Лори Хэндленд "Темная луна"

Спасибо за продолжение!
___________________________________

Думаю, сотрудников это до чертиков бесит, да и сам он как взбесился, когда Элиза в лаборатории трубку не сняла и неизвестно куда подевалась ))

Ну вот, я ж говорила, что Джесси ми-ми. Правда, еще есть шанс, что она тебе снова разонравится ))
Сабина, Галя, Триша, Леля, спасибо, что не забываете.
_________________

Вау, смотрю между девочками появились признаки зарождения дружбы Вон даже поговорили чуть ли не по душам....
Надеюсь Джесси не испортит это опять каким либо словечком!
Интересно а где Ник и когда он появится?

во во, что не псих, так ведет себя чуть ли не господом...
Надеюсь Кора им сможет помочь или подскажет где искать ответы...

ЛаЛуна, LuSt, Bad Girl, Кьяра спасибо за великолепный перевод!!!!!!!
___________________________________

Не должна.
После этого разговора между девочками все последующие высказывания Джесси уже можно будет воспринимать как дружеские подколки или правда-матка в глаза. Просто Элиза этого ещё не понимает. Она ведет себя так, что никто не может относиться к ней по-дружески. Превентивные меры, на случай, если станет известно, что она оборотень. Чтобы не было так больно от изменения отношения к ней людей, с которыми раньше дружила.
Вот в этом разговоре с Джесси, например, Элиза пару раз просто не поняла ничего.

Мне вот этот момент очень понравился. Понятно дело, Джесси предпочла бы стрелять в любого другого, только не в Уилла, как бы хорошо у этому другому ни относилась. Подмигнула, чтобы показать, что этот выбор совершенно не зависит от личности второго, кого бы ни поставь рядом. Хоть Ли, хоть Мандэнауэра. Странно, почему Элиза этого не поняла.
Я вот подумала над словами Светы, что она в школе училась, в колледже, всем нравилась. И как-то в тупик зашла. Действительно, почему она не имела друзей? И чувствовала себя совершенно одинокой до встречи с Ником. Ведь тогда она не знала, что может стать оборотнем.
А автор пишет так, как будто у неё не за эти семь лет появилась уверенность, что её все будут презирать, она всегда была такая. Исключением стал только Ник.
_________________

Ну, может, у нее характер такой - быть одиночкой. Не знаю, зависит ли характер от воспитания и обстоятельств или это уже заложено природой. Ведь бывает, что в одной семье один ребенок - душа на распашку и миллион друзей, а другой тихинько с книжкой сидит и мало кого в душу пускает. Вот Элиза, по-моему, из таких.
А вообще, у Манденауэра в команде все знакомые нам сотрудники такие одиночки, что Джесси с Ли, что Дэмьен с Уиллом.
А девочки поначалу Элизу в штыки восприняли, потому что... ну, вот цитата из предыдущей книги про их первую встречу:

А теперь как увидели, что у идеальной Элизы проблем полно, и любовь - настоящая и несчастливая, так и оттаяли, Джесси-то уж точно.

Поскольку глав в романе 36, а мы уже прочитали 15, то будем надеяться, что главный герой не на последней странице вернется
Шепотом - скоро все будет

В Москве уже наступило 14 апреля, так что можно поздравлять.
Ластик, дорогая, поздравляю с днем рождения!
Желаю тебе, чтобы всегда рядом были люди, на которых можно опереться и с которыми интересно поговорить, чтобы реже приходилось волноваться за родных и друзей, а чаще за них радоваться, и чтобы они радовали тебя, чтобы здоровье не подводило до глубокой старости, а мечты исполнялись и не заканчивались. А на нашем форуме желаю много интересных книг, хорошую команду переводчиков, побольше свободного времени твоим замечательным редакторам, а также благодарных читателей, которые на забывают поделиться своими впечатлениями и просто поболтать!
Всего-всего тебе и спасибо за интересные книги, которые даришь всем нам!

 » Глава 16

Перевод laflor
Бета-ридинг LuSt
Редактирование Кьяра, Bad Girl

Отчасти Джесси была права. Не существует никакого свода правил, как вести себя оборотням. Нигде также не говорилось, что я не могла измениться, даже в моей ситуации. Дэмьен ведь смог.
Конечно, его прокляли. Или благословили? Черт, я уже не знала.

Но так как секс — это нормальная физиологическая потребность и людей, и волков, воздержание, наверное, принесло мне больше вреда, чем пользы.
Вот видите, я не хуже других умею убедительно обосновывать свою точку зрения.

— Джесс? — позвал Уилл. — Надо бы проведать шерифа Стивенсона.
— Тогда не раздевайся, Ловкач. — Джесси протопала мимо меня в зал. — Или все же разденься… — пробормотала она так, чтобы услышала только я. — Без одежды он выглядит куда лучше.

