Аграрное хозяйство. Организационные вопросы

Жизнь продолжается?
«Малыш, не надо, пожалуйста, я не рапира». Уфф, слава Богу, услышал, бросил у зеркала. Ну-ка, посмотрим, что там у нас: спицы погнуты, ручка треснула, в нескольких местах купол от спиц оторвался… А еще только вчера…
… Я висел на крючке в магазине и ждал ее, мою единственную, мою добрую юную хозяйку. И вот, дождался… мужика с бородой.
Он взял меня своими большими руками, повертел, открыл, закрыл и … купил.
Ну вот, а я-то думал…
Мужчина со мной на плече вышел из магазина, и мы куда-то пошли. Путь был близким. Зашли в неосвещенный подъезд. Я даже испугался, но в темноте вдруг высветился яркий прямоугольник, а в нем – она, девочка моей мечты. Светловолосая, кудрявая в розовом нарядном платье… Отступив на шаг, она пропустила бородача внутрь и посмотрела на него жалобно-вопросительно. «Папа, мама сказала, что ты…» И тут она заметила веревку моего чехла у него на плече. «Это мне? Зонтик? Такой красивый? Ура!!!»
Не понимаю, как можно целовать кого-то, если у него все лицо покрыто растительностью? Но, не мое дело.
Мужчина взял меня очень бережно, снял чехол, раскрыл, повертел над головой. Показал девочке, как правильно со мной обращаться и отдал ей со словами: «Ну вот, ты теперь совсем большая, с таким красивым почти взрослым зонтиком можешь чувствовать себя настоящей барышней».
Я был на седьмом небе от счастья – девочка, такая красивая – моя хозяйка – значит, меня ждет долгая радостная жизнь. Я буду оберегать ее прелестную кудрявую головку и белое личико от дождя и ветра, зноя и солнечных лучей, а она станет обращаться со мной бережно и аккуратно, ведь она – девочка, и потом, именно это было обещано папе.
К моей радости пошел дождь, и девочка взяла меня с собой в школу. Что это была за чудная дорога – мы шли под проливным дождем, его капли стучали по мне звонко-звонко, словно выбивали барабанную дробь. Как оранжевое облако над головой улыбающейся девочки я отражался во всех лужах, через которые она шлепала, и был счастлив.
Входя, она осторожно сложила меня, стряхнула и понесла на вытянутой руке, сияя счастливой улыбкой.
Меня в раскрытом виде поставили сохнуть под вешалкой, и девочка несколько раз прибегала, гладила меня рукой и улыбалась. Один раз я даже услышал: «Мой зонтик, настоящий, как у взрослых, здорово, как же это здорово».
Потом она собралась домой, и пока все остальные одевались, продемонстрировала меня своим подружкам, а одному мальчику даже дала посвистеть в свисток, который висел на моей ручке. Это было божественно.
Потом мы шли домой, но дождя не было, и я висел у девочки за спиной.
Когда пришли, она аккуратно повесила меня над своей кроваткой, чтобы никто из младших сестер и братьев не схватил и не испортил меня.
За обедом пошел сильный дождь, и папа уговорил мою принцессу дать меня сестренке, которой нужно было идти в музыкальную школу. А зря…
Эта девочка была маленькой, а ветер и дождь – сильными, и она с трудом удерживала меня в своих ручках, один раз даже чуть не уронив на жесткий асфальт. И все-таки я немного пострадал, поскольку одновременно сложить меня и открыть дверь, оказалось ребенку не по силам. Я открылся в самый неподходящий момент, и одна из спиц погнулась.
А вечером было еще хуже. После праздника по случаю дня рождения моей хозяйки ее старший брат пошел провожать соседскую девочку. Снова пошел дождь, но другого зонтика не оказалось, и он взял меня. Девочке это не понравилось, мне, надо сказать, тоже. Но ее слабый протест не был услышан, и мы вышли под ливень.
Казалось, вся природа обрушилась на мой маленький рыжий купол. Парнишка, видимо стесняясь возложенной на него миссии, старался не прикасаться к идущей рядом девочке и больше следил за этим, чем за тем, чтобы покрепче держать меня. И…один особенно сильный порыв ветра вырвал меня у него из рук, перевернул несколько раз в воздухе и бросил на куст.
Слава Богу, дырок на мне не было, но спицы помяты, от падения в двух местах от них оторвался купол, треснула рука и мой свисток, мой красивый маленький свисток оторвался от ручки и был раздавлен мальчиком, когда он бросился за мной к кусту.
Горю моей хозяйки не было границ. Она рыдала так сильно, что если б я мог, я бы заплакал тоже. Папа пообещал ей все исправить – пришить купол, выпрямить спицы и даже сделать мне новую ручку, но тут его вызвали к больному, и он умчался.
Утром дождя не было, и моя принцесса ушла в школу одна, а я остался висеть над ее кроватью. Здесь я чувствовал себя в безопасности, но напрасно.
Этот противный мальчишка, ее младший брат, а у моей хозяйки две сестры и два брата, залез в мое убежище, схватил меня и стал играть, как со шпагой. Кричал ему, кричал, что я на роль мушкетерского оружия совсем не гожусь, бесполезно.
На мое счастье, в дверь позвонили, и маленький шалун бросил меня у зеркала, в которое я сейчас и созерцаю свое плачевное состояние. Один вопрос меня мучает – что произойдет раньше – приедет папа и починит меня, как обещал или это маленький разбойник сломает так, что останется только выбросить?

