Карен Мари Монинг "Лихорадка теней"

Праздник для души...после такого долгого перерыва
_________________

ВОт это да!!! ПЯТЬ глав!!! Спасибо большое !!! ))))))))))))

Спасибо большое за целых пять глав!

Всегда было интересно почему Дэни отказалась убить Фиону...ради Мак она спокойно бы это сделала. Тем более, вид Фионы кого хочешь разжалобит и ради милосердия ее можно было бы убить, как собачку. Странно все это. Мне вообще кажется, что к Дэни Фиона не ходила вообще, а сразу пошла к Мак. Только почему? Не знаю если бы так ненавидеть человека, как Фиона ненавидела Мак, смогла бы наверное Фиона умолить Дэни, чтобы она убила её, вместо того, чтобы идти к сопернице и умолять уже ту о смерти. А может мне все кажется только.
Фиона настоящая стерва, но мне её жаль даже стало немного, но потом после её поступка всё прощло.Она продолжает делать гадости Мак, даже став ходячим трупом. Та еще стерва.
_________________

Всем привет.

Я аж зажмурилась!
Спасибо, леди!

+++

Вау!!!! точно праздник!!!столько нового, пошла читать! Спасибо!!!
___________________________________

Обалдеть! Столько глав за один раз! Унеслась читать.
Огромное спасибо за продолжение!

Ох, ничего себе!!! Девушки, вы - лучшие! Читать ваши переводы - одно удовольствие.

___________________________________

Это просто чудо - столько глав... Спасибо Вам большое! жду окончания книги именно в Вашем исполнении!

О, девочки, какое удовольствие читать книгу, в которую вы вложили свой бесценный труд!!! СПАСИБО вам огромнейшее!!! Вы - супер лучшие!!!
_________________

Огромное СПАСИБО ,девочки!!! Перевод как всегда на высоте!! Ждем следующих!!!

спасибо огромное за перевод, читать очень интересно. А сколько всего будет глав , интересно?

всего в книге 54 главы

 » Глава 33

Глава 33

перевод - Euphony, бета-ридинг - Whitney, сверка с оригиналом - Mad Russian

ПРОТИВ. Я не Король, потому что:

1. Двадцать три года назад я была ребенком. Я видела свои детские фотографии и помню, как росла. (Разве что кто-то «загрузил» в меня фальшивые воспоминания).
2. Мне и близко не нравится возлюбленная. (Хотя, может, я разлюбила ее много лет назад).
3. Я не чувствую себя так, будто состою из множества человеческих частей, к тому же меня никогда не привлекали женщины. (Если, конечно, я бессознательно не подавляю влечение к ним).
4. Я ненавижу эльфов, а Невидимых — особенно. (Я же не преувеличиваю?)
5. Будь я Королем, разве Принцы Невидимых не узнали бы меня? И стали бы они тогда меня насиловать? Разве не узнал бы меня тогда хоть кто-нибудь?
6. Где я была шестьсот или семьсот тысяч лет? И как я могу об этом не знать? (Ну, ладно, может, кто-то заставил меня выпить из котла).

ЗА. Это кажется возможным, потому что:

1. Я знала, как выглядит Белый Дворец изнутри. Еще я помнила каждый свой шаг по тюрьме Невидимых. И про крылья Крууса тоже знала. Я столько всего знаю и не могу объяснить откуда. (Может, кто-то опять же «загрузил» в меня воспоминания. Если можно «загрузить» фальшивые воспоминания, то почему бы и не сделать то же самое с настоящими?)
2. Мне всю жизнь снилась возлюбленная, которая, будучи без сознания, все же могла призвать меня. (Может, она манипулировала мной в Царстве Грез так же, как и Келтарами.)
3. Я могу создавать руны, которые, предположительно, являются частью того волшебства, что использовалось для укрепления стен тюрьмы Невидимых. (Не уверена, в какую из колонок следует записать этот пункт. Зачем бы Король помогал в этом деле?) (Возможно, это часть моих талантов ши-видящей).
4. Книга охотится на меня и играет со мной в кошки-мышки. (И я не знаю, как от этого избавиться. Во мне явно есть нечто, чем я отличаюсь от других).
5. К'Врак сунулся ко мне в голову, а потом заявил: «А-а, вот и ты». (Какого черта?!!!)
6. Я могу проходить сквозь Зеркало, в которое могут войти только Король и его возлюбленная, а возлюбленной является Королева. Бэрронс не может. Фиона не смогла.
7. Находясь в Белом Дворце, я видела возлюбленную, но не видела Короля, и это ясно говорит о том, что воспоминания, которые я переживала, принадлежали королю, ведь вспоминая о чем-то, видишь тех, кто был рядом, и то, что происходило вокруг, но не себя самого.

