Луна над озером, или Записки Элоизы (мистический роман)

Пожалуйста. А у нас уже 18-57 вечера. И мне завтра снова на работу...

Ну так руку поломала! Естесно,его проняло


_________________

Лиля,

Все-таки Россия ужасно интересное государство
У нас уже два, но я в честь выходного только в 11 встала, пока всех накормила, пока до интернета доползла - в общем, считаю, что еще утро


Про руку я заметила, ты не думай

Удивила! Я ваще в час дня встала

Запутал? И так должно быть- детектив таки
_________________

Тогда правильной дорогой идете, товарищи

Боже мой, бедная Элоиза - мало того, что рука в гипсе, так ещё и душевные терзания добавились...
___________________________________

 » Глава двадцать первая

Глава двадцать первая.

    Мысль  о  том, что  мне  никто не верит,  грызла  день  ото  дня. Как назло,  дождь лил  и  лил  дни  и  ночи  напролёт, и  не  было  возможности  выйти  на  свежий воздух. Я  металась  по  комнате, не  зная, что  делать. Я  предчуствовала  страшные дни  впереди. В  уныние  приводила  поломанная  рука. Хоть  я  и  была  левшой, однако  в   планы  не  входило  ломать  себе  руки.
  Я  попыталась  снова  пробраться  на  чердак, но  он  оказался  заперт, а просить  ключ  у  Панетти  было  никак  нельзя: всякий  раз, когда  я  заводила  разговор  о письмах, у  всех  делались  понятливые лица, и они  начинали  обращаться со мной, как  со  смертельно  больным  пациентом. Я  поняла, что  если  хочу   добраться  до истины, нужно  попридержать  язык.
  Теперь  только  одна  Тереза знала всё. Только  ей  я  доверяла. Только  она  видела  эти  письма  и  знала, что  я  не  сошла  с  ума.
  Чтобы  хоть   как - то  избавиться  от  тяжёлых  мыслей,  я  продолжила занятия с Алессандро, который  уже  выздоровел  и  теперь  каждую  минуту  забегал  ко  мне. Панетти   и  остальные  пытались  уложить  меня  обратно  в  кровать,  но я  категорически  заявила, что  буду  проводить  уроки  с  Алессандро.
-  Но  ваша рука… -  пыталась  уговорить   Тереза.
-  И  что? Я  же  не  рукой  разговариваю! Мальчик  выздоровел  и  требует  занятий…
-  Но вы  должны  оставаться  в  постели!
-  У  меня  сломана рука, но  никак  не  ноги. Я  буду  вести  уроки, хотите  вы  того или  нет.
-  Синьор  Дамонте  сказал, чтобы  вы  оставались  в  постели.
-  Передайте  синьору  Дамонте,  что я  сама  могу решить,  что мне делать!
  Я пылала  злостью  и   ненавистью  и  не медля ни минуты  тут  же   отправилась к Дамонте.   В ответ  на  протесты  он  только   пожал   плечами и  сказал, что  если  я  хочу  свернуть  себе  шею, то пожалуйста, он  не  против.
 

      Я  продолжила   занятия. Алессандро  словно  решил ни в  чём меня  не  тревожить: стал  так  прилежен  и  послушен, что  я   заподозрила   неладное   и  пригрозила, что  если  он  не  расскажет, что задумал, я  сообщу  об  этом   Дамонте.
  Услышав   про  отца, Алессандро  сразу  во  всём  признался. Оказывается, он просто не  хотел  меня  растраивать, потому  и  ведёт  себя  столь  прилежно,  хотя  на самом  деле  ему  хочется  прыгать  и  веселиться.
-  А  ещё, синьорина   Элоиза, у меня  был   план… - признался мальчик. - Вы  сказали  мне, что  как  только  я  поправлюсь,  мой  отец  укажет  вам на дверь. И  тогда  я  решил  как  можно  дольше  болеть.
-  Что  ты  имеешь  в  виду?
-  Я  решил, что  чем  дольше  буду болеть,  тем  дольше  вы  будете  оставаться  в доме. И  я  решил, что  даже  если  выздоровею, никто об  этом  не  узнает…
-  Ах  ты  врушка! – воскликнула  я.
-  Не  сердитесь, синьорина Элоиза! - вскричал мальчик. - Я делал это  только  для вас, и  никого  больше! Я  не  хочу,  чтобы  вы  уходили, не  хочу, не  хочу, не  хочу!..
  Алессандро  оставил  стул  и  бросился  ко  мне, повис на шее. Он  нечаянно  задел  сломанную  руку, и  я  скрипнула  зубами.
-  Я  совсем  не  хочу, чтобы  вы  уходили, синьорина Элоиза!.
-  Я  очень  рада,что  ты  так  меня  любишь, но  не  мог  бы  ты  успокоиться  и продолжить занятия? -  деланно  сурово  спросила  я.
  Только   так  я  могла  его  успокоить.
  Алессандро  сразу  разжал  руки   и  вернулся на своё место.
           

