Arven:
20.12.09 03:33
Спасибо за овый перевод!!!
KattyK:
24.12.09 15:26
» глава 20
Глава 20 (бета-ридинг - LiskaAliska)- Выпейте это до того, как уйдете.
Викарий вложил в руки Чада чашку горячего чая и ожидающе смотрел, пока тот нехотя не глотнул. Чад очень хотел вернуться к Софи, но просьба викария задерживала его отправление.
- Выпейте всё, милорд. Нам не нужно, чтобы вы заболели. Постойте у огня, пока смешаю еще травы и настойку опия для Доминика. – Холл поворошил тлеющие угли в очаге, чтобы загорелся огонь. Потом подбросил еще дров.
- Я очень обязан вам потому, что вы согласились отнести ему лекарства. Я первым делом проведаю его завтра утром.
Мужчина суетливо побежал в крохотную кухню, оставив Чада в гостиной. Он проглотил еще горьковатого чая и поморщился.
- Холл, что входит в это зелье?
- Тысячелистник, пиретрум девичий… эта смесь предотвращает простуды и жар.
- Я лучше бы рискнул, - пробормотал себе под нос Чад. Растение в горшке, стоящее на этажерке возле письменного стола, представлялось великолепной возможностью. Мельком глянув через плечо, он вылил остатки из своей чашки. – Прости, старина. Это или убьет тебя, или сделает бессмертным.
- Вот, сейчас, - снова появился викарий, протягивая фляжку. – Когда Доминик очнется, его сестра должна проследить, чтобы он всё выпил. Это поможет ему поспать ночью. Я прикажу своему человеку отвезти вас обратно в экипаже.
- А завтра вы лично сопроводите мисс Сент-Клер и ее кузину в Маллион? – спросил Чад, напоминая этому человеку об обещании, данном при приезде в дом священника. – После того, что случилось за эти два дня, я хочу, чтобы эти девушки отбыли отсюда как можно скорее.
Холл согласился, но загадочно посмотрел на Чада, без сомнения размышляя о том, что Чад так заботится о женщине, с которой он, по идее, должен был быть едва знакомым.
К тому времени, как Чад вернулся на ферму Гордонов, небо потемнело до цвета тусклого серебра, и легкий дождик капал на его лицо, когда он выходил из экипажа. Через дорогу от дома нависающий туман укрыл пастбища.
Внутри он обнаружил, что в гостиной находился лишь спящий Доминик. Он прошел на кухню, где возле плиты стояла Келлин.
С деревянной ложкой в руке она отвернулась от котелка, содержимое которого она помешивала. – Мне показалось, что кто-то вошел.
- А где все?
- Я отправила Рейчел наверх отдыхать, пока Доминик спит. Йен в амбаре, занимается обычными делами, не сделанными ранее.
Когда она ничего больше не сказала, его охватило дурное предчувствие. – А Софи?
Келлин мгновение смотрела на него. На ее лице появилась озабоченность. – Вы выглядите ужасно.
Она постучала ложкой по краю котелка, положила на столешницу и прошла к столу. Подняла стакан и бутылку бренди, налила некоторое количество напитка и протянула ему. – Вот, похоже, вам это необходимо. Если бы я не знала, то подумала, что на вас тоже напали. Но ведь это не так, верно?
Он подумал, что погребение в туннеле оставило свой след на его внешности. – Вовсе нет, - прошептал он и выпил бренди залпом. – Теперь скажите, где же Софи?
- Я уверена, что с ней всё в порядке. Сядьте, и я расскажу вам, что произошло, пока вас не было, хотя признаюсь, что не уверена, что всё правильно поняла. Доминик кое в чем обвинил… вас.
Чад тихо выругался. – Расскажите мне, что именно он сказал.
Софи остановилась в нерешительности, когда туман сгустился вокруг нее. Она шла по дороге к деревне, считая, что найдет Чада в доме священника, на обратном пути на ферму. Но темнота быстро наступала, вдобавок к сгущающемуся туману.
Ее сухая одежда быстро промокла, словно она и не переодевалась. Ее ноги хлюпали в коротких по щиколотку ботинках. С неприятным чувством она посмотрела на темное беззвездное небо, туман, совершенное отсутствие знакомых ориентиров. Дом все-таки должен был быть виден, темное нагромождение, освещенное темным сиянием моря. Но не было видно ни дома, ни моря.
Она ушла из дома, отчаянно желая найти Чада и услышать от него самого, что Доминик говорил ерунду, что Чад не связался с контрабандистами, не совершил убийство и не имел никакого отношения к перемещению огней в бухте. Что он хороший и порядочный человек, а она не была дурой, отдав ему свое доверие и сердце.
Но каким-то образом, торопясь, испытывая ошеломление, Софи сошла с грязной дороги на торфяник. Она запаниковала еще сильнее, прислушиваясь к блеянию овец мычанию рогатого скота. Она старалась расслышать отдаленный звон колокольчиков буя.
Но ответом ей было зловещее отчаяние. Туман, тень и пространство неба и торфяников погрузились в гигантскую пустоту, а Софи оказалась в ее центре.
Страх пах мокрым от дождя торфом, соленым воздухом, и сильным запахом навоза накрыл болото. Она обняла себя руками. Развернувшись и пытаясь понять, откуда она пришла, она направилась по дороге. Несчастная и дрожащая, она продолжала идти, пока перед ней не появилась каменная стена, окруженная лесом надгробий.
Из-за мерцания тени Чад сорвался с холма, приземлившись на руки, когда корни и камни оторвались от дерна, приостановив его путь. Поднявшись, он поплелся по гальке, продирался сквозь ежевику и жгучую крапиву, но ни на мгновение не замедлил шаг.
Судорога охватила его бок. Он выкрикивал имя Софи, но не получил ответа, кроме эха своего голоса, вернувшееся с торфяников.
