Милая Шарлотта (ИЛР)

что-то я опасаться начала, как решится "проблема" с браками Шарля и Шарлотты....

да уж, особенно учитывая, что у них много общего, типа мужа Жизель))))
___________________________________

 » Глава 33. Любимцы Его Величества

Когда баронесса вышла, де Тресси поплотнее закрыл за ней двери и, искрясь радушием, повернулся к королю. Луи был им недоволен – это очевидно. Государь, не торопясь обозначать причину задержки, медленно обошел свой стол, сел и закинул ногу на ногу.
— Его Милость барон де Виньи много лет является нашим верной слугой, — произнес, наконец, король. – Интересно, знает ли он, что в его отсутствие вы, мой друг, оказываете услуги его жене?
Де Тресси предвидел, что его помощь очаровательной баронессе, чей муж большую часть времени находится в Мадриде, а не при ней, обязательно истолкуют не так. Впрочем, пусть толкуют: баронесса это как-нибудь переживет, а уж он тем более.
— Уверяю вас, Ваше Величество, в нашем общении с баронессой нет ничего предосудительного, — ответил де Тресси, не сомневаясь, что король даже не принял во внимание эти слова. – Или же… одно ваше слово, мой суверен, я и никогда больше не увижусь с этой женщиной.
— Нет-нет, отчего же! – торопливо возразил ему Луи. – Быть может, это пойдет на пользу всем, поскольку ваши отношения с герцогиней де Монтевиль, а главным образом затянувшаяся вражда с ее супругом, уже порядком утомила и нас, и Двор… Впрочем, нас интересует не это.
Луи смотрел немного исподлобья, и де Тресси невольно заволновался, начиная вспоминать все свои малые и крупные проступки, в которых наверняка его сейчас уличат.
— Ваш интерес к баронессе – не связан ли он с бароном де Виньи?
— Я не понимаю, Ваше Величество…
— Барон – наш доверенный человек в Испании, и, не лукавьте, вы прекрасно осведомлены, что известие о готовящемся заговоре принес именно он. Каково же было наше удивление, де Тресси, когда нам доложили, что при обыске в ваших комнатах нашли сундучок с испанскими дублонами! Откуда они у вас? За какие такие заслуги вам заплатили испанским золотом? Дю Пюррон вот предположил, что это доказывает вашу связь с заговорщиками! Что вы на это скажете?
Король не сводил с де Тресси сурового взгляда, а тот не знал, что и сказать. Но теперь хотя бы гнев Его Величества был понятен.
— Я… Ваше Величество, я много лет честно служу вам…
— Да-де Тресси, мы помним о ваших заслугах, — отмахнулся от него Луи. – И знаем, что, даже не смотря на ваш несносный характер и на все ваши проступки, вы любите нас и не станете кусать руку, которая вас кормит. Но откуда в ваших вещах взялись испанские деньги, вы можете объяснить?
Де Тресси сам был поражен не меньше короля и только пожал плечами в недоумении:
— Их мне подбросили, Ваше Величество. Я в этом не сомневаюсь. – И тут его поразила догадка: — Я даже знаю, кто подбросил – Монтевиль! Я не думал, что герцог способен на подобное, но больше некому. А вы не думали, Ваше Величество, что Монтевиль сам является заговорщиком?..
Не успел де Тресси договорить, как низкая дверь рядом со столом Луи отваривалась, и в кабинет буквально ворвался герцог де Монтевиль собственной персоной. Де Тресси знал, что за кабинетом короля имеется потайная комната, но не догадывался, что мерзавец Монтевиль близок к корою настолько, чтобы тот позволял ему сидеть там и подслушивать.
— Это ложь! – вскричал герцог, едва не бросаясь на де Тресси. – Это наглая ложь! Ваше Величество знает, как я предан короне и вам лично. Заговорщик среди нас только один – и это не я!
— Не кричите так, Монтевиль, — поморщившись, прервал его Луи. – Я знаю, что вы преданы мне не меньше, чем де Тресси.
— Разумеется, предан! А этот негодяй… – продолжал горячиться тот, презрительно скривившись, обращаясь к герцогу: — я не думал, что вы так низко падете, де Тресси!
— Что вы сказали?! – вскричал и де Тресси, кладя руку на эфес шпаги. – Уж не желаете ли вы ответить за свои слова?..
Луи прикрыл глаза и утомленно потирал виски, безмерно устав от криков. Ладно бы это был единичный случай, но де Тресси и Монтевиль устраивали перепалки всякий раз, когда по неосторожности или незнанию их оставляли в одной комнате.
Наконец, король не выдержал и, резко встав со стула, ударил ладонью по столешнице, прекращая шум и повышая голос:
— Прекратить! Прекратить немедля! Вы меня с ума сведете!
— Но, Ваше Величество, ведь письма… — начал было Монтевиль, но его грубо оборвали.
— Молчать! – снова рявкнул король и, как будто сам устыдившись своего голоса, срывающегося на визг, упал в кресло: — Вот видите? Видите, что вы со мной сделали? Вы когда-нибудь слышали, чтобы я кричал? Убирайтесь оба с глаз моих – я не желаю видеть вас до тех пор, пока вы не решите свои проблемы!
— Простите, Ваше… — попытался и де Тресси.
— Вон! – снова встал король, безапелляционно указывая на дверь. – Оба!
Оба мужчины, разом примолкнув, попятились к двери, понимая внезапно, что перепалка в кабинете короля это действительно слишком – даже для них.
Как бы это не вылилось в действительно серьезные репрессии...

