Карен Мари Монинг "Лихорадка теней"

 » Глава 21

Глава 21

перевод - kara-karina, бета-ридинг - Whitney, сверка с оригиналом - Нюрочек


— МакКайла, что нужно сделать принцу, чтобы получить поцелуй на день Святого Валентина?
Слова выплыли из темноты и окутали мое тело, словно дыхание самого Эроса, покалывая кожу сотнями мельчайших стрел Купидона. Даже с иммунитетом, который я приобрела, выбравшись из состояния при-йи, я все еще трепещу при звуке мелодичного, чувственного голоса В’лейна. Я уже не испытываю желания раздеться при его появлении, но глубоко внутри меня находится девочка-лето, которая все еще хочет это сделать, особенно когда В’лейн столь обольстителен и игрив.
Сколько дней Святого Валентина в моей жизни закончилось поцелуями?
Мне достаточно двух пальцев, что их сосчитать.
И это были просто приличные поцелуи, а не выдающиеся. Уж точно никак не те, что могли бы перевернуть мир женщины.
Я помедлила, прежде чем повернуть ручку двери «Книг и сувениров Бэрронса». Бэрронс поменял замки в гараже и двери черного входа, так что мне пришлось припарковать «вайпер» в переулке и, обогнув дом, идти пешком к парадной двери. Ночь оказалась трудной. И я была бы рада, если бы она, наконец, закончилась. Я хотела забраться с головой под одеяло и забыться глубоким сном без сновидений.
Всего лишь несколько часов назад я утешалась мыслью, что даже если Бэрронс и был на меня зол, по крайней мере, сегодня я лягу спать с обнадеживающим знанием того, что он жив.
Ага. С днем Святого Валентина, Мак.
— Я так понимаю, что человеческие мужчины преподносят цветы в этот день.
Внезапно меня окутал утонченный аромат роз. В следующее мгновение в моей руке появился букет. Я поднесла букет к лицу и вдохнула запах. Лепестки цветов, пышные и влажные от росы, защекотали мне нос. Розы издавали неземной, пряный запах, а земля вокруг моих ног была усыпана лепестками.
Я прислонилась лбом к двери из вишневого дерева, сквозь ромбовидные стекла которой можно было увидеть мой разрушенный магазин.
— Ты пришел сюда, чтобы тоже обвинить меня в предательстве?
Это было бы так характерно для эльфа — обрушить на меня шквал подарков и угрожать одновременно. Мне надоело оправдываться. Снова увидев безжизненный взгляд Бэрронса, я почувствовала себя так, будто вернулась обратно на край утеса. Не знаю почему, но мне было так ненавистно видеть его мертвым, когда я знала, что на самом деле этого не произошло. Лор убедил меня в том, что Бэрронс вернется, только он не смог сказать, когда. Почему он не смог? Может, тело Бэрронса должно излечиться, и некоторые повреждения заживают дольше, чем другие?
Я не могла выбросить эту картину из головы. Теперь у меня было два образа Бэрронса, которые терзали меня: один — выпотрошенный, второй — застреленный. Помимо этого я была в ужасе из-за своих родителей. Меня шокировала та легкость, с которой Книга оказалась в непосредственной близости от моих самых дорогих людей. Сначала аббатство, затем Дэррок, Бэрронс, а теперь еще и угроза моим родителям. Я больше не могла спорить с убежденностью Риодана в том, что Книга выискивала меня. Играла со мной. Почему бы тогда просто меня не убить и не покончить со всем? Неужели Книга и вправду думала, что я, как выразился Риодан, «сорвусь с катушек»? Ничего из того, что мы знали о Синсар Дабх, не подчинялось логике. Иногда она вызывала у меня пронзительную, раскалывающую голову боль, и ее приближение я могла почувствовать за милю. А иногда, как сегодня, я и не догадывалась, что она находится со мной в одной комнате.