Приглушенный стук захлопнувшейся входной двери дал мне знать, что они уехали, и на меня вновь накатила усталость. Я поплелась в комнату, ставшую теперь моей, стащила с себя пропитанную потом одежду и в одной футболке Джесси заползла под холодное одеяло.

На окнах висели тяжелые шторы — один из «пунктиков» всех ягер-зухеров, наряду с серебряными пулями и поддельными документами, ведь почти все в подразделении спали днем и охотились ночью.

Учитывая это, вампир был бы замечательным охотником на оборотней. Если вы, конечно, доверяете кровососущей нежити, а я думаю, что это, само собой разумеется, не так.
Через несколько часов я почувствовала себя отдохнувшей, хоть все тело и затекло. Я спала так крепко, что проснулась в той же позе, в какой заснула. Совсем на меня не похоже. Обычно я ворочаюсь. Хорошо хоть сплю одна.

Вот только в этот раз я проснулась не в одиночестве. Едва открыв глаза, сразу услышала чье-то дыхание. Дверь в комнату была закрыта, хотя я точно оставляла ее распахнутой.
Пытаясь обмануть проникшего в комнату незнакомца, я продолжала глубоко и ровно дышать, не шевелясь, а лишь оглядывая комнату.

У окна стоял мужчина.
Я попыталась распознать его запах, но он недавно принял душ, и все, что удалось уловить — слабый аромат мыла и влажных волос. Новая одежда, все еще пахнущая полиэтиленовой упаковкой, и новая обувь — настолько новая, что можно было учуять запах каучуковой подошвы.

Вы же помните, что такое лучшая защита? Вот и я вскочила с кровати и обхватила его за шею, прежде чем он успел повернуться. Незваный гость попытался заговорить, но я перекрыла ему кислород.
Мне не понадобилась нюхать его вблизи, потому что и телосложение, и кожа под пальцами были знакомы. Я ослабила захват, и интервент повернулся.

— Соскучилась, дорогуша?
Редко когда я не предвосхищала неожиданных визитов задолго до непосредственного появления гостей. И несколько секунд неведенья меня напугали.
— Тебе жить надоело? — буркнула я.

Протопав по комнате, я включила лампу на ночном столике. Приглушенный свет еле достигал угла, в котором застыл Ник.
— Я никому не позволю вышвыривать меня из города, — сказал он.
— Думаю, кое-кто это уже проделал.

Ник прищурился:
— Я же здесь, правда?
— И когда Эдвард увидит тебя, он рассвирепеет. Не хочу быть этому свидетелем.
Ярость Эдварда обычно выражалась в пальбе, брызгающей во все стороны крови и пылающих трупах.

Ник пересек комнату и навис надо мной. Полагаю, это должно было меня напугать — уверена, этого Ник и добивался. Но его близость и попытка доминировать меня только возбудили.
Почему Ник так на меня действовал? Хотелось, чтобы желание исчезло. А точнее, чтобы исчез сам Ник.

Как будто услышав мои мысли, он схватил меня за плечи и слегка встряхнул. У меня перехватило дыхание — не от шока, а от волнения. Какая же я жалкая! С каких это пор мне нравится грубое обращение?
С тех самых, как Ник превратился в грубияна.
— Я не уеду.

Когда я попыталась освободиться, хватка усилилась. Вырваться не составило бы труда, не приноси борьба такого наслаждения.
— Элиза, что Манденауэр на тебя имеет? Что он знает? — Я замерла, ошалело уставившись на Ника. — Кто он для тебя?
— М-мой шеф.
— Здесь явно есть что-то еще.

Он был прав, но я не могла подтвердить его слова.
— Когда ты исчезла, — прошептал Ник, — я всех спрашивал, не видели ли они тебя. Но никто не видел.
Безусловно, Эдвард об этом позаботился.
— Кроме одного парня, который тайком пробирался в здание после того, как ночь напролет отмечал твердую тройку за тест по биологии. — «Ну и ну». — Он видел, как красивая блондинка уезжала с тощим страшным стариком.

Я сглотнула.
— И что?
— Теперь, когда я встретил тощего страшного старика, мне стало интересно… Тогда он не был твоим шефом, так почему ты с ним уехала?

Я качнула головой, и волосы — распущенные и в полном беспорядке — задели руку Ника. Его ноздри раздувались, хотя губы сжались в тонкую полоску. Он был в ярости.
И так же возбужден, как и я.
— Я уехала, потому что хотела уехать.

И это правда. Мне хотелось сбежать из места, где все внезапно стали пахнуть как добыча.
— Ты был… слишком навязчив, — выпалила я. — И пытался втянуть меня в то, к чему я не была готова.
Что-то мелькнуло в его взгляде, и на секунду я испугалась, хотя это было глупо. Он не мог причинить мне боль. По крайней мере, физически.