Герцог де Монтевиль выскочил из покоев короля, бормоча себе под нос ругательства в адрес де Тресси. Подумать только, этого человека он столько лет считал своим другом, и всего лишь недавно его еще мучило чувство вины за то, что Жизель предпочла в мужья его, а не де Трееси! А теперь? Обвинить его, Монтевиля, в заговоре против короля! Каков подлец…
Давно пробило полночь, и узкие улочки Парижа были пусты, если не считать, нескольких пьяниц, горланящих неприличные песни, да парочку девиц легкого поведения, кокетливо поглядывающих на герцога с балкона. Монтевиль не видел их, он и дорогу-то почти не различал, потому как его сводила с ума ярость. Герцог мчался в кабак, находящийся в двух кварталах от Лувра: ему необходимо было сейчас выпить.
Когда дорогу ему преградил детина, которого и так-то нелегко обойти, Монтевиль окончательно рассвирепел:
— Дайте мне дорогу, сударь!
Но детина не только не отошел, но вынул из-за пояса кинжал и шагнул навстречу ему. Монтевиль попятился, ибо уже догадывался, что тот задумал. Но, отступив, тут же услышал голос сзади?
— А не то – что? – И издевательский смех нескольких голосов.
Оглянувшись, Монтевиль сообразил, что его окружили: на узкой улочке было человек шесть с уже обнаженными клинками, они обступали герцога плотным кольцом, а детина справа, не долго думая, и вовсе бросился на него с кинжалом. Герцог едва успел увернуться, но в этот же момент шпага ударила слева, порвав его одежду.
Дальше Монтевиль помнил только град ударов, обрушившийся на него со всех сторон – он защищался отчаянно, но понимал, что долго не выдержит. Филипп де Монтевиль, увы, не являлся хорошим фехтовальщиком, и все об этом знали: у него были слишком тонкие и изящные руки, чтобы достаточно умело управляться со шпагой, а его тело, слишком изнеженное, быть выносливым просто не могло.
Когда тот же здоровенный детина все же выбрал момент и нанес новый удар, вонзив острие в грудь Монтевиля, тот понял, что это конец. Сейчас последним его желанием было узнать – кто их подослал. Он догадывался кто, но именно сейчас понял, что все бы отдал, лишь бы эта догадка не подтвердилась…
Скрежет металла, самодовольные крики убийц и боль от вонзившегося в плоть кинжала стали восприниматься Филиппом как будто сквозь пелену, а отчетливой и совершенно реальной стала сейчас трава, что растет вокруг великолепного Фонтенуа-ле-Шато, где родился Филипп, и где они с Тьенно в детстве носились как угорелые.
Прикосновения этой травы – колючей, теплой, с изредка попадающими под ступни камешками – стали для Филиппа так реальны, что невольно он улыбнулся. Но потом снова пришла боль – только не в груди, а в ноге. Тьенно тысячу раз говорил ему не бегать за лугом, там, где начиналось подножие Вогезов , а Фил, который был на три года младше, не слушался. И в этот раз он, желая доказать свою самостоятельность, мчался впереди всех по скалистой тропке, но не разглядел расщелину между скал и с размаху свалился в нее…
Дико болела голова от удара о камень, лицо было разбито в кровь, а ногу в районе щиколотки пронзала такая боль, что семилетний Филипп не мог ни думать, ни внятно говорить, только орал безумно: «Тьенно, Тьенно!».
Брат что-то говорил ему, стоя на краю, и протягивал руку, но расщелина была слишком глубокой, не меньше полутора туазов , и Филу не удалось бы выбраться, даже если бы он попытался.
Рядом с Тьенно показалось перепуганное личико Жизель – девочки из деревни, компаньонки младшей сестры Филиппа, которая, однако, гораздо чаще играла с ними, чем с сестрой.
— Беги в замок! Скорее, позови кого-нибудь! – наставительно и серьезно наказал ей Тьенно.
Девочка кивнула и со всех ног бросила назад, а Тьенно, сев на край расщелины, просто спрыгнул вниз, к нему. От неожиданности Фил даже перестал плакать:
— Зачем ты спрыгнул? Мы теперь не выберемся отсюда?!
— Я тебя не оставлю одного, — сказал только Тьенно и крепко взял ладонь брата в свою.