Я бросила ручку и захлопнула дневник. В суде папа использовал бы два последних пункта из колонки «За», чтобы засадить меня пожизненно без права на досрочное освобождение.
Нужно было провести еще несколько экспериментов с Зеркалом. Только это и оставалось. Я перестану сходить с ума, как только докажу, что сквозь него может пройти кто-то еще.
— Да уж, — пробормотала я. — Побольше экспериментов. Никого не напоминает?
Может, того самого одержимого Короля, который так увлекся экспериментами, что создал целую расу монстров? Невозможно было отрицать, что в моем плане содержался один совершенно безжалостный факт: мои эксперименты могут привести к гибели подопытных. Неужели я так отчаянно хотела все выяснить, что готова стать убийцей? За последние несколько месяцев я, конечно, совершила тысячи убийств, но в пылу драки, а не заранее готовясь к ним, ну а Фиона сама хотела умереть.
Для чистоты эксперимента мне нужен был стопроцентный человек.
В клубе «У Честера» я могла бы найти кого-то влюбленного в смерть или слишком пьяного, чтобы…
Неужели я потеряла свою человечность? Или эта черта всегда была во мне недоразвитой?
Я застонала, стиснув руками голову.
Вдруг каждая мышца в моем теле напряглась, словно чувствуя чье-то приближение, хотя я даже не шелохнулась.
— Бэрронс. — Я опустила руки и подняла голову.
— Мисс Лейн.
Он сел на стул напротив меня, двигаясь с таким жутким изяществом, что я в сотый раз подивилась: как я вообще могла принимать его за человека? Он буквально влился в кресло с парчовым подголовником, струясь словно вода по камню, а потом снова превратился в сплошную гору гладких мускулов. Он двигался так, словно с точностью до миллиметра знал, где находится в комнате каждая из вещей. Он не ходил, не шагал и не подкрадывался; он скользил с безупречным пониманием того, в каких отношениях находятся его собственные атомы с теми, из которых состоит все вокруг. Это позволяло ему с легкостью скрываться за неодушевленными предметами, копируя их… структуру что ли.
— Ты всегда так двигался передо мной, а я просто не замечала этого? Или была слишком рассеянной?
— И да, и нет. Вы были рассеянной. Хотя ваша упругая розовая задница даже понятия об этом не имела. Но я никогда так не двигался перед вами. — В его взгляде мелькнул намек на сексуальный подтекст сказанного. — Возможно, раз или два я двигался так позади вас.
— Ничего больше от меня не скрываешь, значит?
— Я бы так не сказал.
— Что может скрывать такой, как ты?
— А разве вам бы не хотелось это выяснить?
Блестящие глаза Бэрронса буквально ощупали всю меня.
Прошла уже неделя с тех пор, как мы убили Фиону в Зеркалах, и к этому времени мои наряды стали по-настоящему стремными, отражая мое внутреннее состояние, которое можно было описать таким же словом. Сейчас на мне были сильно потертые черные кожаные штаны с кошмарной серой аппликацией и любимая розовая кукольная футболка с надписью на груди «Я СОЧНАЯ девочка» и короткими шифоновыми рукавами. Поверх блондинистых кудряшек я повязала черный готский шарф, а в уши вставила длинные серьги Алины в форме сердечек. Ногти отросли, и я сделала французский маникюр, правда, ногти на ногах накрасила черным лаком. На этом двойственность моего образа не заканчивалась. К черным кружевным стрингам я надела хлопковый лифчик в розово-белую полоску. У меня определенно были проблемы.
— Кризис личности, мисс Лейн?
Было время, когда в ответ я бы выдала едкую остроту, но сейчас была одурманена моментом: я сидела в своем книжном магазине, потягивая горячее какао, пялясь через журнальный столик на Бэрронса в свете свечей и камина, с журналом и айподом в руках, и была совершенно уверена, что с моими родителями все в порядке и что мой мир, в основном, пришел в норму, за исключением моего небольшого кризиса личности. Друзьям и близким ничего не угрожало. Я дышала, как и люди, которые были мне дороги. Жизнь прекрасна.
Не так давно я думала, что никогда больше не приду в это место. Не увижу легкого чувственного изгиба его губ, говорившего о том, что ему весело, но он все еще ждет, когда его поразят до глубины души. Что больше не будет споров и взаимных поддевок, ссор и совместных планов. И никогда снова меня не согреет мысль о том, что, пока жив предыдущий владелец этого заведения, оно будет настоящим бастионом, который не просто так занимает место в пространстве с координатами определенной широты и долготы, но и не подпускает близко ни Темные Зоны, ни эльфов, ни других монстров. Я считала это место последним убежищем.
И хотя я ненавидела Бэрронса за то, что он заставил меня тосковать, я была ужасно рада, что его нельзя убить, поскольку это означало, что я больше никогда не буду снова его оплакивать.
Мою уверенность насчет Бэрронса нельзя было сломать. Раз он был заинтересован во мне, то ничто не могло причинить мне вред, ведь это было против его интересов, а Бэрронс был неизбежен, как вечер после дня. Он вечно будет возвращаться снова и снова, как рассвет. У меня все еще оставались вопросы по поводу его личности и сомнения насчет его мотивов, но это могло подождать. Время могло все расставить по местам так, как не могли ни давление, ни назойливое любопытство.
— Теперь я понятия не имею, во что одеваться, поэтому просто старалась прикрыть самое основное.
— А собственной кожи вам мало?
— Холодновато будет.
Мы поглядели друг на друга через столик.
Его глаза не сказали: «Я вас согрею», а мои не возмутились: «Чего же ты ждешь?!». Его не ответили на это: «Чтоб я сдох, если сделаю первый шаг!», а я изо всех сил старалась не сказать взглядом: «Очень жаль, потому что я не могу… я…». И он не заканчивал моей фразы: «…слишком зациклены на своей гордости?».
— Как будто ты — нет.
— Что, простите?
— Серьезно, Бэрронс, — сухо отозвалась я. — Не у одной меня сейчас не было этого самого разговора, и тебе это прекрасно известно.
И вот появился он — легкий чувственный изгиб его губ.
— А вы тот еще фрукт, мисс Лейн.
— Чья бы корова мычала.
Он сменил тему:
— Келтары перевезли всех жен и детей в «Честер».
— Когда?
Пребывание в Белом Дворце стоило нам почти пяти недель по дублинскому времени. По пути назад мы задержались в библиотеках и взяли с собой столько книг Темного Короля, сколько могли упаковать и унести вместе с телом Фионы. Я пропустила не только день рождения Дэни, но и свой собственный, который был первого мая. Время летело со скоростью света.
— Около трех недель назад. Прошло достаточно времени, чтобы там освоиться. Они наотрез отказываются уходить, пока мы не выдадим им Королеву.
— Чего никогда не случится, — вставила я.
— Вот именно.
— Сколько там детей?
Я попыталась представить себе, как живут несколько семей на верхнем этаже клуба из стекла и хрома. Малыши с пушистыми головками, сосущие большие пальчики, с одеяльцами в руках бродят по баллюстраде. Это казалось ужасно неправильным и одновременно смехотворно правильным. Может быть, такое положение вещей хоть немного изничтожит дерьмовость, которой пропитано это место.
— Все четыре друида перевезли туда своих жен и детей. Они размножаются так, будто это их личная миссия — населить страну на случай, если кто-то снова на нее нападет, как будто кому-то нужна эта проклятая земля. Их были дюжины. Повсюду. В клубе теперь сплошной хаос.
— Риодан, наверное, сходит с ума.
Мне пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Бэрронс говорил так, словно действительно был в ужасе.
— Один ребенок тащился за нами всю дорогу, пока мы шли повидать Королеву. Хотел, чтобы Риодан починил игрушку или еще что-то в этом роде.
— И что Риодан? Починил?
— Взбесился, оттого что он никак не замолкал, и оторвал ему башку.
— Ребенку? — ахнула я.
Бэрронс посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
— Медведю. В нем садилась батарейка, и аудиозапись крутилась по кругу. Это был единственный способ заставить медведя замолчать.
— Можно было вставить новую батарейку.
— Ребенок принялся истошно вопить. На его вой принеслась целая армия Келтаров. Я не мог уйти оттуда достаточно быстро.
— Я хочу увидеться с родителями. То есть, погостить у них.
— В’лейн согласился помочь Келтарам вытащить Кристиана из тюрьмы Невидимых. А они восстановят дольмен на ЛаРу, который он из-за тебя разрушил. — Бэрронс стрельнул в меня взглядом, говорившим: «Хреново, что ты хорошенько не подумала перед тем, как это сделать; сэкономила бы нам всем уйму времени». — Он считает, что, восстановив дольмен, сможет заново наладить связь и вытащить Кристиана.
Выходит, В’лейн играл по правилам хороших ребят и активно орудовал битой на благо команды. У нас с ним была куча незаконченных дел, однако на моем языке больше не было его имени, и я подозревала, что он меня избегает. В последние несколько недель мне было не до столкновений. Борьбы с самой собой и без того было достаточно.
— Если вы не хотите принимать в этом участие, то я пойду туда один.
Уже скоро мы вернем Кристиана! Вернувшись сюда после милосердного убийства Фионы, я постоянно пыталась придумать, как вытащить Кристиана из тюрьмы Невидимых. Я бы развернула активные действия раньше, но, выяснив, что я не была возлюбленной, впала в какой-то невероятный отупляющий ступор.
— Когда он вернется?
— Ваш милый мальчик из колледжа вовсе не так мил, как раньше.
— Он не мой милый мальчик из колледжа.
Наши взгляды снова встретились.
— Однако я по-прежнему считаю его милым-премилым, — добавила я, просто чтобы позлить его.
«Если я увижу вас с ним в постели, как это было в Зеркалах, я его убью».
Я моргнула. Это не просто померещилось мне в глазах Бэрронса.
Буквально испарившись со стула, он появился вновь в пяти футах от него, стоя у камина спиной ко мне.
— Они надеются вернуть его со дня на день.