Она убила всех прикасавшихся к ней, кроме меня. Она причиняла мне боль, но каждый раз оставляла в живых. Почему?
Я потребовала, чтобы Лор увез маму с папой из Дублина. Но он даже и думать об этом отказался. Сказал, что никто и пальцем не пошевелит без команды Бэрронса. Вот вам и «мы ей голову оторвем»! Оказывается за Бэрронсом остается последнее слово во всем.
Что ж, я в любой момент могу убедить В’лейна переместиться, забрать моих родителей и махнуть куда-нибудь в безопасное место, хотя... может, это из-за того, что я — ши-видящая, вот только я не могу доверить своих папу и маму эльфу.
— Я не дурак, МакКайла. Дэрроком ты просто играла. Мой единственный вопрос — почему?
У меня словно гора упала с плеч. Хоть кто-то в меня поверил. Давно уже пора. Так и думала, что это будет В'лейн.
— Спасибо, — только и сказала я.
Я развернулась, и мои глаза расширились от восхищения. В’лейн всегда радует взор. Он «приглушил» себя, принял свое человеческое обличие, но это нисколько не уменьшило его неземную привлекательность. В черных штанах, сапогах и черном кашемировом свитере, с длинными волосами, рассыпавшимися по плечам, и бархатной золотистой кожей он выглядел как падший архангел.
Сегодня он был еще более величественен, чем когда-либо. Я задалась вопросом, а что, если пост командующего армией Видимых дал ему цель, которой у него до этого не было, не превратился ли он теперь из бессмертного, мающегося от скуки и мелочных желаний, в настоящего лидера своего народа? Если он попытается возглавить Светлый Двор, работы у него будет по горло. Может, если Джейни с Защитниками перестреляют и посадят за решетку достаточно эльфов, те вытащат свои головы из задниц. Немного страданий и невзгод принесут Видимым море пользы.
— Ты никогда не сомневался во мне? Даже когда я стояла там, на улице, в рядах армии Невидимых?
— Я знаю, что ты за женщина, МакКайла. Если бы ты была эльфийкой, то принадлежала бы к моему Двору, — произнес он, рассматривая меня своими древними, радужными глазами. — Моя армия не так проницательна, как я, и верит, что ты — союзница Дэррока, но мы убедим их в обратном. — Уголки его губ приподнялись в улыбке. — А выдало тебя ничто иное, как заявление о смерти Бэрронса. Я видел его сегодня вместе с тобой в «Честере». — Он помедлил. — Я даже не знаю, как тебе удалось обмануть Темных Принцев. Они были убеждены в его смерти.
Он преподнес свои слова так мягко, что я едва уловила скрытый в них вопрос и угрозу. Сплетая шелковые слова со сталью, под своей игривостью В’лейн скрывал опасное настроение. Но почему? Я знала, что он был в «Честере». Может, что-то случилось после того, как Лор быстренько вытолкал меня наружу и оставил возле «вайпера»? Знал ли В’лейн, что Синсар Дабх тоже была в клубе?
— Всего лишь небольшая уловка, которой я недавно научилась, — уклончиво ответила я.
— Бэрронс совсем не умирал? Он был... временно выведен из строя?
В’лейн и Бэрронс ненавидят друг друга в связи с тем, что давным-давно Бэрронс убил эльфийскую принцессу. Какой-то глубокий инстинкт, происхождение которого я не смогла определить, заставил меня солгать.
— Ты шутишь, правда? Бэрронса невозможно убить.
— Мне нужно знать, как ты обманула Темных Принцев, МакКайла. — Снова шелк и сталь. Приказ, а не вопрос.
