка в историях.
-Вы сказали, что островов восемь, - заметил Чарльз. – Но на нашей карте Отунно есть еще один. Что насчет девятого?
Дедал захлопнул книгу и покачал головой:
-Не думаю, что вы доберетесь так далеко. То, что вы ищете, скорее всего, находится на ближних островах. Прежде немноие добирались до девятого строва, и теперь я бы не советовал.
-Вы, может быть, передумаете, если того потребуют обстоятельства, - предположил Чарльз.
-Я не иду с вами, - сказал Дедал со странной запинкой. – Я сейчас не могу бросить свои эксперименты.
-Ха! – бросила Эвин. – Что за чушь! Большая часть детей из Убежища пропала, или вы не заметили?
-У меня... есть и другие обязанности, я должен оставаться в Убежище, - сказал Дедал. – Мне правда жаль.
Берт нахмурился, Эвин резко втянула воздух, но Джон с Чарльзом просто поблагодарили изобретателя за книгу и мудрые советы.
Дедал с Лорой Липучкой отправились в большое хранилище собирать припасы в дорогу, а Джек остался с друзьями.
-Не уверен, что ему можно доверять, - пробормотал Джон. – Что-то здесь нечисто.
-Ерунда, - ответила Эвин. – Это же Дедал – он был другом и защитником Пропавших Мальчишек, сколько я себя помню. Я ему полностью доверяю.
-Я тоже не уверен, дорогая, - вмешался Берт.
-Почему?
-Потому что он Старик, - сказал Джек.
-Как и мы. – Чарльз обвел рукой себя и всех взрослых. – Нам-то ты доверяешь?
-Вы – другое дело, - отмахнулся Джек. – Вы только снаружи взрослые, а внутри – как я.
-Ладно! – воскликнула Лора Липучка, вернувшаяся в мастерскую вместе с Дедалом и кучей свертков. – Мы готовы спасать мир!

***

Было решено не будить остальных детей, а уйти по-английски. Джон предложил это, отчасти чтобы не затягивать уход, но и потому, что понимал: Эвин труднее будет покидать Убежище, если придется прощаться со всеми друзьями.
Некоторое время было потрачено на обсуждение того, остаться ли Джеку и Лоре Липучке в безопасности башен Убежища, но девчушка настояла, что может стать бесценным проводником, поскольку сама родилась в Подмире. А Джек отказался из более практичных соображений: начать хоть с того, что Пропавших Мальчишек похищали и из Убежища, и даже Питер Пэн не смог их защитить. Самое безопасное место было рядом с теми, на кого Питер сам рассчитывал как на спасение.
Дедал обнял Эвин и Лору Липучку и проводил путников к западному краю Убежища. Он открыл им ворота, но сам не вышел.
-Вы идите, а я хочу погорить с Дедалом минутку, - сказал Джон остальным.
Когда они отошли настолько, что уже не могли слышать разговор, Дедал сложил руки за спиной и вопросительно взглянул на Джона.
-Да, Главный Хранитель?
-Вы не можете уйти, так? – тихо спросил Джон.
Дедал взглянул на него, словно хотел сказать что-то в свою защиту, но сдался и покачал головой, глядя на камни, обозначающие границу Убежища.
-Вы ведь не брали имя своего отца? – продолжал Джон. – Вы и есть Дедал.
Изобретатель не сразу отвтетил, он поглядел на Убежище и глубоко вздохнул.
-После смерти Икара Япиг перестал со мной разговаривать, - наконец заговорил он. – Он считал, что брат умер из-за моего чванства, и тут я не спорю. Но я сам не замечал этого, пока не стало слишком поздно.
-Дедал – одержимое орудие убийства собственного сына – так и не смог искупить своей вины. Но другой его сын, принявший имя отца и продолживший его дело из уважения к созданному до него, мог восстановить честь семьи, если не ее главы. Вы понимаете?
-Кажется, да, - кивнул Джон, - но я не понял, с какой целью вы скрывали, кто вы такой, от Эвин и других Хранителей.
Дедал снова вздохнул.
-Это не такой уж большой секрет, - пояснил он, глядя на отдалявшихся путников. – Каждый ребенок, попадая в Убежище, придумывает себе новое имя. Для них это новое начало, возможность начать с чистого листа, и никто не станет осуждать их за то, кем они были раньше. Я просто хотел получить такой же шанс.
-Притворяясь самим собой? – не понял Джон.
-Выдавая себя за человека чести, а не позора, - ответил Дедал. – Но даже после всех этих лет и моих добрых поступков имя Дедала все еще связывают с убийством племянника и смертью сына.
Джон покачал головой:
-На вашем месте я бы так не поступил. То, что вы притворяетесь своим младшим сыном, означает, что все ваши добрые поступки приписывают ему, а не вам. Какой смысл в искуплении, если искупаешь вину чужими руками?
Дедал не ответил. Некоторое время он пристально смотрел на Джона, потом повернулся и зашагал назад в Убежище.
-Всех благ, Главный Хранитель, - бросил он, не оборачиваясь.
Джон взглядом проследил, как Дедал исчез за башнями Убежища, и побежал догонять остальных.
***
Свет Подмира изменил цвет неба с темно-коричневого на оттенок подгнившего фрукта. Лора Липучка шла впереди всех с яркой медной лампой в руках, освещавшей им путь. Джек, к некоторому раздражению всех взрослых, держался у края круга света, отбрасываемого лампой, и прыгал то на свет, то в темноту, в полном восторге наблюдая за игрой двух своих теней. Друзья шагали на запад дружно в ряд и по пути обсуждали все случившееся ночью.
-Когда Дедал упомянул Короля Сверчков, - заметил Чарльз Берту, - я подумал, что ты в обморок грохнешься. Что тебя так взволновало?
Берт подавил дрожь.
-Еще одна старая история, из тех, что и для Братьев Гримм слишком мрачная, хотя именно Якоб ее в свое время и пересказал в одной из сказок.
-Король Сверчков – квинтэссенция самого понятия «бука», - пояснил старик. – Шаги в темноте. Существо под кроватью. Монстр в чулане. Он – олицетворение ночного кошмара, и он очень даже реален.
-В мире полно таких вот чудищ. Они были всегда и, наверное, всегда будут. Но что меня напугало, так это мысль о том, что Король Сверчков тоже был Паном. Это объясняет, почему легенды о нем родились среди детей, а не взрослых.
-Ты считаешь, что Король Сверчков и Орфей – одно и то же, раз уж миф пошел от него? – уточнил Джон.
-Надеюсь, что нет, друг мой. – Берт снова пожал плечами. – Из того, что сказал Дедал, можно заключить, что Орфей забирал детей сюда исключительно для компании Хью и Уильяму. Но, если верить Якобу Гримму, дети, которых утащил за собой Король Сверчков, пропали навсегда.
-И почему это во всех сказках дети непременно подвергаются опасности? – возмутился Чарльз. – Что, все сказочники устроили конференцию и порешили, что самые лучшие сказки должны обязательно испугать детишек до смерти?
-Это все Старики, - сказал Джек, который прыгал в воображаемые классики со своими тенями. – Они рассказывают эти страшилки, чтобы мы слушались и ценили их заботу. Но мы не слушаем, потому что знаем одну вещь, о которой они забывают...
-Все истории правдивы. Просто некоторые из них так никогда и не случились.
___________________________________________________________
[51] Стасин Кипрский — легендарный поэт раннего периода греческой литературы. По некоторым источникам, считается автором поэмы Киприи — труда из 11 книг, который включает в себя известную поэму о событиях Троянской войны. По словам Фотия, ее авторство приписывается Гегесию Саламинскому, а иногда даже самому Гомеру, который якобы написал эту поэму по случаю брака его дочери со Стасином. Согласно же надписи, найденной в 1995 году в Галикарнассе, автором считается местный поэт Киприй.
Киприю можно рассматривать как своего рода предысторию Илиады. В поэме шла речь о суде Париса, похищении Елены, скитаниях Филоктета на острове Лемнос, высадке ахейцев на побережье Малой Азии.
[52] Центра-Терра – никаких параллелей с литературой, мифологией и т.п. я не нашла. Кто найдет – махните дважды веслом.
[53] Хулумулу – остров, упоминается в произведения Германа Меллвила «Марди, и путешествие туда»
[54] Ликсус – не остров, но город (от финикийского «вечный») – мегалитический портовый город на атлантическом побережье Марокко, расположенный на правом берегу реки Луккос, в 4 км к северо-востоку от находящегося в её устье марокканского порта Лараш. Один из древнейших городов Магриба.
[55] Фалун – такое название носит шведский город, в котором расположен медный рудник, что можно приравнять к Великой Яме.
[56] Ээя в древнегреческой мифологии остров, который посещает Одиссей. «Греческое восклицание скорби, ставшее нарицательным именем». Его точная локализация вызывала споры с античности до наших дней.

...