Сквозь рассеивающуюся пелену он видел, силуэт высокого и сильного мужчины, который яростно отбивался от тех, кто напал на Филиппа.
— Тьенно… — прошептал Филипп де Монтевиль, возвращаясь в реальность.
Впрочем, он быстро понял, что это не Этьен де Тресси. Это был молодой мужчина, почти юноша, в сером простом жюстокоре, с вьющимися каштановыми волосами. Весьма умело орудуя шпагой, он отбивал нападение одного из убийц, а кинжалом, зажатым в левой руке, оборонялся от второго. Ловко повернувшись, он с размаху всадил шпагу в тело третьего, нападающего со спины, а потом, заметив поднимающегося на ноги Монтевиля, спросил:
— Вы целы, сударь?
Вместо ответа Филипп приложил ладонь к кровоточащей груди, но понял, что, как ни странно, чувствует себя довольно сносно. Должно быть, ему повезло, и лезвие кинжала наткнулось на ребро, порезав лишь кожу.
— Кажется, да… — поднимая с земли свою шпагу, отозвался он.
Двое убийц уже лежали на мостовой, не шевелясь, третий корчился на острие шпаги неизвестного помощника, а еще с двумя тот вполне справлялся. Заметив подбирающегося к ним еще одного убийцу, Филипп бросился на него со шпагой. Бои один на один удавались ему лучше, тем более что нападавший был уже порядком измотан, и через пару минут борьбы, Филипп сумел даже обезоружить его и загнать в угол.
За мгновение до того, как проткнуть его шпагой, Монтевиль остановился и, уперев острие в грудь убийцы, яростно спросил:
— Кто тебя послал?! Отвечай!
— Я… я не знаю точно… — промычал он, глядя на клинок полными ужаса глазами. – Он назвался просто де… де Тресси…
Монтевиль сам не ожидал, что это вызовет в нем такую реакцию, но его рука словно онемела, и шпага со звоном выскользнула на каменную мостовую. Филипп и сам без сил упал на колени, что есть мочи вцепившись в собственные волосы.
— Нет!.. – сдавленно прорычал он.
Его даже не волновало, что недобитый им убийца мог сейчас легко зарезать его, но тот, лишь обрадовавшись, что сохранил на сегодня свою жизнь, бросился бежать с этой улицы.
— Сударь, да вы истекаете кровью! – услышал он голос над головой. По-видимому, это был все тот же добровольный помощник.
Теперь уже на улице стаяла тишина – все нападавшие или разбежались, или были мертвы.
Монтевиль попытался взять себя в руки и, опираясь на шпагу, поднялся на ноги:
— Как ваше имя, сударь? – спросил он, глядя в лицо спасшего его.
— Шарль де Руан, мсье.
— Филипп де Монтевиль, — он коротко кивнул и крепко пожал его руку, — вы спасли мне жизнь, мсье де Руан, я этого не забуду.
— Сударь, да вы едва стоите… – заметил де Руан и перекинул его руку через свое плечо, не давая упасть. – Вам нужно к лекарю!
— Да, пожалуй, — согласился Филипп, — буду вам премного благодарен, если поможете мне добраться домой, в Лувр.
— Куда?! – изумился молодой человек, но тут же взял себя в руки: — да, разумеется.