— Ты это имеешь в виду?
Ник накрыл губами мои губы. Мы столкнулись зубами, и я почувствовала привкус крови. Моей? Ника? Мне было все равно. И вкус, и запах лишь подначили меня дать выход безудержности, которая таилась глубоко внутри.

Мои губы приоткрылись, приветствуя его. Языки сошлись в дуэли: прикосновение, удар, отступление. Я дрожала, борясь с желанием еще раз пустить ему кровь.
Ник больно вцепился пальцами в мои волосы, оттягивая назад голову, чтобы проложить след из горячих поцелуев вниз по шее. Лизнул пульсирующую жилку и слегка прикусил складку кожи, при этом пальцами поглаживая мой уже возбужденный сосок, превращая его в ноющий пик.

Так он вернулся за мной или за этим? Не имело значения. Я его хотела. И так было всегда.
Мне надо было за что-то держаться, чтобы не упасть, поэтому я схватилась за плечи Ника, попутно восхитившись линией его ключиц и очертаниями бицепсов.

Он успел где-то сменить костюм на белоснежную футболку и джинсы. Кобуры с пистолетом тоже не было. Без формальной одежды и оружия, в новом, но в то же время старом образе, он напомнил мне того парня, в которого я влюбилась давным-давно, в более счастливое и невинное время, когда мы просто валялись на диване, учились и целовались, не в силах сопротивляться силе первого чувственного пробуждения.

Легкими касаниями Ник прошелся по моей спине все ниже, забрался руками под ненадежную защиту футболки и остановился, коснувшись голой кожи. Царапнул ногтями чувствительное место — там, где бедра переходят в зад, а потом сжал ягодицы в ладонях и привлек меня к себе.
Мне хотелось обхватить его ногами и пуститься вскачь. Как будто прочитав мои мысли, Ник приподнял меня, усадил к себе на бедра и зарылся лицом в мою грудь.

Я скрестила лодыжки у него за спиной и тесно прижалась к нему. Ник выругался, развернулся и, уложив меня на кровать, сбросил джинсы и футболку.
В свете лампы его кожа отливала золотом. Он окреп за годы нашей разлуки, и без одежды казался выше, шире и сильнее.

Широкие плечи, узкая талия и длинные, мускулистые ноги. Легкая поросль темных волос на груди спускалась вниз к плоскому животу и, завиваясь, обрамляла другую часть его тела, которая, ничем не прикрытая, казалась намного больше.

Я прикасалась к нему, когда мы учились в колледже — помню, как шарила у него в штанах, а Ник резко и прерывисто дышал, когда я рукой доводила его до конца, — но никогда не видела его мужского достоинства. Да и сейчас у меня не было возможности хорошенько его рассмотреть. Один взгляд мне в глаза, и Ник лег рядом со мной. Он не спрашивал, не колебался, и я была этому рада. Будь у меня избыток времени на раздумья, я, скорее всего, заставила бы Ника остановиться.

Хотя нет, не думаю. Ник всегда был в моем сердце недоступным мужчиной мечты, моим единственным, и если я не могла быть с ним, то не хотела никого другого. Так и дожила девственницей-оборотнем до двадцати девяти лет. И долгое-предолгое воздержание меня уже достало.
Если я потеряю душу, что ж, так тому и быть. Пусть меня завтра пристрелят.

Сначала Ник овладел моим ртом, а потом и телом. Один глубокий толчок — и я больше не девственница. Вот только избавиться от второй моей проблемы будет чуть-чуть труднее.

Боль длилась всего секунду — я терплю большую каждое полнолуние. Но Ник замер, потом медленно поднял голову. В его взгляде все еще читалась злость, но теперь к ней добавились беспокойство и мягкость, которой я не видела с момента его возвращения.
— Почему ты мне не сказала?
— Ты не спрашивал.

Ник уперся лбом в мой лоб.
— Элиза...
— Не останавливайся. Если остановишься, мне придется тебя убить.

Он усмехнулся, но я не шутила. Мое тело горело, кожа казалась слишком тесной, а кровь вскипала.
Я вцепилась в спину Ника, потом принялась исследовать рельеф его ягодиц, все впадинки и выпуклости. Притянув его ближе, я задала безмолвный вечный вопрос и получила ответ в виде еще одного яростного толчка.

Весь мир уменьшился до точки слияния наших тел. Девственность осталась в прошлом, и я все еще была человеком. Ну, по крайней мере, до определенной степени.
Джесси спрашивала, какую еще свинью мироздание способно мне подложить. В данный момент меня беспокоило лишь, что еще со мной мог сделать Ник и как долго он продержится.

Я приподнялась ему навстречу, и его тело отозвалось пульсацией внутри меня в такт биению наших сердец. Глаза Ника были закрыты, голова откинута назад, и с каждым движением он проникал все глубже и становился все больше.

— Еще, — пробормотала я ему в губы, затем прикусила нижнюю. — Сильнее.
— Я сделаю тебе больно.
— Не сделаешь. — Я сжала его бедра и показала, чего хочу. — Не сможешь.

