Анна в своем аду

"Страна Чудес без тормозов и Конец Света" Харуки Мураками? Эту книгу имеете в виду? Надо обязательно почитать тогда.

 » Квартира Ника. Далеко и близко. Река ночью

Как-то так вышло, что большую часть времени я проводила в квартире Ника. Мы не договаривались об этом вслух, но я чувствовала, что так будет лучше: мое присутствие немного разряжало обстановку.
В день возвращения Ника я засиделась допоздна, тихонько беседуя с Марией. Уходить не хотелось, но оставаться дольше было неловко. Мария заметила мои колебания и предложила переночевать. Ник решил поиграть в аутиста и весь вечер молча сортировал разные вещи по порядку; он закончил с одеждой, разложив ее в стопки по цветам, и теперь переставлял на полке книги, стоя к нам спиной.
- Я бы осталась, если Ник не против, - сказала я. Он молча продолжал свое занятие. – Ты не против?
- Нет, - ответил он, всем своим видом излучая равнодушие.
- Надеюсь, при тебе он хотя бы постесняется ходить неодетым, - ледяным тоном сказала Мария.
Я поперхнулась.
- Мой дом, как хочу, так и хожу, - ответил Ник невозмутимо.
Глядя на него, я представила, что застану его в одних трусах, или и того хуже – без них. Почувствовав мой взгляд, он обернулся и, словно прочитав мои мысли, усмехнулся чуть заметно. Кажется, я покраснела до кончиков ушей. Стало ужасно неловко, словно невольно вторглась в чужое личное пространство. Но говорить, что передумала и иду домой, было бы глупо. Тем более что домой-то идти не хотелось. Что я там не видела – пустую квартиру? А здесь мне если даже и не рады, то хотя бы не против моей компании.
Принимая перед сном душ и переодеваясь в пижаму, которую выдала Мария, я сообразила, что у меня нет смены белья. Можно было постирать его, чтобы высохло до завтра, но, представив, как Ник заходит в ванную и видит его там, я смутилась. Хотя он и раньше жил в одной квартире с Марией, наверное, привык. Спросить чистое белье у Марии? Она-то точно привыкла к таким вещам, живя то с одним, то с другим подопечным.
Да о чем я вообще беспокоюсь? Сейчас Нику точно не до моих тряпок. Я постирала все, что нужно и развесила на змеевике.
В комнате кроме узкой кровати был раскладной диван, на котором устроились мы с Марией. Укрываться пришлось одним одеялом.
- Я принесу еще одно, - сказала Мария и поспешно добавила: - на случай, если ты захочешь еще как-нибудь остаться.
Я лежала, чувствуя боком исходящее от нее тепло, и слушала, как Ник шумит водой в ванной. Из-под двери просачивался желтоватый свет. Меня накрыло давно забытое ощущение, что я дома, что рядом кто-то близкий, надежный. Тут же возникла мысль, что ночую в чужой квартире с двумя чужими людьми, но я прогнала ее прочь.
Дверь ванной открылась, и силуэт Ника на мгновение возник в прямоугольнике яркого света. Щелкнул выключатель, квартира погрузилась в темноту. Мой вновь обретенный друг зашел в комнату, чуть слышно ступая босыми ногами, скользнул в кровать и затих. Я думала, что долго не усну от волнения, но, оказавшись в тишине и уютной темноте, отключилась моментально.
Проснулась я от осознания, что кто-то за мной следит. Начинало светать, комната тонула в мягком сером полумраке. Бросив взгляд в сторону кровати, где спал Ник, я увидела, что он смотрит на меня. Безо всякого выражения, просто наблюдает. Заметив, что я проснулась, он так и не отвел глаз.
Чувствуя себя не в своей тарелке, тихонько, чтобы не разбудить Марию, встала, прихватила одежду и поплелась в душ. Все равно не усну, а на работу идти уже скоро.
Стоя под согревающими струями воды, я слушала, как Мария, проснувшись, что-то говорит Нику по пути на кухню, как гремит посудой, готовя нам завтрак. Я вышла и почуяла разливавшийся по квартире запах яичницы с ветчиной. Ник направился в освободившуюся ванную, по дороге едва не задев меня плечом.
Мы позавтракали все вместе – это выглядело бы прямо-таки семейной идиллией, если бы кто-то из нас промолвил хоть слово.
Провожая меня до двери, Мария тихонько попросила прийти на ужин.
- В обед я его еще выдержу, - сказала она, - но вечером он меня доведет до нервного срыва.
- По-моему, ты не справедлива, - ответила я. – За весь вчерашний день Ник не сделал ничего плохого. Слова тебе поперек не сказал.
- Это он при тебе.
Что ж, если представить, что причина не в воспитанности Ника, а в его особом ко мне отношении, то получалось даже лестно. Пообещав Марии вернуться, я отправилась на работу.
Вопреки сложившейся в последнее время привычке задерживаться допоздна, сегодня я засобиралась домой, еле дождавшись конца рабочего дня. Серый Человек был явно этим недоволен, но я легкомысленно прощебетала, что всех дел не переделать и отбыла, оставив его наводить порядок и обесточивать помещение в одиночестве.
Забежав по пути домой, чтобы прихватить кое-что из одежды, я пошла к Нику. Мария готовила ужин, Ник еще не вернулся, и без него мы обе чувствовали себя свободней. Я помогла резать овощи для салата, рассказывая про работу и про Серого Человека. Спросила у Марии, чем она сегодня занималась.
- Тем же, что и всегда. Сходила за вещами, которые не успела вчера перевезти, заодно принесла для тебя одеяло. Если решишь остаться. – Она замялась. – Мне очень неловко пользоваться твоей добротой. Если хочешь – иди домой, я пойму…