Почему она не отвечала? Определенно она не могла так быстро сбиться с дороги, верно? Может быть, он заметил не Софи, а лишь ветки, качающиеся на ветру. Может, она уже вернулась домой и сейчас сидела на кухне в ферме, наслаждаясь чашкой чая.
Нет. Он знал ее. Она не стала бы игнорировать обвинения Доминика. Они бы грызли ее, и она начала бы искать ответы, требовать их с той же цепкостью, которую она проявляла еще с той ночи в часовне.
Часовня. Он мог бы найти ее там, он чувствовал истинность этого понятия каждой косточкой. Но где именно она была? Это место возникало тогда, когда было им нужно больше всего.
Влажная земля хлюпала в сапогах, он остановился. Из-за подъема он тяжело дышал, чувствовал головокружение, нетвердо стоял на ногах, а вокруг него завертелись торфяники. Краем глаза он заметил оторванный кусок подола на рябине. Он побежал, но споткнулся и свалился на колени. Из-за острой боли от удара молнии заставили закрыть руками глаза. Когда он их открыл, перед ним появилось лицо, изуродованной смертью и разложением.
Он моргнул и лицо исчезло. Разве ему оно привиделось, - вновь? Медленно поднявшись, он попытался успокоить бешеное биение своего сердца. Что он увидел? Что привело его в часовню уже дважды и показало ему вход в туннель под подвалами Эджкомба?
- Ты существуешь? – прошептал он. Потом откинул голову назад и закричал. – Ты – настоящая? Ты всё время вела меня? Тогда направь меня сейчас. Помоги мне найти Софи.
Воздух стал таким же острым, словно в мороз. Завиток тумана закружился, и появилось бледное лицо. При этом зрелище он почувствовал шок, развалилось его жизненное убеждение в том, что призраки не существуют.
- Помоги мне, - его мольба вырывалась клубами ледяного пара с его губ. – Она потерялась, и я должен ее найти.
Маленький призрак поднял голову, удерживая его взгляд пустыми глазами. Ты любишь ее.
- Боже, да.
- Меня любили. Очень любили. Ее голос задрожал, как сорванные цветочки вереска. Да, я умерла. Была проглочена морем.
Каждый инстинкт в нем требовал, чтобы он продолжил поиски Софи, но он не мог не обратить внимания на грусть маленького привидения. – Расскажи мне, что с тобой случилось.
- Папа взял меня с собой в море. Был мой день рождения. Мы направлялись во Францию. Мы отправились в море, и я умерла. - Да, но… как?
- Разразился шторм. Судно пошатнулось. А люди…. они убрались оттуда, чтобы спасти груз. Все ушли прочь. Я кричала и кричала. Никто не пришел. Даже папа. Корабль был проглочен…. Проглочен волнами.
- Какие люди? Кто спас груз, но позволил тебе умереть?
Она слабо покачала головой, и ужас, настоящий ужас ее последних минут, заставил его упасть на колени. – Прости. Я бы спас тебя, если бы мог. Если бы знал.
Ты можешь спасти ее. Зло ее убивает. Убивает ее душу.
- Я сделаю всё, что должен. Просто помоги мне. Проведи меня к ней, к часовне. Я уверен, что она там.
Она покачала головой. Сейчас она в безопасности.
- Я не понимаю. Как она может быть в безопасности? – Есть еще кое-кто.
- Кто еще? – озадаченно закричал он. – Что ты пытаешь сказать?
Она не может видеть меня. Не может слышать меня. Ее душа умирает. Ты должен помочь ей.
- Кому я должен помочь? – он поднялся, стоя прямо, несмотря на неустойчивость, которую он чувствовал в своих ногах. – Я сделаю всё, что ты просишь. Просто скажи мне, кто это – она?
Мама.
- Этого недостаточно. Она может быть кем угодно. Как ее зовут? Как тебя зовут? – он прошел вперед в ледяной туман. – Черт, не уходи.
Дух исчез. Луч лунного света проник сквозь тучи, едва освещая покатые холмы, гранитный скалы и гребешок одинокого шпиля.
- Софи!
Ее фигура в плаще прижималась к винтовой, железной лестнице. С облегчением он бросился мимо надгробий. Она не двигалась, едва подняла голову, глядя на него сквозь влажные пряди волос.
Он опустился на колени на ступеньку ниже и обнял ее, радуясь, что она не воспротивилась ему. Его рот накрыл ее губы и упивался ими, словно теплым счастьем для человека, затерянного в море. Она пальцами зарылась в его волосы, причиняя некоторую боль, которая, каким-то образом успокаивала его, держала на месте. Снова и снова он ее целовал, облизывал ее губы и язык, пока совершенно не окунулся в чувство облегчения от того, что нашел ее.
Он сдавил ее в своих объятиях, и почувствовал, как желание охватило его чресла. Даже здесь. Даже сейчас. Он не мог ее обнимать и не хотеть ее, не желать рая внутри нее.
Он отступил, но всё так же остался вблизи их разделенного тепла, исходящего от их губ. – Что ты здесь делаешь? Почему бы тебе не зайти внутрь, подальше от холодного дождя?
Эти вопросы вырвались, его голос стал хриплым от ужасного страха потерять ее, поверив, что он уже потерял ее.
- Я не могла заставить себя войти одной, без тебя, - ее рыдания передались в его грудь, коснулись чего-то в глубине его души.
- Это место – наше, где мы всегда были в безопасности.
- Ты теперь в безопасности; я клянусь в этом.
- Правда? – она отклонилась, в ее глазах было отчаяние, от которого застыли его сердце, дыхание, кровь в венах. Ее руки соскользнули вниз, и спиной прижалась к двери часовни с глухим стуком завершения, который отдался внутри него. – Доминик сказал…
- Я знаю. Келлин рассказала мне о его обвинениях. Я могу объяснить.