Tricia: 19.11.13 01:42

Ууух, таких вариаций на тему древнегреческих мифов и античной истории я ещё не встречала.

Изумительная версия происхождения Питера Пена.

Однако, тем, кто не любит и не знает античную историю/философию/мифологию половина книги будет казаться тёмным лесом.
А остальным придётся-таки обложиться словарями, т.к. даже очень подробных сносок Ларк может не хватить, чтобы въехать во все нюансы. Это однозначный вызов любителям мифологии античной и британской!

Замечательная книга!

Большое спасибо за продолжение!

...

Lark: 25.11.13 13:11

 » Глава 19

Глава 19

Золотая армия

В отличие от пролива, разделяющего Кроатон и Убежище, который при низкой воде можно было пересечь хоть вброд, путь из Убежища на Центра-Терру лежал только по мосту.
Западная оконечность Убежища обрывалась скалой, на которой начинался этот мост. Он был сплетен из толстых канатов и старого дерева, и хотя доски и выцвели от непогоды, когда-то они были выкрашены в цвета радуги. Джон опознал скандинавское зодчество и находился под таким впечатлением, что не решался ступить на мост.
-В записях, относящимся к Эддам [57], есть описания Радужного моста, - восторженно сказал он. – Интересно, этот имеет к ним какое-то отношение?
-Вполне возможно, - ответил Берт. – Стеллан занимался норвежской мифологией, а на Архипелаге есть несколько островов, уходящих корнями в истории Эдд.
-Слушайте, а собиратель скандинавских сказов Снорри Стурлусон [58] часом не наш предшественник? – поинтересовался Чарльз.
Быстрая проверка в «Географике» доказала его правоту: ученый тринадцатого века действительно был Хранителем.
-Поразительно, - выдохнул Джон. – В таком случае, не бывал ли Стурлусон и в Подмире? Существуют сказания о великом змее – на самом деле, это был дракон, - который охранял корни мирового древа Иггдрасиль [59]. Напоминает легенду о Золотом Руне и стерегущем его драконе.
-Может, в Эддах есть подсказки, которые нам помогут? – обрадовался Чарльз. – Что там сталось с драконом и древом?
-Ну, если верить мифу, дракона порешили, дерево срубили, а мир канул в холод и мрак, - ответил Берт.
-Н-дас, вряд ли это нам поможет...
Мост, хоть и старый, был солидным и прочным, друзьям удалось пересечь его в считанные минуты. То, что они обнаружили по другую сторону, Джон немедленно обозвал «ур-лесом». Изначальный, выросший на заре человечества, с деревьями столь мощными, что всякий другой лес в мире выглядел просто картинкой в детском калейдоскопе по сравнению с этим.
Лес был мрачным и зловещим. И через него вела только одна тропинка, проходившая прямо посреди острова.
-Ой! – воскликнула Лора Липучка. – Чуть не забыла!
Она торопливо развязала свою поклажу и велела остальным сделать то же самое. Внутри друзья обнаружили красные плащи с капюшонами, которые, объяснила девочка, следовало надеть перед тем, как отправляться в лес.
-Это часть Лесного закона, - пояснила она, воюя с завязками плаща.
-Она права, - подтвердил Джон, листавший «Историю». – Здесь есть предупреждение на древнегреческом, в котором говорится о красных плащах. Оно, очевидно, связано с некоей спартанской легендой: красные плащи называются «щитами» [60].
-Хм, - протянул Чарльз, уже надевший плащ, помогая девочке. – Он не выглядит достаточно надежным, чтобы защитить нас даже от легкого дождичка, не говоря уж о чем-то посерьезнее.
Джек с отвращением разглядывал доставщийся ему плащ.
-Девчачий цвет, - пожаловался он. – Нет зеленого? Зеленый был бы вообще здоровский, но я согласен и на синий.
-Красный – цвет Лесного закона, - покачала головой Лора Липучка. – Другой цвет не подойдет.
Джон, снова сверившись с «Историей», подтвердил сей факт. Джек пробормотал еще что-то, но все же сделал как просили. Он неохотно набросил плащ на плечи и завязал завязки.
-Все готовы? – Берт оглядел остальных. – Итак, надо идти через лес!

***

Дети, то есть, Лора Липучка и Джек, захотели идти первыми, но Эвин и слышать об этом не желала. Она разведывала дорогу шагах в двадцати впереди, за ней шли Джек, Лора Липучка и Чарльз, а Джон и Берт замыкали шествие.
Они не заметили, что за ними наблюдают из укрытия на дереве, причем не одна пара глаз. Все внимание друзей было приковано к тропе, которая из неких практических побуждений четко делила остров пополам. Тропа была хорошо проторена и когда-то красиво вымощена желтым камнем, но большая часть булыжников стерлась от долгого использования и времени, и лишь жалкие остатки несли на себе следы желтой краски.
Им часто попадались вырубки, с которых все срубленные деревья давно убрали. Наличие в такой чащобе лесника, который бы рубил деревья, явно не бросалось в глаза, не считая того, что мельком увидел Чарльз. На расстоянии от тропинки, в глубине леса стояла фигура человеческих пропорций. Фигура застыла неподвижно с поднятыми руками, словно замерзла посреди замаха топором, а потом кто-то вытащил этот топор из рук.
Чарльзу показалось, что он разглядел металлический блеск среди побегов, оплетавших статую и не дающих ее рассмотреть, за исключением навечно застывшего перкошенного ужасом рта.
Больше никто этого не заметил, а Чарльз не видел резона привлекать к статуе внимание, так что они просто шли дальше.
-Основная польза «Истории» в том, - говорил Джон Берту, - чтобы вооружить путешественников нужными знаниями против всех опасностей, подстверегающих их на островах. И здесь всегда в качестве примеров приводятся истории, как притчи.
Он пролистал несколько страниц и внезапно остановился. В конце книги несколько страниц были вырваны.
-Может, поэтому Дедал ничего и не сказал о девятом острове, - заметил Берт. – Ему не на что было сослаться – не о чем нас предупредить.
-Или потому, что он знал, что их вырвали, и решил не говорить, - в свою очередь предположил Джон.
-Тише! – прошипела Эвин, расставив руки и загораживая тропинку от остальных. – Молчите. Не шевелитесь. За нами следят.
Медленно, осторожно Эвин легким кивком указала на какие-то темные нагромождения у них на пути, которые оказались живыми существами. С нарастающим ужасом друзья поняли, что и сзади к ним кто-то подбирается.
Волки.
Огромные, косматые звери ростом с лошадь и весом с быка.
Волки выдвинулись из-за деревьев, неслышные, как детская молитва. Они не глядели прямо на друзей, но обходили их по кругу, пока не взяли маленькую группу людей в кольцо.
Бежать было некуда. Сражаться с ними – невозможно. Друзей явно одолели без боя.
-На вас шапочки, - рыкнул серый волк, которог все приняли за главного. – Шапочки Закона.
-Да, - заявила Лора Липучка, которую явно воодушевила способность зверя говорить и, очевидно, мыслить. – Они правильного цвета, так что тебе придется отпустить нас, волк.
Волк пристально наблюдал за ней с минуту, затем издал какой-то скрежещущий звук и мотнул головой из стороны в сторону.
Огромный зверь, догадались они, смеялся.
-Маленькая Дочь Евы, - промолвил волк, - я Картос Морс, и я повинуюсь законам Центра-Терры, законам, принятым между нашими с тобой предками и Королевой Печалей. Вы носите шапочки. На вас цвет. И мы клянемся защищать вас.
Пока он говорил, Джек торопливо возился с плащом, стараясь прикрыться насколько возможно. Чарльз твердой рукой приобнял его за плечи, а Джон с Бертом стали плотнее за спиной у Лоры Липучки.
-Защищать нас? – удивилась Эвин. – От кого?
Другие волки зарычали, подняв морды к небу и вздыбив шерсть. Ответ на вопрос Эвин прятался вверху, среди деревьев.
Тишина лесного укрытия внезапно была прервана яростным стрекотанием, и огромные летучие обезьяны сорвались с врехушек деревьев, откуда они все это время следили за друзьями.
Рявкнув, Картос Морс сотоварищи бросились в атаку, а друзья устремились на поиски убежища.
Эвин закричала, чтобы остальные прятались в остатках строения в тридцати-сорока ярдах от тропинки. Когда-то это был дом, но он давно сгорел, остался лишь фундамент и обуглившиеся доски. Уцелел также огромный камин с трубой, куда Эвин и загнала Джека с Лорой Липучкой, на ходу вынимая нож.
Джон и Чарльз, скинув Берту «Географику» и «Историю», похватали с земли толстые сучья и встали бок о бок с Эвин.
Лора Липучка больше удивилась, нежели испугалась картины, разыгравшейся у них на глазах. Джек, в свою очередь, был просто в восторге, его лишь немного отвлекал тот факт, что из камина, где они укрылись, несло горелыми пряниками.
Со своей позиции друзья могли видеть всю стычку. Ростом мартышки были примерно с ребенка, а размах крыльев превосходил рост взрослого человека. Их клыки сверкали, когти были нацелены на обороняющихся волков. Что было страшнее всего, так это то, что в глазах мартышек светился свирепый, дикий, почти злой ум.
Картос Морс и остальные волки встали клином, постоянно перемещаясь так, чтобы свежие силы приходились на острие, таким образом только их загривки оказались уязвимы перед острыми когтями мартышек.
Крылья давали обезьянам огромное преимущество – возможность внезапно атаковать с налета. Но в длительной битве против организованного противника они явно уступали. Через несколько минут сражения мартышки испустили презрительный вопль и оставили попытки атаковать. В считанные секунды они исчезли в кронах деревьев.
Убедившись, что оборону можно снимать, волки растворились в темноте, за исключением Картоса Морса, который приблизился к друзьям. К их удивлению, он снова заговорил с Лорой Липучкой, словно это она была их настоящим предводителем.
-Дочь Евы, - промолвил огромный волк, - больше не бойся своих врагов. Мы уважили Закон. Что еще можем мы сделать для тебя?
-Нам надо пройти ваш остров и перебраться на следующий, - ответила Лора Липучка. – Мы должны идти по тропинке.
-Тогда мы проведем вас и будем охранять. – Картос Морс склонил голову. Не произнеся больше ни слова, волк повернулся к ним спиной и зашагал по тропе. Первой за ним двинулась Лора Липучка, потом остальные, чуть менее охотно.
В подлеске путники видели очертания других волков, идущих за ними, охраняющих их.
Чарльз и Берт время от времени с опаской поглядывали на небо, но мартышки больше не появлялись.
Через час они вышли из леса и увидели красивую пристань с широким плотом и натянутым над водой канатом, чтобы можно было провести плот к соседнему острову.
Картос Морс снова поклонился, на этот раз каждому из путников, и повернулся к Лоре Липучке. Она засмеялась и почесала его за ухом. Волк помедлил и лизнул ее длинным розовым шершавым языком.
-Прощай, Дочь Евы, - сказал он и исчез за деревьями.
Забравшись на плот, друзья отвязали его от причала и быстро устремились прочь от Центра-Терры.