Он придвинулся ко мне в дверной проем, и одурманивающий эльфийский аромат — жасмин и сандал — дополнил тонкий пряный запах багровых лепестков, раздавленных его сапогами. Гость принес с собой опасность.
Я склонила голову на бок, изучая В’лейна, и внезапно поняла происхождение его гнева. Он был напряжен до чертиков не потому, что думал, будто я каким-то образом умудрилась обмануть Темных Принцев, а потому как волновался, что Принцы все это время знали о том, что Бэрронс жив, и каким-то образом умудрились перехитрить его.
В’лейн заседал в Высшем Совете королевы. Предводительница эльфийской расы лично избрала его, чтобы с его помощью отличать интриги Двора от истинного положения вещей. И В’лейн потерпел неудачу. Его неумение отличить правду от лжи — из уст Невидимых, не меньше, — потрясло В’лейна. Я это понимала. Осознание того, что ты не можешь доверять своему собственному мнению, подрывает силы.
Однако в моем случае он не ошибся. Бэрронс действительно умер, и Темные Принцы не обманули эльфа. Но я не собиралась говорить ему об этом. Дело было не только в том, что Бэрронс настаивал, чтобы я лгала В’лейну. Кажется, во мне словно был запрограммирован приказ не раскрывать его секреты, который я не могла нарушить.
Зная Бэрронса, он, наверное, оставил этот приказ где-то у меня на теле в виде татуировки.
И все же я могла поделиться с В’лейном крупицей правды.
— Помнишь, ты однажды сказал, что я только начала узнавать, кто я на самом деле?
Его взгляд стал острым, и эльф кивнул.
— Я рад, что ты вернулась к своему цвету. — Он дотронулся до моих волос. — Они прекрасны.
Ну да, а Бэрронс, кажется, так не считал.
— Ты был прав. Недавно я осознала, что внутри меня есть место, где я узнаю вещи, суть которых не могу объяснить. Нахожу вещи, которые не могу понять.
Он склонил голову в ожидании продолжения.
— Я обнаружила руны, которые не понравились Принцам, и использовала их в сочетании с другими рунами, чтобы создать иллюзию мертвого Бэрронса, — солгала я.
Он переварил мои слова. Это не Невидимые его надули. Это я надула Невидимых. Едва заметные напряженные морщинки разгладились на его лице.
— Ты убедила Дэррока и Принцев в том, что Бэрронс мертв, чтобы Дэррок поверил в то, будто ты действительно ищешь союза с ним?
— Точно.
— Для чего?
Я заколебалась.
— МакКайла, неужели мы не можем, наконец, довериться друг другу? — мягко произнес он. — Что я должен сделать, чтобы тебя убедить? Приказывай мне, я в твоем распоряжении.
Я так устала лгать и не доверять. Устала от того, что мне отвечают тем же.
— Он знал кратчайший путь к контролю над Синсар Дабх. Вот почему Книга его убила.
— Значит, то, что мы слышали, это правда, — прошептал В’лейн. — Все-таки это был не Охотник.
Я кивнула.
— И что это за кратчайший путь?
— Дэррок погиб раньше, чем я успела это выяснить.
Он оглядел меня.
— Чтобы так ловко обмануть Принцев, потребовалась бы огромная сила. — В’лейн начал что-то говорить, но потом, кажется, передумал и остановился. Через мгновение он осторожно спросил: — Руны, которые ты использовала, какого они были цвета?
— Алого.
Он замер, рассматривая меня так, будто был не совсем уверен, кто именно перед ним находится, отчего я почувствовала себя чрезвычайно неуютно.
— Они бились, как маленькие человеческие сердца? — спросил он.
— Да.
— Это невозможно!
— Хочешь, я их сейчас вызову?
— Ты так легко можешь это сделать?
Я кивнула.
— В этом нет необходимости. Я верю тебе на слово, МакКайла.