- Можешь? – она почувствовала тяжесть в груди; ее ноздри расширились. – Сколько раз я просила тебя сделать именно это? Объяснить твое внезапное хмурое настроение, молчание и темноту, которая так часто отражается в твоих глазах. Ты всегда меня отталкивал. Ради моей безопасности, так ты говорил.
- Это было ради твоей безопасности. Ты должна в это поверить.
- Правда должна? – она поднялась на ноги, проблеск надежды проглядывал сквозь гнев смущения на ее лице. – Скажи мне, что я могу тебе доверять. Скажи мне, что я не была дурой из-за того, что настолько верила в тебя.
- Ты не дура, Софи, - он встал и снова потянулся к ней.
- Разве? – она прошла мимо него по ступенькам. Затем, она развернулась лицом к нему, руки по бокам сжались в кулаки.
- Доминик сказал, что ты знаешь тех бандитов на ферме. И что ты не только дал средства, чтобы снарядить тот корабль, который я видела причаливавшим к берегу в ту ночь, но и то, что ты также ответственен за украденный груз, который на нем был.
В окружающей тьме ее покрытые слезами щеки блестели призрачно белым, а в глазах сиял вызов и негодование. И он осознал, что его Софи исчезла, исчезла, как дух. Та Софи, которая могла бы принадлежать ему: красивая, улыбающаяся графиня, которую он представил там, на кухне в доме ее родственников. Она никогда не будет его.
Отступив от крыльца, он вдохнул полные легкие влажного ночного воздуха. – Доминик ошибся в том, что я знаю этих людей, - уныло ответил он. – Я никогда прежде их не видел. Не узнал я и корабль, который ты видела, или людей, плывущих на нем. У меня было только несколько контактов, что было сделано для того, чтобы ни один человек не знал достаточно, чтобы разрушить всю операцию.
Он подошел ближе к ней, остановившись при отвращении и тревоге в ее лице, когда она отшатнулась. Он засунул руки в карманы брюк, чтобы убедить ее в том, что угрозы он не представляет. – Но, да, я, скорее всего, снарядил это судно. В течение двух лет, после того, как я унаследовал почти прогоревшее поместье, я предоставлял свои склады и частную собственность в распоряжение контрабандистов. Я давал средства, чтобы подкупить таможенных инспекторов, которые подписывали документы о погрузке. Так, чтобы они совпадали с местами назначения, и власти не обращали внимания, когда не совсем легальные или украденные товары проскальзывали через склады вместе с законными товарами.
Она прищурилась. – А кораблекрушение?
Она подразумевала намеренное утопление судов. Убиты из-за груза. Его вина хлестнула его по вискам, заставив его испытать головокружение.
- Да, - прошептал он. – Это случилось, хотя не от моей руки, и я в то время об этом не знал. – Он прижал кулак к груди. – Я клянусь в этом.
- Боже мой, - ее хриплый шепот холодил его душу. И вот тот самый взгляд, которого он боялся, язвительное отвращение было заметно в изгибе ее губ, в стальном блеске в ее глазах.
Он потянулся к ней. – Софи…
- Нет. – Он отошла. Мрачно рассмеялась. – Каждый раз, как я подходила слишком близко к открытию, ты приходил мне на помощь, как я думала. А на самом деле, ты просто отвлекал мое внимание. О, какое неудобство я тебе доставляла.
- Я бы жизнь отдал, лишь бы ты была в безопасности. И сейчас отдал бы.
- Я не хотела твоей жизни, лишь твое сердце.
Если бы только он мог сказать ей, что его сердце принадлежало, и всегда будет принадлежать ей. Но что хорошего предлагать именно то, что она презирала?
Мрачное молчание растянулось между ними. Воздух стал холоднее, церковный двор – темнее, и на мгновение он испугался, что маленький призрак вернулся. Но по своим дрожащим рукам, он понял, что вовсе не внешняя температура понизилась, а каменный холод внутри него поднялся от его конечностей и потом охватил его всего.
Софи шла мимо надгробий, остановилась и снова развернулась лицом к нему. – Туннели. Они слишком хорошо спрятаны, чтобы кто-то мог просто на них наткнуться. Ты, должно быть, знал, где они всё это время. Я полагаю, что, открыв их мне, ты мог продолжать пользоваться ими под предлогом расследования.
- Я клянусь тебе, что до сегодняшнего дня я не знал, где находились эти туннели, или что они вообще они существовали. Я нашел их, потому,… что меня к ней привели.
- Кто? Определенно не Натаниель.
- Призрак.
По ее лицу, он понял, что это показалось ей безумным. И как он мог с этим поспорить? Он не верил в призраков, - или не верил до сегодняшнего вечера. Но, оглядываясь на все, что случилось с тех пор, как он появился в Пэнхоллоу. Это казалось единственным объяснением, имеющим смысл.
Он провел пальцами по волосам, потянув их, пока корни не заболели. – В ту ночь, когда мы познакомились, призрак провел меня через торфяник и до часовни. Это она не дала мне утонуть в тот день, когда мы забирались на скалу. Она провела меня в туннель под домом. И помогла мне проскользнуть через отверстие, которое мы сделали в завале.
Глаза Софи стали такими же ледяными, как туман. Под ее молчаливым взглядом Чад горел, сжимался, умирал.
- Лжец, - ее глаза наполнились слезами, новой горечью. – Только подумать, - Боже, прости меня, я отдалась тебе сегодня. Я отдала себя ради лжи. Призрачного удовольствия, которое я по-глупому считала реальным.
Ее слова рвали его душу. Дрожащая энергия под ее плащом, дала ему понять о ее намерении убежать. Прежде, чем она успела сделать шаг, инстинкт, рожденный из панического и упрямого отказа отпустить ее, захватил его. Он знал, что должен был отпустить ее; ей было бы лучше без него. Но всё же он кинулся к гранитной плите, схватил ее за руку, остановив ее бег. – Мои чувства к тебе – реальны, Софи. Никогда в этом не сомневайся.