***

Добраться на следующий остров им удалось спокойнее, чем на Центра-Терру и даже с Кроатона в Убежище. Как и предсказывал Дедал, прилив отступил, оставив тольк мелководье, по котрому можно было провести плот. Они причалили на небольшом расстоянии от пристани и смогли беспрепятственно дойти до Хулумулу по гальке.
Пиратский остров существовал в том же географическом измерении, что и прочие увиденные путниками острова, но освещался не бледным полусветом, исходящим сверху, а, казалось, был погружен в вечные сумерки.
Повсюду расползались завитки тумана, пряча очертания зданий.
Весь остров представлял собой одно сплошное поселение, состоящее из лачужек и таверн. Каждый дюйм земли был занят наспех сляпанными домиками, грозившими развалиться от первого же порыва ветра. Вдоль берега, насколько хватало взгляда, тянулись доки, и, что удивительно, в них было полным-полно кораблей.
Кто бы или что бы ни привело к уничтожению кораблей на Архипелаге, здешние явно уцелели.
-Помните предупреждение Дедала, - предостерег Берт. – Он сказал держаться подальше от центра острова и по возможности избегать местных.
Двигаясь под покровом тумана и сумерек, друзья крались поближе к докам с намерением прятаться среди кораблей, если попадутся кому-нибудь на глаза, но этого не случилось.
По докам шныряли кошки, дерясь за кусочки рыбы и потрохов и воспевая свою кошачью любовь визгливыми сонетами с окрестных заборов, но за исключением кошек путники не увидели ни одной живой души, пока не добрались до дальнего конца острова.
Там, у дорожного столба, стоял одинокий караульный. Они бы не хотели попадаться на глаза и ему, но не заметили его в тумане и наткнулись прямо на него до того, как успели спрятаться.
Человек был пиратом, седым, старым, одетым именно так, как и положено пирату: широкие штаны, сапоги, потрепанный капитанский мундир и треуголка. На глазу пирата красовалась повязка. Он помахал путникам рукой.
-Вы друзья иль враги? – крикнул часовой. – Старый Пью желал бы, чтобы вы оказались друзьями, ибо опасаюсь я, что дни моих битв, хоть и многочисленные, позади.
В отличие от встречи с волками Лора Липучка испугалась и спряталась за Берта и Эвин. Но Джек с любопытством разглядывал пирата, а Джон с Чарльзом решили, что лучше выложить все начистоту.
-Мы, это, мы – друзья, - промямлил Чарльз. – Друзья мы, правда, Джон?
Джон выступил вперед и протянул пирату сложенный лист пергамента, который ему в сумку положил Дедал.
-Да, друзья, - подтвердил он.
Пью развернул пергамент и вздохнул, передвинул повязку с одного глаза на другой и пристальнее вгляделся в листок.
-Метка Крюка, - благоговейно выдохнул он. – Сдается мне, вы не друзья, но также и не враги, могу я к этому присовокупить.
На пергаменте красовалось черное пятно. Но, очевидно, его было достаточно, чтобы беспрепятственно пройти часового.
Пью снял шляпу, обнажив лысину и остатки седой шевелюры, и с поклоном указал куда-то.
У самого края дока находился большой плоский камень, почти на фут выступающий из воды. Сквозь туман друзья разглядели, что он был первым из цепочки камней, уложенных так, чтобы легче было пересечь воду, и ведущих на запад.
-Идите, если таковы есть ваши намерения, - молвил Пью, - но мнится мне, следует вам торопиться, пока не вернулся прилив и не залил Хребет Дьявола.
Друзья скомканно поблагодарили и быстро двинулись к краю дока. Чарльз первым ступил на камень и, убедившись, что тот устойчив, помог детям, Эвин и Берту забраться следом.
Только Джон задержался.
-Можно задать вам вопрос? – спросил он у Пью, который в ответ пожал плечами.
Джон принял молчание за согласие.
-Сколько вас на Хулулмулу?
-Кого, пиратов? – уточнил Пью с ноткой удивления в голосе. – Что ж, не так давно нас были несметные тысячи. Но теперь лишь Старый Пью следит за кораблями. Старый Пью и его кошки.
-Куда же делись остальные? – удивился Джон.
-Забрали. Забрали, сгубили, изничтожили. В Крестовом походе, люди говорят. Крестовый поход Короля Слез забирает и губит. Они ушли на кораблях с огненными глазами, да. Бросили старого Пью и не вернулись, и не ждите.
-Почему?
-Потому что творят разбой, грабежи. А Бог разрешает. Но Крестовый поход – как Вавилон, оскорбление Богу. Будут они повергнуты и забыты.
-Ищите, кого ищете, но не гонитесь за Крестовым походом – ждет вас смерть.

***

Камни лежали в воде через равные промежутки, и они привели путников на следующий остров всего за час с небольшим.
Чем больше они удалялись от Хулумулу, тем реже становился туман и ярче – свет. Недалеко от берега Берт заметил, что вода поднимается – прилив возвращался.
-Рановато, - сказал Чарльз. – Прилива вроде не должно быть до утра.
-Разные районы, разные правила, - пожал плечами Берт. – Как мне кажется, в нашей ситуации вообще нельзя ни в чем быть уверенным.
Они едва ступили на гранитный берег, как вода и пена накрыли последний накмень.
-Пронесло, - сказал Эвин. – С нами небо.
-Надеюсь, дочка, - бросил Берт через плечо, идя за Джеком и Лорой Липучкой, которые затеяли игру на берегу. Они бросали камушки по воде, а через мгновенье и Эвин присоединилась к ним. Джон и Чарльз уселись на землю и сняли с себя поклажу.
-Ты так напряжен, что мне кажется, у тебя сейчас косоглазие случится. – Чарльз ободряюще сжал плечо Джона. – В чем дело старина?
Джон потер виски и криво улыбнулся:
-Не уверен, что это важно, но некоторые вещи из тех, что рассказал Дедал, звучат не слишком правдоподобно.
-Правда? – удивленно воскликнул Чарльз. – А мне он показался очень откровенным.
-Отчасти это меня и беспокоит, - сказал Джон. – Он был готов. Не удивился, когла мы пришли, и даже знал, какая «История» нам понадобится, чтобы пересечь Подмир.
-Если позволите, - вмешался Берт, подходя ближе, - и я подумал о том же. Но разве он не мог ожидать, или хотя бы надеяться, что Лора Липучка вернется и приведет Джейми? Или Хранителя, как и получилось?
-Как он мог этого ожидать? – отвеил вопросом на вопрос Джон. – Он заявил, что его и близко не было, когда похитили детей, а Лора Липучка рассказала, что Питер отправил ее с поручением, когда напали Заводные люди. Откуда бы Дедалу это знать?
-Это бессмысленно, - спокойно заметил Чарльз. – Ты делаешь из мухи слона.
-Я бы так не сказал, - сказал Берт, с каждой минутой его тревога росла все сильнее. – Думаю, он прав.
-Я тоже думаю, что прав, - кивнул Джон и рассказал, о чем он говорил с изобретателем, когда друзья уходили из Убежища.
-Так Дедал – это не Дедал-младший? – уточнил Чарльз.
-Нет. Дедал – это Дедал, а не Дедал-младший, выдающий себя за Дедала.
-Если он не может уйти из Убежища, - заметил Берт, - то он точно должен был быть на месте, когда напали Заводные.
-И поэтому он знал, что Питер отправил за нами Лору Липучку, - подвел итог Джон. – Так что, когда мы объявились в Убежище, зачем он наврал, будто его там не было, когда все случилось?
Вопрос, больше походивший на обвинение, повис в воздухе. Ответа не знал никто.