Я хотела быть рядом, когда Кристиан вернется, но Келтары ясно дали понять, что не хотят меня видеть. Не стоило рассказывать им, что я скормила их племяннику эльфийскую плоть. Я не уверена, как они восприняли это: как каннибализм, кощунство или и то, и другое. Но это точно их оскорбило. Я мало что рассказала о том, как мясо повлияло на него. Они и сами скоро узнают.
Я вздрогнула. Время приближалось. Скоро мы проведем ритуал.
— Надо со всеми встретиться — с Келтарами, ши-видящими, В’лейном — и обсудить подробности.
Что произойдет, когда мы, наконец, поместим Книгу под замок? Как Бэрронс собирался использовать ее, когда нам удастся ее изловить? Неужели он знал Первый Язык? Был ли он действительно настолько древним? Он учил его сам или его научили? Планировал ли он дать нам шанс вернуть Книгу в аббатство, чтобы потом сесть и прочитать ее?
И что потом он будет делать с полученными знаниями?
— Почему бы тебе просто не сказать мне, зачем тебе Синсар Дабх?
Он повернулся ко мне, оторвав взгляд от огня.
— Тебе обязательно так двигаться? Раньше ты никогда так не делал.
Это нервировало.
— Вас это нервирует?
— Ни капельки. Просто… трудно уследить.
Красная дымка скользнула в его взгляде.
— Что, совсем не тревожит?
— Ничуть. Всего лишь хочу знать, что изменилось.
Он пожал плечами.
— Требуются кое-какие усилия, чтобы скрывать мою сущность.
Но его глаза говорили совсем другое:
«Думаете, вы смирились с существованием зверя? Смотрите на него день ото дня».
«Не проблема».
— Королева очнулась…
— Она в сознании? — вырвалось у меня.
— …ненадолго перед тем, как снова забыться.
— Почему ты вечно тянешь время перед тем, как сказать мне что-то важное?
— Пока у Королевы было просветление, Джеку хватило присутствия духа спросить, кто заточил ее в гроб.
От нетерпения я выпрямилась:
— И?
— Она ответила, что это был эльфийский принц, которого она никогда не встречала раньше. И он назвал себя Круус.
Я пораженно уставилась на Бэрронса.
— Как такое возможно? Есть хоть кто-то действительно мертвый из тех, кто должен быть мертвым?
— Похоже, что нет.
— У него были крылья?
Бэрронс глянул на меня.
— А что?
— У Крууса крылья есть.
— Откуда вам… А-а, воспоминания.
— А тебя это беспокоит? Ну, что я… — «Не возлюбленная». Я не смогла закончить фразу.
— Не больше человек, чем я? Наоборот. Или вы прожили очень-очень долго, или вы — наглядное доказательство реинкарнации. Мне хочется знать, какой из вариантов применим к вам, поскольку так мы бы выяснили, можете ли вы умереть. Так или иначе, но Темный Король придет за вами. Нам с ним давным-давно пора поговорить.
— Зачем тебе Книга, Бэрронс?
Он улыбнулся. Точнее, оскалил зубы.
— Для одного заклинания, мисс Лейн. Вот и все. Не забивайте лишним свою симпатичную маленькую головку.
— Не разговаривай так со мной. Раньше я замолкала, но впредь этого не будет. Какое заклинание? Которое превратит тебя в то, чем ты был раньше? Или которое убьет тебя?
Его глаза сузились, а в груди зародилось рычание. Он внимательно изучал мое лицо, будто пытался уловить малейшие детали того, как раздуваются мои ноздри при каждом вдохе, запомнить форму моего рта, заметить каждое неуловимое движение глаз.
Я подняла бровь, ожидая продолжения.
— Так вот, что вам нужно обо мне знать? Хочу ли я умереть? Вам необходимо обрядить меня в рыцарское благородство, чтобы со мной было удобнее? Рыцарство предполагает наличие суицидальных наклонностей, коих у меня нет. Мне всегда мало того, что может предложить жизнь. Я с удовольствием просыпаюсь каждый день и знаю, что так будет продолжаться вечно. Мне нравится быть тем, кто я есть. У меня на руках всегда самый лучший вариант расклада. Я сам вижу, как будет проходить игра. И я увижу, как она закончится. А потом я буду восставать из пепла, снова и снова, когда все будет начинаться заново.
— Ты говорил, что кто-то до меня успел проклясть тебя.
— Мелодраматизм. И ведь сработало? Вы меня поцеловали.
— Ты не ощущаешь себя проклятым?
— Бог сказал: «Да будет свет», а я: «Скажи «пожалуйста».
И в следующее мгновение он исчез. Передо мной никого не было. Магазин казался пустым, а я озиралась по сторонам и думала о том, куда он мог так быстро испариться и почему. Может, он растаял в книжном шкафу? Или исчез внутри шторы? Или обвился вокруг колонны?
Внезапно он появился у меня за спиной и схватил меня за волосы, заставляя запрокинуть голову, выгнуть спину и приподняться с дивана.
Накрыв мои губы своими, он толкнулся в мой рот языком, заставляя разомкнуть зубы.
Я схватилась за его руку, но он так резко рванул мою голову назад, что мне оставалось держаться за него, чтобы не упасть.
Другой рукой он взял меня за подбородок, поднимая еще выше мое лицо, и поцеловал глубже, сильнее, одновременно предупреждая попытки сопротивляться.
Да мне и не хотелось.
Сердце бешено колотилось в груди, а ноги сами раздвигались. Поцелуи бывают разные. Я думала, что перепробовала их все если не до прибытия в Дублин, то уж за те месяцы, когда я была при-ей в постели этого мужчины, точно.
Этот был чем-то новеньким.
Сейчас я могла только держаться за его руку и пытаться выжить.
Слово «поцелуй» сейчас было совершенно неуместно.
Он переплавлял нас в одно целое, мой рот был открыт так широко, что я не могла даже поцеловать его в ответ. Мне оставалось лишь принимать то, что он со мной делал. Я почувствовала острые края клыков на языке, когда он втянул его в свой рот.
И тогда я поняла то, чего он не показывал мне в постели в подвале: он был больше животным, чем человеком. Может, так было не всегда, но сейчас именно так все и было. Возможно, давным-давно, в самом начале, он скучал по своей человечности (если, конечно, он хоть когда-нибудь был человеком). Но теперь все было иначе. Он стал самим собой.
Этот мужчина меня поражал. Он легко мог бы превратиться в дикое животное, потому что был самым сильным, самым быстрым, самым умным и самым могучим созданием из всех, кого мне доводилось видеть. Он мог убить кого угодно и что угодно, и эльфов в том числе. При этом его самого убить было невозможно. И все же он ходил на двух ногах, жил в Дублине, владел книжным магазином и потрясными тачками и коллекционировал красивые реликвии. Он долго и нудно психовал, когда сгорели его ковры, а когда кто-то испачкал его одежду, то попросту взбесился. Он заботился о некоторых людях, нравилось ему это или нет. И у него было чувство собственного достоинства, не присущее животным.
— Достоинство присуще животным, потому что они чисты. А люди на хрен испорчены. И хватит, черт бы вас побрал, думать.
Он оставил мой рот в покое только для того, чтобы сказать это, а потом я опять потеряла способность дышать.
Но я вовсе не собиралась играть по его правилам, да и чувствовала себя отнюдь не замечательно. Меня буквально размазали по дивану в очень неудобной позе, и я была полностью в его власти, а попытайся я освободиться, то наверняка свернула бы себе шею. А кроме этого мне по-прежнему хотелось знать, что же за заклинание так необходимо ему, поэтому я собралась с силами и ворвалась в его мысли.
«Алые шелковые простыни.
Я в ней, а она смотрит на меня так, будто я — весь ее мир. Эта женщина меня убивает».
Вздрагиваю. Я занимаюсь сексом с самой собой, вижу себя его глазами. Я голая и выгляжу потрясающе. Неужели он так меня видит? Не замечает во мне недостатков? Самой себе я никогда не казалась и вполовину такой красивой. Я хочу уйти отсюда. Это извращение. Но я в восторге. Однако это совершенно не то, что я искала…
«Где же наручники? А-а, держи ее голову. Она снова опускается по мне. Заставит кончить. Связать ее. Она в себе? Сколько еще у меня времени? »
Он чувствует меня.
«Вон из моей ГОЛОВЫ!»
Я углубляю поцелуй, прикусываю его язык, и он звереет от похоти. Я пользуюсь преимуществом, проникая глубже. Есть какая-то мысль, которую он тщательно скрывает. Она нужна мне.
«Нет никого, кроме той, для кого я — целый мир. Так продолжаться не может, я не могу продолжать».
Почему он не может? И что он не может продолжить? Я занимаюсь с ним сексом так, как он хочет, смотрю на него с абсолютным благоговением. Так в чем же проблема?
Внезапно на меня накатывает усталость. Я в его теле и одновременно кончаю под ним, внимательно вглядываясь в свои же глаза.
«Какого хрена я тут делаю?»
Он знал, кто он и кто я.
Знал, что мы из разных миров и не можем быть вместе.
И все-таки несколько месяцев между нами не было никаких границ. Мы существовали в том месте, которому нельзя дать определение, где любые правила ничего не значат, и не только я упивалась этим. Однако пока я тонула в сексуальном блаженстве, он знал, что время идет, и был в курсе всего, что происходит, — что я безумна, что все не по моей воле и что, покончив с этим, я во всем обвиню его.
«Все еще надеюсь увидеть свет в ее глазах. Даже если после этого она скажет «прощай».
Так я и сделала. Разумно это или нет, но я злилась на него. Он видел меня обнаженной телом и душой, а я его даже не разглядела. Потому что была ослеплена похотью, вызванной не им. Я была ослеплена беспомощной похотью, которая не имела к нему никакого отношения. Я сама была похотью, а он просто был рядом.
«Всего один раз», — думает он, пока мы оба смотрим в мои стеклянные глаза, которые становятся еще более пустыми.
Один раз — что? Вместо того чтобы надавить еще больше, я прибегаю к хитрости. Притворяюсь, что отступила, создавая у него иллюзию победы, и в последнюю секунду возвращаюсь назад. Однако теперь не вламываюсь в его мысли, а веду себя тише воды, ниже травы, и слушаю.
Он убирает волосы с моего лица. Я похожа на животное. В моем взгляде нет и намека на осознание происходящего. Я пещерный человек с крошечным доисторическим мозгом.
«Когда ты узнаешь, кто я, позволь мне быть твоим мужчиной».
Он выбрасывает меня из своей головы с такой силой, что я едва не отключаюсь. В ушах звенит, а голова раскалывается.
Я шумно всасываю воздух. Он ушел.