Гангстеры часто пользовались ружьями с укороченным стволом или автоматами, которые они прозвали «пишущими машинками» (за сходство издаваемых звуков), а бомбы называли «ананасами». Война банд оставила неизгладимые воспоминания. В самом деле, цифры впечатляют: только в Чикаго в первые четыре месяца 1926 года было совершено 29 убийств и более 200 в течение четырех лет, причем каждое преступление было очень эффектным. Вот О'Бэнион, ирландец, контролирующий подпольную продажу спиртного в одном из кварталов Чикаго. Он уничтожил большое число соперников, ему приписывают, по меньшей мере, 25 убийств. В 1921 году он был арестован на месте преступления, когда пытался проникнуть в сейф одной телеграфной компании, но был признан невиновным и освобожден.

О'Бэнион — опасный человек. Он стрелял быстро и метко. Ему недостаточно было двух револьверов; третий он носил в кармане брюк. Он — одна из крупных фигур в преступном мире и, естественно, мешал Капоне. Но как убрать его с пути? Обнаружилось, что ОЪэнион питает страсть к цветам. Он содержал магазин, служащий одновременно его «прикрытием» и хобби. 4 ноября 1926 года ему позвонили два друга и сообщили о своем приезде. Они купили у него цветы, выразив свое восхищение тем, что он смог подняться со «дна общества». Покидая О'Бэниона, они пообещали присылать к нему других клиентов.

Несколько позже перед магазином цветов останавливается автомобиль с четырьмя мужчинами. Один из них остается за рулем, а трое входят в магазин. О'Бэнион выходит им навстречу с улыбкой. Возможно, он знает их; во всяком случае, он ожидал их прибытия. Он направляется к ним, держа секатор в левой руке и протягивая им правую. Один из трех посетителей хватает его правую руку и сжимает изо всех сил. Два других выстреливают в упор. Шесть пуль… Трое убийц быстро бросаются к автомобилю и исчезают. Никогда не станут известны имена нападавших. Аль Капоне и Торрио плачут на похоронах. Но, по странному совпадению, сразу после этого убийства Торрио покидает город на какое-то время, Поскольку люди О'Бэниона преследуют его по пятам.
А между тем братья Дженна были еще более опасны для Капоне, так как хотели захватить власть в «Сицилийском союзе», который руководил всеми делами итальянской общины. Три брата погибли при различных обстоятельствах; три других спаслись бегством. Капоне, ставший единоличным шефом «Сицилийского союза», теперь мог заняться бандой О'Бэниона.