      Мы  занимались  несколько  часов. Потом  полагалась  прогулка, но  сегодня  опять  шёл дождь, так  что нечего  было  и  думать  о саде. Мы  позанимались  ещё немного, а  потом  я  отпустила  мальчика, и  Алессандро  убежал  к  своим  игрушкам,  а  я, оставшись  одна, принялась  задумчиво  прохаживаться  по классу.
  Дождь  барабанил  в  стёкла. Я  любила  дождь, и  его  напев  успокаивал. Подойдя  к окну,  я стала  смотреть,  как   дождевые  потоки  стекают  по  стеклу.
  Моё  внимание  было  рассеянно, и  я  без  цели  бродила   взглядом по двору, когда увидела  быстро  идущего  к  дому  человека. На  нём  были   короткий  тёмный  пиджак  и   шляпа, низко   надвинутая  на  глаза, но  по  широкому  шагу  и  походке  я  узнала  Дамонте.
  Он не  был  дома? Откуда  он  возвращается и  что  у  него  за  дела, если даже  дождь  не  удержал  его  в  четырёх  стенах? Но  вопросы  задавай   не  задавай - ответов  не  получишь. Не   тот  человек  Дамонте,  чтобы отвечать  на  чьи - либо  вопросы… а  на мои  особенно.
   И  тем  не  менее  любопытство  жгло, и  я  решила  спуститься  на кухню, расспросить  Терезу. От  её  цепкого  уха  не  ускользнёт  ни  одна  фраза.
  В  комнате  было   прохладно, и я не   расставалась  с   шалью. Выйдя, я заперла дверь. События   последних  дней  научили  крайней  осторожности. К тому же, в комнате  хранились  мои  записи, а  я  совсем  не  желала, чтобы  их  нашли  посторонние.
  Спустившись  вниз, я  отправилась на кухню. По  пути  встретилась  Анна. Мы обменялись   взглядами, однако   воздержались  от  разговора.
  Тереза  была  на  кухне. Она   вытирала  посуду  и  очень  мне  обрадовалась. Первым  делом  девушка  поинтересовалась, как   моя  рука. «До  свадьбы заживёт»,  - ответила  я, и  тогда  Тереза  начала   подшучивать, говоря, что, верно, я оставила  в  городе  молодого   страдающего влюблённого.
  Привлекать  мужское  внимание  я  стала  лет  с   шестнадцати, но  пока  ещё  ни  один  мужчина  не  смог  увлечь. Я  была  слишком  независимой, на  всё  у   меня  был  свой   взгляд, и  может, именно  потому, я  до  сих  пор  была  одна. Впрочем, я не  думала   на  эту тему, полагая, что  время  ещё  есть.
-  Такая  красивая  синьорина  -  и одна? - удивилась  Тереза. – Такого  быть  не может! Где  же  глаза  у  мужчин,  окружавших  вас?
  Я   рассмеялась  и  поинтересовалась  насчёт  её  кавалеров.
  Миловидное лицо Терезы  не  выразило тех  эмоций,  что появляются,  когда упоминают  о  существующем  кавалере.
-  Я, как  и  вы, не  рвусь  себя   связывать  какими - либо   обязательствами, -  призналась  она. - Сначала  я  должна  как  можно  больше  заработать. Видите  ли, синьорина  Элоиза, я  из  очень  бедной  семьи и  с  дества  поняла, что  такое   деньги. Я  видела, как  другие  пачками  выбрасывают  на  ветер  деньги, которых нам бы  хватило на  несколько  лет. Я  рано  поняла  цену  деньгам и  намерена  как  можно  больше  их  заработать…
-  А  у  вас  есть  родные?
-  Нет, к  сожалению, я  потеряла  своих родителей… несколько  лет  назад…
-  Простите, не  знала.
-  Я  уже  свыклась  с  их  потерей. Теперь… теперь  я  хочу  как  можно  больше  заработать  денег,чтобы  мои  дети  никогда  не  знали  нужды, - с  жаром  произнесла  Тереза, и  её  щёки  порозовели. - Скажите, синьорина  Элоиза,  разве  это  так  плохо - любить  деньги?
  Я  призадумалась. Я  жила  в  богатой  семье, однако   родители  научили  меня  деньгами  не дорожить  и  не  быть   их  рабом. На  свете  есть  другие  ценности, не  уставала  повторять  мать. Деньги   же - вода.