__________________________
* Тьенно - уменьшительное от имени "Этьен"
** Вогезы - горы на северо-востоке Франции
*** 1,5 туаза - приблизительно 3 метра

Ой, Оля, а можно поподробней: почему именно в этой главе такие опасения возникли? Я как автор интересуюсь - на что именно реагирует читатель

опасения возникли не в этой главе, просто "читатель" с самого венчания героев думает, как все может разрешиться, если разводы запрещены и незаконными браки тоже не признать...
Спасибо за продолжение. ОЧЕНЬ динамично! В сцене с поединком прямо чувствуешь опасность! Плюс очень трогательны воспоминания из детства, и как в один "прекрасный" момент могут предать самые дорогие люди.
И еще я смотрю, талант влипать в неприятности у Шарля и Шарлотты общий. Спас называется на свою голову....
___________________________________

Оля, спасибо! я очень рада, что сцена понравилась


а, тогда понятно просто в этой конкретной главе про Шарля вообще ничего нет, вот я и задумалась
но ситуация разрешится, обещаю. может, даже и без разводов они обойдутся


ну, раз "половинки" их - барон с Жоржеттой - такие серьезные и правильные, должен же хоть кто-то разряжать обстановку

мне вообще сцены с поединками нравятся: и в книгах, и в фильмах)))))

зато в комментариях было про планировавшееся избавление от Мари, и я предположила, что будет такое же радикальное решение проблемы
___________________________________

а, вот оно что!
Оля, честно, не знаю, как комментировать - что бы я ни ответила сейчас, было бы спойлером так что я скажу только, что очень-очень постараюсь не расстраивать своих читательниц

Спасибо за проду)))
_________________

Маруся, спасибо, что читаешь!

как хорошо, что одумалась! ибо да, Мари его заслужила


думаю, такая дружба в придворной среде вообще была не редкостью))


да нет, она не кажется необразованной или глупой какой-то к купанию и впрямь тогда прохладно относились, так что Атенаис выразила всего лишь обычное в то время мнение

Настя, спасибо за интересное продолжение!

Затриговала этим заговором. То ли де Тресси врёт, то ли действительно кто подбросил ему этим письма. Забавную они перепалку устроили при короле. Так недолго и в немилость впасть.
Получается, Этьен и Филипп — братья?! Ого. И Жизель с детства оба знали... Очень понравилось воспоминание из детства. Нет, вот не верю я, что Этьен мог так измениться по отношению к другу. Не мог же он в самом деле послать убийц?!
Ох, и Шарль вдруг мимо проходил... Думается мне, знакомство с герцогом ещё очень пригодится ему.

Жду продочку.
_________________

Ри, спасибо!


Двоюродные братья, точнее. И Жизель об знают с детства. Чуть позже я про их детство подробнее напишу.

