Карен Мари Монинг "Заклятие Горца"

Виола,спасибо большое!!! Какая трогательная глава. А Гвен - хулиганка какая,всё успела рассмотреть и оценить.
___________________________________

Виола, спасибо большое

Виола, LiskaAliska СПАСИБО за проду!

Виола, LiskaAliska, спасибо огромное! Побегу читать = )))
_________________

Ох, ну какие могут быть возражения! Вы и так переводите со скоростью звука. Спасибо!
___________________________________

Виола, огромное спасибо
Чудесный перевод!

Виола, Лиска, спасибо за новую главу.
_________________

Виола, LiskaAliska,

спасибо!
_________________

Спасибо, Виола и ЛискаАлиска!!!
Виола переводи и "Лихорадку",там все помедленнее идет.
___________________________________

Виолочка! Большое спасибо за перевод. Ты - супер.

Девочки, большое спасибо за новую главу

Виола, LiskaAliska, большое спасибо за продолжение!!!

 » Глава 25

Глава 25

Дни пролетали незаметно.
Джесси всегда думала, что это просто такое избитое выражение: время скоротечно; время пролетает, когда вы увлечены; или, как однажды настолько точно выразился Кейон - время имеет свойство ускользать.
Да, это было так.
Внезапно все шаблонные фразы в мире стали достоверными. И смысл каждой без исключения прекрасно подходил к ней. Те песни о любви по радио, которые когда-то вызывали у нее желание переключиться на диск с мелодиями Годсмака, вместо этого теперь в мгновенье вызывали у нее глупую сентиментальность. На днях она даже поймала себя на том, что напевает жалостливую мелодию из песни стиля кантри, а она никогда не любила музыку кантри.
В прошлом году она прочитала «Незнакомца» Альбера Камю на французском языке с целью совершенствования знания иностранного языка. Книга ей не понравилась, хотя дала ей пищу для размышлений, в том числе экзистенциальное утверждение, что перед лицом смерти все мужчины становятся братьями.
Джесси теперь познала, что правда была в том, что она любит всех людей, как братьев и сестер. Насколько бы они не были различными, любовь была основой единения, делая любого одинаково легкомысленными, безумными глупцами, влипающими в тысячи разных историй.
Как и бессчетное количество женщин до нее, начиная от юных девушек и кончая умудренными пожилыми женщинами, с радостью встречающих перемены в жизни, Джесси начала вести дневник, чтобы навсегда запечатлеть свои воспоминания.
Воспоминание/День тринадцатый: Сегодня мы поцеловались во всех ста пятьдесяти семи комнат в замке (включая туалеты, кладовки и ванные!).
Воспоминание/День двенадцатый: Мы устроили полуночный пикник из копченого лосося, сыра и трех бутылок вина (о, моя больная голова!) на прилегающей к замку земле под усыпанным звездами небом и, пока все остальные спали, мы плавали обнаженными в садовом фонтане и занимались любовью на всех трех ярусах.
Воспоминание/День одиннадцатый: Мы выгнали из кухни поваров и сделали блины с шоколадной начинкой, малиновым джемом и взбитыми сливками.
То, что мы сделали с малиновым джемом и взбитыми сливками, имело очень незначительное отношение к еде. Блинам, которые были съедены.
Но не все воспоминания были хорошими. От некоторых из них она не могла избавиться. Некоторые из них резко возвращали ее к действительности.
Воспоминание /День десятый: Сегодня появился Лука Тревейн.

