Дж.Р. Уорд - серия Братство Черного Кинжала

– Поймал ее! – крикнув Бэлле, Фьюри сгреб племянницу в свои объятия. Налла захихикала и, крепко его обхватив, зарылась лицом в его волосы, что она любила делать.
Бэлла завернула за угол библиотеки Братства и резко остановилась, серебристое платье вихрем улеглось вокруг ее ног. Бриллианты вокруг шеи сверкали, словно огонь, равно как и камни на запястьях и в ушах.
– О, слава Богу, – воскликнула Бэлла. – Клянусь, она такая же быстрая, как и ее отец.
– Ты прекрасно выглядишь, – сказала Кормия позади него.
– Спасибо. – Бэлла затеребила платье. – Обычно я хожу иначе, но…
– Оно оттеняет все твои достоинства. – Зейдист вошел в библиотеку как порочная версия Кэри Гранта(1). Смокинг идеально обтягивал каждую линию его тела и в частности – ЗИГ подмышкой.
Зейдист принял суровый вид, покачав пальцем своей дочери. – Ты будешь хорошо вести себя со своим дядей и тетей?
Налла серьезно кивнула, будто только что приняла на себя руководство континентальной частью штатов. – Да, Папочка.
Улыбка Зи осветила целую галактику. – Это моя девочка.
Налла улыбнулась и протянула руки. – Папочка, а поцеловать?
Зи взял ее, чтобы обнять, а потом она потянулась к своей маме.
– Хорошо, – сказал – Зейдист, по-деловому переедав дочь своей шеллан. – Мы будем в Метрополитене(2) до одиннадцати. Потом ужинаем у Рофа. У меня с собой пейджер, мобильный, БлэкБерри…
Фьюри похлопал близнеца по плечу. – Сделай глубокий вдох, брат мой. Расслабься.
Зейдист постарался изо всех сил. – Верно. В смысле, я знаю, что у вас с ней все будет хорошо. То есть, у вас все будет хорошо… у вас у всех все будет хорошо…
Фьюри посмотрел на часы. – А вы опоздаете. Повезет, если успеете к началу интермедии(3).
– Я в таком предвкушении, – сказала Бэлла, возвращая Наллу в объятия Фьюри. – «Сельская честь» Масканьи(4). Она будет фантастична.
– Если, конечно, тебе удастся вытащить инфантильного папочку из дома. – Фьюри пожал руку близнеца. – Иди. Побудь со своей шеллан. Ради бога, это же ваша годовщина.
Они покинули библиотеку спустя двадцать минут. Может, двадцать-пять.
Фьюри покачал головой. – У него проблемы с разлукой с ребенком, причем серьезные.
– О, а ты справляешься лучше?
Фьюри повернулся. Кормия сидела на диване, их сын Агони… или Агги, как его называли… спал на ее руках. Пухленький кулачок ребенка сжимал мамин большой палец – малыш верен своей привычке, даже когда спит без задних ног.
– Беру свои слова назад.
– Дядя, а история? – спросила Налла. – Пожалуйста.
– Конечно, что ты хочешь послушать? – хотя, он и так знал.
Когда он устроился рядом с Кормией, Налла указала на книгу со сказками, которую он сделал для нее. – Про воина.
– О, вот это неожиданность. – Он подмигнул Кормии. – Ты имеешь в виду, про Воина и служанку?
– Нет, Дядя. Другую.
– Про Воина и корабль?
Налла захихикала, – Нет, Дядя!
Фьюри очень серьезно кивнул. – Верно. Про Воина и пинокль?
Налла казалась озадаченной. – Какой пинок?
Кормия рассмеялась, ее красивые зеленые глаза были столь прелестными, что Фьюри не мог отвести взгляда. На какое-то мгновение он снова поразился тому, что их сын унаследовал мамины глаза, этот изумительный оттенок весенней листвы.
Когда Налла заерзала, Кормия сказала, – Фьюри, не мучай ее.
Фьюри устроил свою племянницу на коленях, поцеловал шеллан и погладил гладкую щечку своего сына. Потом он открыл книгу и начал читать на Древнем Языке.
– Жил-был сильный воин с отважным сердцем. Однажды, в ветреный день он остановился в лесу…
Глаза Агги распахнулись, и он издал звук, характерный для малышей, когда все хорошо; похожий на булькающий вздох, полный довольства. Фьюри узнал его потому, что раньше часто слышал от Наллы, а сейчас – от Агги. Этот звук возникал, когда их животики были полны, а родители были рядом с ними, и голос, который они находили приятным, дополнял историю.
Когда Фьюри сбился с ритма чтения, Кормия протянула руку и сжала его ладонь.
Она всегда знала, подумал Фьюри. Всегда знала… знала, что он думал о родителях и своем брате, прошлом и будущем, надеждах, мечтах и опасениях.
Она знала все, что было в его голове и его сердце, и ничто из этого не отталкивало ее. Она знала, что он беспокоился о трезвости, даже после стольких лет. Знала, как он радовался, что сын пошел в нее, потому что счел это признаком того, что присутствующая в его генах склонность к вредным привычкам могла не перейти к малышу. И знала, что он до сих пор боролся с чувством, будто делал недостаточно много для близких.
Она знала все это, и по-прежнему любила.
Он поцеловал внутреннюю сторону ее запястья, и взглянул на следующее поколение. Он надеялся, что жизнь приберегла для малышей только хорошее, что лунная ночь всегда будет ясной для них, ветер всегда будет нежен, а глубокая любовь их сердец будет обращена к достойным супругам.
Но он понимал, что жизнь не будет легкой, и они столкнуться с препятствиями, которые он не мог даже вообразить.
Вот в чем дело: он верил в то, что видел в их глазах. Потому что они были рождены от переживших великие испытания, с обеих сторон. И это поможет им, больше чем любая гарантия легкой жизни.
Фьюри прокашлялся.
И продолжил читать им обоим.