Люди О'Бэниона пытаются опередить его. Они организуют конвой из восьми автомобилей, заполненных отличными киллерами с автоматами, и направляются в Сисеро. Прибыв в вотчину Капоне, они медленно следуют по главной улице, проходящей перед отелем «Хоторн». Капоне собирается там обедать. В 13 часов 15 минут, когда Капоне приступает к кофе, он слышит звук «пишущих машинок» и кидается на пол. В зале ресторана начинается паника. Одни прячутся под столы, другие, подобно патрону, ложатся на пол. Внезапно треск автоматных очередей прекращается. Все встают. Капоне собирается подняться, чтобы посмотреть, что происходит. Его спутник кидается к нему и толкает на пол, восклицая: «Лежите смирно! Это только начало». Его интуиция, поистине, гениальна. «Пишущие машинки» снова застрочили. Они изменили тактику — теперь это ураганный огонь: десять секунд и тысяча пуль…
Люди О'Бэниона, которыми блестяще руководили три ближайших помощника убитого босса, прекрасно выполняли поставленную задачу. Из первой машины стреляли холостыми патронами, чтобы отогнать случайных людей и избежать невинных жертв и в то же время выманить на улицу Аль Капоне и его банду. Эта автомашина отстояла на двадцать метров от остальных семи, откуда стреляли настоящими пулями. Один киллер даже вышел из шестой машины, вошел в отель и стал обстреливать зал из автомата, используя обоймы по 100 пуль каждая. Закончив работу, он вернулся в машину, и конвой быстро исчез. Результаты налета впечатляли: разбитые вдребезги окна, машины на стоянке, изрешеченные пулями, стены со следами автоматных очередей. Но в Сисеро, где находилось множество людей, поскольку предстояли заезды лошадей, не было ни одной жертвы, только несколько легкораненых. В Chicago Herald and Examiner появилась наутро статья под заголовком «Это война», подводившая итог происходящему.

И действительно, война продолжалась. Наиболее яркими были события 14 февраля 1929 года, в День святого Валентина. Накануне вечером Джорджу Багсу Морану, возглавившему банду О'Бэниона, сообщили по телефону, что один из его грузовиков с контрабандным спиртным похищен. Похититель требует 57 долларов за каждый ящик. Моран соглашается и требует, чтобы груз был доставлен на следующее утро в 10 часов 30 минут в гараж одного из сообщников. Войти в доверие к Морану было не так легко. Звонил, очевидно, человек, проникший в окружение гангстера и завоевавший его симпатию.
14 февраля семь гангстеров из банды Морана ожидали босса в гараже, где стояли грузовики, готовые принять груз, который затем должен был отбыть в Детройт. Моран остановился на некотором расстоянии от гаража и заметил кадиллак с закрытыми шторами. Обычно такого типа автомобили принадлежали полиции. Моран решил немного задержаться, прежде чем присоединиться к компаньонам. Но особенно он не был обеспокоен. Очевидно, полиция патрулирует район, это не страшно. Обычно с полицейскими всегда можно договориться. Из кадиллака вышли трое полицейских в форме и двое мужчин в гражданском, все они направились к гаражу. В гараже полицейские приказали бандитам встать лицом к стене. Никакой паники — все семь бандитов так же прореагировали на полицейских, как и Моран. Тут появляются двое гражданских, один из них с автоматом, заряженным обоймой со 100 пулями, другой — с винчестером. Первый открывает огонь по выстроенным у стены бандитам, прицеливаясь в голову и ляжки. Второй завершает работу. Но это не все. Лжеполицейские выходят из гаража, сопровождая гражданских, словно они их арестовали. Они спокойно садятся в кадиллак и уезжают.

Один из семи гангстеров умер только три часа спустя. Допрашиваемый настоящим полицейским, он ничего не сообщил и даже заявил: «В меня никто не стрелял». И это коллективное убийство не могло быть делом рук Аль Капоне. У Капоне — алиби, он был в это время во Флориде. И если он часто звонил в Чикаго в предшествующие дни, то только для того, чтобы скоротать время.

