Нефритовые истории бухты наслаждений

От этих слов сердце радостно забилось. Счастье стало переполнять меня, хотелось смеяться и кружиться. Но я даже рта не успела открыть, когда громом среди ясного неба прозвучало:

Пари, Мартель, везунчик... Кошмар повторился снова! И теперь эти "достойные джентельмены" через 10 минут разнесут среди всех гостей столь пикантную сплетню. Сердце, больше не защищенное ледяной броней, разбилось на тысячу мелких осколков. Мышцы спины свело судорогой от холода или от нервного напряжения. Всё кончено, теперь дорога или в монастырь, или в куртизанки... Неужели то, что несколько минут назад было между нами, неужели всё это ложь? И примирение - просто обман, чтобы выиграть это треклятое пари? Себастьян, нет, граф Брекон, что то говорил, но в уши как будто ваты набили. Я слышала слова, но никак не могла понять смысла.
- Уехать, уехать немедленно! - билась единственная мысль.
На все заверения графа Брекона я только и смогла выговорить:
- Не могу, милорд, это для меня уже слишком! - и пошла искать дворецкого, прилагая неимоверные усилия, чтобы не сорваться на бег. Сказка для ледяной Эммы закончилась...
Где-то в глубине раненной души я всё же надеялась, что Мартель бросится за мной, остановит, но...
- Дура, наивная дура, так ничему и не научилась...
Лорд Клиффорд любезно предоставил экипаж и вот я у порога родного дома. Мама встречает меня сотней вопросов:
- Это мерзавец Мартель, это он тебя похитил, да? Что он с тобой сделал? Где ты была? - но, заметив мое невменяемое состояние, замолчала, закрыв рот рукой.
- Я была на пикнике у лорда Клиффорда. С Мартелем. Завтра услышите сплетни о нас - да, это правда. Отец и брат пусть даже не думают о дуэли, не хватало еще, чтобы из-за него кто-то пострадал. Багаж не разбирали?
- Нет, - ошарашенно ответила мама, - а...
- Пусть заложат карету, я уезжаю немедленно, - хотелось рыдать в голос, последние силы уходили на поддержание видимости спокойствия.
Меньше чем через час я уже ехала в сторону поместья, но и в карете слезам не было места - со мной ехала горничная.
Дорога занимала меньше суток в хорошую погоду. Но по октябрьской грязи, да еще и в темноте лошади шли мелкой рысью, чтобы не перекинуть карету. Даже из-за Мартеля мне не хотелось свернуть себе шею.
Мы остановились в трактире "Лист и ветер" - весьма респектабельном месте. Отказавшись от ужина я наконец-то осталась одна и смогла дать волю слезам. Плач вскоре перешел в безудержные рыдания. Ночью я то плакала, то, обессиленная, проваливалась в короткий сон. Утром головная боль не заставила себя ждать. Опять пошел дождь - отражение того, что творилось у меня на душе. Жалкая вдова, которой захотелось любви - тебя использовали, а теперь над тобой потешаются. Жестоко наказана за глупость. Домой, скорее домой! Там все переделано и перестроено. Там моя жизнь и мой мир. Я столько времени и средств вложила в дом и земли, что теперь по праву могу гордиться этим кусочком земли. Скорее туда! Мышцы болели, накатывали нервные судороги - эмоции перешли в физическую боль. Хотелось в горячую ванну, чтобы отогреть хотя бы тело. Душа была мертва. Вторая ночь в другом трактире опять прошла в слезах. Я впервые слабо улыбнулась, только завидев особняк. Зайдя в дом, поздоровалась со слугами и прямиком отправилась в свои покои. Горячая ванна с лавандой, чашка чаю и вот я засыпаю в своей постели. Не позже, чем через два дня обо мне начнут судачить соседский кумушки, а те джентельмены, что делали предложение опять начнут их делать, заменив слово "жена" на "любовница". Все последующие дни представлялись унылыми и серыми. Разве я смогу заменить любимого мужчину, оказавшегося негодяем, на кого-то другого? Одиночество - вот что меня ожидало...
- Мартель, всё из-за тебя! Ну почему тебя медведь не загрыз?
_________________

Только минуту назад все было хорошо. Только минуту назад он шептал мое имя, а в следующую уже ушел. Да - служба, да - не можем быть вместе, но разве это изменит мои чувства? Разве это сможет запретить мое сердце биться учащенней радом с ним? Разве это позволит забыть эти ночи? Разве это даст забыть его? Нет, и еще раз нет. Только смириться, только уйти в пустоту. Вы слышали как разбиваются мечты? Я слышала. Звонкий треск – который так явственно прозвучал стоило ему закрыть дверь. Я держалась как могла, но этот звук разрушил меня. Разрушил меня сильнее всего, что я переживала до этого. Дать надежду, познать любовь, а потом что? Отпустить? Уйти? Нет, я не могла этого понять. Сначала я долго плакала. Вернувшись домой, застала брата, а он, увидев меня похожую на тень, сразу обо всем догадался.
- Ты видела его? Да? Встретила все-таки? - Я кивнула, а потом громко всхлипнула. - Что он сделал?
- Он ушел. Он просто ушел.
- Родная моя, не плачь, все будет хорошо, ты встретишь другого.
- Но что если мне не нужен другой? Что если мне нужен только он?
- Но его нет.
- Как он мог? Я же все для него.
- Не знаю, милая, не знаю.
Один день сменял другой, я была безутешна, долго плакала в подушку, есть не хотела, от этого похудела еще больше, могла часами смотреть в окно, просто смотреть вперед, не задумываясь ни о чем. А потом пришла злость. Я злилась, крушила дом, разбила всю посуду на кухне, сделала разгром в комнате, порвала все любовные записки, которые писала ему еще с детства. Родители меня не трогали, понимая, что мне нужно время, чтобы придти в себя, брат так вообще уехал, когда я в него кинула горшок с цветами при попытке со мной поговорить. Все меня избегали, старались держаться подальше и правильно делали, потому что я злилась. Злилась на службу, на мир, на него, на всех. А потом пришло отчаянье. Я не хотела жить так… Я так хотела быть ближе к нему, даже пыталась писать письма, так и не отправляя их, или просто закрывала глаза и погружалась в мир фантазий, где мы рядом, где мы счастливы.
Мой мир потерял краски без него. Мой мир был разрушен.
_________________

В Бухте Наслаждений ))

Адам выслушал эту жаркую речь и его брови снова попытались объявить день независимости от лица. Сквозь повязку он видел Эби только как расплывчатое пятно и сейчас ему нестерпимо захотелось сорвать с глаз этот покров и посмотреть на нее беспрепятственно, изучить в деталях ее лицо. Наверняка она сейчас хороша, словно разъяренная тигрица. Зеленые глаза, должно быть, приобрели насыщенный темный окрас и метают молнии. Но вместе с удивлением его посетило странное чувство эйфории и он расхохотался - искренне и весело.
Она сказала, что принадлежит Черному Джеку? Ему было странно слышать это, ведь она сама сбежала от него когда-то. Но, несмотря на мучившие его долгое время тени прошлого, он вдруг почувствовал себя счастливым. Его храбрая малышка Эби кидала вызов самому Шейху! Она хотела вернуться к своему пирату. К нему.
И в этот момент герцогу под личиной Шейха достало ума понять, что то, что было в прошлом - уже неважно. Важно то, что сейчас она хотела его. Любила его. Загоралась в его руках. Она действительно ему принадлежала. И он будет круглым идиотом, если станет продолжать этот фарс до такой степени, что Эби его возненавидит.
Но кое-что беспокоило Адама по-прежнему - что если она снова исчезнет, ускользнет от него, словно мираж? Тогда он уже не побежит за ней вслед, как бы ни было ему больно. Удерживать женщину против воли - это значит не уважать ни себя, ни ее. И вдруг совершенно гениальная в своей простоте мысль посетила его голову: а ведь лучший способ удержать женщину - это на ней жениться! Так он и сделает, да. Он предложит своей Эби руку, ну а его сердце, если быть честным с самим собой, и так уже давно ей принадлежало, хотел он того или нет.
Адам лишь усилием воли заставил себя сидеть на месте, с трудом удержавшись от порыва мгновенно сбросить с себя все маски. Кинуть их к ее ногам. И целый мир к ним впридачу.
Вместо этого он снова задумчиво почмокал губами и сказал:
- Зачем тебе этот пират, о, прекрасный бутон моего сада? Он далеко не так богат, как я. Говорят, что хорош собой, ну так и я не урод. - Шейх потер подбородок, будто размышлял о чем-то. - Ты ведешь себя возмутительно, наложница, но мне это нравится. Я подойду к тебе сам. И ощупаю все, что захочу. - Адам достаточно ловко поднялся на ноги и, для вида потыкавшись в разные стороны, наконец подошел к Эби.
- К слову, кричать бесполезно. За дверьми преданная мне стража. Так что будь покорной или... - Он притворно вздохнул, - ...Или мне придется сделать тебя таковой. - С каждым словом Шейх надвигался на Эби и в конце концов прижал ее к стене. - Для начала, я хочу испить нектар твоих уст... - пробормотал он, склоняясь к ней и впиваясь жестким, властным поцелуем ей в губы. Он требовательно целовал ее, подчиняя себе, пока не почувствовал, что в легких кончается воздух. Тогда Адам отстранился и спросил:
- Что, не понравилось? Странно. Может быть, так я понравлюсь тебе больше? - Сделав шаг назад, герцог размотал тюрбан, являя на свет свои черные, как смоль, волосы. Затем снял повязку с глаз и посмотрел на Эби пронзительным взглядом. И наконец, он отклеил усы, представая перед девушкой в образе герцога Ричфилда.
- Так тоже не нравлюсь? - поинтересовался герцог. - Жаль... - еще раз вздохнул он и, достав из кармана черную маску, надел ее на верхнюю половину лица, становясь Джеком.
- Ну а так? - снова спросил он и ухмыльнулся.
_________________

Дьявольщина… Росс Сомерфорд по второму кругу внимательно изучал элементы неброского элегантного интерьера, стараясь сосредоточиться на чем угодно, кроме хозяйки комнаты. Клиффорд всегда был внимателен к гостям. Талант не пропьешь. Спальня Джудит отлично подходила юной дочери дипломата. Сдержанная роскошь, идеальное сочетании легкости и простоты. Ничего общего со спальнями его бывших пассий. И Джудит в ней – абсолютная противоположность женщинам, которых он осознанно выбирал для себя. Униженная добродетель со своим проклятым нимбом благовоспитанности и чистоты. Типы, вроде Сомерфорда, способны заинтересовать леди по воспитанию исключительно деньгами и титулом. Мисс-недотрога взойдет на эшафот выгодного брака с высоко поднятой головой. Пожертвует собой ради чести семьи, дабы через всю жизнь пронести звание мученицы, рабы навязанных обстоятельствами уз. Будет покорно раздвигать ноги перед долгом и тщательно полоскать рот розовой водой после мерзких поцелуев нелюбимого супруга, а за утренним чаем прикидываться любящей заботливой половинкой, будто ты действительно интересен ей. Бриллиант круглой огранки, затмевающий солнце холодным фальшивым блеском. Красиво. До тошноты.
Протерев взглядом дыру в милом пейзаже на деревенскую тематику, украшающем стену, Росс не сдержался и взглянул исподлобья на маленькую мисс. Птичка немного пришла в себя. Алебастровая кожа загорелась здоровым румянцем, чуть припухшие губы соблазнительно алели в пугливом сиянии свечей, напрашиваясь на новый поцелуй. Маленькие ладошки одновременно придерживали сползающий лиф платья и стягивали под грудью полы черного мужского фрака , хищно обнимающего хрупкую фигурку. В огромных потемневших глазах смешалось столько всего, что внутри Сомерфорда натянувшая тело невидимая струна напряжения, дернулась под давлением этого обезоруживающего трогательного взгляда, готовая порваться в любой момент.
Она просто не может быть настоящей. Ему ли не знать, сколько усилий прилагается матерями и гувернантками, чтобы превратить юное невинное создание в корыстную дрянь, теплую и чувствующую только с виду.
По крайней мере, слезы Джудит, ее отчаяние, да и поведение в целом, нынешним вечером показались Сомерфорду искренними, противоречащими сложившемуся в его голове образу охотницы за титулом. Это сбивало столку и вызывало чувство смятения.

Герцог недоверчиво вздернул бровь. Пожалуй, столь целомудренно просьба раздеться прозвучала из женских уст впервые на его памяти. В тихом нежном голосе, слегка охрипшем от волнения, слышалось беспокойство и мольба. Будто маленькой мисс было и вправду не наплевать на самочувствие Сатаны. Лучшее , на что он мог рассчитывать – пренебрежительное замечание доброго доктора в сторону «заживет, как на собаке», штопавшего шкуру герцога бесчисленное количество раз и досадливое бормотание Стентона, который был единственным, кому герцог доверял эту шкуру выхаживать. Раз уж в маленькой мисс проснулось естественное для женщины желание опекать немощных и страждущих, Росс не станет чинить препятствия. За последние сутки они успели столько всего наворотить и пережить вместе, сколько иным семейным парам за всю жизнь не случалось. И, похоже, останавливаться на достигнутом не собирались. Какого черта он повелся на предложение девчонки осмотреть и промыть рану, если каждая секунда пребывания рядом с ней причиняла физическую боль. Росс зло дернул белоснежный шейный платок, будто безобидный предмет туалета змеиным кольцом стянул шею и перекрыл воздух. Вслед за платком на пол у ног герцога бесформенной кучей окровавленных тряпок легли сюртук и жилет. Помедлив, герцог взглянул на Джудит из-под хмуро сдвинутых бровей , угрожающе сошедшихся на переносице и чуть слышно пробормотал очередное ругательство, продолжая расстегивать рубашку.

- Миледи, царапина не стоит Вашего времени, но если таким образом вы желаете облегчить свою совесть – я весь Ваш. – Ироничное замечание вышло злым, даже примирительный жест не смягчил общее впечатление. Мисс Колдуэлл отошла, и Россу показалось, будто расстояние между ними увеличилось не только в физическом плане. Он сам того желал и делал все, чтобы пропасть, разделяющая двух абсолютно разных людей стала непреодолимой. Словно боялся, что Джудит Колдуэлл может забраться в самую его душу и причинить непоправимым вред.
Герцог критически оглядел ладную фигурку и красивой формы девичью грудь, пока Джудит хлопотала над тазом с водой. Резко дернув плечом, он крякнул от внезапной боли и еще больше разъярился, но за не имением удобного объекта для кровопускания, сердито скомкал рубашку и швырнул на пол. Где были его глаза, когда Сомерфорд позволил себе сравнить Джудит с серым воробышком. Даже растрепанная, в разъехавшемся на спине платье, с пылающими от смущения щеками, естественная в своей природной грациозности, она оставалась недосягаемым соблазном и сущим наказанием для него. Непосредственность и безыскусность молодой леди обезоруживали, сводя на нет всякое желание вести себя по отношению к ней с привычным скотским пренебрежением.
Мисс Колдуэлл заправила за ухо назойливую прядку, щекотавшую шею, слегка нахмурившись, досадливо вздохнула, и этот вздох отозвался волнением в груди Сомерфорда. Напряженный синий взгляд с маленьких проворных ладоней сместился на чуть поджатые губы, мягкие и сладкие, ему помнилось, настолько, что Его Светлость точно не отказался бы обновить памятные ощущения. Тем более, Джудит не оттолкнула, когда Росс поцеловал ее впервые. Продолжая всхлипывать, как ребенок, она потянулась к нему и ответила. Неумело, по-девичьи бесхитростно. Пусть не сразу, но проявила интерес. Он чувствовал отклик трепещущего женского тела каждым жадным до ее прикосновений миллиметром кожи, когда тонкие дрожащие пальцы стискивали его голову, гладили волосы, прихватывая черные пряди в кулачки. Неосознанно причиняли изысканную боль и дарили такую сладкую муку, что Сомерфорд с трудом владел собой, раздираемый желанием довершить начатое в гримерке, и затащить мисс в реальные глубины своей темной порочной страсти.
Что будет с птичкой Джудит, когда ему сорвет крышу? Что будет с ним самим? Кто-то из них родился под счастливой звездой, если направляясь на бал, вопреки старой привычке, Росс отказался от парочки бокалов горячительного, тем самым повысив порог восприимчивости к женским чарам.
Но и без этого пережить прикосновения Джудит оказалось не так просто, как он себе представлял.