- Глупости, - ответила я. – Ты же знаешь, что я по тебе скучаю. И по тем временам, когда мы жили вместе.
Она вздохнула. Потом повернулась к раковине и начала мыть посуду.
- Но сейчас несколько иная ситуация, - продолжила она, взглянув на меня пристально. – Ты вынуждена находиться в одной квартире с ним. Причем, в его квартире.
- Ник вроде бы не против. К тому же, мы долгое время работали вместе и прекрасно ладили.
- Это другое. На работе не так, как дома. Что бы ты не говорила, его присутствие тебя напрягает. Не можешь полностью расслабиться. Чтобы переодеться, нужно прятаться. На твои личные вещи он может наткнуться в любой момент. Моешься в душе и думаешь о том, что дверь, вообще-то, не запирается. Спать приходится в одной комнате, и кажется, что даже во сне чувствуешь, как он на тебя смотрит.
- Откуда ты знаешь?
- Такая уж у меня работа. Сейчас привыкла, а в первое время тоже было неловко.
Я ссыпала овощи в салатницу, посолила и размешала.
- Сегодня утром Ник меня разглядывал, - смущенно пробормотала я.
- А, не обращай внимания. У него утренняя бессонница. Ну вот, вроде все готово. Вернется чудовище, и можно будет садиться за стол.
Мы прибрались на кухне и решили выпить чаю. В отличие от моей квартиры, здесь кухня была попросторнее, и обеденный стол размещался в ней. Глядя на синие огоньки под чайником, я думала о Марии и Нике. Неужели он расхаживал перед ней голым, вламывался в душ, когда она мылась, рылся в ее вещах? Все это никак не вязалось с тем Ником, которого знала я.
- Где он сейчас работает? – спросила я Марию.
- На выдаче продуктов, - усмехнулась она. – Теперь ему придется время от времени встречаться с каждым жителем города. Хуже работы, пожалуй, для него не придумать.
- Почему? Ник вовсе не похож на социопата.
- Ну, он не только мне одной как кость поперек горла. Живя здесь долгое время, твой приятель многим успел насолить.
- Поверить не могу… - пробормотала я рассеянно.
- Ах да, ты все еще считаешь его прекрасным принцем! – Мария снова начинала злиться, и я мысленно поклялась, что никогда больше не буду спрашивать ее о Нике. – Может быть, хватит уже судить по внешности, Анна? Несмотря на смазливое лицо, это порядочная дрянь. Понимаю, сейчас, когда он не успел ничем обидеть тебя, ты очарована. Как и все, кто с ним мало знаком. Но я тебя предупреждаю: будь осторожна.
- Тебя послушать, так он просто воплощенное зло. Что Ник такого натворил, из-за чего его все должны ненавидеть?
Чайник закипел, и мы разом поднялись с места. Мария жестом велела мне сесть и залила заварку кипятком.
- Я не сплетница, - отрезала она. – Хочешь – спроси у него самого. Вы ведь друзья, не так ли?
Она с грохотом поставила передо мной чашку. Потом, немного подумав, добавила:
- Он как тот царь из легенды, который превращал в золото все, чего коснется. Только в случае твоего друга получается совсем не золото.
Я задумалась. У нас с Ником было только двое общих знакомых. Мария и Роза. Первая его на дух не переносит, а вторую он цинично использовал в своих интересах. И, кстати, даже не спросил о ней, когда вернулся.
Нет. Я не хотела думать о нем плохо. Ведь если у меня не будет Ника, то я снова останусь одна. Даже с Марией я сейчас вместе только из-за него.
- Спасибо, что за меня переживаешь, - сказала я примирительно. – Только я вполне сама могу во всем разобраться. Не думаю, что Ник может сделать мне что-то плохое. Да и хуже, чем есть, вряд ли возможно… Ну что ты смотришь на меня как на дурочку!
Она нахмурилась.
- Ты меня извини конечно, Анна, но иногда ты и впрямь чересчур наивна.
Я промолчала. Мария села напротив, отпила чай, задумчиво посмотрела в окно.
- Что ж, видимо, мне придется тебе кое-что рассказать. О нем и обо мне. Не хочу, чтобы ты считала меня злобной мегерой, угнетающей прекрасное и несчастное создание. - Ее глаза сузились. - Как ты наверное догадалась, нам часто приходилось встречаться. Твой друг здесь находится долго, не знаю, сколько, но дольше меня. Сначала мне он тоже нравился. Казался таким ярким на фоне всех остальных. Ты ведь тоже так думаешь, Анна?
Я промолчала, чувствуя, как краснеют мои щеки.
- Я действительно жалела его. Прощала. Старалась помочь. До того случая, как...
Она замолчала. Я подождала какое-то время, но любопытство пересилило.
- Что он натворил?
- Убил меня, - ответила Анна спокойно. Неужели для тех, кто здесь живет давно, это обыденные поступки? Убивать. Умирать.
- Почему он это сделал? - тихонько спросила я.
- Он много раз убивал себя. В тот раз решил, что вместе веселей, полагаю. - Мария посмотрела на меня зло и продолжила. - Однажды ночью он включил газ, закрыв все окна. Делал все тихо, чтобы меня не разбудить. Но я проснулась. Почуяла запах, но было поздно. Он стоял посреди кухни в респираторе, с коробком спичек в руках. Увидел меня, улыбнулся и попытался зажечь одну. Глядя мне в глаза. Я ослабла, надышавшись газом, и успела только выскочить за входную дверь. Это меня, конечно, не спасло. Вторую спичку он все же зажег.
Я смотрела на нее, онемев от шока. Как же так, Ник! Неужели другие люди, их чувства, их боль, совсем ничего для тебя не значат? И я не значу тоже? Я не верила. Так просто не могло быть.
- Тем не менее, мне все же повезло: останься я в квартире, было бы гораздо хуже, - продолжала Мария. - Как с ним, наверное. Мы ведь попали в больницу вместе. Только я восстановилась довольно быстро. А вот он — нет.