Изначальная грубость стала еще первобытней. Меня возбуждало скольжение плоти о плоть. Выгнувшись, я подставила Нику грудь, но мешала футболка Джесси. Я попыталась ее стащить, но ткань была плотно зажата между нами, а мы совершенно не собирались отлипать друг от друга.

С рычанием, которое, казалось, докатилось до кончиков пальцев на моих ногах, Ник схватил горловину футболки и разорвал ткань пополам. Опустив голову, он захватил ртом один сосок, потом прикусил его.
Я затрепетала и сильнее сжала его член. Вздрогнув, Ник втянул сосок, прижимая его языком к нёбу в ритме, который отдавался в наших телах.

Мне пришлось закрыть глаза, потому что перед глазами замелькали видения совершенно незнакомого мира. Лес, деревья, небо — новолуние, полнолуние, — ответы на все когда-либо возникавшие вопросы, прямо тут, так близко, что я словно наяву услышала слова и нашла решение задачи.

Я больше не разрывалась на две части, а была единой. Я стала самой собой: не женщина и не волк, а просто я. В старом как мир обряде двое становятся одним целым, а потом…

Ахнув, я достигла вершины наслаждения, когда Ник задел предназначенное только для него место. Еще толчок, и еще один, и снова, пока оргазм не сотряс нас обоих.
Когда последние вибрации в теле затихли, а горячий воздух сменился прохладным, я провела рукой по волосам Ника. Сердце сжалось: мне хотелось одновременно и прижать его к себе, и оттолкнуть.

Ник скатился с меня и улегся рядом. Он молчал, а я не знала, что сказать.
У меня было двоякое ощущение: вроде бы это я, но другая. Как такое возможно?

— Я приехал сюда не ради этого. — Его голос звучал отстраненно.
Я не знала, что сделала не так или, может, не сделала.
— Нет?
Он раздраженно выдохнул и сел.

— Я забыл надеть презерватив. Черт! — Он запустил пальцы в волосы.
Меня это не волновало, потому что забеременеть я не могла, а так как ликантропия могла вылечить даже пулевое ранение в голову (правда, не от серебряной пули), о половых инфекциях тоже можно не переживать. Плохо, что я не могла объяснить это Нику.

— В жизни так не тупил, — пробормотал он.
Внезапно почувствовав себя голой и одинокой, я отвела глаза и зацепилась взглядом за размазанное пятно крови на внутренней стороне бедра. Быстро завернулась в покрывало, чтобы Ник не увидел.

— Спасибо, — пробормотала я.
— Я не хотел, чтобы все случилось вот так.
— Ты хотел по-другому?

Ник поднял руки, потом опустил их.
— Элиза, ты меня чертовски запутала. Я смотрю на тебя, и мне кажется, будто мы совсем не расставались. Чувства те же, но мы уже другие.

Прямо в точку. К тому же я больше не человек. А была ли им вообще когда-нибудь?
— Ты выглядишь так, будто прошло всего семь дней, а не семь лет. — Он склонил голову и пристально посмотрел на меня. — Как такое возможно?

Его слова напомнили — как будто мне нужны были лишние напоминания! — что нам никогда не быть вместе. Не судьба. Рано или поздно Ник узнал бы, кто я на самом деле и что сделала, и возненавидел бы меня.

— Мне хочется тебя ненавидеть, — пробормотал он.
Я вздрогнула: он что, читал мои мысли?
— А разве ты не уже?

Ник поглядел на кровать, потом на меня.
— По-твоему, это можно назвать ненавистью?
— Нет.

Он вздохнул.
— Но и любовью это назвать трудно.
Тогда почему мне казалось, что это любовь?

В глазах защипало, и я встала. Пока шла через комнату, таща по полу кончик покрывала, умиротворенность и истома испарились, уступив место кипучей энергии.
Увидев мельком свое отражение в зеркале над комодом, я замерла: глаза полностью окрасились в синий цвет. Не было и намека на белки. Глаза волка, за исключением одной детали.

Большинство обывателей и не знают, что голубыми глаза бывают только у волчат. Что же делать, если встретите в лесу синеглазого взрослого волка? Лучше молитесь, чтобы под рукой были серебряные пули.

В панике я часто задышала. Когда я превращалась в волка, у меня оставались человеческие глаза. Так что же означают волчьи глаза, когда я в человеческом обличье? Сомневаюсь, что это сулит что-то хорошее.

Я поглядела в зеркало еще раз. Ник тем временем одевался — как удачно, потому что я собиралась выставить его прямо сейчас.
— Ты хотел меня, — сказала я. — И получил. А теперь уходи.

Ник вскинулся и повернулся ко мне. Я же склонила голову, чтобы пряди волос упали на глаза. Если он увидит аномалию, я обречена. Или он.
— Что? — тихо переспросил Ник.