Демоны и преисподняя. Ухватившись за край кровати, герцог Деверо зажал в кулаке простыню. Невинный казалось бы жест Джудит скрутил жилы в тугой ком. Ее близость напрочь лишала самообладания. И этот запах… Сомерфорд поклялся убить парфюмера, сотворившего дьявольскую смесь еще вчера, но подозревал, что примерь на себя этот аромат другая женщина – Росс прошел бы мимо, не удосужившись обернуться. Весьма неосмотрительно со стороны Джудит просовывать руку в клетку хищника и ждать, что уцелеет. Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, Деверо терпеливо наблюдал, как девушка снимает с его лица черную полумаску, гладит кончиками пальцев заострившиеся от напряжения линии лица. Это было чертовски приятно. Болезненно сладко. Он никогда прежде не испытывал столь извращенно острого наслаждения, когда женщина просто прикасалась к его лицу. А сейчас боялся, что еще немного стараний с ее стороны и он запросто разрядится в штаны, как перевозбудившийся сопляк, исподтишка наблюдающий за купальщицами у реки.
К счастью, Джудит взялась обрабатывать рану, края которой защиплело от соприкосновения с влажной тканью. Росс был признателен судьбе за эту короткую передышку. Он не собирался набрасываться на Джудит. Хотел ее. Сильно. Но не против воли. Знал, что красотка не согласится лечь с ним в постель по согласию, только потому, что действительно желает этого. Злился еще больше. На нее, на себя. На глупую ситуацию, заложником которой стал. В сущности, он ничего не должен Джудит, но если девушка не лжет и все произошло по нелепой случайности…черт, она не должна расплачиваться за это в одиночку. Наблюдая, как мисс отжимает с полотенца кровавую воду, герцог Деверо нахмурился. Отчаянная крошка. Не каждая решилась бы дать ему такой отпор. Еще одно доказательство в пользу того, что как мужчина он совершенно не интересен Джудит и все ее вздохи, умение к месту покраснеть и даже недавние прикосновения – не что иное, как демонстрация жалости и раскаяния. Он никогда не нуждался в женской жалости. А таковой от Джудит он просто не вынесет.
Странный резкий звук вывел Росса из раздумий. Оказалось, сердобольная леди пожертвовала свою ночную сорочку на бинты, чтобы перевязать его рану. Сколько раз она надевала это воздушное чудо из тонкого батиста и кружев? Сколько раз оно касалось ее бархатистой кожи и обнимало стройное тело, плененное сном? Герцог Деверо втянул носом тонкий запах исходящий от клочка ткани, смешанный с запахом Джудит, чувствуя себя конченым извращенцем. Перевязав плечо, малышка добила его случайным прикосновением ( Сомерфорд счел правильным думать о нем, как о случайном) к обнаженному торсу. Это был явный перебор с нежностями и Росс собирался подняться с кровати и не испытывать свое же терпение на прочность, но девчонка зашла еще дальше.

Нет, она не могла знать о происхождении царапины. К счастью. Пусть думает, что герцог перебрал и в темноте приложился виском к ребру комода или стукнулся о косяк. Хотя, лихо владеющая канцелярским ножом девица могла догадаться, что увечие нанесено колюще-режущим, причем прицельно, с намерением причинить максимальный ущерб здоровью. Росс хорошо помнил этот выпад Элсфинстона. Вынужден отдать должное. Если бы Деверо вовремя не парировал точный удар, возможно, виконт с невестой праздновали бы его поминки в такой же интимной располагающей к нежности и участию обстановке и мисс – милосердие омывала его, Элсфинстона раны, мило смущаясь при виде обнаженного мужского торса, нежно касалась пальчиками лица, словно изучая и оценивая, достаточно ли он хорош для маленькой колдуньи. Мисс Колдуэлл быстро покончила с перевязкой, отправила в камин кровавые тряпки и выплесну воду из таза на улицу, остановилась у окна спиной к герцогу.

- Бесконечно признателен, миледи. У Вас волшебные руки. – Он приблизился тихо, стараясь не потревожить. Накрыл большой ладонью ее маленькую с тонкими проворными пальцами, нервно теребившими плотную ткань портьеры, и слегка сжал. Черта с два, виконт получит ее обратно. Даже если герцогу придется еще раз отправить оскорбленного жениха зализывать раны, или сам схлопочет пулю.

- Не знаю, куда запропастилась Ваша камеристка, но, полагаю, Вам будет непросто справиться самой, со всей этой…одеждой. Позволите заменить ее? - лукаво усмехался Сатана. - Услуга за услугу. – Вкрадчиво нашептывал на ухо, усыпляя бдительность , пока умелые пальцы извлекали крючки из крохотных петелек, разогревая легкими поглаживаниями напряженную поясницу. Птичка всполошилась, но не воспротивилась, усталая и измученная бесконечными сутками. В бездонных глазах отразилось его лицо и если бы у Сомерфорда в тот миг осталась хоть капля человеческого, его бы передернуло от омерзения к самому себе. Теперь у него почти не осталось сомнений, что Джудит не спала всю предыдущую ночь, переживала, пыталась переварить ситуацию, размышляла, представляла себе новую встречу с падшим герцогом. Угол чувственного рта дернулся в злорадной ухмылке. Готов поспорить, об ублюдочном виконте она думала меньше всего, а если и вспоминала, то сразу переключалась мыслями на виновника своих бед и злоключений.
– Сущий пустяк, в виду всего, что нас связывает. Еще один маленький общий секрет. – Неумолимо завлекал на самое дно Преисподней, приглашая разделить сладость греха с полынным привкусом одиночества.
Всемогущий Господь, ты выдумал расплату Сатане , задолго до его падения. Предвидя грех предательства и чувствия скорби его, как свои, ты создал Ее в наказание, превратив прекрасное женское тело в орудие мучительной пытки. Ты перевернул мир отступника, сломал его волю, заставив узреть путь искупления на Земле. Неисповедимы пути Твои. Как велико и непоколебимо лукавство Его.

Не торопясь, будто до рассвета не пара часов , а целая вечность, Сомерфорд сдвинул лиф платья вниз и освободил красивые руки , любуясь совершенной чистотой кожи и мягкостью линий. Дурацкий порыв завести их девушке за спину и сжать тонкие запястья одной рукой, в то время как вторая обхватила стройную шею и ласкала подушечкой большого пальца округлый подбородок, он мог объяснить лишь выжигающим кровь нетерпением собственника. Зря он заставлял себя думать о Джудит , как об одной из многих. Где-то на уровне подсознания настойчиво вертелась мысль, что эта малышка полна сюрпризов и желание быть с ней не отпустит. Забывшись, он сжал руку на шее девушки чуть сильнее и тут же спохватился, убрал ладонь, уступая место губам. Легкое сопротивление и тихий хрипловатый стон окончательно порвали струну внутри. Росс опустился на колени перед мисс Колдуэлл и уткнулся губами в сладко пахнущую выемку у основания шеи. Задыхаясь от полноты ощущений, снял языком крохотную капельку пота, проступившего на тонкой коже, пронизанной едва заметными голубоватыми жилками. Мука. Наказание. Испытание. Дорога в пекло, которую он выбрал сам, вместо того, чтобы развернуться и уйти минутой раньше, пока еще мог себе позволить. Пока не опустил взгляд ниже. Утратив поддержку корсета, высокая грудь, просвечивающая сквозь тонкий покров ткани сорочки темными ореолами крупных сосков, не утратила форму, только чаще вздымалась в ритме сбившегося дыхания. Кожа над кружевной оборкой трогательно порозовела. Черт, она даже не представляет насколько прекрасна. И это несомненный плюс. Окажись на месте Джудит прожженная кокетка, все бы сложилось по-другому. Сомерфорд ничего не планировал. Вообще. Только раздеть девушку и уложить в кровать в самом невинном смысле этого выражения. Как хренов евнух. Поцеловать на ночь и тихо ретироваться. Но очередной тихий стон выбил из груди остатки дыхания, а из головы – последние крупица здравомыслия.
Платье упало к ногам девушки тяжелым ворохом дорогой ткани, вместе с испорченным корсетом, заботливо укутав стройные ноги. Стройное изящное тело холеной домашней кошечки задрожало то ли от холода, то ли от цепкого мужского взгляда, не оставившего без внимания ни единой детали. Будь он проклят… Росс отпустил руки Джудит и вжался большими ладонями в упругие округлости ягодиц, тут же чувствуя, как девушка опирается руками о его плечи, пытаясь обрести равновесие. Измученное неутоленной страстью тело отозвало на бесхитростный жест мощным спазмом в районе паха. Еще немного и его просто разорвет от напряжения. Выругавшись, герцог накрыл губами одну из дерзких вершинок девичьей груди, слегка прикусил, причиняя легкую боль. Не одному ему гореть сегодня в адовом пламени. Кончик языка запорхал вокруг окаменевшего соска, чтобы загладить вину. От вида мокрой ткани, прозрачной как стекло и алого бутона за ней, его накрыло жарким шквалом похоти и Росс жадно с силой присосался к нежной груди, чередуя болезненные ласки с едва ощутимыми.
Сатана забылся, потерялся в маленькой неискушенной леди настолько, что толком не мог сказать, когда алчные руки сорвали с Джудит последние покровы, ощупывая каждую выпуклость и каждую впадинку. Совершенство. Ни одному скульптору не под силу воспроизвести такое идеальный соблазн. Только творцу. Она создана для него, иначе к чему вся эта мышиная возня, громко именуемая судьбой. От него у нее не должно быть секретов. Он обязан изучить свою муку, познать ее вкус сполна. Упиться вусмерть ее дурманом. Но прежде, насладиться стонами ее ответной страсти.
Упираясь сжатой в кулак ладонью о мягкую перину, Росс нажал на живот Джудит, когда та попыталась встать .
- Не смей. – Он не позволив перевернуться или вырваться. Какое-то время просто наблюдал за раскинувшейся на кровати девушкой, упрямо сжимающей стройные бедра, глубоко вдыхал пропитанный ее запахом воздух. Продолжая сходить с ума. Птичка лихо шарахнула ему по мозгам, если до сих пор Сомерфорд разводит церемонии, а не подмял под себя и не использовал по прямому назначению. Можно ли пасть еще ниже в своей похоти? Или в нем еще остались силы возвыситься над собственными разрушительными желаниями?
- Раздвинь ноги. Или я это сделаю силой.– Он жаждал упиться стонами Джудит, увидеть, как гордая ледышка будет корчиться от удовольствия в руках падшего без единого шанса почувствовать себя жертвой или праведной мученицей. – Будь умницей. Доверься мне, Джудит. – Хорошая девочка. Прекрасная везде. Сопротивление хорошо, когда оно к месту и ко времени. В большинстве , он ценил послушание и мягкость в женщинах. Из Джудит выйдет раскошная любовница. Росс поощряющее пощекотал нежное местечко под коленкой и приблизил лицо к поблескивающим влагой лепесткам, погладил их пальцами, словно проверял, готова ли она принять более изощренные ласки. Волнообразная дрожь, выгнувшая тело девушки дугой, передалась герцогу. Какой же скотиной он позволил себе быть вчера, если не затруднился хоть в малой степени позаботиться об этой трепетной крошке. Кажется он задолжал мисс Колдуэлл немного удовольствия.
Он быстро потерялся в терпком вкусе морской волны и аромате первого греха, сгорая от ощущения горячей тесноты истекающего вагой лона на своих пальцах, готового принять его сейчас же. Росс впитывал каждый стон и крик, живя конвульсивной дрожью, подбрасывающей женское тело. Но даже этого было мало. Пальцы задвигались быстрее, вдалбливаясь на всю длину. Нащупав чувствительную точку, он услышал сдавленный крик и втянул в рот маленький бугорок, чувствуя, как бедра Джудит сводит судорогой. Малышка не осталась безучастной. Хрупкая с виду ладонь Джудит, прихватив несколько смоляных прядей, дернула Сомерфорда за волосы, слегка отрезвив и подстегнув довершить начатое немедленно. Спустя несколько мгновений, громкие стоны превратились в сиплые хрипы, с силой сжав язык Сомерфорда стенками лона, Джудит расслабленно выдохнула и отпустила волосы обидчика. Довольно мурлыча, Росс еще несколько раз провел кончиком языка по нежным лепесткам, собирая терпкую влагу и продляя удовольствие любовницы, прежде чем небрежно чмокнуть вспотевшую внутреннюю сторону бедра и подняться с кровати.

Помнил ли он себя когда-нибудь большим идиотом? Все бывает впервые. Удобнее устроив сонную Джудит в постели, он заботливо укрыл женщину одеялом и поцеловал влажный висок. У горничной случится нервный при падок, когда она обнаружит госпожу обнаженной на смятой постели в компании испорченного карнавального наряда и рваной ночной рубашки. Присутствие Сомерфорда, конечно же произведет на нее более глубокое впечатление, но пора и честь знать. От драки с Натаном удовольствия никакого. Кроме того, он так и не решил, что делать с Джудит. В последний раз взглянув на спящую мисс Колдуэлл, Сатана неопределенно покачал головой, подхватил свои вещи и покинул спальню.
_________________

Ещё вчера Саймон в ответ на эти слова посмотрел бы насмешливо и так же насмешливо кивнул, внешне соглашаясь со сказанным, а про себя хмыкнув и продумав очередной гениальный план того, как будет, женатым, наезжать к Лили. Сейчас же, когда Фиона была так искренна и в своих чувствах, и в своих словах, он понял, что рядом с ним будет только она. Его безумие, которое рождало внутри так много ощущений и чувств. Она действительно была так многолика, что вряд ли он вообще вспомнит за целую жизнь рядом с Фионой о том, что на свете существует скука. И вся она целиком принадлежала ему.
- Я весь твой. И только твой, - выдохнул он, наслаждаясь её прикосновениями. - А ты только моя.


Это признание билось в висках пульсом, и с каждым движением, рождающим внутри Райса удивительное ощущение свободы и цельности, укореняло Саймона в мысли, что любовь и не может быть иной. Только такой, когда ты ощущаешь всю полноту жизни в каждом, далеко не целомудренном движении. Когда двигаешься в унисон с той женщиной, что лежит, распятая, принимая тебя в себя. Глубоко, без остатка. Когда ты ощущаешь её болезненное удовольствие, как своё, и наслаждаешься им. И когда жадно ловишь каждое движение в ответ, каждый отклик, каждый стон.
Райс скорее почувствовал, чем увидел, как Фиона испытывает оргазм, волнами проносящийся по её телу. Она вздрагивала, стонала, не сдерживаясь, а он, продлевая её наслаждение, продолжал двигаться, мысленно пообещав себе, что немногим позже она будет кричать в его постели. Кричать его имя, единственное, которое Фиона будет произносить во время их близости. Никаких Люсьенов, Энтони и прочих Майклов. Только его имя... Проклятием или молитвой - неважно.
Он вонзился в её лоно в последний раз и излился, испытывая острое, ни с чем не сравнимое удовольствие. Фиона обняла его, так и не прерывая их соития, и Райс устало - на этот раз усталость не носила в себе привкуса разочарования, а была наполнена счастливым томлением - улыбнулся.