 » Глава 34

Глава 34

перевод - Zhulana, бета-ридинг - Whitney, сверка с оригиналом - Mad Russian

Я шла по Темпл Бару пружинистым шагом. Сегодня я рано проснулась, взглянула на солнечный свет, пробивающийся в окно моей спальни, оделась и отправилась по делам.
В холодильнике было пусто, а я настроилась отпраздновать целых два дня рождения, пока для этого не стало слишком поздно, поэтому собиралась приготовить торт, как следует поэкспериментировав с продуктами. Со времени Хэллоуина масло, яйца и молоко стали дефицитными продуктами, но южанки прекрасно могут найти применение жиру, сгущенному молоку и яичному порошку. Я планировала испечь шоколадный торт, покрытый двумя слоями густой, кремообразной шоколадной помадки, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни. Мы с Дэни будем смотреть фильмы и красить ногти. Совсем как в прежние времена с Алиной.
Я подняла лицо к солнцу, когда спускалась вниз по улице. После периода бесконечной пустоты весна вернулась в Дублин.
Для меня наступила пора солнца и возрождения. Несмотря на то, что я удачно избежала скверных месяцев холодной погоды, находясь то в Фейри, то в Зеркалах, эта зима стала самой долгой в моей жизни.
Весна не сильно отличалась от зимы, но в воздухе чувствовалось что-то особенное — теплый ветер, дувший с океана, ласкал кожу и приносил с собой запах, таивший в себе обещание почек и цветов, если и не здесь, то где-то еще в мире. Никогда не думала, что буду скучать по мухам и насекомым, но я скучала. В Дублине не осталось ни одного живого растения, а это значит, что не было ни мотыльков, ни бабочек, ни птиц с пчелами. Ни одного распустившегося цветка, ни одного нового побега на молодых ветвях, ни одного стебелька травы. Тени перед своим уходом, до того как на Хэллоуин громко захлопнулись двери, опустошили весь город. Почва стала неплодородной.
Я не была агрономом, но провела кое-какие исследования. И с уверенностью могла сказать, что, если мы вновь внесем нужные питательные вещества в почву, то, со временем, сможем опять что-нибудь на ней выращивать.
Нам нужно было много чего исправить. Выкорчевать погибшие деревья и посадить новые. Посеять цветы на клумбах. Реконструировать парки. Я планировала начать с малого: привести немного земли из аббатства, посадить несколько маргариток, лютиков, петунию и бальзамин. Наполнить книжный магазин папоротниками и хлорофитумом и относить их на ночь к себе, пока они не вырастут достаточно, чтобы расти в саду, на крыше и на улице.
Однажды Дублин опять заживет и задышит. Однажды все оболочки, которые раньше были людьми, будут собраны и отпеты на погребальной церемонии. Однажды туристы придут посмотреть на место, с которого все начиналось, и предаться воспоминаниям о Хэллоуине, когда пали Стены, — может даже, вскользь упомянут девушку, которая съежилась в колокольне, а потом помогла выиграть эту битву, — затем направятся в один из шести сотен восстановленных пабов, чтобы отметить тот день, когда человеческий род вернул себе все, что ему принадлежало.
Потому что мы вернем. Не важно, кем или чем я являлась, моей целью было захватить и перезахоронить Книгу, затем сделать все возможное, чтобы найти способ восстановить Стены. Попутно найти доказательство, что я — не Король, а просто человеческая женщина с большим количеством чужих воспоминаний, оказавшимися у меня по причинам, которые станут понятны, когда я получу ответ, кому они принадлежат. Я не была главной фигурой пророчества, которая могла спасти или обречь на смерть род человеческий. Я была всего лишь человеком, управляемым Королевой, — или, кто знает, может, и Королем, — с целью выследить Книгу в случае, если она сбежит. Мной манипулировали так же, как и Келтарами: все мы представляли собой лишь малые части уравнения, сводящиеся к тому, чтобы снова запрятать Книгу. Теперь уже навсегда.
Прогуливаясь утром по городу, я старалась перенестись в мысли девушки, которая прошлым летом сошла с самолета, проехала на такси через Темпл Бар и зарегистрировалась в «Кларинхаусе», пораженная неразборчивым акцентом похожего на лепрекона старичка за конторкой. Ужасно голодная. Испуганная и убитая горем. Дублин был таким огромным, а я такой маленькой и беспомощной.
Я осмотрелась, вбирая в себя молчаливую оболочку города, вспоминая шум и суету. Раньше улицы были полны крайка — живой энергии, которая целиком и полностью принималась как должное.
— Доброе утро, мисс Лейн, — поприветствовал меня инспектор Джейни.
Я окинула его быстрым взглядом. Он был одет в узкие джинсы защитного цвета, простую белую футболку, облегающую бочкообразную грудь, и армейские ботинки, зашнурованные поверх штанов. Весь обвешен амуницией, в поясной и плечевой кобуре - пистолеты, на плече - «Узи». Дьявольской Книге негде было спрятаться. Еще несколько месяцев назад у него проглядывало брюшко. Теперь оно исчезло. Сейчас инспектор был мускулистым, спортивного телосложения, и шагал как человек, который впервые за многие годы, наконец, прочно стоит на земле.
Я улыбнулась, искренне обрадованная встрече с ним, и это было все, что я могла сделать, не протягивая руки за копьем. Надеюсь, он уже не охотится за ним и не держит на меня обиду.
— Прекрасное утро, не правда ли?
Я засмеялась:
— Я думала о том же. Неужели с нами что-то не в порядке? От Дублина осталась только оболочка, а мы с вами выглядим так, будто вот-вот начнем весело насвистывать.
Инспектор, пьющий чай, приправленный Невидимыми, и я, мы точно прошли долгий путь.
— Никакой бумажной работы. Я ее просто ненавидел. Даже не представляете, сколько она у меня занимала времени.
— Новый мир.
— Чертовски странный, к тому же.
— Но хороший.
— Точно. На улицах тишина. Книга затаилась. Уже несколько дней не видно Охотников. Мы, ирландцы, знаем, как извлечь максимальную выгоду из хороших времен, конечно, пока они опять не будут в дефиците. Я вчера занимался любовью с женой. Мои дети здоровые и сильные. Сегодня хороший день, чтобы остаться живым, — сказал он, как ни в чем не бывало.
Я кивнула в знак полного согласия.
— Кстати, к разговору об Охотниках. Вскоре вы увидите в небе, по крайней мере, одного.
Я вкратце очертила ему наш план — я буду прочесывать улицы на Охотнике в поисках Синсар Дабх.
— Так что не подстрелите меня, договорились?
Он проницательно посмотрел на меня, прищурившись:
— Как вы можете управлять им? Вы можете заставить его показать свое логово? Мы смогли бы уничтожить всех Охотников, если бы только обнаружили их укрытие.
— Давайте сначала уберем с улиц Книгу. Затем, я обещаю, мы поможем вам охотиться.
— Ловлю вас на слове. Мне не нравиться использовать девочку, но она сама настаивает. У этой девочки была довольно тяжелая жизнь. Ей бы дома сидеть, чтобы за ней кто-то приглядывал. А она убивает так, будто была рождена для этого. И поэтому я задаюсь вопросом, как долго она…
— МакКайла, — сказал В’Лейн.
Джейни застыл с приоткрытым ртом на полуслове. Не замороженный. Просто обездвиженный.
Я напряглась и потянулась за копьем.
— Мы должны поговорить.
— Слишком мягко сказано. Ты должен объясниться.
Я начала оглядываться, подняв копье. По какой-то причине оно все еще было у меня.
— Убери копье.
— Почему ты его не забрал?
— Я демонстрирую свои честные намерения.
— Ты где? — Я могла слышать голос, но не видела его самого, а источник голоса продолжал двигаться.
— Я появлюсь, когда ты покажешь свои честные намерения.
— Например.
— Я решил позволить тебе оставить копье. А ты реши спрятать его. Мы предложим друг другу полное доверие.
— И не мечтай.
— Не только я один должен объясниться. Как ты вынесла королеву через зеркало короля?
— Позволь мне рассказать, чего я не понимаю. На Хэллоуин меня изнасиловали Темные принцы. Ты мне сказал, что был занят, перенося свою королеву в безопасное место только на человеческих ногах. А теперь я знаю, что королева была в тюрьме Невидимых — как ты там сказал? — на протяжении многих человеческих лет. Где ты на самом деле был той ночью, В’Лейн?
Он появился в дюжине футов передо мной.
— Я не обманывал тебя. Просто не сказал всего. Я говорил, что не мог одновременно находиться в двух местах, и это было правдой. Однако, оговорился, когда сказал, что отнес мою королеву в безопасное место. Вместо этого я воспользовался теми часами, чтобы найти ее в Зеркалах Дэррока. Я был уверен, что именно Дэррок стоял за исчезновением Королевы. Я думал, что он заточил ее в одном из похищенных Зеркал на ЛаРу, но я не мог исследовать их, пока не нашел способ нейтрализовать магию. Когда я разрушил для тебя его дольмен — который, кстати, мы восстановили, и прошлой ночью я сумел спасти Кристиана, в противном случае пришел бы к тебе еще раньше — я попытался отыскать их там. Но Дэррок многому научился из записей, украденных из Белого Дворца, и я не смог пробиться сквозь его защитные заклинания.
— Ты провел ночь, когда меня насиловали, исследуя дом Дэррока, ничего в результате не обнаружив?
— Решение достойное сожаления, но только потому, что не принесло плодов. Я был уверен, что Королева там. И если бы я был прав, то решение стоило бы того. А в действительности, когда я узнал, что произошло, то почувствовал… — Он так сильно нахмурился, что осталась только тонкая полоска серебряного мерцания между ресницами. — Я почувствовал... — Его губы исказила горькая улыбка. — Это было невозможно. Эльфы не чувствуют. Уж точно не первый принц Королевы. Я ощутил зависть к своим темным братьям, потому что они могли узнать тебя способом, который был мне недоступен. Я задохнулся от ярости, когда понял, что они причинили тебе боль. Я скорбел об утрате чего-то, не поддающегося описанию, чего у меня уже никогда не будет. Не это ли человеческое раскаяние? Я почувствовал… — он медленно и глубоко вздохнул, затем выдохнул: — стыд.
— Это ты так говоришь.
Его улыбка искривилась еще больше.
— Впервые за мое существование я захотел уйти во временное забвение. Я был не в состоянии управлять своими мыслями. Они блуждали по собственной воле, причиняя адские страдания. Я не мог перестать думать об этом. Я хотел перестать. Это и есть любовь, МакКайла? Это то, что она делает с тобой? Тогда почему люди так желают этого?
Я вздрогнула, вспоминая момент, когда подумывала о том, чтобы растянуться на земле рядом с Бэрронсом и тоже истечь кровью.
— Я устал находиться в этом невыносимом состоянии. Целую вечность я служу в первую очередь моей Королеве. Без нее моя раса обречена. И у нас нет наследника на ее трон. Нет никого, кто достоин или способен возглавить мой народ. Я не мог поставить помощь тебе в приоритет над попыткой вернуть ее. Мои чувства, на которые я не имел права, не должны были мешать мне. Слишком долго я являюсь тем единственным, кто стоит между миром и войной. — Он встретился со мной взглядом. — Разве что…
— Что «разве что»?
— Ты все еще направляешь на меня копье.
Я направилась к нему, отводя руку с копьем назад.
Он исчез.
Затем заговорил позади меня:
— Что, если ты становишься такой, как мы?
Я быстро обернулась, прищурившись:
— О чем ты говоришь?
— Превращаешься ли ты в эльфа, проходя древний путь перерождения? Я подозреваю, что юный друид тоже испытывает муки рождения. Это самое неожиданное развитие событий.
— И нежелательное.
— Увидим.
Это его дыхание было возле моего уха, его губы касались моих волос?
— Это нежелательно для меня. Я не собираюсь становиться одной из вас. Избавь меня от этого. Мне это не нужно.
Я почувствовала его руки на моей талии, скользящие ниже, до моего зада.
— Бессмертие - это дар, принцесса.
— Я не принцесса и я не становлюсь эльфом.
— Пока нет. Но ты уже что-то иное, разве нет? Интересно, что именно. Мне надоело смотреть, как Бэрронс метит круги вокруг тебя. Я устал ждать того дня, когда ты, наконец, посмотришь на меня и увидишь, что я не просто эльф и принц. Я мужчина. Так сильно жаждущий тебя, что этому нет предела. Ты и я — мы идеально подходим друг другу, больше чем кто-либо во Вселенной.
Он стоял лицом ко мне на расстоянии в полдюжины футов, всматриваясь в мои глаза.
— Я не желаю так продолжать. Я разрываюсь на части и не знаю спокойствия. Гордость мешает мне говорить напрямик. Сказано достаточно.
Он исчез и появился прямо напротив меня, так близко, что я могла видеть радужный блеск в его переливающихся глазах.
Копье было зажато между нами.
Я сжала руку на рукояти. Он положил свою руку сверху, направил копье себе на грудь и прижался ко мне. Я чувствовала его, твердого, как камень, и готового. Он дышал быстро и часто, а глаза сверкали.
— Прими или убей меня, МакКайла. Но выбери хоть что-то. Просто сделай гребаный выбор.