За этим спокойствием скрывалась жидкая сталь — раскаленная добела и кипящая.
— Нам обоим хотелось наверстать упущенное. — Пожав плечами, я медленно двинулась к двери. — Теперь мы знаем — ничего особенного.
— Ты врешь почти так же плохо, как трахаешься.

Я вздрогнула. Он тоже врал. Даже я, несмотря на неопытность, понимала, что случившееся между нами не имело ничего общего со словом «плохо» или обычным перепихом.

Я слышала его шаги за спиной, но не стала оборачиваться, чтобы увидеть, как близко он подошел. Если смогу выйти в прихожую, ему никогда меня не поймать.

Я открыла дверь и чуть не закричала, увидев замаячившую в проходе большую черную тень.

_________________

вот черт, и кого это нелегкая принесла... Человека или волка?

может это из за тотема или из за секса? Может сильная разрядка высвободила что то у нее?

да, как то не очень хочется на это смотреть...

laflor, LuSt, Кьяра, Bad Girl спасибо за великолепный перевод!!!!!!!!
___________________________________

Спасибо!!!

laflor, Ластик, Света, Таша, спасибо за продолжение!

Ну вот, конечно, он не улетел.
И явился вслед за Джесси, за исключением времени, потраченного на душ и покупку новой одежды.
И терпеливо ждал, когда Элиза проснется. Хотя рисковал, что кто-то придет. Джесси с Уиллом вернутся, например, или Эдвард.

Вот опять. Элиза уверена - Эдвард позаботился чтобы никто ничего не видел. А как тогда быть с этим парнем? Если бы Мандэнауэр узнал, как бы он заботился? Насколько я поняла, стереть память он не может. Тогда что?

Хороший вопрос.

Снова непонятка. Разве кровь у оборотней брызгает во все стороны, если попасть серебряной пулей? Она ведь сразу же загорается...
Тогда чья кровь брызжет?

Как интересно. Вот в этот момент глаза и изменились, наверное.
Что же по этому поводу скажет Кора Копвэй? Хотя вряд ли такое уже когда-то происходило. Но может какая легенда-пророчество существует...
Типа Нео из Матрицы
Но теперь я начинаю сомневаться, что для Элизы вообще может быть разработано какое-нибудь лекарство. Скорее всего автор оставит её вот таким человеком-оборотнем, единым целым.

Билли?
Уже пора, наверное. И сейчас Элизе придется опять сражаться, превращаться, и скрыть это от Ника никак не получится.
_________________

помучайтесь немножко ))
Ничего не скажу

а тотем сейчас, кстати, где?

Нет, ну волка же парень не видел, видел только девушку и дедушку, а в этом нет ничего криминального.

Ну кровь, наверное, брызгает оттуда, куда пуля попала, а потом оборотень сгорает - мне кажется так...

Если что-нибудь скажет...

Посмотрим, фантазия у Лори хорошо работает, думаю, конец будет каким-нибудь неожиданным.
_________________

 » Глава 17

Перевод laflor
Бета-ридинг LuSt
Редактирование Bad Girl, Кьяра

— Элиза!
Голос Эдварда. Что я там говорила о невезении?
Задняя дверь была всего в нескольких шагах. Раньше я не замечала, что она выходит на лес – удобно.

Я попыталась прошмыгнуть мимо Эдварда и выбраться на свежий воздух, где могла бы поддаться жажде обратиться, которая будоражила мою кровь, словно полная луна в небе. Эдвард задержал бы Ника здесь, а я спряталась бы в чаще. По крайней мере, до ухода Ника.

Но Эдвард крепко схватил меня за руку. Для старика он был сильным, но все же не сильнее меня. Однако я была приучена повиноваться и никогда не причинять ему боль, поэтому остановилась и посмотрела шефу в глаза.
Он вздрогнул, когда увидел мой волчий взгляд.

— Что происходит?
— Да, — донесся из спальни голос Ника, — что происходит?
Эдвард помрачнел и потянулся за пистолетом.

— Нет, — выдохнула я. Тембр вибрировал между человеческим и волчьим.
— Элиза? – спросил Ник, выходя из комнаты.
— Не подходи.

По идее, я не должна была терять над собой контроль, ведь до полнолуния оставалась еще уйма времени. Но даже под совершенно круглым диском луны я справлялась лучше, чем сейчас.
Я думала, что секс меня не изменит, но, наверное, ошиблась.

— Что он здесь забыл? – потребовал ответа Эдвард.
Я промолчала. Разве не понятно, зачем Ник вернулся?

— Дура, — припечатал Эдвард. — Ты понятия не имеешь, чем для тебя может обернуться такое вот потакание своим прихотям. Ну и что, стоило ради этого рисковать жизнью?
Я не собиралась отвечать, потому что совсем не жалела о случившемся. Но Эдварду лучше об этом не говорить — он-то покончит со мной с превеликим удовольствием.
— О чем он там болтает, Элиза? – занервничал Ник.

