Небо на двоих (СЛР, мелодрама)

Leda Sivol,

Вот сюда! Можно почитать, посмотреть видео к роману и заодно попросить новое видео для "Неба"
Тени грехов

Коша, приветик еще раз!

Ну, тогда будем надеяться, что еще не всё потеряно для меня на аффтарской дорожке

Да вполне точная у тебя формулировка была. Честно говоря, я бы настолько полно и четко не смогла ничего придумать... Так что, мы об одном и том же, но каждая своими словами

Ромка еще "закопался" в особых мужских фанабериях, но о Лизе думал. Факт. Теперь же он счастлив, что может просто ее видеть, прижимать к себе... но задачу с себя не снимает - безопасность прежде всего.

У Беса была только одна информация - ему надо исчезнуть, пути к отступлению готовы, главное, вовремя ускользнуть. Он жил категорией "здесь и сейчас" столько лет, пыталась вообще не думать о Лизке... Да, неизвестность убивает, особенно, когда любимая женщина просто физически не может оказаться рядом.

Вот сижу и думаю: а что еще можно добавить к этому? Подписываюсь под каждым словом. прошу прощения за немногословность. Правда, ты лучше меня все сейчас сказала.


прекрасно понимаю! Хотя, мне казалось, что я и пишу вульгарно-бульварное чтиво со всеми штампами "люблюнимагу" и "один на всю жизнь"

Спасибочки! Завтар будет свободная минутка, постараюсь сесть за проду, не откладывая ее "на потом", ибо сие чревато отсутствием вообще всякого вдохновения.
Я уже точно знаю, как завершу роман. Даже "раскадровку" действий наметила, знаю диалоги, периодичность эпизодов... Вот только боюсь разочаровать. Я кое-что (благодаря тебе) переосмыслила накануне ночью, решила добавить немного... скажем так, счастья для героев сразу, а потом они уже будут говорить, прояснять отношения, планировать будущее...
И меня так подмывает просто взять и всё рассказать! Бью себя по губам и по рукам, чтобы пальчики шаловливые лишнего не напечатали

посмотри! Мне прям ну оочень понравился, хотя я обычно таких "исполнителей" не жалую. А тут смысл сразу в песне появился, меня просто за струнки души нежные цепануло. Увидела своих героев в самых чувственных сценах.

sveta, пожалуйста. Рада, что песенка понравилась и ассоциации с героями не у одной меня теперь будут

Нужно!

Это да. Бес не склонен к ипульсивным поступкам, а Лиза не требует от него подвигов в свою честь. Они знают, на что готовы ради друг друга.

а мы будем надеяться, что это "не все потеряно" выльется в новые произведения))))))))


я уж писала - МУЖИК! что еще скажешь?)))


так, отставить разговорчики! )))))))))) Лизку и Ромку не трожь! это святое!)))))))))) какое еще бульварное чтиво? а разве в жизни не бывает "один на всю жизнь?" мне кажется, что бывает гораздо чаще, чем мы себе это представляем. просто мы настолько напичканы прессой, дешевыми фильмами, глупыми книгами, "умными" передачами, советами и историями из жизни "умных и красивых", что уж совсем подрастеряли настоящие ценности. считается, что это вроде бы как и зазорно, если у девушки один мужчина. и все почему-то забыли простую истину "от добра добра не ищут". считаю, что если отношения не складываются, то нечего терпеть (только ради того, что он был первым и т.д.) - как случилось с Лизой. ну а если все прекрасно, то разве в этом что-то зазорное? это просто нам вбивают какие-то стереотипы не самого лучшего качества... ой, снова меня понесло не туда... одним словом, настоящая любовь бывает и в жизни, и в книгах.


ой, как здорово!!!


ничего себе! *упала в обморок от счастья*)))))))))))))))))))) вот уж не ожидала, что мое мыслеблудие на что-то может натолкнуть)))))))))))))


ой-ёй, как же хочется узнать всё-всё!))))))))))))) *подпрыгиваю от нетерпения на стуле*, но стараюсь терпеливо ждать))))))))))))


слушай, ты права! клип и слова песни - то, что нужно! действительно, во многом отражают суть романа!

Ой, дай Бог мне "Небо" и "Лабиринты" закончить по-настоящему, без принципа "хай будэ" Наверное, все сюжеты, какие меня интересовали, я уже перебрала, половину в фанфики впихнула, которые, по сути-то, любовные романы, но с именами из книг-фильмов. Поэтому их мало кто из поклонников фендома и читает


Та я ж "мамка". Мне всё можно

Я не в смысле правдоподобности своей истории, а в смысле художественной огранки, стилистики, каких-то приемов...


Полностью с тобой согласна. Я эти самые стереотипы и установки из глянцевых журналов вижу с постоянной периодичностью во время консультаций. Иногда уже обряд экзорцизма проводить хочется: "Сгинь, нечистый"

Тоже верно. Терпеть, молчать, убеждать себя в чем-то - абсолютно ложный путь. Тем более, если в паре гармония, нежность, плюс доверие, у партнеров либидо не умирает, то какие могут быть комплексы? соответствие ожиданиям - самая главная ошибка, по которой могут люди идти.


Я за восемь лет практической работы столько историй жизненных узнала, что любой сценарист латинского сериала нервно закурит в сторонке. Как раз одна такая история на подходе. но я за нее не берусь, не буду пугать муЗыков для моих "долгостроев".

может-может! Особенно, когда мыслеблудие с моим "на одной волне"

Не, я могу тебе рассказать, хоть здесь, хоть на ушко шепнуть. Мне не жалко. Только разве потом будет интересно? а так... Ромку и всех читателей ждет сюрприз, да такой, о котором наш суровый мужчина мечтать точно не смел

Мне почему-то не дают покоя строчки: "Я влюбленный. Невозможно! Кто бы мог подумать..."
Так и представляется Ромка, который идет днем среди толпы, думает о Лизке, пытается осознать природу нахлынувших не него чувств, пытается понять, что же с ней делать, как быть с ней... И, вроде бы, шансов на отступление не оставляет, и в тоже время, сразу делается страшно - из-за него Лиза может пострадать...
"Нежная роза в моих руках..."