Он нахмурился, не совсем понимая, какой план имеет ввиду Фиона, но пока не стал расспрашивать её ни о чём. Впереди у них было время. Много времени для того, чтобы поговорить обо всём, о чём они пожелают.
- Если бы я знал, что ты так восхитительно-горяча, не стал бы даже предлагать взять тебя у конюшни. Это была бы ночь лже-Энтони и лже-Авроры. А я так не желаю. У нас должны быть только наши ночи.

- Никаких "всех", моя прекрасная леди, - притворно строго ответил Саймон, целуя Фиону в висок, к которому прилипла влажная прядка волос. - Даже не вздумай и дальше задаваться этим вопросом, потому что у тебя так - и не только так - будет только со мной. И нет. Так бывает не со всеми. Так может быть только со мной.
Вопрос Фионы породил в его мозгу картинку, которая решительно не понравилась Райсу. Она с другим. Отдаётся ему так же, как и Саймону. Кричит имя другого и воспламеняется в его руках. Вспышка родившейся ревности была столь острой и неожиданной, что Райс болезненно поморщился. Но было и ещё кое-что, что не давало Райсу покоя.
Подхватив Фиону под попку, но так и продолжая оставаться в ней, Саймон сделал шаг назад и устроился в одном из кресел, усадив девушку сверху, так, что её ноги оказались расставленными по обеим сторонам от его бёдер. Такая поза в мгновение вновь подожгла кровь Райса и он ощутил новую волну вожделения. Устроившись удобнее, он внимательно посмотрел на сидящую на нём девушку, размышляя, стоит ли задавать следующий вопрос и если стоит, не приведёт ли он к ещё одной ссоре. План, деньги, грядки, дети - всё это было непонятным для Райса, но он очень хотел во всём разобраться. Однако вместо того, чтобы спросить напрямую, он чуть нажал на поясницу Фионы ладонью, насаживая девушку на себя до предела, и задал вопрос:
- Тебя что-то тревожит?
_________________

Прежде чем отреагировать на милую шутку Энтони, Аврора искоса посмотрела на него, идущего рука об руку по узкой тропинке. Не заметив ни капли насмешки или неодобрения, а лишь добрый юмор, обрадовалась той лёгкости, которая теперь сопровождала общение в прошлом непримиримых врагов. Вместо гадких сплетен искусный флирт. Самой неправдоподобной и бьющей по мужскому самолюбию была сплетня о немощи Энтони в женских спальнях. Авроре хватило совести даже немного порозоветь от смущения, и она действительно теперь стыдилась своих глупых и необдуманных слов. Как чудесно, что всё это наконец в прошлом. Надо будет непременно порадовать высший свет рождением ребёнка, чтобы развеять слухи. Или даже двух, ведь в роду случались близнецы. От мыслей о детях улыбка расцвела на лице Авроры и её невозможно было скрыть, как и счастье от того, что наконец между ею и Энтони наступил мир. Червячок сомнения, терзавший душу, был задушен. И так слишком много назойливых мыслей жужжат в голове. И ненужных. Жизнь коротка и надо радоваться счастливым моментам.

- Что ты задумал, Энтони? – стала допытываться Аврора, но, конечно же, не добилась ответа. Сюрприз он и есть сюрприз. Она стала перебирать в голове наряды, которые подошли бы для прогулки и сгорала от нетерпения, вполне готовая встретить риск и опасность рядом с Энтони.

Лучше бы Фионе оказаться там, где её найдёт Аврора! Вовсе не хочется, чтобы Энтони застал её рядом с Саймоном. Такая ситуация не укладывалась в голове. С другой стороны, что известно об этой девушке? У Авроры не было времени ни чтобы узнать, ни чтобы расспросить внезапно найденного двойника, вцепилась в подвернувшуюся совершенно случайно девушку и не заботилась вообще ни о чём, только о своих эгоистичных желаниях. Поток размышлений прервал Энтони, возмутивший компаньонку чересчур долгим и весьма приятным, надо признаться, поцелуем руки Авроры. Не успела она улыбнуться на озорное подмигивание, как Энтони оставил последнее слово за собой. Ах, так? Женщины, тратящие время впустую? И этот негодник даже не дал ей ответить, даже обдумать колкий ответ не успела, как он покинул место несостоявшейся словесной дуэли, оставив дуэлянтку с единственной возможностью обидчиво фыркнуть в широкую спину, гордо поднять голову и удалиться продумывать возможные ответы. С Энтони Райсом точно не соскучишься, и Аврора обманула бы себя, утверждая, что не предвкушает подобные перепалки с будущим мужем.
В экипаже миссис Шелдон намеренно избегала взгляда подопечной, сохраняя чопорное выражение лица, повёрнутого строго к окну, дабы подчеркнуть, что мисс Темплтон недостойна тёплого взгляда и доброго слова. Аврора понимала, что разочаровала пожилую женщину, верой и правдой служившую семье долгие годы, однако не слишком ли сильно негодовала та, кто ни слова не сказал против безумного плана привезти Фиону Грейджой в Лондон и выдать за Аврору?
Немой свидетельницей она пробыла все эти дни, решив напоследок выразить своё "фи". Во всём это была неразрешимая загадка, но подступиться сейчас к обиженной женщине было невозможно. Аврора и не пыталась, желая скорее оказаться дома и уложиться раньше отмеренного Энтони часа. Ей хотелось доказать ему и себе, что женщины, может, и тратят время впустую, но она не такая. Не любительница прихорашиваться и крутиться перед зеркалом часами.
Но судьба вмешалась в планы Авроры Теплтон самым кардинальным образом.
Аврора легко взбежала по ступенькам крыльца величественного особняка, который обычно занимала её семья во время визитов в Лондон. У входа её встречал заметно посеревший дворецкий. Его вытянутое лицо без слов подсказало, кто ожидает в гостиной. Родители. Их приезда следовало ожидать. Затевая эскападу с подменой себя на двойника, Аврора ожидала, что ей не долго удастся скрывать от родителей отъезд Лондон без разрешения, поэтому она воспользовалась моментом, когда они уедут по делам из дома.
Именно в этот день она буквально сбежала из дома, прихватив Фиону и старую компаньонку. Желая оттянуть неизбежное, Аврора поднялась к себе. Она старалась не думать о том, чем грозит ей последняя выходка, но новость о помолвке должна утишить гнев родителей. Выбрав закрытое платье для прогулок глубокого синего цвета и сверху накинув белую меховую накидку, Аврора спустилась вниз в гостиную, чтобы предстать перед судом, который ей сейчас представлялся страшнее высшего.
Как только Аврора быстрым взором окинула гостиную, сердце её упало. Миссис Шелдон полулежала в кресле, закрыв глаза. Около неё суетилась мать в дорожном костюме, обтирая морщинистое лицо компаньонки влажной тряпкой. Казалось, та выглядит на свои семьдесят лет и одной ногой стоит в могиле. Высокий и статный отец громадой возвышался над двумя женщинами, заложив руки за спину и строго глядя на Аврору. Становилось ясно, что происходит нечто экстраординарное.
- Здравствуйте, мама. Здравствуйте, папа, - присела в реверансе Аврора, с виду невозмутимая как штиль на море.
- Юная леди, объясните-ка нам, почему вы отправились в Лондон без разрешения и внеурочное время?
Вопрос отца в лоб и без предисловий обманчиво мягким тоном не предусматривал уловок, да и Аврору всегда учили говорить правду и только правду, но чувство страха заставило почувствовать себя маленькой девочкой на допросе. Подкосились колени и озноб пробежался волной по телу. О такой постыдной реакции она вряд ли бы призналась. За такое от отца не дождаться похвалы.
- Девочка моя, - вступила в беседу мать, чем вызвала укоризненный взгляд отца, - мы за тебя очень волновались. Я не понимаю, почему ты поступила так опрометчиво.
- Я всего лишь выполняла ваш наказ. Вы хотели, чтобы я заключила помолвку с Энтони Райсом. Я покорилась вашей воле.
- И для этого нужно было нестись в Лондон сломя голову и попирая все приличия? - вышел из себя отец. – Для чего я потратил годы, вбивая в своих детей правила приличия и поведения в великосветском обществе? - громогласно спрашивал он и Авроре хотелось превратиться в цветочек на узорных обоях. - Для того, чтобы меня достигали слухи о фривольном поведении дочери на балу? Скажите, пожалуйста юная леди, для чего вам нужно было танцевать так дерзко, а потом пойти сад и прятаться в кустах можжевельника, а после и вовсе переместиться в конюшню?! Я сгорал от стыда, слушая о ваших приключениях от лорда Беккита. Я не узнаю тебя, дочь. Никогда бы не подумал, что ты способна на такое.
Отец был настолько сломлен, что сердце Авроры не выдержало:
- Папа, ты можешь быть спокоен, потому что это была не я!
- Не ты? Что за вздор? Ты решила поиграть в какие-то игры?
- Зачем же ты так с нами? - взмолилась мать, простирая руки, а миссис Шелдон как будто еще больше побледнела. Аврора только сейчас задумалась о том, почему эта благонравная и всегда послушная женщина согласилась на безумный план и так спешила покинуть Девоншир. Какая тайна связана со странным поведением старой компаньонки? Словно услышав мысленный вопрос, та вступила в разговор. Тихо, но никто не смел и шелохнуться.
- Девочка не лжёт! - твёрдо сказала она и никто не сомневался, что миссис Шелдон в ясном уме и твёрдой памяти. Она даже хотела встать, но слабые ноги подвели, и компаньонка снова упала в кресло. - Мисс Темплтон не была в бальном зале, как и в саду, и в конюшне, и она не танцевала с лордом Фицджеральдом. Это другая девушка танцевала с Саймоном Райсом. Я удивляюсь, как вы, молодёжь, не замечаете того, что под вашим носом. А я, полуслепая женщина, обладаю наблюдательностью и отличной памятью и распознала правду с первых минут прибытия в Лондон.
Девушек изначально было две, но и молодых людей тоже. Хорошо же вы, Аврора, знали своего жениха! Даже не догадывались, что у него есть брат-близнец. Одна потеха с вами. Задумали каверзу и поменялись местами, хотели друг другу головы задурить и устроили настоящий водевиль. Только главного не видите, что вовсе не хотите расстроить помолвку. И что Фиона – не ваш случайный двойник. Она ваша сестра!
- Что за вздор? - вскричал отец. - Какая Фиона? О чём говорит эта сумасшедшая старуха? Кто-нибудь мне объяснит, что происходит в этом доме?
- Сумасшедшая старуха, если вы не заметили, находится в этой комнате! – разобиделась миссис Шелдон. - Я была вам преданна все эти годы и не заслужила такого отношения. Сами и разбираетесь в своих тайнах.
С этими словами компаньонка стала подниматься с кресла, чтобы уйти, но Аврора не позволила ей этого.
- Вы никуда не пойдёте, пока не расскажите всё, что знаете! Мама, ну почему же ты молчишь? - обратилась она к матери и только теперь заметила, как та побелела и была на грани обморока.
- Доченька, моя доченька… Я так и знала… я знала, - бормотала она. Рядом стонала и возмущалась миссис Шелдон. Авроре и отцу пришлось достать нюхательные соли, женщины у них на глазах сходили с ума. Неразбериха и суета продолжались, пока отец не ударил кулаком по каминной полке, призывая всех к вниманию:
- Хватит, женщины! Сейчас я буду задавать вопросы, а вы будете отвечать. Аврора, кто такая Фиона?
- Фиона - это двойник. Мой двойник, которая нашлась в окрестной деревне. Удивительно похожая на меня девушка, которую я выдала за себя, чтобы не встречаться с Энтони и добиться расстройства помолвки.
- Ты настолько не хотела выходить замуж за этого молодого человека, что решилась на отчаянный шаг? Мне горько, Аврора. Неужели я такой жестокий тиран, что ты не могла сказать мне честно о своих намерениях? Я разочарован в тебе, дочь, но мы разберёмся с этим позже. Миссис Шелдон, о чём таком вы толкуете? Кто такая Фиона по вашему мнению? Прошу вас, скажите связно и без утайки.
- Фиона - ваша дочь, как и Аврора. Они близнецы.
- Чушь! Имей я ещё одну дочь, я бы знал об этом наверняка! И моя жена тем более. Да, дорогая? – спросил отец у матери Авроры, но та в ответ лишь неразборчиво простонала.
- Вспомните момент, когда вы оставили жену на короткое время, - продолжала компаньонка. - Именно тогда произошла страшная трагедия, с результатом которой мы сейчас столкнулись. Я сидела рядом с вашей женой. Она была в беспамятстве после рождения Авроры. Неожиданно в спальню ворвался мужчина в маске. Огромный человек со страшными глазами. Только заглянув в них, я поняла, что он убьёт не глядя и меня, и роженицу, и младенца. Упала ему в колени и начала умолять, чтобы он оставил нас в покое, а бандит уже начал душить бедняжку Аврору. Она запищала и вдруг к этому писку добавился другой. Спустя минуты на свет появилась Фиона! Когда бандит понял, что родились девочки, он чертыхался так страшно, что я боялась, он убьёт нас на месте. Оказалось, ему были даны указания убить будущего наследника. Что делать с девочками, да ещё и двумя, он не знал, поэтому схватил Фиону и утащил её. Я никогда больше ничего не слышала о ней, но не стала догонять бандита, пытаясь спасти посиневшую от удушья Аврору.
- Боже, я всегда знала! Моя нежная, моя маленькая Фиона! Где она? Моя маленькая девочка жива. Мне это не привиделось!
Мать рыдала в голос и именно её реакция помогла понять наконец, что всё рассказанное – правда. Двадцать лет назад случилась трагедия, о которой узнали только сейчас. Отец хмурился, мать продолжала причитать, Аврора бессознательно схватилась за горло, понимая теперь причину преследовавших её неясных кошмаров, природу которых она не осознавала.
Аврора задала вопрос, который вертелся у всех на языке:
- Так кто же украл Фиону? Кто был этот бандит и по чьей указке он действовал? И почему вы молчали все эти годы, мисс Шелдон?
- Это леди Аткинсон. Никак не могла смириться с тем, что Ваша Милость оставил её ради вашей матери. Она хотела лишить его наследников, но когда оказалось, что родились девочки, её план провалился. Она навредила частично: бандит украл одну девочку, а другую надеялся сделать слабоумной. К счастью, удушение никак не отразилось на Авроре. Все эти годы я молчала, пытаясь сначала защитить Аврору, а после смерти леди Аткинсон отпала надобность в раскрытии тайны. Никто не поверил бы компаньонке, что уважаемая леди подослала убийцу. Я хотела пощадить чувства леди Девоншир. Она так радовалась маленькой Авроре. Я не хотела рассказывать о том, что был ещё один ребенок, похищенный и скорее всего уже мёртвый. Если бы я только знала…
- Я жалею только об одном, - мрачно вынес резюме отец, - что не могу придушить эту женщину собственными руками.
Последовавшее за словами отца бурное обсуждение имело своим следствием решение немедленно искать пропавшую Фиону, чтобы рассказать правду и принять в лоно семьи. Авроре не хотелось препятствовать взбудораженным родителям, и хотя ей не меньше хотелось обнять уже сестру, она всё же какое-то время общалась с Фионой и считала важным, чтобы родители сами всё рассказали дочери и провели с ней минуты наедине, без участия Авроры. Некоторая интимность была необходима для такой судьбоносной встречи. Сама же Аврора смотрела на старую компаньонку, видя боль в её глазах, которая постепенно сменялась спокойствием и радостью, но горькое послевкусие навсегда останется в душе несчастной женщины, оставит отпечаток боли страшная тайна, которую она носила столько лет. Сколько же душевных сил нужно, чтобы каждодневно мучиться желанием рассказать правду, но потом снова и снова себя останавливать в угоду законам светского общества? Как сложно осознавать своё бесправие и абсолютную незначимость своих слов по сравнению с тем, что скажут лорды, для которых только рождение в знатной семье открыло все двери?
Эти и другие вопросы занимали Аврору, пока она ожидала Энтони сначала в опустевшей гостиной, а потом возле дома, не выдержав давления тягостной атмосферы.
_________________