 » Глава 34. Встреча

Поддерживая под руку мсье де Монтевиля, Шарль только и думал в дороге о том, чтобы поскорее сдать спасенного на руки надежным людям. Ему не хотелось в Лувр. Он одет неподобающим образом, а яростная драка лоска ему явно не прибавила. А что, если он встретит во Дворце прежних своих товарищей? А что, если он встретит ее… Нет, об этом лучше вовсе не думать.
Но улизнуть не удалось.
— Мы войдем через черный вход, — сообщил де Монтевиль, — помогите мне…
— Сударь, я вижу, вам гораздо лучше. Дальше вы и сами доберетесь, — сделал попытку Шарль.
— Нет-нет, я настаиваю, — отвечал де Монтевиль, — вы должны рассказать моей супруге, как все было, иначе она решит, что я просто подрался с кем-то в кабаке… Вы же знаете этих женщин…
Шарль невольно усмехнулся, представив, что устроила бы ему Жоржетта, вернись он домой в подобном виде. Воистину, пожалеешь, что жив остался.
В то время, когда Шарль служил в гвардии Его Величества, он и сам имел апартаменты в Лувре, но на этаже, куда привел его де Монтевиль, не бывал ни разу. Здесь обитали господа, до которых ему, простому гвардейцу, было очень далеко. Что еще больше укрепило Шарля в мысли, что де Монтевиль – человек очень высокого полета, ему всегда было не по себе рядом с такими.
Хотя, вроде бы держался де Монтевиль запросто и о своих регалиях и титулах до сих пор не сообщил, что даже странно.

— Господи! Боже мой! Филипп, что с вами?!
Едва мсье де Монтевиль, поддерживаемый Шарлем, вошел в комнаты, навстречу им бросилась женщина – очень красивая и изящно одетая. Увидев ее, Шарль еще больше пожалел, что явился в эти комнаты – ему было мучительно стыдно представать перед знатной дамой таким оборванцем.
Дама помогла усадить де Монтевиля в кресло и тут же велела горничной привести лекаря.
— Душа моя, уверяю вас, если я до сих пор жив, то не умру и впредь. По крайней мере, в ближайшее время, — ласково успокаивал ее де Монтевиль. – Уделите внимание лучше нашему гостю: если бы не господин де Руан, я бы сейчас не разговаривал с вами.
Только сейчас дама, казалось, заметила Шарля и полными слез глазами посмотрела на него:
— Благослови вас Господь, мсье де Руан, — отныне вы мне такой же друг, как и моему мужу. – Прошу вас, расскажите, как все случилось?..

Рана де Монтевиля оказалась вовсе не опасной, хотя доктор и рекомендовал пару недель воздержаться от танцев и активного времяпрепровождения. А лучше всего побыть какое-то время в тишине, покое и на свежем воздухе.
— Кажется, ваше желание исполнилось, душа моя, мы вынуждены уехать на время в Фонтенуа-ле-Шато, — констатировал де Монтевиль.
— Будь оно проклято, мое желание… не такой я хотела видеть причину отъезда, — плакала, сидя подле мужа, герцогиня.
Шарль все еще был в их комнатах – прошло уже больше часа, но времени он не замечал. Ему было удивительно легко с этими людьми. Прекрасная герцогиня завоевала его уважение своей любовью и добротой к мужу – право, Шарль и не думал, что отношения между супругами могут быть настолько теплыми и искренними.
Только сейчас, глядя на этих влюбленных, он понял, что, по сути, никогда и не видел счастливых мужа и жену. Его родители были несчастливы, родители его друзей были несчастливы, а его женатые друзья были счастливы только в объятиях любовниц.
Как ни странно, но, наблюдая за ними, Шарль чувствовал не тоску, а наоборот воодушевление. Оказывается, браки могут быть и счастливыми. Вполне. Конечно, Жоржетта не похожа на герцогиню де Монтевиль ни мыслями, ни нравом, ни – чего уж там – внешностью, но… это ведь все равно Жоржетта. Его Жоржетта.
— На будущей неделе во дворце снова бал, мсье де Руан, — прощаясь, сказала герцогиня, — Филипп и я будем счастливы, если вы с мадам де Руан приедете.
— Я думаю, это не очень хорошая мысль, Ваша Светлость…
— О приглашениях не волнуйтесь! – тепло улыбаясь, быстро добавила герцогиня. – Прошу вас, не отказывайтесь, мсье де Руан. Мы с Филиппом так и не обзавелись друзьями при Дворе, а вы такой славный человек. И я очень хочу познакомиться с вашей супругой! Прошу вас.
Это невозможно – отказать такой очаровательной женщине.
— Сударыня, я женатый человек, — целуя на прощание ее руку, улыбнулся Шарль, — как велит мне супруга, так я и сделаю. Но я попытаюсь ее уговорить.

