Энн Стюарт, Любить темного лорда

Мока, если не разрешите спор, можно вынести на обсуждение в Трудностях перевода. Рассудим всем миром
_________________

Спасибо!!!!
_________________

девчата, не бросайте нас на долго, очень хочется прочитать продолжение
_________________

_________________

НУ, я не знаю, чем помочь? Ну, на ромашке погадайте, что ли или в щиталочку...спички потяните, камень-ножницы-бумага, А??? Москвичка, мы изголодались ужо сильно, а я уверена, что перевод в любом вашем варианте будет на высоте!
_________________

Всёёёёё! Последнее слово осталось!!!!
_________________

Москвичка, спасибо за перевод Надеемся на продолжение

МаКсиМ, правильно надеетесь. Но перевод - это Обломова, а я - та вредная бета, которая не пущает...
_________________

Нууу явно путь к совершенству не легок. Но мы все равно будем ждать с нетерпением

Согласовали! Всё! Скоро ждите!
_________________

 » Глава 14

Глава 14

Бета - Москвичка

Мириам де Винтер стояла на коленях и молилась, когда услышала, как в дверь кто-то громко стучит. В доме было холодно, её сбитые колени упирались в жёсткий пол, и оглушительный шум потревожил Мириам именно в тот момент, когда она намеревалась приказать своему личному Богу покарать её врагов.
В этот ранний час не было больше никого, кто мог бы открыть дверь. Она с огромной неохотой позволяла слугам селиться в доме: по мнению Мириам женщины были слишком слабы, а мужчины – слишком похотливы. Когда Эмма жила здесь, они прекрасно выходили из положения, обходясь самым малым числом прислуги. На Герти лежали заботы о скудной пище и личных потребностях Мириам, а нескончаемая вереница вечно голодных девочек служила Эмме подспорьем в домашней работе.
Это был удобный порядок. Грешным натурам, таким как Эмма, живётся лучше, если они заняты тяжёлой работой, и Мириам следила, чтобы у кузины не оставалось времени на безделье. За прошедшие несколько месяцев она была вынуждена нанять еще одну служанку, иначе пришлось бы предстать перед ужасной необходимостью – самой участвовать в непрекращающейся уборке.
Но Герти явится только в шесть, а человек, который приходит растапливать камины, не посмеет отворить дверь.
Мириам медленно поднялась и направилась к входной двери. Вниз, по узким, без единого пятнышка коридорам, не осквернённым ни картинами, ни обоями, по непокрытой коврами лестнице, отполированной до такой степени, что она представляла опасность для любого, кто был достаточно небрежен, чтобы быстро и беззаботно перемещаться по дому.
Но в доме де Винтеров в Кроуч-Энд не было места беззаботным. Мириам ступала медленно, с величественным достоинством, а всё это время в дверь продолжали непрерывно колотить.
Наверное, это снова Дарнли, предположила она. Он был от неё не в восторге, что нисколько не волновало Мириам. Он дурак, если считает, что управляет ею – ещё никогда в жизни ни один мужчина ею не командовал. Он думает, что использует её, чтобы добраться до Эммы и отомстить Киллорану.
Но это она его использовала. Это она отомстит и Киллорану, и – в особенности – Эмме. Эмма умрёт. И для Мириам не будет иметь ни малейшего значения, если сперва эту девку изнасилует Дарнли. Умрёт и она, и её любовник. В первый раз Мириам потерпела неудачу, но она не повторит подобной ошибки снова. Она наймёт собственных людей вместо того, чтобы полагаться на Дарнли. Она организует всё сама. А если и на этот раз ничего не получится, то Мириам сделает всё своими руками.
Она открыла дверь, вглядываясь в утренний туман. Ливрейному слуге, который стоял у её двери, было, наверное, не больше двадцати, и выглядел он откровенно напуганным. Он оглянулся через плечо, как будто ожидал, что там вдруг появится привидение, затем вновь повернулся к Мириам.
– Прошу прощения, мисс де Винтер, – пролепетал парень. – Мой хозяин желает с вами встретиться.
Она всмотрелась в тусклый свет. Мириам была такой же близорукой, как Эмма, и такой же тщеславной. Высокая фигура, которая маячила в тумане, могла принадлежать только одному человеку.
– Лорд Дарнли, – начала она холодным как лёд голосом. – Зачем вы вернулись?
Он шагнул из тумана, и в первый момент Мириам по-настоящему испугалась.
– Боюсь, что нет, мисс де Винтер, – отозвался незнакомец. – Хотя мне действительно любопытно, что такого интересного Джаспер Дарнли мог найти в Кроуч-Энд.
Мириам де Винтер была исключительной женщиной. Ей потребовалось лишь мгновение, чтобы взять себя в руки и облачиться в ледяной панцирь убийственного гнева.