Она вздохнула и потерла пальцами висок.
- В этом мире все заживает гораздо быстрее. Но боль ничем не отличается от боли, которую мы испытывали при жизни. - Голос ее звучал глухо. Я не хотела слушать дальше, но прерывать ее не имела права. - Ты и сама об этом знаешь. А ожоги — одна из самых болезненных травм. Судя по всему, площадь ожогов нашего приятеля была очень обширной. К моменту моей выписки он все еще оставался лежачим.
Я подняла на нее глаза. Мария сидела, сгорбившись, и смотрела на лежащие на коленях руки.
- Иногда я подходила к дверям его палаты и слушала, как он орет во время перевязок. И понимала, что во мне больше не осталось к нему ни капли жалости. Я ни разу не зашла его проведать, потому что не хотела больше видеть. Но... - она усмехнулась. - Когда я полностью восстановилась и вернулась к работе, угадай, кто был моим первым подопечным?
- Мария, прости, я не знала! Мне... мне правда очень жаль.
Некоторое время мы сидели молча. Я просто не знала, что сказать. Да что там, я вообще не знала, как теперь общаться с Марией и Ником. Я понимала, что Мария не врет, но поверить в то, что Ник на такое способен, не могла.
Потом вспомнила о Розе. Наверное, все же способен .
Но кое-что тут не складывалось.
- Получается, если ты погибнешь не по своей вине, то все равно вернешься в город, - сказала я задумчиво. - И в случае с тобой так и было. Тогда зачем Ник подстроил свое убийство на этот раз?
- Потому что не знал об этом.
Я чуть не вскрикнула от неожиданности. Ник стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку. Как он зашел так незаметно? И главное — как долго он здесь?
- Твоя подруга так и не сказала, что погибла, - продолжил он. - Я так понял, она готова рассказывать об этом всем, кроме меня.
- А ты не догадался? - Зло ответила Мария. Она ничуть не смутилась. - Не думала, что ты еще и туповат.
Ник зашел в кухню и сел за стол рядом с нами.
- Так ты меня за это ненавидишь? - Спросил он, заглядывая Марие в лицо.
- В том числе, - ответила она. - А вот за что ты меня ненавидишь, Никитушка? Что я такого сделала, что захотел меня убить?
Он откинулся на спинку стула.
- Я тебя не ненавидел. До этого момента. - Голос его звучал подчеркнуто спокойно. - И я не знал, что все так получится. Я думал, что мы оба сможем наконец сбежать отсюда.
- А с чего ты взял, что я хочу бежать? - тихо спросила Мария.
Ник что-то хотел ответить, но не нашел слов. Я впервые видела его таким растерянным. И он опять замолчал, подобрался и замкнулся в себе.
Вечер мы снова провели в тишине.
На другой день, разбирая вещи в пустой квартире, я заметила, как что-то блеснуло в пыли под столом. Пошарив там, я достала маленький металлический предмет. Серьга-колечко. Она выглядела так знакомо, что я бережно завернула ее в носовой платок и сунула в карман. Глупо, конечно, но на секунду подумалось, что если Ник снова наденет свои сережки, то станет прежним.
Вернувшись с работы, я не увидела Марию. Похоже, она была в ванной – оттуда доносился шум воды. Включив свет в прихожей, я разулась, повесила шубу на крючок и направилась на кухню. Дверь ванной распахнулась, и я едва не столкнулась с выходящим оттуда Ником. От неожиданности мы отступили на шаг друг от друга.
Он только что принял душ и стоял передо мной, держа в руке футболку, босиком, одетый в просторные тренировочные штаны. Пахнущий свежестью, с влажными волосами, небрежно вытертый – несколько капель воды остались под левой ключицей. Посмотрев на эти капли, я скользнула взглядом ниже. Что-то было не так.
- Прости, не слышал, как ты вошла, - спохватился Ник, и начал было надевать майку.
- Подожди, - сказала я.
Он послушно замер, медленно опустил руки, и на мгновение на его лице промелькнуло что-то еле уловимое (настороженность? Растерянность?), словно он не успел натянуть свою обычную равнодушную маску прежде, чем я замечу.
Я снова посмотрела на его грудь и вспомнила, как под прижатыми к ней бледными пальцами растекалось красное, страшное. Сейчас на его теле не осталось никаких следов раны: гладкая, бархатистая кожа. Стремясь лучше рассмотреть, я чуть наклонилась и неосознанно протянула руку, как бы пытаясь убедиться, что глаза меня не обманывают. Но, почти коснувшись, опомнилась и отвела пальцы.
Ник стоял, не двигаясь, и, поймав его взгляд, тяжелый, как свинец, я тоже застыла.
- Что тебе от меня нужно, Анна? – голос его звучал глухо. – Твоя подруга здесь, потому что выполняет свою работу. Вроде тюремщика. А ты? Хочешь жить в моем доме? Может, заниматься со мной сексом? Или просто иметь под рукой кого-то, с кем можно весело провести время? Знаешь, я сейчас слишком устал, чтобы сопротивляться, поэтому просто скажи. Как конкретно ты хочешь мной обладать?
Его слова срывались и падали на меня, словно тяжелые острые камни, одно за другим. Глядя в его глаза, я вдруг почувствовала, что вот он, Ник, весь передо мной нараспашку, захочу - смогу коснуться обнаженных, натянутых нервов. Непостижимая бездна, манящая и отталкивающая одновременно. Чуждая. Далекая.
Он усмехнулся.
- Ты похожа на любителей животных, которые запирают их в клетки, чтобы можно было приходить и умиляться, когда захочешь. Ну, и окружать заботой, конечно.