Темная ночь правила бал. На чернильном небосводе горели холодные звезды, с тысячелетним равнодушием взиравшие со своей недосягаемой высоты на праздных гостей лорда Клиффорда, копошившихся на земле, как муравьи. Какое есть дело небесным светилам до человеческих страстей? Одно людской поколение сменит другое, как морской прибой наносит на берег новый песок и забирает в океанскую пучину старый.
Эту простую истину узрела Джудит Колдуэлл, вглядываясь в безмолвное небо и чувствуя всю горечь своего одиночества. Никто не поможет ей и не даст ответа на терзавшую ее проблему. Девичьи плечи, отягощенные невыносимым бременем, поникли. Девушка вслушивалась в полумрак комнаты, ожидая, услышать звуки движения Росса Сомерфорда за спиной. Кто знает, может она допустила фатальную ошибку, повернувшись спиной к герцогу Деверо и по глупости молодости поверившей словам Его Светлости о том, что на сегодня хватит приключений и выяснений отношений. Ей следовало бояться Росса и сокрушаться под силой страха перед ним. Но воображение девушки рисовало совсем другую картину. Джудит пыталась представить себе, как Его Светлость встанет с постели, накинув на голое тело перепачканную рубаху. Как мягкая ткань окутает его и спрячет то, что недавно так хотелось изучить дерзким пальцам мисс Колдуэлл, боровшейся с первым девичьим искушением. Из-за робости и неопытности Джудит так и не осмелилась скромно ладонью пройтись по торсу герцога - идеальному образчику мужской красоты. Не изучила каждый кубик его пресса, не проверила температуру кожи Его Светлости легким касанием женской руки, дабы утолить женское любопытство. Оставалось лишь утешаться звуками одевания Его Светлости и забыть навсегда свои нескромные мечтания.
С покорной неизбежности мисс Колдуэлл ждала того мига, когда Росс Сомерфорд уйдет, тихо хлопнув дверью. Только тогда она позволит себе рухнуть на пол и, цепляясь за портьеру, зарыдать в голос. Джудит яснее некуда осознавала, что больше не выдержит очередного раунда противостояния, как и не вынесет холодного презрения герцога Деверо. Особенно на фоне тех смятенных чувств, что он посеял своим властным поцелуем в неопытной душе. Вместо того, чтобы ненавидеть этого мужчину, ей хотелось познать его. Все тайны Его Светлости вопреки женскому здравомыслию, велевшего держаться от герцога Деверо как можно дальше. Например, на диаметрально противоположенном конце страны, или еще лучше – на другом континенте Британской империи, в Южном полушарии. Где угодно, лишь бы никогда не встречаться с ним вновь.

- Ваша… Светлость… - только и смогла пискнуть Джудит, сжавшись в комок оголенных до предела нервов.
Девушка не успела понять, в какой именно момент Росс Сомерфорд оказался с ней рядом, подкравшись как полуночный тать. Непростительная близость расстояния между ними и чувство беспомощности перед Его Светлостью. Раскаленным ударом поразило все тело мисс Колдуэлл соприкосновение руки герцога Деверо. Ей стоило выдернуть свою руку из его ладони. Но Джудит стремилась согреться его прощальным теплом, прежде чем погрузиться в непроходимые сумерки одиночества с уходом Его Светлости.

Голос змея искусителя звучал у самого уха, опаляя его горячим дыханием, от которого по всему юному телу пробегала легкая дрожь, заставляя мисс Колдуэлл трепетать перед мужчиной. Девушка прерывисто вздохнула, закусив до боли губу. Лукавый голос так и норовил усыпить ее бдительность. Ей стоит помнить о том, как опасен и безжалостен герцог Деверо к своим врагам. Горе тому, кто станет у него на пути. Если ей удалость сегодня спастись от него, то благодаря необдуманной попытке суицида. И Его Светлость удосужился ударить пальцем о палец для спасения мисс Колдуэлл ради предотвращения громкого скандала, способного нанести существенный и болезненный дар по репутации Росса Сомерфорда. Джудит прекрасно понимала мотивы герцога. Была даже благодарна за спасение. Мысль о том, как будет мучиться Натан Колдуэлл от горя, разрывала сердце девушки на кровоточащие части. Она обязана заявить ему о том, что в состоянии раздеться сама. Иначе бы горничная дежурила в спальне. Джудит развернулась к герцогу, чтобы заявить об этом… и пропала. Утонула в синей пучине его глаз. Она была загипнотизирована таинственным блеском его глаз, не способна хоть к какому-то сопротивлению. Уставшая. Разбитая в дребезги. Изнеможенная. Падшая в грехе, не сумев отстоять в неравной борьбе невинность. Именно такой Джудит предстала перед Его Светлостью.

Действительно, сущий пустяк. Эдакая мелкая клякса к безвозвратно испорченной репутации мисс Колдуэлл. Они одни и вряд ли кто-то войдет в комнату мисс Колдуэлл. Итак, невозможно сопротивляться Его Светлости, когда они наедине. Сети соблазна шелковыми путами окутывали свою жертву, не давая возможности ей даже пошевелиться. Мисс Колдуэлл не смела перечить прикосновениям Его Светлости. Оставалось только принять их, насладиться в полной мере. Такого предательского отклика Джудит не ожидала от собственного тела, отзывавшегося горячим жаром от встречи с герцогом Деверо. Даже случайные касания бывшего жениха не будили в Джудит ничего подобного, столь отдаленного, что сейчас пробуждалось в ней от близости этого мужчины. Может быть, это всего лишь опыт умения рук и губ, который приход с возрастом к каждому мужчине? Или просто мисс Колдуэлл никогда прежде не становилось жертвой соблазна знаменитого распутника? Или хорошеньких леди всегда тянет к мрачным и порочным лордам? Как же хотелось найти ответ на этот и сотни подобных вопросов.
Но способность мысль оставили Джудит с первым тихим стоном в полумраке девичьей спальни. Лишь оголенный инстинкт плоти и зов тела. Когда она успела стать такой развратной? Уж не в тот миг, когда герцог Деверо припал к ее груди? И мисс Колдуэлл удивленно охнув только с силой вцепилась в его плечи, чтобы не упасть от головокружения, от которого привычный мир уходил из-под ног. Она не знала, что такое возможно. Глаза Джудит широко распахнулись от изумления, как будто только сейчас молодая леди родилась на свет или проснулась, наконец, от долгого сна. Гусеница, закупоренная наглухо в кокон, начала трансформироваться в бабочку, пробивая хрупкими крыльями свою замурованную темницу, стремясь расправить их. Под умелыми ласками Росса Сомерфорда мисс Колдуэлл превращалась в женщину, ощущая всем своим сознанием, необратимость этого процесса. Когда-то Пигмалион создал свою Галатею. Так и герцог Деверо лепил из податливой молодой леди, как воск, что-то одному ему ведомое. У мисс Колдуэлл, чей разум был полностью затуманен, хватило бессовестной наглости не оттолкнуть герцога Деверо от груди. Наоборот. Женское тело лишь теснее прижалось к мужскому за новой порции сладчайшей муки. С глаз девушки спала пелена невинности, и мир заиграл совсем другими красками, открываясь совсем под другим углом. Больше Джудит не будет смотреть на миссис Колдуэлл, как падчерица на мачеху. Только как женщина на женщину. Исключительно на равных условиях. Кто знает, испытала ли мачеха хоть сотую долю того наслаждения, оставаясь наедине с Натаном Колдуэллом в спальне, что ощущала Джудит, с избытком и щедро расточаемым для нее герцогом Деверо.

Некоторое отрезвление от страсти пришло от соприкосновения с хрустящей простыней. Девушка вспомнила, что недавно она уже такое проходило. Но тогда была маленькая и душная гримерная, жесткая кушетка и пары алкоголя и что-то тяжелое, сверху давящее на мисс Колдуэлл всей массой тела. Память о грехопадении полоснула живьем по сердцу. Девушка дернулась, чтобы встать. Но в приказе герцога было столь власти, что мисс Колдуэлл побоялась его ослушаться. Осознавая, что лежит абсолютно нагой перед Россом. Он, пользуясь моментом, столь дерзко и по-хозяйски прошелся взглядом по женскому телу. Девушке ничего не оставалось, как искусать губы в кровь и дрожать то ли от страха, то ли от волнения перед мужчиной, с особым упрямством сжав колени. От волнения в горле пересохло, и так и не удалось попросить герцога Деверо не трогать ее. Вместо этого она снова безропотно подчинилась воли Его Светлости. С пронзительным откровением, что пришлось столкнуться мисс Колдуэлл, потрясло ее до глубины души. Сознания молодой леди раздвоилось, выпуская иную Джудит. Нет, она не могла так кричать и стонать от наслаждения, хаотично комкая и сменная в руках простыню, пока женские пальцы не добрались до прядей волос Росса, обретя долгожданную точку опоры. Мисс Колдуэлл цепляясь за виновника своих мук, от которых тело девушки сотрясалось дрожащей конвульсией. Джудит потерялась в избытке нахлынувших на нее новых и острых ощущений. Заблудилась в лабиринте своих чувств, осознавая, лишь напряжении собственного тела, натянутой тугой стрелой. Пока в какой-то момент что-то не взорвалось и рассыпалось ярким фейерверком эмоций в ней…
Впервые познав столь откровенные мужские ласки, изнеможенная Джудит впадала в сонную негу. Пожалуй, это было сильнее лучшего в мире снотворного или успокоительного средства. Последнее, что помнила Джудит – это расплывчатый силуэт Росса, расправляющий свои могучие плечи над постелью. Так хотелось протянуть к нему руку и попросить не уходить. И довольно странная и не к месту мысль о том, что совсем не страшно пропасть в холодной синеве глаз герцога Деверо.

Джудит разбудил испуганный вскрик Бетси, пришедшей будит госпожу и обнаружившей на полу безнадежно испорченное маскарадное платье и порванную ночную сорочку. И в эпицентре этого хаоса – спящая и обнаженная госпожа под теплым одеялом посреди измятой постели. Если бы не приход горничной, то, пожалуй, мисс Колдуэлл позволила себе понежиться некоторое время в постели, сладко потянувшись спросонья. Непременно бы улыбнулась первым утренним лучам, бившие в окно, вспоминая с придыханием и волнением прикосновения герцога.
- Ой, мисс Джудит, - всхлипнула Бетси, смутно догадавшейся, что молодая леди могла придаваться чему-то непотребному, - Что же с Вами будет…
- Молчи, - прошипела мисс Колдуэлл, резко вскочив с постели и обмотавшись наспех одеялом, и схватила горничную за руку. – Ты ничего не видела? Поняла?
Бетси едва кивнула, и тогда Джудит отпустила ее руку, поражаясь собственной дерзости. Раньше за ней никогда не водилось такого поведения. Но и до недавнего времени в ее жизни не было Росса Сомерфорда, после встречи, с которым она стала другой. Прежняя Джудит Колдуэлл, несомненно, залилась краской перед Бетси и со слезами на глазах исповедовалась в своем грехе, умоляя ничего не рассказывать папеньке. Но нынешняя Джудит, превосходно зная на зубок верную Бетси, просто не обратила внимания на все ахи и вздохи горничной. Девушка подошла к туалетному столику и критически взглянула на себя. Мисс Колдуэлл смотрела на себя и не узнала. В зеркальном отображении Джудит видела незнакомку с таким же телом, ростом и внешностью, как у нее. Тот же самый ореол черных волос обрамлял лицо мисс Колдуэлл, тяжелым каскадом, падая на грудь. Но легкий румянец на щеках взамен вчерашней бледности, загадочный блеск в глазах, знавших нечто такое, что другим было невдомек. Не девушка, а молодая женщина взирала на Джудит Колдуэлл в ответ. И эта незнакомка не удержалась, залилась краской при воспоминании о герцоге Деверо, который ушел, собрав с собой все его вещи. Даже ее маленький трофей – маскарадную маску. Что тут еще добавить? Чистая работа.
Чуть позднее Бетси принесла легкий завтрак, дабы молодая леди смогла подкрепить силы. Лорд Клиффорд обещал устроить своим гостям щедрый пир, накрыв столы на окраине леса и поставив возле них пышные шатры, чтобы утомленным гостям было, где отдохнуть. Но для выбранного места еще предстояло добраться верхом. Верная горничная, укладывая багаж своей госпожи, не забыла об амазонке. Бетси помогла облачиться Джудит в шерстяную амозонку цвета морской волны со строгим и простым кроем, выгодно подчеркивало все достоинства фигуры мисс Колдуэлл. Пряди волос госпожи горничная завила аккуратно в локоны, спущенных на спину. Закончив с туалетом, Джудит спустилась вниз, где встретилась с мачехой. Как оказалось, Натан решил не ждать своих дам, мудро рассудив, что непременно встретиться с ними на пикнике. Слушая мачеху, девушка слегка улыбнулась. Она прекрасно знала, что на самом деле отец – заядлый охотник, считавший женское прихорашивание – пустой тратой времени, за которое с лихвой можно подстрелить парочку куропаток. Да и нечего щеголять в модной амазонке, распустив павлиний хвост, среди кустов и деревьев. Перед кем в лесу красоваться? Перед медведем?
- Джудит, ты выглядишь посвежевшей и полной сил, - констатировала миссис Колдуэлл.
- Развлечения лорда Клиффорда творят чудеса, - ответила девушка и вежливо улыбнулась.
- Надеюсь, что среди радостей жизни ты не забыла о своем женихе? – поинтересовалась мачеха.
- Альберт просил меня не горевать, а радоваться жизни, - твердо ответила мисс Колдуэлл, встретив спокойно пристальный взгляд. – Нет причин для беспокойства.
Миссис Колдуэлл ничего не ответила, лишь пожала плечами, и молодая леди как ни в чем не бывало последовала за ней. Если бы раньше внимательность и бдительность мачехи ее взволновали, то нынче с каким-то равнодушием Джудит встречала ее взгляд, чувствуя себя на равных с ней. Но с поправкой на то, что мачеха была замужней женщиной. Над мисс Колдуэлл висела тень позора Дамокловым мечом, и будущее было туманным.
Девушка решила держаться подле миссис Колдуэлл, выбравшей себе для компании группу всадниц светских матрон. Герцога Деверо она видела лишь издали, что не помешало восхититься его силуэтом и испуганно потупить взор, чтобы никто не увидел в нем плескавшуюся бурю эмоций. Боялась выдать себя с головой случайному наезднику, который запросто догадается о том, как стягивает в тугой узел все внутренности мисс Колдуэлл только при одном взгляде на Росса Сомерфорда. И тогда пиши – пропала. Девушке потребовалась ровно минута, чтобы побороть свои чувства и с некоторым даже равнодушием наблюдать за ним и другими джентльменами, против воли отмечая, что Его Светлость отличается от них. Своей манерой держаться в седле, чувством единого соития всадника с конем. Манерой общения и поведения. Девушка не могла припомнить другую столь титулованную особу с длинным шлейфом скандала. Надменный и высокомерный. Никто из знакомых джентльменов не вел себя также вызывающе в обществе, как Росс Сомерфорд. Казалось, что правила общественной морали писаны не для него. По крайней мере, то, что так сладко творил с ней этот мужчина не укладывались ни в одни рамки приличий или привычных понятий Джудит Колдуэлл. И даже виконт Элфинстон держался с ней довольно чопорно и церемонно.