Лука, разглядывая замок, стоял у линии, разделяющей землю, пропитанную защитными заклинаниями Келтаров, и землю, охраняющую Тревейна. Он самонадеянно коснулся этой линии, и ему совсем не понравилось то, что он почувствовал. Мощь Келтара гудела в земле под его ногой, попробовавшей преступить невидимую границу, пробивая его собственную защиту.
Ему потребовалась вся ночь и помощь дюжины хорошо обученных людей, чтобы защитить достаточный кусок земли, чтобы он мог добиться своих целей. Под светом бледного диска луны, пока замок спал, они изменяли почву от блестящего черного лимузина, стоящего за ним, приготовленного, чтобы быстро покинуть это место, до круга, поставленного Кейоном для себя.
Сейчас он стоял приблизительно в двухстах ярдах от замка, ожидая. Горец не напрасно потратил очень много времени и ресурсов, защищая земли, непосредственно прилегающие к замку, и это притом, что не было никакой видимой причины для этого. Лука был фактически отрезан от замка этим незначительным, но все же непреодолимым периметром, так как Кейон был уверен, что он прибудет.
Пока он не пересекал эту границу, Кейон не мог использовать магию на нем. Пока Кейон не пересекал ее, Лука также не мог воздействовать магией на него. А поскольку они были бессмертными и самоисцеляющимися, то не могли навредить друг другу чем-нибудь еще. Они давным-давно стали лучшими по установлению тщательной защиты, которая нейтрализовала мощь других. Только на таких условиях маги-отшельники желали встречаться носок-к-носку на нейтрализованной земле. Ни Кейон, ни Лука никогда не пересекли бы линию, если только в порыве гнева, но они оба были слишком умны для этого.
Хотя он был бессмертным и физически не мог умереть, на него можно было наложить заклятие. Если бы он был настолько глуп, чтобы ступить на землю, защищенную Кейоном, то Горец мог бы заманить его в ловушку и обернуть его в кокон мистического оцепенения, сделав столь же беспомощным, как муха в паутине жирного, опасного паука.
В конечном счете, Лука смог бы разобраться, как ему освободиться, но у него было очень мало времени в запасе, чтобы так рисковать. И он никогда не стал бы держать пари на результат магического сражения между ним и Горцем.
Ситуация в этом втором Замке-Келтар была намного хуже, чем он представлял. Он ощущал силу двух Друидов Келтар в этом новом замке, о которых он мог сказать только то, что их мощь была столь же древней как их имена. Они были сильны. Не как Кейон. Но и не так, как любой из Друидов, с которыми ему приходилось когда-либо сталкиваться.
Он прибыл вчера днем и без промедления стал изучать почву: не было никакого способа проникнуть внутрь этого замка без посторонней помощи.
Именно поэтому они потратили ночь, накладывая охранные заклинания, и именно поэтому он стоял здесь сейчас.
Его сообразительность должна была в очередной раз сослужить ему службу, как и добрых тысяча сто тридцать три года назад.

- Тревейн. - Ноздри Кейона раздувались, когда он выплевывал это слово.
- Келтар, - плюнул Лука в ответ, как если бы самый мерзкий из всех мерзких вкусов распространился по его языку - языку так сильно татуированному, что он почернел от краски.
Этот язык произносил такие омерзительные заклинания и ложь, что должен был сгнить во рту темного мага, поскольку его душа уже давно сгнила в его теле.
- Ты не выглядишь готовым умереть из-за меня, - насмехался Лука.
Кейон мягко рассмеялся.
- Я был готов умереть в любой момент времени уже более тысячи лет, Тревейн.
- Это действительно так? Я видел, как выглядит твоя женщина. Похоже она весьма сексапильна. Я собираюсь выяснить это, как только десятина будет уплачена.
- Десятина никогда не будет заплачена, Тревейн.
- Приготовься наблюдать за нами, Горец. Я распну ее напротив твоего зеркала и…
Кейон развернулся и пошел к замку.
– Ты тратишь впустую мое время, Тревейн.
- Зачем тогда ты вышел, Келтар?
Кейон развернулся и шагнул назад к линии, касаясь носками ее. Он встал так близко, что их носы почти соприкоснулись. Их отделяла и защищала друг от друга линия не шире волоска.
Лука заметил движение позади Горца. Женщина только что вышла на верхнюю ступеньку искусно сделанной каменной лестничной площадки. Именно то, на что он надеялся.
- Чтобы посмотреть в твои глаза, Лука, - сказал мягко Кейон, - и увидеть в них смерть. И я увидел это.
Он снова резко отвернулся, направляясь к замку. Он посмотрел на вход.
- Возвращайся в замок, Джессика. Сейчас же, - резко крикнул он, увидев ее на лестнице.
- А что она думает обо всем этом, Келтар? – окликнул его Лука, достаточно громким голосом, чтобы она также ясно расслышала его. - Она также стремится к мести, как и ты?
Кейон не ответил.
- Скажи мне, она действительно так же готова к твоей смерти, как и ты, Горец? – кричал Лука.
Кейон стремительно приближался к лестнице.
- Я не думаю, что ты желаешь умереть, Келтар, - вопил Лука вслед ему. - Я знаю, что сделал бы я. На самом деле, я сделал бы практически что угодно, лишь бы остаться в живых. Я думаю, что согласился бы на передачу необходимой десятины через Темное Зеркало в полночь на Самайн. - Его голос был четко слышен, проносясь через лужайку и отзываясь эхом от каменных стен замка.
Кейон добрался до лестницы и в несколько шагов поднялся наверх. Обняв Джессику за плечи, он направлял ее спиной в замок и захлопнул за собой дверь.
Луку это не волновало. Он добился того, для чего приезжал. Его последние слова вообще не предназначались Келтару. Они предназначались женщине, которая стояла на ступенях и так глупо выдавала свои эмоции, ее руки в тревоге сжимались в кулаки, а глаза были глубоко печальными.
На это потребуется время. Он не сомневался, что это займет больше дней, чем он смог бы спокойно перенести, и в это время кому-то придется умереть, пав жертвой его неудовольствия. Хотя он фактически не мог прочитать ее мысли, в очередной раз сталкиваясь со странной гладкой преградой, он читал язык ее тела. Не было большей идиотки, чем влюбленная женщина.
- Думай об этом, Джессика С. Джеймс, - шептал он. - И позволь этому начать изъедать тебя.