– Не могу сказать, милорд, – ответила она как можно язвительнее.
Его холодная улыбка была полна очарования, но Мириам не двинулась, с каменным выражением лица преграждая внушительных размеров вход в дом.
– Интересно, как вы узнали, что я лорд, – заметил он мягко.
Ошибка, призналась себе Мириам. Но не фатальная. Стоящий перед нею мужчина был умён, как дьявол, и вообще не слишком отличался от лукавого. Только такая добродетельная женщина, как Мириам, может противостоять ему и взять над ним верх. Она должна следить за каждым словом, проверять, не выдала ли себя. Но как же это трудно, когда душа кричит о правосудии и смерти!
– На вашем слуге ливрея, – ледяным тоном парировала она. – А на экипаже герб.
– Не представляю, как вы смогли разглядеть мой экипаж в таком тумане.
– У меня превосходное зрение.
– Неужели, – пробормотал он. – Видимо, это не семейное.
Она проигнорировала это провокационное утверждение.
– Чем я могу вам помочь, милорд? Я не привыкла принимать джентльменов в халате и тапочках.
– Думаю, что нет.
Женщина вскипела.
– Говорите что вам нужно, и, прошу вас, уходите.
– Я приехал, чтобы поговорить с вами, мисс де Винтер. О вашей семье. О вашем неудачном выборе друзей.
– Боюсь, что мне неинтересно разговаривать с вами, лорд Киллоран.
– Ах, – сказал он, – но я ведь не упоминал своего имени, не так ли?
– Вы известная личность, – твёрдо заявила Мириам. – Повеса и негодяй, игрок и убийца. Я не желаю иметь дело с таким грешником, как вы. Уходите!
– Убийца? Я признаю себя виновным в других преступлениях, но, насколько мне известно, я никого еще не лишал жизни.
Мириам изменила выдержка.
– Убирайтесь! – завопила она.
Киллоран не двинулся.
– Конечно, если вы имеете в виду своего покойного развратника-отца, то должен сообщить вам, что это была самооборона.
Он сумел ужалить её так, что она сорвалась. Всё её благоразумие исчезло.
– Он не был развратником. Это всё она. Эта нечестивая шлюха довела его до гибели. Но предупреждаю вас: она за это ответит. И вы тоже… Вам его убийство еще боком выйдет. Я прослежу за тем, чтобы... – её голос затих под его спокойным, ироническим взглядом.
– Да, мисс де Винтер? – сказал он вежливо. – И каким образом вы собираетесь отомстить? Вероятно, с помощью Дарнли, хотя, боюсь, он не самый ловкий из злодеев. Вы с ним и в самом деле странная парочка.
Остатки её самообладания испарились, и Мириам накрыла слепая ярость.
– Я знаю, что она в вашем доме, в вашей постели, – дрожа от гнева и брызгая слюной, верещала она. – Передайте ей, что она умрёт! Я прослежу! И я ещё посмеюсь! И станцую на её могиле! «Боящиеся Господа найдут суд…» [1] «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его» [2]. «Мне отмщение...» – забормотала она.
– «…Говорит Господь» [3], – спокойным голосом закончил он за неё.
– Дерзость и богохульство! – выкрикнула Мириам.
Киллоран кивнул.
– Я прилагаю все усилия. Доброго вам дня, мисс де Винтер. Кажется, вы сообщили мне всё, что нужно.
– Она шлюха! – бросила Мириам ему вслед, не обращая внимания на любопытных соседей. – Девка, блудница, тварь, которая путается с бесами!
– Я передам ей ваши наилучшие пожелания, – мягко сказал Киллоран, поднимаясь в карету.
– Пусть Бог поразит вас обоих насмерть! – продолжала она вопить ему в спину.
Но Всевышний не слушал, и внезапная тишина, воцарившая на утренней улице, и ледяной холод вокруг заставили Мириам прийти в себя. Она захлопнула дверь и прислонилась к ней, тяжело дыша.
Она не сомневалась, что Всевышний мужчина. Женщина не потерпела бы неудачи, верша скорое и страшное возмездие.
К счастью для её личного Бога, в подобных случаях Он мог положиться на Мириам – мстить, когда это не удавалось Ему.
Мириам прошла в строгую гостиную и опустилась на голый пол в позе смиренной просительницы. Теперь ей следует поторопиться. Без сомнения, лорд Киллоран был прихвостнем дьявола – он без труда сумел заставить Мириам обнаружить перед ним свою ненависть. Теперь, когда он предупреждён, он может что-нибудь предпринять. Например, увезёт Эмму туда, где её нельзя будет достать.
Но он не сможет охранять её вечно. А Мириам будет ждать годы, если потребуется.
Однако терпение никогда не было её сильной стороной. Зато имелась значительная сумма денег – в сущности, целое состояние, – до которой Мириам не могла добраться, пока Эмма жива и где-то пропадает.
Нет, сейчас не время для терпения. Время действовать. Мириам поднялась с колен и отправилась на поиски плотного завтрака.