ничего, волшебные пинки еще никто не отменял а они, знаешь, какие действенные?


мне твои Ромка и Лизка что родные, так что все равно нИЗЗя


слушай, ну ты ж не учебник по ядерной физике пишешь так что все в порядке с твоей огранкой и приемчиками


вот это все и есть у Лизки и Ромки. и самое главное - они не будут пытаться соответствовать ожиданиям, потому что они любят друг друга без условно - это самое главное


А в проекции на Лизку и Ромку: уверена, Макс был не такой уж и плохой любовник, а возможно и прекрасный, только ни его старания, ни опыт не играли роли, поскольку он не был тем мужчиной, которого Лиза чувствует, в котором по-настоящему нуждается - вот и результат их провальной жизни.





ладно, пока подождем, ты нам еще "лабиринты" обещала, но потом не отстану - я дама настойчивая))))))))))))))


ну если на одной волне, то тогда ладно


не, не знать, хочу сЮЮЮрпрИИИз! а уж если такой, о котором Ромка и мечтать не смел, то тогда точно хоТЮ обо всем узнать сразу в твоем исполнении в, так сказать, завершенной версии


ага, а еще про то, что он не имеет права ее держать, а она не стремится от него уйти.


да, извечная проблема сильных мужчин. но я верю в Ромку. в то, что он разгребет всю ситуацию и найдет способ обезопасить себя и Лизу и сумеет построить настоящую жизнь (ну там про дом, дерево и сына)))))))))))))))

Знаю! За что большое спасибо.

Как мне кажется, учебник по ядерной физике - просто изложение фактов в доступном виде. А вот художественный текст -другое. Просто я не пойму кого слушать: себя, господ "критиков" или читателей. Мне-то пока за "Небо" не стыдно ( а вот за мои первые опусы - да, и очень сильно); господа "критики" утверждают, что здесь куча штампов, а автор не хочет этого признавать, значит зазвездилась и пора корону на голове лопатой править; читателям все нравится, даже хвалят; критики же утверждают - мнение сорока человек - ни что по сравнению с их оценкой. И шо мне делать? пока слушаю себя и читателей, но не отрицаю, что критики-таки правы

Да и еще раз да.



Если бы моя Лизка была другой закалки, иного характера и не любила, то с Маком бы всю Кама-Сутру переписала и ее это устраивало. Но она любила другого, ждала его, представляла на месте Максима, поэтому его опыт, сноровка и прочее оказались лишними и такими же не нужными, как и он сам.

Уже после "Неба". Ждать финал не так уж и долго. Три листа уже есть

Тогда молчу в тряпочку и строчу проду со скоростью станка.

Да, это тоже в самую точку.

Ох какое точное замечание, и главное - в тему *отвернулась и насвистываю*

а ты слушай в первую очередь себя, потом читателей (меня так вообще в первую очередь))))), а уж потом критиков и то дели пополам. угодить всем невозможно. твои произведения - частичка души. и если кому-то она созвучна - то вот мы здесь, в ожидании. и, наверное, это главное. критика, если она здоровая, то не помешает, но в разумных пределах, потому что иногда можно неосторожным словом ранить человека так, что у него опустятся руки. просто по работе мне нередко приходится рецензировать научные труды, поэтому я знаю о чем говорю, когда копаешься в чужом детище, делать это нужно осторожно, чтобы ненароком "не убить" никого, образно выражаясь. так что, самое главное, чтобы твое творчество приносило тебе удовольствие. вот твое "небо" еще и мне удовольствие приносит. и вон еще скольким девочкам. значит, оно того стОит!




ах, *вздыхаю*, поскорее бы


тогда не мешаю тебе болтовней


ой, дорогая, дай расцелую! какая же ты умничка!

Миа может эта девушка подойдёт на Лизу?!
___________________________________

ПЯТЬ копеек! Себя! Это твое творение. Возможно какие то пожелания. Но основное- все от Автора.

+1000

Собственно, я так и делаю.

Ну, дык, тебя - как саму себя слушать буду




Да подожди еще! вдруг, это не то, что ты ждешь и еще не понравится такой эпилог?


Очень и очень понравились стихи. Я мало знаю современных авторов, больше поэзию серебряного века и песни русского рока, где каждая строчка что-то да значит, лично для меня. Но здесь всё так тонко подобрано. Вроде бы без сильных конструктов, метафор, но далеко не просто, со смыслом и красиво, что за душу берет и не отпускает.

Мила,
вполне непохой вариант, но у меня почему-то Лиза - это "смесь" той девушки, которую ты показывала раньше плюс актриса из клипа Мити Фомина, с некоторыми чертами Линдси Лохан. В любом случае, у каждого могут быть свои образы героев, согласно восприятию.


Люблю твои веские "пять копеек" Да я себя всегда и слушаю, но адекватность и умение принимать других еще никто не отменял

Миа, ты просто заинтриговала меня своими "лабиринтами".

После таких нелестных характеристик главного героя очень хочется самой наконец "познакомиться" с ним.

Елена, я умею интриговать. Любимое занятие

Эти эпитеты "больной аффторский мозоль". В принципе, главный герой - просто мужик, который живет немного другими категориями, чем обычный герой любовного романа. Он не Бес, у которого есть предназначение - Родине служить; у него свои фанаберии, и он ничего не обещает главной героине, но и не отпускает от себя.
И у моих ПЧ на других форумах как-то получилось "50/50" кому-то Бес по душе, кому-то Вадик. Даже две лучшие подруги во мнениях разошлись.
Плюс ко всему, был у меня негативный опыт, (но тоже опыт, он расценивается как плюс в сделанных выводах), когда героя наградили разными клеймами и признали "недействительным" в плане эмоций, которые испытывает героиня. Опять же, отхватил Вадик категорий "сильный" и "слабый", а их не люблю. Не меряю людей.
Вот, как бы такие размышления.
Всё будет, после того, как я допишу "Небо". На днях появится финал здесь, а потом уже пойдем блуждать по "Лабиринтам".