 » Глава 35

Глава 35

перевод - Serditovanatasha, бета-ридинг - Kareglazka, сверка с оригиналом - Mad Russian

Последний раз я виделась с мамой второго августа, когда прощалась с ней перед отлетом в Дублин. Мы сильно поссорились из-за того, что я собралась в Ирландию. Рейни не хотела потерять вторую дочь в этом, как она выразилась, «проклятом месте». Тогда мне казалось, что она слишком драматизирует. Теперь я понимаю, почему мама не хотела отпускать Алину, и представляю ее ужас от того, что я последовала за сестрой. Сейчас так горько осознавать, что наши последние слова были очень резкими. Хотя конечно с того дня мы не раз разговаривали по телефону, но это совсем другое.
С отцом я встречалась через три недели после приезда в Ирландию, когда он пришел в «Книги и сувениры Бэрронса», разыскивая меня. Бэрронс Гласом заставил его вернуться домой и внушил подсознательные команды, которые должны были помешать его возвращению сюда. И они подействовали. Несколько раз папа порывался забрать меня и уже доезжал до аэропорта, но так и не смог сесть в самолет.
Спустя две недели после Рождества, когда я вышла из состояния при-йи, В’Лейн перенес меня в Эшфорд показать, что он помог восстановить мой родной город и обеспечил безопасность родителям. Тогда я с ними не говорила. Спряталась в кустах позади дома и смотрела, как они на веранде рассуждали обо мне и о том, что я якобы могу уничтожить мир.
Еще я видела маму с папой у Дэррока в плену. Они были связаны и с кляпами во рту.
Потом в ночь, когда Синсар Дабх овладела Фэйдом и прикончила Бэронса с Риоданом, я видела родителей здесь, в баре «У Честера», но лишь сквозь стекло.
Получается, что с нашей последней встречи прошло девять месяцев. Но если учесть, что часть времени я провела в Фейри, была прий-ей и блуждала в Зеркалах, мне этот период показался тремя месяцами. Тремя самыми длинными и насыщенными месяцами в моей жизни.
Мне хотелось увидеть родителей. Сейчас же. Я не приняла В’лейна как любовника и не убила его копьем, что оказалось весьма удачно, поскольку он в конце концов сказал мне, что сегодня в полдень состоится общая встреча «У Честера». Все собираются в баре, чтобы обсудить план по поимке Книги. А так как В’лейн может телепортироваться, его назначили гонцом.
Что ж, меня могут подождать. Возможно, мы скоро захватим Книгу, и мне просто необходимо увидеть маму и папу перед большой встречей. Перед ритуалом. Прежде чем моя жизнь может пойти наперекосяк. Несмотря на кризис личности, я всегда считала и буду считать Джека и Рейни своими родителями. Даже если у меня и была прошлая жизнь, по сравнению с этой она меркла.
Я зашла внутрь здания «У Честера», не спеша прошлась вдоль барных стоек, переполненных, несмотря на столь ранний час, и направилась к лестнице. Мне не хотелось разговаривать ни с кем из загадочных обитателей клуба.
У подножия лестницы мне преградили путь Лор и крупный мускулистый мужчина с длинными белыми волосами, бледной кожей и горящими глазами.
Я уже начала гадать, что можно использовать из моего внутреннего гладкого озера – ведь Бэрронс проглотил мои кровавые руны как трюфеля, – когда Риодан крикнул:
— Пропустите её!
Приказ раздался сверху. Нынешний владелец самого большого в городе прибежища секса, наркотиков и экзотических развлечений стоял позади хромированной балюстрады, держась за хромированные перила. Широкие запястья украшали серебряные браслеты. Лицо укрывала тень, и его выражения я не разобрала. Риодан выглядел, как покрытая шрамами модель от Гуччи. Какой бы ни была жизнь этих людей раньше, она, безусловно, была жестокой и безжалостной. Как и они сами.
— Зачем? — сердито спросил Лор.
— Я так сказал.
— Еще не время для встречи.
— Она хочет увидеть своих родителей. И будет настаивать.
— И что?
— Она считает, что может что-то доказать. Хочет быть понапористей.
— Боже, как мило. Мне даже не обязательно говорить самой, — промурлыкала я. Мне и правда хотелось быть понастойчивей. Риодан пробудил во мне самые худшие качества. Как и Ровена, он заранее осуждал меня.
— Ты просто комок нервов сегодня. Эмоциональные люди непредсказуемы, а твои поступки и так предугадать труднее, чем большинства других. Кроме того, — продолжил Риодан с весельем в голосе, — у Джека вырабатывается иммунитет к Гласу Бэрронса. Он требует свидания с тобой. Грозится взять в заложники Королеву, если мы не приведем тебя. Я, понятное дело, за безопасность Королевы не переживаю. Рейни любит ее, а Джек любит все, что любит Рейни. Но он скоро заспорит нас до смерти.
На моих губах заиграла легкая улыбка. Если кто и мог выиграть в словесных баталиях, так это мой отец.
Я оттолкнула Лора плечом. Он выставил руку поперек моей шеи, как шлагбаум.
— Посмотри на меня, женщина, — прорычал Лор.
Я повернулась и спокойно встретила его взгляд.
— Если Бэрронс сболтнет о нас хоть что-нибудь, мы убьем тебя. Понятно? Одно слово, и ты умрешь. Поэтому, если ты расхаживаешь здесь с самодовольным видом только из-за того, что ему нравится трахать тебя, лучше задумайся: чем больше ему нравится пользовать тебя, тем больше вероятность того, что кто-нибудь из нас тебя прикончит.
Я взглянула на Риодана.
Владелец «У Честера» кивнул.
— Никто не убил Фиону.
— Она была тряпкой.
Я оттолкнула Лора.
— Убирайся с моей дороги.
— Если хочешь выжить, я могу предложить тебе устранить его маленькую проблему, — сказал Лор.
— О, я выживу.
— Чем дальше ты держишься от Бэрронса, тем безопаснее для тебя.
— Так ты хочешь, чтобы я нашла Книгу, или нет?
Ответил Риодан:
— Плевать нам на какую-то там Книгу. Или на падение стен. Времена меняются, а мы идем дальше.
— Тогда почему вы помогаете с ритуалом? В’Лейн сказал, что Бэрронс поручил вам с Лором держать остальные камни.
— Из-за Бэрронса. Но если он обронит хоть одно слово о себе, ты — покойница.
— Я думала, он ваш босс, парни.
— Так и есть. Он создал правила, по которым мы живем. И мы все равно заберем тебя у него.
«Заберем тебя у него». Временами я бываю такой глупой.
— И он сам все прекрасно знает.
— Мы уже проходили через такое раньше, — сказал Лор. — С тех пор Кастео молчит. Я бы не стал так убиваться. Прошла уже тысяча лет. Стоит ли того женщина?
Я медленно и глубоко вдохнула, пытаясь прийти в себя от услышанного. Именно поэтому Бэрронс никогда не отвечал и не станет отвечать на мои вопросы. Он знает, что его люди со мной сделают, если он откроется мне — то же, что сотворили с женщиной Кастео тысячу лет назад.
— Вам не о чем беспокоиться. Он ничего мне не говорил.
— Пока что, — сказал Лор.
— Но, что важнее всего, — сказала я, глядя на Риодана, — я не буду спрашивать. Мне не надо знать. — И я поняла, что говорю правду. Не нужны мне больше никакие определения или объяснения сущности Иерихона Бэрронса. Он тот, кто есть. Ни название, ни причины его не изменят. Да и моих чувств тоже.
— Каждая женщина так говорит. Знаешь историю про Синюю Бороду?
Конечно. Он требовал от своих жен только одного: чтобы они никогда не заглядывали в запретную комнату наверху — туда, где хранились тела всех предыдущих жен, которых он убил за то, что они заходили в эту самую комнату.
— Жены Синей Бороды не имеют отношения к реальной жизни. — Я внимательно смотрела на Риодана. Эти люди ограничили себя жесткими правилами, которым строго следовали. — Сколько вы отняли друг у друга? Так много, что уже не можете без ненависти друг на друга смотреть? Не поселилась ли в веселой группе братьев бессмертная холодная война?
Черты лица Риодана стали жестче.
— Раздевайся, если собираешься подняться.
Я посмотрела на него.
— На мне облегающая одежда.
— Это не обсуждается. Снимай все. Догола.
Лор скрестил руки на груди, прислонился спиной к лестнице и засмеялся.
— У нее классная задница. Если повезет, мы увидим на ней стринги.
Мужчина с белыми волосами захохотал.
— Вы никогда никого не заставляли раздеваться, — запротестовала я.
— Новые правила, — улыбнулся Риодан.
— Я не…
— Не увидишь своих родителей, если не разденешься, — оборвал он меня.
— Я не хочу встречаться с ними голышом. Мама этого не переживет.
Риодан поднял короткий халатик.
— Ты все подстроил!
Придурок!
— Я же сказал, новые правила. Нельзя терять бдительность, пока здесь Королева.
Он думал, что я не решусь. Он ошибался.
Рассвирепев, я сбросила туфли, стащила через голову рубашку, сняла джинсы, отшвырнула лифчик, и стянула с себя стринги. Полностью раздевшись, я снова пристегнула наплечную кобуру, вложила туда копье и нагая пошла по ступенькам наверх. Я шла, немного покачивая бедрами, и всю дорогу смотрела Риодану в глаза. Наверху он практически запихнул меня в халат. Я оглянулась на Лора и другого охранника: оба пристально смотрели на меня. И ни один из них больше не смеялся.