— А что они из себя представляют? Дэррок так и не сказал мне.
— Полагаю, он заинтересовался тобой еще больше после того, как их увидел. МакКайла, в этих рунах заключена колоссальная сила. Это паразиты — они пересаживаются на все, к чему прикасаются, растут и распространяются, как людские болезни.
Замечательно. Я вспомнила, как взяла руны, чтобы защитить свою спальню в пентхаусе Дэррока, тогда они выросли в размерах. Неужели я неумышленно выпустила еще одно порождение Невидимых в наш мир?
— Если руны использовать вместе с Песнью Творения, то можно создать неприступную тюрьму, — сказал В’лейн. — Я сам никогда их не видел, но наша история гласит, что они иногда использовались первой королевой Видимых в качестве наказания и были одной из составных частей стен тюрьмы Невидимых.
Я вздрогнула.
— Как я смогла узнать о рунах, с помощью которых строились стены тюрьмы Невидимых?
— Я тоже хотел бы это знать.
Я вздохнула и потерла глаза. Еще больше вопросов. Они начинали подтачивать мое душевное равновесие.
— Ты утомлена, — мягко произнес В’лейн. — В эту ночь, созданную для влюбленных, где ты будешь спать, МакКайла? В шелковом гамаке, натянутом между двумя пальмами, что качаются над тропическим прибоем? С преданным эльфийским возлюбленным, исполняющим каждое твое желание? Разделишь ли ты жилище Принца Видимых? Или поднимешься по лестнице разрушенного книжного магазина и заснешь в одиночестве в доме мужчины, который никогда тебе не доверял и никогда не будет?
Это было жестоко.
Он коснулся моих губ, затем скользнул пальцем вниз и, взяв за подбородок, запрокинул мою голову.
— Какой же очаровательной женщиной ты стала. Ты уже совсем не похожа на того ребенка, что прибыл сюда несколько месяцев назад. Испытания закалили тебя. Ты демонстрируешь силу и решимость, уверенность и целеустремленность. Но стала ли ты мудрой? Или же тобой по-прежнему правит глупое сердце, выбравшее не того мужчину? Способна ли ты измениться, в отличие от большинства людей? Ради изменений нужно признать свои ошибки. А твоя раса посвятила себя оправданию своих ошибок, а не их исправлению.
— Мое сердце ни на ком не остановилось.
— Это хорошо. Тогда оно все еще может стать моим. — Он наклонил голову и поцеловал меня.
А я закрыла глаза и растаяла в его объятьях. Чтобы кто-то в меня верил, отвечал на вопросы, когда я задавала, даже просто был со мной любезен — это было что-то новенькое. И я не могла отрицать сексуальную привлекательность В'лейна. Когда его эльфийское имя мягко скользнуло в мой рот, дразня, обещая, ожидая, что я приглашу его остаться, я выдохнула свое имя в его поцелуй, и он снова ответил тем же. Согласные, которые я никогда не смогла бы произнести, гласные, состоящие из утонченных арий, начали пронзать мой язык, заставляя все мое тело загореться от чувственного наслаждения.
Я сделала глубокий вдох, наслаждаясь запахом эльфийского принца и одурманивающим ароматом пряных роз. Неплохой поцелуй для дня Святого Валентина, совсем неплохой.
Он не торопился, отдавая мне свое имя, позволяя невозможным звукам пробираться в меня нежно и медленно, пока наконец они не осели, и я едва не взорвалась, прислонившись к нему и дрожа. Мы так и стояли в дверном проеме КиСБ, еще долго целуясь после того, как его имя вновь стало моим.
Поднимаясь по лестнице наверх, я все еще продолжала светиться от удовольствия. А потом я просто рухнула поперек своей кровати.