***

Джон углубился в «Историю» и то, что в ней было сказано об острове, который Дедал назвал Ликс. Остров был цвета кобальта и почти пустынен. В отличие от лесистых островов, откуда друзья пришли, на Ликсе не было заметно деревьев, только высокие башни впереди.
-Как сказал Дедал, там обитают автоматоны, - напомнил Чарльз. – Как вы считаете, возможно ли, что всех детей забрали туда?
Берт осмотрелся и покачал головой:
-Не понимаю, с чего бы. Заводными людьми, дожно быть, командовал Орфей, так что я не имею представления, зачем из всех мест они бы притащили детей сюда. Джон?
Джон нахмурился и разочарованно прикусил губу.
-Здесь много написано о Ликсе, некоторые примечания сделаны Плинием Cтаршим [61] в первом веке, но все это бессмысленно.
-Чувствуете? – спросил внезапно Джек. – У меня внутри все аж подпрыгнуло.
-Не сейчас, Джек, - отмахнулся Чарльз. – Мы тут пытаемся решить, как быть дальше.
-А я поучаствовать не должен? – спросил Джек. – Ну вот опять, - добавил он. – Опять это. – Он нагнулся и коснулся руками земли. – Не говорите, что вы не чувствуете.
К тому моменту они почувствовали. Земля дрожала. Снова и снова.
На лице Эвин отразилось беспокойство, а Берт и Чарльз шагнули назад к воде. Джон был слишком увлечен «Историей» и не заметил, что что-то не так.
-Да, - пробормотал он, - теперь все ясно. На острове осталось всего одно дерево, прямо между теми башнями. Это даже может быть то самое дерево, где когда-то висело Золотое Руно.
-То, которое охранял дракон? – спросил Чарльз, и в это время еще один толчок – на это раз сильнее предыдущих – сотряс землю. – Меня устраивает. Я бы Самаранта сейчас встретил, как родного. И даже маленького дракончика. Правда, любой дракон сойдет.
Еще один толчок, на этот раз такой силы, что Лора Липучка едва удержалась на ногах.
-Хм, - протянул Джон. – Автоматоны – Заводные люди. Они стерегут дерево, но все равно тут что-то не сходится...
И снова земля дрогнула и раздался раскат грома.
-Понял! – вскричал Джон. – Проблема не в переводе...
Земля сотряслась, и почти сразу же по всему острову отозвался грохот.
-Тут ошибка в масштабе, - закончил Джон.
Крик Лоры Липучки перебил любой ответ на это заявление, и тут друзья увидели башенноподобную фигуру.
Огромная бронзовая статуя примерно ста футов в высоту надвинулась и встала над ними, как колосс, которым она, собственно, и была.
-Талос, Критский бронзовый автоматон! [62] – выдохнул Берт. – Я не верил, что он существует.
-В легендах Медея помогла Аргонавтам его победить, но теперь он выглядит так, будто уже благополучно от этого оправился, - воскликнул Джон.
-Не хочу тебя расстраивать, старина, - выдавил Чарльз с внезапным ужасом в голосе, - но этот парень не один.
Вдали показались еще несколько сияющих гигантов. Это была армия – армия золотых механических великанов. Земля дрожала уже беспрерывно, грохот их шагов не стихал.
-Бегите! – закричала Эвин, указывая на просвет между башнями. – Мы не можем оставаться на открытом месте! Прячемся!
Огромная бронзовая сандалия обрушилась сверху прямо перед ними, швырнув друзей наземь, и один из великанов схватил их вещи, прежде чем они сумели до них дотянуться. При всем уважении, гиганты были медлительны. Побег был возможен.
Джон, Чарльз и остальные проскочили между ног великана и бросились к башням. Другие гиганты приблизилсь и окружили их, но они были слишком тяжелыми, чтобы быстро двигаться, и слишком большими, так что шаги у них тоже были широкими.
Первый великан, которого Берт назвал Талосом, протянул вниз массивную руку и едва не схватил Лору Липучку, но девочка проворно ускользнула.
Каменные башни находились достаточно близко, чтобы друзья смогли убежать от погони гигантов, и они они проскочили между двумя башнями, не дав себе времени отдышаться или хорошенько рассмотреть огромное одинокое дерево, стоящее посередине.
Остров был небольшим, так что они бежали, пока не добрались до его края. К тому моменту земля перестала дрожать и не было ни малейшего следа погони.
Но Лора Липучка была в панике и рыдала.
-Все хорошо, - попытался успокоить ее Джон. – Мы убежали. Они, похоже, больше за нами не гонятся.
-Им уже и не надо! – крикнула девочка.
-О чем ты? – не понял Джон. – Они забрали наши вещи, но у нас остались и «История», и «Географика».
-Джон, ты не понял, - вмешалась Эвин. – Джек. Они схватили Джека.
____________________________________________________________
[57]Эдды – имеются в виду «Старшая Эдда» и «Младшая Эдда», основное произведение германо-скандинавской мифологии.
Епископ Бриньольв Свейнссон в 1643 году нашел пергаментный кодекс, который содержал ряд песен о богах и героях, — о которых говорится и в книге Стурлусона. Бриньольв решил, что нашел произведение самого Сэмунда Мудрого, который в Средние века прослыл в народе могущественным чернокнижником. Сэмунду приписывали универсальную мудрость, и сложилось впечатление, что Стурлусон в своей «Эдде» основывался на сочинении Сэмунда. Бриньольв написал на списке найденного им кодекса: «„Edda“ Saemundi muliscii», то есть «„Эдда“ Сэмунда Мудрого».
С этого момента слово «Эдда» приобрело новое значение. Вскоре оно было употреблено в печати. Впоследствии было установлено, что найденные Бриньольвом записи не имеют никакого отношения ни к названию «Эдда», ни к Сэмунду, однако название это закрепилось за ними. Они стали называться «Эддой Сэмунда», «Песенной Эддой» или «Старшей Эддой». А книга Снорри Стурлусона была названа «Эддой Снорри» или «Младшей Эддой».

[58]Снорри Стурлусон (1178 — 23 сентября 1241) — исландский скальд, прозаик, историограф и политик. Снорри больше всего известен как автор Младшей Эдды, состоящей из «Видения Гюльви» (Gylfaginning), где излагаются сюжеты скандинавской мифологии, «Языка поэзии» (Skáldskaparmál) и «Перечня размеров» (Háttatal). Общепринято, что Снорри является автором «Круга земного» (Heimskringla), хотя некоторые ученые это мнение оспаривают. «Круг Земной» — это обширный свод саг, посвященных норвежским конунгам от легендарных времен вплоть до 1177 года. Снорри также приписывают авторство саги об Эгиле и Отдельной саги об Олаве Святом. Помимо своей литературной деятельности Снорри известен и как политик: происходя из знатного рода Стурлунгов, он принимал активное участие в общественной жизни Исландии.

[59]Иггдрасиль - Мировое дерево в германо-скандинавской мифологии — исполинский ясень (или тис), в виде которого скандинавы представляли себе вселенную.
Иггдрасиль покоится на трёх корнях. В Младшей Эдде Снорри Стурлусона один из корней уходит к асам в Асгард, второй — к инеистым великанам в Ётунхейм, третий — в Нифльхейм. Однако в «Речах Гримнира» Старшей Эдды говорится не о Нифльхейме, а о Хельхейме, и не о Асгарде, а о Мидгарде. Под первым из корней находится источник Урд, у которого живут три норны. Их зовут Урд («судьба»), Верданди («становление») и Скульд («долг»), они поддерживают вечную свежесть и молодость дерева. Под вторым корнем — источник мудрости, возле которого живёт грозный великан Мимир, самый могучий из всех великанов, он стережёт воды источника и никому не даёт из него напиться. По легендам, Один отдал свой правый глаз, чтобы испить воды из этого источника. Под третьим корнем — источник Хвергельмир («Кипящий котёл» или «Источник, который звенит»), из которого вытекают все подземные реки.
Позднейший миф рассказывает о мудром орле на верхушке ясеня, меж глаз которого сидит ястреб Ведрфельнир, о четырёх оленях на ветвях его и о драконе Нидхёгге в колодце Хвергельмир, подгрызающем его корни. Белка Рататоск, прыгающая по дереву, беспрестанно переносит вести от орла к дракону.