На втором этаже «У Честера» хорошо пахло. Я принюхалась: духи и… еда? Может, здесь расположена кухня?
Вдруг в стене с шипением открылась незаметная панель, и оттуда вышли три женщины с накрытыми блюдами в руках и, разговаривая и смеясь, скрылись за другой панелью. Мне стало досадно оттого, что они знали как открывать и закрывать двери, а я нет.
Риодан сунул мне одежду.
— Женщинами Келтаров невозможно управлять. Они готовят, болтают, смеются. Идиотки, — буркнул он, уходя.
Я взглянула на него и с трудом сдержала смех. Потом отошла к стене и, одеваясь, увидела, как Риодан исчез за стеклянной панелью.
Когда я пошла дальше, Лор оказался на шаг позади меня. Мне не понравилось, как он за мной наблюдал — горячим, пристальным взглядом мужчины, который видел меня раздетой и покачивающей бедрами и не собирался забывать об этом в ближайшее время.
— Джек и Рэйни здесь, внизу. — Лор повернул налево в соты из стекла и хрома, и мы стали спускаться вниз по коридору в непонятном направлении. Из-за отражающего стекла стен коридор представлял собой зеркала иллюзий. Второй этаж «У Честера» оказался даже больше, чем я думала.
— Вы перевели их.
— Нужно было помещение, защищенное получше, пока Королева здесь.
Впереди нас в коридоре стояли Драстен и Дэйгис и разговаривали с… Я глазам своим не поверила. Эльф? Мне не удалось просканировать его. Что это такое? Длинные черные волосы, кожа цвета золотистого песка, море обаяния. Эльф и в то же время не эльф.
Я подошла ближе и услышала, как Дэйгис сказал нетерпеливо:
— Мы просим тебя только подтвердить, что она действительно Эобил. Ты был ее фаворитом пять тысяч лет, Адам. Ты знаешь ее лучше, чем любой из нас. Она опустошена и очень слаба. Мы, в общем-то, уверены, что это Королева, но не помешало бы услышать подтверждение от того, кто когда-то был ее правой рукой.
— Я теперь смертный, а Габ беременна. Я не собираюсь погибать в чертовой войне эльфов. Это не моя битва. И к Эобил я больше не имею никакого отношения.
— Мы только просим тебя подтвердить, что это она. Мы договоримся, чтобы В’Лейн вывел тебя отсюда…
— Расскажете этому козлу, что я здесь, и ничего от меня не добьетесь. Никто не должен знать, что я в Ирландии. Ни один эльф. Понятно?
— Думаешь, они продолжат охотиться на тебя?
— У них хорошая память. Королева слаба, а я никогда не был любимчиком при дворе. Некоторые эльфы пьют из котла не так часто, как мне бы хотелось. Один взгляд. Я подтверждаю, но потом меня здесь нет. Больше не ищите меня.
Дэйгис сказал холодно:
— У тебя была возможность убить Дэрока, но ты только сделал его смертным.
Темные глаза Адама заблестели.
— Так и знал, что один из вас, ублюдков, попытается обвинить меня в том, что случилось. Да, я оставил его в живых! Люди Гитлеру тоже сохранили жизнь. Я не собираюсь нести ответственность за уничтожение трети населения Земли.
— Скажи спасибо, что у Келтаров потерь нет, иначе мы бы сами за тобой охотились!
— Не угрожай мне, горец. Меня не просто так называли Син Сириш Ду, и я подстраховался, когда отправлялся сюда. У меня в запасе еще осталась пара трюков. Мне теперь нужно защищать свой собственный клан.
Когда мы проходили мимо, я уставилась на Адама, а тот резко обернулся и, прищурившись, тоже уставился на меня. Он так и смотрел, пока я не прошла.
— Кто она? — услышала я его вопрос.
— Одна из избранных Королевы, кажется. Она может чуять Книгу.
— Бьюсь об заклад, что может, — пробормотал Адам.
Я оглянулась и начала поворачиваться. Мне захотелось узнать, почему он так сказал.
Лор схватил меня за руку.
— Не останавливайся. Часы посещения «У Честера»… ну, для тебя их вообще нет.
Он остановился в конце коридора перед гладкой стеклянной стеной, испещренной туманными рунами, и прижал ладонь к панели. Когда дверь скользнула в сторону, я увидела, что на полу рун еще больше.
— Если устанешь от Бэрронса… — Лор холодно посмотрел на меня. — Если, конечно, выживешь...
Я взглянула на него с деланным удивлением.
— Чудеса продолжаются? Лор надумал сделать мне предложение? Держите меня, а то я свалюсь в обморок.
— Обаяние забирает много сил. Лучше потратить их на трах. Не люблю ходить вокруг да около.
Лор развернулся и зашагал прочь.
Я закатила глаза, расправила плечи и перешагнула через руны.
Или, точнее, я попыталась перешагнуть.
Они жестко отбросили меня, и в здании сработали все сигнализации.


— У меня нет Книги! Ты же видел меня голой. Отвали от меня!
Лор схватил меня за горло и сдавил трахею. Если он нажмет чуть сильнее, я грохнусь в обморок от нехватки кислорода.
— Что случилось? — требовательно спросил Риодан, примчавшись наверх.
— Она не прошла защиту.
— Интересно, почему же, Мак?
— Уберите от меня этого придурка, — сказала я.
— Отпусти ее, — приказал Бэрронс, подходя к Риодану. — Немедленно.
Риодан и Бэрронс обменялись многозначительными взглядами, и я поняла, что они ожидали чего-то подобного. Они знали, что рано или поздно я бы потребовала встречи с родителями. Риодан позволил мне подняться наверх только потому, что хотел меня проверить. Но что дала ему эта проверка?
— Это ничего не меняет, — сказал, в конце концов, Бэрронс.
— Верно, — согласился Риодан.
— О чем вы? — потребовала я ответа.
— Охранные чары признали в тебе эльфа, — пояснил Бэрронс.
— Это невозможно. Все мы знаем, что я не эльф. Может защита обнаружила, что я съела плоть эльфа?
— Ты ела плоть эльфа? — спросил Адам с отвращением.
— Ты знаешь ее? Ты странно на нее посмотрел, когда она проходила мимо, — сказал Лор.
— Только то, что в ней есть что-то эльфийское, — ответил Адам. — Где-то в ее родословной. Что-то королевское. Не знаю, какой двор, но не мой.
Все уставились на меня.
— Кто бы говорил, парни. Среди вас нет ни одного человека. Ну, может, Кейон и Драстен, но тут все дело в «избраны-королевой-ее-друидами». Так что не нужно тут пялиться на меня, как на главного уродца. Может, здесь замешаны ши-видящие. А может, это Темный Король приложил руку к нашему созданию. Когда я приходила в аббатство, сигнализация, которая реагирует на эльфов, никогда не срабатывала.
Или срабатывала? Каждый раз, когда я отправлялась туда, меня находили удивительно быстро. А потом появлялась та блондинка, которая перекрывала коридор и заявляла непримиримо: «Ты не можешь находиться здесь! Ты не одна из нас!» Что тогда я такое? Ши-видящая? Член Хевена? Человек?
— Я хочу увидеть своих родителей, — сказала я спокойно.
Бэрронс и Риодан переглянулись, и Риодан пожал плечами.
— Пропусти ее. Размести их в соседней комнате.


