xeniageorg:
18.12.17 17:14
» Глава 2.2
Помимо Артура и самого Абаева, в переговорной находилось шесть человек. Шесть потенциальных крыс. К сожалению, грызун истинную свою сущность проявлять не спешил, все присутствующие вели себя спокойно и уверенно.
Признаться, они вообще встретили его как-то индифферентно: ни бурных восторгов, ни страха и подозрительности со стороны топ-менеджмента компании он не заметил.
Биг-Босс начал совещание, а Заураби, прислушиваясь краем уха и автоматически отмечая реакции окружающих, принялся за более пристальное наблюдение.
Команда у индюшиного короля собралась, мягко говоря, странная. Хотя то, что Абаев подбирает себе работников по нестандартным критериям, Артур понял уже после общения с секретарем.
Во главе стола лицом ко входу сидел сам его наниматель. К нему вопросов не было. Артур лишь мимоходом отметил, что стол Алима был завален бумагами, в которых тот время от времени что-то размашисто черкал. Этот факт отчего-то еще больше расположил его к начальнику.
По правую руку от него, напротив Заураби, величественно восседал начальник отдела продаж,
«маркетолог от бога», - как представил его Абаев,-
Давид Геловани.
Навскидку ему можно было дать лет тридцать пять, хотя Артур бы не удивился, будь тому все сорок. Сбивал с толку холеный до безобразия вид. Вкупе с излишней самоуверенностью и хищно-льстивой улыбкой бывалого продажника впечатление сидящий напротив производил неизгладимое. Артур внезапно задумался, сколько репетиций у зеркала пришлось провести этому конкретному мужику, чтобы добиться подобного результата. Но и умалять профессиональных достоинств последнего Заураби не стал. Такому хрен откажешь. Даже если будет предлагать снег зимой – не сомневайтесь, купите, не раздумывая.
Книжная полка такого индивида представлялась с легкостью: почетное место наверняка занимали бестселлеры по саморазвитию, маркетингу, тайм-менеджменту и коммуникациям. Что-то типа
«Семь навыков высокоэффективных людей» и
«Монах, который продал свой Феррари».
Артур был уверен: у того даже закладки в нужных местах имелись. И пара-тройка заученных наизусть цитат, чтоб блеснуть эрудицией при случае.
Внешностью природа Давида не обделила. Высокий, спортивного телосложения, в нем причудливым образом сочетались резкие грузинские черты лица - нос с легкой горбинкой, тяжелый подбородок, и вместе с тем стать и грация человека, который несет себя этому миру, словно манну небесную.
К жестам и мимики прицепиться было сложно. Геловани сидел, вальяжно откинувшись и закинув левую руку на спинку кресла, правой же периодически прокручивал на указательном пальце сверкающий металлическими боками брелок с гордым названием известной автомобильной марки.
Кажется, до монаха Давиду еще далеко.
Рядом с Геловани разместился главный финансист всея Руси
Иван Дмитриевич Громов. Те, кто почитывал старичка Чехонте на досуге, наверняка заметили бы фантасмагорическое сходство финансиста с его полной тезкой в одноименной истории классика. Пожалуй, он был единственным нервничавшим человеком из всех собравшихся. Но внутренний голос подсказывал Заураби, что это его перманентное состояние.
На столе перед ним лежал аккуратно сложенный вчетверо платок, которым тот время от времени протирал вспотевший лоб, и поношенные очки в тонкой металлической оправе. Когда возникала необходимость зачитать что-то из принесенных им документов, Иван Дмитриевич брал сей предмет в правую руку и подносил к глазам, будто то были и не очки вовсе, а знаменитое пенсне Эркюля Пуаро.
Лицо его можно было бы даже назвать привлекательным, если бы не излишняя бледность и отпечаток необъяснимого, сковавшего его страха. Ввиду наличия последнего казалось, что мужчина гротескно гримасничает, однако то, что он говорил, сомнения в его компетенции не вызывало.
В данную минуту он что-то занудно выказывал начальству о недальновидности участия в проигранном тендере, учитывая состояние счетов, и что в случае победы им пришлось бы несладко.
Заураби на ум некстати пришло сравнение со знаменитым международным песенным конкурсом.
Помимо всего прочего, о Громове можно было сказать также, что он
«интеллигентен до безысходности». Красивое выражение. Пожалуй, только русские в проявлении своего личностного достоинства могут дойти до подобной крайности. Однако, не будем забывать, что самые жестокие люди – доведенные до отчаянья интеллигенты.
Помнится, у классика персонаж обладал
«врожденной деликатностью, услужливостью, порядочностью и нравственной чистотой», но поразительное сходство с литературным героем вряд ли может исключить Громова из списка подозреваемых.
Еще и эта его мания… кажется, он на полном серьезе опасался, что сейчас в дверь постучат и его огорошат известием об обвале фондовых рынков, гиперинфляции, последующей девальвации, деноминации и, чего уж там, дефолте. Да уж, бедный, бедный Иван Дмитриевич! В такое нестабильное и финансово неустойчивое время мы живем, ничего не попишешь.
Несмотря на резкость его суждений и нервозность, Артур вдруг отчетливо понял, что они подружатся (при условии полной невиновности Громова, конечно). Наверняка, из-за своего характера и мнительности Иван Дмитриевич ни с кем близко не сходился. Первопричины у мужчин разнились, а вот в нелюдимости и некоей закрытости от социума они были похожи.
-Иван Дмитрич, дорогой, мы ведь с Вами уже всё просчитали: риски минимальны. А топтаться на одном месте из страха потонуть - явно не в нашем стиле. – Подключился Абаев к животрепещущему обсуждению.
-А Ванюша у нас, аки Козьма Прутков, лучше перебдит. – Хохотнула соседка Громова справа - необъятная
Маргарита Эммануиловна Шаповал. Несмотря на худосочность
«Ванюши», индюшиный главбух была столь широкой души (или кости, кому как больше нравится), что тому всё время приходилось жаться в сторону невозмутимого Геловани. Выглядело всё это весьма и весьма комично.
-Согласно показателям Доу-Джонса*, - начал было Громов, но его бессовестным образом перебили.
- Ванюша, ты, часом, ничего не попутал? Вспомни, где трудишься, а потом уж представляй себя на месте прожжённого волка с Уолл Стрит.
Финансист сердито запыхтел, но крыть Эммануиловну, по всей видимости, было нечем.
Прерывая сеанс доморощенного психоанализа, в кабинет, плавно виляя округлыми бедрами, вплыла Солнцева с тяжелым, заставленным кружками подносом в руках.
Направилась Ведьма прямиком к Абаеву, – а к кому же еще – водрузив перед тем громадную чашку кофе. Дождавшись благодарного кивка, повернулась в сторону Заураби. Тот, было, собрался отрицательно покачать головой, но его мнение интересовало Катерину в последнюю очередь.
Прощебетав веселое
«На здоровье!», секретарь поставила перед опешившим мужчиной ароматный кофе с рисунком в виде солнца на пузырящейся молочной поверхности, и отправилась снабжать животворящим напитком остальных.
Переводя взор попеременно с Катерины на расплывающийся огненный шар, боковым зрением заметил масляный взгляд Давида, которым тот провожал аппетитную Ведьму. Отчего-то этот момент категорически не понравился Артуру. Конечно, дело было в мужской солидарности – здесь же присутствовал и Абаев, чьей женщиной представлялась ему Катя.
Отринув лишние эмоции, начбез принял во внимание мотив, который вполне мог толкнуть любителя автомобилей премиум класса подгадить собственному руководителю. Ищите женщину, или ничто человеческое нам не чуждо.
Тем временем, Ведьма закончила свой крестовый поход и примостилась на стульчике наискосок от Биг-Босса. Предварительно достала из ящика стола небольшой квадратный планшет и принялась негромко вбивать туда что-то тонкими пальчиками.
- От глупого риска до беды близко, как любил повторять мой покойный отец. – Продолжил разглагольствования Иван Дмитриевич, выставив вперед указательный палец на манер щита. Заураби испугался, как бы его на этом самом щите и не унесли с поля пока еще словесного боя.
- От осинки не родятся апельсинки. – Глубокомысленно изрекла Маргарита Эммануиловна, воткнув острый, как наточенный клинок, ярко-красный ноготь в принесенный с собой апельсин. Заураби ощутимо передернуло. Не хотел бы он когда-либо оказаться на месте заморского фрукта.
Повелительница дебетов и кредитов, оторвавшись от поглощения сочной мякоти, потыкала толстым, как и всё в ней, пальцем в чудом сохранившийся ситизен с затертыми от частого обращения цифрами. Получив искомую комбинацию, повернула калькулятор в сторону своих коллег.
- Если бы мы открыли новую производственную линию, то при условии наращивания производственных мощностей вышли бы вот на такой показатель прибыли до налогообложения уже в осеннем квартале. А уж учитывая налоговые льготы, обещанные нам Пал Петровичем, да не потреплет его благородные седины доблестная антикоррупционка, все были бы в шоколаде.
Громов, поджав тонкие губы, остался при своем мнении, остальные же заметно впечатлились, исключая Абаева, который лишь одобрительно кивнул собственному счетоводу, наверняка не в первый раз видя подобные цифры.
Артур внимательнее всмотрелся в женщину неопределенного возраста, пытаясь отгадать, что могло сподвигнуть ее на предательство. Да, Абаев узнал об утечке денег со счетов именно от нее, но что, если это и был ее хитроумный план – обезопасить себя подобным образом? Или же она и вправду невиновна в краже, будучи причастной лишь к сливу информации? Пока найти ответы на свои вопросы не представлялось Заураби возможным. Но еще не вечер, господа, еще не вечер!
***
Следующий представитель управленческого костяка показался Артуру наиболее адекватной, начисто лишенной эксцентричности личностью.
Краснов Ярослав Дмитриевич, по представлению Биг-Босса, был юристом,
«каких по пальцам пересчитать можно», и кого с большим трудом удалось выманить из-за бугра. Спокойный, разумный, обстоятельный – пожалуй, всё, что можно было сказать о нем на первый взгляд.
В бурное обсуждение, чьим инициатором выступил Громов, не вступал, с коллегами не пререкался. Читал себе что-то на планшете, изредка морщась, как от ноющей зубной боли, отчего на загорелом лбе прорисовывалась глубокая вертикальная морщина.
Единственным, что не вписывалось в идеальный образ городского денди, была тонкая полоска более светлой кожи на безымянном пальце правой кисти. Вероятно, гуру юриспруденции в семейной жизни оказался полным профаном.
Мотивы были не ясны. Заураби сомневался, что Абаев поскупился бы в плане зарплаты для Краснова, учитывая столь восторженные отзывы. Хотя кто его знает. Нет предела человеческой жадности. В тихом омуте, не вызывающем подозрений, порой обитают лохнесские чудовища. Не зря же от него жена ушла, в конце концов?
-Что там у нас по загрузкам, Михал Степаныч? – Обратился Алим к начальнику отдела производства.
-Тамирыч, дорогой, вначале позволь от лица всего коллектива поздравить тебя с профессиональным праздником! – Вылупленные в изумлении глаза «коллектива» сказали Заураби о многом.
-Это с каким таким праздником ты меня поздравлять удумал, старый лис? –Усмехнулся Абаев, отложив шариковую ручку в сторону.
-Дык, международный день альпинизма сегодня отмечают, стыдно, стыдно не знать, мой мальчик. –
Михаил Степанович с говорящей фамилией
Бромберг достал из кармана брюк походный календарь, бьющий по глазам ярко-желтыми глянцевыми подсолнухами. Понедельник, восьмое августа, был густо обведен красной пастой. Собственно, красной пасты тут было в избытке. Артур предположил, что отслеживание всяческих праздников являлось для Бромберга своеобразным хобби.
- Кому как не покорителю осетинских вершин и скалолазу со стажем принять от нас этот скромный подарок. – Кругло-румяное лицо дарителя заалело от торжества момента, и в руки вставшему навстречу Асу перекочевала небольшая статуэтка, исполненная в виде ледоруба.
Пока мужчины обменивались рукопожатиями и похлопываниями по спине, Заураби провел краткое умозаключение.
Михаил Степанович Бромберг виделся Артуру настоящим толковым производственником, чудом сохранившимся в первозданном виде еще со времен советов. Он бы не удивился, если бы на рабочем столе любителя клетчатых рубашек гордо возвышалась мини-копия знаменитого памятника рабочему и колхознице. А если нет, нужно предложить Биг-Боссу срочно исправить сие недоразумение. Тем более, что алаверды никто не отменял.
Такой человек скорее умрет, чем предаст, – в этом начбез был уверен.
Вынырнув из варева собственных мыслей, Заураби услышал стандартную мелодию трезвонившего мобильного.
Доставая из
«широких штанин» телефон, Бромберг нечаянно вытащил и связку ключей. Та, звонко цокнув, упала на пол. Скосив глаза, Артур не сдержал ухмылки – на металлическом кружке висел объемный брелок в виде откормленной на убой индюшки. Нет, производственника можно смело вычеркивать из списка подозреваемых.
Взглянув на экран, Михаил Степанович коротко извинился и спешно покинул помещение. На полдороги не выдержал и принял вызов, выдохнув в динамик приглушенное
«Да, Агнешка?».
На вопросительный взгляд Артура Абаев пояснил:
-Жена Михал Степаныча больна.
А вот это в корне меняло дело. Человек, загнанный в тиски обстоятельствами, способен на всё.
***
Но самого настоящего серого кардинала – самовыдвиженца
«теневого правительства», Артур разглядел…в своей соседке.
Мышь. Незаметная, неприметная, замкнутая. Тонкий хвост неопределенного тусклого цвета, неподходящие ей по форме очки на пол-лица и неожиданно яркие, умные, красивые серые глаза. Слишком много «не».
Но свою должность она получила явно
не за них. Экономист-аналитик
Виктория Сергеевна Романова занимала в компании нишу интровертивного генератора идей, что хоть и не вполне соответствовало типичному представлению об успешном управленце, зато на деле приносило свои плоды.
Мышь-кардинал всё совещание просидела, уткнувшись в пухлый ежедневник в кожаном переплете. Заураби был уверен, что увидит там четко структурированные записи, выполненные аккуратным ровным почерком, но и тут его ждал облом. Страницы оказались испещрены разноуровневыми фразами, обрывками мыслей, идеями, которые уже не единожды были зачеркнуты, а потом восстановлены, путем обведения в кружок и выставления жирного восклицательного знака по соседству.
Дама оказалась творческой наклонности. Прибавьте к этому аналитический склад ума – выйдет идеальный, нетривиально мыслящий преступник, которого на деле очень трудно вычислить, а тем более, поймать.
Потому что просчитать действия людей такого типа трудно, что уж говорить о действиях на опережение. Желательно, конечно, чтобы крысой оказалась не переквалифицированная
«полевка».
-Так, с загрузками разобрались. Михал Степаныч, тогда действуем, как договаривались. – Вторгся в сознание голос Абаева. –Виктория Сергеевна, Вы, кажется, жаловались на нехватку сотрудников?
Романова ограничилась кивком.
-Катенька, подыщи нам спеца по внешнеэкономическим связям в кратчайшие сроки.
Ведьма растянула губы в улыбке, говорящей всем и каждому
«чтоб вы без меня делали», выпятила вперед грудь (повернувшийся в ее сторону Артур спокойно обошелся бы без этого незабываемого зрелища), и царски кивнула, тряхнув рыжей гривой.
-Алим Тамирович, Виктория Сергеевна, я найду вам лучшего из лучших.
Абаев даже предположить не мог, насколько пророческими окажутся слова Катерины.
Заураби же в очередной раз подумал про себя:
«Выпендрежница!», снова переключаясь на удовлетворенную вниманием начальства Романову.
Виктория. Победа. Хм. Ну, если только разума над сарсапариллой.**
Кажется, она давно уже признала себя побежденной на поприще женской привлекательности, однако, в глубине души (Артур был готов спорить на что угодно) ощущала огромное превосходство над всеми собравшимися.
Быть может, это самое внутреннее превосходство и столкнуло ее с пути истинного? Во всяком случае, подобной вероятности нельзя было исключать.
*Речь идет о промышленном индексе Доу-Джонса, который был создан для отслеживания развития промышленной составляющей американских фондовых рынков.
**Речь идет о цитате О"Генри из сборника "Благородный жулик". Сарсапарилла - тропическое растение. В медицине особую ценность имеют его корни, которые использовались еще индейцами для исцеления от различных недугов.
...