[60]Красный спартанский плащ – на самом деле никаких подтверждений тому, что красный плащ у спартанцев имел отношение к слову «щит», я не нашла. Известно, что красный плащ являлся обязательным атрибутом военной амуниции, поскольку на нем не видно было крови.

[61]Плиний Cтарший - римский писатель-эрудит, автор «Естественной истории». Старшим он называется в отличие от своего племянника, Плиния Младшего.

[62]Талос - в древнегреческой мифологии, бронзовый витязь, данный Зевсом Европе для охраны острова Крита. Последний из «медных ясенеродных», Зевс подарил его Европе. По другой версии, сын Адониса и Евриномы. Именуется также Гефестотектоном, Зевс дал его Европе как стража.
Единственным местом, куда его можно было ранить, была пятка, где находилась кровеносная жила. Три раза в день он обегал весь остров, несмотря на его величину. Именуется «медным трижды гигантом (по другим, бык). Он не допускал на остров иностранцев, кидая в них камнями, а если они все-таки приставали к берегу, то раскалял себя в огне и убивал их в своих объятиях. По всей вероятности, это предание указывает на жертвоприношение людей на Крите.
Он играет роль в предании о походе аргонавтов. По одной версии, погиб от волшебного снадобья, которое дала ему Медея; либо Медея усыпила его пением или хитростью, и он царапнул лодыжку камнем. Либо Медея обещала сделать его бессмертным и вытащила медный гвоздь. По еще одной версии, Пеант, отец Филоктета, из лука Геракла попал в пятку Талосу стрелой, и он умер от истечения крови.

...

KattyK: 25.11.13 13:19

Ура, ура, ура! Новая глава! Спасибо, Ларк

...

LuSt: 25.11.13 13:48

Совсем немножко осталось! Ларк, спасибо!

...

Tricia: 25.11.13 16:44

Ааааа!

Огромное спасибо за продолжение, просто зачитываюсь. И очень жалею, что не умею рисовать. Такие картинки перед глазами всплывают, эх...

...

Lark: 26.11.13 11:30

Катя, Ласт, Триша, спасибо на добром слове

Перевод идет тяжеловато, но идет Не теряю надежды закончить все в декабре. Очень приятно, что вам нравится К книге есть иллюстрации автора, они войдут в файл, который будет размещен в библиотеке форума. Но иногда действительно хочется что-то нарисовать из тех картинок, которые при чтении всплывают в голове.

...

Karmenn: 26.11.13 12:39

Что верно, то верно. Причудливо переплелась фантазия автора и осколки культуры всех времен. Плюс Питер Пен, плюс "Волшебник страны Оз", каждый остров - либо исторический миф, либо литературная выдумка писателей прошлого.

...

KattyK: 26.11.13 12:48

Я бы посоветовала сериал "Однажды в сказке" ("Once upon a Time"), в третьем сезоне как раз обыгрывается история Питера Пэна, правда все не так закручено, как у Оуэна.

...

irusha: 27.11.13 11:41

Спасибо огромное за новую главу!!!!!

...

Lark: 03.12.13 10:33

 » Глава 20

Глава 20

Город пропавших детей

Ему снились великаны. Правда, в отличие от Талоса и его приятелей, они не замечали его. Пальцы огромного автоматона превратились в клетку, из которой не сбежишь, а грохот шагов заглушил крики Джека.
Он был пленником. Он был один. И он был всего лишь ребенком. Но у него остался разум. Он все еще был собой, Джеком. И его знания были при нем. Отстраненное наблюдение, а не паника – вот что требовалось в его положении. И он тихонько ждал.
Как только до Талоса дошло, что его маленький пленник не намерен бороться или пытаться убежать, он ослабил хватку, дав доступ свету и воздуху. Джек взглянул на землю между пальцами великана – и это была большая ошибка. Желудок сжался, подпрыгнул куда-то к горлу, и вся последняя трапеза Джека, съеденная в Убежище, оказалась прямехонько на золотой ладони. Гигант и бровью не повел.
Джек решил, что какие бы испытания его ни ждали, не хватало только, чтобы, помимо страха, его еще и тошнило. Поэтому он закрыл глаза, расслабился и попытался думать о более приятных вещах.
Успокоившись, через несколько минут профессор-мальчишка уснул.

***

Отчаяние.
Вот все, что чувствовали друзья. Тупая, пульсирующая боль отчаяния.
Несмотря на все, что выпало им на долю, что им довелось вынести, они не приблизились ни на шаг к разгадке исчезновения детей с Архипелага, Краблей-драконов или сына Эвин. И теперь непостижимый враг лишил их еще и друга.
-Все, я больше не могу, - в отчаянии сказал Джон. – Каждый раз, как мы оказываемся на Архипелаге, мы терпим неудачу и остаемся в дураках. Каждый раз мы бежим со всех ног и деремся изо всех сил, но этого всегда мало.
-Нет, не мало, - возразил Берт. – Как ты не видишь, Джон? Этого достаточно. Помнишь, что Стеллан сказал тебе в башне?
Именно в этот момент огромный кусок гранита свалился с неба в воду достаточно близко, чтобы всю компанию с головы до ног обдало брызгами. Через мгновение за камнем прилетела дубовая дверь, которая раз-другой отскочила от поверхности воды, как мелкий камушек, и остановилась.
Еще одна дверь от Цитадели Времен.
-Ах, ты вот об этой башне? – мрачно бросил Чарльз. – Которую я разрушил, и которая буквально валится нам на голову?
Осмотрев как следует мелководье поблизости, друзья обнаружили множество булыжников и несколько лениво покачивающихся на волнах дверей.
-Глядите, - Чарльз указал на одну из них. – Здесь вырезано восходящее солнце. Сдается мне, эпоха Хеттов [63].
-Значит, башня все еще распадается, - резюмировал Берт. - И здесь последствия этого распада времени могут оказаться еще хуже. Мы должны быть начеку.
-То есть, настолько, чтобы больше никаких детей не потерять? – с горечью спросил Джон.
-Да тихо вы! – голосом, в котором явно чувствовалось, что спорить она на эту тему не настроена, воскликнула Эвин. – Вы что, не видите, что вы ее пугаете?
Лора Липучка сидела на песке, сжавшись в комочек. Она молчала, но в ее глазах стояли слезы и было заметно, что она очень напугана.
Джон и Чарльз почувствовали себя полными идиотами.
Оба Хранителя присели и стали успокаивать девочку.
-Прости, Лора Липучка, - сказал Джон. – Иногда взрослые тоже боятся. И мы говорим то, что не имеем в виду на самом деле.
Лора Липучка подняла глаза и шмыгнула носом:
-Так... вам тоже страшно?
-До ужаса, - закивал Чарльз. – Но это не значит, что мы от ужаса сошли с ума. И мы уж точно не бросим Джека на милость тех ужасных машин.
-Правда? – просияла малышка. Она взяла Джона и Чарльза за руки. – Мы спасем Джека?
-Конечно, - заявил Чарльз, украдкой бросив взгляд на Берта и Эвин. – Как же иначе, если нас ведет наша везучая девочка Лора Липучка?