— Мак! — вскрикнул Джек, бросаясь ко мне, как только я вошла в комнату. — Господи, как же мы по тебе соскучились, детка!
Я утонула в медвежьих объятиях, которые пахли перечной мятой и кремом после бритья. Говорят, что память на запахи самая сильная у людей. Запах объятий моего отца смел прошедшие месяцы, словно выкинул в мусорное ведро страницы отрывного календаря.
Никакой я не эльф и, вероятно, не Король Невидимых, и разрушать мир не собираюсь. Я почувствовала себя в безопасности, здоровой и любимой. Снова стала маленькой девочкой своего папы. И всегда буду ей.
— Папа! — Я уткнулась носом в его рубашку. — Мама, — выдавила я, прижавшись к ее плечу.
Мы втроем обнялись так крепко, словно в последний раз.
Отстранившись, я посмотрела на них. Джек Лейн все так же высок, привлекателен, и как всегда спокоен. Рейни лучезарно улыбалась.
— Вы чудесно выглядите. И, мам, ты только посмотри на себя!
На ее расслабленном лице не осталось и следа горя или страха. Глаза ясные, черты лица изящные и сияющие.
— Правда она выглядит отлично? — спросил Джек, сжимая ее руку. — Твоя мама очень изменилась.
— Что случилось?
Рейни засмеялась.
— Наверное, жизнь в стеклянной комнате вместе с Королевой Эльфов сказывается. А потом еще музыка, доносящаяся отовсюду круглые сутки. Да и все эти обнаженные люди, что приходят сюда.
Папа зарычал.
Я улыбнулась. Мне стало интересно, как же мои родители справились со всеми изменениями в жизни. Мама прошла ускоренный курс по всему самому странному на свете.
— Добро пожаловать в Дублин, — сказала я ей.
— Ну, мы тут мало чего повидали. — Мама бросила резкий взгляд на стекло, словно точно знала, где стоял Риодан. — Хотя нам и так неплохо. — Она снова посмотрела на меня. — Не пойми меня неправильно. Мне было довольно трудно, когда мы впервые оказались здесь. У твоего отца хлопот был полон рот. Но однажды утром я проснулась и почувствовала, что все мои страхи словно растаяли во сне. Они больше не вернулись.
— Потому что случилось так много странного, и страхам уже не осталось места? — спросила я.
— Точно! Здесь не действовало ни одно из правил, по которым я так долго жила. Все настолько явно не вписывалось в мои привычные рамки, что оставалось либо сойти с ума, либо избавиться от этих рамок. И я в восторге от теперешней жизни. Мне не было так хорошо и спокойно на душе с тех самых пор, как вы, девочки, были маленькими и я еще не начала постоянно переживать за вас. А теперь я переживаю только о том, когда же увижу тебя снова. И вот ты здесь. Выглядишь просто замечательно, и, знаешь что, Мак, мне очень нравятся твои волосы! Тебе идет короткая стрижка. Но ты похудела дорогая. Слишком похудела. Ты хоть ешь? Что-то я так не думаю. Нельзя хорошо питаться и быть такой тощей. Что ты ела на завтрак? — строго спросила мама.
Я посмотрела на папу, и покачала головой.
— Она все еще делает на завтрак сырную запеканку и свиные отбивные? Здесь ей разрешают готовить?
— Лор то и дело умыкает ее отсюда на кухню.
— Лор?
— Он любит ее кукурузные лепешки.
Я моргнула. Лор тайком проводит мою мать на кухню, чтобы она приготовила кукурузные лепешки?
— Твой Бэрронс предпочитает яблочный пирог, — сказала Рэйни, просияв.
— Он не мой Бэрронс, и совершенно невозможно, чтобы этот мужчина ел яблочный пирог.
Бэрронс и яблочный пирог вместе представляют собой столь же неудачное сочетание, как… ну, вампиры и щенки. Трудно даже думать о них в одном ключе.
— Но никакого мороженого. Он его ненавидит.
Мама больше меня знает о вкусах Бэрронса. Если не считать объедков, которые он оставлял, когда принимал животную форму. Я знала лишь, что он не любил лапы, а из костей он жевал только мозговые. Сердца всегда исчезали, даже если Бэрронс не ел ничего другого.
— Я слышал, что они скоро собираются попробовать провести ритуал, — проговорил Джек.
— Они что, все вам докладывают? — спросила я раздраженно. Они доверяли моим родителям, но только не мне? Это же неправильно.
— Мужчины Келтары болтают, — пояснила Рэйни, — а их жены приходят в гости.
— Ну а мы не прочь немного сунуть нос в чужие дела, — подмигнул папа.
Интересно, сколько времени понадобится женам Келтаров, чтобы понять, что вся лесть Джека Лейна, от которой вы в два счета можете вообразить себя самым необыкновенным и интересным человеком, служит прикрытием для его допросов. Папа методично выворачивал собеседника наизнанку, выискивая все возможные – и невозможные – доказательства. Он вытягивал больше откровений, чем любой другой адвокат в Эшфорде и девяти близлежащих округах.
— Кстати, я должна кое в чем признаться, — начала я.
— Ты приезжала повидать нас в январе, но не заходила, — сказала Рэйни. — Мы знаем. Ты оставила фото Алины. Только почему ты положила его в почтовый ящик? Мы могли бы так ничего и не заметить. А обнаружили фото только потому, что твой отец нашел осиное гнездо в бидоне под ящиком.
Простейшие вещи ускользают от меня.
— Тупица. Почта же не работает.
— Какое-то время она работала, но слишком много почтальонов погибло во всех этих передрягах от нападений Невидимых. А новых желающих разносить посылки не нашлось, — пояснил Джек.
— Мы обнаружили фотографию в день, когда нас похитил тот мужчина, — сказала Рэйни.
— Однако я оставила ее раньше. — Я посмотрела на папу. — Я была дома в ту ночь, когда вы с мамой разговаривали на веранде. Обо мне.
Джек встретиться со мной взглядом.
— Думаю, я помню ту ночь.
— Вы говорили о том, что от меня всегда скрывали, — сказала я вежливо и без обид. Я знала, что Риодан и Бэрронс снаружи прислушивались к каждому нашему слову. Мне хотелось узнать о пророчестве, но не настолько, чтобы спрашивать напрямую. Принимая во внимание мой провал в испытании с заклинанием, я опасалась, что если мы произнесем хоть слово о моей возможной роли в разрушении мира, меня могут не допустить к ритуалу. А мне обязательно нужно на нем присутствовать. Нельзя позволить, чтобы меня выкинули из большой игры. Я должна сыграть свою роль. Значимую роль. Нужно лишь оседлать Охотника и найти злополучную Книгу.
— Да, — подтвердил Джек, глядя на меня, — помню. На ум всегда приходит все, о чем хотелось рассказать, когда боишься, что такой возможности больше не представится. А тогда мы очень сомневались, что увидим тебя когда-нибудь.
— Ну, вот она я, — произнесла я бодро.
— И мы так по тебе скучали, детка.
Я знала, что он меня понял.
Мы обнялись, слегка прослезившись, и потом немного поговорили. Родители рассказали мне об Эшфорде, кто выжил, кто погиб. Еще они поведали о том, как Тени пытались захватить власть (так люди поняли по кускам «пергамента», что тени оставляли от людей), а после них пришли Носороги. Но появился «тот прекрасный Видимый принц, твой воздыхатель, кстати, очень неплохой вариант для тебя, милая, ведь он может защитить и обеспечить тебя» и, со слов моей мамы, он в одиночку спас мой родной город.
Я подбодряла маму на беззастенчивые разглагольствования о В’Лейне, надеясь, что ее болтовня отпугнет Бэрронса и Риодана. Или, по крайней мере, взбесит.
Не успела я заметить, как полчаса уже пролетели, и кто-то постучал по стеклу, гаркнув, что уже без пятнадцати двенадцать и мое время истекло.
Перед уходом я еще раз обняла родителей, и мы снова прослезились.
— Я вернусь, как только смогу. Я люблю тебя, мама.
— Я тоже люблю тебя, дорогая. Возвращайся скорее. — Я прижалась к ней на мгновение, потом повернулась к папе, и он схватил меня в свои медвежьи объятья.
— Я тоже люблю тебя, Мак, — прошептал он мне на ухо. — Той сумасшедшей была Августа О’Клэр из Девоншира. Ее внучка, Тэлли, помогла твоей матери вывезти вас сестрой из страны. Ты – источник счастья и светлый ребенок. Помни: все с тобой в порядке. — Папа отстранился и улыбнулся мне. Его глаза светились любовью и гордостью.
Тэлли. Это же имя Бэрронс упомянул в телефонном разговоре с Риоданом на следующее утро после того как я узнала, что Бэрронс жив. Он хотел выяснить обнаружил ли Риодан Тэлли, и сказал, чтобы тот задействовал в поисках больше людей.
— Иди спасать мир, детка.
Я кивнула, и почувствовала, как задрожала нижняя губа. Я могу охотиться на монстров или заниматься сексом с мужчиной, который превращался в монстра. Могу хладнокровно убивать.
И все еще могу расплакаться, всего лишь оттого, что папа продолжает верить в меня.