Спустя много часов после того, как Лука Тревейн вернулся к своему блестящему черному лимузину с тонированными стеклами и уехал, Джесси сидела, уставившись на экран компьютера в темноте библиотеки.
Она водила пальцами по прохладной поверхности маленького журнального столика стоящего под слабо освещенным портретом восемнадцатого столетия главы рода МакКелтар и его жены, держа свои руки на приличном расстоянии от клавиатуры и мыши.
Было четыре часа утра, и в замке было тихо как в могиле. Она испытывала что-то подобное в отношении себя.
Джесси была не единственной, кого затронуло посещение темного мага днем ранее. Оно бросило мрачную тень на всех МакКелтаров.
Кейон единственный, кто испытывал мрачное удовлетворение от этого. «Он приехал, чтобы умолять. Он знает, что я победил», - сказал он ей.
Победа, в задницу ее. Смерть не является победой. Не в ее романе.
Лука Тревейн само зло. Именно он должен умереть, не Кейон.
Она взлохматила рукой свои кудри, уставившись на экран. Лука Тревейн действительно внушал сильный ужас. Она понятия не имела, чего можно ожидать от старого врага Кейона, но даже если бы он предупредил ее, скорее всего даже это не подготовило бы ее к тому, что она увидела.
Он даже не был похож на человека. Пластина в ее голове, которая ограждала ее от принуждения и чтения мыслей, практически уберегла ее от воздействия любой магии, поскольку, в то время как Гвен и Хлоя видели ни что иное, как красивого сорокалетнего мужчину, Джесси открылся истинный вид темного мага.
Он был так сильно татуирован, что было заметно, как в некоторых местах гниет его кожа. Все его движения напоминали маневры рептилии, и это вызывало отвращение. Его глаза, если их можно было так назвать, пылали темно-красным цветом в прорезях. Его язык зиял чернотой, когда он говорил.
Но хуже его гротескного вида был холод и удушающее ощущение чистого зла, которое исходило от него, даже через всю лужайку.
В то время как она четко слышала каждое слово, произнесенное им.
Она пыталась оставаться в замке, как просил Кейон.
Но когда они подошли друг к другу впритык, и она увидела, что ее мужчина начал мериться силами с изуродованным... существом... там, на лужайке, она выскочила из замка, не в состоянии удержаться.
Все ее инстинкты требовали, чтобы она оказала реальную поддержку Кейону «хоть чем-нибудь», в тоже время понимая, что не существовало ничего, чем она могла помочь. Не против такого существа как Тревейн. В тот миг она по большому счету поняла позицию Кейона. Это было не только вселяющим ужас злом, которое исходило от древнего мага, но и жуткая мощь. Не такая же огромная как у Кейона, но теперь, когда она увидела его своими собственными глазами, то признала, что, как только Тревейн завладеет Темной Книгой, он на самом деле может стать безудержным.
«Я думаю, что согласился бы на передачу необходимой десятины через Темное Зеркало в полночь на Самайн», - сказал маг.
Джесси была не глупа.
Она поняла, что это была приманка для нее.
Проблема была в том, что у него на крючке была нужная приманка.
Жизнь Кейона.
Она закрыла лицо руками, массируя свои виски. На мгновение, когда он произнес это, некая ужасно слабовольная частица ее задалась вопросом, как ей связаться с ним, если она решится сделать это.
Ответ пришел быстро: Электронная почта. Конечно. Myrddin@Drui.com. Она могла в любое время связаться с ним.
Через минуту, она подняла голову и снова уставилась на экран.
Аккумулятор ее ноутбука был разряжен, и у нее не было никакого зарядного устройства. Таким образом, ей пришлось ждать до тех пор, пока она не убедилась, что замок заснул, и только затем подняться с постели и на цыпочках, сводя на нет отзвуки эха в каменных коридорах, пробраться в библиотеку Келтаров, чтобы включить один из трех компьютеров.
У нее было более ста новых писем.
Сорок два из них были от Луки Тревейна. Он с определенной периодичностью пытался связаться с ней снова после той ночи в гостинице. Его более ранние попытки были без темы. Более свежие электронные письма содержали намеренно язвительные заголовки: Вы любите его, Джессика? Вы действительно готовы наблюдать, как будет умирать Ваш Горец? Вы можете спасти его. Он позволил бы Вам умереть? Он махнул бы рукой на Вашу жизнь? Выиграйте время, Джессика, будучи живым можно разобраться с проблемами в другой день.