— Эй, чувиха, что здесь произошло?
Я прислонила метлу к упавшему книжному шкафу и обернулась. На пороге КиСБ стояла Дэни и жевала протеиновый батончик. Прищурившись, она осматривала помещение, словно впитывая детали царившего здесь разгрома. Лучи утреннего солнца освещали темно-рыжие волосы Дэни, отчего они стали похожи на огненный нимб.
Несмотря на то, что день был ясным, за окном не было ни малейшего ветерка, а температура поднялась до пятнадцати с половиной градусов – и это после недавнего снега – я все равно не могла согреться, даже включив оба газовых камина.
— Закрой дверь, ладно? — попросила я. Всю ночь мне снилось Холодное Место. От страха я то и дело почти просыпалась — мне то казалось, что я соскальзываю в какую-то опасную круговерть, то меня преследовал безымянный ужас — но каждый раз кошмары засасывали меня обратно.
Я взбиралась на ледяные утесы в поисках прекрасной печальной женщины, зовя ее, и мне все время казалось, что я обязательно найду ее за следующей вершиной. Но в самой верхней точке очередного пика единственное, что я находила, это дюжины песочных часов с мелким черным песком, быстро просачивающимся в нижнюю склянку. Я носилась от одной склянке к другой, лихорадочно переворачивая их, но они опустошались снова и снова секунды спустя.
За мгновение до того, как я, наконец, проснулась, я осознала, что не могу ее найти по той причине, что слишком долго ждала. Время имело важнейшее значение, а я пришла слишком поздно. Она исчезла. Как исчезла и надежда, которая утекла словно струйка мелкого черного песка из рук.
И уничтожила ее я сама.
Я приняла душ и оделась, чувствуя тяжесть на душе. Отчаянно желая продвинуться хоть в чем-то, увидеть хоть какие-то достижения, я взяла в руки метлу и с удвоенными усилиями атаковала разгром, царивший в книжном магазине. Вот уже несколько часов я занималась уборкой, выбивая древесные опилки и щепки из ковров Бэрронса, сметая разбитое стекло в аккуратные кучки.
Дэни с важным видом вошла и закрыла дверь.
— В’лейн сказал, ты хотела меня видеть. Не знаю для чего, но так как я не слишком занята этим утром, то решила, а послушаю-ка я тебя. И лучше бы это было не как, в прошлый раз. Тогда ты так со мной говорила, словно вовсе не являешься мне другом. — Пока Дэни говорила, я рассматривала ее. Девчонка расфуфырилась – оправила одежду, стряхнула пыль с рукавов и вообще прихорошилась. — Он принес мне шоколад. Прикинь, чувиха! Типа я его валентинка или что-то вроде того. Мы с ним даже поболтали. Я сказала ему, что мне почти четырнадцать и однажды я подарю ему свою девственность.
Я застонала. Она на самом деле ему это сказала? Перед тем, как я отослала к ней В’лейна, я заставила его поклясться, что он вырубит свой убийственный эротизм.
— После того, что все это утихнет, у нас с тобой будет долгая беседа на тему твоей девственности и В’лейна.
— Новость дня, Мак. Ничего никогда не утихнет. Наш мир, он такой, какой есть. И нам в нем жить. — Несмотря на ее небрежную вальяжность и дерзкий тон, глаза Дэни были холодными. Настороженными.
Тяжелые слова. Еще тяжелее принять такую правду. Я никогда этого не сделаю.
— Этот хаос не будет длиться вечно, Дэни. Мы этого не допустим.
— И че мы можем сделать? Мир слишком большой. К тому ж, все было не так уж и плохо. Пока ты не пошла и не превратилась в стерву. Я-то думала, что мы с тобой будем как две горошины из Мегастручка, и другим овощам на тарелке нет места. А ты притворилась, будто трахаешь Гроссмонстра. И взбесила меня. — Она бросила на меня свирепый взгляд, в котором сквозили те слова, что она никогда не произнесет: «Ты бросила меня. Оставила одну. Я пришла к тебе снова, но смотри, не облажайся». Дэни вытащила из кармана яблоко и принялась его жевать.