-  О, ваша  мать  была  очень  умной  женщиной, - протянула  Тереза, когда  я поделилась  с  ней  воспоминаниями. - Ваши  родители  ещё  живы?
-  Нет. Я,  как  и  вы, сирота.
-  Простите… - смутилась Тереза  и  замолчала.
  Я  тоже  молчала, думая  над  тем,  как  заговорить  об   таинственной  прогулке Дамонте.
  Мне  повезло: Тереза  сама  начала  разговор.
-  Хотя  на  улице  сильный  ливень,  это  не  помешало  синьору  Дамонте  куда - то уйти, - заметила  она, и  я  с  радостью  ухватилась  за  такой  шанс:
-  Правда? Он  куда - то  ушёл?
-  Да, я  видела, как  он  вышел.
-  И  куда,  вы  не  знаете?
-  Нет. Я  ни  о чём  его  не  спрашиваю. Если  честно… - Тереза  перешла  на шёпот, и я  придвинулась  поближе, ожидая  услышать  нечто  невероятное: - если  честно, я его боюсь. У  него  такие  ледяные  глаза!
  Я  была  разочарована.
-  Я люблю,  когда  у  мужчины  светлые  глаза, но  его  глаза… это  же  просто искрящийся  лёд, -  продолжала  Тереза  и  передёрнула   плечами, словно  ей  было  холодно. -  Вы  заметили,  какие  у  него  холодные  глаза, синьорина  Элоиза? Я  всё  никак не  привыкну  к  ним.
  Мне  не  было  никакого  дела  до   глаз  Дамонте, и  я  сказала об  этом.
  Меня интересовало, куда  Дамонте  уходил  в  такой  дождь, но  от Терезы  не  было  толку.
  Тереза  не замечала моего настроения. Она продолжала  вытирать  посуду и, глядя на  залитые  дождём  стёкла, воскликнула:
-  А  хорошо  бы  сейчас  на  море!.. В   позапрошлом  году  я  была  на  море - целых две недели. Мне  так  понравилось!  Правда, я  не  плавала, потому что плавать не умею…
  Вид  у  Терезы  стал  при  этом  сокрушённый: она явно  стыдилась  того, что не умеет  плавать, и я, чтобы  её  поддержать, сказала, что  в такой  же  ситуации.
-  Правда? - повеселела Тереза. - И  вы  тоже?
-  И  подумаешь. Не  велика  потеря. Ну  и  подумаешь, что  плавать  не умею. На что тогда  лодки?
  Тереза  захихикала, но её  смех  грубо  оборвала  вошедшая  Анна:
-  И  что это  вы  тут  так  громко смеётесь? Хотите, чтобы  пришёл  синьор  Дамонте?
-  Ах, да  не  пугайте  вы  своим  Дамонте, - отпарировала  Тереза. - Нашли  себе цепного пса! Вы  вот  лучше  скажите, вы  когда – нибудь  отдыхали  на  море?
  Тонкие  губы  Анны  скривились:
-  На  море? Что  за  глупости?
-  Вам  не   хочется  на  море? А  вот  нам  с синьориной  Элоизой  очень  хочется. Представьте  только: горячий  песок, прозрачные  волны…
-  Какие  глупости! - повторила  Анна, поджав  губы, и  метнула  в  меня  взгляд. Она  была  уверена, что  именно я  - источник  данных  глупостей.
  Я   не  собиралась   вступать  с  ней  в  склоку   и  предпочла   удалиться. Я  уже  подходила  к  лестнице, чтобы  подняться   к  себе, когда  замерла  на  месте: на  камине  лежала связка  ключей. Точно такую  же  я  видела  на  поясе  Дамонте. Я  давно  мечтала  добраться до  этой  связки: здесь  были ключи  от  всех  дверей дома. И  от  чердака  тоже: я  сразу  узнала  ключ по завитушкам.
  Я   огляделась.  Дамонте не  было, и  двери   в  кабинет были  плотно  закрыты. 
  Осторожно  ступая, я  подошла   к  камину и  сделала  вид,  что поправляю  фарфоровые  безделушки, расставленные  на  каминной полке. Снова  оглядевшись, я  быстро  накрыла  ладонью   связку -  и  ключи  оказались  в  рукаве  платья.
  Готово.
  Я  уже  собралась  уходить, гордая  собой, когда услышала  за  собой голос Дамонте:
-  Можешь  не  стараться.
_________________