***

Эмма не была готова встретиться с миром лицом к лицу. Она очень, очень плохо спала. Её тело болело после драки на мёрзлых булыжниках, голова – от царившей там неразберихи: от людей, хороводом кружащих вокруг неё, что-то ей кричащих, о чем-то предупреждающих. То и дело проплывала перед ней леди Селдейн, и в маленьких тёмных глазках старухи сверкало осуждение. «Вы любите его», – говорила она, но голос, которым вещал её накрашенный сморщенный рот, принадлежал Мириам.
Был в её снах и мертвец. Девушка не сильно разглядывала напавшего на нее после того, как Киллоран его застрелил, но можно было не сомневаться, что человек тот не выжил. Во сне он преследовал Эмму. Окровавленный, похотливый и злобный, он тоже превратился в Мириам, как только она подумала, что сможет от него убежать.
В тени стоял Киллоран и наблюдал. Она не видела его лица, только руки, его длинные, тонкие пальцы; дорогие кружева на манжетах, длинные ноги в чёрном. Он оценивающе смотрел на неё, и она знала, что должна сразиться с теми тремя фантомами, чтобы добраться до него. Сам он к ней не придёт.
Но путь преграждал кто-то ещё. Она протянула руки, чтобы оттолкнуть, и оказалась лицом к лицу с собственным бледным отражением. Её одетый в чёрное двойник стоял перед ней, мешая идти к Киллорану. Мешая идти навстречу своей гибели. И Эмма чувствовала только ярость и отчаяние…
– Бог мой, я думала, что вы никогда не проснетесь. – Сердечный тон миссис Рамсон не скрывал ее беспокойства. – Время за полдень, и его светлость желает двинуться в путь, как только вы будете готовы. Я взяла на себя смелость приготовить вам ванну, а Дора уже упаковала вашу новую одежду...
– В путь? – ошеломлённо переспросила Эмма. Она села, оглядывая комнату. Дверь болталась на петлях, сломанный замок и расколотое дерево донельзя очевидно говорили о происшедшем. – Куда я еду?
– Его светлость вбил себе в голову, что ему нужно пожить в деревне. Его пригласили погостить за город – кажется, куда-то в Оксфордшир. Вы должны его сопровождать.
– У вас такой тон, как будто вы этого не одобряете, – проницательно заметила девушка.
Экономка пожала полными плечами.
– Не мое дело – одобрять или не одобрять. Я не очень высокого мнения о знакомых его светлости – едва ли их можно назвать друзьями.
– Возможно, мне лучше остаться в Лондоне.
– У вас нет выбора, мисс, – сказала миссис Рамсон. – Мистер Хепберн останется здесь. Вы сопровождаете его светлость, и потому вам следует очень поторопиться. Он велел сообщить вам, что если вы не будете готовы через час, то Джеффрис вынесет вас к карете на руках.
Возмущение и веселье боролись за верховенство над утомленным рассудком Эммы – выиграло веселье.
– Сомневаюсь, что столь хилое существо как Джеффрис далеко меня унесёт, – пробормотала она.
– Пусть лучше вас уронит он, чем отнесёт его светлость.
– Вы правы! – согласилась Эмма, отбрасывая покрывала. Более чем ясно, что спорить – пустая трата времени. Она была так счастлива убежать из Лондона, от кузины Мириам, наёмных бандитов и развратного лорда Дарнли. В гостях она будет в совершеннейшей безопасности. Компаньонки и просто знакомые станут для нее прекрасной защитой.
Единственное, что ее беспокоило – как она окажется в экипаже наедине с Киллораном после их изматывающего ночного столкновения. Час за часом трястись в его элегантной карете станет для Эммы своего рода её собственным адом, и, испытывая панику, она все же с нетерпением ожидала этой поездки. Наверняка он будет холодным и насмешливым, поэтому ей нечего бояться. И не на что надеяться.
До истечения часа, что он ей отвёл, оставалось несколько минут, когда, путаясь в юбках, с развевающимися за спиной длинными волосами, она сбежала вниз по лестнице. И обнаружила, что все её тревоги были напрасны. Киллоран сидел верхом на том же огромном чёрном мерине, что и накануне ночью, и только мельком взглянул в её сторону, когда Джеффрис усаживал её в пустую карету. Секунду спустя они тронулись в путь.
Большую часть своей жизни Эмма провела в одиночестве. С тех пор, как умер её отец, и она была отдана на милость кузины Мириам, Эмма приучилась проводить время наедине с собой, сколько бы часов не было посвящено самосовершенствованию. Чтению. Игре на клавикордах. Мечтам.
В одиночестве была некая умиротворенность, покой, которого она полностью лишилась. Не со смертью дяди, не с резкими переменами в судьбе. А просто с появлением Киллорана.
Когда он был рядом, она была им одержима. Когда он был далеко, она постоянно думала о нем. Не существовало причины, почему она должна была влюбиться в подобного мужчину. Он олицетворял собой всё, что могло её погубить, и чтобы оставаться равнодушной к его порочной притягательности, она вынуждена была призвать в поддержку все самые суровые моральные запреты кузины Мириам.
Но даже этого оказалось недостаточно. Неизвестно почему, но Киллоран стал самым центром её жизни, и Эмма не могла освободиться от его мощного воздействия, как бы она с этим ни боролась.
Должно быть, она задремала. Миссис Рамсон собрала ей завтрак – холодный цыпленок, сыр и французский хлеб вместе с бутылкой кларета. Эмма съела всё до крошки, почти до капли выпила вино и тотчас же почувствовала, что слегка опьянела – она не привыкла к алкоголю.
Но в этой бесконечной поездке ей почти нечем было занять свои мысли, только воспоминаниями о крепко прижимающемся к ней теле Киллорана. О его рте, горячем, влажном и требовательном, руках, ловких и возбуждающих. Его прикосновения, поцелуй, их тяга друг к другу – всё это приводило Эмму в такое болезненное смятение, что ей хотелось плакать от боли и желания.

***

Она проснулась с ужасной головной болью. Уже давно стемнело, и экипаж остановился. Она услышала какой-то разговор. Медленный, лениво растягивающий слова голос Киллорана то и дело прерывался чьими-то пьяными приветствиями.
– Я думал, ты не приедешь, старик! – голос был очень невнятным и совершенно незнакомым. – Думал, что ты не собираешься бросать эту твою сестру ради нашей скромной охоты.
– Не знаю, принято ли это, Киллоран, – встрял еще один. – Правда, она всего лишь незаконнорожденная, но существуют же правила. Не то, чтобы я против развлечься с твоей сестрой, но общество осуждает подобные вещи. Такие связи лучше не выставлять напоказ.
– Я признателен за совет, Сандерсон, – холодным тоном ответил Киллоран. – Но, кажется, ты знаешь, что в подобных вопросах я руководствуюсь только собственным мнением.
– Ну, так Бог тебе в помощь! – протрубил первый пьяный. – Чёрт их всех дери, вот что я скажу! Заходи, Киллоран. Здесь есть первоклассная девица, которая могла бы соблазнить даже тебя. У неё самая выдающаяся пара сисек, которые ты только видел.
– Правда? – в голосе Киллорана звучала только скука.
– Они даже тебя заставили бы войти в раж, – вставил Сандерсон. – Ради бога, почему ты приехал, когда так холодно?
– Я привез гостью.
Эмма услышала, как он подошел ближе, и отпрянула в глубину экипажа. Конечно, пустая трата времени, ведь дверь всё равно открылась.
Слева и справа от Киллорана стояли двое мужчин. Оба они были ниже, моложе и пьянее его и смотрели на неё с едва ли не комическим выражением на лицах.
– Собственную гостью, да, Киллоран? – поинтересовался тот, что постарше, искоса поглядев на неё. Судя по голосу, Сандерсон. – Не можешь оставить любовницу? Что ж, говорят, когда привыкаешь к пикантной пище, обычный пудинг кажется пресным.
– У меня идея, – сказал второй, проталкиваясь вперёд. – Мы будем с ней оба, вместе. Сандерсон и я. Мы видели, как Баркли и Говард делали это вчера вечером с одной из шлюх, и мне не терпится попробовать. Киллоран, ты нас можешь просветить насчёт этого.
Киллоран молчал, пристально глядя на девушку. Его лицо было лишено всякого выражения, глаза полуприкрыты. За дверями экипажа Эмма могла различить ярко освещённый особняк и доносящиеся оттуда визг и хохот.
– Что заставляет тебя думать, что Киллоран знает, как это делается, идиот? – с пьяным достоинством вопросил Сандерсон.
– Киллоран знает всё, не так ли, парень? Ты же знаешь, какие жеребцы эти ирландцы. Собственно, мы и все трое с ней можем. В конце концов, у нее есть рот, две титьки, «киска» и задница…
– Отойди от двери, Сандерсон, – приятным голосом сказал Киллоран.
– Да ладно тебе, старина. Не будь таким собственником. Ты не привез бы её в холостяцкое жилище, если бы не хотел ею поделиться. Конечно, у неё такой невинный вид, но, держу пари, в постели она горячая штучка, – он протянул руку, схватил Эмму и потащил за дверь.
Она сказала себе, что не будет сопротивляться. Если Киллоран и вправду привез её сюда ради этого, то уже ничто не имеет значения. Её невинность швырнут паре голодных шакалов, а он станет наблюдать, как предложил его друг, и ему, наверное, будет очень весело.
Девушку почти вытащили из экипажа, когда грубая хватка на её запястье внезапно ослабла, и Эмма опрокинулась на диванные подушки. Она услышала, как кто-то по-поросячьи тонко завизжал от боли. Девушка попыталась сесть, но позади неё хлопнули дверью, и мгновение спустя лошади сорвались с места и понеслись галопом вперёд.
Её бросало из стороны в сторону, и ей пришлось ухватиться за ручку двери. Эмма понятия не имела, что испугало лошадей: посчитал ли новый кучер необходимым спасти её, или в Киллоране внезапно проснулась совесть. Последний вариант казался наименее вероятным, но она была утомлена, напугана и неспособна разумно мыслить. Всё, что она могла сделать – это постараться удержаться на сиденье, пока карета мчится в ночи.
Но все её усилия были заранее обречены на провал. В конце концов, она оказалась на полу, под белым меховым покрывалом. Она ударилась головой о сиденье, ей нужно было в уборную, и, насколько Эмма могла судить, она заперта внутри несущейся на бешеной скорости кареты. Что ж, так тому и быть. Эмма только надеялась, что если она сорвётся с утеса и погибнет, то смерть будет быстрой.
Вино сделало ожидание надвигающейся гибели не столь неприятным. Она уткнулась лицом в покрытый ковром пол и застонала, почувствовав, как её желудок начал выделывать кульбиты. Возможно, умереть, в конечном счёте, будет не так ужасно. Намного досаднее выжить.
Лошади поначалу едва ощутимо, но замедлили бег. Пока Эмма решала, не рискнуть ли снова подняться на сиденье, тряска стала не такой яростной, и у девушки появилась надежда, что она не распрощается с содержимым своего желудка. В экипаже было темно, холодно, и под грохот колёс и стук лошадиных копыт она впала в пьяное оцепенение. Если Сандерсон или его отвратительный друг угнали карету, то, по крайней мере, она сможет попытаться уснуть во время «этого». Или её всё же вырвет. На них.
Карета резко накренилась, и внезапно остановилась. Секунду спустя в проёме открывшейся двери показался Киллоран; его лицо скрывала тень, голос был безжизненным.
– С вами всё в порядке?
Потрясённая, она шевельнулась и растерянно уставилась на него.
– Где мы?
– В охотничьем домике, который я выиграл несколько лет назад у одной из своих многочисленных неумелых жертв. Так как я не охочусь, я им не часто пользуюсь, но, полагаю, он всё ещё достаточно прочный. Юный Вилли позаботится о ваших удобствах.
– А вы где будете? – не подумав, дерзко спросила она.
Его улыбка была не теплее ночного воздуха.
– Я возвращаюсь на вечеринку. Я решил, что вы испортите всё веселье. Вы, в конце концов, просто неопытная девственница, а такие джентльмены, как мои друзья, рассчитывают на кого-нибудь чуть более опытного и искушенного. Моя дурная репутация ни за что не выдержит подобного удара.
– Думаю, что нет.
Он нетерпеливо протянул ей руку, ожидая, пока она сойдёт. У неё не оставалось выбора. Она ступила в холодный ночной воздух, и её ноги тотчас подогнулись.
Он успел её подхватить, чёрт бы его побрал! И, конечно же, не выпускал её на мгновение дольше, чем нужно, пока она восстанавливала равновесие. Под обжигающе-холодным плащом его тело было тёплым, а руки в кожаных перчатках прикасались к ней одновременно и грубо, и нежно.
Но, наконец, он её отпустил.
– Вилли проследит, чтобы вы ни в чём не нуждались. Он не позволит никому вас побеспокоить.
Она смотрела мимо него, на тёмный дом с закрытыми ставнями. В лунном свете было хорошо видно, что деревья и кустарник подобрались к нему со всех сторон, но место выглядело уютным и аккуратным, если не роскошным. Однако всё что угодно было предпочтительнее того вертепа, в котором они останавливались ранее.
– Вы и в самом деле туда возвратитесь? – безрассудно продолжала она свои расспросы.
– Конечно. Отсюда до поместья Сандерсона всего несколько миль, и моим друзьям станет интересно, что со мной случилось. Все знают, что я не отказываюсь от приглашений на охоту, хотя и не питаю пристрастия к стрельбе по беззащитным тварям. На такого рода увеселениях всегда в достатке красивых и изобретательных в постели женщин. Множество мужчин, которым не терпится сесть за игорный стол и с которыми мне не составит труда справиться. Разумеется, еда и вино там намного лучше всего того, что юный Вилли сможет здесь добыть. Существует ли хоть какая-то причина, почему я не должен возвращаться?
Она отступила от него на шаг, кутаясь в свой чёрный плащ. Сильный ветер раздувал Эмме волосы, и они закрывали ей лицо, что само по себе было благом.
– Нет никаких причин, милорд, – ответила она тихим голосом.
Он не отставал.
– Вы, случайно, не думали предложить мне собственные бесчисленные прелести в качестве замены? Конечно, у женщин на вечеринке Сандерсона гораздо больше опыта в подобных делах. Они знают, как доставить мужчине изысканное удовольствие. Но в неуклюжем энтузиазме юности есть своё очарование. Мне остаться?
– Остаться? – глупо повторила она.
– И разделить с вами постель, – закончил он прямо.
Это было на него не похоже. Киллорана нельзя было обвинить в прямолинейности: он редко говорил то, что действительно имел в виду. На мгновение Эмма задумалась: что он сделает, если она скажет «да»? Это почти того стоило – увидеть, как его холодное, отстранённое лицо искажает гримаса шока.
Почти, но не совсем.
– Нет, спасибо, – проговорила она с наигранным спокойствием. – Я устала от всех этих путешествий. Уверена, Вилли и я вполне удобно устроимся.
Что-то мелькнуло в его глазах – удивление, возможно даже сдержанное уважение, но едва она это заметила, как всё исчезло.
– Не слишком удобно, полагаю, – пробормотал он почти про себя. – Меня не удивляет, что вы устали. Вчера вы поздно легли из-за этих головорезов, не так ли? В таком случае я не буду предлагать наше сомнительное гостеприимство никому из своих приятелей. Домик довольно маленький, и я не убежден, что они оценят моё благородное побуждение держать вас подальше от них. Они могут решить попробовать вас сами и обнаружат, что вы не оправдываете их надежд. Я не могу себе этого позволить.
Эмма подняла голову и посмотрела ему в лицо.
– Почему же нет? – спросила она.
Он одарил её ледяной улыбкой:
– Потому что я берегу вашу девственность для Дарнли, – ответил он. – Приятных снов, моя лапочка.
___________________________________________________
[1] Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова (32:18)
[2] Нагорная проповедь (Матф.5:29)
[3] Послание к Римлянам апостола Павла (12:19)
_________________

Обрадовали
Обломова, Москвичка спасибооо серьезно относитесь к слову скоро

Девочки, Обломова, Москвичка, Вы даж не представляете как я щас рада!!!! ААААААААААААААААААААААААААААААА Щас расплачусь от ЩАСТЬЯ!!!!!!! Еще не читала, но уже.... уже...... слов нет, одни эмоции))))) Главный герой просто душка, просто мням-мням-мням какой негодник, каждый его диалог с героиней - это такой накал, такие эмоции)))) в общем, простите, но я вас буду щас целовать за новую главу: ЧМОК ЧМОК ЧМОК)))))) и мороженное вам в подарок (я его не ела)))) все пошла читать

БОЛЬШОЕ СПАСИБО за продолжение!!!
_________________

Большоё спасибо, за продолжение!!! Моей благодарности нетути границ!!!!
_________________