Прошлой ночью, когда В’лейн собирался уже уходить, я попросила его найти утром Дэни и передать ей, что Бэрронс не умер, что я была под прикрытием и прошу прощения за обман. Но никакие прости-меня-пожалуйста, переданные через посредников, не могут заменить то, что было сказано лицом к лицу. Ей нужно было услышать это слова от меня. А мне – произнести их.
— Дэни, прости меня. В тот момент я ненавидела себя за то, что причиняю тебе боль.
— Чувиха, ты на себе-то не зацикливайся. Какая боль? Чтоб меня достать, надо приложить гораздо больше усилий. Я сразу поняла, что у тебя ПМС. Ничего страшного. Просто хочу услышать, как ты скажешь, что вела себя как последняя дура.
— Я вела себя как последняя дура. И может, тебе и все равно, но я чуть с ума не сошла. Ты меня простишь?
Дэни вздрогнула и как-то странно посмотрела на меня. В аббатстве с развитым не по годам талантливым подростком обращались двумя способами: либо помыкали, либо игнорировали. Не думаю, что кому-то из тамошних жителей хоть раз прошло в голову извиниться перед ней.
— Черт, этих слов, что ты — дура, мне уже достаточно! Не надо плакать и обниматься как взрослые. Фу! — Она обошла развороченный прилавок и попыталась браво ухмыльнуться мне, но ухмылка вышла довольно кривой. — Ну, так в чем дело? Мимо проходил небольшой смерч?
— Сними плащ, — произнесла я, уклоняясь от ответа. Я не могла вот так просто взять и сказать: «После того, как я убила Бэрронса, он так на меня разозлился, что разворотил свой книжный магазин».
— А, точно. Я и забыла.
Дэни стянула с себя плащ и оставила его валяться на полу лужицей черной кожи, оставшись в тесных черных джинсах с низкой талией, облагающем свитере и черных высоких кроссовках. Ее зеленые глаза заискрились весельем, когда она перехватила мой недоуменный взгляд.
— Пока Книга разъезжает автостопом на жителях города, я так понимаю, что мы все временно будем одеваться как грязные шлюшки, а? Тесные шмотки или в чем мать родила. Чувиха, у всех все будет вылезать, а от кое-каких толстушек из аббатства у меня точно глаза на лоб полезут. Жирные складки и верблюжьи лапки, фу-у!
Я прикусила губу, стараясь не рассмеяться. В этом вся Дэни. Ни капельки такта. Как и окружающий ее мир, она — такая, какая есть, без всяких там церемоний.
— Не все обладают суперскоростным метаболизмом, — заметила я сухо. Чтобы я за него не отдала! Тогда я смогла бы есть шоколад на завтрак, булочки на обед и пироги на ужин.
Дэни догрызла яблоко и швырнула его в кучу мусора.
— Все-таки я жду не дождусь, когда увижу Бэрронса, — сказала она с энтузиазмом. — А ты? Не-а, догадываюсь, что тебе пополам. Ты долго видела его голым? Несколько месяцев, правда?
Вот в такие моменты мне очень сильно хотелось, чтобы Дэни соблюдала хоть какие-то приличия. Внезапно я снова мысленно оказалась в подвале, любуясь вышагивающим по комнате обнаженным Бэрронсом и говоря ему, что он самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.
Я поспешно сменила тему.
— Что происходит в аббатстве? Я знаю, что ты от них ушла, но каково было положение вещей до твоего ухода?
Ее лицо помрачнело.
— Скверно, Мак. Совсем скверно. А почему ты спрашиваешь? Думаешь вернуться обратно? Это не слишком хорошая идея, хочу тебе сказать.
Хорошая идея или нет, у меня не было выбора. По словам Наны, когда Синсар Дабх сбежала из аббатства двадцать с чем-то лет назад, моя мать занимала пост главы Хевена. А со слов Риодана я знала, что Хевен, за исключением моей матери, оказался полностью уничтожен в ту ночь.
Нана назвала меня Алиной.
Риодан сказал, что Алина была единственным ребенком Ислы. Учитывая, насколько Риодан скрытен и молчалив, все мои попытки что-нибудь вызнать у него не принесли успеха, а теперь он и вовсе был мертв, и я понятия не имела, как долго это продлится.
