SOLAR:
Anastar, Kareglazka, спасибо огромное за интересный кусочек главы в прекрасном переводе!!
vika-i:
Anastar, Kareglazka, спасибо за еще один кусочек романа!
Жаль, что он закончился на самом интересном месте.
Даже осознавая эту истину, веря в нее всеми фибрами души, Сев обнаружил, что вышел из затененного угла прочь от библиотеки, полной мужчин, ищущих его общества.
И твердым решительным шагом направился вслед за мисс Хадли.
Anastar:
Да! Я когда увидела эту картинку, больше ни на что не могла смотреть - вылитая Грир.
Или что ему скажет или сделает она, находясь не в самом лучшем расположении духа - мило побеседовала с папашей называется.
По мне, так это больше типично для матерей.
Как говорил один мой старый профессор-анатом, "Так успевайте же!"
.
Вторая часть 9 главы очень скоро
Почувствовал таки ее взгляд, вышел
Прежде чем лезть в высшее общество, поучился бы этикету!
Следующий закончится на еще более интересном!
janemax:
О да, Грир страшна в гневе, ей палец в рот не клади - откусит.
О, как чудесненько.
Значит какая-то незримая связь между ними уже установилась.
У кого? И потом, зачем ему манеры, у него же денег куры не клюют.
Неужто его высочество с поцелуями полезет?
janemax:
Все может быть
Ох, Настя, интригуешь...
Anastar:
» Глава 9, часть 2 (окончание)
ГЛАВА 9, ЧАСТЬ 2Перевод: Anastar
Редактор: Kareglazka
Вскоре после бегства от отца Грир поняла, что потерялась в бесконечном лабиринте коридоров. С рассеянной от пережитых негодований головой, она особо не запомнила, который проход вел в ее спальню.
Закусив губу, Грир рассматривала каждую дверь. Кажется, ее спальня находится в конце коридора по правую сторону. Да, точно. Выбрав дверь, которая показалась знакомой, Грир приоткрыла ее и заглянула внутрь.
Ошиблась. Это не ее спальня.
Вообще-то это даже не жилая комната. На вошедшую гостью смотрело несколько инструментов, расположенных между мебелью с выцветшей и потертой тканью.
Лунный свет заливал комнату, пробиваясь между раздвинутых штор. Грир ступила под жемчужные лучи. Шаги заглушал ковер. В комнате висела благоговейная тишина, словно позабытые инструменты жили в ожидании того, что придет Грир и сотворит с ними музыку. Словно они много лет ждали кого-то, кто снова позаботится о них.
Задумчивая улыбка тронула губы. Грир двинулась вглубь обездоленной комнаты, позволив пальцам пробежаться по струнам прекрасной арфы. Почти в каждой семье в Уэльсе была арфа. А папа обожал музыку. Он часами сидел у камина и играл для своей приемной дочки на арфе или волынке.
Улыбка дрогнула, когда нахлынули мысли о папе. Грир скучала по нему. Особенно в такие вечера – когда сталкивалась с Джеком Хадли и вопиющей действительностью, напоминающей о том, что Джек никогда не будет для нее таким отцом. Заботливым и ласковым. Настоящего папу она потеряла и никогда не обретет снова.
В горле образовался ком от понимания, что такая безусловная любовь больше никогда не встретится. Грир изо всех сил пыталась проглотить комок, но безуспешно.
Не поднимая инструмент, она с прикрытыми из-за всплеска чувств глазами сыграла пару аккордов на арфе.
«Папа, если бы ты по-прежнему был здесь, со мной ничего бы не случилось. Я была бы в безопасности дома с тобой и не искала бы так отчаянно признания и респектабельности, поскольку любовь, которую ты дарил мне, всегда значила много больше. Я все могла выдержать, когда у меня был ты».
Грир не могла прогнать грустные мыли. И пусть сейчас уже бесполезно о чем-то жалеть и чего-то хотеть, она позволила себе минуту слабости. Пока. Завтра она снова будет сильной и забудет, что в глубине души жаждала чего-то столь эфемерного, как любовь.
За спиной раздались шаги. Грир обернулась, ожидая, что это Джек вернулся, чтобы снова критиковать ее.
Однако увидела вовсе не Джека. Нет, хуже.
Она втянула в себя воздух и заморгала от жжения в глазах, надеясь, что посетитель не заметит, насколько трудно ей сдержать слезы.
– Что вы делаете? – требовательно спросила она. – Следите за мной? Вам больше не о ком волноваться? – Грир сморгнула, пытаясь избавиться от рези в глазах. – Никто больше не добивается вашего внимания? Вы же чертов принц, в конце концов. Вас не должны застать за разговором со мной.
Принц ничего не отвечал, только смотрел.
В груди все сжалось, когда Грир взглянула на его лицо: черты были до боли прекрасными во мраке комнаты, даже с таким привычным напряженным и задумчивым выражением.
Она резко рассмеялась и покачала головой:
– Чего вы хотите?
Принц лишь продолжал смотреть.