Лиля, спасибо за продолжение
Не знаю, что за персонаж Анна "хорошая" она или "плохая", но что она зануда каких мало это точно! Чуть что сразу " глупости"
А Элоиза продолжает искать приключения. И в этот раз, кажется, попалась...

Ей не впервой
_________________

Лиля, благодарю за долгожданное продолжение!

Элоиза никак не успокоится.)) Мне кажется, она все-таки попадет на чердак, под надзором Дамонте, и ничего там не найдет...)
А сам Дамонте явно любит прогулки под дождем, уже не в первый раз он шляется по улице в такую погоду.)



_________________

Лиля, спасибо за продолжение!
___________________________________

Ну прям и долгожданное...

Посмотрим

Да-да,шляется чёрт знает хде
_________________

Пожалуйста
_________________

 » Глава двадцать вторая

Глава двадцать вторая.

     Я  вздрогнула  и обернулась.
  Дамонте  стоял  в  дверях  и насмешливо  смотрел на меня.
-  Можешь не стараться, Элоиза, - повторил  он.
-  Вы  о  чём? -  сделала я  невинное  лицо.
-  О той связке ключей, что ты  так искусно  спрятала  в  рукаве  платья. Как  все  женщины, ты  очень  любопытна. Я  давно  заметил  твой  интерес  к ключам  и решил удовлетворить  твоё  любопытство.
  Я хранила гордый вид.
-  Не  пойму, о чём вы.
-  Ты  меня  не  обманешь, Элоиза. Я специально положил ключи, чтобы посмотреть на твои действия. И я доволен, что ты  не  обманула  моих  надежд. Ты сделала  так, как я и  ожидал.
  Мне  было  крайне  неприятно  это слышать. Неужели я  так  предсказуема?
-  И что  же  вы  ожидали? - холодно  спросила  я.
-  Что  ты  сразу  же  побежишь  на  чердак. Но  на  чердак  тебе  всё  равно  не пробраться.
  Я поняла, что отпираться бесполезно, и с вызовом отозвалась:
-  Это  почему  же  мне не  пробраться  на  чердак?
-  Потому что  я  поменял  замок.
  Я  растерялась. Когда  он  успел? Я не  слышала  никакого  шума  работ  по  смене  замка.
  Однако  не  в  моих  правилах было  молчать, и  я  насмешливо  поинтересовалась, где  же  он  нашёл  такого  искусного работника, что  замена  замка  осталась  для  меня  незамеченной.
-  Ты хоть  раз  видела, чтобы  я  пустил  в  дом  постороннего? Я  сам  сменил  замок. Не  хватало, чтобы  ты  снова  свалилась.   
  Я онемела, а Дамонте, забавляясь  моим  покрасневшим  от злости лицом, продолжал:
-  Сначала  я  хотел  просто  повесить  замок, но  я  уже  изучил  тебя: ты  способна  притащить  ножовку и  перепилить  дужку  к  чертям  собачьим. Пришлось  поменять  замок. Надеюсь, я  тебя  не  очень расстроил?
  Он явно  издевался надо мной.
  Всё  внутри  кипело  от негодования, и  я не смогла  сдержаться  от  порции  яда:
-  Да  вы, я  гляжу, мастер на  все  руки, синьор  Дамонте. И замки  менять  умеете,  и  слухи  о  себе  распространять… Право,  нет ничего, что бы  вы  не  умели.
  Глаза  Дамонте  потемнели - полагаю, от ненависти. Что ж,  это  чувство  взаимно.
-  Скажите, а  это  правда, что  вы  ещё  обладаете  талантом  каменщика? – очень ласково  поинтересовалась  я. Брови  Дамонте  угрожающе   сошлись  на  переносице, а  я  продолжала: - Ведь  это  же  вы  собственноручно замуровали  и комнату, и  свои  воспоминания  в  комнате  вашей  погибшей  жены?
  Лицо  Дамонте  перекосилось  от ненависти. Он  резко сделал  шаг, но я  была  начеку  и, бросив  уже ненужную  связку  ключей на  полку камина, бросилась  к лестнице.
-  Хотите  вы  или  нет, а всё равно  проберусь  на  чердак! - крикнула я, перегнувшись через перила. - И  докажу вам, что письма были!
  Дамонте  рванулся  к лестнице, и  я  птицей  взлетела  наверх. Я боялась, что  Дамонте  станет  меня  преследовать, но он  остался  внизу, и  я  слышала, как  он  сквернословит.
  Поистине  я  сошла  с ума, задевая  этого человека.
      