Эдвард вытащил пистолет.
Я встала между шефом и Ником, но можно было не беспокоиться – дуло уперлось в горло мне.

— Выходи.
Эдвард толкнул меня к черному ходу. Я наступила на волочащееся следом одеяло.
— Вы тоже, мистер Франклин.

Не став спорить, Ник вышел. Он, наверное, подумал, что мы с Эдвардом окончательно рехнулись.

С неба лился свет луны, такой холодной, радушной и кривобокой. Ветер растрепал мои волосы. Я чуяла запахи леса и земли, и они влекли меня к себе. Хотелось пробежаться по лесу, ощутить свежесть ветра, щекочущего мех, погнаться за чем-то маленьким и пушистым, поймать его и попробовать на вкус кровь.
Обычно такие мысли казались мне отвратительными, но сегодня вечером они соблазняли. Я шагнула к лесу, но меня остановил голос Эдварда:

— Докажи, что не отдала душу темной стороне, подарив ему тело.
— Черт, о чем вы толкуете? — рявкнул Ник. – У него крыша поехала?
— Ты знаешь, что нужно сделать, — пробормотал Эдвард, пропуская слова Ника мимо ушей. — Покажи мне.

Я смущенно покачала головой.
— Обратись и действуй по инструкции, — прошептал он мне на ухо. — Обратись и не убивай.
— Хорошо.

Я сделала еще один шаг к лесу. Эдвард дернул меня назад и ткнул пистолетом в спину. Я низко и угрожающе зарычала.
— Веди себя прилично! — Манденауэр толкнул меня сильнее. — Обратись здесь и сейчас. Ради него и меня.
— Нет.

Эдвард нетерпеливо вздохнул.
— Есть только два способа убедиться, что он уедет и не вернется — твой или мой. Выбирай.
Способом Эдварда всегда была и оставалась смерть. Мой был куда легче.

Если я покажу Нику свою сущность, он тут же сбежит. Но останется жив — и это послужит мне наградой. А лучше всего то, что если он начнет об этом рассказывать, ему никто не поверит.
Беспроигрышная ситуация. Типично для Эдварда.

Я глянула на Ника из-под завесы волос. Его лицо одновременно выражало ярость и растерянность. Ник понятия не имел, во что вляпался, когда настоял на том, чтобы сопровождать меня в Фэрхейвен.
Если бы он остался и кто-то узнал, что я его люблю, его жизнь оказалась бы в опасности. Угроза исходит от всех монстров – живых или мертвых. У меня действительно нет выбора.

Я вступила в пятно струившегося с неба серебристого света. Распростерла руки, запрокинула голову и впустила в себя луну, открыв ей разум.
Сила полилась в меня ослепительно-белым светом. Я слышала то, что не мог услышать ни один человек, видела невообразимые миры, улавливала запах несуществующих волков и даже слышала их — кружащую в небе призрачную стаю.

Луна наполнила меня, приласкав и изменив. Покрывало спало, когда я превратилась в волчицу — быструю, сильную, проворную.
— Прекрасное животное, — пробормотал Эдвард. – Мозг человеческий, а тело волчье. Их очень трудно убить.

Первое, что я увидела, открыв глаза, был Ник. Он упал на землю. Его грудь тяжело вздымалась, и я испугалась, что ему стало плохо, но он просто пытался вдохнуть, чтобы не потерять сознание.
Не могу его винить. Не каждый день увидишь, как женщина превращается в волка. Он реагировал ещё достаточно спокойно.

— Как так? — смог выдавить Ник, приподнимая голову.
Я подползла поближе, и когда он поднял глаза, то почти коснулся носом моей морды и растерянно отпрянул.

— Отличительная черта оборотня, — продолжал вещать Эдвард с непонятным оптимизмом, — человеческие глаза. Это придает фразе «Не стреляйте, пока не увидите белки их глаз»[1] конкретный смысл, jawohl.

Повернувшись к Эдварду, я глухо зарычала. Шеф только рассмеялся. Ник быстро подался назад, вскочил на ноги и потянулся за отсутствующим пистолетом, от чего мое сердце дало трещину.
До этого момента я и не понимала, как надеялась, что Ник видел настоящую меня и ему было все равно. Он опустил руку.

— Ягер-зухеры вовсе не на бешеных волков охотятся, — пробормотал он.
— Nein.
— Тогда на кого?
— На оборотней. И не только.

Казалось, опасение Ника уступило место любопытству. Но быть цирковым уродцем мне хотелось еще меньше, чем бесноватым ожившим ужасом.
— Она оборотень.
— Случай Элизы особенный. Она единственный...