 » Финал. Лиза. Часть 1

Легкий ветерок играл листвой старого дуба, запутался в кроне; ласково касался лица, даря умиротворение и сонный покой. Солнце согревало теплом, весело посмеивалось с высоты, заставляя солнечных зайчиков играть в салочки в зеленой траве, еще не успевшей зачахнуть от пыли и июльского зноя.
Лето расщедрилось на погожие деньки, наполненные ленцой и чувством свободы, которое поселилось в Лизкиной душе, едва она пересекла двор старой дачи, оставив позади скрипнувшую калитку. Всё почти так же, как и в детстве, в безмятежном мире, когда небо казалось выше, облака – пушистыми зверьками, бегущими по большому лазурному полю, и рядом был верный друг и тот, кто стал героев девичьих снов.
Теперь воспоминания не саднили в душе, не тиранили сердце, не разрывали его на лоскуты при одной мысли о выразительных глазах, сильных руках или кривоватой ухмылке чувственных губ.
Наконец-то, память смогла полностью развернуть ковер с узорами, где темные цвета боли, тоски и безнадежного ожидания любимого мужчины гармонично чередовались с искрящейся радугой от встреч, поцелуев, нежности, признаний без слов. Теперь можно просто думать о Ромке, улыбаться тому, что нелепая вера и надежда оказались правдивее любых оперативных сводок. Бес жив, он скоро вернется к ней, остается лишь подождать самую малость, да подготовить родителей к нежданному возвращению, того, кого они похоронили и оплакали.
- Сережа, иди сюда, - позвала Лиза полуторогодовалого мальчугана, возившегося на пледе со щенком немецкой овчарки.
Лопоухий песик с умнющими глазками стоически выносил тисканья малыша, так и норовившего ухватить своего четвероногого друга за хвост или за черный нос.
- Сережка, ну хватит мучить Цейса, - девушка улыбнулась, вспомнив собственную страсть к щенкам и слезные мольбы, которые так и не смогли разжалобить непреклонную маму.
Сыну Лиза решила дать всё самое лучшее, и когда он начал ползать и активно осваивать окружающий мир, сразу же купила ему немецкую овчарку. Пусть у ее маленького первооткрывателя будет верный товарищ по проказам, способный прийти на помощь в трудную минуту, так же, как и ее верный пес давным-давно.
Вот и сейчас Сергей играл с собакой, будто тот был его любимым плюшевым медвежонком. Цейс тихо поскуливал, но не смел обижать своего еще несмышленого хозяина, то и дело вырывался, затем вновь бежал к нему, попутно облизывая руки и счастливое детское личико.
Лизе надоела возня, она подхватила сына на руки, посадила рядом с собой, потрепала по макушке, где буйно вились кудрявые локоны каштанового цвета. Подполз щенок, начал игриво поднимать ушки, бить хвостом о землю, выпрашивая и себе порцию ласки.
- Вот уж неразлучная парочка! Лизка, у нас с матерью два внука – Сережка и эта псина, - произнес дядя Саша, подходя к приемной дочери, присаживаясь рядом на край клетчатого пледа, расстеленного поверх смятой травы на той самой полянке, где много лет назад нашел последнее пристанище другой пес с тем же именем.
- Дядя Саша! Я попрошу не обижать потомка пограничника! – засмеялась девушка, оборачиваясь к отчиму. – Пусть растут вместе, у Сережки друг будет лучший, с детства научится за ним ухаживать, у него уже есть, с кем играть. Я знаешь, сколько наплакалась, а мама всё собаку не разрешала, пока мы к тебе не переехали.
- Да, знаю, - многозначительно произнес Бессонов-старший, с затаенной болью глядя на внука.
От Лизки не укрылся его взгляд, и она решилась. Молчала почти два года, но сейчас поняла – момент истины настал. Недавно она застала дядю Сашу перебирающего старые фотографии, которые долгие годы покоились на дне старой коробки из-под видеомагнитофона. Он рассматривал фото Ромки в детстве, задумчиво поглядывал на копошащегося с игрушками на полу Сережку, чернел лицом, тяжело вздыхал, горько усмехался. Однако не задавал вопросов, выжидал, ждал от Лизы первого шага навстречу.
А Лизка…
Она молчала, не затрагивала тему отцовства ни на ранних сроках беременности, ни при выписке из роддома, ни после, когда у сына появился на голове каштановый пушок, позже начавший завиваться крупными колечками, а светлые глаза наполнились синей водой с плавающей на ее поверхности зелеными крапинками.
Когда она вернулась из Вены, с двумя чемоданами, с которыми уезжала, мать хотела наброситься на нерадивую дочь, ведущую себя, как подросток во время гормонального взрыва, пыталась воззвать к разуму, однако тщетно.
Внезапно Татьяна сумела разглядеть одухотворенное выражение лица, серые глаза, в которых плясали искорки, не виданные вот уже десять лет. Пришлось пойти на попятную. Не нашла она нужных слов, чтобы спросить, что же случилось, почему Лизка оставила Максима, и почему вдруг вернулась, да еще в таком настроении, как в давние времена, когда сияла и порхала мотыльком после возвращения Романа из очередной опасной командировки.