- Этого не может быть, так как мужчины, которого я считала реальным, не существует. Если какой-то призрак бродит по этим торфяникам, то это был ты, преследуя меня с иллюзией, которой не существует. – Она старалась вырваться, но он ее удержал. Надгробие стояло барьером между ними, не давая ему подойти ближе или притянуть ее в свои объятия.
- Мужчина, который занимался с тобой любовью, существует; я клянусь, - сказал он. Боль отдачи взорвалась в его голове, он отбросил ее, стараясь найти верные слова. Истинные слова, хотя она могла их и не принять. – Это был я, Софи, не призрак. Я презираю то, что сделал, - те преступления, которые совершил. Я прибыл в Пенхоллоу, чтобы исправить всё это. Попытаться узнать имя того, кто является центром этих всех преступлений, и остановить их раз и навсегда.
- Почему я должна тебе верить? – ее голос звучал отдаленно, словно сквозь преграду.
- Мне так жаль… чертовски жаль… ты оказалась вовлечена во все это. Я попытался отослать тебя прочь, - боль охватывала его череп. Он моргнул, и поднял свободную руку, чтобы вытереть ледяной пот со лба. – Я пытался держаться подальше от тебя. Я не мог, я… я…
- Что с тобой не так? – слова колебались, словно она говорила под водой. Ее фигура затуманилась, когда темная дымка заполнила его зрение. Он покачнулся.
Потянувшись, он схватился за край надгробия. Вместе с тем он отпустил Софи, но она не убежала. Хотя казалось, что она собиралась, но неуверенно посмотрела на него. Он закрыл глаза и попытался сохранить равновесие, открыв их, когда почувствовал легкое давление на своих плечах. Ее руки.
Своими руками он схватился за край надгробия. Каким-то образом ее нежное, но твердое прикосновение дало ему силу, чтобы сразиться с той болезнью, которая настолько неожиданно подкосила его. Тяжело дыша, он выпрямился. Боль отступила, а в голове начало проясняться.
- Ты заболел? – спросила она, испытывая беспокойство, и он молился Господу, чтобы оно ему не привиделось.
А могла ли она действительно… переживать за него?
Маллион
Девочки, спасибо большое за то, что поддерживаете нас своими благодарностями. Нам с Лиской очень приятно.
Moonlight:
24.12.09 16:08
Kattyk, LiskaAliska, спасибо вам большое за то, что не перестаете радовать нас своими переводами!
..... Спасибо за оперативность и объем! 
KattyK:
27.12.09 21:36
» Глава 21(1)
Глава 21 (1)LiskaAliska - бета
Голова Софи закружилась от суматохи последних дней. Смерть. Оружие. Туннели. Нападение. А теперь еще и это ужасное признание и невероятные объяснения Чада. Они свались на нее, как смертельно опасный прилив, сбив ее с ног и оставив барахтаться.
Граф Уайклифф, английский пэр… контрабандист? Преступник, которому не стоило доверять так же, как и тем бандитам с фермы? А теперь, к тому же, эта смехотворная сказка о призраках, - как будто не он сам совершил эти страшные деяния, а его направила чья-то рука. Как она могла так в нем ошибиться?
И когда его дрожащие плечи под ее ладонями стали неподвижными, она отдернула руки, боясь, что даже такой контакт с ним сделает ее восприимчивой к его лжи.
У нее всё внутри сжималось от пульсирующего сожаления. Она отдала свою невинность человеку, который, несмотря на теперешние заявления, не собирался ей ничего говорить. Унижение вызвало слезы, которые она не хотела - отказывалась - проливать. Ветер обдувал холодом ее щеки. Сжатыми в кулаки руками она вытерла последнюю влагу, откинула волосы с лица и подняла подбородок.
- Ты говоришь о призраках, - ровно заговорила она. – Всё, что ты мне говорил, всё, что мы пережили, было лишь призраком истины. Может быть, это была моя вина. Ты прав. Ты не раз старался отослать меня прочь, а я тебя не слушала. Я верила в сон и отказывалась просыпаться. Но теперь я проснулась. И впервые я ясно вижу тебя.
Она быстро прошла до конца ряда надгробий и посмотрела на торфяник.
Софи скорее почувствовала, чем услышала, как он подошел к ней. Девушка ругала себя за то, что испытывала острую нежность, которая, казалось, существовала по собственной воле. Даже сейчас он был центром ее женских желаний.
Она подпрыгнула от искорки, появившейся от прикосновения его пальцев к ее затылку.
- Не отворачивайся от меня, Софи.
Она услышала мольбу в его голосе, отчаянную надежду. Не в силах устоять, она мельком посмотрела на него через плечо. Казалось, сама жизнь покинула его черты, и на мгновение Софи испытала ужасное сомнение.
Мог ли он вовсе не заботиться о ней, и, тем не менее, быть настолько посеревшим, настолько расстроенным?
- Холодно, - заметила она. – И нечего нам делать в этом заброшенном месте.
- Оно не заброшено, если ты и я здесь вместе. – Чад обошел ее, и они оказались лицом к лицу. Он дотронулся до ее щеки, кончики пальцев обожгли ее кожу. – Можешь ли ты отрицать магию этой часовни? Она всегда появлялась, когда нам было необходимо, но никогда в одном и том же месте.
Софи подняла руку к лицу, как будто хотела стереть жажду, вызванную его прикосновением. – Торфяники ошеломляют, сопутствуют обману зрения. Часовня не двигается по округе, словно живое, благожелательное существо, желающее послужить нам.
- Так ли это?
Она очень хотела бы поверить в истинность подобного предположения, но логическая ее часть отказывалась верить в подобное явления.