Такая наивная уловка. И такая чертовски эффективная.
Все, что ей требовалось сделать, это открыть электронную почту, чтобы обеспечить связь. Она сомневалась, что он вернулся к себе домой в Лондон, скорее всего Лука обосновался за компьютером где-то между замком и Инвернессом не более чем в нескольких милях по дороге, ожидая, что она именно сейчас ответит ему.
Ожидая простого «да», в поддержку Кейона.
Но какова цена этого?
Внутри себя она чувствовала боль.
- Ты же видишь, что он собой представляет, ты не будешь вмешиваться, дорогая? – спросил Кейон, когда направлял ее спиной в замок.
Она кивнула, боясь разрыдаться, так как точно знала, какой путь он избрал.
- Я единственный, кто может остановить его, Джессика.
«Да, он выбрал верный способ», - думала она.
- Я – это все, что стоит между этим монстром и монстром с неограниченной властью.
- Я не нуждаюсь в интенсивном курсе этики, Кейон, - огрызнулась она. Она тут же пожалела о своем тоне и словах.
У них в запасе было так мало времени. Она поклялась себе, что больше не будет осквернять эти мгновения, выплескивая на него свой гнев, отчаяние и скорбь. Она даст выход всей своей накопившейся мерзости позже, когда уже потеряет все, что может проиграть.
Сейчас она должна отдать своему сильному, целеустремленному, благородному Горцу единственный подарок, который может преподнести ему: прекрасные дни и великолепные ночи.
Вложить в мгновение ока маленькую прекрасную полную жизнь.
- Прости меня, - сказала она мягко.
- Нет, милая, это я должен просить прощения, - ответил он, привлекая ее в свои объятия. – Это я должен умолять тебя…
- Не продолжай! - Она прижала палец к его губам. – Не нужно извинений. Не делай этого. Не смей. Мне они не нужны.
Ложь. Она съедала ее живьем. Сожалела о том, что не занялась с ним любовью первый раз в гостиничном номере, учитывая то, что ей было известно сейчас. Сожалела о том, что не осталась в офисе Профессора Кин и вызвала его тогда в первый раз, что позволило бы ей провести с ним больше времени.
Сожалела о том, что была такой трусихой.
И не могла сказать: «К черту мир! Пусть они сами защищают себя от Луки. Пусть кто-то другой спасает всемирную задницу. Только не мой мужчина. Что будет со мной?»
Она сильно прикусила свою губу, уставившись на экран. Потянулась к мыши. Отдернула руку. Потянулась снова, ее палец, завис над ней. Даже не касаясь, она чувствовала холод.
У нее был выбор: потерять Кейона, позволив ему умереть, ради уничтожения Луки, или потерять Кейона, предав его, объединившись с его врагом ради его спасения.
В любом случая, она потеряет его.
И если она спасет его, то он, безусловно, возненавидит ее.
- Я не могу так поступить, - шептала она, мотая головой.
Через несколько минут она отключила компьютер и вышла из библиотеки.
Как дверь только за ней закрылась дверь, из глубокой тени показался мрачный и вздыхающий Дэйгис, который все видел, скрываясь за бархатными шторами.
Еще вчера, после отъезда Луки, Джессика загнала Дэйгиса в угол, когда он торопился укрыться от Кейона, что ему придется делать еще в течение нескольких дней, поскольку он не желал рисковать, что его мощный предок попробует прочитать его мысли, когда он будет думать о подземном ходе в замок.
- Дэйгис, те древние люди, Драгары в тебе, знали что-нибудь? Есть какой-нибудь способ спасти его? - спросила она, ее лицо было бледным, а изумрудные глаза помрачнели от муки.
Он сделал глубокий вдох и ответил ей также как Драстену, когда несколько дней назад его брат задал ему тот же самый вопрос.
- Нет, девушка, - он лгал.

Девочки, спасибо огромное за перевод!
Такая трогательная глава, я прям слезу пустила! Знаю, что бессовестно просить скорее перевести , вы и так оч быстро переводите, но очень хочется "хэппи энда", уж очень переживаю за главных героев!

Упс, пока писала выложили 25 главу!!!
С-П-А-С-И-Б-О!!!!