Что значительно сужало выбор, оставляя лишь два варианта: либо Нана, либо аббатство.
Аббатство было ближе, его жители не находились на пороге столетнего возраста и не были склонны засыпать на полуслове.
Первые представители Хевена, возможно, и мертвы, но хоть кто-то из ровесников моей матери должен был остаться в живых, даже несмотря на резню, что устроила Книга совсем недавно. Кто-то еще, помимо Ровены, знал мою мать. Эти люди наверняка могли что-то знать о том, что произошло в ту ночь, пусть даже и на уровне слухов.
К тому же в аббатстве были библиотеки, куда мне обязательно нужно было попасть. Они были под охраной защитного заклинания, которое мне не удалось преодолеть и которое даже В’лейна довело до судорог. Кстати, о В’лейне. Я забыла спросить эльфа о том, что с ним случилось в тот день, когда я его туда вызвала. Я мысленно взяла себе этот вопрос на заметку.
Еще я всерьез обдумывала идею конфронтации с Ровеной, чтобы попытаться выбить из нее правду. Интересно, сравняется ли сила умственного принуждения, которой, как верил Дэррок, обладала старуха, с той силой, что я недавно открыла в себе? От того, чтобы рискнуть и проверить это, меня удерживало лишь то, что я не только сожгу мосты, но и смету огнем свое положение среди ши-видящих. Пусть они и не всегда были согласны с решениями Ровены, но все же большинство ши-видящих оставались чрезвычайно верны ей. Еще меня удерживало и то, что я не знала, откуда берется моя сила, и мне не хотелось, чтобы Градмистрисс узнала обо мне что-то такое, что можно было бы использовать против меня. К тому же я боялась, что руны и в самом деле могут оказаться какими-то паразитами, которые нанесут нашему миру еще больший ущерб.
Однако у меня в резерве было еще одно оружие. С некоторых пор я начала весьма успешно управлять Гласом, что легко могла объяснить друидским искусством, которому научил меня Бэрронс.
— Мне нужны ответы, Дэни. Ты со мной?
— У Ро поедет крыша, если она нас поймает, — предупредила Дэни. Ее глаза сияли, а очертания фигуры начали размываться от возбуждения.
Я улыбнулась. Как же я любила это дитя. У нас все опять наладилось. Одной болью в моем сердце стало меньше.
— О, она нас точно поймает. Я собираюсь перекинуться со старухой парой слов.
Если все полетит к чертям, то я постараюсь удержать свою силу под контролем и с помощью Дэни покину аббатство. А в крайнем случае вызову В’лейна.
— Так ты точно хочешь поучаствовать в этом?
— Ты что, шутишь, да? Такое представление я ни за что не пропущу!
_____________________________

ЗЫ, приветствуем нового человечка в нашем коллективе - Нюрочек!
Аня, пасибище тебе большое!

kara-karina, Whitney, Нюрочек, спасибо за новую главу!!!


___________________________________

Как неожиданно!

___________________________________

Спасибо, девочки. Порадовали. Всех со Светлой Пасхой!

_________________

Девочки, безмерное спасибо!
_________________

Спасибо за продолжение!
___________________________________

спасибо! приятная глава. спокойствием припорошило, благодарю искусницы за перевод.

Спасибо за новую главу!
_________________

Огромное спасибо за новую главу! Ваш перевод великолепен.

спасибо за великолепный перевод!!!

Ура! Новая глава!
Девочки, спасибо огромное за перевод.
___________________________________

Девочки, огромное преогромное СПАСИБО!!!!!

Спасибо большое за перевод! Вы замечательно потрудились!
_________________

Спасибо, девочки!!! Браво!!! Вы - СУПЕРпереводчицы!!!
_________________

Доброй ночи всем.

Ура! Читаем дальше!
Спасибо за очередную красивую главу, леди!

Нюрочек, приветствую!