Слова герцога Деверо невольно вспылили в памяти молодой леди, бросая тень заботы на ее лицо. Джудит, итак, прекрасно понимала, на сколько она зависима от дальнейших шагов Его Светлости. В то же время она на интуитивно уроне остро ощущала, как во всю куется цепь зависимости от него в эмоциональном и физическом плане. Джудит боялась подсесть на эту иглу. Пока есть воля и разум, мисс Колдуэлл обязана бороться с потребностью в Россе Сомерфорде. И вчерашний намек Его Светлости был просто оскорбителен для чувств молодой леди. В глазах общественности она пала ниже некуда, но сохранила за собой полное право остаться верной тем нравственным идеалам, что привили ей с молоком матери. И путь, предложенный Его Светлостью, мисс Колдуэлл категорически не приемлет. Лучше умереть в нищете, побираясь на паперти последним центом, чем стать любовницей герцога, впасть в неминуемую зависимость от прихоти властного мужчины. Как только Его Светлость наиграется с ней всласть, то бросит или того хуже – пустит по рукам своих приятелей. Краем уха девушке доводилось слышать истории о таких павших леди из испуганных уст благородных матрон, шептавшихся в кругу между собой за чашечкой чая.
Как в подтверждение праведностей своих мыслей мисс Колдуэлл случайно поймала заостренный взгляд леди Малденброк, брошенный в адрес герцога Деверо. Красотка с пышными формами намеренно затесалась (как была уверена про себя Джудит) к кавалькаде всадниц для лучшего лицезрения объекта страсти. К своему ужасу, мисс Колдуэлл осознала, что не только так ревниво приглядывает к леди Малденброк, но и к другим женщинам, изучая насколько пристально, они взирают на Росса Сомерфорда. Неприятное открытие больно кольнуло мисс Колдуэлл ядовитым жалом, отчего девушка даже дернулась в седле, пытаясь, удержать в себе поток слез, наворчавшихся в душе. Ровно до этого утра Джудит казалось, что у нее одной есть эксклюзивное право на внимание Его Светлости. Хотя бы в силу тех обстоятельств, что связывали их. Теперь же она понимала, насколько эфемерны были тайные чаяния, скрытые даже от самой мисс Колдуэлл. Герцог вправе выбирать, с кем ему проводить любовный досуг. А она, мисс Колдуэлл, ему никто, чтобы как-то воспротивиться этому. Если леди Малденброк будет искать встречи с Россом, то вряд ли он откажет себе в удовольствии упиться ее обществом. Да к тому же как Джудит тягаться с этой опытной нимфой? Одного взора на нее достаточно, чтобы вожделеть леди Малденброк.

Джудит вспыхнула и рефлекторно положила себе руку на живот. Риск был. Приступ страх пробежал по нутру мисс Колдуэлл, бросив сначала ее в холод, а затем в жар. Опять одна. Без поддержки и опоры на кого-то. Как девушке казалось, что герцогу Деверо было плевать на будущее возможного бастарда, если к матери ребенка он не испытывала даже толики уважения. Ей одной сгибаться в три погибели под этим грузом. Его Светлость начисто снял себя ответственность. К такому выводу пришла молодая леди, вспоминая вчерашний разговор с мужчиной. Джудит из-под опушенных ресниц бросила беглый взгляд на миссис Колдуэлл, глядя на нее сквозь призму материнства. Пожалуй, только сейчас молодой леди стали лучше всего понятнее мотивы мачехи в жажде обеспечить будущность ее детей. Беспокойство за их дальнейшую жизнь, крохи которой перепадали порой падчерице. Как после сладостных пыток Росса Сомерфорда она смела ставить себя на одну доску с мачехой? Лишь потому, что предалась тому, чем занимается благовоспитанная леди в законном браке? Одной постели не достаточно, чтобы окончательно повзрослеть. Да к тому же вряд ли Ренэйт позволила себе такую дерзость, как наброситься с канцелярским ножом на Натана Колдуэлл. Мачеха всегда действовала хитро по-женски. Обезоруживала супруга мягкостью и изящной манерой поведения.
В любом случае Джудит следует найти способ уединиться и хорошенько обдумать последовательность действий. Такая возможность вскоре представилась. Гости лорда Клиффорда расположились среди роскошных шатров. Сразу нашлись парочки, поспешивших отколоться от общего сборища и уединиться к озеру. Кто-то отправился дальше на конную прогулку, кто-то в лес пострелять. Джудит с парочкой своих подружек разместилась на мягких шкурах, слушая их пустословный и беззаботный лепет. Мило улыбалась в ответ и щебетала про последний писк моды в тематических журналах, обсуждала фасон и крой подвенечного платья. Ни словом, ни духом не выдала того, как ей плохо было на душе и не терпелось уединиться. Сославшись на усталость, мисс Колдуэлл поспешила к мачехе уведомить ее о своем намерении отдохнуть в одном из шатров и, уточнив, в какой части леса охотиться отец. Девушка выбрала для мнимого отдыха один из дальних шатров. Вошла с одной стороны палатки и вылезла с другой, с осторожностью озираясь по сторонам. Убедившись, что за ней никто не смотрит, девушка поспешила к опушке леса. Будучи не раз приглашенной на охоту к лорду Клиффорду, мисс Колдуэлл довольно неплохо знала эту часть леса Эппинга. Для своих дум она выбрала уединенную поляну. Присев на поваленное бурей старое дерево, девушка извлекла из кармана амазонки письмо виконта Элфинстона, намереваясь перечитать его вновь. Перечитывая послание бывшего жениха, девушка с горькой улыбкой на губах убеждалась, как глубоко ошибалась в нем. Нет. С подобным человеком она больше не жаждет связывать свою жизнь. А потом она еще долго по крупицам перебирала в памяти встречи и разговоры с герцогом Деверо. Тот вихорь страсти, что подхватил ее и окунул в пучину безысходности с головой. С каждой горькой думой в душе молодой леди зрела революционная мысль. В ней нет ни йоты желания подчиняться чей-то воли. Наоборот. Джудит Колдуэлл самой хотелось встать хозяйкой своей судьбы. И кажется, она, наконец, приняла главное решение в своей жизни, найдя долгожданный выход – как казалось мисс Колдуэлл в тот момент.
Где-то вдали послышались шаги. Испугавшись, что ее уединение нарушат, Джудит подхватила юбки и поспешила спрятаться в ближайших кустах, аккуратно раздвинув ветки. По закону подлости незваным гостем оказался лично герцог Деверо, вышедший на поляну. К счастью девушки он стоял к ней спиной и не мог видеть ее. От его демонической фигуры так и разило холодом на расстоянии. Однако, это не мешало с жадностью впитываться в свою память каждую черточку облика Его Светлости. Любоваться им издали и с невыносимой горечью в душе осознавать, что это может быть последний раз, когда видит Росса. С печалью Джудит смотрела на бесконечный одинокий силуэт герцога Деверо, чувствуя, как невидимая рука болезненно сжала ее сердце. Девичья душа задыхалась от борьбы со странным желанием просто подойти к нему сзади и обнять, уткнувшись лицом в статную спину Его Светлости. Напоследок вобрав в себя его мужской аромат. Джудит тряхнула головой, пытаясь прогнать из головы назойливую мысль и вернуться к здравому рассуждению. Пожалуй, общество леди Малденброк будет куда целебнее для мужчины, чем мисс Колдуэлл. Искушенная в любовных делах дама быстрее и надежнее утолит все печали Его Светлости.
Тонкая веточка хрустнула под каблуком женского сапога. Герцог Деверо обернулся. Прятаться больше не было смысла. Он застукал ее на месте преступления, как глупую дебютантку. Пунцовой и сгорающей со стыда, Джудит ничего не оставалось сделать, как с гордо выпрямленной спиной выйти из своего убежища и предстать перед ледяными очами и хмурым взглядом Его Светлости. Девушка не смела поднять глаз на мужчину, уставившись на лакированные носки сапог Его Светлости. Лишь вышколенный реверанс и чисто формальное приветствие. Наверное, он возомнил, что мисс Колдуэлл шпионит за ним намерено.
- Разве вы не с … леди Малденброк? – выпалила Джудит первую чушь, пришедшую в голову. Но голос девушки дрогнул при имени вышеуказанной леди, невольно выдавая волнение. – Право, все равно я искала не Вас, а папеньку.
В принципе мисс Колдуэлл намеревалась поговорить с отцом, объявив ему о принятом решении. Расчет делался на то, что, будучи на охоте мистер Колдуэлл всегда пребывала в хорошем расположении духа. И тот невольный удар, что готовила ему дочь, должен был смягчить отцовский гнев. Пожалуй, у судьбы-злодейки свои планы на сей счет. Она выбрала другую личность, которой предстояло первой узнать о решении мисс Колдуэлл. Джудит сочла должным, что и герцог вправе знать. Это касалось и его.
- На балу Вы велели смириться с Вашим выбором, что я и сделала, - продолжила девушка, нервно теребя в руке перчатку. – Но прошу принять мой выбор, - было трудно говорить. Слова застревали в горле тугим комом. – Вчера виконт Элфинстон уведомил меня о расторжении помолвки. Об этом будет объявлено после его выздоровления, - тяжелый вздох вырвался из самых недр души. - Пока есть время… я хочу сообщить папе о своем намерении стать гувернанткой.
Джудит боялась поднять глаза на Росса, увидев триумфальную улыбку на его губах. Герцог Деверо может праздновать победу – он отстоял свою независимость и жизнь прожженного холостяка. Маленькой выскочке не удалась ловкая интрига.
- Вы спасли мне вчера жизнь, за что весьма признательна Вам. Больше ничем Вы мне не обязаны. Даже если Вы все-таки соизволили мне сделать предложение, как подобает порядочному джентльмену, - Джудит не сдержалась от шпильки в адрес герцога, - то вынуждена была его отклонить. У меня нет ни малейшего желания становиться Вашей супругой, - грациозный реверанс с идеально выпрямленной спиной и преисполненный полного достоинства. – Прощайте, Ваша Светлость!
Джудит Колдуэлл поспешила навсегда уйти прочь из жизни Росса Сомерфорда, герцога Деверо.
_________________

Бал-маскарад.

От язвительного тона Ребекки Колин чувствовал себе ещё большим негодяем. Голос её дрожал и срывался, выдавая внутреннее состояние женщины, которую жестоко и несправедливо обидели. Глаза излучали такое страдание, что боль маркиза только усиливалась. Он не знал, сможет ли вынести её. А ведь это только начало. Он собирался пересилить себя и покинуть Лондон, но агония будет продолжать резать его изнутри. И нет способа заставить её утихнуть. Маркиз обрекал себя и Бекку на невыносимые страдания. Но решиться уехать ещё не значит осуществить это намерение. Тот акт прощания, что маркиз себе нарисовал в воображении, коренным образом отличался от реального. Бекка бесила его и провоцировала, заставлять несгибаемую волю гнуться под натиском справедливых упрёков. Бекка знала, как побольнее ужалить, чтобы вызвать жгучую ревность. Одно упоминание других мужчин рядом с ней, на его законном месте, привело маркиза в неистовство. Позволить ей безнаказанно бросаться в него угрозами изменить Колин не мог. Это не закончится для Бекки ничем хорошим.
Он готов применить все свои умения по части ублажения и удовлетворения женщины, чтобы доказать своё первенство в негласном соревновании. Будь он проклят, если появятся другие кандидаты кроме озвученного старого импотента. Надо будет его и зрения лишить, чтобы не пялился на то, что принадлежит и будет принадлежать Колину Айвори. Собственная кровожадность пугала Колина и подводила к очевидному выводу о глупости первоначального решения попрощаться и уехать без обеспечения каких-либо гарантий верности Ребекки.
Но изменить направление своих мыслей Колин был уже не в состоянии. Он летел под откос и как бы ни хотел не утянуть с собой Бекку, она сама тянулась за ним, не желая оставлять в беде.

Горячечный шёпот зажёг огонь и пробрал до самого нутра. Колин с удовлетворением прикрыл глаза, понимая, что злость Бекки перерастает в настоятельную потребность отдаться ему с мольбой на устах. Он не должен был радоваться тому, что переломил ход событий таким неправильным образом, но чувствовал эту самую радость, почти эйфорию вперемежку с грозящей уничтожить его похотью. Они стояли по-прежнему слитые воедино, и Колин не мог себе представить, что покинет свою амазонку сейчас. Он покорился желанию продлить агонию. Возможно, он не заслужил поблажки в ходе роковых событий, но кто вообще ему подскажет правильный путь? Указаний насчёт невесты шантажист не давал. Колин надеялся всем сердцем, что не подвергает свою любимую опасности, хотя подозревал установленную за ним и его окружением слежку. Он не простит себе, если Бекка пострадает.

- Я расскажу то, что смогу. Но не здесь. Маскарад скоро закончится. Не хочу, чтобы тебя заметили рядом со мной. Так надо. Завтра будет охота в лесу Эппинг. Возможно, за тобой наблюдают. Веди себя как обычно, но не привлекай особого внимания. После я найду тебя.
Ребекка молча слушала, лишь хмурились брови и руки на его теле сжимались сильнее, передавая владеющий ею страх. Легкий поцелуй в губы, и Колин быстрым шагом пошёл к перилам балкона, легко перепрыгнув их. Плащ взметнулся, будто большая чёрная птица взмахнула крыльями. Ч ёрная тень растворилась в ночи.
Колин спешил так сильно, что не сказал главного. Что любит. Такая очевидная для него истина могла быть единственным способом для Ребекки удержаться на плаву, пока её носит холодными ветрами неизвестности. Колина же спасала от полного отчаяния поддержка любимой. Не всё прошло гладко, да и он этого не ждал. Но нужно сделать всё как надо. Он обязан хотя бы попытаться.
_________________

Она ему поверила. Хотя это, наверно, было глупо и наивно - даже воображать себе, что вчерашний повеса вдруг удовлетворится одной-единственной женщиной. Но когда он говорил это так, она чувствовала его искренность. И Фиа решила, что сделает все от нее зависящее, чтобы у Саймона не возникло ни мысли, ни желания по отношению к другой женщине. Она снова импульсивно впилась ногтями в его плечи, словно утверждая этим свое на него право и сама поразилась внезапно проснувшемуся в ней собственническому инстинкту, который, впрочем, дал о себе знать еще там, в домике охотника, а теперь и вовсе обострился до предела. Фионе внезапно стало страшно от того, что она не знала, сколько времени ей отмерено рядом с Саймоном, но зато она знала другое - пока она с ним, он действительно будет только ее. Ну а дальше... она не представляла, что будет дальше. И не хотела представлять. Она хотела только одного - оставаться вот так, в его объятиях, целую вечность, потому что они были ее самым надежным пристанищем. И пусть так, наверно, будет не всегда, думать об этом не хотелось. Хотелось просто наслаждаться этим моментом, оставив весь мир и все тревоги за пределами этого крохотного мирка, который сейчас сосредоточился весь в одной точке - в кольце рук Саймона.