О чем он говорит? Может ли этот человек принадлежать мне на самом деле? То, в чем я нуждалась, как в воздухе, для Ника, напротив, являлось оковами. Я искала близости, он от нее бежал; на одной и той же дороге мы стремились в разные стороны. Впервые я задумалась, а была ли вообще хоть раз с кем-нибудь вместе? Или просто рядом с теми, кому временно оказалось со мной по пути?
Удивительно, но его открытость вела к еще большему отчуждению: пытаться сблизиться с таким Ником было так же бессмысленно, как ловить туман сачком.
Ник стоял и ждал ответа, а я почему-то вспомнила о найденной сегодня сережке. Сунув руку в карман, вытащила ее из платка. Сделала шаг и оказалась так близко, что чуть не наступила на пальцы его босых ног.
Его зрачки резко расширились, почти заслонив радужку, но сам он остался на месте. Вынув сережку, я показала ее Нику.
- Это не мое, - сказал он, посмотрев на нее вскользь.
Аккуратно, едва касаясь, я вдела сережку в его ухо; Ник прикусил губу, но не шелохнулся. Я заметила, что его волосы стали заметно длиннее. И темнее. Его тело быстро становилось прежним. Шрамы от всех его ран останутся только на душе.
- Мне нужно, чтобы ты был, - ответила я дрогнувшим голосом. – Как-нибудь. Хоть иногда.
- Добавь «со мной» – и выйдет один из худших вариантов ответа, - резюмировал Ник уже своим обычным скучающим тоном.
Волшебство момента закончилось. Он снова оделся в броню равнодушия. Я все сделала и сказала неправильно.
Дверь распахнулась, и Мария, увидев нас, застыла на пороге.
- Я вам помешала? – холодно произнесла она.
- Нет, - ответила я.
- Да, - ответил Ник, протискиваясь мимо нас в комнату.
Я почувствовала, как краска заливает лицо, хоть мы и не делали ничего такого, за что стоило бы стыдиться. Но почему-то казалось, что нас застали за чем-то интимным. Заметив мое смущение, Мария нахмурилась и потащила меня на кухню.
- Что случилось? – строго спросила она, закрыв дверь.
- Ничего, - ответила я. – Мы… мы просто разговаривали. Я вернулась домой, а он как раз выходил из ванной, и мы остановились поболтать.
- Какая прелесть! Только почему, когда я вошла, на тебе лица не было?
Я промолчала.
- Анна, скажи мне, этот гад тебя обидел?
- Нет! Он ни разу меня не обижал! И, пожалуйста, если не хочешь со мной поссориться, никогда его так больше не называй!
Я выскочила в коридор, наспех оделась и ушла, хлопнув входной дверью. Промелькнула мысль, что без меня между обитателями квартиры опять разгорится ссора, но мне было все равно. Никто в моей защите не нуждается: ни Мария от Ника, ни Ник от Марии. Каждый из них прекрасно способен за себя постоять. А с меня, пожалуй, хватит.
На улице было темно, морозно и очень свежо. Хрустально-прозрачный воздух резанул холодом на вдохе. Быстрым шагом, словно опасаясь, что кто-то кинется вслед, я свернула за угол. Конечно, догонять меня никто не стал: мои соседи были слишком заняты переживанием собственных драм.
Пустой тротуар, покрытый, словно глазурью, коркой подтаявшего за день и теперь замерзшего снега, блестел в свете фонарей. С подоконников и карнизов свисали сосульки. Город казался стеклянным и даже красивым, но у меня не было настроения им любоваться. Это место - мой ад, из которого нет выхода. И нет надежды. Ничего больше нет, и никогда не будет; все, что становилось важным, чем начинала дорожить, оказывалось иллюзией, которой город меня дразнит.
Настоящее здесь лишь бесконечное существование без радости и смысла. Бег по замкнутому кругу, где помощи ждать не от кого. Пытаясь избавиться от одиночества и отчаяния, я получила их в десятикратном размере. Оказывается, я ничего о них не знала. Да что я вообще знала, живя в своем уютном мирке, где можно было радоваться, страдать, влюбиться, уехать хоть на край света – в любой момент, когда захочется! А я всего этого даже не замечала.
Я шла, куда несли ноги, и спохватилась, когда дома вокруг исчезли. Оглядевшись, поняла, что забрела на дорожку, ведущую через пустырь к реке. Что ж, река так река. Будет интересно взглянуть на нее ночью.
Удаляясь от города, я замечала, как ночь меняла обличье. Теперь она была таинственной, по-настоящему весенней, несмотря на мороз и снег под ногами. Воздух пах совершенно иначе, чем еще несколько дней назад, тишина уже не ощущалась по-зимнему мертвой, а небо, высокое, темно-синее, бездонное, смотрело на меня равнодушными глазами далеких звезд. Все вокруг словно замерло в напряженном ожидании.
Река, чуть слышно журча, чернела на фоне снега. Я подошла к ней и остановилась, вглядываясь в спокойную гладь, отражающую небо. Она манила войти, погрузиться в непроницаемую, темную воду. Раствориться в ней и уплыть в неизведанное.
Но я прекрасно знала, чем закончится такое купание. Всего лишь мокрой одеждой, переохлаждением, потерей сознания и больницей.
Постояв немного, я развернулась и побрела обратно.
Почти весь город уснул – лишь в редких окнах горел свет. Шагая по тихим пустынным улицам, я чувствовала, что прогулка успокоила меня. Не осталось ни обид, ни тревоги, только пустота и усталость.
Я добралась до Спального района, и нужно было решать, куда идти дальше. Подумала немного и направилась в дом Ника.
В окне горел свет. Я тихонько зашла в квартиру и увидела Марию, сидевшую на кухне. Ник, наверное, уже спал.
Конечно, она извинилась. А я ответила, что прощу, только если она напоит меня чаем.
_________________