— Я не возьму ее с нами, — говорила Ровена пятнадцать минут спустя. — В присутствии МакКайлы нет никакой необходимости. У нас будут рации. Ей только нужно вылететь, найти Книгу, сообщить, как расставить камни и улететь на своем демоническом коне. — Старуха бросила на меня сочащийся ядом взгляд, в котором читалось, что ни одна ши-видящая не станет кататься на Охотнике, и то, что я это делаю, доказывает мое предательство. — Драстен запечатает Книгу и доставит ее в аббатство, где остальные Келтары покажут моим девочкам, как перезахоронить ее. МакКайле идти в аббатство совсем не обязательно.
Я фыркнула. Воздух стал таким густым и напряженным, что у меня от недостатка кислорода начала кружиться голова. Мне никогда не доводилось находиться в комнате, настолько плотно заполненной недоверием и агрессией. То, что Риодан заставил каждого раздеться наверху лестницы и обыскал всю одежду, прежде чем вернуть ее, еще больше испортило и без того плохое настроение присутствующих. Я знала, почему он это сделал. Новые правила тут ни при чем. Риодан хотел вывести собравшихся из равновесия, с самого начала дав понять, что они здесь ничего не контролируют, в том числе и самих себя. Оказавшись обнаженным перед одетыми охранниками, любой почувствовал бы себя совершенно беззащитным.
У восточной расположились пятеро покрытых татуировками Келтаров. Они едва могли пошевелиться в узких брюках и рубашках.
У южной стены Ровена, Кэт, Джо и еще три ши-видящие – все одетые в удобные серые брючные костюмы – стояли по стойке смирно. Не было только Дэни. Я удивилась, что Ровена не взяла ее. Наверное, решила, что риск перевешивает пользу, ведь Дэни любит меня и может выступить в мою поддержку.
Северную стену заняли В’Лейн, Вельвет, Дри’лия – снова со ртом, который она мудро держала закрытым, – и еще трое Видимых, принадлежащих к той же касте. Эльфы стояли, завернутые в короткие прозрачные рубашки, и всем своим видом выражали высокомерие. Их безупречные лица полностью соответствовали безупречным гениталиям.
Бэрронс, Лор, Риодан и я встали у западной стены, ближе всех к двери.
Ровена взглянула на пятерых шотландцев, выстроившихся плечом к плечу, словно оборона «Соколов» [1].
— Надеюсь, вы знаете, как запечатать Книгу? — спросила старуха.
Горцы посмотрели на нее с различной степенью враждебности. Келтары не из тех мужчин, которым может приказывать женщина, особенно такая, как Ровена. Она не утруждала себя вежливостью или обаянием, ведь ее доставили в стеклянную комнату на верху «У Честера» с завязанными глазами.
«Извращение и деградация! — отрезала она, когда с нее сняли повязку. — И вы миритесь с этой… этой… мерзостью? Плоть человеческая и эльфийская смешиваются здесь. Ах, вы будете проклятьем рода человеческого!» — шипела она на Риодана.
«Чихать я хотел на человеческую расу. Вы не моя проблема».
Я чуть не рассмеялась тогда, увидев выражение ее лица. Сейчас же мне совсем не до смеха. Ровена пытается не допустить меня до ритуала. Выставляет меня парией, которая и в комнате-то присутствовать не должна.
— Ну, конечно мы знаем, — заговорил Драстен, именно ему предстоит забрать Синсар Дабх и доставить в аббатство.
Его брат Дэйгис рассказывал, что Драстена сожгли на, своего рода, погребальном костре, но сердце осталось невредимым. Я ни на минуту не поверила его словам. Ни у кого нет нетленного сердца. У каждого есть слабости. Но мне пришлось признать, что горец, который смотрел на мир этими серебристыми глазами, источал какое-то… спокойствие, никак не вязавшееся с внешностью. Казалось, Драстен был бы более уместным в средневековом Шотландском нагорье расхаживающим с дубинкой в одной руке и мечом в другой. Все горцы, кроме Кристофера, похожего на Драстена, были бы там более уместны. Однако Драстен обладал также харизмой. Он умело подбирал слова и манипулировал голосом, глубоким, властным и в тоже время нежным. Он говорил мягче, чем любой из Келтаров. Когда все начинали говорить разом, что случалось практически все время, я больше всего старалась услышать именно Драстена.
Я посмотрела на Кристиана и неуверенно улыбнулась ему, но выражение его лица ни капельки не изменилось.
Только прошлой ночью В’Лейн и Келтары смогли по новой подключить дольмен на 1247 ЛаРу к тюрьме Невидимых, после чего взяли штурмом королевскую крепость и вернули Кристиана. Его вытащили примерно шестнадцать часов назад, но выглядел он не лучше, чем в Зеркалах. Хотя здесь цвета не ограничены рамками мрамора, кобальта и агата, все равно создавалось впечатление… не могу объяснить как такое возможно, но казалось, что Кристиан вобрал в себя эти цвета. Если я смотрела прямо на его волосы, забранные в конский хвост, то замечала медные пряди и даже парочку прядей золотисто-солнечного цвета. Но когда я смотрела краешком глаза, волосы выглядели черными и длиннее чем на самом деле. Губы у Кристиана розовые и очень приятные, но если я поворачивалась внезапно, то могу поклясться, на мгновение мне чудилось, что они синие как от холода и покрыты тонким слоем инея. А когда я резко поворачивалась в сторону Кристиана, его золотистая и гладкая кожа будто мерцала холодным светом, как подсвеченный лед.
Глаза тоже изменились. Теперь казалось, что эти необычные детекторы лжи позволяют Кристиану разглядеть все окружающие вещи насквозь, как если бы он видел мир совершенно иначе, чем все остальные.
Кристофер, изучал сына, когда думал, что тот не смотрит в его сторону. Кто-то должен ему сказать, что не бывало такого, чтобы Кристиан чего-то не замечал. Могло показаться, что временами он отвлекался, но если бы вы посмотрели прямо ему в глаза, то заметили бы: он даже очень сосредоточен на своем окружении – так сосредоточен, что замирал и казался рассеянным, как будто использование внутреннего уха требовало полной концентрации.
— Ложь, — сказал Кристиан.
Драстен хмуро поглядел на Кристофера:
— Я же просил тебя убедиться, что он будет держать свой чертов язык за зубами.
— А он больше не держит ничей язык за зубами, — отрезал Кристиан.
— В чем, по-твоему, заключается ложь? — потребовала ответа Ровена.
— Они не знают наверняка, сработают ли их чары. Старые тексты, что хранятся в башне Сильвана, изрядно испорчены. Им не осталось иного выбора, кроме попытки сымпровизировать.
— Что у нас получается дьявольски хорошо. Мы же вытащили тебя, — зарычал Кейон.
— Начнем с того, что это по его вине я застрял в чертовых зеркалах. — Кристиан кивнул в сторону Бэрронса. — Я даже не знаю для чего он здесь.
— Он здесь, — сказал Бэрронс холодно, — потому что у него есть три камня, необходимых для захвата Книги.
— Отдай их и проваливай к чертям собачьим.
— Я не виноват, что ты превращаешься в феечку.
В’Лейн сухо поправил:
— В эльфа. Не феечку.
— Ты знал, что мои тату не были достаточно хорошей защитой…
— Я тебе не нянька…
Кристофер зашипел:
— Ты должен был проверить его…
— Во имя всех святых, — отрезала Ровена. — Варвары и дураки – просто мое наказание!
— и это была не моя обязанность татуировать тебя. Сам упаковывай свой проклятый парашют. И я не должен был удерживать…
Драстен сказал тихо:
— Надо было проверить его…
Дэйгис зарычал:
— Не веди себя так, словно сделал чертово одолжение...
— Ты не попытался вытащить меня из Зеркал. Ты хоть сказал кому-нибудь, что я там?
— но было уже поздно, — продолжил Драстен, — и ничего нельзя изменить.
— для человеческой расы, когда ты являешься ее частью, — закончил Дэйгис.
— стены. И это была чертова услуга, хотя, судя по твоему хреновому «спасибо», ты этого не понял, и не надо примешивать меня к своему генофонду, Горец.
— Ох, да замолчите вы уже, — сказала я раздраженно. — Будете драться позже. А сейчас у нас есть работа, которую надо выполнить. — У Келтаров же я спросила: — Насколько вы уверены в своей импровизации?
Никто не проронил ни слова, пока все молча заканчивали борьбу взглядами и безмолвными угрозами.
— На все сто, — сказал наконец Дэйгис. — Нам не впервой проделывать подобное. Мы были Друидами Светлой Королевы со времен заключения Договора. Мы восседали с эльфами в Былые Дни, когда только предстояло возвести великий холм Тары, и изучали их методы. К тому же, мы обладаем и несколько другими… познаниями.
— И все мы в курсе, чем обернулась ваша самодеятельность в последний раз, — вкрадчиво сказал Бэрронс.
— Может статься, ты не помогал, а чинил препятствия, древнейший, — зарычал Дэйгис. — Мы знаем, что у тебя свой интерес в поимке Книги. Какой?
— Прекратите, вы все! — отрезала Ровена.
Напряжение возросло.
— Бэрронс и его люди разместят три камня. — Я попыталась направить разговор в нужное русло.
— Он отдаст их моим ши-видящим, — строго поправила Ровена. — Мы разложим камни.
Бэрронс недоверчиво взглянул на нее, удивленно выгнув бровь.
— В какой охренительной вселенной, по-твоему, это может случиться?
— Книга – не твоя забота.
— Старуха, ты мне не нравишься, — сказал Бэрронс холодно. — Будь осторожна рядом со мной. Будь очень, очень осторожна.
Ровена закрыла рот, нацепила очки на нос и поджала губы.
Я посмотрела на В'Лейна.
— Ты принес четвертый камень?
Эльф посмотрел на Бэрронса.
— А он принес свои три?
Бэрронс оскалился глядя на В'Лейна.
В'Лейн зашипел.
Келтары зарычали.
И понеслось.
Через сорок пять минут, когда мы вывалились из комнаты, две стены были разрушены, а по полу ползла трещина.
Но мы определили порядок действий до мельчайших деталей.
Я полечу на Охотнике над городом, выясню местоположение «Синсар Дабх» и по рации сообщу, где она.
Бэрронс, Лор, Риодан и В’Лейн возьмут камни и запрут Книгу, пока Келтары сотворят заклинание, которое позволит ее закрыть и переместить.
Драстен ее заберет.
Бэрронс, Ровена, Драстен, В’Лейн и я на «хаммере» Бэрронса поедем в аббатство (поскольку никто не доверит ни В’Лейну, ни любому другому эльфу переместить туда Книгу и дожидаться там остальных).
Ровена снимет защиту, и все, кто был на встрече, пройдут в подземные гробницы, созданные миллиарды лет назад для хранения «Синсар Дабх».
Дэйгис завершит связывающее заклинание, которое сдержит страницы закрытыми и, по сведениям шотландцев, повернет ключи в замках. Таким образом, Книга останется похороненной в вакууме вечного сознания, на этот раз навсегда.
«Порождение ада, уж точно», — добавил Дэйгис мрачно.
Казалось, он знал кое-что еще.
«Ей нечего здесь делать», — продолжала протестовать Ровена, окинув меня пронзительным взглядом, когда ей и ши-видящим завязывали глаза. Риодан не хотел, чтобы они видели его клуб изнутри и знали дорогу к выходу.
«Тебе тоже нечего здесь делать, старуха, — сказал Бэрронс. — Как только ты снимешь защиту, ты нам не нужна».
«Как не нужен и ты!»
«Считаешь, внутрь должны войти только Дэйгис и Драстен с Книгой?» — спросила я с сарказмом.
Ровена кипела от злости всю дорогу обратно.
Я поежилась, как только ступила в пасмурный день. Весной и не пахло. Из-за сильного дождя днем было темно, словно уже наступили сумерки. Завтра вечером мы встретимся на пересечении О’Конелл и Бикон.
И, если повезет, на рассвете следующего дня мир станет безопасным.
А сейчас я отчаянно хотела отдалиться от всех мужчин в своей жизни. Мне нужен девичник и хотя бы подобие нормальной обстановки.
Я повернулась к В’Лейну и коснулась его руки.
— Не мог бы ты разыскать Дэни и попросить ее прийти в книжный магазин сегодня в восемь?
— Твое желание для меня – закон, МакКайла. — Он улыбнулся. — Может, проведем завтрашний день на пляже?
Бэрронс подошел ко мне.
— Она будет занята завтра.
— Ты будешь занята завтра, МакКайла?
— Мы с ней работаем над древними текстами.
В’Лейн с жалостью взглянул на меня:
— Ах! Древние тексты. В книжном магазине праздник.
— Мы переводим «Кама Сутру», — пояснил Бэрронс, — с применением практических пособий.
Я чуть не подавилась.
— Тебя же не бывает днем.
— Почему это? — спросил В’Лейн с самым невинным видом.
— Завтра я буду, — сказал Бэронс.
— Весь день? — поинтересовалась я.
— Весь день.
— Она проведет его голышом на пляже со мной.
— Она никогда не была голой с тобой в постели. Когда кончает, она рычит.
— Я знаю, как она кончает. Я дарил ей множественный оргазм одним поцелуем.
— А я дал ей множественный оргазм, трахая ее. И не один месяц, феечка.
— Ты и сейчас ее трахаешь? — промурлыкал В’Лейн. — Что-то она не пахнет тобой. А если трахаешь, то недостаточно хорошо ставишь на нее свою метку. Она начинает пахнуть как я. Как эльф.
— Невероятно, — пробормотал Кристиан позади меня.
— Она спит с ними обоими? — услышала я вопрос Драстена.
— И они не против? — спросил Дэйгис недоуменно.
Я переводила взгляд с В’Лейна на Бэрронса.
— Ко мне это вообще не относится.
— Ошибаешься. — Бэрронс залез в карман и достал сотовый. — Ты знаешь, как меня найти, если захочешь. — И пошел прочь.
— Еще больше изящных сокращений?
Бэрронс уже скрылся из виду.
— Как меня отыскать, ты тоже знаешь, Принцесса. — В’Лейн повернул меня к себе и прижался губами к моим губам.
— Мак, что, черт возьми, ты вытворяешь? — требовательно спросил Кристиан.
Я немного покачнулась, когда В’Лейн отпустил меня. Его имя снова вертелось у меня на языке.
— Знаете что? — вскипела я. — Все вы не суйтесь в мои дела! Я не обязана отвечать на ваши вопросы.
В моей жизни определенно слишком много тестостерона.
Мне обязательно нужен девичник.

________________________________________________
1 - Атланта Фэлконс (англ. Atlanta Falcons — Соколы Атланты) — профессиональный клуб американского футбола, выступающий в Национальной футбольной лиге. Команда была основана в 1966 году.