- Ты прав, - просто сказала Фиа и нежно улыбнулась Саймону, поглаживая волосы на его затылке. Она и сама не хотела бы, чтобы чьи-то даже малейшие тени присутствовали в том, что происходило между ними. А это было настоящее волшебство. Для нее. И она надеялась, что для него тоже. Просто удивительно, к чему привело то, что начиналось как вполне невинная авантюра. Фионе казалось сейчас, что за эти два дня она прожила целую отдельную жизнь. Но то, как нахмурился Саймон, напомнило ей, что в этой самой жизни было много того, о чем ей следует рассказать ему, чтобы окончательно разогнать всех призраков. Она-то сумела его понять, а вот он пока просто принимал все, как есть, даже не зная, во что оказался вмешан. И за это она любила его еще сильнее.

Она и не хотела кого-то другого. Как глупо было с ее стороны еще недавно думать, что после Саймона она сможет кому-то продать свое тело. Нет, она скорее умрет, чем запятнает то, что у них было. Куртизанкой ей уже не стать и от этого она испытывала облегчение и одновременно тревогу, потому что по-прежнему не знала, где ей найти деньги на содержание детей. Теперь круг ее возможностей и вовсе сузился - она не могла стать ни чьей-то содержанкой, ни выйти замуж. Но выход должен быть. Присутствие Саймона придавало ей сил и веры в то, что она этот выход найдет.
Фиона вернулась мыслями к их близости и немного подумав, спросила:
- Но ведь для мужчин все иначе, Саймон, да? Мужчине может быть хорошо со многими женщинами... - Фиа закусила губу, решив, что зря задала вопрос, ответ на который ей может не понравиться. - Можешь ничего не говорить, - поспешно добавила она и улыбнулась.

- Саймон! - ахнула Фиа и рассмеялась, - когда ты делаешь... так, я не могу больше ни о чем думать! - Она прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением того, что он в ней. Желание снова начало зарождаться внутри нее и Фиона, изумленная этим, посмотрела на Саймона и сумела сказать только одно:
- О!
Она приподнялась, потянувшись к его губам и поцеловала его. Сначала робко, затем смелее обвела языком контур его губ, коснулась языка Саймона своим. Она инстинктивно терлась грудью о его грудь, потом выпрямилась, снова опустившись на него до основания и тем самым обнаружила, что может задавать некий ритм. Глядя Саймону в глаза, Фиа снова приподнялась и опустилась на его член. Это было новое, очень возбуждающее чувство собственной власти над его телом. По-прежнему не отрывая взгляда от глаз Саймона, Фиона облизнулась и, закусив губу, начала двигаться. Сначала она поднималась и опускалась медленно, словно смакуя свои ощущения, потом поняла, что не в силах терпеть. Впившись коготками в плечи Саймона, Фиа принялась быстро, яростно насаживаться на его член и ощущала себя так, будто ее охватила сумасшедшая, все сметающая на своем пути, лихорадка. Все мысли и желания сосредоточились для нее там, где соединялись их тела. Периодически Фиона делала паузы для того, чтобы жадно приникнуть поцелуем к губам Саймона или его шее, после чего принималась насаживаться на него еще резче, еще требовательнее, превратившись в один сплошной инстинкт. Она кусала губы, чтобы подавить рвущиеся из нее стоны, но ей не удавалось их сдержать. Фиа продолжала эти безумные движения пока не почувствовала, что напряжение внутри нее достигло своего пика и она сейчас взорвется, разлетится на миллионы и миллиарды частиц безумного, ни с чем не сравнимого, удовольствия. Фиона приподнялась в последний раз и резко, до упора, опустилась на член Саймона, снова выдыхая его имя. Оргазм разливался в ней кипящим потоком и она, счастливо усталая, блаженно прикрыв глаза, уткнулась лицом в грудь Саймона.
Когда к ней вернулась способность связно мыслить, Фиа выпрямилась и посмотрела на того, кого так быстро и так сильно полюбила. На его плечах остались красные полукружия от ее ногтей и Фиона коснулась этих следов губами, словно желая загладить причиненную ею боль.
Потом она выпрямилась, по-прежнему сидя на Саймоне, и решила наконец покончить с неприятным разговором, который им предстоял. Подходящего момента не бывает никогда, а Фионе хотелось оставить эту историю позади раз и навсегда. Задумчиво обводя пальчиком сосок Саймона, она неторопливо заговорила:
- Я не знаю, что мне дальше делать, Саймон, - призналась Фиа. - На моем попечении семь маленьких детей. Два младших брата и пять сестричек. Мои любимые крошки... - Она нежно улыбнулась, говоря о детях, но губы ее задрожали, когда она вспомнила, что не в силах их обеспечить. Фиона сглотнула мгновенно образовавшийся в горле комок и севшим голосом продолжила: - Леди Аврора нашла нас в деревне Лидфорд, что в Девоншире, в довольно бедственном положении. После смерти отца - местного приходского священника - нам было не на что жить. Мама, происходившая из знатного рода Кенсингтонов, которые от нее отреклись после замужества, - умерла еще раньше. И мы остались одни... До последнего времени нас спасали выращенные на огородике овощи, но... - Фиа помедлила, но решила говорить все так, как есть, - ...но их не хватало. Я смотрела на то, как мои крошки голодают, как дырок на их ветхой одежде с каждым днем становится все больше и не знала, что мне делать, чтобы... чтобы добыть хоть немного денег. Не знала, с кем их оставить, чтобы отправиться на поиски работы. Самой старшей после меня - Полли, исполнилось всего семь... - Фиона снова судорожно вцепилась в плечо Саймона свободной рукой и посмотрела ему в глаза с отчаянием:
- Пойми, Саймон, я была готова на все, чтобы спасти своих крошек. Они - все, что у меня есть. Поэтому когда леди Аврора предложила за щедрую плату подменить ее на балу, я восприняла это как дар небес. Моей задачей было оттолкнуть тебя... то есть Энтони, так, чтобы ты... то есть он, отказался на ней жениться. - Фиа усмехнулась, вспомнив все, что вытворяла не далее, как вчера вечером. - Я думала, что у меня это получилось, и хотела сразу же уехать, но мисс Темплтон попросила меня остаться и, чтобы скрыть наше сходство, нам пришлось замаскировать меня под мужчину. А потом я увидела тебя рядом с ней на охоте и поняла, что план не сработал. Я бездумно вмешалась в ваш разговор, ну а дальше ты знаешь. - Фиона вздохнула и добавила:
- Я была абсолютно уверена, что ты меня пристрелишь. В моей голове метались панические мысли о том, что тогда станется с детьми. И я в отчаянии попросила тебя поговорить с леди Авророй, а ты только посмеялся в ответ. Я была разъярена этим, а также пережитым страхом и тем, что хотела тебя, несмотря ни на что, поэтому наговорила тебе много жестоких слов, желая уколоть побольнее и отплатить тем самым за все, чего натерпелась. - Фиона покаянно покачала головой. - А потом ты ушел. И осталась только оглушительная, невыносимая пустота. - Она в который уже раз прикусила губу, вспоминая те жуткие, такие недавние и вместе с тем такие далекие, ощущения. - И тогда я примчалась сюда, чтобы увидеть тебя и понять, больно ли тебе также, как мне. Но у тебя был совершенно безразличный вид, и это било больнее любых слов. Задетая этим, я едва все окончательно не испортила. - Фиа снова вздохнула. - Ну вот и все, Саймон, - сказала она и вдруг нахмурилась, вспомнив о том, что и ей не все еще ясно в этой истории. - Погоди... а зачем же ты, в свою очередь, притворялся своим братом? - спросила Фиона и внезапная догадка озарила ее. - По той же самой причине, да? Расстроить помолвку? О, Господи... - Фиа провела рукой по волосам и рассмеялась. - Не слишком-то мы с тобой в этом преуспели!
Но смех ее быстро оборвался, когда она вспомнила то, с чего начала.
- Так как ты раскрыл мой маскарад, Саймон, задачу, порученную мне мисс Темплтон, я провалила. Поэтому до сих пор не знаю, как мне добыть средства для своих детей. Но твои деньги меня действительно не интересуют, Саймон, - добавила Фиона, - Только ты сам. Поверь мне, - попросила она и открыто посмотрела Саймону в лицо, страшась того, что может там увидеть, и заставляя себя верить в то, что он любит ее достаточно, чтобы доверять ей.
_________________

В душе Себастьяна Мартеля царила полная сумятица. Свирепый ветер хлестал по лицу, свистел в ушах, так быстро мчался взмыленный черный конь, которого лихой всадник усердно подгонял хлыстом. Свернутая в рулон страница из книги ставок покоилась в нагрудном кармане дорожного сюртука Мартеля. Единственное доказательство его правоты, которое граф собирался предоставить Эмме, чтобы не только спасти свое честное имя, опороченное бывшими соратниками по пьяным разгулам и нелепым пари, а получить прощение.

Себастьян не смог загладить свою вину перед Эммой. Он снова нанес ей болезненную, кровоточащую рану. Какая боль была у Эммы в глазах, когда она смотрела на него растерянным, неверящим взглядом прекрасных голубых глаз. Каким жестоким мерзавцем виделся человек, способный на новое, еще более жестокое чем прежде, пари. Эмма думала, что он решил соблазнить ее на спор, посмеялся над чувствами, и как бы Себастьяну ни было больно от ее веры в одну такую возможность, он не таил злобы. Просто хотел избавить Эмму от страданий.

Он представлял, как она плачет в своей одинокой женской спальне, проклинает его, со злостью вытирает слезы, а они не перестают литься из глаз на бледные щеки. Обещает себе забыть негодяя Мартеля, даже желает ему смерти. А себе забытья. Увидеть Себастьяна снова стало бы для Эммы мукой, но он не отступится. Не только ради себя, но и ради него, ради их общего будущего. Мысль пришла в голову внезапно, став единственной и всеобъемлющей. Он женится на вдове, на женщине, которую обидел, на той, кого внезапно и с таким пылом полюбил.

Любил Себастьян впервые и это чувство растекалось в нем непривычным, но сильным потоком, заполняя все вены и даря ощущение всемогущества. Он готов был свернуть горы, повернуть реки вспять, ради этой женщины изменить мир, да что там, он уже себя изменил ради нее. Ради милой, простодушной, такой доверчивой и чистой Эммы. Открытой, неиспорченной, лишенной всякого коварства. Ради сокровища, которое нельзя потерять.

Добраться до поместья в кратчайший срок, почти загнав коня, просто пустяк. По мере продвижения Себастьян останавливался в тех же трактирах, в которых до него ночевала Эмма. Он чувствовал ее присутствие на расстоянии, что она приближается, что недалек тот час, когда будет шанс все исправить. Чувствовал ее боль, ее страдания, но собирался на месте разрушенной веры создать новую, по кирпичику сложить нерушимую башню веры в него и зацементировать крепкими чувствами любви и поклонения. Не отступится ни за что.

Когда вдали показались огни, Себастьян сбавил ход и спешился. Последний отрезок пути оказался коротким. Трактир "Бочонок эля" был недалеко от поместья, и в нем можно было заказать ванную, приличную еду и даже камердинера. Чем Себастьян и воспользовался, не желая представать перед Эммой в перепачканной одежде. Он не ожидал теплого приема, но вынужден был держать осаду возле дома, заглядывая в окна. Никто не собирался пускать в дом человека, обидевшего хозяйку.

Такая преданность слуг еще больше убедила Себастьяна в том, каким прекрасным человеком была его Эмма. Он пустил в ход все свое обаяние, все свои способности убеждать, увещевал непримиримую экономку до тех пор, пока она не проводила его наверх, в спальню Эммы, оставив возле двери с наказом не обидеть миссис.

Себастьян решительно открыл дверь, входя в комнату и осматривая ее. Дверь он закрыл с тихим звуком, оберегая покой Эммы. Это была спальня в бежевых и розовых тонах, уютная, небольшая, наполненная знакомым женственным ароматом, свежим и соблазнительным. Улыбка появилась на лице Себастьяна, тут же сменившись беспокойством, как только он заметил силуэт Эммы, свернувшейся калачиком на постели.

Он тихо шагнул вперед, размышляя, что делать. В душе разливалась нежность. Себастьян даже представить себе не мог, что будет так рад видеть Эмму. Его не пугал ее гнев. Он был готов к тому, что она будет пытаться вышвырнуть его вон, осыпать бранными словами, или же, напротив, встретит ледяной холодностью и отвернется, не произнеся ни слова. Все преграды граф Брекон был готов преодолеть.

Эмма подскочила на постели и повернулась к нему, когда он присел на постель, тронув ее за плечо. Глаза заплаканные, бледная и встревоженная, как он и думал. На лице изумление, смешанное с болью и злостью.

- Зачем вы сюда явились? – спросила она, прижав ко рту кулачок с зажатым в нем скомканным платком. - Пари выиграно, не стоило утруждать себя!
Эмма плакала из-за него.
- Эмма, послушайте, - взмолился Себастьян, не решаясь даже коснуться напряженной женщины перед ним, - я приехал к вам, чтобы рассказать правду.
- Правду? Что вы можете сказать мне, Себастьян? Ваши друзья уже сообщили мне о пари, которые вы заключили. Вы подло поступили.
- Я не заключал этого пари! У меня есть доказательство. Посмотрите, Эмма!
Достав из кармана страницу книги, Себастьян разгладил ее и протянул Эмме, но та только взглянула на нее, но брать в руки не стала, отворачиваясь и закрывая глаза, будто испытывала боль.
- Я не верю вам больше. Нет. Вы меня не обманете. Никогда больше не приближайтесь ко мне. Прошу вас покинуть мой дом.

Себастьян не мог поверить, что Эмма даже не хочет выслушать его. Окаменев от потрясения, он смотрел на нее, пытаясь найти хотя бы каплю того чувства, каким светилась Эмма каких-то пару дней назад. Не могла она забыть все, что объединило их, не может этого быть. А если она зачала? Если в ней растет их ребенок? Не может та страстная горячая Эмма снова стать ледяной королевой, которую он увидел на балу. Просто не может. Потому что он, Себастьян Мартель, этого не позволит.