***

Лиза сидела на диване, улыбаясь чему-то своему, одной ей понятному. Листала механически какой-то журнал, не обращая внимания на статьи и изображения светских див. Она вновь жила в квартире родителей, в своей детской комнате, где столько прекрасных минут проводила с Ромкой. Если раньше Лизка не могла проводить там и минуты, захлебываясь острой болью, что соленой морской водой, то сейчас постоянно выискивала мелочи, вновь и вновь возвращающие ее в те счастливые минуты наивной радости и первых запретных ощущений.
Девушка наотрез отказалась от всех вещей, которые остались у Стрижева. И теперь на ней вместо удобного домашнего костюма красовались старые джинсы и растянутая майка черного цвета с символикой группы «Кино». Ромкина раритетная майка, которую Лиза много лет хранила в шкафу, не давала избавиться от вещи, впитавшей в хлопковую ткань запах любимого мужчины. Она служила веским напоминанием – случившееся не сон, не плод больного воображения, не сюрреалистическое полотно подражателя великому Дали.
Скоро Рома будет рядом с ней, с ними…
А пока во снах и наяву Лиза не могла забыть жар его поцелуев, дрожь в теле от одного пристального взгляда умелого соблазнителя, неистовые ласки, крики, стоны, его спину, расцарапанную в кровь; немецкую речь, которая ласкала слух бархатом, распаляла и вводила в неистовый транс.
Они так и не поговорили откровенно, не сорвали маски, не расставили приоритеты, не выяснили их будущее. Столько всего хотелось сказать, пока они ехали в машине, но мысли опережали друг друга, прыгали туда-сюда, будто проворные белки с ветки на ветку, не оформились в нужные слова.
Алекс пристально вглядывался в ночные улицы Вены, а Лиза ловила каждую его черточку в свете фонарного стекляруса, которым были расшиты автострады чужого города. Она не могла оторвать взгляд от его сомкнутых губ, синей рубашки, расстегнутой на привычные три пуговицы, сильных рук, уверенно держащих руль.
Машина рассекала пространство, летела вперед, как стрела, сорвавшаяся с натянутой тетивы. Скорость не пугала, наоборот, дарила чувство комфорта. Всё вернулось на круги своя: мужчина, знающий цену любви, жизни, смерти, умеющий распознавать опасность особым чутьем, и влюбленная девчонка, готовая бежать за ним на край света, лишь бы он мог ответить согласием и взять ее с собой.
Войдя в номер мотеля, они без слов прильнули друг к другу, забылись в глубоких и страстных поцелуях. Лиза не помнила, как она лишилась платья, дернула рубашку Алекса так, что пуговицы разлетелись по всей комнате, как молила его не останавливаться. От требовательных ласк пламя бежало по венам, сердце заходилось в неудержимом ритме, а тело буквально разрывалось на части, чтобы вновь собраться по клеточкам, стать цельным и принадлежать лишь ему.
Невообразимый вихрь тактильных ощущений увлек ее вслед за мужчиной, который один мог дать ей то, чего она так хотела долгие годы. Ей казалось, что его резкие, первозданные движения внутри ее тела длятся вечность, заставляя медленно умирать и возрождаться вновь из пепла желания. И пусть сейчас рядом с ней Алекс, говорящий на чужом языке, она знает – ее любимый Ромка рядом, здесь и сейчас, и она отдается ему с тем же пылом, как всегда мечтала, хотела принадлежать лишь ему одному.
Лизка не спала, уютно устроившись на груди Алекса, медленно водя пальчиком по его подбородку, чувственным губам, дарившим ей столько сладостных ощущений, не могла надышаться запахом его кожи, слушала сердцебиение – самый необходимый и долгожданный звук на свете. Он бережно перебирал ее волосы, даря блаженную истому, разлившуюся по телу, сделав его легче перышка.
- Я сейчас многое понял, - пробормотал он по-немецки, нежно целуя Лизку в макушку. Именно так, как Ромка – привычно, трепетно, нежно. – До тебя я знал, что надо дышать, чтобы жить. Но я не знал, что дышу в пол силы, лишь бы хватало воздуха, чтобы не умереть. А сейчас я дышу во всю грудь, и внутри всё разрывается, голова кружится, страшно вновь перестать делать настоящие вдохи, вернуться к тому, что было. Я не хочу больше чувствовать себя ущербным, потому что не люблю и не хочу по-настоящему ту, которая рядом. Лиза, я… Люблю тебя, моя девочка. Не хочу тебя отпускать, боюсь за тебя, ты нужна мне, безумно нужна…
- Я… Алекс… Давай поговорим, пожалуйста.
- Не надо. Всё потом. Я сделаю то, что должен. Пойми, прошу тебя. Я очень тебя люблю, но не смогу сейчас иначе, - Алекс буквально простонал, прижав Лизу к себе.
- Я еще увижу тебя? - проронила она, смаргивая слезы, пытаясь не разрыдаться окончательно. Хотелось кричать, умолять, ползать на коленях, лишь бы он не уходил. Однако внутри уже была уверенность – он уйдет в последний раз, чтобы потом навсегда вернуться.
- Да, конечно, да. Обещаю. А теперь закрывай глаза и спи, - произнес Алекс отстраненно, тяжело дыша, пытаясь унять беснующееся сердце.
Лизка попробовала сопротивляться, приподняться на локте, чтобы заглянуть ему в глаза, попробовать разговорить его по-русски, но мужчина усмехнулся, сжал ее в своих объятиях, не давая сделать ни малейшего движения. Он еще раз поцеловал ее в макушку, зарылся носом в волосы, сделал глубокий вдох, прижал к себе. И ей ничего не оставалось, как послушаться более сильного и умного, того, кто всегда знал обо всём лучше нее.
Лизка знала, что Алекс не спит, лежит с закрытыми глазами, держит ее в кольце сильных рук, обдумывает дальнейшие действия. Она не стала ему мешать, требовать объяснений. Не время и не место. Не здесь. Лучше дать ему уйти со спокойной душой, без тревог и лишних терзаний. Она подождет. Всегда ждала. Этот раз – не исключение. А пока можно расслабиться, насладиться ощущением сильного тела, того, кто делает ее мир ярким, когда возвращается, того, кто гасит краски дня, когда уходит.
Утром Лиза проснулась одна среди смятых простыней. На прикроватной тумбочке нашла бумажник, в нем – деньги, визитную карточку такси. Рядом лежала записка. На белом листе крупными русскими буквами выведены строки:

«Горе ты мое, от ума, не печалься, гляди веселей.
И я вернусь домой со щитом, а может быть на щите,
В серебре, а может быть, в нищете, но как можно скорей»

***

Татьяна косо глядела на дочь, расположившись в большом кресле рядом с диваном. Мало того, что взбалмошная девчонка не говорит, зачем поехала в Вену, рассталась с женихом, так еще и молчит который день, не ходит на работу, пребывает во власти странных грез уже полтора месяца.
Лето на исходе. Скоро осень, на которую планировалась свадьба. Приглашения так и остались лежать в ящике письменного стола. Пришлось отказаться от заказанного в самом дорогом ателье платья невесты. Как подготовка к свадьбе, так и отказ от нее легли на плечи матери, дочь же продолжала любоваться природой на даче. Еле удалось уговорить ее приехать в город, дабы устроить «нечаянное» свидание с Максимом, которого Лизка чуралась, словно черт ладана.
Глупая девчонка разрушила всё то, к чему шла рядом с женихом столько лет. Мать извелась, валерьянку всю в доме выпила, а дочь, такое ощущение, что с ума сошла, и ей теперь безразлично будущее, стабильность, красивый и надежный парень рядом. Словом, все те необходимые реалии, без которых невозможно состояться женщине в современном мире. Не девочка ведь. Двадцать девять лет, скоро, а ума, как у мартовской кошки.
- Лиза! Еще раз спрашиваю! Что происходит? Ну поговори ты с Максимом. Он же места себе не находит, извелся весь. Столько лет вместе, душа в душу, а тут, взяла и сбежала к своей Вике…
- Мам, ну хватит, а? Устала. Сил нет. Если он так скучал, то мог бы за мной поехать. Сколько раз можно повторять: я Макса не люблю! И не любила никогда, и не собираюсь я с ним больше говорить.
- Так какого черта ты парня столько лет мурыжила? – Татьяна всплеснула руками. Поднялась из кресла, присела рядом с дочерью на диван, коснулась пшеничных волос, завела их за ухо. – Лиза, доченька, ты меня пугаешь. Если не Максима, то кого? Ты к нему поехала в Австрию? Мы отцом его знаем?
- Ох, мама! Неужели ты за столько лет так и не поняла? Ничего не видела и не замечала? Тебе прямым текстом сказать, кого же я всю жизнь жду, люблю и не забуду? – спокойно произнесла Лизка, усмехаясь.
- Вот теперь мне, правда, страшно, - женщина замолчала, тревожно вглядываясь в глаза дочери, которая, казалось, светится изнутри, распространяет вокруг себя энергию тепла, нежности, абсолютной безмятежности и покоя..
- А мне – ни капли! Мам, ну ты же умная, ты дядю Сашу любишь, по-настоящему любишь. Я знаю. Ты могла подружке своей на уши лапшу вешать, что ради меня замуж выходила. Только от меня правду не скроешь. Я столько раз видела, как вы друг на друга смотрите и слезами давилась… Нет, не от зависти… От того, что ущербной себя чувствовала. Не могу я на своего любимого так смотреть, не могли мы всему свету о нас кричать.
- Максим же…
- Мам, да очнись же ты! Какой Макс?! Ромка – только он, всегда, везде! Он, единственный, понимаешь?! И я его тогда ждала, сейчас ждать буду.
- Лиза! – Татьяна схватила дочь за плечо, пыталась выискать в глазах и мимике признаки безумия, но не смогла. Лишь твердая уверенность в словах, прямой и твердый взгляд. – Доченька, я бы тоже хотела, чтобы он жив остался. Саша после похорон постарел сразу лет на десять. Мне не по себе еще столько лет было. Но ведь… Он же не воскреснет…. Ты думаешь, он тебя не как сестру любил? – прошептала Татьяна, пораженная подтверждением своих догадок, которые гнала, словно рой назойливых мух, кружащих вокруг разлитой патоки.
- Да, - тихо прошептала девушка, шмыгая носом, сглатывая комок, от непролитых слез. Однако не отвела взгляд, бросая вызов: – Любил, как мне пятнадцать стукнуло. И я его, безумно!
- И… далеко у вас зашло? – затравленно прошептала мать.
- Нет. Тогда – вообще никуда. В тупик. Окончательный и бесповоротный. А потом нам «правду» скормили вместе со звездой геройской и похоронами, - Лиза усмехнулась, видя, как мать прикрывает рот ладонью. – Я не сошла с ума, мама. Можешь меня пяти психиатрам показать. Диагноз будет один – здорова. И не спрашивай больше ни о чем. Придет время – вы первые с дядей Сашей всё узнаете.
Татьяна хотела еще что-то добавить, но разговор нарушил отчим, вошедший в гостиную.
Следом за дядей Сашей появился Максим. Выглядел уставшим, под глазами залегли тени. Вместо привычного делового костюма он был одет в простые и удобные вещи, как когда-то, в первые годы знакомства. Молодой, симпатичный, целеустремленный, умеющий быть в центре событий, знающий себе и всем цену. Ненужный, раздражающий, не такой, как Роман. Единственный, но самый существенный минус, перечеркивающий остальные, вполне видимые и объективные достоинства.
Макс подошел вплотную к дивану, тяжело вздохнул:
- Лиза, давай поговорим. Хватит тебе с ума сходить! Бегаешь от меня, прячешься. Я тебе не посторонний.
- Господи, за что? - простонала девушка, возводя очи потолку. – Макс, нам не о чем разговаривать. И не надо мне тут о моем здоровье психическом серенады петь. Я одна из вас здоровая. Ясно? И хватит нас мирить! – она смерила притихших родителей взглядом.
- Лизок, вы бы, правда, поговорили, - начал было дядя Саша, но девушка просто так сдаваться не собиралась.