Из покоев герцогов де Монтевиль Шарль вышел беспричинно улыбаясь. Он был так погружен в мысли о прошедшем вечере, что даже не обратил внимания на то, что пошел не по той лестнице, которой его привел сюда герцог, а по другой. В Лувре тысяча лестниц, и все они похожи. Шарль лишь подумал, что идет он уж слишком долго, и, увидев дверь, ведущую, как ему подумалось, во двор, без раздумий толкнул ее. И разом забыл обо всем на свете, так как вышел прямиком в бальную залу…
Коря себя за неосторожность и молясь, чтобы не встретить знакомое лицо, он, тем не менее, уже отыскал глазами выход. Все-таки, будучи гвардейцем, он бывал в этой зале ни раз. Всего-то нужно проскользнуть меж тех танцующих пар, поклониться почтенным дамам, что сидят у стены, пройти всего пару туазов до дверей – и вы на свободе.
Шарль уже преодолел свой путь наполовину и – о чудо – его никто пока не узнал. Лишь одна из пожилых дам при его поклоне сощурила близорукие глаза, присматриваясь:
— О… вы ли это, сударь?
Это была графиня де Ла Брентоль, которая по возрасту старше покойной бабушки Шарля и растеряла остатки памяти и разума задолго до того, как Шарль поступил на службу гвардейцем. Она была абсолютно неопасна.
— Нет-нет, это не я, сударыня! – обворожительно улыбнулся Шарль, еще изящней кланяясь ей.
— Ах, как жаль, что это не вы… — расстроилась дама, теряя к нему всякий интерес.
Шарль, воспользовавшись этим, живо отскочил от нее – спасительный выход был совсем близко, как вдруг он нечаянно задел рукой плечо некой дамы, одиноко стоящей посреди залы.
— Шарлотта! – невольно вырвалось у него.
Это действительно была она.
Черт, она стала еще красивее… Жоржетта права, драгоценности и роскошь необыкновенно к лицу ей. В этом платье, сияющем каменьями и блестящем, словно рождественская елка… странно, что все мужчины Лувра не ходят за ней по пятам.
— Простите… — опомнился он и поклонился. – Рад вас видеть, госпожа баронесса.
— Здравствуйте, мсье де Руан, – не менее заворожено смотрела на него Шарлотта. – Вот уж не знала, что вы тоже званы на этот бал… Вы здесь с мадам де Руан?
Она была настолько встревожена, что не замечала, что стоят они посреди залы, и что прямо на Шарлотту несется пара танцующих. Шарль попытался было отвести ее в сторону, но та почти отпрыгнула от него – и, конечно же, столкнулась с танцующими.
Очевидно, это была пара влюбленных: они, задорно радуясь чему-то своему, принялись извиняться перед ними, а Шарлотта и Шарль извинялись в ответ, заражаясь их весельем, и сами не заметили, как, взявшись за руки, покинули центр залы уже вдвоем. Правда, стоило им отойти к стене, где было и тише, и малолюдней, тут же, как ошпаренные, разомкнули руки.
Но лед между ними, казавшийся нерушимым еще минуту назад, надтреснул – это было очевидно.
Шарлотта нервно теребила свой веер, Шарль пытался найти причину, чтобы попрощаться, как вдруг – Шарлотта сама заговорила:
— Знаете, мсье де Руан, я думаю, нам нужно, наконец, поговорить. Это даже хорошо, что мы встретились… — невидящим взором Шарлотта смотрела куда-то мимо Шарля и, волнуясь, буквально вырывала перья из несчастного веера. — Я много думала над тем, что случилось. Вы были совершенно правы, когда… — она измученно посмотрела ему в глаза, — когда разыграли ту глупую свадьбу. Я ведь просто не оставила вам выбора! Это я вас спровоцировала, только я… А представьте на мгновение, что было бы, поженись мы по-настоящему? — она горько усмехнулась. – Верно, мы возненавидели бы друг друга до конца дней. А что еще хуже: навсегда бы разминулись со своими нынешними супругами.