      К  вечеру  дождь  перестал, а  утром, выглянув в окно, я  увидела, как  жаркое  солнце  старается  вовсю, пытаясь  высушить  размокшие  дороги. К обеду  поднялся  сильный  ветер - и через  два  дня  мы  наконец - то смогли  выйти  в  сад.
  Близилось  полнолуние. Я  ждала  этого  с  нетерпением:  я  так  и  не  узнала, о чём  умолял  призрак. Мне было  страшно  снова   ночью  появиться на берегу озера, но  любопытство  и  страх  за  Алессандро придавали сил, и  я ожидала  полной  луны, как  девушка   ожидает  свою  первую  любовь.
  Только  одна  Тереза  знала, что  я  задумала. Эта  смешная  девушка  стала  мне  подругой, и  я  не  скрывала от  неё ничего. Я  даже  хотела  поведать ей  о  том, что  каждый  день  пишу  письма  с  подробным  отчётом, а также  о том, что  веду  записи, но  смолчала, решив, что должна  хоть  что - то  иметь  в  запасе.
 

   Узнав  о том, что  в ближайшее  же  полнолуние  я  собираюсь  к  озеру,Тереза была в ужасе.
-  Вы  с  ума  сошли, синьорина Элоиза!  Не надо этого делать! Пожалуйста, не ходите
  Я стояла на своём:  я пойду. Я  должна пойти.
-  Но зачем… зачем  вы  это  делаете? - вскричала  Тереза. - Зачем  вы совершаете такое  безумие?!
-  Потому  что  в  этом  доме  есть некто, который хочет  зла другим.
  Тераза  замолчала, с  ужасом  смотря  на  меня. Она  даже  побледнела, и я испугалась, что  она  сейчас упадёт в обморок, однако  этого  не  случилось.
-  С  чего  вы  взяли, синьорина Элоиза? - с  трудом  спросила  Тереза. – С чего вы  взяли, что  в  доме  есть  злодей?
-  Я не взяла, я  знаю. Здесь, в  этом  доме, есть  убийца. И  я  даже  знаю, что  это  женщина, - добавила  я, забавляясь  реакцией Терезы, и  решив  несколько  её  разыграть. – Это  женщина, и сегодня  же  вечером  Дамонте  узнает  её  имя.
  Тереза  стала белой, как  снег. Расширенными  глазами  она  смотрела  на  меня, и в глазах её стоял  ужас.
-  Вы… вы  хотите  сказать, что  это  женщина?
  Это было  очень  смешно, но я постаралась  не смеяться, говоря  следующее:
- Вы  меня  не  слышали? Это женщина, и она  решила, что  я глупа, ничего не пойму, но  я  всё  знаю!.
  Последнюю фразу  я  сказала  как  можно  многозначительней  и, кажется, даже глазами поводила   в  разные стороны. Что  я  хотела  этим  трюком  показать - не  знаю, но  Терезе  хватило  испугаться  так, что  я  даже  перепугалась за  неё: её  всю  трясло  от  ужаса, и  я, поняв, что  перестаралась, хотела  признаться, что  разыграла  её, как на  кухне  появилась  Анна.
  Она  всегда  появлялась  неожиданно, и это наводило на мысль, что  она  подслушивает. Сейчас  это  было  мне  на  руку: пусть   знает, что  я  раскрыла  её. Если  она  думает, что  я  её  боюсь… нет, никогда  и  никого  я  не  стану  бояться
  Анна  вошла  и  увидела  бледную  перепуганную  Терезу, которая  тряслась  как  в лихорадке.