- Мы уже обо всем поговорили. Раз и навсегда. Макс может на Еве жениться, со спокойной совестью, а я – ребенка рожать в спокойной обстановке. Мне волноваться нельзя.
В комнате воцарилась давящая тишина. Максим удивленно захлопал глазами, Татьяна едва не схватилась за сердце, и лишь дядя Саша расплылся в счастливейшей из улыбок, на мгновение, напомнив Ромку изгибом губ и прищуром синих с серой окантовкой глаз.
- Лизка! Ну ты и дурочка! Прощай Максима, хватит фордыбачить! Отец моего внука же!
- Нет, дядь Саш. Он никто твоему внуку, - резко произнесла она, делая акцент на последнем слове, - можешь мне поверить.
- Ты давно за моей спиной спуталась с тем, к кому в Вену побежала? – прочеканил Стрижев, меняясь в лице. – А я-то, дурак, думал, ты со мной спать не хочешь, потому что устаешь на работе.
- Нет, я там с ним встретилась. Спать с тобой не хотела, потому как устала от тебя, от нас, от «светлого будущего», что ты мне уготовил. Я любила и люблю другого мужчину. Всё, господа, я вас покину, мне пора гулять, воздухом дышать. Для ребенка полезно.
Лиза с гордым видом прошествовала в прихожую, обула кроссовки и, что есть силы, хлопнула входной дверью, оставив за спиной пораженно молчащих родителей и обескураженного Максима.
Весь калейдоскоп безумных дней с момента возвращения в Москву пронесся мимо нее вихрем. Сердце в груди запело, запрыгало от радости. Наконец-то, сказала! Теперь и дышать им двоим легче. Будто бы тяжелые кандалы, державшие пленницу, спали со щиколоток, и она может делать робкие, болезненные, но такие желанные шаги к свободе. Девушка опустилась на лавочку во дворе, прикоснулась рукой к животу, бессознательно стремясь оградить сына от всех бед внешнего мира.
В том, что у них будет мальчик, Лиза не сомневалась ни секунды. Она даже имя ему придумала, как только посмотрела на две полоски теста. Серега. Сережка. Как армейский друг Ромки, много лет назад в Грозном спасший ее Беса от снайперской пули, прикрывший собой. Надо отдать долг, подарив новую жизнь в замен отнятой.
Они ведь никогда не думали, не мечтали, не говорили о будущем, семье, детях. Только в Лизе всегда жила уверенность – Ромка будет прекрасным отцом, он оценит и выбор имени, и то, что она подарит ему сына. Да хоть и девочку. Не суть важно. Даже если бы у нее уже был ребенок от другого мужчины, Ромка никогда не упрекнул ее за то, что пыталась жить, за то, что всегда выполняла его просьбы, принял бы и чужого ребенка, как своего. Ведь дядя Саша любит ее искренне, как отец, которого она никогда не знала.
Из подъезда вышел Максим, направился к скамейке, на которой сидела Лиза. Устало опустился рядом. Молчал, пытаясь подобрать слова. Девушка внимательно посмотрела на того, кто так и не смог стать необходимым, не смог пробудить хоть толику иной любви, кроме дружеской или даже сестринской.
В светлых глазах застыл немой вопрос. Парень выжидательно смотрел на нее, ожидая, что Лизка заговорит первой.
- Прости, Макс. Мы оба виноваты. Я в том, что не любила так, как ты того заслуживаешь; ты – потому что не пытался узнать меня настоящую. Не судьба, - Лиза пожала плечами.
- Скажи, что соврала на счет ребенка, - проронил бывший жених.
В ответ они лишь усмехнулась и покачала головой.
- Лиз, мне было хорошо с тобой. Я всегда думал, мы не готовы сейчас к детям. Потом, когда-нибудь… А ты… Ты не хотела детей именно от меня.
- Я бы любила ребенка, а не тебя. Так нельзя. Твои дети заслуживают того, чтобы любили и их отца, - Лиза провела рукой по его щеке. – Ты хороший, правда. И ты очень много для меня сделал. Вздернуться от тоски не дал, заставил хоть как-то воздухом дышать, заниматься собой, карьеру строить. Отвлек от ожидания бесконечного. И я не жалею, Максим, правда. Работай у дяди Саши дальше, живи, женись, детей заводи, а я… Мне будет, чем заняться.
- Ты знаешь…В последнее время я понял, что мне было с тобой рядом хорошо, комфортно, мог обсуждать всё, что на душе накопилось. Мы с тобой стали соседями по квартире, братом и сестрой. Я… Просто хотел поговорить… Сказать, если тебе что нужно будет, ты всегда обращайся. Мы не чужие, Лиза. Мы давно уже с тобой родные. А с сыном Александра Борисовича ты была любимой, так?
- Так, - прошептала девушка, сглатывая бегущие по щекам слезы. – Всё ты понимаешь. Всегда понимал. Но не показывал мне. Мы так привыкли претворяться, что чуть себя не сгубили. Равнодушие убивает даже дружбу.
- Не плачь, волноваться тебе нельзя. – Макс стер дорожки слез, поцеловал ее в макушку. – Отец-то хоть объявится? Или это тот женатый банкир-австриец, который тебе глазки на приеме весной строил?
Лиза вздохнула:
- Он вернется. Обязательно. И ты его не знаешь лично. Всё будет у нас теперь хорошо, - притронувшись рукой к животу, девушка подарила Максиму мечтательную улыбку, которую он редко видел за те годы, что провели вместе. Так Лиза улыбалась, будучи первокурсницей, пребывая в мечтах, не замечая других парней, кроме того, кого всегда ждала.
- Прощай, Лизка. Не делай глупостей. Если что, звони.
- Спасибо, но нет. Макс, - окликнула его Лиза, когда он встал с лавочки и направился в сторону припаркованного неподалеку автомобиля. – Ева всегда тебя добивалась, еще с первого курса. Если она не замужем до сих пор, то это не просто так…