Все сказала в личке, поэтому просто спасибо за новую главу и жду следующую
___________________________________

Новая глава; замечательно!

да что ты говоришь. Если вслух не договаривались, откуда Анна это знает? Додумала за других - только так. Поменьше телепатии, пожалуйста.

сперва - переодеваться, а потом - сообразить, что белья нет? м.б., про пижаму из этого предложения убрать?
Вообще, белью уделено чрезмерное внимание, но это моё стеснительное ИМХО.

проще: раскладной

запятую не нужно

я - я подряд. Можно чуть изменить. Вместо

Чувствуя боком исходящее от нее тепло, я слушала, как Ник шумит водой в ванной.
"Лежала" - не принципиально, уже написано, что они улеглись.

закрытой - накрыло, однокоренные близко

лучше - дверь ванной
Опять, конечно, однокоренное близко, но будем считать, что так надо)

два деепричастных оборота на предложение - не айс

ощущения - выше было
желательно подобрать синоним

серый, превращающий в чёрно-белое) немного смешно)

понятно, что под головой, надо уточнять, если не под головой. Она же подушка)

уже - дважды

здравствуй, канцелярит, давно не виделись

пропущена и

вещи были чуть выше, повтор

Мария стоит у раковины, моет посуду. Обернулась?

огоньки газа, пожалуй. Горит, всё же, не сама конфорка.

быльё. м.б., "когда она мылась"?

будет точнее, если сказать: которого знала я.

они бы разбились) Или почти швырнула, или стукнула чашками о стол, или что-то подобное.

да? а я думала, что Анна более тепло относится к Марии, разочарование...

скобки - не лучший вариант, их можно заменить: то ли настороженность, то ли растерянность.

что-то опять канцелярия лютует. Да пальто она сняла, или шубу, проще напиши. Кстати, снова предложение с двумя деепричастиями.

бездушное, канцелярское словосочетание. Ты можешь сказать гораздо ярче, постарайся)

очень много схожих по смыслу слов, а значит, прошерстить текст от избыточности. Если морозно - ясно, что свежо. И если выше сказано о морозе, не менее ясно, чем резанул воздух. (Резанул лёгкие, м.б.)

не нужно неопределённости, ты же пишешь от первого лица.

догонять - вдогонку. А почему Анна называет Марию и Ника соседями, как-то неправильно, ИМХО.

только сейчас заметила? вот тормоз) Прошу прощения, у меня это вызвало улыбку.

м.б., чтобы избежать повтора, сказать так:
Оказывается, я ничего о них не знала.

опять канцелярит.


повторы "небо" близко


повторы близко

погрузиться

успокоила меня

с большой буквы - так надо?

прощу
Пожалуйста, проверь главу поиском на слова "уже" и "неловко", их слишком много.

Новые загадки... Не терпится узнать, что за скелеты хранятся в шкафу Ника (любопытно, он их тоже рассортировал в своём приступе аутизма? ). И ещё интересно, появится ли снова в повествовании Андрей. А ему Ник тоже успел чем-то навредить? Да, ещё Роза, цветочек наш, думаю, она ещё не отыграла свою партию. В общем, продолжения ОЧЕНЬ хочется! Спасибо за очередную увлекательную главу, Даша!

Ох уж эта пижама Я Даше посоветовала написать о ней, так как Анна не могла лечь в кровать к Марии голой.
___________________________________

А что, это было бы концептуально!

спасибо за проду. Вот я думаю, а ведь как нечестно получается, даже после смерти души должны работать, мучиться от угрызений совести, одиночества и т.п., все также, как и при жизни. Обидно, а? Если ад есть, то именно такой, как Вы его описываете здесь, без всяких там чертей, демонов, булькающих котлов с грешниками

Тебе спасибо за поддержку
Фёкла Гогенцоллерн,
Как всегда, благодарность моя не знает границ!

Вот! Так я и знала, что где-то что-то не вполне понятно выражаю. Буду думать и править. Это всей главы касается.

Наверное, это мой личный пунктик, по поводу труселей. Не могла не заострить внимание на такой важной детали)))

Ну, да. Не стала уточнять, думала, и так понятно.

Опять поползли мои ужи))) Буду ловить, спасибо!

Не как при жизни, хуже - поводов для радости поменьше будет)))
Насчет ада: думаю, для каждого он свой. Мне вот лично в таком городе было бы не так уж плохо, лучше, чем где-то, где пытают непрерывно. Все же физическая боль, ИМХО, пострашнее душевной, кто бы что по этому поводу ни говорил. Что такое, к примеру, несчастная любовь по сравнению с больным зубом? Фигня!
_________________

Что-то тишина в теме...

Опачки
Я как раз сегодня главу хотела выложить. Получается, что пока не попросят, я не соизволю((((
Но это не так, честно!!!
Сейчас попробую хоть разочек вычитать, и выложу.
Простите меня, я не ленюсь, мне некогда (((
_________________

 » Безусловная любовь. Память.