***

Джон проштудировал «Историю» на предмет дальнейших шагов, которые им следовало предпринять, а остальные обследовали берег. Было решено, что разжигать костер – слишком рискованно, поскольку это могло привлечь к ним внимание, а в данный момент никто из друзей и представить не мог, где находится армия автоматонов.
Лора Липучка объяснила, что великаны и Заводные люди, о которых ее предупреждал дедушка и которые, как полагали, похитили Пропавших Мальчишек, - совсем не одно и то же. Это и успокаивало, и тревожило одновременно. Значит, еще одну загадку предстояло отгадать и, быть может, с еще одним врагом столкнуться.
Берт высчитал, что камни падают с башни с интервалом примерно в час, и это означало, что каждые три дня новая дверь отправляется вниз. Таким образом, каждые три дня еще один вход в прошлое становится размытым, не поддающимся контролю, и теряется где-то в мире.
-Держитесь ближе, - предупредил Берт. – Мы с Жюлем никогда не имели дела со Временем, так что если здесь имеются какие-то ловушки, не хотелось бы, чтобы кто-то случайно в них угодил.
-Ищите рог, - внезапно произнес Джон. – Где-то здесь, на берегу, должен быть рог, вызывающий паромщика.
Вскоре Эвин окликнула их с небольшого мыса в северной части пляжа. Там, привязанная к треноге из ясеня серебряным шнурком, лежала морская раковина.
-Похоже, это он, - сказал Джон. – Кто-нибудь знает, как им пользоваться?
Эвин молча поднесла раковину к губам и извлекла из нее долгий чистый звук, эхом прокатившийся по воде.
Через несколько мгновений словно из ниоткуда явилась плоскодонка, которой при помощи длинного черного шеста правил паромщик.
На нем был черный кожаный плащ, волосы паромщика были коротко острижены. У него была бледная кожа и волосы такие белые, словно в них напрочь отсутствовал цвет, но на вид он казался не старше Джона и лицо его не выражало ровным счетом ничего. Глаза паромщика прятались за круглыми черными очками. Когда лодка приблизилась к берегу, человек приветственно вскинул руку.
Чарльз сглотнул.
-А... а вы Харон? – нерешительно промолвил он.
Мужчина кивнул:
-Так меня называли очень, очень давно. Харон, Митос, Морфей... [64] Когда-то все они были моими именами. Но сейчас зовите меня просто Килрой. Найдется монета за проезд?
Джон с тревогой взглянул на Эвин. Талос забрал их вещи вместе со всем добром, которым снабдил их Дедал, чтобы помочь пересечь острова.
-А какая вам нужна? – внезапно спросил Чарльз.
-Обычно идет серебряный талант [65], - ответил Килрой, - но сгодится любая серебряная монета.
Чарльз с минуту рылся в карманах, выворачивая наизнанку, пока, наконец, не нашел то, что искал.
-Ага! – победно воскликнул он. – А как вам эта?
-Ирландский фунт? – удивился Джон.
-Моя счастливая монета, - пояснил Чарльз.
-Не уверен, что подойдет, - мрачно сказал Джон.
-Вот почему я раньше не упоминал о ней, но, с другой стороны, сейчас она со мной, и это везение, нэ?
Он протянул монетку паромщику, который, даже не удостоив ее взглядом, сунул ее в плащ. Килрой шагнул назад и сделал знак остальным забираться в лодку.
Друзья расселись, без всякого видимого усилия паромщик оттолкнулся шестом, и лодка плавно скользнула по воде.

***

Джек проснулся в темноте.
По ощущениям он находился в небольшой каменной комнатке футов десяти в ширину и двенадцати – в длину.
Потолок был высоко над головой, на стенах были укреплены подсвечники, но кроме этого в комнате, очевидно являвшейся тюрьмой, не было никакого убранства.
В массивной двери, выше, чем Джек мог допрыгнуть, было вырезано малюсенькое окошко, забранное металлическими прутьями.
Света из коридора было достаточно, чтобы Джек смог осмотреться, когда глаза привыкли, но не более того. И не нужно говорить, что его вторая тень все еще была при нем.
-Эй! – поколебавшись, окликнул Джек. – Здесь кто-нибудь есть?
Через окошко раздался ответ, которого Джек никак не ожидал.
Песенка. Детская песенка, исполняемая детским голосом:
-О, розовый веночек,
Принесу тебе цветочек,
Ап-чхи, ап-чхи...
Все мы умираем.
Джек вздрогнул. Песенку придумали дети в разгар великой лондонской чумы [66]. Эта версия была старше той, которую знал он сам, когда был ребенком – когда был ребенком в первый раз, - но не менее достоверная. Он понял это по строчке «ап-чхи». Чих был симптомом болезни – а потом чума тысячами косила своих жертв.
-Я Джек, - снова окликнул он. – А ты кто? Кто там?
Пение резко оборвалось. Раздался неуверенный девчачий голос:
-Эбби. Эбби Торнадо. Зачем ты здесь, Джек?
-Меня схватил золотой Заводной, - ответил Джек. – А когда я очнулся, то уже был здесь.
-Золотой Заводной? – послышался другой голос, на этот раз мальчишеский. – Хотел бы я посмотреть, да уж. А меня схватил обычный Заводной.
-Вы – Пропавшие Мальчишки? – спросил Джек. – Вас утащили сюда?
-Кого – да, а кого и нет, - ответила Эбби Торнадо. – Здесь столько много детей. Некоторые из Убежища, а некоторые из других мест.
-Я из Прайдейна, - сказал мальчик. – И я хочу домой!
Прайдейн. Архипелаг Грез. По крайней мере, Джек нашел кое-кого из пропавших детей.
-Почему вас сюда забрали? Что это за место?
-Это должна была быть здоровская игра, - пояснил мальчик. – Это была просто игра – вот и все.
-Мальчик в золотом плаще и с головой и рогами барана пришел к нам и сказал, что если мы поиграем с ним, то нас заберут в место под названием Остров Радости, где не надо ложиться спать и можно есть пирожные и конфеты, и никто не будет нам указывать, что делать, потому что на острове нет ни одного взрослого.
-И что это за игра?
-Мы должны были вылезти из кровати как стемнеет и пойти на пристань. И когда часы пробили полночь, мы подожгли корабли.
-Зачем?! – воскликнул Джек.
Мальчик помолчал, потом ответил, и в голосе слышалось, что он и сам не уверен:
-Я... я не знаю. Музыка так сказала, вот мы и... А когда мы подожгли корабли, то стали ждать Короля Сверчков, чтобы он забрал нас на своих Кораблях-драконах, и они должны были доставить нас на остров радости, а вместо этого привезли сюда.
У Джека по коже прошел мороз. Король Сверчков. Орфей. Это многое объясняло.
-А на кораблях сюда переправили всех детей?
-Нет, - сказал мальчик. – Кого-то он оставил на кораблях, а кого-то ссадил здесь.
-Уже много дней никто не возращался, - добавила Эбби Торнадо. – Мы есть хотим. Ты не принес с собой еды, а? – с надеждой спросила она.
-Извините, нет, - ответил Джек.
-Ох... Ладно, хочешь поиграть? – предложила Эбби.
-Я мало знаю игр, - признался Джек.
-Хочу поиграть в «Три-три – нет игры!», - сказал мальчик. И тише добавил: - Домой хочу.
-Смелее, - подбодрила его Эбби Торнадо. – Три-три – нет игры!
-Три-три – нет игры! – откликнулся мальчик, за ним другой, и еще одна девочка, и мальчик, еще и еще, пока голоса не слились в тихий гул, эхом отдававшийся по коридорам их мрачной сырой темницы.
«Все это началось как игра», думал Джек про себя. «А теперь это помогает им выживать. И, похоже, мне тоже.»
«Три-три – нет игры!»

***

Килрой-паромщик перевез друзей на следующий остров, Фалун, который располагался в четвертом районе.
Паромщик был не из болтунов, но отвечал на все вопросы, которые ему задавали, просто и без колебаний.
Детей, сказал он, вероятнее всего, забрали на седьмой остров Подмира. Там находилась крепость, прежде в ней часто держали узников – иногда веками. И дети не исключение.
Лодка причалила к галечному берегу, где Килрой и простился с путниками. Чарльз подумывал спросить еще о чем-нибудь, но когда паромщик наклонился приладить руль, Чарльз успел заглянуть за черные очки Килроя.
У паромщика не было глаз, а на том месте, где они должны бы находиться, виднелись ряды острых зубов.
Чарльз отскочил от лодки и больше уже не оглядывался.

***

Фалун, шестой остров, был всего лишь огромной каверной в земле, расщеплением породы, светившимся изнутри красным свечением мифической Ямы, прообразом которой и послужил Фалун.
-Данте шел за Беатриче? – уточнил Джон.
-Именно, - кивнул Берт, указывая на ступени, вырубленные в склоне каверны. – Веди нас, Хранитель.
-Ну спасибо.

***

Как и в случае с дорогой с Убежища на Центра-Терру, проем в самом конце расщелины соединялся со следующим островом мостом, хотя этот мост не был даже отдаленно так же надежен, как первый. Мост был сплетен из толстых тягучих веревок, которые вполне могли быть паутиной, поскольку ноги застревали на каждом шагу. Пока друзья шли по мосту, каждый новый шаг требовал все больше и больше усилий, и все испытали облегчение, когда наконец снова ступили на твердую землю.
-Помните, это еще и остров Цирцеи, - предупредил Берт. – Он может быть опаснее всех прочих, вместе взятых.
Остров, согласно «Истории» носивший имя Ээя, на вид не отличался от любого средиземноморского острова. Оливы, низкорослый кустарник, скорпионы, нежившиеся там и сям на теплом песке.
А впереди стояло огромное зловещее здание. Крепость во всех смыслах.
Она не была нарочитой, но зубчатые стены и башни явно давали понять, что за ними кроется. Башни венчали круто изогнутые крыши, а внешнюю стену прорезали арки. В ближней к путникам стене были три огромные дубовые двери, окованные металлом, в каждой из которых имелось окошко примерно в десяти футах от земли.
-Постучимся? – спросил Чарльз. – Что на этот счет говорится в «Истории», Джон?
-Ничего, - ответил Джон. – Так что, мне кажется, вполне можем и постучаться.
-А что, если на стук выйдут новые враги? Не хотелось бы лезть в драку, если можно не лезть.
Эвин закатила глаза и громко постучала в дверь.
-Ну, будь что будет, - вздохнул Чарльз.
Ответа не последовало, и Эвин постучала снова. Наконец заслонка на оконце отодвинулась и раздался робкий голос.
-Что вам надо?
Друзья переглянулись, Эвин подтолкнула Джона локтем.
-Э-э, мы ищем нашего друга. Малыша по имени Джек.
-Хм-м-м, - протянул привратник. – Нет здесь таких. Нет, здесь только дети. Извините, ничем не могу помочь. – Заслонка задвинулась.
-Эй! – закричала Эвин, колотя в дверь. – Джек и есть ребенок. Впустите нас!
Заслонка снова отодвинулась.
-Так что же вы сразу не сказали? Думаете, я должен догадаться, что «Джек» - тоже ребенок. У меня есть обязанности, знаете ли. Не могу же я за всем уследить.
Послышался шум шагов, лязг отпираемых засовов. Дверь отворилась, и вместо почти великана, которого друзья смутно ожидали увидеть, им на глаз явился привратник четырех футов росту.
Сей необычный субъект был горбат, имел панцирь, как у жука, и шесть рук. На голове у него было два диска, которые выглядели так, словно когда-то это были рога, а потом они вросли в череп. Один его глаз слезился, вместо другого зияла пустая глазница. Привратник был угрюм.
-Где Джек? – спросил Джон. – Можете нас к нему проводить?
-Извините, - печально ответил шестирукий. – Надо заполнить бумаги. Я не могу никого отпустить, пока вы не заполните документы.
Чарльз шагнул вперед и поднял палец:
-Я могу этим заняться, - вызвался он. – Я редактор. Канцелярская работа мне не в диковинку.