- Эмма, я не уйду отсюда, пока вы меня не выслушаете! – заявил Себастьян твердо. – Даже перед казнью человек имеет право на помилование. А вы казните без суда и следствия. Я не заключал пари и приехал сюда, чтобы показать вам страницу книги ставок! Смотрите, - снова взялся он за злополучную страницу, найдя нужную строку и указывая туда пальцем, - видите?
_________________

Она сбежала, оставив его стоять посреди лабиринта и разрываться между двумя полярными желаниями – найти и затрахать до потери сознания и плюнуть и найти себе другой предмет для развлечений. Осталось выбрать, на что потратиться меньше усилий.
Гидеон выбрал второй вариант, он и так потратил непонятно по какой причине слишком много на дерзкую девицу, которая считает себя и своего папашу выше него.
Он вышел из лабиринта как раз вовремя, чтобы заметить, как рыжая девчонка садиться в экипаж вместе с отцом.
Гидеон скрипнул зубами и приказал себе забыть об этой девке и её папаше.
Но отправляясь спустя три часа в дом мадам Жули. Но вместо спальни на втором этаже с ласковой и страстной Адалиной отправился в игорную комнату, где делались непомерно высокие ставки и мужчины либо разорялись до нитки, либо становились баснословно богатыми.
Именно здесь он и заработал свои первые крупные деньги. Давно почти десять лет назад, юный и дерзкий Гидеон положился на удачу и она улыбнулась ему.
В этот раз тут собралась аристократия и среди них был этот старый пропойца герцог Скарборо. Старый развратник праздновал помолвкус молоденькой девушкой и Ги долгое время не догадывался, о ком идет речь, пока пьяница герцог не проговорил имя. Сабрина Беккет.
Гидеон даже сам не понял, как очутился на ногах, опрокинув при этом стул. Руки сжались в кулаки в попытке сдержать рвущуюся наружу дикую ярость. Ему хотелось разорвать на части и этого извращенца, и Сэмуэла Беккета.
- Извините, джентльмены, - он собрал небольшой, по местным меркам, выигрыш. – Приятной вам игры.
И быстро покинул не только игровую комнату, но даже не остановился, чтобы попрощаться с Жули.
Спустя полчаса он уже был у лондонского дома лорда Марчмена. Но и там он провел несколько часов, дожидаясь когда стемнеет. Гидеон наблюдал за домом, находясь на другой стороне улицы, сидя на скамейке в парке. Вот приехал герцог, вот его встретил хозяин дома. Вот они о чем-то поговорили и расстроенный герцог, оттолкнув своего верного секретаря, которого он же и трахал, стал спускаться вниз. Гидеон подождал ещё час, когда уже стемнело окончательно, прежде чем отправится в дом. И застал разговор старого Марчмена, который выговаривал компаньонке Сабрины за халатное поведенье.
«- Как она могла сбежать?!» – бесновался он. – «Как вы допустили это?! Да за что я вам только деньги плачу?!»
И всё в том же духе, из чего Ги сделал вывод, что девчонка сбежала не только от него.
Сам не зная почему, но он улыбался, возвращаясь к своему экипажу на соседней улице.
Ещё чекрез час Гидеон сидел у себя в кабинете, дожидаясь, когда мистер Стоун доложит о поисках.
… таким образом, стало понятно, что девушка покинула город на почтовой карете, отправляющейся на север, - он закончил и взглянул на до сих пор молчащего Гидеона.
Сам же Ги разрывался между двумя чувствами: хохотать над изобретательностью девушки и поймать её и хорошенько надрать её прелестный зад.
- Это всё? – Гидеон сложил пальцы домиком, прижимая их к губам.
- Да, милорд, - отозвался сыщик.
- Спасибо, - так же спокойно ответил Ги, из последних сил сдерживая рвущиеся наружу эмоции.
Детектив поднялся, и тоже встал, пожал протянутую руку, и попросил Хоупа проводить мистера Стоуна.
Сам же быстро вернулся в кабинет, быстро набросал записку и отправил её с дворецким по одному адресу на Пикадилли. И прихватив из сейфа деньги отправился в дожидающийся его экипаж.
- Когда ты попадешься мне в руки, Сабрина Беккет, сидеть на заднице неделю не сможешь! – мрачно бормотал он, наблюдая в окно кареты, как мимо проносится пейзаж сначала городской, потом сельский.
Ночь уже полностью опустилась на Англию, но на небе не было видно ни звезд, ни луны. Ги гнал лошадей до упора, пока это не стало опасно. Пришлось остановиться на постоялом дворе «Королевский гусь». Уставший, замерзший и неимоверно злой, Гидеон вошел в теплое помещение. Опустился за первый попавшийся столик в углу, и прикрыл глаза, дожидаясь, когда к нему подойдут принять заказ.
- Милор? – Гидеон открыл глаза, как раз вовремя, чтобы заметить темный капюшон и яркий рыжий локон.
Движимый, скорее инстинктом, чем разумом, Ги поднялся и отправился за рыжим локоном на улицу, и когда капюшон немного съехал от порыва ветра, Ги рассмотрел лицо в свете уличных фонарей.
Пара широких шагов и он ухватил девушку чуть повыше локтя.
- Ну, привет, беглянка, - прошипел Дьявол ей на ухо. – Далеко собираешься?
Мужчина увидел, что кучер уже запряг новую четверку, и не раздумывая прихватил Сабрину под локоть и потащил к экипажу.
- До границы рукой подать, и если так уж хочется пожить в Шотландии, я покажу тебе славную деревушку.
Он втолкнул девушку в экипаж, забрался сам и захлопнул дверь.


Продолжение следует...
_________________

Я проснулась от того, что в спальню кто-то вошел. Мужчина! Спросонья, сквозь слезы я кое-как я смогла его разглядеть.
Себастьян!
Вскочив с постели, еле нашла в себе силы произнести:
- Зачем вы сюда явились? - Пари выиграно, не стоило утруждать себя! - как он смеет являться в мой дом? Неужели ему не достаточно моего унижения? Или месть не окончена?
Сил для борьбы почти не осталось. Не помогала уже даже гордость. Ну что ж, пусть любуется на жалкие остатки той, которую раньше называли Снежной Королевой или ледяной Эммой.

И этот негодяй еще смеет о чем-то просить меня! Какую правду можно ожидать от такого лжеца?
- Правду? Что вы можете сказать мне, Себастьян? Ваши друзья уже сообщили мне о пари, которое вы заключили. Вы подло поступили.

Он протягивал мне какую-то измятую страницу с записями, вырванную из книги. Уж не из книги ли ставок Уайтса? Я не могла больше этого выносить и отвернулась. Нужно покончить с этим! Раз и навсегда! А потом хоть в любовницы, хоть в монахини, хоть утопиться...
- Я не верю вам больше. Нет. Вы меня не обманете. Никогда больше не приближайтесь ко мне. Прошу вас покинуть мой дом. - продержаться бы еще чуть-чуть, еще немного, хотя бы пока граф Брекон не выйдет из комнаты.
Осторожно пройдя мимо него я подошла к двери, чтобы позвать слуг и выкинуть лжеца из своего дома, но в спину мне донеслось:

Пришлось взглянуть на злополучную страницу. Напротив указанной строчки не было подписи Мартеля, пари заключал не он... Неужели я ошиблась? Взглянув в глаза мужчине, который подарил мне самый волшебные мгновения и самый страшные, я увидела там дикую смесь тоски, сожаления и ... любви? Весь вид мужчины выражал боль и муку. Не одна я мучилась нашим расставанием. Либо он удивительный актер, либо я жестоко ошиблась.
Не в силах и дальше смотреть на свою любовь и свое проклятие, я вновь повернулась к двери. Сзади послышался судорожный вздох. А перед глазами замелькали картинки бала, как сильно и надежно он держал меня в своих объятиях, как волшебно вел в вальсе; нелепое похищение и пикник: удивительный разговор, нежность, неподдельный интерес ко мне, а потом поездка к озеру: чувство полета, единения, наивысшего наслаждения... Все было враньем? Невозможно. Готова ли попытаться снова или так и буду лелеять свою обиду, оказавшуюся мнимой?
Минуты текли, Себастьян не двигался, покорно ожидая моего решения.
С громким щелчком в полной тишине повернулся ключ в замочной скважине, в три быстрых шага я преодолела разделяющее нас расстояние, выхватила измятую страницу и кинула в огонь камина.
- Да к чёрту всё! - сказав это, повисла у Мартеля на шее самым неэлегантным образом. Несколько долгих секунд ничего не происходило, а потом такие знакомые, такие надежные руки стиснули меня в объятиях, больше похожих на железные тиски. Немного придя в себя, я осторожно прикусила кожу у основания шеи, а потом пощекотала место укуса язычком. Тиски сжались сильнее, дыхание Себастьяна участилось. Мгновение - мир перевернулся и я уже лежу на кровати.
- Эмма, ты меня с ума сведешь... - произнес он, прервав поцелуй.
А дальше... дальше было волшебство. Его губы целовали мои щеки, скулы, шею, спускаясь все ниже. Руки шарили по телу совершенно по-хозяйски, то пощипываю соски, то стискивая попку. Невероятные ощущения волнами прокатывались по телу. Прикосновения языка через тонкую ткань сорочки к груди невероятно возбуждали, но хотелось большего. Хотелось почувствовать его на себе, в себе, пропитаться им. Только им одним. Нетерпеливо стаскиваю сюртук, жилет, рубашка - почему на Мартеле так много одежды? Чуть не плачу от досады. Пуговицы разлетаются по комнате - нет сил ждать. Один удар сердца - и мой мужчина обнажен. Боже, он восхитителен! От силы и изящества мужской фигуры перехватывает дыхание, моя сорочка тоже куда-то испаряется, и вот он - момент единения тел, душ, сердец. Приходит ощущение целостности, наполненности, несколько движений сильных бедер - мир взрывается фейерверком, перед глазами пляшут разноцветные круги, спина выгибается дугой, судорожно пытаюсь ухватить Себастьяна за плечи. Стон-всхлип раздается в наступившей тишине, любимый мужчина сцеловывает выступившие слезы счастья.
Это нечто невероятное - чувствовать его полностью. Провожу ладошками по сильным рукам, по плечам, добираюсь одной до лица. Себастьян трется щекой о ладошку, словно огромный кот. Слова не нужны, когда говорят сердца. Пальчиками второй руки нащупываю какие-то рубцы.
- Покажи... - прошу
- Не стоит... - мотает головой.
- Покажи! - настаиваю.
Себастьян покорно ложиться на живот: от левого плеча к правому боку идут широкие полосы зарубцевавшейся кожи, уродуя спину. Под ними при каждом вдохе-выдохе перекатываются мышцы.
- Медведь? Он же мог тебя убить! - накатывает ужас от осознания того, что могло случиться.
Провожу пальчиками по шрамам, а потом наклоняюсь и начинаю целовать каждый дюйм поврежденной кожи. Каждый-каждый - от плеча до ребер.
В какой-то момент Себастьян не выдерживает и снова я прижата к кровати.
- Я благодарен тому дураку, который прозвал тебя снежной королевой. Только я один знаю, какая ты на самом деле.
_________________

Несколько дней назад, возвращаясь в Лондон из школы, Сабрина всю дорогу не могла оторвать глаз от пейзажей за окном. Ей все было интересно, жизнь казалась раскрашенной в яркие цвета юности, а будущее выглядело безоблачным, даже когда девушка оказалась окруженной знакомым с детства городским туманом. Теперь же происходящее за стенами кареты ее не трогало. Сабрина равнодушно смотрела, как редели за окном постройки, постепенно сменяясь почти голыми деревьями и опустевшими полями.

Карету нещадно трясло, и уже спустя несколько часов пути девушке стало казаться, что она в дороге уже очень давно. Ее клонило в сон, но стоило лишь ненадолго задремать, как очередная ухабина или поворот возвращали в реальность, отзываясь ноющей болью во всем теле. Но этой боли Сабрина была даже рада: она помогала отвлечься от другой: той, что напоминала о ее странном, диком, восхитительном опыте, полученном в объятьях лорда Уитби. И от той, что свинцовым обручем сдавливала грудь, терзая мыслями о крушении надежд и страхом перед будущим.

Девушка задумчиво покрутила в руках материнский браслет, пытаясь прикинуть, сколько денег сможет выручить от его продажи. Ей никогда раньше не приходилось заботиться о себе самой, и Сабрина даже не представляла, как и с чего следует начать. Что ее ждет в Шотландии, которая хоть и находилась не так далеко от Лондона, но была знакома девушке лишь по чужим рассказам?

Она хорошо училась, неизменно вызывая похвалу учителей, возможно, сумеет устроиться гувернанткой в какую-то семью? Вот только кто возьмет ее на работу без рекомендаций? Опять, с новой силой одолели сомнения, в который уже раз за последний день. Правильно ли она поступила? Может быть, существовал какой-то иной выход? Упасть в ноги отца и умолять его разорвать договор со Скарборо? Убедить одуматься и пощадить ее? Но девушка вспомнила пунцовое от гнева лицо отца – и покачала головой, понимая беспочвенность собственных надежд. Что-то случилось с его душой за те годы, что она провела вдали от дома. Рассудить, что именно, не получалось, но этот человек вряд ли бы услышал ее мольбы. Отец настолько был озадачен собственными финансовыми проблемами, что будто превратился в чужака, жестокого и беспощадного, видящего в ней только средство для достижения своих целей. Выгодный инструмент, не более того. Как и Гидеон.

При мысли о последнем сердце заныло с новой силой. Можно ли влюбиться вот так, в одночасье, потеряв и голову, и рассудок? Прежде Сабрина наверняка дала бы отрицательный ответ. Теперь же, обращаясь к своей внутренности, понимала, что именно это с ней и случилось. Стоило увидеть его там, на балу у Клиффорда, – и она пропала. Окончательно и бесповоротно. Все случившееся потом стало лишь неизбежным следствием безумия, в которое девушка погрузилась под влиянием чар этого мужчины. Опьянела от нескольких глотков преподнесенного им шампанского, а протрезветь не получалось до сих пор.

Она невольно подумала о прозвище, данном Уитби в обществе. Его назвали Дьяволом, соблазнительным и сводящим с ума девиц и дам всех возрастов. Но этот обморочный дурман, что не миновал и Сабрину, можно ли было вменить ему в вину? Разве Гидеон к чему-то принуждал ее? Всего лишь воспользовался тем, что она отдала с такой готовностью. Так кто из них больше виноват? Мужчина, поступивший привычным для себя образом, или сама Сабрина, мгновенно поправшая все устои и морали, и нравственности ради его внимания?

Девушка вдруг поняла с невероятной ясностью, что если бы и удалось повернуть время вспять, она не стала бы ничего менять. И ни за что не отказалась бы от того, чтобы все случившееся пережить по-новой. Пусть она и стала для Гидеона Айка игрушкой на короткие мгновенья, это словно пробудило ее от сна, показав, какой яркой и неповторимой бывает жизнь. Совсем не такой, как учили девочек в Брайтоне классные дамы. Не такой даже, как в ее любимых книжках.

Сабрина понимала, что должна стыдиться, но вместо стыда испытывала жажду. Снова оказаться рядом. Снова почувствовать вкус его губ. Снова задрожать от бессовестных ласк, раскрываясь для них все сильнее. И самой стать такой же раскованной и бесстыжей. Или просто любящей и потому утратившей оковы?
Не заметила, как по щекам опять, в очередной раз, побежали слезы. Она была готова перейти любые границы и научиться всему на свете, да вот только ни в чем подобном Гидеон не нуждался. Он и в ней-то не нуждался, своим предложением сравняв девушку с множеством других, возможно, лучше, красивее и опытнее ее. И более сговорчивых. Сабрина была готова отдать ему сердце и всю себя, но вот делить с кем-то не смогла бы никогда. А стать единственной… Горький смешок сорвался с губ, переплетаясь с судорожным всхлипом, а рука, размазав слезы по щеке, машинально сползла на живот, заставляя девушку замереть. Что если?... Это усложнило бы жизнь, сделало бы ее будущее в чужой земле, без жилья, денег и друзей почти немыслимым, но Сабрина поняла вдруг, как сильно желает того, чтобы их с Гидеоном краткая связь имела последствия. Те самые, что обрекают одинокую девушку на презрение и порицание окружающих. Но она хотела бы понести его ребенка. Не как позорный плод внебрачных отношений, но подарок, позволивший бы помнить всю оставшуюся жизнь о коснувшемся ее волшебстве. Именно волшебстве, несмотря на всю боль. И жизнь положила бы на то, чтобы сделать этого малыша счастливым. Тем более, что ни с каким другим мужчиной она не будет и не захочет быть рядом. Как жаль, что еще слишком рано делать выводы о возможной беременности…

Карету в очередной раз тряхнуло на ухабе, и Сабрина больно ударилась скулой об оконную раму. Прикоснулась к месту удара рукой, растирая, медленно приходя в себя и выныривая из переполняющих ее фантазий. На улице уже стемнело, и возница повернул коней к приютившемуся у дороги небольшому зданию с неяркими огоньками. Девушка с трудом различила название постоялого двора.

– Выбирайтесь, леди! – донесся снаружи голос. – Заночуем тут, а с рассветом двинемся дальше.

Она распахнула дверь и спрыгнула на землю, поморщившись от боли в затекших мышцах.

– Ступайте в дом, а я пока распрягу лошадей, – возница кивнул на сероватое, мрачное здание.