Идея навестить Розу принадлежала, конечно, не Нику, а мне. Честно говоря, предлагая это, я не ожидала, что он согласится.
Мы пили чай. За окном сияло солнце, блестящие капли, срываясь с тающих сосулек, выбивали барабанную дробь на подоконнике. Впервые наши выходные совпали, и можно было весь день никуда не спешить.
- На фермы? – спросил Ник, переводя взгляд с окна на меня.
Серьга в его ухе сверкнула. После нашего разговора он так и носил ее; вряд ли для того, чтобы сделать мне приятное, скорее, чтобы лишний раз подчеркнуть смирение с судьбой. Равнодушное подчинение своим тюремщикам.
- Думаю, Розе нужно с тобой встретиться. Увидеть, что все в порядке, - сказала я.
- В порядке… - протянул Ник. – Ну, раз нужно - пойдем.
Мария посмотрела на него удивленно, я – растерянно. Не рассчитывая, что он окажется таким покладистым, я готовилась к долгим уговорам.
Допив чай, Ник поднялся из-за стола.
- Так мы идем?
- Сейчас? – переспросила я.
- А когда?
- Хорошо.
Я отнесла чашки на кухню, взяла вещи и отправилась в ванную переодеваться.
К фермам мы шли молча, обычным шагом – не торопливо, но и не прогуливаясь. Дорога была покрыта кашей из подтаявшего снега, и я промочила ноги. Солнце грело спину. Издалека доносились стук топора и чириканье птиц.
Войдя во двор Саныча, мы увидели хозяина. Одетый в ватные штаны и тонкий свитер с закатанными рукавами, он колол дрова.
- Здравствуйте, - сказала я.
Саныч воткнул топор в колоду, развернулся и посмотрел на меня, заслонившись рукой от солнца.
- А, Анюта. Ну, здравствуй, коли не шутишь. – Разглядев Ника, он спросил: - Что, вернулся?
- Угу, - ответил тот.
Хозяин подобрал брошенную на козлы телогрейку и повел нас в дом.
Роза и Ксюша сидели за столом и штопали носки. При виде Ника Роза поднялась с места, прижимая штопку к груди. Я нерешительно остановилась у порога; Ник стоял рядом, наблюдая за нами. Лицо его ничего не выражало, но мне показалось, что происходящее его забавляет. Ставить людей в неловкое положение было одним из немногих доступных ему здесь развлечений; возможно, эта привычка являлась одной из причин, по которой Ника в городе недолюбливали.
- Ну что же вы, - прервал мои размышления Саныч. – Проходите. Ксюша, собери-ка нам на стол.
Девушка быстро прибрала рукоделие и, не поднимая глаз, прошмыгнула в соседнюю комнату. Роза присела обратно на лавку, продолжая разглядывать Ника. Когда тот расположился напротив, она отпрянула, словно боясь, что он ее ударит.
- Ничего сказать не хочешь? – спросила я вполголоса, ткнув его локтем в бок.
Ник покосился на меня.
- А должен? На этот счет ты мне вроде никаких распоряжений не давала…
Залившись краской, я открыла было рот, но так и не нашлась, что ответить. Почему он так со мной? Что я ему сделала? Разве что позволила себе к нему привязаться. Но разве это повод для обиды?
В воздухе повисла неловкая пауза. Я смотрела на Ника. Тот с индифферентным выражением разглядывал противоположную стену. Роза, убедившись, что никто не собирается бросаться на нее с обвинениями, наблюдала за Ником исподлобья, словно выжидая, какую занятную штуку может вытворить человек, восставший из мертвых. Интересно, подумала я, осознает ли она, где находится?
- Вот что, ребята, - нарушил молчание Саныч. – Давайте никто не будет ссориться. Мне нужно кое-что на дальнюю ферму передать, все никак не соберусь. Вещь тяжелая, Розе не донести. Так что, сынок, - обратился он к Нику, - помоги-ка ты ей. Прогуляетесь. Роза тебе дорогу покажет.
Ник пожал плечами.
- Ладно, - ответил он равнодушно, поднимаясь из-за стола.
- Вот и славно. Собирайтесь и топайте, пока не стемнело. К обеду как раз обернетесь.
Роза скрестила на груди руки и сердито уставилась на край белой скатерти, всем своим видом выражая недовольство.
- Не пойду я никуда, - проворчала она.
- Роза, - строго сказал Саныч. – Давай-ка без капризов. Хотя бы при гостях. Собирайся и идите.
- Не пойду! – в голосе ее появились истеричные нотки. – Хватит мне указывать, что делать, я вам не служанка! Надоело!
Она вскочила и кинулась было вон из комнаты, но по пути Ник поймал ее за рукав, притянул к себе и начал что-то говорить на ухо. Слушая его, Роза менялась в лице. Когда он закончил, она совершенно спокойно кивнула и вышла. Я в очередной раз поразилась молниеносной смене настроения этой девушки.
- Давайте ваш груз, - сказал Ник Санычу.
Тот вышел в сени, пригласив жестом следовать за собой. Через пару минут переодевшаяся Роза, ни на кого не глядя, отправилась за ними.
Саныч вернулся и сел за стол напротив меня. Ксюша расставила перед нами заварочный чайник, чашки и розетки с вареньем.
- Вы не боитесь оставлять их наедине? – спросила я, помешивая ложечкой чай.
- А ты никак думаешь, Роза пристрелит его еще раз? – глаза Саныча смеялись.
- Я вообще не знаю, чего от них ожидать. Я имею в виду, от всех жителей этого города.
- Ну, от нас с Ксюхой ты всегда можешь ожидать горячего чая. И обеда, если вовремя придешь.
Я вздохнула и некоторое время молча рассматривала свое искривленное отражение на пузатом боку самовара.