-  Что это  с  вами? - презрительно спросила она, окидывая Терезу взглядом. - Вы выглядите просто  отвратительно…
  Анна хотела  ещё  сказать  что - то, но Тереза её  не  слышала. Совсем  неожиданно она  выбежала  из  кухни, даже  не  сказав  ни  слова.
  Анна  удивлённо  взглянула  вслед  и  пожала  плечами, решив, видно, ничему  не  удивляться, а  потом язвительно  сказала  мне, что  так  и  ожидала  нечто  похожего  от  меня.
  Я  обещала  себе  молчать, но  данное заявление требовало  объяснений:
-  Что вы  ожидали  подобного от меня?
-  Что  такая  взрослая  девица  не  умеет  плавать, - и  Анна  фыркнула, выразив таким  образом  своё презрение. - Именно  нечто  такого  я от вас  и  ожидала.
-  А  я  ожидала  от вас, что  вы  будете  подслушивать, - ответила  я  и, не  дожидаясь  ответа, поспешила оставить  Анну в  одиночестве.
  Я  уже   горько  жалела  о  своём  неудачном  розыгрыше. Бедняжка Тереза напугалась так, что  я  даже  не  ожидала. Я  хотела  всего  лишь  пошутить - чтобы потом  вместе  посмеяться - а  вместо  этого  чуть  не  довела  до  инфаркта.
  Я отправилась  искать  Терезу  и наконец  нашла  её  в  саду. Бедняжка, белая, как снег, сидела на каменной  скамье   и испуганно  сжалась, стоило  мне появиться.
- Простите,  я, кажется, напугала вас, Тереза. Я  право  не  хотела  так  вас  напугать… Вам  лучше?
-  О!.. - сказала  Тереза слабо. -  Вы меня  тоже  извините… в  детстве  меня  до  смерти  напугал  старший  брат, и  я  теперь  очень  впечатлительна  на  этот счёт. Мне  было семь, а  ему  четырнадцать. Он  рассказывал  какую - то  очень  страшную  историю, и  мне  стало  так  страшно, так  страшно… Я  стала  просить  его  перестать, но он  видел  мой  страх  и  продолжил  рассказывать, пока  со  мной  не  случился  нервный  припадок. Теперь, если меня  пугают, я  становлюсь  сама  не  своя, и могу даже  упасть  в  обморок… Детская  травма - так  мне сказал  врач.
  Я  терзалась  угрызениями  совести. Я  хотела  извиниться  перед  ней, сказать, что это  был  дурацкий  розыгрыш, но   в  саду  появился  Алессандро.
  Ему  надоело  играть со  своими  игрушками, к  которым  он  убежал после  наших  занятий, и  теперь  он  требовал  внимания. Моё  внимание  отвлеклось  на  него, и пока  я  возилась  с  Алессандро, Тереза, ещё  раз  извинившись, ушла. Я решила, что сегодня  вечером  попрошу  прощения.
  Алессандро  требовал  внимания. Он хватал  меня  за  руки,  вешался на шею, смеялся  и  говорил  всякую  чепуху. Я понимала: он  соскучился - по доброму  слову, по  ласке, которыми  обделял  его Дамонте. Усевшись  на   скамью, на  которой  совсем  недавно  сидела  Тереза, я  привлекла  к  себе  мальчика  и стала рассказывать  ему  сказки, а  Алессандро, подпёршись  руками  и  облокотившись  ими об  мои  колени, слушал  с  широко  раскрытыми  глазами. Думаю, со стороны  это  была  очень  идеальная  картина.
         