- Я сегодня причинил тебе боль, - прошептал он. – Боже, мне так жаль. Это утро значило для меня больше, чем…
- Даже говорить не смей о сегодняшнем утре. – Ее сердце сжалось в тиски, она крепко закрыла глаза, стараясь не видеть его, - стараясь преодолеть опустошительное желание, которое вызывал в ней один его вид. Даже после всех этих часов, ее бедра болели, горьковато-сладкая боль напоминала ей о том, как страстно он обладал ею, о нем, длинном и широком, наполняющем ее, невозможно и чудесно.
- Софи, я…
- Ты что? Скажи, и давай покончим с этим.
Он открыл губы, - эти бархатные, чувственные губы, - и вдохнул. Но когда она посчитала, что он заговорит, он резко выдохнул. В его глазах появились знакомые тени, снова скрывая его мысли и делая его незнакомцем.
Она подавила рыдание, но прежде оно сдавило ей горло. – Я хочу вернуться в дом тети Луизы.
- Так нам обоим следует вернуться на ферму твоей тети.
Она открыла рот, чтобы сказать, что он нежеланный гость, но Чад поднял руку, не дав ей этого сделать.
- Твой кузен сам признался, что он и его отец вовлечены в контрабандную деятельность в Пенхоллоу, и поэтому у них могут быть именно те ответы, которые я ищу. Я намереваюсь подождать возвращение твоего дяди и расспросить его о том, что он знает. Так или иначе, Софи, я покончу с этим, начиная с сегодняшнего вечера. Вскорости, мужчины, напавшие на Доминика, – и что, важнее всего, их лидер, - будут арестованы. Или мертвы. Или я…
Он запнулся, но его слова вызвали в ней неспокойное понимание того, что он имел в виду: или будет мертв его противник… или он сам.
- Лорд Уайклифф, прошу, проходите в дом. Не стоит вам стоять на улице на таком влажном ночном воздухе.
Жестом, таким же пустым, как свежевырытая могила, Чад улыбкой поблагодарил Рейчел, которая смотрела на него с порога кухни. Он не двинулся, чтобы выполнить ее просьбу. Чад не собирался обидеть Софи еще сильнее своим присутствием.
Его признание причинило ей боль также необратимо, как их занятие любовью изменило ее. Может, ему стоило придержать язык, и к черту правду? Сильное желание вернуть назад часы и не быть настолько честным просверлило настоящую дыру в его груди.
Но мог ли он продолжать жить во лжи, стоящей между ними? Мужчина, которым он был прежде, до приезда в Пенхоллоу, мог так и поступить. Но он больше не был тем безрассудным, легкомысленным молодым повесой. Теперь он понял, слишком хорошо, что такое ответственность и последствия, цена действий человека. Не только внешние признаки – потеря состояния, привилегий, свободы, - это он мог пережить. А вот внутренняя цена совсем другое дело. Честь. Самоуважение. Любовь…
В те последние минуты в часовне, Софи заявила ему: «скажи, и давай покончим с этим». И, Боже милостивый, он чуть было не сделал именно это: чуть было не выпалил всё, что чувствовал к ней. Какая ирония в том, что эти же самые чувства заставили его промолчать. Он не мог ей предложить ничего, кроме стесненных обстоятельств и запятнанной чести, и не видел другого выхода.
Ее кузина ушла на кухню. Теперь она вернулась к входу и протянула ему чашку и бутылку.
– Келлин оставила это, сказала, что вам это может пойти на пользу. Выпейте сейчас немного. Это поможет вам не подхватить простуду.
Он криво улыбнулся тому, насколько ее слова напоминали речь викария. Если бы только он мог волноваться лишь об этом. Чад подошел к порогу и принял предложенное из ее рук, снова поблагодарив ее за доброту. Рейчел тоже вскоре поймет, что ее мир изменился, и вряд ли к лучшему. Если ее отец откажется сотрудничать, то со временем окажется в тюрьме или того хуже, в зависимости от глубины его вовлеченности в деятельность контрабандистов. Смена местоположения огней в бухте, чтобы провести к берегу судно с незаконным товаром – одно дело. Чад надеялся, что ни Гордон, ни его сын не знали и не участвовали в потоплении кораблей.
Оставив чашку у порога, он схватил бутылку и прошел по саду у кухни. Чад услышал фырканье Принца в конюшне и сонное кудахтанье из курятника. Далекое блеяние овец слышалось через дорогу. Надеясь, что старший из Гордонов скоро появится, он поднес бренди к своим губам, глотнув немного. Напиток обжег его горло. Потом, в порыве разочарования, он бросил бутылку в стену амбара Гордонов.
Выпивка ничего ему не даст, не заставит исчезнуть ни одного из его демонов. Не тех, кто жил в его душе, и не того маленького, поселившегося в его жизни. Она попросила его защитить кого-то, но кого именно? Не Софи. Маленькое привидение ясно дало понять это сегодня вечером. Почему этот призрак просто не сказал ему то, что ему нужно было знать?
Бренди стекало янтарными струями по побеленной стене амбара. Осколки стекла оказались раскиданы по земле. Повернувшись ко всему этому спиной, он засунул руки в карманы и задрожал, когда холодный воздух и неугомонное опустошение охватили его. Защищать безымянного человека, выискивать безымянного злодея, не позволить безымянному множеству других людей стать жертвами преступлений пиратов, - его жизнь была полна невозможных задач.
Скрежет колес на подъездной дорожке заставил его выбежать во двор сбоку от дома. С дороги повернула тележка, запряженная двумя огромными, дымчато-черными лошадьми. Наконец вернулся старший Гордон.
Пока Барнаби Гордон спускался с сиденья, Чад зашел сзади него. Его внезапное появление заставило Луизу Гордон закричать от страха, ее бледное лицо обрамляли складки черной шали.
Ее супруг обернулся кК Чаду. – Божьи зубы!
- У меня есть к вам несколько вопросов, Гордон.
Мужчина поморщился, его лицо выражало неверие. – Лорд Уайклифф? Какого дьявола вы тут делаете? В такой час?
- Помог привезти вашего раненого сына с торфяников, вот что.