- Ник вернулся сам на себя не похожий. Ко всему безразличный, почти не разговаривает. Или злится, или впадает в апатию; за все это время ни разу по-доброму не улыбнулся. А Роза… Она, по-моему, чересчур эмоциональная. Никогда не знаешь, что ей в голову взбредет. – Я посмотрела на Саныча. Он сидел, упершись локтями в стол, и слушал. – Вот, например, сейчас: почему она на вас накричала? Разве вы о ней не заботитесь? За что ей на вас злиться?
- Знаешь, Анюта, если ты по-настоящему желаешь человеку добра, то должна понять, что ему твоя опека бывает не очень-то и нужна. Иногда его просто нужно оставить в покое.
- Это вы про Ника?
Он кивнул.
- Вы считаете, что я ему навязываюсь?
- Почем мне знать, что там у вас происходит. В чужую душу не влезешь.
Я задумчиво уставилась в пустую чашку. Неужели вправду со стороны кажется, что я излишне Ника опекаю? Но это было вовсе не так: я не ходила за ним по пятам, не приставала с разговорами. То, что мы живем в одном доме, лучше для всех нас. Или нет?
- Но я не могу его сейчас бросить, - сказала я. – Вы ведь Розу не бросаете. Несмотря на то, что ей явно не всегда это по душе.
- С Розой совсем другой случай, - ответил Саныч. – Ей не самостоятельность нужна, а наоборот. Помощь, забота.
- Ее поведение говорит, по-моему, об обратном.
- Это напускное. Она боится, что нужна только тогда, когда все делает правильно. Вот и пытается казаться хуже, чем есть. Как говорят, чистенькими-то нас всяк полюбит… А Розе нужна безусловная любовь, нужно верить, что ее не предадут, не оставят, что бы она не натворила. Примут и простят.
- Безусловная любовь? – переспросила я растерянно.
- Она самая. Твой друг, к примеру, точно знает, что это такое.
- Вот уж не знала, что Ник способен на подобное…
Саныч улыбнулся и подлил мне чаю.
- Способен или нет – не знаю. Но сам-то он явно из тех, кому многое прощается. Так что, Аня, ты о нем сильно не тужи. О себе подумай лучше.
- У меня вроде все в порядке, - пробормотала я.
- Правда что ли? Тогда почему ты здесь до сих пор?
Я пожала плечами, не найдя, что ответить.
Вошла Ксюша, окинув быстрым взглядом стол, протерла его, и, взяв что-то с полки, собралась было удалиться, но Саныч ее остановил.
- Посидела бы с нами, успеешь еще дела свои переделать.
Я подумала, что тем самым он завершил нашу откровенную беседу, и решила завязать ни к чему не обязывающий разговор. Расспросила Ксюшу о составе варенья, поговорила с Санычем о погоде и о том, как на фермах готовятся к весне.
Вернулись Ник с Розой. Из сеней доносились их голоса, но когда ребята открыли дверь и переступили порог, оба замолчали, как по команде. Возможно, у них были какие-то секреты. А может быть, во время прогулки они выяснили отношения, помирились и остались друзьями. Во всяком случае, выглядели они если не довольными, то хотя бы спокойными.
Честно говоря, я давно не видела Ника не отрешенным, а именно спокойным. Похоже, что Саныч оказался прав, и Ник рад был провести время с кем-то, кому ничего больше от него не нужно. Ведь после случившегося вряд ли Роза по-прежнему искала с ним встреч.
Глядя на них, я подумала, что сейчас мы находимся по разную сторону баррикад: Ник и Роза, взбунтовавшиеся против системы, и я, надзирающая за одним и осуждающая другую. Получилось, что город не просто сломал меня, подавил волю, подчинил себе, но и вынудил неосознанно встать на свою сторону? Не меня ли возмущали заведенные здесь порядки? Не я ли пыталась отсюда сбежать? Я вовсе не хотела ни для кого быть ни судьей, ни тюремщиком.
Саныч взглянул на меня и молча покачал головой. Я постаралась вернуть лицу выражение приветливой доброжелательности.
Посидев немного, мы отправились домой, сославшись на то, что Мария ждет к обеду. По дороге я спросила Ника, что же такое он сказал Розе, из-за чего она мгновенно успокоилась.
- Предложил ей выйти за меня замуж, - прозвучало в ответ.
Я покосилась на Ника. Он шагал рядом, сунув руки в карманы, и смотрел вперед. Лицо, как обычно в последнее время, выражало полное равнодушие.
- Это сарказм? – спросила я недовольно.
Он обернулся и ткнул в моем направлении указательным пальцем:
- В точку!
- Ник, ты придурок, и ты меня вконец достал! – выпалила я в сердцах, и тут же пожалела, что нельзя вернуть эти слова обратно.
- Фу, какая ты все-таки грубая, - скривился он в ответ, но я совершенно точно заметила, что в его глазах промелькнула улыбка.
- Прибавь шагу, - сказал он, отводя взгляд. – А то до ночи не дойдем.
Дома нас встретил Мария.
- Ну как? – тихо спросила она, пока Ник мыл руки.
- Как ни странно, все прошло гладко, - ответила я. – Мило поболтали, никто ни с кем не поругался.
Мария пожала плечами.
- Хорошо, раз так.
Она отвернулась и ушла на кухню, а я вдруг поняла, что своими словами вроде бы согласилась с ее мнением о Нике. С тем, что ничего хорошего от него ждать не стоит.
Я почувствовала, что безумно устала от этих двоих. Ну почему нельзя нормально общаться, без всяких намеков и недомолвок? Я казалась себе ужасно глупой.
Вечером случилась очередная ссора.
Мы с Марией накрывали к ужину, когда Ник вышел из душа, одетый только в тренировочные штаны, и направился к столу.
- Вести себя прилично сил не осталось? – процедила сквозь зубы Мария.
- Я не люблю надевать майку на мокрое тело, - ответил Ник беззаботно, садясь на стул и вытягивая ноги.
- Ну так вытрись!
- Если ты ханжа, то это только твои проблемы.