***

Странное маленькое создание повело их по коридорам, не умолкая всю дорогу. Очевидно, гости в этом месте были редкостью, так что он вовсю пользовался представившейся возможностью завязать знакомство.
-Меня зовут Астерий [67], и, уверяю вас, все, что вы слышали обо мне, вранье, - не глядя назад, говорил горбун.
-А что мы о вас слышали? – удивился Берт.
-Поймите, я могу уйти отсюда в любой момент, просто сам не хочу, - ответил Астерий. – Также я благородных кровей, вы знали? Заметно? Да, - сам же ответил он на свой вопрос. – Да, благородных кровей. Это же очевидно.
Чарльз поглядел на Джона и покрутил пальцем у виска. Джон ухмыльнулся и кивнул.
-Я обычно не общаюсь с кем попало, у меня и времени на это нет, - продолжал Астерий. – Здесь всегда полно работы.
-Где именно «здесь»? – уточнил Джон.
-У меня дома, - удивленно ответил горбун. – А вы разве не знали? Вы же пришли меня навестить.
-Ну, вообще-то мы пришли за Джеком, - мягко напомнил Чарльз.
-А, да, верно, - слегка поник Астерий. – Ну, вернемся к документам.
-У вас очень большой дом, - заметил Берт.
-Разумеется. Большой, как само Сущее.
-Такой большой? – удивился Чарльз.
-О, да. Может, и больше.
-У вас бывает много гостей? – спросил Берт.
-Нет, - ответил Астерий. – Немного. О, каждые девять лет приходят тут всякие, кому охота подраться, а так почти никого.
Коридор уперся в просторную комнату, полную книжных полок, старых костей и свитков папируса. Карлик уселся на высокий стул и принялся рыться в пачке документов.
-Да, - чуть не плакал он, - как только этот мальчишка Тесей лишил меня глаза, я застрял здесь, как... как... канцелярская крыса. А должен бы разгуливать повсюду, сеять страх и ужас...
Астерий вздохнул. Взглянул на Чарльза мутным глазом:
-Вы мне не верите. Думаете, я не способен сеять страх и ужас, а? Вечно меня никто не уважает.
-О, уверяю вас, вы довольно страшный, - ответил Чарльз, пихнув Джона локтем.
-О да, - поддакнул тот. – Страшный. Вселяете ужас. Я бы ночами не спал, если б хоть краешком глаза вас углядел.
-Правда? – просиял горбун. Он прямее сел на стуле (насколько позволял его панцирь) и,кажется, выпятил грудь колесом. – Ну что ж, теперь, когда все ясно, чем могу помочь?
-Джек, - раздраженно ответила Эвин. – Мы пришли за Джеком.
-Хм-м-м. Здесь у меня только негодные. Джек – негодный?
-Негодный для чего? – не понял Джон.
-Для сражения, - ответил Астерий. – Чтобы сражаться в Великом Крестовом походе. Все годные ушли с королем, а негодные попали сюда. Да вы вообще необразованные, как я погляжу.

***

Найдя все документы, которые ему требовались, Астерий снова повел друзей лабиринтами залов и коридоров, болтая по пути без умолку.
-Ну вот и добрались, - объявил он, водрузив лампу на подставку, чтобы лучше осветить просторную комнату, в которой они оказались. – Библиотека.
Комната по форме была восьмиуголником, но, как пояснил их странный проводник, со стороны она казалась четырехугольником.
-Почему это так важно? – спросил Джон.
-Христианское тщеславие, - сказал Чарльз. – Четырехугольник считается идеальным физическим воплощением постоянства и незыблемости Царства Небесного.
-Аббатство Розы! [68] – прищелкнул пальцами Берт. – Стеллан знал об этом. Он как-то заметил, что конструкция этого места строится на планах Вавилонской библиотеки, хотя и не скажу, имел ли он в виду библиотеку до или после Великого смешения народов.
Все полки священной библиотеки были битком забиты Библиями. Там были и рукописные книги, насчитывающие несколько веков, и переплетенные в кожу – последних десятилетий, переплетенные вручную и с любовью украшенные аккуратными илююстрациями монахами, что прежде жили в аббатстве.
По самым скромным прикидкам Джон насчитал двенадцать тысяч Библий.
-Все документы в порядке, так что если вы просто выберете Библию, отрывающую врата, мы сможем пойти за вашим Джеком, - сказал горбун, указывая на тяжеленную дверь, окованную железом.
-И какую нам выбрать? – спросил Джон.
-А у меня здоровье-то уже не то, - пожаловался Астерий. – Есть заветы, есть в переплетах, а я уже и так оказал вам любезность с теми документами, но если вы даже не знаете, как попасть внутрь... – Поток сознания повис в воздухе, а друзья в отчаяньи оглядели тысячи книг.
-Вот, - сказал Берт, указывая на буквы, вырезанные над дверью. – Может, это подсказка.
-А это не загадка, как та, у обиталища Самаранта? – предположила Эвин. – Или волшебное слово?
Берт покачал головой:
-Здешние монахи не стали бы связываться с магией. Хотя загадка – очень может быть. Можете прочесть?
-Я могу, - вызвался Чарльз, забрал лампу у Астерия и поднял повыше, чтобы осветить надпись. – Это иврит.
Он некоторое время вглядывался в буквы, беззвучно шевеля губами, и повернулся к остальным.
-Похоже, это действительно загадка, но как ее разгадать, я не знаю, потому что в самой фразе нет никакого секрета.
Он снова повернулся лицом к надписи и прочел:
-«Волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок и молодой лев и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их.» [69]
Джон выглядел потрясенным.
-Ты понимаешь, о чем речь? – спросил Берт.
-Да. Это из Ветхого Завета. Исаия, если не ошибаюсь.
-Не ошибаешься, - подтвердил Чарльз. – Но что все это значит?
-Все это время, - задумчиво произнес Джон, - мы допускали промашки потому, что думали, как взрослые, а не как дети. Мы не обращали должно внимания, когда знали, что это могло быть важно.
-Похоже, все это значит лишь то, что значит. Нас должен вести ребенок.
Все повернулись к Лоре Липучке, а Чарльз опустился перед ней на колено.
-Лора Липучка, - нежно произнес он, - наш талисман. Поможешь нам?
-Постараюсь, - осторожно ответила девочка.
Она оглядела книги и стала обходить комнату. Она прошла мимо иллюстрированных Библий, которые выбрал бы Джон, и рукописных, которым отдал бы предпочтение Чарльз. Наконец она остановилась и взяла с полки маленькую потрепанную книжицу. Это была старая немецкая Библия, как раз девочке по рукам. Детская Библия.
Внутри хранился старый листок бумаги с контуром двух маленьких ладошек.
-Руки Альберта, [70] - сказал Астерий, забрав у девочки листок, и кивнул. – Призрачные следы ребенка, ушедшего очень давно, все еще священны и обладают силой. Вы нашли что искали.
Астерий проворно сложил из бумаги ключ, вставил в замочную скважину, и, к всеобщему удивлению, дверь тут же открылась.
Друзья ступили в темный коридор с множеством дверей и подняли фонарь. Из темноты доносились детские голоса и среди них – знакомый голос, выкрикивающий «Три-три – нет игры!»
Джек.
Услыхав своих друзей, Джек закричал от радости, а несколько извилистых коридоров привели их к камере, где держали мальчика.
Последовали объятия и рукопожатия, в свете лампы друзья убедились, что не только Джек был цел и невредим, но и также и его вторая тень.
Джек торопливо рассказал им, что узнал от Эбби Торнадо и остальных.
-Ну что ж, теперь мы знаем, что случилось с кораблями на Архипелаге, - подвела черту Эвин.
-Мы же не оставим детей здесь, да? – забеспокоился Джек.
-Нет, конечно, - твердо ответил Джон. – Они пойдут с нами. Все.
-Нет,- запротестовал Астерий, заламывая руки. – На это не было никаких инструкций! Это просто недопустимо!
В ответ Эвин просто вытащила свой длинный матросский тесак и направила на карлика.
Астерий вздохнул:
-Видите? – обратился он к Чарльзу. – Никакого уважения.
Через несколько минут все остальные клетки были открыты, и коридоры, прежде темные и безмолвные, наполнились светом факелов и радостным детским смехом.
_______________________________________________________________