Его жена выбралась из повозки. – Доминик пострадал?
- На него напали. Друзья вашего супруга.
- Какие друзья, Барн? – женщина сильнее сжала шаль под подбородком. – О чем он говорит?
- Черт побери, если я знаю.
- О, вас вполне может побрать черт. И нас таких теперь двое. – Смешение ярости и вины заставило Чада выступить против человека выше него и почти в два раза шире. Используя эффект внезапности в свою пользу, он крепко схватил широкие плечи, заставил Гордона отступить под навес повозки и прижал его к закрытым дверям сильным рывков, отчего заскрипели петли.
- Кто приказал вам переместить огни в бухте? – потребовал ответа Чад. – Не отрицайте; ваш сын признался в этом. Мне нужны имена, Гордон. И я желаю знать, за какие еще преступления вам заплатили.
Когда вопросы сорвались с его губ, позади него раздался шум, - треск открывшейся двери, ударившейся о стену дома, потом шаги и звон голосов.
Рука схватила его за рукав.
– Оставьте моего отца в покое, - призыв Рейчел проник сквозь ярость Чада.
Он посмотрел в ее большие, испуганные глаза и решил, что, несмотря на то, что сделал Гордон, он не мог ни угрожать, ни избить этого человека перед его дочерью и женой.
Он ослабил хватку, но не отпустил Гордона. Возле Рейчел появился Йен. За ним последовала Луиза Гордон, ее пронзительные мольбы резко гармонировали с громкими проклятиями ее супруга. Из дома послышался крик.
- Я иду, Отец, - Это был Доминик. Он стоял на пороге, ухватившись за косяк двери, чтобы устоять.
- Иди обратно, - закричала его сестра. – Ох, о чем ты только думаешь? – с развевающимися юбками, она бросилась к дому через двор. В дверях появилась Софи, и Чад незамедлительно пожалел, что вышел из себя и устроил такую сцену. Он не хотел, чтобы она оказалась в этом замешана. Не хотел причинить ей еще большую боль.
Спокойно глядя, он вышла, обхватила Доминика за талию и положила руку под локоть здоровой руки.
Он, казалось, не заметил ее. – Не позволяй этому вредителю себя обижать, Отец, - закричал Доминик.
Чад почувствовал минутное возмущение и поэтому не удержал Гордона. Фермер вырвался и направился к дому быстрыми шагами.
- Это ее вина, - он указал пальцем на Софи. – Мисс Высокомерие, которая вечно сует свой нос не в свое дело.
Встревоженный всхлип Софи заставил Чада броситься за ее дядей прежде, чем он смог понять его намерения. Быстро добежав до него, Чад схватил сзади руку Гордона и развернул крупного мужчину, из-за чего они оба потеряли равновесие. Граф упал на землю, и от удара звезды затанцевали перед его глазами.
Приземлившись частично на Чада, Гордон пробурчал, когда падение лишило его воздуха, но достаточно быстро пришел в себя. Прежде чем Чад успел освободиться и подняться на ноги. Гордон прижал его плечи к земле. Фермер мрачно смотрел на него, его лицо обрамляли свободно свисающие черные волосы.
Явно находясь в проигрыше, Чад, тем не менее, с такой же мрачностью посмотрел на мужчину. – Дайте мне встать и попытайтесь прислушаться к здравому смыслу. Я прибыл в Пенхоллоу, чтобы узнать, кто ответственен за потопление кораблей с невинными людьми на борту. Софи здесь не при чем. Но я полагаю, что вы-то как раз в курсе дела, не так ли, Гордон?
Он почувствовал, что хватка загорелых рук ослабла. А Гордон посмотрел через плечо.
– Что ты ему рассказал, парень?
Чад незамедлительно воспользовался минутным отвлечением Гордона, схватив его за руки, оттолкнувшись ногами от земли и вложив всю свою силу, чтобы сдвинуть мужчину на бок. Потом граф выпрямился и перевернул фермера на живот. Поставив колено на спину Гордона, он заломил одну из рук фермера назад.
Но крупный мужчина всё равно не перестал вырываться. Чад еще потянул его за руку. – Хотите, чтобы я ее вывихнул?
Гордон проворчал, но покачал головой.
- Тогда успокойтесь. Может, вы и больше меня, ноя прекрасно знаком с боксом и борьбой со школьных лет. Стоит ли нам проверить мои навыки?
Гордон перестал сопротивляться.
- Хорошо. Я сейчас вас отпущу. Помните, что это только между нами. Оставьте Софи в покое.
Фермер повернул заросшую щеку к земле и сказал. – Так значит «Софи»? А какое отношение она имеет к вам?
Чад проигнорировал вопросы. Освобождая мужчину и поднимаясь. Что он мог сказать? Он не знал, кем ему приходилась Софи.
Arven:
29.12.09 01:50
Спасибо большое за новый перевод!!!
KattyK:
29.12.09 13:04
» Глава 21 (часть 2)
Глава 21 (часть 2)бета - LiskaAliska
Гордон отбросил с глаз растрепанные волосы, продолжая жаловаться, пока жена помогала ему подняться. – Ходит там, где ей бродить не стоило. Если девчонка не научится быстро, где ее место, то скоро для нее всё закончится.
- И если вы, Гордон, не придете с повинной и не поможете мне, то попадете на виселицу.
Рейчел, стоявшая рядом с братом, заплакала. Луиза Гордон обиженно посмотрела на Чада. Он подбородком указал на дом. – Я хочу, чтобы все зашли внутрь. Сейчас же.
Его безмерно раздражало то, что они все посмотрели на Гордона, чтобы получить одобрение прежде, чем войти в дом.
Но расспросы Чада пришлось отложить, пока тетя Софи не закончила испуганно причитать над состоянием своего сына, его избитым лицом и сломанной рукой. Она затащила его назад на диван, накрыла несколькими одеялами, успокоила дочь, осведомилась у Софи о ее самочувствии и приготовила чай.