Она смотрела в лицо Шарля серьезно и прямо, без капли сожаления или упрека.
— Ведь вы счастливы сейчас с Жоржеттой? – уточнила она.
Шарль, смущенный таким откровенным разговором, нервно провел рукой по волосам и усмехнулся:
— Я, признаться, не задумывался об этом… но да, наверное, счастлив. Жоржетта она такая… практичная. Подумайте только, за каких-то полгода она сумела превратить мой замок во вполне жилое помещение!
Шарлотта, верно, понятия не имела, что такого ужасного было в замке Шарля прежде, но охотно поддержала его понимающей улыбкой и продолжила, оставив в покое веер и не сводя теперь взгляда с его лица:
— Еще я хочу извиниться за ту пощечину. Это было несправедливо с моей стороны. Я просто вспылила.
— Шарлотта, я тоже должен перед вами извиниться. Этот розыгрыш со свадьбой… не знаю, о чем я думал. И я непозволительно много лишнего наговорил в тот вечер… ну, вы помните… и подозревал вас Бог знает в чем. Я много позже понял причину вашего негодования и ваших поступков. Словом, я узнал о письмах, и о роли, которую сыграла Жоржетта в той истории. Я понимаю, что вы почувствовали, когда она преподнесла вам это. Любой бы сорвался, и я ни в чем не виню вас. Но прошу, не вините и вы Жоржетту… Все мы время от времени совершаем глупости, за которые и так приходится расплачиваться.
Черные как смоль ресницы Шарлотты дрогнули, и она поспешно отвела взгляд:
— Да, мадам де Руан обладает на редкость деловой хваткой, — согласилась она.
Снова грозило повиснуть неловкое молчание и, должно быть, во избежание его, Шарль торопливо спросил:
— Должно быть, и вы счастливы с бароном де Виньи?
— Да, вполне, — поспешила ответить Шарлотта. – Вы не представляете, насколько он щедрый, великодушный и мудрый человек. В те дни, когда он бывает в Париже, мы разговариваем дни напролет. Никогда и ни с кем мне не было так легко и интересно, — договаривая, Шарлотта снова посмотрела ему в глаза – смело и, пожалуй, даже с вызовом.
Шарль тоже глядел в глаза Шарлотты, раздумывая, что этот вызов означает.
В этот момент мужчина, стоявший от них чуть поодаль и уже давно не сводивший с Шарлотты взгляд, вдруг подошел к ним:
— Вот вы где, Шарлотта, я ищу вас по всей зале… — Он по-свойски взял белоснежную кисть Шарлотты и положил ее на свою руку. – Представите меня вашему другу?
— Мсье де Руан, — охотно назвала его имя Шарлотта с вежливой полуулыбкой. – Наши владения в Аквитании соседствуют.
Шарль поклонился.
— Этьен д’Авинель герцог де Тресси граф де Жиффар, — поклонился тот показательно небрежно. – Рад познакомиться, мсье де Руан.
Шарль начал уже более внимательно вглядываться в лицо герцога: ведь именно это имя назвал наемный убийца, когда де Монтевиль спросил его, кто заказчик!
— Шарлотта, не желаете ли подарить мне этот танец? – спросил тем временем де Тресси, поглаживая руку Шарлотты.
— С удовольствием! – ответила та.
— Вынуждены оставить вас, мсье де Руан, — еще раз поклонился де Тресси, уводя Шарлотту, а та даже не обернулась больше.

спасибо за такое замечательное продолжение!!!! КАКАЯ ВСТРЕЧА!!! И все основные лица тут как тут, за исключением вторых половинок, а уж как Шарлотта с Шарлем "искрят"!!!))))
___________________________________

Оля, спасибо! Половинки им бы здесь только все испортили

да уж, неловкая пауза точно бы повисла))))
А Шарль "везучий": еще и с заказчиком познакомился!!! Что-то мне кажется не все гладко с этим покушением...
___________________________________