[63]Хетты - индоевропейский народ бронзового века, обитавший в Малой Азии, где создал Хеттское царство. Хетты неоднократно упомянуты в Библии. В последние века своего существования хетты воевали с египтянами (при Тутмосе III и Рамсесе II — XV—XIII век до н. э.) за контроль над Сирией (особенно за город Кадеш). После уничтожения Хеттского царства в гражданской войне народ хеттов пришел в упадок. На их месте поселились фригийцы, вытеснив хеттов в Киликию, Мелид (Мелитена) и Куммух (Коммагена), где они дожили до персов.

[64]Харон, Митос, Морфей – соответственно: перевозчик душ умерших через реку мертвецов Стикс в Аиде; всадник Апокалипсиса, символизирующий Смерть; божество сновидений в греческой мифологии.

[65]Талант - мера веса, распространенная в древности на Ближнем Востоке и в Средиземноморье, которая также использовалась как денежно-расчетная — не монетная — единица в Древней Греции и Древнем Риме.
[66]Великая лондонская чума (1665—1666) — массовая вспышка болезни в Англии, во время которой умерло приблизительно 100 000 человек, 20 % населения Лондона. Долгое время болезнь называлась бубонной чумой; это инфекционное заболевание, возбудителем которого является бактерия чумная палочка, её переносчиком были блохи. Эпидемия 1665—1666 годов была значительно меньше по масштабам, чем более ранняя пандемия «Чёрная смерть» (смертельная вспышка болезни в Европе между 1347 и 1353 годами). Однако только в XVII веке бубонную чуму запомнили как «великую» чуму, потому что это бедствие стало одним из самых заметных проявлений болезни в Англии в то время.

[67]Астерий – судя по всему, Минотавр. По греческому преданию, чудовище с телом человека и головой быка, происшедшее от неестественной любви Пасифаи, жены царя Миноса, к посланному Посейдоном (в некоторых источниках Зевсом) быку. По преданию она прельщала быка, ложась в деревянную корову, сделанную для неё Дедалом. Т.е. наш затейник Дедал подрабатывал изготовлением секс-игрушек.
Минос скрывал его в построенном Дедалом Кносском лабиринте, куда ему бросались на пожирание преступники, а также присылаемые из Афин каждые девять лет (то есть раз в восемь лет) 7 девушек и 7 юношей (либо каждый год 7 детей). Тесей был (по Диодору) из второй группы (по Плутарху, из третьей). По некоторым источникам, пленникам выкалывали глаза. По истолкованию, пленники умирали сами, блуждая и не находя выхода.
Тесей, явившись на Крит в числе 14 жертв, убил Минотавра ударами кулака и при помощи Ариадны (единоутробной сестры Минотавра — дочери Миноса и Пасифаи), давшей ему клубок ниток, вышел из лабиринта.
На троне в Амиклах Тесей изображен ведущим Минотавра связанным и живым.
В своей хронике Евсевий со ссылкой на Филохора излагает другую версию про Минотавра. Минотавр был учителем критского царя Миноса по имени Тавр и жестоким человеком. Минос учредил состязание, предлагая афинских мальчиков в качестве приза. В состязании Тавр побеждал всех соперников, пока не был побежден в борьбе десятым царем Афин Тесеем, на основании чего афинян освободили от уплаты дани мальчиками, как говорили сами жители Кносса. Евсевий отнёс победу Тесея на 1230-е гг. до н. э.
Согласно историку Демону, полководец Тавр завязал в гавани бой с Тесеем и был убит. Плутарх приводит сведения от разных историков, из которых можно почерпнуть, что у царя Миноса был такой военачальник Тавр, погибший в войне с афинянами, а все остальные подробности, видимо продукт мифотворчества, как считали ученые поздней античности.
По Павсанию, его настоящее имя было Астерий («звёздный») — сын Миноса, побежденный Тесеем.
На вазах его тело усеяно звездами, либо испещрено глазами, на монете из Кносса изображался в маске быка

[68]Аббатство розы – больше всего под описание подходит аббатство Клюни, бывшее бенедиктинское аббатство в Верхней Бургундии, недалеко от Макона. Вокруг монастыря возник одноименный город. В 12 веке библиотека аббатства считалась самой большой в Европе.

[69]Библия, Ветхий Завет, «Книга пророка Исаии».

[70]Руки Альберта – вероятно, речь идет о картине Альбрехта Дюрера «Руки».

И вот какая с этим связана история.
В середине пятнадцатого века в крохотной деревушке неподалеку от Нюрнберга обитало семейство, насчитывающее восемнадцать детей! Чтобы их прокормить, отец, глава семьи, золотых дел мастер по профессии, работал почти по восемнадцать часов в сутки и брался за любые оплачиваемые поручения. Несмотря на вроде бы безнадежное положение, у двоих детей Альберта Дюрера-старшего была мечта. Оба хотели развивать свой талант в живописи, но прекрасно понимали, что у отца никогда не будет достаточно денег, чтобы послать хотя бы одного сына в Нюрнберг, учиться в Академии. После долгих ночных дискуссий в постели мальчики, наконец, пришли к соглашению. Они решили бросить монету. Проигравший отправится работать в ближайшие рудники, и своим заработком будет поддерживать брата во время его учебы в академии. Затем, когда победитель закончит учебу, он в течение четырех лет должен будет помогать другому брату, либо, продавая свои полотна, либо, если это будет необходимо, тоже трудясь на руднике.

Они подбросили монетку воскресным утром, после церковной службы. Альбрехт Дюрер выиграл и отправился в Нюрнберг. Альберт же спустился в опасные подземные шахты и в течение следующих четырех лет финансировал своего брата, чьи работы в академии имели колоссальный успех. Гравюры Альбрехта, его работы по дереву и живопись маслом были гораздо лучше, чем у большинства его учителей. После окончания Академии он стал получать значительные суммы от продажи своих картин.

Когда молодой художник вернулся в свою деревню, семья Дюреров устроила праздничный обед на лужайке в честь триумфального возвращения Альбрехта. После долгих вступительных слов, сопровождавшихся обилием музыки и смеха, Альбрехт поднялся со своего почетного места во главе стола и произнес благодарственную речь в честь любимого брата, чья жертва позволила ему осуществить свою мечту. В заключение он сказал:

– А теперь, Альберт, мой милый брат, – теперь твоя очередь. Ты можешь отправиться в Нюрнберг за своей мечтой, а я буду заботиться о тебе.

Все головы повернулись к дальнему концу стола, где сидел Альберт. По его бледному лицу струились слезы. Он качал низко опущенной головой, всхлипывал и повторял снова и снова:

– Нет… нет… нет…
Наконец Альберт встал и вытер слезы. Он обвел взглядом длинный стол, лица дорогих ему людей, а затем протянул к Альбрехту руки и тихо сказал:

– Нет, брат, я не могу отправиться в Нюрнберг. Для меня это уже слишком поздно. Посмотри… посмотри, что эти четыре года в рудниках сделали с моими руками! Кости на каждом моем пальце травмировались по несколько раз, и теперь я так страдаю от артрита, что даже не могу толком держать вилку в правой руке, не говоря уже о тонких линиях на пергаменте или мазках кисти. Нет, брат мой… для меня это уже не реально.

Прошло более четырехсот пятидесяти лет. Теперь сотни шедевров Альбрехта Дюрера – живописных полотен, карандашовых и акварельных набросков, рисунков углем, резьбы по дереву и медных гравюр – украшают многие известные музеи мира. Но вполне возможно, что вы, как и большинство людей, знакомы лишь только с одной из работ Альбрехта Дюрера. И не просто знакомы – не исключено, что ее репродукция висит на стене в вашем доме или офисе.

Как-то раз, чтобы воздать честь Альберту за его великую жертву, Альбрехт Дюрер старательно нарисовал искалеченные руки своего брата со сложенными ладонями и тонкими пальцами, протянутыми к небу. Он назвал эту прекрасную картину просто «Руки», но многочисленные почитатели его таланта, по достоинству оценившие этот шедевр, переименовали картину. Отныне она известна как «Мольба».

...