Грир взирала на него, отчаянно недоумевая, отчего он не говорит… почему он вообще здесь. А если пришел, чтобы оскорбить ее другим непристойным предложением? Полезное напоминание о том, что Севастьян считал ее женщиной, для которой уединение с мужчиной – дело привычное. Или он пришел снова смущать ее своими добрыми взглядами – как в тот раз, когда похвалил ее пение?
Принц достал из своего черного жилета носовой платок и уверенно протянул Грир. Она с обидой уставилась на белоснежный лоскут.
– Это еще что?
– Кажется… что-то блеснуло в ваших глазах, – невнятно пояснил Севастьян, словно ему неудобно было указывать, что он заметил ее близкое к слезам состояние.
– Вам показалось, – отрезала Грир.
Но, тем не менее, выхватила ткань из его рук, стараясь не задеть его пальцев. Потом отвернулась и приложила платок к глазам.
Спустя минуту она глянула через плечо, напряженно ожидая и боясь, что принц станет расспрашивать, из-за чего она так расстроилась. Изливать его высочеству свою душу сейчас хотелось меньше всего на свете. Тем более, ему наверняка будет все равно.
Грир опустила взгляд на мягкий лоскуток в своих руках и снова с любопытством посмотрела на Севастьяна. Что ж, возможно, ему и не все равно. Все же он любезно протянул ей платок. И такой поступок не сочетался со сложившимся о принце мнением.
Нахмурившись, Грир направилась обратно к дверям.
– Много людей с удовольствием валялись бы у ваших ног. Вы впустую тратите свою высочайшую компанию на меня, – сказала она и протянула ему платок.
Взяв его, Севастьян пожал плечами и лениво ответил:
– Остается только терпеть их подхалимство.
От такого тона Грир сжала зубы.
– Так что, вы ищете кого-то, кто не станет перед вами лебезить? Вот зачем преследуете меня? Хотите общаться с кем-то, кто осмелится осуждать ваш нрав?
– И какой же у меня нрав?
В золотистых кошачьих глазах Севастьяна плясало нечто опасное сродни веселью, когда он встал перед Грир. Близко. Чертовски близко.
– Просветите меня.
До Грир донесся его запах. Ни от кого другого так не пахло. Не то чтобы она принюхивалась к мужчинам, но к некоторым стояла довольно близко. Принц пах чистотой, свежестью и… и мужественностью. А это что за аромат? Слабый запах бренди дразнил ее нос. Разве может принц так пахнуть?
Грир сглотнула, внезапно потеряв способность говорить. Такая близость пугала. Язык совсем не слушался, когда она пыталась произнести слова.
– Ну-ка, вы утверждаете, что обладаете достаточной смелостью, чтобы осуждать меня?
Севастьян сверху вниз окинул ее взглядом. Соблазнительный тягучий акцент прошелся нежным бархатом по коже Грир. А голос действовал словно афродизиак, перед которым невозможно устоять. Грир поспешно отступила на шаг. Нужно держаться подальше, иначе она будет такой, какой принц ее и считал: вообще не леди, а распутной девкой.
– Именно! Вы грубиян… и сноб! – парировала Грир и воинственно задрала подбородок. Не такая уж простая задача, когда собеседник так возвышается над ней. – И я не выставляю себя дурой перед вами только потому, что вы родились с золотой ложкой во рту!
Быть может, суждения Грир и несправедливы, но Севастьян оказался прекрасной мишенью для выплескивания ярости и отчаяния, затопивших ее, когда она ступила в эту комнату. Он никогда не ведал, что значит быть потерянным и одиноким… или отвергнутым из-за обстоятельств рождения. Наоборот, ему происхождение давало огромные преимущества.
– Почему, мисс Хадли? Почему вы так категорично не хотите выказывать мне должного почтения, подобно другим? – переспросил Севастьян.
От неотрывного зоркого взгляда Грир стало не по себе.
– Не считая гнусностей обо мне, которые я подслушала в нашу первую встречу?
Напоминать о непристойном предложении почему-то не хотелось. Когда они вдвоем в пустой комнате, куда вряд ли кто войдет… поднимать такую тему казалось плохой идеей. Словно она нарочно хотела ему напомнить, что он в тот раз счел ее привлекательной, и взять его руки в свои…
– Почему вы приняли мои слова так близко к сердцу? Вы ведь и есть незаконнорожденная. Дочь человека с весьма сомнительной репутацией. – Даже когда Сев говорил, выражение его лица оставалось холодным и бесстрастным… словно его ничуть не задевали оскорбления. – Сама судьба против, вы совершенно не подходите.
– Ну а вы? – не сумев скрыть душившую ее злость, бросила Грир в ответ. Она глубоко вздохнула, отчего грудь заметно поднялась и опустилась. – Вы всего лишь нищий принц страны, утонувшей в долгах!
Снисходительное выражение лица у Севастьяна как ветром сдуло. В глазах появилась сталь, но Грир уже закусила удила.
– О, в самом деле! Я слышала, что о вас говорят. Сплетни текут в обоих направлениях. Как до вас дошли слухи обо мне, так и я слышала шепотки о вас. Ваши гордость и высокомерие ничуть не оправдывают отчаянного положения, но вы продолжаете строить из себя надменного принца…
– Я принц – со всеми обязанностями и ответственностью, которые прилагаются к титулу, – возразил он. – Я ничего не строю, мисс Хадли.