     Вернувшись  с  прогулки домой, у себя  в  комнате  возле  двери  я  нашла записку. Изменённым  почерком на листке было написано следующее:
        Я знаю, что на  самом деле произошло  с  Оттавией  Дамонте. У  меня  есть  доказательства. В  восемь  вечера  будьте  на  берегу  озера. Не  могла  сказать  раньше,  боясь  синьора  Дамонте, но  пришло  время  всё  сказать.  Тереза.
  Я очень внимательно перечитала  записку, а  затем  выбежала  из  комнаты. Часы  в  холле  показывали  без  десяти  восемь, и я сломя  голову бросилась  вон  из  дома.
  Вечер  был  тих  и  безветрен. По  тропинке  я  поспешила  к  озеру, боясь, что опоздала, но на  пирсе  было  пусто, и  я  сбавила  шаг, чтобы  отдышаться.
  Теперь,  оглядываясь  назад, я  понимаю, что  была  слишком  беспечна, доверившись  записке  и  не  прихватив  с  собой  браунинг, но  тогда  я  даже  не  думала  о  том, что  мне  угрожает  опасность, хотя  после неудачного  покушения  должна  была  быть  настороже. Не  знаю, почему  я  не  почувствовала тогда опасность…
  Я  стояла  на  самом  краю  и  бездумно  смотрела  на  воду. Прибежала  я  очень  взволнованная, но  вода  всегда  успокаивала  меня, и глядя  на  спокойные воды, я  почувствовала  покой, который  потеряла  с  того  дня, как  попала  в  дом  у  озера.
  Я стояла, глядя  на  воду, когда  послышались  быстрые  шаги. Я не  успела  обернуться…
  Помню, что  закричала,  падая  в  воду. Волны  сомкнулись  над   головой. Я  вынырнула, задыхаясь, и  хотела   закричать, но  вода  залилась  в  рот, и я  только  захлёбывалась. Было  тяжело - сломанная   рука  причиняла боль и  массу  неудобств. Я  рвалась  наверх, на  воздух, но  словно  какая - то  сила  тянула  меня  на  дно. Перед  глазами  мелькнула  чья - то  тень, и я  увидела  Оттавию.
  Она  парила  передо  мной, она  что - то  говорила, и, схватив  за  ноги, тащила  вниз. Я  отчаянно  рвалась  наверх, к  жизни,  но  призрак  не  давал  мне  этого сделать, тянул  на  дно, и  я  поняла, что  из  озера  не  выберусь.
  Раздался  всплеск. Кто - то  бросился  в  воду, и  сильная  рука крепко  схватила   меня  и  рванула  наверх. Захлёбывающаяся  водой, хватающая  ртом  воздух, как рыба, выброшенная  на берег, я очутилась  на  досках  пирса, в  объятиях  Дамонте.
-  Ты  с ума  сошла?.. Ты  что  делаешь!. Никогда  так  больше  не  делай, сумасшедшая, чёрт  бы  тебя  побрал!..
  Голос  Дамонте  прерывался, словно  ему  горло  сдавило.
  Я  его не слушала.  Сознание  того, что мне  снова  удалось  избежать  смерти, вызвало  слёзы,  и  я, уткнувшись  в  мокрую  грудь  Дамонте, расплакалась, как девчонка. Я  слышала, как  он тревожно  спрашивал, что случилось, но  не  могла  ответить: рыдания  сдавили  горло. Я  плакала, крепко  вцепившись  в  своего  спасителя, вся  трясясь  от пережитого, и  Дамонте, крепко  прижав  меня  к  груди, говорил  какие - то  ласковые  слова, но  я  не  вслушивалась  в  его  голос…
 