Сабрине никогда прежде не приходилось ночевать в подобных местах. Снаружи дом казался мрачным и угрюмым, а снующие по двору люди не вызывали никакого желания не только познакомиться с ними, но даже просто оказаться поблизости. Однако выхода не было. Девушка поплотнее запахнула плащ и натянула чепец так, что он почти закрывал глаза, и прошла в помещение. Внутри оказалось на удивление тепло, и хотя никаким уютом и не пахло, поняла, что ночевать здесь будет все-таки намного удобнее, чем на жестком сиденье холодной кареты. Да и проголодалась Сабрина, как оказалось, очень сильно, ведь последний раз ела только на пикнике. И то, не ела, а лишь бросила в рот кусочек какого-то лакомства, даже не различив его вкуса, ошеломленная всем случившимся накануне.

Она огляделась по сторонам в поисках свободного столика. Людей в зале находилось немало. Кто-то уже был откровенно пьян, позволяя себе скарбезные шутки. Другие молча поглощали еду, всем видом демонстрируя безразличие ко всему окружающему миру. Третьи же шарили глазами по сторонам, будто выискивая что-то. Или кого-то. Когда один из таких оценивающих взглядов скользнул по девушке, окидывая ее с ног до головы, Сабрина ощутила приступ дурноты. От усталости и голода не осталось и следа: их вытеснил всепоглощающий, безотчетный страх, и девушка поспешила покинуть зал. Холодный, колкий воздух ударил в лицо, но это было куда лучше откровенной грязной похоти, что она прочла в лице одного и постояльцев. Плохо понимая, куда и зачем направляется, торопливо двинулась прочь.

Она желала оказаться как можно дальше от этого места, но вдруг ощутила, как чьи-то пальцы сжали предплечье, вынуждая остановиться. У нее будто вышибло воздух из легких, и только это удержало от крика. А потом громким шепотом в ушах прозвучал уже знакомый голос.

Сабрина беззвучно охнула, узнавая Гидеона, и застыла, не веря в происходящее. Он не мог здесь находиться. Никоим образом. Что это: у нее от страха помутился рассудок, и мужчина просто мерещится? Но железная хватка его руки была слишком ощутимой, как и гнев в кажущихся черными глазах. Значит, он реален? Но что…? Домыслить она не успела, потому что Гидеон резко дернул ее за руку, куда-то потащив за собой, и несколько мгновений спустя втолкнул в экипаж.

Внутри было почти темно, лишь неяркий свет уличных фонарей проникал сквозь полузавешенное окно. Но даже тусклого света хватило, чтобы увидеть, как мужчина разъярен. Воздух, которого и так было мало в замкнутом пространстве кареты, словно пропитался напряжением, сделался густым и тяжелым. Он давил на грудь, мешая сделать вздох и вынуждая то и дело облизывать пересохшие губы. Не помогало. Ночь, темнота – и только ОН рядом. Гидеон одним своим присутствием спас ее от возможных посягательств со стороны постояльцев, но кто теперь спасет от него самого? И куда бежать на этот раз, если от смеси ужаса и восторга, что они снова встретились, Сабрина почти теряет сознание?

Гидеон подсел ближе, нависая над ней, и девушка отшатнулась, почти вжимаясь в угол кареты, словно могла таким образом спрятаться от него. И прошептала ставшими непослушными губами:
– Что вы здесь делаете? И что вам снова нужно от меня?
_________________

Аврору я встретил у дома. Лицо девушки было белее молока. Она куталась в меховую накидку, прячась от холода или озноба, и заметно нервничала. Я не представлял, что могло случиться всего за час времени, однако, зная свою зазнобу, она могла управиться и за пару минут.
Я подошел к девушке и окликнул её, задумчивую.
- Аврора… - встретившись взглядом с девушкой, я улыбнулся. – Что-то… Что-то случилось? Почему ты такая...
- О, Энтони…
Девушка тяжело выдохнула и забеспокоилась о чём- то еще больше. Её глаза заблестели влагой, и не на шутку обеспокоился. Девушка начала что-то сумбурно рассказывать, едва не переходя навзрыд. Я ничегошеньки не понял, и просто обнял Аврору, прижав к себе.
- Успокойся, дорогая. Помедленнее, - поцеловал в висок. – Пойдем, прокатимся в карете, и ты спокойно мне все расскажешь, хорошо?
Девушка неуверенно кивнула. Взял её за руку и приобняв, повел к карете. Достал из камзола платочек и протянул его Авроре.
Пока мы ехали, девушка, немного успокоившись, поведала мне свою увлекательную историю с сестрой. История поистине достойна пера писателя. Кто бы мог подумать, что жизнь может принести подобные сюрпризы. После такого уже ничему не удивишься.
- Не переживай Аврора. Всё встанет на свои места, нужно только немного времени, - я попытался приободрить её.
Я не знал, что она сейчас испытывала, мог только предполагать. Как бы я вел себя на её месте? Если бы узнал, что у меня с Саймоном есть еще один брат, и мы при рождении были тройняшками. Наверное, сначала бы решил, что это шутка, потом бы не поверил, а затем, побыв немного в шоке, принял бы третьего брата в семью. Конечно, я бы раз двадцать все проверил, удостоверился в родстве, насколько это было бы возможно.
Карета тем временем остановилась, и кучер отворил дверцу.
- Где мы? - полюбопытствовала Аврора, но я промолчал, лишь улыбнулся.
Я помог выйти Авроре из кареты, подав ей руку для опоры. Мы были у входа в ботанический сад Кью. Отпустив кучера, я поправил накидку на Авроре и сам приподнял воротник камзола. После обеда погода стала прохладнее, но пока не намечался ни дождь, ни ветер, хотя небо было пасмурное и оттого на улице заметно потемнело.
- Идем, пока окончательно не стемнело. - Положил её руку себе на локоть. - Хочу посетить с тобой одно место.
- Какое?
- Увидишь, любопытная, - усмехнулся я.
Посетителей в саду предостаточно. В основном прогуливались парочки, в ожидании, пока фонарщики начнут зажигать свет в фонарях вдоль тропинок. Несмотря на прохладу, осенняя романтика привлекала влюбленных по всюду, и мы не были исключением. Я был уверен, что Аврора уж точно оценит мою задумку.
Разговаривая о разных мелочах, я поторапливал Аврору, потихоньку ускоряя шаг.
- А куда мы так торопимся? - в конечном итоге поинтересовалась она, но я не ответил. Мы уже почти пришли и высокое здание в стиле китайской архитектуры уже виднелось из-за деревьев и пышных кустов. Отвечать не потребовалось.
Войдя в пагоду, я взял Аврору за руку и мы не спеша стали подниматься наверх.
- Зачем мы здесь? - эхом разнесся голосок Авроры по небольшому помещению.
- И всё то тебе нужно знать, - буркнул я. - Увидишь. Не ужели не терпится остаться со мной наедине? - ухмыльнулся я, обернувшись.
В полумраке не освещенного помещения, сюда фонарщик еще не дошел, я не очень хорошо видел лицо девушки, но точно знал, что оно изображало недовольство и смущение.
- Если бы я знал, что ты хочешь остаться со мной наедине, то привез бы тебя к себе в особняк, - подтянул руку девушки к губам и нежно поцеловал. - Показал бы тебе свою большую кровать. Она очень удобная...
- Энтони... - возмущенно дыша, Аврора попыталась вытащить свою ладошку из моей хватки, но не тут-то было. - И как часто ты её показываешь девушкам, желающим остаться с тобой наедине?
- Ты ревнуешь?
- Пф! - фыркнула мисс Темплтон.
- А как часто ты тесно общалась со своими многочисленными поклонниками?
Девушка надула губки. Я же пристально пытался всмотреться в её глаза. Все эти распущенные слухи друг о друге очень сильно спутались с реальными событиями, и теперь отличить реальность от выдумки было сложно. Пока что.
- Ты ревнуешь? - ответила мне Аврора с той же интонацией, что и я ранее.
Я усмехнулся, но промолчал.
- Мы пришли.
По крепче ухватил невесту за руку и мы оказались на самом последнем ярусе Великой пагоды. Распахнув небольшие дверки, мы вышли на небольшой балкончик. Прохладный осенний воздух тут же потрепал локоны Авроры. Я притянул девушку к себе и обнял. Перед нами открывался дивный вид на сад, правда было уже достаточно темно, что бы можно было всё хорошо разглядеть.
- Вот если бы было светло...
- Тшшш! - тут же оборвал я Аврору на полуслове.
А через минуту один за другим стали зажигаться фонари. То там, то здесь, маленькие точки света вспыхивали, словно звезды на небе. И постепенно сад с зажженными фонарями стал напоминать лес со светлячками. С большими светлячками.
Пока Аврора любовалась романтической обстановкой, я взял ее руку и надел на палец кольцо, которое взял из дома.
- Наконец-то оно дождалось своего часа, - с улыбкой произнес я, любуясь тем, как кольцо в полумраке отражает попадающий на бриллиант свет ближайших фонарей. - Целый год лежало, - пристально взглянул в глаза Авроре, намекая, что еще год назад я собирался сделать ей предложение, но события сложились совершенно иным образом. Однако я ни о чем не жалел. Только еще больше укрепился в своих намерениях.
Аврора хотела что-то сказать, но я не дал. Притянул к себе лицо девушки за подбородок и впился в сладкие губки, целуя жадно и страстно.
Никакой аккуратной романтики. Теперь она моя будущая жена, а я уже чувствовал себя полноправным мужем. Поэтому и целовал её как свою женщину.
От подобных мимолетных мыслей, желание сделать её своей как можно скорее стало невыносимо жечь внутри. Я сильнее прижал девушку к себе и углубил поцелуй, врываясь языком в её нежный ротик. Аврора томно охнула, а мои брюки стали очень тесными. С большим трудом я оторвался от губ своей невесты. Просто понимая, что не будь мы сейчас в городском саду, а в особняке, то Аврора бы не спаслась от моего желания. Она бы утонула в ласках и поцелуях, а я бы овладел ею, выпустив на волю всю свою страсть и похоть. И меня бы не волновало, что первая ночь стала бы до свадьбы. Все это лишь условности. Она наверное была бы против, но тем интереснее было бы соблазнение.
- Аврора... - тяжело вздохнул, переводя дыхание. Утихомирить своего льва в штанах было куда сложнее, чем дыхание. Хорошо, что камзол длинный.
- Аврора... - приподнял лицо девушки. - Я люблю тебя! И я очень рад, что ты за год не передумала выйти за меня...
Нежно чмокнул раскрасневшиеся и припухшие от страстного поцелуя губки.
_________________

Что нужно? Что нужно??? – Гидеон чувствовал, как выдержка постепенно изменяет ему. Он устал, он почти не спал сутки, которые плавно перетекли во вторые и грозили пойти на третьи, он гоняется по всей Англии за этой девчонкой и слышит только «Что ему нужно»!

Но прежде чем ответить, он откинулся назад на сиденье, видя, что девушка забилась в угол кареты, и просто сверлил её взглядом, наблюдая, как Сабрина нервно теребит накидку.

Наконец, когда он увидел, что вместо страха в её голубых глазах появляется раздражение, то снова придвинулся. Так близко, что чувствовал на лице её нервное дыхание.

– Кем вы себя возомнили, Сабрина Беккет? Или решили сделать более выгодную партию, выходя замуж за старого козла?

Она бледнела, и Ги понимал, что ведет себя непростительно грубо, но отчего-то даже от мысли, что к девушке, которую он лишил невинности, протянет руки Скарборо, его просто трясло.

– Что ты молчишь? Папаша твой решил таким образом поправить своё благосостояние? Сколько за тебя заплатил Скарборо? – её глаза расширились от удивления, и Ги понял, что все его самые неприятные подозрения подтвердились. – Так сколько?

Она отвернулась к окну, и это вывело мужчину из себя окончательно.

Качнувшись вперёд, схватил её двумя пальцами за подбородок, разворачивая к себе, заставляя смотреть в глаза, и продолжил свою праведную обличительную речь.

– Значит, стать моей ты не согласилась, Бри? – его просто распирало изнутри бешенство, и сейчас даже он сам боялся не сдержаться и сделать больно. – А под этого старика готова была лечь?!

Она пыталась вывернуться, но Айк держал крепко, не давая отвернуться.

– Отвечай! – рычал он, чувствуя, что ярость уступает место бешеному желанию. Чувствовать её так близко, вдыхать лимонный запах её волос, ставший за последние двое суток таким родным, что даже когда Бри не было рядом, он всё равно чувствовал его.

И, даже несмотря на гнев, Гидеон понял, что снова желает девушку, которая совсем не похожа на легкодоступную красавицу полусвета.

Может он погорячился, предложив ей покровительство? – проскользнула коварная мысль.

– Нет! – вслух прорычал мужчина.

– Что? – пискнула девушка, но Гидеон уже оказался во власти своих демонов.

Вместо ответа на её вопрос он резко дернул Сабрину за плечи, опрокидывая девушку на себя. Руки сомкнулись на стройной спине, притягивая теснее, пока губы искали её рот, сминали его, добиваясь ответа и провоцируя ответную реакцию девушки. И когда её губы шевельнулись в ответном поцелуе, Гидеон Айк, лорд Уитби, Дьявол, потерял голову, как сопливый подросток.

Прижав Сабрину ещё теснее, он стал покрывать лихорадочными поцелуями её глаза, щеки, нос, губы, пока девушка не начала постанывать в его руках.
- Я хочу тебя, - шептал мужчина, усаживая удобнее её на колени и задирая подол платья. - Малышка... - руки шарили под юбками, лаская стройные ноги через чулки и подбираясь к самому сладкому местечку.

Он почувствовал её жар ещё до того как прикоснулся к рыжим завиткам, до того как ощутил на пальцах горячую влагу, понял, что никогда не сможет насытиться этой девушкой. Сколько бы раз они не занимались сексом, Гидеон будет хотеть. И что самое ужасное, для такого, как он, хотеть только её.

Но дороги назад уже не было, да и не хотелось ему уже возвращаться.

Пальцы раздвинули складочки, добираясь до нежной и влажной плоти. И стали ласкать и гладить самую чувствительную точку.

Экипаж нес на север, устремляясь всё ближе к границе, на улице вновь мелко моросил дождь и дул пронизывающий ветер, а внутри кареты двое молодых людей пылали от страсти. Одна рука Ги ласкала девушку между ног, в то время, как другая спустила корсаж платья и забралась под сорочку, поглаживая в момент напрягшийся сосок.

- Моя малышка, - шепчут губы, пока Ги приподнимает её, чтобы войти. - Моя маленькая малышка...

Одно движение и они оба застонали в голос, соединяясь так крепко, как только может мужчина соединиться с женщиной.

Карета раскачивалась на рессорах, а Гидеон раскачивал на своих коленях, с каждым толчком входя всё глубже и глубже, пока она не вскрикнула изо всех сил сжимая его член и буквально выдаивая его оргазм.

- Бри! - руки сжались ещё сильнее, почти раздавливая маленькую женщину в его руках, но Ги хотелось раствориться в ней и снова испытать это потрясающее чувство единения.

- Малышка, я не смогу отпустить тебя, - шептал он, целуя её волосы, и поглаживая спину, всё ещё находясь внутри. - Просто не могу отпустить.

Он перебирал её рыжие локоны, заметавшиеся по белоснежным плечам, и размышлял, как быстро он превратился в слепого дурочка, который готов пойти на всё, чтобы удержать драгоценность в руках.

- У меня появилась идея, дорогая, - он погладил её припухшие от поцелуев губы, - и если нет другого варианта, пусть будет так.

Спустя два дня, карета Лорда Уитби остановилась в маленькой приграничной деревушке, известной всем молодым людям.
_________________