Пушистый колли по кличке Хейворт вскарабкался на диван, заняв довольно много места возле Доминика. Он обнюхивал и лизал сломанную руку. Животное, казалось, успокаивало молодого человека, так как Доминик не вмешивался, пока Рейчел объясняла родителям обстоятельства нападения.
Йен тем временем тихонько устроился в самом дальнем уголке комнаты. А потом ушел на кухню. Чад забыл, что молодой рыбак мог быть нежеланным гостем в доме, особенно для Барнаби Гордона.
Софи тоже оставалась в стороне, сидя в одиночестве на деревянной скамье у стены в дальнем углу у камина. Чад очень хотел подойти к ней, желал держать ее в объятиях и просить прощения за всё плохое, что натворил. Его мучил единственный вопрос: если бы он был честен с самого начала, было бы всё по-другому? Как только возникла тема контрабанды, в ту первую ночь, когда они обыскивали берег в поисках таинственного корабля. Должен ли он был признаться в причинах своего приезда в Пенхоллоу, и во всём, что было до этого?
Она, вполне возможно, убежала бы от него как можно быстрее и дальше, но, по крайней мере, ей не пришлось бы нести ужасную ношу его обмана.
Я отдалась за ложь, за призрачное удовольствие, которое я по глупости посчитала реальным.
Эти слова ранили его совесть, безжалостно наказывая, и он вполне это заслужил.
Он повернулся к Гордону и к тому, что мог исправить. – Кто заплатил вам за перемещения огней на берегу? Те мужчины с фермы на торфяниках?
- Не говори ему ничего, Отец, - пробормотал Доминик, почесывая косматые уши Хейворта. Фермер-гигант неуклюже прошел по комнате и сел в кресло, которое переместил к дивану. Большой рукой он накрыл лоб сына в простом жесте привязанности, совершенно не вязавшемся с грубой внешностью этого человека. Гордон оценивающе посмотрел на Чада, чем возродил его надежды, что его усилия не напрасны.
Но когда фермер мрачно промолчал, Чад стал перед тем человеком и указал на диван. – Два негодяя избили вашего сына. Предположим, что следующей будет ваша дочь? Или жена?
Гордон побледнел. Мрачно он оглядел свою семью, даже Хейворта. Его угольно-черные брови сошлись над носом.
- Всё еще не хотите говорить? – вместе с нетерпеливым гневом Чад испытал боль, одновременно в теле и в голове. Это ощущение походило на ту же болезнь, что захватила его прежде у часовни. Решив не показывать своей слабости перед фермером, он специально положил руки на подлокотники кресле Гордона и гневно поджал губы, надеясь скрыть свое состояние.
- Вы водите компанию с убийцами, мистер Гордон, - он закусил губу от боли и надеялся, что это движение было угрожающим. – Их действия в отношении Доминика показывают, что они считают вас обоих обузой. Мы знаем, как эти негодяи избавляются от обузы.
Мужчина гневно посмотрел на него из-под насупленных бровей. – Расскажите мне, Ваше Лордство, как случилось, что я стал такой чертовой помехой? Ведь прошлой ночью не я шпионил. И не мой сын.
- Нет, это была Софи, - Доминик указал пальцем на нее.
- И я, - быстро ответил Чад. Боль отступила, и он выпрямился.
- Черт возьми, - Лицо Гордона побагровело. Он поднялся, заставив Чада отступить на шаг. Собака завыла.
- Вы снова собираетесь драться, Гордон, или решили быть полезны на сей раз? - Когда мужчина что-то проворчал, Чад сказал. – Я видел, как вы прошлой ночью разглядывали море в бинокль. Вы искали сигнал; я это понял, когда подслушал у отверстия в фермерском доме прошлой ночью. Вы ждали возращения судна, разве нет?
- Не ваше дело, черт побери.
- Отец. Расскажи ему, - Рейчел спрыгнула с ручки дивана. – Лорд Уайклифф, много лет все в городе получали прибыль от товаров, привезенных сюда из Франции и других стран. Контрабандная торговля – это наша жизнь, и так было всегда.
- Да, мисс Гордон. Но не так давно обстоятельства изменились, верно?
- Да, - прошептала она. – Это больше не просто торговля, а что-то злодейское. – Она повернулась к отцу. – Ты должен рассказать Лорду Уайклиффу всё, что знаешь. Ради нас всех.
Под гривой темных волос было заметно, как подергивается щека Гордона. Он снова сел в кресло. Потянувшись, он взял руку дочери, большим пальцем потирал ее костяшки, покрасневшие от тяжелой работы на ферме. Фермер вздохнул, словно океан, ударяющийся о скалы.
- Мне и моему сыну заплатили, чтобы мы высматривали сигналы кораблей на горизонте. Три вспышки, потом две, затем четыре. Всегда после полуночи и только в те дни, когда луна светит неярко, а ночное небо темнее всего. Мы по очереди стоим на страже. Когда сигнал появляется, он или я спускаем наш ялик к берегу и зажигаем ряд факелов.
- В заливе возле Эджкомба.
Гордон кивнул.
- А вы проследовали по туннелю до суши? – спросил Чад.
- Боже, нет. Мы делали то, что нам приказали. Забирались туда, зажигали факелы и уходили. Корабль причаливал поближе и отсылал шаланду с грузом на берег. Груз снимали, а команда тушила факелы и расставляла их обратно в пещере до отплытия.
Рукой проводя по растущей щетине на подбородке, Чад задумался, правду ли говорил этот человек. – Вы говорите, что никогда не испытывали искушения вернуться назад и осмотреть груз? Может, даже кое-что стянуть для себя?
Лицо фермера помрачнело. – Искушение? Да, испытывал. Но достаточно ли я глуп, чтобы дурачить мошенника? – гордон покачал головой. – Сколько, как вы думаете, я бы прожил, если бы стал играть с такими головорезами?