Американцы двадцать годов считали, что их захлестнула волна преступности. Они сравнивали обстановку в стране с Западной Европой и приходили к пессимистическому заключению. Они требовали, и иногда добивались, более суровых законов. Создавались комиссии по расследованию преступлений, за работой которых все следили с неослабевающим вниманием. К сожалению, обоснованное сравнение с предшествующими эпохами оказалось практически невозможным, так как статистические данные были ненадежными и часто спорными. Естественно, нарушения правил дорожного движения увеличивались пропорционально росту автомобилей. Определенно, что число арестов за алкогольное опьянение значительно возросло в период «сухого закона». Правда, число убийств сохранилось почти на том же уровне. Кражи со взломом или без возросли, но незначительно. По существу, преступность затрагивала незначительную часть общества.

Но преступность воспринималась обществом более чем остро из-за тех методов, которые использовались гангстерами, а также репортажей в прессе, посвященных криминальным событиям. Стоит упомянуть и другое объяснение. Вспышка преступности в двадцатых годах затронула крупные города, где создавалось впечатление, что институты власти не в состоянии ее обуздать. Ослабление государственной власти было вызвано прежде всего демографическими причинами. Напомним еще раз, что Соединенные Штаты стали теперь скорее нацией горожан, нежели жителей сельской местности. Население городов, в первую очередь таких как Чикаго, разрасталось очень быстро. Органы административной власти не поспевали за ростом населения.

При этом следует добавить, что коррупция царила на всех уровнях. Гангстер был представителем определенной этнической общины. Он диктовал свои правила значительному числу своих единоверцев или соотечественников. Для политика было важно, что гангстер может обеспечить его голосами избирателей. Более того, он может оказать поддержку по наведению порядка, объединив несколько десятков мужчин, которые в день голосования будут контролировать выборы или, в крайнем случае, «заполнят» урны, проголосовав на нескольких участках. Политики и гангстеры оказались «в одной связке» — одни нуждались в других. И, как следствие, услуги, которые оказывались, оказываются или будут оказаны, ценились выше общественной морали.

Можно привести многочисленные примеры. Вот Питер Гофман, шериф Чикаго, избранный, как и все шерифы Соединенных Штатов. Это была очень ответственная должность во времена, когда свирепствовала война между бандами гангстеров. В 1925 году Гофман был брошен в тюрьму федеральным судьей и приговорен к штрафу в 2500 долларов. Его обвинили в том, что он предоставил убежище двум друзьям Капоне, приговоренным in absentia (в их отсутствие) федеральным трибуналом. Выйдя из тюрьмы после тридцатидневного заключения, Гофман был назначен помощником главного лесничего с окладом в 10 тысяч долларов в год. Прекрасный финал карьеры. А вот другой пример. В ходе избирательной кампании 1927 года по выборам мэра Чикаго Капоне передал, по меньшей мере, 100 тысяч долларов для поддержки «нужного» кандидата, который и был избран. Джек Зута, член банды соперников, убитый в 1930 году, оставил записи своих затрат на подкупы должностных лиц. Так, один из «посредников» получил 100 тысяч долларов, которые были затрачены на подкуп судей, помощника coroner[89] сенаторов Иллинойса, республиканского клуба графства. Среди бумаг убитого было обнаружено письмо начальника полиции Эванстона с просьбой выдать ему 400 долларов. Простой полицейский тоже или уже подкуплен, или его пытаются подкупить. В силу того, что он получает низкую зарплату, а карьерного роста не предвидится, то немного денег делают перспективу более радужной. Это позволит ему повысить благосостояние семьи, возможно, даже купить дом и, конечно, пива. Ради этого можно пренебречь риском. Все, что от него требуется, — это «закрыть глаза», не замечать притона или игорного дома, отсутствовать в тот день, когда банды разгружают свои грузовики с незаконным спиртным.