      Позже  я  сидела  перед  горящим  камином, в  удобном  кресле, завёрнутая  в  тёплый  и сухой  плед, крепко  вцепившись  в  чашку  с  горячим  чаем.  Нам  повезло: никто  не  встретился  нам, пока  Дамонте, поддерживая, вёл  меня  к  дому. Мы  молчали, но я  знала: скоро  начнутся  распросы.
  Я сидела, грея  руки  об  горячую  чашку. Дамонте  прохаживался  возле  камина, кидая  на  меня  встревоженные  взгляды, но я молчала. Если  я  скажу правду, меня  снова  обзовут  сумасшедшей  и  укажут  на  дверь.
  Мы  молчали. Дамонте  продолжал  ходить  из  угла  в угол, кидая  на  меня  встревоженные  взгляды. Я  подивилась его  странному  поведению: он  обладал  прямым  резким  характером  и  сразу  говорил  то, что думал. Почему  же  сейчас  он молчит, словно  собирается  с  духом?
  Молчание  затягивалось, и  я  первая  нарушила тишину:
-  Полагаю, сейчас  вы  ломаете  голову, почему  я, как  вы  думаете, прыгнула  в  воду…
-  Именно  это я  и  думаю, - сказал  Дамонте. Он   перестал  ходить  из  угла  в  угол, остановившись  напротив, и  смотрел  на  меня  крайне  озадаченно. - Так  ты  объяснишь  мне, Элоиза, какого  чёрта тебя понесло к  озеру? Только  не говори  про призрак, умоляю!
-  А  я  как  раз  собиралась  сказать  вам, что  именно  потому… -  начала  было я, но  была  прервана  раздражённым:
-  Бог  мой, Элоиза! Как  ты  можешь  во  всё  это  верить! В  призраков  дозволительно  верить  детям, но уж  никак  не  взрослой девушке. Ты  отправилась  к  озеру  не  ради  вымышленного  призрака.
  Я молчала. Перед  глазами  стояло  призрачное  лицо  Оттавии,  искажённое невыносимой  мукой. Она  хотела что - то  мне сказать… но  в  то  же  время  пыталась  утопить. Что  же  всё  это значит?
  Я  погрузилась  в  размышления  и совсем  забыла о  Дамонте, а он  в  это  время  очень  пристально  наблюдал  за  мной, крепко сжав губы.
-  Вижу, ты  ничего не  собираешься  мне  объяснять, -  сказал он, и  я  вздрогнула, вернувшись  к  жизни. - Впрочем, мне  всё  равно. Если  решила  утопиться  в  озере, топись, но  больше не  кричи  на  всю  округу.
  Значит, он  услышал  мой  крик  и  поспешил на  помощь? Зачем  он  это сделал? Своей  смертью  я  избавила  бы  его  от  многих  проблем. Какие  мысли  бродили  в  его  голове? Неужели  он  просто  испугался, что его обвинят  в  моей  смерти? Не  зря  же  он  говорил  тогда, когда  меня  сбросили  с лестницы, что не  желает  быть обвиняемым  в  моей  гибели.
-  И  вы, как  благородный  джентльмен, бросились  на  помощь, услышав  мои  крики? Право  же, я  совсем  этого  не  ожидала, - сказала  я, снова  очутив  желание   причинить  боль  этому  жестокому  человеку. –  В городе о вас  отзываются  как  о  убийце  своей  жены  и  мучителе  гувернанток  и  собственного  сына…
  Лицо  Дамонте  окаменело, но  я  увидела, как  он  сжал  зубы.
-  Мне  плевать  и  на  слухи, и  на  тебя. Я  считал  тебя  умнее, Элоиза, но  ты  меня  разочаровала. Можешь  топиться  сколько  твоей  душе  угодно - я  на  тебя  даже  не  взгляну.
   Я  видела, что  ему  с  трудом  удаётся  сдерживать  бешенство. Он  говорил, что слухи  его  не  интересуют - и  всё  же  вышел  из себя, стоило  мне  вспомнить  о них. Выходит, он  не  такой  бесчувственный, как  хочет  показать. Но  раз  так… почему  же  ему  не  раскрыться, не  показать  свою  боль, не  облегчить страдания? Или это  очередная  игра, расчитанная  на  меня? Так  же, как и  тогда,  когда  он  говорил  такие  ласковые, нежные слова…когда  успокаивал  и  обнимал там, на пирсе? 
_________________

Блин, у меня аж сердце защемило за Элоизу... но, ещё больше - за Дамонте... Что же было в его жизни такого, что он теперь боится самого себя?
___________________________________

Лиля, ты прямо мастер по нагнетанию обстановки и закручиванию интриг!
Чет мне кажется эта самая добрая Тереза и спихнула нашу героиню в воду...
Дамонте, конечно молодец, что замок на чердаке поменял, но все-таки он плохо еще знает Элоизу. Что б ее удержать надо не замки ставить, а ее саму связать и запереть в глухой кладовке. Иначе все равно выберется.))
Однако, кто б там ни был, таинственный злоумышленник, но он(она) изрядная сволочь! Не постесняться девушку с поломанной рукой толкнуть в озеро!
И призрак Оттавии тоже бессовестный какой-то, нет что бы помочь выплыть, так она зараза, на дно тянуло! Скучно ей там одной, что ли...


Лиля, спасибо за продолжение, и выкладывай еще!
_________________