Натянутость его формального обращения должна была подготовить ее к неожиданной смене его настроения, но все равно она не смогла держать язык за зубами.
Внезапно Севастьян стал причиной всего происходящего, всех несправедливостей ее мира.
– Принц затерянного королевства, – выпалила она. И даже понимая, что следующие ее слова жестоко ранят, все же продолжила, ведь он тоже не был особо добр к ней. – Я знаю, что вы угробили половину мужчин в стране из-за своей войны.
Он изменился в лице. Каменная маска дала трещину, и Грир поняла, что зашла слишком далеко.
Принц схватил ее за руку и дернул на себя, их лица оказались слишком близко.
– Эта война никогда не была моей. Не я развязал ее. Я и до мужчины-то не дорос, когда она началась, но мне пришлось столкнуться с суровой действительностью. Я, безусловно, не желал стольких жертв, но в итоге положил конец раздору. Берегитесь, вы говорите о том, в чем ничего не смыслите, – прошипел Севастьян.
Грир опустила взгляд туда, где он обхватил ее руку.
– Может, в вашей стране дамы находят очаровательной первобытную грубость, возможно, даже восхитительная леди Либби будет наслаждаться подобным обращением. Почему бы вам не убрать руки от меня и не поискать ее?
Он ничего не ответил. Лишь смотрел, не ослабляя крепкой хватки.
Грудь поднималась и опускалась от глубоких вдохов, когда Грир прерывисто задышала. Она не могла вспомнить, чтобы прежде так же сильно злилась. Однако нужно признать, что злилась она не только из-за принца. Грир просто разочаровалась, когда поняла, насколько жалок весь этот спектакль с поиском мужа… единственного мужчины, который, если ей вдруг повезет, захочет на ней жениться… Затея, которая вначале вызывала надежду, теперь стала довольно неприятной задачей.
Грир потрясла головой. Просто вечер тянется слишком долго. И удержать себя в руках становится все труднее.
Она посмотрела на руку Севастьяна на своем плече. Он проследил за ее взглядом и, снова обратив взор на лицо Грир, сказал:
– Возможно, леди Либби из тех дам, что не будут возводить напраслину на человека, которого не знают.
– Возможно, – ответила Грир, но убеждать его, что она более благовоспитанна, чем элегантная леди Либби, не собиралась. Облаченная в шелк и атлас, Грир чувствовала себя в гостиной вдовы так же неуместно, как слон на светском приеме.
Секунды тянулись бесконечно, а спорщики все неотрывно пожирали друг друга глазами. Грир даже показалось, что слышит шум крови в ушах.
Так остро ощущалась ладонь принца, отпечаток каждого пальца на руке. Осознание близости, лишающая спокойствия интимность ситуации обрушились на Грир. Она обвела взглядом пустую музыкальную комнату с одинокими инструментами.
И тут словно пробудилась, ожила. Каждой частичкой своего тела.
Грир уже очень давно не чувствовала в себе столько жизни.
Взгляд соскользнул на прекрасно очерченные губы Сева. Само искушение во плоти. Мужские губы не должны выглядеть так красиво. Сейчас принц Севастьян пленял Грир так же, как принцы из сказок, что она любила в девичестве. На мгновение она позволила себе забыть, что как раз этот принц лишен героических качеств, сопутствующих подобной наружности, и считает ее неподходящей только потому, что никто из знатных не хотел с ней якшаться.
Глубоко вздохнув, Грир позволила себе забыть о его суждениях. Позволила себе выйти из оцепенения и шагнуть в жизнь.
Прежде чем здравый смысл вернулся, прежде чем успела подумать достаточно, чтобы остановиться, Грир приподнялась на цыпочки и обвила рукой шею Севастьяна, наслаждаясь ощущением шелковистых волос под пальцами.
Вот оно. Мгновение сладости жизни перед холодным браком по расчету и вечным одиночеством.
Suoni:
ОГх, какие страсти! Взаимные обвинения, наговорили друг другу грубостей. А искры так и летят!
К этому всё и шло! С первых минут знакомства.
Anastar, Kareglazka, спасибо за главу!
нара:
Ох какая горячая глава!!!!!!!спасибо девочкам за перевод .мне уже не терпится прочитать продолжение
n-sia:
А я все думала, кто же совершит первый шаг...
Настя, Kareglazka, спасибо за перевод!!!
janemax:
Настя, Люда, спасибо за интересное продолжение.
Ох, как они схлестнулись характерами...
Но Сев сам виноват, нечего донимать девушку, когда у неё кошки скребут на душе.
А Грир, даже осознавая собственную неправоту, уже не могла остановиться.
Ей нужно было выплеснуть свои эмоции, а принц как раз подвернулся под руку.
Что же нас ожидает в следующей главе? Как себя поведет Севастьян?
SOLAR:
Anastar, Kareglazka, спасибо огромное за интересное окончание главы в прекрасном переводе!!!