***

Если со Стрижевым Лизка сумела расставить все точки, избегая запятых, то мать ринулась в бой. Татьяна охала и ахала, пыталась вытрясти из дочери имя того, от кого она собралась рожать, не понимая, почему Лизка отвергла Максима, зачем ей понадобился непонятно кто в чужой стране, если от законного жениха она восемь лет не хотела иметь детей. Однако все усилия выяснить, кто же отец еще не родившегося внука потерпели безоговорочное фиаско. Лиза молчала, как партизан на допросе в гестапо.
Потом стало не до того. Родился Сережка, появились обычные каждодневные заботы и хлопоты, новоиспеченные дедушка и бабушка души не чаяли во внуке, всячески баловали и ухаживали за ним наравне с матерью.
Лизка молилась, чтобы схожесть с Ромкой осталась незамеченной для окружающих, хотя сама и день, и ночь видела в подрастающем мальчишке его отца. Те же глаза, буйные локоны, которые являются фамильной чертой Бессоновых, упрямый характер, желание поскорее вырасти и отправиться покорять окружающую действительность, тяга всё испытать на себе, попробовать на вкус каждую мелочь, встреченную на пути его первых, совсем еще несмелых шагов.
Непокорный характер проявлялся каждый новый прожитый день. Без ссадин и синяков ее сынок обходиться не умел. Не плакал, не заходился в истерике, а просто кривил губы, показывая – мне больно, но оклемаюсь, поднимусь и снова ринусь в бой. Что будет с ним в лет шесть, Лизка загадывать боялась. Разбитые носы соседским пацанам гарантированы. Нужна ее сорванцу твердая мужская рука, которая направит его неуемную энергию по освоению мира в нужное русло. Она так ждала Ромку, который сможет управиться с сыном, научит его давать сдачи обидчикам, защищать друзей, станет ему близким человеком…
Сережа вновь соскользнул с рук, поднялся на ноги, отправился к деду. Дядя Саша притянул его к себе, усадил на колено, провел ладонью по волосам. Лизка замерла. Она-то никогда до сего дня не задумывалась, не замечала, насколько Ромка похож на отца; теперь же черты двоих мужчин в будущем отразятся и в ее сыне – разрез глаз, упрямый подбородок, косая ухмылка, движения, мимика, жесты.
Перед ней сейчас сидел Ромка, постаревший на двадцать лет. Седина запуталась в некогда темно-каштановых волосах, обозначились складки около рта и крыльев носа, от уголков серо-синих глаз разбегались лучики морщинок. Но если представить дядю Сашу лет в тридцать, то с легкостью можно увидеть его сына. Такого же красавца с гибкими и плавными движениями, кривой ухмылкой при опасности или шикарной обезоруживающей улыбкой, в момент соблазнения женщины.
Удивительно, насколько может быть слепа влюбленная девчонка, сосредоточенная лишь на одном конкретном человеке. Она никого не замечала, кроме молодого, сильного парня с удивительными глазами цвета неба с серой окантовкой и изумрудными вкраплениями на радужке. Он покорил ее детское сердечко, прокрался с грацией хищного зверя во сны, чтобы стать потом единственным любимым мужчиной. Но ведь Рома не взялся сам по себе на белом свете. Вот кому надо быть благодарной за Беса, за его характер, за то, каким он вырос. И лишь теперь Лиза впервые задумалась о том, что не зря ведь мама влюбилась в дядю Сашу, - видного и интересного мужчину, - разглядела в нем те же черты, что и она в своем Ромке.
Желудок скрутился в тугой узел, сердце затарабанило, подскакивая к самому горлу. Наблюдая за тем, как отчим играет с Сережкой, Лиза увидела отца своего сына, и выдержка медленно убегала прочь, будто в наполненной до краев ванне выдернули пробку. Она не представляла их встречу, не хотела тешить себя иллюзиями, решила дождаться возвращения Беса, чтобы потом своими глазами видеть, как он будет возиться с их малышом. А сейчас хотелось плакать, тихо поскуливать в унисон Цейсу. Слишком уж дядя Саша походил на Ромку, да и Сережка к нему тянулся, иногда в его детском лепете проскакивало слово «папа», по адресованное деду.
- Лиз, вот сейчас только не ври мне. Договорились? – произнес отчим, поправляя на внуке майку с героями очередного диснеевского мультика и отпуская Сережу назад, к виляющему хвостом щенку.
- А я никогда и не врала, - произнесла девушка, борясь с подступающими рыданиями.
- Только правды никогда не говорила, - хмыкнул в ответ дядя Саша. – Можно подумать, что я уже из ума выжил, раз седьмой десяток разменял. Только родную кровь всегда узнаю. Цвет волос и кудри мне от матери достались, а потом по наследству к Ромке перешли. Я тут недавно фотографии смотрел, да и сына хорошо в детстве помню. Когда из роддома тебя встречали, то сразу Ромка показался в мелком. Меня не обманешь. Хватит, Лиз. Где ты его встретила?
- Дядь Саш, ты о чем? – пролепетала Лизка, понимая, что уже не выпутаться.
Отчим, словно взглядом прожигал, заглядывал в самые потаенные уголки души, где хранились все самые счастливые минуты, проведенные с Ромкой. В той же сокровищнице рядом лежали картинки из единственной ночи в Вене.
Лизе вдруг всё надоело. Она устала держать в себе чаяния, надежды, ожидания. Ее жизнь подчинена секретам, тайнам, страхом того, что правда может сильно ранить , если не убить, близких людей. Хватит, надоело! Надо ведь подготовить родителей к тому, что скоро она может навсегда уехать с тем, кого привыкли считать погибшим.
- Всё о том же. Сережка – мой внук родной. Сын Романа. Только я думал, что ты внука мне родишь еще в восемнадцать лет. Не вышло. Значит, объявился, позвал тебя в Вену?
- Нет! Не так всё было. Я случайно увидела его, думала брежу, испугалась, но позвала, мы разговорились. Его звали Алекс. И он ни разу со мной по-русски не заговорил, - не хотелось смотреть в глаза отцу, который похоронил сына, а теперь, пытается проглотить горькую правду – его обманули.
- И ты фамилию мою взяла, сына на нее записала, прочерк в отчестве оставила специально. Вернется, да?
Лиза кивнула в ответ, шмыгая носом.
- Не опасно это для тебя? Для всех нас? Когда Романа в другое ведомство переманили, я только об одном просил – семью не подставляй! Не хотелось, чтобы в один день к нам в квартиру ворвались люди в масках и перестреляли, чтобы ему отомстить. Я знал, на что он подписывается, что за всем этим будет. Не увидимся долгие годы, а если увидимся, то тайком. Да что я ему сделаю? Взрослый мужик, сам выбрал свой путь. За тебя только обидно было… А потом, когда эту чертову звезду прислали вместе с «цинком», то я понял всё, с бывшим командиром Ромкиным кое-что перетер. Хотел с тобой с глазу на глаз поговорить, да не решался, боялся еще больнее сделать. Ты ж как тень ходила, майки его перебирала, не верила в «правду» о геройском поступке. Потом Макс появился, решил, что у тебя всё прошло. Ошибся…
Слова больно стегнули плетью. Лиза ошарашенно смотрела на отчима, пытаясь осознать полученную информацию. Значит, не она одна жила надеждой на возвращения Ромки? Его отца тоже не удалось запутать, отвлечь? Получается, дядя Саша догадывался не только о том, что сын жив, но еще об их чувствах?
Стало трудно дышать, легкие отказывались работать, в глазах цветные пятна выводили причудливые и залихватские па неизвестного танца. Их тайна, запретный плод, который так сладок, оказался простеньким секретом Полишинеля. И те сказки, которыми хорошо, красиво и логично «кормил» ее Ромка с семнадцати лет, оказались его собственными домыслами! Дядя Саша, похоже, только рад за них, за то, что у них мог быть ребенок еще много лет назад.
Ох, Ромка! Глупый мальчишка, который всё пытается идти наперекор отцу, и пытающийся его не разочаровать одновременно. Если бы не та работа, на которую его отправили без права на отказ, то всё могло сложиться иначе. Можно было не скрываться, не целоваться тайком, медленно умирать, понимая, что так можно себя вести лишь в уединённом месте. Сожаление ранило, резануло осколками раздавленной уверенности, что Рома всё сделал правильно. Да что теперь причитать? Прошлое не исправить. Да и в причитаньях до смешного мало толку.
- Нет, не опасно. Скоро Ромка вернется домой. Я не знаю, что будет дальше. Скажет, надо уехать в другой город – уеду без лишних вопросов. Скажет остаться - буду только рада.
- И о Сережке он же не знает ни черта, верно? – усмехнулся дядя Саша.
- Я о Ромке тоже не знаю ничего, кроме одного – вернется со дня на день. Дэна встретила, когда мы с Цейсом во дворе гуляли на детской площадке. Тот поинтересоваться приходил, как дела, надо ли передать что-нибудь. И тут Сережу увидел, заулыбался, как дурак, сразу всё понял. Еле упросила его не говорить ничего, с условием, что мы его потом на свадьбу пригласим свидетелем.
- Ну и правильно, Лизок. Пусть сюрприз будет бывалому разведчику, - отчим сразу повеселел, подмигнул девушке.
- Дядь Саш, а ты, что делать будешь, когда Ромку увидишь, спустя столько лет?
- Не знаю. Возможно, по морде съезжу, а потом уже обниму гаденыша. Лизка, не лезь в наши мужские разборки. Я ж его люблю, не меньше, чем ты. Только выражается всё по-другому.
- Хорошо, не буду, - улыбнулась девушка.
Отчим поцеловал ее в висок, поднялся с прогретого солнцем пледа, направился в сторону дома.
Лиза легла на спину, растянулась на траве, заложила руки за голову. К ней подошел сын, шлепнулся рядом, принялся перебирать длинные волосы цвета спелой пшеницы.
Солнце пробивалось сквозь кроны деревьев, купало в золотом сиянии, ветерок продолжал неспешно перешептываться с листьями, а по небу бежали белые облака, менялись местами, поражали воображение всевозможными фигурами зверушек и волшебных существ.

