Бета-ридеры всея... объединяемся

Особый интерес представляет эффект, создаваемый инверсией в приводимом ниже отрывке из романа Диккенса «Записки Пикквикского клуба»:
Out came the chaise, in went the horses, on sprang the boys, in got the travellers.


Инверсия послелогов придает описанию большую динамичность, которую нельзя передать инверсией в русском языке: карету выкатили — выкатили карету; лошадей впрягли — впрягли лошадей и т.д.: ни тот, ни другой порядок слов не передает стремительной последовательности действий.

Удачным представляется перевод этого места, сделанный Иринархом Введенским. Он прибегнул к лексическому средству для передачи динамичности описания и ввел ряд наречий образа действия, передающих ту поспешность, с которой путешественники отправились в путь.


Дружно выкатили карету, мигом впрягли лошадей, бойко вскочили возницы на козлы и путешественники поспешно уселись в карету.


Перевод того же отрывка А. Кривцовой и Е. Ланном, в котором инверсия не компенсирована другими средствами и в котором поэтому не сохранена динамика описания, не может считаться адекватным:
Карету выкатили, лошадей впрягли, форейторы вскочили на них, путешественники влезли в карету. (Темп описания еще более замедлен неудачным глаголом «влезли».)


Эти примеры наглядно показывают, что переводчик не должен формально подходить к своей задаче. Надо стремиться сохранить не столько сам прием, сколько производимый им эффект.

I avert my eyes, but not before I catch an unwitting crotch-level shot of Michael that is sure to be emblazoned in my head forever.
Я отвожу глаза, но прежде успеваю заметить непроизвольный импульс в области паха Майкла, что, несомненно, навечно запечатлеется в моей памяти.

Ластик, это я понимаю, только не могу нормально по-русски сформулировать. Вот и мучаюсь.

— Претензия? — нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
— Это Долохов, — сказал князь Андрей.
—А! — сказал Кутузов.

— A!... — сказал Кутузов...

Севши на лошадь, наружность Кутузова изменилась.....