Я гавкнула.
— Ах да. — Эдвард пожал плечами. Судя по выражению лица, он относился к моему уточнению скептически. — Элиза и Дэмьен — единственные оборотни в команде.
— Дэмьен, — пробормотал Ник. – Вот уж не ожидал.
— Как и Ли. — Тон Эдварда утратил веселость. – Ее это повергло в шок.
— Могу представить. Что вы имели в виду, говоря «и не только»?

— Разных монстров. Поэтому у нас разные потребности и рабочие группы.
— Разных монстров? — Ник слегка позеленел. Я заскулила, и он тут же заверил: — Со мной все нормально. Каких еще монстров?
— Любых, какие придут на ум, но в основном тех, кого трудно даже вообразить.
— А вы точно не из ФБР? — спросил Ник. — Подразделение «Секретных материалов»?

— Что за «Секретные материалы», о которых я так часто слышу? — Эдвард поглядел на меня, но я была не в том облике, чтобы ответить.
— Телесериал, — рассеянно пояснил Ник. – Вам, наверное, не понравится.
— Даже не сомневаюсь. Телевидение — такая трата времени!

Развлечения Эдварда были немногочисленны: оружие, пули и смерть. Что за жизнь. Правда, моя немногим лучше: сыворотки, противоядия и оборотни. Да уж.
— Зачем вы мне это рассказываете? – поинтересовался Ник. — Собираетесь меня убить?
— Конечно, нет, мистер Франклин.

Мы с Ником выдохнули с облегчением, которое, правда, длилось недолго — до следующих слов Эдварда.
— Я думал предоставить эту возможность Элизе.

Повисшая пауза настолько затянулась, что с каждой секундой становилось все более неловко.
— Шучу, — рассмеялся Эдвард.

Я глухо зарычала, и шеф тут же притворно удивился:
— Ты же сама всегда говорила, что мне надо развивать чувство юмора.
— Вам надо еще над этим поработать, — заметил Ник.
— В этом-то вся и проблема. Юмор — понятие субъективное.

Мне захотелось сбить Эдварда с ног и усесться у него на груди — такой себе оборотничий юмор. Но шеф скорее вынесет мне мозги серебряной пулей, чем рассмеется. Да уж, каждый понимает шутки по-своему.

— Мистер Франклин, я не собираюсь вас убивать. Как Элиза уже несколько раз замечала, убийства раздражающих меня субъектов приносят больше проблем, чем выгоды. Думаю, с мертвым агентом ФБР забот будет полон рот.

— Тогда зачем вы мне это рассказываете? — повторил свой вопрос Ник.
— Вам все равно никто не поверит, — пожал плечами Эдвард.
— Поверят, если я ...
— Что? Приведете Элизу? Подвергнете ее допросу, отдадите на растерзание правительству и прессе? А как же пробы, инъекции, анализы крови?

Ник сузил глаза и пробормотал «ублюдок» так тихо, что услышала только я. Потом наклонил голову, как будто учуял что-то интересное. Когда он повернулся ко мне лицом, я прямо-таки увидела, как его озарила догадка.
— Так чем вы занимались в той секретной лаборатории, доктор Франкенштейн?

Я моргнула. Он думал, что я штамповала монстров?
Внезапно от всех этих вопросов, тайн и лжи навалилась жуткая усталость. Эдвард хотел, чтобы Ник обо всем узнал? Пусть тогда сам и рассказывает.

Лес позвал меня, и я помчалась к нему, оставив позади Эдварда, Ника и целый мир.
— Разыщи Джесси и Уилла, — крикнул шеф мне вслед. — Они пошли далеко на север на поиски шерифа. Что-то их долго нет.

Другими словами, я должна была доказать, что все еще служу ему, а не злу, но меня жутко бесили такие приказы — когда нужно было принести палку, как собака. Хотя, думаю, лучше быть злой, чем мертвой.

Где-то в голове крутилась мысль, что амулет был в кармане спортивных штанов, а не у меня в руках, когда я обратилась со скоростью света. Что бы это значило?
Может, чудовище начало брать надо мной верх? Но тогда почему мне кажется, что я лучше контролирую ситуацию, что я стала сильнее и действую правильнее, чем когда-либо еще?

Пусть у оборотней и человеческий разум, но все же было трудно сосредоточиться на загадке мгновенного обращения, обрабатывая сенсорную информацию об окружавшей меня новой лесной чаще.

Тело охватило непреодолимое желание бежать. Если бы я захотела, то смогла бы пробежать за день километров сто пятьдесят, потом еще десять гнаться за стадом, а затем снова припустить. Оборотню не нужны сверхчеловеческие способности — сам факт того, что он волк, уже делает его необычным.
Я побежала на север, пытаясь уловить знакомый запах, но пока безрезультатно. Луна вытягивала душу, а из горла рвался вой.

Я задрала морду в тот момент, когда низко над головой пролетела ворона и каркнула так громко, что я тявкнула от неожиданности. На соседнем дереве сидели другие птицы. Заметив мой взгляд, они снялись с ветки и полетели вслед за первой вороной, словно большие черные летучие мыши. Они пытались что-то мне показать.