- Небо – оно общее! Захочу и буду смотреть!
- Только молча, договорились?
- Ты же меня никогда не оставишь, правда?
- Правда.

Давний разговор всплыл на волнах памяти, заставил улыбнуться и одновременно сморгнуть слезы. Сережка нашел какую-то травинку, взял ее в рот, тот час стал отплевываться от горечи стебелька. Поцеловав сына в макушку, Лиза уложила его рядом с собой, продолжила смотреть на лазоревый шатер, раскинувшийся над ее полянкой, маленьким безмятежным мирком, который они скоро будут делить на троих…

Миа, большое спасибо за главу))) Жизнь налаживается, а я все равно реву))))
_________________

Спасибо за продолжение!

Любящее сердце обмануть тяжело. Лиза и Отец Ромки не верили в его гибель, ждали.
У Ромки сын!!! Он там, она сама растит ребенка...
_________________

Миа!Спасибо за главу,дорогая!!!
А я всё ждала, когда и какими именно будут слова Цоя в контексте данного произведения.И ведь как в тему подобрала))Надеюсь Роман действительно вернётся "со щитом"..И каково будет его удивление, когда он увидит мальчугана с каштановыми волосами.Ведь дядя Саша ни сминуты не сомневался,почувствовав родную кровь.И оказывается тоже все эти годы жил надеждой и ожиданием. Лизин отчим приятно удивил своим рационализмом. Ведь обычно в ситуациях подобных Ромкиной,когда и выбора-то нет, родители руководствуются лишь собственным эгоизмом и считают, что как бы там ни было, а сын должен быть жив-здоров и рядом, не думая о последствиях такого выбора. Бессонов же старший просил не подставлять семью. За что мой большой респект.

Мий, с нетерпением жду, как же Роман разрешит всю ситуацию и будет наконец-таки дышать полной грудью.
_________________