Время от времени ветер реформ уносил наиболее коррумпированных в Пенсильвании, Нью-Йорке, Чикаго, но это длилось недолго. А затем все становилось как прежде. Разочарование охватывало лучших. К чему все это?.. Пойманный гангстер имеет все шансы быть освобожденным шефом полиции. Даже если он предстанет перед судом, судья, без сомнения, будет на его стороне. А жюри присяжных заседателей, состоящее из горожан того же происхождения, что и арестованный, изыщет смягчающие вину обстоятельства или даже право нарушать «сухой закон», который многие оценивают как нелепый, глупый и посягающий на неприкосновенные свободы граждан, гарантируемые Конституцией.

Эти эффектные эпизоды из жизни гангстеров увековечил кинематограф, как будто убийца или организатор убийств достойны стать героями нашего времени. А ведь убийства, может быть, не настолько впечатляющие, происходили изо дня в день, причем единственным их мотивом были алчность или желание убрать конкурента. Кровавая расправа в День святого Валентина повергла Чикаго в оцепенение и привлекла внимание всего мира.

Но ведь обычный убийца, в руках которого пистолет или автомат, едва ли имеет личные мотивы. Он убивает потому, что это его профессия и ему за это хорошо платят. Как правило, он не живет в этом городе и даже не знает, почему он должен убить. Он тщательно подготавливает нападение на жертву, которую ему указывают. Если жертва ведет размеренный образ жизни, работа убийцы значительно облегчается: выход из дома на работу каждый день в одно и то же время, обед в одном и том же ресторане, один и тот же маршрут для прогулки, один и тот же автомобиль. Убийца угоняет какую-нибудь машину и меняет ее номерные знаки. Его оружие тоже ему не принадлежит — оно украдено из армейского арсенала. Убийцу везет профессиональный водитель, хорошо знающий город. Когда операция завершается, вторая машина должна замедлить преследование первой полицией или друзьями жертвы. Бывает также, что во второй машине находится еще один убийца, задача которого — ликвидировать первого, когда убийство завершено. В подготовке преступления ведущая роль принадлежит адвокату, который детально разрабатывает алиби и указывает ошибки, которых должен избежать убийца, чтобы в случае суда не получить высшую меру наказания. Успешно справившись с заданием, убийца исчезает и готовится к следующему.

Что же касается гангстера, с которым расправились, то его «вес» в преступном мире оценивается в последний раз в день похорон. Очень важны число пришедших на похороны, а также общая сумма, затраченная на цветы и венки. Так, О'Бэниона хоронили в гробу за 10 тысяч долларов, который по заказу его друзей был доставлен специальным поездом из города на атлантическом побережье. Похоронное агентство поместило у головы и ног умершего маленьких ангелов из серебра, скорбно склонивших головы. Десять свечей были зажжены в подсвечниках из золота. В зале благоухали цветы. В день похорон 26 грузовиков везли венки, на одном из которых была лента с надписью «От Аля». Наиболее редкие сорта роз, орхидеи, лилии, венок от синдиката грузового транспорта, в общем на 50 тысяч долларов. Действительно, О'Бэнион любил цветы и был одним из выдающихся главарей преступного сообщества.
Президент «Сицилийского союза», подставное лицо Капоне, был также похоронен с почестями: 17 грузовиков с венками, 12 мужчин несли гроб, накрытый американским и сицилийским флагами из шелка. И все же было и огорчение: кардинал Чикаго решил, что тела убитых гангстеров не могут быть допущены внутрь католической церкви.

Наконец, похороны братьев Дженна продемонстрировали градацию в статусе гангстеров. Первый из братьев был похоронен по первому классу: бронзовый гроб за 10 тысяч долларов, цветы на сумму 25 тысяч долларов, большое количество людей. Ушел из жизни действительно один из крупнейших представителей преступного мира. А когда был убит третий брат Дженна, то его похороны прошли очень скромно и в спешке. Дело в том, что три убийства, одно за другим, полностью подорвали влияние клана Дженна, он уже ничего собой не представлял. Зачем же оказывать ему честь?
Можно было бы продолжить список убийств и описать другие похороны. Но вопрос в другом. В 1930 году, после убийства журналиста, который, как неожиданно выяснилось, тоже принадлежал к преступному миру, в Чикаго, наконец, посчитали, что дальше нельзя мириться с подобной ситуацией. Но почему так поздно?