Я уловила запах воды задолго до того, как наткнулась на ручей. Плескаясь в воде, опустила морду к самому дну, позволила холодной жидкости успокоить гудение в голове и пила до тех пор, пока не притупилось жгучее чувство жажды. Правда, полностью оно не прошло, потому что я нуждалась не только в воде. Приближалось полнолуние, и если не изготовить сыворотку, мне захочется крови.
Нужно серьезно поговорить с Эдвардом. Где данные моих исследований? Смог ли он их восстановить? А если нет, то почему?

Надо мной по-прежнему кружили вороны. Я качнула головой. Нет, они кружили над чем-то другим — там, чуть впереди.
Отряхиваясь от воды, я будто бы почуяла запах другого оборотня. Но когда снова принюхалась, в ноздри ударил только аромат леса. Тем не менее возвращение в коттедж было так же немыслимо, как поездка в волчьем обличье на велосипеде, поэтому я последовала за воронами к поляне, окруженной высокими вечнозелеными деревьями.

Посреди нее лежало тело — судя по форме, шериф. И больше никого: ни оборотня, кроме меня, ни волка, ни человека — ни одного живого существа.
Вороны бесследно исчезли, их не было видно в небе. Странно. Они привели меня сюда, чтобы помочь или навредить? С ними не знаешь, чего ожидать.
Надо бы осмотреть шерифа. Несмотря на явственный запах смерти, я могла ошибаться.

Эй, а может, я вовсе не оборотень. Может, это просто сон и я проснусь в Стэнфорде в объятиях Ника. Фантазия, в которую я погружалась уже сто раз. Увы, от правды не скрыться.

Поэтому я обошла вокруг тела, надеясь на малейшее движение, но ничего не произошло. Подползая на животе все ближе и ближе, я вытянула шею как можно дальше, пока она не хрустнула от напряжения, и понюхала его руку.

И тут рядом с моей головой просвистела ружейная пуля.
____________________
[1] Приказ, отданный солдатам военачальником Уильямом Прескоттом, командовавшим армией во время Войны за независимость. Прескотт отдал такой приказ для того, чтобы подпустить врага на короткое расстояние и, следовательно, стрелять более тщательно и смертоносно, сберегая ограниченный запас боеприпасов.

_________________

laflor, Ластик, Таша, Света, спасибо за продолжение!
Какая глава интересная. И я просто в шоке от отношений Элизы и Эдварда.
Пытаюсь поставить себя на место Эдварда, рассуждать с точки зрения ягер-зухера, принимая во внимание, что Элиза может стать смертельно опасной. И всё равно не получается его поведение полностью оправдать. Даже не так. Умом понимаю, что он в общем-то прав, а душа не принимает. Впечатление, что он изо всех сил давит на Элизу, постоянно подчеркивает свою власть, выказывает пренебрежение, заставляет беспрекословно подчиняться, даже шантажирует. Возможно, такое поведение Эдварда - гарант того, что если уж Элиза в таких условиях не сорвется, то и не начнет убивать вообще.
Но дело в том, что Эдвард не играет роль, он на самом деле так к Элизе относится. И я считаю его слишком жестоким по отношению к ней. Взять хотя бы вопрос о сыворотке. Элиза до сих пор не знает, получит ли от Эдварда формулу. Какая необходимость держать её в подвешенном состоянии в таком важном именно для неё вопросе? Да просто лишний раз подчеркнуть, что он главный.

О, автор готовит нас к новой книге. Уже разговор о всяких разных других монстрах зашел.
Ник, лапуля, тут же понял с чего бы это Элиза заскулила и постарался успокоить.

Ага, было бы здорово. Только Эдвард может себе позволить всякие жестокие шутки, а Элиза, увы, нет. Иначе сразу же получит серебряную пулю.
Вообще мне её ужасно жалко. Она и так по характеру скрытная, а единственный человек, который знает её сущность, так с ней обращается. И в ответ она не может даже вспылить. Эдвард слов-то не выбирает, а Элиза должна изо дня в день доказывать, то она умеет держать себя в руках.

Как странно, зачем такие предосторожности? Почему она не поверила своему нюху?
Вот лучше бы по лесу вокруг поляны побегала, посмотрела, нет ли опасности. А то выскочила на открытое место к убитому человеку совершенно не разведав обстановку.
Про ворон как-то ничего в голову не приходит. Зачем вывели её на эту поляну?

Да кто угодно мог выстрелить в волка, подбирающегося к лежащему человеку. И хуже всего, если это будет Джесси с серебряными пулями.
Они с Уиллом ни разу не видели Элизу в облике волка. Да и вообще, с какой стати им думать, что Эдвард послал доктора Хановер на поиски, потому что они что-то долго не возвращаются? Могут убить запросто.
А может быть это тот же стрелок, который был возле лаборатории?
_________________