Мария замерла с чашкой в руках.
- Послушай, ты, - медленно проговорила она, - мне не доставляет никакого удовольствия видеть тебя каждый день. И уж тем более терпеть твои идиотские выходки. Но пока я вынуждена жить с тобой в одном доме, будь любезен соблюдать хотя бы элементарные правила приличия!
Ник улыбнулся и устроился поудобнее, откинувшись на спинку стула.
- А теперь ты послушай, - заговорил он притворно ласково. – Это я вынужден терпеть твое присутствие в своем, между прочим, доме. И я его терплю. Ты мне хамишь – я тоже терплю. Ты лезешь в мою личную жизнь – я и это терплю. Но правила приличия в моем – не забывай! – доме для себя устанавливаю я сам. И если тебе что-то не нравится – извини, дорогая, придется закрыть рот и терпеть. Считай это небольшой платой за проживание. За все приходится платить; печально, правда? – Мария побледнела и застыла, глядя на него как-то странно. – Но, кстати, если ты тоже захочешь разгуливать по квартире топлесс, я не против. Скорее, я очень даже за. Анна, последнее и тебя касается.
Чашка выскользнула из рук Марии и разбилась. Я вздрогнула. Ник замолчал и посмотрел на нее удивленно.
Мария, словно очнувшись от транса, выбежала из кухни. Смерив Ника испепеляющим взглядом, я кинулась за ней.
Она стояла у окна, спиной ко мне, закрыв лицо ладонями. Я подошла и погладила ее по напряженной, вздрагивающей спине. Мне показалось, что она плачет.
- Ну, что ты так расстроилась? – сказала я, поглаживая ее. – Не обращай внимания. На такие глупости и обижаться не стоит…
Мария обернулась. Ее глаза были сухими и выражали смесь растерянности, печали и страха. Видеть ее такой было настолько непривычно, что я не знала, что сказать.
- Дело не в нем, - прошептала она. – Я… вспомнила.
- Что вспомнила? – переспросила я тоже шепотом.
Она молча развернула руку так, чтобы была видна ее татуировка. ЛЕН.8б.130. Мария провела пальцами по темно-синим, чуть расплывшимся знакам.
- К тебе вернулась память?
Мария кивнула.
- Память… Если бы ты знала, каково это, столько времени ничего о себе не помнить… Хорошо, что ты этого не знаешь…
Вздохнув, она повернулась ко мне и привалилась к подоконнику.
- Все это время я мечтала вспомнить хоть что-то. Понять, кто я. Почему я здесь. Я завидовала тебе и другим. Даже если здесь вы несчастны, у вас есть хотя бы воспоминания о тех днях, когда вы были счастливы. О дорогих вам людях. О местах, где вы побывали. У меня не было ничего. Только этот город.
Она замолчала, переводя дыхание. Я вытерла проступившие на глазах слезы.
- Шесть лет, – продолжала она. – Шесть бесконечно долгих лет, я считала. Я каждый день из них помню.
Думаешь, я не мечтала выбраться отсюда? Больше всего на свете! Но как мне было это сделать, не зная, что меня сюда привело? За что я наказана?
- Но ведь сейчас ты вспомнила?
- Сейчас вспомнила. И это… Это оказалось совсем не так радостно, как я ожидала. – Она усмехнулась. – Столько лет я была лишена памяти, что даже забыла, какую боль она может причинять.
- Что означает твоя татуировка? – спросила я, затаив дыхание.
- Адрес одного дома на улице Ленина, - ответила она, глядя сквозь меня. – В котором у меня когда-то была квартира. С крыши которого я однажды решила спрыгнуть.
«Я упала с высоты» - говорила она мне когда-то.
Мария прикрыла глаза и помассировала пальцами виски.
- Я как-нибудь расскажу тебе все, - сказала она. – Только не сейчас. Прости, мне нужно собраться с мыслями. Побыть одной. Насколько это возможно.
Я обняла ее и поцеловала в макушку. Потом вышла, прикрыв за собой дверь, и вернулась на кухню.
- Пойдем, погуляем, - сказала я Нику, сидевшему на прежнем месте.
- Опять? Куда еще?
- Все равно куда. – Я приблизилась и посмотрела ему в глаза. – Если не хочешь гулять, давай сходим в мою квартиру. Там ты можешь делать все, что угодно, хоть голышом расхаживать, хоть на голове стоять.
- Вообще-то, я бы предпочел делать все, что угодно у себя дома.
- Пожалуйста.
Он хмыкнул.
- То есть я тут, получается, лишний? Великолепно! – воскликнул Ник, но, заметив в моем взгляде отчаяние, смягчился. – Ладно. Только если ты по дороге не будешь меня пилить.
- Клянусь, - торжественно пообещала я.
Собравшись, мы вышли из дома. На пороге я прислушалась: из комнаты, где заперлась Мария, не доносилось ни звука. Аккуратно, стараясь не шуметь, я закрыла входную дверь.
_________________

Ёж - птица гордая...? Вот я и выцыганила главу! Спасибо, почитаю с удовольствием, а то уже соскучилась по этим беспокойным покойникам.

Дашенька, спасибо за главу! Больше вопросов, чем ответов. О чем разговаривали Ник и Роза? Почему спрыгнула Мария? Очень интересно знать.
___________________________________

Ыыы
Я правда не специально... Так получилось(

Спасибо, что читаешь!
Эх, вторая глава сплошного нытья опять получилась - никакого движняка! Но в следующей должно быть уже интереснее.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:
Я сваливаю. В смысле, в отпуск. Мозг почистить. Две недели нехитрого быта, ненапряжного физического труда и алкоголизма. Связи у меня там не будет, так что с завтрашнего дня тут не появлюсь.
Но я вернусь. И допишу уже это наконец, если жива буду...
_________________

Приятного отдыха!