Движение позади него привлекло внимание Чада к Софи. Она прошла по комнате, ее юбки громко шуршали по полу. – «Игра света. Иди спать. Всё в порядке». Как вы могли говорить такую вопиющую ложь? – она повернулась лицом к тете? – Тетя Луиза, как вы могли?
– Прости, дитя. Мы просто пытались защитить тебя.
- То есть защитить себя, - внешне она казалась спокойной, руки на талии, голова слегка наклонена на бок. Но Чад видел, какая буря разразилась в ее серых глазах, и почувствовал гнев, исходивший от нее бушующими волнами. – Пытались защитить добытое нечестным путем, - тихо говорила она. – Неудивительно, что вы не хотели, чтобы я жила тут. Неудивительно, что вы боялись моего дедушку. Вы просто представить не можете свои виновные лица на первой полосе Бикона.
Рейчел вздохнула. Несмотря на синяки, Доминик сумел изобразить приличную хмурую гримасу.
Чад подошел к Софи и коснулся ее руки. Она вздрогнула и обратила свой взгляд, полный бурных эмоций, на него, но он отказывался отступить. Не мог, как только почувствовал ладонью жар ее кожи. По своей воле его пальцы сомкнулись вокруг ее руки. – Они стараются сотрудничать. И не время сейчас угрожать им твоим дедушкой.
- Угрожать им? – она по очереди оглядела всех Гордонов. – Те три моряка были убиты, чтобы вы набили свои карманы и людей, которым вы помогали. Зачем вы сделали это, дядя Барнаби? Как вы могли?
- Я считал, что эта обычная игра в контрабанду, в которую мы всегда играли. – Гордон сложил руки на груди, как будто защищаясь. – Сделал то, о чем меня попросили, и не совал носа не в свое дело. Когда я понял, что это было чем-то большим, чем просто укрывательство налогов от короны, что на кону – жизни, было слишком поздно выходить из игры. Я знал слишком много, так они сказали.
Софи еще мгновение смотрела на дядю, потом с обвинением во взгляде посмотрела на Чада. Она ничего не сказала, ей не пришлось. Как ее дядя, он набивал свои карманы, помогая убийцам, и то, что он не знал всей правды, не являлось для него оправданием. Ему в то время следовало точно узнать, во что он ввязывался. Вместо этого он позволил себе успокоиться, завлеченный искушением легкой наживы. Он был так же виновен, как Гордон; так же виноват, в конце концов, как те мужчины, которые орудовали оружием и охотились на других.
Ледяное осмысление охватило его. Он мог бы помочь что-то исправить, но он никогда не будет избавлен от последствий сыгранной им роли. Может быть, именно это имело в виду маленькое привидение, говоря ему в ту ночь, когда он прибыл в Пенхоллоу. Можешь ли ты понять, что такое пытка?
Боже, да. Пыткой было знать, что он никогда не избавиться от того, что натворил. Пытка – видеть огорчение в глазах Софи, и знать, что именно он – его причина.
Чад перевел взгляд на Гордона. – Как вы смогли потушить огни в бухте так, чтобы никто в деревне не узнал? Или у вас общая тайна?
- Я не тушил огни в бухте. Я вам уже сказал. Доминик и я следили за сигналами, а потом зажигали факелы возле Эджкомба. Это всё.
- Тогда кто отвечал за свет на пристани?
Фермер пожал плечами. – Я получал приказы от Джошуа Диггса и Эдварда Уайли. Прошлой ночью я ходил с ними повидаться. Раньше был еще третий, Джайлс Уотлинг. Но сейчас он мертв.
- Да. Я видел Уотлинга в то утро, когда он умер, - признание Чада, казалось, застало Гордона врасплох. – У него было для меня сообщение. Он сказал, что я должен прибыть в Пенхоллоу и ждать, когда со мной свяжутся. Вам что-то известно об этом?
Хмурый взгляд Гордона стал неуверенным.
- Со мной должны были связаться или убить? – продолжал настаивать Чад, – может быть, ваши друзья Диггс и Уайли?
Гордон пожал плечами. – Ваше прибытие в Пенхоллоу помешало их планам.
- Да. Это я понял. А присутствие моего отца в Эджкомбе тоже мешало их планам? – Голос Чада дрожал от растущего гнева. – Они решили, что необходимо избавиться от него?
На лице Гордона появилось подлинное изумление. – Вашего отца убил пожар.
- Возможно. – Чад справился с порывом ударить что-то. – Диггс и Уайли получат свое заслуженное наказание, но я не их ищу. Дайте мне имя, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вы и ваша семья не пострадали вновь.
Гордон ответил на это предложение циничным ворчанием и поскреб заросший подбородок.
– Я не могу сказать вам того, чего не знаю. Кто бы ни стоял во главе, он может и не жить в деревне. Он может быть где угодно на побережье.
- Тогда зачем мне приказали прибыть в Пенхоллоу? – Беспокойно шагая из угла в угол, Чад думал о том, что знал, признавая, что сведений недостаточно. Кто-то хотел, чтобы он был здесь, но с ним всё еще не связались. В то же время, его присутствие, казалось, ужасно мешало всем, вовлеченным в пиратство. Это не имело никакого смысла. Но он почти поверил тому, что Гордон не знает вожака. Чад сам не знал почти никого, кроме Уотлинга.
Он вновь задумался об огнях бухты. Любой житель деревни мог быстро и просто пройти на пристань ночью, но кто мог сделать такое так, чтобы никто не заметил?
От того, что ему пришло в голову, он испытал головокружение. Когда оно схлынуло, он встал на месте, приложил руку к виску и спросил. – А как насчет Грейди?
Хейворт
Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме
Полная версия ·
Регистрация
· Вход
· Пользователи
· VIP
· Новости
· Карта сайта
· Контакты
· Настроить это меню
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение