Труп (18+, слэш) бу бу бу)))

Тош, ава супер)))))))))))))
Эээээ...Землячка??? Мну и не догадывалось)))))))


Ксюш, не волноваааайся, твоя доза жестокости всегда смягчена дозой любви и нежности, так что А на счет Антоши не переживай она мой брат маниаГ

СОВЕРШЕННО ВЕРНО НАСЧЕТ НАС НЕ СОМНЕВАЙСЯ !!!
Я УЖЕ ДОСТАТОЧНО ПРОЧИТАЛА И МНЕ ОЧЕНЬ НРАВИТСЯ !!! И ВООБЩЕ МНЕ НРАВИТСЯ КАК ТЫ ПИШЕШЬ!!! СЛЭШ ЭТО ХОРОШО НО МНЕ ОЧЕНЬ НРАВЯТСЯ НЕ ОРДИНАРНЫЕ СЮЖЕТЫ ОЧЕНЬ !!!

ОПА !!! Я РАДА !!!

Это Робер Шиан кадр из фильма "плохие " или еще его называют "отбросы " фильм просто не передать словами бомба рекомендую всем !!
_________________

Жануль, ты меня утешила!)) во-первых... привет земляк!!))) я рада, что ты тоже из Украины!(я живу не так далеко от вас, Антонина и Жанна...*не предвищающий ничего хорошего хохот)
во-вторых, большего маньяка чем я, не найти, посему, сестрам по интересам рада как сумасшедшая

Антонина! у парня твое имя на шее, нэ?? кто такую аву сделал?)) супер!!

помимо всего прочего, делюсь с вами радостью - с 28 февраля сегодня у меня первый вы-хо-дноооой!! это означает целый день дома! я купалась(часа два, а может больше), готовила (все уже съела!!) и даже(!!!) смотрела телек(прочистите мне мозги теперь от ненужной инфо!)...после, выпила кофе( много. даже кровь носом пошла), заколола волосы (типа, мысли в пучок собрала) и села дописывать.
Нееет, я понимаю, что моя болтовня вам ника не нужна, и потому, спешу смыться и заняться(наконец!) тем, чем должна;))\
*профессиональная улыбка маньяка
_________________

Ксю!!!!! Поздравляю тебя и нас с твоим выходным

Пиши - пиши!!!! Жду твоих маньяченских выкрутасов с героями
А узнать, как ты к ним готовишься, это тоже полезно))))))) Теперь догадываюсь, какая последовательность действий автора приводит наших мальчиков в... ну, вобщем туда, куда приводит!!!!!!
_________________

Ага мое имя !!! Да я и делала !!


ОГО Как же ты бедная выдержала !!!!
Вот как тут нормальному человеку не стать маньяком когда отдыхать не дают !!!
Болтай болтай общаться нам тоже нужно вот узнали что мы с одной местности !
Вот заметьте потянула нас к друг другу хоть и не знали что земляки !!!
_________________

 » глава 12

Что сказать? мой второй в жизни средних размеров оридж закончен. Думала, не смогу. Честно, так и думала. Рэй и Стив измотали меня...эээ..или вымотали лучше?)) обещала выложить предупреждение, но еще не придумала его. На днях))
итак...

труп, глава 12


Все, что мне необходимо сейчас – пересилить свой страх. Выдрать унизительную панику из сердца, и поверить тебе, ведь верить больше некому. Переступить через сучью жалось к самому себе.
Я пришел сюда, чтобы узнать, действительно ли безразличен тебе. Более семи месяцев хранящему хрупкую, с каждым днем угасающую надежду на встречу, мне, действительно страшно было предположить подобный финал.
«Что ты тут забыл, Рэй?»
Но едва я увидел тебя на пороге, Стив, сломленного, подавленного, с погасшим взглядом, и пробивающейся сталью седины на висках, ощутил необъяснимый прилив злости. Ты не должен был пасть духом. Не ты! Бросавшийся кошмарными профессиональными шутками, всегда оптимистичный и рисковый, ты, который так просто мог заставить меня забыть обо всем на свете одним лишь поцелуем, ты, что давал мне стимул жить дальше. Жутко захотелось схватить тебя и припечатать к стене, а то и вовсе влепить пару пощечин. В какой-то момент, я, внезапно понял, что предпочел бы увидеть тебя прежнего, пусть, решившего отказаться от меня, пусть, трусливо сбежавшего от неприятного разговора, закрывая двери перед носом непрошеного гостя. Но не таким.
Ты похож на человека, которому плевать, на то, что произойдет в его жизни в следующую минуту. Такими тусклыми и пустыми стали нефритово-серые глаза, некогда, моего пугающе авторитетного Божества, а ныне, просто парня, вдали от которого я не хочу жить ни дня.
И тут ты интересуешься, что бы я делал, будь тебе похрен? Не вижу смысла кривить душою, да и неужели, при взгляде на меня, ответ не очевиден? Я сдался. Плюнул на все, за что ранее держался, как за оплот морали: гордость, приличия, собственные принципы. Если помнишь, я никогда не поощрял твоих действий, Стив, начинай ты играть со мною в свои запретные игры самоуверенного, чертовски обаятельного гея. Пускай не доходило драки, но я протестовал, особенно в самом начале нашего недолгого пребывания вместе, развратно целуй ты меня. Обо всем остальном, Стивен, вообще промолчу. Был против, ведь помнишь?
Однако когда услышал от Торенса, что могу быть забыт тобою, так просто и быстро вычеркнут из жизни, без единой беседы, без выяснения отношений между нами забыт, я за одну ночь распрощался со многими своими страхами. Да, я понял, что нуждаюсь в тебе. А вспоминая постепенно превратившееся из ежедневных кошмаров в позорные сеансы самоудовлетворения, принятие душа, когда я, прикасаясь к себе, представлял, что это делаешь ты и кончал, едва сдерживая крик, понял – хочу тебя, Стив.
Поэтому мой ответ прост и честен.
-Я попросил бы тебя переспать со мною, и…вернулся бы домой.
И я бы так и сделал, поверь.
Удивлен, немного растерян, как в принципе и должен, переживай ты о моих чувствах. А ты переживаешь, я же вижу.
Еще совсем недавно блеклые, заполненные слезами тупой радости глаза, сухи, задумчиво сощурены. Нездорово блестят. Я бы мог оправданно забеспокоиться, что мне угрожает опасность, ловя подобный взгляд со стороны кого-то другого. Но на меня смотришь ты, Стив, и потому, только лишь потому, не страшно. Ну, может быть чуть-чуть. Просто офигенно смелый я парень!
-Это льстит мне, малыш. Такой себе хромой супер любовник. – Хохочешь, сухо и коротко, уже склоняясь надо мною, еще немного ниже, и коснешься губами моих. Я рефлекторно всхлипываю, не зная от чего больше – от предчувствия поцелуя, или, все же от страха неопределенности. Каждая жилка в теле напряжена, кожею бежит озноб. Ты не дурак, и видишь, какой клинически трусливый долбоеб попался тебе. Отпускаешь, до этого момента сжатую в твоих, кисть руки. Мягко проводишь тыльной стороной ладони по моей щеке. Будто любуясь, и все-таки как-то тревожно исследуя взглядом лицо. – Я вижу, что боишься. По-иному и быть не может, Рэй. Помнишь, что я обещал тебе ранее, а?
Помню. Помню, Стив. И ценю твои слова, и верю им, так как обещания подобные этому, ты всегда умудрялся выполнять. Киваю, несколько несмело, и вместе с тем, резко. Тем самым, авансом соглашаясь со всем, что ты посчитаешь нужным делать дальше со мною – с моими бескорыстными эмоциями влюбленного дурачка, и эгоистичной потребностью скучающего по твоим ласкам тела.
-Я не причиню тебе боли, малыш…
Собираюсь сказать, что всецело доверяю, что просто запаниковал, однако все так же уверен и в своем решении, и в твоей деликатности… но твой рот накрывает мой, прерывая любую возможность использовать речь, как средство передачи информации. Периферийной областью сознания успеваю сообразить – отныне слова теряют значимость. Движения рук, сбивающийся ритм биения сердец, пробы первых, робких прикосновений, и откровенность последующих – будут иметь власть убеждать и доказывать. Докажи мне, что любишь. Докажи, мать твою!
Перебарываю инстинктивное желание вырваться, опустись твоя ладонь на мой живот. В сознании вспыхивают болезненно яркие кадры воспоминаний – надо мною Торенс. Я смотрю в твои глаза, которые сейчас так близко, что если бы не полумрак комнаты, удалось разобрать цвета, и насладиться каждым оттенком зеленого, смотрю, ощущая, как слезы подступают к горлу. Ты - не Майк. Это не его руки, немного неуверенно, с трудом сдерживая дрожь, бегут моим телом, от пупка к шее, к плечам, стягивая с последних неуместную ветровку. Мне было охрененно жарко ходить в ней целый день, разыскивая тебя, Стив. Моник же сразу предположила, что я прячу что-то под одеждой, если так вырядился в июньскую жару. Знаешь, а она во многом оказалась права – я вел себя как малолетка. Не будучи уверен в том, что найду в твоем лице поддержку, и одновременно переживая за тебя, Стив, я пассивностью жертвы сам позволил Торенсу делать с собою все эти вещи. Но больше не нужно жалости к самому себе.
-Тебя колотит, малыш. Нервничаешь. – Я привстаю, и ты снимаешь с меня ветровку, отбрасывая куда-то на пол. Расстегиваешь оба ремня, уже привычным давлением стягивавшие шею. Швыряешь назад, через плечо, и, кажется, даже злишься, за то, что я в такой способ собирался доказывать тебе свои чувства. Руки, и, правда, бьет дрожью, но я не даю себе, ни секунды на размышления, тянусь к тебе, пытаясь развязать пояс халата.
Улыбаешься, наблюдая за моим усердием, сосредоточенностью, с которой я, преодолевая неловкость и страх, пробую разобраться с синтетическим поясом. Ты красивый, Стивен. Сам не знаешь, наверное, насколько красивый. Даже сейчас, когда двухдневная щетина и запущенность отросшей темно-пепельной шевелюры, делает тебя похожим на брутального сицилийского мафиози. Я никогда прежде не мог представить, что для меня идеей фикс станет снять халат с другого мужика. Твоя вина, Стив, что веду себя как полоумный.
-С чего мне нервничать? Я полностью доверяю тебе.
Дыхание прерывается, сомкни ты ладони на моей пояснице, привлекая к себе, вжимая в себя, будто я не что иное - твоя личная собственность, с которой ты волен обходиться как тебе вздумается. Довольно неожиданный маневр, и сейчас, от близости твоего тела, под кожей моего начинается неизвестная ранее химическая реакция – ледяные волны скатываются от живота в пятки. Головокружение заставляет закрыть глаза, истерично вцепиться пальцами в твои плечи, словно это еще может помочь мне не лишиться сознания, прямо в эти мгновенья, просто здесь, в твоих объятьях. Слабость накрывает, обезоруживает, я понятия не имею, какова причина моего состояния, но ничего с собою не могу поделать – повисаю на тебе скошенной травинкой. Если бы только можно было обмануть свой разум, сердце, отбивающее бешеную чечетку в грудине. Я хочу испытывать удовольствие, ласкай ты меня короткими, дразнящими поцелуями в шею, но по-прежнему остается нечто, что куда сильнее физической страсти и моральной привязанности. Страх, который засел глубже, чем любовь.
-Я тебя люблю, Рэй. Все будет хорошо…- дыхание, горячее и прерывистое ложится на кожу. Запрокидываю голову, доверчиво подставляя лицо: скулы, щеки и виски, под твои невесомые, легкие поцелуи. Кажется, что падаю, что тело невесомо, а границы реальности хрупки, как паутина. Твои соски – нахожу их ладонью, бездумно скользящей по обнаженной, широкой груди. Ты снова притягиваешь меня, еще ближе, зажимая мою руку между наших тел. Я будто пьян, хотя вполне соображаю, что принятые трусливым мною, какой-то час назад несколько капсул успокоительного, подобного действия вызвать не могли.
-Не даешь мне проявить инициативу, Стив? – Произвожу попытку пошевелить рукою, но ты не позволяешь. Дезориентированные прикосновения к твоему телу – не то, что можно назвать «инициативой», но я нуждаюсь в том, чтобы обратиться к тебе, произнести имя, услышать родственно близкий голос в ответ. Да, мне охрененно страшно осознавать, что сейчас должно произойти – помоги преодолеть внутреннее сопротивление!
-Не дразни меня, малыш. Иначе я не смогу оставаться добрым парнем и дальше.
-Ты и не должен! Стивен, я твой! Я принадлежу тебе, хочу тебя…
-Блядь…какого, Рэй….
Мое лицо в твоих больших ладонях, слезящимися глазами ловлю твой горящий, немного сумасшедший взгляд, наконец, имея возможность схватиться за тебя обеими руками. Качает, словно я попал в шторм. Рвет крышу, давит изнутри. Я готов кричать, таким невыносимым становится ожидание твоего поцелуя. Но перед этим ты, мой добрый аморальный демон, произнесешь слова, которые одновременно и обидят меня и принесут облегчение. Мир окончательно рухнет, зажмурься я снова, подаваясь навстречу твоим губам.
-Я не трону тебя, малыш. Потрахаться со мною – это не то, что сейчас тебе нужно. Просто расслабься и позволь мне ласкать тебя.
Унизительно понимать – тебя жалеют. Берегут хрупкой вещью, ограждая от реальности, которая и есть тем настоящим миром, где ты стремишься найти себя как личность, способную самостоятельно отвечать за поступки. Игнорируют твои слова.
И это в тот момент, когда я едва сумел настроить себя на предстоящую близость? Ненавижу твое упрямство, Стив! Ненавижу… нена… Стив.
Мысли валят из головы, словно вопящая толпа из горящего здания. Мне больше не хочется молотить руками по твоей спине, как в первые секунды. Отвечать на поцелуй – да. Позволять твоему языку проникать в мой рот, нахально, мокро, воруя дыхание, вызывая чертову бурю эмоций в груди.
Особенно жарко теперь там, в паху. Ты клоун, Стивен, если думал, что я смогу довольствоваться одними лишь поцелуями. Пальцы сами скользят под резинку твоих трусов, на ягодицы, и будь я проклят, если вырвавшийся в мои приоткрытые губы, вместе с хриплым выдохом, твой низкий полустон, не означает, что ты возбужден не меньше моего.
Убеждаюсь - не меньше. Делаю нечто запретное, о чем, ранее если и мог помыслить, то разве что в глубокой медикаментозной отключке, когда меня только выписали из больницы, и все, помимо дерзких фантазий о тебе, было похуй. Я сжимаю твой член в ладони через хлопок ткани, но ты, несколько агрессивно отнимаешь от себя мою руку, заводишь обе мне за спину, внезапно, остервенело вминаясь в губы своими. Я вскрикнул бы, если бы успел. Стонал бы, не будь настолько ошарашен твоей неприкрытой грубостью. Валишь на спину, и теперь мне больно, руки в неудобном положении. По-прежнему держишь их, собрав вместе одной своею офигенно сильной ладонью. Нарочно водишь щекою по коже, неприятно царапая щетиной, в тот миг, когда кончик языка играет в уголке рта, то проникая между губ, то слизывая с них дрожь похоти и испуга. Высокие нотки прерванного в самом начале, крика.
-Стив…прекрати. Стивен…
-Это ты прекрати, мальчишка. Я могу на время потерять память, забыть, насколько сильно люблю тебя. Насколько сильно боюсь снова потерять.
Твой голос – голос чужого человека. В нем чувствуется вежливая угроза и с трудом подавленное желание заматериться. Нелогично радуюсь, что смог вызвать в тебе такие перемены – становишься другим на глазах. Нервным, несдержанным, резким. Хотя, в итоге, как хорошо я знаю тебя? Как много раз мне доводилось встречаться с холодной зеленью твоего взгляда, в минуты, когда ты хотел меня трахнуть, настолько сильно, как хочешь этого сейчас?
-И главное, - берешь за подбородок, утыкаешься носом мне щеку, и тихо, жарко выдыхаешь прямо в губы, - мне плевать, если ты действительно думал, будто я займусь сексом с тем, кто меня за это возненавидит до конца моих дней.
Ворочаюсь, пока не позволяешь высвободить из-под себя руки, но раздраженный я быстро теряю из виду ниточку мысли, о том, как ноют запястья, и тянет плечевой сустав. Решаешь покончить с растерянными, жалкими попытками своего непрошеного гостя, показать, насколько далеко он готов зайти, соблазняя тебя. Соблазнять не следует – ты, мать твою, уже естественным образом, хочешь меня. Но остаешься вменяемым и ответственным парнем, наверное, считая, я могу замкнуться в себе, займись мы сексом. По правде, сам не знаю, как бы отреагировал на проникновение в свое тело чего-то, крупнее среднего пальца, но без сомнений, тебе простил бы все, и никоим образом не винил бы в своих личных страхах и фобиях того, кого люблю больше жизни.
Ты не знаешь об этом, не читаешь мысли, а я предательски молчу. Прикусывая костяшку указательного пальца, закрываю глаза, внимая твоим прикосновениям. Прихватываешь зубами кожу на плече, совсем не больно, классно - так остро я все воспринимаю и реагирую. Проходишься языком по линии ключицы, в этот самый миг, запуская ладонь мне в волосы, слегка оттягивая зажатые между пальцев пряди назад. Щекотно царапая щетиной, оставляешь влажные следы жестких, быстрых поцелуев на шее, поднимаясь выше, снова находя мои губы и вовлекая их в очередной, невыносимо долгий и требовательный танец дыхания. Замечая, что по скуле катится слеза, слизываешь ее, начиная шептать мне на ухо какую-то постыдную белиберду. Я всхлипываю, отказываясь понимать, что уже плачу, что разрешил тебе увидеть меня таким. Что проиграл, надеясь преподнести себя как уверенного в своих силах, взрослого человека, способного, в первую очередь, добиться твоего уважения, но сумевшего вызвать одну лишь жалость. Так быстро проиграл.
-Ты маленький, отчаянный засранец, который, нуждается в ласке и любви… Которого, я буду носить на руках, и чьим прихотям буду потакать. – Твоя ладонь раздвигает рефлекторно сведенные ноги, проходит под ткань моих плавок, пальцы обхватывают член, и начинают, пока еще неспешно, мягко водить по возбужденной плоти вниз - вверх. Давлюсь всхлипом, машинально отворачиваюсь, как если бы имел возможность скрыть окрасившее мое лицо в пунцовый, смущение. Твои губы горячие, будто у тебя жар, они едва касаются мочки уха, но каждым выпущенным наружу словом, обжигают. Прерываешься, чтобы оставить на виске несколько беглых поцелуев, и затем сразу же возвращаешься к интимному нашептыванию, периодически трогая языком изгиб скулы, проникая мокрым, тугим кончиком в ушную раковину, заставляя меня ежиться от щекотки. – Буду баловать тебя, и поощрять самые глупые поступки, доводить тебя до изнеможения каждую ночь. Я заставлю тебя кончать несколько раз подряд, научу плакать от удовольствия….
-Стив… так нечестно! Ты не должен….
На большее меня не хватило. Умолк, вернее, перешел на приглушенный остатками скромности стон, ведь сил сдерживаться больше не осталось. Пальцы впились в простыни, сминая последние. Ноги поджались, заскользили по глади одеял, пока одно из колен не уперлось в твое бедро. Ловко перебрался через меня, занимая более удобное положение, твою ж мать, Стив, ты просто лег на меня, ни на мгновенье не прекращая свое идиотское пошлое признание. Я замер, понимая, что не долго осталось, что кончу, проведи по моему члену еще раз-другой. И самое ужасное, что такой финал меня не устроит - сам факт, твоя плоть, через материю касающаяся внутренней поверхности моих бедер, справедливо нуждающаяся во внимании и нежности, останется лишенной каких-либо ответных ласк с мой стороны, угнетает. Ты кретин, Стив. Чрезмерно беспокоящийся о моих чувствах, крайне выносливый кретин. Когда я уже на пределе, и сердце гасит о ребра барабанной дробью, когда кровь приливает в пах и все, чего хочется – повторять твое имя, вперемешку с матом, осознаю – не боюсь. Теперь неважно, что было в прошлом, и как было. Важен тот, кто сумел, пусть частично, но стереть из воспоминаний, самые острые кошмары, истинную боль, которая, предполагалось, переплетаясь с ненавистью ко всему живому, что не подвергалось чужому насилию, поселится в моей душе навечно.
Ты не железный, сам на пределе, и первое, что тебя выдает, не считая упирающегося в меня члена – дыхание. Оно порвано на клочья, из которых ты умудряешься собирать слова, нет, даже вполне понятные для слуха предложения. Излучающая тепло, бешенную голодную энергию молодого мужского тела, твоя вспотевшая кожа, льнет к моей, наклонись ты еще ниже. Твои соски, затвердев, щекотно елозят по груди, мешая сосредоточиться на ставших для меня культом, горячих выдохах у виска.
-…оставлю тебя себе, Рэй…навсегда… даже если захочешь… не отпущу. Блядь… однажды, я все таки трахну тебя… прости, малыш… Прости….
-Так и сделай, черт бы тебя… - не уверен, что ты разобрал последнюю фразу, потому как голос мой упал до низкого хрипа и растворился в нем. Потолок спальни, твои спутанные, темные пряди волос, твой запах, и даже тепло руки, напоследок, сильнее, чем я ожидал сжавшей мой член – все ушло. Я, потеряв способность видеть и слышать, пульсировал одним огромным сердцем, через которое разрядом экстаза била кровь. Кровь шумела в ушах, ломилась в мозг, разносилась по телу, насыщая каждый, самый отдаленный его уголок, концентратом удовольствия и неги. Слабость, навалившая на сознание тут же следом, была такой же странной, как и наши с тобою дальнейшие действия. Кто мне скажет, что это было неожиданным? Кое-как разлепив налитые усталостью глаза, я наблюдал, как ты перекатившись на бок, шумно дышишь в подобранное одеяло. Ты кончил сразу после меня, даже не прикасаясь к себе. Я поворачиваюсь к тебе, протягиваю руку, перебираю непослушные, жесткие пряди волос.
-Спасибо, Стив.
-Больше не произноси этого.- Переворачиваешься на спину, перехватываешь руку и в один момент притягиваешь к себе, умащивая на груди, и обнимая, крепко, собственнически, будто вот-вот сбегу. – Иначе я начну благодарить тебя так часто и нудно, что тебя стошнит от моего раскаяния.
Натягиваешь сбившееся у ног покрывало нам до груди, возвращаясь в исходное положение раньше, чем я успеваю рискнуть вырваться. Если ты совсем оглох, для всего, что не является моим голосом, то я, сойди с сознания пелена тупого, беспомощного кайфа, снова все отлично слышу. Твоя кухонная плита уже какое-то время мерзко пищит – сработал газ контроль. Ты готовил что-то, верно?
Лишь сейчас замечаю – в комнате прохладно и хорошо, несмотря на то, что снаружи до сих пор невыносимая жара. Конвейером перемалываю самые свежие кадры воспоминания, как спорил с консьержем в высотке, где ты раньше жил. Как брел центром города, разыскивая арку, в которую следовало нырнуть, желай я найти проклятый дом ублюдков Торенс. Я стекал потом, не имея возможности расстегнуть ветровку, и зная, что если переоденусь и сниму с шеи пояса, то больше не отыщу в себе смелости надеть их. У Моник тоже оказалось жарко, сказала, кондиционер не включает, хочет ощутить лето во всей полноте. Теперь мне стало даже как-то не по себе, за то, что ударил ее.
-На завтра обещали дождь.
-Угу.
-Он польет цветы в твоем чудном палисаднике.
Усмехаешься, тычешься носом мне в макушку, умиротворенно, размеренно дыша. Я наслаждаюсь таким ритмом твоего дыхания, и тем, что ты предпочитаешь отвечать невнятным мычанием. Хотя, люблю твой голос.
-Их насадила прежняя хозяйка. – Ну вот, будто теплое масло, твой голос заливает мои шрамы, убаюкивает. Продолжаю беседу по инерции, совершенно не понимая, что хочу спросить, и тем более, что услышать в ответ. Закрываю глаза, поудобнее устраиваясь у тебя под рукою. Мне офигительно спокойно сейчас, впервые в жизни так спокойно и легко.
-И что ты сделал с хозяйкой, Стив?
-То, что лучше всего умею, малыш.
От вибрации твоего подавленного усталостью смеха, самому хочется улыбаться, и я, уже окончательно осмелев, по-хозяйски забрасываю на тебя ногу, все еще ворочаясь, ища лучшую позу для дремы, и нелепо скалясь.
-Аутопсию, что ли?
-Я знал, что смогу признаться тебе. Все мои новые соседи, считают, будто хозяйка переехала жить в город.
-Идиот… - теперь уже откровенно хихикаю, но, зачем-то поднимаю лицо, неужели, блядь, для того, чтобы удостоверится – шутишь? Поражаешься, как я мог предположить подобную чушь, обвинительно качаешь головой, и сразу после, целуешь. Долго, откровенно нежно, так, что я снова заливаюсь краской.

Синоптики не соврали – дождь начался еще ночью. Была гроза, и казалось, сотрясаются даже стены твоего дома. Я не спал, ждал, пока вернешься, хотя не имел понятия, когда это произойдет, и в итоге, ближе к утру, все-таки уснул, свернувшись калачиком на кресле в гостиной.
Положив на пол у кровати записку «есть нечего, поехал в город», ты оставил меня досматривать сны. Но около полуночи, я проснулся, забеспокоился, почему один, и еще добрые два часа, обшаривал дом, пока случайно не наткнулся на этот несчастный клочок бумаги, который сразу не заметил, потому, как не додумался включить в спальне свет.
Долго ищу брошенную вечером у порога сумку – ты затащил ее в одну из комнат, но, кажется, даже не открывал. Там мои документы, кое-какие личные вещи, но главное, таблетки. Высыпаю на ладонь пару капсул успокоительного, проглатываю, ничем не запивая.
Приняв душ, я переоделся в найденные в шкафу более-менее подходящие по размеру теплые вещи – в доме было прохладно, и мерное постукивание капель о подоконник вызывало дрожь. После, не обнаружив для себя лучшего занятия, а новые книги по судмедэкспертизе и ноут, на этот раз, посчитав личной территорией хозяина, я, пусто таращась в экран, перебирал пультом телевизионные каналы, пока снова не начало клонить в сон.
Второе мое пробуждение было куда приятнее – из кухни доносился запах готовой пищи, причем, это было что-то отварное, мясное, чего желудок захотел тут же, едва носовые рецепторы определились с ароматом. Ты, оказалось, перенес меня на диван, и накрыл пледом – кто бы сомневался.
Я поплелся в ванну, и черт, встречаясь с зеркалом понял - странным образом, мое отражение сегодня не вызывало отвращения. Просто заспанная физиономия, всего-то всколоченные волосы и, сущая ерунда, мятый джемпер. Твой, между прочим. Я выглядел как-то… трогательно по-домашнему.
Не обнаружив на кухне, я несколько позвал тебя, но ответа не последовало. Прошелся домом, заглядывая в комнаты – вдруг уснул, повалившись на кровать одной из спален? Чертыхаясь, уже вдоволь наигравшись в эту игру кошки-мышки, выхожу на крыльцо, впуская в дом с порывом ветра неожиданную прохладу и сырость миллиона дождевых капель.
Ты стоишь под гаражом, куришь. Вода с крыши льется тебе на плечо, но ты, словно не замечаешь этого. Я редко видел тебя с сигаретой, потому, сопоставляя собственные догадки с опытом, прихожу к выводу – нервничаешь.
-Стив?! Стивен, дождь идет вообще-то, не заметил?
Вздрагиваешь, от моего голоса. Но сразу же выбрасываешь окурок и, похрамывая, спешишь в дом. С тебя реально капает вода – с почерневших от влаги волос, с рукавов спортивной ветровки, с длиннющих девчачьих ресниц. Одна дождевая капля забавно зависла на кончике носа, пока ты не смахиваешь ее, пофигистичным жестом руки. Я закрываю за нами двери, тянусь стащить с тебя промокшую ветровку, и ты позволяешь. В воздухе повисает неловкое напряжение, может быть, именно наше обоюдное молчание способствует ему, однако и говорить что-либо первым, не собираюсь. Ты вот-вот разобьешь тишину, Стив, сообщая мне, если уж не важную новость, то очередное, пропитанное раскаянием и тревогой за меня, признание. И ни то, чтобы я хотел опять услышать твои извинения, или что-то в подобном роде, но к чему сбивать человека с мысли?
-Мне позвонили из департамента, Рэй…
Выжидающе приподнимаю брови, подходя еще ближе. Уже плохо, уже хреново, черт меня дери! Не хочу слышать больше о департаменте, и о…
-Торенс сбежал из-под следствия.
Удивление на моем лице, вероятно, переходит в маску ужаса. Забываю, как это – дышать. Отступаю назад, пока не упираюсь спиною в стену. Глупо переспрашивать, бормотать «не верю» или причитать, что, ой, блядь, как хуево все обернулось, и я не начинаю даже. Прикусываю губу, рассматривая собственные ноги. Твои носки, которые я натянул ночью, наверное, сели после стирки – как раз мой размер. А ведь только идиот, собирая сумку, готовясь валить из дому, не вбросит внутрь хотя бы одну сменную пару носков. Вот, что значит спонтанность….
-Малыш…
-Все нормально, Стивен.
-Рэй…- делаешь шаг ко мне, но я предупреждающе выставляю вперед руку.
-Я сказал, все нормально, Стив. Не стоит меня успокаивать, я не боюсь Майка.
Вру, пиздец, насколько умело вру, смотря прямо тебе в глаза. Но больше не выдам себя, не признаюсь, что слаб, и без твоей помощи и поддержки дня не протяну.
-Малыш, мы уедем от сюда сегодня же. У меня достаточно денег, что бы мы купили дом где-нибудь далеко-далеко, где эта мразь никогда нас не отыщет.
Киваю. Согласен уехать. Со всем, что предложишь, согласен. Секундной позже, будто пружина, которую отпустили, срываюсь с места, бросаюсь в твои объятья, обнимаю, со всей имеющейся силой. Необходимо чувствовать, что ты рядом. Что мне это все не снится.
-Стив, трахни меня. Прямо сейчас. – Твои волосы пахнут дождем и сигаретным дымом. Ты мокрый, даже эта футболка, которая осталась на твоем теле, сними я с него спортивку. И кожа, на шее, на руках, там, где ткань одежды не прикрывает ее – прохладная. Но ты, холодный и промокший, можешь меня согреть, и сучью, долбанную мать, это именно то, в чем я сейчас нуждаюсь.
Что-то, должно быть, в моем голосе заставило тебя поверить – это не истерика. Чуть отстраняешься, встречаешься взглядом с моим, я выдерживаю его, пускай и тяжело – прожигаешь насквозь, как тлеющий уголь газету.
-Ты на самом деле хочешь этого?
Вот теперь и тебе страшно, не так, конечно, как было мне прошлым вечером, не так, как мне сейчас. Но в малахитово-серых глазах заметна паника, ты даже не пытаешься скрыть ее. Ответственность – мое тело. Еще большая – мои эмоции и чувства. Стоит поблагодарить тебя уже за то, что готов взвалить ее на себя.
-Да. Хочу почувствовать тебя в себе, Стив. Я же твой личный «труп», помнишь? Так возьми меня, наконец.
Ты, как и ожидалось, был терпелив и деликатен, что, правда, не так страстен, как вчера, напротив – сосредоточен и спокоен. Чушь, ясный хрен, спокойный человек не кусал бы себе губы, и не прятал волнение, отводя взгляд каждый раз, когда я вздрагиваю. Спокойный человек не дышал бы так прерывисто, только потому, что я всхлипываю, вводи ты в меня палец. И я заткнулся. Выругал себя за чрезмерную чувствительность, обозвал эгоистичным ничтожеством, и притих. Постепенно, ты, наблюдая за моей, в данной ситуации, приемлемой реакцией на происходящее, успокоил свою совесть, решаясь идти дальше.
Растягивая меня увлажненными смазкой, уже двумя, а после, и тремя пальцами сразу, ты, вместе с тем, издевался надо мною неспешными, дразнящими поцелуями. Минуту, я привыкал к дискомфорту, перебарывая желание соскочить с кровати и запереться в ванне, рыдая навзрыд. Еще спустя пару минут, начал прислушиваться к ползущим от паха вниз по ногам, незнакомым ощущениям, уже не имея достаточно наглости назвать их неприятными, тем более, болезненными. В итоге, твой язык, до этого лишь игриво скользящий по кромке губ, неожиданно забираясь мне в рот, и углубляя поцелуй, окончательно снес то, что еще оставалось от крыши. Обвив руками за шею, я притягивал тебя к себе, шепча, что люблю, что хочу, прямо сейчас. Немедленно. Ноги, которые ты развел, прежде чем опустится между них, чертовски сильно дрожали, впрочем, как и все мое тело.
Я ожидал боли, но ее не было, только горячее, настойчивое давление внутри, и чувство, будто мы срослись с тобою в единое целое. В нечто, отныне нераздельное, целостное, дополненное друг другом, и усовершенствованное. Я жаждал твоих поцелуев, но все это быстро отошло на второй план, приступи ты к движениям. Рефлекторно сжимаясь, я доставлял неудобство и тебе и себе, пока ты не напомнил об этом, ласково, успокаивающе шепча в висок «расслабься, тшшш…». Не так и сложно, оказалось – закрыл глаза, вслушиваясь в аритмию сердцебиений, мерно ловил ртом кислород, вроде бы задохнуться, вполне реально, но пока дышу вот так, на полную грудь, все пучком.
-Просто расслабь мышцы, Рэй. Представь, что я могу заплакать от обиды, если не расслабишься. – Ты нашел в себе силы посмеиваться, а я, оценил такой «уместный» юмор, и, в итоге, последовал совету бывалого. Или это, все же была искренняя просьба?
Я не кончил от того, что ты трахал меня, хотя под конец, когда твои движения стали размашисты и ускорены, нечто похожее на теплое, приятное чувство кайфа разлилось в пояснице. Ты бормотал свое коронное «прости», и не позволил мне огорчиться, покраснеть до кончиков ушей – да. Отойдя от минутного оцепенения, спади с сознания мутная дымка сладостного экстаза, ты, джентльмен, твою мать, снова испортивший спермой простынь, и побоявшийся «испортить» ею меня, бросился, делать мне минет. Спорить показалось бесполезным, и спустя короткий, а я был неслабо возбужден, потому, именно короткий отрезок времени, я получил свою выстраданную дозу счастья.
Мы лежали на постели, обнявшись, как близкие люди, и кроме вопроса еды, что, по правде сказать, донимал меня еще со вчерашнего дня, больше ничто не вызывало чувства тревоги. Даже то, что Торенс разгуливал на свободе. Даже это. Ты был рядом, Стив, и по этой причине хотелось жить. Бороться за жизнь, ценить ее, делить с тобою.
Дождь шел до самого вечера, и когда мы ели, собирали сумки, и когда грузили их в авто, и когда ехали в аэропорт. Твои волосы немного вьются, намокнув, ты знал?
_________________

Ксюш Зашла утром проверить и бросив все начала читать, прогнала сыны зудящего что не даю поиграть в последние дни каникул. Ксюш как всегда потрясающе. Эмоционально, страстно, нежно, горестно - невероятный коктейль. Огромное тебе спасибо за такое произведение ! Черт опять слов не хватает .


_________________

Так это тебе, спасибо, Фэнси! смотрю, иконка висит"закочено")) рада, что тебе понравилось) а с сынишкой, зря ты так, зря...*катается по полу от смеха
_________________

А-а-а-а-а-а-а!!!!!! Ксюш, солнце, спасибо
Как я этого ждала, и вот сегодня тоже с утреца заглядываю и сюрприиииз!!!
У меня просто столько эмоций, что наверное не все смогу передать. Ну так вот во-первых ты большая умничка, спасибо тебе за это произведение, у тебя замечательный стиль, твой собственный, который можно проследить во всех твоих рассказах.
Во-вторых, может быть тебе действительно необходимо написать в предупреждении что эти рассказы только для настоящих извращенцев (круг который я думаю ты уже собрала))) . И поставить рейтинг NC-21? Чтоб уж сразу задумались прежде чем заходить.
И еще хочу сказать отдельное спасибо вот за это:

Спасибо за это потрясающее описание, а то читать очередной раз: "И мир разлетелся на милионы мелких осколков... и что-то в этом роде" как то уже приелось.

Я почему-то думала и надеялась, что Стив поступит именно так (как же я его обожаю)
Ксюш, еще раз огромное спасибо, я не скажу что это самый лучший оридж который я прочитала, но то что он стал одним из моих самых любимых - это факт!!! Жду с нетерпением твоих новых творений))

[/img]

Танюш, спасибо за такой развернутый, искренний коммент!)) вопрос:ты правда считаешь что тут рейтинг 21????я не могла написать такое! честно...я ж без подробностей... без конкретики...
_________________

АААААА!!!! Ксюш, я тя люблю. Мну побежал читать
___________________________________

Юла, я тоже люблю тебя!)) давай жить вместе?))
_________________

А, давай!
___________________________________

Ксюш, не знаю знаешь ли ты(че написала ) Но первый пост темы можно редактировать хоть когда, он не закрыт для редакции, так что можешь вставить туда чего хочешь, хоть предупреждение, хоть картинки, хоть аннотацию. Это недавнее новшество и не всем о нем известно. И я бы не сказала что тут 21, хотя если брать Торенса, то все может быть.
_________________

Ксюш, ты знаешь, мне кажется нет точного определения какие произведения следует обозначать рейтингом НЦ 21 (что в них должно такого присутствовать, чего не может быть в НЦ 17). Скажу что я читала некоторые произведения с рейтингом НЦ 21 в которых тоже не было графического описания насилия. Но насилие может ведь быть не только физическим (как с Майком), но и психологическим (здесь и Майк и семья Рэя), а этого у тебя тоже достаточно. Я просто к тому чтобы народ, который это будет читать сразу был готов к такому повороту событий.
И, кстати, забыла в первый раз спросить, что же ты так мягко с Майком обошлась? Я бы его за такое... Эх...